Между нами лишь сон

Страна радости

Я открыла глаза. Заляпанный белый потолок это первое что я увидела, немного свисающей паутины – второе, ну а третье это маленькие трещинки в потолке по бокам. Затем белые стены в царапинах и пятнах, будто кто-то специально измазал их чем-то. Я приподнялась на локтях. Пол из давно эксплуатируемых досок был усыпан побелкой у стен, а в остальных местах покрыт пылью и чем-то еще. Может, крошками от хлеба? О, а вот и дверь. Она находилась слева от меня. Деревянная, с ржавыми петлями и измазанной в чём-то круглой ручкой. Напротив неё окно, явно стеклянно-деревянное, весь подоконник был оплетён паутиной, а с внешней стороны ржавела решётка.

Где это я?

Постель старая, даже не постель, а скорее кушетка, одеяло порвано, на подушке жирное жёлтое пятно. Похоже на больницу, но… какую-то заброшенную.

– Опять я тут, – тихо пробормотала я.

Опять? Почему я сказала «опять»? Я же вижу это место впервые! Или… погодите…

– Я… Э-э-э… – что-то не могу ничего припомнить.

Я вроде Д… Да… От попытки что-либо вспомнить разболелась голова.

– Даллора! – выпалила я.

Я Даллора. Но как я могла такое забыть?

*щелчок*

Я всегда всё забываю. Это нормально.

Дверь приоткрылась вовнутрь, медленно и будто бы аккуратно. В комнату вошла девушка в белом халате. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. Каштановые волосы заплетены в пучок, но пара волосков всё-таки выскакивала. На лице улыбка, похоже искренняя, хотя… я не уверена. Моё внимание всецело приковалось к её ногам. Халат у неё кончался чуть выше колен, а ниже открывался вид на её голые ноги, все в синяках. Синяки были разных размеров, фиолетовые и рыжие. Это выглядело жутко.

*щелчок*

Хотя, возможно, она просто упала?

– Здравствуйте, Даллора, – почти ангельским голосом сказала она.

– Здравствуйте, – на удивление мой голос прозвучал хрипло.

Я хотела задать вопрос, но она дала ответ раньше, чем я успела открыть рот.

– Вы попали в психиатрическую больницу «Страна радости». Мы рады Вас обслужить. В Стране радости все пациенты будут счастливы.

Что? Психиатрическая больница? О чём она? Я что, пациент?

– Что я здесь делаю?

– Вы попали в психиатрическую больницу «Страна радости». Мы рады Вас обслужить. В Стране радости все пациенты будут счастливы. Меня зовут Элизабет. Я пришла провести Вас на выдачу лекарств.

Хах, первым делом меня будут пичкать таблетками?

– Простите, я не понимаю. Какая к чёрту психбольница? Я по-вашему псих?

– Вы страдаете психическим расстройством. Пройдёмте на выдачу лекарств.

Я смотрела на неё в немом ожидании её смеха и слов о том, что всё это шутка и на самом деле я нахожусь в самой обыкновенной больнице. Но она ничего не сказала, лишь её глаза внемлили, что всё это всерьёз.

Пришлось слезть с кушетки. На мне были лёгкие, почти неощутимые белые штаны и такая же лёгкая белая рубашка. Только вот они были чем-то испачканы. Ноги были босыми и мне не очень хотелось ступать на грязный пол.

– Держите.

Словно прочитав мои мысли, Элизабет протянула мне пару серых тапок, которые когда-то, видимо, тоже были белого цвета. Надев правый тапок, я немного испачкалась в саже. Что же тут происходит? Я поспешила пройти к двери и Элизабет вывела меня из комнаты. Снаружи, как оказалось, был коридор, полный таких же деревянных дверей, как и моя. Это длинное помещение выглядело ещё плачевнее, чем предыдущее. Доски под ногами скрипели и немного прогибались, стены были в трещинах, а на потолке росла плесень. Просто жуть. По шее кто-то пробежался. Я по инерции коснулась того места, затем поднесла руку к лицу и обнаружила на ней муравья. Если есть один, значит может быть и много. Скинув муравья с руки, я пригляделась к потолку. И вправду, то была не плесень, а полчище рыжих муравьёв.

Я вдруг вспомнила, что до смерти боюсь муравьёв.

Паника.

Я смотрела на них. Наши гляделки продолжались секунд десять, а затем они начали падать. Падать прямо на меня. Один за другим… Я перестала ощущать контроль над своими телодвижениями. Руки сами лихорадочно сбрасывали непрошеных гостей, а рот раскрывался в диком визге. Они ползали по моему телу, вплетались в волосы, заползали в рот и в нос, проникали в уши. Я чувствовала их внутри своей головы, знала, что они откладывают там яйца и начинают поедать мои внутренности.

*щелчок*

В окне пролетел дракон. Зелёно-серый, с чешуйчатой кожей и огромными крыльями. Он был воистину величественнен. Грозный зверь, что разрезал собой воздух и облака. Что? Дракон? Про муравьёв я забыла и сосредоточилась на новом существе. Такого не бывает, драконов не существует.

*щелчок*

Драконов часто показывают в фильмах, получается, они настоящие?

Нет, это бред. Их не бывает, как я могла подумать иначе? Будто кто-то управлял моим разумом. По телу пробежала дрожь, глаза защипало. Здесь всё ненормально, почему я пыталась думать, что это в порядке вещей? Перед глазами на секунду потемнело. Я услышала голос. Нет, целых два голоса, мужской и женский. Они говорили о чём-то. Я их слышала, но понять не могла.

Миг. И снова я в этой психушке. Что сейчас было? Голова загудела. Стало жарко. Я что, и вправду псих?

*щелчок*

Драконы нормальны. Они существуют, почему я думала, что это не так? Но вот окна здесь не было. Я точно помнила это.

*щелчок*

Окно? Какое окно? Я смотрела в стену и почему-то думала про окно. С чего бы? Странно…

Муравьи!

Я вгляделась в потолок, но там была лишь плесень.

– Даллора? У Вас опять приступ? – забеспокоилась Элизабет, подбегая ко мне.

– Почему опять? Я же тут впервые.

– Да, конечно, – пробормотала она и быстро отвернулась. – Ваша мать говорила, что у Вас были приступы паники.

Показалось ли мне, или она что-то не договаривала?

– Понятно… Погодите. Моя мать? Где она?

– Она навестит Вас сегодня.

Моя мать… Моя мать… Почему-то я её не помнила. Даже имени. Хотя вроде её зовут… Кейт? Да, вроде так. А отец? Я попыталась представить отца, но вместо него видела лишь чёрное пятно. Я не могла его представить. Это меня напугало.

*щелчок*

Он погиб, когда я была маленькой. Вполне нормально, что я не помню его внешность. Погиб? Но как? Я врезалась во что-то. Это была спина Элизабет. Почему она остановилась?

Далеко впереди была приоткрыта железная дверь. Из щели между дверью и дверным проёмом лился яркий, явно естественный свет, освещая этот тёмный коридор, в котором единственным источником света служила пара тройка свисающих с потолка грязных лампочек, да и те работали не все.

Мимо нас прошла ещё одна девушка, одетая так же, как и Элизабет, только была она гораздо старше. Элизабет поклонилась ей. Незнакомка кивнула коллеге, смерила меня непонятным мне взглядом, и прошла мимо нас куда-то вглубь коридора.

– Идём дальше, – мило сказала мне Элизабет и пошла в сторону железной двери.

Я поторопилась за ней. Подойдя к двери, Элизабет толкнула её, и та со скрипом поддалась. Свет, заливший всё вокруг, на секунду ослепил меня. Немного приоткрыв глаза, я посмотрела вперёд. За дверью была улица. Элизабет уже шагнула в траву, а я замешкалась. Странное чувство… Но отставать было нельзя. Я тоже сделала шаг вперёд. Под ногами захрустела трава. Она была обугленной, будто недавно здесь прошёлся пожар. В воздухе стоял запах гари, но он был не особо чётким. Я огляделась по сторонам. Ландшафт был достаточно убогим: трава и забор. Территория вполне большая, на верхушке забора колючая проволока. За ней я смогла разглядеть город. Он был весь в дыму, словно горел, а небо было через чур красным и с тёмными, почти чёрными облаками. Пейзаж больше напоминал войну или конец света, нежели обычный будний день.

*щелчок*

Разве небо не должно быть красным?

Я вспомнила про Элизабет. Она отошла уже порядочно далеко. Напротив здания, из которого мы вышли, я увидела метрах в ста большую белую, но замызганную палатку, похожую на цирковой шатёр. Она немного покачивалась от порывов ветра. Ткань, являющаяся входной дверью, была откинута в стороны и цеплялась за специальные крепления. Внутри я увидела коридор. Элизабет, оказывается, уже стояла у входа и ждала меня. Я прибавила шаг.

Пройдя по коридору, я увидела целую очередь из людей. Тут находились дети, взрослые, были и люди моего возраста. И все одеты как я. Почти все стояли в очереди, но некоторые валялись рядом на полу и что-то бормотали. Один мужчина сидел у стенки слева и смотрел на меня, будто видел самого Люцифера. Он крепко сжал голову руками и заорал. К нему тут же подбежала медсестра со шприцом и что-то вколола ему в руку. Мужчина обмяк. К нему подскочила ещё одна медсестра с носилками, и вместе с первой они положили мужчину на носилки и понесла к выходу из палатки. Какой кошмар. Настоящая психушка.

– Стойте пока в очереди, дальше Вам скажут, что делать, – сообщила мне Элизабет.

– Э… Вы уходите?

– Да, нужно ещё пациентов обойти.

Она улыбнулась мне своей доброй улыбкой и, помахав на прощание, ушла. Я осталась одна среди всех.

Я стояла в очереди всего минут пятнадцать, но мне показалось, что прошла целая вечность. Со временем я стала замечать, что даже стоявшие в очереди люди вели себя странно. Некоторые оглядывались вокруг, постоянно, не прекращая. Некоторые дрожали, то ли от холода, то ли от страха. Но в основном здесь были нормальные с виду люди, как и я. Хах, а нормальная ли я? И вот опять, зрение застелила тьма. Густая и непроглядная. И снова голоса. На этот раз три женских. Надо прийти в себя! Я крепко зажмурилась и резко открыла глаза. В очереди передо мной осталась одна лишь девушка, но и она уже отходила. Её уход открыл мне ракурс на старушку. С виду достаточно милую. Но её халат… Он был в крови. Меня передёрнуло. Откуда на нём кровь? А точнее… Чья она? И почему никто не обращал на это внимание?

*щелчок*

Наверное, просто испачкалась во время проведения операции.

Я улыбнулась ей и подошла, оказавшись прямо перед столиком со стаканчиками и таблетками.

– Я Марни, – представилась старушка. – Выпей эти две таблетки.

Она пододвинула мне таблетки и пластиковый стаканчик с водой. Ого, какие красивые таблетки. Одна круглая жёлтого цвета, вторая голубая в виде капсулы. Выпив их, я задержала взгляд на Марни.

– Из-за чего я здесь?

– Вы страдаете шизофренией, – ответила она.

– Что?

Она шутит?

– Вы… Вы наверное ошиб_

– Голоса в голове приказали убить вам вашу мать, – сказала Марни с каменным лицом.

– Что?

– Я говорю, что вас доставили сюда после того, как вы чуть не зарезали собственную мать.

Вот, оказывается, что недоговаривала Элизабет. Ей было просто неловко рассказывать мне о таком.

– Я не могла так… – слова застряли в горле.

*щелчок*

От головы до пят прошлась волна, от которой стало легче.

– И насколько я здесь?

– Навсегда.

Всего одно это слово выбило почву у меня из-под ног. Я не ослышалась? Навсегда?! Если допустить, что я смогу дожить до восьмидесяти лет, то мне предстоит прожить здесь ещё шестьдесят один год. Шестьдесят один год. Шестьдесят один год. Снова паника. Нет, нет, нет, только не начинай снова паниковать. Соберись!

– Из-вините, где тут туалет? – спросила я, натянув на лицо самый безмятежный вид, какой только смогла.

– Пройдёшь туда, – Марни указала на небольшой коридор справа от меня. – И завернёшь направо.

Я как можно скорее направилась туда.

Туалет оправдал мои самые страшные опасения. Побитое зеркало развесилось на половину стены. Под ним находилось три треснутых рукомойника. Напротив были кабинки. Одна из них была без двери и открывала вид на прекрасную тёмную и загадочную дыру в полу, рядом с которой валялась переваренная кем-то еда. На полу, рядом с последней кабинкой была лужа блевотины. Рвотный позыв. Я сию секунду развернулась к зеркалу и постаралась зафиксировать взгляд на своём отражении. Из зеркала на меня смотрело бледное худощавое лицо с бесцветными влажными глазами и нерасчёсанными тёмными волосами. Что ж, могло быть и хуже. Я облокотилась на раковину и резко отдёрнула руку, почувствовав странную липкую материю под ней. Отвратительно. Оглядевшись по сторонам, на одной из раковин я нашла кусок мыла. Хотела взять его, но вовремя остановилась. Мыло всё было в коричневых пятнах, а в тех местах, где пятна касались фарфора раковины, они расплывались в не очень приятные коричневые лужицы. Тогда я подняла ручку крана. Он загудел, и из него тонкой струйкой потекло что-то оранжевое. Водой это никак нельзя было назвать. Это что-то зловонное, мерзкое, и я видела, как вместе с жидкостью в раковину сливаются комья грязи и куски ржавчины. На раковину что-то капнуло. Это… Моя слеза? Я дотронулась до лица чистой рукой. Я и правда плакала. Шестьдесят один год здесь? Всю свою жизнь я проведу в этом месте? Я с омерзением опустила ручку крана, лишь бы больше не видеть этой дрянной жидкости. Каждый день… Каждый день я буду умываться этой… жижей и ходить в туалет в эти омерзительные дырки? Изо дня в день… Не может этого быть. Тело вдруг стало тяжёлым и мягким. Что со мной? Паника? Нет… Скорее это отчаяние. Я проведу всю свою жизнь здесь.

Неимоверным усилием воли я заставила себя прекратить реветь. Руку и заплаканное лицо пришлось вытирать об рубашку. Я вышла из туалета и почти сразу натолкнулась на Элизабет.

– Как хорошо, что я Вас нашла! – радостно выпалила она. – К Вам кое-кто пришёл.

– Ко мне? – глупый вопрос, но зачем-то я его всё же произнесла. – Моя мать?

На миг ко мне вернулась надежда, утопив отчаяние с головой. Возможно, это всё какая-то ошибка, и меня пришли забрать.

– Да, она пришла проведать Вас.

Проведать? Надежда снова угасла, как гаснут звёзды.

Я без лишних слов последовала за Элизабет. Мы вышли из палатки и прошли через улицу обратно к той железной двери, откуда выходили первоначально. Снова мы прошли через коридор, полный одинаковых старых дверей. Оказалось, в другом конце коридора была ещё одна дверь. Белая, почти как новая. Войдя в неё, мы будто бы перешли границу между мирами. Это было совершенно другое место, связанное с предыдущими лишь дверью. Мы находились в холле, достаточно просторном, с небольшими белыми диванчиками у стен. Вправо и влево вели коридоры, а по бокам этих коридоров находились палаты с прозрачными лицевыми стенами. В каждой палате были явно больные на голову люди, некоторые мерили шагами свои комнаты, другие были прикованы к постелям с помощью ремней. Рядом с несколькими палатами стояли небольшие группки врачей, они что-то обсуждали, делая записи в своих блокнотах.

– Что это за место? – спросила я.

– Это лечебное отделение категории Б. Сюда попадают те, на кого обычными препаратами повлиять не удаётся, а так же особо буйные пациенты, но они содержатся в самом дальнем конце, поэтому мы их не встретим.

– То есть более сумасшедшие живут в более комфортных условиях?

– Более больным нужен более хороший уход. Тем более, благодаря прозрачным стенам, мы можем вести постоянное наблюдение за их состоянием.

Да, в её словах была логика.

– К какой категории относится моё лечебное отделение?

– К категории А.

– А есть ли ещё категории?

– Есть категория В, но как туда попасть, знает только персонал.

Снова она быстро отвернулась и пошла в правый коридор. Она так делала, когда не хотела рассказывать всю правду. Значит, она снова что-то не договорила. Я пошла за ней. Палаты у здешних больных были в таком же хорошем состоянии, как и всё это лечебное отделение в целом. В голове даже промелькнула мысль: а не притвориться ли невменяемой, чтобы меня заперли в одной из этих шикарных палат.

Через чур засмотревшись на интерьер, я совсем не заметила, как мы, пройдя через ещё одну белую дверь, вошли в новое помещение. Это была просторная, нет, не то… Просто огромная комната, размером со спортивный зал, а то и больше. Комнату эту не полностью разделяла стена примерно на равные половинки. Справа была, видимо, столовая. Там стоял буфет, а так же столы и скамейки, как в какой-нибудь школьной столовке. А в левой половине находились шкафы с книгами, кресла, несколько круглых столиков со стульями и тумбочка, на которой стояло радио.

– Это зал отдыха, – пояснила Элизабет. – В определённые часы пациентам разрешается сюда приходить. В столовую тоже вход по часам.

Пройдя через зал отдыха, мы вошли в следующую дверь и оказались в самом начале психушки. Здесь стояли белые столы с такими же белыми стульями. Над дверью напротив висела табличка с горящей надписью: «Выход». Справа от неё был ресепшен для тех, кто хотел навестить больных. Там, с трубкой от телефона в руке сидела молодая девушка, наматывая себе на палец завинченный в пружину чёрный телефонный провод. А слева от двери стоял крупного телосложения мужчина в тёмных очках и в форме охранника. Элизабет провела меня к столику, за которым спиной к нам сидела женщина.

– Кейт? – окликнула женщину Элизабет.

Та развернулась к нам лицом и в упор посмотрела на меня.

– Здравствуйте, – вежливо начала Элизабет. – Поскольку вы пришли не в часы посещения, у вас есть всего десять минут, затем вам придётся уйти. – договорила она, так же вежливо кивнула мне и ушла.

Мне вдруг стало очень неловко. Я почувствовала дрожь в ногах. Поскорее усевшись за соседний стул, я вгляделась в лицо сидевшей напротив меня женщины. Стул был холодным, и по телу прошлась дрожь. Странно, но я не могла узнать в ней свою мать. То есть я помнила, что это её причёска и её наряд, но лицо… Я почему-то не видела её лица. Оно будто расплывалось, и чем больше я пыталась сфокусировать зрение, тем хуже могла что-либо разглядеть.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – надменным тоном поинтересовалась она.

– Э…

А что я могла сказать? Я даже не могла понять, она это или нет. Чего она хотела? Извинений?

– Твои приступы… – прошипела она. – Джордж всегда говорил, что тебя надо сдать в психушку.

– Джордж?

– Ах да, забыла, ты же ничего не помнишь. Это мой новый любовник. Он хоть и кобель, но не пытается меня зарезать.

– Извини, я же это не специально… Наверное.

– Ты отвратительна. Не помнишь даже, как чуть ли не зарезала родную мать.

И вдруг её лицо стало чётким. Я увидела всё. Изгиб её бровей, форму глаз, даже морщинки. Не могу точно сказать, вспомнила ли я её или же нет, но я точно была как-то с ней связана.

– Чего ты на меня так уставилась?

– Я просто пытаюсь тебя разглядеть.

– А ты не меняешься, – она усмехнулась. – Никого не слушаешь и говоришь всякую чушь. Бесхребетная скотина. Так и проживёшь всю жизнь в своём псевдомирке. Хорошо, что я больше тебя не увижу, – эти слова она будто бы отхаркнула.

– Ты больше не придёшь?

– Ты мне противна, – с ненавистью выпалила Кейт.

Она резко встала и ушла прочь. Казалось, я никогда не забуду её наполненные ненавистью глаза.

Я бы так и осталась сидеть за этим столиком и смотреть на светящуюся надпись над дверью, если бы не голос Элизабет:

– Как всё прошло?

– Не знаю, – честно ответила я.

Мне было грустно, но в то же время я была рада, что больше не увижу свою мать. Всё-таки я перед ней сильно виновата.

– Сейчас время обеда. Пойдёмте в столовую.

Я совсем не была голодна, но я была так подавлена, что просто не могла возразить. И хотя тело моё было здесь, мысли парили далеко отсюда. В какой-то миг мне показалось, что я смотрю на себя откуда-то сверху, а потом вдруг я резко упала в своё тело, потому что услышала их… Голоса. Они снова что-то бормотали. Я даже остановилась, пытаясь вслушаться, но это лишь привлекло внимание моей провожатой.

– Я их слышу, – спокойно ответила я на её вопросительный взгляд. – Но не понимаю, что они говорят.

– Всё в порядке, – отозвалась Элизабет.

Голоса моментально утихли, будто их и не было вовсе, а Элизабет пошла дальше. Она проводила меня к буфету и помогла выбрать еду.

– Присаживайтесь за любой столик, а затем можете сходить в комнату отдыха или пойти на улицу. Я найду Вас, когда будет нужно.