Горный ветер
Нелегко защищать других, если сам нуждаешься в помощи.
Карл Май, «Виннету»
Пролог
– С ним все будет нормально? – спрашиваю я и сам не узнаю свой голос.
– Вроде цел и не хромает. Просто испугался, Саш, – отвечает Вика уклончиво, и я очень хочу ей верить.
Но не могу.
– Ты как сам? – спрашивает девчонка.
Чуть выше, на плато, бушует ветер.
Не ласковый, теплый и летний. А самый настоящий – горная стихия, способная за пять минут снести все на своем пути. Домик Элли, например.
Я кожей чувствую повисшее в воздухе напряжение. Отрывистые фразы Платонова, доносящиеся сквозь треск рации, нелепые попытки Вики делать вид, что все под контролем.
Ничего не под контролем!
Под пристальным взглядом Вики я спешиваюсь и беру Пиона под уздцы. Хитрющий конь чувствует мое настроение и лезет обниматься. Мне сразу становится совестно.
Вика – хрупкая девочка, которая отказалась оставить своего коня. А я еле нашел в себе силы забраться в седло.
Пион тычет горячим носом мне в лицо.
Я обнимаю коня за шею двумя руками и бормочу:
– Мы с тобой справимся, мой хороший. И еще и всех спасем!
Закрываю глаза, вдыхаю тяжелый насыщенный запах натруженного лошадиного тела, считаю до десяти.
Один!
Два!
Три!..
Пульс замедляется, становится легче дышать.
Четыре!
Пять!
Я представляю, что передо мной рыдающая Диана, и беру себя в руки.
Не время для истерик, Саша!
Шесть…
Семь…
Рядом трещат деревья.
Очередной порыв ветра ерошит колючий кустарник, сверху на тропу летят мелкие камешки и сухая земля. Твою ж…
Восемь!
Девять!
Ты взрослый парень, Чацкий!
С тобой хрупкая девочка и два коня, один из которых лопух, а второй испуган не меньше твоего…
Десять!
Вдох-выдох…
Чацкий, ты справишься!
– Я полном порядке, Вик! – произношу я твердо.
Глава первая
Саша
Узкий проулок, ведущий в гору, вымощен брусчаткой. Шины пронзительно визжат, пока машина, рыча, преодолевает крутой подъем. Дианка несколько раз испуганно вздрагивает и что-то бормочет во сне. Мама сидит впереди рядом с водителем. Но стоит мелкой запищать, как она поворачивается к нам. Я подношу палец к губам, призывая к молчанию. Мама устало улыбается в ответ.
Перелет из Москвы дался тяжело. Сначала из-за бушевавшей грозы задержали рейс. Потом провожающего нас Тимура срочно вызвали в офис по каким-то мега важным делам, а мелкая никак не хотела его отпускать. Отчим старался не психовать, но выходило, как всегда, не очень. Устав от его и маминых причитаний, я забрал из рук Тимура рыдающую сестру. Дианка обиженно надулась, но сразу замолчала – меня, в отличие от родителей, она слушалась беспрекословно. К тому времени, как объявили посадку, мелкая во всю клевала носом, но стоило нам сесть в самолет, и сон как рукой сняло. Вырубилась она только в машине по дороге из аэропорта.
– Приехали, – негромко произносит водитель и глушит мотор.
Я выхожу из машины.
Кругом стоит звенящая тишина, словно мы находимся не посреди города, а на краю света. Темно.
Зато звезды видно.
Огромные яркие звезды.
Мама протягивает мне ключи.
Подхватив свой рюкзак, я иду к лестнице. Срабатывает датчик движения, и включается уличный фонарь. Небольшой двор заливает холодный свет прожектора. От неожиданности я жмурюсь, тут же спотыкаюсь о высокую ступеньку и с трудом сдерживаю ругательство.
– Саш, все в порядке? – спрашивает мама.
– Цел, ага, – бурчу я, безуспешно пытаясь справиться с ключами. Замки меня никогда не слушались.
Наконец дверь поддается, и я вхожу.
Дом кажется огромным и, что удивительно, вполне современным. Тимур легко мог снять старый особняк в самом центре, что-то ужасно красивое, но бестолковое. Но в этот раз повезло. На первом этаже холл, просторная гостиная, уютная кухня с круглым обеденным столом, большая спальня с детской кроватью и ванная. На полу темная плитка. Светлые стены украшены черно-белыми фотографиями окрестностей.
Широкая лестница с коваными перилами ведет на второй этаж. В гостиной панорамные окна. Вид наверняка потрясающий, но сейчас поздняя ночь, и только где-то внизу мелькают огни центральных улиц.
– Саша! – зовет мама. – Посидишь с ребёнком, пока я комнату проверю?
Я оборачиваюсь.
Она стоит на пороге и держит на руках спящую Диану. Сестре недавно исполнилось пять лет. Но она такая хрупкая, что выглядит совсем малышкой. Я забираю ее и осторожно сажусь на диван. Мелкая недовольно морщит нос, но не просыпается.
Мама скрывается в спальне. Я слышу, как она по телефону уверяет Тимура, что все в порядке.
На пороге появляется водитель с нашими чемоданами.
– Я поехал, – смешно шепчет он, но я ужасно благодарен этому парню за то, что он боится разбудить мелкую.
– Спасибо, – отвечаю одними губами.
Тот машет рукой и выходит.
Как же его зовут? Тимур говорил, конечно, но я не запомнил. Понял только, что это он будет следить за нами первое время.
Или это называется «присматривать»?
– Саш, все готово! – зовет мама.
Я осторожно поднимаюсь и отношу Диану в ее новую спальню. Опускаю сестру на кровать. Мелкая вздыхает, запихивает в рот большой палец и переворачивается на бок. Мама недовольно цокает языком и накрывает ребенка пледом.
Мы выходим из комнаты, но дверь оставляем открытой.
– Устал? – спрашивает мама.
– Есть немного.
– Я сейчас Диану уложу нормально и зайду к тебе.
– Не надо, мам, я разберусь. Лучше ложись сама, пока мелкая не проснулась.
– Конечно. Не переживай. Только Олега отпущу.
– Если ты про водителя, то он уже уехал, – говорю я. – Но напомнил, чтобы в любой момент звонили.
– Позвоним… – И это звучит так кровожадно, что я смеюсь.
Тимур взял с нее слово, что она не сядет за руль до его приезда. А это как минимум месяц. – Завтра на конюшню нужно заехать. Я, правда, забыла предупредить.
– А не рано? Мы только прилетели, – замечаю я.
– Мы только познакомимся, посмотрим, что за место.
– Хорошо.
– Но ты можешь не ехать! – напоминает мама.
– Я подумаю, – говорю я. Хотя конечно же поеду вместе с ними. Я обещал Тимуру. – Как думаешь, мам, а в этом доме есть чай?
– Должен быть. И какая-то еда тоже. Но завтра нужно будет закупиться.
Чай я нахожу в шкафу на кухне. А также чайник, кружки. И готовые сэндвичи в холодильнике.
Пока мама проверяет мелкую, я накрываю на стол. Потом мы пьём чай.
– Все-таки хороший мужик твой Тимур, – заявляю я, запихивая в рот огромный кусок куриного филе. – Заботливый. Не то, что некоторые.
Мама кисло улыбается. Она не любит, когда я сравниваю ее мужей.
– Иди спать, Сашка. Будить тебя не буду, даже не проси.
– Меня мелкая все равно разбудит.
Я одним большим глотком допиваю чай и встаю.
Наклоняюсь к маме, чтобы обнять ее, и она целует меня в щеку. Говорит еле слышно:
– Спасибо, Саш, что поехал с нами.
– Мааамм! – возмущаюсь я. – Хватит уже! Провести последний учебный год в горах – это же круто!
– Ну-ну…
Это она об оставленных в Москве друзьях, о хореографии и контемпорари. И о фестивале современного танца, к которому я готовился всего несколько месяцев.
– Доброй ночи, мам!
– И тебе!
Забираю свой чемодан и иду наверх. Из трех спален на мансарде я выбираю самую дальнюю.
Кровать, письменный стол, на стене телевизор и Sony PlayStation. Удивленно фыркаю.
Собственная ванная и гардеробная.
Спать хочется ужасно.
Я с трудом уговариваю себя принять душ, потом еще долго роюсь в вещах в поисках чистой футболки. Но когда, наконец, оказываюсь в постели, сон не идет. Мысли скачут с онлайн школы, в которой мне предстоит учиться, на Дианку и, собственно, иппотерапию, ради которой мама на целый год решила уехать из Москвы в Кисловодск.
Моя сестра нормальная. И я лично готов доказать это каждому, кто считает иначе.
Она правда нормальная. Смышленая, смешливая, сообразительная. Избалованная, конечно, но в этом виноват Тимур.
Просто она неуклюжая. И не усидчивая. Быстро устает и спотыкается на ровном месте.
Ей тяжело дается рисование. Не хватает сил и сноровки удержать карандаш. При этом она легко собирает лего, довольно уверенно читает и считает, и любит динозавров.
Именно поэтому мы здесь.
Дианка родилась крошечной. Чуть больше килограмма. И пока они с мамой были в больнице, мы с Тимуром чуть с ума не сошли. В этом мы с ним похожи – оба психи, когда дело касается тех, кого мы любим.
Вот мой отец совсем не такой!
Усталость все-таки берет свое, и я незаметно проваливаюсь в сон. Мне снится аэропорт, табун лошадей и почему-то отец.
– Саша! Саша! Ну вставай уже! – Дианка с ногами забралась на мою кровать и теперь прыгает на ней, как на батуте. – Мама на ррррынок едет! С дядей Олегом. А меня не берет! – жалуется сестра.
– И правильно делает, что не берет! – ворчу я.
– Мне скучно! – заявляет девчонка, смешно надувает щеки и выпячивает нижнюю губу.
– Я могу хотя бы умыться, ваше высочество? – ехидно уточняю я. Диана важно кивает. – Тогда брысь отсюда!
Сестра с визгом скатывается с кровати и убегает, звонко хохоча.
Я не успеваю протянуть руку к мобильному, чтобы посмотреть время, как в комнату осторожно заглядывает мама.
– Привет! – говорю я и улыбаюсь.
Мама выглядит уставшей. На ней темно-синие джинсы и свободная черная футболка. Длинные светлые волосы собраны в низкий хвост. Голубые глаза прячутся за очками в тонкой оправе. На носу и скулах – россыпь веснушек.
– Привет, мой хороший! – отвечает она. – Как спалось?
– Отлично, спасибо! Мелкая сказала, что ты уезжаешь?
– Нужно все-таки купить продукты. Посмотреть, куда нас вообще занесло. Заодно узнаю, где тут можно пообедать. Город ведь курортный. А потом на конюшню.
– Слишком насыщенная программа, тебе не кажется?
Мама разводит руками.
– Ты же понимаешь, что я должна понять, как…
– Мам, не волнуйся, пожалуйста! Мы всегда можем вернуться в Москву. В любой момент.
– Ты говоришь, как Тимур! – фыркает она.
– Ага, – соглашаюсь я. – Дай мне пятнадцать минут, и я буду готов.
– Что тебе сделать на завтрак, яичницу или омлет?
– Омлет, – после недолгого раздумья решаю я. – И кофе. У нас есть кофе?
– Пока нет! – радостно заявляет мама и показывает мне язык.
Ах да, как я мог забыть, что Тимур терпеть не может кофе! И мама его полностью поддерживает!
Я в притворном бессилии закрываю руками лицо.
Мама хихикает и сбегает на кухню.
Завтракаю я под пристальным вниманием Дианы. Она не может усидеть на месте и носится кругами, время от времени заглядывает мне в тарелку. Я специально ем медленно, чтобы ее немного побесить. А заодно изучаю открывающийся за окном вид на горы, город и золотые купола храма.
Мама изо всех сил старается не засмеяться.
Олег приезжает, когда я с мученическим видом допиваю зеленый чай.
Диана тут же забывает про меня и бежит к новой жертве.
– Здррравствуйте! – здоровается она, тщательно проговаривая букву р. – Я Диана. А вы?
– А я Олег! – весело отвечает парень и протягивает мелкой руку. – Будем знакомы, Диана? – Мелкая важно кивает. – Добрый день, Юлия Игоревна, и…
– Просто Саша, и давай на ты, – говорю я и поднимаюсь. – Мам, я готов. Можем ехать.
При дневном свете Олег выглядит гораздо моложе. Он старше меня лет на пять, не больше. Коренастый, широкоплечий брюнет с внимательным взглядом.
– А вы с нами? – удивляется он.
– Ну да, – говорю я и развожу руками.
– Так может вы с Дианой в парк пойдете?
– Одни? – ужасается мама. – В незнакомом городе?
Олег смотрит на нее удивленно. Я с трудом сдерживаю смех.
– А это отличная идея, мам, – замечаю я. – Мелкая набегается, а то совсем засиделась. Олег, здесь же недалеко?
– Каскадная лестница за углом. А наверху вход в парк. Сейчас туристов полно. Не потеряетесь.
Мама хмурится. Я глазами показываю Дианке, что пора бы уже и помочь. Мелкая радостно кивает и заявляет:
– А я хочу в парк!
– И мороженое, – добавляю я.
– Юлия Игоревна! – присоединяется Олег.
Мама улыбается и сгребает сестру в охапку.
– Сашку слушаться! Поняла?
– Ага!
– Тогда надевай кроссовки и на улицу! Саша, телефон, деньги, ключи! Может, кофту взять?
– Там жара, Юлия Игоревна, – напоминает Олег.
– Август, мам, – усмехаюсь я. – Не переживай, все будет хорошо!
Дианка хватает меня за руку и тянет на улицу. Я на ходу влезаю в конверсы, беру рюкзак и выбегаю за сестрой во двор.
Наш дом находится на склоне горы. Он стоит в тени среди деревьев, и поэтому во дворе совсем не жарко. И дышится здесь очень легко.
– Вам вот туда, – говорит Олег, показывая рукой мне за спину. – Выйдешь за калитку, спустишься до конца улицы, а потом налево. Мимо лестницы не пройдешь.
– Ясно. Спасибо.
При виде лестницы и украшающих ее фонтанов мелкая визжит и кидается вперед. А я с ужасом понимаю, что переоценил свои возможности. Потому что вот сейчас она на одном упрямстве взлетит наверх, а там батарейка сядет, и ребенок начнет ныть. Все происходит именно так, как я и думал. Диана устает даже немного раньше и зависает у одного из верхних фонтанов. В лестнице ступеней сто пятьдесят, не меньше. Да и солнце жарит. Нужно уходить в тень.
– Там наверху мороженое, – подхалимски напоминаю я.
– А на ррручки возьмешь?
– Мелкая, ты уже не мелкая, – замечаю я.
– Значит, не возьмешь?
– Неа, топай сама.
– Сааашааа! – начинает ныть Диана.
– Я тебя больше никуда не возьму! – угрожаю я, а сестра надувает губы. – Давай наперегонки?
Диана смотрит на меня с сомнением, потом кивает.
Падает она, уже когда до вершины остается всего три ступеньки. Я тут же подхватываю ее на руки, дую на ладошки. Сестра смотрит на меня растерянно, но решает не плакать. К счастью, рядом продают мороженое. Диана выбирает себе огромный сахарный рожок с малиной, но тут выясняется, что карты они не принимают, наличных у меня нет. Переводить деньги мне категорически запрещено, как Тимуром, так и отцом.
Я морально готовлюсь к скандалу, когда девушка, подошедшая к прилавку следом за нами, предлагает:
– Давай я куплю ей мороженое.
– Спасибо, но…
– Давай, – заявляет мелкая, плакать она уже передумала.
– Прости, но я не смогу перевести тебе на карту.
– Ну и не нужно. Потом как-нибудь отдашь! – девчонка говорит на полном серьезе. – Давай, решайся. Почему-то мне кажется, что иначе у тебя начнутся проблемы.
Я фыркаю.
Что-то в ней есть в этой девчонке. Она невысокого роста, но сложена отлично. На ней короткие джинсовые шорты и простая белая футболка, русые волосы собраны в хитрый пучок на макушке, но несколько прядей выбились из прически, и она убрала их за уши. Зеленые глаза внимательно изучают меня, а по губам скользит усмешка.
– Сааааш, – подает голос Диана.
– Смотри, у тебя нет выбора, – смеется девчонка. – Дайте нам, пожалуйста, малиновый рожок и ванильный стаканчик.
Кажется, я так и стою с открытым ртом.
А когда прихожу в себя, ее рядом уже нет, а Диана вся перепачкалась в мороженом.
Глава вторая
Вика
Я опаздывала.
Папа просил прийти пораньше, чтобы встретить гостей и помочь ребятам с лошадьми. А я решила пойти через парк, заодно погулять с подругой Лизой и съесть по мороженому. В итоге Лизу не отпустила мама, потому что у них вдруг нарисовался ранний заезд в отеле, и мороженое мне пришлось есть одной. А потом практически бежать через весь парк, чтобы не опоздать на конюшню.
Летом всегда заметен наплыв туристов, но последние две недели конные прогулки пользовались особенной популярностью. К счастью, тренировочный сезон еще не начался, да и пациентов у отца было всего двое – молодая женщина, неудачно упавшая с лошади несколько лет назад, и боец ММА, проходящий реабилитацию после титульного боя. Тренировочная база олимпийского резерва находилась в наших горах, и мы оказались в Кисловодске совсем не случайно. Среди папиных пациентов вообще было много профессиональных спортсменов. Начинал Андрей Платонов, как спортивный врач-реабилитолог. А еще он с детства занимался конным спортом и грезил лошадьми.
Я грызла твердый как камень пломбир в вафельном стаканчике и думала, что пора бы уже перейти на бег, но было ужасно лень. Жарило солнце, а мысли почему-то то и дело возвращались к девочке, которую я угостила мороженым, и ее брату. Чем-то зацепила меня эта пара. Я привыкла внимательно относиться к людям и обращать внимание на мелочи. Парень явно переживал за сестру, а та не выглядела домашним тираном. И даже не плакала. Скорее казалась испуганной. Мне почему-то захотелось им помочь.
Зазвонил телефон. Папа.
– Вика, ты скоро? – спросил он вроде бы мягко, но я сразу почувствовала, что отец чем-то недоволен.
– Минут через пятнадцать буду, – ответила я как можно бодрее. – Я иду через парк.
– Постарайся побыстрее, – попросил он и отключился.
А я прибавила шагу и полезла в заметки телефона, где хранилось расписание. Интересно же кто довел моего непробиваемого отца?
Я забежала домой и переоделась в бриджи для верховой езды и рубашку. И только потом пошла на конюшню.
Илтши, завидев меня, заржал и со всей своей дури долбанул копытом в ворота денника. Застоялся парень!
Вообще-то он воспитанный и очень чуткий.
Чересчур чуткий.
И сейчас конь чувствовал, что папа находится на взводе.
На самом деле это чувствовали все. Стоило мне подойти к деннику, как у меня из-под ног с шипением выскочила черная кошка Багира. Илтши снова заржал.
– А я хочу вот эту лошадку! – раздался громкий детский возглас.
– Эта лошадь для взрослых, – голос отца звучал спокойно, но я, как и большинство обитателей конюшни, чувствовала, что терпение главного тренера на исходе.
– Андрей Сергеевич, вы же сказали, что у вас все лошади обучены!
– Но не все подходят вашему сыну, – ответил отец.
– Но…
– Нет!
– Я хочу домой! – заныл ребенок.
Илтши недовольно зафыркал, и я скормила ему приветственную морковку.
– Сейчас пойдем гулять, мой хороший! – пробормотала я, провела рукой по морде и коснулась мягкого носа. Илтши тут же потянулся губами к моей ладони.
Мимо нас к выходу промчалась женщина в длинном белом сарафане и шляпе с широкими полями. Она крепко держала за руку мальчика лет семи.
– Меня бесят люди! – заявил папа.
Он подошел как всегда неслышно, и я испуганно вздрогнула и обернулась. Илтши снова зафыркал и потянулся к нему мордой.
Отец засмеялся, запустил пальцы в густую черную гриву и прошептал успокаивающе:
– Ну не ругайся, приятель! Все уже ушли!
– Так что у вас произошло? – спросила я.
– Ничего такого, – усмехнулся папа. – Просто один невоспитанный ребенок хотел оседлать Чингачгука!
– Чингачгука???
– В леваде, представляешь? Мальчишка перелез через ограждение и побежал к нему!
– А мать?
– Фотографировала! Вик, она фоткала! Их Влад увидел, выдернул парня за шкирку, вернул матери, та разоралась и побежала жаловаться.
Влад – это тот самый боец ММА. И он может выглядеть очень пугающе. А Чингачгук…
Три года назад Чингачгук потерял своего наездника. Конь так тосковал, что практически прекратил есть и никому не позволял надеть на себя седло. Наследникам было не до него. Хозяйка конюшни, давняя знакомая отца, позвала его на помощь. Папа провел с Чингачгуком несколько суток, уговорил поесть, проверил и почистил копыта, вымыл и как следует расчесал, а потом вывел на леваду. И конь подпустил его, позволил сесть верхом, правда без седла.
Спустя неделю Чингачгук переехал к нам в горы.
Он не любит людей и опасается детей. Ведет себя как правило тихо, но все необычное и внезапное его пугает.
И я только однажды ездила на нем верхом.
– Думаешь, у нас будут проблемы? – на всякий случай уточнила я.
– Это вряд ли, – усмехнулся папа. – Правила техники безопасности на каждом углу висят. Спасибо твоей маме за это. Но я сейчас к Чингачгуку. Его нужно завести в денник до того, как мы уедем на прогулку. Влад обещал остаться здесь и присмотреть за ним. Дядя Вася только к вечеру приедет.
– Поняла. Сколько будет человек?
– Пятеро взрослых. Молодые ребята, и у всех есть опыт верховой езды. Бери Ежевику, Зарю, Зверобоя, Пиона и Бемби. Карина тебе поможет. С Апачем я сам разберусь.
Спустя полчаса все лошади, включая Илтши и Апача были готовы. Ежевика меланхолично грызла морковку, Заря и Зверобой недобро косились друг на друга, и я отметила для себя, что на маршруте их нужно будет развести.
Папа как раз выводил Апача, когда приехали гости – трое парней и две девушки. Папа передал мне своего любимца и пошел встречать новоприбывших.
Уже через пятнадцать минут мы шагом выехали на ворота. Илтши отлично знал дорогу, и я отпустила поводья. До плато было около получаса езды неспешным шагом. Широкая тропа – на ней спокойно могли разойтись два всадника – неторопливо забирала в гору, позволяя приноровиться к лошади и одновременно полюбоваться открывающимся видом. Во время таких прогулок я всегда ехала первой, задавая общий темп и показывая дорогу. Если Илтши был в хорошем настроении, то мы довольно легко преодолевали подъем и ждали группу наверху. Но иногда конь начинал вредничать и застревать у каждого куста или колючки. И чем я больше злилась, тем невозмутимее становился Илтши. Сегодня конь рвался наверх не меньше меня. Ребята действительно неплохо держались в седле. На одном из поворотов отец, идущий последним, сошел с тропы и, пустив Апача легкой рысью, поравнялся со мной.
– Кажется, сегодня нам с тобой повезло, Вик, – весело заявил он. – Наверху попробуем порысить.
– Да ладно? – искренне удивилась я. – Как это ты согласился?
– Все взрослые, все в шлемах. Не будь занудой, Виктория! Ты замыкающая!
И он, только слегка сжав колени, пустил Апача в галоп.
Да… У кого-то сегодня действительно был тяжелый день…
Я отошла в сторону, пропуская группу вперед.
Илтши нетерпеливо бил копытом, требуя догнать Апача. Но только когда ленивый Бемби достиг плато, я позволила лошади перейти на рысь.
На плато над ущельем гулял ветер. Тот самый теплый ласковый ветер, который, лишь слегка касаясь лица, заставляет сердце биться быстрее.
Выжженная солнцем трава заглушала стук копыт. Маршрут я знала отлично. Отец повел группу к смотровой площадке, откуда открывается вид на город. Обычно там делают остановку, спешиваются и фотографируются. Почти всегда находятся желающие подняться на скалистый уступ. Поэтому у меня было еще минут десять, прежде чем отец вспомнит о том, что мне давно пора вернуться в строй.
Поднявшись в стременах, я наклонилась к шее коня и горячо зашептала:
– Вперед, Илтши. Вперед, мой хороший!
И мы понеслись быстрее ветра!
Потому что сами были ветром!
Горным ветром, затерявшимся среди вершин.
И в целом мире были только мы вдвоем.
Я и мой Илтши.
Из-под копыт вырывалась сухая земля. Вокруг нас вставали горы, и где-то там вдали на фоне синего неба белел Эльбрус.
Мы неслись вперед.
И вокруг была пустота.
Только ветер, я и мой конь.
Мы успели к стоянке как раз вовремя. Отец сурово сдвинул брови, но я знала, что сейчас он не сердится по-настоящему. Я спешилась, немного расслабила подпругу, нежно потрепала Илтши по морде и сказала:
– Спасибо!
– Не за что, – ответил папа и продолжил задумчиво: – Знаешь, Вик, давно мы с тобой не выезжали вдвоем. Это нужно исправить.
– Курортный сезон закончится, и исправим, – усмехнулась я.
– Так это снег уже выпадет! – возмутился папа. Он хотел добавить еще что-то, но тут ребята сообщили, что готовы ехать назад.
На конный двор мы вернулись уставшие, но довольные. Только Апач нервно всхрапнул, когда отец завел его в денник. Пока я чистила Илтши, Карина и Владик успели расседлать остальных. Ежевику и Бэмби, как самых ленивых, отправили догуливать в леваду.
Ни тренировок, ни прогулок на сегодня больше планировалось.
Я уже мечтала о том, как вернусь к себе, сниму запыленные вещи и приму душ, когда меня позвал наш конюх дядя Вася:
– Викуся, там отца твоего спрашивают. Говорят, о встрече договаривались. Он у себя?
– В тренерской должен быть, – ответила я.– Спасибо, дядь Вась. Я разберусь.
Вспотевшая, вся в опилках, пыли и сене, я быстрым шагом направилась к воротам. На конный двор редко приезжали без предупреждения, папа всегда заранее назначал время. Я вышла за калитку и направилась к машине, припаркованной на узкой обочине. Рядом с машиной, опершись на капот, стояла женщина, на вид лет тридцати пяти, может, чуть больше. На ней были голубые джинсы и белая рубашка мужского кроя на выпуск. Светло-русые волосы собраны в простой хвост. На ногах кожаные сандалии. Она была какой-то воздушной и при этом абсолютно уместной среди пыльной горной дороги. А я вдруг почувствовала странную неловкость за свой внешний вид.
Я незаметно сжала кулаки, как перед соревнованиями, заставляя себя успокоиться, и произнесла:
– Здравствуйте! Я чем-то могу вам помочь? Вы хотели посмотреть конюшню?
– Добрый день! – ответила незнакомка и плавным движением подалась мне навстречу. – Я договорилась с доктором Платоновым. Он предложил нам курс реабилитации, и вот я решила заехать познакомиться, хотя нам назначено только на завтра. Простите. Андрей Сергеевич, возможно, и…
Хлопнула дверца, и больше я уже ничего не слышала. Потому что из машины показался парень… Тот самый парень, сестре которого я сегодня утром купила мороженое. А следом на дорогу выбралась и сама девчонка, посмотрела на меня удивленно и заявила:
– А я вас знаю. Вам Саша денег должен.
– Диана! – воскликнула женщина и тут же покраснела и повернулась к парню: – Саша, это правда?
– У меня не было налички, мам, – ответил тот. – Я не успел тебе рассказать.
Женщина только всплеснула руками, потом беспомощно оглянулась. Ей явно было неудобно.
Девочка тем временем подошла ко мне и сообщила громким шепотом:
– Саша тебе тоже купит мороженое. Он мне обещал. Я Диана. А ты?
– А я Вика, – спохватилась я и добавила, обращаясь к матери девочки: – Андрей Сергеевич сейчас в тренерской. Я ему скажу, что вы приехали.
– Юлия Зотова. Меня зовут Юлия, – представилась гостья. – А это мои дети. Саша и Диана. Но вы, кажется, уже успели познакомиться.
– Не совсем, – заметил Саша. – Но это легко исправить. Вика, ты не против, если мы с мелкой пока посмотрим лошадок?
– Будет лучше, если вы подождете папу, – сказала я. Саша посмотрел на меня как-то странно, и я спохватилась. – Андрей Сергеевич – мой отец.
Глава третья
Саша
Вика…
Девушку, которая купила Диане мороженое зовут Вика. И она дочка того самого доктора, ради которого мы и приехали в Кисловодск.
Почему-то я даже не удивлен. Словно все происходящее со мной последние сутки складывается в один пазл.
Очень сложный пазл.
И пусть вся картина мне до сих пор не ясна, но я точно знаю, что все делаю правильно.
Диана дуется – она так хотела посмотреть лошадей, а ее не пустили!
Мама хмурится. Она понимает, что поступила неправильно, приехав без предупреждения, и потому чувствует себя неуютно под строгим взглядом Вики.
– Сейчас все заняты, мы только вернулись после прогулки к ущелью, – говорит та. – Но я буду рада провести экскурсию после того, как вы переговорите с отцом.
Мама почему-то молчит.
Вика смотрит на меня. Я хватаю мелкую за руку и прижимаю к себе. Отвечаю преувеличенно бодро:
– Конечно, мы подождем! Да, Диана?
Сестра вырывает руку, но от меня не отходит.
Вика кивает каким-то своим мыслям и скрывается за калиткой, плотно прикрыв ее за собой.
Олег все-таки выходит из машины.
– Все в порядке, Юлия Игоревна? – спрашивает он.
– Конечно, – отвечает мама, и я в удивлении приподнимаю бровь. К ней, что, вернулась способность говорить? – Просто мы немного не вовремя. И теперь придется подождать, когда Платонов освободится.
Андрей Сергеевич появляется минут через десять. Это крепкий мужчина лет сорока пяти, невысокого роста – он ниже меня на полголовы, но подтянутый и широкий в плечах. Темные волосы и аккуратная борода чуть тронуты сединой. На нем потертые джинсы с дыркой выше колена и белая футболка, короткие рукава которой подчеркивают сильные мускулистые руки. Доктор Платонов однозначно следит за собой.
Он окидывает нашу компанию уставшим взглядом. Глаза у него такие же, как и у дочери – зеленые в бурую крапинку. И такие же строгие.
– Юлия Игоревна? – произносит он, обращаясь к маме. – Здравствуйте! Кажется, у нас назначено на завтра…
– Добрый день, Андрей Сергеевич! – отвечает мама. – Мы просто решили заехать познакомиться пораньше. Да и дорогу посмотреть… Сейчас я понимаю, что это не очень удобно.
– Ну раз уж вы приехали, давайте хотя бы покажем девочке конюшню, – отвечает Платонов и, словно забыв про маму, поворачивается к нам с мелкой и спрашивает: – Привет! Как тебя зовут?
– Здрравствуйте, – произносит сестра, но почему-то не добавляет свое любимое “Я Диана”.
– Ты ведь Диана, да?
– Угу, – отвечает мелкая и делает попытку спрятаться за мной. Безуспешно, конечно же.
– А кто это рядом с тобой?
– Это Сашка. Мой брат, – заявляет мелкая и гордо задирает нос.
Платонов смотрит на меня, потом переводит взгляд на маму и снова на меня. Да, я выгляжу немного старше своего возраста. А мама – наоборот. А еще мы очень похожи. Острые скулы, прямые носы. И серые глаза. Тимур называет их стальными. Диана же полностью пошла в своего отца. Смуглая, кареглазая. И волосы темные. “Как смоль” – так говорит наша бабушка.
– Александр, – я протягиваю Платонову руку.
– Андрей Сергеевич, – отвечает тот. – Можно просто Андрей.
Его рукопожатие одновременно крепкое и очень теплое что ли. Я чувствую поддержку этого совершенно незнакомого мне человека. И я верю ему. Как же я хочу ему верить! От его усталости не остается и следа. Он делает маме еле заметный знак следовать за ним и обращается к сестре:
– Ну что, Диана, пойдет знакомиться с лошадьми. Давай мне руку, чтобы нам было удобнее. Но если хочешь, то брата тоже можешь оставить при себе. Сколько тебе лет?
– Весной будет шесть, – важно заявляет Диана и охотно протягивает Платонову ладошку, хотя обычно она чужих опасается. Впрочем, меня она тоже не отпускает.
Доктор свободной рукой открывает калитку.
Спрашивает между делом:
– А с кем ты приехала сюда?
– С Сашкой и мамой. А папа остался в Москве.
– Осторожно, тут ступенька, – предупреждает Платонов. Но Диана уже путается в ногах. Вместе с доктором мы подтягиваем ее вверх.
Мелкая смеется.
Территория конного клуба огромная. Вдоль высокого забора по всему периметру высажены туи.
К самой конюшне – длинному одноэтажному зданию в виде буквы “п” – ведет асфальтированная подъездная дорога. Справа виднеется открытая площадка, огороженная невысокой изгородью. Слева – двухэтажный коттедж из белого камня, рядом с которым припаркован новенький пикап.
Дианка с интересом вертит головой, одновременно отвечая на вопросы Андрея Сергеевича. Мама идет за нами. Вид у нее встревоженный.
– А ты любишь рисовать, Диана? – спрашивает Платонов.
– Неа, – признается сестра. – Мне не нравится.
– А что нравится?
– Читать, – бормочет мелкая, задирает голову вверх и снова спотыкается. – И мультики смотреть.
– А бегать любишь?
– Люблю, – Диана тяжело вздыхает. – А мама нет, потому что я часто падаю.
Платонов делает маме знак остановиться. Наклоняется к мелкой и говорит громким шепотом:
– Я сейчас на ушко скажу тебе секретное слово, а ты его маме передашь. Хорошо?
– Секретное?
– Ага.
Глаза у мелкой загораются, она косится на меня, но руку все-таки отпускает и тянется к мужчине.
– Выхухоль, – шепчет Платонов, сестра кивает и бежит к маме. Мужчина внимательно наблюдает за ней.
– Саш, она постоянно спотыкается или когда устает?
– Устает она очень быстро. И если увлекается чем-то, то начинает углы сшибать.
– Интересно…
– Выхухоль! – кричит мама, и Платонов показывает ей поднятый вверх большой палец. Диана хохочет.
Из конюшни появляется Вика.
На ней светлые бриджи для верховой езды, высокие сапоги и черная футболка с надписью “Почему нет?”.
– Знаю, что вы уже успели познакомиться с моей дочерью, – произносит Платонов. – Вика иногда будет помогать нам с Дианой во время занятий. Она отлично ладит с детьми, а с лошадьми еще лучше.
– А еще она купила мне мороженое! – напоминает Диана, и Платонов удивленно приподнимает бровь.
– У меня не было налички, – каюсь я.
Андрей Сергеевич смеется.
– А Диана собиралась разрыдаться, – сдает мелкую Вика. И, судя по маминому взгляду, меня тоже сдает.
– Ну тогда вам точно будет, о чем поговорить, – замечает Платонов. – Вика, проведи, пожалуйста, небольшую экскурсию для Дианы и Саши, а мы с Юлией Игоревной обсудим детали. А завтра уже начнем полноценно тренироваться.
– Можно просто Юля, – произносит мама. Андрей рассеянно кивает.
– Прошу, нам сюда, – говорит он и толкает плечом неприметную дверь.
– Ну а мы давайте знакомиться, – предлагает Вика.
Конюшня кажется огромной. В ней царит прохладный сумрак, пахнет сеном, полевыми цветами и кожей. И лошадьми, конечно. С громким «мяу» откуда-то сверху прыгает черная кошка. В ближайшем к нам стойле всхрапывает лошадь, и Диана испуганно льнет ко мне.
– Это Багира, – говорит Вика. – Наша кошка. Она считает себя здесь главной. Она живет у Чингачгука в деннике. Они друг без друга не могут.
– У кого? – переспрашиваю я.
– У Чингачгука. Но мы к нему пойдем в самую последнюю очередь. Он боится детей.
Диана противно хихикает и тут же зажимает рот ладошкой.
Строгая Вика позволяет себе улыбку и начинает экскурсию:
– У нас на конном дворе постоянно проживают двенадцать лошадей. Восемь из них принадлежат моему отцу. А для остальных просто арендуют место их хозяева. Их денники находятся в правом крыле, мы не будем к ним заходить. А еще у нас живут два пони. Одного зовут Принц, второго – Коржик. Оба очень любят детей. Я думаю, с них мы и начнем наше знакомство.
– А я хочу к лошадкам! – заявляет Диана.
– Пони тоже лошади, только маленькие, – терпеливо объясняет Вика. – И так как ты тоже маленькая, то первые занятия будут проходить на пони.
Диана хмурится, и я очень надеюсь, что она не решит разрыдаться прямо сейчас.
Вика тоже замечает настроение мелкой и предлагает:
– Давай так. Сейчас мы посмотрим пони, потом больших лошадей. И из них всех ты выберешь ту, с которой захочешь подружиться. А потом мы расскажем об этом Андрею Сергеевичу и послушаем, что он скажет.
Диана задумчиво поджимает губы.
– Ладно! – заявляет сестра.
Хитрая, хитрая Вика!
Ты еще и манипулятор!
Принц оказывается белоснежным изящным, но довольно высоким пони. В его гриву и хвост вплетены разноцветные ленточки. Он с интересом смотрит на нас через окошко денника и тянется к Вике мягким розовым носом. Диана смотрит на него с интересом, но погладить не решается. А когда мы отходим в сторонку, спрашивает почему-то шепотом:
– А он точно не единорог?
– Не знаю, – также шепотом отвечает Вика. – Мне он так и не признался.
– Наверное, он заколдованный принц единорогов, – решает мелкая, и мы идем дальше.
Коржик – смешной, приземистый и мохнатый. Рыжая пушистая челка падает ему на глаза. Он сразу же лезет обниматься с Дианой, и та хохочет, когда шершавый язык касается ее ладошки.
– Коржик – идеальный вариант, – тихо произносит Вика. – С него лучше всего начинать.
– И он совсем нестрашный, – добавляю я.
– А ты боишься лошадей?
– Меня в детстве укусила. Даже шрам остался.
– Ого! А сейчас тоже боишься?
– Есть немного, – признаюсь я.
Вика смотрит на меня с уважением. Кажется, мне удалось ее удивить.
– Тогда идем знакомиться с большими лошадьми!
Мелкая радостно визжит, Коржик отвечает ей бодрым ржанием.
В центральном крыле просторнее и как-то светлее. Часть денников стоит пустая, но на большинстве висят таблички. На них указана кличка лошади, пол, порода и год рождения. На некоторых я вижу изображение призовых кубков.
– Это Апач, – говорит Вика и протягивает коню морковку. У него иссиня-черная грива, а шерсть гнедая, с темно-рыжими подпалинами. – Ему десять лет, и он папин любимчик. Мой Илтши – его младший брат. Вон он в соседнем деннике.
– А что такое Илтши? – спрашивает Диана.
– Это индейское имя, означает ветер.
– Индейское? Как Покахонтас?
– Точно! – Вика смеется.
– Апач – это тоже индейское слово, – говорю я. – Были такие племена индейцев, да? У Карла Мая есть книги про Виннету.
– Ого, ты читал Карла Мая! Мой папа любит вестерны. У нас есть еще один «индеец», я вам про него уже рассказывала. Его зовут Чингачгук. На самом деле он фриз, очень благородный и взрослый. Ему больше двадцати лет. Но он не очень любит детей. Поэтому к нему мы не пойдем. Его денник в самом конце коридора.
– Фриз? – уточняю я.
– Фризская лошадь. В средние века на них ездили рыцари. Говорят, наш Чингачгук снимался в кино. Когда он немного привыкнет к новым лицам и голосам, я вас обязательно познакомлю.
– А это кто? – спрашивает Диана и сама же читает надпись на табличке: – Заря.
– Точно, Заря! – подхватывает Вика. – Хорошая, приветливая девочка. С удовольствием занимается с детьми. А еще участвует в соревнованиях по конкуру. Я думаю, вы с ней подружитесь.
Диана смотрит на лошадь с некоторым сомнением – точь-в-точь Тимур, пытающийся найти подвох в чересчур выгодной сделке.
– Пион, – читаю я вслух и тут же с трудом уворачиваюсь от огромной серой морды. – Он меня чуть не обслюнявил!
Девчонки хихикают.
– Пион! – произносит Вика сурово, но тут же снова начинает смеяться. – Пион у нас нежный мальчик. Очень любит людей.
– На обед? – фыркаю я.
– Можно и на обед, – ухмыляется Вика.
У Дианы глаза делаются огромными.
– Ну как вы тут? – раздается за нашими спинами голос Платонова. – Познакомились?
– Сашу чуть Пион не съел! – тут же сдает всех Диана.
– Пион? – Андрей выглядит удивленным.
– Он просто хотел любви! – объясняет Вика, смеясь.
– Саша? – удивленно восклицает мама.
Я закатываю глаза. Все смеются.
Наконец Платонов призывает нас к порядку и произносит:
– Так, Диана? Ты выбрала себе уже пони?
– Коржик! – быстро говорит сестра, прячется за мной, обняв меня за ногу, и добавляет тихо: – Но я не хочу пони…
– Сразу на большую лошадь тебе садиться еще рано, – терпеливо объясняет Платонов. – Но уже сейчас ты можешь ее выбрать и приходить к ней в гости.
Диана отпускает меня и теперь смотрит на маму. Та согласно кивает.
– Вика, дай, пожалуйста, Диане морковку, чтобы она могла угостить лошадь, которую выбрала, – говорит Андрей.
Мы все ждем, что ребенок подойдет к Заре. Или любвеобильному Пиону. Обе лошади выглядят дружелюбно и совсем (почти!) не страшно. Но мелкая, крепко сжимая в руке морковку, проходит мимо них, всего на мгновение останавливается напротив Апача, потом разворачивается и уверенно идет в конец коридора.
– Стой! – кричит Вика.
Но моя маленькая сестра уже протягивает кому-то морковку. Из денника раздается недовольное ржание. Мама тихо охает, но Платонов уже стоит рядом с Дианой и с удивлением смотрит, как огромная черная голова осторожно забирает из рук мелкой угощение.
– Это Чингачгук, – произносит Вика шепотом.
– Да я уже понял, – отвечаю я.
Платонов тем временем поднимает Диану на руки. Та протягивает ладошки к огромному черному коню и счастливо хохочет.
Мама за моей спиной недобрым словом поминает Тимура.
Глава четвертая
Вика
Лето закончилось как-то слишком быстро, и школа снова вернулась в мою жизнь. Одиннадцатый класс стал вполне реальным, как и маячившие впереди экзамены.
Чтобы лишний раз не волновать отца, я сказала ему, что выбрала для сдачи ЕГЭ химию и биологию, а про обществознание говорить не стала. Они с мамой все еще надеялись, что я буду послушной девочкой и подам документы в медицинский университет, и я не хотела их в этом разубеждать.
Погода стояла по-летнему жаркая. Уже больше двух недель не было дождей, и в горах объявили повышенную пожарную опасность. Днем выезжать было слишком тяжело, да и времени из-за уроков у меня не было. После школы я бежала домой, обедала, делала домашку, выполняла задания по химии, которые присылала мама. И только потом шла в конюшню. Это было требованием папы. Первые дни я пыталась отстоять свое право приходить к Илтши, когда захочу. Но папа пригрозил запретом на участие в соревнованиях, и мне пришлось принять его правила: сначала учеба – потом все остальное.
Сентябрь – вполне себе туристический месяц, и желающих выехать на конную прогулку было еще достаточно, но из-за погоды пришлось изменить обычный маршрут. Теперь мы редко поднимались на плато, а ехали вдоль ущелья в тени деревьев. И выезды проходили обычно во второй половине дня, когда солнце уже клонилось к закату и сверху открывался потрясающий вид на город.
Днем Илтши откровенно скучал. Времени на регулярные тренировки катастрофически не хватало, и мне стало казаться, что папа, с подачи мамы, конечно, приложил к этому руку.
Занятия верховой ездой в группе проходили трижды в неделю, и манеж был занят целый вечер. Еще одного ученика – мальчика двенадцати лет по имени Тимофей – папа передал мне. Заниматься сама чаще двух раз в неделю я не успевала. Зато из постоянных пациентов у отца сейчас были только Зотовы и Влад, который почему-то не торопился возвращаться в Москву. Именно он днем занимался лошадьми. Каринка училась в Пятигорске и в будни забегала редко.
Сашу я за прошедшие пару недель видела всего дважды, и то мельком. Когда я возвращалась из школы, они уже уезжали. К тому же Саша сам должен был учиться в выпускном классе (это я узнала от отца), и вряд ли у него было много свободного времени.
Но однажды мы все-таки встретились на парковке перед конным двором. И конечно же на мне была дурацкая спортивная школьная форма, потому что физкультура была последним уроком, проходила на улице, и именно в тот день я решила не переодеваться.
Саша стоял рядом с машиной и оживленно болтал с их водителем. До сих пор среди моих друзей ни у кого не было личного водителя. На Саше были потертые голубые джинсы и черная футболка с портретом Курта Кобейна.
Его светлые волосы трепал ветер. Мне вдруг захотелось сделаться невидимой, проскользнуть мимо них незамеченной. И это было странно, потому что на самом деле я уже несколько дней мечтала о нашей встрече. И о том, как он увидит меня на манеже, верхом на Илтши.
Но дурацкая форма и моя лень, как всегда, все испортили!
Заметив меня, Саша поднял на лоб солнцезащитные очки, скользнул удивленным взглядом по моей мятой футболке и коротким спортивным шортами и весело воскликнул:
– Привет, Вика!
– Привет! – ответила я и покраснела.
Ну почему я все время попадаюсь ему на глаза в таком виде! То в старой футболке, то в пыли!
– Здравствуйте! – поздоровался водитель, совсем молодой парень. Кажется, его звали Олег.
– Добрый день! – вежливо произнесла я, мечтая как можно скорее оказаться дома. Осталось только за калитку попасть и свернуть к нашему коттеджу. А заодно и навсегда забыть о разговоре с московским красавчиком. Я была уверена, что после такого бегства он вряд ли со мной заговорит еще раз.
– Вика, я должен тебе мороженое, – крикнул Саша мне в спину.
Пришлось остановиться и ответить:
– Я помню!
– Как насчет того, чтобы поехать с нами в парк?
О, как же мне хотелось ответить согласием!
Но мама всегда говорила, что вот так сразу соглашаться неприлично. К тому же мне нужно было спросить разрешение у отца. Пришлось говорить правду:
– У меня сегодня тренировка.
– А завтра?
Завтра?!
Я сделала вид, что задумалась, стараясь выдержать паузу. Саша смотрел на меня и улыбался так, как будто видел меня насквозь.
Щеки стремительно покраснели.
– Если папа отпустит, – ответила я, окончательно смутившись.
– А может не разрешить? – уточнил Саша.
– Может, ага. Спортивный режим и все такое.
– Тогда напиши мне, ладно?
Я кивнула. Парень продиктовал мне свой номер, а потом потребовал ему перезвонить.
– Ну вот, теперь тебе точно придется съесть со мной мороженое, Вика! – весело сказал он, убирая в карман мобильный.
Со стороны конюшни послышались голоса и детский смех.
– Кажется, идут, – заметила я. – И мне пора.
– Тренировка, точно! – Саша тепло улыбнулся. – Только не забудь. Я буду ждать твоего звонка.
– Не забуду.
Я толкнула плечом калитку.
Диана побежала мне навстречу, крепко обняла за талию и похвасталась:
– А я сегодня сама Коржика в его домик отвела! А потом кормила моего коня морковкой.
Выговорить имя Чингачгук у нее никак не получалось, и поэтому Диана стала звать его просто – “мой конь”.
– Какая ты молодец! – похвалила я девочку.
– Что-то ты сегодня долго, – заметил папа.
– С Сашей разговорились. Он там Диану ждет.
– А, точно. У Юлии какие-то дела. Она предупредила.
– Ты уже обедал?
– Не успел. Сейчас ребенка верну и приду.
– Я уже большая! – насупилась Диана.
– Ага, как же! – Папа легко щелкнул ее носу. – А ну марш к брату! И смотри под ноги!
Папа пришел, когда я уже успела принять душ, переодеться и разогреть суп на плите.
Мы сели за стол.
– Ты отпустишь меня завтра погулять с Сашей? – спросила я.
Папа тут же забыл про суп, отложил ложку в сторону и уточнил:
– Просто погулять? Вдвоем?
– Угу. В парке. Покажу ему тут все. Он мне мороженое должен.
– Он должен, а ты покажешь, – усмехнулся папа. – Ладно, прекрати краснеть, Вика! Конечно, я тебя отпущу. Только вернись, пожалуйста, до темноты.
– Я тебе точно не нужна?
– Завтра пятница. Так что отдохни перед выходными. У нас полная запись на субботу.
– Спасибо!
– Он не ездит верхом?
– Кажется, он боится лошадей. Сказал, в детстве его покусали.
– Ну это можно исправить…
– Пап!
– Молчу! Молчу! – сдался папа и вернулся к супу.
Некоторое время мы ели в тишине. Я в уме прикидывала, что из уроков можно оставить на вечер. Сегодня у меня по плану стояла тренировка. До нее был еще час. Потом онлайн занятие химией с мамой, еще нужно было подготовиться к тесту по английскому и написать эссе по обществознанию.
– Пап, а ты случайно не знаешь, в какой школе учится Саша? Где-то в центре?
– Случайно знаю. Где-то в центре Москвы. На Чистых прудах вроде бы.
– В смысле?
– Он на домашнем, Вика. Или это называется семейное? Занимается с репетиторами. Будет приезжать только на зачеты.
– Ого… А они надолго, да?
– До Нового года точно. Диане нужно время.
– Но все будет хорошо?
– Все будет отлично! Так, через час жду тебя на манеже. Владу скажу, чтобы он вывел Илтши.
– Кстати, а он здесь решил остаться?
– Этот спортивный сезон он точно пропустит. Я его уговорил. Жалко ведь, парень молодой. Есть шанс восстановиться. – Он одним глотком допил успевший остыть чай и поставил кружку на стол. – Все. Хватит болтать, Вик. Иди, я сам все уберу. Если ты вовремя не выйдешь на связь, твоя мать меня загрызет, и океан между нами ей не помешает.
Я хотела возразить, но на столе зазвонил его телефон. И на экране высветилось: Юлия Игоревна Зотова.
Папа схватил трубку, поднялся и отошел к окну.
Прежде, чем выйти из кухни, я услышала тихое:
– Привет, Юль… Нет, конечно, не помешала.
Мне ужасно хотелось остаться и послушать, но вместо этого я бегом поднялась на второй этаж и нарочно громко хлопнула дверью своей комнаты. Меня ждали уроки, а времени катастрофически не хватало.
Тест по английскому я отложила на вечер. С языком, благодаря маме, у меня было все хорошо. По меркам Кисловодска – даже отлично. А вот обществознание давалось нелегко. Учитель у нас был молодой и очень строгий, и на домашку уходило много времени. Мысли мои с социальных лифтов сами собой перепрыгнули на Сашу, и я вспомнила, что обещала ему написать об итогах переговоров с отцом.
Я достала телефон и нашла в мессенджере его контакт. С фото на меня смотрел холеный блондин с наглой усмешкой на чересчур красивом лице. Длинная, словно выгоревшая белоснежная челка падала ему на глаза. Парень облокотился на руль красного спортивного мотоцикла, а на заднем плане высился шпиль МГУ. Этот парень совсем не был похож на Сашу. И это совершенно точно был он. Я смотрела на фото и никак не могла решиться и написать ему.
В конце концов я так разозлилась на себя, что быстро набрала три слова:
«Привет, это Вика».
И сразу же отправила.
Сердце застучало как сумасшедшее, когда я увидела, что сообщение прочитано.
Окончательно забыв про общагу, я стала ждать ответ.
«Привет, Вика!»
Ааа! Он издевается?
«Меня отпустили завтра»
«Ого! Я рад! Во сколько за тобой заехать?»
«А может сразу в парке?»
«Я один потеряюсь, и придется вызывать МЧС. Или Тимура»
«Кто такой Тимур?»
«Отчим»
Ой!
Пока я думала, что ответить, зазвонил будильник, напоминая, что время на исходе.
«Тогда в четыре часа. Извини, мне нужно идти»
«Тренировка?»
«Ага»
«Удачи!»
«Спасибо!»
Оставив телефон на письменном столе, среди учебников и тетрадей, я пошла собираться.
Надела старые бриджи, застегнула на все пуговицы рубашку. Волосы привычно заплела в две тугие косы, чтобы не лезли в лицо и не мешали под шлемом. Когда я спустилась вниз, оказалось, что папа уже ушел. Я наспех влезла в кроссовки и вышла на улицу.
Отца я увидела у левады. Он стоял у ограды и смотрел, как к нему неторопливым шагом приближается Чингачгук. Я в который раз залюбовалась этим потрясающим конем. Иссиня-черная, без единого пятнышка, гладкая шерсть блестела и переливалась на солнце. Строгий профиль, высокие уши и тщательно расчесанная волнистая грива. Длинные густые щетки ниспадают до самых копыт.
Отец тихо свистнул, и конь подошел вплотную к ограде, ткнулся носом ему в плечо. Папа нежно погладил его по лбу, а потом вдруг одним легким движением вскочил на забор и перебрался на спину коня. Мягко сжал коленями его бока и почти лег на шею, нашептывая что-то ласковое. Чингачгук зафыркал, запрядал ушами, а потом сорвался с места в галоп. Даже издалека я услышала, как счастливо засмеялся отец.
Некоторое время я смотрела на них, чувствуя, как где-то в груди кольнула легкая зависть. А потом я услышала, как нетерпеливо заржал Илтши, которого Измайлов вывел в паддок.
Стало ужасно стыдно.
– Владик, я сейчас! Только обуюсь! – крикнула я.
– Не торопись. Мы пока пойдем на плац. Успеете еще размяться.
Я бегом кинулась в тренерскую, натянула сапоги, надела шлем и перчатки.
Влад водил Илтши на корде. Я приблизилась, и он подставил мне руки, помогая подняться в седло.
– Дальше сама?
– Да, спасибо.
Я пустила лошадь свободным шагом, подстраиваясь под его настроение. В крови все еще бушевал адреналин, и это очень мешало сосредоточиться перед тренировкой.
Ближайшие соревнования будут уже в январе, и мы просто обязаны показать отличную форму, чтобы побороться за взрослый кубок в троеборье.
Если папа разрешит.
Глава пятая
Саша
– Ее отпустили! – сообщаю я радостно и бросаю победный взгляд на Олега.
Тот странно фыркает, но от комментариев воздерживается. Мы стоим на светофоре на Курортном бульваре. Совсем скоро стемнеет, но на главной улице Кисловодска жизнь кипит.
Я открываю окно, и салон заполняет теплый сентябрьский вечер, запах кофе и осенних цветов, песни уличных музыкантов и рев двигателей.
Загорается зеленый, и мы срываемся с места.
– Ты уверен, что это хорошая идея? – произносит Олег.
– Встретиться с Викой? А что не так?
– Она хорошая домашняя девочка из уважаемой семьи… – Олег ведет уверенно и ровно, не спускает с дороги глаз, но я почти физически ощущаю его неодобрение.
– Это всего лишь прогулка, Олег. По парку! Днем! Были бы мы в Москве, я бы утащил ее на Патрики после школы.
– Вот именно, Сань! Ты не в Москве. Здесь… Она не такая. И вообще странно, что доктор ее отпустил.
– Платонов сам из Москвы, на сколько я знаю. В конце концов, не съем же я ее! И я тоже из хорошей семьи.
Олег смеется.
– Что?
– Я вспомнил Тимура. Представляешь, как тяжело будет Диане?
Я представляю повзрослевшую мелкую в объятиях какого-то рандомного парня, и меня мгновенно охватывает паника.
– Ну как? Проникся? – приятель замечает мое смятение.
– Да блин, Олег! Это как вообще? Оно лечится? – Меня до сих пор реально потряхивает.
– Спроси у доктора Платонова!
Я пренебрежительно фыркаю и отворачиваюсь к окну.
А потом вспоминаю свадьбу мамы и Тимура. И то, как смотрел на них мой отец. Смотрел и ничего не мог сделать.
Тем временем мы сворачиваем на узкую бетонную дорогу. Город остается позади, и начинается довольно крутой подъем. Горный склон вокруг порос густым низким кустарником и соснами.
Еще минут через пятнадцать мы останавливаемся на небольшом перевале. Дорогу нам преграждает шлагбаум. Олег аккуратно паркуется на самом краю небольшой площадки и глушит мотор.
– Дальше только пешком, – говорит он.
– Что это за место?
– Здесь начинается территория парка. Хочу показать тебе кое-что. Знаешь, наверное, у каждого, кто здесь вырос, есть свое тайное место в этих горах.
– Скоро закат, – напоминаю я.
– В этом весь смысл, – усмехается Олег и сворачивает на еле заметную тропу.
Мне ничего не остается, как следовать за ним.
Мы знакомы с Олегом всего несколько недель, но почему-то за это время он стал для меня настоящим другом. Олег старше меня на четыре года. И разница эта критична и незаметна одновременно. Тимур доверил этому улыбчивому парню самое дорогое, что у него есть. И я вижу, что Олег искренне расположен к нашей семье. Маму он боготворит, чем ужасно ее смущает. Мелкая за пару дней научилась вить из него веревки. А для меня он внезапно стал почти старшим братом.
Подъем длится минут десять, вряд ли больше. Но дыхание сбивается и ноги гудят. А потом густой колкий кустарник расступается, и я оказываюсь на самом краю скалистого уступа.
– Мы вовремя, – говорит Олег тихо. Так тихо, что я с трудом различаю его слова. – Солнце уже коснулось гор.
Солнце коснулось гор…
По-другому и не скажешь.
Это выглядит настолько красиво, что у меня в прямом смысле захватывает дух. И я подхожу к самому краю скалы. Камень под ногами отполирован до блеска. Ветер бьет в лицо, треплет волосы, грозится столкнуть вниз, если не отступлюсь.
Но я знаю, что теперь уже точно нет пути назад.
Этот затерянный в горах город забрал какую-то очень важную часть меня. И я уверен, что никогда не смогу вернуть ее себе.
– Где-то здесь на дуэли погиб Грушницкий, – произносит Олег совершенно будничным тоном. Нет, экскурсоводом ему не быть.
Но я все равно делаю шаг назад, и только потом опускаю глаза на острые скалы под ногами.
Солнце неумолимо прячется за горы.
– Так вот как выглядит твое тайное место… – я надеюсь, что в моем голосе звучит насмешка. – Дуэль за честь избалованной девчонки, глупый мальчишка, который позволил себя убить.
– Ты явно хорошо знаком с творчеством Лермонтова, – замечает Олег. – Такое чувство, что передо мной стоит Печорин.
– У меня были отличные учителя, – хмыкаю я в ответ. – Но вообще-то я Чацкий.
Олег криво улыбается, оценив шутку, и спрашивает:
– А что дальше, Саш?
– В смысле?
– Чем собираешься заняться после школы.
Я пожимаю плечами. Отвечаю нехотя, и надеюсь, что мой голос звучит безразлично:
– Высшая Школа Экономики, стажировка у отца. У него на меня планы.
– А у тебя? Какие твои планы?
Это место почему-то заставляет меня думать о том, о чем думать совершенно не хочется. Это место выворачивает душу наизнанку, и я больше этому не рад.
– Давай уйдем отсюда, – трусливо меняю я тему. – Темнеет.
Олег пожимает плечами и отступает к тропе.
– Ну а ты? – кричу я ему в спину. – Почему ты все еще здесь?
– Потому что понял, что не хочу уезжать. Здесь мой дом, Саш. И моя семья.
К машине мы возвращаемся молча. Каждый думает о своем. Я не хочу это признавать, но банальный в общем-то вопрос Олега задевает меня за живое. У отца на меня планы. Но какие это могут быть планы, если я категорически не согласен с его методами.
По моей просьбе Олег высаживает меня у Каскадной лестницы, и домой я возвращаюсь один. Мама с Дианой пекут блины. Пахнет тестом и топленым маслом. Мелкая вся перепачкалась в муке. Она бежит ко мне навстречу, но, забывшись, все-таки спотыкается на ровном месте. Я подхватываю ее у самого пола. Диана хохочет и кладет мне на плечи ладошки, оставляя на темной футболке белые следы.
– Диана! – строго говорит мама. – Куда ты убежала! Теперь быстро мыть руки!
Я ставлю сестру на пол, она показывает мне язык и скрывается в ванной.
– Привет, милый! – мама улыбается. – А у нас тут блины! Как погуляли?
– Тебе же Олег наверняка отзвонился уже, – недовольно бросаю я. Мама хмурится, и мне становится стыдно. – Выглядит аппетитно. И я жутко голодный, мам.
– Переодевайся, и давай ужинать.
– Ага.
Я поднимаюсь к себе. Переодеваюсь в домашние штаны и футболку с длинным рукавом. Пока умываюсь и привожу себя в порядок, мама с помощью Дианы накрывает на стол.
Чем ниже становится стопка блинов, тем лучше становится у меня настроение. После третьего уже не считаю, что планы отца относительно моего будущего ущемляют меня в правах. Четвертый блин с абрикосовым вареньем наводит меня на мысль, что жизнь вообще-то классная штука. Пока мама укладывает мелкую спать, я мою посуду и убираюсь на кухне. Ставлю чайник и лезу в телефон, чтобы уточнить учебное расписание на завтра и еще раз посмотреть домашнее задание по обществознанию. Занятия у меня начинаются в одиннадцать, а встаю я рано и как раз успеваю подготовиться по всем предметам.
Лично мне дистанционно учиться легко. Хватает и выдержки, и дисциплины. Сказывается отцовское воспитание. Хромает только иностранный, и то, потому что моя преподаватель – профессор, дама далеко за семьдесят, и ей категорически не нравится мой разговорный английский. А я путаюсь в академическом.
В комнате у мелкой гаснет свет. Я завариваю в кружке зеленый чай, на ходу ем еще один блинчик и поднимаюсь к себе.
Вспоминаю, что так и не выложил сегодня в сторис фото. Я делаю это с маниакальным упорством каждый вечер. Вот такая странная попытка доказать московским друзьям, что за МКАД определенно есть жизнь. Я быстро просматриваю фото и выбираю то, на котором стою на самом обрыве, раскинув руки. Спасибо Олегу, фото реально огонь.
И не проходит и минуты, как под ним появляется лайк от Вики Платоновой.
Ого! Кажется, за мной кто-то следит!
Я открываю нашу переписку и быстро набираю текст:
«Ты почему не спишь?»
«Общагу делаю»
«Помочь? Какая тема?»
«Социальная стратификация. Нужно эссе на двести слов»
Да блин, очень актуально!
Спрашиваю:
«Ты что, сдаешь общагу?»
«Это большая тайна. Официально я сдаю химию и биологию»
Забавно. Кажется не только у меня проблемы с планом на будущее.
«А не официально?»
Вика не отвечает довольно долго.
Я уже хочу пожелать ей спокойной ночи, потом вспоминаю, с чего все началось, и быстро набрасываю все, что помню про социальные лифты и стратификацию. Я нажимаю отправить, когда всплывает новое сообщение:
«Общагу и биологию. А ты?»
И следом еще одно:
«Ой, спасибо! Ты меня спас!»
«Не за что. Обращайся»
Мы еще некоторое время болтаем о всякой ерунде, потом я вспоминаю о том, что нужно идти спать. Вика соглашается.
Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся.
Я еще долго лежу и тупо смотрю в потолок. Социальные лифты, Вика и ее двойная игра, планы моего отца и собственное будущее, разговор с Олегом. Что-то очень простое и очень нужное крутится у меня в голове, но я никак не могу уловить суть.
В дверь осторожно стучится мама.
– Еще не спишь? – спрашивает она.
– Собираюсь.
– Я зайду?
– Конечно, мам.
Она заходит и садится на широкий низкий подоконник, обнимает руками ноги и упирается подбородком в колени. Она такая красивая. И уставшая. Я знаю, что она скучает по Тимуру.
– Какие планы на завтра? Опять куда-то поедете с Олегом?
– Я встречаюсь с Викой.
– О… – кажется, мама удивлена. – Встречаешься – в смысле?
– В смысле – завтра мы с ней идем гулять.
– А я уже успела испугаться, – она смеется.
– А что в этом такого? – обижаюсь я.
– Ничего, конечно. Просто сложно принять факт, что твой ребенок вырос.
– Мам, а по моему отцу ты скучаешь? – этот дикий вопрос срывается у меня с языка до того, как я успеваю подумать. Мама бледнеет, но тут же берет себя в руки.
– Ты знаешь ответ, Саш, – мягко говорит она. – Зачем спрашиваешь?
– Никогда-никогда?
– Ни единой секунды, Саш.
– И все равно хочешь, чтобы я…
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Сашка. И здоров. А все остальное неважно. – Она подходит к кровати и целует меня в макушку. – Спокойной ночи, Санька.
– Спокойной ночи, – шепчу я в ответ и почему-то тут же проваливаюсь в сон.
Глава шестая
Вика
– Давай ты попробуешь сесть и спокойно пообедать? – сказал папа немного сердито, но глаза его смеялись. – У тебя достаточно времени. У Саши занятия еще не закончились.
– А откуда знаешь?
– У Юли спросил. Думаешь, она не в курсе?
– В курсе, конечно. – Я тяжело вздохнула. – Как-то все это странно, пап.
– А мне так не кажется. Конечно же, Олег не будет ходить за вами по пятам, зато я точно буду знать, что тебя вернут домой в целости и сохранности.
– И минута в минуту…
– Да, Вика. В восемь, и ни минутой позже!
– Об этом вы тоже с Юлей договорились?
Отец в ответ только усмехнулся.
Умом я понимала, что и он, и Юлия правы. Сашка только недавно приехал в город, который совершенно не знал, и был здесь чужим. А я все еще была семнадцатилетней девчонкой, и папа имел полное право волноваться.
Я посмотрела на настенные часы и чуть не подавилась супом. На сборы осталось всего полчаса.
На этот раз папа даже не попытался меня остановить. Только тяжело вздохнул, когда я вскочила с места, торопливо сложила тарелки в мойку и бегом кинулась к себе.
Джинсы или платье – выбор на самом деле ужасный! С красными конверсами отлично смотрелось и то, и другое. И очень хотелось надеть платье. Но потом я вспомнила, что мы все-таки идем гулять, и выбрала джинсы и белую футболку. На плечи набросила ярко-розовое худи. Прошлась несколько раз расческой по распущенным волосам и решила оставить как есть. Я редко позволяла себе такое. В школу ходила с простым хвостом, на тренировки заплетала косы, а дома просто собирала волосы в высокий небрежный пучок.
– Вика! – донесся снизу голос отца. – За тобой пришли.
Я в панике посмотрела на часы.
Неужели я так долго собиралась?
– Телефон, деньги, ключи. Ничего не забыла? – привычной скороговоркой уточнил отец, пока я завязывала шнурки в прихожей.
– Все взяла!
– В глубь парка не уходить, к мальчикам не приставать, собак не кормить!
– Папа!!! – возмутилась я. – У тебя вроде бы прогулка через пятнадцать минут, успеешь?
– Я-то успею…
Он ловко увернулся от моего локтя и посторонился, пропуская меня. Я схватила рюкзак и выбежала на улицу.
Саша стоял у ворот и смотрел, как в леваде резвятся Илтши и Зверобой.
– Привет!
Саша вздрогнул от неожиданности, но тут же громко выдохнул и широко улыбнулся.
– А тебе не говорили, что пугать людей нехорошо?
– Да? – Я удивленно приподняла брови. – Первый раз об этом слышу. Хочешь, подойдем поближе.
– К ним? – парень кивнул в сторону лошадей. – Ну уж нет! На сегодня достаточно стресса. И мой долг – накормить тебя мороженым. Готова?
– Ага.
Когда мы были у калитки, я заметила папу, который с кем-то разговаривал по телефону около нашего дома.
– Вика, познакомься! Это наша дуэнья, и ее зовут Олег. Олег следит за тем, чтобы мы не потерялись, – радостно сообщил Саша, едва мы устроились на заднем сиденье машины.
– Сейчас кто-то пойдет домой пешком, – хмыкнул сидящий за рулем парень. Он обернулся и сказал, обращаясь ко мне: – Здравствуй, Вика. Рад, наконец, познакомиться. Диана много про тебя рассказывала.
– И я, – ответила я и почувствовала, что краснею. Олег был старше Саши. Высокий, плечистый парень с открытым лицом и доброй улыбкой.
– Так куда вас отвезти? – спросил Олег.
Я пожала плечами и предложила, смутившись еще больше:
– Может быть, на Курортный бульвар?
– А там продают мороженое? – уточнил Саша.
– Наверняка, – усмехнулся Олег.
Машина тронулась с места.
Сидевший рядом со мной парень выглядел расслабленным. Ему очень шла ковбойская рубашка в красно-черную клетку. Непослушная светлая челка падала на лоб, точь-в-точь как на фотографии в мессенджере. Саша с интересом смотрел в окно, как будто ехал здесь впервые, почувствовав мой взгляд, повернулся ко мне, улыбнулся чуть насмешливо и, подавшись вперед, предложил громким шепотом:
– А давай от него сбежим?
Я тут же представила, как, схватившись за руки, мы бежим через толпу отдыхающих, и так же шепотом ответила:
– Давай.
– Молодые люди! Я все слышу! – немедленно известил Олег. – А потому через две минуты высаживаю вас у вокзала, и ровно в половине восьмого жду там же! И только попробуй опоздать, Чацкий!
– Я еще жить хочу! – засмеялся Саша. – Вика, ты как? Согласна с планом?
– Ага! Заодно покажу тебе Чебурашек.
– Кого?
– Чебурашек! Они появились здесь после того, как сняли фильм. Целая толпа Чебурашек.
Чебурашки привели Сашу в восторг. С первыми тремя он даже потребовал себя сфотографировать. Это выглядело так забавно, так легко, что я сама не заметила, как оказалась рядом с ним у самого большого Чебурашки. Сашка обнял меня за шею, заставляя смотреть в камеру телефона, и скомандовал:
– Улыбаемся!
И я улыбнулась. Правда еще и покраснела, изо всех пытаясь скрыть охватившее меня смятение.
Фотографию он мне не показал. А когда я попыталась настоять, отбежал на пару метров вперед и показал язык.
– Так вот у кого Диана научилась строить рожи! – догадалась я и снова потребовала: – Покажи!
– Как-нибудь потом… – уклончиво пообещал Саша и протянул мне руку. – Ну что, идем искать мороженое?
– Идем, – согласилась я и коснулась протянутой ладони.
По коже тут же побежали мурашки, кончики ушей запылали, а сердце застучало в два раза быстрее. Но Саша, кажется, и не замечал моего состояния. Подпевая уличным музыкантам, он уверенно вел меня через толпу к киоску с мороженым.
– Ты какое любишь? – спросил он, внимательно рассматривая витрину.
– Эскимо, – ответила я первое, что пришло в голову.
– Тогда два эскимо, пожалуйста.
– Куда теперь? – спросил он, сорвав шуршащую обертку.
– В парк, – ответила я, последовав его примеру. – Ты как насчет восхождения в гору?
– Сугубо положительно.
– Ну отлично! Знаю отличное место. Идем! Нам туда!
На дорожках у реки было как всегда людно. Мы шли неторопливым шагом, ели мороженое и болтали обо всем на свете. Смущение и робость окончательно отступили. Я смеялась над его шутками и не боялась испачкаться в шоколадной глазури. С ним было уютно и легко.
– Твоя фамилия Чацкий? – спросила я, когда с мороженым было покончено. – Олег так тебя называл. Извини, если лезу не в свое дело.
– Здесь нет никакого секрета, – ответил Саша. – Я – Чацкий, да. А Тимур Зотов – мой отчим. И с отцом я общаюсь. Жил с ним несколько лет, когда родители разошлись. Он и сейчас хотел, чтобы я остался с ним в Москве и нормально учился. Но я не мог оставить маму. Она очень переживает из-за Дианы.
– С твоей сестрой все будет в порядке, я уверена. Папа уже сейчас говорит о прогрессе!
– Да, я слышал.
Мы свернули с центральной дорожки и спустились к реке. Саша подошел к самой кромке воды, поднял камень и бросил его в бурлящую воду порога. А потом обернулся ко мне и спросил:
– Ну и куда дальше?
– Наверх! – ответила и я показала на крутой противоположный берег. – Вон туда. Всего четыреста пятьдесят ступеней, и мы на месте.
– Ого… – Саша окинул склон оценивающим взглядом и вдруг сорвался с места! – Кто придет последний, тот должен желание!
Я хотела возмутиться, что не согласна на такие условия. Но Чацкий уже пересек небольшой горбатый мост и начал подъем. Пришлось догонять.
Я была здесь тысячу раз.
И я отлично умела экономить силы и рассчитывать нагрузку.
Я знала, что ждет меня наверху.
И я сломалась на трехсотой ступени.
Заметив, что я отстала, Саша показал мне язык и понесся дальше, перепрыгивая через две ступени.
Правда, совсем скоро я была отомщена.
Когда я поднялась на вершину, Чацкий лежал на спине на пожелтевшей траве и дышал так, словно был Коржиком, которого заставили перейти в галоп.
– Воды! – прохрипел он.
– Слабак! – ответила я и уселась рядом.
– Какая ты злая, Вика!
– Если не прекратишь обзываться, брошу тебя здесь и уйду!
– Кстати, Вика! Ты должна мне мороженое!
Я посмотрела на него, потом на видневшуюся вдали беседку и вскочила на ноги.
– Ничего подобного! Ты упал, не достигнув цели! – сообщила я и побежала.
Как же здорово, что в последний момент я все-таки надела джинсы!
– Я так и не понял, ты правда хочешь сдавать лишние экзамены? – спросил Саша, когда спустя двадцать минут мы заказали кофе и устроились за столиком на летней веранде кафе.
Карамельное капучино стало моим желанием.
– Только общагу, ага.
– А родителям решила не говорить? Почему?
– Мама не поймет. Для нее существует только медицинский. А папе я скажу позже, когда уже заявление на ЕГЭ подам. Классная же наверняка расскажет. Но я не хочу, чтобы он переживал раньше времени.
Саша посмотрел на меня, как будто собирался что-то сказать, но передумал.
– Спрашивай, – разрешила я. – Я же вижу, что тебя сейчас разорвет от любопытства.
Чацкий фыркнул, но ничего не ответил. Принесли кофе. Некоторое время мы молчали.
Я сделала вид, что полностью поглощена рисунком на пенке.
– Где твоя мама? – спросил Саша тихо.
– Где-то в Техасе, – так же тихо ответила я и сделала глоток.
– В смысле?
– Она там работает, в научно-исследовательском институте. Она меня с собой хотела забрать, но я отказалась.
Саша задумчиво покрутил чашку в руках и уточнил:
– Твои родители тоже в разводе?
– Что? – удивилась я. – Нет! Просто мама живет там, а мы здесь.
– Странно как-то.
– Думаешь?
– Ага…
– Ну я-то почти привыкла. И еще мы каждый день созваниваемся и занимаемся химией, биологией и английским. Но про общагу она не знает. – Я тяжело вздохнула и сделала еще один глоток. – У нас учитель сильный в школе, объясняет хорошо. Только для московского вуза этого мало… А я обещала отцу, что поеду учиться в Москву.
– Хочешь, я с тобой позанимаюсь? – вдруг предложил Саша. – А потом пробник напишешь и пойдешь папе сдаваться.
– Ммм… – промычала я, не зная, что ответить. Предложение было супер! Только…
– А ты со мной английским, согласна? А то мой препод – милая старушка за семьдесят… – Чацкий замялся. – Плохо складывается общение, вот.
– Ну английский у меня не академический, – смутилась я.
– С академическим я сам разберусь, – усмехнулся Саша. – А мне нужен приличный разговорный, хотя бы уровень b2.
– С разговорным проще.
– Ну и?
– Когда? И где? – Я очень хотела согласиться, но все еще не представляла, как это можно устроить. – Или дистант?
Чацкий же был настроен решительно.
– Только не дистант, Вика! – взмолился Саша, а я засмеялась. – Я соскучился по живым людям! Нужно сверить расписание! У меня занятия до трех каждый день кроме воскресенья. Плюс три часа на домашку. Но это утром.
– У меня нет тренировок в понедельник и среду, – сказала я. – А в выходные много работы на конюшне.
– В понедельник я везу к вам Диану, – вспомнил Саша.
– Ну вот и отлично. Устроим пробный урок у нас дома.
– А доктор Платонов не открутит мне голову?
– Не думаю. Но как раз узнаем наверняка.
– Вика! Тебе меня совсем не жалко?
– Если отец будет против, то придумаем что-нибудь еще, – отмахнулась я. – Кстати, нам пора спускаться. Если не хотим, чтобы Олег нас потерял.
Саша удивленно посмотрел на часы.
– Ого! Действительно, пора.
На парковку у вокзала мы пришли вовремя. И всю дорогу до дома Саша болтал без умолку. Олег время от времени бросал на меня любопытные взгляды в зеркало заднего вида, а я отчаянно краснела.
Папа уже ждал нас у калитки. Саша вышел из машины первым, потом подал руку мне.
Папа усмехнулся.
– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Саша.
– Добрый! – откликнулся отец. – Как погуляли?
– Хорошо, пап! – поспешила вмешаться я. – Саше пора ехать.
– Ага, точно, – Чацкий широко улыбнулся, так же вежливо попрощался и сел в машину.
– Так как погуляли? – повторил свой вопрос папа, толкая рукой калитку.
– Хорошо, – ответила я и почти бегом устремилась к дому. – У меня правда все хорошо, пап! – крикнула я и почувствовала себя безумно счастливой.
– Я так и понял, – донеслось в ответ.
Глава седьмая
Саша
– Диана, пожалуйста! – молю я. – Мы опаздываем! Андрей Сергеевич не будет ждать! У него еще занятия сегодня!
Но мелкая никак не хочет одеваться. Она сидит на кровати, поджав под себя босые ноги и стискивает в руках мягкую игрушку корги – новый подарок от Тимура. Как некстати сейчас этот подарок!
Дверь в комнату не заперта, и я вижу, как на пороге смущенно мнется Олег. Вид у друга виноватый, это он привез злосчастную игрушку.
– Диана! – рявкаю я. – Если ты сейчас же не оденешься, я больше никогда никуда с тобой не поеду!
Как ни странно, но угроза действует. Диана распахивает свои огромные глазищи, потом сползает с кровати и, не выпуская из рук корги, пытается обнять меня.
– Мир? – спрашивает сестра шепотом и косится в сторону распахнутой двери.
– Мир, – соглашаюсь я и командую: – Быстро одеваться!
Бриджи, футболку и кофту она надевает сама. Я помогаю сестре натянуть гольфы, потом мы некоторое время воюем с сапогами для верховой езды.
Через пять минут мы все-таки выезжаем из дома. Довольная Диана улыбается и смотрит в окно, я проверяю деньги и ключи и пишу маме сообщение:
«Мы выехали. Все ок»
Олег от души смеется.
Все ок… Да.
В понедельник и среду на конюшню Диану отвожу я. То есть отвозит нас Олег, а все остальное ложится на мои плечи. И последние две недели время, пока мелкая занимается с Платоновым, я провожу с Викой либо у нее дома, либо в тренерской. Мы разбираем тесты по обществознанию и смотрим сериалы на английском. Иногда одновременно. А в пятницу вечером мы встречаемся на нейтральной территории. Гуляем, пьем кофе и болтаем обо всем на свете. А потом Олег развозит нас по домам. К счастью, маму и Платонова все устраивает.
Вика встречает нас у ворот, и Диана сразу же бежит к ней.
– А мне папа корги подарил! – заявляет мелкая.
– Корги? – Вика берет Диану за руку и удивленно смотрит на меня.
– Игрушечного, – объясняю я. – Диана! Ты опять забыла поздороваться!
– Ты тоже!
Я краснею.
Вика кусает губы, чтобы не расхохотаться.
– Здравствуй, – мягко говорю я и почти тянусь к ней, чтобы коснуться ее щеки своей, но вовремя останавливаюсь. То, что в Москве было обыденностью, здесь кажется недопустимой вольностью.
Вика, словно прочитав мои мысли, тоже заливается румянцем. И смутившись, произносит тихо:
– Привет!
За ее спиной нетерпеливо фыркает Коржик.
Я кошусь на него с опаской. Диана смеется и требует:
– Погладь его!
– Не буду! – возмущаюсь я.
– Ну погладь!
– Смотри, какой он хороший, – говорит Вика и протягивает руку, чтобы коснуться розового носа. – Теплый, нежный и добрый. Саша, ну давай!
Коржик милый. Я много раз видел, как моя маленькая сестра ездит на нем верхом, обнимает за шею, хохочет, перебирая густую гриву. Я знаю, что он совсем не страшный. Девчонки смотрят на меня с вызовом. Пони стоит с самым невозмутимым видом, но стоит мне подойти ближе, и он тянется ко мне мордой, носом зарывается в ладонь и, не обнаружив там ничего вкусного, пытается сжевать мой рукав.
– Эй! – возмущаюсь я.
– Коржик! – восклицает Вика.
Диана хохочет.
– Так вот вы где! Заниматься сегодня будем? – доктор Платонов стоит в другом конце коридора. В руках у него Дианин защитный шлем и свернутая кольцом корда. Сестра радостно машет ему рукой.
Взяв Коржика под уздцы, они уходят на манеж.
– Сегодня здесь? – спрашиваю я, когда мы остаемся одни.
– Ага, сразу после у меня урок.
У Вики есть несколько взрослых учеников, с которыми она занимается дважды в неделю.
Прежде, чем подняться по шаткой металлической лестнице в тренерскую, я зачем-то подхожу к деннику, на котором написано «Пион». Почуяв мой интерес, конь подходит ближе. Он весь серый, а нос у него нежно-розовый, в крупную крапинку. И я почему-то протягиваю к нему руку. Нос на ощупь бархатный и горячий. Пион тычется мне в ладонь, не находит угощения и расстроенно вздыхает.
– Эй, дружище. Я в следующий раз обязательно принесу тебе вкусняшку, – обещаю я и сам не могу поверить, что сказал это вслух.
– Чацкий, а ты не безнадежен! – замечает Вика с улыбкой.
– Идем заниматься! – командую я, пытаясь скрыть свое замешательство. Но девчонка конечно же все видит. К счастью, ей хватает такта промолчать.
За полчаса мы успеваем разобрать обязательную часть пробника. Вика что-то бормочет себе под нос, делая пометки в блокноте.
Пока она решает тест, я просматриваю текст на английском и отмечаю карандашом неизвестные слова. Текст про искусство, про мировые музеи, такие как Лувр, Эрмитаж, Картинная Галерея Берлина. В некоторых я был, и поэтому читать о них особенно интересно. О других только слышал, и внезапно возникает острое желание увидеть хранящиеся в них сокровища. Я со всей ясностью понимаю, что хочу – действительно хочу! – изучать искусство: живопись, литературу, музыку, кино и, конечно, же танец – все то, что заставляет нас думать, мечтать и восхищаться. Все то, что дарит настоящую свободу. Я поднимаю глаза и смотрю на Вику, которая сосредоточенно грызет кончик карандаша, пытаясь вспомнить ответ на очередной вопрос. Достаю мобильник, забиваю в поиске название вуза, куда собираюсь подавать документы, и вижу “Историю искусств” среди профилей подготовки. Вступительные – обществознание и английский. Даже ничего лишнего сдавать не придется!
Ладони почему-то становятся ледяными.
– Ты чего? – спрашивает Вика.
Каким-то шестым чувством она безошибочно угадывает, что со мной что-то не так.
– Все нормально… – Я пытаюсь побороть охватившую меня дрожь.
– Ну я же вижу! – возмущается девчонка, кладет карандаш на стол, поднимается, одновременно потягиваясь до хруста, и делает шаг ко мне. Я не успеваю среагировать, когда она со спины обнимает меня за шею и кладет подбородок мне на плечо, и просто замираю как истукан.