Бал 12-ти королей. Мустанг и Вериника
© Ольга Игоревна Райс, 2025
ISBN 978-5-0067-9356-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Тени
Ветер выл, словно грешная душа, запертая между мирами; носился между могильных плит, набрасывался на Веронику и сжимал её в ледяных объятиях, трепал чёрные складки её траурного платья, раздувал рыжие волосы, и они пылали на фоне серого неба ярким костром. Крошечный огонёк в лампадке дрожал, отбрасывая зыбкие тени на холодный могильный камень.
– Отец… – в отчаянии прошептала Вериника.
Ей ведь всего семнадцать лет! Целая жизнь – и в то же время миг. Мир, ещё вчера такой прочный и надёжный, сегодня обратился в прах.
Вериника завыла и упала на могильный холм, впилась пальцами в землю, беспомощно пытаясь вернуть то, что уже было невозможно удержать. Небо нависало над головой, словно крышка гроба. Теперь она одна. Сирота. От этих мыслей стало жутко.
ШУРХ-ШУРХ-ШУРХ! — вдруг раздался странный шорох.
Не шелест листьев, нет. Скорее – осторожные, крадущиеся шаги и шорох длинного платья. Сердце Вериники тяжело и глухо стукнуло. Она медленно обернулась. Среди серых урн и растрескавшихся надгробий, на каменной плите с полустертой эпитафией, вальяжно растянулся огромный кот. Шерсть его была цвета пепла, а глаза – два расплавленных янтаря – пристально и почти осмысленно наблюдали за ней.
– Она… Это она! – прошептал кто-то совсем рядом. Голос был низким, бархатным, женским.
Вериника похолодела. Она метнула взгляд в сторону – никого.
КРА-А-А! – пронзительный крик ворона всколыхнул влажный, наполненный гнилостным ароматом воздух.
СКРИ-ИП! – раздался неприятный, леденящий душу звук – будто бы когтями провели по камню. Вериника отвела взгляд всего на долю секунды, а кот исчез. Растворился в сгущающихся сумерках.
– Вериника!.. – вновь прозвучал тот же бархатный голос, на этот раз прямо за спиной.
Вериника резко обернулась, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Из-за старого склепа появилась женщина. Высокая, статная, закутанная в плащ из темного бархата, отороченный мехом горностая. Её лицо казалось неземным – гладкое, неестественно белое, с высокими скулами и полными губами цвета спелого граната. Лет ей можно было дать около сорока. В ее облике сквозила опасная, зрелая красота.
– Кто вы? – голос Вериники предательски дрогнул. – Откуда вы знаете мое имя?
Женщина сделала шаг вперед. Ее движения были плавными, обтекаемыми, змеиными.
– Бедное дитя, – прошептала она. Губы дрогнули в едва уловимой улыбке. – Как же ты похожа на Лилит. Прямо как она в твои годы.
Это имя прогремело, как раскат грома.
– Вы… вы знали мою мать?
– Знала? – женщина тихо рассмеялась, и смех ее был похож на звон хрустальных бокалов. – Дорогая моя, я – твоя тетя. Моргана. Сестра твоей покойной матери.
Вериника отшатнулась, будто от удара.
– Этого… этого не может быть. Отец никогда не упоминал о вас. Никогда!
Тень печали скользнула по прекрасному лицу Морганы.
– О! я в этом не сомневаюсь. Твой отец… – она с легкой презрительной ноткой произнесла слово «отец», – был человеком простым, суеверным. А наша семья… наша семья всегда была окружена сплетнями. Люди боятся того, чего не понимают. Им легче вычеркнуть, чем объяснить. Он считал, что ограждает тебя от темного прошлого твоей матери, от дурной славы, что тяготеет над всем нашим родом. Но теперь я здесь. И я могу вернуть тебе твое наследие.
Моргана протянула руку, и ее тонкие, изящные пальцы, украшенные массивными серебряными кольцами с темными камнями, коснулись щеки Вериники. Прикосновение было обжигающим.
– Позволь мне помочь тебе, дитя. Ты не должна оставаться одна. Позволь рассказать тебе о твоей матери. Показать, кем ты являешься на самом деле. В тебе течет наша кровь! А в ней заключена огромная сила.
Искушение было слишком велико. Тоска, боль от утраты, заглушили голос разума, робко шептавший об опасности.
– Идем со мной, – мягко, но властно сказала Моргана. – Мой дом близко, – сказала она и направилась вглубь кладбища.
Ее плащ стелился по земле, как живое, ползучее существо. Вериника, повинуясь необъяснимому порыву, последовала за Морганой. Туман сгущался, превращая памятники в призрачные, зыбкие фигуры. Воздух был напоен терпким ароматом чуть тронутой гнием травы.
ФШУШ! – из тумана выскочил тот самый пепельный кот. Он резко обернулся, метнул в сторону Вериники колючий взгляд, и юркнул чуть в сторону от основной аллеи.
Моргана остановилась перед величественным склепом. Он был высечен из черного, отполированного временем и непогодой камня, утопал в зарослях плюща, который «цепкими лапами» обнимал его стены. Над входом, в камне, был высечен герб – сложный с витиеватым узором, в котором угадывались очертания змей, лун и магических рун.
– Но это же… склеп, – растерянно прошептала Вериника.
Моргана не ответила, и ее пальцы скользнули по холодному камню.
– Некоторые двери открываются лишь для тех, кто знает секрет.
Раздался тихий, но явственный щелчок: ЩЁЛК! Каменная плита, которую Вериника приняла за глухую стену, бесшумно отъехала в сторону, открывая узкий, освещенный тусклым мерцающим светом проход. Оттуда пахнуло травами, воском и чем-то неуловимым – сладковатым и дурманящим.
Пепельный кот тоже юркнул внутрь склепа, его хвост взметнулся трубой. Моргана обернулась к Веринике.
– Добро пожаловать домой, дитя моё, – сказала она. – Не бойся.
И Вериника, затаив дыхание, шагнула во тьму. Тяжелая каменная плита бесшумно закрылась за ее спиной, словно навсегда отсекая мир.
Глава 2. Склеп
Вериника очутилась в просторном помещении, которое никак не могло соотнестись с размерами склепа. Каменные стены уходили ввысь, теряясь в клубящемся дымчатом мраке. В воздухе витал запах сушеных трав, чувствовались нотки полыни, мяты, медового воска и чего-то терпкого, незнакомого. Свет исходил не от ламп, а от бледных, холодных шаров, плавающих под самым потолком, напоминающих мыльные пузыри, втянувшие в себя лунный свет.
Комната была одновременно кухней, лабораторией и библиотекой. На массивном дубовом столе стояли склянки с жидкостями, мерцавшими всеми цветами радуги, тигли и ступки из черного обсидиана. Полки гнулись под тяжестью фолиантов в потрескавшихся кожаных переплетах с застежками в виде звериных когтей или символов, начертанных серебром.
Пепельный кот запрыгнул на кресло у камина, где потрескивали поленца и трепетал огонь, и принялся вылизывать лапу с видом гордым и непринуждённым.
– Присаживайся, дорогая, – голос Морганы звучал здесь, в этой обстановке, еще более органично. Она сбросила плащ, и Вериника увидела ее платье – темно-фиолетовое, струящееся, с высоким воротником, отделанным аметистами. – Ты должно быть измучена.