Купюра
Предисловие от автора.
Тот, кто готов слушать – услышит.
Тот, кто услышит – поймёт.
Тот, кто поймёт – уже не сможет забыть.
Потому что по ночам к нему будет приходить один и тот же сон:
мир, который можно изменить.
И голос, который шепчет, отдаваясь эхом:
«Ты знаешь, как».
Передай это дальше – если осмелишься.
А если спросят «Зачем?» –
ответь: «Чтобы эхо не умолкло».
(Апокрифы Бене Гессерит)
P.S. Если эхо ответит – ищи знак воды на стенах.
Глава 1. Долг
«Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…»
Воланд (М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
Светлана Владимировна жила в обычной пятиэтажке советских времен. Ее небольшая однокомнатная квартира с типичной для хрущёвок планировкой находилась на втором этаже. Жильё досталось ей от мужа, который погиб на войне в звании лейтенанта.
«Эх, Сережа, Сережа, сынуля мой…», – думала женщина. – «Говорила же тебе: не ходи туда… И зачем я тебе эту повестку показала, через месяц может и не пошел бы… «Родина зовет… Надо сходить хотя бы узнать, зачем звали…» Вот что ты мне сказал…».
Ну ничего, даст Бог, к Пасхе уже увидимся, – пробормотала она вслух. – И куда тебя понесло? Витюша у вас с Леной только родился…
С этими словами Светлана тяжело выдохнула и с тоской подумала:
«И отцу твоему, Вовке, я тоже говорила: зачем тебе это? У нас всё есть… А ты заладил: «Да посмотри сколько денег платят, там уже и не стреляют почти, посмотри статистику.» А я поверила…»
За окном кухни всё еще лил сильный дождь, но постепенно стихал, и только глухой гром гудел где-то вдали.
Женщина взяла с полки небольшую фарфоровую чашку с потрескавшейся от времени позолотой по краю и поставила её на кухонный столик. Достала пакетик черного чая, залила кипятком из только что вскипевшего электрического чайника. Рядом стояла стеклянная ваза, до краёв наполненная мелкими сушками с маком.
«Горячий еще… – сказала про себя женщина. – Ну ничего, успею кое-что сделать, пока остывает».
Она вышла в прихожую и взяла с тумбочки потрёпанный кошелек и простой карандаш. На стене висело зеркало, Светлана Владимировна мельком глянула в него и автоматически поправила причёску.
Перед ней отражалась женщина пятидесяти пяти лет: худощавая, в лёгком домашнем халате с рисунком ромашек, чуть коротковатом для её роста. Лицо сохранило былую красоту, хоть и прорезалось морщинами – у глаз они расходились лучиками, будто следы от постоянной улыбки, которой теперь почти не было. Седые волосы каре, ещё хранившие отблеск золотистого блонда, слегка вились на концах – точно такие же она носила молодая, когда Вовка впервые пригласил её в кино.
Вернувшись на кухню, она села на табуретку и сжала в пальцах пятитысячную купюру.
–Ну неужели ничего меньше не осталось?.. – прошептала в пустоту.
Перебрав все отделения кошелька, она положила банкноту на стол и аккуратно вывела: «С.В. – 3, А.В. – 1, Л.Ф. – 1».
«Эх, ну и память у меня стала – такие простые вещи приходится записывать», – посетовала Светлана про себя. – «В прошлый раз я так переживала, что забыла про Лёву».
Она шумно разгрызла сушку, запивая глотком чая.
«Скорей бы это всё кончилось…» – мысль пронеслась, пока пальцы тянулись за следующей. Допив чай, Светлана сунула купюру в кошелёк и направилась переодеваться на выход.
Вернувшись в прихожую, через несколько минут, она надела скромное поношенное пальто, потрепанные весенне-осенние женские ботинки и повязала голову платком. Проверив, что положила кошелек в карман, Света еще раз взглянула на себя в зеркало. Удовлетворившись своим внешним видом, она взяла зонт, но, выглянув в окно, увидела: дождь закончился, солнце уже сушило лужи. Поэтому зонт вернулся на крючок.
Несколько кварталов она шла мимо таких же пятиэтажных хрущёвок, как её собственная. На остановке пришлось ждать минут десять. Когда подошёл автобус, женщина вошла в почти пустой салон – воскресным утром в десять часов пассажиров было мало.
В дальнем углу Светлана Владимировна неожиданно заметила старую подругу. Они когда-то тесно общались, но после её переезда в другой микрорайон, встречи стали редкими. Та, заметив Свету, оживилась – помахала рукой и жестом предложила сесть рядом.
Автобус тронулся, резко набрал скорость, затем так же резко затормозил и снова рванул вперёд. Света, привыкшая к манере местных водителей, ловко перехватывала поручни, пока не добралась до задних сидений, где её ждала подруга.
–Здравствуйте, Зинаида Андреевна, – нарочито церемонно поприветствовала Светлана, садясь рядом с тучной доброжелательной женщиной.
Так они всегда начинали встречи – пародируя светские манеры своей молодости, когда обе работали учителями в школе.
–Здравствуйте, Светлана Владимировна, – ответила Зина, лучисто улыбаясь.
Женщины замолчали, с теплотой разглядывая друг друга. Было видно, что давно не виделись и искренне рады случайной встрече.
–Как здоровье твоё, Зиночка? – заботливо спросила Света. – Выглядишь хорошо.
–Да и чувствую себя лучше, – ответила подруга. – Похудела на пять килограмм. Немного, конечно, но с моей комплекцией каждый килограмм – достижение.
Лёгкий румянец покрыл её щёки. При таком же росте, как у Светланы Владимировны (около ста семидесяти сантиметров), Зина была почти в полтора раза шире и весила под сотню. Но смущение быстро прошло, и она продолжила:
–Мы, кажется, последний раз виделись перед Новым годом, в декабре, у продуктового. Я тогда…
Женщина наклонилась к Свете и прошептала на ухо:
–…сто десять килограмм весила.
Светлана мысленно ахнула представив себя в таких объемах. Внутренне обняла подругу – она знала, как Зина переживала из-за веса..
–Но с тех пор взяла себя в руки, – гордо выпрямившись, продолжила Зина. – Удачно вышло очень… Сначала не очень, конечно, но потом оказалось удачно. Принесла внучка домой вирус какой-то из сада, как всегда. А я ведь не могу – мне ее и обнять, и поцеловать надо. Ну, в общем, заболела. Потом осложнение пошло – ангина. И когда мне направление на анализы выписали, предложили еще кровь на сахар сдать, ну я и согласилась. Оказалось, что сахар в крови зашкаливал. В два раза выше нормы!
–Боже мой… – ахнула Света.
–Да уж. Терапевт назначил лечение от ангины и настоятельно рекомендовал посетить эндокринолога. Я и пошла, а там врач – молодой красавчик Виктор Геннадьевич. Всё мне объяснил: и про диету, и как худеть, и как калории считать. Оказывается, я себе уже почти диабет второго типа заработала. И самое главное – что всё бесплатно. Разве это не удача?
Зинаида замолчала на несколько секунд.
–Жалко только… – с грустью продолжила она. – Скорее всего поработает немного в поликлинике и уйдет к частникам.
–Наверное… – поддержала Света. – А куда деваться? Молодой врач, семью кормить надо.
–Да я понимаю, Свет. Но хочется, что бы и о нас, стариках, кто-то компетентный заботился. А сейчас как? Толковый врач больше года в больнице не работает, да и бездари тоже долго не задерживаются. И кто только этих бестолочей нанимает потом?
–Кто-то нанимает. У меня внука вот так один педиатр чуть не залечил. Благодаря его рекомендациям отит «налечили.» Хорошо, к проверенному ЛОРу потом сходили, он поправил лечение, и Витя на поправку пошел. Представляешь, первичный осмотр у этого педиатра – две с половиной тысячи, а у ЛОРа тысяча. Как нам с такими ценами и пенсией лечиться?
–И не говори! Я же сначала думала к платному эндокринологу идти – решила, что с диабетом шутить не стоит. Зашла в одну клинику недалеко от дома, посмотрела цены, ужаснулась, но записалась. Понимала, что не потяну скорее всего ни врачей, ни лечение… Зять с дочкой помогли бы, конечно. Но в последний момент все-таки передумала и пошла в муниципальную. В итоге не пожалела. – Зина сделала паузу. – А как твоё здоровье, Светочка?
–Вроде не жалуюсь, – ответила Света. – Давление правда скачет иногда, но таблетки эти… Да как же они называются?… Амлодипин. Тьфу ты, господи, опять из головы вылетело. Хорошо в общем помогают. Память правда подводить стала, иногда забываю какие-то очень простые вещи. Записывать приходится.
–Это хорошо, что здоровье не подводит, – как будто на совей волне искренне порадовалась за подругу Зина. – А вот проблемы с памятью похожи на последствия микроинсульта, который был у тебя давно. А как твои? Как Витя с Леной? Как Аврора? Как Сергей?…
Тем временем автобус въехал в пробку.
–Ророчка хорошо, – немного подумав, начала отвечать Светлана. – Учится вот, поступила наконец. Я, если честно, уже волноваться начала. Она же как из колледжа отчислилась – год пропустила целый, ничего не делала. А потом вдруг съехала и одна жить стала. Сейчас учится, я очень рада.
–А на кого учится?
–Ой, она мало о себе рассказывает… Но из того что говорила и показывала – художник или, как сейчас модно? Дизайнер. Да и не важно это. Я стараюсь не лезть, пока она вроде сама со всем справляется. – Света покачала головой. – Удивляюсь ей всё время: двадцать один год, красавица, живет одна – снимает квартиру, работает. Еще и учится теперь. И сама ведь пошла, никто не заставлял.
–И как она всё успевает? Кем работает? Как у нее с мальчиками? – выпалила Зина вопросами.
–Да что, ты? – Света нервно передёрнула плечами. – Про мальчиков я даже и спрашивать боюсь. Шипит на меня, как кошка, чуть не о том спрошу. Про работу – вообще молчок. Последнее, что удалось допытать – подрабатывает где может.
–Так и не прошло у нее? – с тоской в голосе спросила Зина. – Я думала это период такой… Повзрослеет – перебесится, максимализм этот пройдет.
–Да где уж там! – вздохнула Света, чувствуя, как разговор заходит в опасную зону. – Может, рано еще? Я тоже так думала… Помнишь? Рассказывала тебе, когда всё началось. Серёжа как ушел на операцию – она и изменилась.
–Помню. Ты тогда говорила – пройдёт.
–Говорила… – Светлана сжала кулаки на коленях. – Потом думала-думала – и осенило меня. Да ведь не впервой такое! Когда Вовка ушёл и не вернулся – у Сергея с Авророй так же было. Сильно изменились оба. Только столько времени прошло – я не сразу вспомнила. После похорон они вдруг дружные стали – не разлей вода. А до того вечно дрались, друг друга доставали… Что-то в них тогда сломалось.
–Конечно, такой стресс.
–Вот и сейчас… – голос Светы дрогнул. – Когда Серёжа только ушёл, Рора будто на весь мир обозлилась. Теперь немного отпустило… – на глаза накатились слёзы, но она резко провела рукавом по лицу. – Может, ещё всё изменится…
Автобус выбрался из пробки и неумолимо приближался к следующей остановке, оставляя подругам всё меньше времени на разговор.
–Ты меня спрашивала про Лену и Витю… – Света отвела взгляд в окно. – Живут не очень, Зина. Ждут. Переживают. Волнуются. Как же иначе? Витька ещё мал, мало что понимает, но скоро заговорит. А Лене… – голос дрогнул, – одной без мужа тяжело. Денег хватает, государство хоть неплохо оплачивает эти… «приключения» Сережи. Но разве это заменит сыну отца? Жене – мужа? Хотя… – она резко выпрямилась, – новость получила. Вроде хорошая, но…
–Это как? – удивилась Зина, потирая затекшую правую ногу и устраиваясь поудобнее.
–Сейчас поймёшь, – Светлана сжала пальцы в замок. – Не знаю, как так вышло… Наверное, жене первой должны были сообщить, но позвонили мне. Серёжа сейчас в госпитале, на лечении. Обратно его не отправят. Оказывается… – она сделала глубокий вдох, – несколько дней он числился пропавшим. Нам даже сообщить не успели: нашли раньше. Сейчас стабилен, идёт на поправку, но… – губы задрожали, – был в очень тяжёлом состоянии. Сильная контузия, большая кровопотеря… и… – выдохнула одним словом: – Правую руку потерял. Оторвало. Поэтому скоро домой.
–Ой-ой-ой… – Зинаида непроизвольно схватилась за грудь, глаза наполнились слезами. – Да как же так?..
–Война, милая… – Света с трудом сглотнула ком в горле. – Как сказал его взводный по телефону: «к ним залетел дрон в блинжа». Еду свечки поставить в церкви… – Она замолчала, глядя в окно на мелькающие дома. – С ним же ещё были его друзья… Лёвушка – Лев Фёдорович… и Андрюша – Андрей Вячеславович… Они втроём пошли тогда, три друга-одноклассника… Да ты их тоже знаешь, мы у них преподавали.
До церкви оставалось две остановки.
–Вот они вместе и сидели в блиндаже… … – Голос женщины окончательно сорвался. Последние слова она выдавила из себя сквозь слёзы, с усилием выговаривая каждый слог. – Лёву и Андрюшу… насмерть… А Сереже повезло…
Зинаида Андреевна не стала ничего говорить. Молча взяла подругу за дрожащие руки, крепко обняла, прижав к своему плечу. Света всхлипнула, уткнувшись лицом в пальто. Так они просидели несколько минут – пока рыдания не стихли, оставив после себя лишь тяжёлую усталость.
Когда Света успокоилась, женщины молча заняли свои места, приняв позы типичных пожилых пассажирок – чуть сгорбленные, уставшие. Остаток пути преодолели в молчании, каждая со своими мыслями.
–До встречи, Света… – тихо сказала Зина, когда та поднялась. – Извини…
–Да ничего… – Светлана махнула рукой, грустно улыбнувшись. – Всё хорошо. Хорошо, что тебя встретила… А то мне и поговорить-то не с кем. Прекрасного дня тебе. До встречи.
Двери автобуса со скрипом разошлись. Света ступила на асфальт, не оборачиваясь. Зинаида смотрела ей вслед, пока автобус снова не тронулся.
Глава 2. Дом молитвы
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас»
Евангелие от Матфея (23:15)
Двери автобуса с шипением закрылись за спиной женщины, и транспорт продолжил свой путь. Храм чётко вырисовывался через дорогу, но пешеходный переход оставался в ста метрах позади. Светлана Владимировна неспешно дошла до него, уже различая чёрные кованые узоры церковной ограды на той стороне. Светофор упрямо показывал красного человечка, под которым тикал обратный отсчёт: 28… 27… 26…
Когда наконец загорелся зелёный, женщина перешла широкую проезжую часть. Пройдя несколько метров против движения автобуса, Света оказалась у церковной ограды. Все встречающиеся ворота были заперты, и ей пришлось идти к центральному входу, обходя всю территорию по периметру.
Чёрные кованые секции ограды, подобно зубам мифического дракона, вздымались острыми пиками. Над воротами по обе стороны возвышались изящные фонари в старинном стиле. Пройдя половину пути, женщина остановилась у памятника императору с сыном, и осмотрела храм во всей красе.
Главный золотой купол, сияющий в весеннем солнце, слепил глаза. Его двадцатиметровая высота подавляла, заставляя запрокидывать голову. Собор из красного кирпича с узкими стрельчатыми окнами казался неприступной крепостью веры.
Отдышавшись и насладившись видом, Светлана наконец достигла открытых ворот. Первым делом ей нужно было зайти в церковную лавку.
Внутри была тишина. Покупателей не было, за прилавком скучала продавщица – ровесница Светланы. За её спиной вдоль стены тянулись деревянные стеллажи, уставленные иконами и распятиями. На прилавке теснились религиозные книги, цепочки, крестики. У дальней стены в стеклянной витрине поблёскивали даже яйца Фаберже, расписанные в иконописном стиле.
Светлана Владимировна направилась к прилавку. Свечи, которые она хотела купить, стояли прямо перед кассиршей – та даже бровью не повела, когда в лавку вошел посетитель. Она что-то увлеченно выводила в тетрадке и лишь поспешно прикрыла записи ладонью, когда Света решительно приблизилась. Мельком брошенный взгляд успел зафиксировать знакомую сетку кроссвордов – японских, судя по всему.
–Доброго вам дня, – вежливо начала Светлана. – Подскажите, пожалуйста, можно вот этих свечей – пять штук.
Она указала на средние восковые свечи, аккуратно сложенные в специальном ящике. Продавщица подняла на нее взгляд, в котором читалось: «Ну вот, опять отрывают». Вся ее осанка, поджатые губы и медлительные движения кричали – ее отвлекли от крайне важного занятия.
–Эти по сто рублей, – ответила она, нарочито протяжно вздохнув. Поднявшись со стула, женщина отсчитала шесть штук и небрежно бросила их на прилавок.
«Может мне просто не везет, но эти церковные лавочницы удивительные создания, – мысленно усмехнулась Света, наблюдая за этим представлением. – Будто их всех обучают в одном месте: «Принимай посетителей с видом оскорблённой святости, клади на одну свечу больше – и пусть чувствуют себя должниками перед Богом». И этот взгляд… Будто не торговка она, а страж райских врат, а мы – назойливые грешники, отвлекающие её от высоких мыслей.».
Эти наблюдения приходили ей в голову не раз, но теперь впервые сложились в ясную картину. Ведь система была выверена до мелочей – в храме люди редко спорят о ценах, боясь показаться мелочными перед лицом вечности. И церковь этим пользовалась, превращая благочестие в доходный бизнес. «Божий дом» знал, как вытягивать деньги из прихожан – «во славу Господа», конечно.
Света почувствовала во рту привкус горечи, но, как и большинство посетителей, покорно достала из кошелька пятитысячную купюру. Пальцы её слегка дрожали – не от скупости, а от осознания собственного унижения. Она знала, что её обманывают, знала, что должна промолчать – и этот молчаливый сговор с несправедливостью жёг сильнее, чем церковные свечи.
–У меня нет сдачи, – бросила лавочница, даже не взглянув в кассу.
–Вы можете дать мне пять свечей, – повторила Светлана, чувствуя, как в голосе появляется металлическая нотка. – Тогда и сдачу считать будет проще.
–Пятисоток тоже нет, – продавщица раздражённо шлёпнула ладонью по прилавку. – Знаете, сейчас все картами рассчитываются. Но можете взять что-то ещё. Вот молитвенник – четыреста. Тут и «Отче наш», и о здравии… Или возьмите большую свечу – пятьсот рублей, будет гореть несколько дней.
Светлана Владимировна ощутила, как сжимаются челюсти.
«Вот врет ведь и не краснеет, – стучало в висках. – Хоть бы для вида в кассу заглянула…»
Воздух между ними наэлектризовался.
–Мне не нужен молитвенник и большая свеча. А вот сдача очень бы пригодилась. Может вы посмотрите в кассе? Может там всё-таки наберется? Хоть мелочью, хоть как-то, пожалуйста.
Лавочница раздраженно фыркнула и ответила:
Я лучше знаю, что у меня в кассе! Ни пятисот, ни сотен нет. Можете вообще ничего не брать!
Света опустила взгляд. Она ожидала такого, но всё равно – как будто плюнули в душу. Где-то под ложечкой заныло от этой наглой безнаказанности.
–Ладно… – выдохнула она. – Давайте тогда… большую свечу добавим, а одну маленькую уберём. Для ровного счёта.
Кассирша с театральным вздохом убрала одну тонкую свечу и положила на её место массивную восковую колоду – самую дорогую из имеющихся.
–С вас тысяча рублей, – протянула она с плохо скрываемым торжеством, забирая пятитысячную купюру.
Пальцы продавщицы, покрытые блестящим лаком с облупившимися краями, вдруг оживились. Она достала из-под прилавка очки в металлической оправе и принялась изучать банкноту, скрупулёзно разглядывая её против света. Линзы очков блеснули, когда она резко повернулась к Светлане.
Ой, а что это у вас здесь нацарапано? – внезапно спросила она, указывая на записи сделанные карандашом.
Светлана почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
–Видите ли, у меня… – она сделала паузу, сглатывая комок в горле, – в последнее время проблемы с памятью. Записываю прямо на деньгах – бумажки теряются, а купюты… – её голос дрогнул, – они всегда под рукой.
–Такие деньги я принять не могу, – сказала кассир. – Кто у меня их потом возьмет?
Лицо Светланы Владимировны налилось румянцем, злость внутри нее нарастала, но она держала себя в руках, и выдохнув спокойно ответила:
–Это не проблема. Записи сделаны карандашом – они легко стираются.
–Где я вам возьму ластик интересно? – раздраженно ответила лавочница. – У нас церковная лавка, а не магазин канцелярских товаров.
–Знаете, – голос Светы начал дрожать от сдерживаемой ярости, – ни в одном магазине не было проблем с такими купюрами. Она новая, не рваная, все знаки на месте! В любом банке её приняли бы без вопросов…
–Но мы не в банке, – резко перебила кассирша. – Может вам и не надо сегодня в храм? Там сейчас венчание идет, вас не пустят, а ждать придется долго, час, а может и больше. Вернётесь в другой раз? Заодно и записи сотрёте.
Света ощутила, как мир вокруг поплыл в багровом тумане. Но, сделав глубокий вдох, она произнесла с надрывом:
–Надо, родная, надо… Мёртвые ждут молитв, а живые – ещё больше. Попробую договориться… Подожду хоть три часа… Только продайте мне свечи.
Неожиданно выражение лица продавщицы смягчилось. Она молча открыла кассу и быстрыми движениями отсчитала сдачу тысячными купюрами.
Светлана с облегчением схватила свечи и деньги. Мельком брошенный взгляд в кассу подтвердил её догадки – там аккуратными стопками лежали купюры всех номиналов: и сотенные, и пятисотки, и даже редкая двухсотрублёвка в специальном отделении.
«Господи, наконец-то…» – мысленно выдохнула она, выскальзывая из душной лавки.
На улице её встретило яркое весеннее солнце. Асфальт уже просох, оставляя лишь отдельные тёмные пятна у водостоков. Светлана зажмурилась от внезапного света, затем уверенно направилась к храмовым дверям.
У входа, прислонившись к косяку, стоял высокий мужчина лет тридцати в элегантном чёрном костюме с голубым галстуком. Его лицо с тонкими чертами и лёгкой небритостью напоминало молодого Бельмондо – тот же хищный шарм, только с более изящным носом. Погружённый в экран смартфона, он заметил приближающуюся женщину лишь когда она оказалась в двух шагах.
–Добрый день, – поспешно убрал он телефон во внутренний карман, внезапно преобразившись в образ галантного кавалера. – Прошу прощения, но сейчас вход ограничен – идёт таинство венчания.
–Здравствуйте, – Светлана Владимировна намеренно сделала лицо беззащитным. – Я знаю… Может, я совсем тихонечко? – она показала свечки. – Только поставить да помолиться. Без шума.
–Извините, меня строго-настрого попросили никого не пускать, – мужчина показал рукой через плечо Светланы. – Видите, сколько машин?
Женщина обернулась. За кованой оградой, через дорогу, выстроились в ряд около пятнадцати роскошных иномарок, украшенных белыми лентами и цветочными гирляндами. Среди них особенно выделялся ослепительно белый хаммер-лимузин, растянувшийся на два парковочных места.
–Это ещё не всё, – продолжил молодой человек, поправляя галстук. – Часть кортежа припаркована за углом. Вам будет неудобно в такой толчее. Подождите немного – церемония на исходе.
–Может, скажете примерно, сколько осталось? – спросила Светлана, прикрывая глаза от солнца.
Мужчина взглянул на дорогие часы с серебристым браслетом:
–Минут пятнадцать, максимум двадцать.
–Отлично, – кивнула женщина.
Этот разговор заметно поднял ей настроение после скверного эпизода в лавке. Вместо обещанного часа ожидания – всего ничего. Поблагодарив молодого человека, Светлана решила осмотреть храмовую территорию, где оказалась впервые.
Участок был небольшим – гулять особенно негде. Обойдя здание медленным шагом, она рассматривала кирпичную кладку, узкие витражи, резные карнизы. Памятник «Царю-Мученику», стоявший за оградой на крошечном пятачке земли, не привлекал её – ни тенистых деревьев, ни скамеек, только палящее солнце на голом пространстве. Гораздо приятнее было остаться в прохладной тени храмовых стен.
Свернув за угол, Света прошла мимо небольшой парковки, где теснились дорогие иномарки – часть тоже в свадебных украшениях. Она шла вдоль стен, механически поворачивая налево и миновав две стороны храма, остановилась на углу.
Прислонившись к теплому кирпичу, женщина разглядывала узор кладки. Витражное стекло бросало блики на тротуар.
Она на самом деле никогда не была набожной или верующей, поэтому здание ей было интересно скорее как музейный экспонат.
«И зачем я вообще здесь?» – мысль ударила внезапно. Всплыл образ злобной лавочницы, её ларек едва просматривался отсюда. «Почему решила, что в этом конкретном здании больше благодати, чем прошлом? Из-за позолоты побольше? Или из-за того, что после прошлого воскресенья ты получила весть о Сереже и его друзьях?…»
Внутренний голос зазвучал язвительнее:
«Ты же сама дала обет – свечи каждое воскресенье в храме. Хотя всю жизнь заходила в церковь только на чужих похоронах да свадьбах. Когда Володя уезжал в Чечню – не молилась же. А теперь вдруг уверовала, что восковые палочки спасут Сережу?»
«Тогда всё было иначе, – мысленно возражала себе Светлана. – Конец войны, десятки погибших в год… Ты волновалась, но не верила, что с Вовкой может случиться непоправимое».
Слёзы подступили внезапно, горячие и солёные.
«А сейчас? Сколько мальчишек гибнет там каждый день?..»
Она достала из кармана выцветший носовой платок, вытерла глаза. Ткань пахла стиральным порошком и чем-то домашним.
«Простите меня, ребята… – мысленно обращалась она к погибшим. – Ни свечи, ни молитвы не сработали. Да и помогали они кому-то вообще? Что может сделать простая женщина, когда мир сошёл с ума? Только цепляться за призрачную надежду, что её забота хоть как-то защитит родных».
Внезапно взгляд Светы упал на кирпичную кладку.
«Какое же это ужасное место, – передёрнуло её. – Никакой благодати, одна тревога под рёбрами. Ладно… Сегодня в последний раз. Скоро Сережа будет дома…»
Эта мысль неожиданно принесла облегчение, будто кто-то вынул занозу из сердца. Лёгкий ветерок ласково коснулся лица, сдувая следы слёз. Света закрыла глаза, позволяя воздуху играть с седыми прядями – совсем как в детстве, когда ветер приносил запах реки перед грозой.
Шум у входа заставил её открыть глаза. Из храма, смеясь и переговариваясь, начали выходить нарядно одетые люди. Светлана не спеша направилась к дверям, держась на почтительном расстоянии. Последнее, чего ей хотелось – попасть в эту праздничную толпу со своими похоронными свечами.
Бабушка сделала несколько шагов вперед и замерла. Из храма непрерывным потоком выходили нарядные гости – их оказалось так много, что они заполнили всё пространство перед входом. По оживлённым движениям стало ясно: готовится групповое фото.
Вот в центре суетился фотограф – дородный мужчина с профессиональной камерой, похожей на маленький телескоп. Он громко давал указания, то приседая, то вставая на цыпочки, периодически щёлкая затвором. Постепенно толпа начала рассасываться – небольшими группами гости двинулись к воротам. Света наконец смогла приблизиться к входу.
За поворотом её ждала неожиданная картина: на широких каменных ступенях всё ещё стояли молодожёны. На ступеньку выше, подобно кораблю под золотым парусом, возвышался батюшка – высокий, грузный, с огненной бородой, ниспадающей на расшитую золотом роскошную рясу.
Жених и невеста замерли в постановочных позах, пока фотограф делал последние кадры. Его массивный объектив блестел на солнце, как второй лысеющий череп. Наконец, с видом художника, завершившего шедевр, он торжественно закрыл объектив крышкой.
Светлана уже подняла ногу на первую ступень, когда невеста внезапно выскользнула из объятий жениха и с весёлым визгом бросилась к подружкам. Проходя мимо священника и жениха, Света невольно услышала обрывок разговора:
–Спасибо вам, отец Онуфрий, – произнёс жених, импозантный мужчина лет тридцати пяти с бархатистым голосом. Его рубашка сверкала белизной на фоне дорогого смокинга.
–Сын мой Арсений, – батюшка благословляюще поднял руку, и золотые нити на его рукаве заиграли в лучах солнца, – Твои пожертвования – благое дело для храма. – Его лицо, несмотря на усталость, светилось отеческой теплотой, хотя густая рыжая борода придавала ему ветхозаветную строгость. – Рад был благословить ваш союз.
– Вы выглядите утомлённым, – с искренней заботой продолжил Арсений, ловко вкладывая визитку в руку священника. – В этом салоне делают лучший массаж в городе. Как вы любите.
–Благодарю, – батюшка с ловкостью фокусника скрыл карточку в складках рясы, откуда на мгновение блеснул современный смартфон.
–Я предупрежу их о вашем визите, – жених уже отходил, поправляя запонку. – Скажите, что от меня – обслуживание будет королевским. Ещё раз спасибо!
–Храни тебя Господь, сын мой.
Когда Арсений скрылся в толпе, Светлана наконец вошла в прохладный полумрак храма. Стены, расписанные ликами святых, казалось, наблюдали за ней сверху вниз. У иконы Божьей Матери она зажгла самую большую свечу – пламя дрогнуло, осветив на мгновение её морщинистые пальцы. Шёпот молитвы слился с тихим потрескиванием воска.
У распятия она поставила оставшиеся свечи, крестясь широким, выверенным жестом. Последняя молитва сорвалась с губ почти беззвучно. На выходе её обдало потоком солнечного света – будто вытолкнуло из другого измерения.
Она шла к остановке, ощущая странную лёгкость – как будто годами носила невидимый груз и только сейчас освободилась. Камень действительно упал с души, оставив после себя не радость, но тихое, почти болезненное облегчение.
Глава 3. Грех
«Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные»
Евангелие от Матфея (9:12)
В комнате царил полумрак. Окна были закрыты плотными шторами, сквозь щели которых едва пробивались лучи уличного освещения. У стены стояла огромная двуспальная кровать, способная вместить четверых. По бокам от неё располагались небольшие тумбочки с зажжёнными ароматическими свечами. Их пламя отбрасывало трепещущие тени на стены и потолок, создавая интимную атмосферу.
Другой мебели в комнате не было – ложе занимало почти всё свободное пространство. Пол покрывал мягкий ковролин, приглушающий шаги.
На кровати, раскинувшись в позе звезды, лежал тучный мужчина с рыжей бородой. Его глаза были закрыты, но иногда он приоткрывал их на мгновение. Он дышал тяжело и был абсолютно голый. Рядом с его правым бедром сидела девушка, занятая «массажем». Её пальцы работали методично – левая рука задавала темп, то ускоряясь, то замирая, правая же лишь слегка корректировала процесс, то сжимая, то ослабляя хватку у основания.
Через несколько минут под её уверенными движениями мужчина начал издавать звуки, похожие на мяуканье котёнка. Его тело напряглось, как тетива лука. Аврора слегка замедлила ритм – достаточно, чтобы он застонал, – а затем резко ускорила, приготовив салфетку. Она знала: сейчас последует кульминация, и нужно успеть.
Так и случилось. В последний момент она накрыла его салфеткой, ловко поймав всплеск страсти, словно гася пламя. В её движениях не было ни капли чувственности – только точный расчёт. Мужчина резко замер, дёрнулся несколько раз и обмяк. Тем временем массажистка аккуратно протерла его кожу, вернув прежнюю чистоту.
Затем она встала, вытерла руки и выбросила смятые салфетки в урну, стоявшую в углу за тумбочкой. Подойдя к окну, девушка прислонилась спиной к подоконнику.
В свете свечей она смотрелась эффектно. Голубоглазая блондинка с пронзительным взглядом и идеальными чертами лица: слегка подрумяненные щёки (непонятно, макияж это или естественный румянец), мягко очерченные скулы, подчёркивающие лазурные глаза, курносый носик, придававший лицу нежность, и пухлые маленькие губы.
На ней было кружевное бельё светло-голубого цвета, а фигура казалась продолжением идеальных черт её лица – словно ожившая античная статуя. Грудь, размером с небольшие яблоки, плотно стянутая кружевом, слегка приподнималась при дыхании. Плоский животик с намёком на пресс и плавные линии бёдер завершали образ, от которого даже усталый священник забыл бы о своём сане.
Девушка скрестила руки на груди и довольная своей работой улыбнулась. Мужчина в изнеможении продолжал лежать тяжело дыша не открывая глаз. Блондинка любила добиваться высшего результата во всём, даже в таком виде деятельности. Она была очень целеустремленной, хоть своей внешностью и создавала впечатление хрупкой недотроги.
–Ну что? – вдруг игриво спросила она, прерывая тишину. – Как вам мой массаж?
–У тебя золотые руки, до… – мужчина осекся, сделал вид, что поперхнулся, и закончил. – Девочка.
–Да и вы не промах, три раза не каждый может, – похвалила его девушка.
–Спасибо. – прохрипел он, едва дыша.
–Честно говоря, не ожидала такого от святого отца, – заметила она небрежно и добавила: – Многие наши посетители позавидовали бы вашему… размеру.
При упоминании о церковном сане усталость мужчины мгновенно испарилась. Он приподнялся на локтях, покраснев от смущения.
–Откуда ты?… – начал он.
–Догадалась, – перебила блондинка. – Это было несложно. Арсений Фёдорович предупредил нас об особом госте и времени его прибытия, но не уточнил, кто конкретно приедет. Когда вы сказали, что «от него», всё стало ясно. А потом ваши постоянные призывы к Господу и тот факт, что у хозяина салона сегодня свадьба… Сложилось, как пазл. Ну что, я угадала? – Она задорно улыбнулась. – Не переживайте, у нас следят за конфиденциальностью.
«Бывает же»,– мелькнуло у неё в голове.
–А ты умна, дочь моя, – пробормотал он всё еще немного смущаясь.
–Расслабьтесь и отдыхайте, – сказала она бархатным успокаивающим голосом.
Мужчина послушно опрокинулся на подушку.
–У нас ещё осталось немного времени, – девушка бросила взгляд на телефон, лежавший на подоконнике. – Если быть точной, двадцать пять минут. Можем просто поболтать… или продолжить, когда будете готовы.
Он облизал пересохшие губы:
–Нет, пожалуй, на сегодня хватит. Давай просто поговорим.
–Прекрасно! – её голос звенел от любопытства. – Тогда я не могу удержаться от вопроса… Как слуга Господа оказался в таком… грешном месте?
Батюшка снова залился румянцем, но ответил:
–Если я скажу что не знал куда иду… ты мне поверишь?
–Ах-ха-ха! – звонко рассмеялась массажистка. – Конечно нет! Даже если вас не предупредили о специфике нашего «массажного» салона, вы должны были догадаться, что к чему, когда увидели нашу униформу. Мы всех гостей встречаем в ней. Кроме того, поняв, куда попали, логично было бы просто уйти, а не арендовать моё общество на два часа – явно не с целью наставлять меня на путь истинный.
На лице мужчины застыло искреннее удивление: он явно не ожидал встретить в этом месте женщину с таким острым умом.
–У тебя незаурядный ум, – вновь отметил он. – Всё именно так, как ты сказала. Это… моя слабость, которую я так и не смог победить. До принятия сана – да и вообще до церкви – я много грешил. Можно сказать, благодаря моему «дружку» я и стал священником… но это долгая и неинтересная история. Теперь вот изредка посещаю такие места. А что? Ты осуждаешь меня? – Он нервно усмехнулся. – Зря. Я никому не делаю зла. Да и грех ли это? Понятие, как по мне, относительное… А теперь позволь и мне спросить: как ты здесь оказалась?
–Что вы! Какое может быть осуждение? – девушка по-прежнему стояла у окна, играя складками шторы. – У всех есть слабости. В конце концов, это же просто «массаж», – добавила она с лукавой улыбкой.
–Да, и ты в нём настоящий мастер, – подхватил шутку батюшка. Было видно: после её слов он окончательно расслабился, и тень стыда исчезла с его лица. – Как тебя зовут?
–Лена.
На самом деле её звали Аврора, но здесь все массажистки работали под другими именами.
–Итак, Лена, поведай мне свою историю, – пафосно проговорил отец Онуфрий (при рождении его звали Ярослав).
–Моя история грехопадения? – подхватила его тон Рора. – Достаточно банальна. Пару лет назад я попала в неприятную ситуацию, и мне срочно понадобилась крупная сумма. В долг брать не хотела, поэтому искала способ быстро заработать. Одна подруга предложила вебкам. Я была уже на многое согласна, так что долго не раздумывала. Где-то год проработала в студии.
Глаза батюшки округлились – видимо, он хорошо представлял себе суть её занятий. Он сглотнул. Лена хихикнула, наблюдая за его реакцией.
«А этот батюшка не так прост, – подумала она. – Наверняка сейчас рисует в голове что-то похабное».
–Вижу, у вас разыгралось воображение, – игриво сказала Рора, снова заставляя его краснеть. – Ну а потом на меня вышел Арсений Фёдорович и предложил перейти к нему. Переговоры были долгими, но после личной встречи он показался мне расчётливым бизнесменом. Сомнений было много, но в итоге я согласилась.
Батюшка скептически посмотрел на неё.
–Можете думать что угодно, но между нами были только деловые отношения. Как я позже узнала, это стандартная схема найма в нашем салоне – просто обычно этим занимаются девушки из кадров. Мне «повезло», – она пожала плечами. – Может, у него и были какие-то личные мотивы, но потом он передумал. Вот и вся история.