Психоаналитик в нормативных и ненормативных кризисах: путеводитель по уязвимости
© Елена Нечаева, 2025
ISBN 978-5-0067-8171-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОТ АВТОРА
На момент публикации этой книги мне 54 года, я – практикующий психоаналитик. Не «доктор», не «гуру», не «хранитель истины». Просто женщина, которая (на момент публикации) восемнадцать лет сидит в кресле рядом с кушеткой, слушая то, что трудно сказать, что больно вспомнить, что невозможно вынести в одиночку.
Я писала книгу как та, кто прошёл и продолжает проходить через составляющие глубину профессии – сомнения, открытия, утраты, этические дилеммы, молчаливые победы.
Книга родилась не только из моих кризисов. Это не исповедь. Здесь нет возвышения над страданием. Она – и из кризисов моих коллег: тех, кто приходил после суицида пациента, кто терял веру в метод, кто в середине жизни спрашивал: «А зачем я это делаю?».
Из тех кризисов, которые не предсказывали ни школы, ни учебники: когда умирают близкие, и ты больше не можешь слышать пациентов; когда пациент просит помочь ему обманывать, и исчезает понимание, как остаться аналитиком; когда «известность» приводит к пустоте, а вакуум и тишина громче любых литавр; когда супервизор предлагает «личный анализ»; когда институция, призванная защищать, становится источником травмы.
Эти переживания – не исключения. Они – часть профессиональной реальности. Их можно классифицировать, но нельзя «просто устранить».
Различаю нормативные кризисы – закономерные этапы профессионального становления, и ненормативные – внешние удары, ломающие привычный ритм, а также самые коварные – гибкие кризисы. Все они требуют не ремонта, а трансформации.
Здесь нет рецептов «как выжить за 7 шагов». Это – попытка систематизации профессиональных кризисов и путеводитель по уязвимости, написанный для тех, кто ищет не идеал, а подлинность.
Я «насчитала» 28 кризисов. Двух не хватило до круглого счёта. Возможно, вы, уважаемые читатели, коллеги, дополните список.
Некоторые из выявленных кризисов будем разбирать чрезвычайно подробно (потому, что о них меньше говорят вслух), некоторые – менее (потому, что «кое-что» известно), а какие-то просто обозначим (потому, что известно).
Центральная идея: кризис – не сбой в системе, а сама система в действии. Он – признак живой, рефлексирующей практики. Голос, который говорит: «Я не знаю», «Я устал», «Я сомневаюсь» – это не слабость, а способность слышать.
Уязвимость – не дефект, а главный инструмент. Только тот, кто знает свою ограниченность, способен удерживать амбивалентность, терпеть неизвестное, не спешить с интерпретацией.
Особое внимание уделено этическим дилеммам, остающимся за кадром: разочарования в супервизоре, давление институций, уходы из профессии – даже до начала практики (самый «тихий» кризис).
Показано: институция, которая заботится о своих аналитиках, заботится и о пациентах. Усталый, изолированный аналитик не может быть контейнером для чужого страдания. Он рискует стать источником травмы.
Изоляция – один из главных врагов. Коллегиальность, лишённая иерархии, создаёт пространство, где можно говорить о страхах. Это не роскошь – это необходимость.
В книге – не только теория. Предложены практические инструменты: тесты для рефлексии. Они не вполне серьезные, но могут помощь интегрировать теорию.
В первом варианте авторского слова предлагаемые вашему вниманию результаты опроса коллег я назвала «вишенкой на торте».
Но, после «обсчета» и интерпретации результатов вишенка превратилась в остов (слегка похожий на монстра), который перевернул структуру повествования и заставил переписать некоторые главы, и я пошла за коллегами.
Это подтверждение: психоанализ не только «скорее жив, чем мертв», но и остается процессом, который можно прекратить, но не завершить.
Книга – призыв приветствовать кризисы как знаки жизни.
Если вы читаете эти строки, возможно, вы в кризисе или на его грани. Тогда знайте: вы не сломались – вы живы.
Здесь нет рецептов. Есть честность. И надежда, что путь продолжается – даже через утрату, сомнения, тишину.
С благодарностью и надеждой,Автор,Екатеринбург, лето 2025
КРИЗИС КАК НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО СТАНОВЛЕНИЯ
Кризисы, сопровождающие профессиональный путь психоаналитика, не являются признаком несостоятельности, а, напротив, свидетельствуют о живом, рефлексирующем и глубоко вовлечённом субъекте.
Однако понимание природы этих кризисов, их динамики, причин и последствий имеет ключевое значение для сохранения профессиональной устойчивости, этической целостности и терапевтического эффекта.
Психоанализ как дисциплина изначально задумывался как процесс, требующий не только технического овладения методом, но и глубокой личной трансформации.
Зигмунд Фрейд, провозгласив необходимость «самоанализа» и последующего институционального закрепления личного анализа, заложил основу для понимания психоаналитика не как нейтрального наблюдателя, а как субъекта, вовлечённого в сложный диалог между собственной бессознательной жизнью и бессознательным пациента.
На этом пути неизбежно возникают кризисы – моменты внутреннего напряжения, переоценки, утраты уверенности, экзистенциального сомнения и профессионального переживания «недостаточности».
Эти кризисы могут быть как нормативными – то есть ожидаемыми, закономерными этапами профессионального развития, – так и ненормативными, вызванными травматическими событиями, экзистенциальными утратами, патологическими переживаниями или системными нарушениями в профессиональной среде.
Отсутствие внимания к этим кризисам ведёт к риску выгорания, этических нарушений, утраты терапевтической эффективности и, в крайних случаях, к деструкции профессиональной идентичности.
В то же время осознанное проживание и интеграция кризисов могут стать мощным ресурсом для профессионального роста, углубления эмпатии и клинической мудрости.
Сразу представляю статистику в сокращенном варианте, котораяполучена она уже после завершения книги, глубокого анализа выявленного и опроса коллег.
Современный контекст
Когда мы говорим о кризисах психоаналитика, мы не можем игнорировать ту почву, на которой он работает, потому здесь мы более подробно рассмотрим исследование – Gabbard’s Treatments of Psychiatric Disorders / G. O. Gabbard (Chief Editor). – 5th ed. – Arlington, VA: American Psychiatric Publishing, 2014. – 904 p. – ISBN 978-1-58562-442-3.
Кризис – это не только внутреннее переживание аналитика, но и ответ на сложность, с которой он сталкивается каждый день: тяжесть страдания пациента, давление диагноза, необходимость выбора между методами, этические дилеммы, вызовы эффективности.
Именно поэтому хочу обратиться к одному из ключевых источников современной психиатрической и психотерапевтической мысли – к «Gabbard’s Treatments of Psychiatric Disorders», пятому изданию, вышедшему под редакцией Гленда О. Габбарда.
Эта массивный, многоголосый труд, в котором более сотни ведущих специалистов из США и других стран обобщают современные знания о лечении психических расстройств. Она – срез состояния психиатрии в начале XXI века.
Я не буду пересказывать целиком. Но хочу выделить несколько аспектов, которые особенно важны для нас – практикующих аналитиков, и которые помогают понять, в каком контексте мы находимся, когда переживаем свой кризис.
1. Акцент на доказательной базе и его пределы.
Одна из центральных установок этой книги – ориентация на доказательную практику. Авторы настойчиво подчёркивают, что рекомендации должны основываться на контролируемых исследованиях, мета-анализах, клинических испытаниях.
Это, безусловно, важно. Мы не можем лечить людей, опираясь только на интуицию или традицию. Но здесь возникает парадокс, который особенно остро переживают аналитики.
Психоанализ, как метод, плохо укладывается в рамки. Его процесс длительный, индивидуализированный, основан на уникальной динамике пары «аналитик—пациент». Его эффекты не всегда измеримы шкалами, но ощущаются в глубине личности, спустя годы.
И всё же в «Gabbard’s Treatments» есть главы, где психоаналитические и психотерапевтические подходы представлены с уважением:
– когнитивно-поведенческая терапия;
– приемлемость и терпимость (ACT – Acceptance and Commitment Therapy);
– мотивационное интервьюирование (Motivational Interviewi
– психообразовательные вмешательства (psychoeducational interventions);
– семейная терапия.
Это показывает: доказательная база расширяется, и она всё чаще включает не только медикаменты, но и психосоциальные вмешательства.
2. Интеграция биологического и психического.
Исследование построено по принципу биопсихосоциальной модели. Каждое расстройство рассматривается с трёх сторон:
– биологической (медикаменты, нейроимиджинг);
– психологической (психотерапия);
– социальной (семья, среда).
Это особенно важно для нас, потому что в кризисе аналитик часто чувствует себя изолированным от медицинской системы. Он слышит от клиентов: «Почему бы просто не назначить антидепрессант?» или думает сам: «Может, просто перенаправить пациента к врачу-психиатру, у которого есть право на назначение медикаментозного лечения?».
Но «Gabbard’s» показывает: даже при тяжёлых расстройствах – шизофрении, биполярном, ПТСР – психотерапия не просто дополнение, а необходимая часть лечения.
Например, в главе о ранних стадиях шизофрении подчёркивается важность психосоциальных вмешательств наряду с медикаментами. В главе о пограничном расстройстве личности – центральная роль отводится трансферу, контрпереносу и длительной терапии.
Это подтверждает: наша работа – клиническая необходимость.
3. Признание сложности диагностики и симптомов.
Одна из глав, которая мне показалась наиболее интересной, – это глава о соматоформных расстройствах, переименованных в DSM-5 в «расстройства соматических симптомов и связанные с ними состояния».
Авторы (Attia, Gerstenblith, Stern) отмечают: «Из-за значительных изменений в диагностике DSM-5 существует нехватка исследований, напрямую касающихся лечения этих вновь определённых состояний».
Это – важное признание. Мы часто работаем с пациентами, у которых нет чёткого диагноза, но есть страдание. Их тело говорит то, что словами сказать невозможно.
Именно в таких случаях аналитик становится последним оплотом – там, где медицина говорит: «У вас всё в порядке», а пациент кричит: «Но мне больно!».
И здесь – источник особого кризиса: чувствовать ответственность за то, что нельзя измерить, лечить то, что не поддаётся фармакологии.
4. Этическая честность и прозрачность.
Особое впечатление на меня произвело признание финансовых интересов авторов.
В конце перечислены: кто получил гранты от фармацевтических компаний, кто является консультантом, кто получает роялти.
Это – редкая для психиатрии этическая смелость. Она напоминает нам: ни одна наука не существует в вакууме.
И если мы, аналитики, требуем от себя рефлексии, мы должны требовать её и от всей системы.
5. Что это значит для аналитиков в кризисе.
Привожу это исследование не для того, чтобы «доказать» ценность психоанализа. Я делаю это, чтобы показать: мы – часть более широкой клинической реальности.
Когда мы переживаем кризис – будь то сомнение в методе, усталость от работы с тяжёлыми случаями, чувство изоляции – мы не одиноки. Даже в мире, ориентированном на быстрые результаты и измеримые эффекты, наша позиция – слушать, удерживать, присутствовать – остаётся необходимой.
«Gabbard’s Treatments» – это признание того, что психическое страдание требует многомерного ответа. И что в этом ответе есть место для нас – для тех, кто готов сидеть в тишине, слышать то, что не сказано, и переживать кризис как часть пути.
Не предлагаю вам читать 900-страничный первоисточник. Но призываю помнить: мы работаем не в изоляции, а в диалоге с другими дисциплинами. И даже в самых «медицинских» руководствах – есть пространство для человеческого контакта, для уязвимости, для неопределённости.
Именно это пространство – наше. И кризис – не признак того, что мы не справляемся. Он – признак того, что мы всё ещё в этом пространстве.
Понятийный аппарат и теория
Кризис (от греч. krísis – «решающий момент», «поворотный пункт») традиционно понимается как состояние острого напряжения, при котором привычные механизмы адаптации утрачивают свою эффективность, а субъект сталкивается с необходимостью переосмыслить свои убеждения, поведение или идентичность.
В психологии кризис рассматривается не как патология по умолчанию, а как транзитное состояние, способное привести как к деструкции, так и к трансформации.
В контексте психоаналитической практики кризис приобретает особую глубину. Психоаналитик – не технический исполнитель метода, а субъект, вовлечённый в процесс глубокого эмоционального и экзистенциального соприкосновения с бессознательным другого.
Его инструмент – не только знание теории, но и его собственная личность, включая её уязвимости, защитные механизмы и исторически сложившиеся конфликты. Именно поэтому кризисы в его профессиональной жизни неизбежны и, более того, неотделимы от самой сути психоаналитического опыта.
С точки зрения психологической теории, кризис – это нарушение равновесия между требованиями среды и ресурсами личности.
В профессиональной деятельности психоаналитика такими требованиями выступают:
– постоянная эмоциональная вовлечённость;
– необходимость удерживать амбивалентность;
– работа с травмой, смертью, агрессией;
– этическая ответственность за другого;
– изоляция, связанная с конфиденциальностью.
Ресурсы, в свою очередь, включают:
– личный анализ;
– супервизию;
– коллегиальную поддержку;
– внутреннюю рефлексивность;
– способность к символизации и терпимости к неопределённости.
Когда ресурсы истощаются, а нагрузка возрастает, возникает психологический кризис, который может проявляться в виде тревоги, деперсонализации, бессонницы, физического утомления или снижения клинической эффективности.
На экзистенциальном уровне кризис связан с вопросами смысла, подлинности и свободы.
Психоаналитик, сталкиваясь с глубинными страданиями пациентов, неизбежно сталкивается и со своими собственными экзистенциальными темами: смерть, одиночество, свобода, бессмысленность.
Кризис в этом измерении – это вопрос: «Для чего я это делаю? Имеет ли это значение?». Такие переживания свидетельствуют о подлинной вовлечённости в профессию.
Наконец, профессиональное измерение кризиса связано с идентичностью, статусом, компетенцией и местом в профессиональном сообществе. Кризис здесь может выражаться в сомнениях: «А действительно ли я аналитик?», «Не обманываю ли я пациента?», «Достоин ли я носить это звание?».
Эти вопросы являются нормальной частью профессионального становления, особенно на ранних этапах практики.
Подробные определения кризисов будут далее.
Здесь (пока кратко) обозначу классификацию кризисов, которую предлагаю:
– нормативные кризисы – предсказуемы;
– ненормативные кризисы – непредсказуемы;
– гибкие кризисы – могу содержать признаки нормативных и ненормативных.