Осколки времени

Предисловие

Дорогие читатели!

Для своего повествования я выбрал один из самых драматичных и малоизвестных широкой публике эпизодов русской истории – героическую оборону Пскова от войск Стефана Батория в 1581-1582 годах. Это событие, часто остающееся в тени более известных сражений, по сути, определило исход Ливонской войны и сохранило для России важнейшие стратегические территории.

Работая над книгой, я стремился к исторической достоверности, внимательно изучая источники того периода: летописи, записки иностранных путешественников, архивные документы. Многие детали быта, военного дела, медицинских практик XVI века воспроизведены с максимальной точностью. Вместе с тем, я позволил себе некоторые художественные допущения, необходимые для развития сюжета и раскрытия фантастической составляющей романа.

Особое внимание я уделил описанию медицинских практик. Контраст между современными знаниями главного героя и средневековыми представлениями о медицине создаёт не только драматическое напряжение, но и даёт возможность читателю оценить огромный прогресс, который совершило человечество за прошедшие столетия.

Однако «Осколки времени» – это не только историческое повествование с вкраплениями выдумки. В первую очередь это история о человеке, оказавшемся на перекрёстке времён и вынужденном принимать сложные решения, которые определят не только его личную судьбу, но и судьбы многих других людей.

Надеюсь, что это путешествие через века будет для вас таким же увлекательным, каким оно стало для меня во время работы над книгой.

Приятного чтения и до встречи в XVI веке!

С уважением,

Автор

Глава 1: Обычный день

Августовское солнце лениво пробивалось сквозь облака, словно нехотя выполняя свою работу. Точно так же, как и Алексей Александрович Новиков, который уже двадцать минут стоял перед большим производственным календарём в своём кабинете и пытался вспомнить, что же такого важного он планировал сделать в этот вторник.

Отдел технического контроля фабрики «ПсковПапирФильтр» располагался на втором этаже административного корпуса, и из окна Алексею открывался живописный вид на пыльную парковку и серую бетонную стену соседнего цеха. Тридцатитрёхлетний начальник ОТК, шатен среднего роста, с высоким сократовским лбом и аккуратной бородкой, вздохнул и плюхнулся в офисное кресло. Оно отозвалось протяжным скрипом, словно разделяя его утреннюю апатию.

– Алексей Александрович, я отчёты за июль принесла, – в кабинет заглянула Наталья Сергеевна, его заместитель, женщина с строгой причёской и ещё более строгим взглядом. – И вас Петров из второго цеха ищет, говорит, срочно.

– Что у него опять стряслось? – Алексей потёр переносицу. – Только вчера с ним говорил по поводу красителя.

– А мне почём знать? – Наталья Сергеевна пожала плечами с таким видом, будто мысль о том, чтобы поинтересоваться причиной, даже не приходила ей в голову. – Но по лицу видно – очередная катастрофа вселенского масштаба.

– Как обычно, – хмыкнул Алексей, вставая. – Пойду погляжу, что у него там. А вы пока сводку по расходу красителей за прошлую неделю сделайте. И счета на подпись подготовьте.

Он вышел в коридор и неторопливо двинулся в сторону производственных помещений. «ПсковПапирФильтр» был единственным в Северо-Западном регионе предприятием, производящим специальную бумагу для сигаретных фильтров. Ещё пятнадцать лет назад тут работало больше двухсот человек, теперь – едва ли сотня. Автоматизация. Оптимизация. Модернизация. Старожилы, помнившие советские времена, говорили, что на этих словах держится современная промышленность. Впрочем, Алексею грех было жаловаться: должность начальника ОТК приносила стабильные сто тысяч рублей, тринадцатую зарплату в декабре и неплохой социальный пакет. Для Пскова – очень даже прилично.

Спустившись по гулкой лестнице, он вошёл в цех №2, где стоял равномерный шум машин, перемалывающих целлюлозу и формирующих непрерывные полотна бумаги, которую потом нарезали, пропитывали специальными составами и отправляли заказчикам.

– Александрыч! Наконец-то! – Петров, бригадир смены, невысокий суетливый мужчина с вечно всклокоченными волосами, подбежал к нему, размахивая какими-то листками. – У меня тут ЧП! Эта партия не проходит по плотности! И краситель C-28 закончился! А нам ещё три тонны по графику сегодня выдать надо!

Алексей взял протянутые ему бумаги, мельком взглянул на цифры и вздохнул.

– Виктор Палыч, а что вы мне звоните? У вас прямо в цехе шкаф с запасами красителей стоит, – он указал на металлический шкаф в углу помещения.

– Так там только базовые! А мне специальный нужен, C-28, который только у вас в отделе контроля хранится! – Петров вытер пот со лба. – Сам знаешь, он под строгим учётом, мне без твоей подписи не выдадут!

Алексей снова вздохнул. C-28 был дорогим импортным красителем, необходимым для особых партий продукции. И действительно хранился на складе ОТК под замком.

– Сейчас схожу, принесу, – кивнул он. – А с плотностью что делать будем?

– Я уже перенастроил оборудование, – отмахнулся Петров. – Просто в журнале отметь, что норма изменена согласно регламенту 4B. Ты краситель неси, а то встанем.

«Ни здравствуйте, ни пожалуйста, – мысленно проворчал Алексей, возвращаясь обратно в административный корпус. – И так каждый день. И ради чего? Чтобы люди могли травиться сигаретами с фильтрами нашего производства».

Мысль была непрофессиональной, и Алексей тут же её одёрнул. В конце концов, это просто работа. Он не заставляет никого курить. А людям нужны деньги. Ему – точно нужны.

Вечером Алексей, как обычно, ехал домой на своей скромной «Шкоде» 2012 года выпуска. Радио негромко бормотало очередную попсовую песенку, а за окном проплывали знакомые до мельчайших деталей городские пейзажи. Псков – старинный город, но его спальные районы, застроенные типовыми панельками, мало отличались от подобных районов в других российских городах.

Припарковавшись возле своей девятиэтажки на улице Юбилейной, он на минуту остался сидеть в машине, собираясь с мыслями. Дома его ждала семья – любимая жена Лена и две дочери, шестилетняя Дарина и двухлетняя Василиса. Он любил их больше всего на свете, но иногда, как сегодня, чувствовал странную опустошённость после рабочего дня, словно из него вытянули все эмоции, оставив лишь усталость.

«Надо бы в отпуск», – подумал Алексей, выбираясь из машины и направляясь к подъезду. Но отпуск был только месяц назад – они всей семьёй ездили в Анапу, и следующий планировался только следующим летом.

– Папа! Папа пришёл! – едва он открыл дверь квартиры, как на него налетела Дарина, обхватив своими тонкими ручками его ноги.

– Привет, принцесса! – он подхватил дочь на руки, и она чмокнула его в щёку. – Как дела у самой красивой девочки в мире?

– Я сегодня нарисовала динозавра! И он получился совсем как настоящий! Пойдём, покажу!

Дарина унаследовала серо-голубые глаза от родителей, а твердость характера от мамы. В сентябре она должна была пойти в первый класс, и уже вовсю готовилась к этому важному событию, раскладывая по пеналам карандаши и выводя в прописях буквы.

– Сначала папа переоденется, солнышко, – из кухни выглянула Лена, его жена, с маленькой Василисой на руках. – Ужин почти готов.

Елена Новикова, в девичестве Кротова, родилась в небольшом уральском провинциальном городке. Светловолосая, небольшого роста, с маленькими, не брезгующими любой мужской работой руками, она до декрета работала ветеринаром, а сейчас всё своё время отдавала воспитанию двух маленьких проказниц.

– А где моя младшенькая? – улыбнулся Алексей, разуваясь. – Иди к папе, Василиска!

Двухлетняя малышка, копия бабушки Нади, с таким же выдающимся лбом и кудряшками на реденьких волосиках, радостно засмеялась и потянулась к нему с маминых рук.

– Осторожно, она только поела и может испачкать твою рубашку, – предупредила Лена, но было поздно: Василиса уже прижалась к его плечу, оставляя на рубашке следы яблочного пюре.

– Ничего, – рассмеялся Алексей, крепче прижимая к себе дочку. – Я всё равно переодеваться собирался.

Через полчаса они ужинали все вместе за большим столом на кухне. Алексей, уже в домашней футболке и шортах, слушал эмоциональный рассказ Дарины о том, как они ходили в городской парк кормить уток, как подружка Соня испугалась большого селезня, а она, Дарина, нисколечко не боялась.

– …И воспитательница сказала, что я самая храбрая! – гордо закончила она.

– Конечно, ты у нас смелая девочка, – кивнул Алексей, отправляя в рот очередную порцию макарон по-флотски, которые Лена готовила особенно вкусно.

– А ты, пап? Ты храбрый?

Вопрос застал его врасплох. Был ли он храбрым? В детстве – пожалуй. Он лазал по заброшкам, прыгал с тарзанки в реку, даже подрался пару раз, защищая свою честь. Но потом… Потом началась взрослая жизнь. Учёба, подработки, женитьба, ипотека, дети…

– Конечно, твой папа очень храбрый, – ответила за него Лена, мягко улыбаясь. – Он же глава семьи, защитник.

– А с кем ты сражался? – не унималась Дарина, глядя на него широко распахнутыми глазами.

– Он каждый день сражается на работе с дядей Петровым, – рассмеялась Лена, и Алексей благодарно ей улыбнулся.

– Это правда, – кивнул он, подыгрывая. – Дядя Петров – страшный злодей, который всё время пытается нарушить все правила и устроить хаос. А я его останавливаю.

Дарина захихикала, представив бригадира в роли злодея, и разговор перешёл на другие темы. Но внутри у Алексея что-то неприятно царапнуло. Кого он защищал? С кем сражался? Что он вообще делал важного в этой жизни?

Когда дети были уложены, Алексей и Лена устроились в гостиной. Лена что-то читала в смартфоне, а он бездумно переключал каналы на телевизоре.

– Устал сегодня? – спросила она, не отрываясь от бумаг.

– Как обычно, – пожал плечами Алексей. – Ничего особенного. Петров требовал краситель, Наталья Сергеевна жаловалась на новую форму отчётности, директор вызывал поговорить о сокращении расходов… Всё как всегда.

– Стабильность – признак мастерства, – улыбнулась Лена, поднимая на него глаза. – По крайней мере, у нас есть уверенность в завтрашнем дне. Не то что у Светки из соседнего подъезда – её муж третий раз за год меняет работу.

– Да, – кивнул Алексей, хотя внутри снова шевельнулось странное чувство неудовлетворённости. – Стабильность – это хорошо.

Но была ли эта стабильность тем, о чём он мечтал в юности? Алексей вспомнил своего отца, Александра Витальевича. Тот в девяностые создал с нуля полиграфическую и строительную фирму, пережил и рэкет, и дефолт, и кризисы. Сколько раз его бизнес был на грани краха – не сосчитать. Но отец всегда находил выход, всегда справлялся. Он был авантюристом, умел рисковать и побеждать. Алексей в детстве восхищался им и мечтал пойти по его стопам.

Но после окончания института, Алексей понял, что риск – это не для него. Возможно, именно тогда он и решил, что стабильность важнее всего? Что лучше синица в руках, чем журавль в небе? Что спокойная, размеренная работа превыше амбиций и мечтаний?

– О чём задумался? – Лена отложила смартфон и посмотрела на него внимательнее.

– Да так… – он помолчал, но потом всё-таки спросил: – Лен, тебе не кажется, что мы как-то слишком… предсказуемо живём?

– В каком смысле? – она нахмурилась.

– Ну, каждый день одно и то же. Работа, дом, дети, компьютер, сон. И так по кругу. Никаких сюрпризов, никаких приключений.

– А тебе нужны приключения? – в её голосе появились настороженные нотки. – Тебе скучно с нами?

– Нет, что ты! – он тут же пожалел о начатом разговоре. – Я не о том. Просто… Иногда думаю, что жизнь проходит, а я ничего особенного не сделал. Ничего такого, чем мог бы гордиться.

Лена смягчилась и пересела ближе, положив голову ему на плечо.

– У тебя есть две прекрасные дочки, которые тебя обожают. Есть жена, которая любит тебя уже пятнадцать лет. Есть свой дом, своя машина, стабильная работа. Это разве не повод для гордости? Многие мужчины о таком только мечтают.

Алексей обнял её, вдыхая знакомый запах шампуня.

– Ты права, конечно. Просто иногда накатывает… Что-то вроде кризиса среднего возраста, наверное, – он попытался свести всё к шутке.

– В тридцать три? Рановато, – усмехнулась она, но потом серьёзно добавила: – Если хочешь чего-то нового, можем поехать в отпуск в какое-нибудь необычное место. Или записаться на курсы скалолазания, или…

– Лена, ты чудо, – перебил он её с улыбкой. – Но всё в порядке, правда. Просто устал.

– Тогда пойдём спать, – она встала и потянула его за руку. – Завтра будет новый день.

«Новый день, – подумал Алексей, следуя за ней в спальню. – Такой же, как сегодняшний. И вчерашний. И позавчерашний».

Но он тут же оборвал эти мысли. У него было всё, о чём можно мечтать. Любящая семья, крыша над головой, достаточно денег для комфортной жизни. А те, кто гонится за приключениями и острыми ощущениями, часто теряют то, что имеют.

Нет, его всё устраивало. Просто накопилась усталость. Завтра он проснётся, поедет на работу, будет как обычно решать производственные проблемы, а вечером вернётся домой к любимым женщинам. И это правильно. Это то, что ему нужно.

Среда началась так же, как и вторник: с будильника в 6:30, с овсянки на завтрак, с дороги на работу под шум радио. Алексей вошёл в свой кабинет, повесил пиджак на спинку стула и включил компьютер.

– Доброе утро, Алексей Александрович, – Наталья Сергеевна уже была на месте, как всегда. – Вас директор к девяти вызывает. И из цеха звонили, опять что-то с красителем.

– Снова? – Алексей раздражённо поморщился. – Я же вчера им выдал полный комплект!

– Не знаю подробностей, – она пожала плечами. – Сказали срочно.

Он вздохнул и кивнул. Всё повторялось: та же Наталья Сергеевна с её педантичностью, тот же Петров с его вечными проблемами, тот же директор с его совещаниями.

«А если бы я тогда пошёл по стопам отца?» – вдруг подумал Алексей, глядя в окно на серую стену цеха. Рискнул бы, открыл своё дело? Что бы сейчас было? Возможно, разорился бы в первый же год. Или стал бы успешным бизнесменом, как мечтал в юности.

– Алексей Александрович, вы меня слушаете? – голос Натальи Сергеевны вернул его в реальность.

– Да, конечно, – он потёр висок. – Извините, задумался. Что вы говорили?

– Я говорю, что нужно подписать документы на поставку нового оборудования. И ещё напоминаю про директора в девять.

– Да-да, – кивнул он, беря в руки протянутую папку. – Спасибо, Наталья Сергеевна.

Она вышла, а он снова уставился в окно. В отражении стекла он видел своё лицо – обычное лицо обычного человека, живущего обычной жизнью. Не героя, не авантюриста, не творца собственной судьбы. Просто человека, который каждый день делает то, что должен.

Его размышления прервал телефонный звонок.

– Алексей Александрович! – в трубке раздался взволнованный голос Петрова. – Тут у нас авария! В системе подачи красителя! Немедленно спускайтесь во второй цех!

– Сейчас буду, – Алексей быстро встал, накинул пиджак и направился к двери. Может, жизнь и была предсказуемой, но сегодня она, похоже, решила внести некоторое разнообразие в виде внеплановой аварии.

Он и представить не мог, насколько радикальным окажется это разнообразие, и что через несколько часов его жизнь изменится раз и навсегда.

Глава 2: Предчувствие

Авария в системе подачи красителя оказалась не такой уж катастрофой, как расписывал Петров. Тем не менее, Алексей провозился в цеху до обеда, устраняя последствия разлива красителя и налаживая работу оборудования. Возвращаясь в административный корпус, он заметил, что руки, несмотря на тщательное мытье, всё ещё сохраняли синеватый оттенок от C-28. Странное дело – этот краситель обычно быстро смывался.

– Вы опоздали на совещание к директору, – с укоризной сообщила Наталья Сергеевна, едва он переступил порог кабинета. – Я уже думала звонить в МЧС.

– Авария в цехе, – пожал плечами Алексей. – Директор в курсе?

– Разумеется. Звонил каждые пятнадцать минут, справлялся о ходе работ. И сказал, чтобы вы зашли к нему, как только освободитесь.

Алексей кивнул, наспех вытер руки влажной салфеткой и направился в кабинет директора.

Семён Аркадьевич Ливанов возглавлял «ПсковПапирФильтр» уже двенадцать лет. Высокий седовласый мужчина с военной выправкой, он пришёл на предприятие в трудные времена и вытащил его из долговой ямы. Алексей уважал директора, хотя и побаивался его крутого нрава.

– А, Новиков! – Ливанов оторвался от компьютера и указал на стул. – Садись. Как ситуация в цехе?

– Взяли под контроль, – доложил Алексей. – Насос заменили, оборудование промыли, линия работает. Причину выясняем, предварительно – заводской брак в прокладке.

– Убытки?

– Около двадцати литров красителя вытекло, это примерно шестьдесят тысяч рублей. Плюс простой линии четыре часа – ещё тысяч двести по конечной продукции. Но часть наверстаем в ночную смену.

Ливанов кивнул, словно именно такого ответа и ждал.

– Нормально сработал, Новиков. А теперь слушай новость. К нам едет комиссия.

– Какая комиссия? – Алексей напрягся. Комиссии никогда не предвещали ничего хорошего.

– Из головного офиса, из Москвы. Проверять будут всё: от технологии до финансов. У них новая политика – оптимизировать бизнес-процессы. – Директор произнёс последние слова с нескрываемым сарказмом. – По факту это означает, что они ищут, где можно урезать расходы.

– Сокращение штата? – сразу понял Алексей.

– Вероятно, – кивнул Ливанов. – Но не только. Могут урезать зарплаты, социалку, объединить отделы. Даже закрытие предприятия не исключено, если решат, что нерентабельно.

– Но мы ведь показываем стабильную прибыль! – возразил Алексей. – И в регионе мы монополисты!

– Знаю, – директор поморщился. – Но у новых владельцев свои представления о рентабельности. Им нужна не стабильная прибыль, а сверхприбыль. Ладно, к делу. Через неделю они будут здесь. Подготовь все отчёты по твоему отделу за последние три года. Особое внимание удели расходу красителей и контролю качества. Если у них возникнут вопросы – отвечай уверенно, но без лишних деталей. Понял?

– Так точно, – Алексей почувствовал, как внутри всё сжалось. Угроза потери работы была уже не абстрактной, а вполне конкретной. – Что-то ещё?

– Да. Загляни на склад, проверь наличие и сохранность красителей. После сегодняшнего происшествия нужно убедиться, что там всё в порядке. Мне нужен полный отчёт к завтрашнему утру.

Алексей кивнул и вышел из кабинета. Мысли о возможном сокращении не давали покоя. На что они будут жить, если его уволят? Где в Пскове найти работу с такой же зарплатой? Ипотека, кредит за машину, частный детский сад для Василисы…

«Спокойно, – сказал он себе. – Ещё ничего не решено. Сначала надо подготовиться к проверке».

Складское помещение «ПсковПапирФильтр» располагалось в полуподвальном этаже старого корпуса, построенного ещё в советские времена. Алексей редко спускался сюда – обычно он отправлял кого-нибудь из подчинённых. Но сегодня, учитывая важность задания, решил проверить всё лично.

– Добрый день, Михалыч, – поздоровался он со складским работником, седым как лунь мужчиной, который, казалось, был на этом предприятии всегда.

– А, Новиков! – Михалыч оторвался от каких-то бумаг. – Нечасто тебя тут встретишь. Что-то нужно?

– Директор велел проверить запасы красителей, особенно C-28. Сегодня в цехе был инцидент…

– Слышал-слышал, – махнул рукой старик. – Уже весь завод знает. Ну пойдём, покажу тебе наши запасы. Всё под замком, как положено.

Они прошли вглубь склада, мимо стеллажей с запчастями, упаковочными материалами и прочими производственными припасами. В дальнем углу находилось небольшое помещение с металлической дверью.

– Вот тут у нас хранятся все химикаты и красители, – Михалыч достал увесистую связку ключей и отпер дверь. – Температурный режим соблюдаем, влажность контролируем. Всё по инструкции.

Внутри помещения стояли металлические шкафы с маркировкой опасных веществ. Михалыч открыл один из них и указал на полки с канистрами.

– Вот твой C-28. Сорок канистр, как и должно быть по накладным. Хочешь, давай сверим?

Алексей кивнул, и они начали проверять маркировку и количество канистр. Всё сходилось.

– А что с другими красителями? – спросил Алексей, закрыв шкаф.

– Всё в порядке, – заверил его Михалыч. – Можешь сам посмотреть.

Пока Алексей осматривал содержимое остальных шкафов, складской работник присел на стул у стены.

– Знаешь, Новиков, странные дела у нас на заводе в последнее время творятся, – неожиданно сказал он.

– В каком смысле? – Алексей оторвался от проверки.

– Да вот взять хотя бы эту аварию с красителем. Третий случай за месяц. Раньше такого не бывало.

– Может, оборудование стареет? – предположил Алексей.

– Может и так, – кивнул Михалыч. – А только мне кажется, что-то тут не то. И звуки странные по ночам слышны.

– Звуки? – Алексей недоверчиво посмотрел на старика.

– Вроде как гудение. Ночной сторож, Петрович, говорит, что иногда слышит, будто кто-то ходит в старой части здания. А там ведь никто не работает уже лет пять.

– Может, бродяги какие-нибудь пробираются? – предположил Алексей. – Надо бы охрану усилить.

– Да нет, не похоже, – Михалыч понизил голос. – Петрович один раз пошёл проверить и видел, говорит, будто свечение какое-то было. Синеватое. А как подошёл ближе – исчезло. И холодно там стало, не по сезону.

Алексей с трудом сдержал улыбку. Старики и их мистические истории – классика жанра.

– Наверное, что-то с проводкой, – рационально предположил он. – Надо электрикам сказать, пусть проверят.

– Может и так, – не стал спорить Михалыч, но было видно, что его эта версия не убеждает. – Только знаешь, это здание не простое. Его ведь в сороковых строили, сразу после войны. А до того тут знаешь что было?

– Понятия не имею, – честно признался Алексей.

– Немецкий госпиталь. Во время оккупации. А ещё раньше, до революции, тут была какая-то купеческая контора. А в совсем древние времена – говорят, монастырская земля. Место, знаешь ли, с историей.

Алексей вежливо кивал, продолжая осматривать склад. Истории Михалыча были занятными, но к делу не относились.

– Ладно, я, пожалуй, закончил проверку, – сказал он, закрывая последний шкаф. – Вроде всё в порядке. Составлю отчёт для директора.

– Как знаешь, – Михалыч встал со стула. – Только, Новиков, если будешь работать допоздна – не ходи один в старую часть здания. На всякий случай.

– Обязательно, – Алексей улыбнулся. – Спасибо за предупреждение.

Уже выходя со склада, он вдруг заметил на полу что-то блестящее. Наклонившись, поднял небольшую металлическую монету.

– Что это у тебя? – поинтересовался Михалыч, заметив находку.

– Монета какая-то, – Алексей повертел её в руках. Монета была тяжелее современных, с неровными краями и странными символами. – Старинная, похоже.

– А ну-ка покажи! – оживился старик, и Алексей протянул ему находку. – Так и есть! Старинная! Видишь этот профиль? Это же Стефан Баторий, польский король! Монета времён Ливонской войны!

– Откуда ты знаешь? – удивился Алексей.

– Я историей увлекаюсь, – с гордостью сказал Михалыч. – Особенно историей нашего города. Стефан Баторий осаждал Псков в 1581 году. Знаменитая осада! Псковичи выстояли, между прочим, не сдались полякам. Одна из самых героических страниц в истории города.

– Интересно, – протянул Алексей, разглядывая монету. – А как она тут оказалась?

– Кто ж знает? – пожал плечами старик. – Может, завалялась у кого-то из коллекционеров, а может… – он многозначительно понизил голос, – место здесь такое. Историческое. Тут всякое находят.

– Можно я её возьму? – спросил Алексей, и что-то внутри него отчаянно хотело, чтобы Михалыч сказал «да».

– Конечно, бери, – кивнул старик. – Только… есть у меня ощущение, что это она тебя нашла, а не ты её.

– В каком смысле? – не понял Алексей.

– Да так, – Михалыч отмахнулся. – Старческая болтовня. Бывай, Новиков. И помни, что я говорил про старую часть здания!

Выйдя на свежий воздух, Алексей снова взглянул на монету. Странная находка. Почему-то держать её в руках было приятно – словно прикасаешься к чему-то настоящему, подлинному. Не то что современные жетоны из алюминиевых сплавов.

«Стефан Баторий, значит?» – подумал он, пряча монету в карман. Имя было смутно знакомо из школьных уроков истории, но подробностей он не помнил. Надо будет почитать про ту осаду.

Вечером Алексей вернулся домой позже обычного. Дарина уже была в постели, а Лена укачивала Василису в детской.

– Ты сегодня поздно, – заметила она, когда Алексей тихонько заглянул в комнату.

– Много работы, – он виновато улыбнулся. – К нам комиссия едет из головного офиса. Надо подготовить кучу отчётов.

– Понятно, – кивнула Лена. – Ужин в микроволновке, разогрей сам.

– Спасибо, – он наклонился и поцеловал Василису в макушку. Малышка уже почти спала, посасывая большой палец. – Как они сегодня?

– Дарина весь день рисовала рыцарей и драконов. Говорит, что хочет стать художником и рисовать картины для музеев, – с улыбкой рассказала Лена. – А Василиса пыталась съесть пластилин, но я вовремя заметила.

– Обычный день, – улыбнулся Алексей.

– Угу, – Лена осторожно положила уснувшую Василису в кроватку. – Обычный.

В её голосе Алексею послышалась та же нотка, что звучала внутри него самого – тихая тоска по чему-то большему, чем просто обычные дни, заполненные обычными делами.

Поужинав разогретым гуляшом с картофельным пюре, Алексей устроился в гостиной с ноутбуком. Лена сидела рядом, наслаждаясь покоем.

– Представляешь, сегодня на складе нашёл старинную монету, – сказал Алексей, доставая находку из кармана. – Михалыч сказал, что ей лет четыреста, не меньше.

– Правда? – Лена с интересом взяла монету. – И в самом деле старая. Странно, что она так хорошо сохранилась.

– Да, я тоже удивился, – кивнул Алексей. – Решил почитать про этого короля, Стефана Батория. Он, оказывается, осаждал Псков в 1581 году.

– И чем всё закончилось? – Лена вернула ему монету.

– Псковичи выстояли, – Алексей открыл историческую статью на экране ноутбука. – Вот, смотри: «Осада Пскова войсками Речи Посполитой во главе со Стефаном Баторием продолжалась с 18 августа 1581 года по 4 февраля 1582 года. Несмотря на численное превосходство польско-литовских сил, защитники города под руководством воеводы князя Ивана Петровича Шуйского отразили все попытки штурма и вылазками наносили существенный урон противнику. Героическая оборона Пскова стала ключевым фактором, приведшим к заключению Ям-Запольского перемирия на выгодных для России условиях».

– Впечатляет, – кивнула Лена. – Почти полгода держались в осаде.

– Да, – задумчиво произнёс Алексей, вертя монету в руках. – Интересно, как выглядел Псков в то время? И люди… Каково им было, когда враг стоял у стен? Они ведь могли просто сдаться, но решили сражаться.

– Другие времена, другие нравы, – пожала плечами Лена. – Сейчас бы никто не стал умирать за крепостные стены.

– Наверное, – согласился Алексей, хотя что-то внутри него протестовало против этой мысли. – Но все-таки, что заставляло их сражаться? Чувство долга? Патриотизм? Или просто не было выбора?

– Алёш, ты что, диссертацию по истории задумал писать? – с улыбкой спросила Лена. – Что тебя так зацепило?

– Сам не знаю, – честно признался он. – Просто представил себя на их месте. Что бы я делал? Сражался бы или пытался спасти свою шкуру?

– Ты бы сражался, – уверенно сказала Лена. – Ты всегда защищаешь своих.

Алексей благодарно улыбнулся ей, хотя внутренне не был так уверен. Да, он защищал бы свою семью. Но встать в строй защитников города, рискуя жизнью ради абстрактных понятий вроде «чести» или «долга»? Он не был уверен, что способен на такое.

– Ладно, пойду спать, – Лена зевнула и встала. – Ты идёшь?

– Скоро, – кивнул он. – Дочитаю статью и приду.

Когда Лена ушла, Алексей ещё некоторое время просматривал материалы об осаде Пскова. Он узнал о многочисленных штурмах, о хитростях защитников, о голоде и лишениях. О женщинах, которые вместе с мужчинами стояли на стенах. О детях, подносивших стрелы и воду. О стариках, молившихся за победу.

Закрыв ноутбук, он ещё раз взглянул на монету. В тусклом свете настольной лампы она казалась почти золотой, хотя на самом деле была из какого-то сплава. Сколько рук держали её за эти четыре века? Кому она принадлежала? Может быть, какому-нибудь польскому солдату, который пришёл под стены Пскова с армией Батория? Или купцу, торговавшему с поляками?

Алексей положил монету на прикроватный столик и отправился в ванную. Странно, но мысли о древней осаде не покидали его. Что-то в этой истории глубоко трогало его, словно это было не просто событие из учебника, а нечто личное, важное именно для него.

Той ночью ему приснился сон. Яркий, реалистичный, как никогда прежде.

Он стоял на высокой крепостной стене. Внизу расстилался незнакомый и одновременно странно знакомый город – деревянные дома с островерхими крышами, церкви с луковичными куполами, узкие извилистые улочки. А за городской стеной, насколько хватало глаз, раскинулся военный лагерь. Тысячи палаток, дымящиеся костры, отблески солнца на доспехах и оружии.

Рядом с ним стоял бородатый мужчина в кольчуге, с суровым, обветренным лицом.

– Третью неделю стоят, – сказал мужчина, и Алексей понял, что понимает его речь, хотя говорил тот на странном, архаичном языке. – А всё без толку. Не взять им Псков, хоть тресни.

– Сколько их? – услышал Алексей свой голос, тоже говорящий на этом древнем наречии.

– Тысяч сорок, говорят. А может и все пятьдесят. Батурин-то всю Европу на нас поднял.

«Баторий», – мысленно поправил Алексей, но вслух ничего не сказал.

– А наших сколько? – спросил он вместо этого.

Мужчина посмотрел на него с подозрением.

– Ты что, новый? Откуда взялся?

– Я… – Алексей замялся, не зная, что ответить.

– Ладно, не моё дело, – пожал плечами мужчина. – Наших тысяч шестнадцать. Стрельцов, детей боярских да ополчения городского. Но мы на своей земле стоим, за нас сам Никола Чудотворец. Не одолеть нас ляхам!

Внезапно со стороны вражеского лагеря раздался гром выстрелов. Алексей увидел вспышки огня и клубы дыма – это стреляли осадные пушки. Через мгновение первые ядра ударили в стену, на которой они стояли. Камни содрогнулись под ногами, воздух наполнился пылью и грохотом.

– К оружию! – закричал бородатый. – Сейчас на приступ пойдут!

И действительно, из-за дымовой завесы показались колонны солдат в блестящих доспехах, с пиками и мушкетами. Они быстро приближались к стенам, неся с собой штурмовые лестницы.

Алексей почувствовал, как кто-то вложил ему в руки тяжёлый арбалет. Он поднял его, почти не задумываясь о том, что никогда в жизни не держал такого оружия, прицелился и выстрелил. Далеко внизу один из атакующих солдат упал, сражённый его стрелой.

– Хороший выстрел! – одобрительно крикнул кто-то рядом.

Но времени радоваться не было. Враги уже подошли к стенам и начали устанавливать лестницы. Первые из них уже карабкались вверх.

Алексей схватил лежащий рядом большой камень и сбросил его на одну из лестниц. Та переломилась, отправив десяток атакующих на землю. Рядом с ним другие защитники делали то же самое – стреляли из луков и арбалетов, метали камни и брёвна, лили на врагов кипящую смолу.

Шум битвы был оглушительным – крики раненых, лязг металла, грохот пушек, треск ломающихся лестниц. Алексей уже не думал о том, как он тут оказался и почему участвует в средневековой битве. Он просто делал то, что должен был делать – защищал стену.

И где-то глубоко внутри него росло странное чувство. Чувство правильности происходящего. Словно именно здесь и сейчас он наконец-то делал что-то по-настоящему важное. Что-то, имеющее смысл.

А потом на соседнем участке стены вражеским солдатам удалось закрепиться. Они хлынули через проломы, сметая немногочисленных защитников. Алексей увидел, как бородатый мужчина, с которым он разговаривал, упал, пронзённый сразу несколькими копьями.

– На пролом! Все на пролом! – кричал какой-то командир, и защитники бросились туда, чтобы закрыть брешь.

Алексей побежал вместе с остальными. В руках у него откуда-то появился меч – тяжёлый, но удивительно послушный в его руке. Он врубился в толпу врагов, рубя и коля, сам не понимая, откуда у него такие навыки.

А потом что-то тяжёлое ударило его в бок. Алексей почувствовал резкую боль и упал на колени. Перед глазами всё поплыло, звуки битвы стали глуше…

Он проснулся, резко сев на кровати. Сердце колотилось, словно он действительно только что сражался не на жизнь, а на смерть. Футболка промокла от пота.

– Алёш? – сонно пробормотала Лена. – Что случилось?

– Ничего, – хрипло ответил он. – Сон приснился. Спи.

Лена повернулась на другой бок и через минуту снова засопела. А Алексей сидел, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

Этот сон… Он был таким реальным. Алексей всё ещё чувствовал тяжесть арбалета в руках, слышал грохот пушек, ощущал запах дыма и пороха. И самое странное – он словно знал, что делать. Словно был рождён для битвы.

Он взглянул на прикроватный столик, где лежала найденная монета. В лунном свете, проникавшем через неплотно задёрнутые шторы, она тускло поблёскивала.

«Совпадение, – подумал Алексей. – Просто начитался на ночь про осаду, вот и приснилось».

Но где-то глубоко внутри он знал, что это не совсем так. Что-то происходило. Что-то странное. И монета была как-то с этим связана.

Следующие несколько дней Алексей был полностью погружён в подготовку к приезду комиссии. Он перепроверял отчёты, организовывал инвентаризацию, проводил совещания с сотрудниками своего отдела. Домой приходил поздно, падая в постель без сил.

Но каждую ночь ему снились сны о средневековом Пскове. Иногда это были битвы на стенах, иногда – мирные сцены внутри города. Он видел, как жители готовятся к осаде, запасая продовольствие и воду. Видел воеводу Шуйского, проводящего военный совет. Видел женщин, пекущих хлеб для защитников, и детей, играющих в какую-то странную игру с деревянными палочками.

И с каждым сном он всё больше привыкал к этому миру, всё лучше понимал его законы и обычаи. Иногда ему казалось, что настоящая жизнь – там, а здесь, в двадцать первом веке, он просто видит затянувшийся сон.

В пятницу, за два дня до приезда комиссии, произошло сразу несколько странных событий.

Сначала, придя на работу, Алексей обнаружил, что его компьютер не включается. Вызванный системный администратор долго возился с машиной, но так и не смог определить причину неисправности.

– Жёсткий диск цел, память в порядке, процессор работает, – разводил руками админ. – Но система не грузится. Такое ощущение, что её кто-то целенаправленно стёр.

– А данные? Мои файлы? – встревожился Алексей.

– Вроде на месте, но гарантировать не могу. Придётся переустанавливать операционку.

Следующим сюрпризом стал звонок от Петрова. В его цехе внезапно отключилось всё электричество, хотя в остальных помещениях завода с электроснабжением было всё в порядке.

– Представляешь, Александрыч, – жаловался Петров, – электрики говорят, что все провода целые, предохранители на месте, но ток не идёт! Как сквозь землю проваливается!

А после обеда Алексея вызвал к себе директор.

– Новиков, у нас проблема, – без предисловий начал Ливанов. – Московская комиссия перенесла приезд. Они будут здесь не в понедельник, а завтра.

– Завтра? – Алексей почувствовал, как внутри всё оборвалось. – Но мы не успеем подготовиться! У меня компьютер сломался, данные могут быть потеряны!

– Знаю, – мрачно кивнул директор. – Похоже, кто-то наверху очень хочет застать нас врасплох. И знаешь, что самое паршивое? Я только что узнал, что комиссию возглавит Кривоносов.

– Кто? – не понял Алексей.

– Виктор Кривоносов, новый заместитель генерального по оптимизации. Молодой хищник, выпускник Гарварда. Говорят, там, где он проходит, половина сотрудников оказывается на улице. Его прозвали “Мясником”.

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ситуация становилась всё хуже.

– Что нам делать? – спросил он.

– То же, что делали псковичи в 1581 году, – неожиданно ответил Ливанов. – Держать оборону и не сдаваться.

Алексей вздрогнул, услышав эту историческую параллель.

– Вы… интересуетесь историей? – осторожно спросил он.

– В молодости увлекался, – кивнул директор. – А что?

– Ничего, просто совпадение, – пожал плечами Алексей. – Я тоже недавно читал про осаду Пскова.

– Хорошая аналогия для нашей ситуации, не правда ли? – усмехнулся Ливанов. – Тоже своего рода осада. Только вместо пушек у них Excel-таблицы, а вместо пик – параграфы корпоративного устава. Ладно, иди готовься. Завтра нас ждёт тяжёлый день.

Выйдя из кабинета директора, Алексей решил спуститься на склад. Нужно было проверить некоторые данные, а поскольку его компьютер не работал, придётся пользоваться бумажными архивами.

На складе царила необычная суета. Рабочие таскали какие-то ящики, а в центре всего этого движения стоял Михалыч, раздававший указания.

– А, Новиков! – заметил он Алексея. – Ты вовремя. Мне тут сказали, что начальство из Москвы завтра приезжает, вот готовимся.

– Да, раньше, чем планировалось, – кивнул Алексей. – Слушай, Михалыч, мне нужны накладные по красителям за последний квартал. Где они могут быть?

– В архиве, где ж ещё, – пожал плечами старик. – Пойдём, покажу.

Они прошли через весь склад и оказались перед старой металлической дверью с надписью «Архив».

– Тут все документы с основания завода хранятся, – сказал Михалыч, отпирая дверь. – Правда, в последнее время почти всё оцифровали, бумажными мало кто пользуется.

Внутри архива стояли ряды металлических шкафов с папками. Пахло пылью и старой бумагой.

– Смотри, всё по годам разложено, – показал Михалыч. – Текущий год вон в том шкафу, в самом конце. Если что, зови, я недалеко буду.

Оставшись один, Алексей принялся искать нужные документы. Копаясь в папках, он вдруг услышал странный звук – словно кто-то постукивал по металлу где-то неподалёку. Сначала он не обратил на это внимания, но стук становился всё громче и настойчивее.

Оглядевшись, Алексей не увидел источника звука. Стук, казалось, шёл отовсюду и ниоткуда одновременно. А потом к нему добавился ещё один звук – низкое гудение, постепенно нарастающее.

– Михалыч? – позвал Алексей. – Ты слышишь это?

Но ответа не последовало. Алексей пошёл к выходу из архива, но дверь почему-то оказалась закрытой. Он дёрнул ручку, потом сильнее – безрезультатно.

– Эй! Кто-нибудь! – крикнул он, стуча в дверь. – Я в архиве! Дверь заклинило!

Стук и гудение усиливались. К ним добавился ещё один звук – словно ветер завывал в печной трубе. Но в архиве не было ни окон, ни вентиляционных отверстий, через которые мог бы проникать ветер.

И тут Алексей почувствовал резкое похолодание. Температура в помещении за какие-то секунды упала так, что он увидел облачка пара от своего дыхания. Пальцы начали коченеть.

«Что за чертовщина?» – подумал он, оглядываясь по сторонам.

И тут в дальнем углу архива он заметил слабое свечение. Синеватый свет, пульсирующий в такт гудению. Свет становился всё ярче, а гудение – всё громче.

Алексей машинально сунул руку в карман и нащупал монету, которую носил с собой последние дни. Она была горячей, почти обжигающей, несмотря на холод в помещении.

Свечение разрасталось, принимая форму овала высотой примерно в человеческий рост. Внутри овала что-то двигалось, словно туман или дым, но более плотный, почти осязаемый.

– Что происходит? – прошептал Алексей, чувствуя, как страх сжимает горло.

Свечение стало нестерпимо ярким. Гудение превратилось в оглушительный рёв. Алексей почувствовал, как его тянет к светящемуся овалу, словно мощный магнит притягивал всё его существо.

– Нет! – закричал он, пытаясь ухватиться за что-нибудь.

Но было поздно. Сила, тянущая его к свету, становилась непреодолимой. Ноги оторвались от пола, и Алексей почувствовал, что летит прямо в центр светящегося овала.

Последнее, что он увидел перед тем, как свет поглотил его целиком, была монета в его руке, сияющая так ярко, словно была сделана из чистого золота.

А потом наступила темнота.

Глава 3: Разлом

Сначала была боль – острая, пронизывающая, словно каждая клетка тела одновременно вспыхнула огнём. Алексей хотел закричать, но не мог издать ни звука. Его тело словно разрывалось на части и собиралось заново, как мозаика из тысяч фрагментов.

Время потеряло смысл. Секунды растянулись в вечность, а может, прошли годы – он не мог сказать наверняка. Вокруг была лишь пульсирующая синева, сквозь которую он падал, летел, плыл – всё одновременно.

В этом странном состоянии между существованием и несуществованием к нему пришли образы: Лена, улыбающаяся ему утром перед уходом на работу; Дарина, гордо демонстрирующая свой рисунок; Василиса, делающая первые неуверенные шаги. И он вдруг осознал с пронзительной ясностью, что может никогда их больше не увидеть.

«Нет! – его крик был беззвучным, но полным такой решимости, что синее сияние вокруг дрогнуло. – Я должен вернуться к ним!»

Словно в ответ на его отчаянный призыв, синева начала меркнуть. Боль отступила, сменившись онемением во всём теле. Алексею показалось, что он слышит отдалённые голоса, шум ветра, какой-то стук…

А потом он ударился о что-то твёрдое. И потерял сознание.

– Очнулся, гляди-ка! Живой, окаянный!

Грубый мужской голос прорвался сквозь туман в голове Алексея. Он с трудом разлепил веки и тут же зажмурился от яркого света.

– Воды ему дайте, – произнёс другой голос, более спокойный и властный.

Алексей почувствовал, как к его губам прижали что-то холодное – явно не стакан, скорее деревянную чашку. Прохладная вода потекла в пересохшее горло, и он жадно сделал несколько глотков.

– Хватит. Не захлебнись, – чашку отняли. – Теперь говори, кто таков и откуда явился.

Алексей вновь открыл глаза, на этот раз медленнее, давая им привыкнуть к свету. Перед ним расплывались силуэты нескольких человек. Когда зрение прояснилось, он смог разглядеть их – и похолодел от ужаса.

Прямо перед ним стояли трое мужчин в странной одежде – длинных кафтанах, подпоясанных кожаными ремнями, в высоких сапогах. У двоих на головах были какие-то шапки, похожие на те, что Алексей видел в исторических фильмах. Третий, стоявший чуть впереди, был с непокрытой головой – седовласый, с окладистой бородой и пронзительными серыми глазами.

– Оглох ты, что ли? – снова заговорил седобородый. – Спрашиваю, кто таков и как сюда попал?

– Я… – Алексей попытался сесть и обнаружил, что руки его связаны за спиной. – Где я?

– В Пскове ты, голубчик, – усмехнулся один из мужчин помоложе. – А вот я думаю, не лазутчик ли ты Баториев?

«Баторий? – пронеслось в голове у Алексея. – Этого не может быть…»

– Я не лазутчик, – проговорил он, удивляясь, как спокойно звучит его голос. – Я… заблудился.

– Заблудился? – хмыкнул седобородый. – В запертом подвале нашего острога? И одежда на тебе чудная, и говоришь странно. Да ты никак нерусь?

– Русский я, – Алексей попытался оглядеться. Он находился в каком-то полутёмном помещении с каменными стенами. Маленькое окно под потолком пропускало скудный свет. Пахло сыростью и чем-то кислым. – Я из Пскова. С улицы Юбилейной.

– Нету в Пскове такой улицы, – покачал головой седобородый. – Врёшь ты всё. А ну, покажи, что у тебя в карманах было!

Один из мужчин протянул на раскрытой ладони вещи, которые, очевидно, изъяли у Алексея, пока он был без сознания: бумажник, связку ключей, смартфон и старинную монету.

Седобородый взял телефон, повертел его в руках.

– Что за диковина такая? – он потыкал пальцем в тёмный экран. – На компас не похоже, на зеркало тоже… – он поднёс смартфон к уху, потряс. – Пустое внутри. Для чего служит?

– Это… амулет, – неожиданно для себя солгал Алексей. Что-то подсказывало ему, что правду лучше не говорить. – Для защиты от злых духов.

– Амулет, значит, – недоверчиво протянул седобородый. – А это что? – он взял бумажник и раскрыл его. – Бумажки с ликами… Деньги, что ли, такие?

– Да, – кивнул Алексей. – В моём… городе такими пользуются.

– И откуда ж ты родом, если не из Пскова? – сощурился седобородый.

– Я из Пскова, – повторил Алексей. – Только… не из вашего времени.

Трое мужчин переглянулись. Младший из них перекрестился.

– Бес, – прошептал он. – Точно бес. Надо к отцу Варсонофию его отвести.

– Погоди, Никита, – остановил его седобородый. – Дай разобраться. – Он снова посмотрел на Алексея. – Ты что же, колдун? Чернокнижник?

– Нет, – Алексей отчаянно пытался придумать, что сказать. – Я… я из будущего. Из времени, которое ещё не настало. Я не знаю, как сюда попал.

Он понимал, насколько безумно это звучит, но что ещё он мог сказать? Правда была настолько невероятной, что любая ложь звучала бы ещё подозрительнее.

– Из будущего, значит, – седобородый подошёл ближе и наклонился к Алексею. – И какой нынче год в твоём будущем?

– 2023-й от Рождества Христова, – ответил Алексей.

– Вишь ты, – присвистнул третий мужчина, до сих пор молчавший. – Почти за пять сотен лет вперёд заглянул. И что, мы Баторию отпор дадим?

Это упоминание подтвердило худшие опасения Алексея. Каким-то невероятным образом он действительно попал в 1581 год, во время осады Пскова польским королём Стефаном Баторием.

– Да, – твёрдо сказал он. – Псков выстоит. Баторий не возьмёт город.

Седобородый внимательно всматривался в его лицо, словно пытаясь определить, лжёт он или говорит правду.

– А монета эта? – он взял со стола старинную монету, которую Алексей нашёл на складе. – Откуда у тебя монета с ликом Батория?

– Я нашёл её в своём времени, – объяснил Алексей. – И после этого мне начали сниться сны о Пскове, об осаде. А потом… потом появилось синее сияние, и я очутился здесь.

– Синее сияние? – седобородый снова переглянулся с товарищами. – Иван, а ведь сторож Митрич говорил о синем свете в подвале, помнишь?

– Было дело, – кивнул тот, что помоложе. – Только мы думали, он спьяну бредит.

Седобородый задумчиво погладил бороду, потом вдруг решительно достал нож. Алексей напрягся, но мужчина лишь разрезал верёвки на его руках.

– Встать можешь? – спросил он.

Алексей неуверенно поднялся на ноги. Тело слушалось плохо, ноги дрожали, но он устоял.

– Пойдём, – сказал седобородый. – К воеводе тебя сведём. Пусть он решает, что с тобой делать. Я Мирон Степанович, острожный голова. А это Иван да Никита, помощники мои.

– Алексей, – представился он в ответ. – Алексей Новиков.

– Чудное прозвище, – хмыкнул Мирон. – Ну, пойдём, Алексей Новиков из будущего.

Выйдя из здания, которое, судя по всему, было острогом – тюрьмой, Алексей застыл в изумлении. Перед ним раскинулся средневековый Псков во всей своей красе: деревянные и каменные строения, церкви с блестящими на солнце куполами, мощёные улицы, по которым сновали люди в старинных одеждах. Вдалеке высились крепостные стены Крома – псковского кремля.

Сон стал явью. Или реальность обернулась сном – Алексей не был уверен, что из двух вернее. Но одно он знал точно: каким-то непостижимым образом он оказался в прошлом. В 1581 году. Во время одной из самых драматичных страниц в истории своего родного города.

– Что, нравится? – усмехнулся Мирон, заметив его изумлённый взгляд. – Краше города на Руси не сыскать.

– В моём времени Псков тоже красивый, – машинально ответил Алексей. – Только… другой.

– Ещё бы, – кивнул Мирон. – Пять веков – не шутка. Небось, всё каменное у вас там?

– Да, в основном, – Алексей всё ещё не мог поверить, что ведёт светскую беседу с человеком из шестнадцатого века.

– А телеги у вас какие? – с любопытством спросил молчавший до этого Никита.

– Телеги? – Алексей улыбнулся. – У нас машины. Железные повозки, которые едут сами, без лошадей.

– Врёшь! – выпучил глаза Никита. – Как же без лошадей-то?

– Не бубни, – одёрнул его Мирон. – Потом расспросишь. Нам к воеводе надо поспешить.

Они шли через город, и Алексей жадно впитывал каждую деталь. Псков 1581 года был совсем не похож на тот город, который он знал. Но в то же время что-то неуловимо знакомое было в изгибах улиц, в расположении храмов, в самом воздухе.

Люди с любопытством оглядывались на странного человека в необычной одежде, но, видя его конвой, старались не задерживать взгляд. Алексей же разглядывал их с не меньшим интересом: женщины в длинных сарафанах и кокошниках, мужчины в кафтанах и лаптях, дети, играющие прямо на улицах.

Но чем ближе они подходили к центру города, тем больше замечал Алексей признаки военного времени: часовые на стенах, телеги с припасами, спешащие по делам служивые люди. Город готовился к осаде.

– Когда Баторий подойдёт к городу? – спросил он у Мирона.

– А ты не знаешь? – удивился тот. – Ты ж из будущего.

– Я знаю, что это было в августе 1581 года, – ответил Алексей. – Но не помню точную дату.

– Разведка доносит, что дня через три-четыре будет у стен, – мрачно сказал Мирон. – Уже к Острову подходит, а оттуда до нас рукой подать.

Они миновали ещё несколько улиц и вышли на большую площадь перед Кромом. Здесь царило оживление: служилые люди сновали туда-сюда, во дворе разгружали телеги с продовольствием, кузнецы чинили оружие.

– Ну вот, пришли, – сказал Мирон, указывая на массивное каменное здание внутри крепостных стен. – Здесь воевода наш, князь Иван Петрович Шуйский, заседает. Да смотри у меня, – он внезапно схватил Алексея за плечо, – правду говори. Князь шутить не любит. Коли обман учует – не сносить тебе головы.

– Я не собираюсь лгать, – серьёзно ответил Алексей. Страх, который он испытывал поначалу, постепенно отступал, сменяясь странным чувством… предназначения? Словно всё, что происходило с ним, было неслучайно.

Воеводские палаты встретили их полумраком и прохладой. Стены были увешаны оружием и знамёнами, вдоль них стояли массивные деревянные скамьи. В центре зала находился большой стол, за которым сидели несколько человек, склонившихся над какими-то бумагами.

– Мирон Степанович к воеводе, – объявил Мирон стражнику у входа.

– Обожди маленько, – кивнул тот. – Совет военный идёт.

Они встали у стены, ожидая. Алексей с интересом рассматривал людей за столом. В центре сидел, очевидно, сам воевода – крупный мужчина средних лет с властным лицом и окладистой тёмной бородой. Рядом с ним – несколько бояр и воинов, судя по одежде.

– Рати Баториевы уже под Островом, – говорил воевода, водя пальцем по какой-то карте. – Город долго не продержится. Как падёт Остров, так и к нам двинутся. Что у нас с запасами, Афанасий?

– Муки на два месяца хватит, воевода, – ответил пожилой боярин. – Соли, мяса солёного тоже в достатке. С водой может быть труднее – колодцы не все чищены.

– Распорядись, чтобы почистили, – кивнул воевода. – А что с порохом?

– Двадцать бочек есть, – отозвался другой человек, одетый богаче остальных. – И свинца для пуль пуд пятьдесят.

– Мало, – нахмурился воевода. – Надо ещё достать. И оружие проверить всё. Каждый меч, каждый мушкет должен быть в боевой готовности.

Совещание продолжалось ещё некоторое время. Наконец, воевода заметил Мирона с его спутниками.

– Мирон Степанович! – позвал он. – Что у тебя?

– Человека странного поймали, воевода, – выступил вперёд Мирон. – В остроге объявился, неведомо как. Одежда чудная, вещи диковинные. Говорит, что из будущего он.

По залу пробежал ропот. Воевода нахмурился ещё сильнее.

– Из будущего, говоришь? – он окинул Алексея пристальным взглядом. – Подойди ближе, человек.

Алексей сделал несколько шагов вперёд. Сердце его колотилось как бешеное, но он постарался не показывать страха.

– Как звать тебя? – спросил воевода.

– Алексей Новиков, – ответил он, удивляясь, как твёрдо звучит его голос.

– И откуда ты явился, Алексей Новиков?

– Из Пскова, – сказал Алексей. – Но из другого времени. Из будущего. Из 2023 года от Рождества Христова.

Снова ропот, более громкий. Кто-то из присутствующих перекрестился.

– И как же ты сюда попал? – в голосе воеводы слышалось недоверие, но и интерес тоже.

– Я сам не знаю точно, – честно ответил Алексей. – В моём времени я работал на… фабрике. Нашёл старинную монету с изображением Стефана Батория. – Он кивнул на монету, которую Мирон положил на стол вместе с остальными его вещами. – После этого мне начали сниться сны о Пскове, об осаде. А потом появилось синее сияние, и я оказался здесь.

– Синее сияние, – задумчиво повторил воевода. – Митрич, сторож острожный, тоже о синем сиянии говорил.

– Воевода, не верь ему, – вмешался один из бояр. – Это морок, наваждение. Может, лазутчик Баториев?

– А может, и правду говорит, – возразил пожилой Афанасий. – Вон, одежда на нём какая чудная. И вещи странные.

Воевода взял со стола смартфон Алексея, повертел в руках.

– Что это такое? – спросил он прямо.

– Это… устройство для общения на расстоянии, – решил не вдаваться в технические подробности Алексей. – В моём времени такие есть почти у каждого человека.

– И как же оно работает? – прищурился воевода.

– Оно… – Алексей замялся. Как объяснить принцип работы мобильного телефона человеку из шестнадцатого века? – Оно использует невидимые волны, чтобы передавать голос и изображения. Но здесь оно не работает. Ему нужны особые… башни, которых ещё не изобрели.

– Занятно, – воевода положил телефон и взял бумажник. – А это?

– Здесь хранятся деньги и… документы, подтверждающие, кто я такой, – объяснил Алексей.

Воевода достал его паспорт, открыл, удивлённо приподнял брови, глядя на фотографию.

– И вправду твоё лицо, – он перевёл взгляд на Алексея. – Ровно как живое. Чудеса.

Он продолжил изучать содержимое бумажника, доставая банковские карты, визитки, чеки из магазинов. Наконец, отложил всё в сторону и снова посмотрел на Алексея.

– Предположим, ты говоришь правду, – медленно произнёс он. – И ты действительно из будущего. Что тогда тебе известно о том, что нас ждёт? О судьбе Пскова?

Алексей понимал, что это ключевой момент. То, что он скажет сейчас, может решить его судьбу.

– Я знаю, что Псков выстоит, – твёрдо сказал он. – Осада продлится почти полгода, с августа 1581 года до февраля 1582-го. Баторий предпримет несколько штурмов, но псковичи отобьют их все. В конце концов, польский король будет вынужден отступить.

По залу пронёсся одобрительный гул. Лица многих присутствующих просветлели.

– А ещё что знаешь? – спросил воевода. – Какие хитрости Баторий применит? Как нам лучше защищаться?

– Я… – Алексей запнулся. – Я не помню всех подробностей. В моём времени прошло почти пятьсот лет с тех событий. Я знаю лишь то, что сохранилось в учебниках истории.

– Жаль, – в голосе воеводы прозвучало разочарование. – Было бы полезно знать планы врага наперёд.

– Но я готов помочь, – неожиданно для себя сказал Алексей. – Чем смогу. Я… я знаю некоторые вещи, которые могут быть полезны.

– Какие же? – заинтересовался воевода.

– Например, о том, как лечить раны, чтобы избежать заражения. Или о том, как очищать воду. В моём времени люди знают больше о… природе вещей.

Воевода задумчиво погладил бороду.

– Что скажете, бояре? – обратился он к присутствующим. – Верить ему или нет?

– Колдовство это, – проворчал один из них. – Бесовское наваждение.

– А по мне, так правду говорит, – возразил Афанасий. – Глаза честные. И про осаду рассказал то, что Митрополит Нифонт предсказывал – что выстоим мы.

– Воевода, позволь слово молвить, – вперёд выступил человек в длинной тёмной одежде, которого Алексей сначала не заметил. Судя по облачению, это был священник. – Я отец Варсонофий. Позволь мне поговорить с этим человеком наедине. Может, Господь через него знамение нам посылает.

Воевода задумался, потом кивнул.

– Будь по-твоему, отче. Поговори с ним. А потом решим, что с ним делать. – Он повернулся к Мирону. – Отведи его к отцу Варсонофию в келью. И стражу поставь, чтобы не сбежал.

– Не сбегу, – покачал головой Алексей. – Мне некуда бежать. Я даже не знаю, как вернуться в своё время.

– Это мы ещё посмотрим, – хмыкнул воевода. – Иди с Богом. И помни – если ты действительно послан нам в помощь, то будешь принят с почётом. А если лжёшь или замышляешь недоброе – не сносить тебе головы.

Келья отца Варсонофия находилась в монастыре неподалёку от Крома. Это было небольшое, скромно обставленное помещение с узким окном, деревянной кроватью, столом и несколькими иконами на стенах.

– Садись, сын мой, – священник указал на лавку у стены. – Не бойся, никто тебя не обидит.

– Я не боюсь, – сказал Алексей, присаживаясь. – Просто всё это… слишком невероятно.

– Для Бога нет ничего невозможного, – спокойно ответил отец Варсонофий. – Если Он решил послать тебя из будущего в наше время, значит, на то была Его воля.

Алексей с интересом рассматривал священника. Отец Варсонофий был немолод – лет шестидесяти, с длинной седой бородой и ясными голубыми глазами. Что-то в его облике внушало доверие.

– Расскажи мне ещё раз, как ты сюда попал, – попросил священник. – Только подробнее.

И Алексей рассказал – о своей жизни в XXI веке, о работе на фабрике, о семье, о найденной монете, о странных снах и, наконец, о синем сиянии, которое перенесло его сюда.

Отец Варсонофий слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда кивая или переспрашивая какие-то детали.

– И ты говоришь, что в твоём времени Псков всё ещё стоит? – спросил он, когда Алексей закончил свой рассказ.

– Да, конечно, – кивнул Алексей. – Это один из древнейших городов России… то есть Руси. Люди гордятся его историей, особенно тем, как он выстоял во время осады Батория.

– Слава Богу, – перекрестился священник. – Значит, не напрасны будут наши труды и жертвы.

Он задумчиво посмотрел в окно, за которым виднелись купола церквей и крыши домов.

– Знаешь, сын мой, в нашем монастыре хранится древняя книга, – медленно произнёс он. – Её привёз из Царьграда один монах лет сто назад. В ней есть пророчество… о человеке, который придёт из времени, ещё не наступившего, чтобы помочь Пскову в час великой опасности.

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Пророчество? Обо мне?

– Не знаю, о тебе ли, – покачал головой отец Варсонофий. – Но совпадений много. В пророчестве говорится о синем свете, о человеке из далёкого будущего, о монете с ликом врага…

– И… что должен сделать этот человек? – осторожно спросил Алексей.

– Спасти город от врага, – просто ответил священник. – Каким образом – не сказано. Но сказано, что будет он сначала чужим среди своих, потом своим среди чужих, и что подвиг его спасёт многие жизни.

Алексей почувствовал, как внутри нарастает протест. Всё это какая-то ошибка. Он не герой, не воин, не спаситель. Он обычный человек из XXI века, начальник отдела технического контроля на фабрике. Как он может спасти город от армии Батория?

– Отец Варсонофий, – сказал он, стараясь говорить спокойно, – я думаю, вы ошибаетесь. Я не тот человек. Я ничего не знаю о войне, о средневековом оружии, о тактике. Я просто хочу вернуться домой, к своей семье.

– Возможно, ты прав, – кивнул священник. – Возможно, ты просто заблудившаяся душа, которую Господь по каким-то причинам забросил в наше время. Но подумай вот о чём: случайно ли ты нашёл ту монету? Случайно ли тебе снились сны именно о Пскове, именно об осаде? Случайно ли ты появился здесь именно сейчас, когда враг у ворот?

Алексей не нашёлся, что ответить. Действительно, слишком много совпадений.

– Я не знаю, – честно признался он. – Но даже если это не случайно, я не понимаю, чем могу помочь. Я не воин, не стратег. Я даже меч в руках никогда не держал.

– Бог даёт испытания по силам, – мягко сказал отец Варсонофий. – Если Он привёл тебя сюда, значит, ты сможешь выполнить то, что должен.

Алексей покачал головой, но спорить не стал. Происходящее всё ещё казалось ему странным сном, из которого он вот-вот проснётся.

– А что насчёт возвращения домой? – спросил он. – Есть ли способ?

– В пророчестве говорится, что человек из будущего вернётся в своё время, если захочет, – ответил священник. – Но как именно это произойдёт – не сказано.

«Прекрасно, – подумал Алексей. – То есть я застрял здесь, пока не выполню какую-то миссию, о которой даже не знаю».

– И что теперь? – спросил он вслух. – Что со мной будет?

– Это решать воеводе, – сказал отец Варсонофий. – Но я скажу ему, что верю в твою историю и что ты прислан нам в помощь. Думаю, тебе позволят остаться в городе, может быть, даже помогать чем-то. Но доверие ещё нужно будет заслужить.

Алексей кивнул. В сложившейся ситуации это был, пожалуй, лучший вариант.

– Я хочу попросить тебя об одном, – сказал священник. – Не рассказывай всем о том, что ты из будущего. Людям будет трудно это понять, они могут испугаться, посчитать тебя колдуном или бесом. Лучше скажем, что ты купец из дальних земель, который странно одевается и говорит, потому что таков обычай в его стране.

– Хорошо, – согласился Алексей. – Это разумно.

– И ещё, – добавил отец Варсонофий, – храни эту монету. – Он достал из кармана монету с изображением Батория и протянул Алексею. – Если пророчество верно, она поможет тебе вернуться домой, когда придёт время.

Алексей взял монету. Она казалась тёплой, почти горячей в его ладони.

– Спасибо, – искренне сказал он.

– Не благодари, – улыбнулся священник. – Лучше помолись. Нам всем предстоят тяжёлые времена.

После разговора с отцом Варсонофием Алексея отвели обратно к воеводе. Тот уже закончил совет и теперь сидел один за столом, изучая какие-то бумаги.

– Ну что, поговорил со святым отцом? – спросил он, когда Алексей вошёл.

– Да, воевода, – кивнул тот, стараясь подражать местной манере речи.

– И что он сказал о тебе?

– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Он обещал поговорить с вами сам.

– Уже поговорил, – хмыкнул воевода. – Говорит, ты не опасен и можешь быть полезен. Даже про какое-то пророчество упомянул.

Алексей промолчал, не зная, что сказать.

– Ладно, – воевода отложил бумаги и внимательно посмотрел на него. – Решил я так: останешься в городе. Под присмотром, конечно. Будешь жить у Михея-кузнеца, он вдовец, места у него много. А пока разберёмся, кто ты на самом деле и зачем здесь, будешь помогать в лазарете. Говоришь, знаешь, как раны лечить лучше наших лекарей? Вот и проверим.

– Спасибо, воевода, – Алексей поклонился, как видел это у других.

– Не благодари раньше времени, – строго сказал князь Шуйский. – Я тебе пока не доверяю. Но если действительно поможешь городу – будешь вознаграждён. А если что не так – голову на кол, понял?

– Понял, – кивнул Алексей, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

– И вот ещё что, – добавил воевода. – Отец Варсонофий предложил, чтобы ты представлялся купцом из дальних земель. Так и будем говорить. Одежду тебе другую справим, чтобы не выделялся. А эти твои вещи, – он кивнул на смартфон и бумажник, – я пока у себя сохраню. Не доверяю я этим диковинам.

– Как скажете, – согласился Алексей. Он понимал, что выбора у него особо нет.

– Ну, иди, – воевода махнул рукой. – Мирон тебя проводит к Михею. А завтра с утра – в лазарет, к лекарю Силантию. Он уже предупреждён.

Алексей поклонился и вышел из палат вслед за Мироном. Голова его была полна мыслей. Он всё ещё не до конца верил в происходящее, но выбора не было – приходилось принимать реальность такой, какая она есть.

«Лена, Дарина, Василиса, – думал он, шагая по улицам средневекового Пскова. – Я обязательно вернусь к вам. Но, похоже, сначала мне придётся пережить осаду».

Дом Михея-кузнеца находился недалеко от городской стены, в районе, где жили в основном ремесленники. Это был добротный деревянный сруб с крытым двором, кузницей и небольшим садом.

Сам Михей оказался крепким мужчиной лет сорока, с обожжёнными руками и открытым, дружелюбным лицом. Он без лишних вопросов принял нового жильца, показал ему небольшую комнату на втором этаже и предложил ужин.

– Мирон сказал, ты купец из дальних земель, – сказал Михей, наливая Алексею щей из большой глиняной миски. – И что воевода велел тебе у меня пожить.

– Да, это так, – кивнул Алексей, осторожно пробуя горячее блюдо деревянной ложкой. Щи оказались непривычно кислыми, но вполне съедобными.

– Ну и ладно, – пожал плечами кузнец. – Места у меня хватает, с тех пор как жена померла, а сын в Новгород подался. Ты, главное, правила соблюдай: рано вставай, поздно ложись, в дому не шуми, баб не води.

– Не буду, – улыбнулся Алексей, отламывая кусок плотного чёрного хлеба.

– Вот и добро, – кивнул Михей. – А работать где будешь?

– В лазарете, – ответил Алексей. – Воевода сказал, что я могу помочь лекарю Силантию.

– А, к Силантию, значит, – хмыкнул кузнец. – Хороший человек, хоть и строгий. Лечит знатно, многим жизнь спас. Если Баторий придёт, работы у вас будет много.

– Когда он придёт? – спросил Алексей. – Точно известно?

– Разведка доносит, что дня через три будет у стен, – ответил Михей. – Уже Остров взял, там всех порубил, никого не пощадил. Зверь, а не человек.

Алексей задумался. Если верить историческим источникам, которые он читал, осада начнётся 18 августа. Значит, сейчас примерно 15-16 августа 1581 года.

– А сегодня какое число? – спросил он.

– Шестнадцатый день августа, – ответил Михей. – А что?

– Просто интересно, – пожал плечами Алексей.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул кузнец. – А откуда ты сам-то будешь? Говоришь странно, не по-нашему.

– Издалека, – уклончиво ответил Алексей, вспомнив совет отца Варсонофия. – С севера.

– С немецкой земли, что ли? – прищурился Михей.

– Нет, я русский, – поспешно сказал Алексей. – Просто… из другого княжества. Где традиции немного другие.

– Ну, как скажешь, – Михей явно не поверил, но решил не настаивать. – Завтра одежду тебе справим, а то ходишь как чучело заморское. И к Силантию отведу, пусть берёт тебя в работу.

После ужина Алексей поднялся в отведённую ему комнату. Это было небольшое помещение с узким окном, застеклённым слюдой, деревянной кроватью, застеленной соломенным тюфяком, и сундуком для вещей. Просто, но чисто.

Оставшись один, он наконец смог осмыслить всё, что произошло за этот невероятный день. Каким-то образом он оказался в прошлом, за пять веков до своего рождения. В городе, который вот-вот окажется в осаде. И, судя по словам отца Варсонофия, есть какое-то пророчество, связывающее его с судьбой Пскова.

Алексей достал монету с изображением Стефана Батория и задумчиво покрутил её в пальцах. Тусклый свет свечи играл на её неровной поверхности.

«Что бы сказала Лена, если бы узнала, где я сейчас?» – подумал он с горькой улыбкой. Наверное, решила бы, что он сошёл с ума. Да он и сам не был уверен, что всё это не какой-то невероятно реалистичный сон или галлюцинация.

Но царапины на руках, полученные при падении, болели вполне реально. И голод, который он утолил щами и хлебом, был настоящим. И усталость, накатывающая сейчас, тоже не была иллюзией.

Алексей лёг на жёсткий тюфяк, подложив под голову свёрнутый кафтан, который дал ему Михей. Завтра начнётся его первый полный день в средневековом Пскове. И, судя по всему, скоро он станет свидетелем исторических событий, о которых раньше только читал в учебниках.

«Я вернусь, – мысленно пообещал он своей семье, зажав в кулаке монету. – Как только пойму, что от меня требуется, я найду способ вернуться».

С этой мыслью он закрыл глаза и почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Глава 4: Чужой мир

Утро в средневековом Пскове начиналось рано. Алексей проснулся от петушиного крика и неясного шума на улице. Сквозь слюдяное оконце пробивался тусклый рассветный свет. Первые несколько секунд он недоумевал, где находится, но затем воспоминания вчерашнего дня обрушились на него лавиной.

Он осторожно сел на тюфяке, морщась от боли в спине – непривычно жёсткая постель давала о себе знать. В комнате было прохладно, а во рту пересохло. Алексей машинально потянулся к прикроватной тумбочке за стаканом воды, но её, конечно, не оказалось.

– С добрым утром, купец заморский! – раздался громкий голос Михея из-за двери. – Вставай, уже солнце встало!

– Доброе утро, – хрипло отозвался Алексей, поднимаясь.

Дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин дома, уже полностью одетый и, судя по запаху металла и угля, поработавший в кузнице.

– Вот, держи, – Михей протянул Алексею стопку одежды. – Это сына моего, Прохора, вещи. Он покрупнее тебя был, но ничего, подвяжешь где надо. А твои… – он с сомнением посмотрел на джинсы и рубашку Алексея, сложенные на сундуке, – твои лучше спрячь подальше. Не дело это – в таком ходить.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Алексей, разглядывая принесённую одежду: холщовую рубаху, шерстяные штаны, кожаный пояс и что-то вроде короткого кафтана.

– Во дворе умывальня есть, – продолжал Михей. – А после завтрака я тебя к Силантию отведу, как воевода велел.

Одевшись в непривычную одежду, Алексей спустился вниз. Во дворе он нашёл умывальню – простой деревянный короб с водой, над которым нужно было мыться, поливая себя из ковша. Вода оказалась ледяной, и Алексей, привыкший к горячему душу, с трудом заставил себя умыться.

Завтрак состоял из гречневой каши с молоком и всё того же чёрного хлеба. Михей ел быстро, почти не глядя в миску, явно привыкший ценить время. Алексей старался не отставать, хотя грубая деревянная ложка казалась неудобной.

– Ну, что, – сказал Михей, вытирая рот тыльной стороной ладони, – на улицу-то выходил? Видел, что там творится?

– Нет ещё, – покачал головой Алексей.

– Народ в город стекается, – кузнец говорил с явным волнением. – Из окрестных деревень, с посадов, отовсюду. Кто с пожитками, кто с детьми малыми. Баторий уже близко, все спасаться бегут.

– В городе всем место найдётся? – спросил Алексей, вспоминая, что читал о перенаселённости осаждённых городов.

– Тесно будет, – признал Михей. – Но воевода распорядился всех принимать. Всё лучше, чем ляхам в руки попасть. – Он встал из-за стола. – Ну, пойдём, покажу тебе город, а потом к Силантию сходим.

Выйдя на улицу, Алексей сразу понял, о чём говорил Михей. По узким улочкам средневекового Пскова двигались потоки людей – крестьяне с тележками, нагруженными скарбом, женщины с детьми, ремесленники с инструментами. Гомон голосов, плач детей, мычание коров, блеяние овец – всё сливалось в какофонию, от которой закладывало уши.

– Куда же их всех размещают? – спросил Алексей, глядя на очередную семью с маленькими детьми, проходившую мимо.

– Кого к родственникам, кого по монастырям, кого в пустующие дома, – ответил Михей. – Городская управа всем местом распоряжается. Всех пристроят, не переживай.

Они шли по запруженным улицам, и Алексей жадно впитывал детали средневекового города. Деревянные дома с резными наличниками и крылечками, каменные церкви с блестящими на солнце куполами, торговые ряды, где, несмотря на приближение войны, всё ещё шла бойкая торговля. Псков жил, готовясь к осаде, но не впадая в панику.

– Смотри, стены-то наши какие, – с гордостью сказал Михей, когда они вышли на площадь, откуда открывался вид на крепостную стену. – Не одну осаду выдержали. И эту выдержат, дай Бог.

Стены действительно впечатляли – массивные, сложенные из огромных камней, с башнями через равные промежутки. Алексей знал, что в его времени эти стены сохранились, став одной из главных достопримечательностей Пскова. Но сейчас они были не музейным экспонатом, а действующим оборонительным сооружением, от которого зависели жизни тысяч людей.

– А вон там, видишь, люди на стенах? – Михей указал на фигурки, двигавшиеся по верху стены. – Это стрельцы. Дозор несут. Как заметят вражеское войско, сразу колокол забьют.

Они прошли ещё немного, и Михей вдруг остановился, хлопнув себя по лбу.

– Совсем забыл! Надо же в кузницу заглянуть. Мне заказ на наконечники для стрел сделали, срочный. Пойдём со мной, а потом уже к Силантию.

Кузница Михея располагалась в одном из ремесленных кварталов города. Это было приземистое здание с широкой дверью и отдельно стоящим навесом, где, очевидно, кузнец работал в тёплое время года. Внутри пахло металлом, углём и кожей. В углу пылал горн, рядом стояла наковальня, а вдоль стен располагались стеллажи с инструментами и готовыми изделиями.

– Добрый день, хозяин! – поприветствовал Михея плотный молодой человек, работавший у горна. – А я уже начал, как вы велели.

– Молодец, Фёдор, – одобрительно кивнул Михей. – Это мой подмастерье, – пояснил он Алексею. – Толковый парень, хоть и молодой ещё.

Фёдор с любопытством оглядел незнакомца, но вопросов задавать не стал.

– Ты продолжай работу, – сказал ему Михей. – А я только проверю, что там от Василия с литейного двора привезли, и мы пойдём.

Пока кузнец возился с какими-то ящиками в углу, Алексей с интересом рассматривал кузницу. В школе на уроках истории им рассказывали о средневековых ремёслах, но одно дело слушать теорию, и совсем другое – видеть настоящую действующую кузницу XVI века.

Его внимание привлекли готовые изделия на полках: подковы, ухваты, серпы, ножи, гвозди разных размеров. И оружие – наконечники для стрел и копий, кинжалы, даже несколько мечей в углу.

– Нравится? – спросил Михей, заметив его интерес. – Это всё моя работа. В Пскове немало кузнецов, но таких, как я, раз-два и обчёлся. Оружие не каждый сделать может, тут умение особое нужно.

– Впечатляет, – искренне сказал Алексей, взяв в руки один из кинжалов. Он был удивительно хорошо сбалансирован, с удобной рукоятью и острым, как бритва, лезвием.

– Осторожнее, – предупредил Михей. – Этот для воеводы делан, особая сталь.

– А вы мне не сможете какое-нибудь оружие дать? – вдруг спросил Алексей, сам удивляясь своему вопросу. – Для самозащиты.

– Зачем тебе? – прищурился кузнец. – Ты ж при лазарете будешь, не в дозоре.

– Мало ли, – пожал плечами Алексей. – Времена неспокойные.

Михей задумчиво почесал бороду, потом кивнул.

– Ладно, справедливо. Вот, держи. – Он снял с полки небольшой кинжал в простых ножнах. – Не самый лучший, но острый. В рукопашной сгодится.

– Спасибо, – Алексей принял подарок, пристроив его на поясе.

– Ну, пойдём к Силантию, – сказал Михей. – Фёдор, я к вечеру вернусь, ты тут сам управляйся.

Лазарет располагался в одном из монастырей недалеко от центра города. Это было длинное одноэтажное здание с множеством окон. Внутри оказалось неожиданно светло и чисто, хотя запах стоял специфический – смесь трав, уксуса и чего-то ещё, что Алексей не мог определить.

В большом зале в два ряда стояли деревянные кровати, на некоторых лежали больные. Между кроватями сновали люди в тёмной одежде – судя по всему, монахи, выполнявшие роль санитаров.

– Силантий! – громко позвал Михей. – Ты где? К тебе человека привёл!

Из дальнего конца зала к ним направился высокий худощавый мужчина средних лет с аккуратной тёмной бородой. Одет он был богаче, чем монахи, – в тёмно-синий кафтан с вышивкой по краям.

– Не кричи в лазарете, Михей, – строго сказал он. – Тут больные отдыхают.

– Прости, друг, – повинился кузнец. – Вот, привёл тебе помощника, как воевода велел. Алексеем зовут, купец заморский.

Силантий внимательно оглядел Алексея с головы до ног, словно оценивая.

– Так это ты тот самый, о котором весь город судачит? – спросил он. – Который невесть откуда взялся и невесть что знает?

– Наверное, – осторожно ответил Алексей, удивлённый тем, что о нём уже ходят слухи.

– Ну что ж, посмотрим, на что ты годен, – сказал Силантий. – Благодарю, Михей, что привёл его. Можешь идти по своим делам, я сам его наставлю.

Кузнец кивнул, хлопнул Алексея по плечу и ушёл. Силантий же повёл новоприбывшего вглубь лазарета.

– Я старший лекарь Пскова, – говорил он на ходу. – Учился врачебному искусству в Киеве и Новгороде, а также у заморских докторов. Знаю кровопускание, трепанацию, вправление костей и многое другое. – Он остановился и строго посмотрел на Алексея. – А ты что знаешь?

Алексей задумался. Его познания в медицине ограничивались базовым школьным курсом анатомии, тем, что он почерпнул из научно-популярных книг и статей, да курсами первой помощи, которые он проходил на работе. Но даже этого в XVI веке могло быть достаточно, чтобы спасти немало жизней.

– Я знаю, что раны нужно промывать чистой водой, чтобы избежать заражения, – начал он. – Знаю, что кровопускание чаще вредит, чем помогает. Знаю, что многие болезни передаются через грязные руки, поэтому лекарь должен мыть руки перед осмотром каждого больного.

Силантий удивлённо поднял брови.

– Интересные мысли, – сказал он. – Некоторые созвучны с тем, что говорили арабские врачи. Что ещё?

– При ранениях важно остановить кровь, – продолжил Алексей, вспоминая всё, что знал. – При переломах нужно обездвижить конечность. При сильных болях можно дать больному отвар мака или…

– Достаточно, – прервал его Силантий. – Я вижу, ты действительно кое-что смыслишь в лекарском деле. Откуда такие познания у купца?

– Я… много путешествовал, – неуверенно ответил Алексей. – Встречал разных лекарей, учился у них.

– Хм, – Силантий явно не был удовлетворён ответом, но решил не настаивать. – Ну что ж, проверим твои знания на деле. Иди за мной.

Он привёл Алексея в небольшую комнату в конце коридора, где на кровати лежал молодой человек с перевязанной рукой. Повязка была пропитана кровью и гноем.

– Вот, – сказал Силантий. – Вчера поранился в кузнице. Рана глубокая, воспалилась. Как будешь лечить?

Алексей осторожно приблизился к больному. Тот смотрел на него лихорадочно блестящими глазами.

– Сначала нужно снять повязку и осмотреть рану, – сказал Алексей. – Затем промыть её чистой водой, лучше кипячёной. Удалить омертвевшие ткани, если они есть. Потом наложить новую повязку с… – он запнулся, не зная, какие лекарства были доступны в XVI веке, – с мёдом, может быть? Или с прополисом? У них есть антисептические свойства.

– С мёдом? – удивился Силантий. – Никогда не слышал о таком. Обычно мы используем горячее масло, чтобы выжечь дурную кровь.

Алексей вздрогнул, представив, какую боль должна причинять такая «терапия».

– Горячее масло убивает не только… дурную кровь, но и здоровые ткани, – осторожно сказал он. – От этого заживление идёт медленнее. Мёд же не вредит здоровым тканям, но препятствует гниению.

Силантий с интересом посмотрел на него.

– Никогда не слышал такого, но звучит разумно, – сказал он. – Давай попробуем твой метод. Если он не поможет, всегда можно вернуться к проверенным средствам.

Следующий час Алексей провёл, обрабатывая рану молодого подмастерья. Сначала он тщательно вымыл руки в тазу с водой, добавив туда немного уксуса, который нашёлся у Силантия. Затем осторожно снял повязку, обнажив глубокий порез, края которого были красными и опухшими. Рана явно была инфицирована.

Алексей промыл её кипячёной водой, которую принёс один из монахов-помощников, затем осторожно удалил гной и омертвевшие ткани маленьким ножом, который ему дал Силантий. Всё это время лекарь внимательно наблюдал за его действиями, не вмешиваясь, но готовый в любой момент взять дело в свои руки.

Закончив с очисткой, Алексей нанёс на рану мёд, смешанный с небольшим количеством мелко измельчённой коры дуба, которая, как он помнил, обладала дубильными свойствами и должна была помочь в остановке воспаления. Затем наложил чистую льняную повязку.

– Вот и всё, – сказал он, закрепляя повязку. – Теперь нужно менять её два раза в день, каждый раз промывая рану и накладывая свежий мёд с корой. И давать больному пить больше чистой воды.

– Необычный подход, – задумчиво сказал Силантий, когда они вышли из комнаты. – Но я вижу в нём логику. Если юноша пойдёт на поправку, я буду впечатлён.

– Должен пойти, – уверенно сказал Алексей. – Если не разовьётся общее заражение крови. Но для этого нужно было бы давать ему… – он осёкся, понимая, что антибиотиков в XVI веке не существовало.

– Что давать? – заинтересовался Силантий.

– Есть такие плесневые грибы, – осторожно начал Алексей, вспоминая историю открытия пенициллина, – которые могут бороться с заражением крови. Но их нужно особым образом выращивать и обрабатывать.

– Плесень? – недоверчиво переспросил Силантий. – Как может грязь лечить?

– Это особая плесень, – попытался объяснить Алексей. – Она… убивает болезнетворные организмы в крови.

– Болезнетворные организмы? – Силантий явно не понимал, о чём речь. – Ты говоришь о злых духах болезни?

Алексей понял, что заходит слишком далеко. Теория микробов не будет открыта ещё три столетия, и объяснить концепцию бактерий человеку XVI века было практически невозможно.

– В некотором роде, – уклончиво ответил он. – Но это сложно объяснить, и ещё сложнее найти нужную плесень. Давайте пока сосредоточимся на том, что у нас есть под рукой.

– Хорошо, – согласился Силантий, хотя было видно, что его заинтересовала странная теория. – Пойдём, покажу тебе остальных больных.

К вечеру Алексей был измотан как физически, так и морально. Весь день он помогал Силантию с больными, применяя свои ограниченные медицинские знания. К его удивлению, даже базовые принципы гигиены и антисептики, которые он предложил, вызывали у лекаря искренний интерес.

– Никогда не задумывался о том, что болезни могут передаваться через руки, – говорил Силантий, когда они ужинали в небольшой комнате при лазарете. – Но в этом есть смысл. Я замечал, что болезни часто распространяются среди тех, кто живёт вместе или часто общается.

– Именно, – кивнул Алексей. – Поэтому так важно мыть руки, особенно после контакта с больными или перед едой.

– А твоя идея с кипячением инструментов перед использованием… – продолжал размышлять Силантий. – Это похоже на очищение огнём, о котором говорили древние.

– Да, огонь убивает… злых духов болезни, – согласился Алексей, решив придерживаться терминологии, понятной средневековому лекарю.

Их беседу прервал шум на улице. Силантий подошёл к окну и выглянул наружу.

– Что там? – спросил Алексей.

– Беженцы прибыли, – мрачно ответил лекарь. – Из деревни Череха. Говорят, видели авангард Баториева войска. Значит, завтра-послезавтра будут у стен.

Алексей тоже подошёл к окну. На улице собралась толпа крестьян с пожитками. Они выглядели измождёнными и напуганными. Среди них было много женщин и детей.

– Им нужна помощь? – спросил он.

– Наверняка есть больные и раненые, – кивнул Силантий. – Пойдём, посмотрим.

Они вышли на улицу. Беженцы столпились у ворот монастыря, ища пристанища. Монахи уже выносили хлеб и воду, помогали старикам и детям.

– Есть среди вас раненые или больные? – громко спросил Силантий. – Лазарет примет всех нуждающихся в помощи!

Из толпы вышла женщина, ведя за собой мальчика лет десяти с окровавленной повязкой на голове.

– Помогите ему, добрый человек, – попросила она. – На нас напали литовские разъездные. Мужа убили, а сына ранили. Он уже второй день в горячке.

Силантий осмотрел ребёнка и покачал головой.

– Рана серьёзная, – сказал он. – Нужно немедленно заняться им. Алексей, помоги мне отнести мальчика в лазарет.

Они осторожно перенесли ребёнка в отдельную палату. Мальчик был горячим на ощупь и бредил, что указывало на сильную инфекцию.

– Будем действовать по-твоему, – неожиданно сказал Силантий. – Промоем рану кипячёной водой, наложим мёд. Что ещё можно сделать?

Алексей задумался. В его времени ребёнка с такой травмой немедленно доставили бы в больницу, сделали бы рентген, назначили антибиотики, возможно, даже хирургическое вмешательство. Но здесь ничего этого не было.

– Нужно сбить жар, – сказал он. – Есть у вас отвар коры ивы? Или… не знаю, какие жаропонижающие травы вы используете?

– Есть кора ивы, ромашка, мята, – кивнул Силантий. – Сейчас велю монахам приготовить отвар.

Они провели несколько часов, борясь за жизнь мальчика. Алексей промыл и обработал рану, Силантий приготовил отвар для снижения температуры. Вместе они уложили ребёнка на чистую постель и приставили к нему одного из монахов, чтобы тот менял холодные компрессы на лбу.

– Теперь только ждать, – сказал Силантий, когда они закончили. – Если переживёт ночь, значит, выкарабкается.

Всё это время мать мальчика ждала за дверью, не сводя с неё глаз. Когда лекари вышли, она бросилась к ним.

– Как он? Будет жить?

– Мы сделали всё, что могли, – ответил Силантий. – Теперь нужно молиться. Можешь побыть с ним, только не буди.

Женщина со слезами благодарности поклонилась им и поспешила к сыну.

– Пойдём, – Силантий положил руку на плечо Алексея. – Тебе нужно отдохнуть. Завтра будет тяжёлый день.

Возвращаясь в дом Михея поздно вечером, Алексей чувствовал странное смешение эмоций. С одной стороны, он был вымотан физически и морально, с другой – испытывал удовлетворение от того, что смог применить свои знания и, возможно, спасти чью-то жизнь.

Михей встретил его на пороге.

– Ну как, прижился в лазарете? – спросил он, пропуская Алексея в дом.

– Вроде того, – кивнул Алексей. – Силантий оказался понимающим человеком. Прислушивается к советам.

– Он хороший лекарь, – согласился Михей. – Многих спас, меня в том числе. Два года назад чуть руку не потерял после ожога в кузнице. Силантий выходил.

Он указал на свою правую руку, покрытую шрамами от ожогов.

– Ужинать будешь? – спросил кузнец. – Я тебе оставил.

– Спасибо, но я поел в лазарете, – ответил Алексей. – Только пить хочется.

Михей налил ему квасу из большого кувшина. Алексей с благодарностью принял деревянную кружку и сделал глоток. Квас оказался кисловатым и освежающим.

– Новости есть? – спросил он, утолив жажду.

– Разведчики вернулись, – мрачно сказал Михей. – Говорят, Баторий уже близко. Завтра или послезавтра будет у стен. Войско огромное – тысяч сорок, не меньше.

– А у нас сколько защитников? – поинтересовался Алексей, хотя уже знал ответ из исторических источников.

– Стрельцов около восьми тысяч, детей боярских и дворян тысячи две, ополчения городского ещё тысяч пять наберётся, – подсчитал Михей. – Всего тысяч пятнадцать, может, чуть больше. Вчетверо меньше, чем у Батория.

– Но стены крепкие, – заметил Алексей. – И защищаться всегда легче, чем штурмовать.

– Это верно, – кивнул кузнец. – И воевода наш, князь Шуйский, воин опытный. Говорят, сам царь Иван Васильевич особо отличил его за доблесть.

Они помолчали, каждый думая о своём. Потом Михей вдруг спросил:

– А ты воевать-то умеешь, купец?

– Не особо, – честно признался Алексей. – Я больше по торговой части.

– Это плохо, – покачал головой Михей. – В осаде каждый мужчина – воин. Придётся и тебе на стены встать, когда Баторий штурмовать начнёт.

Алексей невольно сглотнул. Перспектива оказаться в гуще средневекового сражения его не радовала. Одно дело – помогать раненым в лазарете, и совсем другое – самому подставлять голову под стрелы и пули.

– Может, я лучше с Силантием в лазарете останусь? – предложил он. – Там я принесу больше пользы.

– Может, и так, – согласился Михей. – Но это решать воеводе. В любом случае, держать оружие тебе не помешает уметь. Завтра, если будет время, поучу тебя хотя бы мечом махать, чтоб в случае чего себя защитить мог.

– Спасибо, – кивнул Алексей, хотя перспектива уроков фехтования от средневекового кузнеца его скорее пугала, чем радовала.

– Ладно, иди, отдыхай, – сказал Михей. – Завтра тяжёлый день будет.

Поднявшись в свою комнату, Алексей тяжело опустился на кровать. Тело ныло от непривычной работы, а в голове роились мысли.

Он достал из кармана монету с изображением Стефана Батория, которая каким-то образом перенесла его в прошлое. В тусклом свете свечи она поблёскивала, словно насмехаясь над ним.

«Что я здесь делаю?» – в который раз спросил себя Алексей. Если пророчество, о котором говорил отец Варсонофий, правда, то на нём лежит какая-то важная миссия. Но какая? Как человек из XXI века, не умеющий ни воевать, ни выживать в средневековых условиях, может повлиять на исход осады?

Его мысли прервал стук в дверь.

– Войдите, – сказал он, пряча монету обратно в карман.

Дверь открылась, и на пороге появился Михей с каким-то свёртком в руках.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая свёрток Алексею. – Это кафтан потеплее и сапоги. Ночи уже холодные, а в лазарете, говорят, сквозняки сильные.

– Спасибо, – растроганно сказал Алексей, принимая подарок. – Ты очень добр ко мне, хотя мы едва знакомы.

– Пустое, – отмахнулся кузнец. – В трудные времена людям нужно помогать друг другу. К тому же, мне Силантий сказал, что ты знаешь необычные способы лечения ран. Может, твоё умение ещё и мне пригодится, когда ляхи пойдут на штурм.

Он помолчал, а потом добавил:

– И ещё кое-что. Я видел, как ты на улице глазами хлопал, словно дитя малое, впервые в город попавшее. И говоришь ты странно, не как купец заморский, а как… не знаю кто. – Михей пристально посмотрел на Алексея. – Не знаю, кто ты на самом деле и откуда, но чую – не простой ты человек. И то, что ты появился сейчас, перед осадой, тоже неспроста.

Алексей не знал, что ответить. Он не хотел лгать человеку, который проявил к нему такую доброту, но и всю правду рассказать не мог.

– Я… не могу всего объяснить, – наконец сказал он. – Но я не враг. И хочу помочь, чем смогу.

– И то хорошо, – кивнул Михей. – Остальное сам расскажешь, когда время придёт. А сейчас спи. Завтра нас ждёт много работы.

Алексей проснулся от звука колоколов. Они звонили не мелодично, как для службы, а резко, тревожно – набат. Он вскочил с постели и бросился к окну. На улице царила суматоха: люди бежали, что-то кричали, солдаты спешили к крепостным стенам.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Михей, уже полностью одетый и с мечом на поясе.

– Просыпайся! – крикнул он. – Ляхи пришли! Баторий у стен!

Алексей лихорадочно начал одеваться, натягивая штаны и рубаху, которые дал ему кузнец.

– Что мне делать? – спросил он, пристёгивая кинжал к поясу.

– В лазарет иди, – ответил Михей. – Силантий уже послал за тобой, но гонец не успел. Скоро раненые пойдут, нужно готовиться. А я на стены – каждый меч сейчас на счету.

– Будь осторожен, – сказал Алексей, неожиданно для себя почувствовав искреннюю тревогу за кузнеца.

– И ты, – Михей хлопнул его по плечу. – Бог даст, свидимся ещё.

Они выбежали на улицу. Город преобразился: везде сновали вооружённые люди, женщины уводили детей в подвалы и погреба, кто-то тащил мешки с песком для укрепления ворот. В воздухе стоял гул голосов, лай собак, ржание лошадей.

– Туда! – Михей указал в сторону монастыря, где находился лазарет. – Иди быстрее! А я на Великую башню!

Они разошлись в разные стороны. Алексей поспешил к лазарету, лавируя между бегущими людьми и повозками. По пути он несколько раз останавливался, завороженный видом города, готовящегося к осаде. Это было как кадры из исторического фильма, только настоящие, живые, объёмные.

Добравшись до монастыря, он нашёл лазарет в состоянии лихорадочной подготовки. Монахи расставляли дополнительные кровати, кипятили воду, готовили повязки и снадобья. Силантий метался между помощниками, раздавая указания.

– А, вот и ты! – воскликнул он, заметив Алексея. – Слава Богу! Нам каждая пара рук пригодится. Пока раненых нет, но скоро будут – Баторий выставил пушки и готовится обстреливать город.

– Что мне делать? – спросил Алексей, ощущая странное спокойствие. Суета и неразбериха вокруг почему-то не пугали его, а наоборот, мобилизовали.

– Помоги с подготовкой повязок, – указал Силантий. – Вон там, брат Никодим покажет. И проверь, сколько у нас мёда – твой метод лечения ран вчера хорошо сработал, будем применять его и дальше.

Алексей кивнул и направился к монаху, занятому нарезанием полосок ткани для повязок. Работа закипела.

Через час раздался первый грохот пушек. Стены монастыря слегка задрожали.

– Начинается, – мрачно сказал Силантий. – Молись, Алексей, чтобы Господь дал нам сил выдержать всё, что предстоит.

Алексей не был особенно религиозным человеком, но в этот момент действительно произнёс короткую молитву – за себя, за Михея, за всех жителей осаждённого города. И, конечно, за свою семью, оставшуюся в далёком будущем.

«Я вернусь, – снова пообещал он мысленно. – Как только пойму, зачем я здесь, я найду способ вернуться».

Но пока ему предстояло пережить осаду Пскова войсками Стефана Батория – событие, которое он раньше знал только из учебников истории, а теперь должен был пережить лично.

За стенами монастыря снова грохнули пушки, и на этот раз звук был ближе – первые ядра упали где-то в городе. А значит, скоро в лазарете появятся первые раненые.

Осада Пскова началась.

Глава 5: Осада начинается

Первые раненые появились в лазарете ещё до полудня. Двоих стрельцов, пострадавших при обвале части стены после попадания ядра, принесли на самодельных носилках их товарищи. У одного была сломана нога, у другого – множественные ушибы и рваная рана на плече.

– Алексей! – крикнул Силантий. – Займись тем, что с ногой! Я возьму второго!

Алексей кивнул и поспешил к раненому. Стрелец, молодой парень лет двадцати, стонал от боли, его лицо покрывала бледность, смешанная с кирпичной пылью.

– Потерпи, сейчас помогу, – сказал Алексей, осторожно ощупывая ногу. Перелом был очевидным – голень неестественно выгнулась, но, к счастью, кость не прорвала кожу.

– Мне нужны две прямые дощечки, длиной с голень, и чистые повязки, – обратился он к помогавшему монаху. – И ещё… есть у вас что-нибудь обезболивающее? Настой мака или мандрагоры?