Осколки сердец

Глава 1

Все персонажи вымышлены, и любые сходства с реальными людьми, событиями или организациями являются случайными и непреднамеренными.

***

Возможна ли любовь с первого взгляда? Реально ли полюбить человека, который ничего не чувствует к вам? Но, может, вы ему немного нравитесь. Это история о том, как мой мир изменился благодаря одной очень красивой и умной женщине.

Позвольте представиться. Я Никита Сергеевич Фомичёв, родился в городе Москве. Сейчас про подобных мне говорят: «Таких уже больше не делают». Родился я в великой, огромной, сильной и многонациональной стране СССР. До распада, а точнее, его уничтожения, я ещё успел получить бесплатно лучшее среднее специальное образование. Когда мир изменился и наступили лихие девяностые, мне уже было восемнадцать лет. По какой причине мой военком не отправил меня на первую чеченскую, мне неизвестно. Но, получив в военном билете отметку «ограниченно годен», что впоследствии в моей жизни закрыло для меня много дверей, например государственную службу, работу водителем и многое другое. Я решил сделать для себя выбор.

Передо мной встал непростой выбор. Пойти, как и многие мои друзья и одноклассники, по криминальной дорожке или сделать свой выбор. Мой выбор оказался не самым простым. В те времена многие крутили у виска и говорили: «Ты, Никита, быстрее сгинешь, чем чего-то добьёшься!» Пусть и так. Но я не хотел быть уродом, который терроризирует людей. Я хотел показать всем и доказать самому себе, что я смогу. Я решил, что, что бы ни произошло, буду оставаться честным человеком, как бы ни было трудно и тяжело.

Вы сейчас подумаете, что я решил стать каким-нибудь супергероем и всех спасать. Нет. Я решил, что, пройдя сложный путь в этом возрасте, наберусь опыта, и дальше мне будет жить только легче. Как же я ошибался в этих суждениях!

Поиски честной работы особо не радовали. Я работал разнорабочим на стройке четыре месяца, где мне так и не заплатили за работу. Потом работал грузчиком в нескольких магазинах. Затем устроился грузчиком на вокзал, там платили хорошо. Но мужики видели, что в силу своего возраста я не могу выполнять норму и держать их темп. Через несколько месяцев попросили меня уйти и поискать другую работу.

Когда я устроился мойщиком автомобилей на одну из государственных автобаз, всё немного наладилось. Стабильная зарплата, премии по итогам квартала, тринадцатая зарплата, бесплатное питание в служебной столовой, где ели водители. Я познакомился с девушкой. Она была старшей сестрой моего друга. Мы были погодками, нам нравилась одна и та же музыка, как это часто бывает, у нас были одни и те же взгляды на жизнь.

Примерно где-то через полгода мы узнали, что она беременна от меня. Мне уже было девятнадцать лет. Но я решил сделать предложение и создать семью, потому что был влюблён в неё. Она носила под своим сердцем моего ребёнка. Конечно, я понимал, что будет очень тяжело и трудно. Мы поженились, несмотря на все трудности, для обеспечения моей маленькой дочки и любимой семьи.

Мне пришлось уйти с работы автомойщиком, так как этих денег просто не хватало на жизнь. Я стал ремонтировать машины перед своим подъездом. Не обращал внимания на холод зимой, весенние дожди, жару летом. Я знал, что делаю всё ради моей семьи. Когда однажды всё-таки подорвал своё здоровье настолько, что меня положили в больницу, мне пришлось оставить эту работу.

Попал я серьёзно: воспаление лёгких, травма позвоночника, застуженные почки. В общем, попал на полгода. По предложению моей жены она переехала вместе с дочкой к своей маме в деревню, так как я не приносил денег, и их стало очень мало, даже чтобы привозить мне фрукты и приезжать ко мне на другой конец города в больницу. Я согласился.

Вы задаётесь вопросом: почему я не подумал, что ей нужны от меня деньги, она меня не любит? Я рациональный человек, понимал, что памперсы стоят как пакет фруктов, которые она мне привезёт. Зачем? Лучше пусть на мне сэкономят, зато у дочки и у неё будут деньги.

Почему она не пошла работать? Куда и как? Дочке было всего два годика. Ясли стоили просто космических денег. Даже если бы она устроилась продавщицей, кто бы сидел с дочкой? Мои родители погибли во время путча. На машину, в которой они ехали домой, проезжая Останкинскую телебашню, просто наехал БТР и поехал дальше.

Моя тёща после того, как мы расписались, переехала в деревню со словами: «Тут проще жить сейчас, чем в вашей Москве».

Когда меня выписали, я задумался, как жить дальше, как ездить к ним в деревню, так как жена наотрез отказалась возвращаться в Москву. Я принял решение переехать к ним и там искать работу. И с мыслями: «Чёрт с ней, с этой Москвой», – заняв денег у друга на дорогу только в один конец, поехал к ним.

Приехав в деревню и не дойдя ещё до дома, по пути я встретил свою жену. Она мило шла под ручку с другим мужчиной. Я решил подойти. Когда я подошёл, жена медленно попятилась назад, убирая свою руку от мужчины. Подойдя к ним и не здороваясь, я спросил:

– Уважаемые, вы не подскажете, где тут можно купить бензин?

Мужчина, протягивая ко мне свою руку для приветствия, которую я не стал пожимать, с огромными от удивления глазами спросил:

– А вам зачем?

– Да всё очень просто. Я приехал для того, чтобы спалить к чёртовой матери пару домов в вашей деревне. Вы не подскажете, где именно вы живёте? Чтобы я случайно чужой дом не спалил.

Его и без того огромные глаза, как мне показалось, чуть не вылезли из орбит.

– Никита, пожалуйста, успокойся. Я всё сейчас тебе объясню! – зароптала моя жена, понимая, что я это точно сделаю.

– Давай. Мне так интересно. Только постарайся убедительно. Я ведь найду бензин, и тогда сожгу всю вашу деревню к чёртовой матери.

– Погоди, друг, – решил вмешаться в наш разговор мужчина. – Ты кто?

– Я? Ну… Как тебе сказать, чтобы себя очень сильно не обидеть. С одной стороны, теперь не знаю кто я ей. По закону и паспорту я её муж.

Мужчина медленно перевёл свой взгляд на мою жену и сказал:

– Знаешь, Никита, это так, для справки. Ты вообще-то погиб на войне. Когда она приехала сюда, твоя тёща пригласила меня в гости. Ну, в общем, мы познакомились и встречаемся.

– О как! – воскликнул я. – Ну вот видишь, восстал из мёртвых, чтобы принести свой гнев. Ну, дорогая, спасибо, что хоть так. Героически погиб, хоть?

Она, отступив от нас на пару шагов, развернулась и побежала в противоположную сторону. Я посмотрел вслед убегающей от меня жене, опустил голову и сел прямо на дороге. Достал из пачки папиросу и закурил. Рядом со мной сел мужчина.

– Послушай, Никита. Ситуация просто ужасная. Другого слова я не могу подобрать. Ты пойми меня. Если бы я знал, что ты жив, я бы никогда к ней не подошёл. Понимаю, что извиняться тут просто глупо. Хочешь – избей меня, я даже сопротивляться и отвечать не буду. Ты в праве это сделать.

– Слушай, да иди ты… Ты и она, – не поворачиваясь к нему, резко ответил я.

– Меня зовут Саша, – вновь протягивая руку, сказал он.

Я посмотрел на него и вспомнил слова, сказанные мне когда-то отцом: «Сучка не захочет, кобель не вскочит!» Я пожал ему руку.

– Никита, чем я могу тебе помочь? Только давай без бензина и поджогов. Хорошо? – я кивнул, соглашаясь с ним.

– Есть ли тут, где купить водки? У меня только на неё и хватит денег, так как я ехал в один конец. На обратный путь их не хватит. Хоть напьюсь.

– С этим тут проблем нет. Это решаемо. Я предложу, а ты решай сам. Мы можем пойти к моему старшему брату. Батя гонит отличный самогон. Там переночуешь, и утром он отвезёт тебя на вокзал и оплатит билет до Москвы. Что скажешь?

Я посмотрел на него. Я не увидел в его глазах ни злости, ни обмана. Он так спокойно и даже с доброй улыбкой на лице смотрел на меня, и я согласился.

Напился я изрядно. Как оказалось, его отец и брат – хорошие люди. Приняли меня хорошо. Поселили на втором этаже своего дома, в спальне отца, а сами легли на первом этаже. Но без драки не обошлось. Нет, это не я с Сашей – я же всё-таки воспитанный человек, в гостях. Это батя врезал Саше, когда выслушал его и меня. Да если бы я полез драться, думаю, они бы меня там и похоронили.

Саша в семье оказался самым слабым по сравнению с братом и отцом. У обоих кулаки как пудовые гири. Оба они ростом под два метра, с широкими плечами. Всю жизнь работали в колхозе. Куда мне со своими метр семьдесят четыре и весом в шестьдесят килограмм? Я для них как футбольный мячик – куда пнули, туда и полетел. Да и удар у отца хороший, поставленный. Как оказалось, у него КМС по боксу. Занимался в областной спортивной школе, занимал первые места и был первым парнем на деревне.

В общем, по совету Саши я принял позицию обманутого мужа, так как их отец очень справедливый человек. Так и вышло: отец побил Сашку. Когда за него решил заступиться старший брат, и ему досталось. Я сидел пьяный и с довольной улыбкой наблюдал за всей этой картиной.

Рано утром – я так дома никогда не вставал – в пять утра меня разбудили, накормили до отвала, и мы с Сашкой поехали на отцовской старой «Волге» на вокзал. По дороге мы оба молчали. Когда приехали на вокзал и он довёл меня до перрона, протянул мне пачку денег.

– Саша! Я не возьму! – воскликнул я.

– Прошу тебя! Это отец передал. Он сказал, что ты так не возьмёшь. Пожалуйста, возьми. Его и так коробит от того, что я сделал. Прошу тебя.

Я отмахнулся от его слов.

– Нет. Давай оплати с этих денег мне билет, а всё остальное верни отцу!

Он махнул на меня рукой, и мы пошли покупать мне билет.

Когда подошёл мой поезд, он обнял меня и пожал руку, а затем затолкал в вагон. Когда я нашёл своё место в плацкарте, то обнаружил в кармане ветровки эту пачку денег. Я улыбнулся про себя и пожелал ему удачи с моей бывшей теперь для меня женой.

Глава 2

Приехав в свою пустую квартиру, я сходил в ванную и, заварив себе кофе, сел за стол. Смотрел на эту кучу денег и решал, что мне теперь делать. Однозначно, решил разводиться с женой. Такого я не мог простить. С другой стороны, я очень любил свою дочь. Разведусь – когда я её теперь увижу? Её будет воспитывать чужой дядя?

Просидев так несколько часов и выпив пару кружек кофе, мне позвонили на домашний. Да, в то время только у «новых русских» были мобильники. В то время это стоило как полёт в космос. Я подошёл к своему красному телефону с дисковым набором, производства польского завода «RWT».

– Смольный на проводе!

– Ха-ха! Никита, не устаю смеяться над твоими шутками!

– А! Это ты, Олег! Чего тебе? – недовольно спросил я.

– Ты… Это… Ну не злись на меня! Это сестра дура… Я тут при чём?

– Вы одна семья. Раз одна семья, значит…

– Стой. Прошу, остановись! Не надо, Никита. Я другой, мы вместе росли, столько лет дружим. Ну сам подумай, я что ли её воспитал такой? Тем более мама сама Сашку позвала домой. Не я! – оборвал меня Олег, не дав мне закончить.

Я замолчал и задумался. Действительно, он, наверное, не при чём. В семье так бывает. В семье не без урода.

– Ладно. Чего хотел? – резко ответил я, так как у меня не было никакого желания разговаривать с семьёй моей жены.

– Ну вот. Узнаю Никитку. Давай я зайду к тебе, мы сядем, выпьем и поговорим. Что скажешь?

– Придёшь меня просить не разводиться или будешь мне задницу лизать? Лучше не приходи.

– Понял! Всё, побежал в палатку на пятачке и к тебе. Всё, обнял, жди! – и бросил трубку.

Посмотрел на трубку в своей руке, затем на обои около телефона. Там ручкой были написаны разные номера. Но один был обведён множество раз. Это был номер Олега. Я вздохнул и медленно положил трубку.

Минут через двадцать Олег уже стоял с полными пакетами закуски и алкоголя. Олег – сухощавый парень, ниже меня ростом. Про таких говорят: «Метр с кепкой». Как он сам говорил, он наполовину татарин, на другую – казах. Короткая стрижка, чёрные жгучие волосы на голове, карие глаза и абсолютное отсутствие чувства юмора. За что очень часто получал по лицу.

Разложившись на кухне, мы выпили. Долго молчали и смотрели друг на друга. После третьей стопки водки «Распутинки» он решил первым заговорить.

– Ник, ну если так хочешь, врежь мне за сеструху!

– Да что вы все заладили: «Врежь мне, врежь мне», – и я отвесил ему оплеуху.

– И всё? – сказал он.

– Да. А ты чего ждал? Что я тебя тут бить буду? Ты тут при чём?

– Спасибо, Ник. Правда, спасибо. Я чувствую свою вину.

– Олег, отвали и забудь.

– Ладно. Слушай, Ник, а что у тебя с работой?

– Я только два дня как из больницы. Какая работа? Пока не искал.

– Отлично! – хлопнув меня по плечу, сказал он. – Я тут удачно устроился в охрану. Зарплата официальная, платят хорошо. Охраняем стройку. Пойдёшь?

– Пойду. Конечно, пойду.

– Здорово! Там все наши: Коля, Денис, Пятак. Короче, будет круто.

– Стоп. Я тут чего-то не понял. Так, с тобой всё понятно, ты уже отслужил. Год болтаешься и пьёшь. Они же как пару месяцев дембельнулись?!

– Ну! А я про что! Там в охрану набирают всех, кто только отслужил.

– Олег, ты же знаешь, что я не годен к военной службе. Кто меня возьмёт?

– Ты успокойся. Я уже с начальником всё обговорил. Он нормальный мужик, афганец, не штабной. Просил, чтобы ты приехал в понедельник на объект, и он решит, брать тебя или нет.

– Ага. Слышь, полудурок. А ты мне подскажешь, какой сегодня день недели?

– Воскресенье! Ой, ё-моё!

– Да. А я о чём. Я к нему завтра с перегаром завалюсь. Он, конечно, алкаша и примет. Дебил ты, Олег.

– Да погоди ты. Не мельтеши. Я сейчас, – он пошёл в коридор и стал кому-то звонить. Через несколько минут он вернулся с довольной рожей и сказал: – Всё, я договорился. Он сказал, чтобы ты не переживал. Он нас к девяти вечера ждёт. Но будь готов к проверке.

– Какой проверке?

– Ну… Он каждого, кого берёт на работу, проверяет. Меня заставил пробежать вокруг объекта на время. Пятака и Колю – показать свои навыки рукопашного боя и продемонстрировать навыки создания полосы безопасности. Ну, они пограничники, к ним и требований больше. А к тебе… Какие требования?

– Ладно, убедил. Едем. Куда хоть?

– Метро «Кузьминки», улица Юных Ленинцев.

– М-да… Другой конец Москвы. Ладно, погнали!

Днём, когда я очнулся – по-другому моё состояние назвать было бы ложью. Голова трещала, живот крутило, всё вокруг кружилось. Через пару часов, после двух заходов в ванную под холодный душ и литра чая с лимоном, я вроде ожил.

Приехав на объект, меня встретил массивный, высокий глухой бетонный забор. Вход был один – огороженный металлической решёткой, сваренной из толстых металлических прутьев арматуры. Если вы когда-нибудь были в КПЗ, то поймёте. Кто не понял – это квадратное решётчатое сооружение из металла, у которого один вход, он же выход, размером три на три метра.

Мы прошли ворота и попали на ККП №1 – так гласила вывеска при входе. Я подошёл к окну, и на меня уставился мой друг Пятак.

– О! Кого я вижу! Братан, ты ли это! – воскликнул он.

– Я! Я… Пятак, здорово!

– Сейчас, погоди, я выйду к тебе! Да не стой ты столбом, проходи… – я прошёл на территорию стройки.

Пятак выскочил из своей будки. Он всегда был здоровым парнем, но армия сделала из него настоящую машину для убийств. Рост – метр восемьдесят, широкие плечи, кулак размером с мою голову. Чего не смогла изменить армия, так это его рязанской внешности. Он был одет в синюю защитную форму с шевроном, на котором был изображён череп в берете и надпись «Специальный отряд».

Он сжал меня в объятиях так, что я почувствовал, как хрустнул мой позвоночник – или это были рёбра.

– Всё, отпусти его, терминатор. Сломаешь! – прокричал Олег.

– Всё… Всё! Здорово, Ник.

– Здорово, брат.

– Ну, ты к нам?

– Да. Сказали приехать – я тут.

– Отлично. Я сейчас доложу о тебе, – он вернулся в будку, потом вышел с рацией в руках.

– Первый! Приём!

– Первый на приёме… – прозвучало хрипло из рации.

– Пришёл Фомичёв Никита.

– Принял. Пропустить и доставить его в штаб. Как понял? Приём…

– Вас понял, первый. Выполняю. Приём, – он посмотрел на меня, потом повернулся к Олегу. – Олег, прикрой меня на ККП, я пока Никиту отведу к дежурному.

– Давайте. Двигайте уже. Да стой ты, дебил! Рацию оставь! – выкрикнул Олег нам в спину.

Мы пошли по кругу, обходя огромный по размерам котлован. В котловане уже была залита бетонная подушка. Через пару минут мы зашли в неприметную одну из десятков одинаковых бытовок, которые были разбросаны по всей территории. За большим столом сидели двое. На столе стояли кучи раций на зарядных устройствах, на стене висел стяг «ВДВ». Один из сидевших за столом был молодой парень со шрамом во всё лицо. Другой – мужчина сухощавый, с загорелым лицом, светлыми коротко подстриженными волосами, широкими плечами и голубыми глазами. Взгляд у него был цепкий и изучающий.

Я стоял несколько минут, смотря прямо ему в глаза. Он смотрел пристальным взглядом на меня, затем сказал:

– Никита?

– Да. Добрый день.

– Я Чекаев Виктор Николаевич. Но ты можешь обращаться ко мне «Первый». Пятак, свободен.

– Есть, товарищ Первый! – чуть не отдав воинское приветствие, отчеканил он и вышел.

– Так, Никита. С твоим позывным мы определимся позже. Обычно позывные дают за залёты. Посмотрим, что к тебе прилипнет. А я мастак их раздавать. Вот, например, – повернувшись к парню, сидевшему рядом с ним, – его позывной «Косой». Нет, не потому, что он косой на глаза. А потому что этот изумруд моих глаз обоссал унитаз, умудрившись в него ни разу не попасть. – Парень покосился на меня и опустил голову.

– Ну, думаю, с этой задачей я справлюсь.

– Ну-ну. Ладно, идём на территорию. Я хочу посмотреть, на что ты способен.

Мы все втроём вышли на улицу. Как нарочно, воздух был спёртым, жара днём стояла под тридцать градусов. Под вечер воздух не остыл, и дышать было тяжело.

– Итак, боец, – я посмотрел на него. – Не надо на меня смотреть как на мамкину титьку. Ставлю первую задачу. Ты должен пробежать вокруг котлована за одну минуту тридцать секунд. Задача ясна?

– Да.

– Да ты будешь жене своей говорить. Так точно, Первый.

– Так точно, товарищ Первый.

– Раз… два… три… – в этот момент прозвучал выстрел, и я побежал.

Пробегая первое ККП, Пятак с Олегом подбадривали меня словами: «Беги, сучка, а то поймаем и…» «Беги, Форест, беги…». Когда я добежал и остановился, я увидел на лице первого удивление.

– Ну, неплохо. Бегал что ли? От кого-то или за кем-то?

– За мячом. Я выступал за районную команду по футболу девять лет.

– А! Понял. Тогда ставлю задачу номер два. Косой иди-ка сюда, – парень расправил плечи и с прищуром пошёл в нашу сторону. – Задача: отхерачь Никиту как тузик грелку. Всё ясно?

– Так точно, Первый, – и тут же по пытался провести двойку. Но я ушел в сторону, не дав достать до себя. Этот танец продолжался около тридцати секунд, пока я не увидел, что он уже выдыхается. В очередной раз, когда тот попытался достать меня правой ногой, поднырнул под его ногу и мощным ударом кулака нанёс ему удар в область паха. Тот скорчился от боли, проклиная меня и мою семью.

– Уважаемый, меня ты можешь оскорблять сколько тебе угодно. Но чего я тебе не советую продолжать, так это оскорблять моих родителей, которые погибли много лет назад. Я просто тебя тут и закопаю.

В этот момент Первый нанес парню удар в живот и прокричал:

– Закрой свой рот, ублюдок! Получил. Будь мужиком и заткнись. – парень что-то прохрипел в ответ и замолчал.

– Послушай. Ты лучше встань и поприседай. Поможет быстрее, я знаю. Не раз туда получал в место мяча, – парень кое-как поднялся и стал делать то, что я ему посоветовал.

– Вот и позывной появился. Никита, под каким номером играл?

– С первого класса под седьмым.

– Отлично запоминай свой позывной – «Семерка».

– Есть, товарищ Первый. Семерка.

– Так, расходимся. Завтра выходишь на дежурство. Двое суток. Войдешь в курс дела, как тут у нас все. Потом назначу старшим по ККП. Всё, Семерка, свободен.

В голове крутилось: «Да… Куда я попал? Где мои вещи? Ладно, прорвемся!»

Глава 3

Мои новые смены прошли быстро и практически без происшествий. Если не считать двух погибших рабочих. Вот правильно же говорят: ПДД как инструкция по безопасности написаны кровью. На третье дежурство один из разнорабочих не закрепил себя поясом безопасности к креплению, сорвался и свернул себе шею. В следующую смену крановщик полез что-то там поправить на стреле, не закрепился поясом безопасности. Подул сильный ветер, и он сорвался. Смотреть, конечно, на это не очень приятно.

Но более серьёзной проблемой были рабочие. Каждая смена охраны насчитывала не более трёх человек. Мужики работали вахтовым методом: приезжали на две недели, потом менялись. Все белорусы. В принципе, нормальные мужики. Но где вы видели мужика, который будет слушать и тем более выполнять команды молодого парня?

Первое, что предстояло перед каждым дежурством – это заслужить их уважение. Когда у тебя на объекте триста здоровых мужиков с пудовыми кулаками, а у тебя в силовой поддержке два дембеля – это, я вам скажу, ещё то приключение. Через пару месяцев нам удалось кое-как найти с ними не только взаимопонимание, но и заслужить уважение.

Каждый вечер за рабочими приезжал служебный автобус. Однажды при посадке в автобус их окружили машины без номеров. Как оказалось, местная братва решила с них денег собрать. Так как наш объект был первым в России, который строился, как нам сказали, по очень секретной тогда технологии заливки бетона и какой-то там маркировки, за нами всегда присматривали ОМОН и МВД. У нас была кнопка быстрого реагирования и связь с ближайшим к нам отделом УМВД по району.

Решил поговорить с этими дебилами. Но после слов: «Кто ты такой по жизни. Я в натуре…», отдал приказ на вызов ОМОН-а и из-под стола достал помповик. Эти идиоты не внемли моим намерениям. Достали калаши из багажников. Если бы не мужики из ОМОН-а, которые приехали минут через семь, Бог знает, чем бы все это закончилось. Но для меня хорошо, а для этих дебилов плохо и очень больно.

Наступила осень. Наш объект находился между двумя жилыми домами. Конечно, здесь жили обычные люди с семьями, родителями и детьми. Кому понравится, когда у вас под окном идет стройка круглые сутки? Никому. Приходили жаловались. Я все понимал, просил их обратиться к руководству строительной компании. Но вот однажды даже я не выдержал, когда в час ночи грохот и шум на стройке был настолько невыносим.

Взял матеругальник. Подошел к стройке и проорал:

– Если ещё какая-то сука стукнет молотком, будет пилить, орать или слушать музыку, тогда я приду и пристрелю эту тварь! – в этот момент повылазили в окна своих квартир жители из соседних домов.

Рабочие подошли к краю третьего этажа и молча смотрели на меня. Я же продолжил:

– Значит так. Начиная с десяти часов вечера и до семи часов утра никто не стучит, не орёт. Вы заливаете только бетон и занимаетесь обвязкой арматуры. Тут живут люди: дети, старики. Им всем хочется отдыхать. Всем всё понятно? – вдруг послышались аплодисменты. Это аплодировали жители. Мужики посмотрели на меня, на жителей. Потом все как один подняли палец вверх, принимая моё требование. В последствии руководство компании запретило любые работы по ночам, кроме заливки бетона и обвязки арматуры.