Интеграция

Глава 1. Новое место

Я всегда считал себя человеком здравомыслящим. Привидения, демоны, голоса в голове – всё это казалось мне плодом больного воображения или сюжетом для дешёвых, фильмов ужасов. Поэтому, когда после развода мне срочно понадобилось новое жильё, а бюджет был ограничен, объявление о сдаче квартиры по смехотворно низкой цене показалось подарком судьбы.

Но обо всём по порядку. Чтобы понять, как я оказался в этой ситуации, нужно вернуться немного назад.

Меня зовут Виктор Смирнов, мне 34 года, и последние восемь лет я работал архитектором в престижной фирме. До того, как моя жена Наталья забрала кота и половину мебели, оставив мне только коллекцию книг по готической архитектуре и старый набор инструментов.

И вот, оставив позади воспоминания о прежней жизни, я оказался перед дверью своего нового убежища − места, которое, как я тогда ещё не знал, хранило куда больше, чем просто слои пыли.

Дом оказался старым, но солидным − кирпичная пятиэтажка советских времён с массивными стенами и высокими потолками. Когда я впервые переступил порог своей новой квартиры с двумя чемоданами одежды и коробкой книг, меня встретил затхлый запах, будто кто-то намеренно держал здесь окна закрытыми последние двадцать лет. «Это просто от долгого простоя», − успокоил себя я, ставя на кухонный стол бутылку дешёвого вина, купленную по дороге.

Первые дни прошли в привычных хлопотах: утренний кофе из старой турки (единственной, что Наталья не забрала), поиск ближайшей дешёвой столовой и попытки наладить работу интернета. В перерывах между звонками клиентам я расставлял книги по полкам, каждый раз замечая, как пыль въелась в паркет так, что даже после трёх уборок пол оставался сероватым.

Казалось, всё постепенно налаживается, и я даже начал привыкать к этому дому… пока не произошло нечто, заставившее меня усомниться в своём здравомыслии.

Но уже в среду, когда я допоздна засиделся над чертежами, я впервые почувствовал это − ощущение, будто кто-то стоит за спиной, когда ты один в комнате.

Я обернулся к балконной двери, за которой мерцали редкие огни спального района, и вдруг заметил, что моё дыхание стало видимым, хотя батареи грели исправно. Белесый пар вырывался изо рта короткими клубами, словно в промёрзшем подвале, а не в тёплой квартире. Я резко дёрнул шнурок шторы, закрыв тёмное стекло – вдруг это просто сквозняк? Но окна были плотно заперты…

Утро не принесло облегчения. Напротив, я обнаружил первую странность. Моя зубная щётка, которую я всегда оставлял в стакане справа от раковины, лежала на полу в углу ванной. «Наверное, упала», – пробормотал я, хотя прекрасно помнил, как аккуратно поставил её вечером после чистки зубов. Ледяной комок начал формироваться в животе, но я решил не придавать значения.

Однако день только начинался. Перед важным звонком заказчику я не нашёл свои часы – те самые серебряные «Полёт», подарок отца на защиту диплома. Они всегда лежали на тумбочке, как памятный талисман.

«Чёрт!», – прошипел я, перерывая стопки бумаг с эскизами. Бумаги летели на пол, карандаши рассыпались, но часов не было. Я обыскал всю квартиру, заглянул даже в холодильник (на всякий случай), но они будто испарились. По спине пробежали мурашки – такое ощущение, что кто-то намеренно проверял мою реакцию.

Странности накапливались как снежный ком. Вечером, когда я разогревал в микроволновке купленный в столовой борщ, из вентиляционного отверстия на кухне донёсся лёгкий шелест, будто кто-то провёл пальцами по бумаге. Я замер с тарелкой в руках. Звук повторился – на этот раз чётче.

Сердце бешено заколотилось, когда я наклонился к решётке. Чёрная дыра вентиляции пахла пылью и чем-то ещё… затхлым, как в подвале. «Воображение», – сказал я себе вслух, но голос прозвучал неуверенно даже в моих ушах. Микроволновка пискнула, заставив меня вздрогнуть – борщ уже остыл, а я так и не притронулся к еде. Я убрал холодную тарелку в холодильник, понимая, что аппетита всё равно нет. В ту ночь я долго ворочался в кровати, прислушиваясь к каждому скрипу паркета. Казалось, тишина в квартире стала какой-то… настороженной. Как будто дом затаил дыхание вместе со мной.

Но если я думал, что странности ограничатся внутренними помещениями, то жестоко ошибался. Настоящий сюрприз ждал меня снаружи.

На третий день, когда после мучений на работе мне наконец-то одобрили проект реконструкции старинного особняка, я возвращался домой в приподнятом настроении. Последние лучи солнца золотили стены моего нового жилища, и на мгновение оно даже показалось мне уютным. Именно тогда я случайно поднял глаза и увидел Его. В тот момент, когда я переступал через треснувшую плитку у подъезда, холодный осенний ветер вдруг стих, будто сама природа затаила дыхание. И тогда – это странное ощущение, будто кто-то смотрит сверху…

Высокий мужчина в тёмном домашнем халате стоял у окна и смотрел вниз, прямо на меня. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне тёмного окна, хотя в квартире за ним, казалось, не горело ни одного света.

Я замедлил шаг, внезапно ощутив во рту привкус меди. Его лицо было скрыто тенью, но поза казалась неестественно неподвижной – как у манекена. Моя рука сама потянулась к карману за телефоном – сфотографировать? Вызвать кого-то? Но я лишь машинально кивнул – никакой реакции.

Только когда я вошёл в подъезд, появилось чувство, что фигура в окне наклонилась вперёд, будто продолжая следить за мной сквозь стены. Дверь в подъезд захлопнулась с глухим стуком, но почему-то мне казалось, что я всё ещё чувствую на себе этот тяжёлый, невидящий взгляд.

Вернувшись в квартиру, я попытался убедить себя, что всё это – просто совпадения и надо бы отвлечься, заказал любимую «Пепперони» на ужин и включил ноутбук, чтобы посмотреть новый сезон «Настоящего детектива».

Через полчаса в дверь постучали. На пороге стоял курьер, молодой парень в ветровке, насквозь пропахший дождём и едой. Он молча протянул мне тёплую картонную коробку, продиктовал сумму и, пробубнев что-то вроде «Спасибо, хорошего вечера», развернулся и ушёл.

Я отнес пиццу на кухню и открыл коробку. Дыхание перехватило. Внутри, под слоем расплавленного сыра, вместо ожидавшихся остро-красных кружков пепперони лежали бледные ломтики помидоров и зеленоватые пятна базилика. Это была «Маргарита» – та самая, которую всегда заказывала Наталья.

«Какого чёрта? – мелькнула мысль. – Перепутали». Я схватил чек, прилепленный к крышке, чтобы найти доказательство их ошибки. Но в графе «Заказ» чётко значилось: «Маргарита». Я несколько раз перевёл взгляд с коробки на бумажку и обратно, будто пытаясь силой мысли исправить реальность. Нет, это я заказал не то. Я сам.

Запах базилика внезапно вызвал в памяти её смех – такой же лёгкий и ненастоящий, как этот ужин. Я резко захлопнул коробку, почувствовав, как по спине пробежали мурашки. «Ну что ж,− горько усмехнулся я сам себе.− Приятного аппетита».

Пицца так и осталась на столе, как улика, оставленная на месте странного преступления. Я отправился спать с тяжёлым чувством лёгкой тошноты и недоумения, которое никак не хотело отпускать. Сон был тревожным и прерывистым − мне снились бледные лица, наползающие из темноты, как ломтики той самой злополучной «Маргариты», и тихий, доносившийся будто из другого измерения смех.

Я проснулся в тринадцать минут четвёртого (время, которое всегда заставляло меня непроизвольно морщиться) от чёткого ощущения, что в комнате кто-то есть. Воздух в спальне был густым, словно наполненным статическим электричеством, и холодным, хотя отопление работало исправно. Я не слышал ни скрипа половиц, ни чужого дыхания − лишь гулкую тишину, давящую на барабанные перепонки. Но кто-то был. Кто-то стоял в кромешной тьме и смотрел на меня. Я замер, боясь пошевелиться, и почувствовал, как по спине, уже знакомой дорогой, снова поползли ледяные мурашки.

Не шевелясь, я прислушался – тишина. Но не обычная ночная тишина, а какая-то… натянутая, будто кто-то специально замер, услышав, что я проснулся. Когда я повернул голову к двери, мне показалось, что в дверном проёме на мгновение мелькнула тень – не просто темнота, а нечто более плотное, осознанное.

Сердце забилось чаще, ударяя по рёбрам, как заключённый по решётке камеры. «Это просто тень от фонаря за окном», – убеждал я себя, хотя прекрасно помнил, что фонарь под моим окном давно не работал. И ещё одно странное наблюдение – температура в комнате упала настолько, что я мог видеть собственное дыхание, как в тот первый вечер.

Я не знал, сколько прошло времени − десять минут или полчаса. Я просто лежал, не двигаясь, пока ощущение чужого присутствия не начало понемногу отступать, словно вода в песок. С ним ушёл и холод. Воздух снова стал тёплым и спёртым. Возможно, это был сон? Ночная паническая атака? Я почти убедил себя в этом, когда наконец провалился в тяжёлый, глубокий сон, больше похожий на забытье.

Утро началось с новой загадки.

Я готовил кофе, пытаясь стряхнуть с себя остатки тревожной ночи, когда заметил на кухонном столе листок бумаги. Белый прямоугольник выделялся на тёмной поверхности стола, будто его специально положили так, чтобы я сразу увидел.

Чётким, почти каллиграфическим почерком на нём было написано: «Не смотри в зеркало перед сном». Я перевернул листок – обратная сторона была чистой. Бумага казалась слегка пожелтевшей, как будто её вынули из старой книги.

Но самое странное было в другом – почерк казался странно знакомым, будто я сам писал это в каком-то забытом состоянии. Моя рука непроизвольно потянулась к записке, и в этот момент я вдруг осознал, что зеркало в прихожей… оно сейчас должно отражать мою спину. Не смотря, на то, что сейчас утро, было не по себе от послания.

Я резко обернулся, но увидел лишь собственное бледное отражение с широко раскрытыми глазами. Однако на долю секунды мне показалось, что в глубине зеркала что-то шевельнулось – что-то, что было там задолго до того, как я повернулся…

Сердце колотилось где-то в горле. Я с силой провёл рукой по лицу, смахивая остатки сна и навязчивую галлюцинацию. «Собирайся, – приказал я себе вслух, – просто не выспался». Но ритуал сборов на работу, обычно доведённый до автоматизма, сегодня давался с трудом. Я забывал застегнуть рубашку, не мог найти ключи, которые лежали на самом видном месте, и постоянно ловил себя на том, что взгляд сам по себе цепляется за тени в углах квартиры.

Дорога до офиса в утренней давке метро показалась мне испытанием на прочность. Каждый толчок в спину, каждый случайный взгляд незнакомца заставлял внутренне сжиматься. Мне повсюду чудился тот же лёгкий, призрачный запах базилика, пробивающийся через запах пота, металла и дешёвого парфюма.

В офисе я весь день не мог сосредоточиться, трижды переделывая чертёж фасада. Линии расплывались, цифры путались в голове, а палец, водивший мышью, был холодным и чужим. Коллега Андрей, с которым мы вместе учились в институте, заметил моё состояние и подошёл к моему столу.

– Витя, ты как зомби. Новые хорроры по ночам смотришь?

– Да нет, – я заставил себя улыбнуться. – Просто не выспался.

– Ага, понимаю, – он многозначительно подмигнул. – Новая подружка?

Я только покачал головой, вспомнив, как уже две недели не отвечал на сообщения Тани из маркетингового отдела.

Остаток дня прошёл в тумане. Я машинально отвечал на письма, кивал на планерке и пил кофе чашку за чашкой, но ощущение отрешённости не проходило. Мир вокруг будто накрыло слоем ваты, сквозь которую доносились лишь обрывки фраз и собственные навязчивые мысли.

Дорога домой была немногим лучше. Вечерний метрополитен гудел, как улей, но я чувствовал себя в этой толпе абсолютно одиноким. Мне снова почудился тот самый запах − сладковатый, травянистый аромат базилика, плывущий за кем-то в толпе. Я резко оборачивался, но видел лишь усталые лица незнакомцев. От этого становилось ещё тревожнее.

Вечером, вернувшись домой после утомительного совещания с заказчиком, я первым делом проверил зеркало в прихожей – ну чисто для профилактики. Моё отражение выглядело настолько усталым, что я бы сам себе выписал больничный. Глаза покраснели от недосыпа, щетина уже превращалась в полноценную бороду, а пиджак висел на плечах как мешок. «Ну и рожа», – пробормотал я, вздохнул и потянулся выключить свет.

И тут заметил несоответствие – в зеркале моя рука всё ещё висела вдоль тела. Я моргнул пару раз, будто перезагружая систему. Отражение медленно, с театральной паузой, подняло руку и помахало мне, как старый приятель, прежде чем синхронизироваться с моими движениями.

«Ну вот, теперь и галлюцинации», − фыркнул я, но сердце всё равно бешено колотилось, выдавая мой испуг. Решив, что сегодня я уже исчерпал лимит на странности, я выбежал из квартиры, хлопнув дверью так, что с верхней полки свалилась пачка старых счетов.

В кармане зазвонил телефон – на экране светилось «Иванов И.П.», мой самый придирчивый заказчик. «Нет уж, сегодня хватит», – я отправил вызов на голосовую почту и направился в круглосуточное кафе через дорогу.

Ночь прошла за рисованием в блокноте абстрактных узоров и потягиванием кофе, который с каждой минутой становился всё холоднее и противнее. Барменша, рыжая девушка с татуировкой единорога на предплечье, периодически бросала на меня любопытные взгляды. «Не спрашивайте», – пробормотал я, когда она в пятый раз подошла, предложив заменить мой остывший кофе. Она лишь молча кивнула, оставив меня наедине с моими чертяшками и тихим джазом, льющимся из колонок.

Под утро, когда первые трамваи зазвенели на соседней улице, а витрины напротив начали розоветь, я наконец закрыл блокнот. Кофеин бил мелкой дрожью по пальцам, но внутри царила пустота − та самая, благословенная тишина, когда мысли наконец перестают гоняться по кругу, выдыхаясь вместе с ночью.

Я вышел на улицу. Воздух был холодным и острым, пахнущим мокрым асфальтом и свежей выпечкой из открывающейся булочной. Город только просыпался, и его утренняя чистота казалась обманчивой, будто смывшей все ночные кошмары. Я шёл медленно, вдыхая эту иллюзию свежего начала, и даже тени от восходящего солнца казались длинными, но безобидными.

Утром, немного посвежевший (или просто оглушённый кофеином и усталостью), я вернулся домой.

На двери красовалась записка: «Заходи, я ждал тебя». Подпись по-прежнему была выведена тем каллиграфическим почерком, будто кто-то старательно копировал мою манеру письма из детства.

«Ну хоть почерк улучшил», – пошутил я, распахивая дверь. В прихожей мои часы лежали на тумбочке ровно на том месте, куда я их вчера бросил. Стрелки показывали 7:35 – синхронно с телефоном. «Значит, батарейка всё-таки не села», – подумал я, но проверять не стал.

Квартира пахла свежей выпечкой. На кухне я обнаружил не только вчерашний круассан, но и новую порцию – два идеальных рогалика лежали на тарелке рядом с кофеваркой, из которой доносилось бульканье. Я машинально потрогал аппарат – он был тёплым.

«Ну что ж, спасибо за завтрак», – пробормотал я, наливая себе кофе. На вкус он оказался идеальным – крепким, с лёгкой горчинкой, именно таким, как я любил. «Хоть призрак оказался с хорошим вкусом», – усмехнулся я себе.

После завтрака я решил проверить зеркало в прихожей. Моё отражение выглядело уставшим, но уже не таким измождённым, как вчера. Я показал себе язык − отражение послушно повторило жест. «Ну хоть сегодня без фокусов», – вздохнул я с облегчением.

Я налил свежей воды в чайник и поставил его заново, отмечая про себя, что начинаю привыкать к этим мелким странностям. Может, это и есть первый шаг к сумасшествию – когда паранормальное становится частью рутины?

Внезапный стук из ванной, глухой и чёткий, как удар каблука по кафелю, заставил меня вздрогнуть и обернуться. Сердце на мгновение ёкнуло, отдаваясь глухим эхом в висках. Я замер на пороге, вслушиваясь в тишину, но больше ничего не повторилось. Решив проверить, я отворил дверь ванной. Внутри было пусто и тихо. Лишь моя бритва лежала на полу, аккуратно сложенная в футляр, будто её кто-то аккуратно уронил и подобрал. «Хоть почистил за собой», – горько пошутил я про себя, поднимая её. Холодный металл футляра неприятно отдавал в пальцы.

Я вышел из ванной, и в этот же миг из спальни донёсся знакомый, но совершенно неуместный звук − тихий, но отчётливый щелчок. Мурашки побежали по коже. Это был звук включения ноутбука. Но я его не выключал. И тем более не открывал.

Я медленно, будто в замедленной съёмке, пересёк прихожую и заглянул в спальню. Экран действительно горел, отбрасывая синеватый призрачный свет на стены и кровать. На нём был открыт мой проект. Все вчерашние правки, над которыми я так мучился, были на своих местах. Но в углу экрана я заметил уведомление: «Автосохранение: сегодня, 8:42». Я посмотрел на часы: без пятнадцати девять. Я провёл всю ночь в баре. Ноутбук был выключен. Кто мог его включить и сохранить проект в восемь утра?

Я медленно опустился в кресло, чувствуя, как граница между реальным и невозможным не просто истончилась, а треснула, рассыпалась, и теперь сквозь её щели на меня смотрело что-то абсолютно иное.

«Ладно, – сказал я пустой квартире, – если уж мы соседи, давай установим правила. Ты готовишь кофе – я не задаю вопросов. Но чёрт побери, хотя бы предупреждай, когда собираешься пугать!»

Из коридора донёсся лёгкий скрип, будто кто-то тихо смеялся. Или мне просто показалось.

Я собрался с мыслями и решил заняться работой – лучший способ отвлечься от навязчивых мыслей. Разложил чертежи на кухонном столе, аккуратно разглаживая сгибы пальцами. Бумага была прохладной на ощупь, пахла типографской краской и чем-то еще – может быть, пылью из моего портфеля. Включил ноутбук, на этот раз уже сам, с лёгким чувством тревоги, наблюдая, как экран медленно загорается привычной синевой.

Но когда я открыл файл с проектом, то увидел, что все мои последние правки исчезли. Вместо них был старый вариант – тот самый, который клиент отверг на прошлой неделе. Я моргнул несколько раз, будто это могло вернуть пропавшие изменения. Сердце упало куда-то в желудок.

– Какого черта?

Мои пальцы застучали по клавиатуре, открывая историю сохранений. Даты и время выглядели нормально, но содержимое файлов не соответствовало действительности. Я провел рукой по лицу, чувствуя, как под глазами набухают теплые мешки усталости. Это было уже не страшно. Это было… системно. Как будто мою реальность методично перезаписывали.

Решив, что мне нужен перерыв, я вышел на балкон покурить. Октябрьский воздух был холодным и резким, пахнул опавшими листьями и далеким дымом. Я закурил, чувствуя, как никотин медленно растекается по телу, притупляя тревогу. Внизу, во дворе, медленно шел тот самый сосед – высокий, худой мужчина в темном халате. Он передвигался странно – мелкими шажками, будто боясь раздавить что-то на асфальте. Его седые волосы торчали в разные стороны, как у человека, только что вставшего с постели. Я затянулся сигаретой, наблюдая, как он идет к мусорным контейнерам. В руках у него ничего не было – ни пакета с мусором, ничего. Просто шел, потом остановился, постоял минуту и развернулся обратно. Когда он проходил прямо под моим балконом, его голова резко дернулась вверх. Наши взгляды встретились. Его глаза были… обычными. Немного усталыми, немного пустыми. Просто пожилой человек. Он что-то пробормотал себе под нос и пошел дальше, к подъезду.

Я потушил сигарету и вернулся в квартиру, решив принять душ – горячая вода должна была помочь мне прийти в себя.

Но когда я включил воду, из лейки сначала брызнула ржавая жидкость. Я отпрянул, ударившись плечом о косяк. Капли воды оставили на кафеле рыжие подтеки.