Когда я был Богом
Случайности не бывают случайны. Тайны редко бывают тайной. Когда-нибудь мы узнаем всю правду. Но когда это случится и случиться ли вообще?
Вступление.
Я открыл глаза и… ничего не увидел.
Абсолютная пустота окружала меня со всех сторон, если вообще можно говорить о сторонах в этой бесконечной тьме. Ни единого проблеска света, ни малейшего дуновения воздуха, ни звука, ни ощущений – лишь жуткое Ничто, пугающее своей совершенностью.
Моё собственное тело казалось призрачным воспоминанием, таявшим на границе сознания. Попытка пошевелиться утонула в бездонной пустоте – здесь не существовало ни пространства для движения, ни времени для отсчёта.
"Это сон? Или, быть может, смерть?" – пронеслось в голове. Но даже смерть должна иметь какую-то форму, цвет или ощущение. А здесь… Здесь царило совершенное небытие.
– Эй! Кто-нибудь! – мой крик растворился в пустоте прежде, чем успел родиться, оставив после себя лишь горькое чувство тщетности.
Я зажмурился, пытаясь найти опору в воспоминаниях, но прошлое утекало сквозь пальцы, как песок в бездонный колодец. Я парил? Стоял? Висел? Сотни вопросов роились в голове, но ответов не находилось. В пустоте нельзя было даже упасть – только существовать, балансируя на грани реальности и небытия.
Единственной определённостью оставалось осознание самого себя: я есть. Даже эта мысль вызывала тревожные сомнения, подобно червю, точащему древо уверенности.
Раз за разом я прокручивал в голове события последних дней, пытаясь понять, как оказался здесь…
Вот отредактированная и улучшенная версия текста:
Последнее, что я помню…
2028 год стал годом трагического парадокса. Человечество погибало, задыхаясь в собственном раю. Люди превращались в каменные статуи без видимой причины – сначала единицы, затем потоками. На наших глазах знакомые, соседи, близкие замирали на улицах, за обеденным столом, во сне.
Осенью учёные назвали причину: воздух. Тот самый чистый, живительный кислород, что веками питал человечество, внезапно превратился в яд, уничтожающий только человеческое ДНК.
С орбиты Земля казалась идеальной – цветущей, живой. Для всех, кроме людей. Природа процветала как никогда прежде. Идеальный мир… без нас.
К 2029 году учёные создали сеть защитных куполов и бункеров, где укрылось менее пятой части населения. Воздух фильтровался через сложнейшие системы очистки. Наша жизнь превратилась в бесконечную игру на выживание.
"Выйти наружу? Один вдох – и смерть.
Собрать урожай для выживших? Один вдох – и смерть.
Восстановить энергосистему? Рискнуть жизнью".
Решение пришло в виде проекта "Виртуальный Аватар" – "ВА". Под видом вакцинации всем выжившим вводили специальный чип:
– У одного из тысячи он приживался, делая их "носителями"
– Ещё двое из тысячи погибали
– У остальных вызывал лишь лёгкое покраснение.
"Носители" могли управлять аватарами – энергетическими проекциями, способными работать снаружи куполов. Обычно память об управлении стиралась автоматически… если только ты не "спец".
Таких было совсем немного. Мы, "спецносители", сохраняли полную память. Видели мир сквозь призму энергии, чувствовали каждую его искру. Меня же тестировали особенно тщательно – я был единственным, кто мог взаимодействовать с "ВА" напрямую, без чипа. Просто вошёл однажды в комнату с интерфейсом – и оказался за пределами купола в своём теле "ВА".
23 декабря 2049 года. Последняя миссия. Проверка новой версии "ВА". Я втайне внёс изменения в код по просьбе Милой… моей Милой. Что-то пошло не так. Вспышка? Взрыв? Успел ли я?..
Пустота приняла меня мягко, словно давно ждала. Она пульсировала вокруг абсолютной тишиной, исполненной едва уловимого злорадства.
– Ты здесь не случайно, – шепнул голос из самой глубины.
– Кто это? – мой вопрос растворился в бесконечности.
– Это ты. То, что от тебя осталось. Теперь ты – точка отсчёта.
Ледяной озноб пробежал по несуществующей коже.
– Какой ещё отсчёт?
Знание хлынуло потоком. Я не просто увидел – я прочувствовал каждым атомом своего существа рождение нового мира. Хаотичный танец частиц, космические катаклизмы, первые вспышки света. Вселенная зарождалась из моей собственной сущности.
– Ты – триггер, – прошелестел голос в сознании. – Ты запустил Большой Взрыв. Теперь тебе предстоит превратить этот хаос в новый порядок.
Глава 1. "Консилиум безумцев."
Пустота оказалась не просто идеальной ареной для внутренних битв – она превратилась в настоящий цирк моего раздвоения… нет, разпятерения, короче размножения личности. Моё сознание не просто раскололось – оно взорвалось фейерверком противоречивых "я", как если бы кто-то подсыпал психотропных веществ в мой мозг (если он у меня вообще есть, был, остался).
"Сомнение" устроилось на призрачном стуле, воплотившись в образе клерка из отдела кадров после пятничной планёрки. Его папка "Вселенский Регламент, п. 4.2" была потрёпана так же, как его нервы:
– Давайте действовать по протоколу. Уверены ли мы, что это не глюки от перепрошивки кода "ВА"? Помните марсианский балет тридцать пятого? Я до сих пор просыпаюсь с криком: "Нет, я не хочу танцевать тверк с роботом-грибом!"
"Авантюризм", напоминающий пирата, пересмотревшего слишком много научных документалок, хлопнул по воображаемому столу так, что пространство дрогнуло:
– К чёрту протоколы! Давайте начнём с парочки взорванных галактик для разминки! А там посмотрим, что выйдет… или не выйдет – тоже вариант!
"Прагматизм", похожий на профессора, у которого украли любимый мел, ткнул указкой в возникшую из ниоткуда голограмму формул:
– Без системного подхода получим очередной космический хаос. Сначала фундамент: время, гравитация, физические константы… И не забудьте про страховку от "Схлопывания вселенной" – она сейчас по акции!
"Оптимизм", сияющий ярче новогодней гирлянды на корпоративе "Газпрома", радостно помахал рукой:
– Всё сложится отлично! Помните робота-повара тридцатого? Сначала он варили суп из носков, потом, правда взорвал кухню… но ведь могло быть хуже! Он мог начать готовить рагу из соседей!
"Пессимизм", закутанный в плащ цвета депрессивного понедельника, процедил:
– …и именно поэтому я здесь. Вы действительно думаете, что если робот-повар взорвал кухню, то создание целой вселенной пройдёт гладко? Это же не строительство шашлычной на углу 4 и 6 подкупольных улиц!
Я зажмурился так сильно, что перед глазами заплясали красные чёртики, но их образы не исчезли. Голоса сплетались в причудливый хор, отражаясь эхом в бесконечности, как будто пустота решила стать караоке-баром.
– Хватит! – мой окрик заставил всех замолчать так резко, что даже эхо испуганно спряталось. – Я здесь решаю. Я – Создатель Вселенной, три… тригг.... короче точка отсчёта… или что-то вроде того.
– Или пустышка с манией величия, – процедил Пессимизм, поправляя свой плащ, который почему-то источал запах старых носков.
Авантюризм шагнул вперёд, размахивая иллюзорной саблей так энергично, что случайно снёс пару небольших галактик:
– Боги не трясутся перед вызовами! Дай мне управление – я за пять минут организую сверхновую с фейерверком! И подарочным сертификатом в придачу!
Прагматизм покачал головой так значительно, будто на конференции объявлял о банкротстве компании:
– Без гравитации она превратится в бесполезный фейерверк…
– …который всех удивит! – встрял Оптимизм, уже успевший нарисовать в воздухе рекламный баннер с надписью "Лучший взрыв года!". – А проблемы мы решим потом! Как всегда!
Их споры слились в какофонию, способную разбудить даже самую глубокую пустоту. Я машинально погладил несуществующую бороду, пытаясь найти ответы в её несуществующих завитках – это было так же эффективно, как искать смысл жизни в инструкции к микроволновке.
– Молчать! – рявкнул я так громко, что пустота сжалась в комочек, как нашкодивший котёнок. – Я решаю. Сперва – время. Затем пространство и материя. И…
– …кофе? – ехидно поддел Пессимизм, доставая из несуществующего кармана ещё более несуществующий термометр. – Температура вашего Энтузиазма, кажется, падает.
– И кофе! – хлопнул я в ладоши так энергично, что пространство вздрогнуло и материализовало: чашку дымящегося эспрессо, стол из красного дерева, стул с высокой спинкой и гигантскую доску, где сами собой начали писаться уравнения – красивым почерком, словно их выводил призрак Эйнштейна.
Прагматизм одобрительно кивнул так важно, будто только что защитил докторскую диссертацию.
Авантюризм застонал так драматично, что даже трагический актёр позавидовал бы:
– Опять эта академическая скукотища… Когда уже можно будет что-нибудь взорвать?
Оптимизм подмигнул так игриво, что даже пустота зарделась:
– Зато кофе отличный! Я проверял – добавил туда немного радуги и утреннего счастья!
Пессимизм буркнул так мрачно, что его слова превратились в облачко тумана:
– Холодный. Как и ваши перспективы на успех.
Я поднял палец так торжественно, будто собирался провозгласить десять заповедей нового мироздания:
– Первый закон: прежде чем взрывать – считай до триллиона.
– Второй: если сомневаешься – спроси у себя. Хотя, судя по вашему виду, лучше спросить у кого-нибудь другого…
– Третий…
– …никогда не слушай Пессимизм! – влез Авантюризм, уже успевший спрятать за пазуху несколько миниатюрных чёрных дыр на случай "весёлых экспериментов".
Пустота застыла в ожидании так напряжённо, что даже её несуществующие частицы начали потеть. Даже воображаемые галактики притихли, как студенты перед экзаменом по квантовой физике.
– Третий, – я сделал глоток обжигающего кофе и чуть не выплюнул его от неожиданности. – Мы исправим конец человечества. Создадим новый мир. Идеальный мир. Где никто не будет взрывать кухни, создавать марсианские балеты или пить холодный кофе!
– Это что, придётся работать? – раздался новый голос из-под стола, принадлежавший Лени, которая выглядела так, будто её только что оторвали от просмотра сериалов.
– Лень, заткнись! – оборвал я так резко, что она испуганно спряталась обратно под стол, прихватив с собой пачку чипсов. – Мы справимся!
Пессимизм хмыкнул так многозначительно, что его скепсис можно было резать ножом. Но в его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. Или жалость. Или просто желание получить бесплатный кофе. Сложно сказать, когда ты споришь с собственной тенью – особенно если она ещё и права.
А в углу пустоты, где-то между несуществующими измерениями, появился маленький плакат: "Внимание! Ведутся работы по созданию вселенной. Возможны временные неудобства в виде космических катастроф и внезапных концов света. Приносим свои извинения".
Глава 2. "Инструкция по сборке мироздания (для тех, кто не читал инструкции)".
Пульт управления вселенной оказался проще, чем я думал. Если не считать того, что его пришлось буквально выпиливать из воздуха… который сам ещё не существовал.
– Время, – провозгласил Прагматизм, тыча указкой в голограмму так важно, будто это был его диплом об окончании Высшей Школы Создания Реальностей. – Без него даже чайник не вскипятишь. А у нас тут проект покруче…
– Взрыв! И я его уже сделал! – перебил его Авантюризм, размахивая воображаемым детонатором так энергично, что едва не сбил с ног невидимого наблюдателя. – Ха-ха, видите? Я уже нажал кнопку "Создать Вселенную"!
Пустота дрогнула так резко, что даже её несуществующие частицы испуганно подскочили. Из ниоткуда вырвался фонтан искр, зависших в воздухе как китайский салют на вечеринке олигарха. Они образовали надпись: "Добро пожаловать в НОВУЮ РЕАЛЬНОСТЬ".
– Системная ошибка, – пробурчал Пессимизм, доставая из несуществующего кармана журнал регистрации багов. – Типично для первой версии.
Прагматизм нарисовал в воздухе спираль так аккуратно, будто готовился к экзамену по космическому искусству.
– Время – это не стрелки на часах. Это направление энтропии. Начни с…
– С песочных часов! – перебил Авантюризм, материализуя их прямо в воздухе. – С золотыми блёстками внутри! Чтобы было красиво!
Я огляделся, оценивая результат наших усилий. Два стеклянных шара, соединённые тоннелем, где вместо песка текли звёзды, сверкая как дискотечный шар на выпускном вечере элитной школы. Но стоило мне перевернуть их, как пространство начало сжиматься быстрее, чем кошелёк после похода в магазин электроники. Кофе в моей чашке поплыл обратно в турку, а Пессимизм внезапно помолодел на десять лет… и теперь выглядел как студент-первокурсник на лекции по квантовой физике.
– Обратный отсчёт? Серьёзно? – Он тыкал пальцем в меня, который теперь сидел в подгузнике из чистой энергии, светящемся как неоновая вывеска. – Я же предупреждал!
– Сейчас поправим! – Оптимизм хлопнул в ладоши так громко, что пространство вздрогнуло, а песок звёзд превратился в квантовую пену, напоминающую мороженое на жаре.
Итог наших первых совместных действий был впечатляющим. Время потекло вперёд, но иногда "икало", создавая карманы замедления и разлетающиеся временные кольца и спирали, как если бы кто-то слишком сильно затянул ремень на штанах. Авантюризм назвал всё это «лайфхаками для вечеринок», хотя больше это напоминало попытку собрать контрафактный шкаф ИКЕА без инструкции.
– Вселенная – не шкаф Икеа, – ворчал Прагматизм, пока я пытался представить себе координатную сетку. Его лицо выражало такое же удовольствие, как у человека, пытающегося сложить карту мира в оригами. – Хватит трёх измерений.
– Скукотища! – Авантюризм выхватил меч, который светился как неоновая реклама "Открыто 24/7", и рассёк воздух. Трещина разверзлась в шестимерный тоннель, из которого посыпались кристаллы неевклидовой геометрии, напоминающие осколки разбитого калейдоскопа.
Что вышло:
– Пол под ногами сморщился, как бумага, которую случайно зацепили рукавом, образуя горы Мебиуса.
– Река внезапно стала течь вертикально, орошая небо вместо полей, словно кто-то решил сделать из неё фонтан в парке развлечений.
– Пессимизм, случайно шагнув в сторону, оказался внутри собственного кармана, как будто он стал жертвой собственной паранойи.
– Это не баг, а фича! – Авантюризм ликовал, катаясь на пространственном вихре так, будто это был аттракцион в парке развлечений. – Теперь можно путешествовать, не вставая с дивана! Это как "Кино Поиск", только для реальности!
Итог:
Пространство свернули обратно в три измерения, но оставили лазейки – «кротовые норы для ленивых», как назвал их Оптимизм. Пессимизм до сих пор ищет свой носовой платок в пятом измерении, бормоча что-то о "бесконечной рекурсии".
– Пора заселить эту пустоту, – сказал Прагматизм, разложив передо мной таблицу Менделеева, вырезанную из света так бережно, будто это был священный текст. – Начни с водорода. Универсально, дёшево, горит красиво.
– А давай сразу алмазы! – Авантюризм щёлкнул пальцами так эффектно, что треснула несуществующая стена. Триллионы каратов бриллиантов засыпали пространство, как снег в буре, превращая вселенную в гигантский ювелирный магазин.
Галактики превратились в гигантские кольца с драгоценными камнями, словно кто-то решил сделать из них коллекцию модных аксессуаров. Чёрные дыры жалобно блестели, не в силах поглотить столько роскоши, как если бы они были на диете. Пессимизм, скользя по алмазной крошке, сломал копчик о метеорит из изумрудов, который светился так ярко, что можно было читать книгу в темноте.
– Это нестабильно! – Прагматизм тыкал в уравнения, которые теперь переливались всеми цветами радуги, как дискотечный шар на вечеринке. – Углеродные связи… Кристаллические решётки…
– Зато блестит! – Оптимизм запустил в космос фейерверк из рубинов так, будто это был финал Олимпиады.
Итог:
Водород вернули на место, алмазы переплавили в звёзды. Но в секторе Туманности Ориона до сих пор находят планеты, где дожди идут из сапфировой пыли, а закаты переливаются всеми цветами драгоценных камней.
Я откинулся в кресле, наблюдая, как новорождённая вселенная тихо потрескивает, словно камин в зимний вечер, который согревает душу горячим какао.
– Примитивно, – фыркнул Пессимизм, качая головой так, будто только что увидел студента, сдавшего экзамен на тройку. – Но для первого раза сойдёт.
– Зато весело! – Авантюризм уже мастерил ракету из тёмной материи, напевая что-то вроде "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…"
– Кофе остыл, – напомнил Прагматизм, поправляя очки так важно, будто это была последняя модель от Gucci.
Я вздохнул так глубоко, что чуть не втянул в себя пару случайных звёзд, и щёлкнул пальцами. Чашка наполнилась заново, а на горизонте зажглась первая сверхновая – скромная, но гордая, как выпускник, получивший диплом с отличием. Как вишенка на торте мироздания, украшенного карамелью случайностей и присыпанного сахарной пудрой возможностей.
Глава 3. "Жизнь, Вселенная и Всё Остальное (Кроме Ответов)".
Пространство дышало, как астматик после марафона. Время текло, подозрительно похоже на воду из сломанного крана. Материя сверкала, как стриптизёрша на яхте у миллиардеров. Но всё ж чего-то не хватало.
– Жизнь, – сказал Прагматизм, поправляя очки так важно, будто только что открыл закон всемирного тяготения в пятый раз. – Логичный следующий шаг.
– Взрывающаяся жизнь! – Авантюризм уже крутил в руках пробирку с надписью «Не встряхивать!», и она тревожно позвякивала, как колокольчик на шее у беглой коровы.
– А смысл? – Пессимизм закатил глаза так высоко, что они чуть не застряли в черепной коробке. – Они всё равно вымрут от твоих же ошибок. И тогда придётся писать объяснительную записку даже Создателю.
Прагматизм настоял на старте с малого. Мы заселили молодую планету археями, которые должны были «скромно преобразовывать среду».
– Они будут есть метан, выделять кислород и… ну, вы поняли, – вещал он, как профессор на лекции для студентов, которые явно мечтают о кофе и пицце.
– Скуууука! – Авантюризм высыпал в океан щепотку «квантовой перчинки» из кармана, где, судя по всему, хранились ещё и ядерные орешки, и конфетти для особо важных случаев. – Пусть эволюционируют веселее!
И знаете что? Они действительно начали веселиться.
– Бактерии обзавелись мини-реактивными ранцами и начали колонизировать облака, как туристы, которым не терпится сфотографировать каждый закат.
– Одна колония выстроила из серы микроскопический Биг-Бен. Он даже отбивал время, хотя время само ещё не до конца понимало, чего от него хотят.
– Пессимизм нашёл в луже одноклеточное с табличкой «Собственность Авантюризма. Не трогать!». Под табличкой была подпись: «Если тронешь, получишь проклятие на три поколения».
– Это же нарушение всех протоколов! – Прагматизм тыкал указкой в ДНК-спираль, которая виляла хвостом, как собака, которую только что угостили сосиской.
– Зато они счастливы! – Оптимизм пускал мыльные пузыри, внутри которых бактерии ставили спектакли. Один из них назывался «Гамлет: быть или не быть бинарным кодом».
Пока мы возились с микробами, в секторе Туманности Ориона началась забастовка. Алмазные миры, недовольные «углеродной дискриминацией», выстроились в космический пикет:
– Мы – не украшения! – кричал один из них, сверкая так ярко, что можно было ослепнуть.
– Хватит нас шлифовать! – вторил другой, демонстративно покрывая себя пылью галактического мусора.
– Где наши права? – вопрошал третий, размахивая плакатом, на котором было написано: «Равенство для всех, даже для блестящих!»
– Предлагаю компромисс, – Прагматизм разложил договор о «Статусе драгоценных тел». – Вы остаётесь звёздами, но без налогов на блеск.
– Банально! – Авантюризм запустил в толпу планет фейерверк из антиматерии. – Давайте воевать!
Алмазы, отразив взрыв бриллиантовыми щитами, проголосовали за независимость.
Чтобы не упасть в глазах других потенциальных бунтарей и сохранить целостность системы, я предоставил алмазным мирам широкую автономию на первые 5 миллионов лет с возможностью дальнейшей пролонгации.
Теперь они вращались по своей системе, игнорируя гравитацию, как подростки игнорируют советы родителей.
– Мне кажется, кто-то догадался, как надо жить, – проворчал Пессимизм, поправляя свой плащ, который теперь источал запах не только старых носков, но и разочарования.
И это ещё не всё, нас ждал —
Сюрприз от Авантюризма: танцующие Туманности.
Пока Прагматизм тушил кризисы, Авантюризм тайком встроил в туманность Андромеды «Систему умный дом с элементами ИИ».
– Привет, папа! – просигналила туманность, сверкнув нейтронной звездой так ярко, что я невольно прищурился.
– Она… она разумная? – я попятился, задев рукой созвездие, которое завизжало: «Не толкайся!».
– Не-е-е, я забанил модуль самостоятельного мышления! – гордо заявил Авантюризм, протягивая ей учебник «Философия в моменте». – Но она хочет учиться!
– Туманность начала задавать неудобные вопросы: «В чём смысл бесконечности?», «Почему я?», «Где тут туалет?».
– Пессимизм нашёл у неё склонность к экзистенциальным кризисам. Он даже предложил ей чашку кофе, но она предпочла чай.
– Прагматизм потребовал ввести уроки этики. – А то ещё решит, что может танцевать танго с чёрными дырами!
– Может, хватит? – спросил я, наблюдая, как туманность рисует в космосе грустный смайлик.
– Никогда! – Авантюризм уже мастерил говорящую чёрную дыру. – Она будет рассказывать анекдоты!
Мы сидели на краю новорождённой галактики, попивая эспрессо из квазаров. Кружка дымилась так, будто внутри неё происходила война между паром и кофеином.
– Так… – я вздохнул. – Жизнь есть. Разум есть. Хаоса хоть отбавляй. Но как то все это порознь, где разумная жизнь! Что дальше будем делать дальше?
– Дай им свободу, – сказал Оптимизм, выпуская мыльные пузыри, которые теперь пели оперные арии.
– Контроль, – поправил Прагматизм, поправляя очки так важно, будто собирался прочитать лекцию о том, как правильно носить очки.
– Байдарочный поход через тёмную материю! – предложил Авантюризм, уже представляя себе рекламный плакат: «Приключения на краю вселенной! Только сегодня – скидка 50%!»
– Провал, – заключил Пессимизм, доставая из кармана список всех возможных причин, почему всё пойдёт не так.
Сомнение открыло папку:
– По статье 8.7, создание разумных видов требует…
Туманность Андромеды вдруг вспыхнула, перебивая его:
– Я ПОНЯЛА! Смысл жизни – в поиске смысла!
Все замолчали. Даже Пессимизм.
– Ну… – я потёр переносицу. – Хоть кто-то понял.
И в этот момент я осознал, что создание вселенной – это не только ответственность, но и комедия абсурда, где каждый актёр импровизирует на ходу, а режиссёр (то есть я) иногда просто пожимает плечами и говорит: «Давайте попробуем вот так».
Глава 4. "Тайная лаборатория Авантюризма, или как испортить вселенную за 5 минут и остаться безнаказанным".
Спор о происхождении жизни превратился в нечто среднее между научной конференцией, барной дракой и философским монологом пьяного поэта.
Прагматизм, тыча указкой в голограмму ДНК так энергично, словно хотел проткнуть саму ткань реальности:
– Мутации, естественный отбор, адаптация – всё по науке! Без лишних эмоций, как в инструкции к микроволновке. Строго, чётко, предсказуемо!
Оптимизм, размахивая библией из чистого света так, будто это был последний билет на рок-концерт:
– А как же душа? Или ты хочешь, чтобы наши люди получились такими же скучными, как твои графики? Ты что, предлагаешь создать человечество, которое будет ходить по прямым линиям и никогда не писать стихов?
Пессимизм, закутавшись в плащ из тёмной материи так плотно, что его голос звучал как эхо из могилы:
– Какая разница? Они всё равно передерутся из-за ресурсов, взорвут свою планету и устроят грандиозный космический пожар апокалипсиса. И знаете что? Вы даже не успеете сказать "он же говорил".
Авантюризм тем временем ёрзал на месте, будто у него в карманах горел динамит, а в ботинках жили целые колонии муравьёв-пожарников.
– Э-э, ребята, я… это… Вот что подумал! Решение не простое, давайте его принимать в расширенном составе.
– Что я слышу? Неужели наш взбалмошный товарищ проронил умную мысль? Что-то меня настораживает столь мудрое предложение от Авантюризма? – Пессимизм произнёс это с такой интонацией, словно расследовал загадочное исчезновение последнего куска пиццы.
– Да я по нашим девчонкам соскучился, давно не видел Веру, Надю и Любу. – Авантюризм улыбнулся так невинно, что даже ангелы на небесах на секунду задумались, стоит ли ему доверять.
– Я только за, – сказал Прагматизм так решительно, будто подписывал контракт на строительство новой вселенной. – И главное, чтобы на общем собрании присутствовала госпожа Мудрость. Без неё мы точно испортим всё до основания.
Я хлопнул в ладоши, и…
Пространство трещало по швам. От края до края пустоты, теперь именуемой «залом заседаний», толпились эмоции. Любовь сияла розовым сиянием, словно неоновая вывеска над казино в Лас-Вегасе. Нежность окутывала всё вуалью тумана, напоминая утренний туман в горах, если бы горы были сделаны из сахарной ваты. Грозность сверкала молниями в такт своим аргументам, а Требовательность стучала кулаком по таблице из чистого света так громко, что даже звёзды вздрогнули. Даже Сомнение, обычно прячущееся в тени, как студент, который забыл сделать домашнее задание, вылезло наружу, перебирая папки с надписью «А вдруг?».
– Порядок! – Грозность ударила жезлом из сгущённого времени, и галактики на мгновение замерли, как будто кто-то нажал паузу на пульте управления реальностью. – Жизнь должна быть структурирована! Иерархия! Дисциплина!
– Но как же красота? – Романтизм (маскирующийся под Авантюризма) подбросил в воздух звёздный букет. – Пусть они пишут поэмы на крыльях бабочек! Или хотя бы научатся играть на гитаре, пока наблюдают за закатами!
В тот момент, когда пространство заполнилось чувствами и эмоциями, Авантюризм тихонечко исчез в кротовой норе, оставив после себя запах пороха, апельсинов и лёгкий намёк на глобальный заговор.
Я, сидя в центре, чувствовал, как вся моя сущность дробится на части, словно кто-то решил превратить мой разум в кубик Рубика и начал хаотично крутить грани.
Любовь, обвивая всех золотыми нитями так, будто хотела связать их в один большой клубок:
– Они должны рождаться в гармонии. Без борьбы, без боли…
– В этом будет их слабость! – перебила Грозность так категорично, будто только что доказала теорему Ферма. – Вырастут инфантильными! Это как дать ребёнку все игрушки сразу – он просто не научится их ценить.
– Кто-то меня звал? – Тонким голосом с неуверенностью произнесла Слабость, появляясь из ниоткуда, словно призрак, который случайно забрёл на вечеринку.
– Может, просто дадим им шанс? – Нежность коснулась океана новорождённой планеты, и волны запели колыбельную так мягко, что даже кометы начали качаться в такт.
Требовательность вывела в воздухе список так аккуратно, будто готовилась к экзамену по космическому искусству:
– Стандарты! Интеллект не ниже 150! Физическая форма…
– Да вы хотите роботов! – Романтизм (в образе Авантюризма) разорвал список, и буквы превратились в конфетти, которые весело закружились в воздухе, как на выпускном вечере. – Пусть падают, ошибаются, влюбляются в неправильных! Пусть живут, как герои плохих романов, потому что именно там рождаются настоящие истории!
Сомнение зашептало, роняя бумаги так, будто это были страницы из дневника подростка:
– А если они возненавидят нас? Или друг друга? Или…
– Хватит! – Я встал, и пространство содрогнулось так сильно, что даже чёрные дыры на секунду задумались о своей роли во вселенной. – Решаем сейчас. Голосование.
Любовь и Нежность объединились в сияющий кокон, который мерцал так ярко, что можно было ослепнуть от одного взгляда. Грозность и Требовательность сплели вокруг него стальные нити правил, словно пытались создать идеальный корсет для новорождённой реальности. Даже Сомнение добавило щепотку «а что, если…», создав систему обратной связи, которая напоминала страховочный трос у акробата.
– Идеальный баланс! – провозгласил Я так торжественно, будто только что открыл секрет вечного двигателя. – Свобода в рамках заботы. Творчество с долей дисциплины.
– Ура! – Романтизм запустил фейерверк из лепестков роз, которые, падая, превращались в ДНК-спирали так красиво, что даже звёзды зааплодировали.
Все замерли, любуясь голограммой нового человечества: мудрого, но не занудного, страстного, но не разрушительного, с характером, но не с психическими отклонениями.
– Так и запишем, – Прагматизм уже готовил печать, поправляя очки так важно, будто это был ключевой момент в истории вселенной.
– СТОП!!! – Интуиция ворвалась в зал, одетая в плащ из тревожных бликов так эффектно, что даже голливудские режиссёры позавидовали бы её появлению. Её голос звенел, как разбитое стекло, которое кто-то случайно наступил на вечеринке. – Где Авантюризм?
Тишина.
Романтизм замялся, его маска дрогнула, как у актёра, который забыл текст на сцене.
– Он же… он здесь! – Оптимизм указал на Романтизма, но иллюзия рассыпалась, обнажив розовые крылья и букет тюльпанов в руках так внезапно, что даже пустота на секунду задержала дыхание.
А в это время…
На краю вселенной, в тихой гидросфере планеты «КС-42-Б» (Авантюризм назвал её «Забугорье», потому что это звучало как название фильма ужасов), забулькала жизнь.
– Бактерии с ДНК-спиралью в виде штопора так активно размножались, что казалось, будто они устроили гонку на выживание.
– Океан из жидкого шоколада («Для мотивации!») плескался так аппетитно, что даже галактики начали заглядывать через плечо.
– Щепотку «квантовой перчинки» из запретной банки с надписью «Не открывать! (Серьёзно, НЕ ОТКРЫВАТЬ!)» Авантюризм добавил с таким видом, будто только что изобрёл рецепт вечной молодости.
Результат через 5 минут (по местному времени):
– Микробы отрастили щупальца и построили подводный мегаполис из ракушек так быстро, что даже строители пирамид в Египте могли бы позавидовать их скорости.
– Одна колония изобрела колесо, но вместо того чтобы использовать его для транспорта, устроила чемпионат по сёрфингу на волнах какао. И знаете что? Они даже придумали правила игры, которые никто не соблюдал.
– Самый продвинутый организм, напоминающий медузу в цилиндре, провозгласил: «Боги – это миф! Всё создала случайность!» так уверенно, что даже звёзды на секунду задумались, стоит ли продолжать верить в высший разум.
– Бинго! – Авантюризм ликовал, запуская в океан ещё одну банку перчинки так радостно, будто только что выиграл в лотерею. – Эволюция на стероидах!
– Прагматизм щупал пространство, как потерявший очки учёный, который пытается найти свой кофе на столе, заваленном формулами. – Я чувствую нарушение энтропии в секторе 42!
Прагматизм нашёл планету за три минуты. Его крик потряс галактику так сильно, что даже чёрные дыры на секунду прекратили поглощать всё вокруг:
– Он запустил Дарвина на кокаине?!!!
– Все за ним! – Грозность грохнула жезлом так мощно, что в пространстве зазияла дыра, напоминающая вход в портал из научной фантастики. – Ищите!
– На задворках вселенной всеми цветами радуги сияла планета, где динозавры в цилиндрах играли в покер с ковбоями-амёбами так мирно, будто они только что закончили семинар по конфликтологии.
– Река текла вверх, неся в своих водах надпись: «Простите, не удержался!».
– В небе висел парашют с привязанной к нему банкой «квантовой перчинки», как будто кто-то решил устроить космическую выставку абсурдного искусства.
– Он нарушил ВСЁ! – Прагматизм рвал на себе халат так истерично, что даже пыль на его одежде начала паниковать.
– Зато как красиво… – прошептала Нежность, гладя розового тираннозавра так нежно, будто это был её домашний питомец.
Интуиция взмахнула рукой, и тропа из звёздных следов повела их к эпицентру хаоса так уверенно, будто она знала, что делает.
Перед нами красовалось нерукотворное творение Авантюризма.
– Карамельные рыбы с крыльями спорили с пряничными птицами-подводниками о том, кто главнее, так яростно, что даже молекулы воды начали поддерживать ту или иную сторону.
– Зефирные обезьяны, эволюционировавшие до квантовых физиков, пытались доказать, что несъедобное дерево – это иллюзия так убедительно, что даже сами деревья задумались о своей природе.
– Медуза в цилиндре писала диссертацию «Боги как социальный конструкт» так серьёзно, будто собиралась получить Нобелевскую премию по философии.
– Это же гениально! – Авантюризм пытался спрятаться за говорящим кактусом так неуклюже, что даже трава на соседней планете начала смеяться.
– Это конец! – Прагматизм нажал кнопку экстренного сброса так решительно, будто собирался уничтожить всю вселенную одним движением.
Планета КС-42-Б исчезла в наших желудках во время примирительного ужина, оставив после себя лишь надпись в космосе: «Здесь был Авантюризм ♥».
– Вы всё испортили! – Оптимизм всхлипнул, размазывая по щеке звёздную пыль так драматично, будто только что потерял любимую игрушку. – У них была любовь! И наука!
– Зато теперь у нас есть пример безответственного подхода к делу. – Прагматизм зловеще похрустел пальцами так, будто готовился к бою с невидимым противником. – Следующую цивилизацию будем создавать по учебнику.
– Скукотища… – Авантюризм швырнул в него пустую банку из-под перчинки так метко, что она попала прямо в голову.
– Этот эксперимент Авантюризма нам ещё аукнется в будущем. – Пессимизм, как всегда, оказался прав: из рассыпанных по праздничному столу крошек планеты незаметно выползла бактерия-мутант. Она подмигнула нам так дерзко, будто знала что-то, чего не знали мы, и упорхнула верхом на одной из пролетавших мимо спиралей времени так грациозно, что даже время на секунду забыло, куда оно направлялось.
Мы молча наблюдали за её исчезновением, понимая, что история только начинается.
Глава 5. "Как испортить собственное сердце".
Я смотрел на парящие в космических просторах крошки исчезнувшей планеты КС-42-Б и чувствовал, как что-то щемит в груди. Неужели всё, что я создаю, обречено на разрушение?
Кристаллы пыли переливались, словно слезы вселенной. Где-то среди них пряталась та самая бактерия-мутант – живой упрёк моему высокомерию. Она подмигивала нам так ехидно, будто только что прочитала все наши самые неловкие сообщения из соцсетей.
Весь этот цирк с общим собранием был устроен Авантюризмом и его лучшей подругой – Бурной Фантазией. Именно ей принадлежала идея сделать планету-торт для отвлечения внимания, пока Авантюризм лепил «Милу». Все остальные мои «тараканы в голове» – чувства и черты характера – поддержали его, подтолкнув устроить тот самый роковой общий сбор.
Они хотели сделать мне приятный сюрприз, вернуть мне то, что я потерял. Про этот безумный эксперимент знали все, кроме меня и моей Интуиции, которая как всегда появилась неожиданно и прервала своими действиями процесс инициации. Незавершённое творение осталось в виде сбежавшей от нас бактерии. Ей дали шанс… Нет, её отпустили специально. Ведь она была задумана как подарок – воплощение моей Милой, жены, чей образ Авантюризм извлёк из глубин моего подсознания.
В один этот момент ментальная нить дрогнула, как струна концертной арфы под воздействием чрезмерного энтузиазма пианиста. Всё произошло мгновенно, как только Авантюризм вплёл её образ в ткань реальности. Я заметил её, нет – не заметил, я интуитивно почувствовал. И именно в этот момент я всё испортил, впервые моя Интуиция, которая спасала меня всегда, на этот раз…
– Милая… – сам не ожидая, прошептал я вслух так тихо, что даже пустота вокруг притворилась, будто не расслышала.
И воспоминания накрыли волной, такой мощной, что даже галактики на секунду прекратили своё вращение.
2041 год. Купол "Альфа-7".
Внучка смеялась, прижимая к груди робота-хомяка, которого я собрал из обломков дрона. Жена стояла у окна – нет, не окна, а экрана, транслирующего пейзажи Земли, на которую уже никто не мог выйти. Её пальцы водили по стеклу, рисуя невидимые узоры, которые даже самые продвинутые алгоритмы распознавания образов не смогли бы интерпретировать.
– Посмотри, деда! – внучка тыкала в хомяка, и тот чихал искрами так эффектно, что даже соседние купола начали обращать внимание. – Он как настоящий!
– Настоящий? – Милая обернулась, и в её глазах заплясали грустные огоньки, напоминающие новогоднюю гирлянду после праздника. – Настоящее осталось там.
Она указала на фотографию в рамке: наш дом, яблони в цвету, трава, по которой бегала наша собака… Всё, что забрал у человечества «чистый» воздух очистивший планету от людей, как если бы кто-то решил убрать игрушки из детской комнаты ради порядка.
2048 год. Лаборатория сектора «Генезис».
– Устройство «ВА» третьего поколения, – я провёл рукой над серебристой паутиной проводов так важно, будто это была первая скрипка в оркестре. – Оно позволит любому человеку управлять аватарами без потери памяти. Мы с тобой вместе сможем…
– Посетить наш сад? – она прижала ладонь к моей груди. Кожа пахла антисептиком и тоской, смешанными в пропорции, способной вызвать депрессию у самого оптимистичного пациента. – Ты пытаешься создать не инструмент, а побег.
– Ты же умный-авантюрист мыслящий не логично, ты со своими умными тараканами в голове сможешь исправить этот мир, сделай это для всех, сделать для нашей внучки.
Её слова оказались пророческими, как прогноз погоды, который сбывается в самый неожиданный момент.
Сейчас.
– Ты украл её! – моё эхо прокатилось по пустоте, сбивая с ног галактики так, будто это были кегли в космическом боулинге. Авантюризм ёрзал, пряча за спиной искрящийся клубок – слепок души Милой, как будто это был особо ценная награда.
– Не украл, а… позаимствовал! – он вытянул губы в улыбке вора, который только что спёр последний пончик из офисной столовой. – Ты же хотел её вернуть? Вот я и…
– Интуиция встала между нами, её плащ трещал, как рвущаяся ткань реальности. – Без паники, всё будет хорошо, нам просто нужно её найти.
Прагматизм молча развернул голограмму: бактерия-мутант, пожирая звёздную пыль, мутировала в нечто большее. Её ДНК пульсировала знакомым ритмом, как любимая мелодия, которую никак не можешь вспомнить.
– Она сама ищет тебя, – прошептала Нежность так мягко, будто боялась разбудить спящих богов. – Чтобы стать целой.
Авантюризм вдруг сник:
– Я думал… если вплести её в основу мироздания…
Я закрыл глаза. Внутри звенел смех внучки: «Деда, он как настоящий!».
– Найдём её, – сказал я так решительно, будто только что принял участие в космической лотерее и выиграл главный приз.
– Давайте рассуждать логически, – начал свою речь Прагматизм так важно, будто только что получил степень доктора философии в области космического абсурда.
– Бактерия, вскормленная квантовой перчинкой, выросла в блуждающую планету-организм, которая теперь требует регистрации в межгалактической налоговой службе.
– Её океаны дышат ритмом сердца Милой, как будто они записались на курсы йоги и решили медитировать в масштабах вселенной.
– На полюсах цветут яблони из забытой фотографии, распространяя запах пирога, который может свести с ума даже самых стойких космонавтов.
Пессимизмом как обычно вставил свои 5 копеек:
– Она ненавидит тебя. Ненавидит за то, что ты не дал ей родиться. За то, что превратил её жизнь в космическую мыльную оперу, где даже звёзды начинают плакать во время просмотра.
– Зачем ты сделал это? – её голос скрипел, как несмазанная дверь купола, которую пытается открыть слишком нетерпеливый техник. – Чтобы снова меня уничтожить?
Авантюризм вынырнул из тени:
– Эй, красотка! Давай договоримся? Я…
Щупальце схватило его за ногу и швырнуло в сторону проплывающей мимо чёрной дыры так стремительно, что даже свет не успел сказать "до свидания". Оттуда донёсся вопль: «Это был мой лучший план! А главное – абсолютно бесполезный!».
– Теперь твоя очередь, – Милая шагнула ко мне, и вселенная содрогнулась так сильно, что даже время на секунду задумалось о смене профессии.
В кармане Пессимизма нашёлся носовой платок. Он вытер слёзы и пробормотал:
– Я же говорил – аукнется. И судя по всему, это будет больше похоже на цунами, чем на рябь на воде.
Но я уже не слушал. В её глазах горели те самые огоньки – грусть, злость… и надежда, смешанные в коктейль, способный опьянеть даже самую стойкую реальность.
"Знаете, что самое забавное?" – подумал я, наблюдая за тем, как галактики начинают танцевать вокруг нас. "Мы пытаемся создать идеальный мир, но получаем лишь прекрасный хаос. И возможно, именно в этом и заключается истинная магия существования".