Преступление во времени. Том 1. Время вспять

Пролог. Сквозь время и тьму

– Время. Это крайне хрупкое понятие. Один неверный шаг – и все закончено. Мы были предназначены для защиты и управления временем, его изменениями и влиянием на будущее. Тебе нужно ясное объяснение или что-то еще?

Учитель восседал за своим массивным столом из темного, отполированного до блеска дерева. Свет из окна падал на его лицо, подчеркивая глубокие морщины, прорезавшие лоб и щеки, словно карта прожитой жизни. Возле его руки лежала стопка книг, перевязанных шелковой лентой. Его взгляд был прикован к старинному фолианту с пожелтевшими страницами, испещренными сложными символами и формулами, написанными чернилами, выцветшими от времени. Каждое перелистывание было наполнено осторожностью, пальцы с длинными, тонкими ногтями касались пергамента, словно опасаясь потревожить хрупкую ткань времени, заключенную между страниц. Ему казалось, что слова, начертанные давным-давно, могут в любой момент развеяться, оставив лишь смутные воспоминания в его разуме.

На улице уже стемнело, и в кабинете мерцали лунные блики, освещая молодого человека, которому на вид было около двадцати восьми лет. Он был одет в строгий деловой костюм, из-под которого выглядывало длинное черное пальто и шляпа, отражающая лунное сияние. Стоя у окна, юноша медленно потягивал свежезаваренный черный чай, который принес ему учитель. Каждый его глоток казался небольшим ритуалом, позволяющим ему на мгновение отвлечься от напряженной атмосферы, царившей в комнате. Напряжение в воздухе ощущалось так остро, что его можно было резать ножом, и с каждым мгновением оно оседало на душе юноши тяжелым грузом, словно невидимая тень, сковывающая движения и мысли.

– Ты многому меня научил, и я благодарен тебе за это, – произнес он, словно искал ответ, который может избавить его от груза неопределенности.

В кабинете царила тишина. Она давила, как тяжёлый свитер в морозный день, и лишь треск свечи, которая, казалось, вот-вот погаснет, разрывал эту тишину, окутывая атмосферу чем-то неуютным и зловещим.

Учитель не отрывал взгляд от древних строк, но его мысли блуждали далеко за пределами комнаты. Он представлял себе переплетающиеся нити судьбы, вихри энергии, формирующие прошлое, настоящее и будущее. Сложный и запутанный мир, где контроль над временем и пространством был не абстрактной теорией, а реальным, осязаемым инструментом. Он вздохнул, почувствовав на плечах тяжесть ответственности, груз знаний, который он нес на протяжении многих веков. Бремя Хранителя Времени, наблюдающего за потоком истории, предотвращающего катастрофы и балансирующего между различными реальностями, становилось с каждым днем все тяжелее.

– Твоя сила… Она предоставляет угрозу для времени.

Внезапно тишину комнаты разорвал оглушительный треск разбившейся керамики. Осколки рассыпались по полу, как звездная пыль, отражая свет в хаотичном танце. В глазах молодого человека, обычно блестевших озорным огнем, сейчас пылал гнев. Руки его дрожали, а кулаки были сжаты так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Угрозу?! – прорычал он, – Ты принял меня, обучил меня, воспитал как сына… и теперь ты сам меня выгоняешь! Прошло много лет… я отдал все, что у меня есть, в обмен на твои знания.

С каждым произнесенным словом парень все больше приближался к учителю, его тело искрило энергией, которая, казалось, могла порвать пространство на части, как стихийный ураган, сминающий всё на своем пути.

– Если я так опасен для времени, значит, я разрушу его и стану новым хранителем…

Юноша облокотился на стол, будто готовый в любой момент прыгнуть в бездну, угрожая не только себе, но и всему окружающему.

– Это исключено! – ответил учитель.

Его голос был твёрдым, но в нём прозвучала странная нотка сожаления, как эхо утраты, которую он испытал давно.

Он знал, о каком масштабном изменении говорят эти слова.

– Исключено? – Юноша сделал глубокий, судорожный вдох, пытаясь унять бушующую в нем бурю эмоций. Напряжение в нем нарастало с каждой секундой, угрожая разорвать его изнутри. – Что может меня остановить? Твои временные преграды – лишь игрушка для меня, жалкая попытка удержать меня в клетке. Я гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить! Я научился подчинять себе время, видеть сквозь завесу будущего, и нет силы, которая смогла бы меня остановить.

– Посланники времени не позволят этого!

Учитель резко поднялся, оттолкнувшись от стола с неожиданной силой. Его глаза, обычно спокойные и задумчивые, в этот момент блеснули стальным отблеском решимости. Он, словно предводитель перед битвой, готов был принять вызов и повести за собой. Его фигура, обычно немного сутулая, теперь выпрямилась. В этом внезапном преображении читалась сила воли и непоколебимая уверенность в своих действиях.

– Они могут остановить тебя быстрее, чем ты думаешь. Время – это не просто поток. Это сложная система, и её разрушение приведёт к катастрофическим последствиям. Каждый шаг безответственности создаёт трещины, которые могут привести к обрушению всей структуры времени, как хрупкий домик из карт, который можно сломать одним движением.

Юноша усмехнулся, на его лице появилась зловещая усмешка, в голосе зазвучал пренебрежительный тон:

– Посланники времени? Их не было видно тысячу лет! Как они могут мне помешать? Они всего лишь легенды стариков и страшилки для детей! И если они появятся, я всё равно проложу свой путь, сколько бы препятствий и преград ни возникало на этом извивающемся пути!

– Лишь Видение и Контроль способны восстановить порядок времени!

После этих глубоких, пронзительных слов воцарилась гнетущая тишина, давящая своим весом и обволакивающая все вокруг. Казалось, в ней замер сам воздух, и даже тени в углах комнаты затаили дыхание, словно в ожидании грядущей бури, надвигающейся с неотвратимостью судьбы. Это была тишина, наполненная невысказанными словами, неразрешенными конфликтами и тяжелым предчувствием.

Оба замерли. Осознание навалилось на них с оглушительной силой: время, каким они его знали, больше не будет прежним – оно сломалось, разбилось на осколки, и теперь превратилось в неукротимый шторм, готовый смести всё на своем пути, перекроить их жизни до неузнаваемости. Юноша чувствовал, как его внутренний мир разрывается на части, но внезапно, собрав остатки воли в кулак, подавил нарастающую панику и внутренние переживания. Он резко вскинул руки и начал хлопать в ладоши, разрывая зловещую тишину своим неожиданным действием. Звук, резкий и неестественный, эхом отразился от стен, словно выстрел, положивший начало чему-то новому.

– Мастер Син, Великий Хранитель Времени, – его слова были полны сарказма и презрения, но в них также звучало невольное восхищение, смешанное со злостью, – Запомни мои слова: никто не сможет меня остановить, даже твои драгоценные Посланники Времени… Они не смогут помешать мне изменить ход истории. Я покажу тебе, что значит по-настоящему обладать властью над временем!

В памяти всплывали образы древних мудрецов с проницательными взглядами и длинными бородами, чередующиеся с картинами бесконечных возможных будущих, скрытых за мгновениями, когда он был свободен. Эти мысли переплетались в его сознании, создавая хрупкий, но удивительно сильный кокон силы, в котором ему казалось, он мог расправить свои крылья и разорвать цепи, сковывающие его.

Учитель, однако, не оставался в стороне от этого мятежа и бурного потока эмоций. В его глазах сверкнул огонек надежды и мудрости, которые он обретал через годы обучения, но также сметала горечь, словно он знал, что предстоящая битва затронет саму ткань времени, и её исход будет определять не только судьбы них двоих, но и всех, кто зависел от хрупкой гармонии.

Глава 1. Время не изменит смерть

Нанкин – поистине величественный и красивый город, где жизнь пульсирует в сердцах простых людей. Каждый день они преодолевают рутинные испытания, как река, пробивающая себе путь сквозь камни. Одни отправляются на работу, мечтая сделать мир немного лучше, другие – в школу или университет, стремясь к знаниям. Их шаги в этом живом потоке несет в себе надежду и стремление к гармонии, ради которой они готовы отдать немало усилий и времени.

Тем не менее, мир не всегда бывает безмятежным. На заснеженных улицах, среди людей с добрыми намерениями, есть те, кто с легкостью может разрушить чужие судьбы своим злым умыслом, подавляя искры надежды в глазах обманутых и уязвимых. Лица окружающих, словно тени под неоновыми вывесками, скрывают множество историй, полных света и тьмы, как старинные свитки, хранящие мудрость и тайны прошлого.

В таких случаях, на помощах приходят личности, способные, даже в рамках закона, лишить человека достоинства, оставляя за собой разрушительные последствия и безысходность.

– На связи «Гармония Новостей», с вами журналистка Чжу Мэйху. Сегодня в нашем эфире печальная новость о смерти Председателя Ду Сюэ. Молодой глава в финансовой сфере был найден мертвым в своем доме прошлой ночью. Полиция уже занимается расследованием, и ходят слухи о возможном отравлении. Однако это лишь предположение, на котором никто не хочет останавливаться. В его доме было обнаружено множество запрещенных препаратов, включая наркотические вещества, а также документы, связанные с транспортировкой этих опасных товаров. Что же заставило Председателя финансов заниматься подобным?

Действительно ли он оказался жертвой обстоятельств, или же это было частью тщательно спланированной игры, развернувшейся за кулисами?

Люди часто действуют без размышлений, туманясь под тяжестью славы или жажды легкой наживы. В моментах поражения они мечтают о возможности повернуть время вспять. Но время, как кубик “Рубик“, не поддается манипуляциям. Оно движется вперед, невзирая на желания и мечты, оставляя лишь прочные следы в сердцах тех, кто его пережил, подобно утреннему туману, который исчезает с первыми лучами солнца, так и мечты о прошлом растворяются в суровых реалиях настоящего.

На улице царила апрельская весна. Легкий ветер нежно проносился вдаль, а солнце, словно художник с кистью, освещало каждый уголок города. В такие дни, наполненные светом и теплом, не особо хочется раскрывать преступления и погружаться в тёмные дела, словно они противоречат самой природе жизни. Но долг требует иного – полицейские не могут игнорировать происходящее.

Мелкий, едкий дым сигарет тянулся из открытого окна машины, растворяясь в предрассветной прохладе. Инспектор Чэн, с усталым видом и легкой небритостью на щеках, затушил окурок с таким усилием, будто искоренял последнюю искру сомнений. Он окинул взглядом своих подчиненных, сидящих в салоне, и, откашлявшись, произнес:

– Все на месте?

– Да, инспектор Чэн! – отозвался молодой следователь сидевший на заднем сиденье.

Инспектор, не дожидаясь других ответов, удовлетворенно похлопал по кожаному рулю, пришпоривая невидимого скакуна.

– Отлично. Тогда – вперед! И без глупостей, парни. От этого дела зависит многое.

Из машины вышел высокий мужчина в белоснежной рубашке с подвернутыми рукавами, брюках и в довольно дорогих туфлях, сверкающих на солнечном свете. Это был Чэн Юнли – самоуверенный инспектор, хвастун своим статусом, комсомолец, да и просто красавец-трудяга. Полон решимости провести расследование и выяснить, какой мрак скрывается за фасадом благополучия и успеха, он направился в многоэтажное здание, где проживал печально известный председатель Ду Сюэ.

Здание было очень высоким и располагалось в самом центре города, как величественный монумент, символизирующий успех и власть своих обитателей. Здесь проживали достаточно влиятельные люди, и жертва финансовых дел не могла остаться в стороне от такого окружения.

Когда инспектор Чэн вошел внутрь, его глазам предстал мир роскоши и утончённого вкуса. Интерьеры здания скрывали в себе элегантные золотые и белые оттенки, придавая атмосфере некую безмятежность. Высокий белый потолок с множеством тщательно расположенных красивых лампочек создавал ощущение лёгкости, а по обе стороны от него сверкали две великолепные бриллиантовые люстры, символизируя статуса. Пол, выложенный бежевым мрамором, блестел под светом, а его черно-коричневый узор придавал неповторимый стиль помещению. Здесь также размещались уютные диванчики, стильные столики, зелёные растения, придававшие жизни этому месту. Но после смерти Председателя Ду атмосфера стала не такой яркой и приветливой, как отделка внутри здания – она наполнилась тенью горя и утраты.

Прибыв на нужный этаж, инспектор Чэн вошел в зал, где его уже ожидал

– А, инспектор Чэн, наконец-то вы здесь! – с облегчением произнес новобранец Сяо Леян.

Это был парнишка в расцвете сил и умений, и будь у него хоть толика смелости, он мог бы основать свою собственную компанию. Но – увы. Всё, на что хватило его решимости, – это пойти работать в спецотдел и каждый день смотреть на "прекрасные" трупы. За этим подростковым личиком с кудрявыми волосами и карими глазами по-прежнему угадывалось искреннее желание помогать людям. Желание, контрастирующее с мрачной реальностью его работы.

Сяо Леян был стеснительным, и эта черта, словно тень от ветвистого дерева, тяготела над его хрупкой натурой, сковывая потенциал. Однако, несмотря на робость, он с гордостью завершил обучение в полицейской академии и, не медля ни мгновения, ступил на путь службы, о которой мечтал с детства, движимый благородным стремлением защищать других.

– Как проходит расследование? – спросил инспектор, рассматривая все вокруг.

– Председатель Ду Сюэ был обнаружен мертвым в зале возле стола. Медэксперты говорят, что это, вероятно, было передозирование таблеток. Они обнаружили антидепрессанты, морфин, лоразепам. Это очевидно указывает на причину, приведшую к такому исходу.

Ду Сюэ был связан с многими влиятельными людьми, и его семьи не обошла стороной драма жизни – тщательно спланированное преступление, коснувшееся всех, кто его знал.

Дом Председателя выглядел так же роскошно, как и само здание, которое они сейчас обследовали. Чисто отделанные стены хранили те же бежевые и золотистые оттенки, создавая атмосферу достоинства и статуса. Спальня, огромная ванная, кухня, рабочая зона и зал – всё поражало воображение богатством отделки и величием. Но в зале располагался бежевый диван, запятнанный кровью Председателя— тревожный контраст с остальным интерьером.

– Кровь от передоза… Зачем этому болвану такая смерть? – произнес инспектор Чэн, стараясь внимательно рассмотреть все возможные улики.

Он медленно обошёл спальную комнату, внимая каждому элементу, каждой детали, словно они могли поведать ему свою историю. Солнечный свет, проникавший сквозь неплотно задернутые шторы, высвечивал пылинки, танцующие в воздухе, подчеркивая заброшенность и ощущение запустения. Его взгляд скользил по потертой обивке кресел, полупустым книжным полкам, фотографиям в рамках, расставленным с какой-то нарочитой небрежностью. В каждом предмете он пытался уловить отголосок жизни, некогда наполнявшей это пространство. И вот, наконец, внимание Чэн Юнли привлекла одна из тумбочек возле стола, ничем особенным не выделявшаяся среди прочей мебели. Она стояла чуть в стороне, словно прячась в тени.

С легким усилием он выдвинул ящик, и тот отозвался глухим скрипом, нарушившим тишину. Внутри он наткнулся на маленький сверток бумаги, аккуратно свернутый и перевязанный тонкой ниткой. Развернув его, он увидел, что в нем были записаны названия таблеток, их дозировки и способы применения, написанные неровным, дрожащим почерком. От этой находки его пронзило ледяное предчувствие.

В этот момент, словно вихрь, в зал ворвался старик, его грузное тело тяжело дышало от волнения и, казалось, предчувствия неминуемой беды. Волосы его растрепались, а взгляд, обычно спокойный и уверенный, сейчас горел лихорадочным огнем. Одна из сотрудниц, молодая женщина в строгом костюме, вскрикнула, увидев его:

– Директор Ду, вам сюда нельзя! Здесь работают следователи!

Он резко, словно отгоняя назойливую муху, отмахнулся от ее слов и прокричал осипшим, полным боли голосом:

– Мне можно везде! Везде, понимаете?! Особенно там, где умер мой сын!!! Там, где оборвалась его жизнь!

Пройдя мимо ошеломленной сотрудницы, не обращая внимания на ее протесты, он, шатаясь, словно пьяный, подошёл к месту преступления, огороженный лентой. До этого момента его взгляд был затуманен отчаянием, но теперь, когда перед ним открылась ужасающая картина, в глазах вспыхнул ужас. Увиденное потрясло его до глубины души, лишило последних сил. Кровь отлила от лица, оно мгновенно побледнело, кожа натянулась на костях, делая его похожим на измученную маску.

В одно мгновение, будто его подкосили невидимые силы, он рухнул на колени, как сломленная марионетка, потерявшая нити управления. Слезы хлынули из глаз, потекли у него по щекам ручьем, прокладывая мокрые дорожки на морщинистом лице, обрамляя его печатью невыразимой печали и невосполнимой утраты. Он был сломлен, раздавлен горем. Отец, потерявший своего сына, человек, лишившийся части себя.

– Ду Сюэ… Зачем ты так?…

На неожиданную шумиху, инспектор Чэн, до этого что-то изучавший в углу комнаты, вернулся в зал, к месту преступления. Его лицо оставалось непроницаемым, но во взгляде мелькало настороженное любопытство. Его профессиональное чутье подсказывало, что сейчас может произойти что-то важное, что-то, что прольёт свет на тёмную завесу тайны, окутавшую это место.

– Директор Ду Цзыхань, – произнес Чэн Юнли, его голос, обычно громкий и уверенный, сейчас звучал чуть тише, смягченный сочувствием и уважением к горю безутешного отца.

Глава финансового отдела в Нанкине и отец Председателя Ду Сюэ. Мужчина среднего возраста, с седыми волосами и морщинами, выдающими годы, проведенных в напряженной работе. Его глаза были полны бесконечных вопросов, а мешки под глазами свидетельствовали о многолетних бессонных ночах. Он был одет в строгую деловую одежду, но на его костюме заметно блестело пятно слёз, которые катились по щекам в момент осознания утраты единственного сына.

– Вы… инспектор Чэн? – спросил Ду Цзыхань.

Все присутствующие вокруг насторожились, затаив дыхание. Атмосфера в зале накалилась до предела, каждый ждал, что произойдет дальше. Чэн Юнли почувствовал это напряжение всем телом, и неожиданно для себя ощутил, как подступает волнение. Ему даже почудилось, что колени вот-вот предательски подогнутся.

– Да…

Однако, голос всё равно дрогнул, выдавая его внутреннее смятение. Чэн Юнли нервно покосился на Сяо Леяна, который всё это время молча стоял рядом. Новобранец, и без того бледный, сейчас казался совершенно потерянным и с трудом удерживался на ногах.

– Как такое могло случиться?! Почему он мертв?! – воскликнул директор, встав с колен.

Инспектор Чэн, сдержанно выражая сочувствие, помог директору, который едва держался на ногах. Сохраняя полную серьезность, он произнес:

– Директор Ду, мне очень жаль сообщать вам, но ваш сын погиб от передозировки. Мы нашли значительное количество антидепрессантов, морфина и других запрещенных веществ в его организме. Наша команда сейчас выясняет, кто мог ему это продать и, что более важно, зачем это было сделано.

Директор Ду, стоя рядом, выглядел совершенно растерянным. Его взгляд скользил по обстановке, видя бедное тело своего сына, которое лежало на полу. У рта мертвого молодого человека виднелись красные следы крови и пена, совершенно такие же, как и на диване, что вызывало у него чувство удушающей горечи и беспомощности.

– Могу ли я задать вам несколько вопросов? – продолжил инспектор, стараясь вести разговор максимально деликатно, чтобы избежать еще большей травмы для отца.

– Что вы… хотите узнать?

Инспектор Чэн повел директора подальше от жуткой сцены, чтобы сотрудники могли продолжить работу. Они вышли на балкон, где открывался прекрасный вид на город, залитый утренним светом. В дали можно было видеть множество автомобилей, мчащихся на работу, а легкий, свежий ветер приносил ощущение легкости и облегчения, которое никак не вязалось с этим трагическим моментом.

Инспектор Чэн неспешно достал из кармана помятую пачку сигарет, вытащил одну и, прикурив, глубоко затянулся. Облачко дыма взметнулось в воздух, а терпкий запах никотина мгновенно развеялся по всему балкону, заставляя прищуриться и ощутить горечь не только табачного дыма, но и момента.

– Вы знаете, откуда у вашего сына эти таблетки и почему он решил принять их все сразу?

Ду Цзыхань, словно ужаленный, вскинулся и воскликнул, в его голосе звучало несомненное желание защитить унаследованное им имя сына, отвести от него тень подозрений:

– Ду Сюэ принимал только витамины! У него было прекрасное здоровье! В нашей семье у каждого есть собственные врачи, лучшие в городе, которые тщательно следят за нашим состоянием и выписывают нужные препараты. Но я абсолютно не понимаю, откуда у него могли взяться эти… антидепрессанты… Это какая-то чудовищная ошибка!

Он смотрел на инспектора с мольбой, с отчаянной надеждой на понимание, в его покрасневших глазах стояли слезы, готовые хлынуть потоком.

– Вы знаете имя врача, который обследовал вашего сына? – продолжал настаивать инспектор Чэн, не поддаваясь на эмоциональный напор Ду Цзыханя. Он понимал, что сейчас важна каждая деталь, каждая мелочь.

– Да, конечно, знаю.

Упоминание о враче, о конкретном человеке, как будто вернуло директора из состояния растерянности и скорби в мир реальности, где нужно действовать, отвечать на вопросы и помогать следствию. В его глазах появился проблеск собранности, словно он нашел за что зацепиться в этом хаосе горя.

– Нам нужно будет с ним связаться и выяснить, почему он выписывал эти таблетки, – затянувшись на короткой паузе, Чэн Юнли достал из кармана сверток бумаги. – В спальне мы нашли этот листок с запрещенными препаратами, спрятанный в тумбочке. Кто этот врач?

Директор взял листок и начал его внимательно рассматривать, его суровые черты лица смягчились, когда он вспоминал о враче.

– У Сюэ был личный врач, его зовут Пэй Бо, но я… не думаю, что это он, – произнес директор, доставая из кармана платок, чтобы вытереть выступающие капли пота на лбу.

– Почему вы так думаете?

Чэн Юнли заметил смятения и неуверенность в глазах у Ду Цзыханя. Каждое слово выходило из уст директора с трудом, как будто он пытался осознать и сформулировать собственные мысли.

– Пэй Бо – очень скромный врач, искренне желающий помогать людям. У него чистая душа…

Новая волна слез захлестнула Директора Ду, словно цунами. Тело его содрогнулось, а ноги, казалось, вот-вот откажут. Все произошедшее вырвало его из реальности, оставив лишь зияющую пустоту. Принять эту нелепую, чудовищную правду – что его единственный наследник, кровиночка, угас в одночасье – было выше его сил. Его единственный сын… Вся его жизнь, все его усилия, были направлены на его счастье, на его будущее. Он лелеял его, как драгоценный камень, оберегал от малейшей царапины, и теперь этот камень разбит вдребезги.

Инспектор Чэн машинально сделал пометку о "чистой душе" врача. Что-то в этой характеристике царапало сознание, порождая смутные сомнения. Возможно, это просто защитная реакция отца, не желающего верить в плохое, а возможно… В любом случае, необходимо тщательно проверить каждую деталь, перепроверить все факты, не упуская ни малейшей зацепки.

– Спасибо вам за сотрудничество, – сказал инспектор, отрываясь от своих мыслей и обращаясь к Ду Цзыханю. Он оставил директора, который все еще выглядел погруженным в пучину своих переживаний, и, потушив окурок о перила балкона, вернулся внутрь квартиры, чтобы продолжить скрупулезное расследование.

Подойдя к Сяо Леяну, что занимался сбором всей информации для документов, он сказал:

– Леян, проверьте в базе данных информацию о враче Пэй Бо – персональном докторе этого молодого человека. Затем нужно к нему съездить и провести допрос.

– Да, конечно, – ответил тот, сразу взявшись за дело.

Каждое убийство, даже если кажется, что это самоубийство или несчастный случай, всегда обрамляется окружающими обстоятельствами, которые требуют разбирательства. Мотивы председателя оставались неясными; возможно, он был под давлением или устал от тяжелой работы. Ситуация должна проясниться, когда дело дойдет до самого врача, который, как уверял директор, был искренним человеком.

Пробив по базе данные о докторе Пэй Бо, Чэн Юнли направился в центральную больницу Нанкина. Уверенность и целеустремленность всегда отличали его в работе, и сейчас они помогали ему сосредоточиться на главной цели – разгадке трагической смерти Ду Сюэ. Эта больница, расположенная в сердце города, представляла собой огромный медицинский комплекс, притягивающий как пациентов, так и опытных врачей.

Чэн Юнли уже много лет служил в полиции. Его желание помогать людям и желание наказывать тех, кто совершает низкие и подлые поступки, зародились еще в детстве. Каждое расследование становились для него определенной битвой, в которой он неустанно сражался за справедливость. Хотя его служба далеко не всегда была легкой, и порой удовольствие от работы сводилось к нулю, он никогда не жалел о своем выборе. Внутренний голос подсказывал ему, что его задача – защищать, расследовать и помогать жертвам и их семьям.

Добравшись до больницы, инспектор уверенно направился к стойке регистрации. За ней сидела молодая женщина, не скрывавшая любопытства в глазах.

– Здравствуйте, я инспектор Чэн Юнли из полиции, следственный отдел. Мне нужен доктор Пэй для проведения допроса, – произнес он с выражением невозмутимого спокойствия, которое всегда помогало ему в общественных взаимодействиях.

Девушка едва сдержала вспышку восторга. Такой красивый мужчина, да еще и представитель закона, обратил внимание именно на нее. Увы, только по работе… Легкое разочарование омрачило радость.

– Да, конечно, сейчас. Вам нужно пройти в кабинет 302 на третьем этаже.

Чэн Юнли заметил, как она украдкой разглядывает его, и невольно почувствовал легкое смущение под её восхищенным взглядом. В самом деле, он не мог отрицать, что выглядел привлекательно: каштановые, слегка растрепанные волосы, глубокие глаза, как горячий шоколад и крепкое, спортивное тело, которое притягивало немало внимания. Однако сейчас его интересовали лишь факты и правда, лежащие за пределами симпатий и взглядов.

Когда он добрался до нужного кабинета, на него веяло атмосферой напряженности и ожидания. Он постучал в дверь.

– Здравствуйте, можно войти?

– Вы по записи? – прервал его голос до того, как он успел войти. – Если нет, пройдите в очередь. Я принимаю только по записи.

Инспектор Чэн удивился такой манерой обращения, что чуть не выбил дверь и не прибил этого доктора, но все же, воздержался от этой идеи. Иначе, премии и в этом месяце не видать.

– Хотелось бы по записи, но я инспектор Чэн Юнли из следственного отдела. Я бы хотел провести с вами допрос.

На его слова доктор удивленно поднял брови, его зрачки расширились, а тело напряглось, отразив нарастающее беспокойство.

– Ч…что вам нужно?

Довольная ухмылка искривила губы Чэн Юнли, когда он прикрыл дверь и неторопливо опустился на стул для пациентов. Рядом, врач замер, словно мышь перед удавом. Напряжение пульсировало в воздухе, готовое вот-вот взорваться.

– Вы личный врач председателя Ду Сюэ, не так ли? Он скончался у себя дома от предполагаемой передозировки таблеток. Можете что-то пояснить?

Доктор Пэй снял очки и медленно потер глаза, словно пытаясь прояснить не только зрение, но и сложный случай, который только что оставил его в смятении. Картина болезни, будто осколки разбитого зеркала, никак не складывалась в единое целое.

– Да… но что я могу сказать? Вы меня подозреваете? За что?

– В его комнате я наткнулся на сверток бумаги. Это был список препаратов: антидепрессанты, морфин, лоразепам. Кроме того, присутствовала точная дозировка и, – Чэн Юнли указывал на завершающую строку бумаги, где была подписка врача, – Ваша подпись.

В этот момент лицо Пэй Бо побледнело; он не ожидал, что его поймают с поличным в такой ситуации.

“Болван.”

– Можете объяснить, зачем вы это выписали? – спросил инспектор, положив эту бумажку прямо перед лицом доктора. Он намеренно не произнес слова "рецепт", словно называя вещь по имени, признавал ее чудовищную суть.

Врач не мог найти слов, заикаясь в своих мыслях. Он понимал, что его действия сложно оправдать, и правда переплеталась с ложью в запутанный клубок.

– Я… ну, вы знаете… – начал он, запинаясь, – это… эвтаназия в нашем обществе запрещена, но… Он сам меня попросил. Сказал, что устал жить, что жизнь его больше не радует, что каждый день для него – мука. Я уговаривал его обратиться к психотерапевту, пытался найти причины жить дальше, но он был непреклонен. Он убедил меня… что это будет милосердием.

Уверенно найдя дорогу к выходу, ответил доктор, но Чэн Юнли не верил ни единому слову. Он сидел, сложа руки, внимательно слушая этот поток бессмыслицы, сходящихся с уст доктора. Позволив врачу закончить свой жалкий монолог, инспектор вдруг резко подался вперед. Скрежет стула, словно выстрел, заставил доктора подскочить от испуга.

– Пэй Бо. Признайся, ты что-то не поделил с этим идиотом?

Врач нервно усмехнулся:

– Да что с ним делить? Он никогда не умел делиться, и если ты его попросишь… он просто пошлет тебя подальше.

Последние слова произнес он с накалом, словно сбрасывая груз сложных отношений с председателем. Инспектор Чэн хотел углубиться в противоречия, но в этот момент в кабинет ворвались неожиданные гости.

– Господин Пэй Бо, вы арестованы за убийство Ду Сюэ, председателя Главы Финансовых дел Нанкина, – произнес монотонным голосом мужчина в серьезной форме со значком Городского Бюро Нанкина, спокойно и уверенно выполняя свой долг как законник.

«Твою мать», – подумал инспектор Чэн, не ожидая такого поворота событий. Все, казалось, шло к развязке, но этот непредсказуемый поворот только добавлял масла в огонь его расследованию.

Чэн Юнли с презрением посмотрел на этих неуклюжих "представителей закона", ворвавшихся, как слоны в посудную лавку.

– Так, так, я не совсем понимаю, господа, что здесь происходит? Почему вместо того, чтобы слушать меня, вы задерживаете подозреваемого?

Воцарившийся балаган был прерван, словно по волшебству, появлением девушки.

– Он больше не подозреваемый.

Её темно-шоколадные волосы касались плеч, создавая мягкий контур её лица, а загадочный бежевый костюм придавал ей утонченный и деловой вид. Её карие глаза внимательно окинули всех присутствующих, словно она пыталась оценить ситуацию.

– Бай Хишань, – полу-шепотом произнес инспектор, ощутив прилив гнева, осознав свою ошибку в том, что не узнал её сразу. – То есть, зам-капитан Бай.

Он выдавил натянутую улыбку, которая скорее походила на гримасу, и поспешно добавил что-то примирительное. Но чувство сосущей под ложечкой тревоги, подозрение, что за этим скрывается нечто большее, заставило его оттянуть её в сторону, как можно быстрее, пока ситуация не вышла из-под контроля. Говорить наедине было необходимо, чтобы выяснить правду, какой бы горькой она ни оказалась.

– Что здесь творится, а? Почему команда Городского Бюро на нашем деле?!

Его недовольство было очевидным, и он не мог удержать отрывистые интонации, которые отражали его растерянность и злость.

– Бюро опередило нас, найдя улики и проверив доктора Пэй Бо. Благодари моего отца, – ответила Бай Хишань со вздохов, что означала, что сама зам была этим недовольна. Эти слова повергли инспектора Чэн Юнли в ярость, и он с трудом сдерживал желание вступить в конфликт.

– Всё было под контролем, пока не пришли они и не испортили всё!

Девушка не дала Чэн Юнли времени растеряться, сразу же переключив его внимание:

– Забудьте об этом, у нас есть кое-что поважнее.

Чэн Юнли опешил. Что могло быть срочнее происходящего?

– Что именно?

Бай Хишань сделала паузу, намеренно затягивая момент. Она любила создавать эффект неожиданности. Её взгляд, острый и проницательный, метнулся между членами команды бюро, оценивая их работу, и вновь остановился на инспектора. В ее поведении чувствовалась уверенность и отточенная стратегия. Интрига накалялась в воздухе, словно она лично регулировала напряжение, готовясь обрушить на них тщательно спланированную новость.

– Сегодня ночью в одном университете был убит учитель истории.

Глава 2. Услуга с поражением

Вечера в Нанкине всегда наполняли атмосферу спокойствием и радостью. Улицы, словно волшебные картины, были украшены яркими фонарями, которые светились словно звезды, умиротворяя окружающий мир. Каждое кафе, магазин и даже небольшая лавка на углу создавали настроение праздника, даря прохожим теплоту и свет. В такие минуты задумываешься над более глубокими вопросами: что было бы, если свет погас навсегда и осталась только тьма? Что если время остановилось бы навсегда, оставляя нас в бесконечном ожидании чего-то, что уже никогда не произойдет?

Девушка, удобно устроившись в просторной пижаме и окруженная полной теплой водой ванны, погружалась в размышления о времени и о том, что могло бы произойти:

– Что было бы, если время остановилось? – произнесла она, закрыв глаза.

Ванная комната была достаточно просторной и оформленной в стильных оттенках хаки и белого. Светлое дерево с плиткой хорошо сочеталось с большой белоснежной ванной, унитазом и аккуратно расположенной раковиной, где находились баночки с шампунями и мягкие полотенца. На полу лежал вязаный ковер, который сливался с общей цветовой гаммой, усиливая уют атмосферы. Полумрак, создаваемый свечами, заполнил пространство мягким светом, погружая её мысли в перспективы будущего, и создавая ауру спокойствия и расслабления.

– Что было бы, если время остановилось?…

Но вдруг мир идиллии нарушил настойчивый стук в дверь.

– Ли Синьвэй! Открывай, это я – Чжу Мэйху! – прозвучал голос за дверью.

Ли Синьвэй вздрогнула, быстро вынырнув из нежной воды и заворачиваясь в полотенце, чуть не поскользнувшись на мраморный кафель. Тот, кто стоял за дверью, был очень нетерпелив и энергичен.

Когда она открыла дверь, гостья сразу с ног до головы оценила хозяйку «заброшенного» дома и была готова выразить свое недовольство, но уверенный и недовольный голос прервал ее:

– Что за повод привел тебя ко мне, Мэйху?

Девушка, бросив быстрый взгляд на подругу, заразительно рассмеялась:

– А что, в пятницу к лучшей подруге вход воспрещен? Я, между прочим, не с пустыми руками!

В пакете оказалась целая куча всякой вкуснятины и… барабанная дробь… куча пива! Услышав этот родной звук открывашки, Ли Синьвэй моментально расцвела и, как ни в чем не бывало, впустила "спасителя вечера" в дом.

Время пролетало стремительно. Почти одиннадцать, а подруги всё не могли наговориться, щедро сдабривая беседу едой и напитками. Эти вечера откровенных разговоров, словно машина времени, переносили их в мир бабушек, обсуждающих каждую деталь жизни города. Впрочем, для журналистки, коей являлась одна из них, это скорее профессиональная привычка. Но дай повод поработать главному детективу – город содрогнётся.

– На работе полный завал, – с усталостью произнесла Чжу Мэйху, растянувшись по дивану, – Каждый день новая порция проблем. Сюин Цзынь считает, что я самый адекватный журналист среди всех ведущих, и с ней сложно не согласиться, но зачем же так нагружать?

Ли Синьвэй, с легкой усмешкой играющей на губах, щедро плеснула себе в бокал янтарного пива. Ее острый ум и тонкая ирония никогда не оставались незамеченными, и сегодня она не упустила возможности поддеть свою подругу:

– Знаешь, Чжу Мэйху, иногда мне кажется, что ты сначала прыгаешь в омут с головой, а уже потом пытаешься понять, что там на дне. Стоит хоть немного подумать, прежде чем браться за очередную авантюру.

Чжу Мэйху в ответ лишь демонстративно закатила глаза, изображая крайнюю степень раздражения.

– Ой, отстань. Дай хоть немного пожить без твоей вечной критики!

Ли Синьвэй ловко увернулась от летящего куска мусора, брошенного подругой. Смех наполнил комнату, создавая атмосферу легкости и дружелюбия, которая так приятно погружала их в атмосферу вечера.

Чжу Мэйху, в отличие от своей лучшей подружки-интроверта, энергично покоряет мир своими новостными эфирами. Добиться такой важной роли журналистки «Гармонии Новостей» была той еще битвой – даже тот, кто говорит, что «птица в небе летает высоко, но даже она прячется от шторма»*, позавидовал бы её упорству.

Чжу Мэйху всегда относилась к Ли Синьвэй с уважением и теплотой, не допуская и тени превосходства. Их дружба была проверена временем, зародившись еще в школьные годы, когда девушка с фамилией “Ли”, с ее нестандартным мышлением и увлечениями, казалась окружающим чудачкой. Многие не понимали ее, но Чжу Мэйху видела в ней нечто особенное. Именно благодаря наблюдательности и дедуктивным способностям Ли Синьвэй была раскрыта запутанная история с "пропавшей ящерицей" Директора Дуна, ставшая настоящей сенсацией в школе. Тогда, впервые, Ли Синьвэй ощутила себя не просто странной девочкой, а настоящим героем, способным разгадывать тайны и помогать людям. Этот случай еще больше укрепил их дружбу, основанную на взаимном уважении и восхищении уникальными качествами друг друга. Чжу Мэйху всегда поддерживала подругу и верила в ее талант, даже когда остальные сомневались.

Ли Синьвэй по праву считалась одним из лучших детективов полиции Нанкина, обладая редким даром находить ответы в самых запутанных делах. Со стороны она казалась обычной девушкой, собранной и серьезной, особенно когда этого требовала работа. Но за этой сдержанной маской скрывалась женщина, за плечами которой было немало успешно раскрытых преступлений, каждое из которых доказывало её исключительный талант. И лишь Чжу Мэйху была посвящена в сокровенный "маленький секрет" Ли Синьвэй, который та тщательно скрывала от посторонних – тайну, способную кардинально изменить не только её собственную жизнь, но и судьбы близких ей людей. Этот секрет был грузом на её плечах и одновременно ключом к разгадке будущих событий.

– А ты как? Ты уже почти две недели в отпуске. Когда собираешься вернуться в отдел? – поинтересовалась Чжу Мэйху.

Ли Синьвэй театрально вздохнула, словно играя роль в фильме, и, покрутив палочками в воздухе, задумчиво протянула:

– Капитан Ванг зовет обратно в строй к началу следующего месяца. Без меня там, наверное, уже паутина и пыль. А пока… буду наслаждаться жизнью, – с отчетливым сарказмом произнесла она, опустошая третью банку пива.

Чжу Мэйху бросила недовольный взгляд на подругу.

– По тебе видно.

Ли Синьвэй с недоумением взглянула на неё и автоматически осмотрела себя с ног до головы: пижама уже успела высохнуть, а волосы всё ещё были мокрыми и собраны в неаккуратный комок с заколкой. Обычный вид девушки-домоседки. Какие у неё могут быть претензии?

– Что не так? – поинтересовалась она.

– Кто чуть не утопился в ванне только что?!

Ли Синьвэй:

– …

Затворница поневоле, Ли Синьвэй маялась от скуки, развлекая себя самыми невероятными занятиями – от генеральной уборки до ревизии гардероба. Пока преступники наверняка где-то плели свои грязные делишки, она изо всех сил старалась не зачахнуть от безделья, дожидаясь выхода на службу. Ее руки чесались ринуться в бой и показать негодяям, что такое настоящий детектив, но зная, какой гнев может обрушить на нее капитан Ванг Ки, Ли Синьвэй благоразумно сдерживалась. Лучше уж вытерпеть скуку, чем столкнуться с яростью начальника.

– Я не топилась, я медитировала и размышляла о жизни!

В ответ раздался гулкий смех, сначала сдержанный, а затем все более раскатистый, разгоняя всю возникшую было напряженность. Смех был заразительным, и даже сама Ли Синьвэй почувствовала, как уголки ее губ невольно поползли вверх. Несмотря на неловкость ситуации, смех разрядил обстановку и заставил ее почувствовать себя немного лучше.

Ли Синьвэй никогда не любила шумные вечеринки, предпочитая умиротворяющую атмосферу тихих встреч. Однако с радостью приняла бы приглашение в уютный китайский ресторан, где её всегда ждала любящая семья Чжу, готовая накормить и порадовать новыми кулинарными шедеврами.

– Кстати, папа звал тебя на выходные. Умирает как хочет сразиться с тобой в маджонг и, конечно же, продемонстрировать свой новый кулинарный шедевр. Целую неделю колдовал над ним, не отходя от плиты! – проговорила Чжу Мэйху. Было очевидно, что она и сама рада предстоящей встрече.

Ли Синьвэй, не скрывая удовольствия, ответила:

– Я всегда рада! Играть в маджонг с Чжу Гомином – это не просто игра, а настоящая битва умов! Фортуна ему обычно благоволит, но на этот раз я постараюсь её переманить на свою сторону!

Семейство Чжу всегда выделялось среди других новыми традициями и активным образом жизни. Их лапшичная была не просто заведением, а настоящим культурным центром, где собирались друзья и соседи, чтобы порадоваться жизни и посмаковать великолепные блюда. Когда Ли Синьвэй получала приглашение в гости, чтобы попробовать хотя бы пару новых яств, она не могла отказаться – это было не только ее желанием, но и долгом перед близкими. А если к этому добавляться ещё и игра в маджонг, то вечер обещал быть долгим, уютным и наполненным смехом, как в лучшие времена.

– Передам ему это, – ответила Чжу Мейху, но вскоре воцарилась краткая пауза.

Журналистка смотрела в окно, где ветер игриво шевелил листву уличных деревьев, а обрывки мыслей, словно призраки, облетали её сознание, оставляя лишь ощущение щемящей пустоты. Вдруг её осенило: она больше не может молчать. Она должна поделиться тем, что её тревожило.

– Сегодня я заходила к Бай Хишань.

Интонация подруги, изменившаяся на чуть более напряжённую, заставила Ли Синьвэй насторожиться. Знакомое имя, словно заклинание, вызвало в ней бурю эмоций, но она решила не выдавать своего любопытства. В такой прекрасный вечер не хотелось погружаться в мрачные дела, но интерес к произошедшему сразил её.

– Ммм, и как у нее дела? – с легким оттенком безразличия спросила она, хотя в душе уже готовилась к неожиданным известиям.

Журналистка лениво подперла щеку и продолжила с беззаботным видом:

– Всё как обычно. Полиция погибает в океане расследований. Преступлений столько, что глаза разбегаются!

Ли Синьвэй в ответ лишь промычала что-то невнятное, сосредоточенно орудуя палочками. Рис, сдобренный соевым мясом и хрустящими овощами, был настолько хорош, что сладко поблескивал на её губах. Вкус был божественным, что она забыла обо всем на свете. Удовлетворенно прищурившись, она наконец отложила палочки и, слегка смущенная, промокнула подбородок салфеткой.

– Ну, неудивительно. Всё благодаря ненаглядному Чэн Юнли, который всегда стремится быть первым. Именно он, как главный инспектор нашего отдела, находит кучу дел, с которыми они… – девушка сделала паузу, подняв указательный палец, как будто подсвечивая важность момента, – не в состоянии справиться!

Саркастические комментарии Ли Синьвэй вызвали у журналистки смешенные чувства. В её памяти снова возникли воспоминания об их «дружелюбных» перепалках с Инспектором Чэном, после которых всегда оставался лёгкий осадок смеха и… космических синяков.

Поморгав и поправив спавшую на лоб челку, она попыталась унять терзавшие мысли и продолжать начатое. В этот момент в ее голосе послышалась нотка тревоги:

– Бай Хишань сказала, что у них произошло новое серьезное убийство.

Эти слова повисли в воздухе, как гром, раздавшийся среди ясного неба. Ли Синьвэй медленно отложила металлическую банку и резко обернулась к Чжу Мэйху, оторвавшись от запахов еды и пропитавшихся безмолвием в ее доме.

– Что за убийство?

Чжу Мэйху слегка вздрогнула от неожиданной реакции подруги, но твердо продолжила:

– Вчера ночью был убит учитель истории, звали Син Ши. В собственном кабинете. Полиция уже была на месте, но не обнаружила ни следов отпечатков, и других доказательств присутствия преступника. И более того – на теле жертвы не оказалось следов насилия! Это совсем не похоже на обычное убийство.

Короткий миг тишины повис в воздухе, а затем Ли Синьвэй ощутила холодок, пробежавший по позвоночнику, словно ледяная рука коснулась её кожи. Дрожь была мимолетной, но достаточной, чтобы разбудить её инстинкты. В голове закружился вихрь мыслей, сталкиваясь и перебивая друг друга, словно рой потревоженных пчел. Вопросы плодились и множились, не находя ответов. Почему именно это убийство выбивается из общего ряда? Почему оно окутано такой непроницаемой завесой тайны? Неужели за этим делом стоит кто-то настолько влиятельный, что способен скрыть правду от всех? Или же мотивы убийцы настолько запутанны и непредсказуемы, что разгадать их кажется невозможным?

Ли Синьвэй чувствовала, что стоит на пороге чего-то зловещего, и эта неизвестность пугала её больше всего. Ей предстояло распутать этот клубок загадок, прежде чем станет слишком поздно.

– Не знаешь, свободна ли Бай Хишань завтра? – вдруг спросила она.

Чжу Мэйху задумалась на мгновении, затем полезла в сумку, чтобы найти телефон. Открыв заметки, она произнесла:

– Хм, завтра в актовом зале департамента состоится собрание полицейских, сотрудников Городского Бюро и журналистов. Это связано со смертью Председателя Ду Сюэ.

Ли Синьвэй прищурилась.

– Передозировка таблетками? Той, о которой ты говорила недавно?

– Да, именно. Сотрудники Городского бюро снова перетянули это дело на себя, и никто из нас не рад этому. Бай и Чэн тоже в недоумении.

Легкий сквозняк от открытого окна пробегал по коже, вызывая мурашки и подчеркивая неприязнь оставаться в неведении. В воздухе витала слабая пелена неопределенности, словно сами стены не могли переварить тяжесть происходящего.

– Я займусь этим.

Чжу Мэйху подавилась этим заявлением. Она насторожилась, наклонив голову в любопытстве.

– Чем именно «этим»?

Тусклый свет лампочек в зале дома Ли Синьвэй мягко падали на ее лицо, создавая вокруг атмосферу «того самого фильма с эпичной музыкой».

Через секунду она подняла свой зловещий взгляд, глаза искрились адреналином, а губы распались в таинственной улыбке, как у злодея на экране:

– Я расследую убийство Учителя Син Ши.

Возле Департамента полиции Нанкина толпилась большая масса людей, смешиваясь в единую живую картину среди серых стен старинного здания. Полицейские в форме, служители Городского Бюро, охранники, журналисты и сотрудники Финансового отдела вместе с семьей председателя Ду Сюэ образовали какофонию* шепотов и вздохов.

Яркое солнце освещало каждый уголок, будто проникая в самые темные тайны, в то время как легкий ветерок приносил с собой предвкушение, словно воздух был пропитан ожиданием грядущих событий. Люди переглядывались, обсуждая свежие новости, а некоторые даже обменивались намеками на возможные версии расследования, метав свои взгляды в сторону входа, из которого неслышно вырывались тени неведомого.

– Осторожно, проходите, не толпитесь! – раздался строгий голос, пронизывающий гул переговоров.

Актовый зал, являвшийся самым большим помещением в департаменте, был готов принять гостей. Здесь традиционно проводились значимые собрания, торжественные церемонии и награждения. Пространство дышало коричнево-белыми тонами, а великолепная люстра, напоминающая о волнах, излучала теплый свет, создавая ощущение уюта. Сиденья, выстроенные по типу амфитеатра, были покрыты синей обивкой, что добавляло залу торжественности и величия. В воздухе ощущалось нечто особенное – момент, когда судьбы встречаются на распутье, когда каждое слово имеет значение, а каждая эмоция запечатлевается в памяти навсегда.

Народ продолжал приходить, словно несущиеся к воде реки, заполняя зал до крайности. Чэн Юнли, погруженный в свои раздумья, стоял на улице, затягиваясь очередной сигаретой, вдали от суеты департамента, наблюдая за тем, как мимо проносились люди с напряженными лицами и в парадной одежде. В его привычное одиночество ворвалась яркая вспышка. Девушка с живыми, искрящимися глазами, подобная солнечному лучу, пробившемуся сквозь серую пелену облаков, возникла рядом совершенно внезапно. Он даже не заметил ее приближения и невольно вздрогнул от неожиданности, ощутив мгновенный прилив адреналина. Ее появление разорвало тишину его мыслей, вырвав из омута сосредоточенности.

– Курим, инспектор? – с любопытством прозвучал её голос, мелодичный и звенящий. В её тоне чувствовалась легкая ирония и неприкрытое озорство, словно она наслаждалась эффектом, который произвела на него.

Чэн Юнли, все еще не до конца оправившись от испуга, закатил глаза, стараясь скрыть свое раздражение. Он машинально поднес сигарету к губам, ища в никотине хоть какое-то подобие спокойствия.

– Сяо Фан, ты меня напугала.

Сяо Фан была судебно-медицинским экспертом полиции Нанкина – среднего роста, с волнистыми тёмными волосами, которые развивались на ветру, словно легкие крылья. Она олицетворяла невинность и наивность, хотя ей уже стукнуло двадцать пять. Её карие глаза искрились жизнью, как звезды в безоблачную ночь, и в ней было нечто такое, что могло заставить даже самых серьезных людей расслабиться и улыбнуться.

– Курить здесь запрещено. Не можешь сдержаться, так что нервничаешь?

Вопреки распространенному стереотипу о судмедэкспертах, которых часто представляют мрачными и отстраненными, Сяо Фан излучала удивительное спокойствие и тепло. Её присутствие в лаборатории, пропахшей формалином и смертью, действовало, как успокоительное. Она несла в себе какую-то внутреннюю гармонию, позволяющую ей сохранять невозмутимость даже перед лицом самых ужасных зрелищ. Её светлая аура смягчала атмосферу, напоминая о жизни и надежде. И у неё была одна маленькая, но важная слабость – любовь к кофе. Аромат свежесваренного кофе стал для неё не просто бодрящим напитком, а настоящим тайным убежищем, моментом уединения и передышки в напряженном рабочем дне. Именно за чашкой кофе она могла отвлечься от мрачных образов, собраться с мыслями и найти в себе силы двигаться дальше. Запах обжаренных зерен стал своеобразным якорем, возвращающим её в состояние равновесия и комфорта.

– Да, немного.

Чэн Юнли заканчивал последнюю затяжку своей сигареты, в то время как Сяо Фан наслаждалась тем самым ароматным кофе, приготовленного в уютной кофейне неподалеку.

– Интересно, какой это уже по счету кофе? – с игривой усмешкой спросил он.

Сделав глоток, девушка с улыбкой ответила:

– Пятый.

Чэн Юнли:

– …

– Шучу, это мой первый кофе за день. Сяо Леян заглянул ко мне и угостил.

Инспектор Чэн медленно выдохнул сигаретный дым, тонкой струйкой растворяющийся в воздухе.

– Он прекрасно исполняет свои обязанности. Такой энергичный парень, как Ли Сяофу, который говорит: "Я ничего особенного, просто обычный человек!* – с ухмылкой подметил Чэн Юнли, разгоняя между ними тучку тусклости и добавляя щепотку своего скромного юмор.

Сяо Фан не смогла сдержать улыбку от очевидной фразы, точно описывающая ее младшего брата. Она представила его, с пышущим энергией лицом, в ярком костюме супергероя, который на самом деле просто сносит мусор по утрам.

Две кали воды, работающие бок о бок.

– В его возрасте я только и делал, что…

Только инспектор открыл рот, чтобы рассказать о бурной молодости, как к ним подошел помощник с лицом, перекошенным от тревоги.

– Инспектор, вам следует возвращаться. Скоро всё начнется.

Чэн Юнли, тяжело вздохнув, затушил сигарету, выбросив её в сторону, и подтолкнул эксперта:

– Пойдем, без нас не должны начинать.

Зал был полностью заполнен. Гул голосов напоминал тихое пение журавлей, которое, однако, переплеталось с нотками тревожного ожидания. Подобные моменты известны своим чувством солидарности и значимости. Здесь собрались представители власти, друзья и коллеги, чтобы отдать дань памяти тому, кто ушёл.

Все присутствующие были в парадной одежде: полицейские щеголяли в своих форменных костюмах, а приглашенные также не остались в стороне, превратив зала в настоящий парад «Единства Народа»*.

Инспектор Чэн и эксперт Сяо находились на балконе, откуда открывался завораживающий и одновременно подавляющий вид на множество людей, сконцентрировавшихся в зале. В первом ряду среди собравшихся находилась Бай Хишань, рядом с ней – глава следственного отдела, капитан Ванг Ки.

Этот мужчина является всеми любимым начальником следственного отдела. Он перешагнул порог шестидесяти пяти лет, выглядя, как будто вышел из модного циркового представления – со свежей стрижкой, но с головой, полной седых волос и мудрости. На его пиджаке сверкали значки, как медали на груди героя-ветерана, указывая на годы службы.

Журналисты разместились по обе стороны от рядов, фиксируя каждое мгновение на свои камеры. Среди них выделялась Чжу Мэйху, элегантно одетая в белоснежную рубашку и серый вязанный жилет, подчеркивающий ее фигуру, а волосы, уложенные в аккуратный хвост, говорили всей толпе: «Я здесь, чтобы работать, а не философствовать под кимоной»*.

На этом важном мероприятии она занимала главную роль, не только как наблюдательница новостей, но и как страж современного оборудования:

– Так, оборудование ставим вот здесь. Да. Аккуратно, пожалуйста.

Чжу Мэйху, казалось, была воплощением спокойствия и профессионализма. Её движения были точными и уверенными, а голос, несмотря на тихий тон, звучал так, что его невозможно было игнорировать. Она быстро осмотрела актовый зал, убедившись, что всё готово для съёмки, и кивнула своему оператору.

– Церемония начнется через пять минут, – произнесла она, бросив взгляд на часы. – Убедитесь, что все настроено правильно. И проверьте звук ещё раз!

Журналисты вокруг неё суетились, настраивая камеры и микрофоны, но Чжу Мэйху оставалась невозмутимой, как тихая река, текущая сквозь горы*.

– Сестрица Чжу*, – окликнул её один из коллег, подходя ближе, – ты уверена, что нам стоит снимать с этого ракурса? Может, попробовать с другой стороны?

Она слегка наклонила голову, но быстро покачала головой в уверенном решении.

– Нет, этот ракурс идеален. Мы захватим всё самое важное. Доверься мне.

Коллега кивнул, не сомневаясь в её словах. Чжу Мэйху славилась своим чутьём и умением находить лучшие кадры даже в самых сложных ситуациях. И не только… В самом деле, где-то поперхнулась та девушка детектив с фамилией «Ли», которая всегда оказывается в кадре, словно Пип из романа «Большие надежды». Присутствовали и военные, придавая событию особую значимость и ожидаемостью, словно невидимая нить напряжённого события окутывала всё вокруг.

Чэн Юнли внимательно оглядел весь зал, его взгляд скользил по лицам, улавливая малейшие оттенки эмоций. Он ощущал, как волнение пронизывает пространство, вибрирует в воздухе, заставляя покалывать кончики пальцев. Кто-то нервно теребил край платья, кто-то украдкой переглядывался с соседями, а кто-то, застыв в напряженной позе, старался скрыть свое волнение за маской невозмутимости.

– Как же здесь много народа.

– И не говори, – откликнулась Сяо Фан с легкой улыбкой, которая моментально исчезла, – Столько людей собралось, чтобы проститься с Председателем Ду Сюэ.

Внезапно прозвучала мелодия, означающая начало церемонии. На сцену вышел капитан Ванг Ки, его хрипловатый и серьезный голос, мгновенно привлек внимание всех присутствующих.

– Я рад приветствовать вас здесь. Искренне благодарю каждого из вас за то, что нашли время прийти, – произнес капитан, его слова отражали весомость момента. – Сегодня мы собрались, чтобы почтить память Председателя Ду Сюэ, главы финансового дела.

В зале повисла гробовая тишина: некоторые уже вытирали слезы, а другие ждали своего момента. Каждое слово капитана Ванг Ки было как дуновение холодного ветра, заставляющее каждого осознать, что потеря, переживаемая ими здесь и сейчас, была действительно значимой. Эмоции скорби, переплетались с воспоминаниями о человеке, который оставил незабываемый след в сердцах многих.

– Председатель скончался позавчера ночью у себя дома от передозировки медикаментов. Это известие вызвало настоящая буря обсуждений и слухов. Никто не ожидал, что смерть главы финансового отдела произойдет таким трагическим образом. Под подозрением оказался доктор Пэй Бо, личный врач председателя, который прописывал ему лекарства и устанавливал дозировки.

На экране появился слайд с изображением Пэй Бо, и кто-то в толпе тихо рассмеялся. По всей видимости, хотя бы один человек с черным юмором нашел в этом что-то смешное.

Капитан продолжал далее, объясняя, как важно выяснить все обстоятельства.

– А сейчас я хочу предоставить слово отцу председателя, Ду Цзы… – начал он, и в этот момент раздался громкий крик из толпы.

Кто-то не смог усядется на месте, вот и решил поделиться своим мнением…

– Вы поймали не того!

Громкий голос раздался так резко, что вся публика замерла, а капитан, растерянный и сбитый с толку, в замешательстве замолчал. Зал наполнилась трепетом и напряжением – никто не мог понять, кто это сказал и зачем выдал столь провокационное заявление.

Капитан в недоумении произнес:

– Из…извините?

– Вы поймали не того! – вновь произнесся голос, который так был знаком многим собравшимся здесь людьми.

А вот и наш «Пип» из романа Чарльза Диккенса…

– Ли Синьвэй?!… – вырвалось у Чэн Юнли, словно проклятье. В его голосе мгновенно смешались удивление, переходящее в шок, и ярость, грозящая выплеснуться наружу. Он не мог поверить своим глазам. Что она здесь делает? И почему она, черт возьми, лезет не в свое дело?!

Тем временем, Чжу Мэйху, стоявшая рядом с оператором и судорожно поглаживавшая лоб папкой с документами, словно это могло защитить её от надвигающейся бури, старалась держаться в тени. Она предчувствовала крупные неприятности, и больше всего боялась столкнуться с гневом Бай Хишань, начальника отдела. Она знала, что эта ситуация чревата последствиями.

– Ли… Синь… Вэй, – глухо и напряженно процедила она сквозь зубы. Она прекрасно понимала, что присутствие неугомонного детектива здесь может поставить под угрозу всю операцию.

В отличие от всеобщей паники, Ли Синьвэй выглядела поразительно уверенно и эффектно. На ней была надета простая, но стильная белая рубашка, заправленная в строгие черные брюки. На шее сверкала драгоценная подвеска – изящная роза из красного камня, добавлявшая образу нотку дерзости. Крепкие черные ботинки и бежевый тренч, небрежно накинутый на плечи, придавали ей вид героя боевика, готового вступить в схватку.

Казалось, все те навыки, которые она оттачивала, засматриваясь до дыр на бойцовские фильмы, наконец-то дождались своего звездного часа. Она чувствовала прилив адреналина и предвкушение предстоящей схватки. Сейчас или никогда.

– Вы прекрасно потрудились, но я вынуждена вас огорчить.

Не дожидаясь ни приглашения, ни разрешения, девушка уверенно двинулась к капитану, прокладывая себе путь сквозь плотную толпу. Она двигалась с грацией, словно танцуя, и ловила на себе смесь томных и недоуменных взглядов. Заметив знакомые лица, она одарила своих старых друзей лучезарной улыбкой, видя их потрясенные лица. Подойдя к микрофону, она слегка постучала по нему пальцем, проверяя звук, и, собравшись с духом, приготовилась начать свой доклад.

– Тот, кого вы поймали, это не Пэй Бо, а его брат-близнец – Пэй Ду.

Ее слова вызвали волну удивления и шепот среди гостей. Громкие сплетни и осуждающие взгляды разнеслись по залу. Капитан выдавил нервную улыбку гостьям и, крепко схватив девушку под локоть, поспешно увел её подальше от любопытных глаз.

– Ли Синьвэй, какого черта ты здесь делаешь?! Что ты забыла? Устала от отпуска?

Капитан Ванг явно был недоволен её появлением.

– Нет, меня всё устраивает – улыбнулась она с презрением. – Просто смотрю и размышляю, как вы без меня всё чаще падаете и непременно пытаетесь подняться.

Капитан Ванг хотел возразить, но девушка опередила его:

– То есть, Городское Бюро не позволяет вам подняться. Пока я не ушла в отпуск, всё шло прекрасно, а теперь…

Ли Синьвэй указала на проектор, на котором застыл портрет Председателя, выполненный в мрачных черно-белых тонах. Капитан Ванг, взбешенный, резко отмахнулся от проектора и, тыча пальцем в сторону девушки, злобно зашипел.

– Синьвэй, ты не имеешь права так внезапно вмешиваться! Здесь собрались влиятельные люди, мы не можем позволить себе позориться!

– Да вы уже позоритесь…

Ванг Ки:

– …

Капитан едва сдерживался от желания её прибить, едва не замахиваясь, давая понять девушке молчать, но в этот момент к ним подошла Бай Хишань с двумя сотрудниками полиции. Её выразительное лицо было полным недоумения и беспокойства.

– Так, что происходит? Ли Синьвэй, зачем ты здесь? Почему не в отпуске?

Ли Синьвэй притворно охнула от удивления и, нарочито приветливо помахав девушке, которая, казалось, с удовольствием присоединилась к их с капитаном словесной перепалке, произнесла:

– И тебе здравствуйте, зам-капитан Бай. Похоже, вы действительно соскучились по мне, – в её голосе звучала легкая усмешка, а уверенность, с которой она держалась, лишь усиливала и без того накалившуюся атмосферу.

Бай Хишань, в полном замешательстве, уставилась на дерзкую девицу, тщетно пытаясь разгадать её коварный план. Она хлопнула себя ладонью по лбу, словно пытаясь прояснить ситуацию.

– Никто не понимает, о каком брате-близнеце идёт речь?

– О самом обычном брате-близнеце. И если позволите, я всё объясню, – с непоколебимой уверенностью заявила девушка, снова разворачиваясь к зрителям и направляясь к трибуне.

Капитан резко рванулся вперед, отчаянно пытаясь остановить натиск молодого детектива.

– Синьвэй, стой! Это… это серьезная проблема!

Ли Синьвэй вышла к взволнованной публике, которая всё ещё обсуждала неожиданную новость, витавшую в воздухе, словно тревожный шёпот. Её появление, словно луч света, пронзивший сумрак, мгновенно приковало к себе внимание.

– Уважаемые дамы и господа, добрый день! Позвольте представиться. Я детектив Ли Синьвэй. Я не веду дело убийства Председателя Ду Сюэ, но пойманный убийца – не тот, кто должен отвечать за преступление.

Непонимание заполнило толпу, царила такая тишина, что можно было услышать, как стучат сердца собравшихся.

– Пэй Бо – молодой врач, родом из Нанкина. Он появился на свет в неблагополучной семье: мать, поглощенная алкоголем, и отец, изнуряющийся на свалке. Их жизнь была полна лишений, и оба родителя оказались не в силах прокормить двоих сыновей – Пэй Бо и Пэй Ду, два нерозлучных близнеца.

Эмоции толпы в этот момент можно описать как смесь шока, недоумения и напряжённого ожидания. Слова детектива Ли Синьвэй словно ударили по толпе, оставив её в оцепенении. Люди, собравшиеся в зале, замерли, их лица отражали растерянность и недоверие. Тишина, воцарившаяся после её заявления, была настолько плотной, что казалось, будто воздух стал тяжелее.

Некоторые переглядывались, пытаясь понять, что именно они только что услышали. Другие, сжав кулаки, напряжённо всматривались в детектива, ожидая продолжения. В глазах многих читалось недоверие: как убийца может быть не тем, кто должен отвечать за преступление? Это противоречило всему, что они знали до этого момента.

– Она спятила? Какие ещё близнецы? – возмутился Чэн Юнли, наблюдая за разворачивающейся сценой с балкона.

Сяо Фан выглядела совершенно растерянной, сбитой с толку нарастающим хаосом.

– Невероятно… Как они могли ошибиться и поймать не того?

Ли Синьвэй озарила торжествующая улыбка. Сделав шаг вперед, она взяла микрофон со стойки и медленно начала двигаться по сцене, привлекая все больше внимания

– Вероятно, вы задаётесь вопросом: почему арестовали не того человека? Позвольте объяснить, – она выдержала эффектную паузу, а затем, с гордостью в голосе, продолжила, – Да, рецепты выписывал и дозировку назначал доктор Пэй Бо Да. Но арестованный – это Пэй Ду, переодетый в брата.

В зале повисло смятение.

– Понимаете, когда ребенок растет в семье, полных тиранов и алкоголиков, его психика начинает ломаться. Он начинает сходить с ума. Вот и они, два брата-загадки. Один сражается с правосудием, в то время как другой строит тень всей игры.

Ее последние слова прозвучали полу-шепотом, заставляя мурашки пробежать по телу, а зловещая улыбка детектива только усиливала напряжение.

Капитан Ванг Ки и Бай Хишань были в полном шоке, осознавая возможные последствия. Чэн Юнли и Сяо Фан тоже не верили своим ушам, не зная, что делать в этой ситуации. Журналисты, что стояли и снимали происходящие, утопали в эмоциях непонимания и недоумения.

В этот момент к Ли Синьвэй подошел Тан Вэйдун. Мужчина, что славился своим непременным достоинством в Городском Бюро и статусом «Мишка-мальчишка»*

– Браво, детектив Ли! Браво! – громко аплодировал он, привлекая к себе внимание.

Его безупречно черный костюм, белоснежная рубашка под строгим галстуком были такими же безупречными, как и его манера поведения. Ли Синьвэй испытывала лишь недоумение и отвращение, глядя на него: его чистота ослепляла, но не могла скрыть его истинную сущность.

– Вы ведь знаете, что у вас нет прав на это дело?

Ли Синьвэй усмехнулась:

– А вы в курсе, что ошиблись? Вы же глава Городского Бюро! Как вы могли пропустить такую деталь? Уж если берете на себя дела полиции, будьте добры завершить их и не упускать таких мелочей. Ах, да, забыла… вы не достойны.

Уверенность никогда не покидала её. Детектив украдкой бросила взгляд на бедного капитана, который, казалось, в этот момент молил всех богов, чтобы Ли Синьвэй не выставили за дверь за её дерзкое поведение.

– Я вижу, вы очень бесстрашны, детектив Ли, – произнес глава Бюро, его черные волосы почти встали дыбом от ярости. Ли Синьвэй, в свою очередь, только улыбнулась, сверкая своими карими глазами и излучая уверенность.

В этот момент к ним подбежала Бай Хишань, дабы убрать с арены двух быков. Ну или же одного быка точно.

– Господа, чтобы избежать конфликта, мы окончательно передаем это дело вам, Господин Тан, – произнесла она, и взгляд Тан Вэйдуна, исполненный безмолвной страсти, встретился с глазами зама следственного отдела.

Это решение, возможно, стало единственным способом предотвратить дальнейшие конфликты и запутанности. Весь зал, полон эмоций и достигший новых пределов напряжения, затих, в ожидании следующего поворота событий.

– Забирайте. Я уже дала подсказку; впредь не допускайте таких ошибок, – Ли Синьвэй двинулась в сторону выхода, но вдруг остановилась, продолжая говорить, не оборачиваясь к собравшимся, – А лучше всего, пусть Городское Бюро больше не вмешивается в дела полиции.

Зал погрузился в шок. Никто даже и не смел предположить, что Бюро может просто отстраниться от ситуации, не потрудившись навести справки и разобрать все обстоятельства дела. Капитан Ванг Ки, стараясь успокоить начальника финансового отдела, который находился в ярости от бездействия Городского Бюро, с трудом сдерживал внутреннее раздражение. Чэн Юнли и Бай Хишань пытались успокоить растерянных гостей и коллег, осознавая, что ситуация вышла из-под контроля. Журналисты, что снимали все вокруг, начали создавать толпы гусей на ферме. Тем временем Тан Вэйдун, стоя в центре зала, погрузился в глубокие размышления о своем внезапном поражении, которое так стремительно обрушилось на него.

После завершения церемонии прощании с председателем, капитан и сотрудники полиции вернулись в отдел. Они вошли внутрь, и Ванг Ки, не сдерживая негодования, воскликнул:

– Найдите и притащите сюда Ли Синьвэй. Немедленно! – его слова звучали как удар, отражая его гнев и раздражение на все происходящее.

Тем временем Ли Синьвэй стояла у дверей департамента, наслаждаясь нежным, ласковым ветерком, который приятно холодил разгоряченное лицо после напряженного дня, полного головоломок и споров. Этот тихий момент, когда работа оставалась позади, был ей необходим. К ней, нарушая эту хрупкую идиллию, подошла Бай Хишань с серьезным видом, от которого веяло тревогой.

– Тебя ищет капитан, – произнесла она. В ее взгляде читалось что-то еще, словно она хотела предостеречь, но не решалась.

Ли Синьвэй, глубоко вдыхая свежий воздух, пропитанный ароматом вечерних цветов, чуть приподнялась на носочки, позволяя себе насладиться моментом свободы, прежде чем снова погрузиться в омут служебных дел. Она любезно ответила, стараясь сохранить беззаботный тон:

– Ага, сейчас подышу напоследок и пойду.

– Он в гневе и готов тебя прибить. Зачем ты пришла сегодня? Что побудило тебя вмешаться? – настойчиво допрашивала заместитель капитана, нетерпеливо ожидая ответа.

Ли Синьвэй тяжело вздохнула, поправила черные очки и с некоторой иронией произнесла:

– Мне просто нужен был повод прийти сюда и выяснить кое-что.

Бай Хишань поморгала глазами в недоумении. Ли Синьвэй всегда умела вносить свою индивидуальность в каждую ситуацию – с одной стороны, это была её удача, с другой стороны, все молились Амитабхе.*.

– Повод? Ты серьезно?

– Да, – сняв очки, детектив продолжила, вытирая уставшие глаза. – До меня дошел слух о загадочном убийстве одного учителя истории.

Когда Бай Хишань услышала эти слова, мгновенно поняла, о каком деле идет речь. Она тяжело вздохнула:

– Чжу Мэйху рассказала? Эта девица явно не умеет держать язык за зубами.

Раздраженные нотки в голосе Бай Хишань вызвали у Ли Синьвэй лёгкую улыбку – она не могла не посмеяться над излишней драматичностью, которая порой наполняла их жизнь. Зная, что сейчас лучше не злить подругу еще больше, она сложила руки на груди, приняла серьезное выражение лица и, понизив голос, произнесла. Такая серьезность, внезапно появившаяся на её обычно беззаботном лице, удивила бы даже самых внимательных слушателей.

– В любом случае, я хочу узнать об этом деле подробнее. Мне кажется, там есть за что зацепиться.

Бай Хишань взглянула на нее с откровенным удивлением, словно никак не ожидала такого поворота событий. Она вскинула брови и с сомнением в голосе спросила:

– Только не говори мне, что ты собираешься взяться за это дело? После всего, что произошло?

– В яблочко, – пронзительно щелкнув пальцами, ответила детектив, её глаза загорелись азартом, полные решимости докопаться до истины, несмотря на возможные последствия.

Хишань раздраженно отвернулась, понимая, какие неприятности, а то и беду, могут ожидать её импульсивную подругу впереди. Ей оставалось только надеяться, что на этот раз Ли Синьвэй не перейдет черту.

– Ты ведь понимаешь, что капитан не даст тебе разрешения? Я ничем не смогу помочь, – с настойчивостью, приближаясь к девушке, зам-капитан пыталась донести до неё, что такая идея крайне маловероятна.

– А вы в курсе, что если дело возьмет наш любимый инспектор Чэн и сотрудники Городского Бюро, то ваша репутация опять окажется под угрозой? – с усмешкой произнесла Ли Синьвэй, вызывая у Бай Хишань легкое замешательство. – Именно поэтому я здесь. И сейчас собираюсь поговорить с капитаном.

Её уверенность и непоколебимость волновали, создавали вокруг неё ауру, которая была одновременно манящей и угрожающе-отталкивающей. Ли Синьвэй понимала, что её ждет трудный разговор, но в глубине души знала, что должна рискнуть. Это дело могло быть ключом к множеству ответов, которые все еще оставались неясными. Сдерживая волнение, она шагнула вперед, настраивая себя на предстоящую встречу с капитаном.

Примечание автора:

*Метафора «птица в небе летает высоко, но даже она прячется от шторма» (空中的⻦⼉⻜得再⾼，也会躲避⻛暴, Kōngzhōng de niǎor fēi de zài gāo, yě huì duǒbì fēngbào) в китайской культуре несет в себе многослойный смысл, выходящий за рамки простого описания поведения птицы. Метафора намекает на то, что жизнь полна взлетов и падений. Шторм символизирует трудные времена, а укрытие – временное облегчение и период восстановления. Важно понимать, что после шторма всегда приходит затишье, и можно снова подняться ввысь.

*Маджонг (⿇將 / ⿇将, májiàng) – это настольная игра с костями (плитками), происходящая из Китая. Она обычно играется четырьмя игроками (хотя существуют и другие варианты). Игра сочетает в себе элементы стратегии, навыков, расчета и, в определенной степени, удачи. Цель игры – собрать выигрышную комбинацию плиток, называемую "маджонг". Эта комбинация состоит из определенных наборов, пар и, в зависимости от варианта игры, других специальных комбинаций.

*Какофония (от греч. κακός – плохой, дурной и φωνή – звук) – это бессмысленное, неприятное для слуха сочетание звуков, беспорядочное их смешение; нестройное и резкое звучание.

*"Я ничего особенного, просто обычный человек!” (我没什么特别的，只是个普通⼈! Wǒ méi shénme tèbié de, zhǐshì gè pǔtōng rén!) – скромность считается добродетелью, и люди часто принижают свои достижения, чтобы избежать обвинений в хвастовстве или высокомерии. Ли Сяофу может искренне верить в свою обыкновенность или же просто проявлять скромность, следуя культурным нормам.

*Парад "единства народа" – это публичное мероприятие, часто массовое шествие или демонстрация, организуемое с целью подчеркнуть и продемонстрировать предполагаемое единство различных социальных групп, этносов, регионов или политических сил, составляющих население страны или иной территории

*"Я здесь, чтобы работать, а не философствовать под кимоной" – означает, что говорящий сосредоточен на практических задачах и конкретной работе, а не на отвлеченных размышлениях или теоретических дискуссиях. Он не хочет тратить время на пустые разговоры, бесполезные споры или бесплодные рассуждения.

*"как тихая река, текущая сквозь горы" (像⼀条静静地流淌在⼭间的河流 – xiàng yī tiáo jìng jìng de liútǎng zài shān jiān de héliú) – Тихая река, не бурная и не шумная, указывает на спокойствие и сдержанность. Несмотря на это, она неуклонно течет, прокладывая себе путь сквозь твердые горы. Это символизирует внутреннюю силу, терпение и настойчивость. Человек или ситуация, описываемая этой метафорой, может казаться спокойной на поверхности, но обладает огромной внутренней мощью и решимостью.

*"Сестрица Чжу" (姐姐朱 – Jiějie Zhū) – Старшая сестра. Это уважительное обращение к женщине, которая старше говорящего.

*Статус "мишка-мальчишка" (熊孩⼦ – xióng háizi) в Китае имеет четкое и обычно негативное значение. Это не про милого плюшевого мишку, а про непослушного, избалованного, плохо воспитанного ребенка, который доставляет проблемы окружающим.

*Амитабха (санскр. अिमताभ, кит. 阿彌陀佛 Āmítuó Fó, яп. 阿弥陀仏

Глава 3. Дело №103. Убийство учителя

Ли Синьвэй вернулась в свой родной департамент, в следственный отдел, каждый угол которого хранил в себе воспоминания о её работе. Здесь она провела много времени, и каждая деталь напоминала ей о достигнутых успехах, трудностях и важных моментах её карьеры.

Помещение восхищало своими мраморными стенами и изысканными плитками, излучая атмосферу роскоши и профессионализма. Величественная люстра придавала входу ауру торжественности и важности, а по бокам располагались уютные раздевалки, где сотрудники могли отдохнуть, и небольшой лестничный проем, который вел на верхние этажи. Поднявшись по ступеням, Ли Синьвэй увидела ресепшен, где сотрудники трудились, отвечая на непрерывные звонки и принимая посетителей. С обеих сторон находились высокие лестницы, ведущие к следственному отделу – пространству, наполненному активной деятельностью и энергией. Ностальгия накрыла её, когда она вспомнила свои первые дни работы в этом отделе, полные волнений и надежд.

Внутри царило пространство, состоящее из нескольких открытых офисов, в центре которых располагались рабочие места полицейских, усердно трудившихся после совещания в актовом зале. По углам стояли шкафы для документов, столики с закусками и напитками, а также кулер с водой, чайник и кофе-машина – всё это создавало уютную атмосферу для плодотворной работы. Отдел имел специальные комнаты для допросов и важных заседаний, где решались судьбы дел, которые иногда определяли жизнь и смерть. Кабинет зам-капитана Бай Хишань находился неподалёку от центра, рядом с кабинетом капитана, и был таким же пропитанным атмосферой серьезности и профессионализма.

Подходя к кабинету Ванг Ки, Ли Синьвэй столкнулась с довольно внушительной толпой. Все присутствующие, полные удивления и легкого страха, с любопытством уставились на неё, словно предчувствовали, что может произойти, когда она ступит в кабинет капитана. Но, сохраняя невозмутимость и уверенность, она лишь усмехнулась и, решительно указывая на дверь, спросила:

– Капитан там, верно?

В ответ новобранцы и сотрудники дружно кивнули, не в силах отвести взгляд от уверенной и спокойной фигуры детектива.

– Ну что ж, удачи мне, – с легким задором проговорила она и, помолившись всем богам, решительно вошла внутрь, настраиваясь на предстоящий разговор.

Кабинет капитана выделялся среди прочих, словно оазис спокойствия и уюта. Здесь царила простота, в сочетании с теплом домашней атмосферы: уютный диванчик, свежие цветы и аккуратный столик с чайником, где располагались чашки для чая и кофе, а также сладкие конфеты для гостей. Главное украшение комнаты – массивный стол из дерева, окружённый комфортными креслами, на котором лежали документы, канцелярские принадлежности и искренние фотографии, запечатлевшие важные моменты совместной работы. Капитан проводил множество часов в этом святилище, поэтому тут находились и шахматы, на которых когда-то с увлечением играли он и Ли Синьвэй. Стены были усыпаны стеллажами и шкафами, полными книг, снимков их совместных расследований и наград, которые они завоевали вместе, преодолевая трудности и раскрывая запутанные дела. Особое место занимала золотая грамота, сверкающая гордостью за выдающуюся полицейскую работу и высокую должность капитана. Этот кабинет стал не просто рабочим пространством, а отражением его души, наполненным воспоминаниями, теплом и множеством мелодий, звучащих в тишине.

Капитан стоял у стеллажа, вглядываясь в одну фотокарточку, окружённую миниатюрными цветами и свечами. На этом снимке – юный капитан, обнимающий молодого человека, который был важен как для него, так и для детектива Ли. Этот момент был полон глубокой эмоциональной связи, воспоминания о которой часто мучили капитана.

– Твой отец всегда был упрям и лез не в свои дела. Ты унаследовала это от него, – произнёс капитан Ванг Ки, обернувшись к Ли Синьвэй.

Бежевый тренч, словно броня, все еще скрывал ее фигуру. Руки в карманах судорожно сжимали что-то, а кулон в виде красной розы – символ надежды или, может быть, отчаяния – ловил ускользающие лучи солнца. В глубине души она надеялась, что готова к тому, что произойдет в этом кабинете. Но правда была в том, что она едва ли была к этому готова.

– Яблоко от яблони, – пробормотала девушка, опустив взгляд, полная чувства вины и непонимания. Капитан, охваченный яростью от сегодняшнего представления, стараясь сдержаться, ощущал, как его терпение на грани.

Тяжело вздохнув, он спросил:

– Зачем ты это устроила?! Хотела блеснуть своими фантастическими способностями детектива?! Ты понимаешь, какие у нас теперь проблемы? Городское бюро уже на нас нацепилось, а ты только добавляешь масла в огонь!

Раскатистый крик капитана Ванг Ки сотрясал стены, проникая даже в соседние отделы. Эхо его гнева, казалось, вибрировало в самом воздухе, заставляя бумаги на столах мелко дрожать. В коридоре, затаив дыхание, новобранцы с трудом сдерживали любопытство. Их взгляды, полные напряжения и тайного предвкушения, то и дело скользили в сторону кабинета капитана, словно магнитом притягиваемые к источнику этого громоподобного возмущения.

Неожиданно подошел инспектор Чэн, расталкивая это безмолвное скопление оболтусов, и его резкий голос пронзил напряженную тишину.

– Эй, расступитесь! Что здесь твориться?

Один из новобранцев, не скрывая злорадства, с ухмылкой бросил объяснения, явно рассчитывая на поддержку коллег. Но его надежды разбились о суровую реальность, когда Чэн Юнли наградил его смачным подзатыльником.

– Делом займитесь! Бездельники!

По его приказу, как по сигналу, сотрудники ринулись на свои места, расправляя планки в блокнотах и собирая документы, которые, казалось, внезапно соскучились по своим хозяевам. В офисе раздались шорохи бумаги, открывающихся файлов и стуки клавиш, наполняя пространство энергией сосредоточенной работы.

Чэн Юнли украдкой бросил взгляд на дверь, за которой, судя по всему, шла жаркая отповедь. Любопытство неумолимо росло, подталкивая к рискованному подслушиванию. Что же такое обсуждают капитан следственного отдела и эта прославленная детектив из самого Нанкина?

В кабинете царила не тишина, а потрясенная атмосфера, как будто в воздухе разгорался огонь. Это касалось не только Ванг Ки, который кроме раздражения еще испытывал гнев к ситуации, но и Ли Синьвэй, которая, стараясь успокоиться, искала способ погасить пожар своего гнева. Ее сердце бешено колотилось, а мысли расплетались, как сцены из ненавистного фильма, который она не могла выключить.

– Капитан Ванг, то, что произошло сегодня, – моя вина. Признаю. Но то, что Городское Бюро вновь забрало дела полиции, – это уже абсурд, – с решимостью произнесла она, акцентируя последние слова, что вызвало еще более суровый взгляд капитана.

В глазах Ванг Ки читалась тоска по справедливости и четкому пониманию, что происходит в их профессиональном мире.

– Следи за словами, Ли Синьвэй…

– Бюро не дает нормально работать нашим сотрудникам! Они каждый день работают, как волки, а в итоге Бюро просто присваивает наши дела, совершая катастрофические ошибки!

Ли Синьвэй больше не могла сдерживаться. Ярость сорвалась с цепи, и в воздухе снова запахло конфликтом. Лёгкий озноб страха пробежал по коже, но буря, копившаяся годами, уже не остановить. Судебные проигрыши, унижения, которые годами терпел следственный отдел – всё это обрушилось на неё, как ледяная волна. Это был не просто гнев, это жажда справедливости, требующая выхода.

– Синьвэй… – капитан стремился вернуть спокойствие, однако девушка не дала себя остановить.

– Они не дали моему отцу завершить расследование! Всегда палки в колеса вставляли, твердили, что мы, полиция, лишь жалкое дополнение к всемогущему Городскому Бюро. А что вышло в итоге? Отец умер, истина похоронена! И если так будет продолжаться, мы все рухнем в эту пропасть! Времени вспять не повернуть, преступление не раскроется, и справедливость останется не свершенной!

Голос детектива сорвался, в нем прозвучала неприкрытая боль и отчаяние. Каждое слово эхом отзывалось в ее сердце, словно старая рана, которую вновь и вновь вскрывают, орошая соленой кровью ее душу. За каждым словом стояла тень отца, его несбывшиеся мечты, и клятва, которую она теперь обязана сдержать.

Ли Синьвэй стояла, дрожа от легкого накала страха и болезненных воспоминаний того мрачного дня, которые до сих пор были свежи в её сознании. Прошло шесть лет с тех пор, как она смогла раскрыть дело его смерти, но в тот момент Городское Бюро, увы, забрало его себе без объяснений и даже без извинений. С тех пор детектив испытывала к ним неприязнь и негодование, и это продолжало разъедать её изнутри.

Капитан, потерев переносицу, наконец заговорил:

– Присядь и выслушай меня, Синьвэй.

Ярость клокотала в Ли Синьвэй, подталкивая к импульсивным действиям. Она упрямо колебалась, с трудом сдерживая бурю эмоций. Но, взяв себя в руки, сделала глубокий вдох, пододвинула стул и села. Она чувствовала, что в этом разговоре скрыта некая критически важная информация, и понимала, что необходимо во всем разобраться, прежде чем эта напряженная ситуация выйдет из-под контроля, и последствия станут необратимыми.

– То дело с твоим отцом – завершено. Да, ты его завершила, но то, что Бюро забрало это дело себе, не радует ни меня, ни остальных. Но мы ничего не можем с этим поделать.

Капитан говорил спокойным голосом, хотя внутри всё клокотало от беспокойства. Он пытался создать более легкую атмосферу. Но каждое слово давалось ему с трудом, каждая улыбка казалась фальшивой. Натянутые нити неопределенности так и резонировали в воздухе, ощутимые даже для него самого. Он знал, что его усилий недостаточно, что он не может скрыть от них правду. Он просто тянул время, надеясь на чудо.

Ли Синьвэй знала этого старика с детства. Капитан был лучшим другом её отца, и им предстояло пройти через множество испытаний вместе. Они оба начали свой путь от стажеров в полиции до опытных детективов, деля радость каждой раскрытой загадки. В честь успешных расследований они устраивали скромные пиршества, где мама Ли Синьвэй радовала всех вкусными блюдами. Эти теплые и безмятежные времена остались для девушки источником утешения, но также они стали напоминанием о скоротечности жизни и любви, утраченной слишком рано.

– Даже если бы у меня было желание отправить все к черту, я не вправе этого сделать. Так требует правительство…

Эти слова пронзили детектива как электрический разряд.

– Правительство? – уточнила она.

– Правительство.

Ли Синьвэй резко дернулась, словно от удара. Недоумение и шквал вопросов отразились в ее глазах. С новой силой ее захлестнула ярость, подчеркивая всю серьезность услышанного.

– Постойте! Получается, Правительство само покрывает Городское бюро?! Да это же абсурд!

– Я совершенно серьезен, Синьвэй. То, что произошло сегодня, выставляет в дурном свете не только Городское бюро, но и бросает тень на само Правительство!

Ли Синьвэй нервно покусывала пальцы, пытаясь осознать масштаб происходящего. Она не могла представить, что Правительство располагало такими поразительными методами, и что вся машина системы имеет свои потайные механизмы. Все это казалось безумным.

– То есть, выходит, что падает не только бюро, но и Правительство? – усмехнулась она, но Капитан Ванг посмотрел на неё с непреклонным взглядом. – Ладно, извините.

Капитан, откинувшись в кресле, выпустил глубокий вздох, который свидетельствовал о его усталости. Столько лет в этих стенах – кто бы не стал устал?

– Ты – лучшая детектив полиции нашего города, раскрыла множество дел как в команде, так и в одиночку. Почему ты ведешь себя так? – с лёгким недоумением и интересом спросил капитан, пытаясь разгадать её противоречивые чувства.

Ли Синьвэй, перекинув ногу на ногу и улыбнувшись, ответила:

– Это мой стиль.

Ванг Ки усмехнулся, и улыбка сама собой расцвела на его лице.

– Стиль… Молодёжь сейчас прославилась своими уникальными «стилями».

Девушка не смогла сдержать смех, и в её глазах вновь промелькнул озорной огонек. На мгновение ее окутало чувство легкости и беззаботности. Но этот момент быстро угас. Ли Синьвэй была полна решимости перейти к серьезному разговору, к тому, ради которого она так долго шла.

– На самом деле, капитан, я пришла узнать об одном деле.

«Серьезное начало – залог интересного конца» – подумала она, пристально взглянув на капитана, который с недоумением пытался осмыслить её слова.

Ванг Ки, погруженный в свои мысли, вдруг заметил решительный взгляд Ли Синьвэй, устремленный на него.

– Я узнала о деле убийства учителя Син Ши. Могу я его взять?

Капитан Ванг Ки был ошеломлен ее внезапным заявлением. Он удивленно вскинул брови, словно не веря своим ушам.

– О… откуда ты узнала об этом деле?

По мнению Ванг Ки, это было деликатное и запутанное дело, о котором знали лишь избранные. Как информация могла просочиться к ней? И почему именно это дело привлекло ее внимание? Он не мог не задаться этими вопросами.

Детектив усмехнулась черпая утешение в собственном каламбуре.

– Птички нашептали.

Капитан Ванг, по-прежнему смотря на неё с округлёнными глазами, не мог не задаться вопросом, откуда это хитрая лиса успела подслушать такое.

– Это дело я передаю инспектору Чэну, тебе не отдам! – уверенно заявил он.

Ли Синьвэй, отбросив всякую формальность, начала по-детски упрашивать, ее голос звучал взволнованно и настойчиво:

– Ну, пожалуйста, капитан Ванг, ну дайте мне шанс! Я обещаю все тщательно расследовать. Я готова потратить все свое время, все свои силы, чтобы разгадать эту загадку! Это очень важно для меня!

Детектив искренне пыталась убедить своего начальника, всеми силами демонстрируя свое жгучее желание получить это поручение. Но ее интуиция, обостренная годами работы, подсказывала, что ситуация была далеко не простой, что за этим делом скрывается нечто большее. Ванг Ки, однако, оставался непреклонен, отмахиваясь от ее просьб и уговоров, словно от назойливой мухи.

– Ты не будешь заниматься этим делом, Синьвэй, тем более в одиночку. Я тебе этого не позволю! Это слишком опасно и сложно.

Ли Синьвэй, упрямо сопротивляясь, не собиралась сдаваться так просто. Она знала, что если дело попадет в руки инспектора Чэна, то его решение затянется на долгие месяцы, станет непозволительно долгим и скучным, полным бюрократических проволочек. Характер инспектора Чэн Юнли, его медлительность и педантичность, явно тому подтверждали. Она чувствовала, что время играет против них, и нельзя терять ни минуты.

– Пожалуйста, капитан. Чэн Юнли – баловень, который любит выпендриться, а я – самая быстрая и лучшая детектив!

Ли Синьвэй сияла, восхваляя себя и свою преданность делу. Если не похвалишь себя, никто не сделает это за тебя, и она знала, что заслужила каждый комплимент, который могла произнести.

– Спешка редко приводит к успеху, особенно в расследовании такого серьезного и, признаться, странного убийства, – заметил капитан Ванг, его жесткое лицо исказилось от беспокойства, брови сошлись на переносице.

– Именно поэтому я и хочу взяться за него! – возразила детектив, подавшись вперед и опираясь руками о стол. Сердце ее колотилось от предвкушения. – В этом деле нет очевидных следов, нет явных улик. А это значит, что за ним скрывается что-то гораздо большее, что-то, что нужно раскопать. И это меня захватывает!

Капитан внимательно смотрел на неё, замечая в её карих глазах энергию, жажда работы. Долгий отпуск угнетал её, заставляя медитировать среди цветочных плантаций дома, где она бродила с мыслями о делах, ожидая, когда всё это вновь станет реальной жизнью.

– Ладно, – наконец согласился капитан, вздыхая, – но лишь с условием, что ты не будешь одна. Берешь инспектора Чэна с собой. И доложи все это Бай Хишань. Она берёт ответственность за тебя.

Ли Синьвэй, услышав одобрительную речь капитана, не смогла сдержать восторга от очередной победы в своей игре.

– Спасибо, капитан! Я в долгу перед вами!

Капитан Ванг Ки улыбнулся, стараясь стереть пот с влажного лба. Разговор с Ли Синьвэй сильно его напряг, хотя, возможно, дело было и в возрасте…

– Упертая ты, девчонка.

После битвы с капитаном Ли Синьвэй сверкала, словно фейерверк, насыщая небеса яркими цветами. Её внутреннее пламеня было не менее огненным, чем её внешние проявления. Выйдя из кабинета, она заметила, что все погрузились в свои дела, и, не желая тратить драгоценное время, направилась к заместителю капитана Бай Хишань.

Осторожно постучав в дверь, она вошла, произнося с улыбкой:

– Эта была не долгая битва, поэтому…

Окаменевшие слова застряли комом в горле Ли Синьвэй, когда она увидела собравшихся в кабинете. Встреча обещала быть более официальной, чем она предполагала. Бай Хишань, гроза преступного мира, сидела за своим рабочим столом, подписывая документы. Неподалеку, скрестив руки на груди, хмурился инспектор Чэн Юнли, а в углу, словно тень, примостилась Сяо Фан. Сердце Синьвэй екнуло. Она не видела их целую вечность. В памяти мгновенно всплыли обрывки воспоминаний – совместные расследования, опасные перестрелки, победные улыбки и горькие потери…

– Чего застыла в дверях? Заходи, раз уж постучала, – властно, но с ноткой теплоты в голосе, велела Хишань, приглашая девушку внутрь, под удивленные и заинтересованные взгляды коллег.

Ли Синьвэй на мгновение избавилась от нахлынувшего смущения и, взяв себя в руки, вернулась к привычной уверенности. В конце концов, она детектив, и такие мелочи не должны её выбивать из колеи.

Бай Хишань, не отводя взгляда, приподняла бровь, словно сканируя ее насквозь:

– Что сказал Ванг Ки?

Ли Синьвэй бросила поочередные взгляды на каждого присутствующего, оценивая их реакцию, а затем, уголки её губ дрогнули в той самой зловещей усмешке, от которой у многих преступников мурашки бежали по коже.

– Он передает это дело мне.

Чэн Юнли не смог сдержать своего недовольства, которое отразилось на его лице. Его глаза расширились от удивления и возмущения.

– Что?! Мы уже начали работать над ним! Мы потратили кучу времени и сил на сбор информации, а ты, как снег на голову, свалилась и все перечеркнула!

– А ты, как был ворчливым ребенком, так и остался, – съязвила детектив, не собираясь уступать в этой словесной перепалке. Старые привычки берут свое.

Чэн Юнли:

– …

– Да знаешь, что… – начал он, готовый разразиться тирадой, но был прерван.

Бай Хишань, с грацией пантеры, резко встала с кресла. На ее лице читалось крайнее раздражение. Казалось, она готова яростно швырнуть тяжелую папку документов в этих двоих, словно одним решительным движением решая все проблемы.

– Хватит! Вы оба ведете себя, как дети малые, а я за вами присматриваю, как мать-одиночка. Хоть бы один раз проявили элементарное уважение к старшим!

Тем временем, Сяо Фан, наблюдатель со стороны, сидела в стороне, мирно потягивая свой чай из фарфоровой чашки, словно не замечая назревающего конфликта. Ее лицо оставалось непроницаемым, как всегда. Казалось, ничто в этом мире не могло вывести ее из равновесия. Только тонкий аромат жасмина выдавал ее присутствие в комнате.

Бай Хишань действительно воспринималась в отделе как заботливая мать, оберегающая своих сотрудников от жестокого капитана и других серьезных проблем. Она пользовалась всеобщим уважением. Ей пришлось пройти через множество трудностей, чтобы заслужить звание заместителя капитана и помогать своему коллективу. Бай Хишань не просто управляла, она вдохновляла, создавая вокруг себя атмосферу взаимопомощи и доверия. В коллективе её уважали не только за достижения, но и за человеческие качества, которые делали её невероятной личностью.

– Прямо детский сад на выезде, а не отдел расследований. Весело тут у вас, – заметила Сяо Фан, отстраняясь от стола и направляясь к ним с чашкой чая в руке. В ее голосе звучала легкая ирония, но без тени осуждения.

Детектив, внезапно преобразившись, радостно воскликнула, её глаза заискрились неподдельной радостью. С искренним энтузиазмом она обхватила её ладонь своими руками, словно выиграла в лотерею.

– Ох, Сяо Фан, как же я по тебе соскучилась!

Встреча с ней всегда была для Ли Синьвэй глотком свежего воздуха. Сяо Фан ответила ей теплой, едва заметной улыбкой, и ее присутствие, как всегда, внесло в напряженную атмосферу комнаты нотку спокойствия и умиротворения. Казалось, вокруг нее рассеивается любой негатив.

Во время отпуска Ли Синьвэй почти не покидала стены своего дома, предпочитая уют домашнего уединения. Единственным нарушителем её спокойствия была Чжу Мэйху, которая постоянно уговаривала её выйти на прогулку. Но детектив, отмахиваясь, отвечала: «Дома так хорошо и спокойно. Мне уже хватило этой людской суеты». Но, несмотря на внешний успех, сама она все равно сидела и грызла ногти, заглушая внутренний дискомфорт. В глубине души она понимала, что поймать какую-нибудь мелкую "преступную тушу" – это лишь временное облегчение, а не настоящая победа.

– Вы все резко собрались. Прямо как в добрые старые времена!

Сяо Фан мягко улыбнулась, поправляя свой безупречно белый халат и немного небрежный, но от этого не менее очаровательный пучок на затылке.

– Я заскочила проведать Бай и отдать ей результаты экспертизы. Скоро вернусь обратно в свой морг, – произнесла она с легкой грустью. Работа в ее отделе не оставляла времени на личную жизнь.

Ли Синьвэй угрюмо хмыкнула в ответ. Она знала, что Сяо Фан допоздна пропадает в экспертном отделе, практически живя там. Детектив не могла не заметить, что ее кожа стала немного бледнее, потеряла здоровый румянец от постоянной нехватки сна и витаминов.

– Ты выглядишь уставшей, вся такая бледная, словно сама недавно встала из гроба, – не удержалась от замечания Ли Синьвэй.

Сяо Фан, усмехнувшись, словно отшучиваясь, произнесла:

– Я просто поддерживаю контакт с трупами, – допив свой чай, она поставила чашку на стол и добавила, – Спасибо за угощение, мне пора возвращаться к своим подопечным. Рада была снова вас увидеть, добро пожаловать обратно в строй.

Легко стукнув детектива по плечу, Сяо Фан исчезла из кабинета, оставив за собой едва уловимый аромат жасмина, смешанный с горьковатыми нотками кофе и слабым запахом формалина. Ее уход оставил ощущение легкой пустоты и осознания того, что у каждого из них своя, порой очень тяжелая, но важная работа.

В кабинете, словно после мимолетного визита ангела, остались лишь Бай Хишань, Чэн Юнли и сама Ли Синьвэй. Атмосфера вновь наполнилась напряжением и сосредоточенностью. Им предстояло погрузиться в пучину преступного мира, распутать сложный клубок лжи и насилия. Как же детективу Ли этого не хватало…

– Ладно, не будем тратить время впустую, – властно произнесла Бай Хишань, вновь занимая свое место за массивным дубовым столом, который казался центром управления всем отделом. Она извлекла из стопки бумаг черную папку с документами, перевязанную тонкой черной лентой. На обложке, словно зловещее предупреждение, красовалась надпись белыми, траурными буквами: «Дело № 103. Убийство Учителя».

Протянув папку Ли Синьвэй, Бай Хишань коротко кивнула, призывая ее к действию. Детектив взяла папку, ощущая ее вес в руках. Открыв ее, она тут же погрузилась в тщательное изучение фотографий с места преступления, отчетов судмедэкспертов и многочисленных пометок, сделанных аккуратным почерком Чэн Юнли. Каждая деталь, казалось, кричала о жестокости и хладнокровности убийцы. Ей предстояло разгадать загадку, скрытую в этих уликах, найти того, кто посмел посягнуть на святое – наставника, учителя.

Рядом с изображением жертвы значились имя и фамилия, дата рождения, место проживания, возраст, рост и вес. Жертву звали Син Ши – учитель истории и выдающийся ученый, преподаватель знаменитого «Университета Наук и Исследований» в Нанкине. Мужчина, достигший почтенного возраста, имел небольшую сединку в черных волосах и длинные усы, придающие ему серьезный вид. Он выглядел таким же умным, как и его достижения. В день своей трагической смерти он был одет в простую серую рубашку с закатанными до плеч рукавами, черные брюки и обычные туфли. Перелистывая страницы, Ли Синьвэй наткнулась на фотографию, где было множество студентов, что пробудило в ней воспоминания о собственном опыте в университете. «Возможно, он был куратором…»

– Есть подозреваемые? – спросила детектив, завершив изучение папки.

– Мы решили допросить группу, которую он курировал, – ответил Чэн Юнли, подмечая одну догадку, – Ребята были активными и очень любили своего наставника. Но только один из них показался подозрительным.

– И кто же это?

Инспектор Чэн вновь открыл папку и указал на фотографию, фиксируя взгляд на одном студенте, выделяя его из остальных.

– Вэнь Су – студент второго курса, обучающийся на биологическом факультете. Девятнадцатилетний юноша, худощавый и с яркой улыбкой, с растрепанными волосами, неуклюже лежащими на лбу. Одет, как и подобает ученикам его возраста; только бежевый рюкзак на поясе будто выделял его среди прочих.

Ли Синьвэй, не отрываясь, вглядывалась в фотографию жертвы. На снимке был запечатлен молодой человек с мягкими чертами лица и немного рассеянным взглядом. Одет он был просто и скромно, без намека на вызывающий стиль или принадлежность к каким-либо группировкам. Обычный студент, каких тысячи. В отчетах значилось, что по характеру он был тихим и замкнутым, настоящим скромнягой, неконфликтным и отзывчивым.

– И в чем ты подозреваешь такого безобидного на первый взгляд парня? – с сомнением в голосе спросила Ли Синьвэй, обращаясь к инспектору.

– На допросе он вел себя иначе, чем остальные. Его охватывало волнение, и он постоянно уклонялся от прямых ответов, но в его глазах читалось желание что-то рассказать, словно он знал больше, чем говорит.

Детектив внимательно вслушивалась в слова Чэн Юнли, словно пытаясь уловить в них скрытый смысл, невидимый на первый взгляд. Она вновь взглянула на снимок, всматриваясь в лицо студента, размышляя о том, что могло скрываться под маской его дружелюбной и невинной внешности.

– На этой фотографии он стоит рядом с учителем, чуть ли

не в объятиях. Судя по выражению лица, можно предположить, что Вэнь Су был его любимчиком.

Ли Синьвэй пробежала глазами по остальным материалам в папке, которые, казалось, только запутывали и без того мутную картину. Вздохнув, она вернула папку в руки Чэн Юнли, почувствовав, как тяжесть нераскрытого дела давит ей на плечи.

– Я хочу лично посетить место преступления и допросить этого студента еще раз.

Бай Хишань, до этого казавшаяся погруженной в свои мысли, мгновенно встрепенулась, услышав слова Ли Синьвэй. Она поправила свои безупречно уложенные волосы и, уверенно указывая на дверь обоим детективам, произнесла командным тоном:

– Вперед. Вы оба направляетесь к месту преступления в Университет и беретесь за расследование. Берите все необходимое и немедленно отправляйтесь. Время не ждет.

– Да, Капитан! – ответили одновременно Ли Синьвэй и Инспектор Чэн, ощущая прилив адреналина и готовность к действию.

Первым из кабинета вышел несколько недовольный Юнли, плотно сжав губы. Судя по его хмурому виду и резким движениям, он был крайне недоволен текущей ситуацией и перспективой дополнительных усилий. Оно и понятно: Чэн Юнли был известен своим методичным подходом, предпочитал работать по отлаженным схемам, копаясь в деталях, а не гоняться за призрачными уликами. Этот человек любил работать в одиночку, методично и в тишине, ну или, по крайней мере, без импульсивного, вечно ищущего подвох присутствия детектива Ли, чья интуиция часто шла вразрез с его логикой.

Однако, прежде чем покинуть кабинет и позволить хлопнуть за собой двери, Ли Синьвэй задержалась, словно нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Она остановилась перед Бай Хишань, человеком, чья немногословность и кажущаяся отстраненность всегда вызывали у нее интерес и подозрение одновременно. Что-то в его взгляде, в его манере держаться, казалось ей неестественным, скрывающим что-то важное.

– Раз уж ты вернулась в отдел после перерыва, то вся надежда на тебя, Ли Синьвэй. Верни в этот город свое имя.

Бай Хишань, глядя ей прямо в глаза, словно пронзая ее своим взглядом, вложил в него одновременно вызов и надежду. Ли Синьвэй не смогла не сдержать свою ухмылку. Это была не злорадная, а скорее понимающая ухмылка опытного следователя, которая видела сквозь маски и фальшь.

Вызов принят. Надежда, возможно, оправдана. Игра началась.

– Имя «Главный Детектив Нанкина»? Что ж, хорошо, как пожелаете, – ответила она, подмигнув Бай.

Оставляя за собой тихий смех, который, казалось, проникая в самую атмосферу вокруг, стал предвестником грядущих свершений и больших перемен в ее карьере. Ли Синьвэй чувствовала, как внутри разгорается огонь азарта и решимости, – она вернет себе утраченное звание и докажет всем, что способна раскрыть даже самые запутанные и сложные дела.

К университету, словно хищник, крадущийся в тени, подъехала машина серого оттенка инспектора Чэн Юнли. Отполированный до блеска кузов сверкал на солнце, словно драгоценный камень, привлекая к себе мимолетные взгляды прохожих. Ли Синьвэй, напряженная и сосредоточенная, вышла из автомобиля, готовая с головой погрузиться в мир тайн и загадок, окутывающий это место преступления.

– Есть ли еще какие-либо новости о учителе Вэнь Су? Как продвигаются дела у судмедэкспертов? Нашли ли они что-нибудь новое? – спросила она инспектора, устремив на него прямой и настойчивый взгляд, словно рентгеном просвечивая его насквозь. Она жаждала любой информации, даже самой незначительной, которая могла бы приблизить ее к разгадке.

– На теле не обнаружили ни следов удушения, ни ножевых ранений, ни каких-либо других видимых повреждений, указывающих на насильственную смерть. Однако, – Чэн Юнли сделал небольшую паузу, – в кабинете кто-то был и пил с ним чай – это единственная зацепка, которую нам удалось обнаружить на данный момент.

Инспектор быстро осматривался вокруг, словно надеясь увидеть что-то, что могло бы ускользнуть от его внимания ранее и пролить свет на произошедшее. Он явно нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке, предпочитая действовать по проверенным схемам, а не полагаться на интуицию и догадки.

Оба сотрудника полиции вошли в университет, который бурлил жизнью, как река студенческой энергии. Они прошли мимо толп учащихся, обсуждающих свои дела, смеющихся и перешептывающихся, и вся эта яркая атмосфера резко контрастировала с остротой их миссии. Достигнув кабинета Учителя Син, Ли Синьвэй оглядела всё вокруг и задумалась:

– Что мог забыть учитель в столь поздний час в университете? Что могло бы удержать его здесь?

Свет тускло пробивался сквозь окна, а шум студентов создавал атмосферу, казавшуюся соблазнительной на фоне безмолвия неразгаданной загадки, над которой им предстояло работать. Вопросы множились, подобно теням, затмевающим её размышления о тайнах, которые хранил этот мир.

Зайдя в кабинет, Ли Синьвэй ощутила гул одиночества и тревоги, как будто эти чувства поселились здесь с момента трагедии. Каждая деталь напоминала о его присутствии: книги, бумаги, чашка и старая фотография на стене.

Кабинет отличался простором: в центре стоял массивный стол, заставленный книгами и документами, как будто из них извивался лабиринт знаний. Высокие шкафы вдоль стен хранили литературные и исторические книги, словно готовые поделиться своими секретами. В углу уютно располагался диван, на котором, возможно, когда-то проходили спокойные вечерние чтения. Небольшой столик, заставленный чайной посудой, обещал мгновения покоя, но теперь он выглядел пустым, как и его хозяин.

Ли Синьвэй подошла к сервизу, подняла одну из кружек и в её сознании возник силуэт того злополучного дня.

«В комнате царила темнота, пронизываемая лунным светом и мерцающим светом свечей. Учитель Син Ши сидел за столом, поглощенный чтением, его лицо претерпело ужасное превращение: сначала спокойствие, затем страх. Атмосфера накалялась, словно предвещая грозу, но кто же был её причиной? Детектив чувствовала, как холодок пробегает по её спине от непонимания, и вопросы не оставляли её в покое.»

– Ли Синьвэй, – вдруг произнес Чэн Юнли, прервав её размышления. – Что ты тут разглядываешь?

Детектив вздрогнула от внезапного голоса инспектора

Чэна, который пронзил тишину, нарушив её сосредоточенность. Она словно вынырнула из глубокого колодца раздумий, вновь оказавшись в реальности.

– Необходимо тщательно изучить каждую улику, каждую деталь, – отмахнулась она от его слов, не вдаваясь в подробности, вновь погружаясь в воспоминания о том моменте и пытаясь восстановить в памяти мельчайшие детали произошедшего.

Её уникальные способности позволяли ей быстро оценить общую ситуацию и заметить то, что оставалось незамеченным для других, но они не давали полного понимания происходящего. Она знала наверняка: в день убийства в кабинете кто-то был, и этот «кто-то» явно недолюбливал господина Син Ши. Каждый элемент, каждая деталь, даже самая незначительная, могла содержать ключ к разгадке этой сложной головоломки.

Сосредоточившись, детектив Ли обратилась к Чэн Юнли, стараясь не терять ни минуты:

– Подозреваемого еще не привели? Где он сейчас?

Но внезапно к ним, словно на крыльях, подлетел новобранец Сяо Леян, излучая волнительный трепет и нескрываемую гордость за свою работу.

– Уже! Он ждет вас на улице, прямо на футбольном поле, – выпалил он на одном дыхании, слегка запыхавшись.

Ли Синьвэй невольно улыбнулась от удивления, никак не ожидав встретить здесь еще одного знакомого. Ее улыбка стала шире, наблюдая за его неприкрытым энтузиазмом:

– Сяо Леян! Светишься, как ясное солнце! Пример берешь с сестры? Молодец! – похвалила его она, легонько хлопнув по плечу, прежде чем уверенно направиться к футбольному полю, ощущая легкий укол ностальгии.

Новобранец Сяо удивленно посмотрел на инспектора Чэна, который лишь закатил глаза от слегка неформального поведения детектива. Несмотря на это, он поспешил последовать за ней, стараясь не отставать.

Тем временем, в группе, где находился Вэнь Су, шла физкультура. Погода радовала ясностью и теплом, создавая контраст с переживаниями детектива. Мальчик в легкой белой водолазке, под коричневой футболкой, сидел на трибуне, дрожа от страха, словно невинный зайчонок, ожидающий нападения волков. Он явно избегал участия в спортивной активности, уткнувшись в свой телефон.

– Можете идти, мы сами, – отозвался Чэн Юнли группе.

– Может, я сама его допрошу? – предложила Ли Синьвэй.

– Прогоняешь меня?

– Да, ты уже устраивал допрос, а я нет. Дай насладиться моментом.

Инспектора Чэна прогнать не удалось, и он остался рядом, заняв место напротив Вэнь Су, чтобы наблюдать за процессом.

– Привет. Я детектив Ли Синьвэй. Я расследую дело вашего учителя и хочу задать тебе несколько вопросов, – с легкой улыбкой произнесла она, надеясь разрядить обстановку.

Парень напрягся еще больше, словно ожидая разряда молнии от ее проницательного взгляда. Заметив его нарастающую тревогу, детектив вздохнула, смягчая выражение лица. Она сделала несколько шагов навстречу, стремясь создать атмосферу доверия и взаимопонимания, чтобы разговорить напуганного студента.

Ли Синьвэй лишь слегка улыбнулась, отводя взгляд в сторону, чтобы не смутить собеседника.

– Ты родился здесь, в Нанкине. С тех пор ты растёшь под заботливым и добрым крылом своей мамы, которая работает в цветочном магазине. Твой отец ушёл из жизни, когда ты был ещё маленьким, и с тех пор вы остались вдвоём, что сделало вашу связь еще более крепкой. С ранних лет ты жаждал знаний, впитывая каждую искорку информации, и это стремление к обучению привело тебя в это учебное заведение.

Парень, пораженный тем, насколько много она знает о его жизни, осторожно спросил:

– От… Откуда вы знаете?

Ли Синьвэй хмыкнула. Ее способности… да, они были разнообразны, порой даже пугали окружающих своей точностью. Она умела видеть то, что другие упускали, чувствовать ложь на подсознательном уровне, складывать разрозненные факты в единую картину. Ее интуиция, помноженная на острый ум и аналитические способности, нередко помогала раскрывать самые сложные дела, в которых другие заходили в тупик. Польза имеется, и немалая. Но иногда эта "польза" оборачивалась проклятием, заставляя видеть темные стороны человеческой натуры, чувствовать чужую боль и переживать чужие трагедии так, будто они происходили с ней самой. Эта "польза" требовала постоянного напряжения, концентрации и часто приводила к эмоциональному выгоранию. Но разве можно было отказаться от того, что было частью ее самой, от того, что позволяло ей бороться за справедливость, даже если это стоило ей душевных сил?

– Я просто знаю, – произнесла она, как будто это было совершенно очевидно. – У тебя хорошая успеваемость, и ты всегда очень любил своего наставника, воспринимал его как второго отца, которого слишком рано потерял.

Лицо юноши потемнело от горьких воспоминаний, его глаза наполнились тенью печали.

– Я просто хочу узнать, каким он был в твоих глазах и что могло произойти в тот день, который стал таким трагичным.

Парнишка все отворачивался, не желая говорить о новой появившейся утрате, но взяв себя в руки, он тихо признался:

– Учитель был очень добрым, отзывчивым и веселым человеком. Он всегда готов был помочь, решал серьезные вопросы и поддерживал нас в трудные моменты. Он проводил с нами дополнительные занятия, щедро делился своими историями о жизни и книгах, погружая нас в волшебный мир литературы. Часто упоминал библиотеку, в которой проводил много времени, и каждый раз его глаза светились при этом воспоминании.

– Что за библиотека? – с интересом спросил Чэн Юнли.

– Это Центральная Библиотека Лишуа.

Ли Синьвэй обменялась серьезным взглядом с инспектором Чэном. В его глазах она увидела отражение собственных мыслей: это была новая, пусть и слабая, зацепка, которую следовало тщательно исследовать. Возможно, это просто попытка переложить вину на кого-то другого, а возможно, ключ к разгадке всего дела.

Детектив повернулась обратно к задержанному, чувствуя, как нарастает раздражение. Допрашивать этого парня дальше не имело смысла – он явно выдохся, повторяя одни и те же заученные фразы. Важные детали уже были собраны, оставалось лишь проверить их и двигаться дальше. Ли Синьвэй задала последний вопрос, понимая, что вряд ли услышит что-то новое, но она всегда следовала правилу "перепроверить все":

– А учитель упоминал о своих знакомых?

– Он говорил об одном знакомом. Утверждал, что они лучшие друзья и очень хорошо знают друг друга, – с легкой грустью произнес студент. – Этот человек живет в Шанхае.

– Как его зовут?

Резкий тон детектива и ее пристальный взгляд, казалось, сковали парня страхом, парализовав его волю. Заметив это, девушка смягчила взгляд, стараясь говорить более мягко, надеясь получить ответ.

– Её… – быстро уточнил парень, и оба полицейских мгновенно удивились, не ожидая, что знакомая окажется женщиной. – Её зовут Жэнь Е.

В глазах Ли Синьвэй вдруг вспыхнула волна смутных воспоминаний, проскочившая к странному моменту, связанному с Учителем Син Ши, однако ясность не появилось, всё оставалось в неясности. Детектив отмахнулась от навязчивых мыслей, словно от назойливой мухи, и произнесла:

– Хорошо, спасибо тебе огромное за сотрудничество. Ты очень помог нам. Нам пора.

Ли Синьвэй и Чэн Юнли покинули молодого человека, оставив его наедине с гнетущим напряжением, которое витало в воздухе и, казалось, давило на плечи. Он тяжело вздохнул, чувствуя, как пот проступает на лбу.

Вэнь Су всё ещё сидел на трибунах, погруженный в свои мысли, когда за его спиной раздался мягкий женский голос, от которого он вздрогнул:

– Всё рассказал? Всё, что они спрашивали?

– Да. Всё, что вы просили, – нервно ответил парень, не оборачиваясь к загадочной даме. Его голос дрожал, выдавая его страх и беспокойство. Он чувствовал себя марионеткой в чужой игре, и это ощущение пугало его больше всего.

Глава 4. Хранители времени

Инспектор Чэн и детектив Ли покинули университет. Тёплый, влажный воздух Нанкина окутал их, словно предвещая новые открытия. Ли Синьвэй, прежде чем они добрались до парковки, где их ждала машина, слегка потянула инспектора за рукав, нарушив его ход мыслей.

– Сомнений в его виновности у меня нет, но он подарил нам новую зацепку. Нам следует посетить библиотеку и выяснить, что там можно разузнать о прошлом.

– Согласен. Сегодня четверг, библиотека должна быть открыта, – ответил Чэн Юнли, проверяя свои записи в блокноте.

Внезапно к ним подкатил роскошный автомобиль, сверкающий на солнце, словно отполированный чёрный оникс. Водитель выскочил и распахнул дверцу, и из машины вышел молодой человек в безупречном дорогом костюме. Тёмно-синий галстук, казалось, подчёркивал его высокий статус. Поправив пиджак, этот таинственный джентльмен встретился с вопросительным взглядом детектива Ли.

Улыбнувшись, он уверенно направился к ним, а лёгкий ветерок лишь добавлял эффектности его неожиданному появлению.

– Какая неожиданная встреча, господа. Каков повод вашего визита? – произнес он с изысканным акцентом, словно даже воздух вокруг него с удовольствием шептал: «Посмотрите, здесь настоящий аристократ!

Ли Синьвэй медленно и с такой злобой отвернулась, что ей казалось, будто вот-вот стошнит от вида этого самодовольного «плейбоя-миллионера». Как ему удается оставаться таким уверенным, когда видно, что у него в жизни все – только маска и глянец.*

– Бэй Лу… – съязвила она.

Молодой человек, казалось, слишком молод для своего положения, но его манеры позволяли кокетливо флиртовать с окружающей властью. Он бы не оказался здесь, если бы не занимал пост в Юридическом отделе.

Ли Синьвэй, стараясь не выдать своего раздражения, холодно поинтересовалась:

– Что ты здесь делаешь, Бэй Лу?

– То же, что и вы, детектив Ли, – ответил он с самодовольной улыбкой, в которой читалось превосходство. Ли Синьвэй и Чэн Юнли обменялись недоуменными взглядами. Бэй Лу, заметив их замешательство, начал объяснять, сохраняя при этом непринужденный тон:

– Видите ли, после трагического инцидента с учителем Син Ши, обстановка в нашем отделе накалилась до предела. Руководство решило, что необходимо задействовать все ресурсы. Меня в срочном порядке направили сюда, чтобы, как говорится, тщательно разобраться во всех обстоятельствах.

Чэн Юнли, опешив от напора молодого господина, достал из кармана пачку сигарет, прикурил и, медленно выдыхая дым, проговорил, словно вытягивая из сигареты свою усталость и раздражение.

– Мы уже все проверили, опросили всех свидетелей по несколько раз, повторно провели допросы… Не думал, что Юридический отдел тоже подключится к этому делу.

– Я тоже не в восторге от этой перспективы, поверьте, – возразил Бэй Лу с притворной искренностью, – но когда Бай Хишань позвонила лично и сообщила о серьезном убийстве, я не мог отказать в помощи. Тем более, если в дело втянулась знаменитая детектив полиции, чье имя уже гремит на весь Нанкин, а именно – Ли Синьвэй.

Девушка поймала его саркастичный взгляд. Внутри неё вскипело раздражение, вспыхнуло мимолетное желание стереть эту самодовольную улыбку с лица этого молодого человека, но она взяла себя в руки, напомнив себе, что она детектив, а не импульсивная школьница. Ей нужно сохранять профессионализм, даже если это требует огромных усилий. Она понимала, что Бей Лу играет в свою игру, и ей нужно было выяснить, каковы его истинные мотивы.

– Выпендриваешься перед старшими? – настойчиво спросила она.

– Выпендриваюсь перед старшими.

Ли Синьвэй:

– …

Детектив закатила глаза и отвернулась, пытаясь на мгновение избавиться от его пренебрежительного взгляда. Неожиданно инспектору Чэну кто-то позвонил, и он отошел в сторону, наклонившись к телефону:

– Извините, я сейчас.

Ли Синьвэй бросила на инспектора взгляд злобы, так как он оставил ее наедине с «мальчишком, что вышел из клетки самого сатаны». Ей стало ужасно неудобно, особенно с тем, что не было ни подходящего момента, ни помощи, чтобы сбежать.

– Есть ли какие-то новые зацепки? – осведомился Бэй Лу, прислонившись к машине с беззаботной улыбкой, не подозревая о том, какое напряжение витает в воздухе.

Она резко обернулась на его вопрос, и с невиданной сосредоточенностью произнесла:

– Одна. Студент Вэнь Су говорил, что учитель часто проводил время в одной из библиотек. Нам необходимо туда съездить и проверить; возможно, найдём заметки или что-то ещё, что поможет прояснить ситуацию.

Бэй Лу вздохнул.

– Господин Син Ши ценил гармонию науки и истории, возможно, там действительно окажется что-то полезное.

Теперь неловкая энергия настигла обоих со всех сторон. Оба сочетали в себе чувство радости и печали. Детектив Ли явно не питала восторга от присутствия этого паренька, в то время как Бэй Лу ощущал тепло и свободу наряду с человеком, ради которого был готов на многое.

– Ли Синьвэй. У нас проблемы, – заметным беспокойством вернулся после телефонного разговора Инспектор Чэн.

Детектив сразу переключила свое внимание:

– Что произошло?

– Звонил Капитан Ванг. Сообщил, что состоится срочное собрание с Городским Бюро, и нам нужно немедленно явиться в отдел.

«Ну и важное дело, то же мне.» – фыркнула Ли Синьвэй, подумав, что снова произошло новое преступление или же появилась новая зацепка. А в итоге. Какое-то собрание с городским бюро, которое, конечно же, было связанно с сегодняшним инцидентом.

Скрестив руки на груди и чуть отвернувшись, девушка детектив с решимостью заявила:

– Ты же знаешь, что я не поеду?

Инспектор Чэн удивленно хлопнул глазами, словно ему только что сообщили о существовании марсиан, тайно живущих в Нанкине. Он возмущенно замахал руками, его голос начал повышаться, и его протесты уже напоминали скорее капризную истерику, чем аргументированный довод:

– Что значит "не поеду"? Кто, позвольте спросить, устроил всю эту… эту кашу сегодня утром перед всем управлением, а?! Кто наобещал золотые горы, а теперь отказывается от своих слов?!

Бэй Лу, казалось, только и ждал этого момента. В его глазах вспыхнул живой интерес, а на лице появилась почти незаметная, хитрая улыбка. Он приподнял бровь, изображая удивление:

– Какую еще кашу, инспектор Чэн? Мне кажется, я что-то пропустил. Неужели в Главном Управлении Полиции по утрам подают кашу? И, судя по вашему тону, она была не слишком вкусной?

Ли Синьвэй вдруг почувствовала легкое смущение, будто совершенно забыла о присутствии этого наблюдательного и, как оказалось, достаточно язвительного парня. Она устало потерла переносицу, пытаясь собраться с мыслями и игнорируя клокочущее возмущение инспектора.

– Долгая история, Бэй Лу. И не думаю, что тебе будет интересно вникать в наши внутренние дрязги. Давайте лучше вернемся к делу.

Бэй Лу, надувшись, выглядел как обиженный ребенок, который не получил желаемую игрушку.

– В любом случае, я не поеду. Я займусь Библиотекой Лишуа и постараюсь найти нужную информацию. Ты лучше помоги мне. Чем быстрее мы решим дело, тем быстрее освободишься и будешь радоваться прибыли от Господина Чжао, – произнесла она со всей серьезностью, но инспектор вновь принял гримасу недовольства, как будто на площадке детской игры его не выбрали в команду.

С первого взгляда могло показаться, что они не переносят друг друга и ведут себя как капризные дети, однако это было лишь поверхностное впечатление. Детектив Ли, как ни странно, до сих пор помнила их выпускной из полицейской академии, где они были неразлучными напарниками, поддерживая друг друга, как брат и сестра. Их стажировка была полна приключений и вызовов, каждая ситуация сближала их, как никогда, как и те воспоминания о похоронах её отца.

В тот трагический день, когда Ли Синьвэй потеряла своего отца, она изменилась до неузнаваемости; она старалась избегать общения, её душевная боль превратила её в изолированное существо. Отношения, которые когда-то были полны жизни и радости, теперь утратили прежнюю лёгкость и былую атмосферу. Она стала другой, и это отклонение от прежней натуры отразилось на всех вокруг, оставив след на их совместной работе и дружбе.

– Ладно, как скажешь. Прикрою твою задницу перед капитаном и суровыми стариками из Министерства. Не в первый раз.

Инспектор Чэн кивнул в сторону детектива и Бэй Лу, садясь в машину. Он посигналил фарами двум стоящим рядом и, уверенно слившись с потоком машин, уехал.

Теперь Ли Синьвэй точно осталась наедине с Бэй Лу на улице. Хотя пока было еще светло, уличные фонари начали мягко освещать окрестности, создавая интимную атмосферу, где звуки города затихли, как будто мир вокруг них замер.

– Направляешься в библиотеку?

Молодой господин Бэй просто гуглил все подряд в своей голове! Интересовался абсолютно всем: от квантовой физики до рецепта идеальных сырников. Хотел знать вообще ВСЁ, словно у него там какой-то челлендж – собрать полную коллекцию знаний вселенной. И вот, повисла между ними тишина, такая плотная, что хоть ножом режь или топором.

Минута как час тянулась, а в воздухе искрило от невысказанных мыслей.

– Ну, собиралась заскочить домой, переодеться – с утра выгляжу словно после шторма, – ответила она, поправляя свой помятый бежевый тренч и бросая на него быстрый взгляд, словно надеялась, что он волшебным образом сам себя разгладит и приведет в порядок. В ее голосе сквозила усталость, но она старалась сохранять хладнокровие.

Юноша не упустил свою возможность. Самодовольная улыбка тронула уголки его губ, когда он, ощущая, как его уверенность возрастает с каждым мгновением, проведенным рядом с ней, предложил, словно оказывая величайшую милость:

– Могу подвезти. До дома или до библиотеки – как пожелаете. У меня все равно нет сейчас срочных дел, связанных с этим делом. Могу выделить время для прекрасной дамы.

Ли Синьвэй вопросительно на него посмотрела, пытаясь понять, что скрывается за его внезапным предложением. Она прищурилась, словно изучая экспонат под микроскопом.

– А разве тебе не нужно заняться тем важным делом, ради которого ты якобы приехал сюда, бросив все свои юридические хлопоты? – настороженно спросила она, осознавая, что его намерения вряд ли можно назвать исключительно альтруистичными.

– Это сделают за меня, а сейчас я готов потратить свое драгоценное время на детектива полиции Нанкина.

Улыбка Бэй Лу засияла, как пара алмазов, сверкающих на ярком солнце. Он явно наслаждался моментом, когда жизнь казалась намного более интересной, проводя время с Ли Синьвэй.

Детектив в сотый раз закатила глаза от невезения. Понимая, что пути назад или вперёд нет, она с притворной неохотой ответила:

– Вот как избавиться от тебя, паршивец. Ладно, поехали уже!

Бэй Лу, поправив галстук и волосы словно герой романтической комедии, сел следом, явно довольный тем, что судьба свела их в этот момент.

На часах было около четверти пятого дня, солнце все еще светило ярко, но воздух уже наполнялся прохладой, предвестником скорого вечера. Ли Синьвэй, облокотившись на окно в автомобиле. Бэй Лу, время от времени бросая на неё взгляды, также не спешил разрывать тишину, которая с каждым мгновением наполнялась невысказанным – и это казалось одним из самых ценных моментов в их общении.

Он глубоко восхищался ею – не в каждом следственном отделе можно встретить девушку, столь храбрую, как Сяо Чжун*, способную в одно мгновение разгадать любую загадку. Ли Синьвэй была не просто детективом: она шла по стопам своего отца, главного детектива Нанкина, с бешеным желанием служить закону и защищать слабых. Эта преданность делу вызывала восхищение у коллег и уважение у пиратов городской аморальности.

Сложность их отношений не оставляла ни шансов на что-то большее. Он знал, что шансы на сближение между ними таят в себе риски, подобные треснувшему льду: слишком много ожиданий и недоговорок, способных проколоть их хрупкую связь.

– Приехали, просыпайся, – легонько дернул ее Бэй Лу, когда они наконец достигли порога ее родного дома.

Не успела она осознать, как усталость завладела её сознанием, зацепила нить реальности. Устало зевнув, она добавила:

– Большое спасибо, сяо* Бэй. Я искренне признательна за твою помощь.

Не успев открыть дверь, юноша остановил ее, его рука легла на прохладную поверхность, преграждая путь.

– Ли Синьвэй. Если тебе понадобится помощь, звони мне.

В его глазах мелькнуло что-то, что она не смогла сразу разобрать – смесь искренней заботы и легкой неловкости.

Девушка, всё ещё убаюканная остатками сна и приятным ощущением комфорта, которое дарило его присутствие, только и смогла, что улыбнуться в ответ.

– Если потребуется помощь с юридическими документами, я позову тебя, – сказала она напоследок, прежде чем оставить его за собой. Она бросила на него мимолетный взгляд через плечо, поймала его улыбку и, наконец, вышла. Лёгкий аромат её духов ещё долго витал в воздухе после её ухода.

Когда Бэй Лу уехал, Ли Синьвэй ступила в свой уютный дом, где царила атмосфера легкости и спокойствия. Каждый уголок словно обнимал её, напоминая ей о домашнем уюте. Вдруг ей захотелось просто остаться здесь и раствориться в объятиях теплого сна, забыв обо всех заботах, остаться в этом тихом оазисе без волнительных расследований.

– Какой кошмар. В отпуске было действительно так хорошо, – пробормотала она про себя, входя в собственную комнату и бросаясь на кровать.

Едва она позволила себе расслабиться, утопая в блаженной тишине после напряженного дня, как резкий, настойчивый звон телефона разорвал её спокойствие. Неохотно потянувшись в карман, она взглянула на экран – высвечивалось имя: Чжу Мэйху.

– Да, слушаю.

– Ли Синьвэй! Как ты там, подруга? – раздался в динамике знакомый голос, полный энергии и неуемного любопытства. Чжу Мэйху словно излучала бодрость, контрастируя с её сонным состоянием.

– Потихоньку, – с иронией ответила Ли Синьвэй, не меняя позы и оставаясь лениво развалившейся на кровати.

– Боже, у меня столько вопросов! Что вообще случилось сегодня? Ты устроила такой… фурор, что все новостные ленты кишат подробностями произошедшего! Ты затмила даже политиков!

Ли Синьвэй замерла, словно её окатили ледяной водой. Она точно не планировала возвращаться в общественное внимание подобным образом, оказавшись в центре скандала. Сердце неприятно кольнуло.

– Ну, надеюсь, ничего плохого не написали? – с легкой тревогой в голосе спросила она, стараясь не показывать своего волнения.

– Да нет, что ты! Просто, как бы сказать…немного понизили планку для горе-министров, которые теперь теряют хватку, позволяя простым смертным их уделать.

Ли Синьвэй яростно отрезала:

– Это их проблемы!

Потянувшись к тумбочке, она нашла стеклянный стакан и, решив налить воды, сделала большой глоток, чтобы увлажнить пересохшее горло. При одном упоминании Городского Бюро в горле начинало неприятно першить, словно слова обжигали изнутри.

– Кстати, хотела спросить кое-что, – снова прервала ее подруга.

– Валяй.

– Ты сама узнала о брате-близнеце или воспользовалась своими способностями?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Ли Синьвэй подавилась водой, закашлявшись. Жидкость пошла не в то горло, и она судорожно пыталась отдышаться. На том конце провода раздался тревожный голос: «Ли Синьвэй! Ты в порядке?» Девушка, едва отдышавшись и прокашлявшись, с трудом выдавила:

– Да, да… просто водой подавилась.

Чжу Мэйху мысленно закатила глаза от испуга, стараясь не выдать своего замешательства.

– Так что же, ответь. У тебя ведь есть эти… способности, да?

Чжу Мэйху звучала настойчива и в предвкушение. Ли Синьвэй задалась вопросом, как быть. Чжу Мэйху была единственной, кто знала о необычном даре подруге. Ещё в школьные годы, когда они только обнаружили эту особенность, она поклялась никому не рассказывать, и это обещание оставалось нерушимым. Именно поэтому Ли Синьвэй доверяла ей, как самой себе.

– Ну, да и нет. Скорее всего, нет. Или, может, да… – неуверенно произносила она свои мысли, стараясь подобрать слова, которые бы не раскрыли всей правды. Через телефон практически физически ощущался скептический взгляд журналистки, и она с некоторой досадой продолжила: – Ладно, ладно. На самом деле, это можно было и догадаться, учитывая весь хаос, который я устроила. Но я всё окончательно поняла, когда ты показала ту самую фотографию из своей презентации. Именно тогда в голове мгновенно сложились все кусочки пазла, и нашлись ответы на все накопившиеся вопросы. Ты просто не умеешь скрывать правду, когда применяешь свой дар “сыщика”.

За смехом детектива последовал яростный гул, сменивший веселое настроение Чжу Мэйху:

– И ты ничего не сказала?! Столько времени молчала, зная?! – в её голосе теперь звучала смесь возмущения и шутливой обиды.

– Конечно, нет! Я люблю сохранять интригу для нужных моментов. В жизни детектива всегда должно быть место для тайны.

Не прекращая ухмыляться, Ли Синьвэй принялась разбирать вещи в своей и без того идеально организованной комнате, словно искала что-то важное. Её движения были быстрыми и целенаправленными. Вскоре её руки наткнулись на старый, потрепанный дневник, в котором хранились подробные записи о проявлениях её способностей. Каждый раз, когда она использовала свой дар, она скрупулезно записывала все детали и результаты, словно проводя научный эксперимент. Дневник выглядел как обычный черный блокнот в твердой обложке, с разноцветной закладкой и россыпью различных наклеек, украшающих его обложку.

Записывая детали дела с братом-близнецом, Ли Синьвэй намеревалась начать писать о запутанной ситуации с Учителем Син Ши, но внезапно остановилась, осознав, что события вокруг развивались слишком стремительно, а перспективы оставались крайне неопределенными. Все вокруг бурлило и менялось, как вода в кипящем котле.

– Но ты же теперь работаешь над новым делом, верно? Смогла добиться того, чтобы капитан разрешил тебе заняться этим? – снова спросила подруга, возвращая её в реальность.

Ли Синьвэй смутилась от этого вопроса и поспешно закрыла дневник, пряча его обратно в самый темный уголок шкафа, подальше от посторонних глаз. Это было её личное пространство, и она не хотела, чтобы кто-то его нарушал.

– Да, смогла. Я его уговорила. Заставила капитана, можно сказать. Он просто не смог отказаться, когда увидел мою решимость.

– Когда-нибудь капитан Ванг точно сдастся под твоим напором. Хотя, что тут говорить, это же Ванг Ки, упрямый как осел, – с легким смехом заметила Чжу Мэйху. – Он активный и трудолюбивый человек. Предан делу до мозга костей.

Ли Синьвэй не смогла устоять от хлынувших в голову резких, ярких воспоминаний, поэтому, не сдержавшись, тут же выпалила:

– Ты имеешь в виду те памятные моменты, когда они с твоим отцом, с красными от выпитого лицами, переливают контрабандное пиво в деревянные бочки на черный день, втайне от матери?

– Детектив Ли, вы бесстыдны!

В динамике сразу же раздался гулкий, раскатистый смех, который, казалось, разрывал тишину комнаты.

– Это ведь чистая правда. Зачем ты меня останавливаешь?

За это время Ли Синьвэй успела сменить наряд, облачившись в легкие джинсы, белоснежную водолазку и модную черную кожаную куртку, которая придавала ей уверенности и немного дерзости.

Чжу Мэйху не желала отвечать на эту шутку, поэтому сразу сменила тему.

– Итак, каковы твои планы?

– Прямо сейчас собираюсь в библиотеку Лишуа для расследования.

Чжу Мэйху вскинула бровь, и на ее лице отразилось искреннее недоумение.

– Библиотека Лишуа? Зачем?

– Подозреваемый утверждает, что в библиотеке могут храниться улики, которые помогут нам разобраться в этом запутанном деле, – Ли Синьвэй ловко перехватила ключи с прикроватной тумбочки, – И позволь напомнить. Если хоть одно мое слово окажется в новом выпуске "Гармонии Новостей", я буду вынуждена разорвать наши многолетние дружеские узы. Ты же знаешь, я не терплю утечек информации.

Ли Синьвэй прекрасно знала, что эта осведомленная особа, как никто другой, умеет выуживать секреты и сплетни. И самое главное – она совершенно не умеет держать язык за зубами, а ее пронырливая ручка каждый раз фиксирует все сказанное для будущих сенсационных репортажей.

Чжу Мэйху невинно захлопала ресницами, изображая притворную обиду.

– Эй, ты что, не доверяешь мне? После стольких лет дружбы?

Ли Синьвэй закатила глаза, но на её губах играла легкая, теплая улыбка. Она знала, что подруга просто поддразнивает её.

– Доверяю, доверяю. Если бы не ты и твоя невероятная интуиция, я бы давно провалилась, погрязнув в этих криминальных головоломках, – с легким сарказмом ответила она, намеренно подчеркивая важность слова «доверие» в их непростых и временами опасных отношениях.

– Я польщена такими изысканными комплиментами, детектив. Ладно, не буду тебе мешать. Держи меня в курсе всех подробностей твоего нового дела. И будь осторожна, хорошо?

– Обязательно буду держать в курсе. И да, постараюсь быть осторожной, хотя это и не всегда получается.

Ли Синьвэй усмехнулась так, что было ощутимо, как журналистка закатила глаза на конце трубке. Тишина, последовавшая за этим, была красноречивее всяких слов.

Завершив разговор и положив трубку, Ли Синьвэй решительно вскочила с кровати. Она быстро схватила ключи от своего любимого мотоцикла, ласково прозванного ею «Огонек» за его дерзкий красно-черный окрас и невероятную скорость, а также свой надежный красно-черный шлем, прежде чем устремиться к библиотеке Лишуа. Там, в тишине пыльных залов, её ждали новые, возможно, пугающие открытия и зловещие тайны, искусно скрытые между строк старинных книг и манускриптов. Она чувствовала, что разгадка сложного дела уже близка.

Солнце начинало медленно опускаться за горизонт, окрашивая небо розовыми и золотыми оттенками, и вечерело. Улицы наполнились мягким светом фонарей, что напоминало о звёздном небе. Люди, уставшие после долгого рабочего дня, возвращались домой, заполняя дороги неразрешимой пробкой.

Преимущество мотоциклов заключалось в их способности прокладывать путь даже по самым узким тропинкам, и этим Ли Синьвэй с удовольствием пользовалась, с каждым движением ощущая, как свобода и скорость становятся её верными спутниками. Умело управляя байком, она выполняла такие трюки, что водители роскошных автомобилей, застыв в пробке, разинали рты от удивления, видя, как легко она маневрирует между ними.

Прибыв к библиотеке Лишуа, Ли Синьвэй припарковала мотоцикл и, сняв шлем, властно взмахнула волосами, словно в замедленной съёмке, прежде чем направиться внутрь.

Библиотека поражала размерами и величественными полками, уставленными книгами, где каждое слово могло поглотить каждого, кто решился погрузиться в их мир. Не теряя ни минуты, детектив подошла к стойке регистрации, где за ней стояла милая девушка с цветочной заколкой в волосах.

– Здравствуйте, могу чем-то помочь? – уверенно спросила её девушка, словно предчувствуя запрос.

– Здравствуйте. Я из полиции, следственный отдел. Меня зовут детектив Ли Синьвэй.

Достав из кармана удостоверение, она автоматически подтвердила свой статус детектива. Но вдруг смущение, словно внезапная волна, захлестнуло её, и она торопливо сунула удостоверение обратно в карман. Ей показалось, что документ, отражая её внутреннее состояние, всё ещё сохраняет прежний, «детский облик» – наивный и неопытный, каким она себя чувствовала совсем недавно.

Девушка за стойкой была глубоко поражена неожиданным визитом следственного отдела и не могла понять, как такое могло произойти.

– Чем могу помочь? – переспросила она, удивленно приподняв брови.

– У вас бывал один господин по имени Син Ши?

Девушка, словно отрываясь от потока мыслей, бросила свой задумчивый взгляд на монитор компьютера:

– Сейчас пробью его данные по базе. Одну минутку.

Ли Синьвэй, в это время, не теряла бдительности и внимательно осматривала обстановку, одновременно изучая миловидную библиотекаршу. Ничто в её внешности не выдавало скрытой угрозы или опасности. Она мельком пробежала взглядом по первому холлу библиотеки, оценивая обстановку, но не заметила ничего подозрительного или тревожного. Всё казалось тихим и спокойным, как и должно быть в храме знаний.

– Да, есть такой. Он заходил два дня назад, – отозвалась сотрудница, указывая на экран, где мелькала документация Учителя Сина.

Каждый абонемент включал в себя отдельную комнату с запертыми ящиками для книг и личных вещей. Такая роскошь стоила немало, а заработок в университете был скромным. Откуда же у старика деньги на трехмесячный абонемент?

– Не подскажете, как пройти в его комнату?

Девушка застыла на месте, её лицо выражало явное замешательство, а слова застряли в горле, не находя выхода. Очевидно, она не ожидала такого напора и не знала, как реагировать.

– П-простите, мэм, – наконец выдавила она, запинаясь и опуская взгляд. – Но нам строго запрещено пускать кого-либо внутрь до тех пор, пока не будет завершен полный пакет санитарной обработки. Это политика компании, и я не могу её нарушить. Если я нарушу, то меня уволят.

Ли Синьвэй удивленно приподняла брови: «Ты издеваешься? Жертва этого абонемента была убита, а ты не можешь показать возможные улики, потому что срок ещё не закончился?». Тем не менее, она сдержалась и лишь с улыбкой сказала:

– Господин Син был убит вчера ночью, и мне нужно осмотреть все возможные улики. Можете помочь мне?

Девушка очень удивилась и сразу бросилась в панику, осознав свою ошибку.

– Да-да, конечно. Извините, – администратор вышла из стойки и жестом призвала следовать за собой.

Комнаты располагались на втором этаже. Ли Синьвэй заметила миниатюрную столовую, из которой доносился манящий аромат свежеизготовленного кофе, и, почувствовав, как ей вдруг стало не по себе, последовала за девушкой. Она провела детектива к комнате Учителя Син Ши.

Здесь помещался стол, полки и стеллажи, оформленные в унисон с библиотечным интерьером. В углу стояли шкафы с замками, запрашивающими пароли, но по какой-то причине шкафы учителя оставались открытыми, что выглядело странно.

– Вот, это кабинет Господина Син, – произнесла девушка, указывая на дверь.

Детектив Ли с деликатной улыбкой поблагодарила девушку, а администратор, чувствуя, что её присутствие становится лишним, исчезла за дверью, оставляя её наедине с загадками, которые, казалось, дышали тишиной, пронизывавшей кабинет.

Ли Синьвэй включила свет и начала с тщательностью исследовать пространство, пробегая взглядом по стенам, полкам и неприметным деталям, которые могли раскрыть тайны, спящие в мраке.

На столе она заметила внушительную стопку книг и газет, перечень которых притягивал её внимание. Начав полным наслаждением перебирать их, она вдыхала сырые запахи старинных страниц, устоявшихся в безмолвных томах. Здесь были пособия по истории и литературе, древняя как китайская, так и французская. Её взгляд вдруг привлекли потрёпанные папки с архивами, на которых красными буквами сияло звание: «Хранители Времени».

– Хранители Времени… – произнесла она полушёпотом, – Кто это?

Открыв пожелтевший от времени документ, испещренный каллиграфическими символами, она углубилась в его чтение, полностью отрешившись от окружающего мира и забыв о стремительном беге времени. Строки, словно магнит, притягивали её внимание, погружая в пучину древних знаний.

"Хранители Времени. Те, кто наделен священной миссией охранять и защищать хрупкие временные потоки. На протяжении веков они тайно существовали в нашем мире, оберегая его от хаоса и разрушения. Но когда над ними нависла смертельная угроза, возникли Посланники Времени – последняя опора и надежда для будущих поколений, хранители древних знаний и тайных артефактов."

Каждое слово в этом тексте звучало как эхо далекого прошлого, как вечное откровение, но внезапно обрывалось на самом интересном и важном месте, словно кто-то намеренно оборвал нить повествования, оставляя множество вопросов без ответов и будоража воображение.

– Боже, что за бред? Ничего не понятно. Хранители времени? Посланники времени? Что за сказки для впечатлительных детей?

Ли Синьвэй чувствовала, как в голове нарастает хаос. Но что-то внутри неё, какое-то шестое чувство, подсказывало, что в этих древних легендах может скрываться зерно истины.

Внезапно её осенило. Мысль была первобытной и казалась почти безумной, но она отбросила сомнения и поспешила позвонить Чжу Мэйху, вспомнив, что та обожает древние истории и мифологию Китая. Может быть, её подруга сможет пролить свет на эту загадочную историю и помочь разгадать её скрытый смысл?

– Эй, Чжу Мэйху. Мне срочно нужна твоя помощь, – произнесла она, – Не знаешь ли ты что-нибудь о Хранителях Времени или Посланниках Времени? Встречала ли где-нибудь упоминания об этих персонажах в древних легендах или исторических хрониках?

Всё сказанное казалось ей сейчас лишь плодом разыгравшегося воображения и обычным безумием. Чжу Мэйху же, чуть откинувшись на спинку кресла, немного удивилась, нахмурив брови, но тотчас же разгорелась живым интересом. В голове сразу вспомнилось было университетское время, время дерзких гипотез и захватывающих исследований.

– О, да, я определенно слышала подобные легенды. Говорят, что в далекие времена существовали Хранители Времени, обладавшие уникальной и невероятной силой управлять самим временем, перемещаться в прошлое и будущее. Из поколения в поколение они тайно защищали людей от опасностей, предотвращали катастрофы и сохраняли баланс во Вселенной. Но, как это часто бывает, однажды именно из их собственных рядов возникла страшная угроза, способная разрушить не только их собственную организацию, но и весь мир.

Детектив, увлеченная рассказом, и не заметила, как эта азартная журналистка с легкостью взяла на себя роль рассказчика, искусно погружающего слушателей в завораживающую и мистическую сказку, сотканную из древних легенд и полузабытых мифов.

– Чтобы спастись от надвигающейся тьмы и грядущих бед, Хранители Времени, предвидя свою скорую гибель, вынуждены были создать тех, кто сможет восстановить утраченный баланс времени и предотвратить катастрофу. Это были Посланники Времени – избранные воины, наделенные особыми способностями и древними знаниями, способные противостоять злу и защитить мир от разрушения…

Эффектная и многозначительная тишина, повисшая в воздухе после этих слов, продлилась недолго. Чжу Мэйху, словно очнувшись от транса, слегка прокашлялась.

– Теперь я окончательно понимаю, почему ты выбрала именно путь журналистики, а не, скажем, карьеру актрисы, – усмехнулась Ли Синьвэй, – У тебя определенно талант рассказчика.

– Это, пожалуй, всё, что я знаю об этой древней и загадочной легенде. Больше информации мне, к сожалению, не попадалось. Хранители Времени и Посланники Времени подобны Инь и Янь, огню и воде, свету и тьме – двум противоположным, но неразрывно связанным силам. Они олицетворяют «Видение и Контроль», два ключевых аспекта управления временем.

В этот самый момент Ли Синьвэй внезапно ощутила, как подвеска, украшающая её шею, таинственно засияла слабым, но отчетливым красным светом. В одно мгновение она почувствовала легкую, но настойчивую головную боль, словно сама атмосфера вокруг неё начала накапливать что-то необычное и магическое, пульсирующее энергией, которую она не могла ни понять, ни объяснить. Мир вокруг словно замер на мгновение, а затем вернулся в нормальное русло.

– Ты в порядке, Синьвэй? С тобой всё хорошо? – с явным беспокойством в голосе спросила Чжу Мэйху, мгновенно уловив едва заметные изменения в голосе и выражении лица своей подруги.

– Да-да, всё в порядке, не беспокойся. Просто немного задумалась, – рассеянно ответила Ли Синьвэй, стараясь скрыть своё замешательство, – Скажи, а откуда ты знаешь так много об этой легенде? Ты ведь, кажется, не историк и не археолог.

Вернувшись к делу, Ли Синьвэй, продолжала внимательно рассматривать потрепанную временем книгу, на пожелтевших страницах которой оставались едва заметные следы неведомых преданий и утерянных знаний.

– Да, была одна статья… очень давно, еще в университете, кажется. Я случайно наткнулась на неё, когда работала над курсовой. Вот и заинтересовалась этой темой, углубилась в изучение древних мифов и легенд, – призналась Чжу Мэйху, а затем, стараясь разрядить обстановку, добавила, – А ты там улики во всю ищешь? Надеюсь, найдёшь что-нибудь интересное.

В этот самый момент из книги совершенно неожиданно выпала небольшая бумажка, словно сама комната, хранящая в себе множество тайн и секретов, решила помочь в расследовании и раскрыть один из них. Листок бумаги, словно по волшебству, медленно опустился на стол, привлекая к себе внимание.

– Да, пока здесь одна лишь бессмыслица и разрозненные обрывки информации. Но подожди…

На листке бумаги, словно проявившись из ниоткуда, отчетливо виднелось имя той самой знакомой, о которой совсем недавно рассказывал Вэнь Су во время допроса. Имя, которое могло стать ключом к разгадке всего дела.

«Жэнь Е. Моя первая способная ученица. Прошло столько лет, и я не знаю, как она там. С каждым днем мне кажется, что время словно остановилось. Возможно, так и произойдет…»

Завораживающая и одновременно пугающая мысль о том, что это может быть именно та самая важная находка, за которой они охотились, словно электрический разряд, пронзила сознание детектива. На листке бумаги, помимо имени, был указан и адрес. Возможно, именно там и жила эта загадочная девушка, и Господин Син, снедаемый чувством вины или же движимый какими-то другими мотивами, отчаянно хотел её проведать, но, к сожалению, так и не смог осуществить задуманное. Дата, нацарапанная дрожащей рукой в углу листка, не оставляла сомнений: это было всего пару дней назад, незадолго до его трагической и внезапной смерти.

– Как он мог предвидеть всё это? Как он мог знать, что с ним произойдет? Это просто невероятно…

– Да, мистика какая-то… – эхом отозвалась Чжу Мэйху, разделяя её изумление.

Внезапно детектив с некоторым запозданием осознала, что она всё ещё находится на телефонной связи со своей подругой, и та наверняка слышала часть её эмоционального монолога.

– Ладно, спасибо за помощь, – быстро произнесла она и отложила трубку, в комнате повисла тишина.

Нарастали напряжение и тревога. Детектив дрожала от находок, ничего не понимая, но интрига была подавляющей.

Воспользовавшись моментом, произнесла:

– Мои способности ни разу не навредили, только помогли.

Крепко сжимая бумажку, она углубилась в свои мысли, пробежала по записям, искала дальнейшие ответы, но тщетно.

«Ничего не было видно, но это длилось недолго. В густом мраке вдруг возник кабинет Учителя Син Ши, словно это было частью предупреждения. Он сидел, углубившись в книгу, неторопливо переворачивая страницы, абсолютно погружённый в текст. Вокруг него мерцали свечи, отбрасывавшие мягкий свет, а лунные лучи пронизывали атмосферу, словно подчеркивая загадочность момента. Все вокруг напоминало волшебный сон, а сама обстановка царила гармония и спокойствие.

Вдруг в тени появился таинственный человек в черной шляпе и пальто, неподвижно стоящий спиной к Учителю. Легкий холодок пробежал по коже Ли Синьвэй, когда она почувствовала, что этот незнакомец явно намеревался совершить что-то опасное. Лицо Учителя омрачилось серьёзностью, его взгляд стал углубленным, и в воздухе прозвучала лишь одна угрюмая фраза:

– «Лишь Видение и Контроль способны восстановить порядок времени.»

В ту же секунду Ли Синьвэй, словно в комнате разбилась стеклянная посуда, вернулась в реальность, охваченная страхом и потемнением. Ее пот стекал по спине, и тяжело дыша, она пыталась восстановить дыхание, осознавая, что каждая активация её способностей может привести к такому финалу. Мысль о том человеке из видения, который стоял спиной к Учителю, подвигла её на размышления – именно он, ускользая от следов, мог быть убийцей.

– Что же за преступник нам попался?

Ли Синьвэй вышла из библиотечной комнаты Господина Син Ши, её шаги гулко отозвались в обширной тишине, когда она спешила к выходу. Девушка, которая провожала её взглядом, вдруг остановилась, готовясь задать вопрос, но, увидев серьёзное и встревоженное лицо детектива, осталась в нерешительности. Поздний час заставлял чувствовать себя как-то странно, но ей нужно было сообщить о своих открытиях.

– Чэн Юнли, слышишь меня? – произнесла она, передавая информацию через шлем своего байка, который она предпочитала использовать вместо телефона. Хотя иногда он подводил её, вызывая недовольство, и в такие моменты ей казалось, что она выглядит, как старая бабка.

– Да, что случилось? Съездила в библиотеку?

– Да, нашла вполне странную информацию, – мысли плыли по разным сторонам, стараясь собраться в кучку, чтобы объяснить, что именно она узнала.

– Что за информация? – задался вопросом инспектор.

Ли Синьвэй всё еще колебалась, не зная, как начать рассказ о волшебных байках про Хранителей и Посланников Времени, которые так внезапно и настойчиво завладели её умом. Она понимала, насколько абсурдно это прозвучит, особенно в контексте серьезного расследования. Но, собравшись с духом и отбросив сомнения, она всё же решилась продолжить разговор, чувствуя, что обязана поделиться своими находками.

– Ты шутишь?! Это какой-то бред, высосанный из пальца!

Новые находки и откровения явно выбили Чэн Юнли из его привычной лодки спокойствия и рассудительности, и он невольно прорычал эту фразу в телефонную трубку. Ли Синьвэй даже слегка прищурилась от неожиданной громкости его голоса.

– Я похожа на шутника? Конечно, иногда бывает, но не люблю шутить на основе сказок!

Разговор проходил на оживленной вечерней трассе Нанкина, машины мчались мимо, создавая атмосферу динамики и адреналина. Ли Синьвэй резко извинилась перед водителем, который едва не сбился с дороги.

– Син Ши был учителем истории, и, возможно, его увлечение такими делами не должно удивлять, – задумчиво произнесла она, – но я никогда не предполагала, что он будет проявлять интерес к подобным вопросам.

Свернув на нужную дорогу, девушка продолжила разговор, чувствуя, как внутри нарастает волнение и предвкушение

– Однако была еще одна зацепка, – её голос стал серьезным. Инспектор Чэн, уловив изменение в тональности, напрягся, его внимание резко усилилось, – В одной из книг я наткнулась на записку, написанную почерком Господина Син.

– Жэнь Е? – уточнил Чэн Юнли.

Детектив кивнула.

– Да. Судя по всему, он собирался навестить её в Шанхае, но его убили, увы.

Ли Синьвэй остановилась на светофоре, поглощённая размышлениями, когда её взгляд привлекла черная кошка, уютно устроившаяся на каменном бортике и нежно лижущая свою лапку. Кошечка была особенной: у неё был темно-фиолетовый ошейник с маленьким золотистым бубенчиком, а её глаза были глубокими и почти магическими, с фиолетовым оттенком. Девушка удивилась и немного смутилась; хватала ли её фантазия, или она действительно видела кошку с фиолетовыми глазами? Вдруг шум машин вернул её в реальность, и как только загорелся зеленый свет, она рванула вперёд, подавив интерес к загадочной кошке

Их разговор с Инспектором Чэном завершился договоренностью встретиться на следующее утро для обсуждения всех дел, что только подогревало её интригу.

Вернувшись домой, Ли Синьвэй, не разуваясь, рухнула на диван, раскинув руки в стороны и закрыв глаза. В водовороте эмоций она ощущала, как мысли о Хранителях Времени не покидают её, а лёгкая головная боль от волнений, возникавшая при размышлениях об архиве, мучила её.

Неосознанно она обняла свою подвеску, которой гордилась с самого детства. Подвеска излучала свет и красоту, переливаясь даже в полумраке, словно крошечные огоньки, отражая красные блики. Это украшение попала к ней в руки в раннем детстве, как сокровище, оставленное ушедшей матерью.

« – Я доверяю это тебе, – произнесла женщина, помещая в ладонь девочки подвеску в форме розы с красным камнем на золотой цепи. – Носи её и никому не отдавай. Это моё наследие. Волшебная сила, – шептала она на последних вздохах, её голос был полон нежности и любви.

– Она будет защищать и направлять тебя. – С трепетом женщина обняла малышку, её дрожащие руки крепко сжимали кулачки девочки. Одна слеза упала на их ладони, словно запечатлевая момент на долгие годы.

– Ли Синьвэй. Запомни. Что бы ни случилось, что бы ни произошло…»

— Не теряй время, иди вперед.

Примечание автора:

*Метафора "только маска и глянец" означает, что что-то или кто-то кажется привлекательным и ценным лишь на первый взгляд, но на самом деле является поверхностным, обманчивым и лишенным реальной ценности или содержания.

*Сяо Чжун – храбрая девушка из малоизвестной легенды. Она показывает, что смелость и справедливость не зависят от возраста или пола, а сплоченность и вера в себя позволяют победить даже кажущегося непобедимым врага.

*Сяо (⼩, xiǎo ) – маленький, младший

Глава 5. Сон таинственной эпохи

Наступил следующий день. Если в предыдущие дни сверкало яркое, почти ослепительное солнце, освещая землю и ободряя сердца людей, то сегодня небо затянули тяжелые серые облака, плавно перемещающиеся по небосводу. Легкий весенний ветер окутывал всё вокруг, будто пытаясь обнять землю и воспринять её настроение. Эта переменчивая атмосфера не слишком радовала, предвещая, возможно, недобрые вести.

Такая не столь радужная погода отражала и атмосферу, царившую в зале заседания Городского Бюро. Заседания, что так срочно было запланировано, было перенесено на утро. Здесь было так же угнетенно и мрачно, как и снаружи. Стены, казалось, сжимали всё вокруг, и даже свет ламп над головой не мог развеять сгущающиеся тени.

За громадным столом, покрытым строгой белой скатертью, собрались множество людей. Среди них находились не только сотрудники Бюро, но и представители полиции, включая – Бай Хишань, которая всегда верно следовала своему долгу, несмотря на постоянные преграды и нелепые ситуации, в которые порой попадала.

Одетая в неразлучную униформу полиции, она сидела в центре одного края стола, предвкушая начало заседания, с настороженной уверенность.

В зале разносился гул непрекращающихся переговоров между сотрудниками, который был слышен даже на фоне тяжёлого молчания, настигнувшего всех. Причиной этого собрания стала замечательная выходка Ли Синьвэй, о которой говорили все коллеги. Бай Хишань с нетерпением ждала возникновения назойливых вопросов, словно провокационная тень. В этот момент в зал вошел Глава Министерства Безопасности и правопорядка – человек, который воспитал её с ранних лет и стал для неё как авторитетом, так и препятствием.

– Дамы и господа, приветствую вас, – произнес мужчина средних лет, облаченный в строгую официальную одежду, что подчеркивало его значимость и присутствие в этом зале. Но для Бай Хишань это был не просто важный человек – это человек, к которому она испытывала сложные чувства, это был её отец.

– Господин Бай Хаован! Здравствуйте!

В рубашке безупречного кроя, аккуратно поджатой к самому запястью, поприветствовал его один из директоров Бюро, крепко пожимая его руку с нарочитой теплотой. В его глазах читалось нескрываемое уважение, смешанное с легкой тревогой.

Бай Хаован, сохраняя невозмутимый вид, проследовал к своему месту напротив дочери. Его движения были выверены и исполнены достоинства. Он аккуратно положил перед собой папку с документами, каждый лист которой, казалось, хранил в себе тайну. Присев, он пристально посмотрел на нее, ожидая реакции – хоть малейшего проявления эмоций, которое выдало бы её истинное состояние.

– Сегодня я собрал вас здесь, вместе с сотрудниками следственного отдела, чтобы прояснить некоторые обстоятельства, произошедшие на днях, – проговорил он ровным, но твердым голосом. В каждом его слове чувствовалась весомость и важность предстоящего разговора.

Бай Хишань лишь слегка поправила рукав идеально сидящего на ней пиджака. В этом жесте сквозило безразличие, граничащее с пренебрежением. Казалось, её мысли витали где-то далеко, вне стен этого зала, наполненного напряжением и ожиданием. Она словно отгородилась от происходящего невидимой стеной.

– В четверг в департаменте полиции Нанкина состоялось собрание, посвященное трагической утрате Представителя Ду Сюэ. Увы, оно завершилось не на благоприятной ноте…

Мужчина с серьёзным, даже суровым выражением лица бросил изучающий взгляд на свою дочь, пытаясь прочитать в её глазах скрытые мотивы. Она же, в ответ, лишь снисходительно улыбнулась и кивнула, нервно щелкая привычной ручкой – тонким стержнем в серебристом корпусе, которая всегда была с ней, как символ стойкости, как молчаливое заявление о ее независимости.

– Сегодня я хочу обсудить все моменты, которые одна из сотрудниц полиции с восхищением поделилась своим мнением, – добавил он, намеренно выделив слово "восхищение" с легкой иронией, но тут Бай Хишань резко прервала его, не дав закончить фразу.

– Она не делилась мнением, а говорила факты.

Её голос, обычно спокойный и ровный, отразил отчетливые нотки злости и упрёка, направленные прямо в сердце отца. Бай Хаован посмотрел на нее с легким выражением возмущения, едва заметным для окружающих, но вполне ощутимым для самой девушки. В этот момент в их отношениях словно проскользнуло молчаливое напряжение, разряд невысказанных обид и давних противоречий, готовых вот-вот вырваться наружу. Атмосфера в комнате сгустилась, предвещая бурю.

Отношения Бай Хишань с отцом не отличались яркостью, характерной для обычных семей – они были полны оттенков недоразумений и молчаливых упрёков. «Быть дочерью главы Министерства – самое ужасное, что может быть в жизни», – часто думала она, втайне надеясь, что однажды сможет изменить это.

Несмотря на роскошь, в которой она росла, и дорогие подарки, недоступные многим детям, она постепенно теряла ощущение жизни и радости. Родители одаривали её вниманием, но воспитывали как солдата, готового к безжалостной борьбе. По мере взросления её мечты приходили в упадок, подрывая семейные отношения. Родители решали важнейшие вопросы, занимаясь своими делами, а она лишь уклонялась, стремясь найти свой собственный путь.

– Заместитель Бай, – произнес её отец, демонстрируя ровный тон, который вызывал лишь раздражение, – хочу напомнить вам о нашем соглашении о сотрудничестве между Городским Бюро и полицией. Тот факт, что во время собрания детектив Ли Синьвэй попыталась подорвать нашу репутацию, должны разрешать не мы – а её начальство.

Бай Хаован, слегка наклонившись вперед, старался заверить присутствующих в своей позиции, демонстрируя уверенность и непоколебимость. Он тщательно подбирал слова, подчеркивая важность каждого произносимого им тезиса. Его взгляд скользил по лицам собравшихся, стремясь убедить их в своей правоте и значимости его аргументов. Казалось, он пытался внушить всем присутствующим не только логику своих доводов, но и свою собственную непогрешимость.

Не желая уступать ни пяди, Бай Хишань резко встала, полная решимости и неприкрытого вызова. Её поза излучала уверенность и готовность к немедленной конфронтации.

– За детектива Ли никто не решает, и её внезапное появление стало сюрпризом для всех. Но унижала репутацию не она, а вы, – произнесла она, лукаво подмигнув.

В зале, овитом разрозненными мыслями и нервными ожиданиями, царила напряженная атмосфера, которая начала разгораться, подобно пороховой бочке, готовой взорваться от малейшей искры.

Между Бай Хишань и Бай Хаованом атмосфера накалялась до предела; они напоминали два отдельных острова, разделенных пропастью непонимания и взаимных обид, несмотря на тот факт, что находились в одном пространстве, в центре внимания. Но каждый из них отчаянно боролся за своё присутствие, за свою правоту и за признание собственного мировоззрения. Этот конфликт был не просто спором о фактах, а столкновением двух поколений, двух разных философий жизни.

Наблюдатели в зале начали шептаться и обмениваться нервными взглядами, впитывая энергию конфликта, который разгорался на их глазах. Они чувствовали себя невольными свидетелями личной драмы, разыгрывающейся прямо здесь и сейчас, и не знали, чем закончится этот опасный спектакль. Каждое слово, каждый жест, каждый взгляд был наполнен скрытым смыслом и мог стать искрой, которая разожжет пламя открытой вражды.

– Городское Бюро, взявшее это дело на себя, должно было провести всестороннюю проверку факторов, но, увы, вы оставили это без внимания.

Ярость её отца углублялась, готовая вот-вот вырваться наружу, сметая все на своем пути. Его лицо побагровело, вены на висках вздулись, и казалось, что он сдерживает себя из последних сил, чтобы не потерять контроль над ситуацией.

Бай Хишань отстаивала позицию полиции с ясностью и силой, и все присутствующие сотрудники внимали её словам, как к последней инстанции. Если её отец и имел возражения, то она ловко и уверенно отражала их, не позволяя ему задать неудобные вопросы. Вскоре заседание подошло к завершению, к счастью, на положительной ноте: все аспекты были обсуждены, и общий язык найден. Единственным, кто оставался не в восторге, был глава Бай Хаован, который резко прервал разговор:

– Заместитель Бай, – произнес он с улыбкой, – Вы явно повзрослели. Интересно, откуда у вас такая уверенность?

Бай Хишань, услышав упрек отца, лишь презрительно ухмыльнулась, словно ей было глубоко безразлично его мнение.

– Это результат моего личного воспитания, – холодно ответила она, словно бросая отцу в лицо обвинение в его собственных ошибках.

После этих слов, как выстрел из ружья, Бай Хишань решительно покинула помещение, оставив отца стоять с руками в карманах в абсолютном одиночестве, окруженного тишиной и осознанием собственного бессилия. Он вновь погрузился в свои обыденные заботы, словно пытаясь спрятаться от бури, разыгравшейся в его семье, осознавая, что его дочь стала самостоятельной личностью, с которой весьма непросто управлять, и что его влияние на нее с каждым днем ослабевает.

Несмотря на бурю злости, бушевавшую в ее душе, Бай Хишань обнимало странное спокойствие, как будто она сбросила с себя тяжелый груз. В этот момент перед ней возник инспектор Чэн Юнли, появившийся словно из ниоткуда, незаметно подбодрив её своим присутствием. Он только что вошел и, увидев зам-капитана, стоящую в коридоре с напряженным лицом, сразу же почувствовал, что что-то не так, и направился к ней, ведомый инстинктом и необъяснимой тревогой.

– Я опоздал?! – произнес он, сворачиваясь в проем двери.

– Да.

Его присутствие было как глоток свежего воздуха после душной атмосферы совещания. Но снаружи заместитель была готова порвать любого на своем пути, кто попытается встать. Словно существо, выпущенное из клетки, готовое к борьбе, чтобы доказать свою силу и независимость. Когда она попыталась уйти, делая вид, что он ее не интересует, инспектор Чэн резко схватил её за запястье, останавливая ее движение.

– Что случилось? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Бай Хишань удивилась, глядя на Чэн Юнли. Его обеспокоенное лицо выдавало искреннюю заботу, чего она никак не ожидала. Она привыкла видеть в нем лишь коллегу, надежного партнера, но сейчас в его глазах она увидела что-то большее – тепло и искреннее участие, которые тронули ее до глубины души.

– Отец весьма недоволен нашим отделом. Он выразил своё мнение – вот и всё, – выдернув руку, она сделала шаг назад и направилась к выходу. В этот момент она не могла не заметить, как на лице инспектора Чэна отразилось беспокойство за её состояние.

Бай Хи Шань оказалась на улице, стоя напротив Министерства. Она устремила взор к небу, которое было столь же тусклым и бесцветным, как и всё происходящее в её жизни на данный момент. Каждое облако словно напоминал о тяжести ожидающего её бремени.

Грусть, тревога и злость переполняли её сердце. Стать заместителем следственного отдела – это была её сокровенная мечта с детства. Она с огромным трудом преодолела все преграды, что возводил перед ней отец, который не признавал иного выбора, кроме как следовать за его шагами. Мать, будучи адвокатом, лишь укоряла: «Это твой путь. Помни, что упасть можно в любой момент, но также возможно и подняться». Эти слова ставились под сомнение в трудные минуты.

Эти чувства неожиданно прервал голос Чэн Юнли:

– Будешь пялиться на небо, или выпьешь кофе и сядешь в машину?

С этими словами он протянул ей стаканчик кофе – латте с кремом и нежным белым шоколадом, её любимым напитком, о котором он каким-то образом узнал. Этот маленький жест, наполненный вниманием и заботой, стал будто небольшим лучиком света, пробившимся сквозь бесконечную серую пелену её дня.

Не ожидая такого искреннего вмешательства в ее личную бурю, она осторожно взяла стаканчик, чувствуя, как тепло проникает сквозь картон, согревая ее озябшие пальцы. Сделав первый глоток, она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом и ароматом. Сладкий латте мягко окутал ее, словно теплый плед, рассеивая остатки напряжения. Почувствовав его тепло в руках и успокаивающее воздействие кофе, она благодарно произнесла:

– Ты моё спасение. Пошли в машину.

Чэн Юнли, хитро улыбаясь, шагал за ней к машине, словно между ними витало нечто большее, чем просто профессиональная связь, что-то такое, что невозможно было выразить словами или описать на обычной белой бумаге*.

Дорога от Министерства до Департамента полиции не была долгой, но в данный момент она украшалась заманчивыми пробками, как будто сама судьба решила замедлить их путь.

Инспектор и заместитель капитана сидели молча, время от времени перебрасываясь простыми фразами и обсуждая их текущие дела. Тишина в машине казалось одновременно необходимостью и облегчением.

– Кстати, Бай Цзэлу в курсе о сегодняшнем собрании? – неожиданно спросил Чэн Юнли, прекрасно зная, что темы о семье ей не по душе, но разговор о родном брате всегда пробуждал интерес, который не стоило игнорировать.

– Вряд ли. Он поглощен работой. Карьера адвоката, хоть и налаживается, не оставляет ему времени на себя. Жалко его.

Бай Хишань сидела неподвижно, словно застывшая статуя, и только взгляд выдавал бурю, бушевавшую внутри. Она смотрела в окно на мелькающие силуэты деревьев, которые проносились мимо с неимоверной скоростью. Каждый промельк казался ей мимолетным воспоминанием, ускользающим из памяти, уходящим безвозвратно в прошлое. В голове роились мысли, болезненные и хаотичные, как осколки разбитого зеркала, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном.

Инспектор, сидевший напротив, украдкой поглядывал на неё. Он старался не нарушать тишину, не доставлять ей лишнего беспокойства, понимая, что она и так натерпелась за этот день. В её глазах читалась усталость, смешанная с каким-то обреченным смирением. День, который начался как обычный, рутинный, теперь обещал стать невыносимо долгим, оставляя после себя лишь горечь и разочарование. Инспектор знал, что ему предстоит деликатная работа, требующая не только профессионализма, но и чуткости, ведь за этой хрупкой внешностью скрывалась женщина, пережившая трагедию.

– Мы едем в департамент? Как-то уж слишком плотно, никогда такого не было, – внезапно заметила заместитель, глядя на дорогу.

– Да, действительно впервые. Возможно, авария где-то.

Тут неожиданно зазвонил телефон Чэн Юнли. Увидев на экране номер Сяо Леяна, он мгновенно ответил:

– Да, Сяо Леян, что случилось?

В трубке раздался взволнованный, почти панический голос.

– Инспектор Чэн, вы где?! Простите, что отрываю, но это срочно!

– Стоим в пробке вместе с заместителем Бай. Что-то произошло? – тон Чэн Юнли мгновенно изменился, приобретя жесткость и настороженность. Удивление уступило место предчувствию беды.

– Да нет, просто… – запнулся на том конце провода новобранец, чей взгляд словно приклеился к чему-то невидимому, ужасающему. Слова застряли в горле, будто ком, перекрывая дыхание.

Инспектор Чэн напрягся, чувствуя, как беспокойство с каждой секундой нарастает, словно ледяная волна. Эта пауза, прерываемая лишь нервным дыханием парнишки, говорила о многом.

– Сяо Леян, докладывай! Живо!

Громко вздохнув, словно надувая воздушный шарик, новобранец, наконец, нашел в себе смелость произнести дрожащим голосом то, что должен был, предвкушая неминуемый взрыв гнева от инспектора.

– Детектив Ли… она… устроила показ фокусов для наших сотрудников… и велела мне немедленно связаться с вами. Она сказала, что это… важно…

Чэн Юнли впал в ступор. Он перестал понимать происходящее. Мир вокруг словно замер, превратившись в абсурдную театральную постановку. Бай Хишань, сидевшая рядом, вскинула бровь, и только хотела спросить, что же там, черт возьми, случилось, как инспектор не сдержался. Голос его, сорвавшись, взлетел до неконтролируемой высоты:

– Что она творит?! Показывает фокусы?! Да в разгар расследования?! Это что, шутка?!

От этого взрыва даже обычно невозмутимая Бай Хишань невольно вздрогнула, пристально уставившись на него, как на умалишенного. Чэн Юнли тут же судорожно встрепенулся, вспомнив о присутствии заместителя следственного отдела. Он осознал, что сорвался на крик прямо перед ее лицом, нарушив всю субординацию.

Вздохнув, пытаясь обуздать свой гнев и вернуть себе самообладание, он обратился к новобранцу, стараясь говорить ровным, насколько это было возможно в данной ситуации, голосом:

– Сяо Леян. Мой дорогой. Сделай так, чтобы детектив Ли Синьвэй уселась на своем месте и не превращала себя в клоуна! Это не цирк, а серьезное место!

– Но фокусы… слишком профессиональные…

– Сяо Леян! – прорычал инспектор, от чего новобранец чуть не уронил телефон от испуга.

– Да-да, Инспектор Чэн! Все сделаю!

Теперь Чэн Юнли раздражала не только пробка на дороге, но и Ли Синьвэй, которая, устраивая представление, мешала сосредоточенной работе всем.

Заместитель-капитана Бай наблюдала за ним с любопытством, пытаясь понять, что же происходит вокруг. Она чувствовала, что их жизнь снова вступила в полосу неразберихи.

– Что случилось? Опять Ли Синьвэй? Что она натворила на этот раз? – поинтересовалась глава, поглаживая свою трепетную голову, уже смиренная с её выходками.

– Она ждет нас в отделе, но вместо того чтоб просто терпеливо ожидать, устроила настоящее шоу с фокусами!

Эта мысль прозвучала с налетом банальности, на что Бай Хишань лишь усмехнулась. Реальность, в которой она жила, становилась всё более угнетающей, и единственным спасением оставались смех и улыбка.

Инспектор, не понимая её реакции, просто уставился на неё с недоумением.

– Чэн Юнли, Инспектор Чэн, – продолжая смеяться, повторила Бай Хишань, – Порой и тебе не помешает немного волшебства, чтобы не видеть мир в столь мрачных тонах.

Чэн Юнли в ответ лишь одарил ее суровым взглядом.

– Ты сейчас серьезно?

Бай Хишань не удержалась от нового взрыва смеха, заметив комичное выражение на лице Юнли. Казалось, он разрывался между желанием отругать ее за легкомыслие и недоумением от ее невозмутимости.

Эта мимолетная шутка пронеслась словно солнечный зайчик, рассеивая нависшую над ними тень напряжения. На мгновение она отвлекла их от давящей рутины, заполнив пространство между ними теплом мимолетного, но искреннего взаимопонимания.

– Да, я абсолютно серьезна. Ты постоянно злишься на окружающих без повода, особенно на Ли Синьвэй. Когда-то вы были неразлучны, поддерживали друг друга, но затем…

На мгновение Бай Хишань замерла, поскольку оба понимали, что именно стало причиной разлада их дружбы. Прошлые обиды, неразрешенные конфликты, непонимание и недоверие, которые накапливались годами, оставили глубокие раны на их отношениях.

– В любом случае, порой необходимо отвлечься и просто начать улыбаться, перестав вести себя, как злобный волк. Если продолжишь злиться, морщинки не заставят себя ждать, – добавила она с легкой иронией.

Эти слова глубоко тронули инспектора.

Бай Хишань действительно была права – иногда улыбка способна смыть тяжесть серых будней и добавить ярких красок в жизнь. Жизнь не должна постоянно быть борьбой, ведь даже в самые напряженные моменты можно найти мгновения радости.

С горем пополам они прибыли через невыносимую пробку в Департамент Полиции Нанкина. Чувство облегчения охватило их, когда машина наконец остановилась, и они смогли вырваться из её тесных объятий. Войдя в следственный отдел, они сразу же оказались в эпицентре гула оживленной беседы. В отсутствие инспектора полицейские воспользовались моментом передышки, всецело поглощенные занимательными историями из жизни, которыми щедро делилась Ли Синьвэй, непринужденно расположившись на спинке стула.

– И вот таким образом моя команда и я смогли раскрыть это преступление. Конец! – с блеском в глазах и триумфом провозгласила она, и в ответ послышались аплодисменты.

Чэн Юнли скрестил руки на груди и наблюдал за происходящим, а Бай Хишань, с доброй усмешкой, осмотрела коллег, ощущая знакомое тепло радости, возникающее в атмосфере дружеской рабочей среды.

Ли Синьвэй, почувствовав на себе их взгляды, обернулась и встретила их:

– Ну, наконец-то явились! Сколько вас еще ждать?

Ли Синьвэй, поднявшись со стула, сладко потянулась, разгоняя застоявшуюся кровь и избавляясь от легкого дискомфорта после долгого сидения.

– Что за балаган ты тут развела? Отвлекаешь людей от работы, – сухо отрезал Чэн Юнли, окидывая присутствующих строгим взглядом, прежде чем переключиться на решение насущных задач. Растрепанные каштановые волосы лишь подчеркивали его сосредоточенность и серьезность.

– Просто скрашиваю серые будни! И у меня есть отличные новости!

Весело парировав и ослепительно улыбаясь, Ли Синьвэй направилась в кабинет Бай Хишань, словно ничто не могло омрачить ее оптимизм и помешать ее планам.

Заместитель лишь усмехнулась в ответ, тихо пробормотав, следуя за неугомонным детективом:

– Бездельница, каких поискать

Все трое вошли в кабинет. Бай Хишань заняла свое законное место за рабочим столом, одновременно раскладывая бумаги и делая беглые пометки, детектив Ли Синьвэй, напротив, уселась рядом с инспектором, с нетерпением предвкушая начало важного обсуждения, словно хищник, готовящийся к броску.

– Рассказывай, что у тебя там? Не томи, – поторопила ее заместитель, скидывая строгий пиджак и вешая его на спинку кресла.

Ли Синьвэй, с той же неизменной и слегка загадочной улыбкой, быстро окинула взглядом Бай Хишань и инспектора Чэна, словно оценивая их готовность к восприятию важной информации.

– Дело с учителем… – многозначительно начала она, выдерживая драматическую паузу.

И тут детектив Ли, как фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы, эффектно извлекла из своей потертой темной джинсовой куртки пухлую папку. Папка, пережившая бессонную ночь, была плотно набита отчетами, анализами и личными заметками, словно молчаливо свидетельствуя о колоссальном объеме проделанной работы. Этим жестом она как бы подчеркивала серьезность ситуации, призывая коллег отнестись к полученным данным с максимальным вниманием.

Чэн Юнли с явным недоумением на лице попытался осознать, как такая объёмная папка могла поместиться в столь тонкой и, на первый взгляд, совершенно не приспособленной для этого куртке.

Инспектор Бай, оставив свои дела, с возрастающим любопытством взяла папку из рук детектива и погрузилась в чтение. По мере того как ее глаза скользили по строчкам, выражение лица становилось все более серьезным и сосредоточенным. Она явно была глубоко вовлечена в содержание документов, в особенности ее внимание привлек раздел, посвященный таинственным «Хранителям Времени».

– «Хранители Времени»? – переспросила она, интересуясь, что именно обнаружила Ли Синьвэй.

– Да, – подтвердила она с воодушевлением.

Чэн Юнли нетерпеливо дернулся, всем своим видом показывая, что ожидает своей очереди ознакомиться с материалами. Любопытство и профессиональный интерес явно боролись в нем за первенство.

Все было настолько аккуратно написано, а стикеры эстетично расклеены, словно каждый пункт был обдуман и взвешен. Красной ручкой, а также другими маркерами, Ли Синьвэй выделяла важные моменты и ключевые сведения, которые могли оказаться критически важными для их дела. Она каким-то образом наткнулась на один сайт, где было изложено полное описание этой легенды, и теперь, казалось, открытие этих секретов было просто неотразимым для неё.

– Я была поражена, когда наткнулась на эту информацию. В библиотеке полно книг – учебники истории, социологии, философии… Но именно это зацепило меня больше всего, – пояснила детектив, указывая пальцем на строки старинной легенды. Напряжение в кабинете ощутимо нарастало.

Чэн Юнли, перелистывая страницу и припоминая вчерашний телефонный разговор с детективом, сразу обратил внимание на пометку, касающуюся таинственной знакомой жертвы. Склонившись над документом, он пробормотал:

– Главная зацепка здесь – записка, адресованная Жень Е, знакомой Син Ши.

Оба главари отдела углубились в изучение документа, а Ли Синьвэй тем временем поднялась, чтобы налить себе воды. Внезапно инспектор Чэн прищурился, его взгляд зацепился за странную деталь.

– А что за пометка «Красное освящение в кабинете»?

В этот самый момент Ли Синьвэй внезапно поперхнулась водой. Она поспешно подошла к папке, сдергивая с листа розовый стикер, стараясь скрыть свои истинные чувства и не выдать слишком много информации.

– А… да… это просто обычная пометка, незначительная деталь. Не стоит заострять на этом внимание, – небрежно отмахнулась она, стараясь придать голосу непринужденность.

Чэн Юнли и Бай Хишань, знавшие эту неугомонную особу уже много лет, даже не подозревали о скрытых гранях ее личности и тех способностях, которыми она обладала. Поэтому Ли Синьвэй изо всех сил старалась тщательно оберегать свои секреты, опасаясь, что их раскрытие может кардинально изменить отношение к ней. Моменты, когда ее маска начинала сползать, случались крайне редко, и нынешняя ситуация была как раз одним из таких исключений.

Чэн Юнли не успел осудить её словами, как его перебила Бай Хишань:

– Получается, за два дня до смерти господина Син Ши он написал записку о девушке, которая была его ученицей. Она находится в Шанхае. Нам известно лишь, что убийца умело маскирует свои следы, но также стало известно, что его задушили.

Чэн Юнли с недоумением взгялнул на заместителя:

– Задушили?

Кивнув, Бай Хишань продолжила, чувствуя, как новые подробности расследования не только раззадоривают профессиональное любопытство, но и вносят элемент тревоги. Она заметила, что эта информация задела за живое и Ли Синьвэй, чье лицо выражало смутное беспокойство. В сознании детектива вновь всплыло недавнее видение – "таинственная фигура в черной шляпе и длинном пальто", словно зловещий призрак, скользила в глубинах ее памяти.

– Судмедэксперты провели повторное исследование. Поначалу ничего не было обнаружено, но затем, словно по мановению волшебной палочки, начали появляться улики, – произнесла Бай Хишань, словно озвучивая странную сказку, и достала из ящика стола небольшую папку с фотографиями и заключениями экспертов.

Ли Синьвэй, услышав это, слегка улыбнулась. Она откинулась на спинку стула, прикрыв глаза, словно пытаясь освободиться от внутреннего напряжения, которое все еще давило на нее.

– Сяо Фан не зря получает свою зарплату, постаралась.

Чэн Юнли, стоя у стола и опираясь на него обеими руками, пристально рассматривал фотографии. В голове его проносились обрывки информации, ключевые моменты, которые, казалось, вот-вот должны были сложиться в единую картину. Неожиданные повороты дела заставляли его переосмысливать все, что было известно до этого момента.

– Странно… Внезапно появившиеся свидетельства удушения? Да, мы помним об улике, найденной в кабинете жертвы – кружка чая, – задумчиво произнес он, мысленно прокручивая в голове дальнейшие шаги расследования. – Криминалисты выдвинули свои предположения, говоря, что убийцей мог быть…

– Мужчина в возрасте примерно двадцати восьми лет, – словно в трансе, закончила за него Ли Синьвэй, не открывая глаз.

Инспектор Чэн и Бай Хишань, пораженные точностью ее догадки, внезапно уставились на детектива, пытаясь понять, откуда у нее такая информация. Их взгляды выражали полное замешательство и легкое недоверие.

– Откуда ты это знаешь? – в один голос спросили они, заставив её открыть глаза и встретиться с их удивлёнными взглядами.

Детектив улыбнулась и, пожимая плечами, произнесла:

– Мои догадки. Я просто обобщила факты.

Бай Хишань немного заподозрила девушку, чувствуя, что в её словах скрыто нечто большее. Инспектор продолжал смотреть на неё с недоумением, понимая, что её проницательность совпадает с его собственными предположениями, но не желая делать окончательные выводы.

Заместитель отчаянно наклонилась от усталости, потерла лоб кулаками и снова приподнялась, пытаясь собраться с мыслями.

– Ладно. В любом случае, человек, который удушил господина Сина, нам не известен и его мотивы непонятны. Камеры его не засекли, остались лишь помехи, что добавляет нам ещё больше вопросов, чем ответов.

– Единственный, кто может нам помочь, – это Жэнь Е. Но она в Шанхае. Как мы доберемся до неё? – спросил инспектор Чэн.

Ли Синьвэй, загадочно улыбнувшись, произнесла:

– Я беру это на себя.

Она расслабленно откинулась на спинку стула и развела руки в стороны, словно демонстрируя свою готовность принять этот вызов. В ее голосе звучала уверенность и решимость.

– В каком смысле? – удивленно воскликнул Чэн Юнли.

– Я отправляюсь в Шанхай, – заявила Ли Синьвэй, приоткрыв глаза. Одним движением она сложила пальцы в форме пистолета, направляя его в неопределенную цель, а другим – подчеркнула важность своего решения, произнеся с легким нажимом: – Сегодня же.

Чэн и Бай:

– …

Ошеломлены – мягко сказано. Объявление прозвучало как гром среди ясного неба. Они обменялись растерянными взглядами, и на лицах обоих отразилось глубокое недоумение, смешанное с тревогой.

– Сегодня!!!??? – эхом разнеслось по кабинету, когда они снова в один голос воскликнули, отказываясь верить своим ушам.

Ли Синьвэй внутренне ликовала, наблюдая за их реакцией. Уголки ее губ едва заметно дрогнули в усмешке. Бросив взгляд на свои часы, она убедилась, что все идет по плану. Время поджимало.

– Да, именно сегодня. Билет уже куплен, так что через полтора часа мне нужно быть на вокзале.

Чэн Юнли не смог сдержать вспыхнувшего гнева. Его лицо побагровело, а в голосе зазвучали стальные нотки.

– Ты совсем с ума сошла?! А как же согласование действий? Как же обсуждение плана? Ты вообще думаешь о последствиях?!

– Да ладно. Я туда и обратно. Адрес есть, значит, терять время нельзя, – спокойно произнесла детектив, в то время как инспектор лишь и мечтал с ней «пободаться», но понимал, что каждая минута на счету.

– Ли Синьвэй, – произнес Чэн Юнли, стараясь сохранять спокойствие, но в голосе уже чувствовались серьезные нотки. Он явно пытался вернуть ситуацию под контроль и призвать детектива к благоразумию.

Понимая, что в кабинете вот-вот разразится эмоциональная буря, Бай Хишань поспешила вмешаться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку:

– Так, стоп! Всем успокоиться. Ли Синьвэй, ты скоро начнешь выплачивать мне сверхурочные. Как заместитель капитана, я несу за тебя ответственность, но то, что ты без предварительного согласования взвалила на себя такую ношу – это крайне непрофессионально.

Ли Синьвэй, слегка смутившись, нервно теребила край своих черных джинсов. Она осознавала, что действительно поступила неправильно, нарушив субординацию, но жгучее желание раскрыть дело, рвение к справедливости пересиливало все сомнения.

– Однако, – продолжила Бай Хишань, – могу сказать одно: если мы не допросим этого Жень Е, мы не продвинемся ни на шаг в разгадке этого запутанного дела.

Неожиданное решение вызвало шок не только у инспектора Чэна, но и у самой Ли Синьвэй.

– Поезжай. Только будь предельно осторожна и постоянно держи связь.

Ли Синьвэй сразу же почувствовала внутренний подъем, словно с плеч свалился огромный груз. Ее уже не волновало, как именно все пойдет и с какими трудностями ей придется столкнуться. Главное, что теперь у нее было официальное разрешение на эту поездку.

– Спасибо! Огромное спасибо! – выпалила она, сияя от радости.

Когда Ли Синьвэй пулей вылетела из кабинета, Чэн Юнли тяжело вздохнул, словно задыхаясь. Он устало потер лоб, обращаясь к заместителю капитана:

– И ты просто так ее отпускаешь? А если капитан узнает и устроит нам разнос?

Бай Хишань лишь бросила на него загадочную улыбку, излучающую уверенность.

– Я найду выход. Не в первый раз.

Ли Синьвэй уже ждала на вокзале. Инспектор Чэн, не скрывая своего недовольства, подвез её и пожелал удачи: «Звони и сообщай о каждом обнаруженном следе». Он знал, что ее безопасность сейчас важнее всего, но также чувствовал беспокойство за её решение.

Путь из Нанкина в Шанхай можно было преодолеть на самолете или, как сделала детектив, на поезде. Поездка занимала около двух часов сорока минут – весьма сносно, если учесть пробки и задержки.

Из своего скромного багажа Ли Синьвэй взяла лишь телефон, несколько документов, зарядное устройство и прочие мелочи, которые уютно разместились в её джинсовой куртке, словно они ждали момента, чтобы пригодиться.

На платформе, облачённая в черные джинсы с коричневым ремнем, белую футболку и черные ботинки, она поправила куртку и с нетерпением ждала приближения поезда, чувствуя, как сердце стучит в унисон с ожиданием.

Через пять минут он прибыл, и пассажиры, как река, заполнили его вагон, заполняя пространство радостью ожидания новых событий. Ли Синьвэй удобно устроилась рядом с окном, наслаждаясь ощущением свободы и возможности действовать. Несмотря на то, что никто не подсел, она была рада этому. Не то чтобы Ли Синьвэй не любила компанию, просто одиночество позволяло сосредоточиться на своих мыслях и планах. Возможно, именно поэтому она была пока не в отношениях?

Спустя пятнадцать минут поезд закрыл свои двери, объявил о начале посадки и тронулся в путь, унося вдаль от всех тревог и сомнений. Вскоре детектив погрузилась в глубокий сон, который оказался странным и непонятным.

Ли Синьвэй оказалась в загадочном городе прошлого, одетая в наряд, удаляющийся от привычного. На ней было платье, которое не соответствовало её времени, и она шла по главной улице – вероятно, это был Шанхай, но не тот, какой она знала. Вокруг неё суетились люди, блестели старинные автомобили, витрины магазинов говорили о пережитом времени – она действительно перенеслась в прошлое? Улицы были полны пестроты, звуки разговоров сливались со звоном колокольчиков велосипедов; кажется, она попала в момент, когда город был полон жизни и энергии. Каждое движение было насыщено историей, и Будущее, казалось, не имело значения.

Ли Синьвэй чувствовала себя странно знакомой в этом мире, и все её мысли о сегодняшнем деле казались далекими, как будто она ступала по участкам забытой истории, в который она была случайным, но очень важным свидетелем. С каждой минутой её сны становились всё более живыми, и она чувствовала, что прокладывает новую тропу к разгадке тайны, обвивающей её жизнь.

С каждой секундой погружаясь глубже в эту страну грёз, детектив понимала, что она готова встретиться с будущими вызовами, независимо от того, что ждёт её за поворотом.

Приближаясь к роскошному дому, из него вышла незнакомка, с яркой улыбкой на лице приветствуя её и приглашая войти. Ли Синьвэй сделала шаг навстречу, полная надежды и ожидания, но тут же сон отрвал её от этой реальности, как резкое пробуждение от сладкого сновидения.

Она открыла глаза и обнаружила себя уже в Шанхае, среди множества незнакомых лиц и звуков, которые на миг заворожили её.

Время пролетело быстро.

– Так, выходим, выходим. Девушка, просыпайтесь и выходите из поезда, иначе поедете обратно, – произнес проводник.

Он был облачен в строгие брюки, жилет и белую рубашку, украшенную аккуратной шляпой, что внушало доверие и добавляло некоторую строгость его тону.

Словно очнувшись от глубокого транса, Ли Синьвэй вздрогнула и кивнула, не сразу осознав, что обращаются именно к ней. Она словно возвращалась из другого мира, из пучины насыщенного сновидения, которое все еще вихрем кружилось в ее голове, оставляя после себя ощущение легкой дезориентации.

– Да-да, конечно…

На платформе кипела жизнь: кто-то громко кричал, кто-то спешил, остальные дружно разговаривали, создавая бурное звучание, столкновение голосов, словно один большой концерт. Ли Синьвэй покинула вокзал, протёрла глаза, стараясь понять, где она и что здесь происходит, и с недоумением огляделась.

Что-то было не так.

Вокруг неё снова танцевали старинные машины, из которых весело доносились звуки моторов. Улицы были узкими, как в старинных фильмах, а люди в официальных нарядах двигались, будто в каком-то спектакле прошлого. Ли Синьвэй терзала лишь один вопрос:

– Что происходит? – выбегая на главную улицу и останавливаясь в недоумении, она почувствовала себя не в своей тарелке, – Я точно в Шанхай приехала?

Вокруг неё раздавались звуки, которые напоминали атмосферу ярмарки: звонкий смех детей, шум торговцев, перебрасывающихся предложениями, и ароматы свежевыпеченного хлеба, переплетавшиеся с фруктовыми нотами. Любопытство принудило её сделать шаг вперёд, но вдруг мир вокруг будто устоял в мгновении времени, создавая ощущение, что она попала в другую эпоху, совершенно незнакомую ей.

Ли Синьвэй, охваченная восхищением и лёгким волнением, всматривалась в витрины старинных магазинов, украшенные витиеватыми вывесками, где она не замечала следов современности. Это было как вдохнуть воздух прогулочной улицы Парижа, где каждое здание любило рассказывать свою историю.

– Может, это просто какой-то фестиваль?

Прохожие бросали на неё любопытные взгляды, будто она была пришельцем из далекой вселенной, что усиливало её чувство чуждости и в то же время невероятного влечения к этому месту.

Странность окончательно охватила её, когда она заметила мальчика, раздающего газеты, весело выкрикивая:

– Свежие новости в Шанхае! Свежие новости Шанхая!

Перед ней стоял самый обыкновенный мальчишка лет шести, одетый в слегка поношенную, но опрятную одежду. В его больших, карих глазах плясали озорные искорки, а звонкий, словно колокольчик, голос был полон детской энергии и беззаботного веселья. Казалось, он излучал вокруг себя тепло и радость, несмотря на скромный вид.

Ли Синьвэй, настороженно оглядываясь по сторонам, приблизилась к мальчику и, стараясь сохранять спокойствие, спросила:

– Мальчик, а сколько стоит одна газета?

Тот, вскинув на нее взгляд, ответил высоким и немного писклявым голосом:

– Пять серебряных.

Ли Синьвэй опешила. Серебряных?! Каких еще серебряных монет? А как же юани, привычные современные деньги?

– Пять… чего? Серебряных монет? – переспросила она, надеясь, что ослышалась или что это какая-то шутка.

Не желая тратить время на долгие размышления над этой абсурдной и нелепой ситуацией, она попыталась быстро сориентироваться. Лихорадочно перебирая в памяти все возможные варианты, она достала кошелек, быстро пересчитала имеющиеся деньги и, протягивая мальчику необходимую, как ей показалось, сумму, сказала:

– Вот, возьми. Надеюсь, этого хватит.

Мальчик был потрясён яркими бумажками, на которых были начёрканы цифры, но прежде чем успел задать вопросы, Ли Синьвэй стремительно исчезла из его поля зрения,затерявшись в потокепрохожих и новых впечатлений.

Открыв газету, она наткнулась на внушительный заголовок: «Большие новости в Шанхае». Читая одну из статей, её вдруг потрясло, и она чуть не упала:

– Я в тридцать пятом году?!

Примечание автора:

*В данном контексте, фраза "описать на обычной белой бумаге" 笔墨难以形容 (bǐ mò nán yǐ xíng róng) означает, что их отношения или та искра, которая пробежала между ними, слишком сложна, тонка и многогранна, чтобы ее можно было четко сформулировать, зафиксировать в виде простых слов или определений.

Глава 6. Черный кот

Ли Синьвэй, словно окаменевшая статуя среди бурного потока жизни, стояла, охваченная шоком. Ее современный облик резко контрастировал с картиной старого Шанхая, плывущей мимо нее. Внезапно, голос, сорвавшийся с ее губ, прозвучал отчаянно и недоверчиво:

– Да быть того не может!

Не успела она закончить фразу, как тяжелая повозка, груженная какими-то неведомыми предметами, чуть не сбила ее с ног. Детектив едва успела отскочить в сторону, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, как пойманная птица. Адреналин, хлынувший в кровь, заставил ее осознать всю опасность происходящего.

– Поаккуратнее, глаза разуй! Смотреть надо, куда прешь! – прокричал ей в ответ рассерженный голос из толпы спешащих прохожих, лица которых были сосредоточены на своих заботах.

Волна смущения и стыда окатила бедную девушку. Как же так? Детектив Ли Синьвэй, всегда хладнокровная и внимательная, оказалась здесь, в этом незнакомом, старом Шанхае, словно провалилась сквозь время. В прошлом! Сама мысль казалась абсурдной, нереальной.

Теперь этот город, в котором она бывала всего пару раз по работе, предстал перед ней в совершенно ином, завораживающем и пугающем обличье. Воздух, густой и насыщенный, был пропитан ароматами уличной еды, пряностей, дыма и тысячи других запахов, сплетающихся в причудливый букет. Голоса прохожих, шум повозок, стук копыт по мостовой – все это создавало оглушительную атмосферу, непривычную для ее слуха. Опустившись на край тротуара, она потерла глаза, пытаясь понять, не мерещится ли ей все это.

– Я, наверное, сплю… Это просто кошмарный сон..

Дрожащей рукой Ли Синьвэй извлекла из кармана мобильный телефон. На экране ярко светилась надпись "Нет сети". Сигнал полностью отсутствовал. Она почувствовала, как современное устройство стало бесполезным куском пластика, напоминая артефакт из далекого прошлого, затерянный в другом мире.

– Связи нет. Позвонить никому не могу…

Ее взгляд зацепился за старую телефонную будку, стоявшую неподалеку, похоже на призрак из прошлого. Она удивленно моргнула, не веря своим глазам.

– Замечательно! Просто прекрасно! И что же мне теперь делать?! Как я вообще сюда попала? И почему все это кажется таким… таким реальным?