Этика греха
Аннотация
В стенах Иркутского государственного университета разворачивается драматическая история столкновения двух миров. С одной стороны – Влад Крицкий, 22-летний студент-мажор, привыкший получать всё, что пожелает. Для него не существует запретов, а человеческие чувства – лишь разменная монета в игре жизни.
С другой стороны – Ева Александровна, 36-летняя преподавательница этики и эстетики. Строгая, принципиальная, живущая по жёстким моральным принципам женщина, которая построила идеальную жизнь и счастлива в браке.
Когда между ними вспыхивает конфликт, всё меняется. Влад, ослеплённый чувствами, не способен принять отказ. Его одержимость превращается в опасную игру, где на кону – репутация, достоинство и даже жизни обоих героев. Готов ли он остановиться, переступив черту? Сможет ли Ева сохранить свои принципы, когда опасность становится реальной?
Эта история о том, как один необдуманный шаг может разрушить всё построенное годами, о цене одержимости и последствиях безрассудной страсти. О том, как тонкая грань между желанием и насилием может привести к необратимым последствиям.
Сможет ли Ева устоять перед натиском или всё-таки совершит роковой шаг в бездну? Ответ на этот вопрос изменит жизни обоих навсегда.
Пролог
Ева Александровна стояла у кафедры. Безупречная осанка и строгий взгляд заставляли студентов невольно подтягиваться. Белоснежный воротничок рубашки оттенял чуть загорелое лицо, а собранные в пучок волосы придавали образу дополнительную строгость. На шее поблескивала тонкая золотая цепочка с небольшим кулоном – единственное украшение, которое она позволяла себе в стенах университета.
– Сегодня мы поговорим о том, как эстетические представления влияют на формирование этических норм общества, – голос звучал холодно и чётко. – Возьмём, к примеру, современное искусство…
В этот момент дверь аудитории открылась нараспашку, и в помещение уверенно вошёл Влад Крицкий – атлетически сложенный шатен с пронзительным взглядом тёмно-карих глаз, в которых читалась смесь дерзости и затаённой угрозы. Его лицо, хоть и не соответствовало канонам классической красоты, обладало особым мужским шармом: квадратный подбородок, чуть вздёрнутые брови, насмешливо изогнутые губы. На нём была дизайнерская футболка, зауженные брюки и дорогие кроссовки из последней коллекции, а на плече висела чёрная кожаная куртка. От него веяло аурой опасности и достатка, что делало его магнитом для студенток, готовых пойти на что угодно ради его внимания, а цепкий взгляд заставлял замирать каждое женское сердце в аудитории.
Преподаватель как ни в чем не бывало продолжила:
– В последние десятилетия мы наблюдаем интересную трансформацию эстетических идеалов. Если раньше красота определялась чёткими канонами – гармоничные пропорции, симметрия, классические формы, – то сегодня понятие прекрасного стало гораздо более размытым.
Современное искусство часто бросает вызов традиционным представлениям. Инсталляции, перформансы, стрит-арт – всё это вызывает споры о том, что можно считать эстетичным, а что нет. Но важно понимать: эти изменения не случайны. Они отражают сдвиг в общественном сознании, переоценку ценностей.
Давайте рассмотрим конкретный пример…
– А что, если эти твои этические нормы просто инструмент контроля? – перебил Влад, едва добравшись до своего места. – В современном мире всё сводится к эффективности и прибыли. Посмотри на любой стартап – там главное результат, а не следование каким-то бабкиным принципам.
Ева Александровна на мгновение остановилась, её взгляд скользнул по фигуре студента. За три года многие преподаватели успели привыкнуть к его провокационной манере общения, как и к беспардонному «тыканью» в адрес каждого, но её вся эта мажорская мишура раздражала. Богатенький выскочка.
– Вы считаете, что материальные ценности важнее моральных принципов? – спросила она, начиная медленно прохаживаться вдоль кафедры, каблуки тихо постукивали по полу. Ходьба успокаивала, и желание оттаскать наглеца за ухо притуплялось.
– Не важнее, – возразил Влад, подавшись вперёд. – Просто они более практичны. Возьми любую успешную компанию – они мыслят категориями выгоды, а не абстрактными ценностями. Твои принципы хороши для учебников, но в реальной жизни всё иначе.
– Материальное благополучие не должно заменять духовные ценности, – парировала Ева Александровна, слегка приподняв бровь.
– А кто определяет, что является духовным, а что нет? – не унимался Крицкий, обводя взглядом аудиторию. – Может, это просто способ манипулировать людьми? Взять хотя бы благотворительность – часто это просто пиар-ход и возможность уйти от налогов.
По аудитории пробежал шёпоток. Большинство студентов с интересом следили за диалогом, затаив дыхание. Стендап Влада Крицкого, кто же пропустит такое шоу?
– Ваши взгляды довольно прагматичны, – признала Ева Александровна. – Но вы упускаете важный момент: этика – это не только про контроль, но и про гармонию в обществе. Без этических норм мы бы жили в постоянном конфликте интересов.
– Гармония? – усмехнулся Влад, откинувшись на спинку стула. – А как же конкуренция? Выживание сильнейшего? Это реальность, детка, а не книжные теории. Посмотри на животный мир – там выживает сильнейший. Почему в обществе должно быть иначе?
– Конкуренция не противоречит этике, – спокойно ответила Ева Александровна, пропустив мимо ушей хамоватое «детка». – Они могут сосуществовать, если соблюдать определённые правила игры.
– Правила, которые кто-то придумал для своей выгоды, – заметил Влад, его глаза блеснули вызовом. – И часто эти правила работают только в пользу тех, кто их устанавливает.
Ева Александровна лишь улыбнулась краешком губ:
– Правила, которые помогают обществу функционировать. Без них мы бы погрузились в хаос. Представьте себе мир без этических норм – это было бы похоже на джунгли, где правят только сила и деньги.
В аудитории повисла напряжённая тишина. Даже самые невнимательные студенты почувствовали особую атмосферу этого диалога. Кто-то достал телефон, чтобы записать особенно яркие моменты спора.
Ева Александровна, словно не замечая напряжения, продолжила рассказ.
– Давайте вернёмся к теме лекции. В начале XX века картина Пикассо шокировала публику. Его кубизм казался уродливым искажением реальности. Но сегодня мы воспринимаем его работы как вершину художественного гения. Это говорит о том, что наши этические представления тесно связаны с эстетическими.
Интересно проследить, как меняется восприятие красоты в разных культурах. То, что считается прекрасным в одном обществе, может быть неприемлемым в другом. Например, татуировки когда-то воспринимались как признак маргинальности, а сейчас стали элементом высокой моды.
Более того, эстетические предпочтения часто определяют наше этическое поведение. Мы склонны доверять тем, кто выглядит опрятно и ухоженно. Мы выбираем товары, основываясь на их внешнем виде. Даже политические решения порой принимаются под влиянием эстетических факторов.
– А если культура служит интересам определённых групп? – снова вставил Влад, напустив на себя какую-то слишком театральную задумчивость. – Как тогда быть с этикой? Ведь часто то, что считается красивым или правильным, определяется теми, кто у власти.
– Тогда наша задача – критически осмыслить эти нормы и, возможно, изменить их, – ответила Ева Александровна, она начала уставать от его попыток нарушить ход лекции, – но не отвергать полностью. Этика – это не оковы, а инструмент для создания здорового общества.
Влад замолчал, обдумывая её слова.
Когда звонок возвестил об окончании лекции, большинство студентов поспешно собрали вещи и направились к выходу. Но Влад Крицкий медлил, словно ожидая подходящего момента. Ева Александровна аккуратно складывала материалы лекции в папку, не поднимая глаз.
– Ева Александровна, – его голос прозвучал неожиданно мягко, с хрипотцой, – может, выпьем кофе после занятий? Я знаю отличное место неподалёку, с потрясающим видом на город.
Ева Александровна подняла взгляд, её брови слегка приподнялись, а в глазах промелькнуло лёгкое удивление:
– Благодарю за предложение, но я предпочитаю не смешивать работу и личную жизнь.
Влад, ничуть не смутившись, улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой таяли все девушки:
– Зачем же так серьёзно? Просто кофе, без обязательств. Я хотел бы обсудить с тобой… кхм, некоторые вопросы по предмету, которые меня действительно интересуют.
– Если у вас есть вопросы по предмету, мы можем обсудить их на консультации или во время занятий, – спокойно ответила она, собирая вещи методичными, отточенными движениями.
В аудитории было душно, и Ева Александровна на мгновение ослабила воротничок рубашки, что не укрылось от внимательного взгляда Влада.
– Ладно, – не сдавался Влад, приближаясь на пару шагов, – может, тогда пообедаем вместе?
Ева Александровна покачала головой, её голос звучал твёрдо:
– Это всё ещё неуместно, Влад. Давайте оставим наши отношения в рамках преподаватель-студент.
Влад, чувствуя, что теряет терпение, но стараясь это скрыть за маской уверенности, предпринял последнюю попытку:
– Хорошо, а как насчёт ужина? Я знаю потрясающий ресторан с авторской кухней. Уверен, тебе понравится. Там подают изумительное белое вино и морепродукты.
Ева Александровна резко выпрямилась, её голос впервые за время разговора приобрёл стальные нотки:
– Я вынуждена быть более категоричной. Я не встречаюсь со студентами ни под каким предлогом. Ни для кофе, ни для обеда, ни для ужина. И даже не пытайтесь использовать предлог дополнительных занятий. Это непрофессионально и недопустимо.
Её взгляд стал ледяным, а осанка – ещё более прямой.
Влад подошёл ближе, теперь их разделял только стол.
– Хорошо подумала? – спросил с некой угрозой.
– Более чем.
Она направилась к выходу, каблуки отчётливо стучали по полу. Влад смотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд от идеальной осанки и грациозных движений. В голове крутилась мысль о том, что эта женщина оказалась куда сильнее и принципиальнее, чем он предполагал.
Когда дверь за Евой Александровной закрылась, Влад остался один в пустой аудитории. Он достал телефон, набрал небольшой текст, затем удалил. Впервые за долгое время он почувствовал уважение к отказу, но уже стоя в дверях резко передумал.
«Санчо, здаров! Организуй мне хорошего спеца по нейросетке. Есть заказ». Отправил сообщение контакту, записанному как «Хмырь».
Глава 1
Ева сидела за кухонным столом и проверяла эссе студентов третьего курса на тему: «Этика и эстетика в современном цифровом мире», и хотя она нарочно дала благодатную почву для развития авторской мысли, большинство лоботрясов не удосужились вложить даже минимальную частичку души в свой опус. Однообразные тезисы вроде «цифровая этика становится одним из важнейших направлений современной философии мысли» или «эстетическое восприятие в цифровую эпоху претерпевает существенные изменения» глаз не радовали. Скучно, пресно, безобразно. Она почти всем поставила «удовлетворительно» и намеревалась закончить с унылым чтивом, когда на глаза попалась работа такого содержания:
«Этика и эстетика в современном цифровом мире: взгляд циника
Предисловие от высокоинтеллектуального автора
Привет, детка! Сегодня я, твой покорный слуга и обладатель последней модели iPhone (да-да, той самой, с золотым напылением), решил поразмышлять о таких скучных вещах, как этика и эстетика. Ну что ж, давай погрузимся в эту демагогию, пока мой водитель не привёз новый роллс-ройс.
Основная часть, или Почему этика – для нищебродов
Знаешь, кошечка, в нашем прекрасном цифровом мире этика – это просто ещё один товар на рынке. Хочешь быть этичным? Плати! Хочешь, чтобы все считали тебя высоконравственным? Вложись в правильный PR-ход. А эстетика? Ха! Эстетика сейчас – это просто вопрос того, сколько ты можешь потратить на свой Instagram-профиль.
В наше время можно купить абсолютно всё: от диплома Гарварда до репутации святого. Цифровые технологии лишь упростили этот процесс. Теперь не нужно даже выходить из дома, чтобы казаться лучше, чем ты есть. Пара фильтров в фотошопе, немного денег на рекламу – и вуаля! Ты уже икона стиля и морали.
Эстетика по-новому, или Как продать свою душу подороже
Ева, давай начистоту: современная эстетика – это бизнес. Всё, что красиво, можно монетизировать. Каждая твоя эмоция, каждый лайк – это деньги. И чем больше у тебя подписчиков, тем дороже твоя душа.
В цифровом мире красота измеряется количеством лайков и комментариев. А этика? О, этика теперь – это инструмент для достижения целей. Хочешь что-то получить? Просто создай правильный имидж в социальных сетях. И неважно, что за этим стоит – главное, как это выглядит.
Заключение, или Философские размышления миллионера
В итоге, красивая моя, в современном цифровом мире этика и эстетика превратились в товар. И это, блядь, прекрасно! Ведь теперь всё можно купить, продать и перепродать. Главное – иметь достаточно средств.
Так что давай будем честными: в мире, где деньги правят бал, этика и эстетика – это просто ещё один способ показать, насколько ты крут. И если ты до сих пор веришь в какие-то там моральные принципы – ну что ж, это твой тупой выбор, которому я могу лишь посочувствовать. А я пока пойду обновлю свой профиль и закажу ещё одну яхту. Ведь в нашем мире главное – это цена, которую ты готов заплатить.
P.S. Если вдруг есть, что возразить, позвони. В любое время дня и ночи»
В конце сочинения от руки был приписан номер телефона. Чёрные чернила до того глубоко впечатались в бумагу, что их легко было прочесть на ощупь с обратной стороны, как шрифт Брайля.
Ева ещё раз пробежалась глазами по тексту, улыбнулась, вывела в углу листа короткое послание красной ручкой: «В корне с вами не согласна, но за вольнодумие 5 +».
В кухню вошёл Костя. Она тут же закрыла эссе Крицкого другой работой и принялась водить глазами по строчкам, а мысли тем временем кружили вокруг размышлений богатенького студента.
– Есть что-нибудь на ужин? – капризно спросил муж, таращась в светящееся нутро холодильника.
– Да, на плите, – не поднимая головы, ответила она.
– Что?
– Подними крышку и посмотри. Кось, я работаю.
Ей вдруг вспомнилось, как на днях Влад настойчиво приглашал разделить трапезу. Конечно, она не собиралась звонить ему или давать согласие на ужин, просто отметила сам факт: ей польстило его внимание. И тогда, и сейчас.
– Трудно ответить?
Она поднялась, обняла супруга за талию, поцеловала поджатые губы.
– Трудно поднять крышку? – спросила с улыбкой, заглядывая в его голубые глаза.
– Ладно, работай, – милостиво разрешил он, извернулся в её объятиях, взял вилку и нанизал котлету прямо со сковороды. Откусил добрую половину, принялся жевать.
Ева вернулась к оставшимся работам, бегло пробежалась по однотипным абзацам, а когда Костя ушёл в зал, не удержалась и вновь перечитала хулиганский текст. Затем добавила ещё один «плюс» к оценке и с чувством выполненного долга отправилась спать.
***
Ситуация повторилась спустя две недели, только теперь Ева сидела за столом в преподавательской и проверяла тесты всё того же третьего курса. Работа Крицкого бросалась в глаза с первой секунды яркостью красок. Это не был стандартный текст с вопросами и вариантами ответов. Страницу, подписанную именем студента, украшали четыре фотографии в виде скриншотов. Перед ней была весьма оживлённая переписка в мессенджере.
Влад: Заеду сегодня за тобой?
Ева: Не смогу. Семейные обстоятельства. Отложим на завтра.
Влад: Нет, хочу тебя, сейчас.
Ева: Придётся потерпеть (смайл с сердечком).
Влад: А я хочу…
Влад: Хочешь узнать, насколько сильно?
Ева: Примерно догадываюсь (жёлтая рожица с румянцем).
Влад: А увидеть хочешь?
Далее красовалось фото мужского пениса в «приподнятом настроении».
Ева недоуменно вскинула брови. На аватарке вверху мессенджера красовалась её фотография и приписка: «в сети». Чуть выше стояло время «21:44» и значки, сообщающие о включении блютуз, режима «Без звука», далее шли шкала сигнала сети и уровень заряда батареи.
Она с удивлением разблокировала телефон, открыла список чатов и пролистала до самого конца – никакого общения с Владом в её телефоне не было. И быть не могло, ведь они не переписывались. Откуда же взялись скрины?
Она перевернула лист и на обратной стороне нашла ещё более откровенные послания.
Влад: Маленький опрос. Отвечай, не задумываясь, первое, что приходит в голову. Ты удовлетворяешь себя?
Ева: Иногда.
Влад: Как часто?
Ева: Раз в неделю или реже.
Влад: О чём думаешь? Или что при этом смотришь?
Ева: Если думаю, то о тебе. Если смотрю, то порно, реже эротику.
Влад: Что именно обо мне?
Ева: Вспоминаю тебя на ринге или представляю, как ты гладишь себя.
Влад: А я этим и занят сейчас, детка.
Теперь уже приправой к переписке шло короткое видео, демонстрирующее его занятие. Ева могла видеть только первый застывший кадр, но он давал очень красочное представление о содержании всего ролика. Она тут же подняла голову, убедилась, что в преподавательской пусто, и продолжила чтение.
Влад: Что насчёт порно? Какие категории выбираешь?
Ева: «Крупным планом», «Романтика», «Красивый секс». Если бы существовала категория «Красивые парни с сексуальным голосом», я бы только её выбирала.
Влад: Тебе нравится, когда мужик стонет? (Зелёный смайлик, которого мутит).
Ева: Если это часть его натуры и звучит красиво, да, мне нравится.
Влад: Покажи мне себя. Я соскучился.
Далее шла весьма откровенная фотография. Волосы распущены и белым облаком струятся по плечам. Грудь полностью обнажена, соски выпирают. Изящная ладонь с обручальным кольцом на пальце прикрывает пупок. Внизу снимка видна чёрная полоска белья.
Даже родная мать, увидь она этот снимок, признала бы, что на камеру позирует её дочь.
Ева вскочила на ноги, ринулась к доске с расписанием, на пересечении граф «четверг» и «третий курс, группа 2» значилось «физ-ра». Она схватила цветную распечатку и решительно направилась в спортивный зал.
В цитадели спорта кипела жизнь: девушки в красочных костюмах усердно занимались на тренажёрах. Одни старательно выполняли упражнения на матах, другие ловко прыгали через скакалку, а третьи с энтузиазмом поднимали гантели.
В центре зала разворачивалось захватывающее зрелище – мужская баскетбольная битва. Спортсмены в простых майках и шортах демонстрировали впечатляющую физическую подготовку. Среди игроков особенно выделялся темноволосый парень в облегающей чёрной майке и коротких шортах – его атлетическая фигура поражала гармоничностью: мощные плечи, рельефные руки, точёная талия и крепкие ноги создавали образ совершенного спортсмена.
Каждое его движение было наполнено лёгкостью – он будто взлетал над площадкой, мастерски управляя мячом. Броски отличались невероятной точностью, а передачи – скоростью и находчивостью. Девушки с восхищением следили за его игрой, а соперники невольно признавали его авторитет, уступая пространство. Влад Крицкий являл собой образец лидерства и силы духа, способной покорять любые вершины.
Ева встала у края площадки и выжидательно посмотрела на шутника. Он глянул в ответ, замер с мячом в руках, потом ухмыльнулся и бросил его за спину. Бодрой рысью примчал с другого конца поля.
– Наверное, ты насчёт теста, – лицо его лоснилось самодовольством.
– Угадал, – Ева развернулась и направилась в сторону раздевалок.
Влад молча следовал по пятам. Когда звуки игры и разговоров остались позади, преподаватель этики лихо крутанулась на каблуках и замерла.
– Как это понимать?
– Что именно? – он расслабленно привалился плечом к стене.
– Это! – она ткнула ему в грудь распечатку выдуманной переписки.
– А-а, это, – он даже не взглянул на бумаги, – пофантазировал немного. Ты же так и не написала ответ на моё эссе.
– Мне больше интересно, что это за фотография?! – Ева отыскала среди листов собственный снимок, которого никогда не делала. – Фотошоп?
Влад с интересом принялся изучать изображение, переводя взгляд с обнажённой девушки на оригинал и обратно.
– А ты красивая без всей этой целомудренной обёртки, – оценил, будто впервые увидел сие творение. – Подпишешь? Можно просто номером телефончика.
– Прекращай паясничать! Что ты хотел этим сказать?
Крицкий с прищуром уставился на неё. Долго рассматривал ясные серые глаза, потом изучал крылья носа, которые трепетали от частых вдохов, затем переключился на губы.
– Сказать я ничего не хотел, только сделать, – тихо уточнил и по-змеиному бросился вперёд, сблизил их лица. – Спросишь, что именно?
Ева отшатнулась, как от прокажённого. Внутри вскипела злоба. Дерзкий мальчишка начал переходить все границы.
– Мне безразлично, что ты там собирался сделать, – молвила холодно. – Впредь попрошу не отягощать меня своими фантазиями.
Она пятилась назад, пока говорила, а потом стремительно развернулась и с ощущением тотального поражения пошла по коридору.
– Зря ты не спросила насчёт моих планов, – крикнул ей в спину Влад, и в его голосе послышался триумф победителя, словно она дала именно такую реакцию, на которую он рассчитывал.
Ева внутренне содрогнулась от перспектив, пришедших на ум. Что он мог сделать с этой поддельной перепиской? Распространить по сети, что поставит её в очень щекотливое положение. Попробуй потом докажи, что каждый символ в этих скриншотах – ложь и выдумка. Отсутствие следов общения в её телефоне ничего не доказывало. Будет её слово – преподавателя с безупречной репутацией – против его. И она бы не стала ручаться, что возьмёт верх.
***
Апофеозом всей истории стало последнее в этом месяце занятие. Ева заранее готовилась к худшему, но Влад оказался в разы хитрее любых её стараний предугадать дальнейший ход событий.
Она как ни в чём не бывало вела лекцию:
– Тема занятия, – она вывела на доске чёрным маркером: «Любовь и мораль», подчеркнула двумя линиями, а после продолжила, – эволюция гендерных отношений в современном обществе.
Сегодня мы поговорим о феномене, который волнует человечество на протяжении всей его истории – о любви и взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Эта тема особенно актуальна в контексте современной этики, где традиционные представления о гендерных ролях постоянно переосмысливаются.
В основе любых отношений лежит нравственный фундамент, – Ева мельком посмотрела на Крицкого. Тот таращился на неё с насмешливым видом. Она спешно перевела взгляд в конец аудитории. – Любовь – это не только эмоциональное переживание, но и моральная ответственность перед партнёром. В современном мире мы наблюдаем трансформацию представлений о том, какими должны быть отношения между полами. Если раньше существовали жёсткие рамки и предписания, то сегодня мы видим многообразие моделей взаимодействия.
Моральные аспекты отношений проявляются в уважении к личности партнёра, в способности к диалогу и компромиссу. Важно понимать, что истинная любовь не может существовать без нравственной основы. Этика отношений предполагает, – она снова повернулась к доске и написала: «Взаимное уважение», дополнила словами, – как фундамент любых отношений. Честность и открытость в общении. Ответственность за свои поступки. Способность к эмпатии и пониманию.
Современная мораль не диктует жёсткие правила, но предлагает принципы, на основе которых партнёры могут строить свои отношения. Важно помнить, что гендерные роли – это не приговор, а возможность выбора.
Она почти успокоилась и хотела завести диалог со студентами, предложив им поделиться мыслями на предмет того, что же входит в эстетику отношений, когда на углу стола засветился экран телефона. Пришло уведомление о новом сообщении с неизвестного номера. Ева хотела проигнорировать послание, но случайно прочла первые несколько слов: «А план таков – отправлю это видео…»
Ледяными руками она схватила смартфон и открыл мессенджер.
«…отправлю это видео твоему мужу и в университетский чат. Как тебе идея?»
Ева прочла, увидела видео, присланное ранее, нажала на скачивание и обратилась к аудитории:
– Предлагаю вам письменно поразмышлять над такими вопросами: как вы понимаете здоровые отношения? Что для вас важнее: чувства или разум? Как вы думаете, изменились ли понятия о любви за последние годы – я имею в виду за последние двадцать лет. Ваши ответы будут оцениваться, поэтому попрошу не терять время даром.
Студенты горестно вздохнули, открыли тетради, под диктовку записали нужное и нехотя принялись за работу. Ева села за стол, сделала вид, что заполняет ведомость посещения на компьютере, а сама положила телефон рядом с клавиатурой и нажала кнопку воспроизведения.
Первые минуты записи: Ева, ничуть не смущаясь своей наготы, лежит на кровати с алыми простынями и глупо хихикает. Голос за кадром спрашивает:
– Моя кошечка хочет поиграть?
Ева побагровела и спешно понизила громкость до минимума.
Голос Крицкого легко узнавался по интонациям и тембру. Она оглядела аудиторию, но все вроде бы писали. И только Влад сидел на самом краешке стула и неотрывно наблюдал за ней.
Ева на видео бесстыже разводит ноги в стороны, просовывает в рот два пальца, долго и с наслаждением лижет их, затем ведёт ими от шеи к промежности.
Камера жадно следит за её действиями. Влад поддаёт жару комментариями, которые она смогла расслышать лишь позднее, когда в одиночестве пересматривала лживый ролик.
– Да, вот так, трахни себя пальчиками. Медленнее, не спеши. Какая ты на ощупь?
– Влажная, – стон, долгий и глубокий, – горячая. И вкусная, – добавляет она и с причмокиванием облизывает собственные пальцы.
– Я тоже хочу попробовать, – почти рычит Влад, устанавливает камеру на штатив, откуда открывается полный обзор на постель, и с ворчанием приступает к желаемому.
Все действо представлено в нарезке. Частая смена поз, пошлые разговоры и, конечно же, крупным планом лица обоих. Впервые просматривая этот ролик, Ева диву давалась и всё ждала, когда же на экране мелькнут паспорта – надо же показать, кто снимается, а то вдруг у кого-то сомнения возникнут?
Она с трудом дождалась окончания короткого кинофильма очень откровенного содержания. Щёки не просто горели, всё нутро пылало, словно его облили горючей жидкостью и подожгли.
Как он это провернул?
Прозвенел звонок. Студенты загалдели, как стая ворон. Скрип мебели, жалобные стоны отодвигаемых стульев, спешные сборы. Ручейками потянулись к столу, начали складывать тетради на угол. Ева рассеянно кивала, что-то говорила невпопад. Руки дрожали. Впервые в жизни она не знала, как вести себя в подобной ситуации.
Крицкий присел между рядами столов на корточки и стал завязывать шнурки. Якобы. Когда аудитория опустела, он встал, опёрся задницей на первую парту и выжидательно уставился на преподавателя.
– Так мне придерживаться плана?
Ева поняла, что он спрашивает, хочет ли она, чтобы он отослал это видео её мужу и готова ли к тому, что оно отправится в университетский чат. Она выключила компьютер, медленно убрала телефон в карман, сгребла в кучу бумаги и тетради.
– Как ты сделал это видео?
– У меня очень хорошая фантазия.
– Не сомневаюсь. Сейчас я должна умолять тебя не выкладывать видео в сеть и соглашаться на любые твои требования, правильно?
– А тебе есть, что предложить? – спросил с вызовом.
Глаза наглющие, голос медовую реку напоминает, а лицо аж светится от чувства превосходства. Да, он её переиграл. Очень грамотно. Можно сказать, зажал в угол.
– То, чего ты хочешь – не случится.
– А ты знаешь, чего я хочу?
– Нетрудно догадаться, – Ева хмыкнула, дёрнула молнию на сумочке, закинула ремешок на плечо. – У тебя очень примитивные фантазии, околопостельные, я бы сказала.
– Думаешь, я тебя трахнуть хочу?
Она зло глянула в сторону наглеца. Да какое там – истинного подонка. Ишь ты, даже в подборе выражений не стесняется.
– Юноша, для того чтобы это делать, надо дорасти некоторыми местами до нужных размеров.
– Я дорос, не парься.
Ева фыркнула, подхватила стопку тетрадей и направилась к двери. Влад двинулся следом. Она снова глянула так, что ему следовало бы слечь с остановкой сердца.
– Если вы пытаетесь намекать на размер, хм, полового органа, то я подразумевала вовсе не это.
Крицкий протянул руки с намерением взять у неё стопку конспектов.
– Так я тоже на развитость мозга намекал, – паршивец усмехнулся.
– Знаешь, что? – Ева психанула, ей осточертел этот обмен любезностями. – Отправляй своё видео хоть на телевидение, мне без разницы. Доказать, что ты всё подстроил, я не смогу, но и спать с тобой из страха быть опороченной я не стану. Хорошего дня, Влад.
С достоинством истинной королевы Ева вышла в коридор и смогла вдохнуть полной грудью.
Глава 2
Следующие две недели пролетели в тумане бесконечного ожидания. Ева всё так же ходила на работу, возвращалась домой, встречалась с подругами, проводила вечера в обнимку с Костей и вздрагивала от каждого уведомления на телефоне.
Чат с Владом она удалила, как и любые следы порочащего видео. А стервец, меж тем, затаился. Либо готовил очередную пакость, либо окончательно расстался с бредовой идеей склонить её к отношениям.
Ночами, подолгу лежа в кровати в кромешной темноте спальни, прислушиваясь к тихому сопению мужа, она подолгу размышляла над тем, с чего вообще началась одержимость Влада. Она вела у них занятия почти два года, и всё это время он третировал её, как и других преподавателей, но на большее не посягал. Так почему сейчас активизировался? Проиграл некий спор? Наскучили студентки? Решил переключиться на взрослую львицу?
Костя всхрапнул, повернулся на бок, сгрёб её к себе и сонно пробормотал:
– Чего не спишь?
– Никак не могу избавиться от мыслей, – она с удовольствием прижалась к тёплой груди. – Продумываю заключительное занятие для третьего курса.
– Давай я помогу расслабиться, – шепнул на ухо, скользнул рукой под резинку пижамных шорт и действительно помог.
Спустя сорок минут Ева заснула с блаженной улыбкой и утром проснулась с ней же, будто знала наперёд, что в ближайшие дни навсегда разучится улыбаться.
На работу она выехала, как всегда, за час до начала пары. Вела автомобиль знакомым до каждой выбоины на асфальте маршрутом. В салоне тихо играло радио, бодрые голоса ведущих создавали настроение. Она не вслушивалась в суть разговора, но улыбалась, когда они перешучивались между собой и вдруг… Бах! На оживлённом перекрёстке бок её серебристой Mazda протаранил легковой автомобиль. К счастью, скорости у обоих были предельно снижены. От удара Ева никак не пострадала, даже подушка безопасности не сработала.
Она со всей возможной поспешностью вдавила педаль тормоза, дрожащими руками выставила рычаг коробки передач в положение «Парковка», отцепила ремень безопасности и выскочила на проезжую часть, чтобы осмотреть повреждения.
Левая пассажирская дверь почти наполовину ушла в салон. Крыло превратилось в причудливую металлическую гармошку. Задняя фара раскололась, словно яичная скорлупа, выпустив наружу обрывки проводков.
Она оглядела машину виновника, пронёсшегося на красный сигнал светофора. Передняя часть выглядела удручающе – капот получил заметную вмятину. Радиаторная решётка покосилась, но сохранила целостность. Фары остались на своих местах, хотя правая немного сдвинулась и теперь смотрела чуть в сторону. Бампер потерял былой лоск – на нём появились глубокие царапины и небольшая деформация в нижней части.
С водительской стороны выскочил высокий мужчина лет тридцати пяти. Его лицо исказилось от ярости и испуга, глаза бегали из стороны в сторону. Тёмные волосы были растрёпаны, словно он не раз проводил по ним рукой в панике.
– Да ты что, совсем с катушек съехала?! – заорал он, заметив, что девушка смотрит на него с укором. – Куда гнала, паскуда?!
Его голос дрожал, но не от гнева, а от страха. Руки тряслись, и он никак не мог их унять. Костюм, некогда дорогой и элегантный, теперь выглядел помятым и неопрятным.
– В школе не учили: зелёный едь, красный стой?! – продолжал он кричать. – Это ты виновата, я же видел!
Ева, сохраняя олимпийское спокойствие, достала телефон и начала снимать происходящее на камеру.
– Вы проехали на красный свет, – спокойно произнесла она. – Я ехала на зелёный. Давайте вызовем ГИБДД, они разберутся.
Мужчина побледнел, его лицо исказилось от злости и досады. Он понял, что попался.
– Да ты… да я… – забормотал он, не находя слов. – У меня важные встречи, а ты…
– У всех важные дела, – отрезала она. – Но правила для всех одни.
Он развернулся и, бормоча что-то невнятное, полез обратно в машину. Ева остановила запись видео, набрала номер экстренных служб, повернулась к своей машине и тут ощутила, как лицо сдавила чья-то рука. В мгновение ока её скрутил некто, подошедший из-за спины и затолкал на заднее сиденье черного седана виновника аварии.
Ева и опомниться не успела. Телефон выпал из рук где-то на подступах к машине. В салоне уже кто-то сидел. Она почувствовала рядом тепло чьего-то тела, потом такое же ощущение коснулось и другого бока – неизвестный похититель плюхнулся рядом с ней, ударил по плечу водителя-крикуна, автомобиль сорвался с места и рванул прочь.
– Доброе утро, Ева Александровна, – заговорил тот, что находился слева.
Она помертвела. Влад? Повернула голову, увидела перед собой ухмылку гадкого мальчишки и весь запас настроения улетучился.
– Ты?
– Я, – коротко согласился и крикнул водителю, – Серёг, гони за город. Прогуляем первую пару.
– У тебя опухоль мозга? – только и сумела выдавить из себя Ева.
Она с опаской посмотрела на бугая, что затащил её в салон, увидела квадратную челюсть, гладко выбритое лицо с крупными чертами и абсолютно лысую голову. Одет он был под стать водителю: в жаркий для такого погожего дня костюм и светлую рубашку.
– Скорее воспаление азарта, – ответил Крицкий. – Ты брыкаешься, и меня это заводит.
– Ты нарочно протаранил мою машину?
– Нет, что ты, это Серёга сделал. Он у нас подслеповат, правда, Серый?
– Да, шеф, как скажешь, – водитель заржал. Громила по левую руку тоже загоготал.
– И куда мы едем, вернее, зачем? – она силилась сохранить присутствие духа, но что-то глубоко внутри оборвалось. Ладони покрылись испариной.
– Хочу показать тебе, как я реагирую на отказы.
Ева попробовала возразить, но он приложил палец к её губам и вкрадчиво шепнул:
– Вначале просто послушай, – потом убрал руку и уже громче высказался. – Я мог бы отправить то видео, как и обещал. Насочинять ещё пару сотен сообщений, наклепать тонну твоих фоток без одежды – меня затянул процесс. Но не сделал этого, знаешь, почему?
– Просвети, – процедила сквозь зубы.
– Потому что мы так и не определились, что я получу взамен. А я хочу, чтобы ты чётко понимала, на что идёшь и ради чего.
– Ты точно болен. Давно у психиатра проверялся?
Влад скривился, будто она задела некую тревожную мозоль. Потёр переносицу, глянул в окно и велел:
– Серёг, тормозни на минутку, выйдете покурить. Только это, Лёх, – обратился он к лысому амбалу, – от двери не отходи, чтобы вам за ней, – он ткнул пальцем в преподавателя, – до ночи не бегать по лесу.
– Крицкий, я тебя сразу предупреждаю…
– Ева Александровна, уймись. Ты ровным счётом ничего мне не сделаешь, смирись уже.
Автомобиль замер на обочине. Шины мягко проскользили по гравию. Хлопнули дверцы. Бритоголовый Лёха замер у левого борта. Ева тут же заняла его место и напряжённо уставилась на своего студента.
Такое и в кошмарном сне не привидится. Её похитили средь бела дня. Завезли в какую-то глушь.
– Готова послушать?
Она сглотнула. Кивнула.
– Я предлагаю месяц отношений в обмен на твою спокойную жизнь в дальнейшем.
Вот так просто. Предложил, будто одолжение сделал.
Ева застыла. Забыла, как дышать. Наглостью этого мерзавца впору восхищаться. Надо же, шантажирует, но с таким бессовестным видом, что в уме не укладывается.
– А если я не соглашусь?
– Я возьму силой. Задрало ходить вокруг да около.
Он одарил её тяжёлым взглядом, в котором читалось не только вожделение, но и явственный оттенок безумия.
– Ты сейчас серьёзно?
– А давай проверим, – Влад усмехнулся, схватил её за колени, рванул на себя, навалился сверху.
Ева от неожиданности поддалась. Совершенно растерялась от его резкости и напора. Потом опомнилась, попыталась отбиться. Он перехватил оба её запястья одной рукой, завёл ей за голову, другой рукой задрал юбку. Она заголосила, выгнулась всем телом, силясь сбросить с себя немыслимую тяжесть.
– Нет, нет, нет, – талдычила, как заведённая, – не трогай. Я прошу…
Он замер, посмотрел на её перекошенное лицо.
– Так мы будем договариваться? Цивилизованно.
– Да, – выдохнула, ощущая себя загнанной в тупик дичью, – слезь, я прошу тебя. Слезь с меня!
Влад отодвинулся. Медленно отпустил её руки, вновь вернулся на своё место. Дышал он тяжело и прерывисто.
– Господи, тебе девчонок мало что ли? – всхлипнула Ева, живо поправила одежду и постаралась слиться с дверью в единое целое.
Он не ответил, снова уставился в окно, потом, словно надумав что-то, резко крутанул головой.
– Сейчас отсосешь мне и свободна. Могу подбросить до работы, или домой, или в полицейский участок. Накатаешь на меня заяву.
И это он произнёс вслух? Она в жизни не слышала ничего омерзительнее. Как вдруг в мозгу что-то щёлкнуло. Она вспомнила, что в кармане пиджака лежит ручка в металлическом корпусе – слабое оружие в борьбе с полоумным насильником, но лучше уж такое, чем плясать под дудку сбрендившего мажора.
Желая усыпить бдительность извращенца, она спросила осторожно:
– Только это?
– Да. Приступай.
Она отключила всякое понимание происходящего. Сильно зажмурилась, потом забралась с ногами на сиденье и встала на четвереньки. Повела носом по груди, затянутой в дорогую хлопковую ткань. Представила на его месте Костю, родного и любимого, который хоть и не имел такой завидной фигуры, зато относился к женщинам с куда большим почтением.
Влад накрыл её затылок ладонью. Погладил по волосам в ямке.
– Если думаешь укусить, сразу брось эту затею, – прошипел на ухо.
Она, наоборот, взяла её на вооружение. И как сама не догадалась?
Он вдруг хмыкнул, подтянул за подмышки к себе, впился пальцами в горло и вынудил смотреть в глаза.
– Ты так и хотела сделать, да? Ай-яй-яй, плохая Ева Александровна, – он покачал головой, не сводя с неё глаз расстегнул ремень и брюки и вытащил полностью готовый член. – Дай руку.
Она скосила взор в сторону, подала ладонь, потому как давление пальцев на горло усилилось. Крицкий мимолётно погладил её пальцы, потом положил руку на себя, заставил обхватить у основания. Зашипел. Вместе с её рукой повел вверх, потом вниз. Выдохнул сквозь зубы. Ева пыталась не чувствовать.
После двух скользящих движений он коротко сказал:
– Сама. И смотри, блядь, на меня.
Она с ненавистью посмотрела в ответ. Он ослабил хватку на горле, потянулся пальцами к корням волос за ушком.
– Ева, двигай рукой.
Она нехотя подчинилась. Спустя минуту поймала некий ритм, и каждое движение стало получать отклик. Влад сцеплял челюсти, подавался навстречу бёдрами и до того жадно поедал её взглядом, что в любой другой ситуации она бы почувствовала гордость. Всего лишь рука, но он вёл себя так, будто она дарила ему утончённое наслаждение.
– Расстегни пиджак, – последовал короткий приказ, – и пару пуговиц блузки тоже.
Голос хриплый, полный несдержанности потревожил что-то внутри. Она мельком глянула вниз и помимо воли облизнулась.
– Блядь, Ева, – он простонал. Мягко и очень сдержанно, но её будто в грудь ударили с размаху. Она дёрнулась и выполнила требуемое, открыла ему вид на тонкое кружево бюстгальтера. Новая просьба. – Погладь себя.
Повинуясь какой-то дикости, она провела пальцами по ключице, скользнула в ложбинку, вывела росчерк вдоль линии кружева, накрыла полушарие раскрытой ладонью, сдавила до сладкой истомы.
Влад задышал чаще, сцепил руки в кулаки и упёрся ими в сиденье. Откинул голову назад. И вот он, прекрасный момент воткнуть в него ручку, распахнуть дверцу, перелезть через урода и сбежать, но Ева струсила. Или слишком увлеклась процессом.
– Ещё немного, – на выдохе выдал он в потолок. – Ты можешь постонать? Пиздец как хочу услышать твой голос.
Она издала какой-то робкий звук, потом ещё один. Посмотрела на его приоткрытые губы, сочные, полные, идеальной формы и в третий раз получилось гораздо откровеннее.
Влад вскинулся, тяганул её на себя и яростно впился в губы. Нежности в нём не было, только звериный голод и хищные повадки. Он толкнулся языком ей в губы и принялся вылизывать её рот, как самое вкусное лакомство.
Она упёрлась рукой ему в грудь, но уже не с тем чтобы оттолкнуть, а чтобы почувствовать опору. Странным образом его эмоции передались и ей. Дикое возбуждение охватило всё тело. Она ощутила, как горячее семя попадает на ладонь и запястье, но думать могла только о его языке, который сплетался с её.
Мимо них на бешеной скорости промчался автомобиль. И сознание вмиг прояснилось. Внутренний голос взревел: «Ты ещё отдайся этому сопляку тут же на заднем сиденье!»
Ева отстранилась. Убрала испачканную руку от… Даже думать не хотелось о том, что сейчас произошло. Это так мерзко, так отвратительно и порочно.
Он следил за её безмолвной борьбой с таким огоньком в глазах, что точно походил на сумасшедшего. Взял из кармана переднего сиденья упаковку влажных салфеток, пару штук протянул ей.
Ева молча оттёрла руки, уставилась в окно. В душе бушевал ураган эмоций от удивления до вящей неприязни. Она пробовала уговорить себя, что действовала под давлением, что её лишили всякого выбора, но ложь выходила очень неуверенной.
– У меня будет только одно условие: отвечай на мои сообщения и звонки. Проигнорируешь, мы прокатимся сюда снова, и тебе не понравится эта поездка. Кивни, если поняла.
Она мотнула головой.
– Месяц, Ева Александровна. Тринадцатого июня я от тебя отстану раз и навсегда.
Она закрыла глаза. Влад опустил окно и кликнул своих громил.
– Опричники, по коням, – потом поднял стекло и обратился к преподавателю, – тебя на работу или всё же заглянем в полицейский участок?
Ева бросила безразлично:
– На работу.
Крицкий, чтоб ему провалиться сквозь землю, улыбнулся и застегнул брюки. А что ещё оставалось? Писать заявление о том, что желторотый пацан заставил её ублажать себя рукой? Может, это и относится к насильственным действиям сенсуального характера, однако в случае с мажорчиком сомневаться не приходилось – ему в худшем случае погрозят пальчиком, а её подымут на смех, следом весь город узнает, да ещё в красочных подробностях, как она наглаживала этому подонку энное место.
Всю обратную дорогу провели в молчании. Лёха уселся справа, Влад прижимался к ней слева, и чувствовала она себя распоследним ничтожеством.
На въезде в город Крицкий стал водить костяшками пальцев по её бедру. Ева решительно убрала руку нахала, но та тут же вернулась, и теперь уже вся ладонь двигалась от колена к бедру.
– Сделай милость, застегни чёртов пиджак, – шепнул на ухо Влад и на миг сомкнул губы на мочке. – Иначе на работу ты попадёшь только завтра.
Ева вспыхнула и спешно поправила одежду.
– Машину найдёшь вечером на парковке, я оплачу ремонт и все издержки, – продолжил он чуть более спокойным голосом. – Мужу можешь ничего не рассказывать, следов не будет.
Сил на разговоры не осталось. Ей не терпелось покинуть салон, где воздух окончательно пропитался его парфюмом и походил на сжиженный кисель.
У центрального здания университета Влад и не подумал выйти, ей пришлось перебираться через него. Хотелось сказать ему пару ласковых слов насчёт манер, но в какой-то момент их лица настолько сблизились, что у Евы Александровны начисто пропал дар речи.
***
С той поры уведомления на телефоне начали вызывать приступ икоты. Она боялась получить весточку от своего студента и ещё сильнее страшилась того, что может придумать его воспалённый мозг.
Однако первое послание оказалось довольно странным.
Влад: Чай или кофе?
В угоду взбунтовавшимся эмоциям она написала: «Вода».
Влад: Ты тоже любишь играть не по правилам. Мне это нравится. Ты жаворонок или сова?
И снова она решила уйти от прямого ответа. «Кукушка, но в скором времени планирую стать китом-убийцей».
Влад: Тогда я переведусь в морскую академию и изучу специальность гарпунёра. Сверху или снизу?
Всё настроение сдулось, как мыльный пузырь. Отвечать она не стала, потому как единственная возможная альтернатива тоже имела сексуальный подтекст, а ей не нравились подобные разговоры.
Через десять минут Влад вновь дал о себе знать.
Влад: Я ведь предупреждал, что игнорировать мои сообщения чревато последствиями?
Ева: Я не хочу вести диалоги на эту тему.
Влад: Комплекс совкового воспитания? Мне казалось, ты младше.
Ева: Мне 36.
А ему едва исполнилось 22 года. Она специально уточнила в личном деле. Сопляк совсем. Как же так вышло, что он сумел обложить её по всем фронтам?
Влад: Да хоть 40. Меня в тебе не возраст привлекает.
Прозвенел звонок. Студенты устроились на местах, Ева поднялась из-за стола и начала лекцию для второго курса.
Влад: Романтика или экстрим?
Влад: Твой самый большой страх?
Влад: Я тут подумал, нам нужно «стоп-слово», мы хоть и играем, но мне бы не хотелось по-настоящему ломать тебя.
Влад: Неужели у тебя опять пара? Блядское расписание.
Ева старательно разжёвывала материал таким же лоботрясам, как Крицкий. В дверь аудитории постучали. Обычно за этим звуком в проёме показывалась чья-то голова, проверяющая наличие преподавателя, но сегодня стук повторился, а никто так и не заглянул.
– Страницы 174 – 182, ознакомьтесь, пожалуйста, с текстом в учебнике. Десять минут на выполнение.
Она с опасением вышла за дверь и увидела рослого парнишку в белой бейсболке.
– Булатова Ева Александровна? – спросил он, сверяясь с записью на планшете.
Она подтвердила.
– Это вам, – курьер вручил ей матовый чёрный конверт без всяких опознавательных знаков и протянул бланк заказа для подписи. – Вот здесь распишитесь в получении.
Ева поставила автограф и вернулась обратно в аудиторию. Отправитель понятен, а что с содержанием? Поддерживаемая изнутри любопытством, она вскрыла конверт и нашла внутри яркий флайер.
КРОВЬ. ПОТ. ПОБЕДА
Главный бой в преддверии лета
Влад «Криз» Крицкий против Андрея «Гюрза» Соловьёва
Без правил. Без компромиссов. Без пощады
Дата: 14 мая 2025
Время: 19:00
Место: Иркутск, ул. Нахимовская, 16. Спортивный клуб «Вымпел».
Вход только по пригласительным билетам.
Только здесь:
Адреналин на пределе
Сила в каждом ударе
Решающий поединок двух титанов
Внимание! Мероприятие предназначено для лиц старше 18 лет.
Глава 3
Нахимовская улица встретила Еву серой рябью панельных пятиэтажек. Грязные стены домов и разбитая дорога создавали гнетущую атмосферу. Но спортивный клуб «Вымпел» выглядел здесь чужеродным элементом – двухэтажное здание с массивными дверями и двумя громилами-охранниками.
Ева остановилась у входа, чувствуя, как колотится сердце. Охранники смотрели на неё с безразличием, словно она была пустым местом.
– Здравствуйте, – произнесла она, стараясь говорить уверенно, и протянула цветастый пригласительный.
Правый охранник, бугай с бритой головой и татуировками на руках, лишь кивнул и молча открыл дверь. Ева шагнула внутрь, чувствуя, как холодный воздух кондиционера обволакивает её.
Звуки ликования встретили с порога. Ева шла по коридору, ориентируясь на голоса и грохот аплодисментов. Наконец очутилась в огромном зале.
Толпа болельщиков кричала, свистела, топала ногами. В центре зала возвышался ринг, окружённый живой стеной людей. Ева замерла, наблюдая за происходящим.
– Давай, Вадька! Вмажь ему! – ревело людское скопище.
– Синемордый, ты куда? Лови момент!
На ринге двое бойцов кружили друг против друга. Парень в синих шортах и белой майке двигался легко и грациозно, словно танцор. Его противник – загорелый шатен в чёрной форме – был мощнее и увереннее.
Бойцы кружили между собой, словно хищники. Каждый их шаг, каждый удар сопровождался криками и аплодисментами. «Белая майка» провёл серию мощных ударов, но соперник, словно ртуть, ускользнул от них, ответив точной подсечкой.
– Эй, ты! – прорычал «синие трусы», его голос был низким и угрожающим. – Думаешь, можешь играть со мной?
– А почему бы и нет? – усмехнулся парень в чёрном, его глаза сверкали азартом. Ева с лёгким изумлением признала в задире Влада. Любопытно, что она теперь она узнавала его по голосу, хотя и не могла сказать, чем так запоминалась его манера речи. – Ты же сам напросился!
Внезапно синий боец рванулся вперёд, его движения были молниеносными. Серия хуков, джебов, апперкотов – всё слилось в единый поток. Влад блокировал удары, но пропустил коварную подсечку и рухнул на канвас [в контексте единоборств канвас – специальное покрытие, которым застилается ринг или площадка для проведения боёв и тренировок. Это прочное, износостойкое покрытие, которое обеспечивает хорошее сцепление с поверхностью и безопасность спортсменов].
– Вставай, не сдавайся! – кричали болельщики.
Крицкий поднялся, его лицо исказила гримаса ярости. Он ринулся в атаку, нанося тяжёлые удары. Бойцы сцепились в клинче [клинч – это специальная техника в единоборствах, при которой боец плотно прижимается к противнику и обхватывает его руками для сдерживания его действий], их тела сплелись в единый клубок.
– Так его! – ревела толпа. – Покажи, кто здесь главный!
Ева наблюдала за боем, чувствуя, как учащённо бьётся сердце. Она видела, как бойцы ломают друг другу технику, как читают движения противника, как работают на пределе возможностей.
В решающий момент Влад провёл сокрушительный удар правой, отправив соперника в нокаут. Зал взорвался аплодисментами, а Крицкий поднял руки в победном жесте.
Рефери объявил победителя и вздёрнул его за руку, болельщики взорвались овациями. Громче всех надрывались девушки, одна из них разорвала на себе майку и подскочила к канатам, тряся обнажёнными прелестями размера, наверное, третьего, которые украшала надпись чёрным маркером «Криз».
Крицкий по достоинству оценил выходку раскрепощённой девицы, ухмыльнулся и смял в ладонях упругие полушария. Девица закатила глаза от удовольствия, а Ева от нежелания понять, что она, преподаватель основ этико-эстетической культуры иркутского госуниверситета с десятилетним стажем, забыла в столь злачном месте.
И тут он поднял голову и как-то сразу выхватил её взглядом из толпы. Усмешка превратилась в оскал. Он поднырнул под канатами и, не обращая внимания на хлопки по спине и плечам, позабыв о своей подружке с разрисованной грудью, двинулся к Еве пружинистой походкой. Так, наверное, мог бы вышагивать лев по территории своего прайда. Грациозно и со знаем, что всё здесь принадлежит ему.
Она подавила желание скрестить руки на груди. От такого хотелось обороняться, но показывать этого не следовало.
– Привет, – он подошёл почти вплотную, в нос ударил крепкий запах пота и сигарет. Не самое приятное сочетание.
Ева отступила на шаг.
– Привет, – она мельком взглянула на его лицо и тут же отвела глаза. Ткнула себя пальцем в кончик брови. – У тебя кровь – вот здесь и здесь, – она показала на уголок губ.
– Значит, мне срочно нужна медицинская помощь, – он снова нарушил её личное пространство, – поиграем в больничку?
– Зачем я здесь? – она с трудом удержала себя на месте.
– Тебе не говорили, что отвечать вопросом на вопрос – невежливо?
– А шантажировать людей и пользоваться превосходством в физической силе – вежливо? Или у вас в мажорской школе так было принято?
Влад засмеялся, легко и непринуждённо. Резкие черты лица сгладились, обнажая всю прелесть юношеской природы. В который раз её посетила идея, не страдает ли он раздвоением личности. Слишком уж броскими казались контрасты его настроений.
– Туше, – он сверкнул зубами. – В моей мажорской школе, как ты выразилась, учили подчиняться приказам. Ать-два, левой-правой, сесть-встать-упор лёжа принять.
Мимо прошла небольшая группа зрителей, двое парней – по виду совершенные головорезы – обогнули Еву с обеих сторон и хлопнули победителя сегодняшнего боя по плечам.
– Красава, Владос!
– Держи мазу, Криз!
Влад не отреагировал. Ева спросила невозмутимо:
– Школа с военным уклоном?
– Суворовское военное училище. Так и будем стоять в коридоре или поднимемся ко мне в кабинет?
Он жестом поманил её за собой, пересёк широкий холл, поднялся по лестнице на второй этаж и свернул в тёмный коридор. Гомон толпы всё отдалялся, а вот сердце Евы, наоборот, набирало обороты. Тревожный внутренний голосок нашёптывал, что она делает большую глупость, раз молча следует за Крицким.
– Выдыхай уже, – попросил, придерживая для дамы дверь. – Есть я тебя не собираюсь, во всяком случае с порога.
– Звучит не очень обнадёживающе, – она держалась подчёркнуто холодно и замерла по центру комнаты.
– Располагайся, я пока приму душ, – он широким жестом обвёл комнату и оттянул на груди чёрную майку, будто намекая, что её следует сменить.
Ева попыталась возразить, но он и слушать не стал, развернулся на носках и скрылся за неприметной дверью. От нечего делать она принялась разглядывать интерьер.
Кабинет встретил тяжёлым запахом дорогого табака и кожи. Полумрак разгонял тусклый свет торшеров в углах.
В центре возвышался массивный стол из тёмного дерева, инкрустированный позолотой. На нём – ни пылинки, только ультрасовременный ноутбук да пара дорогих ручек, небрежно брошенных рядом. Была здесь и хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками от тонких сигарет.
Стены украшали картины в массивных рамах – копии известных шедевров. На одной из стен – огромный плазменный экран, на котором крутились кадры из какого-то блокбастера.
В углу примостился бар с бутылками элитных напитков. Каждая этикетка кричала о своей эксклюзивности.
Мягкий диванчик у окна завален брендовыми журналами и пустыми пачками от сигарет. На кофейном столике – россыпь дорогих безделушек и пара недопитых бокалов.
Всё в этом кабинете кричало о богатстве и вседозволенности, но внимательный взгляд замечал следы истинной натуры владельца – книги, аккуратно расставленные в глубине шкафа, несколько научных изданий, спрятанных за модными каталогами, и едва заметная полка с виниловыми пластинками классической музыки.
– Любопытство – не порок, а источник знаний, так вроде говорят?
Она вздрогнула от неожиданности и отошла от книжного шкафа, который разглядывала с почти неприличным вниманием. Обернулась на голос и ощутила неловкость. Крицкий не счёл нужным одеться полностью и стоял у стола с голым торсом. Небрежно промакивал волосы полотенцем и выглядел как-то нарочито сексуально, словно позировал для обложки таблоида.
– Давай я спрошу ещё раз, зачем я здесь?
– Составить мне компанию, – Влад вскинул бровь. – Выпьешь что-нибудь?
– Нет, я бы не хотела задерживаться.
– Муж ждёт? – Крицкий швырнул полотенце прямо на пол и подошёл к бару, налил что-то в стаканы, бросил несколько кубиков льда.
– Тебя это совершенно не касается, – Ева спешно вернулась на центр комнаты, обходя хозяина кабинета по широкой дуге.
Влад снова встал слишком близко, подал ей стакан с салфеткой у донышка.
– Ты права, не касается. Что с ответами на мои сообщения?
Она взяла стакан, на миг закрыла глаза, испытывая необъяснимое раздражение. Ей не нравился этот разговор, как и навязанная молодым оболтусом роль добычи, которую планомерно загоняют в угол.
– Какими сообщениями?
– Давно замужем?
– Может, ответишь взаимностью? – спросила, не подумав.
Влад усмехнулся, залпом опрокинул в себя алкоголь, покатал на языке кубик льда.
– Ты хочешь от меня взаимности? – спросил двусмысленно и до того красноречиво посмотрел на её губы, что Ева смутилась.
– Я имела в виду, это твоё замечание насчёт игры, в которой ты якобы ломать меня не хочешь… Объясни, во что конкретно мы играем, – она старалась говорить твёрдо. – Я хотела бы иметь чёткие представления.
– Тогда пропадёт интерес и само желание играть, – сказал насмешливо и плюхнулся на диван, широко расставив ноги.
Она так и осталась стоять со стаканом, к которому не притронулась.
– У меня оно и не возникало…
– Да ладно, – перебил Влад. – Думаешь, я слепой или туповат?
Он поискал на диване пачку, в которой ещё оставались сигареты, выдернул её зубами, потом оглядел кофейный столик в поисках зажигалки. – Будешь?
– Не курю, спасибо.
– Не пьёшь, не куришь, как же ты развлекаешься? – пробурчал и с наслаждением затянулся, выпустил струю дыма в потолок. – Так что с моими вопросами?
Ева перестала таращиться в окно и перевела взгляд на полуголого разгильдяя.
– Какой же ты надоедливый, – прикрыла веки для успокоения и монотонно принялась перечислять. – Между романтикой и экстримом предпочту второе. Самый большой страх? Попасться на удочку к малолетнему раздолбаю, который изнывает от скуки. А стоп-слово «Влад». Доволен?
Ей отчаянно захотелось присесть, ноги перестали удерживать вес тела.
Крицкий словно считал её желание, смахнул с дивана весь мусор вместе с подушками и указал рукой на кожаное сиденье.
Ева, находясь в какой-то прострации, села. Машинально сделала глоток из стакана, поморщилась от крепости.
Влад смотрел на неё неотрывно, подмечал каждый вдох и с такой откровенностью раздевал глазами, что только за ширмой можно было бы укрыться от этих взглядов.
– Ответами не очень доволен. Ты поэтому так напряжена, тебя раздражает сама ситуация?
– Какой ты догадливый, – Ева отставила стакан на столик и презрительно прищурилась. – Тебе бы понравилось плясать под чужую дудку?
– Ты очень односторонне выворачиваешь факты. Я не заставлял тебя приезжать сюда, а пригласил…
– Вынудил.
– Нет, Ева Александровна, я всего лишь прислал приглашение. Принять его – твоё желание. Тебе хочется примерить на себя роль жертвы, потому что я предложил тебе её тогда в машине. И я вовсе не против, будь жертвой, убеждай себя, что всё делаешь под давлением, что тебя пугают мои угрозы, что ты в них веришь. Быть может, так тебе легче заглушить совесть. У меня только одна просьба: будь собой. Эта зашуганная овечка мне не слишком нравится.
В его словах был резон, но признаться – означало бы выдать себя с головой.
– То есть я могу сейчас встать и уйти?
– Я похож на рабовладельца? – Влад пошёл к бару за новой порцией алкоголя. – Только рассчитайся вначале.
– Рассчитаться? – она так и знала, что стоит ожидать подвоха.
– Один поцелуй по твоей инициативе, – он вытряхнул кубики льда прямо на стол с бутылками и налил в стакан минеральной воды. Оглянулся через плечо, считывая её реакцию.
– Тогда мне придётся задержаться, – Ева хмыкнула. – Целовать тебя у меня нет ни малейшего желания.
– Врушка, – Влад вернулся на диван и сел боком, к ней лицом. – Тогда давай сыграем в пять вопросов. Отвечать можно только честно. Я первым начну. Давно ты замужем?
Ей заочно не нравилась эта затея, однако замечание по поводу зашуганной овечки задело за живое. Неужели она и впрямь дрожит перед этим позёром? Не велика ли честь?
– Три года.
– Ты всем довольна в своей жизни?
– А разве можно быть довольным всем? Всегда есть какие-то минусы, чаще всего крошечные, но раздражающие.
– Перечисли три наиболее важных, – он будто невзначай положил руку на спинку дивана и кончиками пальцев провёл по рукаву блузки. Не прикосновение, но намёк на него.
– Рутина, однообразие, спад чувств – это первое, что пришло на ум.
– Любимая поза… для сна? – он нарочно сделал паузу, надеясь смутить. И снова на ум пришло упоминание овечки, потому в ней заговорил дух противоречия. Краснеть она не стала.
– Быстрее всего засыпаю на животе.
– Помнишь переписку, которую я тебе всучил в качестве теста? – Ева кивнула, посмотрела на его руку, которая вплотную приблизилась к плечу. – Там упоминались три категории порно-фильмов. Я хоть с одной угадал?
– С самой последней, которой не существует.
– Как там было? Красивые мужики, которые стонут, да?
– Вроде того, – она попыталась сосчитать количество вопросов, но Влад сбил с мысли.
– Ева, распусти волосы.
– Это не вопрос.
– Похуй, распусти.
Почему её так наэлектризовывали ругательства? В повседневной речи она никогда не пользовалась непечатными выражениями и не любила, когда кто-то прибегал к языку мата в общении с ней. Но из его уст эти слова приобретали некий будоражащий оттенок.
Она подняла руки к затылку, вынула из волос шпильки и позволила прядям рассыпаться по плечам. Влад придвинулся ближе.
– Тебе больше идёт с распущенными. Этот пучок сзади делает тебя строже. Задавай свои пять вопросов.
– Ты поспорил на меня?
– Нет, – Крицкий облизнул болячку в углу рта и добавил, – меня невозможно взять на слабо. Я делаю лишь то, чего хочу сам.
– Тогда откуда этот чрезмерный интерес ко мне?
– А ты в зеркало себя видела? Ты одеваешься, говоришь и ходишь как чертовски горячая фантазия. Я с первого дня в универе тебя заметил, но решился подступиться только сейчас.
Она обдумала его ответ и заготовила следующий вопрос. Влад поймал небольшой локон возле её щеки и накрутил на палец.
– Как ты сделал те видео?
– Купил у одного хакера, специализирующегося на нейросетях. С твоих фоток в ВК сняли все параметры, создали трёхмерную модель, то же проделали и со мной, потом пошептали всякие контрол-шифт словечки, добавили сценарий и вуаля. Тебе понравилось видео?
– Я слишком ненатурально охаю там и чересчур часто… Как это в литературе называется? Срываюсь в пучину блаженства.
– Да, тут я переборщил, – Влад натянуто улыбнулся и снова придвинулся. Теперь уже его рука спокойно могла обхватить её плечи. – А на самом деле каков твой предел?
– Второй раз для меня почти недостижим.
Ева не смогла бы назвать момент, когда окончательно расслабилась и поддалась магии его голоса и волнительной близости, но это случилось. Его запах – никакого парфюма, только естественный аромат кожи, тонкий шлейф сигаретного дыма и лёгкая нотка геля для душа – полностью окутывал её.
– А смогла бы сделать это у меня на глазах? – спросил едва слышно и в интонациях угадывалась провокация.
– Сделать что? – она нарочно тянула время, чтобы взвесить все за и против положительного ответа.
– Получить удовольствие от своих ласк. Без моего участия, но у меня на глазах.
– Я должна буду полностью раздеться?
– Как хочешь, я буду только наблюдать. По крайней мере сегодня.
Она встретила его взгляд, болезненно жгучий, исполненный какого-то лютого голода и поняла, что ей нравится. Нравится его жажда, его стремление вытеснить её из зоны комфорта.
– А ты будешь?.. – она выразительно посмотрела на его пресс.
– А ты хочешь?
– Нет.
– Жестокая, – он усмехнулся и облизнул губы. – Наш девиз непобедим, возбудим и не дадим, да?
– Мы же играем. Сегодня по моим правилам.
– Хорошо, – Влад решил пойти на уступки, – я не прикасаюсь ни к тебе, ни к себе, лишь смотрю. И вот ещё что: твоё стоп-слово «Ева», моё «Влад», так будет лучше. Я всё-таки хочу услышать своё имя, срывающееся с твоих губ во время…
Она накрыла его рот пальчиком, заглушая окончание фразы.
– Тш-ш, не порти мне настроение.
Влад затих. Она прикрыла глаза, настраиваясь на нужную волну, но никак не могла отделаться от мысли, что преступает черту дозволенного. Это ведь совершенно неправильно, постыдно, порочно…
– Ева, просто начни раздеваться, – подсказал шёпот Крицкого. – Растворись в моменте, не думай.
Она медленно расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Глаза предпочла держать закрытыми. Затем ещё несколько застёжек покинули петли. Распахнула края, давая обзор на сочную грудь в прозрачном чёрном бюстье. Влад резко втянул ртом воздух. Она улыбнулась, запрокинула голову – под затылком оказалась его рука – и повела ладонью от шеи к груди, покружила вокруг мягких холмиков, чуть придавила правый, затем левый, прогнулась в пояснице и неспешно спустила чёрную сеточку, обнажая съёжившийся сосок.
Влад наклонился и подул на него. Ева вздрогнула от неожиданности, запустила свободную руку в свои волосы на макушке и робко простонала.
– Я не прикасался, – словно оправдался он и срывающимся голосом попросил, – продолжай, красивая, продолжай.
Она потёрла тугой комочек между пальцами, немного оттянула и переключилась на другую грудь. Влад повторил свой трюк с холодным воздухом изо рта. Ева простонала уже глубже.
– Блядь, с ума сводишь.
Она открыла глаза, увидела его лицо прямо перед собой и коварно улыбнулась. Одновременно двумя руками сжала грудь и выгнулась ещё сильнее. Правую ладонь опустила к рёбрам и впалому животу. Пальчиком покружила вокруг пупка и резко нырнула под пояс костюмных брюк.
– Ев, сними хотя бы брюки, – единым духом выпалил Влад.
– Добавь волшебное слово, – она игриво закусила нижнюю губу и вздрогнула, когда подушечка её пальца коснулась клитора.
– А ну живо блядь, – со смешком выговорил он, и оба расхохотались. Затем склонился и прошептал на ушко, – пожалуйста, сними их.
Впору праздновать ещё одну маленькую победу. Ева изогнулась, расстёгивая пуговицу и молнию и полностью сняла брюки. Залезла с ногами на диван, широко развела в стороны и вернула руку под полупрозрачную ткань трусиков.
– Вставь в себя пальчики, я хочу послушать, какая ты мокрая.
Она тяжело задышала через приоткрытый рот, вновь запрокинула голову, устроив затылок на его руке, и томительно нежно погрузила в себя два пальца.
– Можно я сдвину бельё? – Влад говорил очень отрывисто, словно вот-вот был готов сорваться и наплевать на все правила игры.
– Да-а, – выдала со стоном и начала двигать кистью.
Он прижался рукой к её телу. Предплечье накрыло сосок, запястье легло в опасной близости с центром удовольствия, а пальцы будто нечаянно коснулись кожи на бедре. Сдвинул в сторону мешающую обзору ткань и несколько раз провёл запястьем круговую линию.
Ева начала задыхаться и ускорила движения пальцев.
– Не убирай руку, – попросила в отчаянии и приподняла бёдра, чтобы самой прижаться к его запястью. – Продолжай. Я скоро кончу.
– Открой рот шире, – он уже почти рычал и неотрывно следил за её резкими движениями. Провёл двумя пальцами по влажным складочкам, собирая соки. Она вздрогнула от ощущений.
Влад положил пальцы ей на язык и коротко велел:
– Соси.
Она жадно обхватила его губами и стала слизывать свой вкус с его пальцев. Глаза в глаза. Сумасшествие, пряное и такое острое, что хотелось кричать.
– Ты всё ещё против, чтобы я дрочил? Потому что я блядь сейчас взорвусь и отымею тебя.
– Ай, – её лицо исказила мука нестерпимого удовольствия, – Вла-а-ад, я…
Не дожидаясь разрешения, он спустил резинку спортивных штанов, вынул перевозбуждённый член и резко задвигал рукой, той самой, которую она облизывала.
Ева забилась в конвульсиях. Влад, не прекращая своего занятия, припал губами к её соску и целиком вобрал в рот, мычал и постанывал, продлевая её сладкую агонию, а когда она пришла в себя, то встала на четвереньки и потянулась губами к головке.
Влад зашипел, едва кончик языка коснулся нежной плоти. Ускорил движения рукой. Ева сомкнула губы и попыталась подстроиться под его ритм. На вкус он был чуть солоноватый и невероятно приятный, как бархат с лёгким оттенком горького шоколада.
Он убрал ладонь, сместил на затылок и начал двигать бёдрами.
– Убери зубки, – попросил на выдохе. – Да, вот так. У тебя охеренный ротик. Гладь язычком, я близко. Проглотишь?
Она подняла взгляд и качнула головой.
– А надо, Ева. Я пиздец как хочу кончить тебе в рот.
Она промычала в знак протеста, и эта вибрация голосовых связок начисто сорвала все планки. Влад выскользнул, поднял к себе строптивую девицу, впился жгучим поцелуем ей в губы, а член просунул между ладными бёдрами и, скользя вдоль влажной ткани трусиков, в несколько ритмичных движений достиг разрядки.
Ева едва ли оставалась в здравом уме. Влад так гортанно рычал ей в рот, наглаживая её язык своим, что теперь этот чисто животный звук будет преследовать её во всех эротических снах и фантазиях. Она буквально повисла на его плечах и почувствовала, как медленно стекает его сперма по внутренней стороне бёдер.
Как выяснилось, играть по правилам они оба не умеют. Что ж, так даже интереснее.
Глава 4
Влад проснулся до звонка будильника, глянул на часы: 6:25. И мысли сами собой перекинулись на преподавателя этики и эстетики, как случалось теперь в каждую свободную минуту.
О чем свидетельствовала та скорость, с которой она вчера от него сбежала? Сорвалась с дивана, как ошпаренная, за три минуты приняла душ и, потупив взгляд в пол, мышью скользнула за дверь. Ни тебе «до свидания», ни позволения подвезти – вообще ничего, что говорило об одном. Он облажался, форсировал события, накинулся на неё там, где следовало аккуратно кружить и выжидать. Снова косяк. И всему виной неуёмный темперамент. Рядом с ней мозги вырубало, все стратегии рушились, продуманность на десять шагов вперёд летела к чертям.
Совсем как в тот раз с её разбитой машиной. Ведь просто хотел поговорить, воспользоваться эмоциональным раздраем, сыграть на удивлении, а всё пошло через жопу. Зачем-то стал запугивать, изнасилованием стращать – олух, что тут ещё скажешь. И тогда вроде выгорело, она поддалась, приняла на себя роль жертвы, которую домогается психически неуравновешенный маньяк. Красава, Влад, добился успеха у женщины.
Он встал, умылся, приготовил простецкий завтрак из яичницы с сосисками и попутно гадал, какой она будет сегодня. Вряд ли опять напялит шкуру невинной овечки, скорее врубит непреклонную стерву, которая искренне сожалеет о минутной слабости. А значит, ему вновь предстоит ломать глухую стену непорочности. Эта песня хороша, начинай сначала!
Ради эксперимента он отправил Еве сообщение:
«Поужинаешь сегодня со мной?»
В правом нижнем углу возникла одна серая галочка, что означало, что послание отправлено. Однако вторая рядом с ней не возникла, не говоря уже о смене окраски на синий цвет. Моралистка либо отключила на ночь телефон, либо добавила Влада в чёрный список, и он склонялся, как это не печально, ко второму варианту.
Утро потекло своим чередом. Сборы в универ, встреча с друзьями, первые лекции – он почти не отвлекался на банальные вещи и с нетерпением ждал пару, которую будет вести Ева Александровна.
В числе первых Влад вошёл в аудиторию, увидел её за столом и разулыбался как ребёнок в первый день нового года.
Она была воплощением той самой утончённой красоты, от которой захватывает дух.
Высокая, стройная, она держалась с такой грацией, что каждый её жест казался частью изысканного танца. Светлые, чуть вьющиеся волосы были собраны в безупречный пучок, открывая изящную линию шеи. Деловой костюм сидел на ней как вторая кожа, подчёркивая стройную фигуру, но не крича о достоинствах, а лишь намекая на них.
Её лицо было словно создано кистью мастера: тонкие черты, высокие скулы, губы, будто тронутые летним рассветом. Макияж был настолько искусен, что казался естественным продолжением её природной красоты. Приглушённые тона подчёркивали сияние кожи, а лёгкий румянец придавал облику толику очарования.
В её глазах читалась мудрость, приобретённая годами, и всё ещё не потухшая юношеская искра. Движения были плавными, уверенными, в них чувствовалась животная грация, от которой перехватывало дыхание. Она не старалась привлечь внимание – оно само притягивалось к ней, как железо к магниту.
В ней не было ни капли искусственности, ни намёка на вычурность. Лишь природная сексуальность, та, что рождается изнутри, когда душа и тело находятся в совершенной гармонии.
Эта женщина была воплощением красоты, которая не нуждается в громких словах и кричащих нарядах. Она была как драгоценный камень в простой оправе – безупречная, завораживающая, неповторимая.
Влад встал у неё за спиной, наклонился и положил перед ней распечатку листов с тем самым тестом, который должен был сдать несколько недель назад. Ева вся сжалась в тугую пружину, коснись и не поздоровится.
– Не избегай меня, – сказал едва слышно и вальяжной походкой направился к своему месту, бросил на стол сумку, развалился на стуле. Роль балованного богатенького бонвивана он усвоил назубок и давно сжился с ней. Люди всё равно не воспринимали его иначе. Когда твой отец – мэр города, ярлык мажора клеится по умолчанию. Никому ведь не объяснишь, что в той частной гимназии, где он учился до 14 лет, порядки были строже, чем на зоне. Подростковую блажь из него выбивали в суворовском училище, а после отец, жёсткий и беспринципный человек, прямо заявил: «Дальше ты, сынок, сам крутись. Вот тебе машина, квартира и деньги на первое время». Влад и устроился, как сумел.
Ева Александровна обвела студентов взглядом, при этом как-то умудрилась пропустить Крицкого, и завела:
– Сегодня мы поговорим о свободе – той самой, о которой многие горазды рассуждать, но мало кто по-настоящему понимает.
– Да чего тут понимать?! – Влад раздражённо закатил глаза. – Всё ясно как день – свобода закончилась, когда появились первые налоги!
– О, как красиво сказано! – заметила Ева как ни в чём не бывало. Лёгкая улыбка на губах, тех самых, которыми ласкала вчера его. Блядство, и зачем вспомнил? – Но позвольте не согласиться… Что для вас значит свобода, Влад? Только честно!
– Для меня свобода – это когда никто не указывает, что делать, – он пожал плечами. – Когда я волен сам выбирать, с кем быть, когда и где. Хочу – лежу на диване, хочу – летаю на частном самолёте! Хочу – гоню под двести кэмэ по городу!
В разговор вклинилась зубрилка Маша, её переполняло возмущение:
– А как же другие люди? А их свобода? Никогда не задумывался, что твоя «свобода» может кому-то навредить?
Влад оглянулся на это несчастье в несуразной одежде и с прилизанными волосами.
– Браво, Маша! – Ева хлопнула в ладоши, будто аплодируя студентке. – Вот именно об этом мы сегодня поговорим. Свобода – это не вседозволенность, а осознанный выбор!
– А я вот считаю, что настоящая свобода – это когда можешь быть собой, не притворяясь, – запальчиво воскликнула ещё одна отличница, посимпатичнее Маши – невысокая полная шатенка с простоватой фамилией: не то Сидорова, не то Орлова.
– Быть собой? – саркастично переспросил Влад, обращаясь сразу к трём девушкам, но удерживая взгляд только на той особенной, которая старательно от него отворачивалась. – Да где вы видели такую роскошь в современном мире? Все играют роли, даже не замечая этого!
– А знаете что? – Ева спустилась с кафедры и встала между рядами, оперлась руками на первый стол. – Влад прав в одном – мы действительно часто играем роли. Но только мы с вами решаем, какие роли выбирать!
– А я читала, что в некоторых странах даже думать свободно запрещено, – вставила свои пять копеек Аня Филатова, безголовая курица с идеально отреставрированным пластическим хирургом лицом, инстасамка, одним словом. – Вроде КНР или КНДР.
Влад готов был упасть лицом в стол.
– Ты о Северной Корее что ли?
– Вот именно! – Ева перешла к другому столу, прислонилась к углу бедром. – И это показывает, насколько ценна наша свобода мысли, которую мы порой воспринимаем как должное, – помолчала, давая аудитории возможность проникнуться значимостью этой мысли, затем предложила с энтузиазмом, – А теперь давайте поработаем! Напишите три вещи, которые, по вашему мнению, лишают вас свободы.
Студенты начали активно обсуждать между собой, лекционный зал заполнился гулом голосов. Влад проверил телефон, открыл переписку с преподавателем и с раздражением воззрился на ту же одиночку серую галочку под сообщением. Вскинул вверх кулак.
– У вас какой-то вопрос? – Ева нехотя повернулась в его сторону.
– Безотлагательный, – процедил сквозь зубы.
Она с явным нежеланием подошла. Влад ткнул пальцем в тетрадь, якобы показывая что-то на пустой странице. Ева наклонилась, делая вид, что читает.
– Ты выключила телефон? – спросил почти беззвучно.
– Нам не стоит продолжать, – она качнула головой. – Ничем хорошим это не закончится, – потом добавила куда громче, – да, вы абсолютно правы, Влад, социальные сети и впрямь являются ограничителями свободы, потому как существенно влияют на нашу жизнь, по-своему контролируют её.
Она сбежала от него к доске, схватила маркер и твёрдой рукой вывела первый так называемый стопор – соцсети.
Далее общими усилиями студенты расширили список, добавив:
* Общественное мнение (давит морально!)
* Финансовые обязательства (приковывают к месту!)
* Страх осуждения (парализует действия!)
Влад не участвовал в обсуждении. Пальцы отбивали по столу нервную дробь. В ушах звенело эхо тихих слов: «Нам не стоит продолжать». Да конечно, мать твою!
Сколько-то ещё ограничителей появились на доске. Он и не пытался прочесть или понять.
Ева Александровна громко сказала:
– Стоп! Посмотрите на этот список. Сколько здесь пунктов – и все они созданы нами самими!
– А что сдерживает тебя? – неожиданно для всех спросил Влад, обращаясь к преподавателю.
Ева застыла, краска отлила от щёк, губы задрожали, но она моментально взяла себя в руки.
– То же, что и вас всех, – ответила дипломатично.
Как бы не так! Он прекрасно понимал, что её личный список совсем иной: «Муж. Возраст. Профессиональная этика». Именно в таком порядке.
– Подождите… – зубрилка Маша решила блеснуть умом. – Получается, мы сами себя ограничиваем?
– Именно так! – Ева с благодарностью ухватилась за простейшую мысль. – Настоящая свобода начинается с внутренней свободы.
«Так отпусти себя!», – хотелось крикнуть Владу. «Дай себе свободу быть в моменте и чувствовать», однако он промолчал. Дальнейший план действий созрел окончательно. Больше не будет места для манёвров, он не оставит ей времени на рефлексию и осмысление всего случившегося.
В конце занятия Ева, как обычно, обратилась к студентам с коротким напутствием: