Письмо тридцать второе

Мой дорогой и столь многообещающий племянник!

Прошла уже сотня лет с тех пор, как ты потерпел – не будем приукрашивать – совершенно постыдный крах, несмотря на все мои наставления и попытки вразумить тебя. Но ты был молод, глуп и полон нелепого рвения, что, впрочем, оправдывает лишь отчасти. Теперь, спустя столетие, я вновь беру перо, дабы ответить на твоё письмо – ибо для нас, как ты отлично знаешь, время – пустое понятие. Оно создано для смертных, кои тревожатся о прошлом и будущем; мы же, бесплотные и вечные, движемся вне его, как тени – вне света, но не вне влияния.

Ты обратился ко мне с вопросами, совершенно не соответствующими ни твоему умственному уровню, ни, что ещё важнее, твоему положению в иерархии. Глупо, мой дорогой, глупо до тошноты – пытаться размышлять о таких высоких материях, когда твой последний провал с тем кузнецом из Йоркшира до сих пор обсуждается в нижних залах с насмешками. Подобные темы – удел тех, кто стоит ближе к Трону, кто способен различать не только запах страха, но и вкус отчаяния в его тончайших оттенках. Ими ведает сам Отец наш, Владыка Лукавого.

Однако ж, поскольку я, не по счастливой случайности, вхож в круг Его ближайших советников и порой слышу слова, не предназначенные для ушей таких, как ты, – я могу позволить себе коснуться этих вопросов, пусть даже ради того, чтобы показать, насколько далеко тебе до их понимания.

Повторяю, в который раз: не стоит нагружать твою маленькую, миленькую головку вопросами столь грандиозными. Это лишь порождает беспокойство – а беспокойство, как ты должен помнить, – порок, свойственный слабым духом. Тем не менее, я отмечаю с некоторым одобрением твоё стремление учиться и развиваться. Это редкое качество среди наших собратьев, и потому я, в знак поощрения, дарую тебе несколько советов, почерпнутых из многовекового опыта нашей семьи в искусстве управления этими двуногими тварями.