Игра с Дьяволом

Глава 1

Заметки Анны Джонс, 18 лет

Ненависть…что это такое? Как любовь может граничить с ненавистью? Мне кажется, такого не может быть и это всё ерунда. Фраза «От ненависти до любви всего один шаг» неправильная. Если ненавидишь, то только всей душой и сердцем, стараясь сделать человеку больно. Если любишь, то только чувственно и нежно, стараясь сделать для него всё, что возможно, лишь бы он был счастлив. Как такие разные чувства могут перекликаться? Это же полные противоположности, контраст. Так странно…

Глава 1

Я сидела на широком подоконнике в своей просторной комнате светлой комнате. Дома было тепло и уютно, а вот на улице грустно и холодно. На календаре середина октября, деревья уже практически голые, а земля усыпана пожелтевшей листвой. Я любила вот так сидеть, укутавшись в плед, читать книгу и наблюдать периодически за происходящим на улице через большое окно от пола до самого потолка. Благодаря тому, что моя комната находилась на втором этаже, вид открывался чудесный. Всё было бы хорошо, если бы не семья Обен… Это самые злейшие враги нашей семьи Джонс.

Чёрное и белое, сахар и соль, ночь и день, так можно было охарактеризовать войну наших родов. Моя семья на дух не переносит, когда кто-то произносит фамилию «Обен», а тем более, если она звучит в нашем доме. Отец сразу приходит в настоящую ярость. Война эта длится уже несколько лет подряд. Поводом стало убийство моего дедушки Мариоса Джонса. Когда-то семья Джонс дружили с семьёй Обен. Дедушка был очень богат, его ювелирный бизнес процветал, он изготавливал ожерелья, кольца, серьги. Вся элита города собиралась в его магазине, ведь каждый жаждал купить продукцию фирмы «Белое золото». Альберт Обен-друг моего дедушки с детства. В юности они были приятелями, в осознанном возрасте бизнес партнёрами. У Обен была линейка ресторанов под названием «Чёрное золото», которые находились буквально за стенкой нашего ювелирного магазина. Расчёт шёл на то, что после покупки ювелирного изделия, местная элита зайдёт в недешёвый ресторан, и эта идея оправдалась, бизнес обоих семей процветал до определённого момента, пока в семье Обен не произошло горе. Жена Альберта умерла, и всё в жизни сразу двух семей поменялось, будто сами небеса прокляли тот самый день, после чего начался кромешный ад. Альберт не мог справиться с потерей своей жены и ушёл в депрессию, Мариос не мог успокоить друга, тот стал злым и потерянным. Он забросил сеть своих ресторанов, разорвал дружеские отношения с Джонс, а затем и совсем начал пить и употреблять наркотики.

Всё начало рушиться, и Мариос не мог вразумить друга, тот начал уже терять бизнес, а когда опомнился, решил совместить приятное с полезным. Открыл подпольной казино в подвале своего ресторана, где процветал настоящий криминал: наркотики, грабёж и дальше по списку. Но всё это снова подняло бизнес Обенов, да ещё как! Лучше, чем прежде. Естественно, Альберт не стал закрывать свою контору, а стал открывать новые рестораны, в которых процветал ужас. Днём- это обычный ресторан для людей, ночью- криминал. Мой дед Мариос был очень зол, ведь самый главный ресторан Обенов находился рядом с ювелирные магазином, что в значительной мере портило его репутацию. Джонс пытался попросить друга закрыть весь этот кошмар, и встать на путь исправления, но к тому моменту Альберт Обен окончательно слетел с катушек. Мой дедушка был очень правильным человеком, церковь и нравственные законы были главными просветителями в его жизни, наставниками и единственной верной истинной. Для него такая жизнь бывшего лучшего друга была самым страшным грехом. Он добыл доказательства подпольного казино и наркотиков, показал это всё Обену и дал ему последний шанс исправиться, он хотел направить друга на верный путь, но тот уже был на стороне дьявола. Он застрелил Мариоса прямо в своём ресторане, рядом с ювелирным магазином.

Это стало невозвратимой точкой начала войны двух семей. На тот момент моему папе Николасу Джонс было 19 лет, он узнал о смерти отца, и это стало для него огромным ударом, а прибавило боли ещё и то, что это сделал лучший друг его отца и их семьи. Доказать вину Альберта не удалось, ведь он всё подкупил и остался чистым перед законом. Тогда мой отец решил отомстить и поджёг их здание самого главного нового ресторана, где находились все миллионы семьи Обен.

Эту историю рассказывала моя мать, когда мне было 6 лет, на мой вопрос «Почему папа так не любит семью Обен?». Вспоминая это, даже мурашки пробегают по коже, а в горле становится сухо. Но судьба странная штука. Так как семьи дружили, их богатые и огромные особняки находились через дорогу друг от друга. После всего случившегося никто не переехал, ведь уезд означал поражение, а каждая семья считала себя лучше и сильнее. «Рай и ад» – так называла наши дома элита города. Все знали о войне наших родов, и никто не осмеливался это остановить, каждый боялся. Мой отец стал наследником ювелирного магазина, а семья Обен продолжала распространять сеть своих ресторанов с казино, во главе которого встал сын Альберта- Демонт Обен.

Так и начинается моя история. История больной любви, которая отчаянно пыталась выжить. История дочери Николаса- Анны Джонс и Лео Обена- сына Демонта.

Глава 2

Сидя на этом подоконнике, я смотрела на противоположный чёрный дом семьи Обен. Он был большим, двухэтажным, величественным и серо-чёрным, будто настоящее пристанище дьявола. Задумавшись, я не заметила, как дверь приоткрылась, и в комнату вошёл мой отец.

–Анна, что ты делаешь? – громким и строгим басом спросил папа.

Я вздрогнула и резко повернула голову, я совсем не заметила, как открылась дверь. Смотреть на дом Обен, даже думать о них запрещалось, настолько люто ненавидел эту семью мой отец. Я боялась, что он заметит, как я смотрю на дом врагов, боялась, что он снова начнёт кричать.

–Папа, я… читаю книгу, и смотрю на пожелтевшие деревья, – тихо, с осторожностью, начала отвечать я.

–Лучше бы научную литературу прочитала, а не свои глупые романы, скоро совсем мыслить перестанешь. Вся семья ждёт тебя к ужину, спускайся,– ещё строже сказал отец и вышел, закрыв с шумом за собой дверь.

Я выдохнула, спустила ноги с подоконника на белый кафель пола и тут же почувствовала холод, надела тапочки, встала. Мне не хотелось спускаться в столовую, потому что атмосфера за столом была всегда напряжённая. Я вздохнула и обернулась к окну, погода не радовало, а тяготила. Небо серое, унылое и пасмурное. Завывает ветер, а за тучами не видно лучика солнца. Одним словом- типичная погода осени. Собравшись духом, я всё-таки решилась идти. Такому настроению отца я была не удивлена, он был зол постоянно и на всех, каждый, по его мнению, жил неправильной жизнью, только он сам истинный святой. Я подошла к своему столику, где у меня стаяли крема, и косметика, которой у меня было очень мало. Отец был против этого, не любил вычурные макияжи. Я взяла расчёску и начала причёсывать свои немного взлохмаченные волосы цвета блонд. Моя кожа белоснежно белая. Сама по себе я хрупкая и миниатюрная, даже могу сказать чересчур худая. В нашей семье все «белоснежные». У всех блондинестые волосы и ярко голубые глаза цвета неба. Все в нашем роду на вид, словно ангелы. Мы будто воплощаем в себе чистоту и покой, но на самом деле это далеко не так. Разгладив появившиеся складки на простом персиковом платье, выхожу из комнаты, закрыв тихо дверь, и направляюсь к большой лестнице. Перед тем, как подойти к первой ступеньке, смотрю на комнату брата близнеца. Да, мы родились в один день и очень похожи. Герман вечно перечел отцу, не знаю, как его ещё не выгнали из дома. Он совершенно не хотел жить, как ему навязывал отец. Как ранее сказано, мой папа очень правильный человек. Всё в нашей семье совершается по нравственным принципам, мы с мамой их придерживаемся, а вот брат- нет. Переведя взгляд с комнаты брата, я покачала головой. Сегодня снова будет скандал. Спускаюсь по лестнице в широкую гостиную, а затем прохожу в большую столовую с круглым столом, который ломится от еды.

–Анна, дочка, присаживайся кушать, – говорит мама, когда я подхожу к столу.

Смотрю на хмурого отца, который сидит в центре, и уже приступил к трапезе, видно, что он очень зол. Мама расстроена, она тоже чувствует напряжение отца.

Сажусь за стол и начинаю накладывать на тарелку салат из овощей.

–Анна! – кричит отец, я снова вздрагиваю, тарелка выпадает у меня из рук и весь салат высыпается на стол.

–Что ты творишь? – снова начинает кричать отец, уже с новой силой.

–Николас, не кричи. Она испугалась и уронила тарелку, Анна не специально,– начинает защищать меня мама.

–Замолчи! В этом доме только я имею право говорить! Нашего сына нет дома! Где он шляется? А дочь? До сих пор не научилась молиться перед тем, как начать есть! – орёт папа на маму, которая уже закрыла глаза руками, а затем отец переводит взгляд на меня.

–Кого надо благодарить за еду в нашем доме, неблагодарная? – задаёт мне вопрос отец, а затем сам же на него и отвечает, – Господа! Если бы не он, убили бы нас всех эти проклятые Обены.

А я смотрю в его глаза и мне хочется плакать, не могу возразить ему, руки дрожат.

–Где этот гад? Где Герман? – спрашивает он у матери, она уже плачет, – Ева, где он я спрашиваю? – повторяет вопрос медленно, выплёвывая каждое слово.

–Николас, откуда мне знать? Успокойся, Николас, тебе нельзя волноваться,– говорит отчаянно мать, вставая из-за стола и подходя к нему.

–Не трогай меня, Ева. Как только этот выродок вернётся, я ему устрою по полной программе!

Большая стеклянная дверь открывается и домой заходит мой брат Герман. Спокойный и невозмутимый. Высокий и широкоплечий. У него белоснежные волосы и выразительные скулы, глаза голубые, как и у меня, некоторыми чертами лица мы очень похожи. Брат всегда меня защищал перед отцом, мне стало легче на душе. Надеюсь, сейчас это всё закончится.

–Что происходит? – спрашивает Герман, осматривая комнату и всё, что сейчас происходит.

Отец резко встаёт из-за стола, так, что падает стул и подбегает к брату, хватая его за шиворот куртки, начинает трясти. Они были оба высокие, одинаковые ростом.

–Ты где был, негодяй? Почему тебя не было сегодня утром дома и вчера на занятиях в универе? – рычал отец, весь покраснев.

–Отец, успокойся! – спокойно отвечал брат, отвернувшись от отца и смотря на меня и мать с сожалением, – Отец, зачем ты срываешься на матери и Анне? Не мог дождаться меня, чтобы выразить всю свою злость?!– теперь Герман смотрел отцу в глаза с вызовом.

–Молчи, проклятый! Ты не ответил мне на вопрос! Снова был в клубах, поршивец! Как тебе не стыдно! Да я выгоню тебя из дома!

–Выгоняй!– не выдержал брат, его голос тоже сорвался на крик,– Мне осточертело плясать под твою дудку и постоянно сидеть дома, как маленький мальчик. НАДОЕЛО!– брат делает паузу, смотрит на мать, которая захлёбывается в слезах и уже тише продолжает,– У нас с Анной не было детства! Постоянные уроки и походы в церковь! То нельзя, это нельзя. Да у нас даже друзей не было! Мать запугал до смерти, она боится лишний раз на тебя посмотреть! Ты- чудовище, а не нравственный учитель!

–Ах ты мерзавец,– ругается отец и заносит кулак над лицом брата, ударяет его со всей силы по скуле, тот отлетает в сторону, появляется кровь. Мама вскрикивает и подбегает к брату, закрывая его собой.

–Я не посмею тебе его бить! Прекрати, Николас, прекрати, – кричит она сквозь слёзы.

–Отойди, Ева! Я буду выбивать из него всю дурь! Как он смеет это говорить мне, это ты во всём виновата, воспитала урода! – на этом слове брат встаёт и набрасывается на отца.

–Не смей так говорить про мать! – орёт он, хочет ударить в ответ, но отец хватается за сердце, весь дрожа и захватывает ртом воздух, опускается к полу.

Я стою и смотрю на всё, будто к земле приросшая, а потом выхожу из некого транса. Подбегаю к отцу, подхватывая его, чтобы он не упал.

–Герман, вызывай врача! – кричит мама, поддерживая отцу голову.

Так проходит практически каждый день в нашей семье. В статьях журналах и газет, мы идеальная семья, настоящий пример для подражания, как пишут СМИ и считают друзья нашей семьи, но на деле у нас настоящий кошмар, и в этом дурдоме я живу уже все свои 22 года…

Глава 3

Мы стояли вместе с мамой возле двери спальни, где находился отец. Брат смотрел в окно, находившееся в конце длинного коридора на втором этаже дома. Лицо его было опухшим с одной стороны от удара отца, а взгляд полон отчаяния и горечи. Мама с заплаканными глазами, смотрела на меня, а я на неё. Мы понимали друг друга без слов, наши взгляды обо всё говорили, мы находились в шоковом состоянии. Мне так плохо на душе, а матери ещё хуже. Наше молчание прерывает скрип открывающейся двери, из спальни отца выходит доктор. Все оживляются, брат подбегает к нам, а мать хватает меня за руку. Все ждут, что скажет врач.

–Мисис Джонс, состояние вашего мужа сейчас стабильное. Я сделал ему кардиограмму, дал успокоительное и прописал пропить курс таблеток для сердца, рецепт оставил на тумбочке. Сейчас Николас спит, но ещё один такой приступ может стать роковым, у вашего мужа очень слабое сердце, -говорит размеренным голосом доктор, он личный врач нашего отца и знает, из-за чего постоянно случаются его приступы.

–Мистер Декер, я знаю, что ему нельзя нервничать, но… – мама сделала паузу, опустила взгляд и обречённо вздохнула, – его невозможно было остановить.

–Не волнуйтесь, я прописал ему новый курс успокоительных таблеток, думаю, это поможет ему наладить нервную систему.

–Спасибо вам, – говорит брат, и доктор переводит взгляд на него.

–Это мой врачебный долг. Герман, будьте уважительнее к своему отцу, в следующий раз его сердце может не выдержать,– сказал строго врач.

–Да, я вас понял, – ответил твёрдо брат.

–Приложите к щеке лёд, отёк быстро сойдёт. Ну, что ж, мне пора. Если что-то случится у Николаса, обязательно звоните,– дал наставления Мистер Декер.

–Да, обязательно. Давайте я вас провожу, – говорит мама, и они спускаются по лестнице в прихожую на первый этаж.

Мы остаёмся с братом одни. Я поворачиваю голову и вижу, как он уже уходит к себе в комнату, решаюсь с ним поговорить, чувствую, что ему надо выговориться. Бегу следом, а брат ускоряет шаг.

–Герман, надо поговорить…

–Не сейчас, Анна,– кричит он и захлопывает перед моим носом дверь.

Я вздыхаю.

–Как обычно… – шёпотом произношу, прислонив аккуратно руку к ручке двери, и ухожу к себе в комнату.

Зайдя в комнату, слышу, как капли барабанят по крыше и бьют в окно. На улице начинается сильный дождь, а ветер сгибает верхушки деревьев. Сидя на своей кровати, понимаю, как сильно хочу плакать от безысходности. Почему всё это происходит в моей семье? Почему мы не можем жить по-другому? Без войны между семьями? Почему отец не может быть другим? Добрым и счастливым, ведь он злостью причиняет себе и нам вред. На эти вопросы я так я не нашла ответов, а только тихо начала плакать в подушку, чтобы никто не услышал. За стенкой послышалось, как брат что-то разбил в комнате, он был очень зол, ведь задавал себе те же самые вопросы, что и я…

Оставшийся вечер я просидела в комнате, делая уроки в университет. Я учусь на филолога, а Герман на архитектора. Мне нравится специальность, по которой я учусь, так как очень люблю литературу, древние языки. Изначально отец хотел, чтобы я стала врачом, но его мама, моя бабушка Адель, переубедила отца, так как посчитала меня недостойной для данной профессии, по её словам, я слишком нерешительная и слабохарактерная. А свою мать папа слушал всегда, она была единственным человеком, которого он воспринимал всерьёз после отца. Дома было тихо, никто не разговаривал после случившегося. Я уже было легла в кровать, накрывшись тёплым пуховым одеялом по самый подбородок, как дверь в комнату открылась, и я невольно вздрогнула, но из темноты коридора ко мне в комнату вошла мама. Она тоже приготовилась ко сну. Её короткие блондинистые волосы собраны в небольшой пучок. На ней домашний халат, а на лице слабая улыбка, под глазами залегли синие круги от слёз.

–Доча, можно я войду? – спрашивает тихо мама.

–Конечно, мамочка, – отвечаю я и сажусь на свою большую двуспальную кровать.

Мама подходит и садится рядом, взяв мои руки в свои. Она опускает голову, но потом поднимает, и я замечаю слёзы, появившиеся в её глазах.

–Мама, пожалуйста, не плачь, -прошу я.

Она гладит меня по длинным волосам и начинает говорить тихо, не спеша:

–Анна, не испытывай злость к отцу, он вас любит, только слишком переживает за тебя и брата. Жизнь сделала его таким, какой он есть сейчас. Смерть отца для него до сих пор большое горе, груз и тяжесть. Он боится потерять всех нас из-за Обенов, ведь война наших семей до сих пор идёт, Обены жаждят отомстить нам за свой сгоревшей ресторан.

–Мама, как ты могла такое подумать! Я не держу на отца зла, это же грех, – говорю я, возмущаясь.

–Я знаю, деточка, просто говорю, чтобы, упаси Господь, у тебя не появились мысли о ненависти, ведь это самое ужасное чувство, которое губит душу человека, -она говорит это тихо-тихо, убирает руку от моей и вытирает слёзы со своего лица.

–Мама, как Герман? – решаюсь я перевести тему разговора.

–Я зашла к нему в комнату, когда он уже спал. Всё вокруг было перевёрнуто, рамки разбитые лежали на полу.

–Зачем Герман так себя ведёт? Ну, неужели он не может слушать отца? Ведь от этих ссор нам всем только хуже,– с возмущением спрашиваю. Я люблю брата, но не понимаю, зачем он вызывает отца на конфликт, ведь и так понимает, какой у того вспыльчивый характер.

–Анна, он взрослый парень. Герман хочет свободы и самовыражения. Отец не даёт ему этого и… – мама тяжело вздохнула, а затем продолжила, – Никогда не даст желанного. У меня душа болит за него и нашу семью, я не знаю, смогу ли терпеть всё это дальше.

–Мама, всё наладится! Ты выдержишь! – говорю я твёрдо и чуть громче, сжимая её руки в своих,– Я поговорю с Германом, он изменится, обещаю.

–Спасибо, дочка, – говорит грустно мама, слегка горько улыбаясь, – Я пойду спать, не буду отвлекать тебя, ведь завтра рано вставать в университет. Спокойной ночи, мой ангелочек, – говорит мама, встаёт и целует меня в щёку, а я её в ответ.

Перед тем, как выйти из комнаты, она оборачивается и говорит напоследок:

–Анна, не забудь помолиться перед сном. Не расстраивай отца.

Я киваю, и она выключает в комнате свет, закрывая дверь. Поворачиваюсь на бок, лицом к большому окну, накрываясь тёплым одеялом. Оно не зашторено, поэтому свет от яркой и круглой луны падает в комнату, немного освещая её. Я начинаю думать о маме. Мне так жалко её, ведь отец с ней строже и грубее всех. Она терпит это со дня смерти отца папы.

Моя бабушка, кровная мать папы, никогда не любила меня и Германа, нашу маму в том числе. Я всегда плакала и обижалась на бабушку, ведь она была строга с нами. Как-то раз, когда мне исполнилось 19 лет, оставшись наедине с мамой, я спросила у неё: «Почему бабушка меня так не любит? Что я ей сделала?». Мама мне всё тогда и рассказала, втайне от отца. Ей было 18 лет, когда она познакомилась с папой. Он был словно другим человеком. Радостный, весёлый, энергичный и невероятно добрый. Перед их свадьбой и произошло убийство дедушки Мариоса. Бабушка Адель чуть не сошла с ума, а Николас начал меняться, становиться злее и злее. Мама не могла бросить своего жениха, так как сильно любила и оставить в горе человека, по её мнению, было самым подлым и грязным поступком. Отец уже тогда начал вымещать на ней всю свою злость, но мама терпела, думая, что с годами всё пройдёт, шрамы на сердце заживут. Через год они сыграли свадьбу, но ничего не стало меняться. Отец получил наследство и провозгласил себя директором ювелирного дела, в их с мамой собственность перешёл большой двухэтажный особняк. Свекровь всё не могла пережить потерю любимого мужа и злость вымещала на невесте своего сына. Ситуацию усугубило ещё и то, что мама долго не могла забеременеть. У неё случались выкидыши, это жутко злило свекровь и отца. Они говорили, что она проклята. Уйти ей было некуда, она была без родителей, ведь они погибли в аварии, когда мама была ещё ребёнком, её до 18 лет воспитывала бабушка. «Проклята ты и твой род! Не надо было моему сыну жениться на такой дряни!» – говорила в открытую бабушка. А мама терпела и думала, что, если забеременеет, отношение к ней изменится, да и Николас тоже. Но всё не могла осуществить свою мечту. Ева была настолько в отчаянии, что подумывала втайне ото всех наложить на себя руки, но буквально за день до этого узнала, что беременна нами, мной и Германом, близнецами. На какое-то время, все забыли о горе, но после нашего рождения, унижения в сторону матери продолжились вновь. Так она терпит всё это 25 лет. Но ничего поделать не может. С этими мыслями я заснула, погрузившись в сон. Так и не помолившись…

****

Проснувшись от звука будильника, я сразу же встала и начала собираться. Расчесываться, чистить зубы, приводить себя в порядок. В университет я носила вещи не облегающие и не короткие. На улице пасмурно, пожелтевшие листья вперемешку с грязью после дождя, покрывают землю. Холодно, сильный ветер. Решаю надеть бежевый свитер и синие брюки, заплетаю волосы в длинную простую косу и спускаюсь в столовую завтракать. Выходя из комнаты, замечаю брата. Его лицо сегодня выглядит лучше, но синяк стал заметнее.

–Доброе утро, брат, – говорю я ему.

–Доброе, Анна. Как мама? Я вчера уснул и так проспал до утра. Всё нормально? – спрашивает обеспокоенно он.

–Относительно нормально, ты же знаешь, в нашей семье не может быть всё замечательно. Пойдём завтракать, отец будет не рад, если мы снова опоздаем.

–Пойдём, – говорит грустно брат, и мы спускаемся.

В столовой уже сидит папа, как обычно в центре стола, а по левую руку от него мама. Отец читает газету, пока прислуга раскладывает завтрак на стол.

–Доброе утро, – говорит спокойно брат и садится по праву руку от отца, а я рядом с мамой.

Я киваю ей, а она тепло улыбается, будто вчера ничего не было, она делаем вид, будто всё хорошо, специально для отца, чтобы не злить его. Но на самом деле, мама в глубоком отчаянии. Я тоже слегка улыбаюсь ей в ответ.

–Доброе утро, детки, – говорит мама, папа убирает газету и молчит, смотря исподлобья на мать,– Стол накрыт, давайте поблагодарил Господа за еду и всё, что мы имеем сейчас, – говорит мама протягивая руку отцу, он не возмущается и протягивает руку брату. Сердце на минуту замирает, но брат не противится и тоже протягивает руку мне, а я маме. Получается круг, мы, как заведено в нашей семье, молимся и спокойно завтракаем в тишине, слышны только цоканья ложек и вилок о тарелки. Только, когда папа доел, он прерывает молчание своим басом и спокойно говорит:

–Анна и Герман, сегодня в университет вас отвезёт наш шофёр Идан, будьте осторожнее,– после этих слов он встаёт и удаляется к себе в кабинет. Вместе с отцом, столовую покидает окутавшее нас напряжение.

Прислуга приносит со второго этажа мою сумку и рюкзак брата, а мама идёт нас провожать. Всё проходит в полной тишине и молчании, нам не о чем говорит, каждый в своих думах. Я первая надеваю свои ботинки и бежевое кашемировое пальто, шапку и шарф. Сумку берёт Идан, и мы спускаемся по лестнице крыльца к белой затонированной машине. Учимся мы в элитном университете, где, чтобы получать обучение, нужно платить кучу денег. Я не люблю это место, там слишком злые люди, но приходится ходить каждый день, ведь так хочет отец. Подходя к двери машины, брат кричит, чтобы его подождали, он забыл рабочий ноутбук и бежит обратно в дом. Мама подходит ко мне и берёт под руку, наш взгляд приковывает особняк через дорогу от нас, который так контрастирует на фоне нашего чисто белого дома. Это особняк семьи Обен. Большой, чёрный, опасный. Высокий забор такой же чёрный, в стиле дома, буквально всё окутано мраком. Мне становится страшно, ведь это дом наших врагов. Из-за них в семье вечные ссоры и дурдом, из-за них моя жизнь стала такой, из-за них отец вечно злой. Обены принесли в наш род несчастья. Мама тяжело вздыхает и крепче сжимает мою руку. Говорит, не отводя взгляда от дома врагов:

–Анна, не смей даже говорить с ними, смотреть на них! Это выродки дьявола, если отец узнает, что ты хоть как то связана с ними, он убьёт и тебя и меня, – на этом слове она поворачивает голову и смотрит мне в глаза, а я киваю,– Пообещай мне, что будешь осторожна!

–Конечно, мама,– говорю я, и нас отвлекает звук открывающихся автоматических ворот, из двора выезжает чёрная спортивная затонированная машина, модели «Audi R8». Такой автомобиль очень дорогой, а его хозяин явно обеспечен, ведь представить цену такой машины страшно. Я смотрю, как завороженная, будто время замедлилось, и с каждой секундой по моим венам разливается страх. Этот чёрный цвет, будто душит и навевает тревогу. Ворота закрываются, машина останавливается, а из неё выходит, поправляя пиджак, молодой высокий парень. У него густые чёрные волосы цвета тьмы, уложенные на бок. Он чересчур высок, на нём явно дорогой костюм, который невероятно идёт ему, подчёркивая хорошее телосложение, хозяин не изменяет любимому цвету, и под пиджаком, такая же чёрная водолазка. Всё идёт ему, он очень красив. Скулы, но глаза… Рассмотреть их я не могу, ведь на нём тёмные чёрные очки. Парень замечает нас и снимает их, и что-то внутри меня обрывается, будто жизнь разделилась, откуда-то появились такие чувства, разобрать которые я не могла. Его лицо резко врезается в мою память, раньше я не видела его. Он внимательно смотрит сначала на мать, а потом переводит взгляд на меня и останавливается, изучая. Его лицо серьёзное, в нём видна злость и раздражение, ответная ненависть. Но я не могу отвернуться от него и смотрю прямо в его глаза через страх, что окутал меня. Нас разделяет всего лишь дорога. Я не знаю, что происходит со мной, когда я смотрю на него, а на лице парня появляется ухмылка. Всё прерывает мама, она разворачивает меня к себе и велит строгим голосом:

–Анна, быстро садись в машину!

В этот момент подходит обеспокоенный брат, он всё понял, и на лице его появляется страх.

–Герман, Лео Обен вернулся с учёбы из-за границы домой, мы только что видели его вместе с Анной, – говорит мама срывающимся от страха голосом.

–Мама, бегом иди в дом. Ничего не говори отцу, ничего! Он будет в бешенстве,– строго приказывает брат, а затем кричит нашему охраннику Марку, – Закрыть за нами ворота! Живо!

Мама кивает и быстро заходит в дом, а мы едем в университет в напряжении. Брат на переднем сиденье рядом с водителем, а я на заднем. Герман взволнован, он бьёт пальцами по ноге, явно о чём-то думая и нервничая. Я в полнейшем шоке. Вот почему я не видела этого парня раньше. Он приехал из-за границы, но что это значит? Почему все так напуганы?

Я смотрю в окно, деревья размываются перед моими глазами, всё проносится мимо. Мне страшно в душе, руки похолодели, хотя в салоне машины тепло. К горлу поступает комок, а в душе поселяется предчувствие плохого. Лицо этого парня запомнились мне, я невольно вспоминаю его, от чего по рукам проносятся мурашки. Кто же такой этот Лео Обен? Раньше я о нём ничего не слышала. Я знала, что в семье Обенов трое детей. Но видела только двоих, это Мигель и Элиса…

Глава 4

Всю дорогу до университета я смотрела в окно и думала о семье Обен. Мне даже страшно представить, что бы сделал отец, узнав, что мои мысли окутаны размышлениями о них. Я понимаю, что поступаю неправильно, но образ того парня не выходит из моей головы, не могу понять почему…

–Анна, приехали, выходи, – говорит брат, и я покидаю свои думы, посмотрев в окно машины, понимаю, что мы действительно подъехали к шумному университету.

Я беру сумку, которая находится рядом со мной. Идан открывает мне дверь и подаёт руку, чтобы я вышла. В благодарность киваю водителю. Ветер на улице стал ещё сильнее, выбившиеся пряди с моей косы развеваются на ветру. Я оглядываю территорию учебного заведения и томно вздыхаю, всё как обычно. Большое четырёхэтажное здание, больше похожее на замок, с множеством корпусов. Шумно, серо, бессмысленно… Поднимаю голову, небо всё тёмнее, а тучи мрачнее. Кажется, будет дождь, как же грустно. Глядя на такое серое небо, почему-то становится ещё беспокойнее, странное чувство, возникшее, как только мы увидели одного из Обенов.

–Анна, задумалась? – спрашивает брат, смотря вдаль.

–Нет… просто небо страшное, – отвечаю, отрывая от неба голову, и теперь смотря на него.

–Почему это? Обычное небо, не выдумывай. Пойдём в универ, а то сейчас дождь начнётся, – говорит он и направляется к большому зданию.

Я следую за ним, схватив брата под руку. Решаюсь спросить у него тревожащий меня вопрос, который я не смогу спросить ни дома, ни в машине:

–Герман, кто этот парень, что выехал на машине из двора Обенов? – тихо задаю вопрос, ведь только с ним я могла обсуждать это.

–Анна, какая тебе разница? – грубо спрашивает брат, видно, он напряжён.

–Ответь! Почему ты и мама так перепугались, когда увидели его? – продолжаю настаивать я на своём.

–Анна, тебе незачем знать об этом, это всё для твоей же безопасности. Меньше знаешь, крепче спишь! – Герман не смотрит на меня, а ускоряет шаг.

–Брат, я не маленькая! Мне тоже интересно знать, у меня плохое предчувствие. Он может как-то угрожать нашей семье? – спрашиваю, останавливаясь и силой останавливая брата.

Он буравит меня нервным взглядом, его брови нахмурены, а челюсть сжата, ветер трепет белоснежный волосы.

–Анна, вся их семья угрожает нам, он в том числе! Тебе правда не нужно знать об этом. Пожалуйста, не лезь в это дерьмо, и мать пусть тоже не переживает!

–Но… – хочу возразить, начиная злиться, но брат меня прерывает.

–Никаких «но», Анна. Всё! Закончили разговор! И больше не обсуждаем эту тему, особенно дома. Ты знаешь, как к этому относится отец, -на этом слове он разворачивается и уходит, а я стою в недоумении, ничего не понимая, и смотрю ему вслед. Чувствую, как что-то капает на меня, поднимаю голову, а это дождь. Он всё-таки пошёл, навевая плохое…

*******

Две пары лекций прошли успешно, ничего интересного, повествование материала от нудного преподавателя. Выходя из аудитории, решаем с моей единственной подругой сходить в небольшое кафе при университете.

Афина Франк- моя единственная близкая подруга. С ней мы познакомились, когда вместе сдавали экзамены и поступали в университет. Потом узнали, что будем учиться в одной группе, так и продолжили общение дальше. Только с ней я могла разделить своё горе и поделиться происходящим в моей семье. Я знала, что ей можно доверять, она никогда никому не расскажет, просто такой у неё был характер. Хоть отец и говорил, что ссоры из избы выносить нельзя, и я должна молчать обо всём, но держать в себе всё просто невозможно, я бы точно сошла тогда с ума. Афина верила в Бога и её семья тоже, она придерживалась нравственных правил, но не до фанатизма. Я не могла понять, почему мой отец не может так же. Мне бы хотелось жить, как Афина. Но, увы, я так не могла…

У Афины чёрные, подстриженные под каре волосы, для моего отца это уже считалось не нормой для девушки, ведь у женщины должны быть длинные волосы, собственно, поэтому у меня такая большая длина. Она очень красивая, отлично красится, для моего отца это тоже уже считалось плохим, ведь подводить глаза чёрным карандашом значит, что ты позиционируешь себя, как девушка лёгкого поведения. Подруга такая же ростом, как и я. Только фигура у неё была лучше, ведь, в отличие от меня, у неё не торчали кости от худобы, а всё было пропорционально. Франк добрая, искренняя и преданная. Их семья обеспеченная и у Афины есть парень, они вместе уже около трёх лет, он- сын друга их семьи. Она счастлива, что не скажешь про меня, но это не мешает нам общаться. Я не испытываю зависти, ведь это самые злейшие чувства. Наоборот, я люблю её, как родную сестру.

–Анна, ты чего такая грустная? Снова дома ссора была? Проблема в отце? – обеспокоенно спрашивает она, когда мы садимся за столик в университетском кафе, взяв салаты из овощей и апельсиновый сок.

–Честно, не хочу снова жаловаться, но да… Вчера вечером папа с братом поругались, отец ударил Германа, – признаюсь, глубоко вздыхая и отводя взгляд.

Подруга покачала головой.

–Боже мой, как ты это всё терпишь… Я бы с ума сошла так жить, то-то я обратила внимание, почему у Германа синяк такой. Думала, он с кем-то в клубе подрался. Кстати, я его там видела позавчера. Отец узнал про это?

–Конечно… мама расстроена очень, снова скандал отец устроил, -грустно произношу я и опускаю взгляд, ковыряя вилкой в тарелке листик салата.

–Анюта, не переживай! Твоего отца не изменить, а вот Герман… Я его отчасти понимаю, он хочет свободы… –говорит сочувствующе подруга, приобнимая меня за плечи.

Я молчу, думая, стоит ли рассказывать Афине про то, что произошло утром. Может, она знает, кто такой этот Лео Обен и почему моя родня так напряглась, увидев его?Решаюсь всё-таки спросить у неё:

–Афина, ты же знаешь всех в семье Обен?

–Да, я очень хорошо знаю их, иногда мы с Деймоном ходим в их клубы,– ответила подруга спокойно.

–Скажи, а ты знаешь такого, как Лео Обен?– спросила я, заглядывая подруге в глаза, она в этот момент спокойно приступила к трапезе, а мне кусок в горло не лез. Афина знала про вражду наших семей, да кто ж в городе не знал, когда об этом в каждой газете писали постоянно.

–А зачем ты спрашиваешь, Анна? –удивлённо спросила подруга, до этого мы никогда не разговаривали на тему этой семьи.

И я всё-таки решилась всё ей рассказать, не могла держать это в себе:

–Сегодня утром мы с мамой увидели этого Лео Обена, мать так перепугалась, сказала, что этот парень приехал из-за границы. Брата предупредила, а Герман так разозлился и разнервничался. Попыталась у него что-нибудь узнать про всё это, а он молчит и говорит не лезть в это дело. Я раньше видела других детей Обенов, но вот этого Лео ни разу. Так ты что-нибудь о нём знаешь? Я переживаю, что может произойти страшное, что он что-то может сделать моей семье…после нашей встречи сегодня утром, на душе у меня неспокойно.

–Я знаю Лео Обена,– ответила со вздохом подруга, а я восторжествовала в душе, наконец-то мне хоть кто-то расскажет, почему он так опасен,– Он родился здесь, но родители отправили его жить за границу к тётке. Лео- первый наследник дела своего отца. Поэтому они боялись, что ваша семья сделает ему что-то плохое, а сейчас, видимо, закончил обучение и приехал продолжать дело отца. Это мне всё рассказывала мама, она знает Элеонору, мать Лео. Они в одних кругах пересекались и как-то разговорились.

–Вот оно что…-вздохнула томно я, поэтому раньше и не видела его,– А сколько ему лет?

–Точно не знаю, но Лео явно старше нас, ему около 26, что ли,– подруга задумалась, а потом резко воскликнула,– А! Он устраивает маскарад в самом главном ресторане-клубе по поводу своего приезда на Родину. Это тот главный ресторан, который находится возле вашего ювелирного магазина. Сейчас все только об этом и говорят, каждый желаем попасть туда на тусовку. Ведь это самый лучший клуб! Всё на высшем уровне!

–Ты пойдёшь?– спросила я, поражённая полученной информацией.

–Конечно! Моя мама возьмёт пропуск у Элеоноры, мне и Деймону.

–А когда это состоится?

–Завтра, ровно в двенадцать. Маскарад, шоу, танцы, выпивка. Говорят, должно быть что-то невероятное. Кстати…– начала подруга и сделала паузу, будто не хотела рассказывать мне что-то, я заметила её замешательство.

–Говори, как есть, Афина,– попросила её я.

–Герман, кажется, тоже будет там,– неохотно начала она тихо,– Я слышала его разговор с каким-то парнем на прошлой вечеринке в клубе. Они говорили о приезде Лео, твой брат сказал, что обязательно придёт посмотреть на то, что эти, цитирую: «ублюдки придумали».

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. В этот момент я так была зла на Германа, хотелось на него как следует наорать. Ну сколько можно трепать нервы отцу! Ладно, другие клубы, но пойти в клуб наших врагов, это уже слишком! Также меня поражал и тот факт, что Герман знал о приезде этого чёртового Лео Обена, будь он не ладен, и ничего не говорил ни матери, ни мне!

–Всё в порядке?– взволновано спросила Афина.

–Вполне, но я очень зла на Германа! Он знал о появлении этого Обена и ничего не говорил,– кричу я и хватаюсь за голову.

–Успокойся, Анна. Значит, так надо, значит, он так считает нужным,– старалась приободрить меня подруга, а затем посмотрела на настенные часы,– Пойдём, Анютка. Скоро следующая пара начнётся. Не забивай себе голову, пусть разбираются в этой ситуации мужчины, ты всё равно не сможешь на это повлиять.

–Да, ты права, пойдём,– сказала я.

Мы встали и направились вместе в аудиторию, где у нас должна была проходить следующая пара.

Часов в шесть вечера меня забрал водитель, когда закончились занятия. На горизонте уже появился персиковый закат, а небо стало более ясным, немного спокойным, тучи разошлись. Брат перед последней парой сказал мне ехать без него, так как у него отменили одну пару, поэтому возвращалась я одна. Снова по дороге домой я прижалась к окну и наблюдала за проходившей ритмичной жизнью. Люди шли домой, в магазин, выгуливали собак, забирали детей с детского сада, жизнь кипела, и каждый по-своему был счастлив. А я даже своего будущего не могла представить, ведь это тоже решал отец…

Дома папы не оказалось, меня встретила мама, которая сразу же сказала проходить за стол ужинать. Она была в обычном настроении, и казалась спокойной.

–Мама, где Герман или папа?– спросила я обеспокоено.

–Герман дома, папа задерживается на работе,– ободряюще ответила мне мама, понятно, почему она спокойна. Брат дома, поэтому скандала не намечается.

–Неужели Герман дома, я даже и не ожидала,– удивлённо сказала я, снимая пальто и отдавая его прислуге.

– Пойдём в столовую, Анна. Уже время ужина, да и я думаю, ты очень проголодалась, девочка моя.

–Конечно,– согласилась я.

За столом уже сидел Герман, он был в отличном настроении, что было удивительно и подозрительно, будто утром ничего не произошло.

Вечер прошёл отлично, впервые за последнее время, а всё потому, что отца не было дома весь вечер. Напряжение не летало в воздухе, и мы даже поговорили с мамой и братом на отвлечённые темы, что не случалось уже очень и очень давно. Все были расслаблены.

В конце дня я сделала все уроки в университет, приняла тёплую ванну и легла в уютную кровать. Как обычно, повернувшись к окну, я смотрела на дом Обенов через большое окно. И невольно возвращалась к событиям этого утра, к встречи с нежданным человеком. Вспомнив его образ, сердце дрогнуло. Что-то в этом парне присутствовало странное, что заставляло меня невольно сжиматься, вспоминая его. Всё-таки что-то нечисто в этой истории, и брат явно замышляет непонятное. Завтра обязательно с ним поговорю, он не отвертится от меня! Засыпая, в голове пролетела иррациональная и пугающая меня мысль. Наверное, я бы хотела посетить этот клуб и увидеть Лео Обена снова…

Глава 5

Звенит будильник, на часах девять утра. Сегодня суббота и я невольно вздрагиваю от мысли, что проспала университет. Оказывается, я забыла выключить будильник на выходные. Нехотя достаю руку из под тёплого одеяла и выключаю раздражающий телефон. Продирая глаза после сна, смотрю в окно. Солнце потихоньку просыпается, а за тёмным домом Обенов появляются полоски рассвета. Белую стену в моей комнате, находящуюся напротив окна озаряет розово-оранжевыми полосами. Невероятно красиво, из-за этого даже немного поднялось настроение. Почему-то мне было волнительно и в то же время радостно. Но, вспомнив вчерашнюю встречу своей семьи с Лео Обеном, бодрость сразу исчезла, а спать перехотелось. Я приподнялась на локтях и осмотрела комнату. Прислушавшись, понимаю, что все ещё спят, дома тихо. Интересно, отец пришёл ночью домой? Я засыпала, а его всё ещё не было. Сегодня мне надо будет выловить брата и поговорить с ним на тему Обенов, я тоже хочу быть в курсе того, что происходит в нашей семье, и что ей может угрожать. Ещё чуть-чуть полежав в тёплой постели идеального белого цвета, решаюсь вставать и идти выяснять все недомолвки. Вопросы и недосказанность терзают мою голову и мысли, от этого я хочу поскорей избавиться. Надеюсь, Герман ещё дома.

Сделав все утренние процедуры и переодевшись из пижамы в спортивные штаны телесного цвета и белую футболку, выхожу из комнаты и решительно иду к брату, молясь, чтобы он был у себя в комнате. В коридоре второго этажа пусто, никого нет, кроме звуков моих шагов, ничего не раздаётся. Голоса слышатся только на первом этаже, где мама даёт указания прислуге. Я останавливаюсь и направляюсь к перилам, за которыми открывается вид на гостиную особняка. Облокачиваюсь на железный поручень и смотрю на свою маму, которая как всегда, даже в выходной день, при параде. Волосы уложены в аккуратный пучок, на ней красивое приталенное платье нежно розового цвета с юбкой солнцем и на каблуках. Безупречна! От красоты своей мамы, невольно улыбаюсь.

–Мама, доброе утро!– кричу я.

Она слегка вздрагивает и поднимает голову. Увидев меня, расплывается в улыбке.

–Доброе утро, доченька! Как спалось?– спрашивает она.

–Хорошо,– автоматически отвечаю я шаблонным словом, а потом вспоминаю про папу и решаюсь спросить,– Мама, а папа приехал домой?

–Нет, Анна. Отца не было дома до сих пор. Утром позвонил и сказал, что целый день будет в ювелирном магазине. Какой-то очень крупный заказ, который он хочет сделать лично,– ответила она, сразу потускнев на моих глазах.

–Не переживай, мам. Всё с ним хорошо,– попыталась успокоить маму, а затем продолжила,– Герман дома? Не уходил?

–Нет, он всё ещё спит. Разбуди его, пожалуйста, и спускайтесь завтракать.

–Конечно,– ответила я и мысленно обрадовавшись, что брат дома и есть повод начать разговор.

Я развернулась и направилась в комнату Германа, которая находилась очень близко к моей. Накрываю ручку двери своей ладонью и, сделав глубокий вдох, открываю её. Брат не спит, сидит за столом, спиной ко мне, и работает на макбуке в наушниках. Его комната по размерам абсолютная копия моей. Незаправленная кровать, белое постельное бельё. Снова белый шкаф и под цвет ему стол. Всё минималистично, только на полках фото с соревнований по футболу и награды за победы. В детстве Герман увлекался этим видом спорта, это было единственным, что одобрял отец, но из –за полученной травмы ноги, он больше не мог играть. Брат долго переживал и злился на себя, так как отец больше не хвалил его, и наоборот, стал грубее. Герман вздрогнул, когда открылась дверь, и резко обернулся, увидев меня, облегчённо вздохнул.

–Анна, почему не стучишь?– спросил строго он.

–И тебе доброе утро! Я пришла вообще-то будить тебя, мама попросила,– ответила я и прошла в комнату, закрыв за собой дверь. Решила помочь брату, заправив кровать. Он следил за моими действиями и качал головой.

–Анна, зачем ты это делаешь? У нас же есть прислуга,– сказал он, снимая с шеи наушники и кладя их на стол.

–А ты совсем обленился? Я люблю порядок, и заправить кровать это не так сложно. Мама вон и так прислугу сейчас напрягла обязанностями,– ответила я и, разложив маленькие подушки телесного цвета вокруг большой белой, завершила последний штрих и с довольным лицом села на кровать, смотря на брата.

–Почему ты такая улыбчивая? Что ты задумала, Анна?– спросил настороженно он, но в голосе слышался интерес.

–Что происходит, Герман? –резко спросила я, сразу же изменяясь в лице. Зачем ходить вокруг да около.

–Ты о чём? –сделал он вид, будто ничего не понимает. Как же меня раздражает, когда он так делает!

–Братец, не делай вид дурачка! Ты всё прекрасно понимаешь!– закатила я глаза и воскликнула.

–Тише, зачем так орать?– шикнул он на меня, проверив дверь, плотно ли она закрыта.

–Буду орать пока не ответишь! Герман, ещё раз спрашиваю. Что происходит? Я знаю, кого мы вчера видели. Это Лео Обен,– говорила я всё на одном дыхании, сделав голос тише, произнося имя врага.

–Кто тебе про него рассказал? Ты ведь и не знала, кто такой этот поддонок,– прошипел брат. Желваки на его скулах напряглись, а брови нахмурились.

–Афина! И ещё она много интересного рассказала о тебе,– воскликнула я с раздражением, скрестив руки на груди в знак протеста.

–У твоей подруги язык без костей. Не общайся с ней,– посоветовал он, а я ещё больше вспылила.

–Не забирай роль отца, указов мне и от него хватает.

–И что же рассказала Афина про меня интересного? Что я хожу в клубы? Так это и так очевидно. Если бы не они, я уже покончил с собой бы в этом доме и дерьме, которое здесь происходит,– проговаривая каждое слово, процедил он с ненавистью и уверенностью.

–Ты собираешься идти к Лео Обену в клуб! Что ты там забыл?– крикнула и сразу осеклась, я совсем забыла из-за эмоций быть тише.

Брат резко встал и подошёл ко мне, сел рядом.

–Анна, говори тише, нас могут услышать. Не смей произносить имя этого ублюдка в нашем доме,– прошептал он, и я кивнула,– Матери не следует вообще об этом думать, её нервы и так не к чёрту, а отец ничего не знает.

–Что ты забыл на этой вечеринке? Мне кажется, ты совсем не заботишься о родителях, а наоборот, подливаешь масло в огонь,– высказала я свою точку зрения, всё с той же злостью.

–Ты не знаешь, о чём говоришь!

–Так просвети меня, милый брат! Расскажи, в конце концов!– психанула я, как же мне надоели эти тайны.

Герман молчал, схватившись за голову и закрыв глаза, видно было, как он устал. Крутонувшись на стуле с колёсиками, он о чём-то думал. Взвешивал все за и против, а я ждала, пока он решится.

–Анна, ты правда хочешь знать это?

–Да! У меня со вчерашнего дня беспокойство на душе. Я боюсь за тебя и нашу семью. Зачем ты идёшь к нему на вечеринку? Герман, зачем?– почти с отчаянием спросила я, делая голос мягче.

Брат, уперев руки в колени, смотрел в пол, опустив голову.

–Лео может угрожать нашей семье,– сказал тихо Герман, выдыхая и поднимая голову, потирая глаза руками. Я от его слов вздрогнула, а на спине пробежали мурашки, я была напугана и прибывала в шоке.

– Но…как?– с небольшой паузой спросила я, нахмурившись.

–Я не знаю, Анна!– прикрикнул он, ударив кулаком себя по ноге,– И это меня бесит! Мне сказали, что он что-то замышляет, это касается нашего ювелирного магазина,– рассказав это, он посмотрел в мои глаза печально. Сейчас я заметила, какие его глаза стали красные, какие тени образовались под его глазами от недосыпа. Он очень устал…

–И зачем ты пойдёшь к нему в клуб?

–Всё узнать и разведать. Как он себя ведёт, какое его окружение и, чем живёт, где находится. Но отец не должен знать об этом, иначе всё накроется, он вспылит и не даст мне этого сделать. Он неразумно поступит, пойдя на конфликт с Обенами.

–Но тебя раскроют! Все знают Германа Джонса в лицо и всю нашу семью! Наши белоснежные волосы и кожа всегда привлекали внимание,– я всё больше начала переживать за брата.

–Это маскарад вечеринка. Надену кепку и маску, там темно, это же клуб. В темноте не разобрать,– ответил он твёрдо,– Анна, не смей об этом говорить отцу или матери, поняла меня? Иначе ты мне не сестра, я всегда доверял тебе тайны, и ты это знаешь.

–Герман, я волнуюсь за тебя, а если тебя раскроют?– спросила я, начиная теребить край футболки, нервничая.

–Не волнуйся, всё будет нормально. Меня не засекут, я буду осторожен,– ответил уверенно он.

Около двух минут мы молчали, каждый думая о сложившейся ситуации. Невольно мой взгляд упал на фото, повешенное на стене, на нём были запечатлены я и брат маленькие, нам около 8 лет, и мы гладим собаку нашей бабушки породы далматинец. Счастливые, потому что бабушка наконец-то разрешила нам сделать это, а мама, поймав момент, сфотографировала это.

–Мы на этих фото такие счастливые,– прервала я наше молчание и слегка улыбнулась брату.

–Это те редкие моменты, когда мы были искренне счастливы,– проговорил он, вернув мне улыбку.

В этот момент в моей голове родилась мысль. Она была неправильной, иррациональной, абсурдной и критически неразумной, но эта мысль, будто вышла из-под сознания и казалась самой нужной и верной. Будто сам внутренний голос сказал мне, а предчувствие его поддержало. Я всё окончательно поняла. Я должна пойти с Германом вместе в этот проклятый клуб. Я не должна оставлять брата, я не смогу пережить его утраты. Нет, только не его. Это слишком рискованно. И притом, во мне нарастала уверенность в том, что я должна туда пойти. Меня будто тянуло туда. Я больше не могу так жить, не могу. Не смогу сидеть дома сложа руки, зная, что брат в опасности. Немедля, я подняла голову, смотря Герману в глаза, твёрдо сказала, ошеломив его:

–Я пойду с тобой!

Его глаза расширились, он нервно хихикнул и жёстко ответил:

–Нет, и даже не думай об этом, Анна! Ты глупая, раз решили пойти. Я не буду брать тебя. Ты хоть осознаёшь, что сделает отец, узнав, что я был в клубе Обенов? А что он сделает, если узнает, что ты пошла со мной? Не знаешь? А я знаю! –сделал паузу, а потом подойдя ко мне вплотную, сказал по буквам,– О-Н М-Е-Н-Я У-Н-И-Ч-Т-О-Ж-И-Т! Не смей даже думать об этом! Ты представляешь, как это подорвёт «идеальную» репутацию нашей семьи.

Я резко встала, оттолкнув его. Ну уж нет, я не маленькая девочка. Хватит! Я больше так не могу.

–Хорошо, не возьмёшь меня с собой, я уйду из дома ночью и пойду с Афиной, она как раз меня приглашала. Отца не будет весь день дома, он в мастерской. Так сказала мать, так что проблем выйти из дома незамеченной не возникнет,– на этом моменте я соврала, честно, не знала, до какого времени папы не будет дома. Мне хотелось поставить брата перед фактом!

–Анна, что ты творишь? Хоть ты не убивай мне нервны!– раздраженно сказал он.

–Я пойду с тобой.

–Тебя узнают, ты даже не представляешь, что это за отвратительное место- ночные клубы. Притом клуб Обенов, он пропитан аморалью!

–Я не могу так больше жить, Герман. Я уже далеко не ребёнок, не могу постоянно сидеть дома и смотреть в окно на мир и счастливых людей,– я это говорила с такой жалостью и отчаянием, что брат почувствовал это и прекрасно понимал, какого мне. Что-то в его взгляде надломилось, и он стал менее решительнее.

–Ладно, Анна. Пойдешь со мной, но ни на шаг не отойдёшь! Говоришь, Афина идёт? Тогда и она тоже приглядит за тобой. Только…-тут он сделал паузу, задумавшись,– В чём ты пойдёшь в клуб? Тебе явно нужен парик, чтобы скрыть твои длинные волосы, они слишком заметные, нужна также маска и более тёмная одежда.

–Я позвоню Афине, она всё устроит,– ответила автоматом я, не веря, что брат всё-таки согласился.

Тут дверь резко открывается, мы с братом столбенеем и выпрямляемся в струнку, напрягаясь. Я всё также сижу на заправленной кровати, а он на стуле. Это оказывается мама, она возмущена.

–Дети, вы где ходите? Сколько можно вас ждать на завтрак? Нет отца, так можно не слушать мать? Почему так долго?– засыпает она нас вопросами.

Я нервно смотрю на брата, не зная, что ответить в растерянности. Он спасает нас из ситуации:

–Мам, Анна сейчас проходит графический дизайн в универе, попросила ей помочь с программой,– спокойно, обыденным голосом отвечает брат, выдержав грозный мамин взгляд. Его оправдание звучало правдоподобно и не вызвало у неё сомнений. Мы оправдывались, словно малые дети, но расстраивать мать не могли. Я быстро нашлась и подтвердила, стараясь сделать голос более непринуждённым:

–Да, именно так.

–А нельзя это сделать потом? Пойдёмте, моё терпение скоро кончится,– ответила она и развернулась, уходя. Я встала и брат тоже, когда я подходила к двери, он схватил меня за локоть и остановил. Сказав на ушко шёпотом:

–В час ночи, я напишу тебе. Будь готова, в это время выйдем. Друг заедет за мной. Позвони своей Афине, чтобы тоже была наготове быстро собрать тебя, заедем к ней по пути.

–Я поняла,– твёрдо ответила я.

–Подумай ещё раз, нужно ли тебе это, Анна,– прошептав это, брат отпустил мою руку и пошёл вперёд, оставляя меня позади, мама уже давно покинула второй этаж.

Я пошла за ним следом, чётко осознавая, что всё уже для себя решила. Я пойду в клуб и взгляну на одного из врагов нашей семьи…

Глава 6

До вечера я была, как на иголках. Я старалась не подавать вида, но мне действительно было страшно идти в клуб, ведь мне не приходилось посещать такие заведения. Во мне смешались разные чувства, которые разрывали мысли и душу. Я боюсь до ужаса отца и то, что он обо всём узнает и сделает за это, в каком гневе будет. Боюсь Лео Обена- сына врага нашей семьи, который что-то задумал, но больше всех я боюсь за Германа, ведь он собирается ходить по лезвию ножа. Я пыталась отвлечься, но все эти мысли мешали мне сосредоточиться на других вещах. А смотря на маму, возникала чувство стыда и вины, что мы обманываем её, а в частности я, потому что давала ей слово быть осторожной и не связываться с Обенами.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох и выдох. Отца нет дома, это делает меня немного уверенней. Сейчас на часах уже двенадцать. Мама давно спит и думает, что это сейчас делаю и я, а вечеринка, наверняка, уже набирает обороты в клубе. Внутри всё сжимается от предвкушения чего-то. Руки дрожат, а ноги замёрли, страх сковал меня, но я должна быть смелее. Жить так больше нельзя и брата оставлять одного разбираться с этим тоже. Я хочу защитить себя и свою семью.

На телефон приходит сообщение, я резко открываю глаза. Протянув руку к тумбочке, сразу же беру его. Это сообщение от Германа: «Анна, спускайся в прихожую на первый этаж, я жду тебя. Охрану я отвлеку, и ты пройдёшь, потом я. Готова?»

Я вздрогнула, а на лбу образовался холодный пот. Но ни минуты ни медля, с уверенностью, отвечаю: «Да!».

Подхожу к шкафу и натягиваю белую ветровку до пояса, лёгкую шапку и длинный шарф, достаю такие же белые ботинки. На улице завывает ветер, осень в самом разгаре. Подругу я предупредила. Она была в шоке от моего звонка по поводу клуба. В то же время она переживала за меня, правильно ли это и не принесёт ли мне вреда. Я была непоколебима, для себя всё решила. Афина согласилась помочь мне замаскироваться, сказала, что всё подготовит и найдёт нужные вещи. Поэтому мы должны были сейчас поехать к ней, нас уже должен ждать друг Германа. Я быстро убираю телефон в карман куртки и выключаю свет, тихо выхожу из комнаты. Спальня мамы располагалась рядом с моей, поэтому я должна была как можно тише пробраться к лестнице. Идя на цыпочках, подхожу к лестнице, взглянув последний раз на дверь маминой спальни, с сожалением шепчу «Прости» и скорее спускаюсь по лестнице вниз, сразу замечая Германа. Он уже смотрит на меня, подхожу к нему, поправляя шарф на шее.

–Анна, выходи, там уже ждёт в машине нас Маркус. Я дал указание охраннику проверить гараж, якобы там странные звуки. Сейчас камеры двора никто не проверяет. Бегом выходи!– даёт строго указания брат.

–А ты?– растеряно спрашиваю я.

–Меня пропустят без проблем, а вот с тобой проблемы будут,– отвечает он и добавляет,– Жди меня в машине. Я киваю, быстрым шагом направляюсь к большой стеклянной входной двери и толкаю её. Сразу же в лицо ударяет холодный осенний воздух, я смотрю в густое чёрное небо, а там рай звёзд и большая пугающая полная луна. Жутко…напротив стоит дом Обенов, а в окнах горит свет, с крыльца вид на их особняк открывается чёткий. На минуту задумываюсь, пока не замечаю чёрную неприметную машину, которая сливается на фоне ночи. Спускаюсь по ступенькам крыльца, оглядываясь по сторонам, и подбегаю к тяжёлой калитке, дрожащими руками нажимаю на кнопку, которая горит красным. Получается быстро, и я вздрагиваю, когда издаётся писклявый звук, и она загорается зелёным. Тяну ручку калитке со всей силы и проскальзываю за забор. Сердце бешено бьётся, ударяясь об рёбра. Я чувствую, как оно отбивает ритм. Лицу не холодно из-за ветра, от адреналина голова кружится, а давление поднимается, мне становится жарко. Быстро подбегаю к машине с затонированными стёклами и открываю дверь, быстро сажусь на пассажирское сиденье и захлопываю её. Располагаясь позади, чувствую, как в салоне автомобиля тепло, а внутри играет приглушённая музыка. Водителя не видно, освещения не хватает, только горит подсветка кнопок и датчиков. Но он разворачивается, включая свет на потолке машины. Я зажмуриваюсь от яркого света, а затем вижу перед собой улыбающегося парня. Он красив, у него каштановые волосы, причёска ёжик, правильные черты лица и белоснежная улыбка, сразу понятно, нравится девушкам на раз два, такой самодовольный взгляд может быть только у настоящего бабника.

–Ну, привет, красавица. Ты же Анна? Сестра Германа,– говорит он приветливо, немного с сарказмом.

–Привет. А ты, наверное, Маркус? Его друг,– тихо отвечаю я, но не улыбаюсь, сейчас таких эмоций я точно не испытываю и явно не такая спокойная, как этот парень.

–А ты догадливая, я его одногруппник,– говорит он и смеётся.

Я отворачиваюсь, продолжать глупый разговор я не хочу, и смотрю в окно, к машине уже подходит Герман. Он в кепке, капюшон чёрной толстовки накинут на голову сверху, а поверх неё надета чёрно-белая куртка от фирмы «puma». Брат спокойно открывает дверь машины и садится на переднее сиденье, его друг отводит от меня взгляд и переводит на Германа.

–Твоя сестра такая красотка! Почему раньше не говорил об этом?– немного с сарказмом спрашивает парень.

–Маркус, замолчи! Поехали,– говорит брат строго своему другу, а потом продолжает,– довезёшь нас до дома подруги Анны, заранее спасибо за машину.

Что? Герман хочет взять машину этого Маркуса?

–Без проблем,– отвечает ему Маркус и тяжёло вздыхает, заводя машину, та зарычала. Затем он прибавил звук, и из колонок начала доносится ритмичная клубная музыка, на маленьком экране отображалось название C-Bool, Giang Pham- DJ Is Your Second Name.

Мы ехали быстро, на дороге не было пробок, все люди после тяжёлого дня отдыхали дома. Пока мы ехали до Афины, я смотрела на многоэтажные дома, элитные комплексы и офисные здания. В темноте всё горело разноцветными огнями и на фоне звёзд это смотрелось великолепно. Дорога светилась, освещённая фарами от проносящихся машин. Это было…чудесно. Наверное, это звучит странно, но я впервые за 20 лет, вот так вот катаюсь на машине ночью, и мне невероятно это нравилось. Ещё во мне появились странные чувства экстрима. Не страха, а вот именно жажды приключений. Я не понимаю, откуда возникли такие отчётливые чувства, но они мне нравились. Ощущение чего-то нового, будто пленило меня. Когда машина начала сбавлять ход, я перевела взгляд и увидела комплекс, состоящий из нескольких больших домов, практически, как и мой собственный. Особняки были все модные, богатые и величественные. Я сразу поняла, в каком именно доме живёт моя подруга. Она не раз рассказывала мне про него. Территория была закрытая, но, когда мы подъехали к контролю, нас сразу пропустили, открыв ворота. Но почему-то мы не сразу заехали, Маркус начал собираться, чтобы выходить.

–Ладно, я пошёл, осторожнее с машиной. Если что-то произойдёт с ней, убью,– говорит он брату, уже держа руку на ручке автомобиля, чтобы выйти.

–Я понял тебя,– ответил непоколебимо Герман, он был напряжён.

Когда было Маркус собирался выйти, он на минуту обернулся, и с взглядом полного сожаления, сказал Герману напоследок:

–Герман, зря взял её. Если этот Обен узнает, кто она такая, добром это не закончится.

Брат взглянул на него и с каким-то спокойствием ответил:

–Не нагнетай, иди уже.

–Ну, предупреждён, значит, вооружён. Удачки, ребятки,– сказал он с наигранной весёлостью, резко появившейся, а на последнем слове, подмигнул мне, а я растерялась.

Как только парень ушёл в сторону одного из домов, Герман, пересевший на место водителя, поехал дальше.

Я не понимала, как Герман может водить? У него нет прав!

Я резко пододвинулась вперёд и с возмущением спросила:

–У тебя ведь нет прав? Ты не обучался! Мы можем попасть в аварию!

–Анна, и что?– с какой-то усталостью спросил он,– Это должно тебя меньше всего волновать.

–Почему ты забрал его машину? Куда он пошёл?

–Слишком много вопросов, тебе не кажется, Анна? Маркус живёт в этом районе.

На этом я замолчала, видно, что уже надоела брату.

–Какой дом?– спросил он, смотря на меня через зеркало заднего вида в салоне.

–25-ый,– ответила я, и мы буквально сразу же подъехали к нему.

Подруга, увидев нас из окна, выбежала на улицу в расстегнутом пуховике.

–Анна, привет!– здоровается радостно она, обнимая меня.

–Привет,– отвечаю, тоже обнимая её в ответ.

–Быстрее! Мы и так опаздываем,– рыкает недовольно брат. Подруга отстраняется и вместо радости у неё на лице появляется отвращение, глядя на Германа.

–Машинка Маркуса?– спрашивает она, кивая в сторону автомобиля, брат отворачивается, а подруга закатывает глаза,– Я всё подготовила, пойдёмте в дом,– говорит она мне, беря за руку, и ведя за собой.

Мы направились к ней в большой и шикарный дом. Он был великолепен. Я никогда не была у подруги в гостях, потому что отец не пускал, а после университета велел водителю забирать меня и везти сразу домой.

Дом был выполнен в золотых оттенках, богато и изысканно, у меня же дома было всё в белых тонах, скучно и просто.

–Как у тебя красиво дома,– сказала я с восхищением, когда мы поднимались по лестнице в комнату Афины. Даже перила лестницы были с некими узорами, будто листья окутывали их, только не обычные, а выполненные из золота.

–Анна, я была в домах и круче, мне многое у нас не нравится,– сказала подруга с некой небрежностью в голосе. Брат шёл позади нас и томно вздыхал, качая головой. Было ясно, его всё раздражает и не интересует, а также он недолюбливал Афину, считая ту глупой.

–А где твои родители?– спросил резко Герман, когда мы подошли к нужной комнате.

–Они в Италии, подписывают важный договор. Поэтому я одна, не переживайте,– сказала она и открыла дверь, пройдя в комнату первой,– А вот и мои хоромы. Сейчас быстро Анну нарядим.

Мне стало немного волнительно и даже как-то интересно, какой образ придумала мне подруга.

–Только, пожалуйста, как можно быстрее,– сказал брат и сел на кожаный диван в коридоре второго этажа,– Я буду ждать вас здесь.

–Без проблем,– ответила подруга и закрыла за нами дверь.

Я была поражена размерами комнаты Афины, она была больше моей и выполнена в нежно-розовых тонах, а вещи хранились в отдельной большой гардеробной.

–Афина, у тебя очень красивая комната!– снова восхитилась я.

–Перестань, в нашем районе у всех такие большие дома, я не одна такая. И уверена, что твоя комната не уступает моей по красоте,– возразила подруга, но в её голосе я заметила немного грусти, будто она делано улыбалась и была якобы весёлой.

Мы прошли с ней к её большому столу с огромным круглым зеркалом. На столе было море разной косметики, на любой вкус и цвет. Подруга указала мне садиться на маленький и милый пуфик, что я и сделала. Когда она доставала разные кисти и раскладывала их на столе, я обеспокоенно спросила у неё:

–Афина, что случилось? У тебя грустный взгляд.

–Ничего особенного. Поругалась с Деймоном,– ответила подруга, не смотря в мои глаза, а начиная наносить какой-то крем мне на лицо.

–Он не пойдёт в клуб?– спросила я, закрывая глаза.

–Нет. Я его не понимаю совершенно,– ответила с каким-то раздражением в голосе,– Бросил меня одну, я уже и идти не хотела на эту вечеринку, но тут увидела звонок от тебя. Честно говоря, я была в очень большом шоке, что ты решила пойти! Тебя Герман уговорил? А если твой отец узнает?

–Нет, это я попросила меня взять в клуб, брат был против. Герман замышляет что-то, я не могу оставить его одного. Честно, я и сама очень хочу выбраться из своего дома, там, будто стены давят. Надеюсь, отец не узнает, иначе он будет в очень большой ярости.

–Я так понимаю, и мама твоя не знает?

–С ума сошла? Нет! Она бы разочаровалась во мне. Мама сказала никак не связываться с Обенами, я дала ей слово, но, кажется, нарушаю его…-на этом слове я отвела голову в сторону, задумавшись, а Афина уже было начала красить мне глаза тенями.

–Подруга, ты ничего не нарушаешь! Ты не связываешься с Обенами. Ты что, собралась знакомиться с ним или ещё что-то? –задала она мне вопрос и сама же на него ответила,– Нет! Вот и успокойся, я вижу, что ты и так сильно напряжена.

Я кивнула, и мы продолжили сборы, параллельно разговаривая о мелочах. Афина настоящий визажист. Макияж, который она мне сделала, получился бесподобным. Я никогда не красила веки тенями, брови карандашом, а губы помадой. Отец всегда это запрещал, моим максимумом было накрасить ресницы тушью. Поэтому, увидев себя в зеркало, я ахнула. На веках были нежно фиолетового цвета тени, с тёмно-фиолетовыми блёстками в уголках глаз. Также были и чёрные элегантные стрелки, которые сделали мои глаза выразительнее. Брови стали отчётливее, подруга очень хорошо подобрала оттенок. Так как я от природы светлая, мои брови были обычно незаметными. А на губах появился светло-розовый блеск для губ.

–Это великолепно! Какой красивый макияж! Спасибо большое, Афина!– восклицала я, рассматривая себя в зеркало с разных сторон.

–Да брось, не за что! Ты красавица!– немного улыбнулась подруга, видно, что ситуация с Деймоном её задела.

Потом мы бегом начали одеваться, так как Герман уже кричал с коридора, чтобы мы были быстрее. Афина надела чёрное платье в обтяжку с блёстками на бретельках, а сверху надела чёрный мини пиджак, смотрелось это красиво. Мы по телосложению с подругой были очень похожи, поэтому она без труда подобрала мне платье. Оно было невероятно волшебным! Таких платьев в моём гардеробе никогда не было. Оно не короткое, до середины бёдер. Немного свободное, а его цвет божественный! Светло-серое с вышивкой аккуратных цветов лавандового цвета, похожего на оттенок моих теней. А на плечах из фатина светло-розового цвета были сделаны аккуратные рукава-фонарики. В дополнение к ним были сапоги на шпильке цвета цветков на платье до колен, они явно очень дорогие и фирменные. Вот бы ещё не упасть в них, каблук на моей обуви всегда был небольшой. Когда я всё это надела, не верила, что в зеркале я! Этот образ потрясающий, а подруга просто волшебница!

–Афина, тебе явно надо было идти в мир моды!– сказала я, широко улыбаясь, всё это немного отвлекло меня от тревожных мыслей.

–Возможно,– пожала она плечами и скромно улыбнулась. А потом широко раскрыла глаза и воскликнула,– Забыли! Парик! Самое главное!

И она побежала к гардеробной, доставая что-то из коробки.

–Нашла!– крикнула она и подбежала ко мне,– Он совсем новый, я надевала его один раз на вечеринку, когда неудачно покрасила волосы в блонд, ну, ты помнишь тот ужасный случай. Этот парик очень дорогой, волосы выглядят как натуральные,– сказала она, вытаскивая парик. Он был выполнен под цвет тёмно-русых волос. Длинные и действительно приятные на ощупь, будто натуральные волосы.

–Сейчас я помогу тебе его надеть. Твой естественный цвет волос очень заметен, сразу поймут, что ты из семьи Джонс, поэтому надо спрятать,– сказала подруга и начала собирать мои волосы, а затем уже и надевать парик. Прикрепить его было не такой уж и лёгкой задачей, так как мои волосы были длинные и тяжёлые, спрятать их под париком было сложно. Он слетал, а белые прядки так и норовились вылезти. Но в итоге мы справились, прикрепили невидимками, расчесали его и выпрямили утюжком для волос.

Волосы парика были не такие длинные, как мои собственные, и поначалу было непривычно. А ещё больше удивления вызвало и то, что такой цвет волос мне тоже был к лицу. Смотря на себя в зеркало, я не узнавал в этой девушке Анну Джонс. Почему-то это прибавляло во мне уверенности, будто Анна нацепила плащ-невидимку, и теперь её никто не узнает.

–Ну как?– спросила радостно подруга, держа меня за плечи. Мы стояли перед зеркалом в полный рост и разглядывали себя.

–Великолепно!– ответила я, расплываясь в улыбке.

–Ты чудесно выглядишь! Не узнать!– сказала восторженно Афина.

–Спасибо тебе за это,– искренне сказала я, смотря подруге в глаза через зеркало.

–Сейчас! Последняя важная деталь,– сказала она и, выдвинув ящик в столе, достала аккуратную карнавальную маску на глаза. Она была фиолетового цвета с узорами, выполненными из лёгкого железа, а на затылке завязывалась на двух атласных верёвочках того же цвета. А затем из гардеробной принесла мне элегантное лавандовое пальто, в цвет сапогам.

–Вот теперь точно всё! Ты готова, моя дорогая!– воскликнула подруга и похлопала в ладоши.

–Да, теперь всё готово…-прошептала я, смотря на себя.

Я помогла подруге надеть такую же маску на лицо, только чёрного цвета. Мы быстренько надели пальто, и вышли из комнаты. В коридоре всё так же сидел Герман, подперев подбородок рукой, озадаченно читал что-то в телефоне. Как только он услышал, как дверь за нами закрылась, резко поднял голову. И на его лице отпечаталось нескрываемое удивление, будто перед ним стояла не я, а приведение. Он встал и подошёл к нам. Я переминалась с ноги на ногу и немного смущалась, в новом образе было непривычно.

–Круто! Хорошая работа, Афина! Я даже теперь вам как-то не соответствую,– сказал брат, прервав молчание, и широко улыбнулся. Впервые за последнее время!

Я тоже засмеялась. Волнение куда-то в этот момент испарилось, появилось чувство азарта.

–Я старалась!– сказала с гордостью подруга, а затем повернулась ко мне и проговорила,– Анна, если спросят, кто ты такая, говори, что моя двоюродная сестра. Для твоей же безопасности. Хорошо?

–Да, я поняла.

–Ладно, теперь быстрее едем, мы уже опаздываем. Не должны появится позже этого ублюдка,– сказал Герман и развернулся, направляясь к лестнице. Мы пошли следом за ним, подруга придерживала меня за руку, пока я не привыкну к таким большим шпилькам.

Уже в машине Афина шепнула мне на ухо:

–Боишься?

–Есть такое. Надеюсь, меня не узнают,– ответила я также тихо.

–Всё будет нормально!– утешила она.

Я слабо улыбнулась ей, а подруга мне в ответ.

–Герман, громче включи, это моя любимая песня!– крикнула Афина брату, и тот исполнил её просьбу. В колонках машины заиграла песня Wafia- Heartburn.

Я отвернулась к окну, продолжая смотреть на цветные высотки, отвлекая себя от плохих мыслей. Волнение вернулось, а такая немного тягучая музыка навевала что-то опасное. Во мне будто всё предвкушало что-то, и я не могла понять, что именно. Чувства перемешались. Страх вместе с радостью. Мне хотелось посетить клуб, почувствовать что-то новое, но опасность дышала в затылок. Я закрыла глаза, и в эту секунду точно поняла, что всё делаю правильно. Либо сейчас, либо никогда! Жить в тени нельзя, подчиняться отцу нельзя, сидеть только дома нельзя! Я хочу хотя бы на мгновение почувствовать себя счастливой и свободной! Хочу жить без тайн и угроз. Хочу жить в этот момент, и брать от него всё…

Глава 7

Мы подъехали к зданию клуба врагов нашей семьи. Это большая высотка из чёрного кирпича с панорамными окнами и зловещей вывеской «Чёрное золото», которая светилась красными цветом. Днём-это дорогой ресторан, ночью- место дьявольских вечеринок. Сердце сжалось, когда машина остановилась, а Герман серьёзно произнёс:

–Приехали, дамы.

–Кажется, успели. Хозяин клуба ещё не приехал,– сообщила спокойно подруга, выглядывая в окно. Она единственная из нас была не в напряжении.

–Вот и славно, – прошептал брат про себя и открыл дверь автомобиля. Сразу послышались оживлённые голоса прибывшей элиты города, которая сейчас проходила фейс-контроль.

Афина тоже вышла из машины, за ней и я. В лицо сразу же дунул холодный ветер. Я невольно поёжилась, салон машины был таким тёплым и безопасным. Повернув голову, посмотрела в затонированное стекло машины и увидела своё отражение. Преображение получилось отличным, прежнюю меня почти нельзя было узнать, от этого становилось чуть спокойнее, но именно до того момента, когда мой взгляд упал на здание, которое находилось позади меня. Это наш ювелирный магазин. Магазин моей семьи Джонс. Я развернулась и вгляделась в него. Ювелирный магазин стоял вплотную с рестораном Обенов. Только был из белого кирпича, не затонированными окнами и золотой вывеской «Белое золото». В голове всплыл образ отца, узнай о том, что сейчас происходит со мной, он будет в ярости. Отец не простит мне такого предательства. Но отступать уже нельзя, я сама захотела всё разрушить.

–Анна, ты чего стоишь? Пойдём внутрь, нас пропустят без очереди. У нас vip- билеты,– сказала подруга, подходя и беря меня за руку.

–Да, конечно, идём,– сказала я, немного растерявшись.

–Стойте! Анна, слушай меня внимательно,– сказал брат и посмотрел своими голубыми глазами на меня,– Не смей отходить от меня и творить что попало. Всё максимально серьёзно. Ни с кем не разговаривай, не пей алкоголь и не ведись на парней. Если тебя раскроют, это будет конец для нашей семьи.

–Но если раскроют тебя?– спросила с недоумением я.

–Анна, не задавай вопросы! Просто будь осторожной!– сказал строго он, подымая на меня голос.

–Я поняла тебя, Герман. Уже не ребёнок.

–Ты никогда не была в таких местах, поэтому слушай, что тебе говорю я.

–Хватит, Герман. Нагнетаешь тут. Обычный клуб, ничего особенного,– ответила подруга и первой, цокая шпильками сапог, направилась со мной под руку в сторону клуба.

Брат только глаза закатил. Мы надели маскарадные маски и пошли к входу в логово врага.

Нас действительно пропустили быстро, несмотря на то, что очередь была колоссально длинной, громадной! Желающих попасть в клуб было чересчур много. Девушки в мини-юбках и платьях, богаты парни. Все сегодня хотели отдохнуть и увидеть главную персону этого торжества. Наследника миллионого состояния, Лео Обена!

Охрана стояла с каменными лицами, но увидев наши пригласительные, спокойно кивнула и пропустила внутрь. Герман шёл впереди, за ним я и Афина. Подруга чувствовала себя в своей тарелке, в отличие от меня. Как только тяжёлые чёрные стеклянные двери открылись, в лицо ударил небольшой дым, а вдалеке, приглушённо, слышались басы клубной музыки. Мы были в фойе, где можно оставить верхнюю одежду. Герман снял свою куртку и строго сказал нам:

–Давайте быстрее.

Афина снова закатила глаза, она терпеть не могла, когда Герман разговаривал в таком тоне, но сразу же быстро сняла своё пальто, я последовала её примеру. Чувствовать себя в новом образе было непривычно, но безопасно. Я будто была под ширмой, это придавало мне немного уверенности, которая граничила со страхом перед неизвестностью. Подруга, подойдя к одному из зеркал во весь рост, поправила причёску и подкрасила губы.

Я стояла, поражённая интерьером ресторана-клуба. Вход в это место был один, поэтому мы стояли в элегантном фойе, выполненном в чёрно-красных тонах. Вокруг было много роз, живых. Это показывало престиж и обеспеченность семьи Обен. Потолки были высокие, с золотыми узорами, а мебель дорогая, из чёрного бархатного материала. В помещение один за другим заходили люди, весёлые и предвкушающие чего-то необычного.

–Всё, идёмте,– прервал молчание брат и быстрым шагом направился к красным дверям, откуда доносились неистово громкие звуки музыки. Внутри меня сразу же всё снова сжалось.

Около дверей стояла охрана, которая и открыла их перед нами, и моё сознание перевернулось…

Всё происходящие, что я увидела, было похоже на хаос. Громкая танцевальная музыка режет слух, словно нож. Все танцуют, а под ногами разливается дым. Барные стойки переполнены людьми. Вокруг темно и только лазеры лучей и диско-шар освещают пространство вокруг. Я сделала глубокий вдох и вцепилась в руку подруги сильнее. Это было похоже на сумасшествие. Повернув голову, я увидела людей, курящих кальян и выпивающих слишком много алкоголя.

–С ума сойти…-только и сказала я, тяжело дыша из-за разных сладких запахов.

–Это только начало,– промолвила подруга.

–Ещё не приехал главный король этого клуба,– сказал брат всё также серьёзно.

Вслед за Германом мы прошли дальше, в глубь толпы. Песня сменилась, из колонок стала доноситься ритмичная музыка, которая расслабляет и в то же время навевает опасность. Поднимаю взгляд и вижу над барной стойкой, огромный плазменный телевизор, на экране которого отображается название трека «Halsey-I am not a woman, I'm a god». Все вокруг явно уже были пьяны, так как над ухом доносился смех и запах алкоголя от всех, кто проходил мимо меня.

–Я сейчас вернусь, будьте здесь. Мне надо кое-что проверить. Анна, никуда не отходи от Афины,– сказал быстро брат и прошёл сквозь толпу дальше, куда именно, я не смогла понять.

–И вот куда он пошёл?– недовольно задала вопрос подруга, но брата уже и след простыл.

–Наверное, так надо,– тихо и разочарованно произнесла я.

–Давай подойдём к барной стойке? Стоим тут, как пугало в поле, просто так, люди толкаются,– сказала Афина и кивнула в сторону бармена.

–Идём,– ответила я.

Мы прошли к большой барной стойке, выполненной из чёрного мрамора. За ними работали три бармена, так как спрос сейчас очень взрос, они без перерывала обслуживали клиентов. Каждый парень словно на подбор и будто братья, так они все похожи. Каждый в белой рубашке с чёрной бабочкой и жилете фирменного цвета. Волосы уложены гелем, а на лице холодный взгляд и безразличие, ноль эмоций.

Мы сели на барные стулья из такого же материала, что и диваны в фойе. Вся мебель была выполнена в одном стиле.

Подруга устало бросила на широкую барную стойку свой маленький клатч с маленькими настоящими бриллиантами. И подперев голову рукой, поманила пальцем к себе бармена. Я села рядом с подругой на стоящий рядом стул, постоянно отдёргивая платье. Мне было некомфортно, казалось, что каждый может меня узнать, а одежда слишком облегающая и короткая.

–Бармен, подойди!– крикнула подруга. Парень, без какой-либо эмоции, сразу же подошёл.

–Здравствуйте. Что желаете?

–Текилу, пожалуйста,– сказала подруга с равнодушием.

–Конечно,– ответил парень и сразу же, прямо перед нами, начал делать напиток.

–Ты что-нибудь будешь?– спросила у меня Афина.

–Нет! Если Герман узнает, что я пила, он меня убьёт. Строго же запретил, ты слышала,– ответила категорически я, расширив глаза и поправляя парик, который всё время сползал.

–Герман, отец, Герман и снова отец…– закатила глаза подруга, а потом взяла меня за руку и заглянула мне в глаза,– Анна, ты когда-нибудь пила?

–Нет!– сразу же ответила я.

–Ну, вот! Пора начать! Хватит сидеть как бабка, нужно развлекаться! Поверь, от одного коктейля ничего не будет,– как только подруга сказала это, сразу же развернулась к бармену и снова попросила:

–Парень, будь добр, одну «Пина Коладу» для моей очаровательной подруги!– воскликнула Афина и улыбнулась.

–Что ты творишь? Мне нельзя это пить!– испугано сказала я, глядя на подругу.

–Тебе надо расслабиться! Ты как ёжик! Дрожишь вся,– ответила она.

Я покачала головой.

–Афина, что с тобой? Почему ты такая странная? Это из-за Деймона? Что между вами произошло?– начала я закидывать вопросами Афину, её поведение казалось мне наигранным.

–Ничего страшного! Пусть эта сволочь валит куда подальше! Сегодня я хочу отдыхать и ни о чём не беспокоиться,– прокричала она на ухо мне сквозь музыку. Мелодии сменялись одна за другой.

–Ваш заказ готов,– холодным голосом произнёс бармен и протянул нам две рюмки.

–Отлично!– воскликнула подруга, взяв два напитка и протянув затем мне,– Вот, твоя первая в жизни «Пина Колада», пей на здоровье. Очень вкусный коктейль, тебе понравится!

Это был красивый прозрачный стакан с красной трубочкой и ананасом на краю, а внутри содержащей белую жидкость. Я взяла стакан в руки, трубочкой аккуратно помешивая.

–Я не буду это пить!– покачала я головой и отставила от себя напиток.

–Надо, моя дорогая. Тебе сразу станет легче и проще. Поверь, ты просто расслабишься, не более. Герман не узнает, я ему не скажу, а по запаху не поймёт, слишком маленький процент алкоголя.

Я сомневалась.

–Давай, Анна, ради меня. Рискни, живём один раз! Нарушь хоть раз запрет!– воскликнула она и протянула мне обратно напиток.

Я смотрела на подругу и не могла понять, что с ней и что со мной. Внутри меня всё так и говорило: «Выпей!» и мне правда этого сильно хотелось. Хотелось чего-то нового и запретного, что бы перечило воли отца!

–Хорошо, только один!– согласилась я на уговоры своей подруги, или всё-таки своего искушения?

–Давай, Анна!– взяв свою рюмку с текилой, она подняла руку вверх, делая тост и, цокнув им мой стакан, воскликнула,– За новую жизнь!– а затем сразу же опустошила свою рюмку, выпив напиток до дна и даже не зажмурившись.

Я не спешила, а маленькими глотками начала пробовать напиток. Он был освежающим и в то же время сладким, с привкусом ананаса. Это был поистине очень вкусный коктейль! Афина не обманула, мне правда хотелось ещё. Казалось, я совсем его не распробовала, так его было мало.

–Ну как?– спросила подруга, улыбаясь.

–Вкусно!– ответила я, тоже слегка улыбнувшись. Я понимала, что так быть не должно, но мне начинал нравится привкус алкоголя на губах.

–Я же говорила!– воскликнула она и резко повернувшись, обратилась к тому же бармену,– Парень, повтори нам, две «Пина Колады», пожалуйста.

–Будет сделано!

После этих слов моя жизнь начала меняться. Переступив через один запрет, в последующем, я нарушила и другие…

Глава 8

Одним коктейлем не обошлось. Я выпила ещё один и решила на этом остановиться, так как уже чувствовала разливающуюся по ногам слабость, будто они становились ватными. А подруга не ограничилась, а продолжала чередовать напитки. Снова текила, потом коктейль «Кровавая Мэри» и снова текила.

–Хватит, Афина. Ты достаточно уже выпила, – сказала я, забрав из рук очередную рюмку текилы. Подруга уже была расслабленной и повеселевшей.

–Анна, мне тяжело опьянеть, отдай мне!– воскликнула она, придвинув напиток к себе.

Я хотела снова вырвать из её рук рюмку, но тут неожиданно вернулся брат и незаметно подошёл к нам.

–Твоя подруга уже напивается. А что будет дальше?– иронично сказал Герман, присаживаясь рядом.

Афина фыркнула и сказала, в её голосе уже чувствовалась лёгкая протяжность:

–Тебе какое дело, Герман? Наверняка сам уходил выпить!

–Надеюсь, ты не додумалась споить мою сестру?– спросил он, смотря с жалостью на подругу.

–Конечно…нет,– ответила она и отвернулась от него,– Твоя компания меня раздражает.

–Взаимно. Тебя не учили, что врать не хорошо?– спросил он, а затем перевёл взгляд с Афины на меня, по моей спине пробежал холодок, он почувствовал запах алкоголя, – Сколько ты выпила?

–Два коктейля, не более. Что в этом такого? Я не пьяная,– возмутилась, я уже не маленький ребёнок, чтобы меня отчитывать, хватает отца.

–Больше не смей пить. Это пока ты трезвая, от ещё одного может в голову ударить, а я не хочу ещё проблем,– ответил брат, но в голосе его не было раздражения, кажется, он действительно выпил сам, так как стал более расслабленным.

–А как ты догадался, что я выпила? Почувствовал запах алкоголя от меня?– спросила я с интересом.

–Твои зрачки расширились,– ответил он, усмехнувшись.

–Ищейка, копия,– сказала Афина и громко рассмеялась,– Я хочу танцевать, сидим тут, штаны протираем.

Подруга сказала об этом и резко встала, так, что покачнулась. Герман сразу же подхватил её под руку.

–Да ты уже очень пьяная,– сказал грубо он.

–Сам ты пьяный. Между прочим…-начала возмущаться Афина, но договорить она не успела. Послышались оживлённые голоса. Все взгляды присутствующих обратились к персоне, которая появилась в клубе, музыка чуть затихла. Я сразу же узнала его.

Высокий, статный, опасный…Лео Обен- король сегодняшней вечеринки и наследник огромного состояния. Он зашёл в зал клуба с каменным лицом. Серьёзным и безразличным. В чёрном поло фирмы «U.S. Polo Assn» и такого же цвета брюках, волосы уложены, широкие плечи и гладко выбритое лицо. Идеальный и суровый. Казалось, он стоит рядом со мной, так его осветили прожектора. Он был без маскарадной маски, да и зачем она ему? Ведь это ради него все собрались здесь. Рядом с Лео стояла охрана, двое больших накаченных мужчин по бокам и один позади, они тоже все в чёрном.

Парень окинул всех надменным взглядом и усмехнулся, затем начал двигаться вперёд, к большой парадной лестнице, которая вела на второй этаж. Она освещалась красным цветом и находилась недалеко от барной стойки. Все расходились в стороны, стоило ему шагнуть вперёд, охране не нужно было даже раздвигать людей в стороны, но ради безопасности хозяина, они всё-таки шли в плотную к нему. Все люди начали перешёптываться. Женщины восхищались его красотой, а мужчины с уважением кивали.

Из колонок продолжала доноситься приглушённая клубная музыка, но все присутствующие молчали. Он поднялся по лестнице из чёрного мрамора на несколько ступеней вперёд, чтобы быть выше, и остановился. Один из официантов поднёс ему на подносе бокал виски, и он взял его в руку.

–Дорогие гости, приветствую вас! Я рад видеть всех здесь, ведь в этом здании находятся сейчас только близкие люди и знакомые нашей семьи. Билеты на сегодняшнюю вечеринку мог получить не каждый,– Лео произносил эти слова медленно и уверенно. Его голос казался бархатным. По его выражению лица, действиям было видно, что он уверен и знает себе цену.

–Подонок,– тихо проговорил брат, но я услышала это и толкнула его локтём в бок. Зачем он это говорит? А если кто-нибудь услышит?

–Как вы все знаете, недавно я приехал с учёбы из-за границы,– начал свой рассказ Обен, легко размахивая в руке стаканом с виски и смотря куда-то вдаль,– Конечно, за границей хорошо, даже очень,– он опустил взгляд и усмехнулся каким-то своим мыслям, затем резко поднял голову и посмотрел на собравшихся,– Но я очень скучал по Родине и по любимой семье. Это здание- наследство нашего рода, рода Обенов. Как вам всем известно, мой отец решил передать его мне в наследство, чтобы я стал уже сейчас его директором. Я безмерно благодарен своему отцу, Демонту Обену за то, что он видит во мне ответственного человека, готового продолжить дело нашей семьи. Все знают, что нашими врагами является род Джонс,– он зловеще улыбнулся и отпил из стакана виски, потом продолжил с ненавистью и отвращением в голосе,– Своей правильностью и честностью они стараются всеми силами уничтожить мою семью. Выставить нас чудовищами. Так вот, что я хочу сказать им: Пусть катятся к чёрту! Пока я владею ресторанами и клубами нашей семьи, ни одна свинья из семьи Джонс не посмеет осквернить наш род и заведения! А если посмеют, то будут убиты! Их мы ещё выведем на чистую воду, я вам обещаю!

Все зааплодировали словам этого человека и закричали, поддерживая его отвратительные высказывания. Обен назвал нас свиньями! Как он смеет!

–Вот же чёртов сын дьявола!– прорычал про себя Герман и опустошил бокал с виски, который держал в руках. Я и не заметила, как он появился у него. Но говорить ничего не стала, я находилась в кромешном шоке и испуге. Этот человек готов убить нас, а мы находимся сейчас в его здании и слушаем эти тошнотворные речи. Я часто задышала, пытаясь успокоиться от страха, внезапно взявшегося.

–Тише, господа и леди! Тише!– улыбаясь, он показал рукой, чтобы все угомонились, когда публика замолчала, он снова продолжил размеренным голосом,– Мой дорогой отец сделал мне подарок. К сожалению, он не смог присутствовать здесь, но попросил при всех, раскрыть его сюрприз,– он развернулся и в конце ступеней, где в разные стороны развивалась продолжающаяся парадная лестница, остановился. Своим светом прожектора озарили бархатное покрывало бордового цвета, которое закрывало подарок.

Обен одним рывком руки скинул его. Всем взглядам предстала картина, написанная художником. Это был портрет Лео Обена! Картина была большого размера, практически в полный рост. И мне показалась она ужасающей, я вздрогнула, сама не осознавая от чего, то ли от страха, окутавшего меня, то ли от восхищения.

Портрет был написан в тёмных тонах, задний фон был чёрно-серого цвета. На переднем плане был изображён сам Лео Обен. Его чёрные волосы, как и всегда, идеально уложены. Лицо серьёзное и опасное, с глубокими скулами и впалыми щеками. Он смотрит исподлобья, будто заглядывает в душу. На нём серый костюм, брюки и пиджак в вертикальную тонкую чёрную полоску. Руки в карманах, поза уверенная. Тело напряжено. Поверх костюма накинута чёрная, длинная шуба. С большим воротником. Вся картина будто пропитана статностью, уверенностью, опасностью и превосходством. Она подсвечивалась снизу и сверху белыми лучами, чтобы её могли рассмотреть все, чтобы все могли повосхищаться наследником и его превосходностью. Портрет находился напротив главного входа в клуб, каждый, кто заходил в него могли лицезреть портрет и понимать, кто хозяин этого заведения. Я отвела взгляд от портрета и посмотрела на его владельца. Он стоял, и, качая головой, улыбался, явно довольный подарком, который получил. Люди шумели и восторгались. Я чувствовала, как нервничает брат, он готов был рвать и метать.

–Вот это подарок!– крикнул Лео и повернулся к людям, которые аплодировали. Вперёд вышли несколько человек с фотоаппаратами, кажется, это была пресса и журналисты. Он посмотрел в камеру и громко произнёс,– Спасибо, отец! Мне очень понравился твой подарок!– затем перевёл взгляд на всех и закричал ещё громче,– Хорошего всем времяпрепровождения! Веселитесь и развлекайтесь! Наслаждайтесь! – сказал он, поднял стакан вверх, а затем резко выпил его содержимое. Все закричали от восторга, а из колонок с новой силой раздались басы музыки, теперь уже гораздо громче.

Он развернулся и начал подниматься вверх по лестнице, охрана направилась следом за ним. На танцевальной площадке клуба сразу стало тесно, появился сладкий дым, а бармены снова начали обслуживать бесконечный поток людей.

Я всё так же продолжала сидеть на барном стуле, рядом со мной стоял брат. Афина снова заказала себе напиток.

Больше всего я переживала сейчас за состояние Германа. Он, уперев локти в стол, схватился за голову. Руки его были напряжены.

–Так бы и врезал этому ублюдку!– крикнул он мне.

–Что мы будем делать?– спросила я с тревогой в голосе, наклонившись к брату и пытаясь перекричать музыку.

–Жди меня здесь, Анна! Смотри за своей пьяной подругой. Я попытаюсь осмотреть клуб, найти какие-нибудь улики,– сказал он, опустошив свой стакан, с громким звуком поставил его на стол и поправил кепку на голове.

–Это опасно! Тебя могут раскрыть и схватить! Я пойду с тобой!– воскликнула я, вставая со стула.

–Нет, Анна! Прекрати, следи за своей невменяемой подругой, которая уже успела знатно напиться,– крикнул он.

Я встала ему на пути, закрывая проход. Но он ловко отодвинул меня и ринулся сквозь толпу. Я только головой покачала, смотря ему вслед.

–Пусть идёт, козёл. Кто тут ещё напился? Я трезвая!– кричала развязно подруга, уже слегка шатаясь.

–Афина, хватит пить!– сказала я ей, беря за руки,– Пойдём сядем на диван, ты шатаешься,– сказала я, осматривая зал клуба в поисках дивана.

–Нет!– отрицательно покачала она головой, вырывая руки,– Нет! Мы пришли сюда веселиться! Ты слышала, что сказал этот Лео Обен? Нужно развлекаться! Кстати, ты видела портрет? Он просто шикарен!– сказала она, а затем резко воскликнула, когда сменился трек,– Это моя любимая песня! Пойдём танцевать!

Афина потянула меня за руки на танцпол, я завертела головой, отказываясь. В моих глазах появился ужас.

–Я не хочу, никогда не танцевала при людях и в клубах!– затараторила я.

–Пора начинать, Анна! Пора начинать!– кричала она мне сквозь музыку, тоща сквозь людей к центру танцпола.

Всё вокруг начало кружиться. Куча танцующих людей, дым, разноцветные лучи прожекторов, слишком громкая музыка…От всего этого разболелась голова, я будто попала в омут, силы меня покинули, ноги и руки похолодели, мне ничего не оставалось, как только пойти за подругой…

Глава 9

Выйдя в центр танцпола, я тут же почувство