Не все ведьмы сожжены на костре
глава 1
Австрия, Зальцбург
Маркус
Холод все-таки достал его до костей. Он пожалел, что не растопил камин перед сном. Причина – вернулся домой слишком поздно. По вторникам он играл в бридж. Клуб находился на той же улице, где снимал апартаменты. Возвращаясь, почувствовал понижение температуры, но понадеялся на двойное пуховое одеяло. Ошибся, оно не спасло от холода. Утром, переворачиваясь с боку на бок, подталкивая его под себя, пытался согреться и поспать еще немного. Конец февраля в Европе вовсе не означал приближение весны. Помучавшись, какое-то время, вытянул руку. Нащупал бархатный с фланелевой подбивкой халат, лежащий на кресле, рядом с кроватью, затащил внутрь. Сразу же ощутил, идущий от него холод. Непростительно. Испортил себе утреннее настроение. Там же, под одеялом, натянул его. Встал, опустил ноги, засунул в сафьяновые тапочки с мехом, посидел несколько секунд и отправился в ванную. Утренний подъем состоялся.
Накануне, предупредил, что придет на службу в полдень. Просил не беспокоить его. Сейчас, стоя в прихожей перед зеркалом, надевая цилиндр – последний штрих образа, услышал тяжелый стук сапог на лестничной площадке.
“Вовремя успел одеться”, – подумал он. Раздался звук колокольчика. Не спеша, оглядывая дорогой набалдашник, взял трость и отправился к входной двери, над которой раздавался трезвон. «Фу, как громко! Слишком нетерпеливо!» Открыл и спокойно спросил
– Труп?
– Да, герр обер – инспектор. Здесь недалеко. В доходном доме фрау Ульрике. Это следующая улица.
Через три минуты они входили в парадную дома. Внутреннее убранство произвело на него приятное впечатление. «Вероятно, здесь плата выше, чем в его доме, – подумал он. – Неприятное происшествие для хозяйки. Сейчас, это «дом с клеймом». Истории с убийством разлетаются по городу быстро».
На первом этаже его встретил инспектор Люка.
– Доброе утро герр обер – инспектор. Прошу вас, – услужливо, с поклоном открывая дверь, пригласил в апартаменты.
Маркус, так звали обер – инспектора, прошел в небольшую прихожую, оценивая интерьер. «Первый этаж, цена аренды ниже», – подумал он, но войдя в зал, изменил свое мнение.
На кушетке из орехового дерева с витиеватыми ножками в стиле позднего барокко, лежала молодая красивая женщина. Он не сразу понял, что она мертва. Возможно, кожа чуть бледнее обычной. Подошел ближе, чтобы рассмотреть ее. Черное, из дорогой английской шерсти с оборками платье, художественными драпировками свисало на пол с хрупкой фигуры. Он аккуратно обошел его. Доктор – криминалист, находившийся возле трупа, отступил в сторону, предоставив свободу передвижения начальнику.
«Она красавица», – еще раз для себя отметил он.
Закончив осмотр, взглянул на доктора.
– Точный удар в сердце. Смерть моментальная. Предполагаю, нож еще какое-то время находился в ране, крови очень мало, только вокруг нее, – почти шепотом сообщил он обер – инспектору, – точное время смерти установлю позднее, примерное – вечер вчерашнего дня.
Маркус еще раз посмотрел на молодую женщину.
«Содержанка? Если так, покровитель – обеспеченный человек из высшего общества. Гм…Неприятно иметь с ними дело!» – все мысли пронеслись в голове мгновенно. Он обернулся и посмотрел на инспектора
– Кто обнаружил труп?
– Хозяйка дома фрау Ульрике.
Уже немолодая статная женщина, одетая во все черное, вышла вперед.
– Это я, герр обер – инспектор, – с легким поклоном сообщила дама.
При первом взгляде на нее, какая-то мысль промелькнула в голове Маркуса, но мгновенно исчезла. «Что-то очень важное, жаль, что не зафиксировал», – пожалел он.
– Это фрау Дитлинде. Она проживает здесь… проживала, – исправилась она, – почти два года. Каждое утро в десять часов ходила пить кофе в кондитерскую лавку напротив дома. Сегодня, не вышла из своих апартаментов и я забеспокоилась.
– Вы знайте привычки своих арендаторов? – спросил Маркус.
– Я не могу о них знать всё, герр обер – инспектор, но некоторые, мне известны. Кроме того, мои апартаменты располагаются напротив, – она показала в сторону двери.
– Продолжайте, фрау Ульрике, – попросил Маркус, разглядывая ее. Она привлекала внимание, не смотря на возраст, который читался на лице. Какая-то загадка в глазах.
– Я позвонила в дверь, но мне не открыли, это вызвало беспокойство. Хотела взять дубликаты ключей, но они не понадобились. Дверь оказалась не запертой. Я поняла, когда дотронулась до ручки. Вошла в прихожую и увидела ее. Сначала, подумала, она прилегла отдохнуть, но утро только началось. К тому же, рука…, она неестественно лежит, посмотрите, – указала на труп женщины.
Он помнил все детали позы жертвы, поэтому согласился с ней. Она права, ладонь подвернута слишком неестественно, как будто ее уложили уже после смерти.
Он взглянул на инспектора Люка, ответственного за проведение расследования. Тот подошел к своему начальнику.
– Продолжите допрос фрау Ульрике, – поклонился хозяйке дома и покинул место преступления. Здесь ему больше нечего делать.
Выйдя из апартаментов, на лестнице, остановился. Что-то не давало ему покоя. Но что? Отсутствие крови и эта женщина, хозяйка… Еще немного постояв, так и не понял, чем вызвано беспокойство. Служебное положение, не обязывало посещать места преступлений, но однажды заведенное им же правило, выполнялось всегда. Он легче ориентировался на всех этапах расследования.
Маркус сел в служебный экипаж и поехал в Управление. В дороге его не оставляла мысль, что упустил важную деталь. Прокручивая события в обратном порядке, так и не вспомнил, мгновенно появившуюся и тут же исчезнувшую мысль, но почему она кажется важной?
глава 2
В Управлении, выслушав все доклады по текущим делам, отправился завтракать в ресторан, расположенный, здесь же, на площади города, где находилось полицейское Управление.
По дороге, зашел в здание медицинской экспертизы. Доктор, проводивший вскрытие, попросил дать ему несколько минут, для завершения оформления документов. Маркус прошел в холодную комнату морга.
Женщина лежала в глубине, дальше от входной двери. Остановившись около нее, металлическим наконечником трости, приподнял простынь.
– Идеальное тело, не правда ли? – спросил, у подошедшего доктора.
Тот откинул простынь, обнажив труп до пупка.
– Согласен с вами, герр обер – инспектор, если учесть, что женщина рожала.
– У нее есть ребенок? – удивился Маркус.
– Она рожала один раз в возрасте 12 – 13 лет.
– Так рано?
– Думаю, ее изнасиловали. Она забеременела. Роды проходили в плохих условиях. После этого, она уже не могла иметь детей. По состоянию грудей, женщина не кормила ребенка. Обратите внимание на руки, – он приподнял правую, – слишком много мелких порезов. Такое ощущение, что она работала на кухне. По зажившим ранам, могу сказать, ее заставляли работать лет с шести. Понадобилось время для полного восстановления кожи, но мелкие незаметные глазу рубцы, все же остались.
– Она находилась на содержании, – констатировал Маркус, – надеюсь, сегодня узнать имя ее покровителя. Что-то еще, доктор?
– Да. Точное время смерти 10.00 часов вечера, плюс-минус полчаса, – он не сводил глаз с единственной раны на груди.
– Вас беспокоит рана? – спросил Маркус.
– Она слишком точно нанесена. Понимайте, о чем я?
– Вы думайте, ее сделал профессионал?
– Я бы не исключал этого факта. Все сделано очень профессионально. Нож какое-то время оставался в ране. Из чего делаю вывод – убийца не раз пользовался этим приемом, отточил его до совершенства и знал, что не оставит крови ни на теле, ни на одежде.
– Ни на мебели, – задумчиво дополнил его Маркус.
– Именно так, герр обер – инспектор.
Что-то опять важное мелькнуло в голове, но мысль тут же исчезла. Маркусу захотелось потрясти головой, чтобы она не играла с ним «в прятки».
– Как вы думайте, такой удар могла нанести женщина?
Доктор задумался.
– Я задавал себе этот же вопрос. Прошу дать время подумать над ним. Еще один факт, смущает меня. Рана нанесена сидевшей женщине. Если учитывать взмах руки, угол вхождения – все говорит о человеке небольшого роста, но обладающего сильным ударом. Посмотрите, расположение раны, практически, горизонтальное. Пойдемте, я покажу вам.
Доктор взял макет и посадил его на стул. Затем взял нож и ударил.
– Две раны отличаются только углом вхождения. Будь я ниже ростом, они бы совпали. Не исключаем женщину – убийцу.
Маркус не спешил покидать место эксперимента. То, что увидел сейчас, говорило о хладнокровном убийстве. Если немного добавить краски в событие, можно утверждать, молодую женщину убили без сожаления, все спланировав заранее. Из чего, сделал вывод о преднамеренном запланированном убийстве. Но кто же убийца? Тот, кого хорошо знала и не боялась. Она слишком близко подпустила его к себе, не чувствуя опасности.
– Доктор, вы не обнаружили следов любовной связи перед смертью?
– Ничего такого, герр обер – инспектор. Я все записал в протоколе осмотра.
– Спасибо, – поблагодарил Маркус.
Он не спешил уходить. Вернулся в холодную комнату к трупу женщины.
Что его беспокоит в этой смерти? Рана и что-то еще. Вновь откинул простынь, внимательно рассмотрел входное отверстие. Слишком ровное, слишком профессионально нанесен удар. Перевел взгляд на лицо и понял! Наконец-то! Как же он сразу упустил мысль? Они похожи! Мать и дочь? Случайное совпадение исключено. Он прикажет узнать все о фрау Ульрике. Развернулся, чтобы уйти, но что-то очень знакомое, вызывающее тоску в сердце, заставило вновь взглянуть на девушку. “Странно, – подумал он, – ощущение de ja vu».
Мысленно вернулся к фрау Ульрике, вспомнил ее поведение. Она ничем не выдала себя. Мать бы плакала, рыдала над трупом своей дочери, а та, холодно отчиталась о происшествии. "Что-то здесь не так…", – подумал он, и вслух произнес: “Все не так!”
Вышел из холодной и спросил у доктора
– Вы давно не видели подобной ровной раны?
– Впервые за свою практику столкнулся. Тот, кто нанес ее, должен знать о последствиях. Нож, похожий на клинок, в ране находился не меньше нескольких минут. Все это время, убийца стоял напротив жертвы и хладнокровно смотрел ей в глаза! Потом сам закрыл их.
– Она умерла сразу?
– Да.
– Странно, – вновь повторил он.
Маркус постоял еще какое-то время, раздумывая, потом попрощался с доктором и отправился в Управление.
глава 3
В секретарской, его уже ждал инспектор Люка, ведущий расследование.
– Докладывайте, – приказал Маркус, войдя в свой кабинет и садясь за рабочий стол на кресло.
– Из допроса владелицы дома нам стало известно следующее:
1. Молодая женщина проживала в апартаментах 2 года. Сняла сама, ежемесячную плату вносила тоже сама.
2. Два раза в неделю ее посещал мужчина сорока лет. Его описание: высокий, худощавый, седые усы, соединяющиеся с бакенбардами, одет безупречно, дорого, приходил пешком. Задерживался на три-четыре часа.
3. Последние две недели к ней приходил молодой человек, с виду, напоминавший студента университета. В день смерти ее никто не посещал. Это все, что удалось узнать на данный момент.
– Доктор сказал, что у нее есть или был ребенок.
– Да, герр обер – инспектор, но мне пока никто не подтвердил этот факт. Возможно, он умер сразу после рождения.
– Немного к настоящему моменту, – он на секунду задумался. – Что известно о самой домовладелице?
– Пока только то, что она владеет несколькими домами в городе. Одинока, замуж никогда не выходила. Недвижимость досталась, в наследство от отца.
Маркус, слушавший отчет инспектора, внимательно посмотрел на него. «Неужели он ошибся и девушка не ее дочь?»
– Прошу вас, Люка, узнайте все о прошлом фрау Ульрике.
– Слушаюсь, герр обер – инспектор.
– Что известно о студенте?
– Ищем.
Он отпустил инспектора, а сам набросал небольшую схему расследования, уверенный, что точно такая, уже есть у Люка. Ему стоит еще раз лично побывать на месте преступления. Он верил, что между женщинами существовала связь.
Тщательность, с которой Маркус подходил к расследованию преступления, вырабатывалась годами. Его амбициозность не позволяла упускать ни одной детали. Еще раз взглянув на схему, добавил пункт – навестить фрау Эмили, знакомую его семьи. Она может знать домовладелицу.
Неожиданно до него донеслись громкие голоса из секретарской. Он позвонил в колокольчик. Дверь открыл его личный секретарь, за ним стоял мужчина, соответствовавший описанию фрау Ульрике.
– Герр обер – инспектор, позвольте войти. Мне необходимо поговорить с вами.
– Прошу вас, – не вставая, сказал Маркус, указывая на стул возле стола.
– Дело касается убийства молодой женщины в доме фрау Ульрике. Она моя содержанка, – без всяких предисловий начал он. – Я подобрал ее беременной по дороге из Зальцбурга в Вену. Она бросилась под карету. У двенадцатилетней девочки начались схватки, она кричала от боли, не знала, что ей делать. Я отвез ее в ближайший монастырь, где и оставил. Вспомнил о ней через полгода, когда проезжал по этой же дороге. Заехал в монастырь, узнал, что у нее родился мальчик. Молодая мать не могла кормить ребенка, потому что у нее начался сепсис. Думали, она умрет, но через месяц, пришла в себя и болезнь отступила. Организм оказался изношенным, поэтому она долго лежала в беспамятстве. Мне показали ее. Передо мной стояла очень худая девушка с огромными карими глазами. Я влюбился с первого взгляда. Через несколько месяцев, когда она окончательно выздоровела, забрал ее из монастыря. В течении десяти лет она находится…, вернее, находилась на моем содержании, – всхлипнул он.
Маркус знал, кто перед ним сидит. Его состояние и положение в обществе, позволяло разговаривать на равных.
– Я хочу задать вам несколько вопросов? Не возражайте? Ответы помогут продвинуться нам в расследовании убийства вашей подопечной.
– Я для этого и пришел. Она не безразлична мне, – на его глазах появились слезы.
Маркус все понимал. Браки не совершаются на небесах, они заключаются на земле, на выгодных условиях, в интересах семьи, поэтому не осуждал его.
– Ребенок, который родился, где он?
– На момент, когда она покидала монастырь, он оставался в нем. Его имя Максимилиан. В книге о рождении Дитлинде попросила написать ее имя и фамилию отца. Через шесть лет она вновь посетила монастырь, чтобы забрать его. Я помог устроить мальчика в военную школу для детей младшего состава. Третий раз они встретились, когда ему исполнилось девять лет. Он нашел ее и потребовал денег. Она не объяснила мне, зачем они ему понадобились. Но после этого случая, переехала в апартаменты фрау Ульрике. Я подумал, она не хочет больше встречаться с сыном.
– Что вы знайте о нем?
– Ничего.
– Только этот неприятный случай стал причиной переезда?
– Думаю, да.
– У нее есть родители?
– Нет. До шести лет она воспитывалась в монастыре. Потом сбежала и работала в таверне. С девяти лет ее насиловал хозяин. Когда узнал, что беременна, выгнал. Скиталась, попрошайничала, пока я не встретил ее на дороге.
– Вы что-то еще знайте о жизни вашей подопечной?
– Ничего. Она оказалась очень короткой, – вновь всхлипнул он.
– Прошу вас, напишите адрес военной школы.
– Вы допускайте, что сын мог убить мать?
– Мы не исключаем никаких вариантов.
Когда за ним закрылась дверь, Маркус подумал, что молодая женщина значила очень много в его жизни. Он любил – редкий подарок для людей его круга.
Маркус сам принадлежал к высшему сословию. Перед ним открыты двери богатейших и знатнейших семей Австрии, желающих выдать за него своих дочерей. Но он, не спешил с женитьбой. Закончив университет, решил не надеяться на связи отца, а сам пройти все ступени карьерной лестницы. Завистливые языки утверждали, что он метит на пост министра внутренних дел, но какое ему дело до них, пусть сплетничают.
Отогнав ненужные мысли, посмотрел на часы над камином, где прогорали последние угли. Вспомнил о холодной ночи, пригласил секретаря.
– Пошлите истопника ко мне домой… и пригласите инспектора.
– Слушаюсь, герр обер – инспектор.
В дверь постучали. Вошел инспектор Люка.
– Вот записи моего разговора с тем, кто содержал нашу жертву. Проверьте все. Найдите мальчика. Не исключайте его из списка подозреваемых. Сын мог иметь большие претензии к своей матери.
Инспектор поклонился и вышел. Маркус, глядя на закрывшуюся за ним дверь подумал, о необходимости срочного визита к фрау Эмили, чтобы не затягивать расследование.
глава 4
Вечерний Зальцбург встретил его холодом и светом газовых фонарей. Он любил город, потому что родился здесь и провел в нем детские годы. Семья долгое время жила между Веной и Зальцбургом. Отец занимал хорошую должность в министерстве финансов. Мать, дочь богатого немецкого бюргера, вела светский образ жизни, который не очень нравился отцу, но он не противился ему, понимая, что его карьера и будущая карьера Маркуса целиком зависит от связей в обществе, и определенного мнения при дворе Императора, которое и создает это общество.
До десяти лет Маркус прожил в доме бабки, известной на весь Зальцбург своей набожностью и огромным состоянием, пополнявшимся от недвижимости, сдаваемой в аренду. Он хорошо знал местное светское общество с тех пор, как его начали выводить на детские праздники. В одиннадцать, увезли в Вену, где жил до момента поступления в знаменитый старинный университет Испании. Вернувшись в Австрию, для начала карьеры выбрал Зальцбург. Многочисленные знакомства, принадлежность к “золотой молодежи”, использовал в своих целях, в частности для продвижения по карьерной лестнице. На него строили планы известные семьи, с mädel (девушка) на выданье, но он легко избегал свадьбы, ссылаясь на патриотический долг служению Отчизне. Все дома богатых знатных особ распахнули для него двери, как для завидного жениха, но он не торопился. Однако, светские приемы, посещал, и связь с обществом не терял.
Сейчас, направляясь в дом подруги его бабушки, которая умерла за год до его возвращения из Испании, искренне сожалел о ее смерти, вспоминая обоюдную привязанность. Маркус шел к фрау Эмили с удовольствием, как на свидание со своей Großmutter. Если кто – то и знал все о жизни города, конечно, она. Сопоставив возраст фрау Ульрике с возрастом Эмили, он надеялся получить о ней полезную информацию.
Знакомый дом встретил его теплом и распростертыми объятиями подруги бабушки.
– Маркус, мой дорогой, я рада видеть тебя. Мы не встречались с Рождества. Прошу почаще навещай меня, ты мой самый любимый крестный внук.
Они прошли в хорошо освещенный кабинет. Сели на кресла напротив камина. Принесли чай, сладости.
– Как ты живешь, как твои дела? Тебе пора жениться, обзавестись семьей…
Она еще долго причитала, он слушал, улыбался, наслаждаясь знакомой сценой.
– Милая моя фрау Эмили, я пришел к вам за помощью.
Она с удивлением посмотрела на него.
– Конечно, Маркус, – сказала, после небольшой паузы.
– Вы слышали об убийстве в апартаментах фрау Ульрике?
– Маркус, это ужасно. Это так ужасно, – она поднесла платок к глазам, помолчала немного, затем, неожиданно для Маркуса сказала
– Тебе покажется странным, возможно жестоким слышать от меня подобные слова, но мне абсолютно не жаль, что пострадает ее репутация.
Маркус с удивлением посмотрел на фрау Эмили.
– Почему?
Она тяжело вздохнула
– Даже твоя добрая, терпеливая бабушка, не любила ее, называя “гордячкой”.
– Прошу вас, расскажите о ней все, что знайте?
– Конечно, мой дорогой.
Воцарилось молчание, она собиралась с мыслями.
– Ее отец выходец из бедной аристократической семьи Зальцбурга. Не знаю, где он подцепил эту испанку, ее мать, но после венчания, сразу купил свой первый дом. Отреставрировал его и сдавал внаем. Второй доходный дом купил после рождения дочери. Через три года, после рождения сына, еще один. Его богатство росло, как на дрожжах, но в приличные дома их не приглашали, помня о семье, откуда он вышел. К тому же испанка, воротила нос, от всех, кто пытался познакомиться с ней. В общем, они сами отвергли здешнее общество… В какой-то момент девочка исчезла. Через слуг узнали, что ее, после рождения сына, отправили к бабке в Испанию. Когда мальчику исполнилось семь лет, его мать умерла. Дочь приехала сразу после похорон матери. Эта schwein (свинья), отец, не стал дожидаться положенного времени траура и через полгода посватался к дочери богатого еврейского ростовщика. Как отвратительно! – она передернула плечи, – Все из-за денег! Его жадность не знала понятия о дворянской чести. Но… его брак так и не состоялся, – улыбнулась Эмили.
– Почему? – спросил Маркус.
– Никто не знает, по каким причинам. Это семейство всегда оставалось закрытым. Через три года девочку вновь отправили. Куда, неизвестно. Через полгода после ее отъезда, отца с сыном забрала “черная смерть”, бушевавшая в Европе. Ты еще не родился, Маркус, тебе повезло, что не видел сожженные трупы на площадях, едкий запах костров, распространявшийся по пустынным улицам. Ах! – вздохнула она, помотав головой, как бы отгоняя неприятные воспоминания.
Маркус тактично ждал.
– Девочка вернулась сразу после эпидемии. Над ней поставили опекуном брата отца, но не тут то было. Ему не удалось заграбастать денежки, потому что приехала испанская бабушка. Вереница прибывающих карет с мебелью, вещами, многочисленными слугами, дала понять всем, что она приехала навсегда. Знаешь, Маркус, с одной стороны мы обрадовались, что девочку не разорят бедные родственники отца, но с другой стороны очень быстро поняли, что они не собираются ни с кем общаться. Их двери отворялись только в одном случае – выпуская их на прогулку. Семья так и осталась самой закрытой в городе. Говорят, – заговорщически понизила голос Эмили, – у них даже слуги немые.
– Фрау Ульрике старая дева? Она не выходила замуж?
– Это отдельная история Маркус, – разочарованно помотала головой фрай Эмили. – После приезда испанки, женихи ринулись просить руки девушки, но она всем отказала. Списали на их гордость и заносчивость. Многие стучали в этом дом, зная, о богатстве невесты, но двери, не открывались.
Маркус возвращался домой, вспоминая рассказ Эмили. Что странного в нем? Что может его заинтересовать? Закрытость? Пожалуй, нет, если учитывать, что мать фрау Ульрике иностранка, а отец из разорившейся аристократической семьи. Кому они нужны? Кто готов их принять в своем доме? Нет, это несущественно. Девочку в три года отослали к бабке – это норма. Внезапное исчезновение повзрослевшей девушки? Судя по рассказу, ее возраст не превышал тринадцати лет. Пожалуй, только на этот факт стоит обратить внимание.
Он посмотрел на знакомый дом фрау Ульрике. Красивый, в ярком свете фонарей, он казался сказочным. Поднял взгляд вверх. Там, на крыше дома, стояли многочисленные греческие статуи. Ему показалось, или, что-то мелькнуло между ними, похожее на тень ночной мыши. Он покачал головой. Мышей таких размеров не существует в природе. Улыбнулся и пошел в сторону своего дома, где снимал апартаменты.
глава 5
Фрау Ульрике сидела перед камином и думала. Все пошло не по ее сценарию два года назад. Понимала, что обер – инспектор не дурак, он заметил сходство между ними. Какой следующий шаг предпримет? А какой ее, ответный?
Она, впервые за долгое время, опустилась в омут воспоминаний. Нет, не воспоминаний, реальности, которая не отпускает около ста лет. Все трое связаны одной целью, одной цепью.
– Не смей плакать! – приказал он Mama (мама), когда она, девочка, садилась в карету вместе с гувернанткой, – ребенок может родиться слабым.
Мать носила ребенка. Потирая живот, отец просил, чтобы тот пошевелился, если мальчик. Mama в такие моменты, сжимала губы и отворачивалась в сторону. Он хотел только наследника.
– Хватит девок, – кричал на нее, когда та, говорила, что дар Божий не осуждают. Он в злобе отворачивался и уходил.
Бабушка отдавала ей всю любовь, которую хранила в сердце к единственной дочери, и родившейся внучке. Иногда, она путала их имена. Маленькая Ульрике плакала по маме, они вдвоем плакали по ней. Возвращаться в Австрию ей запретил отец, пока родившийся сын не подрастет до 7 лет. Он хотел, чтобы жена полностью посвятила себя сыну – будущему наследнику.
Все изменилось, когда ей шел одиннадцатый год. Мать заболела, о чем сообщил в письме бабушке ее отец. Она очень быстро умерла. Понимая, что все богатство бабушки может достаться только внучке, немедленно отправил за ней карету. Ульрике вернулась в Австрию одиннадцатилетней взрослеющей девочкой.
Ее встретил холодный дом без матери. Она познакомилась с восьмилетним братом, увидела постаревшего отца. Потребовала, чтобы ей выделили этаж в роскошном доме, который по всем документам принадлежал бабушке. Отец скривился, но возражать не стал. Она со своими испанскими слугами, отправленными с ней бабушкой, расположилась на втором этаже. Первый занимал отец и брат.
Слухами всегда полнится земля и до Испании они тоже дошли. Отец, не соблюдая траура по жене, присмотрел себе новую молодую невесту, с кем и познакомил ее на второй день прибытия. За ужином обсуждалась дата свадьбы.
Она помнила, все, о чем говорила ей бабушка – простить разлуку и смерть матери они не могли. Из детского истерзанного сердца, сочувствие ушло, бесследно. Осталась единственная любовь и привязанность – ее бабушка.
Однажды ночью, она вбежала в спальню к отцу с криком, что кто-то заглядывал в окно спальни. Отец успокоил ее, что на второй этаж никто не полезет, но обратно не отослал, потому что увидел обнаженную грудь, созревающей девушки. Она все правильно рассчитала, помня слова бабушки о похотливой любви к молоденьким. Ее мать выдали замуж в четырнадцать лет.
Не вышла из спальни, а легла с ним в постель, отвернувшись спиной. Постепенно, приближаясь, почувствовала твердый мужской член. Отец не заставил себя ждать, а ей, знавшей о боли греха, только этого и хотелось. Их план пришел в действие. Она приходила к нему каждую ночь, он ждал ее, жаждал, скучал, находясь рядом. День свадьбы с невестой перенесли на неопределенный срок.
Первая часть плана сработала и она, имея опыт, отправилась осуществлять вторую.
Однажды за ужином, подмешав в бокал отца снотворное, покинула его сразу, как-только он уснул. Прошла в половину брата и вошла в спальню. Все сделала точно так же, как с отцом. Молоденький парень, младше ее на три года, влюбился в оргии, которые она устраивала с ним, еще не имевшим мужскую силу.
Так продолжалось больше трех лет, пока к ней не посватались. Она знала жениха. Красивый высокий блондин, из обеспеченной семьи бюргеров. Они рассчитывали на солидное приданое со стороны бабушки и отца. Речь шла об одном из домов, владельцем которых он являлся.
Отец, встревожился, обещал подумать, не хотел расставаться ни с ней, ни с домом. Брат, не мог и в мыслях допустить, что сестра выйдет замуж за другого. Он плакал, валялся у ее ног, чтобы отказала. Наивный, любовь в ее сердце не жила, а сватались за приданое.
Ей помог случай избежать скорой свадьбы – в городе появилась болезнь, выкашивающая семьями – оспа, но не только это. Однажды, придя в спальню к отцу, она показала на свой округлившийся животик. Тот, подумал, что болезнь пришла вовремя. Он удалил ее в монастырь, где она родила девочку. Ее записали, не указывая фамилию родителей, под именем, выбранным монашками. Не опомнившись от родов, получила известие о смерти отца и брата – болезнь добралась до них. Известие не огорчило, она добилась своего, возмездие настигло гонителей. Вернувшись домой, вступила в наследство, но над ней поставили опекуна да совершеннолетия – брата ее отца. Она немедленно сообщила бабушке. Все запланированное там, в Испании, осуществлялось. Они снова вместе! Радость воссоединения с дорогим человеком подарило счастье на долгие годы.
Сейчас, стоит обдумать линию ее поведения перед обер – инспектором. Она ждала его.
глава 6
Как всегда, утром, Маркус слушал доклад о ходе расследования инспектора Люка. Продвижений не намечалось.
– Прочти, – сказал он, – это интересно.
Инспектор наклонился над листом, написанным красивым каллиграфическим почерком обер – инспектора.
– Мне нужно установить, где находилась фрау Ульрике в тринадцать – четырнадцать лет?
– Верно. Она не могла уехать в Испанию. Ищи в монастырях. В этом исчезновении есть какая-то загадка.
– Вы предполагайте инцест?
– Почему отец перенес свадьбу с новой невестой? Возможны отношения между братом и сестрой. Схожесть между женщинами не случайна. Я предполагаю, жертва – дочь фрау Ульрике, но без доказательств, мы не сдвинемся с места.
– Если это так, зачем убивать матери свою дочь?
– Я не сказал, что убийца она.
– Извините обер – инспектор, – он поклонился и вышел из кабинета.
Маркусу очень хотелось навестить фрау Ульрике. Его тянуло в этот дом. Он отнес свой интерес к чисто профессиональной деятельности, но подумав, понял, что еще тогда, оценивая внутреннее убранство дома, апартаментов, почувствовал любовь хозяйки в каждой детали интерьера. Она, несомненно, обладала утонченным вкусом. Зачем вкладывать огромные средства в дом, предназначенный для сдачи в наем? Неужели только потому, что она сама жила в нем? Дом таил загадку. Он тянул к себе, как и сама хозяйка. Маркус вспомнил тень, пронесшуюся над крышей, похожую на летучую мышь. Улыбнулся. Ночью, что только не покажется. И еще, это странное ощущение de ja vu.
Он не стал откладывать визит.
На звонок ему открыл слуга в прямом черном восточном платье, не принятом в аристократических домах Австрии, к коим относилась фрау Ульрике. Он, молча поклонился, взял цилиндр, трость и проводил его в зал для приема гостей. Вновь поклонившись, удалился.
Уже в который раз Маркус отметил про себя прекрасный утонченный вкус хозяйки дома. Он видел перед собой дорогой интерьер, состоящий из венецианских зеркал в пол, гобеленов штучной работы с пейзажами Испании, картин испанских художников, итальянской резной мебели. Роскошь, окружающая его, восхищала. Некоторые детали, уже являлись антикварной диковинкой. По его оценке им более двухсот лет, возможно, больше. Около камина, откуда шло тепло прогоревших углей, на изящном французском столике, стояла небольшая картина трех женщин. Он не поверил своим глазам. Все, напоминали убитую девушку.
– Это моя бабушка, мама и я, – сказала, тихо подошедшая фрау Ульрике. Он невольно вздрогнул. Поклонился.
– Странная картина.
– Да, верно. Я рассталась с мамой в три года. Она умерла через семь лет. Пришлось попросить художника, дорисовать меня.
Маркус решился задать вопрос
– Убитая девушка и вы – одно лицо… Она ваша дочь? – Маркус пристально посмотрел ей в глаза.
– Садитесь, герр обер – инспектор, – она указала на два кресла возле камина. Подали кофе. Столик, на котором стояла картина, слуга, молча, переставил ближе к ним.
После небольшой паузы, она сказала
– Я тоже, взглянув на нее, поняла, передо мной стоит дочь. Не думала, что это случайный визит. Она искала меня.
Маркус не произнес ни слова, в ожидании продолжения рассказа.
– Вы уже догадались, что это инцест?
– Предположил.
– Мой отец отослал меня в три, разлучив с матерью. Я вернулась девушкой в одиннадцать. Как же упустить случай развлечься со мной, при его любви к молоденьким девочкам? Я ничего не могла сделать. В четырнадцать родила девочку, которую ненавидела с самого зачатия.
– И все-таки сдали ей апартаменты?
– А как бы поступили вы?
– Не собирались ее признавать, как наследницу? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нет.
– Она требовала от вас признания?
– Нет.
После недолгого молчания фрау Ульрике сказала Маркусу
– Я не знаю, кто ее убил.
– И избавил вас от преследования?
– Ищите убийцу не в моем доме. Здесь нет заинтересованных в ее смерти, – холодно произнесла она.
Визит закончился. Он вышел из апартаментов, остановился на лестнице и понял, она все спланировала заранее. Зачем выставлять картину напоказ? Разговор шел по ее сценарию, а у него нет никаких доказательств ее причастности к убийству. Маркус вернулся в Управление и пригласил Люка.
– Она призналась, что родила дочь. Какие мотивы, чтобы убить ее?
– Обнародовать правду о матери.
– Ей наплевать на общество, инспектор, – рассуждал Маркус, – при всей схожести с матерью, она не смогла бы в судебном порядке доказать право на наследство. Фрау Ульрике прекрасно знала об этом. У нее нет причин убивать свою дочь. Единственное, чего я не понимаю, почему она не хотела признавать ее наследницей? Кто еще, если не она? Других детей нет, родственники…
Он посмотрел на инспектора Люка
– Ищите ее сына. Разгадка там.
– Слушаюсь, – Люка поклонился и вышел.
Маркус, вспоминая визит, почувствовал холодок внутри. Что это? Страх? Ощущение, что прикоснулся к чему-то очень холодному, лучше сказать леденящему. В душе фрау Ульрике никакого сочувствия к дочери. Он снова вспомнил тень над крышей дома. Почему он запомнил странное видение? понятно же, что ему все показалось. Вновь вспомнил девушку в морге. Моментально все чувства изменились. Что-то очень теплое разлилось по телу. Ему показалось или они действительно где-то встречались? Второй раз за последние дни он задавал себе один и тот же вопрос. Почему?
Он слегка встряхнул головой, как бы отгоняя от себя нелепые мысли. Переключился на предстоящую важную встречу. На нее приедет отец из Вены.
глава 7
Маркус
Мнение общества: оно не складывается из мнения всех членов светского общества, а поддерживается высказывание исключительно влиятельных особ. В силу вступают законы общества: положение Маркуса, состояние, приближение к императорскому двору. Он, в этом плане, не уязвим, естественно и мнение о нем, самое благоприятное.
Мнение барышень на выданье: красавец, богат, умен, карьерист, вхож в высшее венское общество. Кому из них не хотелось бы выйти за такого жениха замуж, но, понимание, что они в Зальцбурге, а не в Вене, превращало их мечтания в утопические фантазии.
Мнение мужчин светского общества:
Умен, красноречив, карьерист до мозга костей, дипломатичен в отношениях, близких друзей не имеет.
Маркус знал, что о нем думает светское общество Зальцбурга. Его все устраивало. Личную жизнь хранил и оберегал.
Как и все мужчины его положения, оплачивал удовлетворение своих сексуальных потребностей. Фрау, с которой состоял в интимных отношениях, проживала в пригороде Зальцбурга – молодая вдова, без детей, нуждающаяся в материальной помощи. Он посещал ее раз в месяц. Задерживался не долее, чем на два часа, исключительно, в вечернее время. Между ними сложились легкие, ни к чему не обязывающие отношение, что его полностью устраивало.
В 17 лет, получив прекрасное домашнее образование, он поступил в старинный университет Испании. Учился шесть лет. Закончил с отличием, защитив степень магистра права, вернулся в Вену, где мог бы остаться работать в главном Управлении корпуса военной полиции, но решил продвигаться по карьерной лестнице “с низов” и поехал в родной Зальцбург. С первого же дела зарекомендовал себя, как хороший организатор, имеющий свою систему расследования, где каждая деталь отрабатывалась до ее исключения из дела. Тщательность, с которой он, молодой обер – инспектор, лично контролировал расследование, удивила всех сыщиков со стажем. Дела, которые поручались, раскрывались. Он ни жалел, ни себя, ни инспекторов, работавших с ним. Каждое дело представлял для себя ребусом с недостающими частями, которые следовало найти, сложить, прочитать. Маркус любил головоломки, возникающие в процессе расследования. Простые дела поручал инспекторам, не вмешиваясь в ход расследования, но требовал полный детальный отчет.
Естественно, когда на пост начальника Управления полиции Зальцбурга назначили его, ни у кого язык не повернулся сказать, что за него «похлопотали». Вступление в должность ожидалось в следующем месяце.
Дело, которое вел сейчас, ему показалось странным. Возникали вопросы, никак не укладывающиеся в схему простого расследования.
Он взял лист и написал краткую записку для себя:
Убийство произошло в доме, владелицей которого является одна из самых богатых дам Зальцбурга. Она не поддерживает связей с высшим обществом, но имеет определенное положение в городе, с которым невозможно не считаться. Компрометировать себя, не станет… А, если это сделала она, фрау Ульрике, какие мотивы? Почему не избавилась от трупа? В случае доказательства ее вины, все состояние отойдет городу, за неимением наследников, впрочем, могут выдвинуть притязание родственники со стороны отца, но всем известно, что она с ними не общается. Вывод – она не убийца.
Фрау Ульрике не скрыла, что жертва ее дочь. Могла, но не скрыла. Почему? Мое подозрение в родстве с убитой, я не смог бы доказать. Вывод все тот же – убийца не она.
Кто заинтересован в убийстве? Или это компрометация фрау Ульрике? Кто ее подставляет? Зачем?
Какие отношения жертвы с сыном?
Маркус внимательно, не спеша, прочел исписанный лист. Посидел, обдумывая каждый пункт, взглянул на часы и убрал его в папку, как незаконченный.
Встал, вызвал секретаря.
– Я сегодня не вернусь в управление. Все возникающие вопросы решим завтра.
– Слушаюсь, герр обер – инспектор, – отчеканил секретарь.
Он вышел на улицу, когда только зажигали фонари, «волшебное время», как мальчиком определил его для себя. Не спеша, дошел до дома, переоделся и направился обедать в ресторан. В его распоряжении оставался час.
Выйдя из ресторана взял фиакр, ему предстояло путешествие за город. Через получаса тряской дороги, он остановился напротив роскошного, ярко освещенного старинного особняка. Ворота открыл лакей в черном, он же, молча, проводил его до парадных дверей.
В прихожей, за плотной шторой, отодвинулась боковая панель стены, он спустился вниз по крутой железной лестнице и вошел в длинный просторный арочный коридор старинного подвала, освещенный коптящими факелами. Вымощенный старинным отполированным камнем пол, по которому шел, гулко отдавался эхом, распространяющимся по всему помещению. По знакомой дороге он проходил раз в месяц уже несколько лет подряд. Гулкое эхо помогало забывать ежедневные дела и мысленно настраивало на предстоящую встречу. Маркус дошел до конца коридора. Слуга в черном костюме отворил дверь. Вошел в небольшой зал, обставленный дорогой бархатной мебелью. Стены украшали шпалеры с вытканными на них деревенскими пейзажами, пастушками и старинными мельницами с нитками голубых извилистых рек. Вокруг круглого стола стояли одиннадцать человек, включая его отца. Он поклонился, войдя в зал, присоединился к ним двенадцатым. Все стояли молча, в ожидании. Через несколько минут дверь открылась, на пороге стояла ОНА. Все низко поклонились. Вошедший за ней человек, отодвинул кресло от стола, она села, жестом приглашая остальных. Перед ними сидела вдовствующая императрица Австрии. В тайное общество “12”, входили люди, приглашенные ею, лично.
Глава 8
Через час встреча закончилась. Они вышли так же, как вошли – по одному. Сели в свои экипажи, уехали каждый в своем направлении. Маркус присоединился к отцу. Они не виделись ровно месяц. Родным людям, обожающим друг друга, всегда есть о чем поговорить. Маркус спросил о делах в семье, последних новостях родных и знакомых. Отец в свою очередь поинтересовался его делами.
– У меня очень интересное убийство молодой женщины – содержанки в доме ее матери.
– Дорогой, я ничего не понял. Проясни, пожалуйста.
– В доме домовладелицы фрау Ульрике убили красивую молодую фройляйн. В процессе расследования выясняется, что это ее дочь. Более того, сама хозяйка признается мне, что убитая, приходится ей дочерью. Ты знаешь ее, она испанка. Вернее, наполовину испанка.
– Хм…Ты говоришь о соседке бабушки?
– Что ты знаешь о ней?
– О ней, ничего. Она живет недалеко от Эмили? – уточнил он.
– Да, да. Бабушка знала ее.
Возникла пауза. Маркус увидел, как отец о чем-то задумался.
– Если, что-то знаешь, прошу тебя, расскажи, сейчас важна любая информация.
– Хорошо…, – немного помедлив, он начал свой рассказ. – После смерти отца, она осталась единственной наследницей своей знаменитой бабушки.
– Разве не отца? – удивился Маркус.
– Нет. Все принадлежало бабушке…, всегда. Я прошу тебя, будь осторожнее, Маркус.
– Какие причины бояться?
– Рассказ пойдет о испанской аристократке. Ты обещаешь мне сделать соответствующие выводы? Меня не интересует смерть молодой девушки. Мне дороже твоя жизнь.
– Papa, ты пытаешься напугать меня?
– Я призываю тебя к благоразумию, сынок.
– Слушаю.
– Тебе исполнилось четыре года, когда прибыл кортеж карет из Испании. Из первой кареты с гербом, принадлежащим семье, приближенной к императорскому двору, вышла женщина в черном национальном платье, ее встретила молодая девушка Ульрике, ее внучка. Все соседи поняли, что перед ними знаменитая испанская аристократка, переехавшая на постоянное жительство в Австрию. Молодая девушка не могла жить одна. К тому же, ей назначили опекуна, брата ее отца. Семейка бедных аристократов, которая бы непременно разорила ее. Они сразу же повели себя очень странно – ни к кому не ходили, не отвечали на приглашения, никого не принимали. Дом, в котором жили, полностью занимали вдвоем со своими многочисленными испанскими слугами. Очень быстро поползли слухи, что они безбожники. Никто не видел их, входящими в костел. Негостеприимные, отказавшиеся от местного светского общества, настроили соседей против себя. Старинный дом, в котором жили, старались обходить стороной, пока испанская бабушка, не начала его реставрацию. Вызванные из Италии архитекторы и художники, менее, чем за год воссоздали первоначальный вид. Дом признали гордостью и достопримечательностью города. Естественно, к ним изменилось отношение горожан. Они часто приходили любоваться на него. Затем, последовала реставрация другого дома, за ним, третьего. Городские власти отблагодарили ее за заботливое отношение к культурному наследию города, наградив званием Почетный житель Зальцбурга. Общество, принимая их вклад в культурное наследие города, не изменило своего отношения к ним, но появилось уважение к семейству. Однако, вскоре, очень веская причина, вновь вызвала негативное отношение к ним – отказ выйти замуж девицы Ульрике за местных женихов, сватавшихся к ней. Они рассчитывали на богатое приданое, а в будущем и наследство, но испанская бабушка предпочла остаться вне общества, вне принятых норм поведения. Всем указали на дверь. Прошло время, все смирились, с нежеланием выдавать девушку замуж, но вновь о них поползли слухи, от одного заезжего испанского аристократа. Он рассказал, что мать бабушки сожгли на костре во время инквизиции, как ведьму. Город буквально взбудоражила новость. К ним в окна полетели камни. Городским властям пришлось побеспокоиться о безопасности семейства. У всяких слухов есть свой срок. Поболтав еще немного, город успокоился. – Отец Маркуса замолчал, что-то обдумывая. Затем продолжил. – Ты же знаешь, при дворе нашего императора служит много испанцев. Однажды, в разговоре с одним уважаемым в наших кругах Señor, я назвал фамилию бабушки. Он отреагировал странно. В его глазах я прочел испуг. Спросил, знает ли он ее? Тот ответил утвердительно, сказав, что она наследница богатого рода, более того, она является родственницей императрицы, но, к сожалению, не принятая во дворе. Вернее, ей запрещено появляться там. На мой вопрос о причине немилости, он ответил, что виною всему увлечение ее матерью оккультизмом, за это ее сожгли на костре во время последней волны инквизиции, признав безбожницей. Я выразил недоверие, сказав, что для женщин, подобные занятия не по уму, скорее, им занимаются мужчины. На что он ответил, что в ее замке в Каталонии, нашли лабораторию, где ученые искали философский камень. Несколько иностранных алхимиков, практиковавших оккультные науки, арестовали. Я пытался узнать подробности, но все тщетно. Его рассказ очень походил на слухи, витавшие при испанском дворе. – Отец Маркуса вновь замолчал. На его лице появилось сожаление. – Он добавил, что ее маленькая дочь присутствовала на казни. Она стояла на коленях напротив костра, громко взывая к Богу… – После небольшой паузы он сказал – это все, что я знаю.
– Неудивительно, что они не ходят в костел.
– Бог не живет в их сердцах, я это хочу сказать тебе, Маркус. Будь осторожен.
Они тепло распрощались. Маркус, поднимаясь по лестнице, к себе в апартаменты, обдумывал рассказ, услышанный от отца. Дело приобретало другое направление, истоки которого, спрятаны в истории семейства. «Интересно», – сказал Маркус, открывая дверь. Апартаменты встретили его теплом. В камине еще пылал огонь. Он подошел к нему, протянул руки, чтобы согреться. Немного постоял, пододвинул кресло, сел напротив него и задумался. «Мы ищем убийцу, он реален, поможет ли мне история рода Ульрике в поисках его? Стоит ли входить глубоко в их прошлую жизнь?» Посидев какое-то время, наслаждаясь теплом затухающего огня, поднялся, переоделся и лег в кровать. Мысли не отпускали. Посмотрел на камин, на красноватых углях плясали маленькие голубые огоньки. Он продолжал анализировать рассказ отца. Мысли сбивались, в какой-то момент сон закрыл глаза. Проснулся от запаха чего-то паленого. Посмотрел в сторону камина. На самом краю сидела ночная мышь. Ее левое крыло дымилось. Понял откуда шел запах. «Интересно, как она попала сюда? – пронеслось где-то далеко в голове. Надо бы выгнать ее», но не мог встать. Закрыл глаза и тут же уснул. Проснувшись утром, первым делом посмотрел в сторону камина и не смог определиться, то ли ему показалось, то ли мышь, действительно, попала к нему через камин.
эта же ночь в доме фрау Ульрике
Она вошла в свою спальню. За ней тут же последовала служанка. Расстегнула крючки на спине платья, посмотрела на левый рукав.
– Я сделаю незаметную заплату. Не беспокойтесь.
– Надеюсь, что скоро все закончится, – устало произнесла фрау Ульрике.
– Он вернулся только что. Хотите поговорить с ним?
– Все завтра утром. Я знаю, она собирала их. Скоро, скоро мы втроем воссоединимся. – Она посмотрела на картину, стоящую на ее прикроватном столике.
– Мы все ждем этого, сеньора. Наш век затянулся.
Фрау Ульрике подошла к кровати. Служанка откинула угол одеяла, Ульрике легла в постель. Шторы альковы кровати опустились до пола, создав внутри, полную темноту.
глава 9
Маркус сидел за рабочим столом, когда в дверь постучали.
– Я жду вас инспектор.
На пороге стоял Люка.
– Что нового в расследовании?
– Инспектор вернулся из военной школы, где учился Максимилиан, сын жертвы. Ему дали не очень лестную характеристику.
– Интересно, – Маркус внимательно посмотрел на инспектора, – ему же только одиннадцать. Что такое он сделал, чтобы заслужить ее?
– Мальчик сообразителен, умен, но его поведение оставляет желать лучшего. Недавно обнаружили, что он играет в карты со старшеклассниками. У него большой долг. Его избили, пригрозили убить, если не расплатится. В отместку, он, подкараулив того, кому должен, избил парня до полусмерти.
– Ба! – не сдержавшись, воскликнул Маркус.
– Это не все герр обер – инспектор.
– Продолжайте! Очень интересно!
– Он сбежал. Розыск силами школы ничего дал. Инспектор решил найти его отца и не ошибся. Парень заходил к нему. Представился его сыном. Тот разозлился и выгнал из гостиницы, которую держит. На этом следы парня теряются.
– Когда все случилось? – спросил Маркус.
– Три дня назад.
– Он мог видеться со своей матерью, если знал, где она живет.
– Я уверен, герр обер – инспектор, он знал. Слишком шустрый.
– По времени все совпадает, – Маркус задумался, вышел из-за стола, подошел к еще теплому камину. – Меня смущает только одно – рана.
– В школе обучают фехтованию.
– Нет, инспектор. Он еще не дорос до подобного удара. Ищите! Он где-то здесь, в городе. Ему нужны деньги.
– Извините, герр обер – инспектор, хочу разъяснить ситуацию. Вряд ли после избиения старшеклассника, парень вернется в военную школу.
– Совершенно верно. Именно поэтому ему нужны деньги. Он все время находился на содержании…, как и его мать.
– Вы думайте, не он убил ее?
– Нет. Ищите!
Маркус развернулся и посмотрел в упор на инспектора.
– Думаю, он тоже мертв.
Поле ухода инспектора Люка, Маркус сел в кресло, достал недописанный листок, прочитал его и добавил в пункт 4, после знака вопроса – «нет никаких отношений между матерью и сыном, кроме, материальных. Он не убийца».
Вновь прочитал только что написанное им, – я не прав? Это с его стороны только материальные отношения, но она не утратила материнских чувств. Мальчика в шесть лет по ее просьбе устраивают в военную школу. Она желала ему лучшей судьбы. В девять, они встречаются, он требует денег и, скорее всего, получает их, иначе, не продолжал бы играть в карты. Она переезжает в дом фрау Ульрике. По той ли причине, о которой упоминал ее благодетель?....Нет! Она желает мальчику другой судьбы. Ее дочь могла случайно увидеть мать. Проследить за ней и…, как правильно она сказала, явиться к ней на порог. Ради сына? Он прямой наследник фрау Ульрике. Снимала ли она апартаменты или фрау Ульрике позволяла жить ей, как дочери, поэтому поселила напротив себя?»
Маркус вдруг понял, что находится на правильном пути в расследовании. Но что дают ему все рассуждения? Кто заинтересован в смерти ее дочери? «Повторный визит необходим, она не сказала ничего об отношениях с дочерью…, а он и не спрашивал! Все в тот день шло по ее сценарию! – Сдержанно забарабанил по столу пальцами, обдумывая ситуацию, – вряд ли его визит продвинет в поиске убийцы».
Маркус понимал, что расследование зашло в тупик. Его последнее дело может провалиться. Этого допустить нельзя. Кто уходит на повышение с нераскрытым делом? Он не хочет видеть ухмылки начальников отделов и разговоры о протекции. Дело необходимо раскрыть!
Встал из-за стола. Походил по мягкому ковру кабинета. «Что упустил? Студент? Хм…Да, необходимо срочно найти его, чтобы иметь полную картину последних дней жертвы».
Позвонил, вошел секретарь. Маркус приказал ему вызвать инспектора Люка.
– Слушаю вас, герр обер – инспектор, – поклонился тот, войдя в кабинет.
– Вы, лично, отправляйтесь в университет на медицинский факультет. Найдите студента, это последняя зацепка в деле.
В дверь постучали. Маркус разрешил войти.
– Простите, герр…– секретарь не договорил, Маркус уже приглашал человека, который сидел у него три дня назад, тот, кто содержал жертву. «Вовремя!» – подумал Маркус.
Люка, поклонился, чтобы уйти, но он приказал ему остаться.
– Я слушаю вас, – вежливо произнес он, обращаясь к посетителю.
– Мне бы хотелось забрать тело, чтобы похоронить.
– Сейчас распоряжусь, но позвольте задать вам несколько вопросов.
– Конечно, герр обер – инспектор.
– Фрау Ульрике сказала, что вашу подопечную посещал студент. Кто он?
– Понимайте…, – помялся он, – последнее время…, у моей протеже случались истерики. Она чего-то боялась. Выяснить причину, я не мог. Всякий раз, когда спрашивал ее, она плакала, повторяя одну и ту же фразу: «Я боюсь!»
– Что еще она говорила вам?
Он пожал плечами.
– Ничего.
– Это вы привели в дом студента?
– Да. У моих знакомых сын учится в медицинском университете. Он заканчивает его в этом году. Неплохая практика. Я поговорил с ним. Мне хотелось узнать причину истерик. Он согласился нанести ей несколько визитов.
– Что ваша подопечная сказала ему? Вернее, он сказал вам что-то?
– К сожалению, ничего существенного…., что-то о фобиях. Думаю, вам лучше поговорить с ним. Я скажу, где его найти
глава 10
Маркус решил не откладывать визит к фрау Ульрике. Он уже поднимался по парадной лестнице дома, как дверь распахнулась и вслед за слугой выпорхнула das Mädchen лет девяти. Он застыл на ступени, любуясь ей. От нее исходила радость, распространяющаяся на все вокруг. Девочка, улыбаясь, в упор смотрела на Маркуса голубыми бездонными глазами. Кудри пшеничного цвета развевались в такт ее походке. Она присела в неглубоком реверансе, проходя мимо него, оставляя запах свежих легких духов. В его голове повторялась только одна фраза: «Не может быть! Не может быть!…»
Он взглянул на парадную дверь, около нее стояла фрау Ульрике. Возникло ощущение, что мать провожает дочь на прогулку. «Что только не покажется», – подумал про себя Маркус. Ему уже не хотелось задавать ей вопросы, которые приготовил заранее. Все нутро сосредоточилось только на одном – кто эта девочка? Он не мог спросить ее об этом.
– Я приветствую вас герр обер – инспектор. Вы хотите поговорить со мной по поводу происшествия в доме?
– Извините, что беспокою вас, но в этом есть необходимость, – поклонился Маркус в знак извинения. Он еле сдерживал себя, чтобы не обернуться вслед девочке.
Его проводили в тот же зал для гостей, где сидел накануне. Обратил внимание, что картина оставалась стоять на столике. «Она дорога ей», – подумал Маркус.
– Фрау Ульрике, я хотел бы спросить вас об отношениях с фрау Дитлинде, вашей дочерью. Какие они были?
Ее лицо оставалось спокойным. Она отставила чашку с кофе, который им подали, сразу после прихода Маркуса.
– Если я скажу, что отношений с ней не поддерживала, вы не поверите, – она улыбнулась. – Как я вам сказала, Дитлинде появилась неслучайно на пороге моего дома. Попросила меня принять ее. Я не отказала. Мы сидели, как сейчас с вами, напротив друг друга. Она, не церемонясь, заявила, что приходится мне дочерью. Я и сама видела сходство. Рассказала в каком монастыре и когда родилась, Все совпадало. Сказала, что я бабушка, у меня есть наследник, – фрау Ульрике замолчала, вероятно, от волнения, встала. Маркус тоже поднялся, соблюдая приличия, но она рукой показала, чтобы он не беспокоился. – Я не пытаюсь оправдаться, поймите меня правильно. Она – плод моего греха. Я ненавидела ее с момента зачатия. Родив, я не спросила монашек жива ли она. Оставила в монастыре без всякого сожаления. Как вы думайте, что я должна была ей ответить?
Маркусу стало неловко от подобного откровения.
– Я честно призналась во всем, заранее отвергнув все отношения. Она единственный раз пересекла мой порог. Это все, что я могу сказать вам, герр обер – инспектор.
– Она платила за жилье?
– Это немногое, что я могла ей предложить в качестве компенсации.
– Как вы отнеслись к новости о внуке?
– Никак.
– Вы видели его?
– Никогда. Это входило в условия ее проживания здесь.
– Какие еще условия вы поставили ей?
– Не входить в мои апартаменты, не называть меня матерью и держать язык за зубами. Предвосхищая ваш вопрос, отвечу, она выполнила все условия.
Маркус вышел из дома фрау Ульрике. На крыльце почувствовал нежный запах духов. «Неужели вернулась с прогулки?» Он обернулся на закрытую дверь и едва сдержался, чтобы не побежать к своему дому. В голове проносилась все та же фраза: «Не может быть! Не может быть!…»
Фрау Ульрике стояла за прозрачной портьерой в зале, наблюдая за поведением Маркуса. От нее не укрылась его поспешность.
– Все прекрасно, – сказала подошедшая к ней служанка и поцеловала ее плечо.
глава 11
Он не пошел в Управление, как планировал, а направился в свои апартаменты. Маленькая девочка изменила его планы.
Маркус не узнавал себя. Всегда сдержанный эмоционально, никак не мог открыть замок входной двери – руки тряслись. Когда ему удалось, резко распахнул их и почти бегом направился в зал к камину. Там, на полке, стояли миниатюры семьи, написанные маслом. Он взглянул на совместный портрет с сестрой. Художник рисовал их, когда ей исполнилось девять лет, а ему одиннадцать. На него смотрели голубые глаза девочки, которую увидел на лестнице дома фрау Ульрике. Он взял миниатюру в руки, тяжело опустился в кресло и, вдруг, ясно увидел то, что не мог вспомнить последнее время.
Испания
десять лет назад
Маркус окончил второй курс старинного университета Испании – Саламанкского. Перед поездкой домой, решил с друзьями съездить в монастырь Поблет, расположенный недалеко от Таррагоны в Каталонии. Они остались в полном восхищении от экскурсии по монастырю, которую провел для них один из «серых братьев». Крепость, окружающую монастырь, друзья решили осмотреть сами. Времени до возвращения в Кастилию оставалось достаточно, и они разбрелись в разных направлениях. Маркус отправился на юг крепости, сделать маленькие наброски, чтобы показать своей семье. Осмотрев, вышел за ее пределы и сел на один из больших камней, разбросанных вокруг монастыря. Недалеко увидел развалины небольшого строения. Из полуразрушенного здания торчала труба камина и сохранилась часть крыши. Оглядывая его, заметил какое-то движение внутри. Подумал, что один из его друзей тоже заинтересовался развалинами. Он направился к развалинам. Ступив внутрь дома, взглянул вверх на крышу, оценивая ее целостность. Как ни странно, часть, не развалившейся конструкции, крепко держалась на трубе, выходящей из подвала дома, и не грозила обрушением. Он смело шагнул внутрь, не переставая оглядывать внутреннее помещение. На перекрытиях потолка увидел почти стертый старинный орнамент. Такой же, повторялся на потрескавшихся от времени стенах. Он захотел перенести его на бумагу, но что-то упало за спиной. В испуге, обернулся, и наткнулся на огромные светло карие глаза девушки. Она в упор смотрела на него, не отводя взгляда. Ему стало неловко. Отошел от нее на шаг и увидел почти обнаженную девственную грудь. Рваное внизу платье открывало голую коленку, каштановые кудри развевались на ветру. Она казалась легкой, неземной. До сих пор не понимает, почему шагнул к ней, приподнял подбородок и поцеловал в красные, сочные, мягкие губы. Что случилось потом, не помнил. В душе осталось только воспоминание страсти, целиком поглотившее его. Опомнился, когда услышал свое имя. Друзья искали его.