Пульс
Не для людей эта история:
Она наполнена тоской.
Лицо сквозь шепот нежно трогая,
Я пробуждаю в ней ту боль
И слезы через крик пустой.
В моей жизни не было ничего интересного, пока я не получил свой первый паспорт. Тогда, держа в руках новый документ, я посматривал то на мелькавших людей у здания паспортного стола, то на мусор у дороги, и знал, что началась деформация привычной жизни. Стоял у входа, как яркий фонарик, и мне нравилось. Мои пальцы обжигала бумага, когда я быстрыми движениями заворачивал блинчик из страниц в файлик, убирая в пакет. Пора было идти домой.
Странно. По пути я не встретил ни одного человека. Обернулся – люди шли за моей спиной. Из головы не выходили их лица и взгляды. Вынуждали менять путь. Но я не сворачивал. Оглядывался. Шел. Оглядывался. И не понимал.
До моего двора идти было недалеко и весело. Друзья присоединялись ко мне по пути и поздравляли с получением документа. Мы шли толпой, и я впервые не знал себя. Смех и толчки, улыбки и детские взгляды. Впервые я понял: я не знаю, кого я забуду первым, а кого – напоследок. Но тогда нас всех тянуло бежать под порывы ветра в горячий летний горизонт. Нас несло вместе с поздней мошкарой в материю счастья. Я чувствовал, что все это мимо.
А когда мы дошли, я увидел то, чего раньше не замечал. Рядом закончили строить современную серую многоэтажку. Вокруг разместили парк цветов и высадили петлеобразные молодые деревья дикого вида. И, естественно, не обошлось без последствий.
На следующий день там нашли тело, и все, что о нем говорили: «Умер в цветах. Последнее, что видела жертва – уродливые деревья». Это был вахтер нового дома. Соседи говорили – инфаркт. Я думал – от красоты.
С тех пор новый парк стал сосредоточением сплошных тайн и сплетен. Дом пустовал – никто не заселялся. Громко, на слуху у всех, люди обсуждали мистические события. Парк то шептал ночами, то гудел. Цветы не вяли, а только росли и множились, как воспоминания о людях, возможно, исчезнувших навсегда. Никто ничего не понимал. Но как только люди захотели найти виновника – он нашелся.
Первопричины всех бед находили во всем новом. Решения всех бед искали в старом. Но дальше разговоров, ленивой зевоты и поверхностного разглядывания дело не продвигалось. Никто не решался войти в гущу накопившихся вопросов. Никто не умел дышать ароматом цветов так, чтобы не потерять дорогу из парка. Помог бы глоток безумия, столь нужного всем нам. Только безумие уже давно кем-то присвоено и вещает из колонок, отрицая само себя.
Я вошел в парк. Когда впервые приблизился к скрюченным деревьям, не думал, что время помчится так быстро. Сначала здесь было тихо и скучно. Но чем ближе подходил к глазастой новостройке, тем сильнее становился ветер, а день стремительнее переходил в ночь. День или ночь? Мой взгляд не успевал. Так быстро, так беспощадно. Я зажмурил глаза. Чужие шаги, чужое дыхание. Я не один тонул в этом безумии.
Я открыл глаза и пошел за звуком шагов. Вокруг – беглые крики, резкие визги, громкие взрывы. За спиной никого не было, но я знал: они там, прячутся за деревьями и подсматривают. Я ловил кусочки их искаженных лиц и показывал фигу. Или так падали тени деревьев? А вдруг они нападут?
В моих карманах не было ни острого стекла, ни рогатки с железными пулями. Там хранились лишь жвачки, брелоки и фишки. Весь этот хлам бесконечно сыпался и тянул меня вниз, к пыльной дороге. Я замедлил шаг, пока не остановился совсем.
Передо мной стояла она – тенью. Как сажа на доме. Она молчала. Смотрела почти обреченно. И тогда я подумал, что смогу позаботиться о ней. Она переехала сюда с семьей в числе первых жильцов серого дома тайн.