Справедливость насилия

Глава 1

Холодный ветер, проникая сквозь щели незакрытого окна, медленно заползал в комнату. Он не кричал, не свистел, не возмущался – просто дышал, как дыхание чужого мира, который ни на секунду не переставал напоминать мне, что я в нём лишний. Будильник снова взорвал тишину моим least favorite саундтреком – раздражающим писком, которому плевать на мою усталость. Я приподнялся на локтях, скинул одеяло, как будто оно виновато в том, что я проснулся, и нехотя побрёл в ванную.

Пол холодный. Ванна ещё холоднее. Но только ледяная вода, хлестнувшая мне в лицо, наконец-то привела мир в чёткость. Размыла остатки сна. Мир вокруг, тусклый и безликий, приобрёл форму, но не краски. Всё серое, будто кто-то стер палитру жизни и оставил только одну кисть – унылую, монотонную, без вдохновения.

Я посмотрел на ванну. Раньше – просто квадрат с выпуклостью. Сейчас – что-то вроде формы для заливки бетона. Место, в котором из жидкости превращаются в нечто твёрдое. Наверное, именно в этом суть всего мира. Он превращает мягкое в твёрдое. Податливое – в тупо подчинённое.

Я вытер лицо. Вдохнул. И вышел.

На кухне уже пахло подгоревшими гренками и пережаренным яйцом. Привычный аромат. Как сигнал: «Добро пожаловать в очередной день, где всё как всегда».

Мать уже сидела за столом, как будто ничего не происходило. Перед ней – завтрак. Передо мной – невыносимость быть собой.

Я опустился на стул, молча. Несколько секунд смотрел в тарелку. Яичница, как всегда. Даже жёлток треснул, будто сдался.

– Мааамм… – протянул я с ленивым надрывом, будто собирался просить невозможное. – Можно… хотя бы сегодня не идти в школу?

Она не отреагировала сразу. Сделала глоток чая. Будто я снова сказал что-то банальное, как «доброе утро».

– Нельзя, Парвум, – ответила она, не повышая голоса. – Сколько можно тебе повторять. Один день пропустишь – на следующем уроке ничего не поймёшь. А потом как снежный ком: всё больше, больше, больше… и всё – отстанешь навсегда.

Я закатил глаза, но не вслух. Только внутри. Голос – усталый, почти жалобный:

– Да зачем она мне, эта школа, мам… Я в десятом. Оценки всё равно в аттестат не идут. Я бы после девятого ушёл, ты же знаешь… но это ты настояла, не я…

Мать повернулась ко мне, в её взгляде – всё то же. Беспокойство, обёрнутое в банальность.

– Ты не понимаешь, – начала она, как будто читая с заезженной пластинки. – Не важно, что оценки за десятый не идут в аттестат. Важно, что ты получаешь знания. Чтобы в одиннадцатом было легче. Чтобы в жизни было легче.

Легче… – я едва не фыркнул.

Легче жить в этом бетонном аквариуме с обоями времён Советского Союза? Легче вставать, когда будильник орёт тебе в ухо, как дежурный по камере? Легче быть никем? Без лица, без голоса, без шанса?

Я посмотрел на неё. Хотел ответить что-то острое. Больное. Что-нибудь, чтобы она наконец поняла, что я – не она. Что я не живу ради графиков, оценок, сертификатов.

Но я не сказал ничего. Только тяжело вздохнул и пробормотал с плохо скрываемым раздражением:

– Хорооооошооо…

– Вот и славно. Давай доедай и иди одевайся, а то ещё в школу опоздаешь, – сказала мама с кухни, не оборачиваясь. Сказала это так, будто передо мной был не день, а наказание. Очередной день.

Я посмотрел на тарелку. Та же самая яичница. Словно время застыло. Как будто каждое утро – это дежавю, навязчивая петля из желтков и соли. Я молча доел – не от голода, а по инерции. Просто чтобы было что-то в желудке. Просто чтобы не спорить. Просто чтобы запустить тело в ещё один мёртвый день.

Она говорила: «еда – это энергия». А мне казалось, что это топливо, которое сгорает впустую, как если бы пытался завести заглохший двигатель.

Я поднялся, вяло отнёс тарелку в раковину, даже не глядя, упала ли она ровно. Затем, будто на автопилоте, натянул школьную форму – безразмерную, как будто она была пошита сразу для всех, чтобы мы все выглядели одинаково бессмысленно. В сумку полетели учебники – точнее, кирпичи. Мёртвые, скучные, чужие.

– Я пошёл, – крикнул я на выходе, не оборачиваясь.

– Удачи тебе! Не спи на уроках! – отозвалась мама, уже из другой комнаты.

Но я её не слышал. Или сделал вид, что не слышал. В последнее время я много делаю вид, что не слышу. Так проще.

На улице – тот же серый хрустящий снег, тот же вечно мутный воздух, который въедался в лёгкие, будто кто-то курил прямо мне в лицо. Та же дорога. Те же облезлые дома, которые давно сдались. Те же люди – безликие, как фон.

Я шёл и пинал снег с дороги, будто хотел расчистить себе путь, но всё возвращалось обратно – каша, грязь, лужи. Всё здесь всегда возвращается обратно. Как бы ты ни пытался.

И снова этот мыслительный фон – тягучий, злой.

Почему никто здесь не видит, что этот мир – гнилой? Почему все смирились? Почему никто не хочет большего?

Они все ходят, как NPC. Работают сварщиками, электриками, на заводах. Как будто родились, чтобы вкрутить винт и умереть. Им нормально. Им – да. А мне?

Почему меня никто не понимает?

Школа. Эта чёртова школа. Каждый день туда, как в камеру. Я уже в десятом классе, и всё, что они делают – это тычут мне в лицо задачами, как будто они важнее моей жизни.

Зачем мне математика?

Как мне в будущем, настоящем, взрослым, поможет чёртов дискриминант? А квадратный корень? А теорема Виета? У него даже имя звучит как у заклинания, которое накладывают, чтобы мучить.

И музыка… Боже, музыка. У меня её уже нет, но я помню. Как мы все, будто дрессированные, стояли и учили эти нелепые песни для бессмысленных праздников. 23 февраля. Ну не выучу я песню – и что, мир остановится? Парад отменится? Генерал прослезится? Это не музыка. Это – пытка рифмой.

Я сжал ремень на сумке сильнее. Пальцы побелели.

А знаете, что бы я сделал… если бы был в другом мире? Если бы меня призвали?

Я бы не пел песни. Не решал уравнения. Я бы не был их игрушкой.

Я бы стал сильным. Настоящим. Я бы показал им всем, кто здесь – герой. Кто достоин. Кто больше, чем пыль под ногами.

Но мне этого не видать…

Меня не призовут. Никогда. Потому что в другие миры почему-то тащат этих тупоголовых нюней, вечно скулящих о том, как им тяжело.

«Меня обижают», «я хочу домой», «я не справлюсь»…

Домой, блядь! Когда они уже там.

Когда их уже, по сути, обнял сам смысл жизни, а они ноют, как будто их в канализацию выбросили.

Им дали шанс. Возможность. Власть. Цель. И что они делают? Скулёж и слюни.

А я иду по этому чёртову городу, по загаженной снежной каше, по лужам, по асфальту, покрытому чёрной слякотью и отчаянием, делая самые короткие шаги из возможных.

Если я дойду медленно – может, школа сгорит. Может, я успею умереть. Может, успеет начаться что-то интересное, наконец-то.

Но, конечно, ничего не сгорает. Я дохожу. Я – всегда дохожу.

Школа как школа – облупленные стены, линолеум, который вечно пахнет тряпкой. Люди, как всегда, уже внутри, будто и не выходили отсюда вовсе. Словно они тут живут. NPC, застопорившиеся в своём скрипте.

Скинул куртку. Сел.

Математика…

Разложил этот уродливый учебник, из которого уже сыпятся страницы. Я опоздал – и на разговоры с друзьями времени не осталось. Только пожал руки, и тут же звонок.

Часовая бомба стартовала.

В класс ввалилась математичка. Голос у неё – как у старого чайника: ни ярости, ни уюта, просто пар.

– Хорошо, класс, встаньте. Сегодня повторение материала. На доске номера. Найдите в учебнике. Решите хотя бы два. Подходите – ставлю оценку, – пробубнила она, даже не глядя.

Села. Уткнулась в журнал, как будто ей всё это так же невыносимо, как и мне. Только она хотя бы получает за это зарплату. Я же – просто сижу в камере.

Я вытащил механический карандаш. Щёлк-щёлк – и ни одной формулы. Ни одного уравнения. Только линии. Только штрихи.

Я рисовал. Лучше уж это, чем решать задачи для мясных роботов.

Я не «ученик». Я – художник.

Я бы уже учился в художке, если бы не мама. Если бы не её маниакальное «высшее образование даёт тебе возможности».

Какие, мать твою, возможности?

Менеджером на складе?

Оператором в банке?

Четвёртым помощником пятого бухгалтера?

Я не хочу "возможности". Я хочу смысл.

Время капало. Я рисовал. Шум в классе, лёгкий треск грифелей, шепотки. Математичка ожила только тогда, когда начала вызывать имена по списку.

– Димон… скинь ответы, – бросил я тихо. Не было в этом ни просьбы, ни благодарности. Просто необходимость.

– Ща, – ответил он лениво и скинул фотку на телефон. Я глянул на неё, даже не открывая полностью. Просто чтобы знать, что будет, если спросят.

Так и живём. NPC помогают друг другу обманывать систему. Всё по кругу. Всё – без выхода.

Дзззззз…

Звонок. Спасительный, словно выстрел стартового пистолета для беглеца.

Пронесло. Меня не спросили.

Собрал этот унылый, замызганный учебник по матеше в портфель, будто засовывал обратно в сумку кусок тухлого мяса.

Рядом уже маячили мои – ну как… мои – друзья.

Мы двинулись в коридор, как зомби в одном направлении. Следующий урок – литература.

О, Господи, только не это. Опять.

– Литература, блядь… – пробормотал я вполголоса, – что может быть бесполезней?

Серьёзно. Кому она вообще сдалась?

Пушкин? Этот бородатый модник с грустными глазами?

Он даже не знает, что такое Wi-Fi, а его всё ещё заставляют учить, будто он до сих пор CEO русской культуры.

Он умер, как и должен был умереть человек, который не знает, как правильно прожить свою жизнь. Сдулся. Слил дуэль. Слабак.

Пушкин не качал ловкость, Пушкин не умел доджить. Пушкин – просто фиддер. Слил катку тиме против Дантеса.

– Эй, Димон, – буркнул я, отряхивая снег с капюшона, – чё там вообще по литре задали?

– Та хз, Повар…

Опять это…

Моё лицо дёрнулось, как будто меня укусили за ухо.

Сколько можно, а?

– Хах, ну понятно, – усмехнулся я с ледяной ноткой в голосе, – что и ожидать от такой немощи, как ты, если даже запомнить простое имя "Парвум" не можешь.

Он захохотал, как обычно. Беззлобно. Словно это была просто игра.

Но мне было не до игры.

– Русичка там говорила дочитать, этого… Тараса, что бульба ещё.

Бульба… Тарас… ну конечно, снова очередной мускулинный бумер со шрамом, который всех убивает ради "чести", а потом умирает как герой. Вырезка из учебника для патриотов.

– Ну чё, – сказал я, глядя в пол, – похоже, снова два.

Пнул ногой рассыпающийся кусок льда, как будто это и был тот самый Тарас.

– Что там по содержанию, Димон?

– Да я сам хз, – пожал плечами Димон. – Надейся, что нас не спросят.

Прекрасно. Просто шикарно.

Гениальная стратегия на урок – полагайся на удачу, когда в голове только ветер, а в душе – лень, закрученная в цигарку.

– Божеее… – выдохнул я, опускаясь на парту. – Похоже, придётся на перемене наспех перелистать это говнище и хотя бы притвориться, что знаю, о чём речь…

Я открыл учебник литературы. Бумага пахла как старая кладовка. Буквы расплывались перед глазами, как будто сам учебник понимал, насколько ему плевать, что я его читаю.

«Отцы… сыны… долг, честь, борьба… смерть»… Всё как обычно.

Очередной исторический фанфик про очередного военного папашу, который считает, что бить своих детей – это и есть воспитание. Прекрасно. Ещё один герой в лаптях, который умирает красиво, потому что не умеет решать конфликты иначе, кроме как топором.

Я пролистал страницу за страницей, не вникая ни в одну строчку. Слова пролетали мимо, как комары в летнюю ночь. Назойливо, бессмысленно.

Я так и не понял, о чём вообще была эта очередная копирка… может о варёной картошке. Или о боге войны. Или о мужике, который думал, что весь смысл жизни в смерти. Всё это одинаково бессмысленно.

На уроке, как и ожидалось, меня вызвали. Моя душа вздрогнула, тело вяло поднялось. И, разумеется, я смачно и с чувством получил своё законное два.

Спасибо, школа. Спасибо за очередной пощёчину реальности. Вы умеете вдохновлять, как гнилой хлеб вдохновляет на кулинарные подвиги.

Спустя ещё несколько вечных часов, когда солнце стояло в зените, как надзиратель над лагерем, я, наконец, услышал последний звонок.

Свобода. Если это можно так назвать.

Я вывалился за ворота школы, как будто вырвался из тюрьмы, и вдохнул грязный воздух серого города – такой же бессмысленный, как всё, что происходило внутри.

И знаете что? Если бы у меня в этот момент выросли крылья, я бы не взмыл в небеса, я бы, скорее всего, просто сгорел.

Как Икар.

…

Чёрт… Что я несу? Цитирую мифы? Серьёзно?

Я – человек, которому ставят двойки за «Бульбу», а тут уже чуть ли не на философский лад попёрло. Что со мной?

И в этот момент – всё остановилось.

Воздух вокруг меня задрожал, словно вселенная сделала вдох. Пространство начало скукоживаться, как старая фотография, сгоревшая на солнце.

По небу – или это уже не было небом – побежали чёрные трещины, как если бы мир внезапно оказался под стеклом и кто-то ударил по нему кулаком.

Звук, как раскат молнии, прорезал уши. Но я не испугался.

Нет. Я замирал не от страха, а от дикого, необъяснимого восторга.

Это оно. Это оно! Неужели…

Я распахнул руки, будто ловя ветер лицом.

– НЕУЖЕЛИ?!

Моё лицо вспыхнуло, как в истерике.

– Меня призывают в другой мир!!!

Мысль о том, что меня призывают в другой мир, сначала казалась дикой фантазией, чьей-то чужой мечтой, случайно проникшей в мой разум. Но чем ярче становилось ощущение, тем плотнее туман стягивался вокруг моего сознания. Время растворилось. Пространство – распалось.

А затем… всё резко прояснилось.

Я стоял. Не просто где-то, а внутри картины, которую рисовало моё воображение тысячу раз. Огромный зал – не просто тронный – храм королевской власти, залитый мягким светом, льющимся сквозь витражи высотой с башню. Каждый витраж – словно сказка, застывшая в стекле. Позолоченные арки, высокие колонны, резные стены – всё пропитано величием. И в конце этого архитектурного шедевра, словно венец, восседал король.

Я не мог отвести взгляд. Да и не хотел.

«Это… это фэнтези. Настоящее. Я… внутри мира, о котором мечтал всю свою жизнь?..»

На секунду я повернулся. Позади были стражи – молчаливые, как статуи, в сверкающих доспехах. И даже они казались частью этого сна, слишком идеального, чтобы быть настоящим.

Но тут что-то потянуло моё внимание вниз, к боку.

На поясе – ножны. Крепкие, кожаные, с металлическими накладками. И в них – меч. Я ощутил его вес. Не просто холодную сталь – смысл. Меч был не украшением. Он звал. Я уже начал было поднимать руку…

– Приветствую тебя, герой из далеких земель, – раздался властный голос, наполненный благородством и безапелляционностью. – Я Веритас, король этих земель, что зовут Лигнумом. Как же зовут вас?

Он говорил чётко, почти театрально, но каждое его слово отзывалось у меня внутри, как удар в гонг.

Я не сразу смог ответить. Горло пересохло. Спина похолодела. А по телу прошла волна… не страха – осознания.

«Это всё реально. Это. Всё. РЕАЛЬНО.»

– М-меня зовут… Парвус, – выдавил я. И тут же мысленно себя упрекнул за дрожащий голос. Это не подходило герою. Это было… жалко. Но я не мог иначе. Это было слишком.

– Хорошо, Парвус, – кивнул он. Его взгляд был спокоен, как у старого воина, повидавшего всё. – Думаю, объяснения тебе не нужны. Если у тебя будут вопросы – задавай их Сапинсу. Если всё понял, можешь идти. Стража, проводите его.

Что?! Вот так просто? Ни пророчества, ни церемоний? Меня… призвали, и всё?

Я развернулся, шагнул за стражами… и только тогда в голове началось настоящее:

"Конечно мне не нужны твои объяснения, король… Тьфу, блин. Конечно нужны! Что тут вообще происходит?! Я что, просто… с мечом – и вперёд? Герой, блин. Великий. Ха! Ну да, наверное, так и должно быть. Меня призвали, чтобы… ну… убить дракона? Разгромить демонического лорда? Спасти мир от какого-нибудь древнего зла?..

…или просто умереть красиво в первой же битве?"

Я усмехнулся. Глупо, одиноко, но по-настоящему. Всё это теперь мне по плечу… наверное.

Я шагал за стражеv.

Он не оборачивался. Не издавал ни звука. Его броня – полированная, гладкая, как зеркало – звенела при каждом шаге металлическим шёпотом, будто предвещая что-то… важное. Или опасное. Или и то, и другое.

Коридоры, по которым мы шли, были не хуже тронного зала – выточенные из светлого камня, стены увешаны гобеленами с гербами и сценами древних сражений. Пол блестел, как будто по нему не ступала ни одна пылинка. И всё это было настолько сказочно, настолько… нереально, что я просто обязан был сделать то, что сделали бы все персонажи, оказавшиеся на моём месте в любом уважающем себя издании по фэнтези.

"Если я действительно попал в другой мир… значит, здесь должна быть магия? А если здесь есть магия, то… может…?"

Я огляделся – никто не смотрит. Ни намёка на внимание со стороны стража. Словно он и не сопровождал меня, а просто выполнял программу, записанную в его шлем. Я сосредоточился.

"Окно характеристик."

В тот же миг перед глазами – прямо в воздухе – возникло полупрозрачное окно. Оно висело, как голограмма, чуть колыхаясь, будто бы в воздухе действительно были ветры магии. Моя челюсть чуть не упала на сверкающий мрамор пола.

[ПАРВУС]

Сила: 18

Ловкость: 12

Телосложение: 16

Интеллект: 10

Мудрость: 4

Харизма: (1–10)

"…Оу."

Мой мозг на секунду завис. Потом, как и положено в такие моменты, попытался включить режим «аналитика», хотя, если быть честным, паника стояла где-то в углу и нервно постукивала пальцами по столу.

"Так, спокойно. Сила – ясно. Поднять что-то тяжёлое. Ударить кого-то посильнее. Всё как в старых-добрых RPG. Ловкость – гибкость, скорость, рефлексы. Нормально. Телосложение… э-э… ну, наверное, это как в играх – запас здоровья? Или сопротивляемость? Не важно. Главное, что не ноль. Интеллект – очевидно, отвечает за магию. Мудрость… вот тут вопрос."

Я уставился на цифру 4 рядом со словом мудрость, как на особенно трудного соседа по парте.

"Разве не одно и то же, мать их, с интеллектом? Или тут как в соулс лайках – интеллект это знания(мана), а мудрость – как ты ими пользуешься? Или это про магическую чувствительность? Блин, надо найти кого-то, кто объяснит."

И тут я заметил харизму.

"…Что за чёрт? Почему тут не число? Почему диапазон? От одного до десяти? Это что, моя оценка как собеседника? Типа, 'ты сегодня на четвёрочку'?.."

Я закатил глаза.

"Хотя… может это означает, что она зависит не от цифры, а от моих действий? Типа, поговорил с кем-то – система наблюдает, как я себя веду, и даёт оценку? Оценка харизмы в реальном времени… Великолепно. То есть, даже магическая система теперь будет судить, как я лажаю в диалогах. Прекрасно. Просто… восхитительно."

В голове мелькнул образ меня, стоящего перед важным NPC, краснеющего, запинаясь, а система в это время со злобным «пинг!» снижает мне харизму до единицы. Я хмыкнул, уже почти смирившись.

"Ладно. Всё понятно. Более-менее. Система есть, окно есть, характеристики есть. Значит, я здесь не просто как турист. Я – персонаж. Герой. Как минимум с 18 силой. Ха. Парвус – качок."

Я посмотрел на свои руки. Они действительно были… крепче. Пальцы – чуть толще, мускулы – будто бы… удобнее? Не тяжёлые, а функциональные. Моё тело словно обновили до версии 2.0.

Я улыбнулся. Чуть. Почти исподтишка. И пошёл дальше.

Прошло всего несколько минут, а по ощущениям – целая вечность.

Я шагал позади стража, с каждым шагом чувствовал, как внутри растёт напряжение. Не тревога, нет – именно напряжение, как перед выходом на сцену, когда ты не знаешь, забыл ли текст, а толпа уже затаила дыхание.

И вот мы остановились перед массивной, тёмной деревянной дверью. Она была украшена резьбой в виде спиралей, рунических символов и листьев, будто кто-то ваял её не топором, а скальпелем, медленно, одержимо. От неё тянуло лёгким запахом лаванды… и пыли.

"Ладно. Сейчас, наконец, кто-то что-то объяснит. Надеюсь. Кто ты, Сапинс? Мудрый старик? Магистр? Бесстрастный гений? Или просто ещё один NPC с шестью репликами?"

Я едва успел вдохнуть, как дверь распахнулась – без скрипа, мягко, будто у неё был многолетний опыт встреч. Внутри было полутемно, лишь несколько магических ламп – крошечных синих огоньков – плавали под потолком, отбрасывая тусклое свечение на стены, усыпанные книгами.

И тогда я их увидел.

Два человека. Две фигуры, настолько контрастные, что мне на секунду показалось – это специально. Как театральная постановка. Или плохая шутка.

Первый стоял у окна, повернувшись частично ко мне, и… сиял. Не в переносном смысле – свет от лампочек отражался от его латных доспехов, которые выглядели так, будто были выкованы не кузнецом, а богами в какой-то небесной кузнице. Его поза была военная – прямая спина, руки за спиной. Человек-командир. Человек-молния.

А вот второй… Он выглядел так, будто его забыли тут. Дряхлый мужчина в серой робе, длинной до пят, с тонкими руками, торчащими из рукавов, словно ветки. На голове – не шляпа, не капюшон, а просто немного седых волос, которых было явно меньше, чем когда-то. Он стоял с согнутой спиной, разглядывая какой-то фолиант. Без посоха. Без оружия. Даже без загадочной ауры. Весь его вид кричал: "Я здесь случайно."

"Окей. Я делаю ставку: седой старик – Сапинс. Как в сказках. Как в играх. Как… должен быть. Сейчас он повернётся, скажет: 'Молодой герой, ты избран судьбой, чтобы…', и всё пойдёт по классике."

Но всё пошло иначе.

Страж, не теряя ни доли секунды, ровным голосом произнёс:

– Второй герой, Парвус, прибыл.

И весь мой внутренний монолог, весь хрупкий сценарий рухнул как карточный домик.

"…СТОП. ЧТО? ВТОРОЙ?!"

Мой разум не просто отреагировал – он взорвался. Эта мысль влетела в мою голову, как шаровая молния, и, кажется, сожгла в ней пару нейронов.

"Постой. Второй герой? То есть… я не единственный? Я не главный? А кто тогда первый?! Это что, дуэт? Мне теперь делить славу? Или ещё хуже – это будет как с напарником в шутере, который всё время лезет вперёд, подбирает весь лут и не прикрывает в бою?!"

Я уже был готов задать вслух хотя бы три вопроса – желательно на повышенных тонах, – как внезапно заговорил тот самый сияющий в броне, голосом глубоким, сдержанным и без намёка на приветливость:

– Приветствую тебя, новый герой. Я догадываюсь, что король не особо утруждался с объяснениями. Вкратце: ты – второй герой, Парвус. А он – первый герой, Сапинс.

Я уставился на старика. Медленно. Очень медленно.

Он даже не поднял взгляд. Просто листал страницы, как будто всё это уже слышал тысячу раз.

– Вам поручено выполнить приказ короля, – продолжил доспешный. – Сапинс – старший, и он же командир. Он уже в курсе всех деталей. Вопросы – к нему.

"Подожди. Что? Что за бред? Он – командир? Он – 'первый герой'? Вот этот сутулый волшебник-пенсионер, у которого, прости Великий Дракон, даже посоха нет?!"

Я стоял, открыв рот, ощущая, как всё моё представление о героизме, иерархии и фэнтезийной логике рассыпается в пыль, как древний свиток на солнце.

"Я… Я второй. Я… не главный."

"А этот дедушка, который выглядит так, будто его можно опрокинуть лёгким ветром – он теперь будет командовать мной ?!"

Сапинс наконец поднял на меня глаза. И его взгляд… не был ни враждебным, ни добрым. Он смотрел на меня так, как смотрят на бумажную лодку, пущенную по реке: с любопытством, но без особой веры в её долговечность.

– Я думаю, это будет сложно для тебя, – сказал он негромко, почти как будто про себя. – Всё это… происходящее. Ты ещё слишком мал. Я не стану винить тебя, если ты не сможешь – или не захочешь – исполнять приказы короля в первые дни. Можешь положиться на меня. Я закрою твои… долги. Пока ты будешь привыкать.

Что?! Что этот сморщенный кусок мха сейчас мне говорит? Он что, действительно думает, что я какой-то… младший брат, за которым нужно подтирать? Или, может, приёмный котёнок с улицы, которому дают время освоиться?

Нет. Нет-нет-нет, это так не работает. Сначала – резкий удар по самолюбию, потом – внутренняя проверка. Если я в игре, надо смотреть статы. Всегда начинай со статов. Всегда.

Я вызвал интерфейс. Появилось привычное, уже почти родное окно, обрамлённое мягким синим светом.

[Сапинс]

Сила: 6

Ловкость: 18

Телосложение: 12

Интеллект: 16

Мудрость: 16

Харизма: 2

…Ты издеваешься?

Шесть силы?! У него меньше силы, чем у обычной деревенской бабки с вёдрами воды! И да, интеллект и мудрость – окей, может, он маг. Но… Ловкость? Зачем маг у 18 ловкости ? Что он делает – сальто перед тем, как зажечь фаербол? Бегает зигзагами, чтобы враги не попали в него заклинаниями? И харизма… две? Ну хоть в этом вселенная честна.

Я не сдержался.

– Вы сейчас серьёзно?! – голос мой сорвался с самого начала, и уже не имело смысла пытаться казаться спокойным. – Этот… старикашка, у которого нет ни меча, ни даже палки – с силой шесть – будет мной командовать?!

Сапинс не моргнул. Не пошевелился. Он просто чуть повернул голову, будто из вежливости. И ответил так, будто знал мою реакцию заранее:

– Ты полагаешь, что командовать должен тот, у кого характеристики выше?

– Естественно! – взорвался я. – Это ведь логично, да? Тот, кто сильнее – он и лидер! Не так ли? У тебя даже меча нет! По одной только этой причине понятно, кто из нас должен вести, а кто – стоять сзади и не мешать!

Сапинс тихо выдохнул. Не тяжело – а скорее с каким-то театральным сожалением. Он медленно закрыл книгу, которую держал всё это время. Страницы захлопнулись с глухим шорохом, и мне показалось, будто это был гроб для моих аргументов.

– Ах, – протянул он, – если бы всё было так просто… если бы сила определяла право на лидерство, львы были бы нашими королями. Или орки. Но даже орки выбирают вожака не по мускулам. А по уму. По опыту. По… тому, кто не погибает первым в бою.

Он медленно подошёл ко мне. Не угрожающе. Даже не уверенно. Просто… близко. Очень близко. От него пахло старыми страницами, сушёными травами и почему-то грозой.

– Сила – это то, чем ты можешь сломать.

– Ловкость – это то, как ты можешь избежать.

– Интеллект – это то, что ты можешь знать.

– Мудрость, – сказал он медленно, будто проглатывая само слово, – это не то, что ты знаешь. Это то, как ты знаешь. То, что ты понял, а не вызубрил. Это не про силу. Это про то, зачем ты её используешь.

Я скривил губы.

"И что?"

– И? Просто и что? – вырвалось у меня. – Что с того, что мудрость – это то, что ты уже знаешь? Как она, как вообще все твои слова могут быть аргументом против чистой силы меча?

Сапинс кивнул. Он даже не пытался спорить. Только чуть сузил глаза.

– Я тебя понял, Парвус. Тогда… ответь хотя бы на два простых вопроса. – Он сделал паузу, и я уже знал, что она будет неслучайной. – Зачем нужен меч? Назови три способа его применения.

Я рассмеялся, резко, как удар по металлу.

– Ха! Что за глупые вопросы, сморчок?! Первый: рубить. Второй: резать. Третий… да чтоб тебе! – я выставил ладонь, будто смахивая его слова – разрезать!

Сапинс покачал головой, медленно.

– Теперь ты понимаешь, почему меч – это оружие аборигенов. И почему умные представители человечества отказались от него.

Я прищурился.

– Ты… что вообще несёшь?

– Хорошо. Попроще, – он заговорил тише. Его голос стал похож на шелест старых страниц. – Меч не предназначен ни для чего, кроме как для убийства. Ты можешь развеять тьму им? Исцелить рану? Вытащить друга из беды? Меч умеет только одно – убивать. А теперь скажи мне: ты правда думаешь, что великий герой стал бы таскать за собой железяку, которая может только заколоть простой народ?

"Этот старикашка просто издевается…"

Я сжал кулаки. Ногти впивались в ладонь.

– Хватит морочить мне голову, старый! – рыкнул я. – Меч – это олицетворение героизма и величия! И если он у меня появился сразу после призыва – значит, он часть меня! И если тебе не дали меч, значит, у тебя должно быть что-то другое. Не строй из себя святого! Где твоё оружие?!

Сапинс не ответил сразу. Вместо этого он вытянул руки вперёд и медленно поднял их. На его руках – тёмные, гладкие перчатки. Они поблёскивали, будто сделаны из чего-то между кожей и металлом. Никаких знаков. Никаких символов. Только тишина и непонятный холод, исходящий от них.

– У меня тоже есть «оружие». Но, в отличие от тебя, оно предназначено не только для убийства.

Я взорвался.

– ПЕРЧАТКИ?! – заорал я, не в силах сдержать хохот. – ТЫ СЕРЬЁЗНО?! Перчатки?! ХАХАХА! И ЭТОТ ЧЕЛОВЕК должен командовать мной?! Что дальше – будешь швыряться тапками?

Сапинс глубоко вдохнул. Медленно. Так, как будто собирался погасить пламя в собственной груди.

А потом – шаг. Один. Резкий.

И прежде, чем я успел выдохнуть, его рука метнулась вперёд, как удар змеи.

Его пальцы вцепились в мои волосы.

Рывок.

И я завис в воздухе, на уровне его глаз.

"Как… как он так быстро…"

– Я хотел всё решить мирно, – сказал он тихо. Его голос больше не был спокоен. Он был ледяным. – Но, похоже, мелкая падаль, что даже не закончила детский сад, не понимает. ВСЕМ здесь нет дела до того, что какая-то маленькая блоха думает. Если сказано, что я – командир, значит так и будет.

Он подтянул меня ближе. Я чувствовал, как его дыхание касается моего лица – оно было горячим, яростным, но сдержанным.

– И если я скажу тебе, что делать, ты будешь это делать, хочешь ты этого или нет.

После этих слов – пустота. Не боль, не страх… только кромешная тьма, липкая, вязкая, как нефть, она стекала с моего сознания и засасывала меня в бездну. Я будто провалился внутрь собственного тела, ослеплённый изнутри, отрезанный от мира.

Сознание вернулось резко, словно кто-то вылил на меня ведро ледяной воды.

Я рывком сел. Мерцание факелов на каменных стенах… гобелен с гербом, который я уже ненавидел… Я был в одной из башен замка. Пахло сыростью, старыми книгами и чем-то металлическим – может, кровью, может, ржавчиной.

"Что за… Где я?.."

Но стоило мне попытаться встать, как мысли обрушились на меня лавиной. Громадной, безжалостной. Я зажал голову руками.

"Он… ударил меня. Этот старый хрыч. Без предупреждения. В спину."

Нечто горячее вскипело во мне. Злость. Ядовитая, жгучая, живая.

"Ты думал, что я забуду? Что это простительно? Призвал меня как запасного, как 'второго' героя, будто я копия, подделка. А теперь ещё и подло, как трус, со спины. Боишься? Боишься, что я стану сильнее тебя?"

Я сжал кулаки до хруста. Что-то в моей груди дрогнуло – не страх. Это было нечто другое. Жажда.

"Никто из вас не понял, кого вызвали. Ни ты, король со своей фальшивой короной, ни твои рыцари с пафосом на лице и пустотой за забралом, ни ты, старый мастер-волшебник, что прикинулся наставником… Но я покажу. Всем покажу. Я стану тем, кого вы даже не осмеливались представить."

Окно. Высокое, узкое. Я подскочил к нему, не думая. Камень под сапогами был холодным. Я разбил стекло локтем – хруст, звон, ветер ударил в лицо. Ни секунды сомнений.

Я прыгнул.

Ночное небо было низким и тёмным, как траурная вуаль. Я приземлился на клумбу в запущенном дворцовом саду. Колени хрустнули, но боль лишь оживила меня. Сквозь кусты, по гравийной дорожке, мимо заброшенного фонтана, и я почти добрался до заднего выхода.

И тут – шаги.

– Стоять! Кто такой?! – голос резкий, с налётом неуверенности.

Из-за поворота вышли двое стражников в серебряных доспехах. Один вскинул алебарду, другой схватил его за локоть:

– Погоди, это второй герой. Будь вежлив. Сэр герой, вам приказано не покидать дворец. По крайней мере этой ночью. Если вы попытаетесь… простите, но мы вынуждены будем вас остановить.

Я рассмеялся. Сухо. Глухо.

"Остановить меня? Серьёзно?"

– Ха… Прекрасно. Вначале – попробуйте. А потом – поговорим.

Я крепче сжал рукоять меча обеими руками. Он был тяжёлым, холодным, словно сам металл знал, что сейчас прольётся кровь. Сердце билось где-то в горле – глухо, быстро, с каждым ударом раздувая ярость.

– Уйдите… пока целы, – прошептал я, скорее себе, чем им. – Не заставляйте…

Но стражники шагнули вперёд, нерешительно, но с оружием наготове. Слишком поздно.

Я рванулся вперёд. Первый удар – быстрый, низкий, под рёбра. Второй – обратный, вскользь по шее второго. Лезвие пронеслось с хрипящим звуком, как будто само рассекало воздух от нетерпения.

Кровь ударила фонтаном. Горячая. Тяжёлая. Она обдала мне лицо, стекала по лезвию, капала с локтей на землю. Один из стражей отшатнулся, схватившись за рану, но не упал. Второй пошатнулся, но не отпустил копьё.

Они всё ещё стоят. Всё ещё думают, будто могут победить. Храбрецы. Глупцы.

– Значит, вы решили умереть за чужие приказы? Хорошо. Я – не против. – голос мой дрожал, но не от страха. От того, что становилось всё легче и легче убивать.

Я поднял меч вновь. Металл блеснул в темноте – хищно, как звериный клык, озарённый короткой вспышкой луны.

И тогда – снова. Рывок. Удар. Скрежет по кости. Вскрик. Рухнувшее тело.

Когда всё закончилось, я стоял один, дыша тяжело. Воздух был тяжёлым от запаха железа, как кузня в полночь. Под ногами – тёмная, густая лужа, что раньше была их жизнью.

Я опустил меч.

Мои руки…

Они были в крови. По локоть. В липкой, сверкающей, тёплой крови. Не смыть. Не забыть.

Это всё. Ты перешёл грань. Назад пути нет. Ты теперь не просто герой. Ты тот, кого будут бояться. Будут шептать твоё имя ночью. Будут лгать себе, что ты – не человек. А ты будешь знать: ты просто больше не цепной пёс. Ты – охотник.

Я посмотрел на свои окровавленные пальцы, дрожащие от переизбытка силы и вины.

И прохрипел сквозь стиснутые зубы:

– Вот… что происходит, когда вы встаёте на пути справедливости. На пути героя… Парвуса.

Глава 2

Идя по кривым улочкам, где булыжник под ногами был столь же древним, как и запах плесени, впитавшийся в стены домов, я ощущал, будто ступаю по чужому сну. Ночной город жил своей жизнью – затхлой, приглушённой, вороватой. Словно сам воздух нашёптывал мне: «Ты чужой. Ты лишний. Но теперь – один из нас.»

Ночной туман вился между зданиями, ложился густым слоем на черепичные крыши и сливался с тенями, расползавшимися по закоулкам. Всё вокруг казалось сценой для сюрреалистического триллера. Каждый шаг отдавался эхом, как будто кто-то – или что-то – следил за мной из тёмных переулков. Казалось, ещё мгновение – и из одного из них выползет хтонь: мёртвая плоть и хрустящие суставы, воплощение чужих снов, чужих страхов. Словно сам Лавкрафт нашёл себе здесь уголок для очередной копирки собственного безумия.

Но, несмотря на эту атмосферу – липкую, настороженную, зловеще-прекрасную, – на моем лице застыла лишь одна эмоция.

Удовлетворение.

Глупое, дерзкое, пьянящее удовлетворение.

«Вот оно. Я сделал это», – прошептал я самому себе, даже не открывая рта.

Я сбежал. Я вырвался. Из старого мира. Из его серых школ и тухлых правил. Из этой дряни, которую называли «цивилизованной жизнью». Никаких больше звонков на урок. Никаких оценок. Никаких тупых училок, которые читают по методичке, будто им в уши вставили скрипучие аудиокассеты. Никаких тестов по истории, в которой уже всё решили за тебя.

Никаких законов, написанных для тех, у кого есть деньги – и только. Никаких министров, за которыми стоит не знание, а фамилия. Никаких больше «больших дядь» с нефтью в правой руке и фамильным гербом в левой. Всё. Конец.

Здесь – свобода. Здесь – никто не скажет тебе, что ты не имеешь права строить дом, потому что «эта земля уже принадлежит кому-то». Здесь – нет патентов, которые душат любую идею в зародыше. Нет камер, высматривающих, не пошёл ли ты не туда. Нет «большого брата», сидящего у тебя в телефоне, в телевизоре, в кармане.

Здесь не двадцать первый век. Здесь, чёрт возьми, и до пятнадцатого-то, кажется, ещё не дожили. И мне это нравится. Нет, не так – я кайфую от этого.

Я шёл. Не как беглец – как пророк, впервые вступивший в обетованную землю. С каждым шагом под ногами хрустело не просто гравий и грязь – под ногами трещало само старое Я, оставленное там, за завесой миров.

Несколько часов. Или вечность. Я брёл по городу, впитывая всё – запах рыбы с ночного рынка, жужжание первых мух у мясных лавок, шорох ткани в дешёвых палатках. Призрачный свет фонарей медленно сдавал позиции рассвету, и вместе с первым лучом, что прокрался через бойницу в городской стене, пришёл он – вопрос.

Тихий. Резкий. Безжалостный.

«А что теперь?»

Я остановился.

Просто… застыл.

Словно весь путь до этого момента был игрой, а теперь – загрузка новой сцены. Новый уровень.

«Что теперь, Парвум? Свобода, говоришь? А дальше что? Героем станешь? А где твой путь? Где твоя карта? У тебя даже денег нет. Даже статуса нет. Ты – никто в этом мире. Даже меч твой – просто железка на боку, которую ты не знаешь, как использовать правильно. И магии ты не знаешь. И местности. И… чёрт возьми… даже есть хочется.»

Мир больше не казался сказкой.

Сказки не пахнут мочой в подворотнях.

Я смотрел на восходящее солнце – алое, как кровь. Оно поднималось над каменными зубьями города и обнажало всё то, что в ночи казалось тайной: облезлые фасады, поломанные вывески, пятна на мостовой.

«Ну, герой. Добро пожаловать в реальность. Настоящую.»

– Ха… ладно, – пробормотал я сквозь зубы, потирая затёкшие плечи. – Возможно, это всё не совсем так, как я себе представлял…

Я оглянулся. Улицы, ещё недавно пугающе-загадочные, теперь выглядели просто… потрёпанными. Как будто кто-то наложил на мой мир обычную текстуру "грязного средневековья". Лавки, словно из картона, камни – безразличные к моим шагам, прохожие – такие же угрюмые и чужие, как в родной реальности. Но всё равно – здесь была свобода. Или хотя бы её тень.

– Но это… – я сжал кулаки. – Это ещё не значит, что всё, о чём я мечтал, – нереально. Просто… не повезло со стартом. Да! Вот и всё. Это как в грёбаных рогаликах: не тот предмет на спавне, не та карта, не те статы.

Я на миг закрыл глаза, представив экран создания персонажа.

[Меч: стандартный ржавый]

[Знания о мире: 0]

[Снаряжение: отсутствует]

[Настроение: раздутый эгоизм с примесью отчаяния]

– Первый дроп – он всегда для новичков. Для нубов. А я? Я не новичок. Я… я прошаренный. Я тот, кто знает, как играть, даже без снаряги. Мне не нужен туториал.

Моё лицо само собой растянулось в ухмылке. Слабой, нервной, но ухмылке.

– Да, вот так! Настоящие герои не зависят от шмоток. Они побеждают несмотря на.

Я обернулся на город. Лучи солнца медленно выползали из-за крыши какого-то полуразрушенного здания. Небо наливалось мёдово-золотым, заливая улицы новым светом. Это был мой сигнал.

– Так. Если солнце встаёт оттуда… значит…

Я замер.

Мозг, не успев включиться в режим картографа, тут же увяз в панике.

– БЛИН. С какой вообще стороны света восходит солнце?!

Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание. Чёрт побери, даже в другом мире школьные уроки не дают покоя.

– География… – процедил я. – Опять ты. Ты, мерзкая, всё ещё преследуешь меня?

Я прикрыл глаза, силясь вспомнить хоть что-то полезное.

– Так, спокойно. Вспоминай. Географическая карта. Мир. Карта мира. Япония. Справа. Правее Китая. Да, да! Её же называют страной восходящего солнца! Значит, если Япония справа… и она "восходящее солнце"…

Я застыл, будто перед экзаменом.

– Восток. Чёрт возьми, это восток! Солнце встаёт на востоке! Как я сразу не догадался? Буквально в названии этой стороны света это сказано!

Я развернулся лицом к солнцу. Оно медленно ползло вверх, обжигая холодный воздух и мои ещё более холодные мысли.

– Всё, если вон там восток… тогда… – я вытянул руку вперёд, – тут у нас север… слева запад… сзади юг. Отлично.

Я вдохнул глубже.

– Вот так, мама! Помнишь, как ты орала: "Куда тебя с этой географией понесёт? На экзамене ты еле вытянул трояк!" Ага. А вот тебе ответ. Меня понесло в другой чёртов мир. И именно география спасла мне задницу. Кто теперь смеётся, а?

Я почувствовал, как в груди зашевелилось что-то, похожее на гордость. Неуверенную, кривую, но настоящую.

Осталось совсем чуть-чуть – найти гильдию, начать свой путь… и доказать всем, что герой Парвус не только знает, где восходит солнце, но и умеет подняться вместе с ним.

Теперь, когда я определил стороны света, всё остальное – сущие пустяки. Пустяки для того, кто не просто бродит, а движется с целью. Мне нужно одно – гильдия искателей приключений. Именно там я смогу начать свой путь. Деньги. Слава. Уважение. Всё это начинается там.

– Начну с очевидного, – пробормотал я, указывая пальцем в сторону, возвышающуюся над всеми крышами, словно исполин из легенд. – Королевский дворец.

Сердце Лигнума. Символ власти. Дом тех, кто привык командовать. Место, из которого меня пытались превратить в марионетку. Ха. А я сбежал. Я – вне их сценария.

Я огляделся.

Город напоминал шахматную доску, если бы фигуры разбросали после бурной драки. Но если смотреть внимательнее – всё подчинено логике. Архитектуре власти.

Я знаю, как они строят. Всегда всего два варианта: либо дворец в центре, как паук в паутине, окружённый бедняками, которые вечно под ним, в самом прямом смысле. Либо наоборот – власть изолирует себя, отгораживается стенами и расстоянием, как царственная язва, которая боится заразиться от собственного народа.

Я медленно перевёл взгляд на окружающие меня стены. Они были… неравномерны. Разной высоты, как будто защищали не единый центр, а изолировали определённый сектор. Да. Второй вариант. Дворец отделён.

– Что ж, – сказал я, чувствуя, как внутри разгорается азарт. – Если я недавно был в богатом районе, а теперь вышел в бедный… логика подсказывает, что между ними был торговый. Идеальное место, чтобы доить и тех, и других.

Торговые ряды – артерии города. Именно там оседают искатели приключений. Потому что что? Потому что они – главные спонсоры мечей, зелий, зачарованных штанов и всякого барахла.

А где торговля, там – таверны. Люди, что идут в бой за медяки, обязательно хотят где-то выпить после того, как с риском для жизни оторвали у гоблинов ухо. Это не просто потребность – это ритуал. А рядом с этими пьянками – гильдии. Потому что когда ты приходишь с задания, ты хочешь сразу всё:

Отчитаться. Получить золото. Напиться. И, если повезёт, заночевать в чьей-то постели.

– Значит, – протянул я, делая шаг вперёд, – мне нужно следовать по следам логики. Если я иду от замка, через торговую артерию, я попаду в зону таверн. А оттуда – в гильдию.

Я глубоко вдохнул.

– Вперёд, Парвус. Пора занять своё место. Не в подземелье. Не в подворотне. А в легенде.

Я потратил на это ещё несколько часов. Ноги ныли, солнце уже высоко поднялось, воздух потеплел, но я шёл – уверенно, шаг за шагом, потому что знал: точка назначения того стоила.

И вот… я остановился.

Передо мной возвышалось здание. Тот самый священный монумент, через который в любом уважающем себя фэнтези проходит путь каждого героя. Гильдия искателей приключений.

– Вот она… – прошептал я, как будто боялся, что если скажу громко, она исчезнет.

Место, где рождаются легенды. Где начинают свой путь убийцы драконов, падшие принцы, спасители королевств и избранные маги. Место, о котором я мечтал, читая тонны ранобэ, сгорая от зависти.

И, откровенно говоря… оно выглядело отвратительно.

Фасад здания сиял, как рождественская витрина богатого купца, напичканная позолотой, драными коврами, резьбой, орнаментами, которые будто срисовали с папиной люстры и забыли стереть. Всё здание было словно сборник архитектурных комплексов вкусового кретинизма. Впечатление такое, будто его строили те, кто всерьёз думает, что “дороже = красивее”.

– Да это же просто… храмы шейхов отдыхают, – фыркнул я. – Словно кто-то вдохновлялся дизайном алмазных домов из Minecraft и решил: «А почему бы и нет?»

Ковры, гобелены, лепнина на окнах, фальшивые драгоценные камни на входной арке. Я чувствовал себя не в гильдии приключенцев, а у ворот казино в Лас-Вегасе.

Но всё это имело один неоспоримый плюс:

– Хотя бы видно – здесь можно сорвать куш.

Я выдохнул, приосанился и, с легким толчком, распахнул дверь.

И… мгновенно потерялся.

Внутри – шум. Десятки голосов, запах дешёвого пива, железа и пота. Люди сидели за дубовыми столами, уставленными кружками, бумагами и обломками карт. Некоторые смеялись, другие ругались, кто-то что-то писал, кто-то жонглировал ножами. Один парень прямо у входа пытался уговорить девушку купить его кольчугу, утверждая, что она "сама выбрала его" на складе.

– И это… оно, – прошептал я. – Это начало.

Никто даже не взглянул в мою сторону. Я был пустым местом. Воздухом. Невидимкой.

Пока что.

– Но не надолго, – ухмыльнулся я. – Скоро они будут оборачиваться, когда я вхожу. Будут шептать имя Парвуса! Слагать песни. Поклоняться!

Я шагнул внутрь, уверенный, как танк.

– Если я хочу славы – мне нужно зацепиться за самую верхушку. Самое сложное задание. Самое опасное. Самое невозможное. И сделать его.

Моё воображение уже рисовало заголовки:

"НОВИЧОК ВОШЁЛ В ГИЛЬДИЮ И СРАЗУ ВЫПОЛНИЛ ЗАДАНИЕ S-РАНГА!"

"ГЕРОЙ БЕЗ ПРОШЛОГО, С МЕЧОМ В РУКЕ, ПОКОРИЛ СТРАХ!"

– Хах… слава, готовься. Я иду за тобой.

Мои фантазии… мои великолепные, яркие, головокружительные фантазии – рушились. Не осыпались, нет. Рушились, как стеклянный витраж под ударом булыжника. Мгновенно. Без предупреждения.

– Что?! – голос сорвался почти в крик. – Как это понимать?! В смысле вы не можете дать мне это задание?!

Мужчина за стойкой – клерк, канцелярская крыса в поношенной жилетке и с пером за ухом, – даже не поднял на меня взгляда. Только тихо вздохнул и заговорил медленно, утомлённо, как будто я был для него не герой, а очередной надоедливый шум на фоне рабочего дня.

– Будьте спокойнее, юноша. Я же вам уже не в первый и даже не во второй раз объясняю. Я не могу выдать задание, если у вас нет подходящего ранга. Это правила гильдии. Мы не посылаем людей на смерть ради их… амбиций. А вы… – он посмотрел наконец прямо в глаза, и в его взгляде было сочувствие. Чёртово сочувствие! – Вы ещё ребёнок. Мне совесть не позволит.

Ребёнок?

РЕБЁНОК?!

Тысячей игл вонзилось в моё самолюбие. Это было не просто "нет". Это был приговор. Это был плевок мне в лицо, вытертый об официальный регламент.

"Ты не герой, ты статист. Подрасти – потом поговорим."

Внутри меня что-то надломилось.

Ты просто клерк. NPC. Механизм. Зубец в системе. Ты здесь не чтобы думать, не чтобы судить – ты, мать твою, просто выдаёшь квесты! – хотел заорать я, но удержался. Почти.

И как раз в этот момент – как будто кто-то специально вылил бензин в уже пылающий костёр – позади меня раздался смех.

– Хахахах! Ты слышал, что он только что сказал?! Этот мальчишка хочет взять квест ранга B?! – загоготал один, судя по голосу, местный завсегдатай. Мускулистый, самодовольный, тупой, как мешок с кирпичами.

– Да уж, – добавил второй, с таким же ухмыльчатым тоном. – Сколько им лет-то сейчас… пятнадцать? Шестнадцать? Совсем крыша поехала. Понюхал пороха – и уже корону примеряет.

Смех.

Смех.

Он разрезал воздух хуже, чем мой меч. Он резал не уши – он вгрызался в кости. В гордость. В эго. В мою мечту.

Я не думал. Даже не чувствовал.

Я просто оказался у их стола.

Один шаг – и я там. В руке уже был меч. Холодный, тяжёлый, мой.

– А вы не думали, – прошипел я, – что некоторые… не должны смеяться?

И прежде чем кто-либо успел вскрикнуть или пошевелиться, меч рассёк воздух. Раз. И ещё раз.

Две головы, почти одновременно, упали на пол с глухим тук-тук, будто упали с прилавка перезрелые плоды. Кровь хлынула фонтаном. Ударила в воздух запахом металла и страха. А смех… смех оборвался. Навсегда.

Мир, хоть на мгновение, стал чище.

– Вот что бывает, – прошептал я, – когда грязь начинает гавкать на героев.

В этот момент весь зал замер. А потом… началось.

Эти ничтожества…

Они не поняли.

Не осознали благородства моего поступка.

Вскочили со своих дешёвых, скрипучих стульев, как блохи на теле дохлой собаки. Их лица перекосились от возмущения – не от страха, нет. Эти свиньи даже не поняли, кому пытаются бросить вызов.

В руках – ржавые пики, обломки мечей, дубины с гвоздями.

Оружие, недостойное даже быть в одной комнате со мной.

А они – недостойны даже того, чтобы я запомнил их лица.

И они бросились. Все.

Скопом. Стаей.

Как дикие псы на мясо, не осознающие, что мясо – это они сами.

Кровь…

Кровь хлынула сразу.

Густая, алая, горячая. Всплески, брызги, тёплые хлысты по лицу и одежде.

Я двигался, как нож в кишках убитого зверя – жестко, точно, без остановки. Один шаг – удар. Один поворот – смерть. Если кто-то подбирался ближе двух метров – его уже не было. Пустота. Или тело, рухнувшее, как сломанная марионетка.

Солнечное сплетение, шея, место между позвонками – я знал, куда бить. Я чувствовал, как сталь проходит через кожу, плоть, кость. Это был не бой. Это была казнь.

И я наслаждался этим.

О, как же я наслаждался.

"Вы смеялись, да? А теперь… где ваш смех? Где ваша бравада? Молчите? Молитесь? Слишком поздно."

Но праздник длился недолго.

Среди глупцов появился тот, кто решил поиграть в волшебника.

Маг. Гребаный маг.

Он не носил мантии, не кричал громких слов. Просто взмахнул рукой, и весь мой мир дрогнул.

Моё тело… перестало слушаться.

Движения стали вязкими, как будто я плыву в мёде. Голова закружилась, зрение дёрнулось. Пространство вокруг искажалось, а лица врагов становились размытыми пятнами, как в кошмаре.

"Что… за… чёрт…"

Я стал промахиваться. Не все удары доходили до цели. Кровь, теперь уже моя, начала стекать по бокам. Мелкие порезы, разрывы на одежде, тупая боль в рёбрах, где, вероятно, что-то треснуло.

Я отступал. Отходил. Скользил между телами, пытаясь удержаться на ногах.

И тогда…

тогда я понял.

Я проигрываю. Им.

Этой… мрази.

Этой гниющей толпе.

Я едва не закричал от злобы.

"Я?! Парвум?! Проиграть этим грязным, вонючим… НЕТ!"

Никаких кодексов. Никакой чести. Я не ваш рыцарь в сияющих доспехах.

Я – герой. И я убью вас всех. Не сегодня, так завтра. Не один, так с армией.

Но я вернусь. И тогда вы будете молить о смерти.

Я рванул.

Выплеснул всё, что было. Всё, до последней искры.

Швырнул тела, как тряпки.

Протиснулся между дверями, окровавленный, хромающий, но – живой.

Сзади крики. Шум. Погоня. Кто-то, может быть, пытался стрелять, но мне уже было плевать.

Я был вне их досягаемости. Уходил в ночь, как тень.

Как возмездие, которое временно отступило.

Раны болели. Кровь капала с подбородка. Руки дрожали, мышцы ныли, каждый вдох давался с хрипом.

Но я ушёл.

Я, блядь, ушёл.

– Наслаждайтесь своей мнимой победой, – прошептал я, едва держась на ногах, – смейтесь, лечите свои страхи.

Но помните:

Парвум – не умирает.

Он возвращается.

Но, конечно… на этом мои страдания не закончились.

Какой же герой умирает просто от ран? Нет.

Этот мир, эта ущербность, как я её уже начал звать, – не собиралась отпускать меня. Даже после всего того, что я пережил в гильдии, даже после того, как я сбежал, будто проклятый беглец…

Она продолжала преследовать меня. Жрать моё время. Жрать моё тело.

Теперь её зубы – это голод.

Я брёл по лесу. Нет, полз. Изрезанный, в крови, измотанный – и пустой внутри. Настолько пустой, что мне казалось, будто под рёбрами нет уже ничего. Только гул.

Урчание в животе гремело, как барабаны войны. Как гром, рвущий изнутри.

Каждый шаг – это крик тела о пощаде.

"Мне нужно… что-то. Хоть что-то. Я же… герой. Великий, чёрт подери. Неужели я сдохну здесь? В грязи, как какое-то падалье?.."

Всё внутри ломилось. Я потерял ощущение времени.

Осталась только нужда.

Первобытная, голая.

И тогда – я увидел её.

Зверь. Лань? Или нечто вроде неё.

Изящная, грациозная… на секунду.

А потом – просто мясо.

Я рванулся вперёд. Не думал. Не чувствовал.

Только удар. Меч – и шея. Хруст.

Кровь брызнула мне на лицо, горячая, парящая в холодном воздухе.

"Извини," – подумал я, опуская голову зверя на землю. – "Ты попала не в ту историю. Тебя не спасёт никто. Сегодня – я хуже чудовища."

Но еда была лишь половиной спасения.

Вторая половина… огонь.

И вот она – новая проблема. Новая пытка.

Я сидел на коленях. В одной руке – меч. В другой – камень.

Искра. Искра. Искра.

Нет.

Ничего. Ни дыма. Ни жара. Только звенящий металл и тупое отчаяние.

"Разве так умирают герои? Разве так выглядит сила?.."

Прошёл час, может больше. Я был весь в ссадинах, в грязи, с залепленным кровью лицом, и каждый вдох напоминал мне, что смерть сидит рядом, греет руки у моего отсутствующего костра.

Всё. Хватит.

– Если не получится по-человечески… – пробормотал я, не узнавая свой голос. – …значит, по-звериному.

Я вытащил меч. Поднял тушу. Разделал. Неаккуратно, как мог. Как дикарь. Кровь стекала по лезвию, обжигая пальцы.

Мясо сырое. Тёмно-красное. Пахнет жизнью. И смертью.

И я ел.

Я. Ел. Это. Сырое.

Рвущимися пальцами. С алой жижей на губах. С дрожью в руках и темнотой в глазах.

Я жрал, как голодный зверь, с рычанием в горле.

Я – герой. Парвум. Великий.

Сидящий в лесу.

Один.

С куском мёртвого мяса в зубах.

И в тот момент…

Я почувствовал, как этот мир принимает меня.

Не как избранного.

А как одного из своих

Глава 3

Прошло несколько дней с тех пор, как эти обросшие плесенью архаисты вышвырнули меня из гильдии, как ненужный хлам с чердака эпохи. И с тех пор – каждый чёртов день – я жил в лесу, среди ветвей, холода и зверья, будто стал частью какого-то проклятого симулятора выживания.

Уж точно не "путь великого героя".

Больше похоже на кару.

Каждую ночь я спал, укутавшись в собственную спину, дрожа от холода. Каждый день – тренировался.

На зверях. На монстрах. На всём, что шевелится.

Я бил. Резал. Рубил.

Они визжали, хрипели, умирали.

Но ничего не происходило.

– Да что ж за… – я ударил кулаком по ближайшему дереву, кора впилась в кожу, но мне было плевать. – Что не так с этой системой?!

Я шагнул назад, стиснул зубы и вскинул голову к небу, будто надеясь, что где-то там, за облаками, сидят разработчики этой реальности и наконец-то удосужатся объясниться.

– Я уже перебил дюжины тварей! Десятки! И не получил даже одного жалкого поинта? Ни одной плюшки?! Ни одной мигающей цифры, ни одного пика?! – Я сорвался на крик, бросая меч в землю с такой силой, что он вонзился в мох, как нож в протухшее яблоко.

– АУ! ЭЙ! РАЗРАБЫ!

Вы там чем заняты, уроды? Баланс пилите? Багфиксы на форуме выкладываете, да?! Может, вы забыли, что я тут сдохнуть могу, а не просто ждать вашего "патча 1.0.2"?!

Я обернулся, кругом только деревья и мой голос, исчезающий в глухой тишине. Ни отклика, ни откровения. Ни одного сраного диалога от NPC.

– Почему тут даже полоски опыта нет?! – продолжал я, обращаясь то ли к небесам, то ли к себе. – Мне что, теперь наугад гадать, когда будет ап? Просто надеяться, что однажды проснусь, а цифры увеличатся?!

Воздух был влажный, лес пах гнилью и хвоей. Птицы давно умолкли – наверное, надоело слушать мои крики.

Я продолжил брести сквозь чащу, ломая кусты, как будто они виноваты в моей беспомощности. Кровь бурлила, не от усилий – от ярости.

– Ну ничего, – прошептал я, сжав кулак. – Все великие люди поднимались с низов. Даже в моём мире. Кто-то начинал с фабрики. Кто-то с улиц. Кто-то с голой жопы и идеи фикс.

Чем я хуже? Чем, мать вашу, я хуже?!

Я выдохнул – тяжело, прерывисто.

Передо мной показалась поляна, а в ней – мой лагерь.

Если, конечно, ты называешь лагерь то, что выглядит как груда веток, пара камней и гора разложенного мяса, на которое уже начинают слетаться мухи.

Я посмотрел на всё это. На грязь. На ссадины. На то, каким я стал.

И где-то внутри… что-то дёрнулось. Но я захлопнул это.

Не сейчас. Сейчас – ярость. Не сожаление.

– Скоро… – прошипел я, глядя на небо. – Скоро ты меня признаешь, система. Или я тебя вырежу, как баг.

Озлобленный, наэлектризованный от бессильной ярости, я шёл. Нет – продирался сквозь лесную гущу, как будто сама природа решила вставить мне палки в колёса.

Назад. В свой «лагерь». В этот обрывок быта, который я пытался собрать из грязи, палок и остаточного чувства достоинства. Пока прокачка не двигается, я должен делать хоть что-то – хоть внешне готовить себя к моменту, когда вся эта псевдоцивилизация падёт передо мной на колени.

Когда кара Парвума обрушится на тех, кто посмел усомниться.

– Они… ещё поймут. Все эти дохлые клоуны из гильдии. Эти мясные мешки, смеявшиеся надо мной. Это королевское убожество в броне и его старческий лорд-божок… – пробормотал я себе под нос, почти не слыша собственных шагов по хрустящим корням. – Они заплатят. Каждый.. До последнего.

Я шёл, погружённый в свои мысли, опьянённый гневом, сжимая рукоять меча даже в моменты, когда мог бы просто идти.

И тут.

Тонкий, отчётливый, как капля воды в тишине – женский голос. Где-то впереди.

Я замер, будто наткнулся на триггер в игре.

Лес вокруг – дышит. Холодок пробежал по позвоночнику. Воздух стал тягучим. Скрип ветвей – как завеса.

– Это оно… – выдохнул я.

Это знак.

Наконец-то.

Первый сюжетный ивент.

Первая роль.

Система не забыла про меня. Просто… проверяла. Ждала, когда я стану достоин.

– Ну что ж… смотри и запоминай. – Я прищурился, глядя в сторону звука. – Сейчас ты увидишь, как герой Парвум берёт квест на ранг S.

Я сорвался с места, как стрела.

Лес метался перед глазами, размытые контуры деревьев проносились мимо – как кадры в перемотке.

Я не шёл – я летел.

Каждый шаг приближал меня к точке невозврата. К началу великого пути.

– Сейчас. Сейчас я вытащу тебя. И тогда ты станешь первой, кто увидит, кем я стану.

И вот – просвет. Тонкий. Почти незаметный в зелёном месиве.

Девушка. Сквозь листву – её силуэт. Она стояла с виду испуганная, дрожащая, почти что идеальный NPC для вступительной миссии.

Я сделал рывок.

Но в тот миг, когда я уже был в шаге от своей «награды» – нечто произошло.

Из-под земли, как змеи из-под брусчатки, вырвались стальные нити. Хлёсткие. Без предупреждения.

Щёлк. Рывок. Затяжка.

– Что за…?! – я не успел договорить.

Нити обвили мои руки. Сжали. Сталь врезалась в плоть. Мгновение – и я оказался обездвижен, будто стал марионеткой в чужом спектакле.

– Что за херня?! – закричал я, вырываясь. – Это… не так должно быть! Я герой, мать вашу!

Нити сжимали мои руки. Тугие. Безжалостные. Как будто сама земля решила перемолоть меня в муку.

Я дёрнулся, снова. И снова. Пальцы уже онемели. Кожа на запястьях стала багровой, с тонкими трещинами, из которых медленно выползала кровь. Я чувствовал, как пальцы теряют связь с мозгом, как кровь отказывается течь туда, где, по мнению этих чёртовых нитей, она больше не нужна.

«Проклятье…»

И тут она заговорила.

Голос.

Хриплый, скребущий, как ложка по дну кастрюли. В нём не было ни силы, ни женственности, ни смысла – только мерзкое чавканье собственным превосходством.

– И это было задание ранга А? – протянула она, как будто дегустируя звук. – Поймать какого-то мальчишку в лесу? Без битвы? Без даже капли сопротивления? Повезло мне, что я сразу разузнала всё про свою цель.

Мои зубы заскрежетали.

Не от боли. Не от страха. От омерзения.

Этот голос должен был молчать. Вечно. Его не стоило выпускать в реальность. Даже зубы – эти отвратительные, неровные, пожившие жизнью болотной выдры – казались преступлением против природы.

– Что всё это значит… ты… ты… гниль… – выдавил я, едва сдерживая рвущуюся изнутри ярость.

Она, конечно, засмеялась.

– Аа? Ты даже не знаешь, почему за тобой охотятся? Неужели мне наврали? Неужели ты не устроил резню в гильдии? Забавно. Я думала, хоть часть слухов окажется приукрашенной… но нет. Даже задание повесили. Цена за твою голову – хороша.

Я выдохнул через нос, как зверь перед прыжком.

– Значит, эти… немощные идиоты, что не справились со мной толпой, теперь ещё и объявление на стену повесили? Ха… Ну, чего ещё от них ждать. Страх всегда пахнет бумагой. А особенно, когда дают задание девушке. Ну и идиоты.

Я усмехнулся – коротко, с хрипом.

Но не закончил фразу – вспышка серебра сверкнула возле моей шеи.

Инстинкт. Только он.

Я оттолкнулся от земли, взлетел, как пробка, вырванная из бутылки ярости. Воздух зазвенел, как струна, и в следующую секунду я уже летел вниз, навстречу грязи, шипам, спасению.

Приземлился тяжело. Пятками в гравий. С хрустом в лодыжке.

Но – жив.

Мои руки всё ещё были связаны… но и нити тянулись откуда-то из-под земли. Я рванул ими. И, как удав, закинул их ей на шею.

– А теперь, молчи, – прошипел я.

Я сжал. Резко. Без сожаления.

Её глаза вылезли из орбит – удивление, страх, гнев. Но не паника. Её руки уже тянулись куда-то в сторону. Что-то… она вытаскивала?

И тогда – щёлк.

Нити исчезли. Просто… пропали. Как будто их и не было. Как будто меня никогда и не сдерживали.

А потом – вспышка.

Кинжал, острый как слово предателя, свистнул мне в сторону лица. Я отклонился, почувствовал, как металл прошивает воздух, царапает щеку.

– Да ЧЁРТ тебя… – начал я.

Но не договорил. Потому что сердце уже било тревогу. Потому что я видел, как она снова улыбается.

– Но УЛЫБАТЬСЯ последним… здесь буду Я!!! – сорвалось с моих губ, хрипло, дико, слишком громко, как будто горло само рвалось в бой.

Ноги— в рывке.

Меч – в воздухе.

Звяк. Сверк.

Оголённая сталь блеснула, как клинок, облизанный солнцем. Луч пронзил лес – тонкий, как игла, пробившийся сквозь игольное ушко листвы. Он задел лезвие. Лезвие задело небо. Или сердце.

Но – поздно.

Что-то… щёлкнуло.

Монеты. Металлические. Маленькие, блестящие, как игрушка…

…и я идиот, я даже не успел напрячься.

Чик.

Нити. Между ними. Тонкие, острые. Стальные змеи, что вцепились в меня, как будто я сам просил – "обними меня, смерть".

Сжав. Обмотав. Заставив стоять.

– Чт… – рванулся. Поздно.

Лес затих. Даже птицы замолчали.

Но я – нет.

ВЗМАХ.

Меч пронёсся сквозь воздух, как проклятие, вырванное из лёгких.

Нити – в клочья. Я – свободен. Дышу. Бегу. Вперёд. Только вперёд.

Я уже почти догнал её.

Почти.

И тут…

БОЛЬ.

В спину.

Резкая. Жгучая. Как будто кто-то всадил в позвоночник кусок льда, а потом – молот.

– ГАХХ…! – я рванулся, обернулся, глаза ещё не успели поймать врага, но тело уже било ответ.

Рывок. Удар. Сквозь воздух.

Промах.

Передо мной – серебро. Нить. Взмывает в небо. На конце – тот самый кинжал. Её. Он вернулся. Как пёс, что приносит кость обратно. Только эта кость – мой позвоночник.

– Ты… – выдохнул я.

Я… отстаю.

С каждой секундой, с каждым метром, с каждым вдохом – дальше от победы. Ближе к полу. К земле. К проигрышу.

И всё же – ещё жив.

Я уже готовлюсь. Сжимаюсь. Собираюсь. Жду удара. Он будет. Я знаю. Где-то здесь.

Поздно.

Рывок сбоку. Вспышка.

Резь.

Нити – по коже, как лезвие по шелку. Мои мышцы – не шелк. Но режутся.

– Твою… мать! – я заорал.

Кровь. По спине. По боку. Ловко, точно. Как хирург, только не лечит.

Я падаю. Нет, оседаю. На колено. Грязь в рот. Гнев в сердце.

Меч – в руке. Всё ещё.

Я РЕЖУ. Рву. РУБЛЮ.

Нити разлетаются, как волосы под ножом.

Снова на ногах.

Тело – орёт. Дыхание – как взрыв в лёгких. Но я стою.

– Ещё… не конец, – выдыхаю.

Где-то в груди – что-то горит.

Не кровь. Не боль. Не страх.

Что-то другое.

Наверное… ненависть.

– Дыши… дыши, тварь…

Грудь пульсирует, как кузнечный мех. Горло сжато, как будто внутри застрял ком из гвоздей и злости. Но я жив. Пока.

– Главное… поймать ритм. Поймать… её. Поймать всё. Понять. ВЫЧИСЛИТЬ!

Я кручусь, ускальзываю, скольжу по грязи – как червяк, который боится быть разрезанным вдоль. Над головой – звенят, воют, поют нити. Они повсюду. Привязаны к воздуху. К веткам. К камням. К самой мысли.

Атакуют. Снова. СНОВА.

Каждая – как гильотина с мозгами. Как змеи, которые не шипят, а ждут.

Тихо. Слишком тихо. Это не просто металл. Это… ритуал. Система.

Я – в центре. Я – мишень. Я – ошибка, которую хотят вырезать.

– Давай… покажи мне… ещё раз…

И она показывает.

НЕ КИНЖАЛ. Уже давно. С самого начала после первой атаки – ни одного броска. Только… предметы. Крошечные, грязные, безобидные. Монеты. Щепки. Осколки. Даже кусок коры. Как будто она… играет.

Но я вижу. Вижу.

Видел.

Каждый раз – перед броском… секунда задержки. Полторы. Может две.

В этот миг – её рука будто дрожит. Вещь в пальцах – светится. Мельком. Почти не видно. Но видно. Как отблеск от фонаря в луже.

– Вот ты где. – прошипел я.

– Это магия. Проклятая, прятанная магия.

Она не создаёт нити. Она прикрепляет их. Нити уже есть. Они на предметах. Просто… невидимы. До поры.

До броска.

До удара.

– Скрытая смерть… – выдохнул я.

Но теперь я знаю.

ЗНАЮ.

Мой мозг – как взведённая мышеловка. Щёлк – вижу бросок. Щёлк – вижу свет. Щёлк – я уже двигаюсь.

Я рванул.

НЕ СМОТРЕТЬ.

ЧУВСТВОВАТЬ.

СЛЫШАТЬ, КАК МИР КОСИТСЯ.

Меч – впереди, как копьё.

Я режу нити до того, как они показывают себя. Я предвосхищаю.

Монета?

Щепка?

– Плевать.

Они летят – я рублю. Ещё до того, как они становятся змеями. Я режу воздух, а он шипит и отплёвывается осколками.

– Ты проиграла… – шепчу, – ты уже проиграла…

Я приближаюсь.

Топот. Пульс. Трение клинка. Крики внутри черепа.

Один шаг. Два.

И вот она.

Передо мной.

Живое пятно страха и гордости.

И она – швыряет.

ПЫЛЬ.

– Что?! – у меня срывается голос.

Пыль.

Мелкая. Серая. Летит, как будто ничто.

Но из неё – вырастают НИТИ.

Каждая пылинка – как крючок. Сотни. Тысячи.

Меч – поднимается.

Я машу. Один раз. Второй. Третий.

БЕСПОЛЕЗНО.

Нити обвивают, не рвутся.

Скользят, как змея по клинку.

Они не ломаются. Они не сталкиваются. Они просто обходят.

Мой клинок – как статуя в болоте.

Беспомощный. Бесполезный.

Слишком медленный. Слишком один.

– НЕТ! – я заорал.

Голос хрипит.

Пыль в горле.

Жжение в глазах.

Связки дрожат. Мышцы сжаты. Сердце бьёт в темечко.

Я дёргаюсь.

Бью.

Меч – сталь по воздуху.

Нити – как дыхание смерти.

Всё снова. Всё возвращается.

Я теряю контроль.

И снова… всё это.

Слишком быстро. Слишком много. Слишком ловко.

– Блядь…! – сорвалось.

И тогда… я замер.

На секунду.

На пол-удара сердца.

Чтобы… ПОНЯТЬ.

Что это – конец.

Мысль накатила не как удар – нет, она просочилась, как ледяная вода под воротник, медленно, непростительно чётко. Мозг замолчал. Сердце стучало, будто отбивая обратный отсчёт. Всё – замедлилось. Пространство сузилось до одного движения. До одной нити, готовой разрезать меня на куски. Я чувствовал, как подкашиваются ноги. Меч в руке вдруг стал невероятно тяжёлым, словно врос в кость. Даже злость – утихла. Осталась только тишина. Привкус поражения. Привкус крови во рту, которой там не было. Ещё.

Но потом – она заговорила.

Голос – неугрожающий. Не торжествующий. Просто… обычный. Почти раздражённый.

– …И как я сразу не заметила. – она выдохнула, и в этом выдохе исчезло напряжение, как будто в ней сломался пружинный механизм. – Королевский символ. На твоих ножнах.

Пауза. Её взгляд задержался на поясе. В голосе появилась странная, плоская легкость. Не страх. Подчинение.

– Я сдаюсь, – сказала она. – Я не знала, что ты… герой.

Я замер.

Слово «герой» повисло в воздухе, как неуместный тост на похоронах.

Я моргнул. Один раз. Другой. Мир не двинулся с места.

Что?..

Всё внутри меня… не то чтобы сжалось – отказалось верить. Как будто мой разум, настроенный на боль, на ярость, на последнюю вспышку, вдруг натолкнулся на мягкую подушку. На… капитуляцию.

– Что ты сейчас… – начал я, не узнавая собственного голоса. Он звучал будто издалека. Глухо. Будто я сам стал декорацией.

Символ. На ножнах.

Я опустил взгляд.

Да.

Символ.

Я даже забыл о нём. О королевском клейме, выдавленном в коже у самого основания – почти невидимом, но не для опытного взгляда. Слишком много крови, грязи, слишком много ненависти. Это был просто кусок украшения. Кусок ненужного прошлого, что случайно остался со мной.

А для неё – знак. Печать.

Метка, что меняет всё.

– Герой, – прошептал я. – Вот как…?

Во мне вспыхнуло что-то тёплое. Нет, горькое. Как если бы тебя весь день били, а потом… извинились. И всё. Извинились – и ушли. И ты остался на полу, с выбитыми зубами и извинением в кармане.

Я стоял с мечом, с ранами, с отголосками смерти в глазах, а она… просто подняла руки.

Сдалась.

И на миг, на короткий миг, я не знал, что делать.

Не знал – злиться ли. Смеяться. Кричать. Убить её. Или отпустить.

Я просто смотрел.

А внутри меня разрасталась пустота. Как после несостоявшегося падения с крыши. Адреналин ушёл, но сердце всё ещё верит, что ты летишь.

Глава 4

Ветер.

Он шёл между деревьями, как вор, несущий чужие тайны. Он играл с волосами этой девушки, будто не замечая, что несколько минут назад она пыталась меня убить. А теперь…

Она просто стояла.

Спокойная. Прямая. Даже немного скучающая.

Как будто всё это – пыль на ботинках. Как будто кровь на моих пальцах и удары, рвавшие мне тело – просто разминка перед разговором.

– И что всё это, чёрт побери, значит?! – рявкнул я. Голос дрогнул. Не от страха – от того, что он не знал, как звучать.

Она лениво повернулась ко мне, будто я был официантом, что перепутал блюдо.

– О чём ты? – протянула она с лёгкой полуулыбкой. – Разве не очевидно, зачем я сдалась?

Очевидно?..

Я почти закашлялся от ярости.

– Конечно НЕ очевидно! В чём вообще смысл всех этих ударов, ран, всего этого ЧЁРТОВА боя… если в конце ты просто такая: "Ой, прости, я сдаюсь"? Серьёзно?! Это вообще как работает у вас в голове?!

Она закатила глаза. Настоящая королева усталости.

– Боже… ты совсем не думаешь, да?

И тут вдруг, она сделала шаг ближе, слегка склонив голову – как будто объясняла правила ребёнку, что напялил броню задом наперёд

– На твоих ножнах – символ короны. Это означает одно из двух. Первый вариант: тебе их выдали. То есть ты – герой, или, скажем, дворцовый любимец. А значит, трон тебя одобряет. А значит, убить тебя – это предательство государства.

Пауза. Ветер хлестнул по её щеке. Она даже не вздрогнула.

– Вариант два: ты их украл. Но… – она рассмеялась тихо, – ты слишком слаб, чтобы это провернуть. Значит, остаётся только первый. Ты не умеешь обращаться с мечом, не уклоняешься как следует, не распознаёшь магию – и всё равно с ножнами от дворцовой ковки. Следовательно… – она прищурилась, – ты герой. Просто сырой. Необученный. Невкусный.

…Слаб?

Внутри что-то дрогнуло.

Ты назвала меня слабым? Ты. Назвала. Меня. Слабым.

Моё тело дрожало не от усталости – от того, чтобы не закричать. Я молчал. Смотрел на неё, как смотрят на нож, который вот-вот воткнётся тебе в шею – но пока говорит.

Слаб… да я просто… я только начал. Я не знал про эти нити, про эту магию, про этот ублюдочный мир, где даже пыль может убить. Это не слабость – это незнание. Это время. Я просто… ещё не разобрался.

Дай мне месяц. Один. И я проткну тебя, как лист бумаги.

Но я не сказал этого.

Просто сжал зубы. Меч в руке дрожал. Или это я дрожал, а меч – знал, что делать?

Она тем временем уже закончила:

– Так что да. Я просто отменю задание. Вернусь. Скажу, что цель – герой. И, значит, заказ изначально был ошибкой. Это проще, чем разбираться с последствиями убийства одного из вас. Поняла? Отлично. Теперь… мой вопрос.

Она скрестила руки. Ветер продолжал играть её волосами, будто был на её стороне.

– Что ты тут вообще делаешь, герой? – в голосе её звучало настоящее любопытство, смешанное с насмешкой. – Разве не должен герой… быть при дворце? На приёмах? На тренировках? В золоте, а не в грязи?

Я сглотнул.

Отвечать не хотелось. Не потому что не знал – а потому что знал слишком хорошо.

Я сбежал. Я предал. Я здесь – один, чужой, изгнанный, злобный, голодный, злой на весь чёртов мир.

И я должен что-то сказать. Хоть что-то.

– Всё просто, – проговорил я, глядя куда-то сквозь неё, будто она была не собеседницей, а пыльным стеклом между мной и смыслом.

– Эти убогие, тупорылые представители расы, которую даже язык не поворачивается называть человеческой, – призвали меня. Вырвали из моего мира. Без церемоний. Без просьб. Просто – щёлк, и я уже здесь. А дальше? Сразу – приказы, приказы, приказы. "Подчинись", "иди туда", "слушай это".

Я сжал кулаки. Внутри горело.

– И ещё этот старикашка. Усталый. Тусклый. Разлагающийся от собственных менторских речей. Этот квазибессмертный дед с лицом, на котором даже морщины уже устали существовать, смеет командовать мной… мной!

Моё дыхание сбилось, и голос на секунду дрогнул – от гнева или от обиды, я сам уже не знал.

– Они не понимают. Не осознают, кого призвали. Я – Герой Парвус. Меч. Сила. Значение. Я должен сражаться с драконом, а не слушать псевдофилософа, который забыл принять таблетки от своего проклятого склероза, потому что, увы, их не завезли в этот грёбаный фэнтезийный ад.

Я ждал… эффекта. Молчания. Трепета. Благоговения. Или хотя бы уважения.

Но вместо этого – она засмеялась.

Сначала тихо, сдержанно. Потом – громче. И всё громче, пока её смех не стал похож на хохот ведьмы, наблюдающей за тем, как герой сам себе вколачивает кол в грудь.

– ХА-ХА-ХА-ХА! Подожди… ты… ты сейчас серьёзно?! – выдохнула она, держась за живот. – Я даже не поняла половину слов, которые ты ляпнул, но мысль… ух, мысль я уловила. И знаешь что?

Она вытерла слезу, смеясь ещё.

– Это гениально. Малыш в доспехах. С пламенем в глазах. Говорит о "величии", о "драконах", о каком-то дедуле и таблетках… Ты хоть понимаешь, зачем вообще нужны такие, как ты?

Она смеётся. Она. Надо. Мной.

Где-то внутри меня оборвалась тонкая струна. Невидимая. Но важная. Грудь наполнилась тяжёлым, закипающим металлом. Рука сама собой двинулась – к мечу. Пальцы почти коснулись рукояти. Я уже представлял, как она будет кричать. Как её кровь окрасит землю. Как…

Нет.

Я замер.

Стоп.

Я не один из них. Не ещё одно жалкое животное, что кидается с ножом, когда кто-то усмехнулся.

– …Нет, – сказал я, почти шепотом, убирая руку. – Я не должен быть как они. Я не должен уподобляться этим гнилым созданиям, у которых честь – просто слово из старых песен.

Я сделал вдох.

– Конечно я не знаю, зачем я нужен. И что? Я сбежал. В первый день. Сразу. Как только понял, чем воняет этот гнилой дворец. Я даже секунды не хотел быть рядом с ними, с этими… человекоподобными тенями, что называют себя "людьми".

Её усмешка стала тише, но не исчезла. Она чуть наклонила голову, разглядывая меня, как диковинку.

– Ну… теперь всё становится куда яснее, – протянула она. – Хочешь, я тебе расскажу, зачем вы вообще нужны?

Я хотел было снова вспыхнуть, снова вцепиться в обиду, но… сил не осталось. Оставалось только это.

– Хватит… – процедил я. – Хватит задавать эти бессмысленные, надменные вопросы, ответы на которые ты якобы уже знаешь. Просто скажи. Говори. Давай. Раздавливай дальше, раз уж начала.

Молчание. Короткое. Густое, как перед бурей.

Я готов слушать.

Но внутри – уже рвётся другая буря.

"Скажи, зачем я нужен… и я тебе докажу, что ты не права. Просто скажи."

– Ну, тогда слушай. Чтобы объяснить ситуацию более понятно, я начну с…

Она сделала паузу. И сказала это.

– …с истории.

…НЕТ.

НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!

Внутри меня будто щёлкнул рубильник. Как если бы кто-то наступил на мину, замаскированную под слово "экспозиция".

ИСТОРИЯ?! Опять?!

Внутри уже не бушевал гнев. Это было что-то глубже. Старая, прожжённая тоска. Крик души каждого подростка, который уже окончил школу – но всё ещё не может от неё сбежать.

"Я ушёл. Я сбежал. Я победил этих училок, их параграфы, их контрольные. И вот… вот теперь, в другом мире, на другом материке, в другой реальности… ты опять суёшь мне это? Историю?!"

– ПОЧЕМУ Я СНОВА ДОЛЖЕН ЭТО ИЗУЧАТЬ?! – взорвался я, перебивая её, как взрывается перегревшийся чайник. – Я же… всё! Больше не ученик! Всё, сдал, ушёл, сбежал! Почему этот мир не может просто быть… нормальным? Почему он тоже считает, что мне надо знать, кто кого когда где убил?!

Но она лишь подняла бровь. И продолжила. Как будто мой крик – просто комар в её ухе.

Она невозмутимо продолжила:

– Если взглянешь на любые карты в этом городе, ты увидишь только один материк. Один. Огромный.

– Когда-то, – продолжила она, – весь он принадлежал одной державе. Единой. Империи.

Я замер.

Империя. Император.

Два слова. И сразу в голове – вспышка. Как будто кто-то открыл чердак памяти, и из него хлынули пыльные страницы.

Нет. Нет. НЕЕТ.

– Я не собираюсь… – прошипел я, отступая на шаг. – …я НЕ собираюсь здесь цитировать эти чёртовы книги! Про… про космических пиратов! Про этих… хорусов!

Я держался за голову, будто хотел выдавить оттуда чужие образы.

– Это просто слово! Просто! Империя, император – обычные титулы! Не нужно заполнять мою голову отсылками из тех дряхлых, затхлых романов, чьё время прошло ещё ДО моего рождения!

Мозг пытался сопротивляться, но мысли уже сами распаковывались.

«Император пал. Вассалы подняли восстание. Распад. Война.»

О нет.

– Я… Я не буду комментировать! – заорал я в пустоту. – Без комментариев!

А она продолжала. Спокойно. Ровным голосом, как будто рассказывала о погоде:

– После смерти императора на трон взошёл его сын. Молодой. Глупый. Неумелый. И очень быстро пал. Тогда его бывшие вассалы объявили свои земли независимыми королевствами. Так началась война за контроль над материком.

ВСЁ. ХВАТИТ.

В голове поневоле всплыли обрывки школьных уроков.

Британия. Генрих Четвёртый. Бароны. Крестовые походы.

– Нет. – прошептал я, опуская взгляд. – Хватит с меня истории Англии.

Мои губы искривились в болезненной усмешке.

– Эта страна осталась… там. На том проклятом, загнивающем, вечно недовольном шарике, где каждый учебник пахнет прогнившим клеем и усталостью учителя.

– Это другой мир. Совсем другой. Новый. Чистый. Я не обязан снова всё это переживать.

Я. Не. Обязан.

Молчи, Парвус. Просто молчи. Не думай больше об этом.

Твоя работа – не вспоминать.

Твоя работа – выжить. И доказать, что ты не один из тех, кто сдаёт зачёты по распаду империй.

– МОЖЕТ, ПЕРЕСТАНЕШЬ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ И ПРОСТО ДОСЛУШАЕШЬ?! – рявкнула она. Голос – как удар ладонью по стеклу.

– Та говори уже! – огрызнулся я, всё ещё кипя изнутри, но как будто бессильно. Я не спорил – я горел в себе, как угольник в костре.

Она выпрямилась. Черты лица стали жёстче.

И заговорила почти равнодушно, с тем холодом, с которым преподают смертельные истины:

– Когда началась война между бывшими вассалами… всё было зрелищно. Громко. Кроваво.

Но бесполезно.

– Все ждали побед. Новых земель. Славы. Но никто ничего не получил. Только сожжённые деревни и тысячи трупов. Люди начали бунтовать. Казна – пустеть. Армии – голодать. Всё начало рушиться изнутри.

Она сделала паузу.

– И вот тогда… пришли они.

Я нахмурился.

– Кто – "они"?

– Люди с новых материков, – сказала она. – Или, как назвал их один из призванных… – она слегка усмехнулась, – люди из Старого Мира.

…

……

……Да иди ты.

– пробормотал я. – Да пошёл ты, Старый Мир. Хватит уже пытаться продавить через мой череп ещё одну метафору на наш мир… как будто я этого не вижу.

Но она не слушала мои жалкие попытки обороняться и продолжала с той безжалостной логикой, которая режет правду до кости:

– Эти чужаки из Старого Мира… не стали выбирать стороны. Не вступили в бой. Они просто… предложили сделку. Всем. За огромную цену.

– Свитки.

– Призывные.

– Вы. Герои.

– Каждому королевству – по несколько героев. И всё, что требовалось, – платить. Денежно. Душами. Неважно чем. Главное, чтобы был контракт.

Я смотрел на неё, не моргая. Горло пересохло. Руки вспотели. Меч у бедра казался лишним.

– И все согласились. Потому что теперь… вместо того чтобы кормить сотни солдат, нужно было содержать лишь одного. Вместо армии – один пёс на поводке. Один мясной клинок, которого можно бросить в бой и попутно показать толпе спектакль про "спасение нации".

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Вы. Призванные. Все до единого.

– Пушечное мясо.

– Только никто вам этого в лицо не говорит.

Я стоял. Молча.

А в голове – обрывки. Осколки образов.

Пустые глаза призванных. Дворец. Стража. Тронный зал. Сапинс.

Я был пешкой.

С самого начала.

Смешной, глупой, жалкой пешкой.

Моя грудь сжалась. Внутри всё выло.

– Гада котораааууу…! – выдохнул я на выдохе, почти рыча сквозь зубы.

– Или… проще говоря… Я. ОТКАЗЫВАЮСЬ. ЭТО ПРИНИМАТЬ.

Голос сорвался. Гнев заполнил всё до краёв. Но он не выходил наружу – он давил внутрь, как если бы вулкан боялся лопнуть.

Это ложь.

Это всего лишь чей-то сценарий.

Это не может быть правдой.

Я зажмурился, словно желая выбить эту мысль из себя.

– Нет… Я не какой-то солдат по контракту… Я – герой! Я же… должен был сражаться с тьмой! С демонами! Не… быть разменной картой в игре престолов…

Девушка склонила голову, и в её голосе теперь не было насмешки. Только усталость.

– Именно это и делает тебя идеальной пешкой

Глава 5

– Отказывайся сколько угодно, – её голос был холоден, как вода, которую плеснули мне в лицо. – Это твоя правда, нравится тебе или нет.

Она сделала шаг вперёд. Без угрозы. Без напряжения. Просто… уверенно. Словно слова её – топор, а я уже прикован к пеньку.

– Или ты думал, что всё будет иначе? Что тебя призвали в другой мир, чтобы ты веселился, размахивал мечом, спасал принцесс и убивал демонов по графику?

Я хотел что-то сказать. Но язык прилип к нёбу.

– Представляешь себе, да? Фэнтези-жизнь. Фантазии малолетки. Четырнадцатилетнего задрота с раздутым самомнением. Сколько таких, как ты, я уже видела… Слишком много.

Мир будто притих. Деревья не шелестели. Ветер замер, как судья перед приговором.

– Хотя, – она прищурилась, – “малолетка” не совсем точное слово. Лучше – “убийца”. Да, это больше тебе подходит.

Каждое слово – как заноза в горле. Медленно, болезненно, с хрустом истины.

– Такие, как ты, – продолжила она, – диктаторы собственного величия. Получают силу – и думают, что это даёт им право. На всё. На власть. На бойни. На контроль. Вы навязываете другим свою пропаганду, свою “героику”, свои мечи в зубах. И каждый раз – один и тот же взгляд. Один и тот же тон. Та же гниль.

Она усмехнулась. Без злобы. Просто… устало. Как будто ей надоело говорить это в пустоту.

– Я так долго мечтала сказать это одному из вас. И вот – ты. Спасибо. Хоть за это.