Ноль-Бригада. Код 02

Пролог

От автора, или Инструкция по сборке ангела

Вы никогда не задумывались, куда уходит звук сирены после того, как машина скорой помощи проносится мимо и растворяется в потоке? Он не затихает. Он сворачивается в плотный звуковой клубок и оседает на стенах домов, впитывается в асфальт, прилипает к подошвам прохожих, как жвачка. Город – это губка, пропитанная чужими паническими вызовами. Эта книга – попытка собрать один такой день из вот этих вот застывших звуковых капель, из миазмов выгоревшего тосола и дезинфектанта, из обрывков фраз, выловленных рацией в эфире, пахнущем статическим электричеством и страхом.

Главный герой – фельдшер. Но не подумайте, что это профессия. Это – состояние интерфейса. Он – курсор, которым кто-то водит по карте города, тыкая в очаги боли. Его «скорая» – не автомобиль, а мобильная кабина для переодевания реальности. Белый халат – всего лишь униформа демона, который приходит не за душой, а чтобы выдать справку о том, что ее, возможно, и не было. Ведь если боли нет в протоколе осмотра, значит, ее и не существовало.

Люди звонят 03 (или 103, или 112 – цифры не имеют значения, это просто пин-коды для активации скрипта) не тогда, когда им плохо. Им плохо всегда. Они звонят в тот единственный момент, когда алгоритм их страдания синхронизируется с общим трендом городского страдания и выстреливает уведомлением в бесконечный офис мироздания.

Диспетчер – это всего лишь голосовой помощник, озвучивающий решение системы: «Приоритет: неотложка. Время ответа: вечность».

Каждый вызов в этой книге – это не история болезни. Это – пост в ленте. Лайк – это удачно поставленный укол. Репост – это доставка в приемный покой. А комментарий – это строчка в графе «диагноз», которую все равно никто никогда не прочитает.

Мы все живем в поле неразрешенных когнитивных конфликтов. Обычный человек просто чувствует тревогу. Система видит это как ошибку 503 Service Unavailable. И отправляет на место бригаду аварийных экзорцистов – фельдшеров и санитаров – чтобы те перезапустили сердце, почистили кэш сознания или просто исправили ошибки ударом кулака по грудине.

Эта книга – дневник одного такого «аптейма». Не ищите в нем правды жизни. Ищите баги. И помните: если после прочтения у вас заболит сердце, голова или душа – это не значит, что вы что-то поняли. Это значит, что ваш номер был следующим в очереди на вызов.

Ваш проводник в никуда,

Александр Спасов.

Глава 1.

Загрузка интерфейса. Уровень когнитивного диссонанса.

Сознание Артема загружалось, как тормознувшая пиратская сборка Windows 95. Сначала – серый шум статики, потом мерцающие пиксели на внутреннем экране век, обрывки системных ошибок вчерашнего дня: «Файл memory.dll не найден», «Устройство печени требует обновления драйверов». Будильник не звонил. Он выстреливал в висок коротким импульсом боли, как пушка в старой компьютерной игре, предупреждая: «У вас низкие жизненные показатели». Артем щелкнул выключателем на древней розетке-суррогате мозга, которую он называл «башкой». Мир за окном завис на секунду, а потом рендерился в низком разрешении: серое небо, мокрый асфальт, капля на стекле, загруженная наполовину.

Он был пустым контейнером, набором биошаблонов, ожидающих запуска скрипта под названием «Рабочий день». Чайник закипал со звуком системного уведомления. Зубная паста «Лесная прохлада» отдавала глютаматом натрия и пакетом полиэтиленовых файлов.

Это был не вкус, это был патч для утреннего галитоза, меняющий ID дыхания с «спящий режим» на «социально приемлемый».

В лифте он ловил взгляд своего отражения в поцарапанном покрытии дверей. Пиксельное лицо, растянутое и неестественное. «Артем. Фельдшер. Уровень 72. Выносливость: 40%. Мотивация: 5%. Бафф „кофеин“: не активирован». Он моргнул, и отражение моргнуло в ответ с задержкой в 0.5 секунды – лаг был невыносим.

Подстанция встретила его запахом – коктейлем из хлорки, остывшего металла и коллективной ауры выгорания. Это был не запах, это был логин и пароль для входа в систему. Он сделал вдох – аутентификация прошла успешно.

Его напарник, Сергей, уже сидел в кабине своего «УАЗа» – не машины, а продолжения его тела, кибернетического экзоскелета с колесами и мигалкой. Сергей не пил кофе. Он подключался к бортовому компьютеру через разъем в затылке, которого не было, и «прокачивал» двигатель чистыми данными.

– Аптайм, братан? – бросил он, не отрываясь от планшета, где запускал симуляцию движения по виртуальному городу, чтобы «разогнать процессор перед работой».

– В процессе, – хрипло ответил Артем, закидывая в себя кружку горячей бурды, которую местный диспетчер с кодовым именем «Скворец» называл кофе. Это был не напиток, а низкоуровневый API-запрос к нервной системе с единственной командой: «start surviving.exe».

– Сегодня, – сказал Сергей, заводя мотор, который заурчал, как довольный механический зверь, – по данным моих сканеров, повышенный фон квантового стресса в квадрате G-64. Там новый фитнес-клуб открылся. «Дзен-дрыщ». Жди вызовов по типу «перекачал бицуху, не могу душ принять, сердце колотится».

– Это не сердце колотится, – мрачно заметил Артем, пристегиваясь. – Это душа отжимается в последний раз. Код диагноза – R45.0, «Нервоз эстетический неудовлетворенный».

Сергей хмыкнул. Он любил, когда Артем говорил на его языке.

Рация на центральной консоли ожила. Не зашипела, а именно ожила. Светодиод на ее боку замигал желтым, потом красным. Это был не просто свет. Это был зрачок кибернетического циклопа, который видел сквозь стены и время.

Голос диспетчера «Скворца» был лишен тембра и эмоций. Это был голос самой Системы, озвученный дешевым текст речевом преобразователем.

– *Бригада ноль-два. На прием. Вызов. Координаты…* Последовал набор цифр, которые были не адресом, а PIN-кодом для доступа к очередной ячейке страдания. *…Код: двадцать шесть. Носовое кровотечение. Мужчина, 54 года. Сообщает, что кровь не останавливается в течение…* Пауза, шелест бумаги или перелистывание виртуального протокола. *…в течение всей вечности. Жалобы на „ощущение окончательной разгерметизации“. * Сергей посмотрел на Артема с ухмылкой.

– Слышишь? «Окончательная разгерметизация». Это новый мем такой или старый анекдот про пьяного сосудистого хирурга?

– Это, – Артем уже открывал аптечку, мысленно прокручивая протокол, – наш первый клиент сегодня. В народе это называется «нос пошел ходуном». А в системе – «сбой в работе капиллярного клапана ноздри №2». Поехали ставить патч.

«УАЗ» рванул с места. Сергей не вел машину. Он компилировал маршрут, вплетая его в общий трафик, как строку кода в работающую программу. Мир за окном поплыл, превратившись в смазанный текстурный пак. Мигалка, которую Сергей называл «маяком альтернативной реальности», проецировала на улицы города не красный свет, а полосу искаженного пространства-времени, где они двигались чуть быстрее, чем все остальные.

Артем смотрел в окно. Прохожие были не людьми. Они были аватарами. Одни – с низко полигональными лицами, другие – в HD-качестве, но с пустыми глазами-текстурами. Они скролились вдоль тротуаров, листая ленту своей симуляции, не глядя на белую машину, вносившую баг в их рутину.

– Думаешь, он прав? – спросил вдруг Сергей, ловко обрезая «Мерседес» с тонировкой

«босс уровня 99».

– Кто?

– Тот мужик с кровью. Что это и правда «вечность». Может, для него так и есть? Мы приедем, а у него там портал в другую реальность открылся через ноздрю. Не кровь, а темная материя сочится.

– Заткнись и смотри на дорогу, – буркнул Артем, но мысль засела. А что, если каждый вызов – это не болезнь, а уникальный квест? Не «остановить кровь», а «запечатать межпространственный разрыв»? Не «снять боль в сердце», а «перезапустить ядро персональной вселенной»?

Машина резко затормозила.

– Приехали, – объявил Сергей. – Локация: «Обычная хрущевка». Уровень сложности: легкий. Босс: банальное носовое кровотечение. Или нет.

Артем взял в руки сумку. Она была тяжелой. В ней лежали не шприцы и бинты, а инструменты для правки реальности. Он глубоко вздохнул и толкнул дверь подъезда. Она открылась с тихим стоном, как загрузочный экран нового уровня.

Его день, его настоящий «аптайм», начался именно сейчас. Все, что было до этого, – лишь предзагрузка.

Глава 2.

Кровь как интерфейс. Ошибка сокрытия (Error 418)

Дверь открыла невысокая женщина с лицом, на котором застыл целый спектр эмоций – от паники до смущения, как на плохо откалиброванном эквалайзере. За ее спиной квартира пахла старым паркетом, щами и чем-то медным, металлическим – запахом страха и гемоглобина.

– Проходите, проходите, – зашептала она, и ее голос был похож на шипение плохой аудиодорожки. – Он там… в ванной. Не остановить. Говорит, что-то про коды…

Ванная комната была эпицентром события. На кафеле, на занавеске с уточками, на раковине – везде были брызги. Они не выглядели кровавыми. Скорее, это были пиксели, выпавшие из текстуры реальности, оставившие после себя багровые артефакты.

Мужчина, лет пятидесяти, сидел на краю ванны, запрокинув голову. В его ноздрях был заткнут окровавленный, абсолютно бесполезный носовой платок. Он смотрел в потолок одним глазом, второй был зажмурен. Его поза была не позой страдальца, а позой оператора, пытающегося поймать слабый сигнал.

– Пациент? – голос Артема автоматически переключился на рабочий, плоский и безэмоциональный, как голос GPS-навигатора.

Мужчина медленно перевел на него свой единственный открытый глаз. Взгляд был мутным, не в фокусе.

– Они текут, – просипел он. Голос его булькал, будто из модемного динамика. – Все коды. Все пароли. Весь кэш… вытекает. Я обнуляюсь.

Сергей, стоявший в дверях, флегматично набрал сообщение в телефоне и показал экран Артему. Там было написано: «Гуглит: „кровотечение из носа эзотерический смысл“». Артем игнорировал его.

– Сейчас поможем, – сказал Артем ритуальную фразу, открывая сумку. Щелчок замков прозвучал как взведение оружия. Он достал пинцет, вату, перекись. Инструменты для правки плоти, для отката последнего кривого обновления организма.

Пока Артем ловко и быстро извлекал старый, пропитанный платок и вставлял в ноздрю свежий, скрученный тампон с кровоостанавливающим раствором, мужчина не сводил с него своего безумного взгляда.

– Ты один из них, да? – прошептал он, и капли крови выступили у него на губах, как будто его слова были написаны на языке, который нельзя было произносить вслух. – Из службы поддержки? Мой тикет рассмотрели?

– Тикет рассмотрен, – автоматически ответил Артем, зажимая ему нос переносицу. – Ошибка будет исправлена. Дышите ртом. Спокойно.

– Они там все видят… – продолжал бубнить мужчина, повинуясь. – Все мои логи… все поисковые запросы… это же не я! Это мой аватар искал! Я чистил кэш! Я хотел сделать дефрагментацию… а оно пошло… пошло…

Артем чувствовал, как под пальцами пульсирует сосуд. Это был не просто сосуд. Это был канал передачи данных, который дал течь. Информационный коллапс на уровне капилляров.

– Кровь остановится, – констатировал Артем через несколько минут, меняя тампон на чистый. – Давление в норме. Это просто локальный сбой. Не пытайтесь его осмыслить. Процессор не должен рефлексировать над прошивкой.

Он сказал эту последнюю фразу и сам удивился. Сергей из-за спины одобрительно хмыкнул.

Мужчина постепенно приходил в себя. Паника в его глазу сменилась смущением, затем стыдом. Он увидел квартиру, жену, испачканный кафель. Увидел не метафору, а бытовой беспорядок. Его личный «синий экран смерти» сменился обычной, привычной загрузкой Windows XP с ее успокаивающей мелодией.

– Спасибо, доктор, – пробормотал он уже обычным, сиплым голосом мужика с похмелья. – Я, это… давление, наверное…

– Давление, – подтвердил Артем, закрывая сумку. – Рекомендую обновить антивирус. Поменьше читайте в интернете перед сном. И смените пароль от роутера на что-нибудь сложное. Без нулей и единиц.

На обратном пути к машине Сергей был доволен.

– Видал? Я же говорил. «Окончательная разгерметизация». Чел просто апдейт системы безопасности воспринял как хакерскую атаку на свой личный сервер. Ты молодец, что с прошивкой его успокоил. Хорошая метафора.

Артем молча сел на пассажирское сиденье. Он смотрел на свои пальцы. На них прилипла засохшая капля чужой крови, темная, как старый лак. Он потер ее, и она рассыпалась в бурую пыль. Он чувствовал себя не медиком, а аварийным сантехником, который только что залатал течь в трубе, по которой течет не вода, и не кровь, а сам смысл. Хрупкий, ржавый, под давлением смысл.

Рация снова ожила. Голос «Скворца» был таким же ровным, бесстрастным.

– *Бригада ноль-два, прием. Вызов. Координаты…* Новый набор цифр, новый пин-код. *…

Код: десять. Температура. Девочка, 7 лет. Родители сообщают о субфебрилитете и „ненормальной активности в сети“. *

Сергей взглянул на Артема, подняв бровь.

– Ну что, сантехник? Поехали чинить следующий баг? Девочка с «ненормальной активностью». Интересно, это вирус такой или ее просто забанили в «Майнкрафте»?

Артем вздохнул и кивнул. Машина тронулась, увозя его от простой метафоры с кровью к чему-то более сложному и, как всегда, абсолютно абсурдному. Он чувствовал, как его собственный «процессор» начинает перегреваться.

Глава 3.

Субфебрильный троллинг. Локация: Вирусленд

Координаты привели их в новый квартал – лес стекла, бетона и тонированных окон, который Сергей тут же окрестил «Кластером Бета». Воздух здесь пах не щами и страхом, а озонированным кондиционером и деньгами, потраченными на ипотеку.

Дверь открыл мужчина в идеальной домашней майке из умной ткани, отслеживающей его уровень кортизола. Его лицо было маской спокойствия, но глаза метались, как курсор мыши по загруженному рабочему столу.

– Спасибо, что приехали, – сказал он, и его голос был откалиброван на частоту «уверенный руководитель среднего звена». – Это Лиза. У нее… сбой.

В гостиной, на диване, похожем на ландшафт с другой планеты, сидела девочка. Лицо бледное, на лбу – липкая полоска умного термометра, который в режиме реального времени выводил данные на планшет у матери: 37.2°C. Мать, женщина с глазами, опустошенными бесконечным скроллингом лент советов по осознанному родительству, сжимала тот самый планшет, как святой Грааль.

– Она горячая, – прошептала мать, – и она… говорит странности. Цифры какие-то.

Девочка Лиза, не выглядела больной. Она выглядела… занятой. Ее пальцы быстро перебирали края одеяла, словно печатая невидимый текст. Ее глаза были ясными и не по-детски сосредоточенными. Она смотрела на Артема не как на врача, а как на нового чатбота, которого нужно протестировать.

– Здравствуй, Лиза, – сказал Артем, присаживаясь на корточки. Его медицинский протокол не содержал сценария «ненормальная активность в сети». – Что чувствуешь?

– У меня обновление, – четко ответила девочка. – Фоновая загрузка. Процессор занят. Виснут процессы «Аппетит» и «Физическая активность». Зато «Сетевое взаимодействие» на максимуме.

Сергей, изучавший умную колонку на полке, обернулся с восхищением.

– Вау. Самодиагностика на уровне ядра. У меня так только после трех литров энергетика бывало.

– Не обращайте внимания, – быстро сказал отец. – Она у нас… увлечена IT.

– Я не увлечена, – поправила его Лиза, не отводя взгляда от Артема. – Я интегрирована. Но сейчас происходит конфликт драйверов. Старая прошивка «Тело» несовместима с новым патчем «Сознание». Отсюда – температурная ошибка. Перегрев.

Артем достал свой старый, немой, аналоговый термометр. Цифровому он не доверял.

Цифры всегда врут. Они – часть системы.

– Поставь под язык. Помолчи.

Пока термометр делал свое дело, Артем спросил у родителей: – Что за «активность в сети»?

– Она… комментирует, – отец смущенно потупился. – Всё. Новости про политику. Посты блогеров про биохакинг. Инструкции по сборке мечей из «Властелина Колец». И везде… цифры. Процентажи. Статистику приводит. Ссылки на исследования, которых… не существует.