Исповедь челнока, или Как я заработала первый миллион

Исповедь челнока

Как я заработала первый миллион

Год 1995. Все очень дорого. Зарплаты ни на что не хватает, а хочется всего: и классную машину, и квартиру, и детей выучить. Решила бросить офисную, никому не нужную, работу, заняться своим делом.

Кто я? Какая? Где?

Маленькая сорокалетняя женщина, родившаяся под знаком Девы. Сейчас февраль, мороз двадцатиградусный, потому хожу в черном корейском пальто на подкладке из натурального кролика семилетнего возраста. Ни принятой в обществе норковой шапки, ни турецкой или хотя бы корейской дубленки у меня нет. Я уже не говорю о норковой шубе, которую обожают и носят многие мои знакомые. Стоптанные сапоги, а в последние несколько дней еще и с оторванной пряжкой. Бичиха бичихой. Еще более бичевской вид у меня был прошлой зимой, которую я всю пробегала в кожаной куртке и кроссовках, потому что постоянно была за рулем, и мне было удобно так одеваться. А дворничиха из нашего дома встречала и провожала меня сочувственным взглядом и словами: «Не холодно?»

Причина моего невнимания к своей одежде, конечно, не в деньгах, как может показаться дворничихе, а в отсутствии у меня в Хабаровске хоть мало-мальски знакомых людей. Тех, кого бы можно было назвать друзьями, с кем можно было бы хоть чуть-чуть поговорить по душам. Нет слоя общества, к которому я бы чувствовала свою принадлежность. Приехали сюда из поселка Солнечного. Старых друзей потеряли – новых не обрели.

Одна. Не перед кем демонстрировать свою красоту и благосостояние. Редко-редко у меня возникает желание купить что-нибудь приличное для себя, например, дубленку за 400 долларов, но я всегда вовремя себя останавливаю: «Зачем? Еще и подумают, что богато живем, грабить придут». Так что моя потертость – это еще и способ маскировки под нищету, которая со всех сторон меня окружает. Ни любви, ни дружбы я не испытываю, только страх. Неужели как «премудрый пискарь», что «жил – дрожал, и умирал – дрожал». «Про меня эта сказка или нет?» – порой думаю я и продолжаю жить-дрожать. За себя. За своих детей. За мало-мальски накопленные деньги. За будущее свое дело: получится или нет.

Детей у меня двое: мальчик и девочка. Мальчику семнадцать. Зовут Иван, он закончил среднюю школу и не поступил в институт, вернее, не поступил на бесплатное место в институте, только на платное взяли. Никого не видит и не признает вокруг себя, кроме компьютера, днями и ночами кормила, поила, стирала пеленки, старалась развить умственно и физически по рекомендациям Никитиных. И все время мне казалось, что он самый умный, самый развитый. Эта иллюзия сохранялась до его лет четырнадцати, когда узнала, что прогуливает уроки, получает тройки и двойки.

Моей девочке двенадцать лет. Пока учится на пятерки, уходя в школу, целует мамочку, капризно просит чай в постель, боится привидений и бандитов. Зовут Марина.

Отцу нашего семейства 44 года. От былых кудрей осталась половина. Но он по-прежнему высок, строен и при хорошем раскладе может произвести впечатление. Глядя на него, думаю, насколько все же медленнее стареют мужчины. И при всем своем возрасте он – жених хоть куда. А из меня какая невеста? Поэтому иногда меня посещают сны, в которых он тесно общается с молоденькими женщинами и даже уходит к ним, а я вслед кричу: «Иди, иди…».

Живем мы в Хабаровске, мертвенно холодном зимой и обжигающе горячем в летние месяцы. Пыльном, грязном и бесхозном всегда. Во время царствования губернатора Ишаева и президента Ельцина. Вдоль такого же бесхозного и грязного Амура город вытянулся на несколько километров. И в самом северном конце конгломерата – наша квартира, на пятом этаже панельного дома с замусоренной и облеванной лестницей. Квартира с окнами на помойку, в которой постоянно кто-то роется, выбирая бутылки и тут же закусывая. Вокруг такие же пятиэтажки и вечно разбитые дороги. Радует глаз только березовая роща, которой из окна я вижу лишь кусочек. Там многолетние березы, качели-карусели, дети. И очень много мусора по утрам, но выручают солдаты, которых здесь еще больше.

В нашем трехкомнатном семидесятиметровом раю еще обитают кошка Василиса и наполовину овчарка Стрелка. Хризантемы и гортензии на окнах не зеленеют, салфеточки и скатерочки, думочки отсутствуют. Где-то грязь, где-то пыль, я – плохая хозяйка. С юности мечтаю о домработнице. Сижу за кухонным столом, листаю дневники, вспоминаю, как ушла из редакции, подалась в челноки. Правда, не сразу в челноки, сначала попыталась завести цивилизованный бизнес, чтобы офис, компьютеры, факсы. Даже придумала громкое название «СЭНДС». И действительно, зарегистрировала предприятие, взяла в аренду офис. И даже получила один заказ на изготовление рекламной статьи о компьютерной фирме. Заработала 300 тысяч рублей. И поскольку платить за офис приходилось регулярно, а заказов больше не предвиделось, в офисе сидеть мне наскучило, предприятие пришлось ликвидировать. И решила я не выпендриваться, а начать, как все, торговать.

Но куда поехать за товаром? В Китай все ездят. Но я ненавижу китайские тряпки, сама их не ношу и не смогу предлагать людям. Чтобы китайским торговать, надо обманывать, а я не могу. Открываю «Тихоокеанскую звезду» и вижу предложение поехать шоп-туром в Сеул. Если есть такое объявление, значит, кто-то туда ездит и что-то привозит на продажу. И я отправляюсь на поиски давшей объявление фирмы.

Улица Запарина – это в центре города. Быстро нахожу сталинской архитектуры здание, но плутаю в коридорах и этажах. На первом этаже замечаю небольшой магазинчик с канцелярскими товарами. Не корейские ли? Может, именно из Кореи нужно возить канцтовары? В туристической фирме меня встречают очень приветливо. Помещение чистое, светлое, несколько компьютеров, красивые картинки мест предполагаемых туристических поездок. Работники фирмы одобряют мое желание поехать в Сеул, потому что на дворе месяц май – время текстиля, который в Корее относительно дешевый и качественный. Слышу, что мужчина заказывает путевку в Турцию. А может, и мне в Турцию надо? Ладно. Я уже путевку в Корею заказала. Отдала деньги и паспорт и свободна до дня вылета самолета, что произойдет в ближайшее воскресенье. Напоследок интересуюсь, покажут ли мне то место, в котором челноки покупают вещи на продажу. Обещали показать. А много ли надо везти долларов, чтобы окупить поездку? Советуют взять товара хотя бы на 2000 тысячи долларов. Ну и хорошо. У меня как раз 2000 долларов есть. И я на крыльях будущих финансовых достижений лечу домой собирать вещи в дорогу. Что же я там куплю на продажу все-таки? Иду на рынок посмотреть, чем торгуют, что покупают. Вижу женщину, примеряющую молочного цвета юбку, вроде бы корейская, за двести рублей продают. Надо будет в Корее такие юбки посмотреть. И все мои предпоездочные наметки на этом закончились. Ах да, еще компьютерные носки. Моя дочь обожает такие. Я ей их из Москвы привозила. Ими в Москве многие торгуют. Возьму обязательно. Тем более что носки практически никогда не выходят из моды. Когда-нибудь все равно продам.

И вот 18 мая 1995 года, воскресенье. Во всем самом нарядном я прибываю в аэропорт, ведь за границу еду. В первый раз в жизни. На таможне неприятности: не понравилась моя справка на доллары. Оказывается, она действительна в течение года. Пришлось мне вернуться на российскую сторону и купить в обменном пункте справку на 376 долларов. Для чего эти правила придуманы? Чтобы обогащать банки, получается.

Билет на мой международный рейс Хабаровск – Сеул стоит 1490 тыс. рублей. А курица и колбаса в самолете те же, что и на рейсах до Москвы.

Первые шаги по сеульской земле

Первые шаги по сеульской земле были тревожными. Куда идти? Какие документы предъявлять? Главное – не отстать от группы. От аэропорта почти час ехали на автобусе до гостиницы. Ко мне в автобусе подсела женщина, напарницу которой через границу не пропустили, предложила держаться вместе. Я согласилась. Ее звали Вера, кудрявая, толстая, старая, в Корее первый раз, глупый бухгалтер, как вскоре выяснилось. Привезли нас в гостиницу Дэхва. Пока мы ждали ключи от комнаты, к нам подходили корейцы, давали визитки, предлагали всевозможный товар с доставкой в отель. Здесь же мы познакомились с двумя девушками с Камчатки, которые в Корее уже второй раз. Они нам показали этот знаменитый Тондэмун, где все можно купить на продажу. Вечером вместе с этими девушками мы ужинали, выпили бутылку корейской водки, градусов тридцать, вкусная. Пока мы у них в комнате ели-пили, то и дело приходили корейцы, предлагали бюстгальтеры, кроссовки, сумки.

На следующий день наши знакомые камчадалки повели нас в фирму, которая торгует «кожей» для русских. Моя Вера заказала там куртку мужу. В комнату гостиницы тоже приносили кожаные куртки. Мы посмотрели и ничего не купили. Потом нас куда-то отвезли на автомобиле. Впервые я увидела подземный гараж, да еще в несколько этажей. Некоторые машины находятся в подвешенном состоянии. И кореянка ходит в белых перчатках – пыль протирает. На фирме предложили выпить кофе, в других местах соком угощали. Нам это дико. Ни с того, ни с сего, ни за что, ни про что поят нас. Так и чувствуешь себя обязанной что-нибудь купить. Вечером ходили в ресторан. Девчата ужинали, а я взяла только кофе и салат. Заплатила 2000 вон. Это больше двух долларов. Дорого, потому что не известно, заработаю ли я что-нибудь в этой поездке.

Все четыре дня в Корее ходила по магазинам и рынкам, пытаясь что-нибудь купить. Себе, мужу, детям, на продажу. Корея мне понравилась, хотя я ее почти не видела. Понравилось, как они намывают асфальт возле своих гостиниц, забегаловок, магазинчиков. Шваброй, с мылом. Как они мусор в пакетах на улицу выставляют, а потом он исчезает. Вроде бы живем в районе, где горы мусора. Но его быстро убирают. Во всем чувствуется жизнь, работа. Товар тащат на мотоциклах, на машинах, на велосипедах, просто на спине. К нам корейцы очень доброжелательны. Если заблудишься, стараются помочь. Правда, ни мы их, ни они нас почти не понимаем, так как ни мы, ни они не знаем даже английского. Торгуют корейцы в отличие от нас и днем, и ночью. Есть целые ночные рынки. Напротив гостиницы ближе к вечеру появляется торговец игрушками. Раскладывает их прямо на асфальте, тряпочку только подстелив. А один раз приходили продавцы щенят. Туристическая фирма свозила в корейский Диснейленд. Вот бы сюда моих детей. Очень быстро пролетело время. Пора домой. И тут одолевают другие заботы. Что и как положить в сумки, чтобы на таможне не арестовали. У меня две небольшие сумки. Не покажется ли им, что этого слишком много для одной туристки.

Прилетели в родной Хабаровск. И таможенница захотела проверить, что я привезла. Мою сумку стали выпотрашивать до самого дна. Все заставила таможенница достать. И обнаружила несколько женских сумочек. Шесть штук. И побежала докладывать начальнику: контрабандистку нашла. А кожа искусственная, стоят дешево. Начальник велел пропустить беспошлинно. Выслуживалась перед начальником. Не зря к женщинам-таможенницам никто идти не хочет.

Дома сразу кое-что продала соседке. Достаточно много отнесла знакомому, у которого свой магазинчик. А с остальным товаром поехала на рынок торговать. Какое место купить? Купила небольшое место во втором ряду. Развесила тряпки, стою. Вроде, и мой товар смотрят и спрашивают. Одну футболку, одни шорты. Одни джинсы. Наторговала 360 тысяч рублей. И так изо дня в день я старалась продать то, что накупила в Корее. То 500, то 700 тысяч наторгую. В общем, дней за 10 я понимаю, что торговать можно. Даже мой товар покупают. А ведь первый раз купила что-то на продажу, не зная, ни какие цвета предпочтительнее, ни какие размеры берут больше. А если иметь пару таких торговых мест, то можно жить прилично. Поэтому ровно через месяц я снова отправляюсь в Корею, хотя из своих истраченных в Сеуле 2000 долларов я вернула только 1114.

Занимаю денег – и еду снова. Набираю всего подряд: бюстгальтеров, сарафанов, сумок, костюмов, опять шорт и футболок, а особенно много носков.

Живем в Дэхве с Леной Ковалевой. Она тоже торгует на Выборгской. Только давно. Очень опытная. Ее здесь многие знают. Корейцы с ней здороваются. Хотя на рынок пошли отдельно с ней, там я увидела ее в отделе мужских костюмов и брюк. И проходя мимо, я Ленке сказала: «Привет». А продавщица и хозяйка меня запомнила, зазвала потом к себе и уговорила купить мужских костюмов и брюк. И это стало в будущем моим постоянным товаром.

Лена мне понравилась, заинтересовала, прежде всего, тем, что умеет считать. Она долго торговала китайским товаром, со всевозможными приключениями. Например, купила много-много неправильных кожаных пуховиков. Подклад с пухом оказался не пристегнут, а пришит. Такие куртки было очень трудно продать. То привезла какие-то бракованные козьи шубки, после которых она не стала ездить в Китай – брак надоел. Лена много мне объяснила о растаможивании грузов через декларантов. Правда, сама она, по-моему, растаможивает свои коробки через знакомых таможенников. Показала мне, где находится карго, то есть место отправки отдельно следующего груза. Мы вместе с ней паковали и отправляли коробки с товаром. Она все укладывала, оформляла документы, в общем, очень мне помогла, ведь я приехала всего на три дня и ничего не успевала. Кроме того, была такая страшная жара. Впервые с ней я побывала в корейском ресторанчике, где еда готовится сразу на столе, за которым сидишь. Мы жарили мясо и ели салаты из множества маленьких тарелочек. Потом заворачивали мясо вместе с чесноком, салатами и соевой приправой в лист зеленого салата, и все это едва влезало в рот. Очень вкусно.

Декларанты

Прилетела в Россию, коробки тоже прилетели довольно быстро, хотя и отдельно от меня. Иду получать. У меня две коробки. Таможенник спрашивает: «Что в коробках?» – я: «То, се, для себя все». Пошел смотреть, что в моих коробках. Брюк оказалось много, костюмов много. И стал он, сам такой маленький, щупленький, с бегающими глазками и суетливыми движениями, говорить, что пошлина большая будет. Я почувствовала: специально нагнетает, чтобы я ему дала денег, думала, что договоримся. Но вот он открыл вторую коробку, с одними носками. А тут еще и их начальник нарисовался и, увидев содержимое коробки, закричал: «К декларанту!» – и я поняла, что ничего таможенник у меня не возьмет, то же самое мне подтвердила и кладовщица. Мол, парень он добрый, взял бы по 100 долларов за коробку, но теперь не возьмет, теперь с начальником надо договариваться, к которому я и пошла. Предлагала ему 200 долларов. Начальник от меня шарахался и кричал: «К декларанту! Только не пишите, что носки у вас детские, то никогда их со склада не заберете».

А для меня, что к декларанту, что в тюрьму – звучало одинаково. И я снова и снова ходила по таможне, пытаясь с кем-то договориться, посоветоваться, попросить. Но пришлось идти к декларантам. Они тут же рядом оказались, на втором этаже аэропорта. За стеклянными дверями сидели милая девушка Вера, как я потом узнала, тоже из Нижнего Тагила, как и я, и парень Игорь. Я им написала, рассказала, что у меня в коробках, они заполнили на компьютере специальный бланк со строчками: «Код страны», «Валюта платежа», «Таможенная стоимость» и т.д. Через несколько часов документ был готов. Заплатила в кассу деньги, миллиона три, и получила свои коробки с носками и брюками. С тех пор я перестала бояться декларантов, стала к ним постоянно обращаться.

Осторожность и настойчивость

Тогда я еще ездила каждые две недели отмечаться в Бюро занятости. Сидела в жуткой очереди на прием, заходила дрожа к инспектору, он предлагал различные работы, а я отвечала, что хочу работать по специальности. И меня отпускали без работы, с отметкой в листочке и компьютере. За труды по стоянию в очереди я получала ежемесячно 550 тысяч рублей и очень радовалась. 550 тысяч выручки – было не диво, а вот такая сумма чистой прибыли – совсем другое дело. Доллар стоил 4 тысячи 900 рублей. Кстати, потом эти деньги пришлось отдать государству.

И опять, даже не вернув все вложенные деньги, еду в Корею. А как их вернешь? Торговля не очень, вот и думаешь, что привезешь что-нибудь получше. Поинтереснее. Что будут покупать без перерыва. Жили в одной комнате с женщиной по имени Таня. Она с Камчатки. Уже бабушка. И все еще Таня. Так и все мы – рыночные торговки – пожизненно останемся Танями и Манями. На нее я подумала, что она украла у меня 100 долларов. На кого было еще подумать, если с ней только и общались, а сто долларов исчезли. А она в конце поездки вздумала попросить денег в долг. Отдам, мол, в аэропорту Хабаровска. Я ей денег не дала. Говорю: «Давай что-нибудь из товара». Она дала мне 10 ремней на эту сумму. И только через месяц, просматривая старые записи, я обратила внимание, что у меня ошибка в 100 долларов. Никто у меня ничего не крал.

Вообще-то я, видимо, везучая. Или осторожная очень… В Корее ни разу никто не обокрал. Хотя случаев таких было много. Самый удивительный из них произошел с девушкой из Благовещенска, которая жила в комнате с руководителем группы. Уходя на завтрак или в туалет, сумочку с деньгами она оставляла на тумбочке, ведь ей некого бояться, с руководителем жила. А получается, что эта руководительница и украла у нее 2500 долларов, что характерно, взяла не все, а только часть. А может, кто-то зашел в их отсутствие? Поскольку я очень осторожна, то живя в одной комнате даже с давно знакомыми женщинами, всегда сумку с деньгами таскаю с собой. И в туалет тоже. Хотя знаю, как это обидно, неприятно, когда так поступают с тобой живущие. Будто считают тебя воровкой. Я даже знала двух родных сестер, которые так поступали друг с другом, чтобы не было потом подозрений.

Август. В Сеуле очень много гостей. Нет мест в гостиницах. Нас поселили в отеле Самхо. Это чуть дальше от необходимого нам Тондемуна. Живя там, узнаю, где находится обувной рынок, каждый день ходим мимо птичьего рынка. Маленькие обезьянки, черепашки постоянно привлекают внимание. Все пять дней в Сеуле льет дождь. Вода везде. Ходим по колено в воде. Все мокрые. Только голова сухая под зонтиком. У корейцев проблемы: некоторые дороги размыло. Нет доставки товара. И это уже наши проблемы – уезжаем без товара. Боимся, что не улетим, потому что в аэропорту какие-то проблемы из-за дождя.

Постаралась побольше товара взять с собой. И не зря. Покупатели одолели. Скупают все подряд – готовятся к первому сентября. Оказывается, август – самый лучший месяц в торговле. И Новый год (узнала чуть позже).

Хороший август быстро закончился. Я привезла тот же товар в сентябре, когда мои мужские костюмы уже мало кому нужны. А тем более в октябре. На улице все холоднее. К нам на рынок приходит меньше и меньше покупателей. Вот и стоим с соседями по торговому месту треплемся. Напротив меня торгует Оксана. Невысокая в русых кудряшках скуластая 30-летняя женщина. Ездит в Польшу. Сначала до Москвы на самолете, на поезде до Белоруссии. Чтобы пересечь границу с Польшей, нужен паспорт и белорусский ваучер. В Польшу едут на машине. Там покупают дешевый шелк, детскую одежду, дубленки-пропитки. Когда возвращаются с товаром, нужно платить пошлину в размере 30 процентов от задекларированных при въезде в Польшу долларов. Ей помогают не платить пошлину знакомые милиционеры. Она их как-то благодарит потом. При посадке в самолет из Москвы до Хабаровска платят 13 тысяч рублей за каждый килограмм свыше 20 килограммов. Двести тысяч дает регистратору на карман, иначе ничего сверх 20 кг не погрузят в тот же самолет. Можно отправить груз через багажное отделение по 3 тысячи рублей за килограмм в кассу и столько же за килограмм надо дать грузчикам. Тогда они отправят тем же рейсом.

Воры и корейская баня

В декабре у нас чуть не угнали машину. Приходим на рыночную стоянку. А в дверной скважине торчит обломок какой-то железяки-отмычки. Поэтому теперь через каждые полчаса проверяю, стоит ли машина на стоянке. Мы теперь торгуем вдвоем с мужем. Каждый со своего места. Немного наторгуем с одного места, немного – с другого, в сумме получается нормально.

А украсть, может быть, хотели не машину, потому что через неделю мы опять нашли машину вскрытой, из багажника достали сумку и все приспособления для торговли: забрали плечики, цепочки, которые были в отдельном пакете, там же лежали документы на торговлю. В сумке лежало товара на 800 долларов. В том же месяце у меня украли еще одну сумку. Муж торговал, а сумка стояла за прилавком, он стоял перед прилавком и не видел, как ее утащили. Торгуем, торгуем – и все прахом. За полгода торговли у нас ничего не добавилось в деньгах. В товаре, правда, много чего образовалось.

Опять ездила в Корею. Жили с Симой. Симпатичная миниатюрная кореянка. Ей 33 года. Рассказала, как сильно они с мужем любят друг друга, и после нескольких лет брака ходят, держась за ручки. Торгует мужскими кожаными куртками. Весь товар везет с собой и платит на таможне всего долларов 200. Мол, хватит им. Рассказала, как к ней на Выборгскую долгое время ездил оптовик с Урала, покупал «кожу» помногу, втерся в доверие. Они дали ему курток на реализацию на несколько тысяч долларов. С тех пор он не стал приезжать. Муж Симы поехал этого реализатора искать на Урал, нашел. А тот на все деньги, а взял он товар у нескольких наших продавцов, уже купил квартиру. Его на Урале бандиты свои защищают, а может, сам он бандит. А кто же он после таких поступков? Муж Симы оказался на чужой территории. И пришлось им забыть про несколько тысяч долларов и этого оптовика с Урала и начинать практически с нуля. Целый сезон не торговали, работали на дачном участке, помидоры и огурцы выращивали. Снова заработали деньги себе на раскрутку. Через год вернулись к торговле. Какие трудолюбивые, какие мужественные люди! Многие корейцы этим отличаются.

Сима сводила меня в корейскую баню. Потом я ходила туда каждую поездку. Большое серое здание, в котором и бильярд, и карго, и гостиница, и чего только нет, в том же здании баня. Недорогие входные билеты – 2500 вон. В коридоре снимаем обувь. Ставим в ящичек, не закрываемый. Я свято верю, что в Корее не крадут (имеется в виду, что корейцы не крадут). Заходим внутрь. Справа столик, за ним ветхая бабуся берет наш билет, дает ключи от ящичка, предлагает шампуни, мочалки, напитки. Много-много ящичков для одежды, голые кореянки. На нас смотрят с интересом. Справа небольшой буфет. Чуть в глубине парикмахерская. Здесь хоть не особенно шикарно, но, по-моему, есть все необходимое. Весы, фен, массажер, кушетка, в волю чистых полотенец, которые горами лежат в корзинах у входа в моечную. Берем парочку полотенец – и туда. Сначала в душ, а потом в парную. Сухая парная, какие у нас называют финскими, а рядом – мокрая (турецкая?), почти как русская баня, только без веников. Первый раз в жизни мне делают массаж. Разминают все косточки, вытягивают все суставчики, соскребают кучу старой кожи. Минут 40 меня мнут и скоблят. Моют голову. Делают маску на лицо. Классно. И еще здесь три маленьких бассейна, в которых можно побултыхаться. Мне все это безумно понравилось. И даже сидеть на полу. Который у корейцев теплый. Лицо помолодело на несколько лет. Кожа гладкая-гладкая. Я так часто стала ходить потом в эту сауну, что у меня даже появились там знакомые кореянки. С которыми мы здоровались и пытались разговаривать.

Новый год и банковские мошенники

Незаметно подкрался Новый год. Мы к нему приготовились. Привезли много товара, хорошо поторговали, но я ожидала большего. В самый последний день уходившего года – 31 декабря – мы тоже ждали покупателей, но они уже, видимо, праздновали, чем и мы занялись. Дочь Марина подарила всем подарки. Пили, ели. Я все время засыпала (после работы и выпитого алкоголя). Пили приличные напитки – могли себе позволить. Очень много было хлопушек и бенгальских огней. Собака Стрелка все время пряталась на кухне, боялась.

После праздника поехали покупать сыну компьютерные игры на подаренные Дедом Морозом 50 долларов. Заехали в банк Независимость на улице Ким Ю Чена. Я уже раньше покупала здесь доллары. Приятный кассир – вежливая услужливая женщина. Даже если нет долларов, скажет, когда позвонить, когда приехать. И к этому времени приготовит валюту. Вот я и расслабилась. Хотя… Расслабляйся, не расслабляйся, если они захотят, то все равно тебя обманут. Я подала этой милашке деньги. А она какая-то расстроенная. Вроде бы и не хочет работать. Я: «Может, мне в другой банк пойти?» – она: «Нет. Нет». Берет деньги, считает, говорит: «Это все?» – я : «Все. А сколько там?» – она: «17300». Я: «Как? Должно быть 18300». Она пересчитала и настаивает на своем, потом позвала другую, вместе пересчитали и мне назад деньги суют. Мол, считайте сами. А что там уже считать, если они украли миллион. И даже кассу не свели. И карманы друг друга не проверили. Потом еще одна банкирша к ним зашла и говорит мне: «Вспомните, куда миллион потратили». Стала мне объяснять, что я ошиблась, что мои члены семьи могли взять деньги. Кто их у меня взял? Я их по три раза на день пересчитываю. Я ушла и даже долларов не купила. Правда, вернулась и написала письменное заявление о случившемся. Но никто мне ничего так и не вернул. И не ответил. В Корее, конечно, такое невозможно. А в этом банке окошечко как раз повыше сделано, чтобы клиент не видел рук кассира.

Похожий случай у меня случился через некоторое время в Сбербанке. Подаю деньги. Она посчитала и мне сует: считай сама. Я пересчитала, а там действительно на 500 тысяч меньше. Ей кто-то звонит в это время. Она разговаривает. А очередь сзади шумит, гонит меня, потому что скоро закрытие, и все хотят успеть купить долларов. А я настойчиво: «Нет. Ищите деньги». И открываю записную книжку. У меня все по купюрам записано. Десять полтинников не хватает. Кажется, что именно эта покупюрная запись меня и спасла. Она еще покочевряжилась немного и «нашла» мои 500 тысяч у себя на столе. Теперь всегда иду в банк с переписанным купюрами.

Уже окончательно торгую только мужским ассортиментом. Мужские брюки хоть и продаются с небольшой наценкой, хоть и требуют значительных накладных расходов, но это очень консервативный товар, который никогда не выходит из моды, вложенные деньги не пропадут. Все равно вернутся.

Впервые в марте 1996 года отправила багаж морем. Это дешевле. В отеле представители фирмы собирают коробки, везут в Пусан, там отправляют морем до Находки, потом автомобилями везут в Хабаровск. Дешевле, чем самолетом, но ждать приходится до трех недель и больше. А время – деньги. Но мой товар такой тяжелый. В результате имеем всего по 10 тысяч рублей с брюк, если продаем оптом, поэтому отправила товар морем, все дешевле обойдется. В принципе, проблем с оборотными деньгами нет, потому можно отправить морем и подождать. Самолетом тоже перед Новым годом ждали груз целый месяц. С собой взяла две сумки. Одна – 43 кг, другая – 47 кг. Руки, такие сумки таская, оторвать можно. Много долларов за лишний вес заплатила в Сеуле. В Хабаровской таможне сразу отдала сумки под арест на Авиаснаб и умолять их пропустить не стала. На следующий день на Авиаснабе быстро растаможили. Без проблем.

Все сумки да сумки на уме. И вот результат. Иван стал прогуливать уроки. Добиться ответа на какой-либо вопрос невозможно. Меня вызывали в школу. Классная жаловалась, что он прогуливает. Пришла учитель геометрии, говорит, что он записался сдавать экзамен по геометрии, а не был еще ни на одном уроке геометрии в четверти, уроков же было уже четыре. Сказала, что не сможет допустить его до экзаменов. Завели меня в кабинет завуча. Я сижу на стуле. Сзади Иван стоит, впереди – завуч сидит. Рядом классная с журналом дергает его за рукав. Отчитывают меня со всех сторон. И ощущение, что я все это уже видела. Что было все это уже. Может, подобное мне мать про моего брата рассказывала. Может, это мое пионервожатское прошлое всплыло… Кое-как я вынесла это издевательство.

На следующий день открываю его школьный дневник, а там написано: «Не был на трудах». И так мне стало плохо. Ведь я думала, что он сделал выводы. А он… Никогда не предполагала, что окажусь в подобной ситуации. Вознамерилась его в школу за руку вести, не дала ему смотреть телевизор и включать компьютер.

Корейский Кен клаб и любовь с первого взгляда

В апреле опять была в Корее. Впервые в эту поездку знакомые женщины свозили меня в Кен клаб, где наши русские девчонки и женщины вешаются на американских солдат. Начиналось все невинно. Идем по улице. Разговариваем. Наташа, Валя и я. Все матроны под сорок лет. Вдруг движение наше застопорилось. Вижу, что Наташа переговаривается с каким-то кучерявым с залысинами, высоким и потным. Я подумала, что знакомый. В Корее часто встречаешь знакомых, ведь все живем в одном квартале, где русские и кучкуются. Но, оказалось, что только что познакомились, и уже номерами телефонов обменялись, и свидание назначили. Хотя Наташа – совсем не молодая особа, обычной внешности, среднего роста, правда, с большой грудью и приветливым выражением лица. С улыбочкой доступной женщины, таких, наверное, сразу замечают.

Вечером Наташа позвала меня и мою соседку по проживанию ужинать. Обычное дело. Спустились мы в ресторанчик, а там этот мужчина. И водка. Начали мы есть, пить и разговаривать, пить и курить. Поговорить-то я мастер. Шум от нас стоял такой, что корейцы оглядывались. Но благополучно все съели и сказали, он за всех заплатил, что меня, конечно, удивило. И поехали в этот самый «клаб». Такси. И через 15 минут мы в оглушающей от самого входа дискотеке. Большой зал. Столики. Столики. Пиво. Пиво. И музыка. На пятачке-сцене извиваются и потрясают телом самые смелые. Мы приостанавливаемся в сторонке. Пиво на нашем столике появляется мгновенно вместе с улыбающейся кореянкой в белом фартуке с оборкой. Не надо звать и просить полчаса. Наташа вытягивает всех нас на танцевальную площадку. И я тоже выхожу танцевать, бросив сумку с деньгами и куртку на стульчике рядом с пивом. Размахиваю руками и ногами не в такт музыке. Лет двадцать не приходилось мне отплясывать, лет десять точно. Вся запыханная, в ближайший удобный момент убегаю. Пью пиво. И Наташа с незнакомцем Колей тоже вернулась с танцев. Он платит в очередной раз за пиво, что-то шепчет на ушко Наташе. Они, не попрощавшись, уходят. Как оказалось, в ближайший мотель.

Мы продолжаем танцевать и пить пиво. Замечаем, что за соседним столиком тоже русские. Молодые, большие, интересные мужчины. Они пересаживаются к нам. Вернее, переприглашали всех моих соседок на медленный танец. Один остался со мной. Разговариваем. Правда, разговаривать там почти невозможно. Музыка мешает. Оказывается, что это летчики из Москвы, слаженный экипаж российского самолета. Но вот заведение закрывается, мы шумной толпой выходим на ночную улицу. Садимся в такси. Едем. Я уверена, что едем к себе в отель. Но кажется мне, что не туда, откуда приехали, мост какой-то незнакомый.

Точно. Выходим, читаем: «Гарден отель». Конечно, это не наша Дэхва с обшарпанными стенами. Все блестит позолотой, сияет чистотой. Номера маленькие, но новые и очень ухоженные. Пьянка продолжается. Теперь в ход пошли запасы отечественной водки и напитка Байкал. Кокетничаем, старые вешалки. Через пару часов один из мужиков, наверное, капитан их самолета, прерывает попойку словами: «Мы спать будем? Или давайте спать. Или уходите». Я смотрю на Валю и спрашиваю: «Мы спать будем или уходим?» – она: «Я остаюсь». Я же выхожу в сопровождении капитана. Меня ведут в соседний номер. Оглядываюсь, замечаю лестницу. Наверное, это путь на волю. И убегаю по этой лестнице, как Золушка, не потеряв туфельку. А принц за мной не очень-то и бежал. Такси увозит меня к родной Дэхве.

Не могу с первым встречным ложиться в постель. Не дано. Или не переступила? Не вошла во вкус? Так и проживешь, что вспомнить будет нечего.

На этом история с летчиками не закончилась. Моя соседка Валя вернулась к часам девяти утра. И рассказала свою историю. С бортинженером они провели ночь вместе, ей было очень хорошо. Утром он принес кофе в постель, проводил до такси и дал денег на дорогу. Он видел ее забинтованную больную ногу и сказал, что это ничего не значит. Она влюбилась. Только о нем могла и говорить, и думать. Мечтала о новой встрече. А пока мы пошли на рынок заказывать товар.

Вечером летчики снова ждали нас в гостинице, теперь уже в нашей, чтобы приключения продолжились. Валя старалась наряжаться вовсю. То свою блузку примерит, то мою, то только что купленный, чуть прикрывающий пуп топик. Я ехать наотрез отказалась, сославшись на месячные. Уговаривали долго. Но в конце концов компания удалилась.

Через пару часов вернулась моя Валя вся зареванная. Оказывается, ее возлюбленный скрылся от нее, сев в отдельное такси, укатил в неизвестном направлении. Она, самолично добравшись до дискотеки, поскучала там пару часов и уехала в гостиницу. Рыдая, она говорила: «Почему мне так не везет?». Оказывается, у нее, кроме мужа, в течение года был молодой любовник, на пятнадцать лет моложе ее, от которого она была без ума. Когда муж все узнал, они развелись. Был назначен день нового бракосочетания с молодым любовником, но тут вмешалась его мать. Увезла куда-то, чуть ли не силой. Уговорила его не совершать глупостей. И вот обиженное сердце Вали потянулось к летчику, она уже представляла, как летает к нему на свидания в Москву, попутно покупая товар. А он сбежал, пробыв с ней одну ночь.

Все оставшиеся дни я утешала Валю. А она плакала, прижимая к груди подаренного летчиком мишку с медалью на шее: «Я тебя люблю». «Зачем же от тогда подарил мне медвежонка?» – твердила Валя. Выяснилось, что она воспитывалась в детском доме. И совершенно не умеет общаться с людьми, всем доверяет. Потом она пыталась учить меня наводить порядок в комнате, совершенно не догадываясь, что мне это может не понравиться. Какое она имеет право поучать меня при нашем знакомстве на три дня? По-моему, никакого. Так же, как эта ночь, не накладывает на летчика никаких обязательств.

Дома же меня ждали совсем другие приключения. Дача, которую надо днями и ночами копать, поливать, дергать траву, что на увлажненной земле растет очень хорошо. Поехав на дачу 9 мая, взяли с собой Василиску и собаку Стрелку. Чудесная погода. Слива, абрикос, вишня уже цветут. Развели костер, приготовили шашлыки. Поели, немножко поработали. А когда собрались уезжать, Василиска пропала. Дочь сказала, что не уедет с дачи, пока не найдем кошку. Кое-как уговорили ее домой вернуться, чтобы утром снова поехать на дачу. Марина проснулась в 4 утра. Был дождь. Василису мы не нашли. Дочь весь вечер плакала: «Где ты, моя маленькая?». И только на третий день мы обнаружили кошку на даче, нагулялась. Радости не было предела.

Через несколько дней на даче ребенка укусил клещ. Тут уж я распереживалась не на шутку. И знаю, что надо сделать укол интерферона, и боюсь поехать к врачам из-за СПИДа. Все ждала, когда закончится инкубационный период клещевого энцефалита. Но все обошлось.

Лена и экскурсовод Таня

А мне уже снова надо ехать в Корею. Жили с Леной из Петропавловска-Камчатского. Оттуда, кстати, многие ездили в Корею. И все они казались мне видными, богатыми. Большие суммы возили. Если хабаровчанки с 2-3 тысячами долларов ездили, то камчадалы возили на товар по 10-30 тысяч долларов. Вот и Лена тоже была челноком солидным. До моего приезда отправила коробок 10. И при мне еще шесть коробок нагрузила. А мое-то добро в двух коробках уместилось. Муж – капитан рыболовного судна. Высокая брюнетка. Изящные позолоченные очки. Элегантный брючный костюм. Произвела на меня очень хорошее впечатление. Вечером бутылочку выпили, разговорились, тогда выяснилось, что и она не против съездить на дискотеку, найти себе американского принца, а казалась такой благополучной во всех отношениях. К нам в гости зашел парень с Камчатки, маленький грузинистый Сергей, тоже челнок. Заглянула на огонек руководитель туристической группы Таня. И мы просидели, пропили всю ночь. Серега периодически бегал в магазин, благо они здесь на каждом шагу и работают круглосуточно. Пили дешевое, но очень вкусное вино. И разговаривали, разговаривали. Лена с Таней вспоминали, как они ездили в Китай. Оказывается, наша чинная экскурсоводша – в прошлом тоже челнок, да и сейчас подторговывает. Только поездки ей обходятся бесплатно, груз тоже вывозит бесплатно. Конечно, так можно торговать. Всегда будешь в прибыли.

А начинали они, когда русские ездили в Китай с маленькими суммами долларов и большими шинелями, которые у них китайцы с удовольствием меняли на кожаные куртки. И еще они возили туда порнографические кассеты. Серега рассказывал о своей успешной торговле, о том, как по дешевке скупает доллары, а потом несет их на одну ночь в банк, чтобы снять на следующий день со счета со справкой. Интересно, не съели ли его доллары в банке во время кризиса. Лично я никогда бы не доверила свои доллары банку даже на одну ночь. Рассказывал, как он договаривается с таможенниками, платит им мало, проносит товара, сколько хочет. Хвастает, наверное.

Лена тоже историю рассказала: «Арестовали мою сумку. Я пошла заплатила за нее, написав в описи на товар цены ниже, количество меньше. Забираю сумку. Таможенник спрашивает: «У тебя там брюки?» – «Брюки. Брюки.» Он: «А есть мой размер?» – «Есть. Сейчас принесу». Забираю сумку, в машине достаю ему и его товарищу по брюкам. Взяли и остались очень довольны».

Закончили рассказывать побасенки про таможенников уже в восемь часов утра, когда надо было умываться и на самолет собираться.

Расчетливая Эльвира

И снова август месяц, в котором на постсоветском пространстве очень хорошая торговля. А уж в августе 1996 хорошая торговля была вдвойне, потому что все лето народу объясняли, что собираются повысить таможенные пошлины, значит, цены на товар вырастут. Все газеты писали об этом. И народ шел поскорее покупать все, что в недалеком будущем может понадобиться, на что хватало денег. Тем более что сборы в школу тоже в августе.

В эту поездку жили в комнате с Элей, высокая статная очень серьезная по Кен клабам не ходит. У нее четыре торговых места. Товара много отправляет из Кореи. Летом ездила отдыхать в Италию, попутно кое-что привезла на продажу. Обувь. Белье. Раньше у нее был кооператив по пошиву купальников. Говорит, что хорошо зарабатывали. Но когда открыли границы и повезли товар изо всех стран, их купальники стали неконкурентоспособны. И она закрыла свою пошивочную, стала ездить в Корею. Видно, что человек с головой. Знает вес каждой купленной вещи, исходя из этого считает себестоимость товара, рентабельность торговли. С калькулятором очень дружит. Мне она очень понравилась. Многие предприниматели определяют цену продажи, умножая на один и тот же коэффициент закупочную цену любого товара. В результате тяжелый товар продают по себестоимости, а торгуем-то рядом, приходится из-за них перед покупателями оправдываться или снижать цену.

Эля рассказала мне страшную историю своей любви. Они любили друг друга очень сильно. Но потом его забрали в армию. Пока он служил, Эля познакомилась с другим хорошим парнем, вышла замуж, ребенка родила. А тот, вернувшись из армии, погоревал, погоревал и повесился, оставив записку, что сделал это из-за нее. Теперь она всю жизнь с этим грузом живет, постоянно винит себя в случившемся. А с мужем тоже жизнь не получилась, остались вдвоем с сыном. Часто ездит в Корею, иногда в Китай. Дома ее практически не бывает. Там у нее движением товара занимается какая-то родственница. Конечно, четыре места снабдить товаром – дело не простое. Родственница была безработной, и Эле приходилось ей постоянно помогать материально. Вот Эля и придумала ей работу – следить за движением товара, вести учет по деньгам, по количеству товара, выдавать товар со склада.

Рыжеволосая Кира

Таможенные пошлины действительно подняли. Теперь в отдельно следующем грузе нельзя ничего провезти для личного пользования. Если раньше я после каждой поездки могла себе взять 5 брюк, 5 шорт и т.д., таможенники могли хоть всю коробку пропустить для личных нужд за небольшой подарок из той коробки. Теперь такой фокус не пройдет. За весь отдельно следующий груз должна быть уплачена таможенная пошлина. И приходится теперь тащить с собой больше сумок. Это стало проще и дешевле.

В октябре познакомилась во время поездки с Кирой. Необычная женщина. 32 года. Сначала мне показалось, что она меня сторонится, а потом подружились. Кстати, так часто бывает. Челноки, в основном, люди самодостаточные, себе на уме. Тем более что все при деньгах. А селят с чужим человеком. Поэтому в первые часы знакомства бывает трудно преодолеть барьер неприязни, настороженности. Зато потом, когда найдешь общих знакомых, а таких всегда много, разговор завязывается бесконечный, довольно откровенный, проблемы-то общие.

Так вот. Кира. Каштановые волосы. 164 см плюс каблуки. Попка торчит. Плоская грудь. В футболке и джинсах проходила всю поездку. Очень привлекательная. Но себя недооценивает, а может, не хочет дооценивать. Переодеваться и краситься – для кого? Для корейцев, охочих до бесплатных русских женщин? Для американских солдат? Или для таких же, как мы, челноков-мужиков?

В общем, она больше в делах, чем в поисках принца, хотя никогда не выпускает такую мысль у себя из головы. Ведь с мужем у Киры не все ладно. Он любит выпить, даже пришлось ему вшить ампулу, которая, правда, не очень-то его испугала, все равно пьет. Торгуют вместе. Она часть денег от мужа утаивает, на лишние деньги покупает товар, а говорит, что взяла на реализацию у корейцев. Он тоже ей не доверяет. Приехала как-то из Кореи, а он заявляет, что угнали машину, пока был в ресторане. Кира допускает мысль, что он мог продать автомобиль, а сказать, что угнали, мечтает о другом муже. Богатом и заграничном. Пытается найти такого. Давала объявления в заграничных изданиях.

Целый год у нее был любовник. Вместе летали в Китай и Турцию. Его жена узнала, теперь держит дома, за границу сама ездит. А Кира все ходит вокруг и мечтает о встрече. Шьет красивые наряды и проходит мимо бывшего любовника и его жены, производя фурор. По натуре она художник, и мне кажется, что очень талантливый, а приходится ездить по китаям и кореям, чтобы обеспечить семью едой и одеждой, квартирой. Кстати, недавно она со своим неудачным мужем купила четырехкомнатную квартиру в центре города. Зачем? Если так живут…

У жены любовника погиб сын от клещевого энцефалита, пятнадцать лет всего было. Страшно. Кира считает, что это в наказание за то, что эта женщина желала Кире зла и болезней. И Кира действительно очень сильно болела. Кое-как выкарабкалась.

Бывший геолог

А я уже опять в Хабаровске, в другой жизни. Очередь в магазине. Передо мной женщина в хорошей кожаной куртке с корейским платочком на шее. Я ей позавидовала: обеспеченная, все у нее есть. Она стала покупать майонез и говорит продавцу: «Ни мне, ни мужу зарплату не дают, денег нет, куплю майонез, разных салатов наделаю». А сама так внимательно смотрит на весы и говорит: «Ровно 700 грамм». Даже продавец обратила внимание: «Не бойтесь, не обману». Оказывается, зря я ей завидовала.

Дочь второй день стряпает хворост и говорит, что у ее одноклассницы Светы, когда ни придешь, всегда есть компот из груши или яблок, слабо сладкий, вкусный. И каждый день пироги. А мне всегда некогда печь пироги, не хочется убираться в квартире. Ненавижу все домашние дела. Сколько их ни делай – все равно не переделаешь.

15 октября. Выпал первый снег. Ко мне в гости приехал старый знакомый – вместе работали геологами. Теперь он тоже торгует, только продуктами. Я достала пиво. Он много рассказывал. Я слушала с интересом. Люблю про чужой бизнес поинтересоваться. Да и молодость вспомнить приятно. Но результатом разговора стала просьба дать денег в долг. И хотя я в то время еще не читала книгу Кессона «Двенадцать условий успеха», но чисто интуитивно следовала его одиннадцатому правилу: «Никогда не давайте взаймы». Просто у меня уже был опыт давания ему денег взаймы. Сначала отдавал хорошие большие проценты. Может, слишком большие, потому что рос курс доллара. Потом доллар успокоился, а наш с ним договор остался. И он пытался задерживать выплаты, чуть-чуть их уменьшать. В результате мы все-таки рассчитались. Но у меня остались плохие воспоминания, неприятные ощущения.

К тому же он сам про себя слишком много интересного рассказал, чем еще больше утвердил меня в решении денег не давать. Недавно его обокрали. На оптовой базе грузил соль в машину, а дипломат оставил в салоне, его и украли. В дипломате лежали технические паспорта на три машины, водительское удостоверение, паспорт, деньги. Долго ездил переоформлял документы. Теперь у него новый номер на Жигулях – 666 – дьявольское число. И тут же пришел, рассказал, что у кого-то был номер телефона из одних шестерок, а у тех, кто звонил по этому номеру, случалось плохое. И я решила окончательно, что денег не дам. А еще он по гороскопу Овен. А недавно водитель его грузовика наехал на крутую иномарку. Дело рассматривалось в суде. Моему другу назначили платить, он не платит, мол, водитель виноват. А хозяева иномарки его теперь преследуют.

Паспортно-визовая история

Осень-зима были очень с приключениями. Началось с того, что, собравшись ехать в Корею, я обнаружила, что у меня нет в паспорте чистой страницы, чтобы открыть визу. Надо менять паспорт. Прибегаю в паспортно-визовую службу, там очередь. Два часа отдел работал и два часа я простояла, захожу, а мне заявляют, что оформлять паспорт будут месяц. Фотографию мою к корочкам будут целый месяц приклеивать. Прошу сделать срочно, говорят, что это к начальнику надо обращаться. Иду к начальнику. Начальник у них – лапочка. Маленький, ласковый, обходительный. Я: «Мне паспорт надо срочно». Он: «Никак нельзя». Я достаю сто долларов, кладу на стол и ухожу. Он за мной в коридор выскакивает и кричит: «Женщина, вернитесь». Возвращаюсь. Заставляет забрать баксы. Начинает со мной разговаривать подробнее:

– Чем занимаетесь?

– Торгую. На Выборгской. В Корею за товаром езжу.

– Зачем вам паспорт так срочно? Мы только в случае необходимости лечения делаем срочно. Через месяц поедете.

– У меня торговля. Убытки будут. Надо срочно ехать.

Он смягчился:

– Ну привезите мне шубку дочери.

– Какого размера?

– На 2-3 годика.

Я обещаю привезти шубку, а мне обещают через пять дней сделать новый паспорт. И таких к нему целая очередь. Интересно, что, когда я пришла за паспортом через 5 дней, а подарок еще не был вручен, мне девушки в выдаче паспорта отказали. Видимо, ждали его знака. Мне не выдали новый паспорт, но визу все-таки в старом паспорте открыли, нашли какую-то не очень испачканную страницу, и я улетела в Корею по старому паспорту. Прилетев, сразу помчалась в паспортный стол, так как привезла ему шубку, за, кажется, 250 долларов, зашла в кабинет, робко поставила пакет в уголок, назвала фамилию. Через пять минут мне в другом кабинете выдали паспорт.

Расслабление алкоголем

Я так рвалась в эту поездку. А как потом выяснилось, судьба давала мне возможность уберечься от несчастий. Ангел-хранитель делал все, чтобы предостеречь от этой поездки, но я преодолела все преграды. К сожалению. Поселили нас с Ольгой. Длинноногая блондинка, ярко накрашенная, с шиньёном на макушке, пальчики с маникюром веером. Довольно высокомерная, ведь муж у нее крутой, имеет продовольственный магазин в центре Хабаровска и автомастерскую. Собираются уехать в США. Уже предприняли одну попытку, но мужу визу не открыли, несмотря на всю недвижимость, фотография не понравилась.

Ольга говорит, что ездит в Корею, чтобы не зависеть от мужа. На помаду якобы зарабатывает. Я сначала поверила. В первый вечер ее почти не видела. Она пила водку с соседями. На следующий день пошла к ним же, вернулась быстро злая-презлая. Оказывается, ей там сказали: «Мы решили кормить и поить самых недоступных, потом выставлять». Видимо, ее выставили. Долго она не могла прийти в себя. Возмущалась.

Но свято место пусто не бывает. Ольга симпатичная, молодая. Звонят ребята из Иркутска. Приглашают к ним пить байкальскую воду (иркутскую водку). Ольге очень хотелось пойти, а мне больше хотелось спать. Но одна ведь она не пойдет. Пришлось собираться. Сидим, пьем, разговариваем. Они рассказывают о своих дорогих машинах, породистых собаках, решении купить кусок берега Байкала за 20 тысяч долларов. Костя, с которым я уже не первый раз встречаюсь в Корее, как-то сидели рядом в самолете, много разговаривали, делал Ольге комплименты. А я сидела смеялась. Если уж ни лица, ни роста, остается подхихикивать и беседу поддерживать. В три часа ночи мы ушли.

С утра Ольга выпила водки и пошла по делам. Вечером она купила вина и угостила меня, хотя мне было не до выпивки. Я запихивала в коробки свои любимые брюки и пиджаки. Она ждала русских корейцев, которые должны сложить и заскочевать ее сумки за дополнительную плату в 5 долларов за сумку.

Ребята пришли, несколько часов трамбовали ее сумки, а она попивала вино. И мне показалось, что именно за этим расслаблением от вина она ездит в Корею. И за собой я подобное замечала. Дома, при самом хорошем взаимопонимании с мужем, не купишь ни с того ни с сего бутылочку, не начнешь пить. Не принято. А здесь… куплю себе пива, когда хочу, сколько хочу. И никого не надо спрашивать. Может, это начальная стадия алкоголизма? Или все нормально? Многие женщины, я заметила, приезжая сюда, расслабляются, кто по мужикам бегает, кто пьет.

Арест груза

Так вот, отправила я коробки с товаром. Четыре штуки. В конце октября, с зимними брюками. А в начале ноября я узнала, что ФСБ арестовала коробки (то бишь багаж челноков), которые пришли для фирмы Гордон. Пока это были не наши коробки. Это был багаж людей, ездивших до нас. Наши коробки должны были прийти в Находку через неделю. Но… их арестовали тоже. Первые контейнеры были арестованы в Хабаровске, а наши – во Владивостоке. Я бегала, звонила на фирму, звонила знакомым, пыталась что-то узнать, купила Таможенный кодекс, чтобы понять, что нам теперь грозит. Но каждая статья в этом законе заканчивалась словами: конфискация, штраф 200-300 процентов. Самый простой вариант – бросить все на границе. Но ведь в этих коробках мои пять тысяч долларов.

Девочки из туристической фирмы, которая отправляла багаж, начали говорить, что они к растаможке не имеют никакого отношения, что с таможней работал кто-то из челноков, будто бы этот человек на улице Серышева торгует. Поползли слухи, что на фирме был обыск, что фирма спешно ликвидируется. Пострадавшие стали ежедневно собираться в помещении фирмы. Самые заинтересованные пытались что-то делать. Одни предлагали идти в прокуратуру, другие говорили, что они уже там были, не помогло. Все знали, что делом о предыдущих контейнерах занимается ФСБ, поэтому были предложения пойти туда и там заявить свои права на контейнеры во Владивостоке. Другие резонно заявляли, что хороши будем, если на себя заявим, если наши контейнеры не под колпаком, то как раз туда и попадут.

Дни шли за днями, а мы не знали, что делать. Время же работало против нас. Пролежи груз невостребованным на границе два месяца (для физических лиц), он будет считаться невостребованным и конфискуется в пользу государства. Кто-то придумал идти в милицию. И мы пошли, человек десять, самых злых, остальные – в основном корейцы – не хотели своих подводить, в милицию не пошли (фирму возглавляли корейцы). Вот наш кортеж подъезжает к милиции Железнодорожного района. Идем к дежурному, говорим, что на мошенников нарвались. А дежурный из-за пуленепробиваемой перегородки спрашивает:

– А в каком районе фирма?

– В вашем Железнодорожном.

– А в каком районе вы деньги за услугу платили?

– В Сеуле.

– А в каком районе у них склад?

– А не знаем.

Говорим, что не знаем, потому что боимся, что выгонят, не выслушав, в милицию другого района.

Но все-таки мы выкричали, горлом, количеством пострадавших, возможность встречи с милиционером. Завели нас в обшарпанную комнату, с очень потертой мебелью, но при компьютере, стали снимать показания, то есть попросили для начала написать заявления. Мы дружно писали, объявляя виновной во всем Риту, работницу фирмы, которая принимала багаж, собирала коробки, брала деньги. Фирму уже ни в чем не обвиняли, потому что узнали, что ее ликвидировали. Милиционеры наши оказались грамотными и про это дело ФСБ наслышанными. Интересно, что они быстро выяснили ее адрес, минут через 30 мы увидели, как нашу Риту в норковом манто привезли в соседний кабинет.

На следующий день в фирму кто-то подбросил документы на наши два контейнера с коробками из Кореи. Мы начали звонить в морской порт, узнавать, стоят ли контейнеры там. Ответили, что стоят. В документах мы прочитали, что содержимое контейнеров – чипсы. Получалось, что если мы заявим свои права на эти контейнеры, то автоматически станем контрабандистами, а значит – конфискация и штрафы в 200-300 процентов.

Опять мы собираемся вместе и до посинения спорим, что делать дальше. И тут среди нас объявляется самая умная – Люда, большая-пребольшая, кудрявая, громкая. Она говорит, что там ничего не под колпаком, что можно поехать и забрать. Только надо в полном объеме пошлину собрать. И Люда поедет договорится. Тут речь пошла о ценах. Оказывается, чтобы по знакомству растаможить контейнер, надо дать за контейнер 10-13 тысяч долларов. И государству за чипсы 2 миллиона рублей. Около 3 тысяч долларов. Вот соотношение! Лично я сказала, что не собираюсь еще тысячу долларов выбрасывать без всяких гарантий на успех. Тем более что нас мало, остальные ждали решения проблемы в других городах: на Камчатке, в Чите, в Комсомольске. За всех все равно не соберем. Я сказала, что поеду сама разбираться во Владивосток. И еще один парень вызвался поехать. Сказать-то сказала, но когда стали собирать деньги мне на поездку и заявления остальных пострадавших, то ехать расхотелось, я думала, что все вместе поедем. Но пришлось ехать. В тот же вечер с Андреем мы выехали во Владивосток.

Целую ночь качались в поезде вдвоем в купе. Немного пококетничала с Андреем, но безрезультатно.

Во Владивостоке тепло и снежно, пытаемся найти концы нашего багажа. Сначала хотели просто забрать коробки, уплатив пошлину, но ничего не получилось. Отправили нас в Следственный отдел писать объяснительные. Там мы встретили работника хабаровской ФСБ. И все о наших контейнерах оказалось известно, раз он уже был там по нашему делу. Сказал, что привезли бы они контейнеры в Хабаровск, но у них нет таких возможностей. Написали мы длинные объяснения, что ничего не знали, что не виноваты. И отправили нас опять в Хабаровск, сказали, что разберутся, что может, отдадут, а может, нет.