Чёрные Шляпы
Глава 1
Местные жители старались покинуть город на время проведения карнавала. Дело даже не в толпах приезжих или громкой танцевальной музыке: карнавал в Панекки был… странным. Туристы, собирающиеся, между прочим, со всей мессенской земли, не замечают ничего необычного. Вернее, всё необычное, что они замечают – безобидная праздничность. Но местные, изо дня в день наблюдавшие размеренную жизнь города, хорошо видели как действительность в карнавальные дни расплывается. Совсем чуть-чуть: в мелких деталях фасадной лепнины, странных тенях от городских статуй, непонятном движении флюгеров. Город был одержим, и все предпочитали помалкивать об этом. Мало ли что? Вопрос не подразумевал ответа. Просто все знали что поднимать эту тему не стоит. Не надо.
По пестрящей флажками и ярмарочными шатрами улице шëл человек в коричневом пальто. Самый обычный турист, приехавший поглазеть на карнавальных танцоров. Так казалось со стороны. На деле же обычные туристы, как правило, не скрывают под своими пальто колдовских оружейных комплектов.
– Мужчина, купите маску!
Человек в пальто остановился и повернулся на голос. Позвала его женщина, которая стояла за ярмарочным прилавком и только-только попрощалась с группой довольных покупателей.
– Ой, простите, я не имела в виду…
– А давайте.
– Какую? – женщина была выбита из колеи лишь на несколько секунд. Покупатель встал у прилавка и принялся изучать ассортимент.
– Вы одни приехали?
– Один, один.
– О-о-о, в Панекки веселей отдыхать компанией. В следующий год возьмите с собой кого-нибудь!
– Хорошо, обязательно. Дайте вот эту, пожалуйста.
– Эту? – торговка сняла с крючка разноцветную маску. – Арлекина себе редко выбирают, обычно друзьям. Знаете, в шутку! А между прочим зря, Панеккский Арлекин символизирует хорошее настроение и достаток.
– Спасибо. Мне подходит.
– Гиблое место. Не нравится мне здесь.
– Да. Жуткие какие-то у мессенцев карнавалы…
– Не туда думаешь, Леонтайн. Как, ещё раз, этот городок называется?
– По… па… в общем что-то на па. Кажется. Я бы разобрала название если бы вывеска на воротах не оказалась такой ублюдски вычурной.
По серой брусчатке шагало трое людей, сильно выбивающихся из толпы. Все они были одеты в тëмные одеяния, обвешаны колдовскими амулетами и носили чëрные шляпы. Последний аксессуар являлся определяющей чертой в облике колдунов. Таких как они простой люд знал под общим названием “Чëрные Шляпы”.
Чëрные Шляпы – вездесущие маги, наводящие страх на все народы необъятной Палефиды без исключения. Сложно сказать, насколько этот страх оправдан: веками Чëрные Шляпы топчут улицы большинства столиц мира, и пока ничего ужасного не случилось. По крайней мере, вины Чëрных Шляп доказано не было. Пусть встретить этих мрачных магов можно, в общем-то где угодно, живут они все в Чёрной Академии – замковом комплексе на горном склоне глубоко в лесах Мрака. Горы уже сами по себе затрудняют возможность путешествий, а Мрак – дремучие леса, полные опасных чудовищ и не менее опасных магических аномалий. При таком окружении колдуны, казалось, не должны появляться нигде дальше десяти километров от стен своей Академии. Но Чёрные Шляпы вездесущи. И никто не может разгадать секрет их перемещения. Столь лёгкого, стремительного, и, как отмечают имевшие со Шляпами дело маги, ни капли не вредящего целостности реальности. Случай в мировой истории магии поистине уникальный, не мудрено что многие волшебники готовы были жизнь отдать за раскрытие секрета Чëрных Шляп. Многие, в конце концов, жизнь отдали – но правда так и осталась нераскрытой.
Во главе тройни вышагивал старый матëрый колдун, в иерархии Чëрных Шляп носивший титул Старшей Морды. Носил колдун шляпу с примятым донышком и загнутыми наверх полями. Его звали Морне и родом он был из болот Мрака. Мрачными у него были и внешность, и взгляд, и нравы. Но Морне был очень опытным заклинателем. Мало кто пользующийся прикладной магией и, более того, регулярно контактирующий с другими колдунами, успевает дожить до шестидесяти лет. Зато, прошедшие этот условный рубеж становятся способны прожить целый век и даже больше. Морне на вид было как раз за шестьдесят. Сложность попытки описать его состояла лишь в невозможности определить, сколько времени длится это самое “за”.
По левую руку от Морне брëл хмурый и молчаливый колдун в котелке, который, если ещё не достиг рубежа старости, то уверенно к нему стремился. Колдуна звали Старшая Морда Гильберт, и он был очень сильно недоволен. Такое с Гильбертом случалось редко: обычно он был недоволен лишь сильно, и только самые плохие события изредка могли довести это “сильно” до уровня “очень”. Чëрную накидку Гильберта то и дело освещали пробегающие под ней светло-зелëные всполохи. Над каждым из этих всполохов рано или поздно вспыхивала полупрозрачная защитная печать, после чего огонëк гас. Изредка случалось что огонëк уворачивался от печати, и тогда Гильберт, болезненно морщась, бросался ловить его в своей одежде. В конце концов маг выуживал из-под воротника светящуюся зелëную саламандру и, пока та дёргалась, со всей силы швырял еë о брусчатку. Ящерка исчезала, оставляя за собой лишь небольшой след копоти. Это проклятие должно было убить Гильберта час назад, но мастерски выполненные защитные печати ещё держались и могли сохранять жизнь мага какое-то время.
По правую руку от Морне шла молодая девушка в широкополой шляпе. Её звали Младшая Морда Лео. Точнее, Леонтайн, но она предпочитала избегать полного имени как только возможно. Чëрные Шляпы сами по себе выбивались из любого общества, в каком оказывались, но Лео выбивалась из общества самих Чëрных Шляп. И совсем не из-за пола, нет – в Чëрной Академии издревле не было половых цензов. Для того чтобы поступить на обучение к Чëрным Шляпам надо обладать незаурядным умом, преданностью Академии и какой-никакой бытовой неприхотливостью. Но одно дело поступить на обучение и совсем другое – получить собственную Шляпу. Амбициозные колдуны со всей Палефиды стекаются к воротам Чëрной Академии в поисках знаний и могущества. Многие сразу возвращаются ни с чем, некоторые удостаиваются чести войти внутрь и обучаться в тамошних библиотеках, но лишь единицам достаëтся сама Чëрная Шляпа. Такие люди не заканчивают обучение, не возвращаются домой, не кичатся своим статусом на светских мероприятиях. Такие люди всецело отдают себя Академии.
Лео было меньше двадцати лет. Сложно сказать, что должно случиться чтобы человека посвятили в Чёрные Шляпы в таком возрасте.
– А ну присмотрись к флюгерам.
– Львы. – прищурившись, констатировала Лео.
– Да хоть осьминоги. Они следят за нами, не видишь?
В обществе трёх колдунов нарастало напряжение, и карнавальная музыка, пусть очень старалась, но ничуть его не разбавляла.
– Следят. – снова констатировала Лео. – А ещё узоры на стенах какие-то странные.
– Вот. Ну начала же подмечать. В лепнине, похоже, спрятаны колдовские печати. – продолжил мысль Старшая Морда Морне.
– Что делаем? Бежим?
– Нет. Пока опасности никакой. Не знаю что за колдунства творятся в этом па… па… городе, короче. Но это не наше дело. Проблемы начнутся только если вор окажется кем-то из местных.
Хлоп.
Ещё одна саламандра полетела в сторону и разбилась о бордюр. Гильберт с болью цедил воздух сквозь зубы, но до сих пор не произнёс ни слова.
– Старший, мы сами точно не можем снять проклятие? – спросила Лео, косясь на Гильберта.
– Можем то мы можем. Но пока организуемся, пока то да сё, тот выродок улизнёт. И вообще, Леонтайн, ты забыла самый простой способ избавиться от проклятия?
– Снять его руками самого проклинателя. – отчеканила Лео. – По доброй его воле или нет. А ты, видно, сам забыл, чему учил меня.
– Заткнись. И да, молодец. Поймаем того ублюдка и я зачту тебе практик…
– Купите маску, господа!
Все трое колдунов синхронно повернулись на голос.
– У нас есть аксессуары на любой вкус! И для ваших образов тоже найдутся.
– На образы Чёрных Шляп? – рассмеялась Лео.
– А, так вот в кого вы оделись! – невозмутимо продолжила лавочница. – Я и не признала сразу. К нам Чёрные Шляпы никогда не захаживали, так что костюмы ваши мне не с чем было сравнивать, простите!
– Мужчину с белым шрамом на всё лицо не видели?
– О, а говорил что один приехал!
– Чего-чего? – тут же оживился Морне.
– Говорил что один здесь! Он тут у меня маску покупал. И вы возьмите, его удивите.
– Куда пошёл? – неожиданно для Лео заговорил Гильберт. Звучал он устало и угрюмо.
– Пошёл он налево. Должно быть, к площади. Парад смотреть.
– Какая за маска? – почти синхронно спросили колдуны.
– Что? – не поняла торговка.
– Да маску какую он купил?
Праздничная улица была полна народу. Толпы двигались в сторону парадной площади медленно, тормозя перед каждой сувенирной лавкой, оседая на террасах ресторанов, выстраиваясь в очереди перед карикатуристами. Время как раз переходило из утра в день: прохлада отступала перед солнцем, которое только-только раскочегаривалось. Идиллию сотряс выкрик. Это было проклятие. Оно слетело с уст Морне в спину шедшего впереди мужчины в маске арлекина. На лету проклятие обретало физическую форму, и форма эта оказалась отталкивающего вида стрекозой. Жужжа, она влетела своим иссиня чёрным телом прямо в цель. Нанести вред проклятию суждено не было: в возудхе вокруг мужчины появились витражи защитных печатей, и стрекоза обратилась пеплом, едва коснувшись их. Ни секунды не мешкая, мужчина бросился бежать.
– Вор – колдун! Так что все брысь отсюда! – проорал на сносном мессенском Морне. Если в толпе из стоящих подальше и не заметивших сотворения магии были граждане, настроенные на геройство, даже самые смелые из них после слов Чёрной Шляпы передумали. Вор бежал, огибая и распихивая народ. Рукой он выбросил из под пальто четыре пирамидальных камушка, и когда те оказались на брусчатке, в во все стороны полетел сизый дым.
Завеса продержалась недолго: яростный крик Морне сдул её подобно урагану. Но открывшаяся глазам Чёрных Шляп улица уже оказалась перекрыта. Четыре рыцаря в гравированных доспехах и пирамидальных шлемах выставили свои алебарды в метре от несущихся вперёд колдунов. Гильберт, не сбавляя ходу, выкрикнул какое-то нечленораздельное заклинание и взмахнул рукой. Из рваного рукава пахнуло жаром, и воздух задрожал. Ветер был настолько горячий, что рыцарские доспехи начали плавиться. Раскалённый металл капал, открывая взглядам заклинателей пустоту под бронёй. Старый трюк: если вынуть из рыцарских доспехов самого рыцаря, то у воина отпадёт потребность в отдыхе. Смертность такому истукану тоже не грозит, а о человеческом факторе можно вообще забыть. По сравнению со всеми этими досадными проблемами биологического тела задача приведения безжизненного доспеха в движение казалась многим колдунам сравнительно лёгкой.
Непобедимые секунду назад рыцари теперь больше походили на восковые фигуры, оставленные без присмотра под солнцем в полдень. Всë что они могли – падать, пока колдуны перепрыгивали через их тела. А вор, тем временем, чуть не скрылся из виду. Выбежав на площадь, он протиснулся сквозь людской ряд и оказался на просторной мостовой. По левую сторону пустая площадь тянулась далеко вперëд, а по правую прямо на вора шествовал парад.
Маршем двигались солдаты в вычурной парадной форме, с метровыми плюмажами и винтовками наперевес шли вместе с женщинами в платьях на неимоверно широких кринолинах. Отдельной группой двигались артисты с огромными головами из папье-маше, они изображали каких-то сказочных персонажей. Разодетые лошади везли платформы, на которых танцоры и музыканты разыгрывали фольклорные сценки. Все участники парада были в масках, перчатках, и даже трубачи носили хитрые драпировки, закрывающие рты так, чтобы всё тело оказалось скрыто, но игре ничего не препятствовало. Между шествующих сновали поразительно гибкие акробаты, а возглавлял парад красно-фиолетовый Арлекин. Отнюдь не обычный арлекин, о нет. Не бывает арлекинов пяти метров ростом. Он обладал очень длинным телом на очень длинных ногах в очень длинных штанах. Можно было бы сказать что Арлекин на ходулях, но ходули так не изгибаются. К тому же руки от ног в длине не отставали. Всем своим тонким и вытянутым телом Арлекин отплясывал танец. Для приезжих пляска эта была весёлым и диковинным зрелищем, а для местных – кошмарным ритуалом. Голова Арлекина находилась на уровне второго этажа, руки могли дотянуться до третьего. А если Арлекин подпрыгнет, то четвёртый этаж тоже окажется под угрозой. Стоит ли говорить что большинство домов Панекки лишь четыре этажа и насчитывали. Конечно, Арлекин никого не убивал. Но горожане свято верили: непоправимого не случилось лишь потому что каждый и каждая занавешивали шторы. Запирали балконы, закрывались в спальне с бутылкой вина и книгой, достаточно увлекательной, чтобы при чтении не думать об окружающем мире. Возможно, горожане были близки к истине.
Дело в том, что во время парада по площади шествовали не совсем люди. То есть, при беглом взгляде и в контексте карнавала их можно было принять за людей. Приезжим очень нравились парадные костюмы, но местные знали что это и не костюмы вовсе. Знание то было странным, интуитивным, но очень чëтким. А ещё горожане знали: “Так надо”. Нельзя нарушать праздничный ритуал.
Но один чужак его нарушил.
Арлекин прыгнул. Его движения были отрывистыми, быстрыми и точными. Тем не менее, когда он сцепил руки, то не услышал между ними хруста костей. В этот момент вор уже продирался сквозь толпу на противоположной от Чёрных Шляп стороне улицы. Толпа, в общем-то, и сама была рада расступиться.
По городу разнëсся оглушительный крик. Но то был не Арлекин, нет. Крик исходил сразу отовсюду, медленно нарастал и также медленно спадал. Это выли оповестительные сирены. А пока Арлекин оглядывался по сторонам, пытаясь определить путь побега чужака, за его спиной через площадь проскользнули тëмные фигуры в шляпах. Погоня продолжалась, меняя парадную площадь на узкую пешеходную улочку.
– Чëрные Шляпы найдут тебя где угодно! Ты просто выбьешься из сил, тщетно пытаясь скрыться. Не продлевай свои пытки.
В воздухе рядом с вором светился рот, который говорил голосом Морне. Конечно, без щепотки магии человек не мог себе позволить таких долгих речей, воздуха бы не хватило. Но колдуны – дело другое. Тем не менее узорный рот разбила металлическая перчатка вора. Перчатка, стоит сказать, тоже заслуживала отдельного внимания. Она полностью была испещрена колдовскими гравюрами. Как и все приспособления под его пальто, перчатка была волшебной. Отличало же перчатку от всех приспособлений под пальто вора то, что только она и не была краденой.
Новая чëрная стрекоза влетела в бегущего, но на этот раз она сгорела в защитных печатях не мгновенно, и успела поддеть вора, тряхнуть. Удар нельзя было назвать болезненным, нельзя было назвать сбивающим с ног, но из под пальто слетел целый пояс колдовского арсенала: с флаконами, квадратными табличками и белыми иглами. Чëрные Шляпы вихрем пронеслись мимо, не проявляя никакого интереса к упавшему поясу. На поясе не висело того что они искали.
Колдуны могли бегать друг за другом довольно долго, но погоня прервалась ещё до конца улицы. Остановил еë шум. Приближающийся шум ритмичных ударов. Одного поворота головы было достаточно, чтобы увидеть позади огромную тень, скользящую по фасадам домов. Все участники погони независимо приняли единое решение – броситься по сторонам. Кто в кусты, кто в подвальную нишу. И успели как раз до появления Арлекина. Улица была достаточно узкой чтобы чудовище могло перемещаться не касаясь земли. Арлекину не требовалось даже цепляться: достаточно было просто ставить конечности в распор, настолько широки они оказались в размахе. Стремительно нëсшийся над улицей, он резким движением остановился, при том совсем без заноса: казалось, силы инерции на Арлекина не распространяются, или распространяются только когда он этого пожелает. Остановившись, чудовище нагнулось над улицей. Его весëлая маска пустыми глазницами всматривалась в пояс, лежащий на дороге.
Отсюда колдуны хорошо видели, как барельефы на стенах вокруг Арлекина менялись. Каменные изображения людей двигались, постепенно теряя форму, а ветви гипсовых кустов превращались во фракталы.
Арлекина отвлёк птичий крик. Высоко в небе, расправив крылья, парил сокол. Правда, колдуны, не сведущие в орнитологии, могли с вероятностью один к трём назвать его как орлом, так ястребом, соколом или коршуном. Причём не имеет значения, что многие вышеперечисленные птицы являются подвидами друг для друга. Да и для сокола птица была слишком громкой. Крик оказался настолько пронзительным, что заглушал вой сирен. Арлекин несколько секунд наблюдал, проворачивая голову за птицей, после чего тело его двинулось вслед за головой. Упираясь в стены домов, Арлекин побрёл туда, куда летел сокол, и вскоре скрылся из виду.
Когда Морне вскочил, а Гильберт тягостно выпрямился, они успели заметить лишь ноги вора, когда тот уже заворачивал на соседнюю улицу.
Бегущему удалось оторваться. Пусть толпа вокруг была обеспокоена сиренами, она не видела арлекина и не спешила разбегаться – оно и к лучшему. Толпа это защита, толпа это укрытие. Расталкивая недовольных прохожих, вор не сразу заметил, как чья-то рука схватила его за воротник. Проследив за конечностью до самого плеча, он обнаружил человека в маске льва. Обнаруженный им человек находился на заключительных этапах нанесения удара кулаком в лицо. Особо примечательным было не то что на заключительной стадии удар оказалось невозможно отразить, а то что кулак мерцал сиреневыми метками. Удара хватило, чтобы смять маску и заставить голову вора откинуться назад, но тот не растерялся. Использовав инерцию, он кувырком выбрался из чужой хватки. Вор прислонил к брусчатке свою металлическую перчатку и встал на руку обеими ногами. Гравюры на пальцах блеснули и прогремел взрыв. Маг-вор влетел на третий этаж соседнего дома, разбив собой окно, и скрылся из виду в темноте чужой квартиры.
Колдунья сняла маску – та была жутко неудобной. Лео никогда не понимала “как люди несколько часов к ряду носят эти намордники”. Жарко, почти ничего не видно, и либо больно стягивает лицо, либо норовит упасть. Ни на что не годится! Разве что для случаев, когда требуется незаметно подобраться к противнику.
Пока Лео заканчивала взбираться по лестнице, еë догнали Морне с Гильбертом. Дверной замок для достаточно квалифицированных заклинателей был преградой чисто номинально. А столь искусные колдуны, какими являлись Чëрные Шляпы, могли открыть запертую дверь даже без касания. Замок оставался цел. Разве что, ближайшие сутки его никаким образом нельзя будет закрыть: такой уж побочный эффект.
В квартире оказалось тихо, но не пусто. Над разбитым оконным стеклом причитала старушка. Сокрушалась она не гневно, а скорее удручённо, слабо размахивая руками и отводя куда-то в сторону мокрые глаза.
Влетев в дом, вор уронил потолочную лампу и расцарапал лакированный стол, а шторы все изорвал. Помимо битой мебели, домашнюю идиллию нарушал ещё один пренеприятный момент: посудный шкаф менялся. Фигурная резьба шевелилась, чашки внутри дëргались, то и дело звонко постукивая друг о друга. Если приглядеться, можно было заметить как изображëнные на чашках люди плавно разбредаются по соседствующим вазам и блюдцам.
– Проклятье! Ушëл! Да ещё и грязно как! – недовольством Морне можно было разжигать промышленные печи – Уже за этот грубый проход через Пустоту ублюдка ждëт страшный приговор. Если только мы его найдëм… проклятье!
– Не бесись, я успела. – довольно перебила наставника Лео.
– Правда? Ну ты…
– Кто вы и что вы делаете в моëм доме?
Хозяйку квартиры звали Паолина, но мало кто вспоминал даже её имя: обычно старушка была очень тихой. Не шла с соседями на диалог и не ждала от них многословности взамен. Но обычно никто не попирает святой и неприкосновенный домашний ют, не бьёт стекло и не портит мебель, да ещё в такой трепетный день как карнавал… Паолина сейчас выжимала из себя всë негодование, на какое только была способна. Справедливости ради то, что Паолина считает пиком недовольства, большинство людей проявляет когда видит как, к примеру, кот наследил по дому.
– Какой погром устроили, ох!
– Чëрные Шляпы. Ловим вора. Он ушëл в Пустоту через ваш сервант, причëм так криво, что теперь я бы вам из здешней посуды пить не советовал. Хотя мы попробуем вернуть его на место.
– Но мужчина, шкаф ведь на месте. Стоит там где и стоял.
– Вернуть на место в потустороннем смысле. Ой, Лео, объясни ей. – в конце концов отмахнулся Морне. Младшая Морда Лео выпрямилась, готовая показать себя.
– Видом шкаф ваш, может быть, и находится здесь, но смыслом он в Пустоте. Руки прочь! – хозяйка хотела было открыть сервант. – А, или вы собирались отправиться к Мифам?
– Ой, батюшки мои!
– Да починим мы его. – продолжила Лео. – С остальным же погромом…
– Будут разбираться ваши власти. – закончил за ней Морне.
– Но ведь всë это – старинная мебель! И мои фамильные шторы!
– Компенсацию надо? Вор обронил на улице пояс. Такой стоит очень больших денег. Город вам поможет. Ну или не поможет, но он, по крайней мере, в силах сделать это. Скажите-ка лучше, не появилось ли сейчас в помещении новых картин?
Внезапный вопрос окончательно выбил Паолину из колеи.
– Картин? А я почëм знаю?
– Гильберт. – Морне командным голосом позвал коллегу. Сам он уже корпел над сервантом, выводил в воздухе очищающие руны. – Проинспектируй комнату на пару с хозяйкой. Найдите картину. Быстро!
Гильберт кивнул и принялся поочерёдно интересоваться у хозяйки дома о происхождении каждой картины в комнате, коих здесь, стоит отметить, висело немало.
– Старший, чего трясёшься? Мы же кому угодно фору дадим.
Вопрос Лео имел основания: пока другие колдуны часами искали короткий путь по Пустоте, скрываясь от мифических опасностей, Чëрные Шляпы могли оказаться на другом конце материка в одно мгновение. Морне же явно спешил, а ещё постоянно оглядывался.
– Первое ограничение наших путешествий. Быстро.
– Мы можем оказаться только там, где до этого бывали другие Чëрные Шляпы. Тебе память отшибло?
– Дальше. Думай, почему мы оказались не в городе, а у дороги.
Лео запнулась. Она вспомнила слова торговки масками: Чёрные Шляпы никогд не заходили в город. Никогда! И, скорее всего, неспроста.
– И почему наших здесь не появлялось?
– Не знаю. И надеюсь узнать из архивов Академии, а не от местных.
Вой сирен давно затих, и с улицы можно было даже расслышать играющую вдали музыку. Парад продолжался.
– Вот эта?
– Нет, еë мне сын пять лет тому назад подарил. Точно помню.
– Может, эта?
– Нет, еë я купила на распродаже нашей художественной мастерской…
Лëгкое изменение в освещении комнаты заставило всех троих колдунов обернуться к окну. На подоконнике примостился человек. По его виду сразу можно было сказать о профессиональной деятельности: заклинатели всегда выбивались из общества необычной одеждой. Его же накидка была сшита из чëрных и бежевых ромбов, и каждый ромб скрывал с внутренней стороны маленький колдовской знак. К тому же, маг был обвешан волшебными кольцами и ожерельями.
– Кто вы такие? Что тут забыли?
– Чëрные Шляпы. – шагнул вперëд Морне. – Ловим вора.
Маг, парень около двух десятков лет от роду, как оказалось, был осведомлён о внешности и роде деятельности Чëрных Шляп гораздо больше чем хозяйка дома. Хрустнув осколками стекла, он спрыгнул на пол и продолжил уже куда осторожнее.
– Чëрные Шляпы, значит? Ваш вор нарушил наши городские порядки.
– Ничего не знаю. Мы к вашему изуверскому ритуалу отношения не имеем.
“Пока что.” – добавили про себя все трое Чëрных Шляп. А мессенский маг только больше взъелся.
– Раз не знаете – молчите! Вам не понять важности наших порядков.
– Ну поведай тогда! – завелась Лео. Академии не было равных в таинствах. Лео было смешно видеть, как какие-то мессенцы ставили себя с Чёрными Шляпами в один ряд.
– Секрет.
– Ну да, конечно. Большой такой секрет. По стенам ещё лазает.
– Вот эту картину не помню! Я вообще красный не люблю, никогда бы такую у себя не повесила.
Лео с Морне тут же метнулись к хозяйке дома. Та держала в руках небольшой пейзажик, в рамке из промасленного дерева на тонкой верёвочке. При взгляде на холст можно было различить очертания города. Крыши домов назначения жилого, крепостные башни назначения военного и шпили назначения религиозного. На переднем плане находился величественный собор с высокими витражными окнами, а небо сверху было исполнено глубокими оттенками красного.
– О-о-о, вот это хорошо. – Морне с минимально приемлемой долей вежливости взял картину из рук хозяйки и поднёс её к лицу. – Собор Святого Жюлиана Монсильского. Ублюдок понадеялся что если он выберет местечко поближе, то и по Пустоте ему идти придëтся недолго. Нам пора, идëм.
– Стоять! Кто-то должен ответить за учинëнные беспорядки!
Морне, к удивлению Лео, остановился.
– Как тебя зовут?
– Райль. – мессенец гордо выпятил грудь. – Из семьи Касадини.
– Ясно. Я – Морне, а это Лео и Гильберт. Пойдëшь вместе с нами ловить эту тварь и предъявишь ему свои обвинения лично.
Имена назвать было очень важно. Для колдунов представление по имени сродни удару стакана об стакан с целью перемешать жидкость всплесками. В знак гарантии, что напиток не отравлен. Как доверить чужому человеку свою ладонь для рукопожатия. Потому что знание имени открывает в колдуне ряд маленьких магических уязвимостей, и назваться – значит проявить хоть какое-то доверие к собеседнику-колдуну. После наступило недолгое молчание, прерываемое только хлопками Гильберта, то и дело расправляющегося с саламандрами на шее. В конце концов, Райль решился.
– Да. Я с вами!
– Ну и всë. Пошли.
Когда Чëрные Шляпы освобождали помещение, а Райль прощался с подуспокоившейся хозяйкой, Лео на секунду остановилась.
– Сунешься в наши секреты – убью.
– Это взаимно! – огрызнулся Райль в ответ.
Глава 2
Соединëнное Королевство Дардана – обширная страна, делящая собой страдающие от магических катаклизмов земли Мрака на Северный и Южный. Собственным величием Дардана обязана одному колдовскому ордену, который около века назад научился очищать проклятую землю Мрака от метафизических аномалий. Многие соседи сами были рады оказаться под крылом восходящей Дарданы. Кто из соседей рад не был, соглашался подписать союзный договор уже на других условиях. Когда твою столицу вдруг обступает лес из железных пик, появляется много аргументов в пользу сотрудничества.
И дарданский ритуал действительно избавлял земли Мрака от страданий: посевы восходили, в леса возвращалась жизнь. Колдуны могли даже вернуть солнце туда, где его не видели уже сотни лет, и это было настоящим чудом. Но и у чуда нашлись побочные эффекты: небо над очищенной землёй неизбежно краснело, а половина местных жителей в считанные дни краснела следом. Некоторые отращивали рога. Читатель может подумать, что в дело вмешались демоны но подобные концепции нигде на Палефиде не в ходу: никакого дьявола, никакого адского пекла и никаких красных рогатых демонов. Разве что пропаганда соседних с Дарданой стран демонизировала агрессивную экспансию Королевства.
Шпили Церкви Святого Жюлиана возвышались над историческим центром города Монсиля. Всю письменную историю Монсиль был большим, по меркам округи, городом, и всегда служил важным транспортным узлом. В одно время как единственный торговый порт в окрестностях, в другое – как врата для морской колонизации здешних земель чужеземцами. Сейчас Монсиль и прилегающие к нему территории узким коридором связывает всю необъятную Дардану с еë северными владениями. По городу непрерывно идут телеги, обозы, почтовые кареты. Можно было даже встретить несколько автомобилей. И весь Монсиль, от новеньких флагштоков до старинных фундаментов, был проникнут издревле протекающим культурным обменом. Тот же Собор Святого Жюлиана изначально строился в грозных языческих традициях многобожного Мрака, а начиняли его уже верования далëкого Каннаблана, пришедшие однажды и оставшиеся здесь навсегда. Прагматичные каннабланцы не стали рушить Монсильские церкви, а просто сменили идолов.
Собор был открыт для прихожан, но никто из служителей явно не ждал увидеть на пороге четверых недовольных колдунов. Морне выцепил из соборного полумрака какого-то молодого паренька в облачении прислужника.
– Слушай, надо поговорить с кардиналом. Устроишь?
– Никак нет, служба идëт. – беспокойно отозвался прислужник. Он не был уверен в своих словах, потому как смутно догадывался, что Чëрным Шляпам надо помогать. По крайней мере, точно ни в коем случае нельзя мешать. – Но вы можете поговорить с кем-нибудь ещё!
– Нам бы кого-то кто всем управляет и всë решает. Ты уверен, что молитву нельзя прервать? Господь ведь всë равно вам никогда не отвечает.
Нелицеприятное высказывание Морне было правдой. Да, в мире, где факт сотворения людей был научно доказан, признание Господа – вопрос не веры, а науки. Выбор человека состоит лишь в том, почитать или не почитать какой-либо конкретный образ Господа. Другое дело, что кроме научного факта сотворения людей никаких больше божественных проявлений задокументировано не было. А люди очень старались найти! Даже ангелы – и те не показываются на глаза, а если показываются, то их можно назвать довольно отстранëнными.
– Да как вы смеете? – повысил голос уже Райль – оставьте в покое их ритуалы!
– Здешние ли ритуалы ты имеешь в виду?… – поехидствовала на него Лео.
– Не нужно ничего нарушать! Кардинал, конечно, на службе, но я могу отвести вас к настоятельнице. Она свободна!
– Ну и отлично. Пошли. – скомандовал Морне.
Прислужник с облегчением выдохнул после того, как колдуны наконец изволили освободить проход. Он повëл гостей вглубь соборных помещений.
Покинув одухотворённый полумрак основного зала, колдуны оказались в куда беднее обставленных галереях. Эти коридоры не предназначались для глаз прихожан, так что необходимость в цветных витражах и расписных канделябрах отпадала. Проходившие мимо священнослужители собирались было возразить факту нахождения в галереях посторонних, но закрывали рты прежде чем успевали что-то сказать. Стоило лишь заметить чёрные шляпы на головах незнакомцев.
Настоятельница, как следует из построения самого слова, была женщиной. Люди не нашли никаких свидетельств о том что Господь создавал какой-то пол раньше другого, а также Господь не посылал своих представителей с целью разъяснить правила мирской жизни. Ничего подобного никогда не происходило, поэтому люди не стали морочить себе голову мнимым духовным превосходством одних над другими. Святость она не в мужском или женском начале, святость она в душе. Так что для духовенства на Палефиде скорее уж система полового разделения и соответствующих запретов выглядела бы неестественно.
– К вам Чëрные Шляпы пожаловали, госпожа!
– И мессенский колдун. – дополнил служителя Райль.
– Собор Святого Жюлиана приветствует вас. Настоятельница Адмантина Корре к вашим услугам.
Адмантина была из тех людей, которые предпочитают оставаться вежливыми не смотря ни на что, в любой ситуации и перед любым человеком. Именно это умение позволило Адмантине продвинуться так высоко по церковной иерархии. Когда задачи предельно просты и не требуется изобретать ничего нового, негласно в цене остаются одни лишь почтительность перед старшими и доброта к младшим.
– Морне. Где в твоей церкви ход в Пустоту?
Вопрос Старшей Морды Чëрных Шляп был груб не только формулировкой, но и самой мыслью что Храм Господень позволит содержать под своими сводами вход в Пустоту. В конце концов, Пустота это логово Мифов – ужасных чудовищ, рушащих само мироздание. Само предположение, что слуги Господа будут держать при себе вход в обитель чудищ, которые созданный самим же Господом мир губят, неприемлемо. От произнесённых над столом слов младший прислужник даже было поперхнулся, но настоятельница Адмантина ответила сдержанно и с улыбкой.
– У нас нет ходов в Пустоту, господин.
– Как у вас тут с целостностью реальности, а? Мифы рядом не появлялись? В последнее время не было Разрывов?
– Нет, не случалось ни разу. – хоть вопросы становились всë более возмутительными, настоятельница отвечала в своей привычной доброжелательной манере. – а почему вдруг интересуетесь?
– Ищем одного ублюдка.
– Магического преступника! – расшифровал слова предводителя Чëрных Шляп Райль.
– Да, через Пустоту сюда угнал.
– У нас нет никаких ходов в Пустоту, не можем ничем помочь. – развела руками настоятельница. Но в этот момент Лео начала терять терпение.
– Вопрос не в том, есть или нет. Вопрос в том, где.
Настоятельница непонимающе подняла бровь. Она игнорировала Лео, пока та не подала голос. В голову Адмантины очень неуверенно прокрадывалась мысль о том, что молодая девушка перед ней – колдунья, да ещё из Чëрных Шляп.
– Простите, но Собор освящался. И наши витражи носят такие искусные защитные печати, что во время войн Святой Жюлиан укрывает людей не хуже любой крепости. Колдуны из самого Королевского Ордена регулярно осматривают здание. Для Пустоты здесь нет никакой лазейки!
– Ну-ну. – покачал головой Морне. – А есть места, куда Королевский Орден не заглядывает?
– Разве только крипта…
– Уже что-то. Пойдём, ты нас туда проведёшь.
– Вам нельзя в крипту. Её положено открывать только для захоронения священнослужителя.
– Так у них просто пока нет повода! Может мы…
– Нет, Леонтайн, мы не будем. Гильберт, ты часто в Дардане бываешь?
Усталое молчание колдуна служило согласием достаточно надёжным, чтобы Морне продолжил.
– Знаешь где у них эти подвалы обычно?
Гильберт кивнул. Так устало и тяжко, будто нечаянно уронил голову и едва успел удержать её на плечах.
– Идём.
– Но вы, простите, не можете! Крипта неприкосновенна!
Адмантина с кресла и поторопилась вслед за уходящими колдунами.
– Вы поймите, выход из Пустоты здесь есть в любом случае. И если мы его своевременно найдём и закроем, то вам же. Будет. Только. Лучше.
Лео по мере сил была учтива. Возможно, сил она к этому прилагала чересчур много: лексикон Чёрных Шляп и так не отличался обилием уважительных конструкций. Старания Лео самй учтивости не прибавили. Напротив, краски сгущал нажим, свойственный словам, произносимым через силу. Сейчас Лео была раздражена и затесавшимся в их ряды мессенцем и тем, что не выходит получить официальное согласие на вход в крипту, пожалуй, в равной степени.
– Мы можем подождать у входа. Всё равно тому чужаку нужно будет выбраться. – не унимался Райль. – Не будем тревожить святыни почём зря.
– Не беси.
– Ну уж как знаете! Я буду караулить его на входе.
– И хорошо. Устрой ему засаду. – вмешался Морне. Наставник был слишком расположен к мессенцу, и Лео это не нравилось. Большее недовольство вызывало только то, что слова наставника казались удивительно логичными и расчётливыми. Райля просто не хотелось видеть под боком.
Адмантина была не в силах противостоять доводам колдунов, но и согласия на их действия давать не спешила. В конце концов, они в любом случае сделают то, что собираются. Возможно, оно будет к лучшему.
Вскоре колдуны, в сопровождении настоятельницы Адмантины и младшего прислужника, оказались на месте. Массивная решётка с коваными узорами перегораживала тёмный спуск, ведущий в крипту. Настоятельница отдала нужные распоряжения, и вскоре рядом оказался ещё один церковнослужитель. Он спешил, бряцая увесистой связкой ключей.
– Красивое место. Прямо памятник. – не мог не отметить Райль. Его родная Мессена также славилась своими монументами во имя молчаливого Господа.
– По мне так обычный склад тел и всë тут.
– Что-что?… – в голосе Райля звучали стойкие нотки ярости. Колдунье удивительно легко удавалось довести его до точки кипения.
– Просто старые тела, не более. Зачем хранить их в подвале?
– Здесь хранится великое наследие!
Нотки ярости плавно превращались в полноценный купаж.
– Да? Не думаю, что все эти святые запомнились особо удачными костями. Их наследие лежит по библиотекам или, вон, на церковной службе перед людьми зачитывается.
– Святые захоронены с церемониальными сокровищами, великими произведениями искусства!
– Ну здорово. И лежит это всë искусство по каменным коробкам, никому внутрь даже
заглянуть нельзя.
Райль не нашëл в себе ответа и обратил взгляд на Адмантину, но та старалась не встречаться глазами с колдунами и вообще была занята – возилась со старым замком. Когда ворота поддались и настоятельница уже хотела шагнуть внутрь, Морне рукой остановил еë.
– Мне нельзя оставлять вас там без сопровождения. – вежливо возразила Адмантина.
– Вор убьëт тебя. Мы и так и так останемся без сопровождения.
Чëрные Шляпы спускались в тишине. На ступенях у подступов к самой крипте стало так темно, что освещали путь лишь зелёные всполохи от Гильберта.
– Лео, свет.
– Да вижу я.
По залу эхом пронеслось заклинание, и стены озарил свет. Ярко-красный, который вскоре перетëк в оранжевый, затем в жëлтый, зелëный, голубой и, наконец, насыщенный синий.
– Позёрство. Жëлтого было достаточно.
– Короче жëлтых волн никто творить и не умеет, вот только ими и пользуются.
Морне не стал возражать. До этого момента он считал что Лео освоила максимум зелëный. А чем короче световая волна, тем сложнее было сотворить её свет.
– Ладно, пользуйся. Но фиолетовый будешь учить только со мной.
Морне беспокоился неспроста: видимый спектр волн очень узок. Промахнёшься и сделаешь волну длиннее – ничего плохого, конечно, не произойдёт. Самое страшное – может, будет просто немного жарко. Но вот если перестараться и сузить волны слишком сильно, то излучаться начинает уже что-то совсем другое. Что-то ужасное, невидимое, пахнущее озоном и подтачивающее саму реальность. И начинает свою трапезу это нечто с тебя.
– Я думала, тут будет больше гробов.
– Это саркофаги, Лео.
– Ну саркофагов.
Крипта представляла собой широкий восьмиугольный зал с низким сводчатым потолком и стеснительно спрятанным в одном из углов входом. По сторонам восьмиугольника были выдолблены ниши и в каждой помещался каменный саркофаг. Их массивные плиты приковывали к себе внимание узорами. Похожими, но всё же чем-то отличающимися друг от друга. В остальном интерьер крипты был небогат: всё самое интересное в этом помещении сосредоточено в восьми прямоугольных ёмкостях, надёжно спрятанное от чужих рук и глаз.
Морне ворожил шёпотом. И заклинания, слетающие с его губ, в воздухе обращались витражными глазами. Глаза было четыре, они выстроились по периметру вокруг колдуна и смотрели в разные стороны. Собственные глаза Морне закрыл. Маги любят говорить, что волшебные глаза очень ревнивы. В каком-то роде и правда можно было бы сказать что зрительное колдовство не любит, когда призвавший его продолжает пользоваться зрением собственным. Заклинание, которое сотворил Морне, было узко специализировано под поиск прорех в реальности, так что от стен и фигур в помещении колдун видел лишь тëмные очертания. Разве что призванный Лео свет отражался в призмах витражных глаз слабой синевой. Единственным выбивающимся из пейзажа предметом оказалось маленькое золотое кольцо. Оно парило в синеватой мгле у одной из стен на высоте едва ли по в метре над полом.
– Кольцо. – заключил Морне, окончив заклинание и открыв глаза. – Лежит в саркофаге. Лео, в том что рядом с тобой.
Лео, Морне и Гильберт встали над каменной плитой. Высеченные на ней письмена повествовали об истории каннабланского миссионера, прибывшего на здешние земли дабы нести идею подчинения Господу язычникам.
– Большая. – отметил Морне.
– Тяжëлая. – добавила Лео.
– Ух… – прозвучало от Гильберта.
– Может, прямо в саркофаг печатей для левитации позабиваем, да так домой потащим? Я бы могла наколдовать столько, сколько нужно.
– Домой не утащим точно. К тому же церковники и так со скрипом нас сюда пустили, а ты представь их лица когда эта бандура взлетит к ним наверх. Препираться с ними нет никакого желания.
– Что там за кольцо вообще?
– Такие кольца способны открыть проход в Пустоту и даже провести тебя по ней куда нужно. Удобно, если ты не умеешь колдовать.
– Ого, не слышала о подобном.
– Конечно не слышала. Чëрным Шляпам то оно зачем. Нам таких реликвий не надо.
– Как и церковникам! – Лео наклонилась в попытке имя миссионера на боку саркофага. Оно, правда, было написано слишком уж фигурными буквами. – Кто это у нас тут такой лицемер, а? Церковь против пустоты, говорите, да?
Лео стояла к саркофагу ближе всех и только благодаря наклонному положению ей удалось избежать удара, когда каменная плита взорвалась. Во все стороны посыпались острые осколки, а пыль стала неотъемлемой частью воздуха в крипте. Из разбитого саркофага показался сжатый кулак в латной перчатке. На костяшках пальцев горели гравировки. Повинуясь инстинкту самосохранения, Лео оставалась пригнувшейся. В ситуации возникло огромное количество неопределённости, которую требовалось устранить. Повернув голову, Лео убедилась в том что Старшие Морды в порядке. Да, они были окружены полыхающими защитными печатями, но для колдунов в метре от взрыва это норма. Следующей неопределëнностью, требующей устранения, была “Как я могу использовать своë положение чтобы поймать вора?”
И, когда вор сделал шаг из саркофага наружу, положение было использовано. Сложно удержаться на ногах, если считаешь что лестница кончилась, но ниже внезапно оказывается ещё одна ступенька. Особенно, когда эта ступенька перекатывается и хватает тебя за ногу. Вор с грохотом повалился на пол и вокруг него рассыпались камушки. Это были пирамидки. В следующее мгновение помещение залил едкий дым. Он распростëрся во всю свою мощь, а когда встретил стены, то, не в силах преодолеть такую преграду, яростно бросился обратно, в сторону людей. К тому же в помещении уже присутствовала каменная пыль, которая сразу вошла с дымом в дуэт. На несколько мгновений дышать стало совершенно невозможно.
В синей от света Лео дымке заблестели заклинания Чëрных Шляп. Разящие, смертоносные, а также рассеивающие. И когда дым спасовал перед колдовскими ветрами, то Лео обнаружила что за ногу она держит уже не вора, а рыцарский доспех. В помещении не прибавилось душ, но стало оно на шесть персон теснее. Инстинкт самосохранения, совсем недавно заставивший Лео остаться без движения при взрыве, сейчас уже напротив в полную силу трубил о необходимости двигаться, и очень быстро. Вскочив, Лео успешно предотвратила попадание алебарды в собственную спину. Пусть колдовские печати и могли сдержать удар, но почти всегда уворот обходился куда дешевле.
– За ним! – орал Морне, взбираясь по лестнице вверх. Чëрные Шляпы, отпрыгивая от ударов рыцарей, очутились на ступенях. Мимолëтом обернувшись, Лео окинула взглядом крипту. В яркой синеве контрастным блеском сияли доспехи. Они уже обратили головы к выходу и были вот-вот готовы броситься за колдунами. Диковинным щелчком Лео сбросила с пальцев красную искру. Та исчезла, влетев в толпу рыцарей, и всë помещение сотряс ужасающий скрежет. Колдунья поднималась наверх, не оглядываясь назад. А позади неë сотни килограмм металла сминались и плотно утрамбовывались во вскрытый саркофаг.
Райль слышал взрыв и был готов к появлению чужака. Решëтка надëжно заперта, настоятельница с прислужником спроважены, а боевые заклинания наготове.
И, увидев выбегающую из крипты наверх фигуру, Райль тут же бросил в неë трëх колибри. Птицы были отлиты из чистого колдовства и наделены единственным предназначением – впиться в плоть как можно глубже и не вылезать как можно дольше. Но раньше самого вора на свет показалась его ладонь в латной перчатке. Молниеносными движениями рука поймала всех колибри одну за другой, и гравюры на ней налились золотым светом. Райль впервые увидел Вора в лицо. И лицо это искоса пересекал белый шрам. Казалось, края его шевелились. Казалось, шрам увеличивался. А ещё Райль увидел глаза. Серые, зоркие. И взгляд: цепкий, но вместе с тем какой-то безжизненный.
Перчатка вора сверкнула, она смела в сторону железные прутья с лëгкостью, с которой могли отодвигаться бусы дверной шторы.
Не успел Райль опомниться, как вор шагнул вперёд и ударил его ладонью своей латной перчатки прямо в грудь. Защитные печати мгновенно проявились в воздухе вокруг Райля, и через секунду две трети из них разбились вдребезги, а самого Райля откинуло в стену. Перчатка истратила ресурс и уже не сияла, только дымилась. Не тратя лишних секунд на взгляд в сторону жертвы, вор бросился бежать.
Чёрные Шляпы взобралась наверх, а Райль пытался подняться на ноги. Лео успела оценить и смятые прутья решëтки, и меркнущие в воздухе осколки защитных печатей. Вор был силëн и хитëр, вновь он выскальзывал из рук Чëрных Шляп. Радовало одно: с каждым разом у него становилось всë меньше и меньше козырей в рукаве. Те же рыцари из пирамид всегда отпускались комплектами по десять, и все десять уже были израсходованы. Пояс он обронил, значит осталась лишь перчатка.