Телохранитель для звезды

Глава 1

– Командир!

– Здравствуй, Дерек. Как отпуск? – слышится поставленный голос высшего по рангу.

– В норме, – неприятные воспоминания ещё свежи, но получается абстрагироваться.

– Дело есть. Нужна твоя помощь, – не помню, чтобы старший офицер так разговаривал за всё время моей службы в ВМС.

– Слушаю.

– Одному важному человеку нужен телохранитель. Отличная возможность разбавить ожидание до возвращения. Плюсуй к этому неплохие деньги.

– Сэр… Это не совсем та деятельность, которая может быть мне интересна, – даже не нужно времени думать, ходить прихвостнем за зазнавшейся шишкой точно не входило в мои планы, даже несмотря на то, что возвращение в ряды «морских котиков» мне пока не грозит.

– Дерек. Ты отличный боец, и я сам бы хотел видеть тебя в строю. Этот человек мой знакомый, я бы не стал спрашивать, если бы ситуация не выходила из-под контроля.

– Со всем уважением, но Лиам больше подойдёт для этой функции.

– Лиам ещё не готов к работе, – туманно заявляет офицер Уотсон.

– У меня есть время подумать? – отсрочить свой отказ, так будет вернее сказать.

– Я пришлю тебе информацию. Изучи, а потом решай.

– Есть, сэр, – гуляя желваками по лицу, отвечаю, хоть и понимаю, что он уже всё решил.

– На связи.

Пытаюсь сконцентрировать мысли обратно к холодильнику, от которого меня оторвал старший. Любопытство никогда не было чертой моего характера, но, если уж так впрягается человек, которому на всё плевать, пахнет жареным.

Только усевшись за стол, приходит уведомление о поступившем файле. Плюс того, что хоть я временно выбыл, все примочки «котиков» всё равно со мной, несмотря на травму. Вот и сейчас смотрю на зашифрованный аппарат, на который поступил пресловутый заказ.

«Билл Кауфман, 54 года, владелец сети отелей, своя империя по строительству.

Семейное положение: женат.

Супруга: Эделин Кауфман (ранее Макконли, сенатор Дэвид Макконли отец), домохозяйка.

Дети: есть, двойня.

Эрика Кауфман, 25 лет, шоу-бизнес, Манхеттен.

Кайл Кауфман, было бы 25 лет, умер несколько лет назад, причина смерти неизвестна».

Бегло изучаю множество файлов, ничто из этого внимание не цепляет. Скучная работа после всего того, что приходилось делать и пережить. Что бы ни было, это война между двумя акулами бизнеса, а я слишком далёк от всей этой мишуры.

К тому же, помимо анализа местности, наблюдения, я привык разрабатывать стратегию, планировать тактику. Здесь же тупая необходимость в беспрерывном контроле вокруг и никакой смысловой нагрузки. Не для этого я пережил адскую неделю, Ирак и чёртову дюжину плохих парней, устраняя их.

Хватает часа для того, чтобы я понял, что не изменю решение, о чём и сообщаю Уотсону. Но этот прожжённый служивец знает, на какие болевые давить. Сжимая челюсть до хруста от манипуляций, принимаю предложение о работе. Его хитрый ход связан с ускорением моей комиссии. Встреча назначена на завтра в элитном особняке Кауфман.

Вновь сажусь за ту информацию, которую прислал командир. Теперь уже с тщательностью просматривая файлы и фото.

Билл Кауфман не выделяется ничем среди бывалых бизнесменов, превосходство и надменность читаются сквозь бумагу. Эделин Кауфман типичная светская леди, выращенная в тепличных условиях богатой семьи и вышедшая замуж за не менее богатого мужчину.

Что действительно вызывает интерес, так это то, что есть некие пятна во всей этой истории. Кайл Кауфман из них самое большое пятно. Нет сведений о смерти, нет сведений о том, как это произошло. Ничего из истории его жизни. Это вызывает определённые догадки, которые пока я оставлю в своей голове.

Бизнес семьи тоже выглядит до безупречности идеальным, но, зная, какие дела проворачивают владельцы империй в то время, когда их никто не видит. Не удивлюсь, что и этот старик из этой серии. Однако моя задача не копать, а защитить, правда, вопрос от кого.

И последняя, кто дерзко смотрит на меня с фотографии. Эрика Кауфман, темноволосая девушка, стоящая на сцене какого-то концертного зала в вызывающем наряде. Фигура стройная и подтянутая, яркий макияж, всё в традициях шоу. Слишком откровенно, слишком ярко и слишком искусственно.

Именно таких девушек, как мисс Кауфман, такие, как я, в отгулах имеют в разных позах, пытаясь насытиться за всё то время отсутствия секса на операциях.

Разглядываю эффектные кадры с Виком Харт, очевидно, тем, кто расслабляет малышку Кауфман. И тут чересчур лощёный мальчик, пытающийся показать свою страсть глазами. Невольно эта картина смешит, потому как вся эта миссия кажется мне фарсом.

Да, Райт, как ты из элитного офицера стал обычным тупым бодигардом.

Глава 2

Не понимаю, ради чего отец дёрнул меня с совместной съёмки с Виком. Но отказать ему в нашей семье подобно оскорблению его чести.

Дом родителей всегда был для меня неким затерянным миром. Верхний Ист-Сайд, между Мэдисон и Пятой авеню осталась эффектная шестиэтажная средневековая постройка.

Вхожу, пытаясь отогнать раздражение. Здесь, как и всегда, интерьер обставлен по последним тенденциям, всё блестит благодаря прислуге. Сколько себя помню, мама уделяла внимание каждой детали в обстановке комнат. Возможно, так она себя успокаивает, потому как, кроме этого, из её деятельности больше нет ничего. Каждая комната, холл, лестницы проходят осмотр её придирчивым взглядом, и если хоть какой-нибудь акцент устарел, незамедлительно проводится замена. Нередко за этим следует фактически полная смена дизайна, а соответственно, цветов, мебели и прочего.

Я появляюсь здесь редко, и, вероятнее всего, дизайн уже несколько раз менялся. Моя комната некогда была самой детской в этом доме. Все оттенки розового, от нежного до ярко кричащей фуксии, пестрили и отдавались на мамином лице неприятием.

Сейчас здесь десять комнат, без учёта мест обитания прислуги и одной, которая умело замурована фальшь-стеной. Это решение до сих пор во мне вызывает отторжение к собственной семье, но я стараюсь не поднимать и не обсуждать его.

Та комната была самой тёмной в доме. Тёмные оттенки синего, лишь светло-серые пятна меблировки выбивались из общей картины. Но несмотря на это, для меня это была самая любимая комната в доме.

Поднимаюсь на второй этаж, предварительно узнав у прислуги, где сбор.

– Всем привет, – стараюсь звучать ненатянуто.

– Эрика, милая. Как ты? – встаёт мама с присущей ей аристократичностью и сдержанностью.

Седина уже взяла своё правление, но мать отчаянно пытается это скрыть. Тонкие черты лица со светлыми глазами делают её немного похожей на принцессу Диану.

– Хорошо, только не успела отсняться, – бросаю многозначительный взгляд на отца.

– Здравствуй, дочь. Подождут. Ты и так им уделила достаточно твоего бесценного времени, – отец почему-то считает, что мои гонорары должны быть больше того, что выбивает мой агент.

– Пап. Давай только не сегодня. – сажусь я за стол: – Что-то случилось? Почему такой резкий семейный сбор? – задаю волнующий меня вопрос.

Пытаюсь прочесть выражение отцовского лица, но это невозможно со времён моего детства.

Высокий мужчина, по-прежнему в форме, но шикарная жизнь берёт своё, и уже есть намёк на лишний вес. Однако черты лица неизменно грубые, сосредоточенный взгляд, не дающий никаких эмоций, и нахмуренные брови.

Эмоции отца всегда были только в этом виде, мимолётная радость, которую он получал от громкой сделки, выражалась лишь натянутой ухмылкой и чувством достоинства, исходящими от него.

Мы не сильно близки с родителями, этому способствовало многое. Но, если говорить откровенно, с момента первого хита, исполненного мной, я стала независима от них.

Они старались участвовать в этой части моей жизни, но многое им не понять в шоу-бизнесе. Мать ни дня не проработала в своей жизни, отец перенял компанию своего отца, развив её до серьёзных масштабов.

Тем не менее сомневаюсь, что они поймут, как сложно отпеть несколько выступлений подряд, фактически с перерывом на короткий беспокойный сон. Я молчу про выездные программы, когда ты ни больше ни меньше живёшь в автобусе, самолёте или поезде. Что уж говорить о сочинении текстов и музыки. Их скепсис и несерьёзное отношение к моей деятельности я до сих пор ощущаю всеми фибрами моей души.

Тот разговор, случившийся порядка восьми лет назад, остался в моей памяти навсегда. Тогда меня поддержал лишь один человек, и только благодаря ему у меня всё получилось. Мать была шокирована и в своей холодной манере лишь переживала о том, как же её ягодка, закончившая престижное заведение Лиги Плюща, будет кривляться на камеру. Отец был более прозаичен и просто сказал, что всё это лишь отголоски моего переходного возраста, потому что я прирождённый бизнесмен.

Теперь же мой гонорар в месяц превышает доход стандартного, в понимании Нью-Йорка, бизнесмена.

– Да, Эрика. – вырывает меня из воспоминаний серьёзный голос отца: – У нас случился неприятный инцидент, отчего я принял решение усилить охрану. А также выделить тебе человека, который будет тебя сопровождать.

– Что произошло? Я не слышала, да и вы не стремились известить меня. – удивлённо перевожу взгляд с отца на мать.

– Милая, информацию пока необходимо держать в секрете. Не будем давать волю злым языкам. – натянуто улыбается она.

– Есть люди, желающие нам проблем, Эрика. И эти люди активизировались. Нужно максимально защитить себя. – включается отец: – Поэтому я пригласил нового человека, умеющего решить любую ситуацию. Он будет отвечать за безопасность до того момента, как мы не урегулируем вопрос.

– Эм… И что значит отвечать за безопасность, отец? – шок и недоумение отражаются на моём лице.

– Это значит выполнять всё то, что он посчитает нужным сделать в отношении этой самой безопасности. – безапелляционно звучит он, а я пытаюсь всё же понять детали, а не смотреть в размытое каплями дождя стекло.

– Так… У меня на носу выступление в Мэдисон сквер гарден. Несколько съёмок и премьер. Это же всё не коснётся моей работы, верно?! – внутри начинаю паниковать, но лицо не выдаёт истинных эмоций, являя лишь скептическую ухмылку.

– Это спросишь у него самого. – отвечает отец, в то время как слышится звонок в видеофон.

Перевожу взгляд на мать, явно хмурясь от всего происходящего. Но та лишь кивает головой со своей искусственной улыбкой. Молчание, которое заставляет мысли роем пчёл кружиться в моей голове в ожидании неизвестного безопасника.

Что и почему произошло, неужели кто-то пострадал? Почему не сообщили сразу?

Мы хоть и не в тёплом общении ребёнка-родителя, но не поделиться этой информацией, по меньшей мере, глупо.

Наконец слышим приближающиеся шаги, и когда в двери входит прислуга, я вскидываю взгляд в проход. За Дэйзи, нашей горничной, стоит парень. Взгляд задерживается, потому что мужчина вызывает любопытство.

Я не привыкла видеть охрану без костюмов, сколько себя помню, все отцовские псы ходили в костюмах и накрахмаленных рубашках. Тот, кто стоит в дверях, одет в косуху чёрного цвета, тёмные джинсы, чёрную футболку и ботинки.

Высокий брюнет, с выточенными скулами, прямым носом и сведённой челюстью, покрытой лёгкой щетиной, смотрит прямо на нас. Глаза цвета ночи медленно, можно даже сказать лениво, обводят гостиную, простреливая обитателей комнаты.

Суровый, мужественный и жёсткий, как кажется по первому впечатлению.

– Мистер Райт, рады, что вы согласились на встречу, – сквозь это мгновение я слышу твёрдый голос отца.

– Мистер Кауфман. – низким голосом кивает объект, полностью завладевший моим вниманием.

– Это моя супруга Эделин и дочь Эрика, – представляет отец, на что мама приветствует гостя, а я так и сижу не в силах оторвать взгляд.

– Я изучал дело.

– Присаживайтесь. Ужин сейчас подадут. – кивает мама прислуге.

– У меня не так много времени. Благодарю. – глаза встречаются с моими, и я не вижу ничего, ни одного проявления эмоции, будто пустые: – У входа камера не даёт обзор на триста шестьдесят градусов. Расстановка охраны имеет слепые зоны, благодаря которым любой рецидивист со стажем может смело попасть в ваш дом. Защита видеофоном – это хрень полная. – возвращая взгляд на отца, ровным хриплым баритоном начинает он: – Только за это нужно избавиться от начальника вашей охраны. – не сбавляя тона, не заискивая перед отцом, отвечает этот парень.

– Мистер Райт, Вы вправе делать всё, что посчитаете нужным. В рамках разумного, конечно. Мистер Уотсон отзывался о Вас достаточно хорошо, чтобы понимать Ваши достижения перед страной и не сомневаться в решениях и методах. – не понимаю, отец действительно так считает или пытается сдобрить человека напротив.

– Мне необходимы все данные о количестве человек, отвечающих за Вашу безопасность. Личные дела, кто их отбирал, по каким критериям. Кто отвечает за охрану членов вашей семьи. – кивает на нас с матерью.

– Конечно, конечно. У Эделин нет своей охраны, она выезжает с теми, кто в смене. У Эрики пара человек из штата, которые сопровождают её при перелётах и выступлениях.

– Мисс Кауфман, по городу вы передвигаетесь без сопровождения? – вдруг обращается он ко мне.

– Чаще всего да, – прокашлявшись, отвечаю.

– Недопустимо. – спокойно выдаёт он: – Также мне бы хотелось поговорить наедине о самом инциденте и том, что предшествовало этому. – возвращает внимание отцу.

Отец молча кивает, вставая из-за стола, и направляется, как я понимаю, в сторону своего кабинета. Я же, растеряв все мысли, продолжаю нагло пялиться, провожая взглядом незнакомца.

Вальяжно, но вместе с этим будто бы настороженно и собранно, он двигается за отцом, не обращая ни на кого внимания. Не знаю, что меня так зацепило, что я не могу отвести глаз. Но одно я понимаю чётко, этот парень спуску не даст, и если он взялся за безопасность, с некоторыми вещами придётся попрощаться.

Глава 3

Утро встречаю пробежкой по Бруклин Хайтс, чтобы дальше приехать в Верхний Ист Сайд и познакомиться с амбалами четы Кауфман.

Вчерашняя встреча, как я и думал, бизнесмен, боящийся моей деятельности и осознающий, на что я способен. Ухмылялся про себя, видя то, что хоть он старательно скрывал, испарина всё же выступила на некоторых частях его тела.

Что было неожиданным, так это мисс Кауфман. Без всей этой показухи, без броского макияжа, без бутафории, она обладает природной красотой, и будь я более циничным, чем есть на самом деле, в обязательном порядке показал бы маленькой мисс все степени наслаждения.

Кожа с лёгким загаром, глаза, ставшие ещё больше при виде меня. Растерянное выражение лица с пухлыми губами и острыми скулами. Чувствовал её взгляд всё то время нахождения в общей гостиной. Она определённо соблазнительна, и очевидно, что эта девушка скрывает гораздо больше, чем показывает.

Уже вечером, вернувшись к себе, не мог выкинуть её из головы, голос песней, заливающийся в уши. Я не интересуюсь шоу, музыкой или ещё чем-то. Да и как-то свободное время для этого появилось только сейчас, и то благодаря не слишком приятным обстоятельствам. Но лишь одна её фраза, сказанная мелодично и немного хрипло, отозвалась в моей бездушной грудине.

То, что я увидел вчера, в корне противоположно фото со сцены. Возможно, это её сценический образ, а возможно, она умело скрывает свою натуральность и реальность за маской искусственной, весёлой куклы.

Наскоро принимаю душ, кофе, и вот я уже еду в сторону Манхэттена. Можно рассчитывать на час пути, потому как плотное движение Большого Яблока не позволяет добираться из точки «А» в точку «Б» в рассчитанное по километражу время.

Пока еду, анализирую ту информацию, которую получил от Билла Кауфмана.

Роберт Мортон мутный тип, не только с его слов, а ещё потому что пришлось подключить коллег из подразделения. Неведомо откуда взялся и непонятно как сколотил своё состояние.

В СМИ о нём лишь то, что он завидный холостяк в свои почти сорок лет, с шестизначными суммами на счетах. Кауфман изрядно трясётся, но, увы, лишь за свой бизнес и тот кусок земли, из-за которого весь сыр-бор, что даже «морского котика» подключили. На семью, из разговора, ему плевать.

Никогда не понимал таких людей, не нужна тебе семья, так какого чёрта ты её заводишь? Например, я и не задумываюсь о семье, моя работа требует слишком многого, и это выбор, который я сделал сам.

Сдирая руки в кровь, морозя задницу в ледяных водах и закрывая глаза на пролетающие пули над головой, я не отказался от него. Для того, чтобы быть элитным солдатом, мне пришлось несколько лет отслужить, потом пройти восемнадцатимесячную подготовку, пытаясь не убивать специалистов за их психологическую тряску. Пережить чёртову адскую неделю, засовывая своё эго в задницу, и потом ещё пару лет отслужить на подачках, чтобы меня действительно приняли в ряды «лягушек» и выпустили на серьёзные секретные операции.

О какой семье идёт речь, если я голыми руками убиваю негодных для этого мира людей. Есть парни, которых, обливаясь слезами, ждёт дома жена, но смысл этих жертв, чтобы что? Секс? Поддержка? Для таких людей, как мы, вряд ли кто-то гражданский сможет стать поддержкой. А уж секс можно найти и без жены, и, признаться, гораздо разнообразнее и интереснее.

Вновь возвращаю мысли к семье Кауфман и пытаюсь накидать маломальский план действий. Нужно познакомиться с каждым и убрать тех, кто не подходит, а такие сто процентов имеются, достаточно того, что я вчера увидел. Затем выбрать несколько человек для сопровождения женщин этой семьи. И составить список примочек для обеспечения безопасности, придётся папочке Кауфман раскошелиться.

Спустя, наконец, час с лишним я подъезжаю к историческому дому. Не вижу никого вокруг, но тут всё же недалеко Пятая авеню, будет глупо, хоть и не удивительно, если посередине улицы встанут махины в чёрных костюмах.

Захожу внутрь, озвучив имя обслуживающему персоналу, и вижу ту, которую не думал, что увижу.

– Доброе утро. – растерянно смотрят на меня глаза медового цвета.

Оглядываю девушку в халате и с полотенцем на голове.

– Мисс Кауфман. – возвращаю свой ленивый взгляд в её лицо, хотя внутри картинка вызывает самые противоречивые эмоции.

А мысли, что под халатом, вероятнее всего, лишь обнажённое тело, сбивают с толку.

– Эрика. – тихо говорит она: – А как Вас зовут?

– Райт. – отвечаю я, не принимая во внимание её фразу.

– Это ведь Ваша фамилия? – хмурятся брови на изящном лице.

– Мисс Кауфман. За Вами будут закреплены несколько парней, которые будут сопровождать Вас. – наблюдаю, как вытягивается её лицо.

– Мистер Райт, полагаю, это лишнее. – очевидно, у девушки есть коготки, то, как звучит голос, как недовольство расползается по её лицу.

– Это не просьба, мисс Кауфман. – посылаю снисходительную ухмылку.

– Мне ведь ничего не грозит. И вообще, почему я должна следовать Вашим указаниям? – блестящие глаза открывают завесу поднимающейся злости.

– Дело в том, что… – делаю шаг ближе к ней, возвышаясь своей фигурой над её хрупкой: – Если будет грозить, то вероятность, что Вы выживете, процентов пять. Учитывая Вашу деятельность, чтобы выполнить задуманное, много ума не нужно. А смазливый любовник помочь не сможет, потому что от страха наложит в штаны. – во взгляде напротив вспыхивает нет, не злость, а чистый гнев.

– Как Вы смеете?! Да кто ты такой вообще, чтобы так со мной разговаривать! – стреляет она своими глазами, сжимая губы.

– Очевидно, не Ваш фанат, мисс Кауфман.

Отхожу от неё, двигаюсь в сторону комнат прислуги, чтобы познакомиться с охраной. Она не успевает мне ничего сказать, поэтому оставляю её дымиться от праведного гнева в одиночестве.

Прохожу в кухню для прислуги и обращаюсь к девушке, которая вчера мне показывала весь дом.

– Дэйзи, верно? – кивает, опуская взгляд в пол: – Позовите сюда сотрудников охраны, – вижу, как краснеют щёки девушки, но она старательно пытается скрыть это, вжимая голову в шею.

– Да, мистер Райт. Минуту. – тихо звучит её голос.

Ровно через пару минут в комнату входят трое парней. По размерам, откровенно говоря, превалирующим моим. Лица сосредоточенные и серьёзные.

– Моё имя Дерек Райт. Я временно являюсь вашим коллегой. Достаточным будет немного рассказать, как тут всё устроено.

– Добрый день. Я Зак, это Чейз и Фил. – начинает парень, точно оставленный за старшего, двое других смотрят с неверием: – В зависимости от расписания мистера Кауфмана его сопровождаем мы или другая группа парней, сейчас как раз они с ним. С миссис Эделин чаще всего ездят Чейз или Фил. Моя функция – контроль, и в исключительных случаях выезды с сопровождением. Пару раз был приставлен к мисс Кауфман.

– Кто распределяет?

– Сэнфорд. Винсент Сэнфорд. Он уже долгое время работает на эту семью, и всегда сопровождает мистера Кауфмана лично, просто меняет наш состав. – я прямо вижу неприязнь.

– Он вас не устраивает? – провожу взглядом по троим парням.

Двое других переглядываются и бросают косой взгляд на того, кто ведёт со мной беседу.

– Некоторые решения поддаются сомнениям, сэр. – отвечает Зак.

– К этому ещё вернёмся. Служили? – определённо стоит поговорить с ним наедине.

– Так точно, сэр. Армия США.

– Всё оттуда? – двое других кивают.

– Кроме пары человек, всё.

– Всегда выглядите… – окидываю взглядом идеальные рубашки: – Так? – скептически поднимается моя бровь, а парни кивают.

– Завтра в обычной одежде. – говорю им, на что они заметно удивляются: – Оставим несколько человек в воротничках для видимости, в остальном сопровождение в гражданском, на приемлемом, но в случае опасности, возможном для участия расстоянии. Это ясно? – три головы синхронно кивают.

– Фил, на тебе мисс Кауфман. Чейз, миссис Кауфман на постоянной основе. Зак, мне ты понадобишься, чтобы быстрее понять схему. Дальше порядок может меняться, будьте к этому готовы. И парни, не советую терять бдительность.

– Можно спросить? – выдаёт, который Чейз, я киваю: – Вы из элитных войск, верно? – с опаской смотрит на меня.

– Верно, отряд специального назначения, «лягушки».

– Я же говорил! – восклицает Чейз, Фил заметно фырчит.

– Поспорили? – ухмыляюсь я, а те кивают.

Ничто не изменит военных и их привычки оценивать людей на спор, пытаясь показать своё превосходство в умении считывать.

– Вот чёрт! – следом прилетает от Зака, у которого в глазах восхищение.

Дальше время проходит в доскональном осмотре дома, а не вчерашней прогулке с целью посмотреть интерьер.

Зак, хороший парнишка, делится всем тем, что знает. Не скрывая то, что с некоторыми расстановками он не согласен. Его в день нападения не было, но всё то, что он узнал, рассказывает. К сожалению, там нет ничего, что могло меня заинтересовать, те же сухие факты, как из отчёта от Уотсона.

Он записывает всё то, что необходимо купить, камеры, ключи, замки, поменять сигнализацию. Терраса на крыше вызывает недоумение своим нулевым уровнем безопасности и отсутствием какого-либо контроля. Сюда без труда можно пробраться с крыши соседнего здания и спокойно войти в дом, полагаю, что так всё и было.

Это вызывает конкретный шок и подозрения, но я ведь не на секретной операции, чтобы подвергать сомнению каждое действие.

Потом я забираю парней в свой «Дюранго», чтобы познакомиться с остальными и, наконец, увидеть, кто же такой этот Винсент Сэнфорд.

Глава 4

Стою, прожигая спину удаляющегося вояки, и не понимаю свои эмоции. Недовольство вперемешку с чем-то ещё готово выплеснуться наружу, но он не оставил выбора, оставив меня и мою упавшую челюсть в холле.

Его манера разговора пресекает любые возражения. То, как он надвигался на меня своей внушительной и поджарой фигурой, вызывало и страх, и волнение одновременно.

Глубина, плещущаяся в глазах этого мужчины, завораживает. Казалось бы, нет эмоций, но что-то всё равно заставляет искать в них их толику. Стрижку с удлинёнными волосами на макушке отметила ещё вчера, но была занята отсутствием мыслей.

Я, откровенно говоря, считала, что все военные ходят бритыми всю свою жизнь. Его неформальная одежда, совершенно обычные джинсы, футболка вновь чёрного цвета и ботинки выбиваются из обыденной картины, гораздо привычнее видеть людей в костюмах в качестве нашей охраны.

А добавить к этому жёсткий взгляд, пробирающий тебя до костей, сжатую челюсть и эту идеально ровную щетину. Парень скорее выглядит как «бэд бой» в привычном представлении. Хотя я не знаю, кто он, откуда он, но отчего-то кажется, что видел он многое. Суровые черты лица вряд ли появились, потому что его терзают душевные прерии.

Отмерев, я закапываю поглубже мысли об этом мужчине и собираюсь на репетицию в студию. Пусть он сейчас хоть землю с ног на голову перевернёт, меня не должно это касаться. Я слишком далека от своей семьи, чтобы кто-то хотел мне навредить.

Уже перед выходом, облачившись в джинсы и топ, замечаю Филиппа, нашего охранника. С присущей ему сдержанностью сообщает, что сегодня он сопровождает меня. Фырчу, тем не менее не отвечаю на его реплику. Сажусь в машину, в то время как телефон разряжается знакомой мелодией.

– Детка, привет. – слышу голос Вика: – Как ты?

– Привет, всё в порядке. Ты уже закончил съёмку? – спрашиваю, потому что сегодня мы должны блистать на ковровой дорожке премьерного дня «Мулен Руж».

– Да, я уже в Нью-Йорке. Без тебя было скучно. – вкрадчивым голосом говорит Вик.

– Отлично, тогда заедешь? – мы встречаемся уже там, но сегодня мне нужно его внимание не только на камерах.

– Я постараюсь успеть, милая. Но у меня вечером ещё интервью.

– Ладно, только сообщи ближе ко времени, как поступим. – не показываю своего разочарования.

– Окей. До связи. – прощается он.

Иногда мне хочется, чтобы Вик был больше. В смысле, что мне мало хорошего секса, я хочу разговоров, планов на ближайший уикенд, улыбок, ужимок и нежности вне камер, но ему будто это всё чуждо.

Либо для него это очередная история пиара, потому как незадолго до меня он часто появлялся с моделью Анной Прескотт, но я так понимаю, что там история была скоротечна.

Либо такой уж он человек. Нет, секс и правда хороший, завести у него получается, иногда, конечно, он перебарщивает, но в целом неплохо.

Правда, одно всё же смущает, но я стараюсь отгонять эти мысли. Он просит, чтобы мы немного поиграли, и в его воображаемой игре я у него в полном подчинении.

Но я так и не могу на это решиться, возможно, боюсь, возможно, не хочу. Сложно ответить однозначно, но сразу понятно, что я к этому не готова.

На студию я доезжаю спустя часа два после выхода из дома, и только оказавшись там, ощущаю внутреннее спокойствие.

Уже как несколько месяцев мне не даёт покоя одна мелодия, которая застопорилась. Начало есть, но продолжение никак не идёт. И хоть я знаю, что мой дражайший агент никогда не даст мне выпустить лирику, потому что считает, что на пике популярности что-нибудь драйвовое, а публика не примет слезливые песни.

Но даже если примет, то многим позже.

Как-то раз я заикнулась, что мои синглы не несут никакой смысловой нагрузки, не рассказывают историю, не находят отклик в душах, меня чуть было не высмеяли в лицо.

Лишь мой взгляд, не терпящий подобной реакции, смог его остановить.

Поэтому для себя у меня набралось несколько песен, которые, наверное, рассказывают мою историю. Историю о том, что лишь несколько человек в моей жизни знают меня настоящую, всё остальное бравада, поддерживаемая мною, семьёй, агентом, парнем.

Всеми.

Подруга ещё с колледжа, Николь, она никогда не видела ту девушку, что мелькает по телевизору, на интервью и светских тусовках. Но она в отъезде, сейчас у меня с ней редкие разговоры по телефону и желание, чтобы она поскорее вернулась в Нью-Йорк.

Не скажу, что мне это нравится, но и не могу сказать, что готова раскрыть обществу свою уязвимость, свои недостатки, неуверенность и боли. Тот социальный слой, в котором я кручусь, таких хоронит заживо. Перемалывая, выплёвывает себе под ноги, а оказаться там внизу под ними я отчаянно не хочу.

С детства мне говорили, что я должна делать, говорить, кем быть. И в момент моего буйства отказ от того, выбранного мне пути, казался катастрофичным для нашей семьи.

Но нет, событие, ставшее для меня катастрофой, случилось позже.

Сейчас же заголовки из серии «дочь влиятельного бизнесмена трясёт задницей в концертном зале Чикаго» или «известная дочь Билла Кауфмана, владельца сети отелей по стране, снова была замечена в клубе с откровенным танцем» меня не трогают, и даже семья смирилась, не без помощи Криса, моего агента.

По его мнению, то, что у меня некий скандальный образ, дерзкий и слегка развязный, играет на руку моей карьере. На деле же я не являюсь таковой, имею право расслабиться в компании друзей, иногда могу себе позволить крепко выразиться, но по факту остаюсь девушкой, отчаянно желающей поддержки, любви и внимания, не без тараканов в голове.

А уж мой сценический вид – это не моя работа, а моей команды.

Вечером того же дня придирчиво осматриваю себя в зеркало гардеробной. Мой пентхаус в районе Трайбека отделан исключительно в светлых оттенках, с яркими акцентами в декоре.

По сравнению с родительским домом площадь гораздо меньше, а интерьер можно назвать скучным. В гостиной почётное место у панорамного окна занимает рояль, а напротив дивана электрический камин, в попытке добавить уюта этому элитному жилью.

Французские окна в каждой из комнат, это было главным условием покупки. Иногда поздно ночью, когда не спится, укутавшись в плед, с чашкой тёплого молока, я позволяю себе смотреть на ночную жизнь Нью-Йорка, придумывая истории людей, передвигающихся маленькими точками с высоты моей квартиры.

Поправляю волосы, рассыпанные волнами по плечам, немного прихлопываю пудрой накрашенное лицо, чёрное платье в бельевом стиле с провокационным разрезом по бедру, клатч серебряного цвета и такие же лодочки.

Плюс в том, что в большинстве случаев, если не считать концерты, я не пользуюсь услугами своего стилиста. Иначе я бы ходила в полупрозрачных боди и сетках двадцать четыре часа. Даже в этом платье разрез, на мой взгляд, смотрится слишком откровенно, но уповаю на то, что я должна поддерживать свой образ.

Вик часом ранее написал, что у него не получится заехать, поэтому вынуждена была сама сообщить охране, что поеду с сопровождением. Хоть я и не согласна на такие вещи, но обычно премьеры сопровождаются толпами фанатов, и не знаешь, чего можно ожидать.

Был у меня один случай, когда меня с неимоверной силой дёрнули за пальто, и я чуть не упала, благо, что Вик был рядом и удержал. После того было принято решение на такие светские мероприятия, освещённые в СМИ, появляться только с охраной.

Выхожу из здания и вижу привычный «Мерседес», в котором меня возят, если я не на своём «Порше». Дверь тут же открывается, когда я спускаюсь по ступеням, и с водительского сидения вылезает Зак.

Хмурюсь, но не удивляюсь, их замена довольно часто происходит, на что я уже не реагирую. Открывает мне заднюю дверцу, приветствуя, один из немногих, с кем мне довольно комфортно.

Сажусь в машину, и ноздрёй касается знакомо-незнакомый терпкий аромат, а глаза находят обладателя этого запаха. Это никто иной, как мистер Райт, новоиспечённый хозяин нашего отряда безопасности.

Разглядеть его полностью не удаётся, потому как скрыт сидением, но отмечаю, что он не в привычном своём виде, а в костюме. Одна лишь деталь отличает его от Зака, нет белого воротника, вместо него виднеется ворот чёрной рубашки.

– Мисс Кауфман. – глубоким рокотом произносит он.

– Здравствуйте, мистер Райт. – отзываюсь я, скрывая удивление за намеренно спокойным голосом.

Вижу, как он кивает Заку, и мы трогаемся с места в сторону Мидтауна, на сорок пятую Западную улицу, в театр Хиршфельда, где пройдёт премьера бродвейского «Мулен Руж».

Внутри мысли сменяют одна за другой, раньше всегда было достаточно одного человека в охране, и вопросы сам он вызвался или это необходимость не отпускают мою девичью натуру. Однако после сегодняшней утренней встречи задавать ему их напрямую я не намерена.

Кажется, что мы еле движемся в пробках Нью-Йорка, пока я задумчиво осматриваю улицы и машины в соседних рядах. В голове вдруг выстраиваются ноты, которые я судорожно записываю в телефон, чтобы потом иметь возможность прослушать.

Чаще всего я их всё равно меняю по итогу, но такое внезапное посещение моей музы редкость, поэтому нужно сразу записать, иначе потерплю фиаско с попыткой вспомнить.

Тишину и мой порыв нарушает звонок от Вика.

– Детка, я уже освободился, скоро буду на месте.

– Я еду. – негромко отвечаю ему.

– Окей, тогда увидимся там?

– Да, я зайду внутрь. – отвечаю ему и сбрасываю звонок.

Мы должны были бы появиться вместе, выйти из автомобиля и совместно зайти в холл театра, но, видимо, не суждено.

Спустя минут тридцать мы тормозим, и я вижу по обеим сторонам от входа в театр выстроившихся папарацци, вперемешку с теми, кто пришёл поглазеть на звёзд. Уже кто-то следует по дорожке, мелькают вспышки фотокамер, а люди что-то кричат.

Машина спасает от гула этих голосов, но я не один раз видела эту вакханалию, поэтому прекрасно осознаю, что там творится. Прежде чем я успеваю отреагировать, пассажирская дверь по моей стороне открывается, и из неё выходит мистер Райт, Зак же остаётся в машине.

Одеваю на лицо невозмутимое выражение слегка надменной звезды, но внутри растерянность перемежается со смущением. Я ожидала сопровождающим Фила или хотя бы Зака, но не этого мужчину.

Моя дверь медленно открывается, и я ступаю на дорожку, грациозно вылезая из машины. Мистер Райт стоит напротив, не спуская с меня взгляда, как и я с него.

Чёрт!

В идеально чёрном, матовом костюме он выглядит более чем эффектно. Это мгновение проходит как в замедленной съёмке, его глаза изучают моё тело и поднимаются вновь к лицу.

Хлопок двери и отъезжающая машина вырывают меня из этого момента, и окончательно смутившись, я обращаю взгляд на толпу, приветливо улыбаясь и молясь, чтобы красноты на щеках не было.

Незнакомый охранник движется рядом, но пропускает меня вперёд. Глупые мысли, свербящие в голове, отгоняю и слышу вопросы, летящие в меня от папарацци.

«Мисс Кауфман, где же Вик Харт?»

«Эрика, это Ваш новый любовник?»

«Мисс Кауфман, вы разошлись с Виком Хартом?»

«Скажите же имя незнакомца, мисс Кауфман?»

«Как давно вы вместе?»

Мотаю головой со снисходительной улыбкой, давая понять, что ответов сегодня не будет. Сама мысль о том, что мне приписали возможную связь с этим человеком, заставляет скрипнуть зубами.

На ступеньках я чуть не спотыкаюсь, но горячая рука молниеносно ложится на талию, придерживая меня. Это прикосновение выбивает из колеи, заставляет всё тело встрепенуться и растерянно уставиться на обладателя крепкой руки.

Он совершенно невозмутимо следует дальше. Видя отсутствие какой-либо заинтересованности, решаю, что отреагировала слишком бурно. В конце концов, мужчина помог мне не разложиться на ступеньках перед людьми и журналистами.

– Спасибо. – уже войдя в здание, тихо говорю я.

– Вам надо научиться лучше скрывать свои эмоции, если вы хотите, чтобы вас не раскрыли, Эрика. – говорит, оглядывая помещение быстрым взглядом.

– Эти советы, мистер Райт, можете оставить при себе. – отвечаю я, стараясь сдержать волну недовольства.

– Где этот сладкий мальчик? – спрашивает он, переводя взгляд на меня.

– Вас это не касается.

И снова снисходительная ухмылка растягивается на его лице. Но он не успевает ответить, как я замечаю знакомые лица и следую туда.

Несколько моделей, именуемых «друзьями», стоят в сторонке с бокалами игристого. Рыжая и высокомерная Пенелопа Томпсон и более тихая, но по моим меркам глупая блондинка Алисия Смит.

Остальных я не знаю, да и неважно, главное, он получил такой же ответ, как я сегодня утром.

– Дамы! – расплываясь в натянутой улыбке, обращаюсь к ним.

– О! Дорогая! – целует воздух у моих щёк Пенелопа.

– Эрика! – повторяет движение Алисия.

– Боже, милая! Кто это? – вспыхивают глаза Пенелопы, и она соблазнительно закусывает губу.

Смотрю в направлении её взгляда и понимаю, что это моё сопровождение стоит чуть в стороне, но понятно, что со мной.

– О боже! Мужчина, я готова составить Вам компанию за просмотром! – восклицает Алисия.

– Да так, друг семьи. – сжимая губы, отвечаю я.

– Впрочем, плевать, кто он! Ты его видела?! Горячий жеребец! – осматривая его откровенным взглядом, при этом не глядя на меня, восклицает Пенелопа.

– Ради ночи с таким, даже не знаю, я на многое готова! – хихикая и также сканируя его глазами, я надеюсь, шутит Алисия.

– Как Вас зовут? – идёт в наступление отвязная рыжая девушка.

– Дерек. – отвечает он, мазнув по обеим взглядом.

Внутри бушует нечто, мне он отказался называть имя, а тем, кто готов обнажить прямо здесь свои бёдра ради тупого траха, выдал даже не подумав. Прячу тот факт, что меня это задело, и отвлекаюсь на вход.

Глава 5

Чёрт!

Вижу разрез на платье по бедру Эрики Кауфман, и в голове всплывают возможные картинки того, как доставить удовольствие, не снимая этого грёбаного платья.

Будет крайне глупо не признать, что девушка притягательна. А пахнет так, что хочется прикрыть глаза. Что-то кокосовое и цитрусовое одновременно.

Руки чесались прикоснуться к ней, и она дала такую возможность. В брюках отозвалось, как только положил ей руку на узкую талию.

Следую за ней, предварительно понимая, к кому она направляется. Две искусственные картинки, одна рыжая, другая блондинка, картинно приветствуют мою подопечную на сегодня.

Затем, как по щелчку, обращают взгляд в мою сторону, и дальше происходит то, к чему я, в общем-то, привык. Глаза у обеих загораются, но даже неинтересно.

Гораздо увлекательнее наблюдать за малышкой Эрикой, азарт так и горит внутри от этой девушки. Все её эмоции, которые, как она считает, умело скрывает, я вижу как на ладони.

Презрительный взгляд в мою сторону после названного имени. То, как нервно почесала шею и повернулась ко входу в ожидании своего холёного парня.

Все эти невербальные знаки говорят гораздо больше, чем она сама.

Вижу, как в холл деловито входит мальчишка Харт. Иначе назвать я его не могу, слишком лощёная внешность, никакой брутальности у парня.

Эрика расплывается в довольно искренней улыбке, которую я вижу впервые. И от которой захватывает дух, так вот она, настоящая радость мисс Кауфман. Он тут же в ответ ухмыляется и идёт к ней навстречу.

Наблюдать, как молокосос засовывает ей язык в рот, у меня желания нет, поэтому намеренно отворачиваюсь. Затем для гостей звучит сигнал, что пора рассаживаться по своим местам. Она вскидывает на меня мимолётный взгляд, после чего забывает про моё существование, полностью поглощённая своим бойфрендом.

Остаюсь при входе со стороны, с которой прослеживается выход из зала и место, где сидит моя цель. Успеваю просмотреть всех гостей, на всякий случай.

Выступление довольно романтичное, но не трогает душу, потому как у меня её попросту нет. Где-то спустя час от начала представления я наблюдаю, как некто копошится, прикидываю место и ряд, понимаю, что это она.

Выходит из зала через другой выход, иду через свой, чтобы поймать её до того, как она скроется.

Но по итогу наблюдаю картину, которую никак не жду.

Мужчина в сером костюме стоит перед Эрикой, целуя её руку. Она же, в свою очередь, выглядит немного растерянной.

Когда понимаю, что маленькая мисс оглядывается в поисках помощи, выхожу из своего угла. Не знаю, как понял, что это был именно знак SOS, шестым чувством или интуицией, или чем-то ещё, чему стараюсь не придавать значения.

Увидев меня за спиной этого мужчины, она вновь надевает привычную маску.

– Мисс Кауфман. – даю о себе знать всем присутствующим.

– Эрика, это Ваш знакомый? – оборачивается на меня мужик, всё ещё держа её за руку.

Нужна секунда, чтобы узнать в нём никого иного, как Роберта Мортона.

– Да. – твёрдо обозначает она: – Дерек, я бы хотела с Вами поговорить. – намеренно скрывая суть положения, девочка обращается ко мне: – Прошу меня извинить, мистер… – смотрит на него, ожидая понять, кто перед ней.

– Мистер Мортон. Но для Вас просто Роберт. – слащаво улыбается ей этот индюк.

Эрика кокетливо улыбается, пытаясь скрыть своё недовольство его вниманием, и вскидывает взгляд на меня.

– Пройдёмте, мисс Кауфман. – указываю рукой в тот самый холл, пропуская вперёд.

Прохожу мимо этого Мортона, который плотоядно осматривает её, не пытаясь даже этого скрыть. Похоже, Райт, работёнка будет весёлой.

– Что он хотел? – выдаю, как только мы оказываемся на приличном расстоянии от того места.

– Ничего. Просто сказал, что он знаком с моим творчеством. Но… – вновь потирает шею, выдавая свою нервозность.

– Что «но», Эрика? – нетерпеливо обращаюсь к ней.

– Его взгляд… И моё творчество, оно для иного контингента. Ему лет сорок на вид, сомневаюсь, что он слушает подобный жанр и знает, что такое «Инстаграм». По крайней мере, не похож на того, кто бы интересовался. – устремляет взгляд прямо в мои глаза.

– Напиши своему парню смс. Мы уезжаем. – надо обдумать.

И если Мортон хотел подловить её, когда она не в курсе, у него получилось.

Теперь надо продумать их общение, пусть даже придётся выставить дочь работодателя приманкой.

– Хорошо. – соглашается, доставая свой телефон, в то время как я уже вызываю Зака.

Выходим на улицу, тут уже всё опустело, нет ни фанатов, ни папарацци. В ожидании машины наблюдаю за девушкой. Судорожно записывает что-то в телефон, периодически закрывая глаза и беря паузу, а потом вновь это делает.

Любопытство не было моей сильной стороной, но то, как она это делает, действительно вызывает интерес.

– Что ты делаешь? – стараюсь не показать полного спектра эмоций.

– Минуту. – напряжённо отвечает она, продолжая стучать по сенсору смартфона.

Бровь уже поднимается, но продолжаю ждать вразумительного объяснения.

– Это бывает редко. В голову приходит мелодия, и я, чтобы не забыть, записываю её. – спустя паузу тихо выдаёт она.

В попытке принять информацию не могу взять в толк, как это приходит мелодия. Мы же можем воспроизводить лишь то, что однажды услышали.

– То есть ты её слышишь? – задаю, поистине, глупый вопрос.

– Можно сказать и так. – лёгкая и чистая улыбка трогает её губы, а я не могу оторвать взгляда: – Я знаю, как звучат ноты, но выстраиваются они в каком-то своём порядке. Завтра на студии я воспроизведу то, что пришло, откорректирую, и, возможно, из этого получится или аккорд, или припев нового хита. – объясняет она мне.

– Признаться, это невероятно. – скрывая то, что это меня приводит в замешательство, отвечаю ей.

Для такого, как я, подобное умение на грани фантастики. Я, в принципе, далёк от творчества, если только это не касается чего-то вроде смастерить бомбу, замаскироваться или собрать беретту, да и любой другой вид оружия. Хотя творчеством едва ли всё перечисленное можно назвать.

– Не настолько, как спасать жизни людей. – задумчиво отвечает она.

Вижу, как подъезжает машина, стирая мой ответ на её реплику. Молча открываю ей дверь, и она всё с тем же задумчивым видом садится внутрь.

Сам же, пытаясь восстановить внутреннюю собранность, сажусь на переднее сиденье, кивком коротко поприветствовав Зака. За мыслями разобраться, что же задумал Мортон, мы довольно оперативно подъезжаем к дому мисс Кауфман. Продолжаю играть роль телохранителя этой девушки, и открываю её дверь перед зеркальным небоскрёбом.

– Мисс Кауфман. Я бы хотел осмотреть ваш дом на предмет защиты. – выдаю ей, держа официальный тон, с этой девушкой он незаметно стирается.

– Хорошо. – кивает она устало.

Прошу Зака оставить машину и подняться со мной. Наедине с ней сбиваются все планы и расстановки.

В лифте напряжённая тишина, каждый в своей голове. Однако вижу взгляд Закари в сторону подопечной. Откровенно плывёт парень, но ей будто всё равно.

Оставляю анализ при себе и как только мы ступаем на её этаж, осматриваю местность.

– Вы пока можете осмотреться, мне нужна минута. – подаёт она голос, уже направляясь по лестнице на второй этаж.

Пентхаус стильный и минималистичный. Гостиную разбавляет большой диван и рояль, стоящий прямо у панорамного окна. В голове возникает картинка, как она играет на рояле. И этот образ будоражит все нервные окончания.

Спустя минут десять перед нами появляется та девушка, с которой я столкнулся утром. В домашней одежде, волосы убраны в небрежный хвост, без единого грамма косметики. Она выглядит маленькой и хрупкой, настоящей и нуждающейся в заботе.

Твою мать, Райт, что за мысли?!

– Мы не займём много времени. – говорю ей.

– Ничего. Я всё равно ложусь поздно. Кофе? – переводя взгляд на Зака, предлагает она.

– Если можно, мисс Кауфман. – подаёт голос тот.

– Вы? – медовыми глазами ожидает ответа, на что я просто киваю.

Обходим два этажа, отмечая неплохую защищённость пентхауса и довольно безликое жильё. Вернувшись в гостиную, понимая, что нужно изменить в сигнализации и что добавить, две чашки кофе уже стоят на журнальном столе.

Девушка же, удобно устроившись на диване, потягивает чай, просматривая что-то в своём смартфоне. Подозреваю, что и так здесь задержались, даю себе ещё минуту на пару глотков любимого горячительного напитка.

– Мисс Кауфман. Завтра к вам придут для усиления сигнализации. – начинает Зак, за что благодарю его.

– Спасибо, Закари. – тепло отвечает она ему.

– Вы ведь знаете, кто это был, верно? – обращается к нам двоим, но взгляд пронзает только меня.

– Пока рано судить. Но есть вероятность, что вы приглянулись мужчине не просто так. – туманно отвечаю.

– Если будет важная информация, мне же об этом расскажут? – глазами гуляет уже по нам двоим.

– Как только догадки подтвердятся, да. – твёрдым тоном стараюсь её успокоить.

– Хорошо. Спасибо, Дерек. – никогда ещё слова благодарности не звучали так искренне и чувственно одновременно.

– Пока рано судить, Эрика, – стараюсь не реагировать на такие открытые эмоции.

Забудь, Райт. Ты не можешь, слишком много «против». Скоро снова ледяные воды, секретные операции и убийства.

Глава 6

Остаюсь в одиночестве, провожая свою охрану.

Не могу взять в толк, что меня напугало в том мужчине. Но было что-то такое, неприятное. То, как говорил со мной, как обдавал сальным взглядом.

Очень вовремя появился Дерек Райт и многое объяснил без слов. В глазах, пусть и неэмоциональных, я увидела узнавание, значит, этот мужчина уже фигурировал в вопросе отцовских дел.

Надеюсь, что я всё же заслуживаю того, чтобы знать, и они известят меня.

В голове прочно засел образ телохранителя в чёрном костюме. Горяч, сексуален и убийственно брутален.

Но интрижка с бодигардом – хреновый пиар. Как бы я про себя об этом не думала, не смогу пойти на такое, тем более есть Вик.

Райт ведь наверняка не из тех, кто ходит держась за руки, спит в обнимку и говорит заветные слова любви. Вероятно, эти черты у них схожи с Виком.

Хотя в остальном это диаметрально противоположные личности. Если Дерек Райт – это кофе, горячий, жгучий, крепкий. То Вик Харт, не знаю, чай. Вроде насыщенный, тонкий вкус, но не то.

Открываю телефон, чтобы просмотреть то, что сегодня записала, и решаю немного помузицировать. Сажусь за рояль, сначала на тихой проигрывая отрывок.

На удивление звучит неплохо, улыбаюсь, повторяя вновь и вновь. Это определённо интересно, надо завтра попробовать совместить с той частью, которая была написана до этого.

Утро встречаю в хорошем расположении духа, потому как мне не терпится свести музыку. Вчера уже лёжа в кровати в голову пришла шальная мысль. И воодушевлённая планом её реализации, я должна закончить трек.

Крис меня потом убьёт, но, возможно, он об этом никогда не узнаёт. Сама хихикаю над ним. Крис – это довольно латентный почти натурал, но очень импрессивный. Я его очень люблю, правда, порой он невыносимо раздражает. Блондин с зелёными глазами, одевающийся по последним тенденциям недели моды, поэтому иногда его наряды вызывают недоумение.

Наскоро собираюсь, надев спортивный костюм и очки. Выхожу с территории небоскрёба, потому что машину вчера оставила здесь, а не на закрытой парковке.

Замечаю кучку папарацци у «Порше».

Хмурюсь, ведь они редко преследуют. Всё же Нью-Йорк кишит знаменитостями, и кадры, как Роберт де Ниро покупает макароны или Лив Тайлер выгуливает собаку, никого не удивят. В этом ключе Яблоко – идеальное место для частной жизни, здесь почти всем плевать. Когда подхожу ближе, начинают сыпаться вопросы.

«Эрика, это правда?»

«Как долго Вы намерены скрывать имя своего избранника?»

«Как отреагировал на это Харт?»

Не знаю, о чём речь, бросая лишь фразу «Без комментариев», юрко сажусь в свою машину и стартую в студию.

Догадка стреляет в голове молниеносно, и я судорожно достаю смартфон, чтобы открыть «Нью-Йорк Таймс». Её подтверждение на первой полосе, фото на всю страницу, как я выпала из реальности у авто в компании мистера Райта.

Чёрт!

Не могу просмотреть саму статью, поэтому ускоряюсь в сторону Сорок первой Западной, благодаря себя за то, что студию выбрала в пятнадцати минутах от дома.

Но замечаю свободное парковочное место на улице Гудзон и встаю туда, не глуша автомобиль, вчитываюсь в текст.

Заголовок гласит «Неужели гармонии конец?», ниже фото, где я с Виком, разорвано посередине, а следом вчерашнее.

В самой статье, кроме как факта, что вчера я была замечена в обществе загадочного сексуального самца (не мои слова), и того, что Вик Харт приехал в одиночестве, сразу последовав в театр, в общем-то, нет ничего.

Ну не считая мнения журналиста о том, какая я любвеобильная персона. Плюс несколько предположений в попытке угадать, кем может быть мужчина рядом со мной.

Из собственных мыслей об этой ситуации меня вырывает звук телефона, и я вижу физиономию Вика, поставленную на звонок.

– Привет.

– Что это за хрень, Эрика? – ожидаемо начинает он.

– Ты же знаешь папарацци. Это новый сотрудник отцовской охраны.

– Ясно. Сегодня идём в ресторан на Пятой авеню. – с твёрдым намерением озвучивает он.

– Вик. Думаю, что не нужно светиться, чтобы не вызвать ещё больше разговоров о моей личной жизни.

– То есть мне оставаться ослом, за спиной которого это вертится? – я прямо чувствую, как он закипает.

– Нет, но надо дать немного улечься этой информации.

– Эрика. Идём в ресторан. – плюёт на то, что обо мне будут судачить, как о женщине лёгкого поведения.

Хоть меня не трогает факт сплетен, но приоритеты Вика определённо меня не устраивают. И я не о том, что он должен печься о моей репутации больше своей, а о том, что в этой фразе прослеживается именно наплевательское отношение ко мне.

– Хорошо, Вик. Но имей в виду, что это обо мне будут говорить, как о твоей шлюхе! – скидываю звонок, не желая слушать сладкие речи, чтобы меня успокоить.

Он всегда так делает, когда вопросы касаются его и меня как известных личностей. Тру виски, отчаянно желая, чтобы произошедшее само собой улеглось. Телефон вновь оживает трелью, и высвечивается незнакомый номер, хмурюсь, но отвечаю.

– Слушаю.

– Мисс Кауфман, добрый день, – раздаётся незнакомый мужской голос.

– Кто это?

– Роберт. Вчера мы с Вами не успели договорить. – моментально вспоминаю его.

– Здравствуйте. Откуда у Вас мой номер? – это вызывает настороженность.

– О, мисс Кауфман. Я же говорил, что заинтересован Вами. – вспоминая его неприятную улыбку, чётко вижу её перед глазами.

– Что Вам нужно?

– Хотел бы пригласить Вас на ланч.

– Я сегодня занята… может быть, в другой раз. – стараюсь звучать небрежно.

– Эрика. Возможно, моя настойчивость могла Вас напугать, но уверяю, я просто хочу с Вами пообедать и пообщаться. Вы с первого Вашего появления застряли в моей голове. – издаёт смешок, как мне кажется, довольно искренний.

– Роберт. Давайте, как я буду более свободна, я дам Вам знать?

– Ловлю Вас на слове и буду ждать. – и почему-то то, каким тоном была сказана эта фраза, заставляет поверить в эти слова.

– Конечно. Хорошего дня. – закругляю разговор, уже думая, кому бы об этом сообщить.

– И Вам, очаровательная Эрика.

Слащаво прозвучавшая фраза заставляет поморщиться, скидываю звонок, тарабаня пальцами по рулю. Не нахожу ничего лучше, чем сообщить об этом Винсенту. Он долгое время работает с отцом и является главным в отделе безопасности.

– Винсент, добрый день. – нервно звучу я.

– Мисс Кауфман, что-то случилось? – хмуро и серьёзно отвечает Сэнфорд.

– Да, мне звонил Роберт Мортон. Насколько я понимаю, у отца с ним были какие-то дела. – сама понимаю, что звучит глупо, но он ведь должен быть в курсе.

– Эрика, нет причин для волнения. В том, что к Вам испытывает интерес партнёр Мистера Кауфмана, нет ничего подозрительного. – снисходительно он отвечает.

– Да, но… ведь между ними что-то произошло, Винсент. Это может быть связано с его интересом?

– Смею Вас уверить, всё в порядке. Нет причин для беспокойства. – заявляет он.

– Хорошо, я поняла. Спасибо. – прощаюсь, желая оказаться в студии и послушать версию моей песни.

Трогаюсь с места, немного успокоили его слова, однако мысли возвращаются к одному темноглазому мужчине, который явно не согласен с Сэнфордом.

С другой стороны, Райт появился буквально несколько дней назад, он не может знать всё то, о чём в курсе Винсент.

До студии добираюсь в течение часа, вытесняя из сознания удручённые мысли и ловя очередную порцию воодушевления от проигранной сведённой музыки. Совершенно иной репертуар, чувственный, лиричный и нежный.

Совсем далеко от того, что я даю публике.

Со следующей недели начнётся подготовка к концерту, который состоится в Мэдисон сквер гарден через несколько месяцев. Сама программа шоу уже готова, осталось отработать его от начала и до конца, внести изменения, если таковые появятся. Обычно за год до планируемой даты пишется программа, порядок синглов, танцы, костюмы, эффекты и прочее.

Поэтому-то на сегодня есть готовая программа. Выбраны ведущие, танцоры, поставлены танцы и костюмы отшивают последними швами. Техника для эффектов имеется в самом концертном зале. Потребовалось лишь докупить составляющие для дыма, фейерверки и прочую атрибутику.

И вот теперь, за несколько месяцев начнутся усиленные репетиции, чтобы всё прошло идеально.

А у меня остаётся буквально несколько дней на то, чтобы добить песню и слить её на ресурсы анонимно. Именно это моя шальная идея, и я как никогда готова к её реализации.

Глава 7

Знакомство с Сэнфордом не задалось с первой минуты, фраза «обоюдная неприязнь» даже не передаст реальности нашего взаимодействия.

Но сомнения Зака подтверждаю. Крайне странный тип, учитывая многолетнюю работу на эту семью, сразу чувствуется отрешённость, коей, по моим меркам, теоретически не должно быть.

Тут же дали своё и извечные споры, кто же лучше. Элитные войска против доброй армии или воздушных сил.

Откровенно сказать, таких, как я, недолюбливают. А эти товарищи старой закалки, в принципе, не принимают, потому что нам позволено гораздо больше, и способы достижения целей язык не поворачивается назвать гуманными.

Закари как-то странно смотрит, посылая неоднозначные взгляды, в момент, когда мы тянем провода на террасе.

– Что?

– Ничего.

– Если есть что сказать, говори, Зак.

– Ты видел первую полосу «Нью-Йорк таймс»? – с опаской смотрит.

– Я похож на человека, который интересуется этим? – вопросительно поднимаю бровь.

– Нет. Вот… – протягивает смартфон, на котором я вижу себя и дочь Кауфмана.

Вглядываюсь и узнаю, что это именно та минута, когда мы вышли из машины у здания театра. Заголовок, как, собственно, и текст, меня не трогают. Поэтому с тем же невозмутимым лицом я возвращаю телефон его владельцу.

– Ничего не скажешь? – интересуется он.

– Нет. Это было ожидаемо, раз малыш Харт оставил в одиночестве свою пассию.

На самом деле, фото, что запечатлено, отражает обоюдный интерес друг к другу. Но, полагаю, не я один понимаю бессмысленность возможного развития событий. Секс на разок, а потом придётся что-то говорить, объяснять.

Явно Эрика Кауфман хочет большего от полового партнёра. Правда, и Вик Харт, как я вижу, с этим не справляется. Эта девушка занимает слишком много моих мыслей, а так быть не должно.

Возвращаюсь к тому, что делал до того, как открылась эта информация, старательно забывая её вид в том платье.

Дальше нужно всё же подумать, как быть с Мортоном. Ощутимый интерес к дочери Билла вызывает подозрения. Если он хочет сделать её разменной монетой, значит, сейчас должен усиленно работать над тем, чтобы сблизиться. А уже потом последует неожиданный шаг оттуда, откуда не ждали.

Но если представить, что Эрика ему нужна лишь как женщина, тогда почему именно сейчас? Или он хочет соблазнить девчонку и оказаться в родственных связях Кауфманов?

При таких обстоятельствах этот интерес – маленький шаг к крупному ходу, благодаря которому, по его мнению, он окажется в охрененном выигрыше.

Или я гоняю то, чего нет, или я прав в обоих случаях.

Спустя несколько часов, вернувшись в Бруклин, сижу на балконе своей квартиры, пытаясь обмозговать это всё за чашкой кофе. Звук разрывающегося телефона раздаётся неожиданно, видя, кто звонит, бросаю взгляд на время.

– Грэйс, – приветствую я фигурную блондинку, готовую на многое ради толики внимания.

– Дерек… – с придыханием отвечает она: – Ты пропал. – В ход идёт жалобный тон.

– Занят.

– Встретимся? – Я прямо вижу, как она, говоря это, снимает с себя бельё.

– Буду через пару часов. – отвечаю, не отказываясь от качественного минета.

Допиваю кофе, возвращаясь к своим мыслям, как трель второго звонка вновь отвлекает.

– Слушаю.

– Сэр, до меня тут дошли слухи, что Мортон звонил мисс Кауфман, – рассказывает Зак.

– И почему я узнаю об этом только сейчас?! – Я не нервничаю, но голос выдаёт моё недовольство.

– Сам только что услышал от Фила, говорит, предлагал встречу.

– Что сказала? – Чертовка, наверняка ведь Сэнфорду сообщила.

– Точной информации нет. Но, судя по разговорам, ни нет, ни да.

– Понял. Спасибо, Зак. – Похоже, минет отменяется.

Даю себе пару минут и набираю номер, который взял из досье.

– Ало, – раздаётся в трубке мелодичный голос.

– Мисс Кауфман. Это Райт.

– Добрый вечер, – удивляется она.

– Есть к вам дело в отношении Роберта Мортона.

– Всё в порядке. Я разговаривала с Винсентом, он сказал, нет причин для беспокойства. – Сжимаю челюсть, и голос приобретает металлическое звучание.

– Эрика. Я бы хотел на эту тему переговорить отдельно.

– М…мне сейчас не совсем удобно говорить. – На заднем фоне я действительно слышу голоса и музыку: – Могли бы созвониться позже? – «детка, кто это» раздаётся голосом Харта, и я понимаю, что после публикации новостей в процессе демонстрация, что у них всё в порядке.

– Я заеду, позвоните, как будете дома.

Вся эта ситуация с множеством вопросов изводит. Но ещё не было головоломок, которые я бы не разгадал. Путает карты лишь устоявшаяся охрана. Пора вытаскивать Лиама из трясины, потребуются свои люди.

– Лиам. – Коротко приветствую, набрав знакомый номер.

– Дерек. – Очевидно, опять в уматэ: – Как сам?

– Сносно. Ты? – Мы спрашиваем не о том, как у нас дела, а о том, как переживаем то, что двумя месяцами ранее произошло с нашим отрядом.

– Наверно, чуть хуже. – Издаёт он печальный смешок.

– Слушай, друг. Нужна помощь.

Сантименты не наша история, мы молча стараемся оказать ту поддержку и понимание.

– Так, подожди, дай минуту собраться. – Голос становится серьёзнее.

Что-что, а алкоголь для нас как вода, и даже если степень опьянения выше нормы, мы вполне можем собраться и вести себя, будто и не было горячительной жидкости.

– Мне нужен человек. Свой. Уотсон попросил присмотреть за его другом. – Начинаю я: – Конечно, далеко от того, что мы делали, но освежить голову и разгадывать задачки есть над чем.

– А, кто-то там с отелями, он звонил мне, – отвечает Лиам.

– Да. Возьмёшься? – спрашиваю в надежде, что друг согласится.

– Слушай, брат. Я сейчас не в лучшей форме. Да и помощи от меня, что от бегемота.

– Лиам, пора. Хорош уже. Нужны глаза и уши.

– Давай завтра я позвоню, и ты расскажешь, по рукам?

– Я буду ждать, засранец. – Усмехаюсь я.

Кладу трубку, веря в то, что он одумается и поможет. Лиам в отряде был самым харизматичным парнем. В свободные дни, где бы мы ни находились, девушки разных сортов заглядывались на его светлые глаза и внешность актёра.

Он мог бы стать тем, кто жил припеваючи и посещал такие мероприятия, на которых мне удалось присутствовать вчера. Но у этого парня отличные навыки стрелка, и было бы глупо просирать их, кривляясь перед камерой.

Но то, что произошло с нами на последней операции, сломало обоих. Лиам чувствует вину, ведь его любовные интрижки отвлекли от миссии. Я же чувствую вину, потому что был слишком уверен в том, что всё делаю правильно, что не смог спасти.

Это не стереть и не выдворить из системной солдатской головы, но с этим как-то надо жить.

Восемь бойцов, восемь друзей погибли тогда благодаря тому, что мы были слишком увлечены собственными мыслями и погрязли в чувстве собственного превосходства.

Их не вернёшь, а мы остались, чтобы каждый день чувствовать дыру внутри и нести груз за свои ошибки. В отчёте Уотсону и я, и Лиам расписали, как всё было, когда раздался взрыв.

Как пытались спасти Митчелла, тащили на себе Купера и в состоянии аффекта матерились рядом с телом Али. Как вопль с просьбой Пирса сделать так, чтобы стало легче, вызывали шок вперемешку с раскаянием, и как не смогли собрать по частям остальных.

Даже сейчас вспоминая то, что творилось в те несколько минут, грудь сдавливает. А душераздирающие картинки слепят глаза, накачивая воздух ненавистью к себе.

Митчелл был гордостью своей семьи, у Али осталось двое сыновей, у Купера невеста, ожидающая его дома. Пирс, хоть и был одиночкой, собрал в прощальный путь несколько дюжин человек.

Никогда я не забуду выражения лиц их семей, сообщая, что важных для них людей больше нет в живых. Это будет преследовать всю жизнь, и слёзы, молча текущие из глаз на могилах собратьев, передают лишь малую толику того, что творится в сгнившей душе.

Из мрачных мыслей меня вырывает входящее сообщение.

«Я готова к встрече».

Не переодеваясь во что-то более подходящее, пусть и для неформальной встречи, сажусь в машину в спортивном костюме.

До Манхэттена мне добираться около часа, но я, объезжая возможные пробки по Бруклинскому мосту, укладываюсь в положенные по расстоянию полчаса.

Звоню в панель у ворот, чтобы попасть на территорию башни, и мне молча открывают путь. Приветствую консьержа, заходя в лифт, уже у двери на её этаж делаю вдох и стучусь.

Эрика, именно Эрика, не мисс Кауфман, в домашней майке и шортах, открывает спустя несколько секунд.

– Здравствуй, – успокаивающей мелодией для моего поганого настроя звучит её голос.

– Доброй ночи. Это не займёт много времени. – Пропускает меня в гостиную, где я вижу раскрытый рояль и бумаги на нём.

Такая домашняя, с блестящими волосами, раскинутыми по плечам, и пахнущая этим долбанным кокосом и чем-то ещё. Кажется, вся квартира пропитана её запахом. Не отметить это сложно, все рецепторы будто сошли с ума.

– Что происходит? – хмурит она брови.

– У меня есть определённые мысли, и чтобы их либо подтвердить, либо опровергнуть, нужно ваше участие.

– В каком смысле?! – Округляются её красивые тёплые глаза.

– Роберт Мортон получил проигрыш в тендере на строительство какого-то крутого комплекса. Тендер взял Билл Кауфман. Но прежде Мортон предлагал сотрудничество, в чём ему было отказано. Его биография вызывает сомнения, а интерес, проявленный к вам, фактически, спустя месяц после несостоявшейся сделки, подвергается неоднозначным домыслам. – Выдаю всё, сохраняя напускное спокойствие и невозмутимую серьёзность.

– Подождите. То есть Вы хотите сказать, что этот мужчина проявляет интерес в связи с этим? – пытается она разобраться, а между её бровями появляется складка.

– Повторюсь, мысли есть, и во всех вариантах присутствуете вы. Однако необходимо их подтверждение. – давлю, но из благой цели.

Эрика присаживается на диван, массируя виски.

– И…как их подтвердить? – Вскидывает взгляд.

С этого ракурса невозможно излагать свои мысли в слова. В голове непрошено возникают фантазии о потерянном минете.

– Необходимо с ним встретиться.

– Что?! – Вскакивает она: – Зачем?! Но ведь Сэнфорд сказал, что всё в порядке! И зачем мне встречаться с этим мужчиной? – пытаюсь, очень пытаюсь сохранять спокойствие.

– Я буду на связи во время встречи, у вас будет наушник, его не заметит даже опытный служивый. Если случится так, что ваша безопасность окажется под угрозой, я и Зак отреагируем быстрее, чем вам может показаться.

– Но… Для чего?! – Даю ей время переварить информацию.

– Мисс Кауфман, разговор идёт о миллиардах. Если Мортон хочет через вас повлиять на вашего отца, то он либо будет действовать хорошим путём, либо плохим.

– Не того он выбрал для влияния… – Тихо замечает она: – Какой плохой?

– Шантажировать отца взамен на вашу жизнь. – Вряд ли, но не стоит исключать, что бизнесмены, подобно мафии или группировкам, играют по-крупному.

– Какой хороший?

– Расположить вас к себе и связать узами брака. – Утрирую, но иначе никак.

– Ерунда какая-то! – Вскипает она.

– Я понимаю сомнения, но это необходимо, чтобы понять, что нужно этому типу. – Действую, как и учили.

Эрика смотрит пристально в глаза и спустя паузу просто кивает. Только я собираюсь озвучить, что ей нужно сделать, как раздаётся звонок моего телефона.

– Милый, где ты? – Надутые губы Грейс, в ожидании моего члена, искусственно дуются по ту сторону трубки.

– Встреча отменяется. Я занят.

– Дерек, я тебя так ждала. Можешь заехать в любое время. – Томно произносит она, а я наблюдаю, как подопечная отводит взгляд в сторону окна и касается своей шеи.

Нервничает.

– Грейс. Я сказал. Я занят. – Чеканю не своим голосом и отключаю звонок.

– Мне, в общем-то, всё понятно. Если Вам нужно ехать, мы можем обсудить детали в другой раз, сейчас и правда поздно. – Возвращает свои глаза на меня малышка Кауфман.

– Эрика, нужно будет дать понять, что вы готовы на встречу. Он сам назначит время и место. Держать меня в курсе любой информации, изменений, подозрений, сомнений и прочего. Дайте свой телефон. – говорю ей, не обращая внимания на её реплику: – Вы можете звонить по-любому поводу. От вас главное, вести себя естественно, если он изучал, то раскусит с первой минуты. Предупредить, чтобы Харт не лез со сценами ревности и сообщать или мне, или, крайний случай, Заку. Остальных я попрошу держать в неведении. Это ясно? – заканчиваю я как со своими солдатами.

– Да.

– У вас всё в порядке? – Вопрос вырывается сам собой, сегодня она на удивление тиха и подавлена.

Дарит натянутую полуулыбку, кивая. Но всё равно не верю. Лезть, конечно, с тем, чтобы рассказала, не буду, однако, пометка сделана.

– Завтра я ему сообщу и позвоню Вам.

– Спокойной ночи, Эрика. – Пронзаю её взглядом, гася в себе желание её защитить из личных побуждений.

– Спокойной ночи, Дерек.

Глава 8

Закрываю за ним дверь, утопая в меланхолии. Сегодняшняя встреча с Виком выдалась тяжёлой. Точнее, реальность оказалась для меня внезапно разочаровывающей.

Нет, во время ужина ничего не произошло, не было скандалов. По сути, мы разговаривали ни о чём. Большая часть разговоров сводилась к колонке в «Нью-Йорк таймс».

В этот момент я чётко осознала: Вик ждал то ли папарацци, то ли чтобы нас сфотографировал кто-нибудь из посетителей. Прикосновения при любом удобном случае, казалось бы, натуральная нежность в глазах, но нет.

Выдавали его украдкой брошенные взгляды по сторонам в момент, когда, по идее, для пары не может ничего существовать вокруг. От того, что вся эта фальшь резко стала очевидной, настроение скатилось на нулевую отметку, а предложение поехать к нему было встречено отказом и загруженностью на ближайшие дни.

Я не строила иллюзий насчёт наших отношений, но хотелось верить, что ему нужна не просто картинка, что эмоции он всё же ко мне чувствует. Вик красивый парень, светловолосый, с голубыми глазами. Знающий себе цену, нередко превышая ценность, ухоженный, с ноткой надменности, но он неплохой человек. Весёлый и лёгкий, никаких эмоциональных качелей или переживаний.

Сажусь за рояль, вновь прокручивая информацию от Дерека Райта. Даже сейчас, когда ему нужна моя помощь, он не просил об этом, а констатировал необходимость моего участия. Сил на то, чтобы пререкаться с ним, не было, да и желания тоже.

Райт показался крайне озадаченным происходящим, и сомнения поселились в моей голове. Сэнфорд говорит одно, но Сэнфорд работает на нас столько лет, что было бы странно не доверять ему.

С другой стороны, мужчина, появившийся неделю назад, и его профессионализм, сам факт, что он служил в секретных войсках. Он сразу озвучил, что есть бреши в безопасности, плюс его постоянная собранность, хочешь или нет, внушает доверие.

Ко всему этому, тот выход из зала во время «Мулен Руж» перевешивает. Хотя червяк неуверенности всё же ползает, особенно после фразы «держать это в секрете».

Похоже, я стану агентом Эрикой Кауфман, сама про себя хихикаю. Какой же из меня агент, поджилки трясутся, как только я представлю, если этот Роберт почует неладное. Остаётся полностью передать свою безопасность брутальному Райту и уповать на то, что осечек не будет. Наигрываю свою мелодию, в тот момент, как в голове выстраивается продолжение, судорожно записываю.

Интересный парадокс: муза появляется лишь тогда, когда мысли заняты одним человеком.

Спустя несколько часов пробегаюсь глазами по листу с выполненной работой и, удовлетворённая темпом, с которым выстраивается мелодия, отправляюсь ко сну.

В голове стало посвободнее, всегда, когда ухожу в творчество, всё будто раскладывается по полочкам само собой. Поэтому, как только голова касается подушки, закрываю глаза и всё равно вижу образ мужчины в джинсах и чёрной футболке с глазами горького шоколада.

Новый день начинаю с подготовки, потому что сегодня очередное интервью на каком-то канале.

Уверена, вопросов про телохранителя не избежать, но не хочется говорить, кто он. В конце концов, я не знаю, могу ли вообще распространяться о его имени и деятельности.

Наряд ещё со вчерашнего вечера был любезно подготовлен стилистом. В этот раз топ цвета яркой фуксии и узкие кожаные брюки с завышенной талией, натягивающиеся так, что слышен скрип. Пока наношу плотный слой макияжа, слышу звонок Криса, на котором стоит его любимый сингл из моих.

– Куколка, ты готова? – раздаётся растянутыми словами привычное обращение.

– Не совсем. – вяло отвечаю я.

– Так, отставить. Ты должна поразить и уделать их всех, моя милая. Вопросы будут разные, будь готова. И… – уже знаю, что он хочет сказать.

– Я не буду раскрывать личность того парня. – пресекаю попытки сделать из этого сенсацию.

– Я и не надеялся. – прямо вижу, как кривит губы: – Ладно, держи интригу. Что там наш Харт? Ревнует?

– Крис, какая ревность?! Переживает, что останется в глазах СМИ дураком, которого обвели вокруг пальца.

– Пусть, пусть. Надо разгорячить публику перед выступлением в Гарден. – хитро говорит он.

– Крис! Не придумывай ничего без меня! – я знаю, как это может быть.

Даже наша встреча с Виком – спланированный цирк от моего агента. Правда, узнала я о нём гораздо позже.

– Ладно, не паникуй. Но этот малыш явно не понимает, кто спит с ним в постели. – Смеюсь на его реплику, таким образом Крис даёт понять, что любит меня.

– И я тебя люблю. Увидимся позже.

– Окей, куколка.

Продолжаю сборы, в момент, когда на телефон поступает сообщение.

«В ожидании… Роберт Мортон».

Вот ведь прицепился, выдыхаю, зная, что нужно сделать.

«Как насчёт встречи в пятницу?»

«В семь часов в Сохо. Я с нетерпением буду ждать».

Делаю скрин и молча, лишь подписав «доброе утро», отправляю на номер без имени, который вчера у меня появился.

– Мисс Кауфман, Вы не представляете, как мы рады видеть вас в нашей студии. – говорит Марк Льюис, ведущий программы, как только я вхожу в зал.

– Благодарю. – широко улыбаясь, отвечаю ему.

– Как Ваши дела?

– Как и всегда… – откидываю волосы назад: – Прекрасно. – Играю роль лёгкой и беззаботной певички.

– Выглядите шикарно! – разводит руками.

– Перестаньте меня смущать. – хихикаю.

Все эти действия уже отточены за это время, и, вероятно, никто не догадается, что в душе я обычный человек со своими страхами и проблемами.

– Недавно прошла громкая премьера «Мулен Руж», которую Вы посетили… – начинается: – Ваш возлюбленный появился несколько позже, и фанатов Вашей пары, конечно же, интересует, в раю проблемы? – улыбается Марк.

– Марк, в раю проблем не бывает. – посылаю ему кокетливую улыбку: – Сейчас мы оба заняты, у Вика постоянные съёмки и вопросы семейного бизнеса, не терпящие отлагательств. У меня подготовка к сольному концерту, поэтому, к сожалению… – для убедительности делаю паузу: – не всегда есть время, чтобы провести его вместе.

– Мисс Кауфман, полагаю, Вы видели статью в «Нью-Йорк таймс». Загадочный мужчина, с которым Вы были, кто он? – глаза Льюиса прищуриваются в ожидании сенсации.

– С места в карьер, мистер Льюис. – ехидно отмечаю я: – Ничего особенного, что могло бы Вас порадовать. Друг семьи, который тоже был приглашён на премьеру. Так вышло, что приехали мы вместе, затем уже внутри каждый был в своей компании. – уверенно прожигаю глазами человека напротив и дарю снисходительную улыбку.

– Эрика, многие увидели в фото нечто большее… – продолжает он: – Но раз Вы знакомы давно, может быть, раскроете нам личность? – ехидно произносит он.

– Предлагаю Вам спросить это у него в следующий раз, встретив его на улице. – язвлю я: – Я не вправе говорить это без его ведома. – добавляю для правдоподобности.

– Стало быть, это друг Вашего отца? – не сдаётся настырный журналист.

– Как я и сказала, друг семьи.

– Не будем больше мучить, мисс Кауфман. – обращается он к публике улыбаясь: – Скажите, ожидать ли нам что-то новенького в Мэдисон сквер гарден?

– Пожалуй…пусть будет интрига. – вновь включаю кокетство.

– Да Вы интриганка, мисс Кауфман. Будут новые синглы?

– Возможно. – пожимаю плечами.

– Планируется ли тур после громкой встречи с фанатами здесь?

– Хотелось бы. По крайней мере несколько штатов мы точно посетим. Как будет программа, мы обязательно сообщим. – обращаю свой взгляд в камеру для фанатов.

Дальше интервью проходит стандартно, без интересных подробностей. В основном, история написания тех текстов, что стали хитами, пара слов о моём агенте и планах на будущее.

Когда я выхожу, вижу Зака. Удивляюсь не только по причине, что не ожидала его увидеть, но и это тоже, а потому что впервые вижу его в обычной одежде. Он едва заметно мне кивает и садится в автомобиль, припаркованный чуть дальше от моего. Влияние Дерека Райта, не иначе. Как только сажусь в машину, раздаётся звонок телефона.

– Да. – заводя машину, отвечаю.

– Мисс Кауфман, во сколько мы могли бы встретиться? – слышу напряжённый голос того, о ком подумала.

– Где будет встреча? – пытаюсь прикинуть.

– Желательно подальше от Манхэттена.

– Эм…

– Через сколько получится быть в Бруклине? – явно понимая мой ступор, спрашивает.

– Часа два.

– Дегро стрит, двести пятнадцать.

– Это какое-то заведение? – да что происходит.

– Нет, это моя квартира.

То, как это было сказано его хриплым баритоном, вызвало волнение внутри. Стараюсь отогнать непрошеные ощущения и вбиваю в навигаторе адрес. Судя по тому, что стоит практически весь Манхэттен, дорога будет долгой.

Глава 9

Настороженно осматривается в моей берлоге, периодически на её лице отражаются эмоции. Замечая стеллаж с книгами, брови удивлённо приподнимаются, а вид на террасу вызывает лёгкую улыбку.

Сегодня передо мной та её сторона, которая мне не настолько по нраву. Хотя наряд не отметить невозможно.

Брюки обтягивают так, будто это её кожа, а кусок яркой ткани, прикрывающий грудь и открывающий полоску живота, прямо просит поднять его ещё выше или сдёрнуть к чёртовой матери.

Плюсуем её аромат, который моментально повышает слюноотделение. Добавить ко всему этому боевой раскрас на лице, красиво, но вычурно, и высоченные каблуки.

Мисс Кауфман во всём своём великолепии.

Заканчиваю разглядывать, пряча от самого себя картинки в голове, где я уже оставил её только на этих шпильках.

– Кофе? – хрипло предлагаю я гостье.

– Была бы благодарна. – Лишь на секунду устремляя свой взгляд на меня, продолжает осмотр: – У вас уютно.

Практически в том же виде я и покупал это жильё, несколько атрибутов сменил, например, стол на террасе с деревянного заменил на стеклянный.

– Редко тут появляюсь, но хочется чувствовать себя в нормальном месте. – Туманно отвечаю я, ставя кружку в кофемашину: – Эрика, перейдём, наконец, на «ты», чтобы было проще. В ближайшее время будет много работы.

– Хорошо. Что я должна буду делать? – Присаживается за стол в гостиной.

Запускаю кофемашину, пытаясь сформулировать то, что хочу от неё. Облокачиваюсь на столешницу, скрещивая руки на груди:

– Нужно вести себя, как и обычно. Ничто не должно выдавать, что это фикция. Нужно научиться не выдавать своего страха или растерянности. – Начинаю я: – На встречу мы оденем оборудование, я буду слышать, о чём вы говорите. Если мне что-то не понравится и я скажу уходить, ты уходишь. Если я скажу что-нибудь спросить, ты спрашиваешь. Если я говорю не отвечать, ты молчишь. То есть, Эрика, ты реагируешь на любой мой приказ, это понятно? – Вскидываю бровь, видя, как девушке это не нравится.

Трёт шею и хмурит брови.

– И перестань это делать. – Кивком указываю, на что её лицо принимает недоумённое выражение: – Невербальный знак, что ты нервничаешь. Потираешь шею, когда не знаешь, как реагировать. – Заканчиваю я, наливая кофе, и беру чашки, чтобы сесть напротив.

– Что ещё не так? – Вспыхивает она глазами, убирая руку.

– Твои глаза. – Буравлю её своим взглядом: – Как бы ты ни пыталась скрыть истинные эмоции, получается это у тебя плохо.

Вижу, как она поджимает губы, но быстро берёт себя в руки, являя мне усмешку.

– Так, может, выбрать иной путь, чем дрессировать куклу из шоу-бизнеса?

– Будь он у меня, я бы выбрал… И заметь, не я тебя так назвал. – Нагло усмехаюсь на её молнии в глазах.

– Получается, у меня будет ускоренный курс молодого бойца? – Девушка кипит, но сдерживается.

– Нет, Эрика. Та подготовка, что проходят молодые бойцы, сломала бы тебя спустя десять минут. Если я ещё что-то отмечу, я обязательно тебе сообщу. – Мы разговариваем о чём-то глупом, тем не менее обстановка накаляется, и я чувствую искрящийся воздух вокруг: – Я не услышал, что ты поняла необходимость полностью подчинятся моим указаниям.

– Я поняла, но вот незадача… Не могу обещать, – Дерзко отвечает она, вздёргивая бровь.

Так и хочется взять её за волосы и стереть с лица эту надменную улыбку, заставив стонать в забвении. Понимаю, что если бы не озвучил ей всё это, была бы сговорчивее, но соблазн испытать малышку Кауфман велик.

– Эрика, – Предостерегающим тоном говорю я: – Не нужно.

Она не спускает взгляда, и эти глаза завораживают, пленяя. В штанах шевелится орган, на который с недавних времён воздействует эта девушка.

– В ресторане за несколько столиков от вас будет сидеть мой человек. Ты его не знаешь, но поверь, парень ни разу не промахивался. – Продолжаю, игнорируя собственные ощущения, наблюдаю, как глаза расширяются от удивления: – Зак и я будем в машине, как и говорил ранее. Три человека, двое из которых проводили операции в Ираке, и один армеец, прошедший войну в Афганистане. Полагаю, этого будет достаточно.

– Ого! Отец в курсе? – Хмурится.

– Нет. И пока ему не стоит знать.

– Что произошло с этим Мортоном?

– Полагаю, это должен рассказывать не я.

– То есть, ты не откроешь карты? Даже несмотря на то, что по своей прихоти подвергаешь меня опасности, если тебе верить? – Скептически выдаёт она.

– Если бы я был бы не уверен в том, что смогу спасти при плохом раскладе, я бы не затеял это. – Твёрдо отвечаю ей правду: – У меня остался вопрос в отношении твоей семьи.

Жду её реакции, потому что мой вопрос ей не понравится.

– Слушаю. – Настороженно она смотрит, возможно догадываясь о природе этого вопроса.

– Кайл. – Одно слово, и я вижу, как Эрика опускает взгляд в чашку, делая глоток, и после отворачивается, разглядывая террасу.

Вновь потирает шею, теребя цепочку, уходящую в ложбинку.

– О нём нет информации вообще. Это была естественная смерть?

Она возвращает свой взгляд на меня, но будто находясь не здесь. И в её медовых зрачках я вижу, вероятно, то, что не должен. Тоска, вина, боль… Она старается, действительно старается и закрывает глаза, прогоняя все эти эмоции.

А вновь открывая, является мисс Кауфман, которую якобы ничем не проймёшь. Но я уже всё увидел и понял. Такие эмоции надёжно скрыты и у меня в душе. В этот момент эта девушка стала ещё более интересной, чем была до.

– Отец скрыл информацию о брате. – Сипло говорит она: – Я не знаю, какая была смерть, я была в турне. Но заключение врачей выдало удручающую новость, что брат был наркоманом. В крови нашли психотропные вещества. Больше я ничего не знаю. – Смотрит твёрдо и закрыто.

– Соболезную. – Прекрасно знаю, что эти слова ни хрена не значат, но не сказать их будет неправильно.

– Знаешь, возможно, тебе не нужна эта информация, но он был единственным живым среди нас… – Печальная улыбка трогает её губы: – Мне пора. Я услышала тебя. Ключи от пентхауса оставила. У Зака есть коды от входа в комплекс. – Резко поднимается с дивана, оставив почти полную чашку кофе.

Киваю и провожаю её, не обращая внимания на осадок от окончания этого разговора.

Выхожу на террасу, чтобы убедиться, что всё в порядке, и вижу то, что отзывается в чёрной дыре моего тела болью.

Эрика Кауфман стоит недалеко от своего автомобиля и смотрит в небо, рукой вытирая слёзы.

Дьявол!

Этот эпизод вызывает какое-то иррациональное чувство защитить её. Буквально спустя минуту она собирается с силами и с напряжённым видом садится в «Порше», тут же срываясь с места.

Возвращаюсь в квартиру, в которой витает её аромат, наполняющий лёгкие. Глупо не признать, что я её хочу, но это не как обычно. А значит, нельзя давать себе возможность потрогать и попробовать, иначе сяду на дозу мисс Кауфман.

Глава 10

Пятница наступает незаметно, потому как репетиции начались, и теперь нет минуты сходить поесть. Но сегодня у меня важная встреча, которая может многое показать или, наоборот, не показать ничего.

Райт предупредил, что они с Заком уже будут в моём пентхаусе, поэтому к этой встрече мне тоже нужно подготовиться.

Тот разговор, который вёлся в Бруклин Хайтс, до сих пор не выходит из моей головы. Мало того, что этот мужчина впустил меня в свой дом, который, к слову, довольно уютный и просторный.

Пусть я не была везде, но главная гостиная мне понравилась.

Тёмно-синяя мебель, диван и два кресла, огромный телевизор, столик и стеллаж, заполненный книгами. Полное отсутствие лишних деталей. Кухня тоже тёмных оттенков, от тёмно-серого до светлого. Разбавляет композицию грубое дерево, по потолку и стенам гостиной пущены деревянные балки. Панорамные окна, из которых виден Манхэттен, и зона живой зелёной террасы.

Такое место несложно назвать домом. Мой дом по сравнению с его жилищем выглядит как апартаменты для съёмок. Наверно, потому что и сама ощущаю себя так, что и озвучила ему.

Вроде бы не было ничего такого в разговоре, что должно бы меня задеть. Однако всё, что делает этот парень, странным образом меня задевает. Но больше всего я корю себя за то, что чуть было не дала слабину.

Его вопрос о брате выбил весь дух, я не ожидала. Но только услышав, что у него есть вопрос, поняла, это именно оно. Брешь в биографии моей семьи, подчистую стёртая личность самого близкого мне человека. Кое-как удержавшись в его присутствии, не смогла остановить безмолвные слёзы уже стоя на улице в незнакомом районе.

До сих пор это та тема, на которую я не могу поговорить ни с кем, кроме Николь. До сих пор выжигаю в воспалённом мозгу извечное «почему».

Мы были близки с братом, насколько могут быть близки двойняшки. Но факт, что он не сказал о своих проблемах, когда мы старались делиться абсолютно всем, изводит меня и по сей день.

Первое время я просто не верила в произошедшее, устраивала истерики отцу. А в один прекрасный момент он, не выдержав моих концертов, презрительно высказал мне правду. То чувство отвращения к собственному ребёнку мне теперь не забыть.

Затем на место неверию пришла апатия и чувство потери. Я не знаю, как пережила это мать, потому как не появлялась в их доме, пропадая в своём иллюзорном мире за сочинением музыки. Но с того дня в семье никто не говорит о Кайле.

Любые попытки пресекаются на корню, будто и не было второго ребёнка. После апатии пришло самобичевание и заданные вопросы в воздух «а что если бы?». Смирения так и не произошло, как и принятия.

Я просто заморозила этот момент в голове и по настоящее время строю домыслы «а что было бы, если бы я тогда не уехала».

Вопрос дерзкого «тюленя» всколыхнул это всё, и потребовалось не менее пары часов, чтобы восстановить своё прежнее состояние. Помогли репетиции и спланированная на сегодня операция с моим участием.

Паркуюсь у своей высотки и, сделав пару заметных вдохов, захожу в холл. Консьерж приветливо улыбается, я же просто киваю, заходя в лифт. Когда подхожу к двери, встряхиваю головой, надевая невозмутимый вид.

– Добрый… – моя гостиная превратилась в штаб-квартиру из эффектных фильмов Голливуда: – день.

Осматриваю это великолепие, на журнальном столике какой-то непонятный мне реквизит: аккумуляторы, провода, портативная техника. Спортивные сумки опустошённо стоят на полу.

Зак, одетый вновь как парень из Бронкса, что-то сосредоточенно соединяя, кивает мне мимолётным взглядом. Напротив него вальяжно раскинувшись на диване сидит какой-то молодой человек, сошедший будто с обложки.

Можно было бы так подумать, если бы не пустые глаза и верно трёхнедельная щетина. Массивный, с буграми мышц, шатен с серо-голубыми глазами, лишёнными блеска.

По фигуре ему уступает даже Райт. Оглядываюсь в поисках него, он стоит чуть поодаль ближе к кухне, внимательно что-то читая в телефоне.

– Эм… Эрика Кауфман. – перевожу взгляд на вальяжного парня.