Меняя формат Судьбы

Размер шрифта: 13

Серия «Еще раз про любовь. Романы Т. Алюшиной»

«Не, ну-у-у… фиг его знает, может, конечно, и дольмены…» Слушая пояснения Виктории, Дарья со скепсисом рассматривала груду камней, вокруг которых столпилась их экскурсионная группа.

– Подобные сооружения в научной среде называют дольменами, а в околонаучной их принято называть «домами Души». Исчисляются в наших краях дольмены сотнями, и расположены они не только в горной местности, но и в степных районах. К сожалению, бо́льшая их часть не изучена и даже не поставлена на археологический учёт, а потому и не охраняется государством, что приводит к нанесению этим уникальным сооружениям непоправимого ущерба несознательными гражданами, имеющими тягу к разрушению по ограниченности своего разума, расчётливыми варварами, «чёрными копателями» и так называемыми «эзотериками». А в последние десятилетия ещё и сторонниками палеоконтактов, то есть приверженцами теории строительства дольменов нашими предками – как инструмента для создания и поддержания взаимосвязи с инопланетным разумом.

«О как! – развеселилась Дарья. – И планетяне туда же, типа: дольмены как центры межгалактической связи с Альфой какой-нибудь там, прости господи, Центаврой».

– Но археологическая работа по описанию и учёту подобных сооружений ведётся, хоть и очень медленно, – продолжила свои пояснения экскурсовод: – И будем надеяться, что в скором времени государство оградит столь уникальные достопримечательности от варварского разграбления и уничтожения. Ну а мы с вами более внимательно рассмотрим два конкретных объекта, которые условно можно причислить к мегалитам. Итак, это дольмены канонической конструкции, то есть четыре плиты одинакового размера, в одной из которых делался вход для проникновения внутрь, иногда это была круглая дыра, выпиленная в монолите, но в нашем регионе, как в данном случае, чаще встречаются дольмены с небольшим прямоугольным отверстием. – Она указала рукой на завалившиеся набок «останки» каменной плиты, имевшей тот самый прямоугольный вырез в середине. – Сверху эти четыре плиты накрывались пятой. По крайней мере, таковыми были и эти два сооружения до разрушения.

«Ну, может, может…» – повторила мысленно Дарья, с большим сомнением разглядывая нагромождение каменных плит, явно очень давно, в хрен знает какие замшелые времена сложившихся в кучу, но уж точно не из-за разрушений «несознательными гражданами», упомянутыми экскурсоводом, а скорее всего от воздействия на них какой-нибудь природной стихии непреодолимой силы типа землетрясения.

Не, разумеется и совершенно очевидно, что плиты эти в незапамятные времена за каким-то «надом», не поддающимся осмыслению современному человеку, были установлены здесь людьми. И теперь всё это жутко замшело-древнее и загадочное должно вызывать трепет до дрожи и почёсывания в нервной системе перед очевидной демонстрацией неумолимости времени и чего-то там эдакого недоступно-мистического понимавших во всяких загадочных явлениях природы и её божественности прародителей, но…

Но что-то Дарье эти сложившиеся внутрь блоки каменного «недостроя без отделки» времён палеолита, или, бог его знает, неолита какого, не внушили никакого трепета вот ни разу. И как-то даже разочаровали, если честно.

Вообще-то подъём к этим сооружениям программой экскурсии не предусматривался, и предложение осмотреть мегалиты – это чистой воды экспромт их экскурсовода, невысокой, по-спортивному стройной, невероятно энергичной, улыбчивой и очень симпатичной девушки Виктории – со всей очевидной и нескрываемой преданностью беззаветно влюблённой в свой родной край, в его уникальную, богатую историю и, понятное дело, в свою профессию, пожалуй что и до самозабвения.

Данное предложение Виктории было явной и, как говорит Полинка, Дарьина младшая сестрица, «голимой» авантюрой чистой воды по двум причинам. Во-первых, технической, то есть подъём к дольменам не самый простой – по еле заметной и довольно-таки крутой и извилистой тропе, местами огибавшей большие каменные выступы и валуны. Хорошо хоть идти не так уж и далеко – где-то метров восемьсот, не больше, но поднимались они гуськом, что называется, «затылок в затылок» друг за другом, а после прохождения группой основного маршрута их похода физически всем было уже довольно тяжеловато.

Ну а второй и, пожалуй что, основной причиной авантюрности предложения Виктории являлся тот факт, что в этих дивных курортных краях всякая экскурсия в лес в обязательном порядке официально-документально оформлялась руководителями групп с лесниками и представителями МЧС, с утверждением чётко определённого маршрута и фиксированием паспортных данных всех её участников. И вольности в виде «отошли в сторонку посмотреть красивую полянку» этими же лесниками не только не приветствовались, а строго запрещались и пресекались. И, кстати, административно наказывались вполне серьёзно.

Хотите поход в природу, «лютики-цветочки», горы и лесочки – приобщиться, так сказать, подышать-полюбоваться? Да пожалуйста и за милую душу, но только таким вот строго регламентированным образом, и с тропы не отходим.

А с этими дольменами дело получилось так.

Их группа прошла своим заявленным маршрутом, наполняясь удовольствием от активной, в меру нагрузочной, то бишь без лишнего экстрима и ненужной спортивности, прогулки по лесу, сопровождаемой интереснейшим рассказом Виктории, наслаждаясь великолепными панорамными видами, открывавшимися с гористых площадок, на которые они взбирались. И за несколько часов, сделав большой крюк в десяток километров и завершив этот поход, они спустились вниз и вышли на серпантин асфальтированной дороги к ожидавшему их автобусу.

Обычно, когда собирается группа незнакомых людей, объединённая определённым интересом, обязательно найдутся и недовольные ворчуны, и всезнайки, и кто-нибудь, кто переоценит свои силы, из серии: «Как в атаку, так понос», – и будет ныть всю дорогу потерпевшим инвалидом, и обязательно какие-нибудь неугомонно-активные граждане, сующиеся и лезущие в каждую дырку, куда ни попадя… То есть не коллектив, а сборище разрозненных индивидуальностей.

Но, как ни странно, их экскурсионная группа оказалась на удивление сплочённой, энергичной и весьма позитивной, чему в большой степени способствовала невероятная увлечённость Виктории, её любовь к истории и красоте своего края, которой она прямо-таки заряжала всех вокруг, ну и наверняка ещё и то, что в группе подобрались люди примерно одного возраста и все довольно спортивные.

Потому-то бо́льшая часть участников, когда их маршрут был пройден, не торопились заходить в автобус и рассаживаться по местам, а окружив Викторию, всё продолжали задавать ей вопросы. Девушка с нескрываемым удовольствием отвечала, видя неподдельный интерес к её предмету, и в какой-то момент, напустив на лицо наигранной загадочности, выдала собравшимся вокруг неё экскурсантам интересный факт:

– А знаете, здесь совсем недалеко находятся два дольмена…

Ну и понеслось…

Заинтригованный народ принялся с азартом расспрашивать и уточнять: «А где? А что? А как?..» А у троих самых активных и самых спортивных мужичков из их группы, весь поход выказывавших своё природное лидерство, правда, надо признать, без навязчивого давления и доминирования, но таки обозначив себя тут немного мачо с элементами профессиональных управленцев – вот у этой-то бодрой троицы на столь увлекательную вводную глазки-то азартом и загорелись.

И предсказуемо кто-то из них, не удержавшись, предложил подняться к этим самым дольменам и тут же, не отходя от распахнутой двери автобуса, принялся воплощать свою идею и организовывать желающих.

Надо отдать должное, Виктория честно посопротивлялась, напомнив раздухарившимся энтузиазмом и азартом гражданам о правилах нахождения в лесу и предупредив о трудном подъёме, но как-то вяленько и совсем недолго – ну а что, зря она, что ли, тут туману таинственности напустила и закинула этот «крючок». Поэтому, быстро согласившись с инициативой, выдвинутой, как говорится, «снизу, от народа», Виктория предложила, не откладывая и не рассусоливая, собраться тем, кто выказал желание осмотреть мегалиты, посмотреть-запомнить друг друга, пересчитать по головам и «вставать на маршрут».

Из двадцати человек, составлявших походную группу, желающих обследовать древние сооружения энтузиастов набралось большинство – аж целых двенадцать человек, в числе которых оказалась и Дарья.

А почему нет? К тому же она не вот тебе сразу и безоглядно кинулась в интересное приключение, а предварительно выяснила у Виктории, насколько всё же сложен подъём, какова его протяжённость и сколько времени займёт этот их исторический вояж. А получив ответы, прислушалась к своему телу, прикинула свои силы и поняла, что спокойно осилит такую дополнительную нагрузку.

Ну и интересно, дольмены всё-таки – таинственная древность!

И… обидно же, да! Не глянулись Дарье эти дольмены вот нисколько и никакого положенного трепета не вызвали – камни и камни себе, ну старые, ну несколько тысяч веков назад сложенные. Может, это вообще никакое не культовое сооружение было и никакой ни «дом Души» тебе, а ну… амбар какой-нибудь или ещё что-то более прозаичное.

А народ ничего, не в пример ей азартненько так запал на тему, с энтузиазмом рассматривает плиты, заглядывает во все щели, кто-то вон уже полез внутрь, наверное, искать присутствие остаточных эманаций жреца, совершавшего культы всякие в этом дольмене, ждут, чтоб тот им поведал: что было, что будет, чем вся бодяга, происходящая в мире, успокоится, – и чтоб непременно сразу просветление на них нашло какое. Дашка в меру ехидненько похихикала про себя и решила отойти в сторонку, чтобы не мешать людям приобщаться к историческим загадкам и налаживать связь с планетянами.

Да только не удержалась всё-таки, достала телефон и тоже сделала несколько фоток, а поймав себя на том, что выискивает наилучший ракурс для снимков, похмыкала, иронизируя теперь уж над собой и над тем, что поддалась-таки общей заряженности на приобщение к чему-то метафизическому. Да и вообще, зря она, что ли, сюда тащилась – надо запечатлеть на память.

Экскурсанты активно перемещались по поляне, снимая на телефоны всё подряд: себя на фоне дольменов, в дольменах и на их развалинах, окружающую природу, себя в этой самой природе, а в перерывах столь важного дела наскоро просматривали фотки и возбуждённо обменивались впечатлениями от увиденного с другими членами группы.

Надо заметить, что поляна, на которой находились мегалиты, была совсем небольшой, метров тридцать в диаметре, ну, может, чуть больше, при этом плотные кусты терновника и деревца дикой сливы и орешника, растущие по её периметру, создавали вокруг этой площадки нечто вроде естественного забора. А поскольку через колючие терновые кусты было не продраться, да и деревья стояли довольно близко друг к другу, все двенадцать энтузиастов изучения древних строений с тринадцатой Викторией хаотично перемещались внутри этого природного кривоватого кольца, и шум-гвалт от их возбуждённых голосов стоял над поляной вполне себе конкретный.

Чтобы не мешать другим людям, сделав наскоро несколько снимков, Дарья отошла подальше в сторонку, к самому началу тропы, образовавшей что-то вроде единственного свободного от кустов и деревьев входа-выхода на поляну, и принялась рассматривать в галерее смартфона то, что наснимала, и подивилась. Ну надо же! Оказалось, что на снимках дольмены, вернее, та груда камней и плит, которая от них осталась, смотрелись куда как презентабельнее и значительнее, чем в реальности, – и камни эти замшелые смотрятся как-то торжественно-загадочно, и окружающие поляну деревья и кусты, одетые в ярко-зелёные, молодые весенние листики, и горы визуально выглядят отличным фоном. Да красота прямо! Вот что пиксель чудотворный делает!

От дальнейшего рассматривания фоток Дарью отвлёк странный шум, раздавшийся выше по склону, слева от поляны – как-то очень громко и резко вдруг зашуршали листья и затрещали ломающиеся ветки кустов.

«Никак понесло всё же кого-то по кустам шариться, – не удержав эмоций, предположила Дарья. – Не то по естественной нужде, не то просто, как говорит Полька, дурку погонять».

Нет, понятно, что эмоции у людей зашкаливают. Погодка отличная, солнышко мягкое, радостное, весеннее, нежно гладит, а не жжёт, природа вокруг вообще зашибись какой красоты – насыщенно-изумрудная, звонкая от весенней радости, а лёгкий ветерок кажется вкусным и сладким от аромата леса с еле уловимой морской ноткой, да ещё и таинственные дольмены, вот и понесло кого-то на дальнейшие подвиги…

Но Дарья практически сразу отмела эту версию – усиливающийся звук безжалостно ломающегося подлеска, приближавшийся с ненормально стремительной скоростью железнодорожного экспресса, как-то резко перестал походить на чью-то неумную шутку, а всё больше смахивал на надвигающуюся катастрофу и как-то сильно настораживал.

И чем бы ни было то, что ломилось через лес взбесившимся бульдозером, неслось оно именно к ним, находящимся на поляне людям, причём неслось с какой-то роковой неотвратимостью, всё больше отдававшей жутью…

Звуки, издаваемые таинственным «болидом», по мере его приближения становились всё оглушительней и яростней, и причём уже настолько очевидными, что даже самые увлечённые изучением старых развалин и фотосессией, производимой на обломках неизвестной цивилизации, люди, резко замолчав, присоединились к остальным членам группы тревожно-испуганно всматривавшимся в ту сторону, откуда доносился разрушительный грохот…

С момента первого треска ломаемого, безжалостно раздираемого дерева, донёсшегося из леса, прошло всего несколько секунд, превратившихся в бесконечность. Словно Неведомая Сущность – может, та самая, к которой взывали далёкие Предки в этих дольменах, – желая наказать нарушителей покоя, наслаждаясь состоянием паники, охватившим людей, подпитываясь им, растянула течение времени…

Хрен его знает, всё может быть, только Дарье казалось, что пытка неизвестностью и разрастающимся страхом всё длится и длится и что прошло уже несколько минут, а никаких не секунд перед тем, как…

…проломившись через заросли, на поляну выскочил кабан…

Нет-нет, не так… КАБАН! Большими, просто огромными буквами – КАБАНИЩЕ!!! Не кабан, мать его свинячую армию, а какой-то монстр! Конь прямо, только сплющенный спереди и сзади Матерью Природой!

Здоровенный, сволочь дикая, с огромными, загнутыми кверху жёлтыми клыками, торчащими из его пасти…

Ёлки вашу кадриль, девочки!!!

Выскочил, сука страшная, и, резко остановившись, замер как вкопанный, уставившись на людей своими маленькими злющими красными глазками. Его жуткая морда, лишённая природой опции под названием «мимика», не выражала совершенно ничего, и только здоровенный коричневый пятак с двумя дырками, живя какой-то своей отдельной от всего остального организма жизнью, ходил ходуном в разных направлениях, шумно вынюхивая что-то ведомое только ему…

– А-а-а-а-а… – внезапно разбивая повисшую над поляной ошеломлённую тишину, вдруг тонко-испуганно и как-то обречённо запищала какая-то женщина.

Услышав этот звук, кабаняра резко развернулся всей своей огромной тушей, засопел пуще прежнего, с какой-то особой злостью, и пробуравил своими красными глазищами верещавшую…

– А-а-а-а!!! – заорала та уже во всё горло, окончательно впадая в конкретную, неконтролируемую панику.

Мужик, который был с женщиной, муж, наверное, или… Да какая разница, кем он там ей приходится, не важно… Главное, что мужчина дёрнул тётку за руку, пытаясь остановить этот её вой. И что удивительно – женщина заткнулась, оборвав истошный крик, словно ей кто-то кляп вставил в разверзнутый рот, но было уже поздно…

Каким-то странным, необъяснимым образом все присутствовавшие на поляне люди вдруг в один момент поняли-почувствовали, что Монструозная Скотина выбрала себе цель, навелась на неё, и всё – сейчас она атакует, и уже ничто и никто не сможет её остановить и…

…и в этот момент в руках у Дарьи завибрировал смартфон и заорал вызовом – слишком громким, практически оглушающим для напряжённой, наполненной страхом и ужасом абсолютной тишины, клубившейся над поляной, от которой даже птицы замолкли и перестали шелестеть листья, – словно протрубив в громкую трубу…

Кабаняра резко и стремительно, буквально в какие-то полсекунды, развернулся всей своей невероятной тушей в сторону раздражающего звука, сбившего все его предыдущие настройки на возмездие… и с ходу, без всякого намёка, без перехода и «предварительных ласк», обозначенных хотя бы дёргающимся рылом, ринулся на Дарью…

Вольский неспешно, пребывая в приятном расслабленном состоянии внутреннего спокойствия и удовольствия, которое получал от езды, вводил джип в очередную петлю серпантина, постукивая пальцами по рулю в такт ритму песни и время от времени принимаясь подпевать одной из его любимых групп, звучавшей на минимальной громкости, скорее для поддержки того самого приятно-расслабленного настроения, а не ради музыки как таковой, не мешающей спокойному течению его мысли.

Конечно, ехать по трассе было и быстрее, и комфортней, но Саныч любил эту дорогу, вьющуюся змеёй-серпантином через лес. Именно потому, что через лес, прекрасный в любое время года, и потому, что практически всегда пустую, поскольку редкие машины на ней даже трафиком невозможно назвать, и потому, что серпантин. Ну нравились ему эти дорожные «завитки-локоны», и что скорость ограничена – самое то, для релакса. А парочка мест, где можно остановиться, чтобы посмотреть с особым душевным удовольствием на раскинувшуюся внизу панораму – море в зелёно-серой чаше гор, крыши домиков в посёлках внизу, – та самая красота, от которой что-то словно умиротворяется в душе, наполняясь лёгким восторгом.

Не, реально же красота!

Ну и что, что лишних километров накрутит и минут на тридцать-сорок дольше, чем по трассе, проедет, он никуда не спешит и не опаздывает, а наслаждение эстетическое получит гарантированно, что для начала короткого отпуска и настройки на честный, заслуженный отдых – самое что ни на есть правильное дело.

Вот потому и катил себе: неторопливо, в удовольствие, постукивая пальцами и подпевая одной из любимых композиций, думая-размышляя о всяком разном.

Вольский двигался в очередном «слепом» повороте левосторонней петли серпантина, когда внезапно и словно бы из ниоткуда из-за поворота прямо навстречу его джипу выскочила какая-то заполошная тётка.

– Ёжик мохрюстый! – втопив «тапку в пол» – по тормозам до упора, – высказался от души Саня.

Только благодаря своей феноменальной реакции он успел затормозить ещё до того, как смог оценить ситуацию в целом. Его джип, взвизгнув возмущённо протекторами, захлебнувшись-дёрнувшись экстренным торможением, замер на месте, словно вцепившись всеми своими четырьмя массивными колёсами в асфальт, практически не проделав тормозного пути, остановившись буквально в полутора метрах от ненормальной бабы.

«Надо будет Палычу ещё разок большое спасибо выказать, с поклоном и подношением», – проскочила в голове Александра шустрая мысль-благодарность заму начальника их техслужбы, обихаживавшему джип Вольского с особой, почти нежной заботой в рамках своей неподдельной любви именно к этой марке машин.

Его-то джип остановку проделал чётко, «на раз», а вот дура эта, понятное дело, тормознуть столь же резво, как его конь железный, не смогла, и, влекомая вперёд силой набранной инерции, она буквально впечаталась в передок джипа, вынужденно упершись ладонями в капот.

– Ты охренела, что ли, болезная?! – возмущённо прокричал через стекло ей Вольский.

Только на следующем, без сомнения верном и уже буквально вырвавшемся из глубины души высказывании об адекватности и состоянии ума данной особы Саня осёкся, придержав эмоции.

Не, понятное дело, если человек кидается под колёса машины, с ним явно что-то не в порядке, но в данном случае похоже, что с этой дамочкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся никакой не тёткой и уж тем более не бабой, а вполне себе симпатичной девушкой, случилось нечто сильно шибанувшее по её нервам.

Она явно не осознавала ситуации и, казалось, даже не обратила внимания на то, что чуть не угодила под колёса машины – мазнула по Вольскому шалым, не фиксирующим картинку взглядом широко распахнутых от сильного испуга глаз, резко обернулась назад, разглядела что-то у себя за спиной и, пронзительно взвизгнув от страха, вдруг скакнула влево, в сторону от машины, да так стремительно и резво, что Вольский даже подивиться не успел очередному кульбиту неизвестной прыткой дамочки.

А в следующую секунду нечто невидимое Александру с какой-то охренительной таранящей силой прилетело в бампер его джипа! Да так вломило, что автомобиль откатился назад под уклон дороги. Вольский, среагировавший мгновенно, дёрнул рычаг ручного тормоза практически одновременно с движением машины – привычно, на рефлексах, сначала отреагировав и лишь потом оценив, насколько верно и чётко он всё сделал.

В данном случае очень даже чётко – «стреноженный» ручником джип замер, дёрнувшись всем своим могучим телом, не успев толком и откатиться.

– Это что вообще за нафиг? – подивился в меру возмущённо-недоумённо Сан Саныч.

Отстегнув ремень безопасности и прихватив с магнитного автомобильного держателя свой телефон, он распахнул дверцу и скоренько выбрался из машины.

В паре метров от него, согнувшись пополам, упёршись ладонями в колени, подрагивая всем телом, загнанно-форсированно дышала с каким-то даже подхрипом и сипом явно измотанная до предела девушка.

– Вы как? – проявив участие, спросил Александр бегунью-прыгунью, искренне той посочувствовав, даже не ведая пока причины произошедшего, вынудившие настолько умотаться девушку.

Она отмахнулась коротким жестом, обозначавшим, видимо, «жива пока», и, быстренько вернув ладошку на колено, продолжила шумно-хрипло дышать.

«Ну, жива и жива, и слава богу», – решил Вольский и двинулся вперёд, выяснить этимологию непонятного явления, долбанувшего его любимый автомобиль.

– Ох, ни х… – Саныч уж было оборвал вырвавшееся словцо, но, зыркнув на девушку, которой, со всей очевидностью, в данный момент было глубоко пофиг, матерится он тут или излагает свои мысли высоким штилем, закончил свою мысль, не сильно, впрочем, нивелировав матерную составляющую своей эмоциональной реакции на увиденную картину: – …Ёптель махрюстый! Это ж откуда ты такая красючая Конская Богомышь образовалась-то? – дивился он, разглядывая валявшегося на боку на асфальте перед машиной кабана, не подававшего признаков жизни.

Вольский присел на корточки возле неподвижной туши, внимательно изучая животное, поднялся, обошёл вокруг, разглядывая морду кабана, и только после того, как удовлетворился проведённым осмотром, развернулся к своему джипу – оценить степень нанесённых повреждений его бамперу.

Ну что сказать: урон в виде вдавленного металла бампера имел место, но при тех габаритах, которыми наделила природа этот кабаний экземпляр, выступивший в роли тарана, Саня ожидал, что машина понесла гораздо больший ущерб.

Так, с этим разобрались, а вот чтобы обезопасить от ещё каких ДТП свой автомобиль и в первую очередь их с бегуньей-прыгуньей, следует срочным порядком сделать весьма важное дело. Поэтому Вольский направился к багажнику, по пути ещё раз поинтересовавшись состоянием девушки, продолжавшей стоять всё в той же позе, опершись ладошками на бёдра, но дышавшую уже гораздо более спокойно.

– Вы как?

– Нормально… – просипела она.

«Ну и ладушки», – кивнул ей Саныч и открыл багажник. Любивший во всём порядок, Вольский быстро нашёл мирно лежавшие там, где им и положено, два аварийных треугольника, нажал кнопку закрытия дверцы и побежал вниз по дороге к началу поворота.

Выставить аварийные предупреждающие треугольники надо обязательно. Им с барышней и так повезло, что пока он там разглядывал зверушку дикую и повреждения, нанесённые любимой машинке, никто не ехал ни сверху, ни снизу, а то бы им с девушкой совсем «весело» стало. Они ж там раскорячились прямо посреди дороги, изображая живописную группу: кабан лежит, он осмотром занимается, а девушка продыхивается – и тоже не в сторонке у обочины.

«А посему – бегом, бегом, Саныч», – подгонял-поторапливал он себя. Установил первый треугольник на дороге и даже толстую ветку с обочины дёрнул и положил рядом – для особо невнимательных, усилив эффект предупреждения, и побежал вверх по дороге. Пробегая мимо девушки, отметил, что она уже распрямилась и даже достала из небольшого рюкзачка, что сняла со спины, бутылку воды и жадно пила из неё.

«А вот это правильно», – мысленно похвалил её действия Саныч, но махать ей и задавать вопросы о самочувствии в этот раз не стал. Добежал до выхода петли из поворота на верхнем выпрямлении, пристроил на дороге второй треугольник, обойдясь здесь только им, без дополнительных, усиливающих эффектов, и лёгкой трусцой вернулся обратно к месту происшествия.

– Может, ещё воды? – спросил он, кивнув на пустую бутылку в руке у незнакомки.

– Хорошо бы, – кивнула она и призналась: – Пить очень хочется.

– Сейчас, – пообещал Вольский. «Нырнул» в машину к водительскому месту, дёрнул из кармана в дверце непочатую поллитровую бутылочку, захлопнул дверь и подошёл к девушке: – Возьмите.

– Спасибо, – поблагодарила та и, торопливо отвинтив крышку, припала к живительной воде, делая большие глотки.

– Где он на вас вышел? – спросил Вольский, когда девушка, перестала пить и перевела окончательно выровнявшееся дыхание. – На дорогу выбежал?

– Нет. В лесу. Знаете, тут недалеко есть место, где находятся два дольмена?

– Нет, не знаю, – покачал головой Саныч и задал следующий вопрос: – Я так понимаю, что кабанчик вынудил вас принять вызов на стайерский забег на победителя?

– Я не настолько самоуверенна, чтобы соревноваться с этой дурмашиной. Просто улепётывала, времени на обдумывание и принятие иного решения он мне просто не оставил, – невесело усмехнулась девушка.

– А с чего он на вас попёр-то? – спросил задумчиво Вольский и пояснил свою мысль: – Кабаны вообще-то животные хоть и агрессивные, но осторожные и просто так дуриком, ни с того, ни с сего на людей не бросаются, только если те нарушают границы их ареала или угрожают потомству. – И спросил: – Вы там одна были, у дольменов этих, или с экскурсией?

– Конечно, не одна, одиночные прогулки по дикому, незнакомому лесу как-то совсем не моя история, – объяснила девушка. – С экскурсией.

– А-а-а, – протянул Вольский, прикидывая для себя расклад ситуации, и поделился с собеседницей своим ви`дением: – Вы, наверное, там нашумели. Скорее всего, слишком громко выражали эмоции от увиденного.

– Ну да, народ фонтанировал восторгами, – покивала, подтверждая его предположение она.

– Идёмте, кое-что покажу, – махнул приглашающим жестом Саныч, позвав девушку подойти к поверженному кабану.

Посомневавшись буквально секунду-другую, она всё же пошла за ним и осторожненько так, с опаской приблизилась к лежащей на дороге туше.

– Секач, здоровый, конечно, для этих мест, взрослый, – принялся пояснять ей Александр. – Лет пяти, скорее всего. Но не самый крупный экземпляр.

– Это не крупный?! – форсированно-возмущённо переспросила девушка, уставившись на Вольского недоумённым взглядом, и не удержалась от эмоционального всплеска: – Это ж монстр какой-то, недолось сохатый! Вы его клыки видели? Когда он выскочил на поляну, буквально пропахав в лесу полосу, как трактор, мы все онемели от испуга: он же огромный! И если ЭТОТ не крупный, то даже боюсь спросить: какой же тогда, по-вашему, крупный?!

– Ну, то, что он показался вам исчадием инферно, это нормально, это от неожиданности и испуга. А так-то на самом деле обычный кабан. Здесь, на юге, кабаны не самые большие, – усмехнулся вспышке девичьего негодования Саня. – Этот, конечно, хороший экземпляр, весом, наверное, с центнер.

– Ага, – кивнула саркастически девушка и повторила за ним: – С центнер – это некрупный, я поняла. – И поинтересовалась с явной ноткой иронии: – А вы встречали крупнее? Ну, типа настоящих таких самцов кабаньих, под два центнера или сколько там?

– Встречал. Доводилось, – тихонько засмеялся Вольский язвительной иронии и эмоциональности, с которой она её выказывала. – В Сибири и на Дальнем Востоке кабаны гораздо крупней, но по два центнера нет. Максимум килограмм сто тридцать. Но это уже суперкабан.

– Понятно, – кивнула девушка, не став выяснять, где и при каких обстоятельствах он мог встречаться с такими экземплярами.

– Идите сюда, – подозвал Саныч девушку поближе к зверю и, когда она приблизилась и встала рядом, указал пальцем на бок животного: – Видите, у него рана и запёкшаяся кровь на шерсти вокруг неё.

– Да-а, – протянула удивлённо девушка, чуть нагнувшись вперёд, чтобы рассмотреть, на что он указывает.

– Кабаны, – принялся пояснять Вольский, – они шума и суеты не любят, поэтому держатся подальше от людских мест проживания. Здешние кабаны обитают, как правило, выше в лесах и подальше от дорог. Но этот подранок то ли сам где-то травмировался, что вряд ли, то ли с другим секачом «поспорил», весна всё-таки, но тоже вряд ли. Скорее всего, браконьеры подстрелили, вот он себе лёжку тихую и нашёл, чтобы и еды рядом побольше, да и безопасно отлежаться, восстановиться. А тут ваша группа: нашумели, потревожили, он и понёсся своё место отстаивать. А вот почему он выбрал именно вас в качестве цели, это уже вы мне расскажете, – и выдвинул предположение: – Находились у него на пути или шумели больше других?

– Не повезло… – пожала плечами и вздохнула смиренно девушка: – Я-то как раз тише всех была, меня эти камни доисторические не впечатлили совершенно, отошла в сторону, давая возможность другим отрываться с фотками и обменом впечатлениями, а тут этот Пумба-брутал совсем не мультяшный как выскочит! – передёрнула от воспоминаний плечами она. – Девушка одна от испуга закричала, он резко развернулся на звуки и уже явно собирался на ту кинуться, а тут у меня зазвонил телефон… – вздохнула она ещё раз.

– Понятно, – кивнул Вольский, – перенавёлся на более громкий и более раздражающий звук.

– Ага, – невесело усмехнулась незнакомка. – Что называется, получи, собака, палку! В нашем случае: получи, кабан, звонок телефона. А я совсем недалеко от него стояла… Он на меня ринулся, причём мгновенно как-то, а я, понятное дело, от него, ну и понеслась у нас гонка. Бежал за мной с каким-то маньячным упорством… – вздохнула-выдохнула она, справляясь с эмоциями, и продолжила: – По узкой и крутой горной тропе, где и одному человеку-то пройти не везде просто. Я вообще не понимаю, как он по ней мог двигаться, где-то через кусты напрямую ломился, сокращая повороты. Заносило его пару раз конкретно, пробуксовывал иногда, но не свалился же никуда вниз по склону, скотина клыкастая. А когда я выскочила на дорогу, так он по асфальту за мной припустил, причём очень сильно ускорившись, а у меня какой-то турборежим врубился: вижу, чувствую, что расстояние между нами сокращается прямо стремительно. И ничего ему не делалось, может, он и подраненный, но бежал, сволочь, как целый и вполне себе здоровый! – возмутилась-пожаловалась девушка и, не удержав душевного порыва, хоть и легонько, но таки пнула мстительно поверженного кабана носком кроссовки и завершила свой рассказ: – Честно говоря, я уже из последних сил бежала: ничего не соображала и не видела, всё уже расплывалась перед глазами, а тут вы едете… И как вы вообще смогли молниеносно среагировать и затормозить? – покачала она недоумённо головой. – Не представляю. И как я сумела отскочить, тоже не понимаю. А у кабанища тормоз, видимо, не предусмотрен природой, вот он со всей дури и врубился в ваш бампер башкой, угомонив сам себя зверским тараном… – Вздохнув-выдохнув продлённо, она констатировала: – Такой вот у зверюги «геймовер» случился нежданчиком. – И спросила участливо: – Сильно он вашу машину помял?

– Да не то чтобы. Помял, конечно, но ничего критичного, – ответил Александр. – Мой джипарь – парень крепкий и не в таких переделках побывал. Но, если честно, – усмехнулся Вольский, – предположить, что его протаранит башкой кабан… Не, у меня вообще-то с воображением всё в порядке, но в тот момент… это оказалось выше его предела. И, кстати, это удача, что зверь подраненным оказался и не смог бежать во всю силу. От кабана убежать невозможно, они скорость развивают до тридцати километров в час, а то и больше.

– Охренеть, – покрутив ошеломлённо головой, высказалась девушка и добавила: – Болезный, значит, Пумба был, повезло мне.

– Где-то так, – хохотнул над её комментарием Сан Саныч.

– И что теперь? – поинтересовалась девушка. – Надо гибэдэдэшников вызывать, чтобы фиксировать повреждения? И егерей там каких, констатировать самоубиение животного?

– А вот хрен его знает. Позвоню и тем, и другим, – пожал плечами Вольский и усмехнулся: – Кому скажи, что словил таран кабанячий… – И, представив, как именно выскажутся и обыграют-оборжут со всех сторон эту историю его друзья-сослуживцы, он хохотнул уж всерьёз и покрутил головой.

– А вы снимите на видео и фото сделайте, – внесла конструктивную идею девушка.

– Точно! – согласился с ней Александр, доставая из кармана куртки свой сотовый. – Что-то я туплю, видимо, впечатлился сильно.

И принялся увлечённо фотографировать и снимать лежащего кабана и погнутый бампер, давая подкастовые пояснения для видео.

А Дарья подумала, что ей тоже надо обязательно подробно снять-зафиксировать картину джипа, послужившего финишем их с кабаном забега, закончившегося её неоспоримой победой по очкам – чисто фартануло необычайно.

А к слову, где её телефон? А? Дашка спохватилась.

Даже как-то похолодело в груди, обдав такой чистой, почти детской обидой от прострелившей мысли, что телефончик она свой того… тю-тю, пробегала.

И, неожиданно спровоцированная этим естественным и вполне логичным вопросом, возникающим у каждого современно человека в первую очередь, уже на уровне рефлекса – где мой телефон? – память Дарьи вдруг выстрелила отрывочными воспоминаниями-картинками о том, как она бежала по той тропе…

Вообще-то её память не зафиксировала подробности этого момента – так, смутно-размыто, какими-то особо яркими кусками-местами… Сохранилось острое, чёткое воспоминание, как за спиной раздаётся совсем близкий кабаний визг, хрюканье и треск ломаемых веток, или ей от паники и страха только казалось, что она всё это слышит, да ещё и так громко – хрен разберёшь, но эти звуки были ещё тем стимулом нестись вперёд, не разбирая дороги…

Как она вообще скатилась с той тропы и ноги-руки себе не переломала? Руки…

«Ох, господи! Руки!!!» – спохватилась она. На этой мысли Дарью уже всерьёз окатило холодной волной испуга, пробежавшей по позвоночнику. Резко вскинув, она развернула-раскрыла перед лицом ладони и внимательно их осмотрела. «Фу-у-у-уххх», – почувствовала слабость от облегчения Дашка. Всё нормально с её руками – немного поцарапаны, но не пальцы, а ладони, ну и перепачканы, понятное дело.

Прямо отлегло у неё от уже было напрягшейся души. Это просто чудо, что она не травмировала всерьёз ладони – маленькие царапины, ерунда! Бежала же, как скажённая, хваталась-цеплялась на бегу за что ни попадя, чтобы сохранить равновесие и не свалиться кубарем вниз, за стволы деревьев и кусты какие-то… Всё как в тумане, без конкретики и чётких ощущений.

А когда выскочила на дорогу и увидела, что кабан не отстаёт и, мало того, реально сильно ускорился и догоняет, Дашка помчалась так, как никогда в жизни не бегала – словно у неё тот самый турборежим врубился, о котором она водителю-спасителю упомянула.

Да только по ходу данный режим ускорения включился не у неё одной, но и у кабаняры неугомонного… Вот и лежит теперь, стайер клыкастый, тренер её личностного роста как бегуньи. Дарья посмотрела на поверженное человеческой машинерией животное.

Так, а где всё-таки её телефон? Потеряла?

Последний раз она видела смартфон в момент, когда он так «удачно» зазвонил у неё в руке, а дальше…

Дарья торопливо обхлопала себя по карманам и выдохнула, уже второй раз, с огромным облегчением – фу-у-у-уххх, вот он, её смартфончик, в кармане куртки затихарился и ждёт её внимания.

И когда успела его туда сунуть? И как? И как он не выпал во время кульбитов по сильно пересечённой местности, которые она вытворяла?

Чудо? Верняк!

Ладно, она потом подумает о метаморфозах всяких метафизических и над вопросом – а не дольменами ли теми эти приключения-забеги ей принесло, а? Не от того ли, что она без почтения к ним, а?

Не, ну на фиг такие мысли, что-то её заносит в какую-то сферу… Не туда, одним словом. Она лучше вон запечатлеет легендарику из своей жизни. Ну а что, пробежка с кабаном стала теперь яркой страницей – невероятной историей с невероятным, можно сказать, чудесным спасением в концовке.

А что, есть много таких, кто от кабанов бегал с позитивным завершением дистанции не в пользу кабана? Вот именно!

И Дарья принялась снимать эту самую «лежащую неподвижно историю» на свой спасшийся очередным чудом в этом вынужденно-спортивном «замесе» смартфон.

Она снимала видео и фоткала, а хозяин джипа, с которым они почему-то до сих пор так и не представились друг другу, вёл с кем-то деловую беседу по телефону.

Мужчина закончил разговор в тот момент, когда Дарья выключила смартфон, решив, что достаточно уже записала.

– Ситуация непонятная, – поделился с ней результатами разговора мужчина. – Гибэдэдэшники ехать на наше происшествие не горят энтузиазмом. Обещали переговорить с егерями и перезвонить…

– Дарья-а-а-а!!! – Они услышали отчётливый громкий зов какого-то мужчины, вынудивший Дашиного спасителя замолчать, не закончив фразу.

– Видимо, это вас ищут-зовут? – спросил он у девушки. – Дарья – это же вы?

– Да, – кивнула она и протянула ему руку: – Дарья Романовна.

– Александр Александрович, – приняв и осторожно пожимая ответно её небольшую, узкую ладошку, представился Вольский.

– Мне искренне приятно знакомство с вами, – продлевая рукопожатие, призналась Дарья. – Я не знаю, как вас и благодарить, Александр Александрович. Я вожу машину и, если честно признаться, даже не представляю, каким чудом вам удалось настолько быстро и чётко затормозить.

– Просто хорошая реакция, – коротко пожав плечами, ответил он.

– Дарья-а-а-а!.. – всё звал её кто-то.

– Спасибо вам огромное, – продолжила благодарить Даша, отпустив руку мужчины, и добавила: – За всё. За воду, – усмехнулась она, немного смущаясь, – за редкую отзывчивость и помощь…

– Всё, всё, – подняв ладони вверх жестом «сдаюсь», посмеялся Вольский, останавливая поток перечисления благодарностей девушки. – Это уже перебор, Дарья.

– Даша-а-а-а!.. – К мужскому голосу присоединился женский зов.

– Я здесь!!! – прокричала Дашка в ответ и объяснила Александру: – Это ребята из нашей экскурсионной группы меня ищут.

– Я понял, – кивнул тот.

У Дарьи зазвонил телефон, обозначившись входящим номером от экскурсовода Виктории, и, совпав со звонком, из-за поворота вышли двое парней из той самой активной троицы «управленцев», как про себя назвала их Даша, а третьей, следовавшей за ними, показалась и фигура Виктории, державшей телефон у уха и звонившей ей.

– Даша!!! – увидев девушку, обрадованно вскрикнул и помахал ей рукой первый из мужчин, поспешивший приблизиться к ним с Александром. Дарья припомнила, что его звали Виталием.

Кажется, так, да – Виталием. А второго Виктором. Точно. Она, ещё про себя иронизировала, мол, друзья-приятели: Витя-Виталя. А третий их друг… А вот его имя не запомнила. Да и бог бы с ним, с тем третьим.

Виталий перешёл на лёгкий бег, на ходу принявшись объяснять Дарье:

– Мы увидели аварийный знак на дороге и подумали, может, это связанно с тобой! Ужасно за тебя переживали!

И тут он оторвал свой взгляд от девушки, посмотрел на стоящий посреди дороги джип и оценил красочную «инсталляцию», наглядно демонстрирующую произошедшее здесь ДТП, в полном, так сказать, объёме. И, по всей видимости, сильно впечатлившись, резко стопорнулся, причём остановился настолько неожиданно, что шедший за ним следом Виктор чуть было на него не налетел, увернувшись от столкновения буквально в последний момент.

– Ох ни фига себе у вас тут бодалово получилось! – восхитился Виталя.

– Я хренею, дорогая редакция! – присоединился к товарищу в эмоциональном высказывании его друг, подивившись необычайно: – Это как так-то?

Телефон у Дарьи звонил не переставая. Отчего-то ни она, ни Виктория не сбросили звонок, и тот всё продолжал и продолжал выводить свои рулады…

Кабан, лежавший до сего момента, как и полагается всякому порядочному упокоившемуся трупу, тихо-мирно и недвижимо, вдруг как дёрнулся всей своей огромной тушей, громко хрюкнув, дёрнулся второй раз, только с гораздо большей интенсивностью, и как-то так ловко-шустро внезапно подскочил на ноги.

– А-а-а!!! – заполошно взвизгнула Дашка и молниеносно скаканула за спину стоявшего рядом с ней Александра.

– Ишь ты! – откровенно восхитился Вольский, наблюдая кабанье воскрешение из мёртвых. – Однако звонок-триггер снова сработал! Живучая скотинка.

Как там в кинематографе это называется? Немая сцена?

Вот-вот, она самая, немая – присутствующие при включении у кабана режима «Жизнь‑2» дружно сыграли в игру «Морская фигура замри!», а вызов-мелодия на телефоне у Дарьи, так и не дождавшись ответа, наконец заткнулся, оглушив замерших от шока людей внезапно рухнувшей на них тишиной.

Секач же на людишек не обращал никакого внимания – вот не до них ему было в этом моменте совершенно, его явно и заметно «штормило» после прямого тарана железного препятствия, встретившегося на пути его огромной башки, от чего он, широко раскорячив все четыре ноги в стороны, стоял, слегка пошатываясь, и более никаких движений не предпринимал, сосредоточившись, видимо, на своих ощущениях и диагностируя состояние организма.

– Похоже, сотряс кабанчик словил неслабый, – заметил, посмеиваясь, Александр с явно слышимым в тоне сочувствием животному.

– И что, надо снова бежать? – спросила Дашка встревоженно, неотрывно наблюдая за кабаном из-за его спины.

– Это вряд ли, – высказал сомнения в способностях зверя к решительным действиям Вольский.

И в подтверждение его предположения, громко недовольно хрюкнув, дёрнувшись-развернувшись всей своей тушей сначала в одну, потом в другую сторону, словно проверяя себя на устойчивость и наличие базовых функционалов, неубиваемый кабан ломанулся с дороги в лес, вниз по склону справа от поворота.

– Ну, как-то так, – проводил его побег замечанием Вольский.

– И что теперь? – спросила Дарья. – В том смысле, что кабана больше нет, а авария наличествует. Что теперь с егерями, гибэдэдэшниками, протоколом и всем таким?

– Ой… – Виктория сложила ладошки замочком и нервно прижала их к груди. – А можно как-то без егерей обойтись?

Она просительно и с надеждой посмотрела на Александра.

– А в чём проблема-то, не понял? – поинтересовался тот недоумённо.

– Ну-у, понимаете, – принялась объяснять экскурсовод, сильно тушуясь из-за сложившихся обстоятельств, – нападение этого зверя произошло на поляне у дольменов, а их осмотр… эм-м-м… не входил в основной маршрут группы и был как бы дополнительным и добровольным… – Она замолчала, посмотрев на Саныча взглядом потерпевшей.

– Ага, понял, – сообразил Вольский, кивнул и хмыкнул с иронией: – То есть, как там говорится, посещение древних культовых сооружений не было предусмотрено регламентом мероприятия и не вносилось в официально оговоренный с лесниками маршрут. Так, да?

– Да, – облегчённо кивнула Виктория, радуясь его сообразительности. – И это может сильно осложнить…

– Вашу дальнейшую работу, – закончил за неё фразу Александр.

– Да, – громко, тяжко-покаянно выдохнула Виктория.

– Послушай, – шагнув вперёд, обратился к Вольскому Виталий, с самого начала самоназначивший себя на роль лидера в их экскурсионной группе, снисходительным тоном и на «ты», обозначая таким образом их социальные позиции: в том смысле, что он-то тут доминант. – Так-то оно, конечно, попадос, никто не спорит, и бампер твоего джипа покоцан. Но не сильно же. Замены он точно не требует и небольшой «жестянкой» вполне обойдётся. А Виктория Геннадьевна – очень хороший специалист, просто отличный, прямо в призвании своём трудится. Зачем её подставлять?! Кабан живой и свалил себе благополучно, Дарья не пострадала. Так, может, мы тут скинемся на ремонт бампера всей группой и разойдёмся краями, довольные друг другом?

Слушая речь взявшегося «разруливать» ситуацию добровольца, Дарья смотрела на Александра этого Александровича и почти восторженно дивилась, наблюдая, как по мере выступления Витали меняется выражение его лица, как из расслабленного, довольно открытого и доброжелательного человека, лёгкого в общении и с хорошим чувством юмора, он словно трансформируется в сурового, серьёзного мужчину и…

А за этим «и» вдруг открывался иной человек – сильный, волевой, с такой внутренней наполненностью, с такой энергией и качеством ответственности, что «качающему» тут что-то перед ним господину экскурсанту не светило даже прикоснуться к подобному уровню этой личности, при всей его жизни и управленческих талантах.

– Всё? – негромко поинтересовался Вольский, когда Виталий закончил свою речь, под конец которой буквально почувствовав-уловив всеми своими рецепторами и чуйками метаморфозу, произошедшую с его оппонентом, как-то ощутимо сдулся, подрастеряв деловой нахрап и покровительственности в тоне.

– Ну, вы же понимаете… – переходя на «вы», мгновенно переобувшись всеми своими настройками, предпринял попытку как-то ещё вырулить на доверительный тон Виталя.

– Что именно? – задал Александр вопрос тем же ровным, спокойным, но настолько наполненным силой тоном, что проняло всех присутствующих. – Понимаю ли я, что если бы ехал чуть быстрее или задержался на пару минут, то кабан гарантированно догнал бы девушку и сейчас Дарья была бы как минимум серьёзно травмирована?

– Ну, не догнал же. Всё обошлось, и незачем педалировать ситуацию в сторону разборок с егерями, – вставил свою реплику уже Виктор, которому прямо-таки наждаком по нервам пришлась перемена, произошедшая с этим хозяином джипа, резко ставшим из простого понятного мужика кем-то сильно начальственным.

– Этот зверь ранен, – глядя спросившему прямо в глаза, пояснил Вольский, – и подстрелили его браконьеры. А это уголовно наказуемое дело, которое обязаны расследовать егеря. Кабаны животные резкие и агрессивно охраняют свою территорию. А подраненный кабан становится в несколько раз агрессивней и опасней, чем здоровая особь. Вы разозлили его и сдёрнули с лёжки, вот он и атаковал. А в данный момент он стал ещё более агрессивным и непредсказуемым. Вы можете гарантировать, что он не нападёт ещё на кого-нибудь или не выскочит на дорогу и не спровоцирует аварию?

Виктор отвернул голову, не выдержав противостояния, предпочтя изобразить некую задумчивость, а Вольский перевёл взгляд в лицо Виталия и обратился к тому:

– Или вы?

– Понятно, что нет, но… – попытался тот сохранить в разговоре хотя бы равную позицию.

– Да-да, – встряла в явное противостояние мужчин Виктория, – вы совершенно правы, я как-то не подумала о такой опасности. Надо срочно связаться с лесниками и сообщить им о раненом животном. Что уж теперь скрывать, раз так получилось… – вздохнула она совершенно расстроенно.

– Мы сделаем так… – Посмотрев на неё задумчиво, Александр смягчил тон и нажим.

Но объяснить, как именно он предлагает поступить, не успел, остановленный звонком телефона.

– Да, – ответил несколько резковато Вольский и, продолжив разговор, отошёл в сторону.

– Дашенька… – Виктория подошла к Дарье и взяла её за руки. – Мы все ужасно, просто ужасно за вас испугались.

– Да уж, – подхватил тему коллективных переживаний Виталий, – трешак конкретный, когда этот кабаняра выскочил и на тебя попёр. Жесткач голимый.

– Ну вы с кабаном отожгли! – хохотнул совершенно не к месту Виктор, видимо, пытаясь компенсировать таким образом неприятный осадочек в душе после общения с Александром.

– Мужчины сразу же побежали за тобой, – легонечко скривившись от неуместности глупой фразы и его весёлости, продолжила рассказывать Виктория, – но не смогли догнать. А когда выбежали на дорогу с тропы и увидели комья земли и травы и оставленные кабаном следы, которые вели вниз, вот мы и отправились искать вас вниз, а все остальные отправились к автобусу. Мужчина этот прав, – вздохнула она трагически, коротко посмотрев на разговаривающего в стороне Александра. – Только чудом вы не пострадали, Дашенька.

И, в который уже раз привычно вздохнув, она собиралась продолжить объяснения, но не сложилось – вернулся Александр Александрович, закончивший разговор по телефону.

– Вот что, дамы, – произнёс он, подойдя к ним, – ну, и господа, – усмехнувшись, включил он в круг людей, к которым обращался, и парней. – Звонил старший егерь, к которому перенаправили меня гибэдэдэшники, я описал ему ситуацию, объяснив, что зверь атаковал одну из экскурсанток. Конкретизировать, где именно случилась эта неприятность, не стал, поскольку указать данную точку не смогу. Место же, где кабан выскочил на дорогу, они и так увидят, не ошибутся, и его лежбище найдут без проблем. Если егерям или лесникам потребуются ваши показания, вы их дадите, а нет – так и без них обойдутся. Сейчас перед ребятами задачка посерьёзней стоит: найти подранка как можно скорей и обезвредить. На этом всё.

– А ваша машина как же? – спросила Виктория.

– А что моя машина? – переспросил он.

– Ну, там же бампер пострадал… – начала неуверенно пояснять свою мысль девушка.

– Мы с ним как-нибудь договоримся, – усмехнулся Вольский и, добавив бодрой лёгкости своему тону, вроде бы попросил, да только так попросил, что как бы мягко приказал: – Парни, сходите за треугольником внизу, а верхний я подъеду и заберу сам.

– Схожу, – кивнул дружески Виталий.

И побежал лёгкой трусцой вниз по дороге.

– Ну что, дамы, будем прощаться, – улыбнулся им открыто-доброжелательно Александр, словно не было всего несколько минут назад его того, иного: волевого, неординарного… – Или вас подвезти к вашему автобусу? – предложил он свою помощь.

– Нет-нет, – отказалась Виктория, – я сейчас позвоню водителю, и он за нами приедет. – Она заторопилась попрощаться с мужчиной: – Спасибо вам большое, мы пойдём, – и подхватила Дашу под локоток.

– Александр Александрович, – обратилась к нему Дарья, при этом как-то очень элегантно и невероятно мягко-необидно высвободив свой локоть, вроде бы невзначай, из захвата Виктории. – Я хотела бы ещё раз поблагодарить вас: вы реально спасли мне если не жизнь, то здоровье совершенно точно.

– Я не специально, – рассмеялся Саныч, – так получилось. И я очень рад, что именно так и получилось.

– Спасибо, и всего вам хорошего, Александр Александрович, – пожелала ему девушка.

– И вам, Дарья, удачи и всего хорошего, – ответил взаимной вежливостью на грани политеса Вольский.

А она, попрощавшись с ним лёгким изысканно-выдержанным кивком головы, уже сама подхватила Викторию под локоть и, развернувшись, увлекла ту за собой, двинувшись вверх по дороге.

И только в этот момент сверху осторожно, на предельно малой скорости, практически крадучись входя в поворот, съехал легковой автомобиль, хозяин которого явно внял предупреждающему аварийному треугольнику у начала петли серпантина, выставленному Вольским.

Повезло им определённо, в том смысле, что за всё то время, пока они ковырялись-разбирались тут с происшествием, никто не проехал по дороге ни снизу, ни сверху.

Даже кабану многострадальному повезло. Ему-то, пожалуй, что и побольше всех остальных.

Дождавшись прибежавшего лёгкой спортивной рысцой снизу Вадима и коротко-нейтрально пожав тому руку, таким образом поблагодарив за помощь, Вольский махнул им с Виктором, стоявшим в стороне, сел на своё водительское место, завёл мотор и медленно покатил вперёд. Проезжая мимо девушек, поднимавшихся по обочине дороги вверх, он опустил стекло на дверце, высунул руку, помахал прощальным жестом и чуть прибавил скорости, оставляя их позади.

Остановившись у верхнего треугольника, Саныч забрал и забросил аварийный знак в багажник, вернулся в машину, но отъехал не сразу, чуть поколебавшись, поддавшись размышлениям на тему: может, всё-таки настоять и подвезти девушек.

Подумал… и поехал вперёд. Нет, не монтируется нормально с ситуацией это его предложение.

Что-то он откровенно тормознул, прощаясь с Дарьей. Надо было предложить подвезти её, и не до автобуса, а в город, или где она там обитает? Может, в посёлке каком?

Ну, то, что девушка не местная, ему было понятно сразу – выговор явно столичный, без характерного южного произношения и словечек. Значит, приехала отдыхать, может, и работать, но точно, что она в этих краях недавно. Как правило, прожив в новой местности больше полугода, люди начинают перенимать специфический местный сленг и выговор. Так что отдыхающая она, это точно.

Но почему он даже не спросил, не выяснил у неё, в какой-нибудь форме лёгкого ненавязчивого вопроса, хоть впроброс, хоть в шутку, где она хотя бы временно дислоцируется и в каком населённом пункте проводит этот свой отдых?

«Что, Саныч, тупишь помаленьку, что ли, девушек прекрасных стал пропускать мимо интереса?» – спросил он у себя мысленно, посмеиваясь над собой.

А Дарья эта Романовна совершенно определённо относится к числу прекрасных, будоражащих всякое мужское воображение девушек.

Не, реально хорошая девочка, чёткая. Симпатичная, и даже очень, и фигурка у неё ладненькая такая… во всех стратегически правильных местах всё более чем… Хорошо, в общем, у девушки с этими самыми местами: тыл и фасад гармонично уравновешены дивными выпуклостями… и удивительного, насыщенно-синего цвета глаза.

Да и характер у девочки правильный – понятное дело, что стрессанула она конкретно, да и физически была измотана до предела, но ни слёз-истерик, ни паники и требований немедленно сделать ей всё тут хорошо и удобно, вызвать спасателей, врачей и того, кто отвечает за взбесившееся животное, напавшее на неё, и по ходу срочно восстановить её истраченные нервы.

«И, что характерно», как говорил известный персонаж в одном нашем культовом фильме, не замужем. По крайней мере, кольца на пальце у неё Александр не обнаружил. А девочки, они такие, они любят свой семейный статус обозначать.

Ну и что он затупил тогда, а? Где его форсаж-атака? – снова спросил себя Вольский.

И, прокрутив в голове все обстоятельства этой более чем необычной встречи, ответил себе – всё он правильно сделал. Вот если бы эта троица заботливая не прибежала, тогда да, понятно и абсолютно логично, что он предложил бы подвезти её, хотя бы до того же автобуса, а по дороге привёл бы аргументы в пользу того, чтобы сопроводить её до самого дома. Ну хотя бы потому, что она сильно перенервничала и вымотана морально и физически. А пока-а-а тот автобус доедет, а от него ей ещё домой добираться, а тут он такой весь замечательный, на чуть помятом «коне».

А вот когда появились эти добровольцы-спасатели, комбинация поменялась – теперь Дарья стала как бы вместе с ними, из одной команды. И предлагать отвезти её домой при них стало не совсем уместно, да и неправильно это было бы, наверное.

Вот он и не предложил. Хотя… можно было и забить на все эти марлезоны. Да он бы и забил, расшаркиваться протокольно уж точно не в его характере.

– Ну и что ж ты тогда? – спросил себя Вольский теперь уж вслух.

Да вот то… Хорошая девочка, умная, стрессоустойчивая, с отличным чувством юмора, с внутренним конкретным стержнем – вот поэтому и «вот то».

С такими девушками лёгкие, ненавязчивые коротенькие романчики для души-тела и веселья не заводят – с такими девочками всё как-то сразу всерьёз становится.

А он не готов к серьёзу-то. Пока не готов.

«Таким вот образом оно всё…» – непонятно про что высказался мысленно Вольский чувствуя лёгкую грусть и досаду.

Ну теперь уж что – досадуй, не досадуй, решение он принял.

Да только двигавшийся навстречу ему экскурсионный автобус, определённо ехавший забирать Дарью и остальных членов группы, Саня проводил внимательным взглядом и номерочки-то его запомнил.

Ну так… на всякий, как говорится, ну а вдруг…

Выяснить, из какого города и с какой экскурсией ехал этот автобус, можно влёгкую, а уж там найти-вычислить девушку Дарью – вопрос, решаемый минут за пять… ну десять максимум.

Как только Дарья заняла своё место в автобусе, на неё вдруг накатила жуткая усталость и апатия вкупе с каким-то отчаянным бессилием, да так, что казалось, она не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ну, понятно – положенный по всем правилам химии-физики и биологии отходняк догнал и обрушился, правда, с большим запозданием. Пока была на адреналине, бодрилась-крепилась, а как оказалась в безопасности, так оно и прилетело возвратно-компенсирующим эффектом.

А вместе с гормоном кортизолом на Дарью буквально обрушился шквал вопросов членов их группы, посыпавшихся со всех сторон, отвечать на которые у неё просто не было никаких сил, да и, честно говоря, не хотелось совершенно, поэтому она делегировала задачу отвечать и объяснять случившееся трём её «спасителям». А сама, перебравшись на пустовавший задний ряд сидений, легла, вытянулась на креслах и закрыла глаза.

И тут же перед её мысленным взором всплыло улыбающееся лицо её истинного спасителя.

Классный мужчина. Такой… Такой вот из чётких. И понравился он ей очень. Вот прямо очень понравился.

Ну и что ж она тогда?.. – спросила себя Дарья.

Что отморозилась-то? Можно же было хотя бы как-то обозначить свой интерес лёгким намёком или как-то мимолётно пропустить в разговоре мысль-идею встретиться на дружеском ланче, чай-кофе, чтобы она смогла ещё раз его поблагодарить, и всё такое…

Не, – мысленно хмыкнула язвительно в свой адрес Дашка, – на хрен это самое «всё такое», это ни разу и нигде вместе с никогда не было её историей жизни: намекать что-то там мужчинам, проявлять инициативу, приглашать, делать пассы, смотреть многозначительно и включать зелёный свет, да и вообще…

Мог бы и сам предложить-обозначить свой интерес. Но не обозначил. И не предложил. Значит, и не возникло у него к ней интереса того самого.

Ну и всё, значит, и на хрен отпускаем и не думаем. Человек вообще может быть хронически и безнадёжно женат. В таком случае вообще молодец! И дай бог ему счастья и всего того, что проходит по списку искренних добрых пожеланий.

Додумывая эту мысль, тепло улыбаясь и «отпуская» Александра того Александровича от себя и из своего поля жизни, Дарья тихонько и незаметно провалилась в сон.

– Мамочка вернулась!!! – встретил её во дворе счастливый, звонкий крик чистой радости Павлуши, бежавшего ей навстречу.

Дашка уронила на плиты дорожки свой рюкзак, наклонилась и раскинула руки в стороны, поджидая малыша. И подхватила, прижала к себе и закружилась вместе с ним – а он хохотал от радости и счастья, запрокидывая голову назад.

Ну ведь счастье же! Мамочка вернулась!

И Дашка, позабыв на время о ноющих мышцах и общем состоянии опустошения и усталости, покрутила его, остановилась и расцеловала в щёчки.

– Скажи это! Скажи, кто я твой!!! – потребовал Павлик.

– Ты мой Благовест! Солнышко в моём сердце! – рассмеялась Дарья, исполняя его просьбу, и ещё раз расцеловала сынишку в его пухленькие щёчки.

Пару месяцев назад Павлуша, как и положено детям, поймал в садике вирус и сильно температурил, прямо очень сильно, такая вот болячка прицепилась. Ну и, разумеется, было ему, маленькому, худо и тошно, и Дарье приходилось сидеть с ним рядом, петь тихонько песенки и читать сказки, отвлекая от неприятных, болезненных ощущений. Вот в одной из русских сказок и попалось новое для Павлуши слово «Благовест» и высказывание о «солнышке в сердце». Парень у них очень любознательный: всё новое, что захватило его внимание и интерес, его завораживает, – к тому же дотошный и внимательный, когда изучает новый предмет. Вот он и допытывался у мамы подробных разъяснений, что это вообще за слово-понятие странное, а выяснив, потребовал Дашу называть его этими определениями.

Она назвала. Он прислушался, посмаковал мысленно про себя новое обращение и словесный оборот, и всё… Дарья, что называется, попала – так ему понравилось смысл-звучание новых понятий, применительно к своей личности, что теперь Павлик постоянно просил маму повторять ему, что он для неё вот это самое и есть.

– Ну, всё, всё, – принялась утихомиривать их подошедшая к дочери с внуком Лидия Григорьевна. – Павлуша, ты же у нас мальчик большой и тяжёленький, а мама заметно устала, она же по лесу ходила много километров.

– Ты устала? – спросил Дашку сын, откинувшись назад, чтобы видеть выражение её лица.

– Устала, Павлуша. И очень сильно.

– Ну, ладно, – кивнул малыш, чуть расстроившись, – тогда ставь меня на землю.

Дарья поставила сыночка на ноги, отпустила, но, погладив по голове, нагнулась и поцеловала ещё разок.

– Ну, как экскурсия? – спросила её мама, поднимая Дашкин рюкзак.

– Отличная, – поделилась впечатлениями дочь. – В лесу так замечательно: весна, всё ярко-зелёное, птицы на все лады поют, в таких интересных, красивых местах побывали, закачаешься. Дух захватывало, когда смотрели эти панорамы. Покажу потом, что наснимала. Ну ты же знаешь, как я люблю всякий лес и природу.

– Понятно, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна, – значит, что-то случилось.

– Мамочка, а что у тебя случилось? – вкладывая свою ладошку в мамину руку, спросил насторожённо Павлик.

– Да с чего вы взяли? – излишне форсированно возмутилась Дарья.

– Не знаю, – пожал плечиками Павел, – я ничего не брал. Это бабушка. – И добавил со всей решительностью: – Но я ей верю.

– Слушайте, – предложила Даша уставшим голосом от враз навалившейся опять, попустившей всего на пару мгновений опустошённости, – идёмте чаю попьём и поужинаем, что ли. А то я голодная.

– Чаю! – обрадовался Павлуша. – У нас правильные пончики бабушка Лида приготовила.

– Ну вот с ними и попьём, – улыбнулась энтузиазму сынишки Дарья.

Про нападение кабана пришлось рассказать.

От мамы Дарья никогда ничего не могла утаить или хоть мало-мальски достоверно соврать. Нет, врала она с огоньком и, как ей казалось, достаточно убедительно, вот только обмануть маму – ни фига, вот ни разу за всю жизнь у Дарьи не получилось.

Каким-то невероятным образом Лидия Григорьевна всегда вычисляла, что Дашка, как она говорила: «попала в историю с приключением» – но это ещё был лайтовый, то бишь лёгкий вариант, а вот когда у Дарьи происходили какие-то серьёзные неприятности, мама квалифицировала их как «вопрос с открытой концовкой».

И ни разу не ошиблась! Вот как она это делает?

– У нас приключения или открытая концовка? – немного напряжённо спросила мама, внимательно присмотревшись к выражению лица дочери.

– Не, концовка у нас закрытая, – с удовольствием откусывая от «правильного» ЗОЖевского пончика, уверила Дарья маму, – но приключения были ещё те.

И поведала о дольменах и нападении кабана, изложив историю в виде весёлой сказки для Павлуши, позабывшего о пончиках и «зависнувшего», впечатлившись тем, что рассказывала мама, слушая её с расширенными глазёнками с раскрытым ртом.

– Хорошо, что кабанчик выжил, – вынес вердикт истории Павлик, когда Дарья закончила своё повествование.

– Почему? – спросила его бабушка, старательно сдерживая улыбку.

– Он же ни в чём не виноват, а его обидели, – пояснил ей внучок и добавил: – Жалко же его.

Совсем уж поздним вечером, приняв душ и уложив спать сынишку, который, понятное дело вытребовал у матери новых подробностей о том, как она бежала от кабана, и заснул, не дослушав историю до конца, Дарья, прихватив с собой кружку с компотом, вышла из дома на участок.

За неделю, что они уже прожили в этом доме, у них с мамой как-то сама собой сложилась традиция: поздним вечером перед сном посидеть на скамейке, стоявшей в окружении розовых кустов в небольшом садике за домом. Обсудить прошедший день, дела-задачи на завтра и на более дальнюю перспективу, поговорить о пустяках или просто помолчать и посмотреть на редкие звёзды, которые таки сумели пробить своим сиянием «световой шум» города.

Как только Дарья села на скамейку, мама обняла её рукой за плечи и прижала к себе.

– Сильно испугалась? – спросила дочь сочувствующе-заботливо Лидия Григорьевна.

– Ужасно мам, – призналась Даша. – Так испугалась, что не соображала вообще ничего.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Лидия Григорьевна и с нежностью поцеловала дочь в лоб. – Чтобы ты перестала соображать, потребуются куда как более крутые обстоятельства, чем какой-то там кабан.

– Это был здоровый кабан! – уверила её с чувством Дарья.

Поставив кружку на скамью, она достала из кармана домашних брючек смартфон и, не покидая маминой оберегавшей руки, большим пальцем пролистала галерею в телефоне и показала, что ей удалось снять.

– Смотри, лось какой-то, а не кабан, – жаловалась Дашка.

Лидия Григорьевна, забрав у дочери телефон, просмотрела весь отснятый ею материал и отдала той обратно.

– Да, большой экземпляр, – согласилась она с характеристикой животного, данного Дашей. – И всё равно уверена, что ты не просто так дуриком бежала, а на ходу стремительно соображала и прикидывала, что предпринять и как спастись.

– Это я вначале, когда ринулась с поляны, пыталась ещё что-то соображать и высматривать на бегу валун какой или дерево, на которое можно забраться повыше. А как на дорогу выскочила и тот начал меня резко нагонять, так думать я перестала, словно мозг мне вырубило.

– Но что-то неожиданное ты бы всё равно предприняла, – настаивала мама, – вот не верю я, что ты дала бы какому-то кабану себя забодать.

– Слава богу, что мне не пришлось проверять это в реале, – усмехнулась иронично Дарья.

– Да, – согласилась с ней Лидия Григорьевна, – повезло нам с этим джипом необычайно. Как этого водителя зовут-то, ты узнала?

– Конечно. И поблагодарила несколько раз.

И Дарья рассказала маме подробности знакомства со спасшим её водителем, которые намеренно обошла, когда передавала за столом историю с кабаном в виде сказки для Павлуши.

– И, судя по твоему тону, этот Александр Александрович сильно зацепил твой интерес, – выслушав дочь, безошибочно определила мама главную «тему-канву» её повествования.

– Да. Понравился. И, знаешь, очень даже понравился. Такой конкретный мужчина, и чувство юмора у него отличное, – призналась Дарья.

– И что не сложилось? – чуть отстранившись, чтобы видеть её лицо, поинтересовалась у Дарьи мама.

– Ну, как что? – пожала плечами Даша. – Он не двинулся в направлении дальнейшего знакомства, даже намёком. Ну и я предпосылок к продолжению не дала, ты же знаешь…

– Ну, да, ты у нас мужчинам преференций не предоставляешь, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна.

– Ты знаешь, я подумала, что он, наверное, женат, – поделилась выводами Даша.

– Наверняка, – согласилась с ней мама, – достойные мужчины неприбранными, в свободном доступе у нас не водятся.

Они замолчали. Так и сидели какое-то время, смотрели на звёзды.

– Сегодня весь день по местному телевидению передают штормовое предупреждение, – нарушила их затянувшееся молчание Лидия Григорьевна, – причём нагнетают так всерьёз. Что-то там про резкий перепад давления и какой-то жуткий циклон, движущийся на нас с сумасшедшей скоростью. Да и с Леной мы пообщались по телефону, она говорит, что «борода» висит над горным плато, а явление это редкое и обычно предшествует очень сильному, прямо-таки свирепому урагану.

– Здрасте! – высказалась в сердцах Дарья, от расстройства аж выскочив из-под маминой оберегающей руки. – Ещё того не чище! А «борода» – это что?

– Ну ты же мне утром сама показывала странное, но очень красивое явление: ту кипенно-белую большую тучу, растянувшуюся, словно она стелется над горами. Именно такие тучи местные жители и называют «бородой».

– А-а, понятно, – покивала Дарья и уточнила: – Так что, будет ураган?

– Пока рано утверждать, но погода может испортиться. Да уже портится, чувствуешь, как холодает. Я позвонила Игорю Васильевичу, – продолжила объяснять Лидия Григорьевна, – спросила его про предупреждение штормовые, и он подтвердил, что да, действительно, «борода» такая обычно появляется перед сильными ураганами, но случаются подобные явления крайне редко и всегда поздней осенью или в начале зимы, а нынче у нас май, а весной никогда ничего подобного не происходит. Так что, скорее всего, повисит-повисит то облако-туча и либо сильным дождём прольётся, ну с ветром вместе, либо просто исчезнет.

Дарья вздохнула, посмотрела на чёрное небо с чуть мерцающими крапинами звёзд.

– Что-то у нас, мам, с этой поездкой всё неровно как-то складывается. Зашквар какой-то, как сказала бы Полинка, – задумчиво произнесла она, оторвалась от созерцания неба и перевела взгляд на маму. – Сначала проблема с арендованным домом и скандал, потом этот кабан, а теперь ещё и ураган обещают. Какие-то сплошные неурядицы у нас в этот раз. Может, нам отсюда уехать, а?

– Куда? – спросила дочь Лидия Григорьевна примиряющим с обстоятельствами тоном. – На другой курорт? Мы не можем, ты же знаешь. У нас договорённости, в клинике у тебя обязательства, приёмы все расписаны и консультации, – напомнила она главную причину, препятствующую столь радикальному решению с переменой места их «дислокации».

– Да, обязательства, – согласилась с ней Дарья, безнадёжно вздохнув. – Предположим, Лена-то за нами поедет хоть куда, это не вопрос, а вот остальных как повезёшь? Никак. – И снова протяжно вздохнула: – К тому же ко мне ещё несколько человек записаны на консультацию… – И всё же не оставила мысли о переезде: – Тогда через недельку-другую, как думаешь? Аврально поработать и поискать какое-нибудь место, а?

– Да через две недели уже и смысла дёргаться и уезжать куда-то не будет, Дашенька, что называется, ни два, ни полтора: половина отпуска твоего как раз и пройдёт, – не давила и не урезонивала, а просто обсуждала с дочерью выдвинутую ею идею Лидия Григорьевна. – Да и не всё так уж страшно-неприятно, как ты рисуешь. Этот дом тоже неплох, а Игорь Васильевич очень надёжный, добросовестный хозяин и человек ответственный.

– Не-е-е, мам, – покачав головой, не согласилась с ней Дарья, – тот дом был именно такой, как я хотела, вот совершенно идеальный. В городской черте, но ближе к горам, рядом с лесом, и там тихо-о-о, а какой воздух, мы бы гуляли по тропинкам… да и вообще, – и она вздохнула с подчёркнутым сожалением, вспомнив такую замечательную, но упущенную возможность. – Этот дом, конечно, удобный, не спорю, и удачный для работы, но набережная рядом, шумно и днём, и ночью, и воздух тут совсем не тот, не лесной.

– А может, это и к лучшему, что с тем гостиничным комплексом не сложилось, – заметила Лидия Григорьевна, – раз у него такая неадекватная и агрессивная хозяйка.

– Это-то да, – согласилась на сей раз с ней Дарья, – и всё же…

– Ладно, Дашуль, – прервала их непродуктивные размышления на тему «как было бы лучше» Лидия Григорьевна, – идём-ка лучше спать. Ты вон без сил совсем, нанервничалась, пережила серьёзный стресс и измотана физически, тебе выспаться надо и отдохнуть. И ветер резко как-то холодный поддувает, не застудилась бы ты. Может, действительно к перемене погоды?

Она снова обняла Дарью за плечи, притянула к себе, прижала к боку, обхватила ещё и второй рукой и приободрила:

– Ничего, дочь, всё не так плохо и уж тем более не трагично. Переживём, справимся. Идём отдыхать, а утром подумаем над твоей мыслью подробней. Погоняем туда-сюда и решим: остаёмся или действительно куда-нибудь переедем.

– Я тебя люблю, мам, – поцеловала Дарья маму в щёку и задала риторический вопрос: – Что бы я без тебя делала?

– Отлично бы справлялась сама, – посмеялась тихонько мама и, отпустив дочь из объятий, поднялась со скамейки. – Идём спать. Утро вечера мудренее.

Забравшись в кровать под одеяло, повозившись немного и устроившись в своей любимой позе, Дарья чуть не застонала, испытав облегчение, когда уставшие, измученные нагрузкой мышцы наконец-то смогли расслабиться за весь этот непростой, суматошный и наполненный событиями день.

Она закрыла глаза, с чётким намерением заснуть прямо немедленно – такая усталость вдруг накатила…

Ага, сейчас, как же – ха-ха! Стоило только ей окончательно пригреться и расслабиться, как тут же перед мысленным взором яркой, детализированной картинкой выскочило видение того момента, как проломился на поляну Кабаняра, показавшийся Дарье в тот момент настоящим монстром. И настолько отчётливо, вплоть до физических ощущений в руках и ногах, вспомнилось, как неслась она по тропе, хватаясь за деревья и кусты при спусках и поворотах, и момент встречи кабанячей дурмашины с бампером джипа. И самого хозяина этого джипа подбросила ей память, ну а как без него.

Но мысли на мужчине не зафиксировались, а неожиданно перескочили на их разговор с мамой и идею о переезде. И, как обычно бывает, когда отпускаешь поток сознания, одна мысль зацепила другую, и выплыла из сознания та самая неприятная история с неудавшимся заселением в понравившийся Дарье домик…

Так сложилось, что вот уже третий год подряд после того, как у маленького Павлуши диагностировали аллергию на берёзу, Дарья с сынишкой и с мамой уезжали на юг к морю с конца апреля по начала июня. Отличное, просто шикарное время года на юге – красота дивная, чистейшее море, отдохнувшее от людей за зиму, великолепная растительность, начинавшая буйствовать ничего не стесняясь, дурманя запахами цветущих первоцветов и диких пионов, горы, ласковое, не жалящее солнышко – красота-мечта!

Только полностью предаться отдыху и оставить свою работу на время отпуска Дарья не имела никакой возможности, потому-то работа её «путешествовала» вместе с ней. Не в том, понятное дело, сумасшедшем ритме, объёме и полнейшем графике, в котором она существовала и жила в Москве, но консультировать в местных больницах и клиниках и принимать пациентов она продолжала и на курорте.

Поэтому город и место этого самого «полуотдыха», как называла их почти двухмесячное проживание на юге Лидия Григорьевна, Дарья выбирала сообразно записи местных пациентов на приём к ней и графику консультаций в лечебных учреждениях.

Потому-то самым важным и, можно сказать, стратегическим для них троих на время отпуска становился вопрос места проживания на все эти почти два месяца.

Во-первых, по критериям, выработанным Дарьей, необходим дом, расположенный в черте города или рядом с ним, но ближе к природе и подальше от плотной застройки, при этом с удобными подъездами, чтобы Дарья могла спокойно добраться в любом направлении – в больницу или медцентр, – тратя на дорогу не более получаса.

Этот момент был очень важным для её работы, да и для отдыха тоже.

Во-вторых, там обязательно должны быть три спальни и ещё одна свободная комната: не имеет значения, спальня ли это будет, кабинет или вторая гостиная, главное, что отдельная и изолированная, которую Дарья приспосабливала для приёма пациентов и для съёмок видеоконтента.

Понятное дело, что к основным запросам на жильё имелись и дополнительные пожелания и требования, но не завышенные какие-то, а в общем-то, вполне разумные и нормальные.

По причине таких вот специфичных запросов Дарья начинала поиск дома для аренды задолго до самой поездки, месяца за три, а то и раньше, когда уже точно определялась, куда именно: в Крым, в Краснодарский край или в какое иное место они поедут, скомпоновав и скоррелировав к этому моменту график своей работы на выезде. Тщательно изучая предложенные варианты, Дарья рассматривала дома в интернете, звонила и уточняла всё до мелочей, одним словом, подходила к этому вопросу весьма скрупулёзно.

В этот раз она нашла для них чудесный дом, ну просто – Дом Мечты! Именно так, с большой буквы. Реально классный.

Домик этот входил в структуру частного гостиничного комплекса, именуемого «простенько и незатейливо»: «Жемчужина парадиза» – типа самое лучшее место в раю, если трактовать дословно. Состояла сия «Жемчужина» из большой огороженной территории паркового типа, на которой расположились три отдельных двухэтажных жилых дома-коттеджа со своими огороженными высоким забором дворами и удобными подъездами к ним, и большого пятиэтажного здания гостиничного типа, в котором разместились администрация, руководство комплекса, гостиничные номера, ресторан и кафе, а также небольшой спа-комплекс на цокольном этаже, имевший выход к открытому бассейну с зимним подогревом воды.

И это было просто замечательно! Дарья мысленно уже представляла себе, как мама с Павлушей каждый день будут плавать в бассейне и гулять по этому прекрасному парку.

Но основная удача – это, конечно, сам дом. Один из трёх, он стоял особняком ото всех других строений комплекса, на самой высокой точке склона, с задней стороны участка ограждённый частью забора, окружавшего территорию комплекса. С балкона его второго этажа открывался прекрасный вид на часть раскинувшегося внизу города и моря вдали, а выше по склону, всего метрах в трёхстах от забора, начинался лес, за которым поднимались вверх величественные горы.

Дарья настолько была впечатлена этим домом, его расположением и дополнительными возможностями в виде сауны-бани-бассейна, что даже начала подумывать, а не задержаться ли им в этом месте подольше, чем на два месяца.

Ну, это так, мечты-мечты, не более. Тем менее реальные, когда вспоминался конский ценник за подобное проживание в отдельном комфортном доме, на которое Дарья скрупулёзно откладывала-копила деньги весь год.

Ну и всё, домик Дарья забронировала, предоплату внесла, поездку распланировала, билеты приобрела, о трансфере договорилась и за день до выезда позвонила администратору «Жемчужины», подтвердив их с мамой и Павлушей приезд и заселение.

Администратор заверил, что они их ожидают, и даже предложил заказать ужин к приезду, выбрав блюда из меню ресторана, которое выложено на официальном сайте их гостиничного комплекса.

Предложением Дарья воспользовалась и ужин заказала.

Уставшие от бесконечной смены транспорта и длинной дороги, но в приподнятом настроении, Дарья с мамой, Павлушей и объёмным многоместным нестандартным багажом приехали в «Жемчужину».

Но на стойке ресепшена, когда Дарья представилась и предъявила свой и мамин паспорта, принимавший их мужчина-администратор внезапно отчего-то сильно стушевался, как-то заметно занервничал и начал объяснять ей что-то невнятное:

– Извините, но мы не можем вас прямо сейчас заселить в дом, который вы забронировали, – объявил он причину, заставившую его нервничать.

– Почему? – спокойно поинтересовалась Дарья.

– Возникли некоторые проблемы…

– В доме? – спросила Дарья.

– Да, – мгновенно согласился с её предположением администратор, но сразу исправился: – То есть нет, не в самом доме, а с оформлением вашей заявки…

– Мам, – повернувшись в Лидии Григорьевне, Дарья попросила: – Посидите с Павлушей в лобби-баре, чайку попейте, пока я тут всё выясню.

– Да, – посмотрев на администратора строгим взглядом, согласилась с дочерью Лидия Григорьевна, – попьём чаю с дороги.

И, взяв внука за ладошку, она наклонилась, что-то ему тихо сказала, тот кивнул, соглашаясь с предложением бабушки, и они отошли от стойки.

– Ну что ж, продолжим, – выдохнула, настраиваясь на неприятную беседу, Дарья и, проводив взглядом маму с Павликом, достала свой смартфон, включив в нём диктофон на запись. А вот на всякий случай! Как-то сильно не нравилась ей эта непонятно откуда взявшаяся заминка с их заселением.

И когда администратор, воспользовавшись паузой, возникшей в их разговоре, торопливо с кем-то поговорив по внутреннему телефону, положил трубку, Дарья продолжила выяснения:

– Моя бронь на заселение в доме вчера была подтверждена администратором, и в тот момент с ней всё было в полном порядке. По-моему, как раз вы и разговаривали со мной по телефону, – пока ещё ровно-спокойным тоном заметила Дарья.

– Да-да, это был я, – заторопился с объяснениями мужчина, – и с вашей бронью всё действительно было в порядке, только, понимаете… – лепетал он, явно не зная, как объяснять гостье случившийся казус и выкручиваться из ситуации. Внезапно его лицо буквально просветлело от облегчения, и, указав рукой куда-то за спину Дарьи, администратор почти обрадованно воскликнул: – О! Вот Евгения Артаковна, она вам всё и объяснит!

Дарья повернулась и принялась внимательно рассматривать спустившуюся в этот момент по лестнице и направлявшуюся в их сторону женщину.

Ну, на «женщину» эта дамочка определённо смертельно бы обиделась, обратись к ней кто подобным образом, поскольку, со всей очевидностью, приложила немалые усилия и средства, чтобы гордо, уверенно и как можно дольше носить звание «девушки».

«Тюнингованная» – от шикарной высокой груди до её «противовеса», упругих ягодиц, – с роскошной гривой распущенных длинных волос, рассыпавшихся по её плечам и спине великолепными локонами, «накачанная красотой» во всех возможных местах, она была хороша.

Настолько хороша, насколько может позволить себе женщина, страстно влюблённая в себя саму, в свои капризы, желания, в свой статусно высокий уровень жизни и имеющая при этом неограниченные средства к достижению непроходящей молодости и красоты всеми возможными средствами.

Немного, правда, с перебором – в области губ-ресниц и приподнято изогнутых бровей, – но это если смотреть чересчур уж придирчиво и с точки зрения утончённого вкуса и истинной элегантности.

К сожалению, надменно-брезгливое выражение лица дамы, явно запечатлённое на нём навсегда, несколько обесценивало работу дорогого пластического хирурга, нивелируя всякую претензию на звание «девушки». Ну, такое исправлению не поддаётся, это, как говорится, «из глубины».

Походка у женщины была вообще зашибись: на высоченных каблуках, как и положено по заветам классики советского кинематографа, «лёгкой, от бедра», она несла себя прекрасную по жизни, являя миру как высшую его драгоценность.

Вот этой самой чудо-походкой дама подошла к стойке ресепшена, по пути к которой «просканировала» быстрым, цепким, оценивающим взглядом с головы до ног Дарью, мысленно прикрепив к ней вычисленный ценник, и тут же потеряла всякий интерес к её особе.

– Что у вас здесь, Аркадий? – спросила раздражённо мадам, обдав при этом стоявшую рядом с ней Дарью лёгким алкогольным амбре.

Не-не, не «водка-селёдка», всё благородно: какое-то вино высокой марки и шоколад.

– Евгения Артаковна, это та самая гостья, которая забронировала «Дом у леса», – пояснил с ноткой подобострастия в тоне администратор.

– Понятно, – кивнула дама и, развернувшись к Дарье лицом, непринуждённо-величественно облокотившись рукой о стойку, сообщила, как нечто разумеющееся: – Так получилось, что этот дом мы не можем вам сдать.

Не поздоровавшись, не представившись, не выказав даже намёка на сожаление или извинение – просто констатировала факт, сильно утрудив себя при этом необходимостью вообще что-то там объяснять, что не замедлило отразиться на её «вылепленном» лице налётом недовольства.

– Простите, а какими полномочиями вы наделены в данном заведении? – максимально корректно задала вопрос нейтральным тоном Дарья.

– Я хозяйка «Жемчужины», – чуть приподняв подбородок, объявила свой статус дама.

– Отлично, – с чувством произнесла Даша. – В таком случае, будьте любезны, объясните причину, по которой вы отказываете мне в заселении в дом, который был мной забронирован.

– Там… – бодро начала, но споткнулась на причине хозяйка и посмотрела на Аркадия, ожидая от того немедленной подсказки.

Администратор помогать хозяйке не ринулся, а просто пожал недоумённо плечами. Окатив подчинённого разгневанным, обещающим всяческие неприятности взглядом, Евгения Артаковна вновь перевела взгляд на Дарью и выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Там прорвало канализацию и затопило подвал.

– Это, конечно, неприятно, особенно если учитывать стоимость проживания в этом доме, саму по себе подразумевающую, что таких проблем у гостей, арендующих его, не может возникнуть по определению, – всё тем же нейтральным тоном продолжила пояснять своё видение проблемы Дарья. – Но коли уж произошла такая неприятность, то, насколько я знаю законодательство в части касающейся регламентирования гостиничной деятельности, гость вместе с представителем администрации или вами как хозяйкой в сопровождении работника хозяйственной службы должны осмотреть арендуемое жильё, оценить серьёзность поломки или аварии, случившейся в нём, и подписать соответствующий протокол. И, в зависимости от того, насколько быстро будет устранена возникшая проблема, определить сроки своего заселения. Так что вызывайте вашего сантехника.

– Никакого сантехника мы вызывать не будем, – начала заводиться гневом Евгения Артаковна, – вам достаточно того, что я объяснила вам о протечке трубы. Предоплату вашу вам вернут. Аркадий сейчас предложит вам лучший гостиничный номер, ну и ужин за счёт нашего гостиничного комплекса, – повела она раздражённо-пренебрежительно плечом.

– Нет, Евгения Артаковна, этот вариант меня не устраивает, – не меняя модуляций голоса, возразила ей Дарья. – Мне не нужен гостиничный номер, даже самый лучший, мне требуется дом и именно с теми параметрами, которые имеются в забронированном мной. И если вы заняты или просто не хотите туда идти для составления протокола, значит, мы пойдём с Аркадием, чтобы удостовериться в аварии, которая произошла.

– Да никуда вы не пойдёте! – взорвалась негодованием дама. – И ничего проверять не будете! Я сказала, что в дом вас не поселят, и всё! Авария там, не авария, вас не касается, это вопросы и проблемы работников пансионата!

– Мой адвокат, – спокойно начала перечислять Дарья, – Роспотребнадзор и палата, выдающая лицензии на разрешение туристической и гостиничной деятельности, с вами не согласятся.

Тётка изменилась в лице, которое неожиданно быстро покрывалось красными пятнами, искажаясь от ярости, нахлынувшей на неё приливом, вдруг внезапно резко подалась вперёд, приблизившись к Дарье, нависнув над ней разъярённой фурией, поскольку была выше на голову, и, обдав стойким алкогольным «выхлопом», объяснила своё понимание данной проблемы:

– Да завянь ты, пока тебя отсюда вообще не вышвырнули на хрен! Права она тут мне качать будет! – распаляя сама себя, всё напирала и напирала на Дарью своим шикарным бюстом хозяйка. – Дом нужен мне, поняла? Мне лично! Заселишься, когда я уеду, а пока поживёшь вон, в номере, – пренебрежительно кивнула она подбородком на Аркадия, замершего немым перепуганным истуканом за стойкой. – Аркаша тебе подберёт люкс получше, спа-центр дня на три бесплатно, ужин сегодняшний и завтрак за неудобство. И хватит с тебя! Всё, я сказала! – И, прихлопнув своё решение по стойке ресепшена холёной ладонью с длиннющими, остро отточенными ногтями, покрытыми матовым белым лаком с нанесённым поверх него искусным рисунком весенней веточки с листочками, зыркнув разъярённо на администратора, прорычала тому свой приказ: – Аркаша, слышал? Оформи!

– Нет, – вновь не приняла столь щедрой «благотворительности» Дарья и, произведя какие-то быстрые операции на своём смартфоне, оторвала от экрана взгляд и пояснила хозяйке: – Вынуждена отказаться от вашего предложения, Евгения Артаковна, поскольку меня оно не устраивает. Наш с вами разговор я записала на диктофон и отправила сейчас своему адвокату. Заявление в Роспотребнадзор напишу я, заявление в полицию об угрозах хозяйки гостиницы в мой адрес и непредоставление оплаченной уже услуги составит и подаст мой адвокат. Мы поселимся на сутки в номере люкс, чтобы я могла за это время подобрать нам другое жильё, ужин, щедро предложенный вами, мною уже предварительно оплачен, завтрак же входит в стоимость проживания. Утром вы вернёте мне предоплату за дом.

– Ты что, охренела?! – совершенно искренне и как-то даже непосредственно офигев от такой наглости, возмутилась дама.

– Это то малое, что вы можете ещё сделать, чтобы не усугублять ситуацию, – объяснила ей Дарья и добавила: – Ну и, разумеется, извиниться за своё хамство.

– Что-о-о?! – ошалев до изумления от такой дерзости и отпора какой-то там непонятной серой моли, взревела тётка. – Ты ох…?! Ты с кем разговариваешь, коза облезлая?! Ты вообще кто такая?!

Роскошной молодой дамой, или по крайней мере заявленной миру претензией на таковую, Евгения Артаковна прекратила быть ещё в самом начале «беседы» с Дарьей, а сейчас и вовсе походила на простую хабалистую базарную, подвыпившую, не замечавшую и не осознававшую своей пошлости и быдлячества бабёху, которую просто откровенно понесло вразнос.

Аркадий предпринял попытку срочно разрулить ситуацию и хоть как-то утихомирить хозяйку и, стремительно выскочив из-за стойки, подлетел к бушевавшей яростью женщине и принялся что-то горячо шептать-разъяснять той на ухо.

– Да идите вы все на хрен!!! – резко оттолкнула его от себя Евгения Артаковна и приказала, взревев буйной медведицей: – Вызывай охрану, пусть выдворяют эту суку на хрен с территории моего комплекса, будет она ещё мне здесь указывать!!!

– Отлично! – повторила спокойно Дарья и с милой улыбкой поинтересовалась у Аркадия: – Надеюсь, у вас ведётся видеосъёмка и наш спор с Евгенией Артаковной зафиксирован. Надеюсь, эта запись не пропадёт внезапно и бесследно. Впрочем, это не уже имеет значения. – И попросила: – Вызовите мне такси, пожалуйста, Аркадий. Грузовое.

Из «Жемчужины парадиза» они уехали через сорок минут.

Евгения ещё побушевала, матерно высказываясь в спину уходящей в сторону лобби-бара Дарьи, где её ждали напряжённая, как струна, от волнения мама, снимавшая на видео весь скандал у стойки ресепшена, и Павлик, занятый просмотром мультика на планшете, благополучно пропустивший балаган, в котором пришлось поучаствовать его маме.

Хозяйка хоть и покрикивала, но так – издалека и уже не столь форсированно и бурно, без огонька, видимо успев сообразить, что и так начудила уже достаточно, к тому же набежали какие-то женщины, работницы администрации или бухгалтерии, а может, подруги, и увели раздухарившуюся хозяйку чуть ли не под руки из холла.

За полчаса ожидания такси Дарья успела найти и забронировать на сутки номер в другой гостинице, чтобы просто заселиться, поужинать, наконец принять душ и завалиться в кровать. На следующий день она нашла подходящее предложение, договорилась с хозяином, оформила официально аренду, и вечером они уже устраивались и обживались в новом доме.

Павлушке дом понравился и место его расположения тоже, потому что рядом оказалось море и большая детская площадка, на которой собиралось много ребятишек.

И уже утром следующего дня Дарья принимала местного пациента, вернее, пациентку, а днём, после приёма, отправилась в больницу и работала там до глубокого вечера.

Адвокату Дарьи даже не пришлось приезжать, чтобы разбираться с этой неприятной, скандальной историей. На следующий же день после некрасивого скандала, после того, как Даша подписала договор на аренду дома и вернулась в номер их «перевалочной» гостиницы, ей позвонил управляющий «Жемчужины парадиза» и попросил о разговоре, ради которого и пришёл в гостиничный лобби-бар, где они договорились встретиться, но не один, а с юристом.

Не утруждая Дарью предварительным расшаркиванием после того, как представились и удостоверили свои личности документами, мужчины сразу же перешли к делу, предложив Даше отступные, чтобы она не поднимала официальную «волну».

Вполне себе серьёзные такие отступные, надо заметить.

А в дополнение к «предварительным ласкам» озвучили предложение всё же занять так понравившийся ей дом через десять дней, с большой скидкой и всяческими приятными преференциями и бонусами. Ну и принесли извинения от лица хозяев гостиничного комплекса «Жемчужина парадиза», причём совершенно искренние.

– Скажите, – задала прямо-таки донимавший её все эти сутки вопрос Дарья, – Евгения Артаковна действительно хозяйка вашего предприятия? – И объяснила своё любопытство: – Просто, понимаете, я лично уверена, что хозяева достаточно звёздного гостиничного комплекса, и явно прибыльного, так себя не ведут. Ну не ведут, и всё тут, – развела она недоумённо руками, как бы извиняясь за свой вопрос. – Не может хозяин заведения подобного уровня хамить в самой грубой форме и наезжать на добросовестного гостя, способного оплатить длительную и более чем немаленькую аренду дома. Это даже не «пчёлы против мёда», это что-то совсем уж ненормальное, ну не знаю… – подбирала она сравнение, – «бизнес против собственных доходов».

Юрист с управляющим коротко переглянулись, и главенствующий в их тандеме управляющий взял на себя объяснение, позволив себе лишь мимолётное выражение досады, мелькнувшее у него на лице:

– Дело в том, Дарья Романовна, что Евгения Артаковна не является, так сказать, в полной мере владелицей «Жемчужины». Она жена владельца и хозяина гостиничных комплексов и имеет некоторую небольшую долю, причём не во всей сети, а в одном, конкретно нашем комплексе.

– Понятно, – кивнула Даша.

Ну, что скажешь? Ну, дура баба, так поганить репутацию собственному мужу и его бизнесу. Не зря же эти ребята предложили Дарье более чем щедрые отступные. Навели справки, узнали, кто она, чем занимается, и прикинули, что если госпожа Покровская выложит в интернет видео и аудиозапись её скандала с Евгенией этой, прости господи, Артаковной, да ещё и усилит их эффект своими комментариями, объясняя подписчикам, что из-за хозяйки вот этой конкретной «Жемчужины» она не может начать свой приём, то отплёвываться им придётся очень и очень долго. И запросто может и до разбирательства на разных официальных уровнях дело дойти, чуть ли не до судебного. И реально можно так конкретно встрять на деньги, что ой-ёй-ё-ёй!

Занятая заселением в новый дом, обустройством в нём и навалившейся сразу напряжённой работой, потому что пришлось компенсировать пропущенный день и перекидывать, уплотнять время приёма, чтобы наверстать, ответа на сделанное ей предложение о заселении в тот самый дом, из-за которого и случился скандал, Дарья пока так и не дала, хотя её и поторапливал звонивший каждый день юрист комплекса.

Думает она до сих пор.

Нет, не насчёт предложенной компенсации – отступные эти Дарья как раз таки приняла, но не деньгами, а «борзыми щенками»: выкатила список оборудования, расходных медицинских материалов и всякой мелочовки по профилю своей деятельности, которые попросила приобрести и доставить в местную больницу, в которой она проводит работу с пациентами, и передать центру на баланс.

Господа бизнесмены идею Дарьи оценили по достоинству, исполнили её пожелания, и даже, расщедрившись, сами поучаствовали в благотворительности, добавив и от себя небольшим приятным бонусом несколько дополнительных аппаратов и медпрепаратов.

А вот по поводу «Дома у леса» Дарья пока размышляет – что-то совсем у неё пропало желание находиться на территории, которая пусть и в малой степени, но принадлежит этой скандальной и непредсказуемой Евгении Артаковне. Да и «Дом Мечты» после того, как в нём поживёт эта дама, как-то терял для Даши свою заманчивую привлекательность.

Может, мама и права – может, к лучшему, что не сложилось у них с тем гостиничным комплексом?

Вот на этой самой мысли Дарья наконец-то и провалилась в долгожданный сон.

Утро мудростью, обещанной мамой и народной молвой, не порадовало, а как бы и не ровно наоборот – принесло новые тревоги и волнения, отодвинувшие в небытие все вчерашние идеи и размышления Дарьи про глобальную смену локации.

Совсем рано, около семи утра их разбудил приход встревоженного не на шутку и деловитого Игоря Васильевича в сопровождении его старшего сына Антона.

– Простите, что разбудили вас, – произнёс скороговоркой хозяин дома, когда заспанная Дарья, разбуженная его настойчивым звонком, спустилась со второго этажа и открыла дверь, – но у нас тут бедовая история начинается.

– Что, всё-таки ураган? – спросила подошедшая к ним следом за дочерью Лидия Григорьевна. – Всю ночь ветер хлестал и дождь в окна лупил с силой.

– Он самый, ураган, чтоб ему пусто было, – подтвердил её предположение Игорь Васильевич. – Да только пока это даже и не дождь с ветром, это он так, разминается и предупреждает, а вот как днём начнёт силу набирать, там уж и держись: такого может наворотить – о-го-го! Я с метеорологами созвонился, приятель у меня в этой службе работает, так они там в полном шоке: такое, говорят, на нас прёт, ужас какой-то! Объявили пока оранжевый уровень опасности, все службы подняты по тревоге, готовятся. – И объяснил причину их с сыном появления в столь ранний час: – Пока буря в силу свою не вошла и не разбушевалась по-серьёзному, надо бы нам дом и участок подготовить, обезопасить, что можно.

– И что требуется от нас? – выказав готовность, спросила деловито Лидия Григорьевна.

– Для начала надо позавтракать и выпить кофе, – не дала приступить к разъяснениям Игорю Васильевичу, уже было открывшему рот для оглашения списка мероприятий, Дарья. – Думаю, за полчаса ничего кардинально не изменится, а нам всем надо основательно поесть, лучше горячего чего-нибудь. И выпить кофе. – И, сокрушённо вздохнув, внесла уточнение: – Много кофе, чтобы проснуться.

Пока мужчины после плотного сытого завтрака, сооружённого женщинами, что называется, на скорую руку, занялись обходом дома, осматривая тот на предмет выявления слабых мест, от которых можно ждать неприятностей во время стихии, Дарья позвонила в клинический центр, обсудив с его главврачом Любовью Андреевной Тихой обстановку и необходимость переноса всех её приёмов, и связалась со своими частными пациентами, отменив и с ними на ближайшие дни все консультации. После чего они с мамой занялись упаковкой и переносом своих вещей в большую гардеробную без окон в спальне на втором этаже, которую занимала Дарья.

Складывали всё в чемоданы и баулы, упаковывали видеоаппаратуру в кофры, световые экраны и «зонты», треноги и шнуры, а за ними рабочие принадлежности Дарьи: специальный столик, приборы, медпрепараты – и манекена Лёшу в его отдельный индивидуальный ящик.

Дашка же, заведясь беспокойным раздражением, всё ворчала от досады на тему их грандиозного попадалова и никак не могла остановиться, пока мама, не выдержав этого ворчания, не одёрнула дочь.

– Всё, Даш, хватит! И так всё напряжённо и непросто, а тут ещё и ты нагнетаешь!

– Да, мам, прости, – тягостно вздохнув, согласилась с ней Дарья, – ты права. Только что-то меня прямо выморачивает. Да и вообще… блин.

– Ничего, Даш. Пройдёт этот ураган, не навечно же он. Ну дня два – и всё наладится, – приобняла её и подбодрила мама.

Подумав и посовещавшись, они решили, что надо бы приготовить жидкую пищу на те самые предполагаемые два дня. На случай аварийного отключения газа и электричества, чтобы можно было разогреть на небольшой переносной газовой плитке с отдельным баллоном, которая имелась в кладовке у хозяйственного Игоря Васильевича.

Ну и запастись водой – набрать ванную для технических, так сказать нужд, и ёмкости для питьевых потребностей.

Занялись в четыре руки шкварить-парить и варить. А Дарья постоянно поглядывала с тревогой в окно за хозяином с сыном, которые под резкими порывами всё более усиливающегося ветра и потоками льющейся на них с неба воды убирали с участка всё, что могло быть унесено или порушено, обвязывали стволы деревьев верёвками и крепили их к надёжным опорам, что-то прибивали, что-то укрывали.

Периодически то Игорь Васильевич, то Антон, закутавшись в настоящую плащ-палатку и надев высокие резиновые сапоги, выходили за ворота участка, пройтись по району, посмотреть и проверить, как обстоят дела вокруг.

Дела обстояли откровенно не очень оптимистично, буря всё набирала мощности, наддавая и наддавая ветрищем, рухнуло несколько старых деревьев на набережной, где-то неслышно летел шифер, обозначая себя, только когда громко шлёпался, разбиваясь вдребезги об асфальт. Мимо их забора пролетел кусок сорванного с какой-то крыши кровельного железа, и Дарья, проводив его задумчивым взглядом, пока тот не пропал из виду, повернулась и посмотрела на маму:

– Мам, давай-ка на всякий случай соберём тревожные рюкзаки, а?

– Ты чего всполошилась, Дашуль? – всмотрелась в задумчиво-сосредоточенное выражение лица дочери Лидия Григорьевна. – Дом у нас крепкий, надёжный, забор высокий, каменный, через него мусор опасный и большие ветки не пролетят.

– Так-то да, – кивнула Дарья. – Но… – И поделилась своими тревогами: – Мы находимся в низине, на улице, которая идёт под уклон, спускаясь к морю, причём в нижней её части. Если затопит канализационные сливы выше или речка разольётся потоком в стороны, куда эта дурная вода потечёт? А вот сюда в том числе она и потечёт.

– Ну и что она может затопить? – подумав и прикинув такой вариант, спросила с сомнением мама. – Через стену поток не прорвётся, ну а если и протечёт сколько-нибудь, то разве что подвал затопит. Так Васильич с Антоном законопатили все щели и окна в подвал, да ещё и плёнкой сверху заклеили, а у входных дверей бруствер из мешков с песком соорудили. В дом вода вряд ли попадёт.

– Да за милую душу себе попадёт, и ещё как! Ты кадры таких вот бурь-потопов из европейских городов видела? Как несётся дурниной дикой водный поток, сметая всё на своём пути, когда попадает в узкий коридор улиц, зажатых домами? А у нас тут как раз такой случай: заборы-дома и улица под уклон, – настаивала Дарья, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ну что ты нагнетаешь, Дашуль? – растревожилась не на шутку настойчивостью дочери Лидия Григорьевна.

– Да что-то мает меня, мамуль, тревожно, и беспокойство не отпускает. Я вообще бы прямо сейчас отсюда вас с Павлушей увезла куда-нибудь повыше, сильно повыше, в более безопасное место, – призналась честно Дарья.

– Всё же вроде не в красной полосе опасности, – возразила ей не очень уверенно мама и спросила: – Это прямо твоя чуйка сигналит, Дашуль? Или просто тревожно?

– Да не пойму пока, мам, – прислушавшись к себе, честно ответила Дарья. – Но как-то… не спокойно совсем.

– Ну тогда чего срываться-то, – с явным сомнением в голосе спросила Лидия Григорьевна. – Да и куда?

– Над вопросом «куда» я как раз и размышляю. Но пока вроде нет повода бежать, ты права, – согласилась с её аргументами Дарья, и всё же от своей идеи не отказалась: – Но лучше нам быть готовыми к немедленной эвакуации, и так, чтобы голыми-холодными и неприкаянными не выскакивать из дома в последний момент.

Лидия Григорьевна всмотрелась пристально в лицо дочери и возражать ей более не стала. А вот бог его знает: есть в Дарье нечто необъяснимое, и если она что-то такое чувствует и мает её непонятной тревогой, то лучше перестраховаться от греха.

Проверено же жизнью, и не раз, когда эта загадочная способность Даши предчувствовать беду, её своеобразная, уникальная интуиция, усиленная привычкой просчитывать возможные негативные развития, выручала и в буквальном смысле спасала жизнь близким.

– Значит, пакуем три наши рюкзака, – увидев, что мама полностью доверилась её опасениям, принялась руководить Дарья. – В каждый бутылку воды, перекус небольшой в контейнерах. Для Павлуши надо бы фруктов ещё взять и йогуртов. Пару сменного белья и одежды. Тёплое наденем на себя, там уже холодно, а будет ещё холодней. Гигиену всякую по минимуму. Мою аптечку в малый рюкзак, я её спереди понесу.

– Большую, что ли? – перебив дочь, удивлённо посмотрела на неё и переспросила мама. – Не излишне ли?

– Большую, – кивнула, подтверждая, Дарья. – Там стихия разбушевалась, природный катаклизм, хрен его знает, какие могут быть ситуации, как с нами, так и с людьми, оказавшимися рядом. Возможны всякие травмы, – объяснила своё решение она и продолжила перечислять: – Ну и понятно: документы. Павлуше не больше одной книжки и пары игрушек, выберете вместе, что он захочет взять с собой. Планшет ему положи. И надо спросить Васильича, где-то у него были дождевики, он вроде бы упоминал. А то зонт сейчас не просто бесполезен, а скорее вреден и опасен. Ну, всё? – спросила она у мамы.

– Одеться заранее, чтобы быть готовыми выскочить в любой момент, – подсказала Лидия Григорьевна, заразившись от дочери тревожным предчувствием и деловитой собранностью.

– Точно. И обувь приготовить. Где-то у нас были резиновые сапожки Павлика?

– Я уже достала, думала, может, завтра погода угомонится, так пойдём гулять по лужам, – сняла с дочери одну из поставленных задач по сборам мама.

– Отлично. А наши с тобой сапоги я тоже достала, – оповестила её Дарья и спросила, перепроверяя себя: – Ну что, всё?

– Носки ещё тёплые, и тогда всё, – подумав, заключила Лидия Григорьевна. – Идём паковаться. И будем надеяться, что ничего из этих приготовлений нам не понадобится.

– Будем, – поддержала её надежду Дарья.

Только Дашка знала, что понадобится, как знала и то, что им сегодня ещё предстоят испытания – вот верняк, епть его! Всем своим нутром и своей необъяснимой способностью, просто кричавшей у неё сейчас в сознании, она чувствовала, что отсюда надо сваливать!

И ничего тут не поделаешь!

И после того, как они с мамой упаковали рюкзаки и приготовили всё необходимое, Дарья решила поговорить с сынишкой, чтобы подготовить того к возможной эвакуации, чтобы не пугался, если таковая всё же случится.

– Мама, я же не глупый мальчик и не малыш, – самым серьёзным тоном напомнил ей Павлуша, когда она принялась объяснять ему ситуацию. – Я же вижу, что всё очень страшно воет и летит на улице, ещё и дождь. Не переживай, – положил он свою ладошку на щёку Даши, – мы справимся.

– Ну конечно, справимся, – уверила его Дарья, едва сдержав слёзы нежности, мгновенно рванувшие к горлу. – Мы же вместе, и мы смелые и умные.

– Мы банда! – рассмеялся задорно Павлик.

– Точно! – согласилась с ним Дарья.

Она прикидывала, прислушиваясь к себе, вычисляла и ждала проявления возможных неприятностей через пару часов, скорее ближе к вечеру, к темноте – так отчего-то Дарье казалось и смутно предчувствовалось.

Но события начали разворачиваться стремительно, накатывая и меняясь с невероятной скоростью, и уже через час после их с мамой «мобилизационных» сборов и разговора Дарьи с сынишкой «прилетели» дурной вестью, принесённой хозяином.

Только они вчетвером – Даша с мамой и Павликом и присоединившийся к ним Антон – закончили обедать великолепным свежесваренным борщом, что приготовила Лидия Григорьевна, как вернулся из «разведки» Василий Игоревич.

– Ой, беда-беда, – ввалившись в дом, после очередной вылазки на мониторинг ближайших улиц, скидывая с себя плащ, с которого буквально лилась вода, крутил от расстройства головой он. – Тополь старый рухнул и перекрыл реку, устроив запруду, а в него тут же камни, ветки, деревца и всякий мусор потоком бурным натащило и накидало, вода вот-вот перельётся и куда потечёт – бог знает, – причитал он встревоженно.

– Это где? – уточнила место образовавшейся «плотины» Лидия Григорьевна.

– Так выше, на той стороне Чехова, у сувенирных рядов.

– А, поняла, – кивнула Лидия Григорьевна.

– Игорь Васильевич, – выговорила ему Дарья, – ну что вы в самом деле: «куда потечёт». Сюда она и потечёт! Да ещё и так потечёт, что к хренам всё затопит! Надо срочно поднимать все ценные вещи на второй этаж, – вразумляла она мужчину, но, увидев сомнения, отразившиеся на его лице, повернулась к молча слушавшему их разговор сыну хозяина: – Антон, не стоит ждать и гадать, затопит вас или нет. Лучше сто раз перестраховаться, чем потом сетовать, что не подстраховались. Закон Мёрфи ещё никто не отменял.

– Какой закон? – переспросил её Антон.

– Бутерброда, всегда падающего маслом вниз, – пояснила Дарья, начиная раздражаться на то, что они оба «тормозят», надеясь на лучшее, а увидев недоумение, отразившееся на лице парня, расшифровала более подробно: – Тот закон, который гласит: «всё, что может случиться, – случится обязательно, что не может – случится тоже», – и завершила свою пламенную речь чуть ли не приказом: – Всё, мужчины, считайте, что нет у вас времени на размышления: переносите вещи на второй этаж.

И, отвернувшись от слегка обалдевших и немного «подвиснувших» от её решительности и начальственного тона мужиков, Дарья достала телефон и задумалась на несколько секунд, спешно прикидывая, кому лучше звонить. А приняв решение, набрала заведующую центром.

– Слушаю, Дарья Романовна, – не сразу ответила на звонок запыхавшаяся заведующая.

– Любовь Андреевна, – обратилась к ней Дарья, – у меня тут ситуация опасная сложилась: есть большая вероятность, что наш дом может затопить. Думаю, мне лучше с родными перебраться к вам в больницу. Найдётся возможность нас приютить?

– Конечно, Дарья Романовна, – обрадовалась Любовь Андреевна Тихая, выказав явное воодушевление этим Дашиным предложением, торопливо пообещав: – И приютим, и устроим самым наилучшим образом.

– Спасибо, – заранее поблагодарила Дарья, – тогда я вызываю такси, и мы едем к вам.

– Ох, боюсь, такси сейчас вы вряд ли сможете заказать, Дарья Романовна, – забеспокоилась заведующая.

– Ну ничего, сын нашего хозяина на машине, я с ним договорюсь, – поделилась идеей Даша.

– Дарья Романовна, если у вас не получится, звоните, я пришлю за вами машину нашей неотложки, – предложила запасной вариант Любовь Андреевна.

– Договорились, – согласилась Даша и, попрощавшись и отключив звонок, распорядилась: – Мам, собирайся и одевай Павлушу. Мы уезжаем.

– Согласна, – поддержала решение дочери Лидия Григорьевна и напомнила: – Возьми у Игоря Васильевича дождевики, я его спросила, он сказал, что есть у него.

Антон хоть и высказал свои сомнения насчёт поездки – далеко, а на дорогах сейчас уже творится чёрт знает что, завалы всякие и вода ручьями, а дальше будет только хуже, – но, сдавшись под напором Дарьи и распоряжением отца, в итоге согласился всё же отвезти их в медцентр.

Сложности начались, как только они отъехали от дома: как и предсказывала Дарья, уровень воды, текущей по их улице, за какие-то пятнадцать минут, прошедших с момента появления в доме Игоря Васильевича до их отъезда, поднялся сантиметров на пятнадцать. Её стремительный, бурлящий грязный поток, вспенивавшийся коричневыми бурунами, зажатый между домами и заборами, нёсся вниз по улице, по ходу затапливая всё, что находилось ниже его уровня. И увидеть, что находится под этой грязно-чёрной водой, не было никакой возможности, потому любая фигня на дороге: тяжёлая ветка, камни, яма, кусок железки или открытый люк – могла стать причиной серьёзной аварии.

Антон вёл машину очень осторожно, то и дело бросая на Дарью, сидевшую рядом с ним на переднем пассажирском сиденье, многозначительные взгляды, усиливая эффект своих сомнений и недовольства картинно-показательными вздохами.

Все эти его невербальные посылы Дарья прекрасно считывала, но реагировать не собиралась: во‑первых, не до его настроений и недовольств ей было, а во‑вторых, увидев этот грязно-коричневый бурлящий поток, только разгонявшийся и набиравший мощь, подтверждавший все её опасения, Дашка сожалела лишь о том, что не покинула дом раньше.

Когда они выехали на поворот, за которым открывался вид на реку, вернее, на то, во что превратилась тихая, мирная речка, и перегородившее её русло рухнувшее дерево, насобиравшее накиданного на него бурлящим потоком всякого мусора, Антон, ошарашенный картиной того, как с шипением и брызгами, разбиваясь об эту плотину, переливается через неё вода, обещая в самое ближайшее время поглотить эту «баррикаду», покрутив ошарашенно головой, выкатил решительное заявление:

– Извините, Дарья, но до медцентра я вас не повезу. Видите, что творится, дом через час-два затопит, верняк. Надо отцу помочь срочно вещи перетаскивать.

– И что, вы нас прямо вот здесь и высадите? – холодно спросила его с заднего сиденья Лидия Григорьевна.

– Ну зачем здесь, ну что вы, – немного стушевался Антон, – я вас до остановки наверху довезу. Такси вызовите, да и общественный транспорт пока ещё ходит, – предпринял он попытку их ободрить.

«Ну да, ну да…» – подумала про себя язвительно Дарья и вздохнула мысленно: вот же засада, и с этим домом им не повезло, причём в полном смысле слова: катастрофически.

Ладно, не время рефлексировать, одёрнула себя Дарья: она потом разберётся со всей этой фигнёй и тотальной невезухой, навалившейся на них в этом городе. Сейчас надо сосредоточиться на основной и главной задаче – обезопасить родных!

– Нет, Антон Игоревич, – остудила его желания и горячие порывы скинуть их со своей ответственности Дарья отстранённым, замораживающим тоном, – на этой остановке вы нас не высадите. Она открытая, и в ней нет никакой возможности спрятаться от дождя и ветра. Вы довезёте нас до остановки наверху района, которая рядом с магазином у поворота на трассу. Вероятность, что туда приедет такси, гораздо выше, чем здесь, внизу города. К тому же там капитальное строение, закрытое с трёх сторон.

– Хорошо, – согласился мужик, не став спорить.

Ни хрена никакое такси никуда и ниоткуда не вызывалось, Дарья только потратила драгоценные пятнадцать минут, наяривая по всем телефонам операторов разных таксопарков после того, как Антон их высадил и, стремительно развернувшись, нарушая все правила дорожного движения, уехал, даже не попрощавшись.

Остановка, которую выбрала в качестве «перевалочной базы» Дарья, была основательной: с бетонными стенами и крышей, выступавшей далеко вперёд задранным кверху козырьком, – такой промышленный дизайн прошлого века.

Собственно, потому-то именно эту остановку она и выбрала. Ну и рядом магазинчик, который, на удивление, ещё работал. Вернее, был открыт, но продавщицы и, видимо, хозяин занимались тем, что заколачивали стёкла магазина кусками фанеры.

«Ну да, а раньше это сделать, скажем, ещё утром, прислушавшись к прогнозам и предупреждениям по всем местным медиа, не судьба была», – с сарказмом подумалось Дарье в русле темы извечной человеческой безалаберности, когда громкий стук молотков отвлёк её на пару мгновений от бесполезных попыток вызвать такси.

– Павлуш, ты не замёрз? – тревожно посмотрела Даша на сына, закутанного поверх одежды в обрезанный на скорую руку ножницами дождевик взрослого размера.

– Не, мам, тут не дует… – призадумался и внёс уточнение: – Почти, и дождик сюда не заливает.

– Ладно, – удовлетворившись ответом сына, вздохнула Дарья решительно. – Тогда пойдём другим путём.

И набрала номер Любови Андреевны.

– Дарья Романовна, вы уже выехали? – ответив после первого же гудка, спросила заведующая.

– Мы выехали, – подтвердила Дарья и, вздохнув печально, вынужденно разочаровала хорошего человека: – Но не доехали. Стоим на остановке, – она назвала улицу и место, где они застряли. – Вы могли бы прислать за нами сюда машину?

– Конечно, конечно, Дарья Романовна, – заверила её Любовь Андреевна, – я сейчас же отправлю за вами наш автомобиль. – И пообещала: – Как только он поедет, я вам сразу перезвоню.

Минуты ожидания тянулись, буря заметно наращивала мощь, и Дарья с мамой и Павлушей сместились в один из углов остановочного сооружения, в котором меньше всего поддувало.

Тем временем работники магазина закончили заколачивать фанеру на фасадах и закрылись в нём. Становилось ощутимо холодней, а порывы ураганного ветра стали менять направление, зашвыривая в бетонную коробку остановки разнообразный мусор.

Огромный кусок прозрачного полиэтилена, который несло мимо воздушным порывом, словно используя последний шанс сохранить свою целостность, зацепился за ребро правой бетонной стены и шумно затрепетал, захлопал, полоскаемый разозлившимся на то, что у него отобрали такую чудесную шелестящую игрушку, ветром. И в этот момент что-то с треском и грохотом рухнуло на крышу остановки с такой силой, что Дарья испугалась, что бетонная плита не выдержит и расколется надвое.

– Мама!!! – прокричал Павлик, испуганно подскочив от неожиданности.

Дашка мгновенно подхватила его на руки и крепко прижала к себе, уговаривая уверенным голосом:

– Ничего, ничего, не пугайся, мой хороший, это очень крепкое сооружение, до нас здесь никакой ураган не доберётся!

– Смотри! – показал пальчиком Павлик на выход из бетонного квадрата остановки.

Дарья посмотрела по направлению его ручки и подивилась, не зная, то ли пугаться нарастающей мощи, которую набирала буря, то ли смеяться – прямо перед ними, подхваченная и подгоняемая сильнейшим порывом ветра, неслась по середине пустой от машин дороги деревянная крыша, содранная, по всей видимости, с какого-то сарая.

– Смешно! – засмеялся Павлушка: – Крыша летит!

– Да уж, смешно, – согласилась с ним Дарья, несколько нервно усмехнувшись. – Летающая крыша, это явно серьёзная прокачка крыши «едущей не спеша», следующая её, так сказать, ипостась.

И в этот момент у неё зазвонил наконец-то телефон. Дарья поставила Павлика на скамейку, но не отпустила совсем, продолжая обнимать и прижимать к себе одной рукой, и посмотрела на определитель.

Слава богу, звонила заведующая центром.

– Дарья Романовна! – отчего-то излишне громко, с явно слышимым напряжением в голосе, заговорила Тихая. – У нас тут форс-мажор произошёл! Впрочем, этот жуткий форс-мажор разразился по всему побережью, и не только нашему. Но конкретно у нас рухнуло большое дерево и по пути своего падения зацепило ещё одно дерево, напрочь и наглухо перекрыв единственную дорогу к центру. И теперь нет никакой возможности проехать машинам!

– Так! – собралась Дарья, услышав очередную неприятную новость, отдавая себе отчёт, что, похоже, они тут конкретно встряли и придётся изыскивать, придумывать и предпринимать какие-то неординарные решения, и почти спокойно спросила: – Я поняла. Ничего, Любовь Андреевна. Подскажите только, с кем я могу созвониться, чтобы договориться о машине?

– Вам никуда не надо звонить, Дарья Романовна! – как-то резко переключившись с расстроенного на бодрый, оптимистичный тон, заверила её Любовь Андреевна. – Я связалась со своим хорошим знакомым, Дмитрием Егоровичем Волковым, это очень хороший человек, я ему полностью доверяю, мы с ним входим в состав городской общественной палаты. Я попросила его помочь эвакуировать вас с семьёй в безопасное место. Он выказал немедленную готовность и отправил за вами своего родственника, у того серьёзный джип, способный преодолеть и завалы, если понадобится. Он уже выехал, ему до вас добираться минут десять-пятнадцать, он вас заберёт и отвезёт к Дмитрию Егоровичу. Не волнуйтесь, дом Дмитрия Егоровича благополучно выдержит любую стихию.

– Спасибо, Любовь Андреевна, – поблагодарила Дарья, испытывая прокатившееся волной облегчение от затылка до пяток, вызвавшее лёгкую слабость под коленками, из-за которой ей пришлось опуститься на скамейку рядом со стоявшим на ней Павлушей.

– Ну что вы, Дарья Романовна, – стала отнекиваться от благодарности женщина, – к сожалению, это единственное, чем я могу в данных обстоятельствах вам помочь. Вы не переживайте, Дмитрий Егорович о вас позаботится. Он мужчина редких душевных качеств, надёжный человек и крепкий хозяин. Вам у него там понравится, а Павлику – так в особенности. Всё, – заторопилась вдруг Любовь Андреевна, – мне надо бежать. У нас тут стихия наворотила дел, в окно на первом этаже влетела ветка, перевели всех в другие боксы. Теперь заклеиваем окна, а кое-где и заколачиваем. Как приедете к Дмитрию Егоровичу, позвоните мне сразу.

– Обязательно, – пообещала ей Дарья и, попрощавшись, нажала отбой.

– Ну, что? – с тревогой вглядываясь в лицо дочери, спросила у неё Лидия Григорьевна.

– Всё хорошо, мамуль. Сейчас за нами приедет машина и отвезёт в дом к хорошему знакомому Любови Андреевны, надёжному человеку, как она утверждает, где мы пересидим бурю, – коротко-информативно объяснила новую вводную их «приключений» Дарья.

– Это хорошо. – Протяжно выдохнув от облегчения, Лидия Григорьевна опустилась на скамейку рядом с ней и с чуть дрогнувшей улыбкой призналась: – А то я начала уже нервничать и переживать.

– Вот совершенно и незачем, – попеняла ей наигранно бодро Дарья, – в самом последнем варианте мы бы попросились к девушкам в магазин. – Она указала рукой на здание с заколоченными фанерой стёклами.

– Что-то он какой-то ненадёжный. – Лидия Григорьевна с сомнением посмотрела на магазин.

– Ну, это на самый-самый последний и безнадёжный вариант, – пояснила Дашка и подбодрила: – Ну что ты, мам. Ну, не сложилось бы с Тихой, мы бы позвонили Лене, она бы за нами мужа на машине прислала.

– Мы здесь стоим уже минут двадцать, и за всё это время проехали всего две машины, не считая Антона, – кивнула на пустую дорогу, по которой ветер гонял мусор да сорванные с деревьев ветки и листья, Лидия Григорьевна. – Кто бы за нами приехал?

– Та-ак, – протянула Дарья, – выключаем негатив. Потом порефлексируем, похандрим и даже поплачем, если припрёт, но только когда окажемся под крышей и в безопасности.

– Да-да, ты права, – вздохнула поглубже Лидия Григорьевна. – Нельзя сейчас, ещё ничего не кончилось.

– А вот это, пожалуй, за нами, – предположила Дарья, наблюдая разворачивающийся посреди дороги, чтобы подъехать к их остановке, джип. И удивлённо хмыкнула: – Ну надо же, знакомая машинка!

– Где? – подскочил к ней Павлик и, не отрывая взгляда от нагло-спокойно взлезающего на тротуар и паркующегося у самого выхода из бетонной коробки остановки автомобиля, разъяснил Дарье поучительным тоном: – Это же джип, мама, а не машинка какая-то. Ты что?

– Я правильно поняла твоё хмыканье? – задала свой вопрос Лидия Григорьевна, подходя и вставая рядом с Дарьей, присоединяясь к разглядыванию джипа. – Это не твой ли вчерашний спаситель?

– Ага, – кивнула Дарья, – он самый. По крайней мере, машина… то есть джип его, – исправилась она, посмотрев на сына. – И… и мужчина тот же.

Закончив фразу, Дарья улыбнулась, когда из машины выскочил её давешний спаситель от кабана и, с большим усилием придерживая двумя руками дверцу, поборолся с налетевшим в этот момент мощным порывом ветра, который пытался вырвать её у него из рук. В противоборстве со стихией победил мужчина. Захлопнув дверцу, он обежал капот джипа и заскочил под козырёк остановки.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – встретила его весёлым приветствием Дарья.

– Ух ты! – выказал удивление мужчина. – Здравствуйте, Дарья Романовна. – И уточнил на всякий случай: – Это за вами меня послал Дмитрий Егорыч? Вы та самая коллега Любови Андреевны Тихой, которой требуется помощь?

– Александр Александрович, – с наигранной серьёзностью произнесла Дарья, – похоже, спасать меня входит в вашу привычку.

– Это точно, – кивнул он, усмехнувшись.

– Надо что-то с этим делать, – посоветовала ему иронично Дашка и представила родных: – Знакомьтесь, это моя мама Лидия Григорьевна, а это мой сынишка Павлуша.

– Очень приятно, – протянула мужчине руку для пожатия Лидия Григорьевна.

– Мне тоже. – Он кивнул, коротко пожал протянутую ладонь и представился полным именем, не забыв про фамилию: – Александр Александрович Вольский. – И предложил альтернативу для обращения к нему: – Друзья и родные зовут Сан Санычем или просто Санычем, Саней и Сашей. Выбирайте любой из вариантов, что вам понравится.

– Я Павел, – шагнув вперёд, протянул свою ладошку незнакомцу Павлуша.

– Очень приятно, – повторил со всей серьёзностью Александр, осторожно пожимая его ручонку.

– Это ваш джип побил мамин кабан, да? – спросил с горячим любопытством мальчонка.

– Так-то да, но кабан, пожалуй, всё-таки был сам по себе, – хмыкнул Вольский, ответив ребёнку, и тут же переключился на деловой тон: – Так, дамы и Павел, разговоры потом. Загружаемся в машину и постараемся добраться до дома Егорыча без приключений.

– Всё настолько плохо? – немного напряглась Дарья.

– Пока ещё не полная… – стрельнув быстрым взглядом на мальчика, удержал словцо Вольский, – но с невероятной скоростью стремится именно к ней. Так что лучше поспешить, – и принялся руководить: – Садимся в машину таким порядком: я держу заднюю дверцу, Лидия Григорьевна с Павлом максимально быстро ныряют в салон. Потом таким же образом, Дарья, вы на переднее сиденье. А уж я за вами. Ну и пошли, чего тянуть, – завершил он постановку задачи и шагнул к джипу.

Загрузились они без проблем, Вольскому даже особо не пришлось бороться с ветром, именно в тот момент всего на пару мгновений ослабившим свой напор. Ну и поехали.

По прогнозам метеорологов, вещавшим на местном радио, на чью волну была настроена магнитола джипа, ураган ещё не вышел на свой пик, который они дружно прогнозировали этой ночью. Но судя по тому, что наблюдала Даша по дороге, которую и рассмотреть-то толком не получалось из-за потоков воды, льющихся с неба, с которыми не справлялись «дворники» на лобовом стекле, выставленные на максимальную скорость, это стихийное бедствие уже успело наворотить дел нехороших.

– Как вы на остановке-то оказались? – спросил Вольский у девушки.

Дарья рассказала о запруженной упавшим тополем речке и доме у набережной в низине, из которого им пришлось спешно эвакуироваться, потому что, по её мнению, его затопит стопудово без каких-либо вариантов, и о том, как сын хозяина отказался везти их в больницу, и, оказалось, не зря – точно бы там застрял со своей машиной.

– М-да, – покачал головой Александр и, убавив громкости в магнитоле, поделился информацией: – Такие ураганы здесь случаются, но довольно редко. Раньше, ещё лет тридцать-пятьдесят назад, так и не каждые семь-десять лет, а сейчас – намного чаще. Но всегда либо поздней осенью, либо в начале зимы. А вот так, чтобы весной, да ещё и не ранней, а в тёплом уже мае, такое у них впервые.

– А вы местный житель? – спросила его Лидия Григорьевна.

– Нет, я тут в гостях, можно сказать, – ответил ей Вольский и усмехнулся: – Но уже в теме по полной, второй день мы эту бурю с местными обсуждаем во всех подробностях и деталях. Ну и готовились с Егорычем.

– А мы что, к «Жемчужине» едем? – удивилась необычайно Дарья, увидев, как Александр поворачивает джип на улицу, которая ведёт к тому самому гостиничному комплексу, с которым у неё не сложилась аренда «Дома у леса».

– Да, к комплексу, – подтвердил её предположения Вольский и объяснил: – Дом и участок Егорыча находятся как раз напротив «Жемчужины», а между ними, как нерушимая граница, проходит глубокий овраг. Правда, это не совсем овраг, а русло давным-давно высохшего ручья, нынче благополучно ожившего и взбодрившегося необычайно. И это ещё что! – усмехнулся Александр. – Думаю, за ночь он такой мощи наберёт, что почувствует себя гордым притоком Волги, не иначе. Часть дороги идёт через капитальный мостик на ту сторону оврага, через Сухую речку, как его называют местные, и ведёт она в район частных застроек. Поэтому мы с вами и спешим: мост, конечно, не затопит, он высоко над оврагом, но засыпать его ветками может запросто, а то и вовсе дерево какое рухнет и перекроет напрочь. Имеется, правда, ещё два заезда, но они с другой стороны, снизу города идут, целый крюк надо делать, а нам быстрее, ближе и удобней через «Жемчужину».

– Ну надо же, – подивилась такому совпадению Дарья.

Максимально придвинувшись к окну, чтобы разобрать хоть какие-то детали через мутное от дождевых потоков стекло, Дарья смотрела, как, не доезжая метров трёхсот до центральных ворот гостиничного комплекса, их машина повернула направо, на другую улицу, а ещё метров через двести впереди показался тот самый мост, о котором говорил Александр, оказавшийся просто частью прямого участка дороги, никак из неё не выделяющейся – разве что высокими каменными заборчиками-ограждениями по сторонам и узенькими тротуарами вдоль них.

– Мостик симпатичный, в ретростиле таком сделан, – поделилась Дарья впечатлением. – Эти его бордюры каменные со стилизованными встроенными балясинами под старину…

– Не стилизованный, – пояснил Вольский, – аутентичный, натурально исторический, глухая архаика. Посёлок называется Николаевка, потому что возводить его начали ещё при Николае Втором. И царь даже почтил его своим посещением, когда тут строили первые дома некоторые из его придворных. От тех домов сохранилось всего два, их недавно отреставрировали. Есть ещё и церквушка небольшая, тоже возведённая в те времена, также отреставрированная и вполне себе действующая. Но всё это расположено ниже по склону, который спускаясь, вливается постройками в город. А участок Егорыча и ещё несколько домов находятся на самом верху Николаевки, ближе к лесу, поэтому к ним проще и быстрее добираться по этой дороге.

Сбросив скорость, Александр, почти притирая машину к правой стороне моста, осторожно объезжал сломавшуюся и опасно свесившуюся над тротуаром слева большую сломанную ветку дерева, каким-то чудом ещё не рухнувшую окончательно на асфальт, но раскачивающуюся под порывами ветра по большой амплитуде.

С высокого сиденья джипа Дарье хорошо было видно, как плещется протекающий под ними, оживший и вспомнивший свои лучшие времена ручей. Какой-то большой предмет внизу, выпадающий из логики всего пейзажа, зацепил её взгляд, буквально приковывая внимание. Прижавшись лбом к стеклу, она напряжённо всматривалась в это непонятное что-то, и…

И в этот момент они проехали мостик.

– Стойте, стойте! – встревоженно попросила Дарья. Не крикнула, не распорядилась, а именно попросила, ну может, чуть более форсированным и нервным тоном, чем просьба.

Не задавая вопросов и не вступая в полемику, Александр просто нажал на тормоз и остановил машину.

– Что случилось, Даша? – конечно, тут же встревожилась Лидия Григорьевна.

– Ничего страшного, мам, – почти беспечно заверила её Даша. Она посмотрела в лицо Александру, всем своим видом излучающему немой вопрос, и пояснила: – Мне надо выйти на минуту.

– Срочно-обязательно? – уточнил важность этой её сомнительной надобности Вольский.

– Да, – подтвердила она твёрдо.

– Хорошо, – поколебавшись пару секунд, решил мужчина. И, придвинувшись к лобовому стеклу, принялся рассматривать место, где они остановились, прикидывая, где бы лучше припарковаться. – Вам надо на мост? – уточнил он у Дарьи.

– Да, – подтвердила она.

– Тогда лучше машину здесь и оставить, а сами пешком, – решил Вольский, пояснив свой выбор: – Тут рядом нет крупных деревьев, а там ветка опасная. – И, сбросив обороты на минимум, но не выключая двигатель, сообщил девушке: – Пойду с вами.

Троим взрослым в машине было очевидно, что Дарья не по какой-то прозаической причине и не каприза ради тут «стоп» принялась кричать, нагнетая волну напряжённости, а есть в этой понадобившейся ей вылазке какая-то логика и веская причина, побудившая её к такому решению.

– Спасибо, – поблагодарила Александра Дарья, – хотела вас попросить об этом, но…

– Дождевик застегните и перчатки не забудьте, – перебив, напомнил ей Саныч. И сам застегнулся, набросил на голову капюшон худи и сверху на него второй, от куртки, натянув на руки перчатки, посмотрел-удостоверился, что девушка подготовилась: надела шапку, застегнула дождевик и про перчатки не забыла – и спросил: – Ну что, идём?

Продолжить чтение