Призраки кровавой луны
Глава 1. Присказка
Красная луна зловеще плыла в черном небе над черными же силуэтами деревьев, стоявших на высоком угоре тихой речки. Луна была огромная и кроваво красная. Сперва над деревьяи показался лишь ее край, но чем выше она поднималась, тем больше напоминала огромную злую морду, где темные силуэты верхушек деревьев, закрыв собой, так сказать, нижнюю часть лунного диска, нарисовали на нем жуткий оскал.
Накрапывал мелкий дождик, где-то далеко, в противоположной от луны стороне, были видны всполохи, уходящей прочь, грозы.
Люди, сидевшие на берегу реки вокруг, весело потрескивающего, костерка не обращали внимания ни на наводящую жуть луну, ни на затихающую в дали грозу, ни на слякоть, нудно моросящего, дождика. От костерка, то и дело, слышались взрывы детского хохота. Когда хохот смолкал, и отдельные реплики, по поводу причины его, затихали, то можно было услышать, как кто-то, стараясь придать своему голосу побольше таинственности, произносил: "Это чтооо!? Это разве страаашная история? Вот яаа сейчас расскажу такооое, что вы еще дооолго вздрагивать будете…" Опять раздавались постепенно затихающие смешки, а детский голосок продолжал: "В одном черном причёооорном гооороде, на чёоорной причерной плооощади, среди чёоорных причерных дереевьев, стоял чёооорный причёоорный дом…" Ребятишки снова начинали хихикать, рассказчик притворно обижался, отказываясь продолжать страшилку, его хором уговаривали, замолкали, и страшная, никого не пугающая история, продолжалась до нового взрыва хохота.
В конце концов забава детям надоела, и они стали о чем-то шушукатся и перепираться. И вот, один, из сидящих у костра, поднялся и направился к одинокой сгорбленной фигурке на берегу. Луна уже полностью встала из-за леса и, довольно прилично, освещала песчанный берег и почти все, что на нем находилось. Теперь можно было увидеть и две палатки, стоящие недалеко от костра, и рогатульки, воткнутые в песок, рядом с водой.
А еще можно было довольно прилично рассмотреть того, к кому направлялся, судя по всему, посланец от костра. Сидящий, почти у самой воды, человек не был ребенком, напротив, это был седой старик в теплой цегейковой шапке-ушанке, у которой уши были подвернуты так, что одно ухо болталось в свободном полете, а второе, стояло кверху, создавая впечатление, что старик всегда начеку. Шапка на старике была надета по молодежному, лихо, и было непонятно, как она держится на голове. Тельняшка, поверх которой накинута стеганная телогрейка, черные штаны да сапоги-болотники, вот и весь незамысловатый наряд старика. Мальчонка, подошедший к старику, шмыгнул носом и произнес: "Деда, пойдем чай пить, мы ждем тебя ждем…" Старик отвлекся от созерцания неподвижного поплавка на поверхности, отражающей луну, воды и улыбнулся: "Рыбы-то натягали, чаевщики!? Скоро и ночь пройдет… Вечерний-то клев весь у костра просидели! Чего ржали-то, как кони?" Мальчишка улыбнулся и шмыгнул носом: "Так мы эта, страшные истории рассказывали – чья страшнее. Никто, деда, не знает! Один ржач! Может ты раскажешь? Уж ты-то точно знаешь! А рыбу? Ну что мы, из-за рыбы что-ли? Мамка и так уж орет, что чистить надоело, каждый день таскаю… Ну что, деда, расскажешь?" "Ну, а пошто не рассказать-то, коли рыбачить вам не досуг! Я себе на ушицу наловил, мне твоя мамка-то не указ! – стрик поднялся, поправил шапку, подумал о чем-то, почесывая седую бороденку да глядя на неподвижный поплавок, ну и, махнув рукой, зашагал следом за мальчишкой к костру.