Бессмертный. Ты сдашься, Василиса

Глава 1

– Он у себя? – обращаюсь к охранникам, стоящим по обе стороны от двери номера люкс самого дорогого отеля в столице.

– По какому вопросу? – басит тот, что повыше.

– Я от Федора Павловича. По поводу строительства парка, – трясу бумагами, что сжимаю в руке. Охранник кивает и отступает, толкая для меня дверь, и перед моими глазами открывается настоящий дворец. Я мешкаю, прежде чем войти в номер, на секунду задумавшись, а тут надо разуваться? А потом перешагиваю через порог и все-таки снимаю с ног лодочки на шпильке. Машинально одергиваю белую блузку, все-таки явиться на ковер к губернатору дело серьезное. Надо выглядеть с иголочки, чтобы он воспринял меня всерьез. Вот только босые ноги не вписываются в образ строгой бизнес-вумен, но пройти по белым коврам люкса в туфлях, которыми я прежде бегала по лужам, верх кощунства. Оглядываю номер.

– Антон Сергеевич? – окликаю губернатора, но ответом мне служит тишина. Хмурюсь. – Антон Сергеевич!

Слышу откуда-то издалека шелест воды и решаю направиться на звук. Номер люкс похож на огромный стадион, поделенный на зоны колоннами. Окна в пол, огромные диваны вдоль зоны гостиной, которая перетекает в зону столовой с широким столом и стульями на десять персон. Все светлое, помпезное и дорогущее явно. Иду на звук и попадаю в спальню. Кровать тут порочно круглая, застеленная белоснежным постельным, которое однако изрядно помято. На тумбочке дорогущие Тиссо, на кушетке рядом брюки и рубашка с галстуком, приготовленные, чтобы надеть их после. Прохожу дальше, звук льющейся воды все ближе и отчетливее, и я замечаю полоску света, льющуюся сквозь приоткрытую дверь ванной. Сглатываю.

– Антон Сергеевич? – негромко обращаюсь, и дверь резко открывается, кто-то подталкивает ее изнутри, и я зажмуриваюсь. Яркий свет так яростно слепит глаза в сумраке вечернего номера, что мне требуется лишняя секунда, чтобы привыкнуть к нему.

– Кто такая? – яркий свет обращается ко мне басовито.

– Я Василиса. От Зорина. По поводу строительства парка.

– Кто впустил? – его голос проникает под кожу, и я ощущаю дикое желание повести лопатками, чтобы стряхнуть этот дурман, в который он меня вгоняет. С таким голосом впору работать в сексе по телефону, настолько терпко он ласкает слух. Открываю глаза, стараясь привыкнуть к обстановке и запинаюсь на вдохе, понимая, что лучше бы не открывала, потому что картина, представшая передо мной, шокирует своей откровенностью. – Оглохла, Василиса?

– Охрана… ваша. Я обратилась к секретарю, и мне сказали, вы у себя… – прочищаю горло. Федор Павлович сказал, вы ожидаете, и я… вошла…

Тяжелый красноречивый вдох свидетельствует о том, что меня не ждали, и что я тут нежелательная гостья. И я подавляю инстинктивный порыв развернуться и уйти, чтобы не смущать человека, но упрямство побеждает, и мои ноги примерзают к пушистому ковролину в спальне губернатора, стоящего сейчас напротив меня в полуголом виде.

Вообще если быть откровенной, он не обнажен. На нем белое полотенце, едва держащееся на крепких бедрах, и я невольно засматриваюсь на классическую мужскую фигуру и, понимая, что видела такие только на картинках в интернете.

Губернатор отлично сложен. У него широченные проработанные плечи, мускулистые руки, широкая грудь, плавно перетекающая в заужающийся книзу торс. У него нет ни грамма жира, нет даже намека на живот, что контрастно отличает его от представителей подобных профессий. Его фигура поджарая и мужественная. Он выглядит как модель с обложки. Разница только в том, что он не модель, а губернатор, к которому я пришла, чтобы представить проект строительства парка. Пришла представить проект, а не глазеть на полуголого его, стоящего передо мной в одном полотенце – напоминаю себе.

– Либо раздевайся и присоединяйся либо излагай, что там у тебя, – похоронным голосом шутит. По крайней пере я надеюсь, что шутит, потому что другого на ум не приходит. Слишком уж он расслаблен в этой обстановке.

– Простите… Да. Антон Сергеевич, Зорин должен был вас оповестить, что проектная декларация парка, которую вам передали раньше не совсем корректная. Под ним проходит газопровод и каналья, и в некоторых местах мы не можем вставить столбики или вкопать качели как собирались изначально… – произношу это параллельно наблюдая, как губернатор достает из кожаного переплета какой-то предмет, и только потом понимаю – бритва опаска. Он смачивает ее в упругой струе воды, льющейся из золоченого крана, и откладывает в сторону. После берет в руки бутылку с пеной и давит на ладонь большой снежок. Подносит к чеканному подбородку технично мажет на загорелую кожу, не оставляя ни единого пропуска. Его пальцы измазаны в белой пене, и мне совершенно некстати приходит на ум мысль, что будь они во взбитых сливках я слизала бы их с каждого пальца поочередно. А потом встала бы на колени и…

– Дальше, Василиса. У меня встреча через двадцать минут.

– Эм… Да. Поэтому проект пришлось переделать, и он стал дороже.

– Сколько?

– Несколько миллионов.

– Точнее.

– Двадцать.

– Дерьмовые у вас сметчики, – констатирует факт, и я ощущаю как мои щеки горят от стыда. Губернатор берет в руки опаску, предварительно смыв с пальцев все «взбитые сливки», и ставит бритву под прямым углом к высокой скуле.

Медленно и степенно ведет лезвием по коже, сбривая щетину вместе с белой пеной, оставляя гладкую полосу. Я продолжаю.

– Новый проект уже составлен. Когда выдастся минутка, прочтите пожалуйста и подпишите… если вас все устроит, разумеется.

Демонстрирую ему бумаги, и он едва ли удостаиваем меня беглым взглядом и кивает на тумбу у кровати. Переключается на вторую скулу и слегка оттягивает кожу лезвием, сцарапывая щетину. Это завораживает. Мне всегда нравилось наблюдать, как бреются мужчины, но я никогда прежде не видела, чтобы это делали опаской. И я не могу отвести взгляда от его длинных пальцев, орудующих у красивого лица.

– Закончила? – подсказывает деловито, и я спохватываюсь и киваю, разворачиваюсь, чтобы положить бумаги на тумбочку и смущенно возвращаюсь на место.

– Если вас не затруднит, вы не могли бы подписать документы до вечера. Завтра у меня обратный рейс и желательно уложиться в сроки по началу строительных работ, чтобы не напороться на штрафы. – поясняю, и такая наглость с моей стороны привлекает внимание губернатора. Он поворачивается ко мне, позабыв о бритве в руках и склоняет голову на бок, изучая мою тушку. Пока я говорю ему это, у меня начинают трястись поджилки. И не потому, что он сморит строго и даже сурово, а потому что в его взгляде мелькает что-то еще, помимо этого. Внимательность. Неспешность. Интерес? Я вдруг чувствую себя абсолютно голой под его взглядом. Как если бы это я стояла в одном полотенце на голое тело, а не он. И даже моя юбка вполне себе строгая карандаш, и белая блузка приталенная и застегнутая почти на все пуговицы кажутся откровенной сорочкой под его этим взглядом.

Да чего уж там говорить: собственный муж на меня никогда так не смотрел.

Я сглатываю. Внимательный взгляд мгновенно взметает к ямочке на шее и приклеивается к ней. Из ванной в комнату постепенно проникает влажный горячий воздух после душа. Он смешивается с ароматом геля с каким-то тропическим запахом и окутывает меня с головой. Мне становится жарко, меня буквально бросает в пот, и рубашка липнет к коже. Хочется потянуть ее за вырез и подергать, чтобы впустить под нее хоть каплю свежего воздуха и охладить пылающую грудь.

Маленькие прядки волос, выбившиеся из строгого пучка, завиваются под воздействием влаги, лоб покрывается испариной, как и кожа над верхней губой. И я больше не могу сдержаться и облизываю губы, наплевав, как это выглядит со стороны.

Губернатор впивает взглядом в них. А я как под гипнозом смотрю на его красивое лицо, наполовину покрытое пеной, и думаю, что черт возьми со мной творится такое? Он ведь мой непосредственный начальник, а я под ним… Подчиненная его. Ало! Василиса, ты сходишь с ума!

– Я пойду.

– Придешь сегодня в приемный зал на фуршет. Скажешь от меня, и тебя впустят. Я верну тебе бумаги.

– Спасибо, – все еще ощущаю это напряжение, витающее в воздухе густой дымкой.

– Передай своему боссу, что это его последний пр*еб.

– Ладно.

– И еще Василиса.

Я уже собралась уходить, но его голос заставляет замереть и вопросительно уставиться на него.

– Сиськи настоящие?

Глава 2

– Козел…

Цежу себе под нос, поднимаясь по ступеням отеля, расположенного напротив Госдумы. В приемном зале сегодня устраивают фуршет для больших шишек, и наш губернатор должен быть там, чтобы передать мне подписанную смету. А значит не явиться я право не имею. И пусть мне хочется оказаться где угодно, но только не в этом месте, я все равно покорно шагаю, придерживая рукой подол длинного платья, взятого напрокат для такого случая. Не то чтобы мне хотелось покрасоваться, но в другой одежде меня просто не впустили бы, ведь здесь строгий дресс-код.

– Ваше пригласительное, – приветливая девушка администратор улыбается мне заученно.

– Я спутница Бессмертного, – поясняю, называя необычную фамилию нашего губернатора. Антона Сергеевича.

И девушка сверяется со списками.

– Позвольте, – охранник деловито показывает мне, чтобы я подняла руки и проводит вдоль моего тела металлоискателем от макушки до самых шпилек моих босоножек в тон черному шелковому платью.

– Проходите, пожалуйста, – администратор кивает, приглашающим жестом указывая на двойные двери, ведущие в зал. И у меня мгновенно слабеют колени.

Одно дело появиться в его номере один-на-один и совсем другое войти в зал, полный больших шишек и искать его среди них.

– Господи, помоги.

Провожу повлажневшими руками по бедрам, чувствуя, как стук сердца учащается и ступаю в зал для фуршетов, окидывая взглядом собравшихся. Народу здесь столько, что поначалу кажется, мне никогда не встретить тут своего спутника, но постепенно я понимаю, большинство мужчин тут в возрасте. Лысоватые, располневшие, напоминающие богатых папиков, и отыскать тут высокого темноволосого поджарого губернатора не составит труда.

Наверное.

Мимо меня проходит официант с подносом и предлагает мне шампанское, за что я хватаюсь как за спасительную соломинку и беру в руки бокал. Пить не собираюсь, но чем-то занять руки не помешает.

Официант уходит, а я решаю пройтись по залу и поискать Бессмертного в рядах гостей.

Мое присутствие привлекло внимание, многие мужчины рассматривают меня не стесняясь, но их взгляды не производят такого впечатления, как взгляд этого козла в его спальне, а скорее наоборот, они отталкивают и заставляют покрыться мурашками отвращения. Крепче хватаюсь за бокал и стараюсь не обращать внимания на взгляды. Помимо мужчин тут так же много красивых, как на подбор, девушек в вечерних платьях. И что-то мне подсказывает, что это не жены шишек, а скорее любовницы или может эскортницы, слишком уж они модельны.

Прочесав зал в одном направлении я понимаю, что губернатора нигде не видно, и я решаю вернуться к выходу и пройти по другой его стороне.

– Кого-то потеряла? – ко мне обращается пожилой мужчина в костюме. Он полностью седой и похож на усредненный портрет богатого пенсионера. Тут и брюшко, и лысина, и загребущие пальцы в толстых перстнях.

– Нет, уже нашла, спасибо, – натянуто отзываюсь и тороплюсь уйти подальше, неприязненно ведя обнаженными плечами.

А может ну их к черту эти сроки!

Уехать, дождаться возвращения губернатора в родные края и оставить работу начальнику на откуп. Пусть он сам договаривается и объясняет, почему у нас расхождения в смете. Пусть сам краснеет и блеет оправдания, стоя перед ним в большом кабинете с портретом президента на стене. Почему я должна все это делать?

Потому что ты хочешь повышение. Хочешь высокооплачиваемую работу и хорошую должность, чтобы обеспечить двоих детей и тунеядца мужа, который уже четвертый месяц не может найти работу под предлогом того, что «они мало предлагают за его талант». Этот гад – внутренний голос – умеет отрезвлять.

Замечаю вдалеке темноволосую макушку и сердце пропускает удар.

Это он!

Почему-то возникает желание допить свой бокал, и я прикладываюсь к шампанскому, пытаясь подавить панику. Мимо проходящий официант забирает у меня пустую тару и вкладывает в руку новую порцию, которую я тут же осушаю залпом. Я, кажется, переволновалась сегодня. Ничего не ела, и два бокала – это мой завтрак. И мой обед. И, судя по всему, ужин. Черт, как же мало. Осушаю третий бокал и теперь я готова подойти к человеку, которому влепила вполне заслуженную пощечину после того, как он задал мне тот наглый вопрос про мою грудь.

– Козел, – проговариваю про себя, никто не может меня услышать, но этот наглец внезапно поднимает голову и простреливает меня взглядом. И меня снова обдает этим жаром изнутри. Но на пьяных дрожжах я не тушуюсь, а лишь более раздраженно пересекаю зал и подхожу к нему, наплевав на его собеседников, которые так старательно ему о чем-то говорят.

Поджимаю губы.

– Вы подписали? – перебиваю какого-то дядьку в коричневом костюме.

– Документы наверху. Смета снова не сходится. Или вы собирались подсунуть мне документ с ошибкой во второй раз? – произносит вкрадчиво, и я обтекаю. Меня будто кипятком ошпаривает от понимания, что в документе снова ошибки. Не может такого быть, я ведь лично распечатывала нужный! Моргаю, чувствуя себя болванчиком. Инцидент с сиськами забыт. Я снова подчиненная, которая накосячила. Точнее сообщила о косяке. Точнее… – Через пятнадцать минут я подойду, и мы решим твой вопрос. А пока будь добра, дай нам договорить.

Указывает взглядом на собравшихся, и я оглядывая группу мужчин и чувствую себя униженной и оскорбленной, но заслуженно.

– Извините.

Произношу бегло и разворачиваюсь, чтобы дождаться этого гада у дверей. По дороге мне попадается еще один официант с подносом, и в ход идет четвертый бокал. Опрометчиво, но ожидаемо. Нервы сдают, а что мне еще остается?

Подхожу к высокому окну и выглядываю на красные стены нашей столичной крепости. А может надо было остаться на прошлой работе и сидеть замом начальника отделения? Обрабатывать бумажки, подписывать ведомости, сидеть от звонка до звонка?

Но там я достигла потолка, и не факт, что когда-нибудь заняла бы ту должность. Не факт, что смогла бы продвинуться по карьерной лестнице, ведь мой начальник – сынок богатого дядьки, обеспечившего своему отпрыску насиженное место и ноль ответственности, которую возложил на зама, то бишь меня. Удобно. Вот только мне осточертело получать по шапке за ничего не делающего начальника. Поэтому подала заявление на увольнение, как только открылась вакансия получше в другом отделе. Благодаря связям меня туда взяли почти сразу. Но как выяснилось там начальник оказался не лучше. И я сменила шило на мыло.

– Продумываешь пути к отступлению? – сзади раздается насмешливый голос, и я оборачиваюсь и сталкиваюсь нос к носу с губернатором. Ирония в его взгляде прожигает как лучи солнца в жаркий полдень. Я ставлю пустой бокал на подоконник.

– Если вы закончили, то предлагаю подняться и решить вопрос со сметой. Как я уже сказала, утром у меня самолет, а мне еще надо добраться до гостиницы и собрать вещи, – обращаюсь к нему строго, мне хочется подчеркнуть дистанцию, ведь он так нагло нарушил личные границы и сейчас думает, что я безмозглая кукла, которая готова к его ногам стелиться по первому его требованию. И я должна дать ему понять, что со мной такие игры не пройдут. Я все-таки мать двоих детей и уважаемая женщина. Девушка.

– Ты всегда пьешь на работе?

Я округляю глаза и снова краснею.

– Я не пьяна. И я не на работе.

Но он даже слушать меня не стал.

Разворачивается и уходит в сторону выхода в лобби. И я торопливо иду за ним.

Глава 3

В этом номере я уже однажды была, и сейчас узнаю охранников, которые приветливо расступаются, чтобы впустить нас внутрь. Губернатор расслабленно проходит в гостиную своего огромного стадиона и ослабляет узел галстука, небрежно кивая на стол у дивана. Там лежат документы.

Я прохожу к ним и сажусь на край дивана, чтобы изучить, в чем же ошибка.

Пробегаю взглядом по строчкам и оседаю на диван глубже. Вот же дурочка…

– Я распечатала вам не тот документ. Возможно, поторопилась и… – произношу сокрушаясь. – Я точно помню, как выводила новую смету, как проверяла там всё. А потом видимо сунула старые документы в портфель и уехала. Вот черт. Прошу прощения…

– Твое счастье, что я решил прочесть документ перед его подписанием, – берет в руки два бокала и проходит к диванам. Опускает тару и откупоривает бутылку шампанского, которое я пила на приеме. От прохлады напитка бокал запотевает, но я к нему не притрагиваюсь, ведь Бессмертный намекнул, что я алкоголичка.

– Сегодня я уже не успею распечатать новую смету, поэтому придется мне переделать ее и подготовить к вашему возвращению. Сроки в любом случае нарушатся, и я получу по шапке вполне заслуженно, – рассуждаю вслух, не говоря уже о том, что все мои унижения пережитые сегодня оказались напрасны. Обидно. – В таком случае вы не против, если я поеду в гостиницу, чтобы успеть собраться, – беру в руки смету и встаю с дивана, ощущая на себе взгляд губернатора. – Простите, что так получилось. Всего доброго.

Шагаю к дверям, сообразив, что в этот раз даже разуться не потрудилась. Дергаю ручку двери, открываю, но передо мной возникает амбал, который стоит тут как сторожевой пес, и преграждает мне путь.

– Дайте пройти, – загруженно смотрю себе под ноги, отступаю, но амбал не двигается с места, упрямо сверля меня взглядом. Я поднимаю голову и делаю ему знак отойти, но он стоит как вкопанный. Я оборачиваюсь в сторону баснословно широкой гостиной и ловлю на себе взгляд наглеца. – Что это значит?

– Именно это и значит, – отзывается, изучая меня.

– Мне надо ехать.

– Закрой двери и вернись на свое место.

В его тоне чувствуется холодок. И теперь я понимаю, почему мой начальник так стремился избежать этой встречи и вообще всячески избегал губернатора. В его голосе стальные нотки, которые пугают до дрожи, и я даже не мыслю не подчиниться.

Разворачиваюсь и покорно возвращаюсь к дивану. Опускаю документы на столик рядом с двумя бокалами и сажусь напротив губернатора.

Мой пыл куда-то испарился, я чувствую себя овечкой, которую в угол загнал бродячий зверь в идеально сшитом костюме от кутюр.

– У меня к тебе деловое предложение, Василиса, – начинает без утайки, и я взволнованно ерзаю на божественно мягком диване, чувствуя себя так, будто сижу на горошине. – Ты можешь оставаться на своей должности, либо уволиться, тут уже как пожелаешь. По возвращении в наш город, ты соберешь свои вещи переедешь в квартиру, которую я тебе сниму. Ты вольна делать все, что тебе вздумается в течение дня, но твои вечера должны быть свободны.

Говорит, а я внимательно слушаю его речь, но не понимаю ее смысла. О чем он?

– Я буду давать тебе деньги и полностью тебя содержать, в свою очередь ты должна будешь поддерживать свое тело в нынешнем состоянии. Не худеть и не полнеть, не допускать никаких хирургических вмешательств и уколов ботокса. Не красить и не стричь волосы, в общем. Оставаться именно такой, как выглядишь сейчас.

– О чем вы?

– Если ты согласишься на мое предложение, тебя ждет безбедное существование и беззаботная жизнь, если же нет… Соответствующие структуры займутся ситуацией с подлогом документов, которые ты лично передала мне на подпись.

– Антон Сергеевич, я не совсем понимаю…

– Я предлагаю тебе стать моей любовницей.

– Любовницей? – переспрашиваю, сводя брови.

– Я буду приезжать ночью, трахать тебя, а утром уезжать на работу до следующего вечера. Как я уже сказал, ты будешь весьма обеспечена, но с условием, что спать ты будешь только со мной одним.

Меня обдает жаром от того, как он произнес эту гребаную фразу.

…буду приезжать ночью, трахать тебя…

– Вы шутите?

– Я похож на шутника? – с вызовом спрашивает, приподнимая подбородок.

– Вы похожи на того, что сошел с ума, – отзываюсь, сжимая бедра. – Я замужем. У меня двое детей.

Нахал, напротив, подается вперед, облокачивается на свои разведенные колени и заглядывает мне в глаза.

– Как я уже сказал, днем ты вольна делать все, что захочешь. Можешь проводить время с семьей, мне плевать.

Такое ощущение, что он тронулся умом. А может это я перепила?

Поднимаюсь на ноги и отхожу к панорамному окну, глядя на ночной город.

Так вот, к чему был вопрос про сиськи?

Он уже тогда принял решение записать меня в свои подстилки?

– Я полагаю, вы осознаете, что я не могу принять ваше предложение.

– Не вижу причин для отказа.

– Не видите? – возмущенно оборачиваюсь, искренне недоумевая. – У меня есть муж. Мужчина, которому я родила двоих детей. И есть эти самые дети, которые нуждаются в том, чтобы их мать жила с ними в одном доме! – голос идет на взлет. Губернатор молчит. – Вы либо псих, либо идиот. И трахаться с вами я не стану. Точка. Это мое окончательное решение.

Разворачиваюсь и иду в сторону дверей, дергаю те, но амбал по-прежнему на своем месте.

– Вы издеваетесь? Прикажите ему убраться! – ору на губернатора, но тот лишь спокойно изучает меня взглядом, и я толкаю амбала в грудь, понимая, что хотя бы так могу выплеснуть злобу.

Дверь перед моим носом захлопывается, и я рычу и развернувшись решительно шагаю к дивану, на котором сидит этот индюк.

Застываю напротив него, упирая руки в бока.

– Это называется похищение! Вы губернатор, а я заместитель руководителя департамента градостроительства! Если в прессу просочится информация о том, что вы удерживаете меня силой, то…

– Значит в моих интересах, чтобы эта информация не просочилась, – дергает меня за запястье, и я теряю равновесие и неловко заваливаюсь на него, запутавшись в подоле длинного платья в пол. Оказываюсь полулежа на губернаторе, на лице которого ни один мускул не дрогнул. – В моих интересах, чтобы ты не открывала рта, Василиса.

Произносит фразу с двойным дном. И я отчетливо вижу в ней угрозу.

– Либо открывала его только в том случае, когда я соберусь трахнуть тебя в него. Доходчиво объясняю?

– Предельно! – цежу сквозь зубы и пытаюсь встать, но каким-то немыслимым движением он подталкивает меня на диван, и накрывает собой, упираясь вытянутой рукой в сиденье над моим плечом.

– Ты ведь тоже это ощутила? Там в спальне. И не ври, что нет. Чувствуешь это? – спрашивает вкрадчиво, а я так зла, что мне хочется ударить его или сбросить с себя, и я ерзаю под ним в конечном счете добившись только того, что подол моего платья задирается выше, и этот негодяй может ощутить кружево моих трусиков своим бедром. Он едва уловимо перестраивается, и я ощущаю бугор в его паху, который упирается мне прямо туда.

Бретелька шелкового платья сползает с плеча, и нахал, медленно проследив за ней взглядом, возвращается к моему лицу.

– Магнетизм и притяжение. Твой пульс учащается. Дыхание становится поверхностным. Соски заостряются и просвечивают сквозь тонкое кружево твоего белья и сквозь белую блузку тогда. И через черный шелк сейчас…

Намекает на платье, и я опускаю пристыженный взгляд на свою грудь и понимаю, что он прав.

Наглец одним беглым покачиванием бедер задевает чувствительную точку там, и мое дыхание сбивается.

– Секс двух взрослых людей, которые хотят друг друга, и которые знают, как доставить друг другу удовольствие может быть весьма занимательным. Никаких лишних обременяющих чувств. Только физика тел, – одна его рука уперта в сиденье дивана, вторая опускается на мое обнаженное бедро и скользит по нему вверх. Нахал слегка поглаживает кожу ладонью у самой моей задницы, а потом скользит пальцами под нее, провокационно касаясь обнаженных ягодиц. Проводя между ними подушечками пальцев, скользя по кромке стрингов. – Ты раздвигаешь для меня ноги, я делаю нам обоим хорошо, а после кончаю сам. Считай это соглашением. Сделкой. Да чем угодно. Я хочу тебя. А ты хочешь меня. Не спорь, я видел, как ты смотрела…

– Я закричу.

– Мне нравится, когда девушка не может сдержать эмоции.

– Я напишу заявление в полицию.

– Думаешь, у меня нет там связей? – отнимает руку и скользит ей кпереди. Слегка отклоняя бедро, чтобы накрыть зону моих трусиков пальцами. Проводит по ластовице, нагло поглаживая мою промежность сквозь ткань. Мне жарко, я сгораю от этого ощущения, и давно бы прикрыла глаза, если бы не лютая ненависть, которая душит горло. Губернатор оттягивает ткань и накрывает мое лоно пальцами, проводя по нему невесомо. И мои щеки вспыхивают, когда я понимаю, что возбуждена. Как дура последняя. Как путана. Потекла от его вкрадчивого голоса из секса по телефону и от его касаний, как будто он точно знает, где надо жестче, а где совсем нежно. Во рту пересыхает. – Ты взрослая девушка, Василиса. Я взрослый мужчина. Одно твое «да» и проблема решена.

Я не могу говорить, лишь молча мотаю головой, чувствуя какими тяжелыми становятся веки. И как тянет прикрыть их, и будь что будет. И я поддаюсь этим ощущениями навстречу и тянусь к его уху губами, прикрывая наконец глаза. Моя ладонь опускается на его шею, и я притягиваю губернатора ближе, шепча ему ласково.

– Никогда… Никогда я не лягу под тебя по своей воле, урод. И никогда ты не увидишь, как я кончаю.

Он отводит голову назад и заглядывает в мои глаза, полные ненависти. И спокойно встречает мой мятежный взгляд.

– Я мог бы взять тебя прямо сейчас на этом диване. И заставить тебя кончить. Добиться, чтобы ты умоляла дать тебе это. Но я не стану. Потому что ты нужна мне добровольно. Без принуждения и насилия. Я буду грубым с тобой, только если ты сама об этом попросишь. И никак иначе.

Его слова идут вразрез с моим представлением о насильниках. Не это я ожидала услышать. И я сбита с толку.

– Из моего номера ты не выйдешь. Так что можешь не тратить время и нервы. Если надумаешь присоединиться ко мне, я буду в спальне, – встает с меня и мне мгновенно становится холодно. И я торопливо сажусь на место и одергиваю подол платья, натягиваю бретельку на плечо. – Что касается контрацепции можешь не волноваться. Я сделал вазэктомию, поэтому предохраняться ни к чему. Я буду делать это в тебя.

Говорит так, как будто уже решил это, и я согласилась.

Я смотрю на него волком. Снизу вверх.

– Завтра мы улетаем на моем самолете. Твоей семье я передал, что твоя командировка задерживается. Если тебе будет угодно, считай себя моей пленницей. Доброй ночи, Василиса.

Он уходит в сторону своей баснословно огромной спальни с огромной круглой кроватью, а я остаюсь в гостиной одна.

Меня пробирает на смех, но я почему-то не смеюсь. Вместо этого тянусь к бутылке охлажденного шампанского и прикладываюсь к ней, глядя в пространство.

Губернатор – основная фигура на шахматном поле, именно он является самым главным блюстителем порядка, чести и морали. Он должен быть образцом благодетели, порядочности и праведности. И именно он прямым текстом заявил, что ему плевать на мои права, как человека, и как женщины. И ему плевать на мою семью, которая сейчас ждет моего возвращения. И ему плевать на мои желания и мое мнение, его интересует только собственное. И он хочет, чтобы я стала его наложницей. Смешно? Не очень. Уж слишком нереалистично звучит. Но пугает не эта мысль, а другая. Та, что колотится в подсознании пойманной птичкой:

Он еще меня не трахнул, а мне уже хочется закурить. Господи, помоги.

Глава 4

– Не спится? – слышу голос и отворачиваюсь от окна, в которое смотрела. Вот уже час или два. А может всю ночь? Счет времени я потеряла, когда этот наглец ушел в свою спальню преспокойно отдыхать после произведенного своим предложением эффекта. А вот я уснуть так и не смогла. И наблюдала за тем, как небо из черно-бархатного превращается в лилово-розовое, а затем и в голубое. Как огни ночной столицы гаснут и сменяются утренней дымкой. Как город просыпается, когда уснула мафия, которая им правит.

– Как вы угадали? – произношу иронично, сопровождая фразу мрачным взглядом, которым пригвождаю негодяя. Тот, однако, отскакивает от него, как от стенки горох, ведь наглец уже умылся, принял душ, судя по влажным темным волосам, и переоделся в чистую белую рубашку и брюки с иголочки. В дверь номера стучат, и мы переводим взгляд на нее, откуда появляется горничная с тележкой еды. Видимо он уже и завтрак заказал. – Размышляю о том, что прямо сейчас из аэропорта вылетает мой самолет, на который я по вашей воле не села.

– Завтракать будешь? – отмахивается от моей фразы и садится за столик, на который горничная выставляет блюда, накрытые пузатыми металлическими крышками. – Не знал, что ты предпочитаешь, поэтому заказал вообще все блюда из меню.

Я враждебно наблюдаю, как заполняется стол, как горничная увозит пустую тележку и удаляется, оставив нас одних. Губернатор выбирает себе блюдо для завтрака, а я все еще стою у окна, обхватив плечи руками. На мне все еще вечернее платье и просроченный вечерний макияж, который мне не терпится смыть, но я шага не сделала из гостиной, потому что мне запретили.

Если вспомнить стадии принятия событий, этой ночью я прожила отрицание, гнев, торг, депрессию и кажется принятие. Хотя мне все еще не верится, что это не сон, и присутствие этого мудака меня все еще злит, я все еще надеюсь донести до него свою точку зрения, факт моего присутствия здесь вгоняет меня в отчаяние, и я не готова пока смириться с мыслью, что моим телом собирается распоряжаться кто-то кроме меня самой или моего мужа. Нда-задачка. Значит, я все еще на первой стадии.

Подхожу к столу, и занимаю место напротив губернатора.

– Антон Сергеевич, мне кажется, ваш розыгрыш зашел слишком далеко. Уже не смешно. Отпустите меня домой.

Губернатор невозмутимо отрезает кусочек яичницы и кладет в рот, а потом запивает соком, и кажется не слышит меня вовсе, но медленно прожевав и запив, он откладывает нож и вилку и поднимает на меня свои глаза. И я с обреченностью понимаю, что они у него густо-серые, как столовые приборы, которыми он пользуется. И почему-то вчера я не запомнила их цвет, а может меня волновали другие вещи?

– Знаешь, Василиса, – вздыхает, потирает переносицу большим и указательным пальцами и смаргивает усталость, которая очевидно никуда не делась после вчерашнего. И даже спокойный ночной сон в огромной удобной кровати не избавил его от груза ответственности и, я надеюсь, вины за содеянное. – Все было бы проще, если бы ты согласилась сразу. Согласилась, возможно выдвинула бы требования, которые я рассмотрел бы, и мы ударили бы по рукам. Но ты отказалась.

– Потому что мне не нравится эта затея, – даже мне смешно от того, что я назвала его предложение затеей. Но почему-то другого слова не пришло на ум.

– Было бы проще, согласись ты. Но сейчас, признаюсь, я растерян. И надо сказать, сбит с толку.

Я молча смотрю на него волком, он откидывается на спинку помпезного стула и ведет широкими плечами, обтянутыми белой рубашкой.

– Прежде я не получал отказов.

– То есть вы и другим делали подобные предложения? – охаю, подаваясь вперед. И только потом понимаю, как глупо выгляжу, и как наивно вслушиваюсь в его речь.

Губернатор бросает на меня вымученный взгляд, давая понять, что мое любопытство неуместно и продолжает.

– Обычно девушки соглашались и были вполне довольны исходом нашего общения. В конечном итоге мы расходились обоюдоудовлетворенными через месяц-два после начала наших отношений. Ни моя репутация, ни их гордость не были задеты и не находились под угрозой. С тобой ситуация иная.

– Я могу дать слово не рассказывать. Если вы прямо сейчас отпустите меня, – великодушно соглашаюсь попрать свою гордость и честь, надеясь на его совесть.

– Это так не работает, Василиса. Предложение сделано. И твой отказ значения не имеет.

– Вы шутите?

– Я говорю с тобой прямо и откровенно. Из уважения, заметь. – ведет черной бровью, и я ощущаю себя двоечницей на ковре у директора. Прямо сейчас он достанет указку и отходит меня за непослушание. – Ты так или иначе станешь моей женщиной. И в случае с тобой я готов подождать, сколько тебе понадобится. Но учти. Мое терпение не безграничное, а полномочия распространяются далеко за границы разумного. Я не хвастаюсь, предостерегаю.

– Угрожаете.

– Если так будет угодно, – даже не отрицает гад.

– И что это значит?

– То и значит. График работы у меня насыщенный. Образ жизни разъездной. Сегодня пара встреч в думе, завтра самолет на родину. Там рутина на неделю, а потом снова командировка. И ты все это время будешь со мной.

– Я уже сказала, что не стану с вами спать.

– Это мы еще посмотрим. Я же сказал, что подожду, пока ты не станешь к этому готова.

Не дождешься. Думаю про себя, и он читает это в моем ответном взгляде. Ведет уголком губ в намеке на насмешку. Но не разубеждает. Каждый из нас остается при своем мнении.

– Чтобы сохранить твою репутацию, которой ты, судя по всему, дорожишь, мы облечем наше общение в сотрудничество. Будешь моей помощницей.

Я сглатываю, невольно признавая, что впервые с начала нашего разговора во мне пробуждается интерес.

– Сопровождать меня на встречах, курировать мои дела и распорядок дня – теперь твоя обязанность. Учти, лентяев я не переношу. Так же не переношу нерасторопность и халатность в работе. Тебе придется в буквальном смысле пахать вместе со мной. А это не так просто, как звучит.

– И как долго это будет продолжаться?

– Месяц. Этого хватит, чтобы узнать друг друга получше. И если через месяц ты решишь, что все еще не готова стать моей женщиной, я тебя отпущу. Если же мнение твое изменится, мы повторим этот разговор, но уже более детально. С условиями встреч и местом. И со всеми вытекающими…

– А как же мои обязанности на основной должности? Я ведь зам начальника отдела и…

– Не парься. Там работа не бей лежачего, уж как-нибудь справится твой начальник, – отмахивается как от какой-то ничего не значащей вещи.

– А семья… дети? Мне можно будет вернуться домой к ним?

– Ты не слушаешь меня? – раздражается нехотя. – Двадцать четыре на семь ты в моем распоряжении. Вся. Спишь со мной, ешь со мной, принимаешь душ со мной. В моем номере на двоих. Постели раздельные, но это пока.

– Я хочу, чтобы мне позволили увидеть семью. Это важно.

– А я хочу, чтобы ты прямо сейчас сняла с себя эти тряпки, села на стол, и я попробовал тебя на вкус вместо завтрака, – невозмутимо выдает, и я теряюсь.

Да. Нам будет сложно прийти к соглашению.

– Так не пойдет. Я имею право видеться с детьми. Я их мать. Я нужна им.

– Я пойду тебе навстречу только в том случае, если ты пойдешь навстречу мне. Месяц, Василиса. После я тебя отпущу… без последствий для тебя. Но не раньше. Просто прими, как данность и живи с этим.

Я щурюсь, выдерживая его прямой немигающий взгляд. Он твердо выдерживает мой.

– А пока… Лучше бы тебе поесть, меня не будет час. Максимум два. Все звонки и распорядок дня на тебе, как я уже сказал. Созвонись со своим боссом, пусть отправит проектную декларацию мне на почту, распечатай, подготовь на подпись два экземпляра. Отправишь один срочкой как особо важное, в сроки уложишься, на бабки не попадешь. Надеюсь в этот раз подлога не будет?

Я краснею, стискиваю челюсть и произношу отрывисто.

– Я сделаю все без ошибок.

– Надеюсь, Василиса. Ты ведь премудрая. Уж постарайся сделать все по красоте. Докажи, что слухи о тебе не брехня.

– Слухи? – переспрашиваю, а он продолжает как ни в чем не бывало.

– Распорядись, чтобы мою одежду вовремя доставили из химчистки, прикупи себе пару костюмов для деловых встреч, будешь со мной – должна выглядеть соответствующе. Закажи себе карту, а пока можешь пользоваться этой, – подталкивает пластиковую черную карточку пальцами мне навстречу. – Расходы на мне, считай это премиальными по случаю приема на новую должность. Оклад у тебя сдельный. Если меня все устроит, будешь получать на уровне своего начальника помимо основной зарплаты. Это в первый месяц, а дальше, как пойдет, сама понимаешь.

– Мне нужны мои вещи и мой мобильник…

– Вещи и мобильник тебе вернут, как только проверят. А пока купи себе новый, ты должна быть на связи всегда, – подчеркивает последнее слово. – Тебе всё ясно?

– Более чем.

– Тогда ешь. Я серьезно. Пока не остыло.

Глава 5

Едва этот гад скрылся за порог, я отправилась в ванную и смыла с себя макияж. А потом воспользовалась предоставленной отелем зубной щеткой и умылась, чтобы пары ненавистного алкоголя выветрились раз и навсегда. Может это поможет относиться к реальности более внимательно и прекратить воспринимать ее как сбой в матрице.

После переоделась в доставленный в номер комплект одежды юбка-блузка консервативных бело-черных оттенков. И распаковала новый мобильник и симку, которую на мое имя зарегистрировал губернатор. И стоило мне активировать сим, на мой номер тут же поступил звонок.

– Про вещи из химчистки не забыла?

– Их уже привезли.

– Умница. Презервативов закажи. Марка Сагами. Ультратонкие.

Мне хотелось возразить, но он уже бросил трубку. И я несколько секунд смотрю на экран мобильного последней модели и недоумеваю. А потом вздыхаю и лезу в интернет, чтобы заказать ему презервативы.

Проект распечатываю на ресепшен отеля. Проверяю все по три раза, ставлю подписи, готовлю к возвращению губернатора. По пятам за мной следует его охрана. Меня это возмущает и злит, но я решаю не срываться на парнях – это просто их работа. Им приказали. Поэтому предпочитаю сорваться на их работодателе по его возвращении.

Он как всегда точен и педантичен. Возвращается в номер ровно через два часа после ухода и буднично оглядывает мой внешний вид, ослабляя узел своего галстука.

– К завтрашнему дню надо собрать вещи. Вечером я переадресую свои звонки на твою мобилу – будешь вести диалоги от моего имени. Твои вещи уже доставили?

– Нет.

– Странно. Затянули, набери Жоре из охраны, пусть ускорится. Номер в телефонной книге, я в душ. Жара, как в аду, – швыряет свой мобильник на диван, я беру его в руки, там «естессно» пароль.

– А какой…

Этот гад уже ушел в душ, слышу шелест воды и вздыхаю.

Иду к охране у входа.

– Нужен номер Жоры.

Те переглядываются, а потом жмут плечами. Один из них достает свой мобильник и диктует мне оный. Я набираю и деловым голосом интересуюсь, когда мой багаж доставят. Он отзывается, что уже на подъезде.

Губернатор принимает душ и выходит из ванной, интересуясь, что я заказала на обед. Я обтекаю, понимая, что не заказала ничего. Он смотрит на меня с немым укором во взгляде и уходит в спальню, сокрушаясь, что надо объяснять элементарные вещи.

Я злюсь, но понимаю его правоту. Он же сказал, распорядок дня на мне, а я пока бегала по поручениям совсем забыла о еде. Мой прокол.

Не знаю, что он предпочитает, но надеюсь, что мясо, поэтому заказываю стейк с овощами гриль и свежевыжатый сок, на завтрак он пил именно его. Грейпфрутовый розовый с мякотью. Фу, гадость.

Уже переодетый в футболку поло и темные брюки он выходит из спальни и смотрит на тарелки на столе. Скептически оглядывает овощи, исследует мясо. Я молча наблюдаю. Он вздыхает и садится за стол.

– Почему себе не заказала?

– Я еще не проголодалась, – кладу на стол проектно-сметную. – Распечатала, проверила. Теперь без ошибок.

– Похвально, – прежде чем приступить к обеду он берет в руки паркер, который я приготовила для подписи, и черкает каждый лист. Его подпись мудреная и витиеватая. Я не смогла бы повторить ее в точности без подготовки. Кажется что он ставит ее даже не задумываясь, лениво и небрежно, но каждый завиток и каждая буква четко выверены и точны. Подпись получается аккуратной и размашистой. И я невольно рассматриваю ее, когда он возвращает мне документы. – Чего уставилась, родная? Дуй в службу перевозки, оформляй заказное срочное.

Свои приказы губернатор диктует четко и насмешливо. В отличие от предыдущих моих начальников, которые были высокомерны даже слегка заносчивы, этот общается с подчиненным как педагог с хорошим чувством юмора. Он не ставит себя выше их, но как бы поучает несмышленых детей, за которых он же несет ответственность.

– Ребятам скажи, пусть сопроводят, – небрежно кидает мне вслед, и я оборачиваюсь.

– Кстати об этом, – сердито цежу. – Я не ребенок и не нуждаюсь в том, чтобы за мной всюду ходили по пятам два амбала. Скажите своим псам «сидеть», иначе я откажусь на вас работать!

– Подойди, – отрезает твердо, и я сглатываю, взвешивая свою реакцию. Может перегнула? Надо было деликатнее? – Живо!

Оказываюсь рядом с ним у стола на расстоянии вытянутой руки и смотрю на сидящего на стуле губернатора сверху вниз. Наслаждаюсь положением, хотя прекрасно понимаю, это преимущество пустяк, всего лишь временная расстановка позиций.

Этот гад дергает меня за руку, заставляя сделать еще пару шагов к нему и нагло схватив меня за бедра усаживает себе на колени – я даже возразить не успеваю. Отклоняюсь от него, столешница каменного стола упирается мне в позвоночник, я опускаю руки на сгибы его локтей, отстраняясь от него. Смотрю возмущенно.

– Если ты не забыла, милочка, ты сейчас в стольном граде находишься. А тут, чтобы до места быстро добраться – два варианта – либо метро, либо на машине с сопровождением. С мигалками и на правительственных номерах. Сечешь?

Я киваю, готовая побиться о столешницу башкой. Так вот, о каком он сопровождении говорит.

– На метро чревато. Народу много, сумку можешь потерять, да мало ли, риски высоки, документы государственные.

Сжимает мою талию, и я ощущаю как его большие пальцы вырисовывают дуги на моем плоском животе сквозь ткань блузки. Он как будто заигрывает со мной и в то же время отчитывает как школьницу.

– На машине с сопровождением ты доберешься в два счета, водитель до места доставит, игнорируя пробки и все красные светофоры. И обратно так же. Груз доставлен, время сэкономлено. Удобно?

– Удобно, – отзываюсь эхом, повторяя за ним все вплоть до интонации. Нервозно ерзаю на его коленях, мечтая выбрать не такое интимное положение.

– По поводу охраны. Я тебе не настолько доверяю, чтобы отпустить одну, а потом таскаться за тобой по всей Москве, искать и тащить за шкирку обратно. Нутро подсказывает, что ты при первой возможности сбежишь. – Смотрит в глаза и у меня мурашки по коже от того, как четко он все по полочкам разложил. – Даже сейчас сука по твоим красивым глазам вижу, что прав. Так что пока доверять не начну – хер ты у меня шаг сделаешь без сопровождения. Сечешь, Василиса?

Киваю.

Он опускает взгляд на мои губы.

– Еще раз поерзаешь своей жопой красивой по моему паху, и я склоню тебя к непотребствам.

Я каменею. Он ведет уголком губ.

– Люблю понятливых. Лети, голубка. Час тебе туда-обратно.

Глава 6

Едва сажусь в машину, любезно предоставленную губернатором, тут же набираю знакомый номер по памяти. Гудки идут так долго, что мне кажется, трубку не возьмут, но в конце концов отвечают.

– Да!

– Паш, это я.

– Вася? Ты с какого это номера звонишь? И че трубку не берешь со своей мобилы? Я вторые сутки дозвониться не могу.

– Потеряла телефон, – вру виновато. – прости. Как там мальчики?

– Они у твоих родителей.

– У родителей? Но ведь сейчас рабочая неделя, садик работает и…

– Я вообще-то устаю с ними. Отвести, забрать. Ужином накормить, спать уложить. Я тебе не нянька. И не собираюсь с ними сидеть, пока их законная мать где-то шляется. Кстати воспитатель звонила напоминала об оплате за сад. Ты все еще не заплатила?

– Черт, уже пятнадцатое число? – сокрушаюсь, глядя на дату в телефоне. – Я совсем закрутилась. Как-то не до этого было…

А потом вспоминаю, что оставляла для такого случая наличку дома на холодильнике и напоминаю об этом мужу.

– Те деньги мы давно потратили! И вообще я не обязан отчитываться перед тобой. Если не заплатишь за сад, сама будешь отвечать перед заведующей.

– Ладно, – отзываюсь, стремясь прервать неприятный разговор. Отворачиваясь к окну, глядя как быстро пролетает город, машина несется по проспекту. – Как там с работой? Ходил на собеседование?

Этот вопрос вгоняет его в еще большую ярость.

– Если будут новости, я тебе сообщу! А пока для меня нет нормальных вакансий, а работать задарма я не собираюсь!

– Ты же знаешь, Паш, тебе нужна работа. Моей зарплаты едва хватает на всё…

– А ты поменьше по командировкам раскатывайся и будет хватать! Я говорил не надо ехать! Сорок тысяч за билет на самолет, совсем сдурела! Надеюсь, ты хотя бы отель выбрала подешевле.

– Давно ты увез мальчиков к родителям? – решаю сменить тему, чтобы не ощущать этого давящего напряжения между нами, которое возникает каждый раз, когда дело касается денег или его поисков работы.

– Два дня назад.

– Два дня? – охаю. В тот день, когда я улетела в столицу, – но ведь у папы работа. А мама рассказывала, что у нее планы были.

– Тебе какая разница? Они твои родители, а значит должны помогать. Еще вопросы есть?

– Только один. Ты что, пьян?

Муж тут же отключается, и я пустым взглядом смотрю на заставку на экране и выдыхаю.

Почти каждый наш разговор заканчивается этим. Я стараюсь сглаживать углы и не провоцировать ссору, но он каждый раз раздражается и срывается, бросает трубку и выставляет виноватой меня. И так по кругу. И наверно мне следовало бы послушать совета подруги, вопящей, что нам давно пора идти к семейному психологу, но сколько бы я не пыталась поднять ту тему, Паша каждый раз горячо отнекивался. Мол мозгоправы бесполезны, им лишь бы деньги с честных людей драть. И мы вновь возвращались к тому, с чего начали.

– Приехали, – водитель напоминает мне о том, что мы на месте, и я торопливо цепляю папку с документами и бегу в службу доставки, чтобы сделать то, зачем сюда поехала. И едва укладываюсь в час, чтобы успеть вернуться к Бессмертному. Тот контролирует, пока наши сумки, в том числе и мои(!!!) укладывают в черный седан, стоя на высоком крыльце самого дорогого отеля в столице.

– Иди счет оплати, и возвращайся. Самолет через час.

– Кассовый ордер брать? – беру в руки протянутую кредитку и спохватываюсь. – Гостиничные чеки?

– Зачем? – губернатор недоумевает и раздражается, как я уже заметила такое бывает, когда он считает, что его время тратят впустую. – Поживее давай.

Я возвращаюсь в лобби и подхожу к администраторше, у которой голос звучит так, будто она съела всю патоку и взбитые сливки в ресторане и теперь косит по Мерлин Монро с ее «Мистер президент».

– Чем могу помочь…? – обращается ко мне, и я называю номер люкса, в котором жил господин «я решаю всё за всех и вся», и округляю глаза, когда мне выкатывают счет в полтора миллиона. Хлопаю ресницами, обтекая. Может, тут ошибка какая-то.

– Извините, я сейчас… – бегу к выходу, нахожу губернатора на крыльце, при виде меня он удовлетворенно кивает и начинает шагать к машине, но я ловлю его за плечо. – Там счет на полтора миллиона.

– В чем проблема? – до него доходит, что я не заплатила, и в серых, как столовое серебро, глазах вспыхивает недовольство. – Василиса, ты давно по жопе получала? До самолета сорок пять минут!

– Это же целое состояние. Вы серьезно потратили полтора миллиона на номер в гостинице?

– Ты хочешь сейчас это обсуждать? – окидывает взглядом людей, поднимающихся на крыльцо, вокруг нас много народа, и я понимаю, как мое замечание глупо звучит, ведь сюда идут в основном те, кто готов выложить такую сумму за номер люкс. – Живо оплачивай и вопросов не задавай.

Последнюю фразу он цедит сквозь стиснутые зубы, и больше ослушаться я не рискую. Торопливо возвращаюсь в лобби и попадаю в длиннющую очереди из иностранных делегатов. Они тянутся и тянутся и хоть администратор торопливо обслуживает всех, чтобы не задерживать гостей, я все равно провожу тут около пятнадцати минут. Оплачиваю баснословный счет за баснословный номер баснословно жалея чужих денег. А потом торопливо возвращаюсь на крыльцо, где меня ждет мечущий молнии громовержец.

– А где машина?

– Не успеем уже. Идем.

Глава 7

Тянет меня за руку, и я на каблуках едва поспеваю за его царским величеством. Спускаемся в метро, торопливо минуем турникеты, и губернатор не выпускает моей руки вплоть до того момента, пока мы не оказываемся на эскалаторе. Он на ступень ниже, но все равно наши лица на оном уровне находятся.

– Расходы со мной ты обсуждать больше не будешь. Скажу оплачивать – оплачиваешь и не задаешь вопросов. Скажу с крыши прыгать – прыгнешь. Я твой босс, и решения принимаю я. А ты подчиняешься.

Я открываю глаза и простреливаю его раздраженным взглядом. Он опускает свой на мои губы, а потом вновь поднимает к глазам.

– Сечешь?

– Секу, – рявкаю в ответ и отворачиваюсь, не желая больше выдерживать этот острый контакт.

– Умница, девочка, – стебает, цепляет меня за руку и ведет к вагону метро, который как раз прибыл на нашу станцию. В час пик тут яблоку негде упасть. Пожалуй, таких переполненных вагонов я еще не видела, и сейчас ощущаю на пояснице давящую ладонь губернатора, призывающую шагать уже, а не растерянно глазами хлопать.

Протискиваемся в вагон. Каким-то чудом цепляемся за поручень. Я прижимаюсь к нему передом, Бессмертный берет меня в кольцо рук и для устойчивости тоже цепляется за поручень. Запах его одеколона становится четче и ярче даже в условиях давки. Я чувствую жар его груди спиной, чувствую мышцы на его руках, касающиеся моих плеч, чувствую дыхание, щекочущее мелкие волосы на моей макушке. Поезд набирает скорость и нас ведет вправо. Я на каблуках очень неуверенно себя чувствую особенно потому, что не получается расставить ноги шире для устойчивости. Бессмертный удерживает меня, не давая уехать мимо. Молчим.

– Сколько станций нам ехать? – поворачиваю голову в профиль и обращаюсь к его величеству.

– Пять, потом пересадка.

– Пять… – сокрушаюсь, чувствуя, как какой-то мужик отдавил мне мысок туфли. Шиплю, переставляю ногу, вагон замедляется, нас ведет влево. На следующей станции людей становится еще больше. Губернатора подпирают со всех сторон, и он вжимается в меня грудью, еще интимнее вторгаясь в мое личное пространство. Запах его одеколона становится четче. Жар тела – ярче. И я переступаю с ноги на ногу, опасаясь, что мне оттопчут остатки туфель.

– Замри, пожалуйста… – цедит натянуто. И я каменею как кролик перед хищником. Точнее кролик, которому в спину дышит хищник. В затылок буквально. Какой-то мужик улыбается мне и подмигивает. А потом переводит взгляд за мое плечо и белеет. Отводит глаза сам. И у меня нет сомнений, он напоролся на взгляд хищника. Отчего-то меня пробивает на смех.

Станции пролетают как калейдоскоп, и мы спешим пересесть на другую ветку, чтобы наконец добраться до места. Тут посвободнее, и нам не приходится жаться друг к другу.

К тому времени, когда мы добираемся в аэропорт, я даже боюсь спрашивать, сколько времени осталось до посадки. Просто молча шагаю за губернатором к зоне регистрации. Наши паспорта быстро сканируют и выдают талоны.

– Багаж? – девушка обращается к нам.

– Нет, – мой спутник отрезает и смотрит на часы раздраженно. Видимо, опаздываем мы серьезно.

Нам возвращают паспорта, и мы спешно шагаем в зону посадки.

– Пассажиры Бессмертный и Сахарова просим пройти на посадку… – диспетчер объявляет по громкой связи, и я бросаю беспомощный взгляд на губернатора. Тот по-джентельменски пропускает меня вперед, к рамке, и сам спешит в соседнюю. Потом поиск нужного выхода и вот мы наконец подаем талоны на посадку сопровождающему персоналу.

– Добро пожаловать на борт, Антон Сергеевич! – его приветствуют тепло, меня сдержанным кивком. Наши места в бизнес классе. Мне стоило бы догадаться.

– Неужели успели… – плюхаюсь на свое кресло, оглядываясь по сторонам. – А почему тут нет больше никого?

– Потому что места выкуплены для нашей охраны, которая везет запоздавший багаж где-то за мкадом.

– Багаж?

– Да, сегодня ты снова осталась без вещей. Скоро привыкнешь.

– Ну хотя бы сегодня-то меня отпустят домой? – устало спрашиваю, и губернатор склоняет голову на бок, пристегивая ремень.

– Ты знаешь условия, – отзывается, и я поджимаю губы и отворачиваюсь, понимая, что разговор окончен.

Глава 8

Садимся мы к вечеру. Родной город встречает огнями, и наш самолет катится по посадочной полосе, замедляя ход. Это путешествие кажется завершившимся. Я вымотана и хочу спать. Но понимаю, это только начало пути длиной в месяц. И больше не рискую задавать ненужные вопросы.

У трапа нас ожидает черный лимузин, водитель которого приветливо здоровается с губернатором и так же деловито кивает мне. Для меня открываюсь дверь, я занимаю место, а следом на сиденье опускается массивная фигура наглеца.

Его телефон звонит, и он раздраженно поднимает трубку. С кем-то общается отрывистыми фразами. Он зол. Как только разговор заканчивается, он откладывает мобильник на сиденье и цедит ругательства, которые я пропускаю мимо ушей.

– Надо переадресовать мои вызовы на твою мобилу, чтобы поскорее отсечь звонки этих тупых додиков и не тратить мое время.

– Я могу отвечать на звонки с вашего телефона, если надо, – отзываюсь, глядя в окно на проскальзывающие огоньки аэропорта. Мы выезжаем за территорию. Машина набирает скорость. В салоне темно и прохладно. После жестковатой посадки и полосы турбулентности меня все еще немного тошнит, и я растекаюсь по сиденью уставшей массой. Откидываю голову назад.

– Перенастроим сегодня, – отзывается, разваливаясь на сиденье. Едва мы выезжаем на шоссе, тряска прекращается и машина, как ракета набирает скорость. Меня выключает в пути, и всю дорогу до места я сплю. Во сне проживаю прошлый день снова и снова окунаясь в то унижение и страхи, которые медленно оплетают как лианы дикого винограда. Запах губернатора. Его голос. Его руки. Он не касается меня, но ощущение, что он повсюду. И я ерзаю на месте и сонно открываю глаза, осознав, что мы уже припарковались во дворе какого-то особняка. Поворачиваю голову влево и растерянно моргаю, глядя на широкое плечо, на котором спала. Пристыженно ловлю взгляд губернатора и отодвигаюсь, испытывая смущение. Прокашливаюсь и убираю волосы за уши.

Бессмертный бровью не ведет, и как только дверь машины открывается, выходит из салона. Я покидаю тот следом.

– Чей это дом? – заспано оглядываю высокий особняк в три этажа, со всех сторон окутанный сосновым лесом. Величавые деревья в несколько десятков метров окружают дом, прикрывая его своей широкой кроной от солнечного света днем и от закатных розовых красок вечером. По периметру дома раскинулась дорожка, подсвеченная белыми жемчужинами-плафонами. Они отливают холодным светом и создают уютную атмосферу. Лимузин уезжает, я оборачиваюсь и провожаю его взглядом.

– Твой на время, – отзывается неожиданно и шагает к крыльцу, на каждой ступени которого стоят горшки с дикими карликовыми елями. Широкая спина губернатора, затянутая в белую рубашку, выглядит еще огромнее в сумраке вечера. И я растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках признаков жизни. Но ни охраны, ни прислуги, ни машин вокруг. Никого. Даже лимузин скрылся за закрывшимися воротами и уехал, оставив нас одних. Мне ничего не остается, кроме как двинуться следом за работодателем и молиться, чтобы в доме был хоть кто-то живой, помимо Бессмертного.

Дергаю ручку входной двери и оказываюсь в прохладном холле. Свет приглушен и тут, и я разуваюсь и толкаю ноги в огромные мужские тапки, ставя свои лодочки на шпильке к стене у входа.

Губернатора не видно, и я решаю подняться по лестнице, которая берет начало в холле. Мягко ступаю по покрытым ковролином ступеням, прислушиваюсь к звукам и мне кажется, слышу какой-то стук в районе третьего этажа. Поднимаюсь, передо мной открывается площадка, плавно перетекающая в коридор с пятью дверями. Одна из них открыта.

– Можешь занять любую спальню из соседних. Вещи возьми в шкафу, – Бессмертный кивает в сторону встроенного шкафа у широкой стены его комнаты, и я прохожу туда, стараясь игнорировать тот факт, что губернатор расстегивает пуговицу за пуговицей на своей кипенно-белой рубашке, а потом и вовсе стряхивает ту со своих могучих плеч. Открываю дверцу шкафа и натыкаюсь на стопки футболок и мужских боксеров. Беру первую попавшуюся белую. Потянувшись к боксерам задумываюсь. Мужские трусы – это слишком интимно. Но ведь свои мне придется постирать и повесить на ночь, чтобы утром надеть. Брать или не брать?

Отнимаю руку, сделав выбор в пользу оной лишь футболки и разворачиваюсь, наткнувшись на пристальный мужской взгляд.

– Утром выезжаем в администрацию. Домработницы сегодня уже не будет, поэтому если надо, можешь воспользоваться машинкой в прачке на первом этаже. Там же есть утюг.

– Окей.

– Как закончишь со своими делами спустить на второй этаж в мой кабинет. Обсудим планы на завтра.

– Ладно, – киваю и отворачиваюсь, потому что полуголый губернатор берется за ширинку своих черных брюк. Спешу покинуть его комнату и толкаю дверь соседней, решив занять ее.

Тут темно, и я щелкаю включателем и оказываюсь в помещении почти таком же, как предыдущее. Широкая постель, пара тумб, огромный шкаф, дверь, ведущая в ванную. Прохожу к кровати и бросаю на нее футболку.

Устало плюхаюсь следом и откидываюсь на мягкий матрас кровати для гостей. Белый потолок видится мне чистым листом.

Наверно я дура, согласилась работать на него. Но ведь он и выбора мне не оставил. Просто поставил перед фактом: либо-либо. И я, конечно, выбрала меньшее из зол. Но если копнуть глубже, то выбор у меня все-таки был. Отказаться, рискнуть и наплевать на финансовые риски и подлог документов. Я ведь не специально. В суде ему предстояло бы еще доказать мою вину. Да и ему наверняка его репутация дорога. Он губернатор. Публичная личность.

С огромными связями и безграничными возможностями – тут же напоминает внутренний голос. Так что вариантов отказаться у меня все-таки не было. Могли быть проблемы далеко за рамками УК. А куда я против лома?

Сажусь на постели и начинаю раздеваться. Надо принять душ и закинуть в стирку свои вещи. Раз чемоданы прибудут только к завтрашнему дню в лучшем случае, значит придется перебиваться одним комплектом. И нижнего белья в том числе.

Медленно и методично раздеваюсь. Беру в руки футболку Бессмертного и шагаю в душ, погрузившись в свои мысли. Дергаю ручку двери и меня тут же обдает жарким паром, который заполнил душевую. Я машинально прижимаю футболку к груди, слишком поздно сообразив, что ванна тут одна на две наши спальни. И что этот наглец уже успел рассмотреть все, что ему видеть не следовало. Выскакиваю наружу и закрываю за собой дверь.

Глава 9

– Нашла прачечную? – Бессмертный обращается ко мне, как только я вхожу в его кабинет. Его волосы все еще слегка влажные после душа, на нем простая футболка и домашние трико, и даже в таком виде сидя за рабочим столом он выглядит как кинозвезда. Высокий, поджарый, сосредоточенный.

– Да, спасибо, – смущенно одергиваю его футболку, доходящую мне до середины бедра. После того, как я выскочила из нашей общей ванной, я терпеливо дождалась, когда хозяин дома закончит банные процедуры и нырнула в душ после него, предварительно удостоверившись, что дверь с его стороны плотно закрыта.

А после закуталась в его футболку, сто раз покаявшись, что выбрала белую. И двести раз покаявшись, что не взяла мужские боксеры, которые сошли бы за шорты. Ведь сейчас стоя в его кабинете в одной футболке на голое тело я чувствую себя еще более смущенной, чем в ту секунду, когда за удушливыми облачками густого горячего пара наши взгляды встретились. В его глазах легкий оттенок шока сменился насмешкой, а я наоборот качнулась от недоумения к испугу и сбежала. Правда успев отметить, что его наглый взгляд прошелся от моего лица вниз и задержался на некоторых довольно интимных местах. Я же в свою очередь не успела ничего разглядеть.

– Вы хотели обсудить планы на завтра, – напоминаю ему, сцепляя руки за спиной. Стою перед его столом и оглядываю кабинет, отмечая его конструктивные особенности: большие окна и обилие книжных полок.

– К чему формальности? Работать вместе придется много. Давно пора перейти на «ты».

– Ни к чему нарушать субординацию. Я не смешиваю личное и рабочее.

– Как скажешь. Садись. Мобилу взяла? – кивает на стул напротив своего стола. Я протягиваю ему аппарат, он берет и тычет в него, настраивая переадресацию звонков.

– На все отвечаешь, как моя личная помощница. Любые звонки фиксируешь, записываешь имя и номер звонящего. Говоришь, что все передашь мне и свяжешься с ними в случае необходимости, – объясняет мне элементарные вещи, и я даже слегка оскорблена, что он со мной, как с ребенком. Но молчу. – Утром поработаем в администрации. У меня приемный день, будем общаться с гражданами. Работаем по той же схеме. Дальше пара встреч и переговоры на одной из них. Присутствовать обязательно.

– Хорошо, – киваю, он протягивает мне мобильник с чувством выполненного долга.

– Я переадресовал вообще все звонки. Первое время будет каша. Готовься.

– Я справлюсь.

– Умница, – бросает взгляд в сторону закрытого шкафа между книжными стеллажами. – Возьми там свежий ежедневник, пометь завтрашнее расписание.

Я встаю с места и иду в сторону шкафа. Открываю. Он полон канцелярии, и я выбираю простой черный недатированный ежедневник и ручку. Возвращаюсь к столу.

– Поднимись в мою комнату, в шкафу возьми белые шерстяные носки. Принеси, – надиктовывает очередные инструкции, глядя в экран своего ноутбука, я оставляю ежедневник на столе и выполняю его поручение. Поднимаюсь наверх, нахожу необходимое и возвращаюсь обратно в его кабинет, застав Бессмертного все за тем же занятием – работой за ноутом.

– Надень.

Первые три секунды я тупо смотрю на его сосредоточенное лицо, он же на меня внимания не обращает. Я хлопаю глазами, понимая, что он отправил меня за носками для себя самой. Злюсь. Губернатор переводит взгляд с монитора на меня и выжидательно давит взглядом. Я сажусь на стул и натягиваю его носки один за другим. Они мне как гольфы, и я опускаю ноги на пол, нехотя отмечая, что так гораздо теплее.

– Пометь расписание. Я подожду.

Я торопливо заполняю первую страничку делая общие пометки. Поднимаю голову и отмечаю, что он наблюдает.

– Что-то не так? – спрашиваю растерянно.

– Пирсинг в пупке давно у тебя?

Мои щеки начинают гореть, и постепенно я краснею с головы до пят. Буквально вся покрываюсь пятнами, и опускаю глаза на лист блокнота.

– Я не знала, что эта ванна смежная. Больше не буду вламываться, ладно?

– Учитывая, сколько раз ты видела меня в подобной обстановке, удивительно, что в тебе еще осталось смущение. Расслабься, мы взрослые люди.

– Давайте закроем тему?

– Ответь и закроем.

– С шестнадцати лет. Родители позволили проколоть пупок за то, что я закончила четверть на отлично. Такой ответ устроит?

– Более чем, – жмет плечами и хлопает крышкой ноута. – Идем на кухню, сообразим ужин.

Глава 10

Кухня в этом доме такая же большая, как и остальные комнаты. Тут огромная зона готовки, большой двустворчатый холодильник, широкая китайская раковина с разными прибамбасами в виде леек и отсеков для мытья овощей. Посередине кухонный островок, окруженный барными стульями, над ним уютная люстра с бахромой.

– Предпочитаешь бутерброды или сваришь пельменей? – задает вопрос, и в нем я уже слышу прямое указание.

– Как скажете, – жму плечами и окидываю кухню внимательным взглядом, гадая, где тут могут лежать кастрюли.

– Я за бутер, – проходит к шкафу в тон стены и открывает высокую дверцу, скрываясь внутри.

– Окей, – отзываюсь и иду к холодильнику, вынимаю оттуда карбонад, овощи и салат. Мясо кладу на разделочную доску, овощи в мойку, шарю в шкафах в поисках хлеба.

Губернатор выходит из Нарнии с бутылкой красного полусладкого. Ставит ту на стол и достает из ящика штопор. Технично отвинчивает пробку и разливает вино по бокалам. Я возвращаюсь к холодильнику, открываю морозильный отдел и нахожу там лед. Протягиваю ему. Он без слов понимает и вкладывает в мой бокал с вином несколько кубиков льда.

Я мою овощи, режу перец, помидоры и салат. Бессмертный вкладывает хлеб в тостер и достает хрустящие поджаренные куски. Я раскладываю на них листики салата помидоры и мясо. Получается довольно красивенько, почти как брускеты в ресторане. Берем по одной.

– Любишь холодное вино?

– Ненавижу теплое.

– По правилам вино должно быть комнатной температуры, чтобы ты могла почувствовать весь его букет.

– По правилам вино должно быть вкусным, чтобы удовлетворять пьющего его человека, – откусываю бутерброд, губернатор улыбается, безмолвно соглашаясь со мной. Молча едим.

Как только с бутербродом покончено, я берусь за бокал с охлажденным вином и отпиваю.

– Мммм… Неплохое.

– Гиуаани. Хванчкара. Любимое вино Сталина.

– Надо отдать ему должное, в винах он разбирался, – салютую Бессмертному, и тот берет свой бокал и отпивает.

– Как и в людях, – отзывается задумчиво.

Я сооружаю еще один бутерброд, и он с благодарностью берет его. И тут звонит мой телефон.

Мы переглядываемся, я беру трубку.

– Телефон господина Бессмертного, секретарь Сахарова. Слушаю вас.

На том конце провода звучит капризное.

– Какой еще секретарь? Позови-ка его к телефону, живо! – молодой женский голос, причем довольно красиво звучащий и томный. Я деловито заправляю за ухо темную прядь волос.

–К сожалению Антон Сергеевич сейчас не может ответить на ваш звонок, но вы можете оставить сообщение, я обязательно передам ему.

– Слышишь ты! Передай этому гаду, что если он сейчас же не возьмет трубку, я закачу ему такой скандал, что…

– Как я могу к вам обращаться? – спокойным тоном продолжаю.

– Ангелина!

– Ангелина, – проговариваю вслух, глядя на Бессмертного, жующего бутерброд. Тот ловит мой взгляд и отрицательно мотает головой. – Я передам ему, что вы звонили, как только сможет, он с вами свяжется.

И не дожидаясь новой волны истерики, сбрасываю вызов. Отпиваю вина, откладывая мобильник. Тот начинает трезвонить снова. Я бросаю в губернатора мрачный взгляд.

– Поначалу будет каша, да? – напоминаю ему его же фразу, касаемо звонков, и он разводит руками.

– Ты сама выбрала эту должность. Напомню, что другая все еще вакантна.

– Быть любовницей? Уж спасибо, это не по мне.

– Зря, – понижает тон и склоняет голову на бок, окидывая меня таким медленным и проникновенным взглядом, что мне становится не по себе. Я тут же некстати вспоминаю, что на мне только его футболка на голое тело. Нет даже трусиков, более провокационного вида даже придумать нельзя. Прокашливаюсь и встаю прямее, неосознанно напрягая все тело. – Будь ты моей женщиной, мы не тратили бы время на болтовню.

Отпивает вино, и я совершенно некстати обращаю внимание на его губы, касающиеся края бокала. Они красивой формы и довольно пухлые по-мужски. Я бы даже сказала чувственные.

– Я посадил бы тебя на столешницу, раздвинул бы твои ноги, – убивает меня медленно и методично, – встал бы вплотную, чтобы ты могла ощущать степень моего возбуждения в процессе…

Меня обдает жаром, я прячусь за бокалом вина, хотя и понимаю, преграда ненадежная.

– Отвел бы твои длинные волосы и перекинул за правое плечо. Оголил бы твою сладкую шею, стянув ворот моей футболки с одного плеча. И коснулся бы кожи губами. Сначала медленно и невесомо. Один поцелуй. Второй. Проверил бы реакцию твоего тела, а потом подключил бы язык.

Говорит все это, а я ощущаю, как сладко тянет соски, будто он не просто говорит, а исполняет все это в реальности. Грудь тяжелеет, и горошинки начинают выделяться сквозь белую ткань. Наглец ведет уголком губ, удовлетворенный происходящим. Отпивает, будто у него тоже пересохло в горле от фантазии его больного пошлого воображения.

– Медленно переключился бы на шею, целовал ее пока не добрался бы до чувствительного места за ушком. Вдохнул бы сладкий запах твоей кожи, провел бы по ней носом.

– Может хватит? Я замужем. И мне не нравятся такого рода намеки, – натянуто прерываю его, но он не теряется с ответом.

– Это не намеки, а инструкция. Хотеть выпить вина и пить – это разные вещи. За желание еще никого не наказывали.

– За подготовку к преступлению и за покушение на преступление предусмотрена отдельная статья уголовного кодекса, – огрызаюсь. Он улыбается нахально.

– Уголовная ответственность наступает только при подготовке к тяжкому и особо тяжкому, – не остается в долгу, и я допиваю вино залпом и ставлю бокал на стол.

– Собираться совершить измену это тяжкое. Проговаривать, как это сделаешь – особо тяжкое. Так что на этом закончим.

– Тебе не интересно, что я сделал бы после?

– Ни капли!

– Лгунья!

– Спокойной ночи!

Разворачиваюсь и ухожу из кухни, торопясь вернуться в свою комнату и остыть наконец. Иначе выдам себя с головой.

Глава 11

Звонки на номер губернатора начинаются с самого утра еще до моего будильника, поэтому я просыпаюсь сердитая и раздраженная. Чищу зубы, едва успевая делать пометки в блокноте, потом спускаюсь в прачку, глажу юбку, стоя в нижнем белье, потом надеваю ее и приступаю к блузке.

– Вот ты где, – открывается дверь и в проеме возникает голова Бессмертного. – Галина спрашивает, что будешь на завтрак…

Буднично интересуется, глядя на кружево моего белого бюстика, который буквально ничего не скрывает. Я ставлю утюг и складываю руки на груди.

– Я съем любое блюдо из тех, что она приготовит, спасибо! – делаю раздраженный акцент на последнем слове, давая понять, что разговор окончен. Бессмертный вдруг совершенно некстати входит в прачечную и закрывает дверь изнутри. Я теряюсь.

– Антон Сергеевич! – предупредительно повышаю голос, наглец делает шаг ко мне и сгребает своими красивыми и ухоженными грязными лапами. Я упираюсь руками в его плечи, обтянутые белоснежной рубашкой, держа дистанцию, а он исполняет ровно то, что собирался вчера. Настойчиво откидывает мои волосы на одно плечо и касается кожи на сгибе шеи губами. Глубоко внутри во мне зарождается дрожь. Я твердо произношу. – У меня раскаленный утюг, и если вы сейчас же не уберете руки!

Он убирает руки с моей талии и ставит их на гладильную доску по обе стороны от моей тушки. Я все равно в плену, и его губы все равно на моей коже.

– Я не это имела в виду!

– Знаю, – смакует вкус, даже не скрывая, как ему нравится процесс. – В следующий раз формулируй четче. Бл*дь ты такая вкусная. Даже слаще, чем я представлял…

– Пожалуйста, прекратите! – хнычу растерянно. Уже не смешно. Я ощутимо дрожу в его руках, мои соски царапают кружево лифчика. – Пожалуйста.

– Угу, дай мне минуту… – деловито кивает, доходит до кожи за ушком и вдыхает запах. Проводит по ней носом. Утробно рычит. А потом прикрывает глаза и отрывается от меня, стараясь взять себя в руки. Он все еще упирается в гладильную доску руками, но меня не касается ни одной частью тела. И я получила наконец передышку. Мои трусики взмокли, грудь сладко ноет, кожа покрыта румянцем и мурашками. Я пристыженно опустила глаза вниз, чтобы он не видел, какие они потемневшие. Облизываю губы. – Ты просто бл*дь что-то с чем-то Василиса. Ни одна наркота так вкусно не пахнет, как твоя тонкая шея. И я впервые сомневаюсь в правильности решения оставить тебя при себе. Это же гребаное испытание силы воли.

– Отпустите меня, я же сказала, что… – осекаюсь, когда он поворачивается ко мне и наши взгляды сталкиваются. Наши лица в считанных сантиметрах друг от друга, как и губы. Слишком интимно.

– Как только… – красноречиво сжирает меня глазами, но не продолжает. – Так сразу. Отталкивается от доски и выходит из прачки, оставив меня тут одну.

И я облегченно выдыхаю, а потом сжимаю бедра со всей ясностью осознавая: если так будет продолжаться дальше, мне придется носить с собой оружие.

Глава 12

Галина, кухарка и по совместительству горничная Бессмертного – женщина лет пятидесяти с добрыми лучащимися глазами и теплой улыбкой. Ее светлые волосы слегка всклокочены из-за работы у плиты, а на щеке след от муки, видимо появился, когда она готовила оладьи, которые сейчас парят в тарелке на столе. Помимо них тут вареные сосиски, яичница, разные соусы и свежие тосты. У меня текут слюнки.

Бессмертный при моем появлении окидывает меня деловитым взглядом и возвращается к своему кофе.

– Доброе утро, – киваю женщине, – меня зовут Василиса. Я помощница Антона Сергеевича.

– Доброе утро, Василиса. Вы можете звать меня Галина. Я помогаю по дому. Прихожу обычно к семи утра и заканчиваю к семи вечера. Если у вас будут для меня поручения, я готова выполнить их, только скажите.

– Спасибо, я буду иметь в виду, – сажусь за кухонный островок и беру в руки чашку кофе, любезно приготовленного Галиной. На губернатора не смотрю, хотя надо отдать ему должное он тоже ведет себя прилично.

– Василиса заняла комнату рядом с моей на третьем этаже. Она будет жить тут, поэтому пожалуйста, когда доставят ее чемодан разберите вещи.

– Конечно, Антон Сергеевич.

Я бросаю в губернатора предостерегающий взгляд. Он спокойно его выдерживает.

Я хочу возразить, но решаю оставить этот разговор на потом. Завтракаем в молчании. Потом за нами приезжает машина и мы движемся в администрацию. Всю дорогу до города его телефон не переставая звонит, и у меня уже исписаны добрых пять листов с сообщениями от звонящих. Все по делу. Ни одна девушка кроме вчерашней ему не набирала.

К администрации подъезжаем со двора. Машина тормозит у высокого крыльца, и мы выходим. На улице накрапывает дождь. Утро пасмурное, но теплое. Я вбегаю под козырек, Бессмертный шагает следом. Придерживает для меня дверь, держится деловито и без намеков. Его безукоризненная рубашка и брюки сидят идеально. Дорогие часы подчеркивают его статус, а неброский кожаный ремень с матовой пряжкой очень гармонично завершает образ. Губернатор выглядит с иголочки просто. Я невольно засматриваюсь.

– Сюда, – делает мне знак идти за ним в кабинет, и как только мы оказываемся тут, закрывает за собой дверь. – Располагайся. Кофе на тебе. По шкафам пошарь, запомни, где, что лежит.

Я исполняю его приказ, нахожу взглядом кофемашину, готовлю свежий. Потом устраиваю себе экскурсию по шкафам и их содержимому, лопачу все полки, запоминаю, где, что. Тем временем кофе готов, губернатор за столом работает в ноутбуке, разгребает почту, и я ставлю перед ним чашку, за что он меня благодарит.

– Когда начнется прием граждан, будь под рукой. Надо делать пометки, запоминать и записывать.

– Поняла, – киваю, губернатор переводит взгляд на дверь, в которую стучат.

– Войдите.

В проеме появляется высокий поджарый мужчина. Окидывает меня беглым взглядом и переводит тот на Бессмертного.

– Про сегодня помнишь? – фамильярно проходит в кабинет и плюхается на стул напротив губернаторского. Разваливается, расстегнув предварительно строгий пиджак. – Это кто?

Кивает на меня, и я растягиваю губы в напряженной улыбке и опережаю губернатора. А я думала, Бессмертный тут единственный хам.

– Я Василиса премудрая, заложница великого государя. Кофе изволите, сударь?

Мужчина хлопает глазами, с интересом меня изучая.

– Черный без сахара и сливок, – кивает. Я отхожу, улыбка с моего лица тут же слетает, уступая место неприязни. – Признавайся, где нашел.

– Где нашел, там уже нет, – Бессмертный довольно твердо подытоживает. – И не вздумай подкатывать.

– И бы и сам не отказался от премудрой. Сам же знаешь, от меня недавно ушла одна претупая, так что место вакантно.

– Никитич, судьбу не испытывай. От греха.

– Ваш кофе, – ставлю около гостя чашку, бросаю короткий взгляд на губернатора, мне кажется в его взгляде проскальзывают извиняющиеся нотки.

– Василис, поди проверь, зал для приема готов или нет? Вторая дверь дальше по коридору.

Я удаляюсь из кабинета, успевая услышать их разговор о некоем контракте на строительство моста. Мотаю на ус.

Кабинет для приема граждан готов, вскоре ко мне присоединяется губернатор, и весь день напролет выслушивает просьбы и предложения. Я записываю суть каждого вопроса, отмечаю, в чем предстоит разобраться, а что я знаю итак. Весь день нахожусь по правую руку губернатора и невольно отмечаю, что он привык работать на износ. В быстром темпе, без перерывов и перекуров. Только по делу, только коротко и без пустословия. Серьезно и четко. И к концу дня я признаю, что просто с ног валюсь.

Когда последний записавшийся уходит из кабинета, губернатор устало откидывается на кресло и откладывает ручку.

– Живая? – оглядывает загруженную меня с ног до головы. Я киваю. – Умница, девочка.

– Ужинать где предпочтете?

– По дороге перехватим. Сегодня еще одна встреча.

Я смотрю на часы с тоской отмечая, что уже начало девятого. Какая нафиг встреча? Я же просто с ног валюсь.

– Где встреча?

– Увидишь. В мой кабинет доставили коробку. Переоденься. Я после.

– Ладно, – согласно киваю и ухожу, сжимая в руке исписанный блокнот. Если так пойдет, его не хватит и на два месяца. Придется заводить новый ежедневник.

Вхожу в кабинет губернатора, замечаю на столе коробку с лейблом знаменитого бренда.

Открываю, хмуро достаю маленькой черное платьице. У него короткий рукав, классический пошив, юбка мини. Но самая главная его фишка в том, что оно просто усыпано черными матовыми бисеринами. Смотрится просто шикарно.

Я проверяю, что дверь кабинета закрыта на ключ и торопливо переодеваюсь, гадая, где же произойдет та самая встреча. Судя по платью явно не в ресторане.

Вхожу в туалет, примыкающий к кабинету, и окидываю себя внимательным взглядом. Платье село по фигуре просто идеально. Строго, но утонченно и даже соблазнительно. Черные лодочки, в которых провела день отлично смотрятся и подходят к нему, поэтому решила даже не надевать туфли, доставленные к платью. Прошлась по волосам расческой, укротив длинные истрепавшиеся за день пряди. Провела по ресничкам тушью, обновив макияж и сделав его более броским.

В дверь кабинета нетерпеливо стучат. Я тороплюсь открыть.

– Готова? – Бессмертный окидывает меня голодным взглядом, и я понимаю, что наряд и правда «что надо».

– Да, вполне. Мне выйти? – смотрю как он расстегивает свою рубашку и торопливо швыряет ее в корзину для белья, стоящую в примыкающем туалете. Отворачиваюсь.

– После всего, что между нами было, можешь не отворачиваться… – иронично изрекает, надевая свежую рубашку. – Блокнот пусть будет при тебе. Из звонков было что-то важное?

Я, которая весь день отвечала как попугай и записала более пятидесяти разных сообщений, хлопаю глазами. Ну в смысле, важное?

– Ладно, по дороге дашь почитать свои записульки. Пойдем, время не ждет. На ходу застегивает верхние пуговицы рубашки и толкает для меня дверь, не упустив возможности ласково шлепнуть меня пониже спины и проигнорировать мой раздраженный взгляд.

Глава 13

К моем большому удивлению, мы приезжаем в ночной клуб. Никогда не подумала бы, что губернаторам по статусу положено решать дела в таких злачных заведениях.

Машина с личным водителем снова подъезжает к черному ходу, и мы входим в клуб через какие-то коридоры и двери для персонала. Петляем по лестницам, басы отдаленно долбят сквозь тонкие стены. Пока мы не оказываемся на площадке второго этажа, где расположены двери вип-комнат для особых гостей. Отсюда же открывается вид на большой танцпол, бар и зону столиков. Бессмертный уверенным шагом пересекает площадку и входит в первую випку, пропуская меня вперед. Тут долбящие басы сменяются лаунджем. Приглушенный свет, мягкие диваны, низкий столик с кальяном на нем.

И я сразу узнаю мужчину, которому днем варила кофе. Только тогда на нем был костюм и рубашка, а сейчас он одет неформально: в джинсы и черную футболку. Помимо него за столом сидят еще пятеро мужчин. Все выглядят так, что у меня мгновенно по коже бегут мурашки. Не хотела бы я оказаться с ними наедине в темном переулке – уж слишком угрожающий у них вид. Темноволосые, бородатые, накачанные.

Воздух в комнате пропитан сигаретным дымом и запахом кальяна на фруктах, и я пытаюсь не дышать глубоко, а лучше вообще не дышать.

– Ооооо!

– Брат!

– Тоха, че так долго?

Мужчины при нашем появлении оживляются и встают с мест, чтобы пожать руки губернатору. Только тот хамоватый кофеман остается сидеть на своем месте.

Все здороваются, ударяют по рукам, обнимают губернатора, украдкой бросая взгляды в мою сторону. Никто вопросов не задает, но все молча оценивают мою фигуру с ног до головы. А некоторые самые притязательные задерживают взгляд еще и на лице.

После рассаживаются на диваны. Губернатор садит меня рядом с собой и кладет руку на спинку над моей спиной, заявляя таким образом свои на меня права. И я впервые в жизни не против, лучше уж он, чем пятеро бородачей уголовной наружности.

Как только все рассаживаются, Бессмертный обращается ко мне негромко.

– Что будешь пить? – интимно произносит на ухо, и я отклоняюсь деликатно и ловлю его расслабленный взгляд.

– Я на работе не пью… – произношу спокойно, и в глубине его серых глаз отражается искорка насмешки.

Умница, девочка. – говорят его глаза. А я почему-то понимаю без слов.

В випку заходит официантка и мужчины делают заказ. Бессмертный заказывает для меня безалкогольный коктейль, а для себя тоник со льдом. Мужчины говорят о чем-то своем, я почти не вслушиваюсь, пока речь снова не заходит о строительстве моста. Я улавливаю краем уха, что в планах крупный госконтракт, что сумма баснословна, и что предварительно на аукцион заявились уже трое участников. Но двоих отклонят из-за документов.

Я не очень разбираюсь в госзакупках, но предполагаю, что такие темы не должны обсуждаться в кулуарах ночного клуба.

Помалкиваю, пью свой безалкогольный мохито, не отсвечиваю.

Бессмертный общается с мужчинами расслабленно, явно чувствуя себя в своей тарелке.

Атмосфера за столом дружеская, не смотря на серьезность тем. Они все явно чувствуют себя вольготно, будто весь мир у их ног. А возможно так и есть. В какой-то момент в вип-ку входят девушки. Они все модельной внешности, холеные, стройные, дорого одетые. И у меня не возникает сомнений – это эксортницы. Девушек тут ровно столько, сколько в комнате мужчин. И этот факт начинает меня напрягать в тот момент, когда рядом с бессмертным на диван опускается какая-то нимфа и по-хозяйски кладет руку ему на бедро.

Я вся напрягаюсь, и дело далеко не в том, что мне девушки не хватило, а в том, что этот гад так нахально осаждал меня все эти дни, а теперь так же спокойно позволяет какой-то посторонней девке недвусмысленно массировать себя в районе паха и даже бровью не ведет.

Я ерзаю на диване, отодвигая свою спину от его руки, и замечаю, что на лице нахала появляется легкая тень улыбки. Он поворачивается ко мне.

– Повторить мохито? – заботливо интересуется, а я поджимаю губы и отставляю стакан, стараясь максимально держать дистанцию.

– Я пойду потанцую с вашего позволения.

Встаю со своего места, и он не возражает, хотя ощущаю, как провожает меня пристальным взглядом. Выхожу из випки, ощущение удушья не проходит, и я спускаюсь по лестнице на первый этаж, маневрируя между телами танцующих. Танцевать на самом деле не хочется, я смотрю на часы и понимаю, что время уже десять. И я с удовольствием легла бы и просто отключилась до утра. Но такой роскоши я позволить себе не могу, ведь мой рабовладе… работодатель, то есть, не велит уезжать. У него ведь важная(!!!) встреча, мать его.

Раздраженно иду в сторону туалета, и как только оказываюсь внутри, тут же набираю номер мамы. После пятого гудка она берет трубку.

– Привет, прости, что раньше не позвонила. На работе завал…

– Привет, дочь. Ты в порядке? Голос какой-то уставший.

– Да, просто… Ничего, забудь. Как там мальчики?

– Паша забрал их утром.

– Как забрал? – я сбита с толку, я ведь вчера созванивалась, и муж сказал, что отвез детей к моим родителям.

– Приехал, сказал, что садик работает, и что завтра они оба туда пойдут. Я не возражала.

– Поняла… – растерянно погружаюсь в свои мысли. – А как у вас с папой дела?

– Да помаленьку. Дочь, скажи, – мамин голос звучит загружено, она будто чувствует мое настроение, – вы с Пашей что, поссорились?

– Нет, с чего ты взяла?

– Он был какой-то дерганый. На детях срывался. А когда я заикнулась о тебе, он вообще разозлился. Я звонила тебе после, но ты не брала трубку.

– Я телефон потеряла мам. Как только восстановлю сим, смогу отвечать на звонки, ты пока если что звони мне на рабочий. На этот.

– Ладно. Дочь. Береги себя. Отдохни, ты ведь наверняка снова на работе задерживаешься, чтобы за двоих пахать. Пашка-то уж прости за прямоту, на шее у тебя сидит.

– Мам… не до этого сейчас… Но спасибо за заботу. Я люблю тебя.

– А я тебя. Не пропадай.

Прощаемся, и я кладу трубку. И тут же набираю мужу, чтобы узнать, как там дети. Тот отвечает почти сразу. По голосу слышно, что запыхался. На заднем плане неестественная тишина.

– Вспомнила про семью? – язвительно обращается ко мне. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ты забрал детей. Как они?

– Мать уже рассказала, да?

– Ответь на вопрос.

– Да нормально все. Че с ними станет-то? Спят уже.

– Понятно. Я пока на работе задерживаюсь. Не могу вернуться. Присмотришь за ними сам?

– Конечно присмотрю. Я же не их мамаша-кукушка. Родила и побежала карьеру строить.

– Нам деньги нужны были. И ты согласился посидеть с ними, пока я восстанавливаюсь на работе.

– Но я не думал, что твои командировки затянутся!

– Поверь, я тоже не знала. Постараюсь в ближайшие дни отпроситься и прилететь домой, – чувствую себя дико виноватой. – Мне обещали прибавку за время командировок. Так что возможно получится отложить денег впрок.

– Очень на это надеюсь. Иначе зачем это всё тогда?

– Я позвоню завтра…

Но Паша уже положил трубку, и я снова ощущаю эту злость. В последнее время он ведет себя слишком грубо и натянуто по отношению ко мне. Я помалкиваю, чтобы не провоцировать ссор, ведь понимаю, проблем это не решит. Но обида копится. Замкнутый круг.

Выхожу из туалета и поднимаюсь обратно в випку. Только сейчас замечаю охрану, которая видимо стояла тут всегда. Прохожу мимо, толкаю дверь и хмурюсь, понимая, что Бессмертного и его пассии среди гостей нет.

Растерянно закусываю щеку изнутри. Ловлю на себе взгляд кофемана.

– Потеряла кого-то?

– Очень наблюдательно с вашей стороны, – язвительно произношу, и компания начинает негромко гоготать, явно не ожидая, что я буду дерзить одному из них. – Передадите барину, что его невольница ожидает в царской бричке?

Натянуто улыбаюсь и разворачиваюсь, чтобы уйти, и на пороге сталкиваюсь с Бессметным, собственной персоной. Рядом с ним идет девица с изрядно растрепанными волосами. Чем они занимались, сомнений не возникает, и я проглатываю ком отвращения и обиды и отступаю, впуская в вип-ку парочку.

– Я в машине подожду, – глухо отзываюсь и протискиваюсь к дверям, губернатор не препятствует, пропуская меня к выходу.

И уже после, присоединяясь ко мне в машине, решает прояснить ситуацию.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – интересуется спокойно.

– Нет, – отзываюсь и отворачиваюсь. Всю дорогу до дома едем в молчании.

Водитель останавливается у ворот, те медленно отъезжают, и мы оказываемся во дворе особняка.

Не дожидаясь, когда мне откроют дверь, я спешу выйти из машины и подняться в свою комнату. Губернатор, видя мое раздражение, хмурится и отпустив водителя догоняет меня на площадке третьего этажа. Ловит за руку.

– Я не люблю женские истерики, так что говори прямо, Василиса. Не увиливай, – давит авторитетом, и я стискиваю зубы.

– Не обязательно было тащить меня в клуб, чтобы я наблюдала, как вы весело проводите время с платными игрушками.

– Я предупреждал, что встреча будет деловой, и что ты мне понадобишься на ней, – отзывается терпеливо.

– Понадоблюсь, чтобы подавать презервативы?

– Ревнуешь?

– Да от вас за версту разит женскими духами. Меня чуть не стошнило в машине!

– Ты же сама утверждала, что с тобой мне не обломится. И что предлагаешь делать?

– Избавить меня от подробностей!

– Ты бесишься, – констатирует факт, но меня это еще больше злит. – А может мне надо с тобой жестче?

И я не успеваю пикнуть, губернатор сгребает меня за талию и поднимает на руки.