Ерунда

Электричка протяжно свистнув, мягко остановилась. Из неё по крутым металлическим ступеням на перрон сошли трое молодых рыбачков. Костя был старшим из ребят, посмотрев по сторонам, он кивнул на тропинку, круто уходящую вниз от поезда.

– Туда! – сказал он. И ребята, молодыми легкими шагами, начали спускаться вниз. На них были старые отцовские фуфайки и высокие резиновые рыбацкие сапоги, собранные в гармошку чуть выше колен. Антон и Алексей были одногодки, Костя был старше товарищей почти на пять лет. Он был тут главным. Тропинка почти не виляя, шла вниз, где-то там, в самом её конце, должна была быть река. По обеим сторонам спуска, на крутом склоне, типичных для этих мест холмов, тесно прижавшись друг к другу, на разных уровнях, как ласточкины гнезда, расположились в основном старые, ещё из самана, маленькие, побеленные известью, аккуратные домики, стоящие на цоколях из местного ярко-жёлтого, изъеденного дырочками, словно сыр, песчаника. Они выглядели очень живописно и, как будто, были построены не человеком, а рождены самой природой этих мест. Рядом с ними, бордово-коричневыми пятнами, можно было видеть совсем чуждые этой гармонии и здравому смыслу кирпичные дома в два, а то и в три этажа. Они были построены с претензией на готику. Какие-то комичные башенки и шпили, наверное, радовали владельцев, наиболее удачливых браконьеров и сотрудников рыбохраны, что по сути было одним и тем же. Можно было догадаться, что хозяева этой жуткой роскоши побывали по турпутёвке в Европе, где, как и дома, они пили, матерились и дрались. Но всё-таки что-то, к сожалению, им запомнилось из этих поездок, и они решили внести европейскую культуру в свою старую рыбацкую деревню. Но получилось, как получилось, и теперь эти страшные пародии средневековых замков уродовали эти места. Но ребят не интересовал архитектурный вид деревни, они приехали ставить сети. Их подростковая пора пришлась на 90-е годы. Они были детьми из рабочих семей и мелких служащих. Родителям на предприятиях в то время подолгу задерживали зарплаты, и, конечно, никаких карманных денег ни у кого из них не было. Все к сожалению уже курили и выпивали, пытаясь казаться взрослыми, и не осознавая опасности вредных привычек. Деньги нужны были в основном на развлечения и одежду. Родителям никто из ребят не помогал, и каждый из них почти презирал их. У предков, как они называли родных, на их взгляд, ничего не было. И они со своими правильными речами и копеечной зарплатой вызывали то ли брезгливость, то ли жалость. Нет! Они не будут такими! В этом новом времени надо быть ловким, а не совестливым мямлей! Уже блеснула темным серебром река, и они увидели, что волны на ней были почти морские, реку штормило. Погода была плохая, но Костя утверждал, что этот ветер как раз то, что им нужно для хорошей рыбалки.

– А где переправа? – спросил Антон. Самый низкий и плотный из ребят, он довольно забавно выглядел в огромных рыбацких сапогах и подшлемнике сварщика в белых лентах, видимо, позаимствованном у отца работяги.

– Тут он где-то, всегда! – отозвался Костя. Они уже стояли на берегу и осматривались. Чуть в стороне, у кромки воды, стояла лодка, и какой-то старый дед без левой руки пьяным голосом поинтересовался у рыбачков.

– Переправиться, пацаны?

– Да, сколько? – по деловому спросил Костя.

– А сколько стоит бутылка водки на вокзале? Столько и переправа! Видимо, деду казалось очень смешным его изобретение с привязкой бутылки водки к услуге за переправу, он хрипло смеялся.

– У меня свой курс, без привязки к доллару! Твердый! Платите!

Костя кивнул и достал из мешка с сетками бутылку паленой водки.

– Держи, дед! – и он тут же, не спросив разрешения, кинул свой мешок в лодку.

На берегу какие-то бабки стали причитать и браниться на старика.

– Ты что, злодей, детей прешь в такую погоду? Утопишь же, сволочь!

– Пошли отсюда, гадины! Я в этой лодке кого угодно через океан переправлю, а не то что через эту лужу! – дед и правда был сильно пьян, а волны не внушали доверия. Алексей, третий из парней. Ему недавно исполнилось 14, повернулся к берегу и увидел, как бабки крестили их издали, причитая. Ему стало не по себе, но выглядеть трусом он не хотел, и спокойно, чуть небрежно, он спросил у Кости, который, по его словам, был тут много раз.

– Костя, тут всегда так весело? Безрукие переправщики и крестящие тебя зрители на берегу? Ты уверен, что все в порядке?

– Не ссы, малой, дед знает свое дело, – ответил он нахально, улыбаясь деду.

– Вот! Пацан еще, а не дурак! – оживился дед. Они оттолкнули лодку, и, усевшись в корме, смотрели на деда. Переправщик вел себя так, будто волны не перехлестывали через борт, и эта скорлупа не текла как дырявое корыто. Он ловко одной рукой крутил весла, перехватывая их по очереди по разным бортам, и вскоре, вроде, поймал место лодки на волне. Корыто более-менее спокойно шло к другому берегу. Когда они были уже почти на середине пути, из-за поворота изгибающейся в этом месте реки выскочил моторный катер и довольно быстро подошел к их посудине. На носу стоял человек в фуражке ачура (Азово-Черноморское управление рыбохраны), все остальное на нем было примерно как у ребят из фильмов о партизанах.