Трое на летних каникулах
ПРОЛОГ
– Не хочу! – выкрикнула девочка и, громко хлопнув дверью, вышла на залитую солнцем веранду.
– Элеонора! Вернись сию минуту, дочь. Я к тебе обращаюсь! – мамин окрик догнал её на ступеньках и больно толкнул в спину.
Она и не подумала послушаться маминого веления. Сердито пнула подвернувшийся камешек, чтобы хоть как-то выместить злость, но услышав очередное мамино замечание, донёсшееся из открытого окна гостиной, раздражённо закатила глаза.
Девочка направилась к большому старому дубу, который рос в роще за домом. Ей не хотелось никого видеть: только что она сильно поругалась с мамой, и поэтому теперь было опасно возвращаться домой хотя бы до вечера.
Элли с братом сразу облюбовали этот старый, сказочный дуб с широкими ветвями. Раскидистая крона превосходно защищала летом от палящих лучей солнца, что было очень кстати, ведь они теперь много времени проводили на поляне. И, к тому же, возле корней протекал оживлённый и широкий, со свежей прохладной водой, ручей. Он омыл некоторые корни так, что они теперь выступали над водой.
Иногда в нем плескалась маленькая рыбёшка, поблескивая на солнце серой или оранжевой спинкой и, ударив по поверхности воды хвостиком, исчезала в водорослях, которые просматривались сквозь кристально чистую гладь водоёма.
Из ручейка вдвоём с братом они сделали плотину, чтобы купаться там, когда будет чересчур знойный день. На одной толстой ветке папа соорудил им домик. Это место было их штабом, где ребята хранили свои сокровища в старом сундуке.
На деревянном полу лежал ковёр, а мама отдала детям несколько стареньких и пыльных подушек с чердака; но после того, как Элеонора хорошенько их повыбивала, они стали совсем как новые и больше не пахли пылью. А отец подарил поломанный пляжный шезлонг, но брат смог его починить.
Элли навела там уют: повесила занавески (у домика было всего три стены и большое окно), принесла из дома плед на холодные летние утра, и полотенца на тот случай, если им захочется поиграть в воде. В домике так же брат поставил самодельный стеллаж для книг и разных мелочей.
Вот теперь куда шагала девочка: в свой рай, своё место, где она была счастлива. Сюда приходили только они вместе, и больше никто. Сейчас ей больше всего хотелось сесть на шезлонг, взять любимую книгу Луизы Мэй Олкотт "Маленькие женщины" и унестись в прошлое.
Элли ловко забралась на дерево, это было легче лёгкого. Порывшись в сундуке, в котором лежали пара свечей, спички, покрывало, несколько книжек, нож, моток верёвки и ещё разные полезные, на их взгляд, вещи, она взяла «Маленьких женщин» и закрыла крышку.
– Вот бы сейчас печенья!
Вздохнув, уселась по удобней на шезлонге и приготовилась читать. Неожиданно кто-то свистнул. Свист был условным знаком. Это оказался Леон – её любимый сумбурный братец. Он подпрыгнул на ветке, которая находилась ниже домика, и ухватившись за дощатый пол, подтянулся на руках и забрался наверх.
– Я слышал, как мама чуть не надрала тебе уши.
– Ну и что? Не буду я убираться в комнате, она моя, что хочу то и делаю, – сестра хмуро глянула на него исподлобья.
– Ну не сердись, я же тут не при чём, – Леон примирительно улыбнулся и вытащил из кармана какой-то свёрток. – Я тебе твоё любимое печенье принёс, но пока не улыбнёшься, не отдам.
Её раздражение сразу улетучилось, губы сами расплылись в улыбке.
– Ого, спасибо! Ты читаешь мои мысли. Я только подумала, что оно было бы сейчас весьма кстати.
Он отмахнулся:
– Да не за что. Мне приятно что-то делать для тебя.
Элеонора сильно любила своего брата. С раннего детства они были всегда вместе: когда родившуюся Элеонору положили рядом с Леоном, малыш сразу обхватил ручонками сестрёнку и не захотел отпускать, когда её решили переложить в кроватку. А девочка, почувствовав тепло братика, притихла и уснула.
Элли похлопала по шезлонгу рядом с собой, приглашая его присоединится. Леон примостился около сестры, и она доверчиво положила голову ему на плечо. Открыв книгу (а брат уже знал, что ей достаточно, просто чтобы он был рядом с сестрой, и не нужно ничего говорить) она стала читать, одновременно хрустя шоколадным печеньем.
Так они сидели вместе: сестрёнка уснула и выронила книгу. Да так и спала, положив голову брату на плечо, а он ждал, пока она проснётся и охранял её сон. Над ними щебетали птицы, через крону дуба просвечивались лучи предвечернего солнца и мелодично журчал ручеёк…
Фу, как сахарно получилось, гадость какая.
Глава 1. Леди Уистлер представляет, или Глава-исповедь
Этой непослушной девочкой являюсь я. Меня зовут Элеонора Уистлер и у меня есть брат Леон, и я его сильно люблю, и он меня тоже.
Наша семья теперь живёт в штате Северная Каролина, пригород Эшвилла, но мы переехали сюда пару месяцев назад из Вирджинии, Бедфорд.
Бедфорд – небольшой городок, недалеко от озера Смит Маунтин. Ехали мы в Эшвилл немногим более половины дня, и это со всеми остановками в Гринсборо и Уинстон-Сейлеме, ведь не часто нам доводилось бывать в таких крупных городах, где жизнь словно бурлит и несётся с огромной скоростью.
Мы с братом особенные – не только потому, что лучшие друзья, но и потому, что родились такими. У нас с Леоном волосы цвета снега и кожа, которую солнце мало когда щадит. Мама говорит, что глазно-кожный альбинизм – это редкое состояние, когда нет пигмента в коже, волосах и глазах. Таких, как мы – один к сотне, поэтому мы уникальны.
Но иногда мне хочется, чтобы меня называли по имени, а не «та беленькая». Чтобы смотрели в глаза, а не в брови. Чтобы видели не цвет волос, а то, как я рисую, как смеюсь, как защищаю брата.
Одно из многих, к чему мы привыкли – это смотреть в глаза тем, кто не может отвести взгляд от наших. Некоторые просто улыбаются, другие перешёптываются.
Леон говорил, что мне идёт мой цвет. Но когда на тебя в магазине уставится женщина и зашепчет: «Бедная девочка», хочется надеть мешок на голову. Желательно, той женщине.
Мне не нравится наш переезд. Я имею в виду то, что нам пришлось переезжать. Я скучала по своим подругам и друзьям из школы, по своей школе и учителям.
Мы перевезли сюда кошку Бекки. Ещё у нас есть две лошади, которые мы купили уже здесь: молоденькая гнедая кобыла Корица и старушка Скарлет – белоснежная, с бежевым яблочком на лбу и густой гривой.
Школа ещё не началась, ведь сейчас летние каникулы. Зарегистрироваться в конце года мы не успели, так как приехали слишком поздно; да и записываться в школу в конце года бессмысленно.
Вот по этой-то причине я тут ни с кем не познакомилась. Я скучала по своим подругам, и, если бы не Леон, мой закадычный друг, мне было бы совсем худо.
В Бедфорде у меня были две лучшие подруги: Юко и Эндже. Юко была модницей, её мама содержала собственный салон, и девочка была профи во всех причёсках и макияжах (а также одежде). Эндже была полной противоположностью Юко. Умная, начитанная, она хотела стать астрономом и исследовать звёзды.
Я же была чем-то средним между ними. Не вникая в моду, носила что попадётся, и, если бы не Юко, все думали бы, что у меня совсем нет вкуса. А он, между прочим, у меня есть, просто по-другому проявляется.
Больше всего я обожаю собак. Мне так хочется щенка породы золотистый ретривер или бордер колли, но родители против собаки в доме. И никакие уговоры не помогают! Даже на коленях.
Пока мне приходится довольствоваться недалёкими прогулками на моей гнедой кобыле Корице, которая вот уже вторую неделю стоит в конюшне, нетерпеливо переступая ногами.
Ах да, вот как это было…
Глава 2. Взрослая?
Стоял прекрасный июнь.
Как-то раз мне захотелось покататься на Корице. Мне дали разрешение ездить везде, где захочу и на любое расстояние (конечно, в пределах разумного). Нелегко далось это разрешение, ой нелегко! Сначала мама ни в какую не хотела меня пускать, наверно, была в плохом расположении духа (привожу её слова):
– Одну! Мы сюда недавно переехали! Джон (так зовут папу), ни ты, ни я, ни тем более она не знаем этой местности. Нельзя пускать дочь одну.
Я сложила руки и умоляюще посмотрела на маму.
– Ну мамочка, миленькая, пожалуйста, разреши кататься!
– Нет, Элеонора, ты ещё слишком мала, чтобы ездить одной. А если вдруг разобьёшь очки или, в худшем случае, голову? Пойми, я за тебя очень переживаю!
Я тяжело вздохнула и возмутилась:
– Мала?! – и недоуменно посмотрела на папу. Он сделал вид, что его тут нет. Мол, раз не мала, разбирайся сама.
Я снова перевела взгляд на маму.
– Ну мам, мне уже двенадцать! Ведь ты нам разрешаешь ездить в школу на автобусе, ходить улицами, где полно машин и вообще! А на поле, где нет ни-ко-го, ты не хочешь меня пускать! А ещё я могу одеть линзы.
Мама не сдавалась.
– Но там могут быть кротовые ямы, в которые Корица может угодить ногой, упасть и, не дай Бог, ты выпадешь из седла и разобьёшь себе голову!
– Дорогая, – тут уж видно папа не удержался и с улыбкой предложил, – давай разрешим нашему чаду ездить где хочет, но только при одном условии…
Я с интересом посмотрела на него. Что отец придумал?
– И какое же это условие? – мама тоже не догадывалась.
– Гулять и заниматься своими делами можно будет после обеда и.. – тут он задумался, – и до шести, до ужина. Это летом. А зимой после обеда и до трёх, потому что раньше темнеет, и нам не надо, что бы ты ходила где попало по темноте. И как раз будет время для уроков. Согласна?
Мама кивнула: видимо, её устроил такой порядок.
– Только со шлемом!
– Да, согласна! – меня тоже устраивал такой поворот событий. А раз уж вступился папа, то и мама не перечила.
– Ура, ура, ура! – приплясывая, я начала носиться по комнате от радости. Папа одёрнул меня:
– Посиди спокойно, Элеонора, а то мы передумаем, если ты не умеешь себя нормально вести.
Я мгновенно утихомирилась и с чинным видом села у его ног.
А мама добавила:
– Плюс ко всему, гулять ты будешь только после домашних обязанностей, а потом после домашней работы, музыкальной школы и уроков. Ясно? И если ты не соблюдаешь договор, то прогулки отменяются.
– Да, я поняла, хорошо. – кивнула я, но уже с меньшим энтузиазмом, потому что не очень хотелось кормить этих всех кур и лошадей.
Это было сложно, но я справилась.
Глава 3. Нежданные, но радостные гости
С самого утра наш дом был полон волнующего смятения: к нам приезжают наши друзья Тейлор из Бедфорда!
Бедная мама работает как пчёлка. По комнатам до сих пор валялись не распакованные коробки, какие-то вещи и одежда.
Ну и в общем у всех настроение было приподнятое и немного сумбурное. К счастью, комнат у нас хватило на всех: трое Тейлоров – не так уж и много.
На втором этаже располагались три комнаты: две мне и Леону, и одна для гостей, отдельный санузел и большой балкон, с которого открывался захватывающий вид на горную цепь, а перила были увиты стеблями чайной розы.
Внизу, на первом этаже под лестницей находилась ещё одна комнатка. Она была маленькой и смахивала больше на каморку для вещей.
Друзья сообщили, что приедут сегодня вечером, либо завтра утром. У меня было полно работы: быстро разобрать оставшиеся коробки, приготовить две комнаты для гостей – одну на втором этаже Дею, а вторую под лестницей на первом его родителям. К тому же куры и лошади никуда не девались.
У брата тоже было много заданий: убрать двор, навести порядок в конюшне, а потом мы вместе должны убрать клумбы перед домом.
К вечеру мама прилизала мои волосы и заставила надеть выходное платье на всякий случай. Хоть я ей и объясняла, что как только Дей приедет, мы будем показывать ему наш двор и дом, и моё выходное платье станет уже не выходным. Но маму это не переубедило.
– Посмотри, на кого ты похожа! Вся твоя домашняя одежда изорвана, а из обуви есть только одна целая пара, и то, только потому что стоит в шкафу.
Я оставила пробы переубедить маму и покорно стояла с видом мученика, иногда морщась, когда она больно заплетала косу и закрепляла её, по старинке, вокруг головы. Меня такой вариант «гнезда» на голове вполне устраивал, потому что не мешал. И вообще мне было все равно, что подумают обо мне тётя Мелисса и дядя Герд. Вот, наконец, из раскрытого окна слышится шум вылетавшего гравия из-под колес и бибиканье машины. Я радостно подскочила: «Уже приехали?!» Мама наконец-то отпустила меня встречать гостей.
Я мигом выскочила на крыльцо. Автомобиль остановился во дворе; папа и Леон уже радостно приветствовали дядю Герда. Я подбежала к задней дверце машины и остановилась, ожидая, пока выйдет Дей. Тётя Мелисса сердечно меня обняла.
– Элли, деточка, ну ты и выросла! Такая красивая! Скоро замуж выходить!
Леон мне подмигнул. Я сердито покраснела и уставилась под ноги, с деланным увлечением разглядывая мой ботинок: мы не виделись всего пару месяцев, о чём она говорит?
Мелисса вообще любит меня подразнить тем, что мне уже пора «выходить замуж» и таким подобным. Хотя знает, что я этого ужасно не люблю, и не думать об этом ещё можно, по крайней мере, лет десять.
– Мелисса, оставь девочку в покое, – дядя Герд по-мальчишечьи благоразумно пожал мне руку, зная о моей нелюбви к «телячьим нежностям», как я их называла. Брат уже возбужденно тряс руку друга, рискуя её оторвать. Я успела поздороваться с Деем нашими придуманными приветственными жестами.
Только тут я увидела девочку с огромным котом на руках. Она вышла из авто следом за Деем, оглядывая наш дом с таким видом, будто оценивала товар.
Её короткие каштановые волосы были аккуратно пришпилены ободком, а розовый комбинезон выглядел так, будто его только что выгладили. Я растерянно уставилась на неё, а потом на Дея.
– Ты… не говорил, что с вами кто-то ещё будет.
Дей пожал плечами.
– Это Сьюзен Манди. Она… временно с нами.
Сьюзен Манди сделала шаг вперед.
– Ты, наверное, Элеонора?
Я кивнула и отметила, как её взгляд скользнул по моим волосам. Люди почти всегда так смотрят, когда видят нас с Леоном впервые. Альбиносы – редкость, и даже если кто-то молчит, глаза говорят больше.
Я кивнула, стараясь не показать, что её тон меня задел.
– Да. Но меня зовут Элли.
– Почему ты так себя называешь? Полное имя куда красивее. Элеонора звучит как имя героини из романа.
Я пожала плечами.
– Мне так удобнее.
– Понятно. А я – Сьюзи. – сказала она, с каким-то странным интересом разглядывая меня. – У тебя волосы, как у куклы.
– Спасибо. У меня ещё и кожа как у лунатика, и глаза как у привидения, – съязвила я. —Хочешь – могу светиться в темноте.
Она замялась. Я уже не впервые отбивалась шутками. Если не пошутишь первым – пошутят за тебя.
– Надеюсь, ты покажешь мне дом? – голос Сьюзи звучал вежливо, но слишком уж ровно. Как будто она не спрашивала, а проверяла мою готовность подчиниться.
Я бросила быстрый взгляд на Дея. Он только пожал плечами и отвёл глаза, будто не хотел в это вмешиваться.
– Конечно, – кивнула я и попыталась улыбнуться. – Пойдём.
Я повернулась к дому, но Сьюзи не двинулась с места. Вместо этого она обернулась и осмотрела двор – взгляд цепкий, как у инспектора. Задержала взгляд на калитке, у которой стоял Леон, лениво прислонившись к столбу. Он, в отличие от нас, наблюдал сцену открыто.
– Это твой брат? – спросила она вдруг, чуть прищурившись.
– Да, – коротко ответила я. Почему-то мне не хотелось обсуждать Леона с ней.
– Понятно, – только и сказала Сьюзи и, будто ничего не произошло, пошла вперёд, оставив после себя ощущение лёгкой тревоги. Как будто в воздухе повис невидимый вопрос, на который я не знала ответа.
Я задержалась на секунду, посмотрела на Леона – он вопросительно пожал плечами. А у меня внутри кольнуло нехорошее предчувствие.
«Вот и приехали, – подумала я, – лето только началось, а у меня уже странные гости и странные взгляды. Весело будет».
Глава 4. Владения, собственно
Что ж, чутьё меня не подвело. Я думала, что нам делать со Сью. Дом я ей уже показала, но мне не хотелось брать её с собой на осмотр двора. Однако мама сказала быть с ней вежливой и приглашать в наши игры.
– Мы хотим пойти показать Дею наш двор. Ты с нами? – Спросила я у гостьи.
– Да, только оставлю Маркиза в моей комнате. Дей, помоги мне.
Он поднял чемодан и последовал за ней в дом. Я удивилась, чего это Дей стал таким покладистым? Раньше он не позволял разным «девчонкам» помыкать собой. Я остро наградила слово «девчонкам» презрительным тоном.
– Ну и вредина, – согласился брат, – как будто она – её Величество Королева.
Я недовольно фыркнула, соглашаясь.
– Элеонора, – позвала мама из открытого окна, – зайди, переоденься. И ты, Леон.
Быстренько переодевшись в более домашнее платье, я поспешила к комнате для гостей. Так как мы не знали, что приедет ещё кто-то, жить этому четвёртому лишнему было негде.
И вот по этому поводу Сьюзи. Манди вылетела сейчас из одной комнаты и помчала вниз, чуть не сбив меня с ног.
– Ой! – я от неожиданности ухватилась за перила, а она и не подумала остановиться и извиниться. За ней последовал Дей и я спросила:
– Что случилось, почему она вылетела из комнаты как подстреленная?
Он прыснул со смеху.
– Да Её Величество недовольно тем, что комната не убрана, и теперь умчалась узнавать причину у твоей мамы.
– Ты тоже так её называешь? Мы с Леоном сразу дали это прозвище.
– Ну, оно точно соответствует поведению. Но так я её называю только про себя.
– Да, кстати, откуда вы её взяли такую? И почему ты не предупредил?
– Ну, Сьюзи – дочка одного папиного знакомого геолога, с которым они однажды ездили в командировку. Её родители все время разъезжают в научных поездках и оставляют дочку у друзей или в пансионате, потому что не всегда могут брать её с собой. И вот снова поездка. Они привезли Сью к нам прямо перед нашим выездом, родителям пришлось взять и её. И сейчас они вместе, видимо, это решают. Всё-таки мне жалко «вредину».
Я наморщила носик.
– Ну тогда, мне кажется, я тоже должна её жалеть. Это ведь плохо, что у меня не получается? Она так посмотрела на мои волосы…
– А вот и я! – к нам подошёл Леон и сделал замечание моему последнему вопросу, – да уж, она нестерпима.
– Ты же знаешь, что мне всё равно, какие у тебя волосы, – сказал Дей, пожимая плечами. – Главное, что у тебя есть мозги и чувство юмора.
– А у Сьюзи пока ни того, ни другого, – фыркнула я.
– Леон бы сказал, что у неё есть кот. Значит, не всё потеряно.
Мы быстро скатились с лестницы и выбежали во двор. Пробежали под навесом для машины и спрятались за стеной дома. Через некоторое время до нас донёсся мамин голос.
– Элеонора, Леон, Дей! Идите сюда немедленно!
Я закатила глаза, вышла из-за стены и подошла ко крыльцу.
– Так, дети. Либо вы играете вместе, либо не играете вовсе. Куда это годится: Сьюзи – наша гостья, и обращаться с ней нужно как положено. Понятно?
– Да, мам, – я кисло кивнула. Ну, если уж без мисс «зазнайки» не обойтись, то ладно.
Дею наш амбар, сарай и конюшня пришлись по вкусу, потому что там было много укромных мест для игры в прятки. А вот Королева была вечно чем-то недовольна: то тут пыльно, то воняет, то грязно. А один раз вообще обозлилась на нас из-за того, что вступила в помет, когда мы осматривали курятник.
– Ну все, с меня хватит! Я ухожу! Я запачкала туфли, а моя нарядная одежда вся в пыли и на ней есть ДЫРКА!!
– Так теперь твои кроссовки ничуть не лучше тех, в которых я работаю в курятнике, – заливалась смехом я, видя её негодование. В душе я немного злорадствовала, и была рада, что Сьюзи по собственному желанию уходит домой.
Вредина, видя мою утеху, поспешила её испортить.
– А дома я расскажу все миссис Уистлер, и вам не поздоровится!
Она развернулась и стремительно бросилась к дому. Я немного обеспокоенно посмотрела ей в след.
– Да не обращай внимания, сестрица. «От неё толку нет!» —сказал Леон.
Дальше мы показали Дею одно из наших любимых мест – сеновал под крышей конюшни. Забравшись туда, он с восхищением воскликнул:
– Ого, да это отличное местечко для нашей новой штаб-квартиры! Тут мы поставим стол, тут стеллаж для книги и сундук для вещей.
Пока друг восторженно осматривал наши владения, брат шепнул:
– Он ещё не видел Старый Дуб. Вот где по-настоящему круто!
– Когда мы его туда отведём? – так же шёпотом спросила я.
– Когда с нами не будет Вредины. Ещё не хватало, чтобы она узнала про него.
Я кивнула. Это точно!
Нас позвали ужинать. Мы, крадучись, слезли с сеновала и под окнами прокрались к чёрному ходу, потому что нужно было переодеться в более нарядную одежду. Раньше всех спустился в столовую Дей.
Сью, что и требовалось ожидать, уже сидела там при полном параде, и только кинула презрительный взгляд, когда я вошла запыхавшись. Я втихаря показала ей язык и спокойно села на своё место.
Слева от меня был стул для Леона, а справа сидела мама. Тейлоры разместились по другую сторону стола, и так получилось, что Дей оказался прямо напротив меня. Вдруг он поднялся со своего места и закрыв глаза, сложил руки и произнёс интересные слова.
– Господи, благодарю Тебя за эту пищу. Благослови её во благо нашему здоровью. Во имя Отца, Сына и Святого духа, аминь.
Лица дяди Герда и тёти Мелиссы покраснели. Я поняла, что это молитва и немного встревожилась. Наш папа не любил религию и все связанное с ней, поэтому в церковь по воскресеньям мы не ходили. Но на это были свои причины.
Я удивилась. После нашей последней встречи прошло полтора месяца, и за это время в семье наших друзей произошли явные перемены. Они раньше никогда не молились. Странно, что сейчас они решили сделать это перед едой. Неужели стали верующими? Надо расспросить поподробнее у Дея.
Было видно, что папе такой поворот событий не понравился, но он промолчал, и после ужина что-то долго обсуждал в своём кабинете с тётей Мелиссой и дядей Гердом.
После ужина Тейлоры старшие уехали, оставив сына и Сьюзи Манди, не приведя меня этим в восторг. Мне хотелось, чтобы они забрали Вредину с собой, ведь с таким настроем далеко не уедешь, а портить такие прерасные каникулы её кислой миной мне вообще не хоетлось.
Вечер прошёл тихо, я помыла посуду, и наша тройка собралась в Леоновой комнате. Нам с братом не терпелось узнать новости из нашей старой школы, об общих друзьях и вообще все новости из Бедфорда.
Глава 5. Первое предупреждение
На следующий день я проснулась, как мне показалось, довольно рано, и сразу ощутила непонятную радость. Тут же, лёжа в постели, попыталась вспомнить, по какому поводу эта самая радость процветает. И тут вспомнила: за стеной спит Дей, наш дорогой друг! Вдруг мой взгляд упал на настенные часы, которые висели на противоположной стене, и я ужаснулась: было без десяти восемь.
– Ужас какой! – воскликнула я, сбрасывая одеяло и вскакивая, – почти опоздала!
С быстротою молнии я натянула платье по приличней (не очень-то хотелось выглядеть «деревенщиной» перед Сьюзи) и расчесала волосы. В семь пятьдесят восемь я слетела по лестнице, и в этом же темпе ворвалась в столовую. Все сидевшие там взрослые с неудовлетворением посмотрели в мою сторону, а Сью со злорадной ухмылкой специально жеманно предложила:
– Давайте начнём, уже восемь часов. Ещё немного и мы бы опоздали.
Она сделала такое ударение на слово «мы», что оно прозвучало как «ты». Я скривила ей гримасу пока никто не видел и уселась на своё место возле мамы.
– Дей, а почему ты не садишься? – удивлённо спросила мама у мальчика. Занятая разборкой со Cью, я и не заметила, что друг остался стоять. Тот спокойно обвёл всех взглядом, потом склонил голову и произнёс:
– Спасибо тебе, Господь, за эту пищу, которую Ты нам посылаешь. Благослови её нам на пользу. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.
В то время, пока Дей молился, никто не произнёс ни слова и не ел. Но когда он кончил, отец сказал мягко, но в его голосе слышалась твёрдость:
– Послушай, Дей. Запомни: пока ты у нас в гостях, верь молча, пожалуйста. Не рассказывай моим детям о своём Боге и вообще не говори с ними о чём-то подобном. Я уже говорил с Мелиссой и Гердом, и они согласились со мной. Теперь же я хочу, чтобы и ты понял это. Тебе ясно?
Лицо Дея выражало борьбу, но все же он сказал:
– Нет, дядя Джон, не очень.
Я переглянулась с братом: мы прекрасно знали, чем может кончиться этот «диалог», если друг не замолчит. Ох, ну почему бы Дею не послушаться и не сделать как просит отец? Да, именно просит, а не приказывает!
В нашей семье не было верующих. Папа не любил религию, любую, и все связанное с ней, потому что в подростковом возрасте лишился последнего человека на земле, который любил его – матери.
… Это было во время Вьетнамской войны (1955–1975). Тогда Уистлеры жили в Калифорнии. Когда началась война, Питера, отца Джона, сразу мобилизовали на фронт. Ему пришлось оставить двух сыновей-подростков и свою любимую жену на попечительство судьбы.
Матери было тяжело одной прокормить двоих детей, но она устраивалась на различные подработки, чтобы денег хватало хотя бы на картошку или хлеб. Видя, как ей трудно их содержать, старший сын ушёл в море на большом военном корабле юнгой, обещая вернуться и привезти много денег. Связь с ним оборвалась и мать, сильно переживавшая за первенца, слегла из-за слабого здоровья, подхватив свирепствующую тогда неизвестную болезнь.
И только через двадцать лет брат нашёлся.
Джон очень боялся, что мама умрёт и оставит его одного. Она учила его молиться, и когда силы совсем покинули её, мальчик взмолился: «Бог, если Ты есть, прошу Тебя, помоги моей мамочке, не дай ей умереть! Пусть она выздоровеет!».
Мать все время металась в горячке, то проваливаясь в забытье, то снова возвращаясь к действительности. Наконец она позвала сына к кровати и слабым голосом сказала:
– Сынок, я уже ухожу… Прошу тебя, проживи эту земную жизнь лучше, чем я. Ты сможешь достичь больших высот. Но прошу тебя, не попади в армию. Возвращайся в Америку, беги от мобилизации.
Она замолчала и перевела дух: ей было тяжело много говорить.
– Джон, обещай мне, что там ты выучишься на какую-нибудь полезную профессию, женишься на хорошей девушке и станешь уважаемым человеком. Запомни главные правила хорошей жизни: будь честным, не обманывай людей; не держи зла и не мсти обидчикам, воздавай добром за зло. Живи так, чтобы твои дети имели надёжное будущее. Увы, я не могу оставить ничего в наследство, потому что мы все продали. Умоляю, будь человеком.
Она замолчала… Через несколько часов матери не стало…
Джон, убитый горем, пошёл к соседям, которые похоронили маму и взяли его к себе. Когда ему исполнилось семнадцать, всего лишь год до мобилизации, он смог через подпольную организацию отплыть в США.
Там Джон несколько лет работал у одного богатого торговца. Благодаря ему фирма процветала, и торговец сделал его своим наследником. В двадцать три он женился на Хелене, дочери торговца, простой, милой и трудолюбивой девушке.
Через пару месяцев после свадьбы они переехали в штат Вирджинию и купили небольшой домик в Ричмонде. Там у молодой пары родилась двойня: мальчик и девочка. Сразу после рождения всем присутствующим стало понятно, что дети будут необычными: и у мальчика, и у девочки все волосы на теле были необычного серебристо-белого цвета. А радужка глаза светло-светло голубой.
Все они были счастливы… Если бы Джон не дал себе слово, что никогда не свяжется ни с какой религией и не будет верить Богу, потому что Он не ответил на его мольбу в беде. Ещё он решил, что и его дети не будут ни молиться, ни читать Библию, потому что всё это – глупые легенды для стариков.
Эту историю я расскажу Дею после обеда, что бы он знал причину папиного поведения. А пока он испытывал его терпение.
– Не очень? Ну тогда я скажу более понятно: ты не будешь молиться в моем доме.
– Но почему? – Дей на секунду задержал дыхание, будто взвешивал ответ, – ведь это важно для меня.
– Я сказал «нет».
– Дядя Джон, но, если я верю в это… почему я должен скрывать?
Я зажала рот рукой. По лезвию ходит!
– Чтобы не показывать пло…, – тут он запнулся, – никакого примера моим детям. Чтобы такого больше не повторялось, ясно?
– Да, ясно, – наконец-то согласился парень.
– Ну и отлично! Теперь все приступайте к еде, пока вовсе не остыла.
Завтрак прошёл бы хмуро, если бы не мама, все время пытавшаяся нас развеселить. Но мне кусок в горло не лез: раньше отец никогда не кричал на гостей. Хоть он частенько ругал меня и Леона, но мы были его детьми и это понятно. Но что бы гостей…
Я чувствовала, как напряжение оставалось в воздухе даже после того, как все молча приступили к еде. Дей не сказал больше ни слова, но его взгляд был полон решительности.
Глава 6. Обычный день – необычный
После завтрака мы отправились на улицу. Я хотела расспросить Дея, но не знала, с чего начать.
Леон первым не выдержал:
– Ладно, приятель, выкладывай. Что с тобой случилось? Ты теперь как-то… другой.
– В каком смысле? – ухмыльнулся Дей, хотя в глазах у него мелькнул интерес.
– В самом буквальном! – фыркнул Леон, – ты раньше смеялся над всеми этими церковными штуками, а теперь вдруг молишься перед едой. Что изменилось?
Я кивнула.
– Ты ведь всегда был таким же, как мы. Никогда не думал об этом серьёзно…
Дей на мгновение задумался, потом глубоко вздохнул.
– Знаете, я и сам бы не поверил, если бы мне это сказали пару месяцев назад.
– Ну так расскажи, – нетерпеливо сказал Леон.
Дей пнул носком ботинка камешек и задумчиво посмотрел в небо.
– После вашего отъезда мне было… странно. Вроде бы всё, как обычно, но чего-то не хватало.
– Нас, конечно, – вставил Леон с усмешкой.
– Да, – неожиданно серьёзно кивнул Дей, – раньше мы всегда были вместе, у нас было полно дел, своих шуток, планов. А тут – тишина. Будто часть меня пропала.
Я внимательно посмотрела на него.
– И что ты сделал?
– Ничего особенного. Просто бродил по улице. Без цели. Мне было скучно, и даже не с кем поговорить. Заурядный обычный денёк без вас.
– Ну, звучит не очень весело, – заметил Леон.
– Ага, – кивнул Дей. – Но потом произошло кое-что странное.
Я навострила уши.
– И что же?
– Меня остановила какая-то женщина.
Я замерла.
– Что?
Леон нахмурился:
– Какая ещё женщина?
– Спокойно, – рассмеялся Дей. – Она была нормальной, даже приятной. Сказала, что я выгляжу грустным, и пригласила на богослужение.
– И ты пошёл?! – Леон прищурился.
– Сам не знаю, почему, но да, – признался Дей. – Обычно я бы проигнорировал такое приглашение, сами знаете. Или, иожет, даже сказал что-то неприятное или колкое по этому поводу. Но в тот момент мне действительно хотелось, чтобы кто-то был рядом.
– Ну и как оно? – осторожно спросила я.
Дей на секунду замолчал, будто вспоминая.
– Я ожидал чего-то скучного. Думал, там будут просто говорить правильные слова, петь скучные заунывные песни. Но оказалось, что всё не так.
– Ты о чем? – спросил Леон.
– Там говорили, что Иисус может быть нашим другом. Настоящим. Тем, кто всегда рядом, даже когда кажется, что ты один.
Я прикусила губу.
– И ты поверил?
Дей посмотрел прямо мне в глаза.
– Да. Потому что в тот момент мне нужен был друг.
Леон скептически хмыкнул:
– И что, ты реально почувствовал что-то… необычное?
Дей задумался.
– Не знаю, как это объяснить. Но когда я услышал эти слова, мне стало легче. Будто кто-то действительно был рядом.
Я молчала, переваривая его слова.
– И что было дальше? – наконец спросила я.
– Я начал ходить туда регулярно, – признался Дей, – просто слушал. Я не сразу во всё поверил, но каждый раз слышал что-то, что меня цепляло.
Леон усмехнулся.
– Например?
– Например, что каждому человеку нужен смысл в жизни. И что он не в том, чтобы просто жить для себя и развлечений.
Мы с братом переглянулись.
– А ты раньше думал, что смысл жизни в чём? – спросила я.
– Если честно, – Дей улыбнулся, – не думал об этом вообще. Но когда меня спросили: «А ради чего ты живёшь?», – я не смог ответить.
Леон хмыкнул.
– Ну, ради друзей, семьи…
– А если друзей нет? Семья далеко? Если всё, что было важным, вдруг исчезнет?
Мы оба притихли.
– Я понял, что не хочу зависеть от обстоятельств, – продолжил Дей. – Мне нужно было что-то, что будет всегда.
– И ты нашёл это в Боге? – тихо спросила я.
– Да.
Наступила пауза. Леон почесал затылок.
– Ну, приятель, ты нас, конечно, удивил.
– Ты… не думаешь, что я сошёл с ума? – с лёгкой усмешкой спросил Дей.
Я покачала головой.
– Нет. Просто я не ожидала такого от тебя.
Дей посмотрел на нас тепло.
– Вы ведь спросили, что изменилось. Вот, я ответил.
Леон закатил глаза и махнул рукой.
– Ладно, хватит о серьёзном. Пошли играть!
Я улыбнулась. Дей тоже рассмеялся.
– Договорились. Но обещайте, что я смогу продолжить этот разговор позже.
– Посмотрим, как себя поведёшь, – ухмыльнулся Леон.
Глава 7. Трое изрядно намокших детей
Мы спустились вниз. На улице стояла сильная жара, и, хотя Леон знал, что нам, с нашей «болезнью», это опасно, предложил:
– Пойдёмте к дубу, там прохладно, то, что надо для нас с Элл. Да и побрызгаться там можно. Ну как?
– Очень хорошо, отлично! Только вот мне нужно переодеться, чтобы могла намокнуть, – сказала я.
– Окей, но не долго, – недовольно ответил братец.
– Я мигом!
Я со всех ног бросилась домой, перескакивая по три ступеньки на лестнице. Ворвавшись в комнату, за считанные секунды скинула домашнее платье (летом я всегда носила лёгкие платья) и надела уличное, за которое бы мама не ругала. Потом аккуратно положила очки на тумбочку и надела линзы. Спустившись во двор, я с удивлением остановилась: мальчики меня не ждали. Обойдя дерево (иногда мы прятались в нём), я позвала:
– Леон, Дей, вы где? – и прислушалась. Ни-ко-го.
– Странно. Мам! – крикнула я.
Она высунулась из окна спальни, где, видимо, читала, прячась от июньского зноя.
– Что такое? – отозвалась она.
– А ты не видела мальчиков?
– Нет. А разве их нет в доме?
– Не знаю. Но они не отзываются.
– Значит пошли куда-то. Либо прячутся от тебя. Вы в прятки случайно не играли?
– Мы собирались, но передумали. О, а может они уже направились в рощу?
– Возможно. Тогда тебе туда.
Голова в окне исчезла.
Идя по тропинке в роще, я недоумевала, почему Леон и Дей не подождали меня. Я же сказала, что быстро приду. Не так уж и долго я провозилась с одеждой. Подойдя к домику, я подняла голову и крикнула:
– Тут есть кто живой?
Неожиданно вместо ответа меня окатили целым ведром холодной воды, и вдобавок оно само упало мне на голову. Я чуть не задохнулась от возмущения; сверху послышался приглушённый смех. С площадки свесились две головы.
– Вы вообще уже?! – мотнув головой, я подняла целый вихрь брызг.
– Не-а. Просто мы решили… – Леон перебил друга, – разыграть тебя.
– Ну у вас и шуточки.
С трудом удалось мне залезть наверх. Недовольная, я достала из сундука полотенце и вытерла волосы, сосульками свисавшие с плеч.
– Ну не обижайся. – Дей примирительно протянул леденец.
Я молча сунула конфету в рот и спрыгнула на землю.
– Эй, ты куда? – окликнул меня брат.
Ничего не ответив, я подняла ведро, валявшееся на земле, и направилась к ручью.
– Ну все, нам конец, она нас сейчас «мочить» будет, – услышала я громкий шёпот Леона и хмыкнула. Набрав не полное и встав под деревом, я крикнула:
– Ну спускайтесь, диверсанты!
– Нет уж! – ответил Леон, – я не хочу быть потом похожим на мокрую выдру.
– Ну тогда я не играю, – поставив ведро на землю, я развернулась и сделала вид, будто ухожу. Дей спрыгнул с ветки, оббежал дерево и позвал:
– Я спустился, можешь меня «казнить», потому что это была моя идея!
Быстро схватив своё «оружие», я бросилась за дерево, но там уже никого не было.
– Хотите погонять меня, да? Ну ничего, сейчас я вам устрою, – подумала я и забралась наверх за бутылкой. Набрав в неё воды, перочинным ножиком проделала дырку в крышке. Получился неплохой водный «пистолет».
– Ну держитесь, – прошептала я, крадясь под домиком, вокруг дерева.
– Ага! – удачный выстрел и прямое попадание прямо Леону в лицо, – попался!
– Ой! – воскликнул он, вытирая лицо об футболку.
Вдруг на меня вылилась струя воды откуда-то сверху. Дей сидел на ветке прямо над нами, держал в руках такую же бутылку, как у меня и улыбался во весь рот.
– Без шансов, Уистлер!
– Я тоже такую хочу! – обиделся брат и полез за третьей бутылкой, которые лежали у нас в сундуке на такие случаи. Проделав те же махинации, он первым делом отомстил мне. Стряхнув воду с волос, я уже не лезла за полотенцем. Выжав хвост, как какую-то тряпку, приготовилась выстрелить водой в Дея, который неосторожно выглянул из домика, но вдруг услышала: «Ой!» и – грохот. Обернувшись, я увидела Леона, который поскользнулся на мокрой траве и упал прямо в ручей.
– Ну всё, теперь ты не просто мокрый, ты – рыбка! – рассмеялась я.
– Ах ты ещё смеёшься?! Ну тогда держись! – он кинулся на меня, и в следующее мгновение мы уже катались по траве, отталкивая друг друга и пытаясь снова облить хоть каплей воды.
Так мы дурачились и играли не знаю сколько времени, пока не промокли насквозь.
Жара была ощутимой, и солнце жгло кожу сильнее обычного. Я чувствовала, как щёки начинают обгорать, и сразу пожалела, что не надела свою кепку. Леон тоже щурился и прикрывал лицо рукой – мы с ним знали, что долго на солнце нам нельзя. ГКА или не ГКА – а ожоги никто не отменял. Даже если мы всё время (или почти всё) были в тени.
В очередной раз, когда я собралась уже ответить Дею водной атакой, Леон, который был наверху, сообщил:
– Кто-то идёт по тропинке!
Мы быстро ретировались в крону, и теперь сидели на ветвях, наблюдая поляну сверху. На открытое место вышла – кто бы мог подумать – Лили, наша горничная.
– Мисс Элеонора, пора идти домой, ваша мать уже ищет вас! Вы и ваш брат должны сделать домашние дела, а м-р Дей может заняться своими делами, либо же помочь вам, – сказала она без эмоций.
– Хорошо, Лили, скажи маме, что мы скоро придём, – мне не терпелось продолжить игру.
Но она не уходила.
– Мисс, миссис Уистлер сказала прийти сейчас же.
– Окей, – я недовольно бросила бутылку на пол и спрыгнула с домика. Увидев моё насквозь мокрое платье и волосы, горничная ужаснулась:
– Элинор, что скажет твоя мама!
Когда мы были сами или нас никто не слышал, я разрешала Лили называть меня так и обращаться на «ты». Лили было всего шестнадцать, но её положение работника не позволяло нам дружить. А точнее, хозяева в лице мамы, а не я сама была против.
Я беспечно махнула рукой.
– Не волнуйся. Это уличное платье. Когда приду домой, сниму его и развешу на улице. Такая жара стоит, что оно быстро высохнет.
– Это ладно. А как же твои волосы?
– А тут уже посложнее.
Я задумалась. У меня были густые, длинные волосы до пояса, и их было тяжело сушить.
– А давай мы засунем твою голову в духовку, и они мигом высохнут! – предложил брат, подходя.
– Нет уж, благодарю!
Глава 8. Его Светлость Маркиз де Карабас
Домашние обязанности и уборка заняли у меня все время до обеда. Поэтому, вылив ведро с грязной водой и помыв руки, я пришла как раз когда Лили накрывала на стол. Она попросила меня закончить, так как ей нужно было помочь на кухне. Сделав это, я достала корм для Бекки.
Тут вышла Сью из своих апартаментов и спросила, есть ли у нас какой-нибудь корм для Маркизика, потому что она «не рассчитала, и корм закончился раньше, чем предполагала».
Мама, собирая очередной букет на стол, предложила ей корм нашей кошки. Я рассердилась: с чего бы это Бекки делиться едой с этим толстопузом? Пусть его хозяйка свою еду возит с собой и «рассчитывает» её правильно.
Но мама сказала:
– Дочка, сбегай в кладовую и наполни миску Маркиза из пакета Бекки.
Я возмутилась.
– Но мама! Так не честно: отбирать еду у Бекки и отдавать Маркизу.
– Элеонора, прекрати. Пока они наши гости, Бекки может пожить в сарае, где полным-полно мышей.
Я чуть не задохнулась от негодования.
– Ах так, значит?! Так пусть Маркиз-толстяк отправится в сарай ловить мышей. Ему как раз не помешает похудеть, – выпалила я. Сью покраснела от гнева. Ещё чуть-чуть, подумала я, и у неё пар из ушей повалит.
Она и представить себе не могла, как её глубоко любимый котик будет жить на улице. Котяра, потёршись о ноги хозяйки, стоявшей на пороге, жалобно мяукнул, давая понять, что он категорически против такой перспективы.
Маркиз покосился на меня, словно понял, о чём идёт речь. Затем величественно развернулся, продемонстрировал свой пушистый хвост и презрительно отвернулся. «Как ты смеешь, смертная?» – будто говорили его усы.
– Ты, Элли, наверное, совсем с ума сошла. Хочешь отправить моего котика на улицу и голодом заморить!
– Ха, голодным он останется только оттого, что настолько неповоротлив из-за своего брюха, что его заметит любая мышь за пол версты!
– Замолчи!!! – вскрикнула она.
Мама устало потёрла переносицу.
– Девочки, прекратите сейчас же! Элеонора, – мама называла меня так, когда совсем была сердита, – пойди на улицу и позови мальчиков и папу, к обеду. А ты, Сьюзи, иди в комнату и покорми своего кота этим. С остальным кормом разберёмся позже.
– Твои волосы похожи на половую тряпку! – ядовито прошипела она, проходя мимо. Но когда я резко обернулась, чтобы ответить, Сьюзи уже стояла спиной. Она сжала плечи так, будто ждала, что я ударю словами в ответ… или уйду.
Глава 9. Идея: грандиозо-помпозо
По пути туда я ломала голову над главным вопросом: как решить проблему стычек во время приёмов пищи между отцом и Деем? Ведь ни тот, ни другой уступать не собираются. Внезапно меня посетила ГЕНИАЛЬНАЯ мысль, от которой я пришла в неописуемый восторг: а что, если попросить маму разрешить нам делать пикники каждый раз? Тогда были бы и овцы целы, и волки сыты. Пулей промчав обратно, я с порога кухни (обычно мы ходили оттуда) крикнула:
– Мам! Мама!
– Что случилось? – испуганно прозвучал голос из котельной. Я заглянула туда. Мама наводила порядок на полках.
– Ничего не случилось, мамочка. Просто у меня созрела идея. Можно ты разрешишь нам делать пикники? Только вот, боюсь, Сью не захочет с нами… (хитро*)
Оторвавшись от уборки, она на минуту задумалась.
– Вообще-то можно… Лето сейчас.
– Ура! – перебила я её.
– Но Всё-таки предложите девочке; она все время остаётся одна. Только вежливо! Хватит тебе уже смеяться над её котом, не видишь что-ли, ей это не нравится.
– Не нравится?? Да её б воля, она бы меня заживо съела и не поперхнулась!
– Ладно тебе, – мама улыбнулась. – Только не забудьте шлемы! Кстати, наши мужчины уже вернулись?
– Ой! Нет, прости, я уже иду!
Леон и Дей выносили помёт из домика. Брат ненавидел эту работу, но друг почему-то весело напевал какую-то мелодию. Она мне так понравилась, что я спросила:
– Дей, а что это за мелодию ты насвистываешь?
– О, Элл, привет! Надеюсь, ты пришла позвать нас к обеду, а то я ужасно проголодался, – первым заметил меня брат.
– Ты угадал.
– Это гимн «Боже, коснись меня Духом», – ответил Дей, стряхивая пыль и грязь с одежды.
– Очень красиво, сыграешь мне его потом на фортепиано?
– Ну… Хорошо, я не против. – Он улыбнулся.
– Отлично! Но ещё я принесла умопомрачительно-эпикограндиозную новость.
– Ничего себе! – рассмеялся Леон, – ну и что это за новость?
Неожиданно, развернувшись и не сказав ни слова, я убежала в дом, оставив парней в недоумении.
– Что эта девчонка выдумала снова? – недовольно пробурчал Леон, собирая лопаты и относя их в сарай.
– У неё такой таинственный вид был, – заметил друг, – только почему она убежала?
– Вот и пойми этих девчонок, – с ухмылкой сказал брат, и мальчики отправились мыть руки.
До меня же дошли остатки моей ГЕНИАЛЬНОЙ идеи: делать не просто пикники, а ездить на лошадях к забору нашего поля и там, сидя на широкой каменной стене, есть печённую на углях картошку (повезло ещё, что мама разрешала нам делать костёр), болтать ногами и дурачиться. В коридоре я встретила Лили:
– Лил, а где мама? У меня к ней вопрос.
– Миссис Уистлер в своей комнате. Скоро обед, иди уже мыть руки, да мальчиков зови!
– Нам и не нужно, мы не будем обедать, – крикнула я, поднимаясь по лестнице.
– Почему? – удивилась девушка, но я уже ничего не слышала.
– Мам, а можно ты разрешишь нам с парнями поехать на Корице и Скарлет к дальней стене нашего поля и сделать обед там? – словно вихрь ворвалась я в её комнату и с шумом плюхнулась в кресло.
Видимо, в этот день мама была в очень приподнятом настроении, потому что сразу согласилась:
– Ну можно, можно.
– Ура! Ура! Ура! – я вскочила и, приплясывая, бросилась на улицу. Мама крикнула вдогонку:
– Только через пару минут пойди на кухню и забери вашу корзинку с обедом, я скажу Лили, чтобы она всё приготовила.
Пока я ждала Её Величество, прошло минут пять. Пока мальчики и Сью собирались (парни ещё ничего не знали о моей идее) я оседлала Корицу со Скарлет и вывела их во двор.
– Ну наконец-то! – воскликнула я, когда Леон и Дей вышли на веранду.
– Что это ты придумала? А ну признавайся! – брат начал щекотать меня.
– Прекрати! – высвободившись из его объятий и кашлянув, я сообщила, стараясь что бы тон мой был более равнодушным, мальчикам свою ГЕНИАЛЬНУЮ идею:
– Да ничего особенного я не придумала. Просто выпросила у мамы разрешение завтракать, обедать и ужинать на улице, везде, где нам заблагорассудится. При чём сейчас мы отправимся к дальней стене нашего поля верхом и пообедаем там.
– Ого, ничего себе! – восхищённо произнёс Дей, – вот это сюрприз! Брат, да твоя сестра просто сокровище! – он хлопнул Леона по плечу.
– А что тебе мешает забрать это сокровище себе, в будущем, конечно? – хитро спросил Леон.
– Ну, если сокровище само не откажет мне, – с улыбкой подмигнул мне друг.
Я покраснела до кончиков ушей: да как они смеют! Отвернувшись от них, я с надменным видом (напускным, конечно), запрыгнула на Корицу и позвала:
– Сьюзи, иди сюда! Поедешь со мной.
Она сильно удивилась, потому что я её ещё ни разу не называла по имени, но ничего не сказала и послушно залезла на кобылу. Парни, переглянувшись, взяли Скарлет и поспешно двинулись за нами со двора.
Глава 10. Невероятное спасение
Как только мы выехали за ворота, перед нами открылся широкий простор поля. Высокая зелёная трава колыхалась под лёгким ветром, будто огромное море, а солнце отражалось в каждой былинке, заставляя её искриться. По краям тянулась каменная стена, покрытая местами мхом и жёлтыми пятнами лишайника.
В воздухе пахло нагретой землёй, свежескошенным сеном и цветущими травами. Где—то вдали лениво мычали коровы, а по небу медленно плыли пушистые белые облака, отбрасывая тени на поле.
Корица шла ровно, уверенно, и я почувствовала вибрацию её шагов, передававшуюся мне через седло. Ветер шевелил мои волосы, освежая лицо.
Я глубоко вдохнула. Вот оно – настоящее лето.
Сьюзи, сидящая позади меня на Корице, молчала, но я всё равно ощущала её присутствие. Упрямое, как и она сама.
– Можешь держаться крепче, если боишься, – бросила я через плечо, не без сарказма.
– Я не боюсь, – коротко ответила она, хотя я почувствовала, как её пальцы крепче вцепились в край моего жилета.
Леон и Дей ехали чуть впереди на Скарлет, о чём-то переговариваясь. Внезапно мне захотелось немного поразвлечься.
– Эй, ребята! Давайте наперегонки! – крикнула я, поворачиваясь к ним.
Леон засмеялся.
– Только попробуй обогнать нас!
– Смотри и учись! – выкрикнула я, поднимаясь в стременах.
– Элли, не надо! – раздался встревоженный голос Сьюзи, но я уже подстегнула Корицу. Секунда, и всё пошло не так. Лошадь вдруг вздрогнула и рванула вперёд, словно откуда-то сзади появился невидимый хищник. Я заметила, как маленькая змейка – не толще моего пальца – скользнула меж копыт Корицы и исчезла в высокой траве.
– Элли! – завопила Сьюзи, её голос задрожал от ужаса.
– Держись крепче! – крикнула я, чувствуя, как страх начинает пробираться в грудь. Корица неслась как сумасшедшая. Каждое её движение било нас о седло. Ветер свистел в ушах, волосы выбились из хвоста и били по лицу. Я изо всех сил тянула поводья, пытаясь остановить её, но лошадь словно обезумела.
– Остановись! Тише, девочка, тише! – я говорила громко, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, но внутри паника росла.
Ветер хлестал по лицу, но солнце било не хуже. Я чувствовала, как глаза щиплет даже сквозь линзы, и прокляла, что не взяла очки. Резкий свет расплывался, и на секунду всё перед глазами стало белым. «Не сейчас… Только не сейчас», – пронеслось в голове. Я знала это ощущение – перегрев, почти солнечный шок. Нам с Леоном нельзя долго быть без защиты. Я украдкой посмотрела назад.
Сьюзи, побледневшая как полотно, вцепилась в меня обеими руками. Её глаза были широко раскрыты, а губы шевелились, будто она пыталась что-то сказать.
– Элли, мы разобьёмся! – закричала она, указывая вперёд. Мой взгляд метнулся в сторону преграды.
Каменная стена, высокая и мощная, быстро приближалась. «Мы не успеем остановиться…».
– Господи, помоги! – вырвалось из меня прежде, чем я успела осознать, что говорю.
Я снова натянула поводья, вложив в это последние силы, но Корица не реагировала. Земля мелькала под копытами, пыль поднималась облаками.
До стены оставалось всего несколько футов. Время словно замедлилось. Сердце билось так громко, что я едва слышала окружающий шум.
Я вцепилась в седло, готовясь к неизбежному падению. Но вдруг произошло что-то невероятное: Корица резко сбавила ход. Её ноги скользнули по земле, и она остановилась в последний момент, всего в нескольких шагах от камней.
Мы обе с Сью чуть не вылетели из седла, но я успела схватить её за руку. Она съехала вниз и села на траву, как вдруг её тело обмякло и она потеряла сознание. Я осторожно положила её на траву.
Но она не потеряла сознание надолго.
Через несколько секунд Сьюзи дёрнулась, открыла глаза и резко села, как будто очнулась от кошмара. Щёки были пыльные, глаза злые.
– Ты с ума сошла? – выпалила она, глядя на меня так, будто я нарочно чуть не убила нас обеих.
– Что? – я не сразу поняла. – Я пыталась тебя спасти!
– Спасти?! – она вскочила. – Это из-за тебя всё случилось! Ты подстегнула лошадь ради шутки! Наперегонки! Как ребёнок!
– А ты думала, мы просто прогулку устроили?! – я тоже поднялась, голос поднимался сам собой.
– Мы поехали кататься! Это лошадь испугалась змеи, а не я её испугала!
– Конечно! У тебя всегда всё случайно! Ты вечно лезешь со своими умными замечаниями! Всё про тебя! Элли знает, Элли умеет, Элли права! – Сьюзи дёрнула плечом. – Меня тошнит от этого!
У меня защипало в глазах, но не от слёз.
– А меня злит, что ты всё время из себя строишь недотрогу! Ты что, думаешь, если всех игнорировать и цедить слова через зубы, станешь королевой?!
– А ты что, думаешь, если всех спасать, то будешь героиней?! – она фыркнула. – Противно. Это всё игра. Ты просто хочешь, чтобы тебя хвалили!
– Неправда! Мне тоже было страшно!
– А ты думаешь, мне не было страшно?! – воскликнула она. – Я чуть не умерла, ясно?!
– Так скажи это! – я вскочила. – Скажи, что тебе страшно! Что ты не железная! Что ты хотя бы раз в жизни можешь не огрызаться?
– А ты что, всё знаешь? – её голос сорвался. – Ты живёшь тут в своём уютном мире, с братом, с Деем, с мамой, папой, пироги, лошади, приключения… У тебя есть место! А я… я вечно в гостях!
– Ты не… – сердито начала я, но она перебила:
– Да, в гостях! Меня отдают «на лето», «на пару недель», «переждать». Я как чемодан, Элли. Я знаю, что я раздражаю. Поэтому и нападаю первой.
Мы замолчали. Я даже не знала, что сказать. Мне вдруг стало очень стыдно за все свои мысли о ней. И одновременно – страшно. Потому что это было знакомо. Ведь я знала, что это такое – нападать, пока не напали.
– Я… – начала я. Но Сьюзи уже отвернулась.
– Всё нормально. Забудь. Как обычно.
Мальчики появились в поле зрения через минуту. Я поднялась, смахнула песок с юбки и выпрямилась.
– Только никому ни слова, – сказала Сьюзи, – ни слова. Иначе я…
– Не скажу, – перебила я, – обещаю.
В этот момент подъехали мальчики. Только Скарлет притормозила, они соскочили с неё и бросились к нам.
– Элли? Что случилось? Почему Корица так бешено мчала?! – взволнованно спросил Дей и присел возле Сью.
– Она… я думаю, она увидела змейку, и испугалась. —Я уняла дрожь в голосе и выкинула из головы воспоминания об этой ползучей твари.
– Ты не пострадала? – озабоченно хотел выяснить Леон. Он заключил меня в свои объятия. – Испугалась?
– Немного. Ну ничего, – я тряхнула головой, – уже все нормально.
– О-ох!
Послышался стон, и мы обернулись. Сью приложила руку ко лбу и сделала вид, что её мутит. Дей обеспокоенно держал её за плечи, что мне совсем не понравилось. Вот же хитрая лисица!
Дей поднял на нас голову и спросил:
– Может, вернёмся?
– Да подожди ты! – возмутился брат. – Дай им прийти в себя. Вон, Элл трусится.
– Я же сказала, все нормально. Сейчас организую стол в походных условиях.
Так как Леон вызвался мне помочь и все делал сам, мне ничего не оставалось, как только забраться на забор и сидеть. Дерево, росшее рядом, создавало приятный тенёк. Брат разложил всё по порциям: Лили нам столько всего положила! Тут были варёные яйца, жаренный бекон, бутерброды. А ещё яблоки и пудинг на десерт.
Когда все было готово, Дей помог Сью подняться и сказал:
– Давайте помолимся.
Никто не был против.
– Боже, Ты чудный! Благодарю Тебя за то, что ты хранил сегодня наших девочек. Они не упали и не ушиблись, лишь отделались лёгким испугом. Слава Тебе! Благослови также эту пищу, что бы она пошла нам на пользу. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!
– Аминь! – повторили мы с Леоном в один голос; Сьюзи промолчала.
Я очень жалела, что с нами «эта», так как при ней не хотелось говорить на какие бы то ни было темы (особенно про Библию и Иисуса).
Я начала с бекона и яиц, заедая их бутербродом, а на десерт оставила яблоко и рисовый пудинг.
Дей с набитым ртом спросил:
– Кто будет мой бекон?
–Я! – Леон никогда бы не отказался от такого. Однако всё же уточнил:
– Но почему ты не хочешь его?
– Потому что бекон – это свинина, а я теперь не ем свинину.
– Почему? Ты же раньше любил мясной шашлык, где была свинина, – Дей потёр затылок.
– Ну… да. Но я узнал, что в Библии Бог запретил есть свинину… и решил попробовать отказаться от неё.
–А баранину, курятину и говядину можно? – спросила Сьюзи.
– Ну вообще в Библии написано, что Бог не предназначал нам мясо в пищу, когда создавал нас.
–А чем мы должны были бы тогда питаться? – удивился брат. – Травой, что ли?
– Честно, я плохо разбираюсь в этом, – смутился Дей. – Там есть какие-то диеты, типа вегетарианские, но я пока не в курсе. Когда вернусь домой, узнаю по подробнее и расскажу вам.
Я посмотрела на свой бутерброд. Вкусный. Тёплый. Но в голове вертелись слова Дея: «Бог не предназначал нам мясо в пищу». А вдруг он прав? Я посмотрела на свой бутерброд. Вкусный. Тёплый. Но внутри что-то кольнуло.
– А если он прав?
Я отложила бутерброд на салфетку и взяла яблоко. Оно было кислым. Но почему-то правильным.
Глава 11. А бешенство лечится?
Когда мы поели, Леон предложил:
– Давайте поиграем в догонялки?
Все согласились, кроме Сью, конечно, которая приказала, став снова невыносимой:
– Отвезите кто-нибудь меня домой. Я не хочу наблюдать за вашими дикими играми.
– Что, отвезём? А то она нам на мозги все время капать будет, – вздохнула я, – кто повезёт? Я не хочу.
– Ну давайте я, – отозвался Дей и выкинул огрызок в кусты.
– Ладно, брат, поезжайте. Только скорее возвращайся, – хлопнул Леон его по плечу.
Они взяли Скарлет, давая Корице возможность отдохнуть. Мы с Леоном остались сидеть.
– Ты веришь тому, что Дей рассказывает, Элл? Ну про последнее время, про суд и Второе пришествие? – спросил брат после минутного молчания.
– Верю, – ответила я, – а почему ты спрашиваешь?
– Всё это звучит слишком… глобально, – Леон задумчиво посмотрел на меня, – суд, воскресение, конец света… Если честно, Элли, мне это страшно.
Я кивнула.
– Знаешь, когда я сегодня летела на Корице, у меня полжизни успело перед глазами пройти… – задумчиво сказала я. – И когда кажется, что вот уже все… то верится и в воскресение мёртвых, и Второе пришествие. Даже не так: хочется в это верить, чтобы иметь какую-то надежду.