Три товарища

Оливер

Сегодня мы прекрасно сработали, Поль. Набрали даже больше, чем предполагали. Но пища не пропадет! А еще мы близки к тому, чтобы освободить пару французских рабов. Кроме того, из разговоров арабов я узнал местные новости, а это всегда полезно. Нет, Поль, новости иногда намного важнее еды, они могут спасти жизнь или отнять ее. Глупый малыш, ты никогда не знал человеческой жизни. Ты почти такой же грубый как араб или турок и не обижайся – это правда. Тебе повезло, что ты брюнет – они принимают тебя за своего. Да, я не брюнет, зато говорю на арабском как араб. Среди сирийцев, ливанцев встречаются такие как я. Семена, посеянные крестоносцами, продолжают всходить. Кто они такие? Да, парень, ты совсем не образован, но я расскажу тебе эту историю как вернемся, только напомни мне. А ты уже сносно говоришь по-арабски. Еще полгода занятий и ты сможешь поселиться в городе, среди них и назваться арабом. Да, сможешь работать нашим агентом. Осторожно, здесь разрушена ступень. Что? Я не слышу. Давай, постучи! Они ответили. Это наши.

– Эй, Райнхард, Франсуа! Полин, ты? Кто с тобою?

– Это Дорис из Глазго. Ее привел Райнхард.

– Получается, мы земляки. Я долго жил в Глазго, Дорис. Но что мы стоим, здесь небезопасно. Пойдемте домой.

– Ха! Домой! С некоторых пор я ненавижу это слово.

– Дорис, у нас в Париже нет места надежней этого подземелья.

– Еще пара поворотов и мы на базе, вот подходящее слово для Дорис. Оливер, сегодня Райнхард со своими клошарами притащили кучу оборудования для лаборатории. Он поклялся, что сработал чисто, так замел следы, чтобы муслимы подозревали своих. А ты что раздобыл?

– Мы набрали колбасы и мяса килограммов пятнадцать. Я оставил в магазине четки, чтобы они искали воров среди своих.

– И давно вы так живете, Оливер?

– А что ты предлагаешь, Дорис? Попробуй выйти где-нибудь на пляс Пигаль, одетой в нормальную европейскую одежду и заговори на европейском языке. Представь, были такие дуры, которые стали легендой.

– Что с ними стало?

– Их изнасиловали толпы муслимов.

– А потом?

– Одну после этого убили за то, что посмела драться, другим повесили ошейники. Оскверненные не могут стать их женами.

– Как много европейских женщин стали их женами?

– Почти все до тридцати, которые остались живы после 43-го года. И девочки после тринадцати. Некоторые потом предпочли смерть, даже убивали своих мужей. И теперь в белых гетто трудно встретить девочек старше тринадцати, кроме совсем страшных или больных – муслимы их забирают себе.

– Эй, ребята, это же наш профессор! У него полная сумка еды. Налетай!

– Забирай сумки, Жан. Тут много сырого мяса, сегодня пир.

– Вы слышали, ребята? Сегодня пир!

– Райнхард, Полин сказала, тебе удалось найти оборудование?

– Да, но для запуска лаборатории еще многого не хватает. Но главное – я знаю место, где это можно взять.

– Самое важное при этом не попасться. Пусть контрразведка проработает план операции.

– Согласен. Да, скажи как там с электричеством?

– Джонни провел запасную линию от магазина прямо над нами.

– Опасно подключаться прямо в магазине. Жадные муслимы быстро обнаружат утечку.

– Я неточно выразился, Олли. Провод подключен к фонарному столбу, к городскому освещению, а у нас по ночам самый большой расход. Провод только проходит через магазин и лифт вниз, а дальше под землю. В лифте много проводов, кто обратит внимание на еще один?

– Джонни сам это придумал, Райни?

– Вместе со своими клошарами. Понимаю, это было рискованно, зато неожиданное решение, значит самое безопасное.

– Чем он отвлек внимание муслимов?

– Самым простым способом – предварительно отключил освещение на той улице, а потом полез на столб. Как только закончил, его клошар восстановил освещение.

– С ним могли заговорить кто-то из местных, признать за белого. Об этом ты думал, Райни?

– Ты забыл, как он разучивал с тобою с десяток фраз и ведь выучил с хорошим прононсом. Там, на столбе он отвечал местной саранче что-то вроде: «скоро сделаю, не мешай работать» или «я из электрической службы города». Еще Полин его так накрасила перед выходом, что его нельзя было отличить от муслима.

– Это прекрасно, но нам нужна еще одна запасная линия, но не от метро.

– Понятно, это ведь рядом. Только где раздобыть столько провода?

– Придется поискать какой-нибудь склад, который плохо охраняется, а это у муслимов обычное дело. И пусть потом думают, что свои их обокрали.

– Послушай, я чую запах жареного мяса. Ты постарался?

– Не стану отрицать.

– Между прочим, клошары Джонни, пока на улице не было электричества хорошо набили рюкзаки в одной лавке. Более всего хлеба, но также оружие, одежда, предметы гигиены.

– Зубная паста есть?

– Да, Оливер, сбылась твоя мечта. Иначе как бы ты целовался?

– Завидуешь?

– Есть немного.

– Боюсь, что эта история с Джейн не закончится добром.

– Я тоже об этом думал. Не то нынче время. Кстати, Франсуа со своими клошарами вот-вот вернется, если все пройдет гладко. Нам втроем надо поговорить о запасной базе.

– В Сен-Дени?

– Да, Оливер. Мы упустили одно важное обстоятельство – пути отхода к базе. Все как обычно – основной путь и тупиковые, ловушки.

– Пусть клошары этим займутся, может быть, уже завтра. Во всяком случае еще до оборудования базы.

– Все они работают с одним выходным и, честно говоря, смотрят на меня как на самого Спасителя. Все ожидают от лаборатории чуда, хотя никто не понимает как оно произойдет и даже объяснять бесполезно.

– Райнхард, мы должны быть готовы к предательству. Теоретически муслимы могут, несмотря на все наши проверки, заслать к нам агента, и тогда погибнут многие, возможно все.

– Понимаю. У нас в Кельне произошло именно это. Они подослали турка, у которого еще дед родился в Германии. Он был непохож на турка – голубоглазый, прекрасный немецкий язык, образование, актерское мастерство.

– Да, друг мой. Отец когда-то говорил мне, что своих врагов мы создаем из плохих друзей. Ячейку полностью разгромили?

– Полностью.

Франсуа

Три года от начала халифата уже прошли, а мы еще живы и Сопротивление каким-то чудом живет и борется. В первые недели погибло не менее половины французов, некоторые убежали в Россию морем или самолетами, кто-то сумел добраться только до Швеции на своих лодках и яхтах, несмотря на обстрелы по пути. Муслимы захватили почти всю Европу, но Швецию в последнюю очередь, при опоре на «пятую колонну». С Болгарией у них сразу ничего не получилось – там их остановили русские, остановили по просьбе самих болгар. Молдавия с Украиной спаслись по той же причине. В первые же дни установления европейского халифата Финляндия тоже попросилась в Россию проведя референдум. Следом финны сами выкинули из страны всех муслимов, которых было сравнительно немного. Но надо учитывать, что страна им не очень нравилась – слишком холодна, а теперь, после глобального похолодания, тем более.

Климат изменился, в Сахаре идут дожди, на ближнем Востоке тоже, а зимою выпадает снег и не тает месяцами. Но в тех краях – чем прохладней и больше воды, тем больше урожай. Потому большая часть нашей саранчи вернулась в свои страны, но халифат остался. Здесь живут самые закаленные, примерно треть от тех, что были в 30-м или 35-м году. Минус тридцать не для них, в Скандинавии бывает гораздо холоднее и потому муслимы оставили попытки захватить север Норвегии и Швеции. Там до сих пор живут свободные европейцы, правда им приходится питаться в основном рыбой и скрываться в горных пещерах и фьордах. Каждое лето муслимы снаряжают туда карательные экспедиции и просто убивают всех, кого находят. Примерно так же живут все оставшиеся исландцы, спасаясь от холода в землянках и питаясь как эскимосы рыбой и морским зверем. Не всякий белый человек способен выжить в этих условиях. Правда, многие из Скандинавии и Исландии сумели перебраться в Россию благодаря русскому военному флоту. Естественно, саранче очень не нравится, что-то кто-то из европейцев живет так, как хочет. Они и в Исландию посылали карателей на военных судах и даже на пассажирских и первая экспедиция им удалась – многих женщин и детей со стариками убили, но молодые исландки плену предпочли смерть. Во второй и третий раз русский флот так дал им по зубам, что муслимы прекратили все экспедиции на север.

Горько признавать, что мы, европейцы, в целом были настоящими ослами и сделали правильные выводы только после того как полностью проиграли. Не враждовать, но дружить надо было с Россией, а враждовать нам следовало с американцами. События показали, что именно они и были нашими истинными врагами, а потому нам нужно было распустить НАТО и создать военный блок с Россией. Мы, идиоты, своими руками взрастили свою гибель. Правильно сказал Райнхард: еще в 20-м году, чтобы снять проблему муслимов в Европе хватило бы всего пары дивизий СС и чтобы им развязали руки. Только так следует поступать с врагами, но кто в правительствах того времени называл их врагами?

Нас погубила толерантность, над которой теперь сами муслимы потешаются. Привычно, не допуская сомнений, они называют европейцев идиотами и затем вполне убедительно и жестко , иногда кроваво показывают нам что права человека и его жизнь на самом деле ничего не стоят. При том все они убеждены, что ислам миролюбив, но попробуй им доказать на фактах, что это не так! Возможно, на бумаге это так, – сам я даже в руки взять Коран побрезговал, – но в руках полузверей ислам превратился в мировое зло. Любая расплывчатая доктрина, особенно религия, тем опасна, что ее можно толковать в любую сторону. Во всяком случае так говорит профессор Оливер, самый образованный из нас.

Даже в дни открытых боев наших полков с муслимами наши правительства могли официально обратиться за помощью к России и та, согласно международному праву, могла вмешаться в события. Ни одно европейское правительство этого не сделало и это не укладывается в любой нормально устроенной голове. И Райнхард и Оливер утверждают, что это случилось потому, что все правительства состояли из предателей, которые именно этого уничтожения Европы добивались. Всех нас просто принесли в жертву Ротшильдам, Рокфеллерам, Морганам.

– Мсье Легран, мсье Легран, пришло сообщение из Фонтенбло. Их сегодня разгромили.

– Где посланец?

– Их пятеро, все, кто остался.

– Где эти люди?

– Ими занимается Бэт. Все получили ранения.

– Пойдем к ней. А пока, Ришар, расскажи мне все, что знаешь.

– Командир, наши говорят, все случилось неожиданно, ночью. Даже собака не залаяла. И осведомители не предупредили. Муслимы тихо проникли на базу и зарезали почти всех мужчин во сне. Женщин не трогали.

– Это их стиль, секс в каждом действии. Значит, эти пятеро – женщины?

– Трое из них, мсье. Еще двое – дети, брат и сестра.

– Как спаслись эти пятеро?

– Повезло. Они спали возле запасного хода и убежали, когда началась стрельба. Они бежали без оружия, мсье, потому их едва не схватили. Они шли сюда две ночи по путям метро, голодные и израненные.

– Спасибо за рассказ, Ришар. Мы уже пришли. Ты и вся твоя команда идите на кухню, вас накормят.

– Здравствуйте девушки. Меня зовут Франсуа Легран и вы, я думаю, обо мне слышали.

– Да, мсье.

– Вы живы и это на сегодня единственная приятная новость. Мне рассказали как все у вас произошло, но мне хотелось бы понять как саранче удалось проникнуть незаметно на вашу базу. Почему не было дозорных, почему не сработали мины, ловушки, электроника? Есть у вас подозрения, наблюдения, догадки?

– Мы ничего не знаем, нам ничего не говорили. Всеми людьми командовал Кеннеди, но его убили.

– Может вы слышали слухи из города, от осведомителей? Райнхард, хорошо, что подошел. Эти пятеро – все, кто спасся из Фонтенбло. Естественно, они не знают почему их так легко накрыли.

– Им и не дано знать. Клошары. Кеннеди мертв?

– Неизвестно, возможно, жив.

– Нет, в данном случае ему лучше было сразу умереть.

– Значит, вам ничего неизвестно?

– Нет, мсье Легран

– Клошары и есть. Собака не залаяла потому, что ее заранее прикормили. Я ведь говорил, что держать дворняг нет смысла. Всех осведомителей могли вычислить и под дулом и пытками заставить врать. Большего не требуется. А еще могли подослать провокатора или вычислить базу по проводам, не спрятанным должным образом. Я давно об этом говорил Кеннеди, но у него в распоряжении не было нашего Джонни, мастера на выдумки.

– Просто подкачала контрразведка, Франсуа. Все как обычно. Уже не в первый раз. Нам постоянно не хватает профессионалов и просто умных людей. От клошаров мало толку, в лучшем случае они хорошие исполнители.

– Среди них встречаются способные ученики – я тебе не в первый раз это говорю, Франсуа. С ними просто нужно заниматься.