Игра в правду

Глава первая

Дождь за окном барабанил по подоконнику моей конторы отнюдь не лирическую дробь. Скорее, это был стук счета за отопление, который предстояло оплатить, и напоминание о том, что клиенты в такую погоду предпочитают сидеть дома, а не искать частных детективов. Я допивала вторую чашку холодного кофе, размышляя, не заняться ли в сотый раз наведением порядка в ящике стола, когда зазвонил телефон. Не рабочий, а личный. На экране светилось имя: «Ольга Воронова».

Я нахмурилась. Ольга. Девичья фамилия – Луговая. Мы учились на одном курсе, лет десять, если не больше, не виделись и не общались. Ее жизнь после университета покатилась по гладким, накатанным рельсам успеха: замужество за перспективным бизнесменом Арсением Вороновым, жизнь в роскоши, светские рауты. Моя по ухабистой проселочной дороге с тупиками и неожиданными поворотами, в итоге приведшей к этому маленькому офису с протекающим окном. Любопытство перевесило. Я ответила.

– Маш? Это Ольга. Извини, что без предупреждения.

Голос у нее был ровным, утонченным, но в его глубине слышалась струнка напряжения, которую обычное ухо вряд ли уловило бы. Мое ухо уловило.

– Ольга, здравствуй. Сюрприз. Как ты меня нашла?

– Социальные сети творят чудеса. Ты зарегистрирована как Мария Покровская, частный детектив. Это правда?

«Вот черт», мелькнуло у меня в голове. Старая знакомая – не самый желанный источник клиентов. Слишком много лишнего багажа.

– Правда, – осторожно подтвердила я. – Чем могу помочь?

На другом конце провода последовала короткая пауза, будто она собиралась с мыслями.

– Завтра у нас вечеринка. День рождения Арсения. Не круглый, просто собрать старых друзей. Я бы хотела, чтобы ты пришла.

Предложение было настолько нелепым, что я даже рассмеялась.

– Оль, мы с тобой и твоим Арсением не то что не дружили, мы едва были знакомы. Я явно выпадаю из списка «старых друзей».

– Я знаю, как это звучит, – она помедлила. – Но мне нужен там кто-то… свой. На самом деле, я хочу воспользоваться моментом и обсудить с тобой один деликатный вопрос. Конфиденциально. Как специалист.

Тут дело запахло деньгами. А деньги пахли всегда лучше, чем старые бумаги в моем столе.

– Какой вопрос? – спросила я, включая рабочий режим.

– Не по телефону, Маш, пожалуйста. Здесь… это неудобно. Приезжай просто как гостья. Посмотришь на общество, пообщаешься. А потом, ближе к концу вечера, мы найдем минутку уединиться. Я все объясню.

Она умоляла. В голосе прорывалась та самая Оля, которую я помнила с универа, не холодная светская львица, а немного зажатая, умная девушка. Но сейчас к этому примешивался откровенный страх.

– Ольга, у тебя все в порядке? – спросила я прямо.

Ее ответ был быстрым, слишком быстрым.

– Все прекрасно! Просто небольшая… предосторожность. Так ты приедешь? Завтра в восемь. Я вышлю тебе адрес. Особняк за городом, не пропустишь.

Предложение пахло не только деньгами, но и проблемами. Большими, пахнущими дорогими духами, старыми обидами и деньгами проблемами. Именно такие я и не любила больше всего. Но счет за отопление никуда не делся.

– Ладно, – вздохнула я. – Я приеду. Но только из любопытства.

– Спасибо! – ее облегчение было почти физически ощутимым. – И, Маш… Никому не говори, что я тебя пригласила. Особенно Арсению. Пусть это будет наш маленький секрет, хорошо?

– Как скажешь, – согласилась я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Мы попрощались. Я опустила телефон и подошла к окну. Дождь не утихал. Завтрашний вечер обещал быть крайне интересным. И почему-то я была почти уверена, что интерес этот будет самого дурного толка. Ольга сказала: «Просто небольшая предосторожность». Но в моем мире предосторожности никогда не бывают «просто». Я еще какое-то время стояла у окна, наблюдая, как струи воды извиваются по стеклу, словно спешащие куда-то неизвестные змеи. «Предосторожность». Слово повисло в воздухе конторы, тяжелое и неопределенное.

С чего бы такой женщине, как Ольга Воронова, понадобилась «предосторожность»? У нее есть всё: деньги, статус, влиятельный муж. Или нет? Именно отсутствие чего-то из этого списка обычно и заставляет людей искать «предосторожности» в лице таких, как я. Скептицизм – мой второй позвоночник. Он не позволял просто взять и поверить в историю про ностальгию и внезапную потребность в старом друге. Нет, Ольга что-то задумала. И я стала частью ее плана, даже не зная правил. Я плюхнулась в кресло и потянулась к ноутбуку. Социальные сети, говоришь? Ну что ж, давайте посмотрим, в какую именно игру я согласилась играть. Набрала «Арсений Воронов». Выдало несколько страниц. Официальная – глава IT-холдинга «Вронтек». Улыбка с обложки Forbes. Статьи о благотворительных балах, покупке футбольного клуба, интервью о цифровом будущем. Жесткий, уверенный в себе взгляд человека, привыкшего покупать и продавать. Ничего удивительного.

Ольга Воронова. Ее страница – эталон светской жизни. Идеальные фотографии с курортов, благотворительных вечеров, вернисажей. Улыбка отточенная, безупречная. Но если приглядеться… особенно на последних снимках… в уголках глаз читалась усталость. Натянутость. Как будто она играла роль, которая ей уже порядком надоела. Или стала невыносимой.

Я пролистала список гостей, которых она отметила на некоторых фото. Партнеры, коллеги, пара лиц из бомонда. Ничего криминального. Сплошной глянец. Потом мои пальцы сами вывели в поиске «Вронтек скандал». Мелькнуло несколько статей годичной давности о судебных тяжбах с бывшим партнером. Каким-то Петром Каменевым. Воронов выиграл дело, Каменев обвинял его в рейдерском захвате и присвоении интеллектуальной собственности. Стандартные бизнес-разборки. Я закрыла ноутбук. Информации было много, но сути ноль. Только еще больше вопросов. Что за «деликатный вопрос» могла иметь Ольга? Измена мужа? Тогда зачем устраивать большой праздник? Шантаж? Вымогательство? Или она боялась самого Арсения?

Мысли крутились по замкнутому кругу. Лучшим детективом в этом деле выступало мое нутро. А оно шептало, что завтрашняя вечеринка – это ловушка. Блестящая, дорогая, пахнущая дорогими цветами и шампанским, но ловушка. Телефон снова завибрировал Сообщение от Ольги. Координаты особняка в пригороде. Никаких «с нетерпением жду» или «будет здорово». Только сухой адрес и время: 20:00. Я откинулась на спинку кресла. Дождь за окном стихал, превращаясь в назойливую морось. Предложение пахло деньгами. Но еще сильнее оно пахло неприятностями. Большими, пахнущими дорогим парфюмом и старыми тайнами неприятностями. «Никому не говори, что я тебя пригласила. Особенно Арсению». Правила игры были заданы. Мне оставалось только прийти и сделать первый ход.

Решение было принято. Пусть и с неохотой, но я всегда доверяла своему чутью. А оно сейчас кричало, что завтрашний вечер это нечто большее, чем просто светский раут. Это был выход на поле боя, где я не знала ни правил, ни противников. Я отпила последний глоток холодного кофе, скривившись. Время переходить от размышлений к действию. Первым делом провести небольшое расследование до расследования. Ольга сказала «старые друзья». Нужно было понять, в какое именно общество я попаду. Снова открыла ноутбук, но на этот раз полезла в глубины профессиональных баз данных и закрытых форумов, доступ к которым у меня был как у лицензированного детектива. Запросы были простыми: «Воронов Арсений конфликты», «Вронтек суды», «Воронова Ольга» – уже без глянцевого флера.

Информации вылезло куда больше, чем из соцсетей. Парочка старых дел о нарушении контрактов, которые были удалены до суда – отступные, судя по всему, были щедрыми. Парочка упоминаний о скандале на почве ревности лет пять назад какая-то модель обвиняла Арсения в нежелании признать ее ребенка, но дело замяли, а девушка внезапно укатила в Милан с контрактом. Очень удобно.

Потом я наткнулась на свежую статью в деловом издании. «Вронтек» готовится к крупному IPO, выходу на биржу. Огромные деньги, многомиллионные сделки. И в статье мельком упоминалось о напряжении между Вороновым и его правой рукой, кем-то Кириллом Лебедевым, по поводу стратегии развития. Возможно, нервы на пределе не только у Ольги. Я сделала себе пометку: «Лебедев. Партнер? Соперник?» Закрыла базы. Картина прояснялась, но становилась только мрачнее. Большие деньги, большие амбиции, большие скелеты в шкафу. Идеальная питательная среда для скандала, шантажа и всего того, с чем обычно имеют дело частные детективы.

Встала и подошла к старому металлическому шкафу в углу конторы. Скрипящий ключ, запах нафталина и пыли. Мой «арсенал» на такие случаи был небогат: диктофон размером с монету, проверенный годами, и портативная камера, встроенная в заколку. Ничего противозаконного, просто страховка. Если Ольга боялась чего-то настолько, что пригласила меня, значит, есть что записывать. Я зарядила технику, проверяя уровни записи. Мысли возвращались к Ольге. Ее страх был настоящим. Но чего она боялась больше? Разоблачения? Скандала? Или чего-то более ощутимое? Что-то физическое?

Снова вспомнилась ее оговорка: «Бойся самого…» Самого Арсения? Или кого-то еще из круга «старых друзей»? Вздохнув, я захлопнула шкаф. Гадать было бесполезно. Оставалось только ждать вечера и смотреть в оба. И в уши. Мой телефон пропищал напоминание: «Химчистка. Костюм». Черт. Мой единственный вечерний костюм, купленный в более сытые времена, пылился в химчистке. Придется ехать за ним. Мысль о том, чтобы влезать в это неудобное, но презентабельное платье, вызывало тошноту. Оно было для другой жизни. Для другой Марии.

Но теперь это была униформа. Камуфляж для вражеской территории. Я потушила свет в конторе, взяла зонт и ключи. На прощание бросила взгляд на свой скромный кабинет. Завтра в это время я буду в совершенно другом мире. Мире, где правду прячут за улыбками, а слова стоят дороже пуль. И я дала себе слово: какой бы ни была игра Ольги, я буду играть в свою. И по своим правилам.

Глава вторая

Навигатор привел меня к высокому глухому забору из темного металла. Камера, холодный электронный глаз, беззвучно повернулась в мою сторону. Я назвала фамилию, массивные ворота бесшумно поползли в сторону, открывая путь на идеально выметенную территорию. Особняк, возникший в конце подъездной аллеи, был именно тем, что я и ожидала увидеть: агрессивно современный, из стекла, бетона и темного дерева. Он не гармонировал с окружающим лесом, а доминировал над ним, выставляя свое богатство напоказ. Свет из гигантских панорамных окон заливал ухоженный газон, и в его лучах дождевые капли на моей машине сверкали, как фальшивые бриллианты.

Меня встретил не слуга в ливрее, а молодой парень в идеально подогнанном черном костюме без галстука – не то охрана, не то современный дворецкий. Он беззвучно принял мою ключ-карту и жестом указал на вход. Роскошь здесь была не гостеприимной, а охраняемой. Дверь открылась сама, и меня окутал теплый, насыщенный ароматами дорогого парфюма, цветов и чего-то пряного воздух. Звуки джазового стандарта смешивались с приглушенным гомоном голосов. Первое, что я увидела, войдя, – это двусветный холл с хромированной люстрой-пауком, свисавшей с потолка второй этаж. На стене абстрактная картина в гигантской раме, состоящая из агрессивных мазков красного и черного. Она не радовала глаз, а заявляла: «Я стоила дороже твоего годового заработка».

Из гостиной выпорхнула Ольга. Она была воплощением элегантности в платье цвета шампанского. Ее улыбка была широка и безупречна, но глаза, те самые глаза, что смотрели с фото, выдали ее. Они метались, а в их глубине плескалась та самая тревога, что звучала в телефоне.

– Маш! Наконец-то! – она схватила меня за руки, и ее прикосновение было холодным. – Я так рада, что ты смогла. Проходи, знакомься со всеми.

Она почти физически втянула меня в гостиную. Комната была полна людей. Стеклянные стены выходили на освещенную террасу и подогреваемый бассейн, в котором, несмотря на прохладу, плескалась пара смельчаков.

– Знакомься, это наша команда, – Ольга сделала воздушный жест, и несколько пар глаз устремились на меня. – Друзья, это Мария, моя старая подруга по университету.

Взгляды были вежливыми, но оценивающими. Я чувствовала себя образцом в витрине.

– Арсений, иди сюда! – позвала Ольга.

Из группы мужчин отделился хозяин дома. Арсений Воронов был выше, чем на фотографиях, и обладал той животной харизмой, что заставляет людей замолкать, когда он говорит. Его улыбка была ослепительной, но до глаз не доходила.

– Мария? Оля много о тебе рассказывала, – он взял мою руку, но не пожал, а лишь слегка прикоснулся, его взгляд скользнул по мне с головы до ног, мгновенно оценивая стоимость костюма и вынося вердикт. – Рад, что ты нашла время посетить нашу скромную обитель.

«Скромную». Я едва сдержала саркастическую ухмылку.

– Спасибо за приглашение, – ответила я нейтрально. – У вас прекрасный дом.

– Игрушка, – он махнул рукой, но было видно, что он им безумно гордится. – Оля, дорогая, займи свою подругу, а мне надо обсудить с Кириллом скучные бизнес-вопросы. Извините, Мария.

Он повернулся спиной, даже не дождавшись ответа. Человек, привыкший, что мир вращается вокруг него. Ольга, нервно улыбаясь, повела меня по кругу.

– Это Кирилл, правая рука Арсения, – она указала на нервного мужчину с умными, бегающими глазами, который о чем-то горячо и тихо спорил с Вороновым. Тот кивнул мне, не прерываясь.

– А это Анна, наш ангел-хранитель и ассистент, -девушка с идеальной гладкой прической и в безупречно сидящем платье подала мне руку. Ее рукопожатие было твердым, взгляд – внимательным и скрытным. «Знает все», -мгновенно просигналило мое нутро.

– Марк, наш творец,

Худощавый мужчина с усталыми глазами и в дорогом, но слегка помятом кардигане лениво махнул мне рукой из кресла.

– Он художник. Пишет портреты в стиле, который никто не понимает, кроме него самого, – добавила Ольга с натянутой легкостью.

–Это потому, что никто не хочет видеть правду, дорогая, – парировал Марк с усмешкой. – Все хотят только красивые обложки.

В воздухе повисла неловкая пауза. Ее нарушила яркая блондинка в облегающем платье, подходящая с бокалом шампанского.

– А я София. Не подруга и не ассистентка, к счастью, – она звонко рассмеялась, игриво ткнув Арсения пальцем в плечо, когда тот проходил мимо. Тот снисходительно ухмыльнулся. Ольга застыла с каменным лицом. Все всё поняли. Напряжение стало почти осязаемым.

Мне представили еще нескольких человек – банкира, жену банкира, какого-то продюсера. Лица сливались в одно пятно вежливой скуки. Я взяла бокал с подноса у проходящего официанта и сделала глоток. Шампанское было идеальной температуры и дорогим. Но на вкус оно было горьким. Это была не вечеринка. Это была тщательно отрежиссированная пьеса. Каждый играл свою роль: успешный хозяин, гостеприимная жена, верный партнер, талантливый друг, беззаботная любовница. Но под слоем гладкого лака трещали швы. В колких шутках Марка, в нервном взгляде Кирилла, в ледяной маске Ольги и в хищной ухмылке Софии читалась настоящая драма. И я, посторонний зритель, была внезапно брошена на сцену. Ольга обещала «деликатный вопрос». Смотря на этот зверинец, я начинала понимать, что вопросов здесь, скорее всего, было много. И деликатного в них было очень мало.

Ольга, будто чувствуя мой аналитический взгляд, сжала мой локоть чуть сильнее и повела меня через раздвижные стеклянные двери на террасу. Воздух здесь был прохладным и влажным, пахло хлоркой из бассейна и дорогими сигарами.

– Просто невероятно, правда? – она сделала широкий жест, охватывая и бассейн, и освещенный сад, и сам особняк. – Иногда я сама себе не верю, что все это наша жизнь.

В ее голосе не было ни капли искреннего восторга. Это была заученная фраза, сказанная для галочки, для поддержания образа. Я решила прощупать почву.

– Да, впечатляет. Должно быть, содержать все это – целое состояние. Никаких проблем с этим? – я сделала вид, что любуюсь видом, но краем глаза наблюдала за ее реакцией.

Ольга замерла на долю секунды, и ее улыбка стала еще более натянутой.

– О, Арсений со всем справляется. Он же гений. Никаких проблем, – она ответила слишком поспешно. Потом, будто спохватившись, добавила: – Ну, знаешь, обычные заботы. Счета, персонал, ремонты. Скукота смертная.

Она отвернулась, чтобы поправить несуществующую прядь волос, и в этот момент ее взгляд упал на Арсения и Кирилла, которые отошли в дальний угол террасы. Их разговор, судя по всему, перестал быть «скучным бизнесом» и перешел в нечто более эмоциональное. Кирилл жестикулировал, его лицо было искажено, Арсений слушал его с холодным, почти презрительным спокойствием, изредка вставляя короткие фразы.

– Кажется, у твоего гения и его правой руки не все гладко, -не удержалась я.

Ольга вздрогнула и резко отвела глаза.

– Это… они всегда так. Просто горячие дискуссии. Без этого никак. Выпьем еще?– она схватила мой почти полный бокал и потянулась к проходящему официанту, явно желая сменить тему.

В этот момент к нам присоединилась Анна, ассистентка. Она стояла так тихо, что я не сразу ее заметила.

– Ольга Сергеевна, Арсений Аркадьевич просит вас насчет музыки. Кажется, джаз уже всех достал, – ее голос был мягким, но в нем не было и тени подобострастия. Она говорила как равная.

– Ах, да, конечно, Анна, – Ольга воспользовалась возможностью уйти. – Маш, извини, на секундочку. Анна, будь душой, составь компанию Марии.

И она почти убежала, оставив меня наедине с «ангелом-хранителем». Анна повернулась ко мне. Ее глаза, серые и невероятно внимательные, изучали меня без стеснения.

– Мария, верно? Ольга Сергеевна говорила, что вы старые друзья. Приятно, что кто-то из прошлого находит время для таких визитов.

В ее словах не было ничего обидного, но они прозвучали как легкий укол. Мол, «прошлое» – это что-то незначительное.

– Время находится для интересных людей, – парировала я. – Вы давно работаете с Арсением Аркадьевичем?

– Достаточно, чтобы знать, где лежат все нужные бумаги и какую музыку он терпеть не может, – она ответила уклончиво и с легкой, идеально отрепетированной улыбкой. – Это очень динамичная среда. Никогда не скучаешь.

– Догадываюсь. Особенно когда есть такие… яркие личности, – я кивнула в сторону Софии, которая громко смеялась, свесив ноги в бассейн.

Анна даже бровью не повела.

– София? Да, она часто добавляет… цвета в наши собрания. Арсений Аркадьевич ценит чувство юмора.

Ее невозмутимость была поразительной. Эта женщина была либо глуха и слепа, либо являлась мастером контроля. Я склонялась ко второму. Из гостиной донеслись первые аккорды модной электронной музыки. Видимо, Ольга выполнила просьбу. Анна тут же извинилась.

– Мне нужно проследить, чтобы бармены были готовы к смене коктейлей. Была рада познакомиться, Мария. Надеюсь, вам у нас понравится.

Она растворилась в толпе так же бесшумно, как и появилась. Я осталась одна с бокалом в руках, чувствуя себя шпионом в стане врага, который только что получил первое задание: выжить и не выдать себя. Я облокотилась на перила террасы. Воздух больше не казался свежим. Он был густым и тяжелым от скрытых напряжений, невысказанных обид и фальшивых улыбок. Этот «замок из стекла и бетона» был не домом. Он был красивой, дорогой клеткой. И у меня появилось стойкое ощущение, что я только что заперла за собой дверь.

Глава третья

Музыка действительно сменилась. Теперь из скрытых колонок лился модный электронный бит, но он не заглушал гул голосов, а лишь создавал нервирующий, пульсирующий фон. Гости, казалось, немного расслабились, алкоголь и ритм делали свое дело. Но напряжение никуда не делось – оно просто сменило форму, стало более пластичным и ядовитым. И тут он снова появился. Арсений Воронов вышел на центральное пространство гостиной, будто на сцену. В его руках был свежий бокал виски, и он легким жестом привлек к себе всеобщее внимание. Не нужно было стучать по стеклу – его аура делала это сама.

– Друзья! Друзья мои, старые и новые! – его голос, бархатный и уверенный, легко перекрыл музыку. Все взгляды устремились к нему. – Спасибо, что нашли время украсить этот скромный вечер своим присутствием.

Он сделал театральную паузу, обводя взглядом собравшихся. Его глаза, холодные и оценивающие, на мгновение задержались на мне. Мне показалось, что в уголке его губ дрогнула едва заметная усмешка. Он знал. Или догадывался. Или просто проверял новую игрушку в своем окружении.

– Особенно те, кому пришлось отменить важные встречи, – он повернулся к Кириллу, который замер с напряженным лицом. – Кирилл, я ценю твою жертву. Надеюсь, твой японец не обиделся?

Смешок прошел по залу. Кирилл заставил себя улыбнуться, но его глаза выдавали ярость.

– Все перенесено, Арсений. Ничего критичного.

– Вот и прекрасно! – Воронов хлопнул его по плечу с такой силой, что тот чуть не споткнулся. – Дела делами, а друзья дороже. Хотя, кто из них надежнее , еще большой вопрос, правда?

Он рассмеялся, и несколько гостей вежливо подхватили смех. Шутка была острой, как бритва, и прямо в больное место. Потом его взгляд упал на Марка, притулившегося в кресле с блокнотом.

– Марк! Мой друг-художник! Все еще рисуешь свой депрессивный апокалипсис? Я смотрю, вдохновение не покидает тебя даже на вечеринках. Или это счет за мою гостеприимность?

Марк медленно поднял на него глаза.

– Это эскиз новой работы, Арсений. «Пир во время чумы». Как раз ищу натурщиков на роль чумных докторов.

Наступила недолгая тишина, которую взорвал громкий хохот Воронова.

– Вот всегда он такой! Вечный пессимист! Люблю тебя за это, старина. Никто не умеет так отрезвить, как ты. Ольга, дорогая, мы точно должны купить эту картину. Пусть висит в столовой, для аппетита.

Ольга, стоявшая рядом, побледнела и сделала глоток из бокала. Она была живым мишенью в этой игре мужа. Затем Арсений двинулся к бассейну, где София все еще болтала ногами в воде.

– А это кто у нас тут? Русалочка? – он присел рядом с ней, игриво щелкнув по ее пятке. – Только смотри не уплыви к себе в институт. А то кто же будет нас смешить?

София захихикала и что-то шепнула ему на ухо. Он ухмыльнулся, погладил ее по щеке и поднялся, оставив ее сиять от внимания. Он наслаждался этим. Каждой секундой. Он был кукловодом, а все мы его марионетками. Он дергал за ниточки, проверяя, кто дернется, кто улыбнется сквозь боль, кто не выдержит и сорвется. Он демонстрировал свою власть не через приказы, а через унизительные шутки и колкости, приправленные обаянием и улыбкой.

Он подошел ко мне. От него пахло дорогим парфюмом, виски и силой.

– Ну а вы, Мария… Олина подруга. Она говорит, вы… детектив? – он растянул слово, делая его странным и почти несерьезным. – Надеюсь, Ольга не наняла вас, чтобы расследовать мои грешки? Хотя, признаюсь, материала хватит на целый сериал.

Он смотрел на меня прямо, вызывающе. Его глаза говорили: «Я знаю, зачем ты здесь. И мне плевать. Ты мушка. И я могу прихлопнуть тебя, когда захочу». Я встретила его взгляд, стараясь, чтобы мое лицо ничего не выражало.

– Не переживайте, Арсений Аркадьевич. В выходные я расследую только хорошее настроение. А его, судя по всему, здесь хоть отбавляй.

Он засмеялся, коротко и сухо.

– Остро. Мне нравится. Ну, развлекайтесь. Только, чур, никого не арестовывать без моего разрешения.

Он повернулся и отошел, оставив после себя шлейф неуверенности и страха. Он не просто наслаждался властью. Он был тем центром, вокруг которого вращалась вся эта вселенная из стекла и бетона. И он прекрасно знал, что стоит ему исчезнуть, и вся эта идеальная конструкция рухнет в одночасье. Я поняла одну простую вещь: ненавидеть Арсения Воронова было легко. А вот перестать бояться его, практически невозможно.

После ухода Арсения воздух вокруг меня снова стал дышать. Я невольно выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание под тяжестью его взгляда. Он был мастером создания дискомфорта, который маскировал под радушие. Я отступила в тень массивной бетонной колонны, стараясь стать невидимкой. Наблюдать со стороны было куда продуктивнее, чем быть мишенью. Мои пальцы сами потянулись к сумочке, нащупывая холодный корпус диктофона. Не записывать же, конечно, но держать наготове, словно оружие.

Арсений между тем продолжил свой триумфальный променад. Он подошел к бару, где стоял тот самый Петр Каменев, бывший партнер, о котором я читала в статьях. Каменев держался обособленно, мрачно ковыряя палочкой оливку в своем коктейле.

– Петя! – голос Воронова прозвучал непереносимо бодро. – А я уж думал, ты проигнорируешь мое скромное торжество. Как дела? Как твой новый… стартап, кажется? Или уже нет?

Он хлопнул Каменева по плечу с притворной дружелюбностью. Каменев медленно поднял на него глаза. Взгляд у него был усталым и полным нескрываемой гадливости.

– Держимся, Арсений. Не у всех есть талант присваивать чужие разработки и выдавать их за свои.

Музыка как раз смолкла между треками, и его слова прозвучали на удивление громко и четко. Несколько гостей замерли, затаив дыхание. Но Воронова было не пронять. Он лишь шире улыбнулся, будто получил самый лучший комплимент.

– Всегда был упрямым, Петя! Настоящий бульдог. Я это в тебе всегда ценил. Жаль, что упрямство без гибкости ума, путь в никуда. Но не будем о грустном! Выпей за мое здоровье. Со старыми друзьями тем и хорошо пить, они точно не отравят.

Он подмигнул, взял со стойки свежий бокал и протянул его Каменеву. Тот несколько секунд смотрел на бокал, потом на насмешливое лицо Воронова, и я увидела, как сжимаются его кулаки. Но потом он взял бокал, кивнул и, развернувшись, отошел к окну, демонстративно повернувшись спиной. Арсений проводил его взглядом, полным презрительного торжества. Он не просто побеждал – он заставлял своих оппонентов самих участвовать в своем унижении. Это был его наркотик.

Его внимание привлекла Анна, которая что-то тихо говорила одному из официантов, указывая на поднос с закусками. Он подошел к ней, встал так близко, что это было уже на грани фамильярности, и положил руку ей на локоть.

– Аня, солнце мое, ты опять работаешь? Я же просил сегодня отдых. Ты у меня и так всегда на посту.

Его голос стал притворно-укоризненным, почти ласковым. Но в его глазах читалось привычное собственничество. Она была его вещью, самым отлаженным механизмом в его идеальной машине. Анна не отстранилась, но и не поддалась его напору. Она осталась непоколебимой, как скала.

– Все под контролем, Арсений Аркадьевич. Еще пятнадцать минут, и канапе с трюфелем будут поданы, как вы любите.

– Видишь? – он обернулся к окружающим, будто показывая диковинку. – Идеальный сотрудник. Читает мои мысли. Берегите ее, господа, таких больше не делают.

Он отпустил ее локоть и наконец двинулся к группе, где стояли банкир с женой, снова включив режим обаятельного хозяина. Анна на секунду встретилась со мной взглядом. И в ее обычно бесстрастных глазах я прочитала нечто новое, глубочайшую, запрятанную на самое дно усталость. Или что-то еще. Что-то, что было опаснее простой усталости. Я отпила теплого шампанского. Каждый в этой комнате был заложником Арсения Воронова. Кто-то – его деньгами, как Марк. Кто-то – амбициями, как Кирилл. Кто-то – страхом, как Ольга. Кто-то с ненавистью, как Каменев. Анна, казалось, была заложником его воли. И он наслаждался этим. Он не просто собирал людей на вечеринку. Он собирал свою коллекцию. Коллекцию живых эмоций, которые он мог дозировать, как ему вздумается.

И я внезапно с ужасом осознала, что теперь я тоже в этой коллекции. Новый экспонат. Частный детектив. Игрушка для его садистских игр.

Мне нужно было найти Ольгу. И выяснить, что за «деликатный вопрос» привел меня в этот сумасшедший дом. Пока ее муж не решил, что его новая игрушка сломалась и ее пора выбросить.

Глава четвёртая

Я отыскала Ольгу взглядом. Она стояла у огромной фрески, изображавшей что-то абстрактное и печальное, и снова с тем же пустым бокалом в руках. Ее глаза метались по залу, выискивая кого-то. Меня. Наши взгляды встретились. Она тут же сделал едва заметный, но отчаянный жест – «иди сюда». Я, делая вид, что просто перемещаюсь по залу, начала двигаться вдоль стены, стараясь не привлекать внимания.

Мы встретились в коротком коридоре, ведущем в гардеробную и библиотеку. Здесь было чуть тише, музыка доносилась приглушенно.

– Маш, слушай, у нас мало времени, – она схватила меня за руку, ее пальцы были ледяными и дрожали. – Он везде. Он все видит.

– Кто? Арсений? Ольга, что происходит? Ты меня пугаешь.

– Я не знаю, кому можно доверять, – ее речь была торопливой, сбивкой. Она постоянно оглядывалась. – Я думала, я все контролирую, но это не так. Он…

В этот момент из-за угла появился тот самый молодой человек в черном костюме «дворецкий».

– Ольга Сергеевна, Арсений Аркадьевич просит вас. Возник вопрос по поводу вина к основному блюду. Требуется ваше одобрение.

Ольга вздрогнула, как пойманная на месте преступления. Ее лицо моментально приняло светское, безразличное выражение.

– Конечно, Андрей. Сейчас. Мария, извини, на секунду.

Она ушла, бросив на меня умоляющий взгляд. Я осталась в коридоре, чувствуя себя полной идиоткой. Что за спектакль? Минут через десять я снова увидела ее. Она оторвалась от группы гостей и жестом попросила меня следовать за ней в библиотеку. Сердце заколотилось чаще. Сейчас я все узнаю. Библиотека была стилизованной – книги в одинаковых кожаных переплетах, никем не читанные, массивный письменный стол. Ольга закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза.

– Спасибо, что ты здесь, – выдохнула она. – Я, кажется, совершила ужасную ошибку.

– Какую? Ольга, говори прямо!

– Я боялась, что он заводит романы на стороне. Я хотела доказательств. Для себя. Для брачного контракта… – она говорила, глотая слова. -Но я начала копать и наткнулась на что-то… другое. Не любовницу. Не…

Дверь в библиотеку распахнулась так резко, что Ольга едва удержалась на ногах. На пороге стоял Арсений. Он был улыбчив, но его глаза были холодны, как сталь.

– Оленька! А я тебя ищу! – его голос был сладким, как сироп. – Брось ты свою подругу, все о делах своих вечно. Гости скучают без хозяйки. Иди, помоги Ане с фуршетом.

– Арсений, мы всего на минутку… – начала было Ольга, но он перебил ее, не повышая тона.

– Сейчас же, дорогая.

Это не было просьбой. Это был приказ.

Он взял ее под локоть, легко, но неотвратимо развернул и повел к выходу. Ольга, побелевшая как полотно, бросила на меня последний отчаянный взгляд через плечо. Ее губы шевельнулись, выговаривая слова, которые я едва разобрала на фоне музыки и его громкого голоса:

– Здесь всё не то, чем кажется. Бойся самого…

Он увлек ее в гостиную, громко смеясь и что-то рассказывая анекдот. Дверь в библиотеку медленно захлопнулась. Я осталась одна в тишине, с гулко бьющимся сердцем и обрывком фразы, висящим в воздухе. «Бойся самого…» Самого чего? Самого Арсения? Это было слишком очевидно. Или самого себя? Или… кого-то еще? Я посмотрела на роскошный кабинет, на немые ряды книг, на идеальный порядок. Это была бутафория. Красивая, дорогая обложка для книги, содержание которой было опасно для жизни. Ольга не боялась развода. Она боялась чего-то гораздо худшего. И теперь этот страх передался и мне.

Частный детектив Мария Покровская прибыла на вечеринку как гостья. А теперь она была заперта в доме, полном лжи, с хозяйкой, умоляющей о помощи, и хозяином, который, похоже, был готов на все, чтобы свои секреты не выплыли наружу. Игра только начиналась. И ставки внезапно стали смертельно высокими. Я застыла посреди библиотеки, пытаясь перевести дух. Слова Ольги висели в воздухе, ядовитым и недоговоренным облаком. «Бойся самого…» Что? Чего? Сердце колотилось где-то в горле, выстукивая ритм тревоги. Мне нужно было выбраться отсюда. Быстро. Пока Арсений не вернулся проверить, что его «гостья» не роется в его идеально убранных столах.

Я резко развернулась, чтобы уйти, и в дверном проеме увидела Анну. Она стояла неподвижно, словно призрак, и смотрела на меня своими спокойными, всевидящими глазами. Я вздрогнула. Сколько она здесь стояла? Слышала ли она последние слова Ольги?

– Мария? Вы заблудились? – ее голос был ровным, вежливым, без единой нотки укора или любопытства. – Библиотека закрыта для гостей. Распоряжение Арсения Аркадьевича.

Она сделала легкий жест, приглашая меня выйти. Я заставила себя улыбнуться, надеясь, что это выглядит естественно.

– Извините, я искала туалет. Двери все одинаковые.

– Конечно, – она кивнула, и я не могла понять, поверила ли она хоть на секунду. – Позвольте, я провожу вас.

Она пошла рядом со мной по коридору, ее шаги были бесшумными. Я чувствовала себя школьницей, пойманной за запретной дверью кабинета директора.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – заметила она, не глядя на меня. – Арсений Аркадьевич великолепный хозяин. Всегда заботится, чтобы гости чувствовали себя комфортно.

В ее словах не было ни иронии, ни подобострастия. Это была констатация факта. И от этого становилось еще страшнее.

– Да, конечно, – пробормотала я. – Очень… радушный.

Мы вышли в гостиную. Музыка снова гремела, гости смеялись и танцевали. Ничто не выдавало того, что всего несколько минут назад здесь разыгрывалась маленькая, но драма.

– Туалет там, – Анна указала безупречным жестом. – Надеюсь, вы найдете все необходимое.

Она слегка склонила голову и растворилась в толпе, как тень. Я прислонилась к стене, стараясь унять дрожь в коленях. Этот дом, эти люди… они были как идеально отлаженный механизм, где каждое неправильное движение, каждая лишняя эмоция немедленно фиксировались и пресекались. Мне нужно было найти Ольгу. Увидеть ее глаза. Понять, что она пыталась сказать. Но ее нигде не было видно. Арсений, стоявший в центре зала с новым бокалом в руке, громко смеялся, обняв за плечи Кирилла, который напряженно улыбался. Он выглядел триумфатором, празднующим победу, о которой знал только он один.

София висела на его другой руке, сияя как новогодняя елка. Марк мрачно пил в одиночестве у бара. Петр Каменев смотрел в окно на ночь, и его отражение в стекле было искажено ненавистью. Все были на своих местах. Все, кроме Ольги. И тут до меня дошло. «Бойся самого…» Она не успела договорить. Но вариантов было не так уж много. «Бойся самого Арсения» – это было на поверхности. Но что, если нет? Что, если она хотела сказать нечто большее? «Бойся самого себя»? Или… «Бойся самого страшного». Или, может быть, она говорила не о ком-то, а о чем-то? «Бойся самого дома»? Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Этот блестящий, холодный особняк внезапно показался живым существом, враждебным и всевидящим.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Я была здесь не для того, чтобы предотвратить скандал. Ольга привела меня сюда, потому что боялась за свою жизнь. И теперь, сама того не желая, она втянула в эту игру меня. Частный детектив Мария Покровская пришла на вечеринку. А теперь ей предстояло выжить на ней. И для начала, найти хоть клочок твердой почвы под ногами в этом болоте лжи и страха. Первым делом туалет. Мне нужно было умыться, прийти в себя и проверить, работает ли та самая заколка-камера. На всякий случай. Потому что «всякий случай» здесь, похоже, был не исключением, а правилом.

Глава пятая

Туалетная комната оказалась таким же стерильным пространством, как и все остальное в этом доме: черный мрамор, хромированные детали, идеально чистые полотенца. Я заперлась в кабинке, прислонилась лбом к прохладной двери и попыталась отдышаться. Отражение в зеркале было бледным, глаза слишком большими. Я выглядела как человек, который только что увидел привидение. Или почуял запах крови. «Бойся самого…» Эхо этих слов звенело в ушах. Я достала заколку, проверила индикатор, все работало. Крошечная линза смотрела на меня как черная, ничем не примечательная бусинка. Хорошо. Хоть какое-то ощущение контроля.

Выйдя из туалета, я решила обойти стороной основную толпу. Мне нужно было перевести дух, осмотреться без десятков оценивающих взглядов. Я свернула в знакомый уже коридор, ведущий в библиотеку. Там было тихо и, скорее всего, пусто. Идеальное место, чтобы на минуту прийти в себя. Дверь в библиотеку была приоткрыта. Я уже собиралась толкнуть ее, чтобы войти, когда из щели донеслись приглушенные, но резкие голоса. Мужские. Один из них я узнала сразу – низкий, властный баритон Арсения. Другой – более высокий, срывающийся на визг – принадлежал Кириллу.

Я замерла, прижавшись к стене рядом с дверью. Мое детективное нутро взбунтовалось против подслушивания, но инстинкт самосохранения и жгучее любопытство оказались сильнее.

– Больше не могу, Арсений, ты меня слышишь? Это уже за гранью! – шипел Кирилл. Слышно было, как он нервно прохаживается по ковру.

– Успокойся, Кирюша. Ты всегда так драматизируешь, – голос Воронова был спокоен, почти насмешлив. – Все идет по плану. Немного терпения.

– Какому плану? Твоему плану? Ты же обещал! Вывод активов, наша доля… а теперь ты в последний момент меняешь все условия! Ты выжимаешь меня по-существу!

Послышался звук шлепка по столу, вероятно, Арсений положил на него руку или бокал.

– Я меняю условия, потому что рынок меняется. Потому что ты паникуешь и совершаешь ошибки. Я не могу рисковать всем из-за твоих истерик.

– Моих истерик? – Кирилл фальцетом взвизгнул. – Это ты рискуешь всем! Эти темные схемы, вывод денег через офшоры… Я не для этого с тобой все это начинал! Мне нужны гарантии! Письменные гарантии моей доли!

– Гарантии? – Арсений засмеялся, коротко и сухо. – В нашем бизнесе гарантии дает только сила. У меня она есть. У тебя нет. Ты мой сотрудник, Кирилл. Не забывай об этом.

Послышался звук шагов. Арсений, должно быть, подошел к нему вплотную. Его голос опустился до опасного, змеиного шепота, который я едва различала.

– Ты получишь ровно столько, сколько я решу дать. Ни цента больше. И если ты еще раз посмеешь говорить со мной таким тоном, ты не получишь ничего. Вспомни, что я знаю о тебе. Вспомни все. И успокойся. Вернись к гостям и улыбайся. Это приказ.

Наступила мертвая тишина. Я слышала только собственное сердцебиение. Потом раздались тяжелые, быстрые шаги. Кирилл, судя по всему, бросился к выходу. Я отпрыгнула от двери, прижимаясь к стене в глубокой нише, где висела очередная абстрактная картина. Дверь распахнулась, и Кирилл вылетел из библиотеки. Его лицо было багровым, глаза дикими. Он даже не посмотрел в мою сторону, просто сжал кулаки и почти побежал по коридору, по направлению к барам.

Я затаила дыхание, ожидая, что выйдет Арсений. Но его не было слышно. Сделав рывок, я проскользнула обратно в главный зал, пока он не появился. Мозг лихорадочно обрабатывал услышанное. Темные схемы. Офшоры. Шантаж. Это был не просто спор партнеров. Это была бомба с часовым механизмом. Кирилл был на грани срыва. А Арсений… Арсений наслаждался этим. Он держал его на крючке, как и всех остальных. Я машинально взяла со стола свежий бокал. Рука дрожала. Ольга боялась чего-то большого. Теперь я понимала, чего. Ее муж был не просто успешным бизнесменом. Он был преступником. И его правая рука была готова взбунтоваться.

Вечеринка кружилась вокруг меня – смех, музыка, блеск огней. Но я больше не видела гламура. Я видела лишь маски, под которыми скрывались страх, жадность и отчаяние. И где-то в самом центре этого водоворота была Ольга. Запуганная, предупреждающая меня об опасности. Исчезнувшая. Мне нужно было ее найти. До того, как эта бомба, начиненная деньгами, амбициями и шантажом, наконец рванет. И похоже, ждать оставалось недолго. Я прислонилась к холодной стене, делая вид, что изучаю какую-то невразумительную металлическую скульптуру, и пыталась привести в порядок дыхание. Слова, вылетевшие из библиотеки, жгли мозг: «темные схемы», «офшоры», «вспомни, что я знаю о тебе». Это был не просто конфликт – это была война. И Арсений Воронов только что продемонстрировал, кто в ней главнокомандующий.

Из библиотеки, спустя пару минут, вышел наконец и он. Не спеша, уверенно, с тем же самым бокалом в руке. На его лице играла легкая, довольная улыбка человека, только что получившего свою порцию адреналина. Он поймал мой взгляд и, не сбавляя шага, подошел ко мне.

– Мария! Все еще здесь? – его голос был бархатным, в нем не было и намека на только что произошедшую сцену. – Надеюсь, мой дом не кажется вам слишком скучным?

Он снова смотрел на меня с тем же изучающим, насмешливым взглядом. Проверял. Слышала ли? Видела ли Кирилла? Я заставила свои губы растянуться в подобие улыбки.

– Скучным? Нисколько. Очень… динамичное место.

– Рад это слышать, – он кивнул, его глаза сузились. – Иногда кажется, что стены здесь сами по себе источают драму. Но это, наверное, мне просто мерещится.

Он сделал глоток из бокала, его взгляд скользнул по мне с головы до ног, задерживаясь на моей сумочке.

– Вы ведь детектив. Наверное, привыкли выискивать скрытые значения во всем. Даже в светских беседах.

Это была не беседа. Это был допрос. Вежливый, обволакивающий, но допрос. Он знал, что я была рядом. Или догадывался. И получал от этого удовольствие.

– О, вы удивитесь, сколько всего интересного можно узнать, просто внимательно слушая, – парировала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он засмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Тогда советую быть осторожнее. Иногда то, что узнаешь, может оказаться… обременительным. Приятного вечера, Мария.

Он повернулся и пошел прочь, к группе гостей, которые уже завлекали его оживленными жестами. Он оставил после себя ледяной след. Он не просто предупредил меня. Он продемонстрировал свою силу. Он дал понять, что даже если я что-то и услышу, это знание будет мне только в тягость. Потому что он контролирует всё. Мне нужно было найти Ольгу. Немедленно. Предупреждение «Бойся самого…» теперь звучало с новой, зловещей силой. Бояться нужно было его. Его безграничной уверенности. Его готовности сломать любого на своем пути.

Я проскользнула в гостиную, озираясь. Кирилла нигде не было видно. Должно быть, он заливал свое унижение где-то в баре на террасе. Анна невозмутимо инструктировала официантов. София хохотала, пытаясь научить кого-то танцевать. Все было как прежде. Ничто не выдавало, что в сердце этого идеального механизма только что завелась трещина. И тут я увидела ее. Ольга вышла из какого-то служебного помещения у кухни. Она была одна. Ее лицо было размытым, глаза опухшими, будто она плакала. Она неловко поправила платье и, глубоко вздохнув, натянула на себя маску хозяйки дома. Наш взгляд встретился через всю комнату. В ее глазах я прочитала чистый, животный ужас. И мольбу. Она быстро, почти незаметно, покачала головой – «нет, не подходи». Потом резко отвернулась и направилась к группе гостей.

Она была в ловушке. И теперь я это понимала. Ее муж был не просто тираном. Он был преступником. И она, похоже, знала об этом слишком много. И теперь боялась не только его, но и того, что он заставит делать ее самой. Частный детектив Мария Покровская прибыла на вечеринку расследовать «деликатный вопрос». Теперь же ей предстояло понять, успеет ли она предотвратить преступление, которое еще не случилось. Или она уже опоздала.

Глава шестая

Адреналин все еще громко стучал в висках. Я чувствовала себя заложником в капкане, где каждое движение отслеживалось, каждое слово взвешивалось. Наблюдая за Ольгой, которая с деревянной улыбкой делала вид, что участвует в беседе, я пыталась придумать план. Как вытащить ее? Как поговорить? Любая попытка приблизиться сейчас наверняка будет замечена Арсением или его теневым «ангелом-хранителем» Анной. Внезапно Арсений громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Друзья! Прерву этот скромный праздник на минутку! – он поднял свой бокал. – Хочу произнести тост. За нас. За нашу дружбу, которая, надеюсь, крепче, чем акции некоторых компаний.

Он усмехнулся, и несколько гостей вежливо захихикали. Кирилл, стоявший в стороне, побледнел и сжал свой бокал так, что костяшки пальцев побелели.

– За то, – продолжал Воронов, его голос звенел, как лезвие, – Чтобы каждый из нас получил ровно то, что заслуживает. Ни больше… ни меньше.

Он обвел взглядом зал, и его глаза на мгновение задержались на Кирилле, на Ольге, на мне. То был не тост. То была угроза, красиво упакованная в здравицу. Он наслаждался моментом, зная, что все они на крючке, а он держит удочку. Он поднял бокал выше. Все замерли в ожидании. И в этот самый момент. Все погрузилось во тьму. Абсолютную, густую, давящую. Громкая музыка резко оборвалась, умолк гул голосов. На секунду воцарилась шоковая тишина, нарушаемая лишь тревожным гулом отключенной электроники. Затем послышались вздохи, нервные смешки, недоуменные возгласы.

– Что случилось? Где свет?

– Генератор должен включиться!

Сработало аварийное питание. Но оно было слабым и выборочным. С шипением загорелись несколько тусклых светодиодных лент под потолком, отбрасывая призрачное синеватое свечение, которого хватало лишь чтобы различать смутные силуэты и отсветы испуганных глаз. Дом превратился в лабиринт теней.

– Спокойно, друзья! – раздался в темноте уверенный голос Арсения. – Ничего страшного! Просто перегрузка сети. Андрей! Анна! Разберитесь!

Послышались шаркающие шаги, чьи-то торопливые перемещения. Я замерла на месте, стараясь привыкнуть к полумраку. Сердце бешено колотилось. Это была не просто авария. Слишком уж вовремя. Слишком театрально. И тут из глубины дома, откуда-то из коридора, ведущего в кабинет, донесся пронзительный, обрывающийся женский крик. Не испуганный вскрик, а короткий, резкий, полный настоящего ужаса. И он так же внезапно оборвался, словно кто-то заткнул его источник. Ледышка пронзила меня от макушки до пят. Я знала, чей это крик. Ольги. На несколько секунд воцарилась мертвая тишина, а потом хаос взорвался с новой силой.

– Что это было?!

– Кто кричал?! Ольга? Это ты?

Я уже не думала. Я рванула на звук, отталкиваясь от стен, спотыкаясь о невидимые в полумраке предметы. Рядом слышались другие шаги, чье-то тяжелое дыхание. Из гостиной донесся голос Арсения, впервые потерявший свою уверенность и ставший резким, почти испуганным.

– Ольга? Оленька? Где ты?

Тусклое синее свечение аварийных огней превращало знакомую планировку в лабиринт из сдвинутых теней. Я двигалась на ощупь, вперед, туда, откуда донесся крик. В ушах стучала кровь, заглушая испуганный гул гостей позади. Кто-то тяжело дышал рядом со мной в темноте. Чей-то торопливый силуэт мелькнул и растворился в другом конце коридора. Пахло страхом и дорогим парфюмом, который теперь казался удушающим. Я наткнулась на что-то мягкое, оказалось, это был кто-то из гостей, замерший в растерянности.

– Извините, – пробормотала я, отстраняясь, и моя рука нащупала косяк двери. Приоткрытая дверь. Кабинет.

Из щели под дверью не пробивалось ни лучика света. Я толкнула ее, и створка бесшумно подалась внутрь. Темнота здесь была еще гуще, лишь слабый отсвет из коридора выхватывал из мрака очертания массивного стола, кресла… И пятно. Темное, расплывающееся пятно на светлом ковре у кресла. И неподвижную тень, лежащую рядом. Сердце ушло в пятки. Я шагнула внутрь, рука сама потянулась к карману, к телефону, чтобы включить фонарик.

– Кто здесь? – раздался резкий голос прямо надо мной.

Я вздрогнула и отпрянула. Из-за двери, из глубокой тени, возникла Анна. Она стояла неподвижно, как страж, ее лицо в синеватом свете было бледной, без эмоциональной маской.

– Здесь никого нет, – сказала она ровным голосом. – Вернитесь к гостям.

– Я слышала крик, – мои слова прозвучали хрипло. – Кто-то кричал отсюда.

– Вам показалось. Это отключение электричества. Все нервничают. Она сделала шаг ко мне, мягко, но неотвратимо вытесняя меня из дверного проема назад, в коридор. Ее движения были точными и быстрыми, как у хищника.

В этот момент свет в коридоре мигнул и заморгал. С шипением и треском где-то щелкнули автоматы, и с потолка хлынул ослепительный, режущий глаза свет основного освещения. Я зажмурилась от внезапной боли. Гости в гостиной ахнули, кто-то зааплодировал. Когда я снова открыла глаза, Анна все так же стояла передо мной, перекрывая вход в кабинет. Но теперь за ее спиной я могла разглядеть детали.

На полу, у ног массивного кожаного кресла, лежал Арсений Воронов. Его глаза были широко открыты и остекленели, уставившись в потолок. На его белой рубашке, чуть ниже груди, расплывалось алое, быстро растущее пятно. Из его расслабленной руки выпал хрустальный бокал, оставив кроваво-рубиновую лужу на идеальном ковре. Анна, не оборачиваясь, словно чувствуя мой взгляд, медленно, почти церемонно, прикрыла дверь в кабинет, скрыв страшную картину от посторонних глаз. Ее лицо оставалось абсолютно спокойным. Лишь губы шевельнулись, произнося слова, предназначенные только для меня:

– Кажется, случилось непоправимое.

И тут из гостиной донесся новый, на этот раз истеричный, душераздирающий женский крик. Кто-то еще увидел то, что скрывала теперь закрытая дверь. Вечеринка окончена. Началось нечто другое.

Глава седьмая

Истеричный крик из гостиной, похожий на вой сирены, разрезал наступившую было тишину. Кто-то увидел. Через плечо Анны, в щель между дверью и косяком, мелькнула та же ужасная картина, что и мне. Анна не двигалась, все так же блокируя вход, но ее защитная линия была уже прорвана. Паника, как живое существо, вырвалась из кабинета и захлестнула дом. Из гостиной послышались топот ног, возбужденные голоса, чей-то приглушенный плач.

– Что там? Что случилось?

– Это Ольга кричала? Где Арсений?

Кто-то из гостей, кажется, банкир решительно направился к нам по коридору.

– Анна? Что происходит? Мы слышали…

Он не договорил, его взгляд упал на меня, на неподвижную фигуру Анны, на приоткрытую сейчас дверь, из-за которой было видно ботинок и край ковра с темным пятном. Его лицо вытянулось.

– Господи… Арсений?

Анна, наконец, обернулась, бросив беглый взгляд в кабинет. Ее лицо оставалось поразительно бесстрастным, но я заметила, как сжались ее пальцы.

– Вызовите скорую, – сказала она голосом, не терпящим возражений. – И полицию. Немедленно.

Ее слова подействовали как электрический разряд. Банкир засуетился, доставая телефон. К нам уже бежали другие гости, их лица искажены любопытством и страхом. Я использовала момент смятения. Резко шагнув вперед, я проскользнула в кабинет мимо Анны, которая уже не могла остановить напор людей. В свете главных люстр картина была жуткой и отчетливой. Арсений Воронов лежал на спине возле своего монументального стола из черного дерева. Голова была запрокинута, глаза открыты и полны безмолвного ужаса. Но не удар в грудь был причиной смерти. На его виске зияла страшная рваная рана, из которой сочилась кровь, растекаясь по дорогому ковру и сливаясь с пятном от пролитого вина. Рядом с его головой лежал массивный хрустальный пресс-папье в виде шара. На его гранях алели кровавые разводы.

Удар тяжелым предметом. Прямо здесь, в его собственном кабинете, в центре его империи. В воздухе висел сладковатый запах крови, дорогого табака и чего-то металлического. Я услышала за спиной сдавленные вскрики, кого-то вырвало прямо в коридоре. Началась настоящая истерика. Анна, наконец, вышла из ступора. Она вошла в кабинет, ее туфли аккуратно обошли лужу крови.

– Всем немедленно выйти! – ее голос, наконец, сорвался на высокую, почти истеричную ноту, но она тут же взяла себя в руки. – Никто не входит! Ничего не трогать! Это место преступления!

Она стала выталкивать оцепеневших гостей назад, в коридор, ее движения стали резкими и механическими. Я отступила к стене, стараясь не смотреть на мертвые глаза Арсения, а осмотреть саму комнату. Никаких явных признаков борьбы. Книги на полках ровные, бумаги на столе аккуратно разложены. Только пресс-папье валялось не на месте, окровавленное. Кто-то ударил его сзади или сбоку. Решительно и точно. Воспользовавшись темнотой и паникой.