Тардрагон. Повелевающие огнём

Посвящается тем, кто каждый день встаёт перед выбором, способным изменить мир.

Спасаться было бессмысленно –

После тебя всё в огне, выжжена земля.

Полина Гагарина, «Ангелы в танце»

Пролог

Огонь был повсюду. Он душил. Сердце в панике металось в грудной клетке, будто запертая птица.

Я выглянула в распахнутое окно. Лицо обдало жаром, глаза заслезились. И я заметила, как маги создавали огненные шары, направляя потоки пламени на жилые дома ведьм и полуночников, что расположились в готическом квартале. Безликие бегали с длинными палками и промасленными горящими паклями. Огонь распространялся не только по кварталу, но и по всему городу. Они намеревались похоронить нас всех под пеплом.

Пламя постепенно подбиралось и к нашему дому. Мы с братом и сестрой спали, бабушка работала на кухне и не сразу заметила происходящее. Она разбудила сначала меня, а потом и Феликса с Веллой. Сейчас она выводила их из комнаты, в которую уже пробирался огонь. С каждой секундой дышать становилось труднее – лицо пылало, лёгкие заполнялись гарью.

Бабушка повела нас в прихожую, мы старались ступать быстро, но осторожно, чтобы не попасть под влияние появляющихся языков пламени. Они завораживали. Я на долю секунды замерла, разглядывая синеву и отблески оранжевого в тянущихся «язычках». Даже на какой-то миг показалось, что эта стихия не причинит нам вреда.

Очнулась от оцепенения я лишь тогда, когда бабушка толкнула меня в спину, вместе с братом и сестрой выталкивая в прихожую. Сама она выйти не успела – прямо перед ней рухнула одна из деревянных балок. И бабушку скрыло снопом искр. Мы втроём отшатнулись.

– Бегите! – услышали мы её крик. – Из города! Сейчас же!

Я переглянулась с Веллой и Феликсом. В их взгляде страха было не меньше, чем, вероятно, в моём. Сердце забилось ещё сильнее, я взглянула на комнату, в которой осталась бабушка. Огонь практически залил её, не оставив ничего от помещения, и грозился добраться до нас, если мы сейчас же не покинем дом.

Я медлила. Неужели я больше никогда не увижу бабушку? Огонь поглотил её. В груди заныло, будто тысячи осколков разбитого сердца вонзились в лёгкие.

– Бежим! – торопил нас Феликс. Брат одной рукой схватил меня, другой – сестру, и практически поволок нас к выходу из дома.

На улицах города маги, ведьмы, полуночники и безликие в панике покидали пылающие дома. В воздухе витал удушливый дым, перекрывая видимость и забираясь в наши лёгкие. Я закашлялась, вдохнув слишком много грязно-серого полотна, заполонившего улицы. Мы бежали, не разбирая дороги. Один раз запнулись, и Велла даже упала, расцарапав коленку и порвав платье, и без того превратившееся во что-то грязное и дырявое, будто съеденное молью.

К нам приблизилась одна из женщин, помогая подняться. Она торопила нас, убегая от языков злосчастного огня. Но уже через несколько секунд я остановилась, тяжело дыша и опираясь руками на колени. Кашель мучил, не позволяя бежать быстро. Лёгкие резало, и я слабо представляла, как мы продолжим путь.

– Ещё немного! – крикнул Феликс и потянул меня за руку. Велла уже оторвалась от нас на несколько метров. – Беги! – крикнул он сестре и сильнее потянул меня за руку.

Я закивала и сделала ещё несколько шагов. Но, запутавшись в собственных ногах, была готова упасть, как вдруг меня подхватил какой-то мужчина, не позволив расцарапать колени или, чего хуже, разбить нос. Он помог мне устоять на ногах и вместе с Феликсом потащил к городским воротам, куда стекались жители города, спасаясь от пожара.

Неожиданно часть пламени зацепилась за платье, обжигая кожу, когда мы пробегали мимо деревянного настила. Я заверещала, падая на каменную дорожку. Руки и лицо не удалось уберечь – локти и лоб покрылись жгучими ссадинами. Мелькнула мысль, что наступил конец – я так и сгорю заживо в этом городе. Но мужчина, помогавший нам с Феликсом, скинул свой кафтан и сбил им пламя с моего платья. Вечно огонь цеплялся за меня, словно я каким-то чёртовым проклятьем привлекала его.

С трудом мы с братом добрались до городских ворот, где Велла озиралась по сторонам в поисках нас. Её глаза наполнились слезами, но как только она заметила меня и Феликса, тут же кинулась обнимать нас.

– Не до нежностей! – рявкнул мужчина, спасший нас с братом.

Сквозь дым я попыталась рассмотреть его внешность. У него были светлые волосы, как у шактаханцев. Цвет глаз увидеть не получилось. Он отцепил Веллу от Феликса и стал подгонять нас в сторону просёлочной дороги, ведущей в столицу. Недалеко от центрального города располагалось наше семейное поместье. Имело смысл возвращаться туда.

Правда, я сомневалась, что отец был бы рад видеть нас. Особенно в таком виде. Особенно меня.

Оказавшись на приличном расстоянии от города, мы распрощались с мужчиной, поблагодарив его за спасение, и пообещали, что сможем сами добраться на попутных телегах с грузами и торговцами до дома. Я оглянулась – Нотрбург полыхал. Пламя затихало, но я всё ещё чувствовала его жар, привкус гари во рту, видела грязно-серый дым и пепел, остающийся на месте домов. Были свежи в памяти обугленные тела и последний бабушкин взгляд, полный отчаяния и ужаса.

Она сгорела заживо, спасая нас. Она отдала жизнь, чтобы мы выбрались живыми и невредимыми из города. В груди всё сжалось, и я закричала что было силы, смотря на то, как пламя пожирало всё, что мне дорого. Всю прежнюю жизнь, которую я так любила. Привычный с детства город, родной дом, тело бабушки, могилу дедушки в некрополе. Даже то старое потёртое фортепиано, на котором бабушка часто играла нелюбимую мной грустную мелодию.

Я упала на колени, но прекратила кричать, окончательно сорвав голос. В груди закололо. Как же сильно хотелось открыть глаза и осознать, что всё оказалось страшным сном. И снова услышать эту мелодию в исполнении бабушки.

Глава 1.

Молния снова разрезала небо пополам, и дверь в мастерскую распахнулась. Меня охватило оцепенение при виде человека, стоящего передо мной. Ноги приросли к деревянному полу, а сердце учащённо забилось.

– Ну здравствуй, Пенелопа.

Передо мной в длинном чёрном платье и шерстяной серой накидке стояла Весма. Я с недоумением моргала, не веря собственным глазам. Образ подруги не был магическим явлением – она была реальна и стояла в паре метров от меня. Живая.

Я вздрогнула, избавляясь от оцепенения, и впилась глазами в Весму, будто боялась, что подруга снова исчезнет. Что-то в её внешности изменилось. Чёрные вьющиеся волосы всё так же струились вдоль спины, доходя до лопаток. Вот только черты лица словно стали резче, а в ярко-синих глазах появился холод, лишь изредка выдающий закравшийся в душу ведьмы страх.

– Понимаю твоё удивление, – первой нарушила тишину Весма.

– Удивление? – я вскинула брови. Да я потрясена происходящим!

Думала, меня уже мало чем можно было удивить, но у Весмы это прекрасно получилось.

– Не хочешь поделиться информацией о том, как тебе удалось избежать…

– Казни? – усмехнулась Весма, медленным шагом проходя в мастерскую. Девушка заметила висевшую в углах паутину.

– Я видела… – слова давались с невероятным трудом, – как твоё тело сгорело.

Казалось, я убеждала саму себя, что это действительно произошло: что совершенно недавно Весму вместе с другими ведьмами разъярённые жители Вадрахана сожгли, обвиняя в гибели членов королевской семьи. Они считали, что ведьмы наслали проклятие на род Милоне. Только проклятием являлся королевский совет – в этом я была убеждена. И желала доказать правду королю и принцессе!

Моя дорогая старшая сестра заключила с отцом сделку на мою жизнь, и я вернулась в семейный дом. Хотелось верить, что Велла сделала это не из желания держать меня подальше от своего жениха. Ведь, так или иначе, я разберусь с проделками Перси, чего бы мне это ни стоило…

– Иногда происходящее так обманчиво, не находишь? – Весма прошла вдоль стола, проводя рукой по пыльной столешнице.

Я прищурилась, силясь разгадать смысл слов ведьмы. Она играла в какую-то игру, правила которой мне были непонятны. В очень опасную игру.

– Ты когда-нибудь чувствовала боль от тернового ошейника, сжимающего шею? – синие глаза Весмы блеснули в полумраке. За окном раздался новый раскат грома. – Она настолько реальна, что её ни с чем не перепутаешь. Но даже она не сравнится с оглушающей болью, за считанные секунды распространяющейся по телу вместе с пламенем.

Я молчала, не мешая подруге рассказывать. Вопросы могли сбить её с толку. И тогда я никогда уже не узнаю правду. Не существовало гарантий, что мы с Весмой снова увидимся. Она где-то пряталась всё это время. Наша сегодняшняя встреча – большая удача.

– От этой боли сердце просто разрывается, – продолжала ведьма. – Останавливается! – она обернулась ко мне. Весь вид Весмы сейчас пугал больше, чем её крик на дворцовой площади. – Я умерла, Пенелопа.

В груди защемило, и я на миг прикрыла глаза. Слова Весмы пронизывали душу больнее всякого кинжала. Всё произошедшее на площади оказалось реальным. Она действительно умерла у меня на глазах. Сердце пропустило несколько ударов, пока в моей памяти мелькали высокие столбы и горящие тела девушек. Меня оглушил собственный крик. В глазах защипало. Я вздрогнула и тыльной стороной ладони потёрла их, чтобы не расплакаться прямо на глазах у Весмы.

– Незадолго до случившегося, – прошептала Весма, приблизившись, – мне предложили помочь. Служба в обмен на помощь.

– Служба? – мой голос дрогнул.

Ведьмы не служили при дворе, особенно в те времена, когда на престол ещё не взошёл Трэвис. А значит, «служба» Весмы могла быть лишь…

– Ты заключила сделку с Духами? – поражённая догадкой, поинтересовалась я.

Ведьма умела удивлять. А я ещё даже не успела привыкнуть к мысли, что Весма была жива.

– Встретила однажды в лесу одного очень наглого, но сильного Духа, – поведала подруга, кивнув. Кассиан. – И он предложил помощь. До сих пор удивляюсь, как я только вспомнила об этом в тот момент, когда стражники тащили меня за волосы по каменным дорожкам квартала к центральной площади.

Я нахмурилась, пытаясь понять, как Кассиан смог помочь Весме. Неужели Духи умели воскрешать магов и ведьм? Заметив мою озадаченность, Весма улыбнулась. Её лицо немного просветлело. Чего нельзя было сказать о погоде за окном – дождь барабанил по крыше мастерской.

– На несколько мгновений я почувствовала пустоту – лишь тьма и холод сопровождали меня, прежде чем я очнулась в некрополе и обнаружила рядом с левой рукой металлическую чашу с кровью, зажжённые свечи и раскрытый гримуар.

Ритуал воскрешения.

Я столько раз читала о нём в гримуарах, что наизусть помнила составляющие для его проведения. Но, конечно же, сама никогда не пробовала кого-то воскрешать. Не то чтобы отсутствовали те, кого я желала вернуть, скорее понимала, что не получится это сделать. Некромант должен обладать невероятной магической силой.

– Тебя воскресил… Кассиан? – уточнила я.

– О нет, – Весма покачала головой. – Он лишь отыскал некроманта, вернувшего душу в тело, и целителя, восстановившего тело от ожогов.

– И кого же принесли в жертву? – осведомилась я.

Ритуал воскрешения был построен на жертвоприношении. Жизнь на жизнь. Это обмен одной души в Цитадели – царстве мёртвых – на другую.

Весма пожала плечами, но я успела заметить в её глазах страх. Интересно, каково это – осознавать, что кого-то убили, чтобы оживить тебя?.. Ритуал не предполагал использование тел умерших, жертва являлась живым человеком.

– И что же Кассиан попросил взамен? – я сменила тему, понимая, что Весма не собиралась отвечать на вопрос о жертвах.

А о сделке с Духами я думала со времён проведения Бала Сновидений во дворце.

– Служить ему, – поспешно ответила Весма. И сразу же закусила нижнюю губу, будто пожалела о сказанном.

– А что этот наглец подразумевает под словом «служить»? – я вскинула брови.

– Ты, случаем, не из практических целей интересуешься? – губы Весмы тронула лукавая улыбка.

Всё возможно.

– Исключительно из любопытства, – возразила я, пряча руки за спиной.

Весма молчала, а я не торопила её с ответом. Сомневалась, что она полностью раскроет свою сделку с Духами. Любой договор имеет скрытые условия, слишком личные, чтобы о них распространяться. Спустя несколько мгновений она загадочно посмотрела на меня.

– Я думаю, ты тоже ему нужна, – вдруг произнесла она. Мои глаза округлились. – И не только ему.

Не только Кассиану? Некроз предлагал мне стать Духом, а отец зачем-то заманил в родовое поместье. Им всем что-то требовалось от меня.

– Ты ведь знаешь, в чём причина, – настороженно проговорила я.

– Нет, – слишком быстро ответила ведьма.

Она врала. Не смотрела мне в глаза. Весма знала что-то обо мне, но отказывалась говорить. Теперь она играла на стороне Кассиана, а это в корне меняло всё, что было раньше.

Я хмыкнула.

– А меня ещё убеждали, что дружба дороже договора, – старалась говорить спокойно, но на последнем слове голос предательски дрогнул. – Видимо, ошибались. Ни одна дружба не стоила договора, – я поджала губы.

Решительно развернувшись на носках, я практически с военной выправкой двинулась в сторону двери и покинула мастерскую ведьмы. Разговор не имел смысла в условиях, когда один из собеседников что-то скрывал. Меня учили беседовать по делу, коротко и информативно. Всё остальное – пустые разговоры для придворных дам.

– Пенелопа, – донёсся до меня тихий голос Весмы, напоминающий шелест осенних опадающих листьев.

Выйдя на улицу, я оказалась под сильным ливнем. И это в самом начале зимы! Холодные капли попадали за шиворот и стекали по спине, отрезвляя. Волосы и льняная сумка, в которой лежала книга заклинаний, намокли практически сразу. Я брела под дождём через центральную площадь, слушая раскаты грома, раздающиеся вдалеке.

Пока я шла к поместью, дождь постепенно прекратился, сменившись пробирающим до костей ветром. Добравшись до дома за час с четвертью, я обнаружила во дворе королевский дилижанс. Сердце пропустило удар. Желудок неприятно скрутило – то ли от голода (я с самого утра ничего не ела), то ли от страха. Нутро подсказывало скорее скрыться во временно занимаемом домике и не показываться кому-либо на глаза. Я уже планировала так и поступить, как вдруг заметила Трэвиса.

Прислуга распахнула двери, и король вышел из главного здания поместья. За ним следовали Рик с Сэмом. Я бегло оглядела окрестности, не зная, куда деться. Но этого не потребовалось – Трэвис уже заметил меня. Я крепко сжала пояс льняной сумки, лишь бы только унять дрожь в теле. Сердце забилось с новой силой.

Король приблизился. Стоило ли говорить, как сильно он менялся при каждой нашей новой встрече? Магическая сила, передавшаяся ему по наследству вместе с властью, взрослила его, делала ещё более могущественным и притягательным. На голове Трэвиса творился настоящий хаос: слегка растрёпанные волосы завивались от влаги. Так и хотелось запустить в них руку, чтобы взъерошить, наведя ещё больший беспорядок.

Я сглотнула. Слишком громко, похоже, поскольку поймала на себе удивлённые взгляды троицы.

– Здравствуй, – улыбнулся Трэвис. Я кивнула, пряча руки за спиной. Чёртова военная выучка! – Я могу чем-то помочь?

– Мне не требуется помощь, – спешно ответила я и посмотрела на друзей.

Они улыбались: Рик – ободряюще, Сэм – с грустью. Они бы и рады были покинуть нас, чтобы не становиться невольными свидетелями личного разговора, да не могли этого сделать без распоряжения короля. Но Трэвис не спешил оставаться со мной наедине, за что я мысленно благодарила его.

Я пока не готова.

Каждой клеточкой тела чувствовала исходящую от Трэвиса силу. Его личная магия, переданная по наследству вместе с короной Вадрахана, продолжала расти. Он будто излучал магический флёр, окутывая им всех находящихся рядом. Меня-то уж точно.

– Мы можем поговорить? – поинтересовался Трэвис. Я поджала губы.

Не можем.

– Да, – кивнула я.

Ты что творишь, Сильвермун?

Улыбка Трэвиса стала шире. Жестом руки он пригласил прогуляться по саду Сильвермунов, да с такой уверенностью, будто бывал здесь неоднократно. Рика с Сэмом король отправил к дилижансу, а сам направился к саду, что располагался за главным домом. Взглянув на друзей, я еле заметно пожала плечами. И пока Трэвис не скрылся из виду, поспешила за ним, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Мы вошли в сад, лаконичный и строгий, как глава семьи. Гравийные дорожки, пара скамеек и много деревьев. Никакой вычурности, никаких цветов и строений. Феликс часто ворчал, что отец создал бездушный, никому ненужный сад. Старший брат мечтал в собственном поместье обустроить беседку с прудом в саду.

Я улыбнулась при мыслях о Феликсе, и это не укрылось от Трэвиса. Он остановился. Я замерла рядом с ним. Грудную клетку сковало, я боялась лишний раз дышать.

Зато король был уверен, как никогда раньше: он стоял, заложив руки за спину. Красный кафтан сидел на нём как влитой. К штанам крепился пояс с ножнами для меча. Трэвис носил с собой оружие, и это настораживало. Не знала, как мне стоило теперь обращаться к королю, поэтому лишний раз решила не фамильярничать.

– Ваше Вели…– начала я, прочистив горло.

– Умоляю, просто Трэвис, – улыбнулся он. Карие глаза заблестели. – Особенно когда мы наедине.

Я рассеянно кивнула в надежде как можно реже оставаться с ним наедине. Иначе это могло закончиться очередным поцелуем. Я улыбнулась при мысли о мягких губах короля.

– Тебе угрожают? – я прищурилась, кивком головы указав на меч, висевший у него на поясе.

– Я король, Пенелопа, – прошептал Трэвис. Я вздрогнула от собственного имени, произнесённого так тихо, но в то же время грозно. – Мне всегда угрожают.

– Совет? – без церемоний уточнила я.

– В том числе, – король неоднозначно покачал головой. – Сейчас на Тардрагоне происходят некоторые изменения, которые я сам не до конца понимаю. Я очень хочу… – он осёкся. Пронзительный взгляд глубоких карих глаз пробирал до дрожи.

Запах хвои и костра, сопровождавший Трэвиса, окутывал и переносил в самое уютное место на земле – туда, где всегда спокойно. И это позволяло бы чувствовать себя в безопасности рядом с королём, если бы не потеющие ладони, подрагивающие колени и неугомонное сердце. Я почувствовала, как запылали щёки. Воздуха стало не хватать, хоть мы и стояли на улице в прохладный осенний день.

Трэвис наклонился к моему лицу. Я шумно вдохнула, напугав его. Но уже через секунду удивлённый взгляд Трэвиса сменился лукавым, он прищурился как довольный кот, объевшийся сметаной.

К чёрту приличия.

Эти слова я вспоминала постоянно, находясь так близко к королю. Рядом с ним хотелось плевать на все правила и устои, не думать о том, что будет завтра, жить только этим моментом.

Я обязательно позже пожалею об этом. Но это будет потом.

Я подалась вперёд и, не дожидаясь первого шага от Трэвиса, первая поцеловала его. Он обвил руками мою талию и прижал к себе. Я каждой клеточкой тела чувствовала жар, исходящий от короля. Он провёл языком по моим губам, будто пробуя их на вкус, а после мягко раскрыл их, проникая внутрь. Его настойчивость опьяняла не хуже вина с омой.

Сердце пропускало удары, но я почти не обращала на это внимание, увлечённая поцелуем. Все звуки будто исчезли – казалось, мы с Трэвисом находились в каком-то личном мире, где кроме нас никого не было. Не существовало проблем – бунтов народа, объединения земель, семейных клятв и… династического брака.

Меня словно ледяной водой облили, и я отшатнулась от Трэвиса. Растерянно король блуждал взглядом по моему лицу. Его щёки горели, как и мои, мы тяжело дышали. Я посмотрела на приоткрытые губы Трэвиса. Желание снова поцеловать его росло с каждой секундой. Я чувствовала это – нервы будто обнажились, реагируя на прерывистое дыхание Трэвиса.

Он шагнул ко мне, и я понятия не имела, почему не отшатнулась, не сделала шаг назад. Я приросла к месту, не желая что-либо менять в происходящем. Трэвис наклонился, но не поцеловал. Его губы оказались слишком близко к моему уху.

– Я хочу, чтобы ты была моей союзницей, – прошептал он и поцеловал меня в шею. Я прикрыла глаза, поддаваясь магическому флёру, чувству невесомости, в котором хотелось раствориться. Но я понимала, что эта история продолжаться больше не может – всего должно быть в меру.

– В то время как твоей супругой будет ретриханская принцесса, – напомнила я Трэвису. Он наклонился, чтобы оставить на моей шее очередной поцелуй, но замер в нескольких сантиметрах от неё.

– Это династический брак, – возразил король, выпрямляясь. Его взгляд стал серьёзным – жадный блеск улетучился.

– Помню, – я кивнула, одёрнув мундир. Магический флёр спал – пришла пора возвращаться в реальность.

– И я могу иметь официальную фаворитку, – улыбнулся Трэвис.

Я демонстративно отвернулась. Как низко я могла ещё пасть? После потери воинского звания осталось только стать фавориткой короля. Я сомкнула губы, чтобы лишний раз не выпалить первое, что пришло на ум. Стоило держать под контролем эмоции, тем более рядом с королём.

– Эта роль не для меня, Трэвис, – произнесла я, вздохнув.

– Звание не позволяет? – спросил король, хотя и был осведомлён о том, что я отказалась от звания. Теперь я не имела ни звания, ни титула – и оставалась простой девушкой Пенелопой. Но дело касалось не звания.

– Гордость.

Я неуверенно кивнула и, обойдя Трэвиса, направилась в домик Веллы, который временно занимала. Мысли путались, голова болела от напряжения. Какая-то часть меня на долю секунды поверила, что я могла бы стать королевской фавориткой, другая завопила в ответ. Этого точно не произойдёт – человек, с которым я свяжу свою судьбу, будет только моим. И я не буду делить его внимание с принцессой другого королевства.

Глава 2.

Пока огонь, пылающий вокруг меня, пожирал всё, чем я дорожила – дом, игрушки, бабушкино фортепиано, – я в немом изумлении, в страхе и полной беспомощности созерцала алые языки пламени. Огонь, словно разозлившийся зверь, пожирал каждую частичку дома, каждый уголок любимой комнаты, а я просто стояла не в силах что-либо сделать.

Ощущала себя маленькой напуганной девочкой, не способной спасти саму себя, не говоря уж о ком-то ещё.

Проснувшись от очередного кошмара, я села в постели, тяжело дыша. Не знаю, кричала ли сегодня во сне, но прошлой ночью перебудила соседние домики – братья примчались в ночных штанах и халатах. Феликс даже предложил не гасить подсвечник перед сном. Но я настолько боялась огня, что с трудом представляла, как засну с зажжённой свечой. И тогда Юлиан позаимствовал из своих запасов масляную лампу, которую выиграл в карты у одного торговца.

– Говорят, такие в Шактахане делают теперь, работает на основе сгорания масла, – с гордостью заявил старший брат.

Благодаря им двоим жизнь в доме Сильвермунов казалась не такой дикой и невыносимой, как раньше.

Неожиданно аметист, находившийся в кольце в форме летучей мыши, засветился. В голове раздался холодный голос отца: «Я уехал на встречу, вернусь – поговорим». Тяжело было понять, что он хотел сказать этой фразой. Я даже не догадывалась, по какой теме предстоял разговор. Но от этого бесчувственного голоса волосы дыбом вставали.

Отказаться от разговора я не могла, потому что была связана с Корнаком семейной клятвой. Единственной возможной на Тардрагоне. Клятва объединяла стороны и обязывала их подчиняться – выполнять то, что обещалось при заключении клятвы. Свою часть сделки отец выполнил – вернул меня домой (чего я не особо-то и желала) и освободил от клятвы Веллу.

Велла.

Я судорожно вздохнула при воспоминании о сестре, ведь именно благодаря ей я вновь оказалась в родовом поместье. Первые дни меня ещё охватывал гнев, и тогда я крушила всё вокруг, однако теперь на его место пришла пустота. Сразу после Бала Сновидений, на котором я ударила сестру в живот.

Видимо, полегчало.

За последний месяц поменялось всё – от места жительства до образа жизни. Приходилось вести себя как леди Сильвермун, подстраиваться под желания отца, молчать, когда хотелось высказаться, кивать, когда всё в груди вскипало от желания ударить. В общем делать то, что было велено.

Это порядком угнетало, съедая изнутри днями и ночами. Я так привыкла за последние годы ни перед кем, кроме генерала Энгельса, не отчитываться в своих действиях. Даже Фергусу я могла сказать «нет», если уж очень сильно мне не хотелось что-то делать. А теперь я чувствовала себя запертым в клетке зверьком, на которого изредка приходили посмотреть Береника, Нэйт и Лотти.

Жить приходилось в домике Веллы. Убранство дома сочетало бежевые, светло-зелёные и золотые оттенки с тёмно-коричневой мебелью. Светлые оттенки всё чаще напоминали о Вивьен – тяжело было смириться с тем, что принцессу я теперь видела довольно редко. Но часто слышала о её успехах – то она посетила госпиталь, то организовала благотворительный обед со сбором средств для храма. Пока Трэвис вёл политические дела (и какие-то дела с моим отцом, раз он приезжал вчера в поместье), Вивьен только и успевала обустраивать жизнь простого народа. Она давно мечтала об этом.

Войдя в личную купальню, я с трудом забралась в неё. Мышцы не слушались, голова болела, к горлу подступала тошнота. Всю ночь я не спала, вспоминая наш вчерашний с Трэвисом поцелуй. И разговор, который закончился так внезапно. Мысли об этом не давали расслабиться. Но ещё больше выводило из себя чувство беспомощности. Оно, словно снежный ком из ретриханских краёв, росло с каждой секундой, а потом просто взрывалось, осыпаясь мелкими, до боли режущими крупицами.

Злило всё: желание Трэвиса сделать из меня фаворитку, мои чёртовы принципы, опасности, которые сопровождали короля, жизнь рядом с отцом. Поэтому заснула я только под утро.

Проснувшись, я взглянула на себя в маленькое зеркало, висевшее на стене. Под глазами скопились тени, лицо приобрело сероватый оттенок, казалось, будто меня только что достали из могилы, воскресив. Глаза потеряли всякий блеск и признаки жизни. Вместо меня осталась безжизненная оболочка.

Сжав зубы до скрипа, я пыталась заглушить нарастающее раздражение, но его волны приближались с каждой секундой. И в один миг просто разбились о волнорезы. И тогда я замахнулась и с силой ударила кулаком по зеркалу, лишь бы не видеть себя такой. Оно осыпалось градом осколков, на один из которых я случайно наступила, взвыв от боли. Теперь саднила не только рука, но и нога.

Я закричала, пытаясь хоть как-то выплеснуть эмоции. Военное дело спасало ещё и тем, что помогало справляться с эмоциями: гнев направляла на врагов, раздражение – на тренировочную стрельбу из лука, а злость – на бег.

Прекратив надрывать голосовые связки, я обессиленно опустилась в купальню и, доставая осколок из ноги, умудрилась сильнее поранить руку.

К чёрту.

Выбравшись из купальни, накинула ночное платье и поковыляла в комнату. Там в шкафу лежали травы и ткани для обработки ран.

Чуть больше недели прошло с Бала Сновидений, за это время мы с Юлианом ещё раз посетили салон мадам Мон Пари и успели наведаться к морякам, которые в пятницу вернулись с моря с богатым уловом. Всю субботу на рынке торговали рыбой и морепродуктами, и я соблазнилась на покупку щуки, за что получила строгий выговор отца. Он не преминул влепить мне крепкую пощёчину за то, что, по его словам, я притащила домой вонючие покупки, приобретённые за его денежные средства. Жалование-то мне больше не платили, после ухода из армии.

– Леди должна приносить платья из магазинов, а не эту гадость, – брезгливо произнесла Береника, поморщившись. Она с небывалым удовольствием следила за тем, как слуги по приказу отца выкидывали такую дорогую и вкусную рыбу.

Ещё в академии я научилась готовить щуку в сметанном соусе – своё любимое блюдо – и хотела порадовать старших братьев чем-то вкусным. Поэтому назло отцу вновь наведалась на рынок, купив новую рыбину. На этот раз оказалась умней – самостоятельно приготовила блюдо в домике и пригласила братьев на ужин. Юлиан притащил бутылку бурбона, Феликс поворчал на младшего брата за его пристрастие к спиртным напиткам, а на меня за то, что ослушалась отца, но после впился в кусок рыбы, бурча что-то про «пиявку, которая безумно вкусно готовит».

Неугомонные близнецы, подглядевшие за нами, доложили отцу о том, что я снова его ослушалась. Однако на этот раз он не пришёл «разбираться» со мной – видимо, был слишком занят прошедшим разговором с Трэвисом. Их объединяли какие-то дела, и это совершенно не нравилось мне. Корнак мог втянуть короля в авантюру.

«Он сможет постоять за себя», – убеждала я себя.

Обработав и перевязав раны, я направилась в столовую и села за стол, накрытый для завтрака на одного. Привычка завтракать в компании – с командой «Орион» в академии или в королевской столовой с Трэвисом и Вивьен – не покидала. Однако в семейном поместье никто не спешил завтракать со мной. Даже в главном доме каждый завтракал в одиночку. Я и раньше догадывалась, что Сильвермунов сложно было назвать семьёй, а с возвращением в поместье эта мысль и вовсе укоренилась в моей в голове.

Нехотя пробуя молочную кашу, я заметила комод, что стоял в гостиной и хорошо просматривался из столовой. На нём лежал амулет в форме пятиконечной звезды с ярко-синими камнями по ободку. Амулет ведьмы. Я не решилась вернуть его «воскресшей» хозяйке. Вместо этого, проводив вчера братьев после ужина, полночи промучилась с разгадкой тайны украшения. Оно излучало магию, словно заговорённое. Раньше я не ощущала этого – амулет всегда был спрятан. А после внезапного появления Весмы я вытащила украшение из шкатулки и обнаружила в нём магию – трепыхающуюся, пылающую, готовую вырваться в любую секунду.

«Это не ведьмовская магия». По крайней мере, раньше бы я так и сказала. В академии мы изучали природу магии, подвластной каждому живущему на континенте, будь то ведьма, полуночник или маг. Ещё месяц назад я бы сказала, что знаю, на что способна каждая из рас. Боги, создавшие континент, обладали силой, которую передали трём расам.

Почитаемая и любимая многими богиня любви, мудрости и плодородия Видая создала магов – такие ходили легенды. Магия, которой обладала она сама, передалась нам всем. Целительство, так ловко освоенное Катрин, являлось светлой магией, доступной только магам. Полуночники редко осваивали «светлую сторону», а ведьмы и вовсе обходили её стороной. Им полюбились стихии, которыми баловался Грагат – младший из богов. И доигрался однажды!

Я хмыкнула, отставив в сторону тарелку с недоеденной кашей. Кофе постигла та же судьба. А меня ждали книга заклинаний и амулет Весмы. Стоило вернуть хозяйке её вещь. Но прежде я решила попробовать кое-что ещё. Что-нибудь из той прекрасной семейной книги, которую удалось стащить из библиотеки Сильвермунов.

«Prohibitus Magicae». Запрещённая магия. Та, которую миру подарила богиня смерти Лорелея. Благодаря ей на земле появились Духи, в общество магов просочилась некромантия, с изучением которой я справлялась лучше всего. Её ещё в древности прозвали тёмной магией, и лучше всего она работала именно ночью. Лунной ночью. Вот почему полуночники, получающие силу из лунного света, легче осваивали эту науку.

Запретные защитные заклинания, как в книге «Prohibitus Magicae», относились к тёмной магии, подаренной Лорелеей, а вот боевые и защитные заклинания, допустимые в битве и при обороне, вместе с войной пришли в наш мир благодаря Боману – богу войны.

Но самые интересные дары преподнёс Арон – бог солнца. Кроме тепла и света, радующих жителей континента, Арон создал артефактику (магию украшений, амулетов и иных чудесных артефактов). Маги, осваивающие прикладную магию, могли создавать самые необычные вещицы, цены которым не было.

Правда, о магическом оружии ходили разные легенды: одни верили в то, что оно, как и первые артефакты, создано богом Ароном, другие утверждали, что первое магическое оружие было выковано Боманом – богом войны. Какой бы легенды ни придерживались жители Тардрагона, доподлинно известно лишь одно – оружие, которым военные сражали Духов, создавали кузнецы-маги, освоившие в своё время артефактику.

Усевшись на полу в центре гостиной, я раскрыла книгу заклинаний. Страницы, исписанные мелким почерком, кое-где пожелтели, порвались, надписи расплылись от капель свечного воска. Я попыталась отыскать в книге что-то, что позволило бы разгадать природу магии, заключённой в амулете. Ведьмы обладали не только прекрасными способностями к тёмной магии, но и могли использовать артефактику – накладывать запрещённые заклинания, заговаривать вещи на удачу, защиту и покровительство.

Мой амулет лисицы работал точно так же – надевала бы я его только почаще, а то пылился в шкатулке. Украшение работало как отталкивающее защитное заклинание. Вроде купола, что создавал Фергус, демонстрируя свою силу перед Трэвисом. Только если купол не пропускал магов и магию, то амулет работал немного проще – защита действовала лишь от тёмных сил.

Вдохнув сладковатый запах старой книги, я чуть не поперхнулась морозным зимним воздухом, ворвавшимся через распахнутую не то магией, не то мощным ударом ноги входную дверь. Вихрем подскочив с ковра, я оказалась у входа в гостиную и захлопнула дверь, позволяющую скрыть от незваного гостя приготовленную к несостоявшемуся ритуалу атрибутику. Карие, практически чёрные глаза старшего брата оказались так близко, что я невольно вздрогнула, заметив в них тени недоверия.

– Что-то нужно? – дерзко произнесла я.

– И тебе доброе утро, пиявка, – усмехнулся брат.

Феликс заглянул мне за спину, будто пытаясь разузнать что-то сквозь наглухо закрытую дверь в гостиную. «Охотничье чутьё». Затем он скользнул взглядом по перебинтованным руке и ноге, в немом вопросе вскинул брови, но ничего не сказал.

– Не хочешь потренироваться? Как охотник с охотником.

– Я лучница, – огрызнулась я.

– Да брось! – ответил Феликс. – Из лука ты меня сразу застрелишь, и будет не так интересно смотреть на твоё поражение.

Моё поражение?

Брат, видимо, издевался надо мной. Из всей семьи я единственная служила в гвардии королевства.

Всех старших детей семьи Сильвермун тренировал бывший генерал армии – Курт Сильвермун. Дедушка. От воспоминаний о нём в груди разлилось тепло. Но даже тренировки с бывшим генералом, который часто давал слабину, видя, как внуки изнывали от тяжёлых упражнений и словно поставленных в театре, безумно интригующих, разыгранных битв, не сделали из Феликса, Веллы и Юлиана первоклассных воинов. Охотников – да, но не воинов.

И с моим приходом в армию между нами образовалась огромная пропасть. Охотников обучали выслеживать и убивать Духов – тайно, быстро, чётко. Эти действия были не сравнимы с открытым боем, когда приходилось защищаться порой настолько неожиданно, будучи неподготовленными вовсе.

До войны, объявленной покойным королём Грегором шесть лет назад, охотники являлись первыми людьми в королевстве, потому и ценились такие семьи больше обычного. Охотники и разведчики часто работали вместе – добывали информацию, использовали магические вещицы вроде компаса Сильвермунов. Все клинки охотников тоже были магическими. Даже те, что отец подарил нам.

Я не упустила шанса осмотреть кинжал в ножнах из коричневого бархата, что не ускользнуло от Феликса. Брат расплылся в самодовольной улыбке. Оружие лежало на виду – на комоде в парадной, каждый раз напоминая о том, чего я с облегчением лишилась несколько лет назад и к чему теперь с болью в сердце вернулась. Это оружие словно якорь, связывающий меня с семьёй.

– Хорошо, – я кивнула. – Как охотник с охотником, если, конечно, ты не побоишься открытого боя.

Я не упустила возможности хищно улыбнуться. Феликс хмыкнул, закатив глаза. И если бы не различия во внешности – его тёмные, цвета воронова крыла волосы и практически чёрные глаза, – впору было бы сказать, что я смотрела на собственное отражение. Резкие черты лица, смягчённые округлённым подбородком и не ярко выраженными скулами, вечное закатывание глаз, хмурый взгляд – в чертах и мимике мы смахивали на близнецов.

Только если в собственном взгляде я всё чаще ловила настороженность и грубость, в его засела тоска. Так глубоко, что, казалось, уже не вытащить её из брата. Феликс никогда сам не заговаривал о смерти супруги, а я лишний раз не желала теребить незажившие раны. Каким бы засранцем ни был братец, в его душе теперь тоже простиралась чёрная дыра. Пустота, которую каждый из нас получал взамен на близкого человека. Фергус приобрёл её взамен на любимую дочь, Трэвис – взамен на мать, я – взамен на бабушку с дедушкой. А Феликсу пустота досталась вместо супруги Лии, погибшей во время нападения на коронации.

Я пообещала брату вскоре присоединиться к нему. Феликс покинул дом, дав мне возможность переодеться и накинуть мундир, обитый мехом. Я забрала кинжал с комода и вслед за ним покинула дом. Нашивка на мундире в виде герба Вадрахана и три маленькие звёздочки под ней. «Капитан гвардии». В который раз промелькнула мысль о том, что отец ещё успеет пожалеть о своём решении вернуть меня домой. Его уже начинало раздражать моё поведение, а что же будет дальше?..

Если его не выведут из себя наши с близняшками ссоры, то я лично сделаю это. Каждый день происходило что-то, за что мне лишний раз хотелось пробраться ночью в покои Нэйтана и Береники и придушить их подушками. Я сжала кинжал в руке до хруста, злость накатывала и отступала, словно бушующее море. Кончики пальцев кололо – не то от злости, не то от недавнего удара по зеркалу.

Сначала я попалась в ловушку, которую Нэйтан установил на заднем дворе. «Да какая из тебя военная?» – насмехался младший брат, стоя на земле, пока я висела вниз головой. Младшая сестрёнка тоже отличилась – наполнила мою купальню кипятком. Как хорошо, что мои инстинкты сработали – и только я оказалась в кипятке, что был готов сварить меня как свежую курочку, охладила его магией. Правда, перенервничав, чуть не застудила себя в ледяной воде.

Оказавшись на заднем дворе усадьбы, который ещё со времён дедушки считался тренировочным местом, я осмотрела его на наличие ловушек, которых на этот раз здесь не оказалось. Кинула оружие на землю и немного размяла затёкшие мышцы. Давно уже не тренировалась, а в открытом бою участвовала последний раз во время нападения Духов на коронации.

Дубы, окружавшие задний двор, раскинули голые ветви, гнущиеся к земле от сильного ветра, который путался в волосах и тащил меня невидимой силой вперёд. Только наступило утро, а небо уже затянулось снежными чернильными тучами. Стараясь не обращать внимание на пробирающий до костей холод, я продолжила разминку перед боем.

– Придумала, как сбежать отсюда? – нарочито громко поинтересовался Феликс, сверкнув тёмными глазами. В преддверии грозы он становился по-особенному мрачным. Оставив вопрос без ответа, я закатила глаза.

Это вызов?

Я взглянула на длинный меч с рукоятью в виде крыльев летучей мыши в руках старшего брата. Мой клинок против такого оружия – игрушка. Но что-то мне подсказывало, что лучше лишний раз не попадаться на уловки Феликса. Немного хитрости и ловкости, и даже с моим клинком возможно выиграть бой.

– А что мы всё обо мне? – я подобрала с земли оружие и, нарочито медленно осмотрев его, подняла глаза на Феликса. – Как твоё состояние, брат? Оправился после гибели супруги?

Запрещённый приём – бить по больному. Но всегда действенный. Меня учили драться по-всякому: благородно и с честью, как это делали настоящие воины – за это большая благодарность моему дедушке и генералу Энгельсу; а королю Грегору, который считался лучшим воином в Вадрахане наравне с генералом армии, спасибо за приёмы, которыми получалось сражать врага как можно суровее и больнее.

Лицо Феликса помрачнело – казалось, тучи, собравшиеся над нами, сконцентрировались лишь над его головой. Ещё немного, и брат вызовет бурю, не справившись с эмоциями. Его глаза снова сверкнули. Секунда – и первый удар не заставил себя ждать. Я ловко увернулась от него, нырнув брату под руку, развернулась и парировала мощный удар Феликса. Руки, которыми я держала рукоять клинка, задрожали от напряжения – очень опрометчиво было с моей стороны сражаться клинком против меча, да ещё и с раненной рукой.

– Нравится злить отца? – поинтересовался брат, скользя по заднему двору, словно по замёрзшей реке.

Он ещё спрашивал. Конечно! Я усмехнулась, защищаясь от очередного удара. Удар – защита. Ещё один удар, и снова мои руки задрожали, приготовившись в любую секунду выпустить клинок. Мы скользили по двору, и это больше напоминало танец – чувственный, живой, наполненный не авантюризмом или любопытством, а злостью, болью и… местью?

После нескольких неудачных попыток перейти в нападение, я вернулась к обороне, отражая злость Феликса. За ним следовала погода – чернильные кляксы простреливали небо молниями и готовились разразиться дождём. Словами о Лие я пробудила бурю в его душе, поэтому приходилось обороняться. Нападение в таком положении с трудом представлялось возможным. Однако…

Пришлось давить, пока не заболит.

– Подожди, это я ещё не рассказала отцу, что у него мог родиться восьмой ребёнок, – позволила себе мимолётную ухмылку в ответ.

Феликс застыл, в глазах отразился страх, сменившийся треском молний, мелькнувших за моей спиной. Раскат грома раздался совсем близко к дому, и я вздрогнула от неожиданности, но вовремя пришла в себя, воспользовавшись замешательством брата. Вскинула клинок, чтобы отразить удар меча, который вряд ли выдержу, и молниеносно подалась Феликсу навстречу, наступая на ногу.

Брат скривился, и звук стали оглушил меня. Оружие схлестнулось в битве. Я вновь нырнула ему под руку, но лезвие меча успело задеть плоть. Я зашипела от саднящей боли на щеке. Нежелательная буря эмоций накатила, словно я выпила добрую половину бутылочки омы, которую Хелена хранила в ящике тумбочки в академии. Пнув со всей силы брата под колено, я развернулась и заметила, как он, потеряв равновесие, упал на колени.

Грудь распирало от опьяняющего чувства триумфа и накатившей злости, что шумными волнами, как море в Шактахане, плескалась у ног. Тяжело дыша, я приблизилась к брату и, склонившись над ним, схватила за тёмные волосы и оттянула голову Феликса назад. В тот же миг у его шеи сверкнуло лезвие клинка, и меч выпал из рук брата.

– Ловкость и хитрость, – прохрипел он, закашлявшись в унисон с очередным раскатом грома. – А я всего лишь хотел потренироваться… – обиженным тоном добавил Феликс.

Я хмыкнула, выпуская волосы брата, но не убирая оружие от его шеи. Это чуть не послужило причиной появления раны на горле Феликса. Он дёрнулся. В одно движение перехватив кинжал лезвием к себе, я сжала его – теперь на ладони останется порез. Боль помогала чувствовать жизнь. После дачи клятвы я стала чувствовать её чаще – каждый раз как что-то не нравилось отцу.

Клятва требовала полного подчинения, и каждый миг непослушания отдавался ноющей болью в рёбрах. Душащее ощущение не отпускало с того самого дня, когда я очутилась в гостиной главного дома и совершила одну из самых больших ошибок. И даже сейчас, после небольшой тренировки, я могла похвастаться тяжёлым прерывистым дыханием, словно пробежала от Утёса до дворца Вадрахана.

Приставив рукоять клинка к подбородку брата, я повернула его лицо к себе. Феликс всё ещё стоял на коленях, улыбаясь. Но неожиданно в его глазах мелькнул звериный страх, брат застыл, уставившись на нечто за моей спиной. Ужасающий холод, который можно испытать лишь при столкновении с Духом, сковал раньше, чем я услышала позади хлопки. Обернулась так круто, что клинок выпал из рук, воткнувшись в сырую землю. Перед нами стоял Корнак Сильвермун, и прямо в этот момент за его спиной сверкала молния.

Как долго он находился здесь? Сердце учащенно забилось в груди от одной лишь мысли, что отец мог услышать мои последние слова о нерождённом ребёнке. Когда-то я негласно поклялась хранить это в тайне, и никоим образом не желала подводить брата, но злость, охватившая меня в разгар лёгкой битвы, затуманила разум. Язык мой опережал мозг, чего точно не должно было случиться с воином.

– Нам нужно поговорить, Пенелопа, – сухо сообщил Корнак. Я сглотнула – во рту порядком пересохло.

Корнак развернулся на носках, туфли его утонули в сырой земле, но это не помешало отцу гордо прошествовать в сторону главного дома семейного поместья. Я вынула клинок из земли и последовала за Корнаком, не желая испытывать его терпение. Злость отца накаляла воздух, и с каждой секундой мне становилось всё труднее дышать. Обогнув главный дом, мы вошли со стороны отцовского крыла. Преодолевать каждую деревянную ступень у входа приходилось с таким трудом, словно я только что вернулась после тяжёлой битвы с Духами, которые вытянули из меня все силы. Ныла каждая клеточка тела. Так работала клятва, которую у меня вошло в привычку понемногу нарушать.

Не входить в главный дом без разрешения. Когда меня это останавливало? Я увлечённо искала книги с заклятиями в библиотеке – и одну из них самовольно стащила. Что-то заставляло Корнака злиться на непутёвую, отречённую от семьи дочь, а меня – задыхаться в приступе агонии.

Преодолев ступеньки и шагнув в просторную парадную, я опёрлась на комод. Отец уже ждал в гостиной, но мои ноги словно приросли к полу, не желая подчиняться разуму и сигналам мозга.

– Нравится?

Я вскинула голову, встретившись с насмешливым взглядом отца. Корнак вышел в парадную, одетый в наряд, обычно предназначавшийся для поездок в другие королевства Тардрагона. Чёрные брюки, плотный камзол грязно-фиолетового цвета, расшитый серебряными нитями, и кафтан с меховой отделкой, который он передал служанке, застывшей перед ним в реверансе.

– Госпожа… – служанка протянула руку, готовая принять мой мундир, обитый мехом.

– Пенелопа ненадолго, – отрезал отец, и служанка вздрогнула, присев в книксене сначала перед ним, потом передо мной.

– Госпожа, я принесу… мазь, – светловолосая женщина в длинном голубом платье с белым фартуком неловко протянула руку к моему лицу, но вовремя осеклась и показала на своём лице место, где у меня находилась рана. Правда, этого и не требовалось – щека и без того мучительно горела.

Корнак схватил служанку за руку, одёрнув.

– В этом нет нужды, – процедил он в лицо женщине. Она пробормотала извинения, сопроводив их ещё одним книксеном, а потом удалилась из парадной, унося кафтан Корнака. – Идём, – это была не просьба.

Ноги с трудом слушались, каждая секунда растягивалась в вечность, казалось, кто-то крепко сдавливал горло, перекрывая доступ кислорода. «С этим нужно заканчивать». И отнюдь не послушанием.

Оказавшись в гостиной, где ещё недавно очнулась после предательства сестры, я плюхнулась на мягкий диван. Моё внимание захватило трепыхающееся сияние огня в камине, на отца я старалась не смотреть. Лишь слышала, как тот гремел стеклянным графином – вероятно, что-то наливал.

– Неплохое сражение с Феликсом, – в голосе на удивление не было насмешки. И наконец-то впервые за долгое время у меня получилось сделать полноценный вдох.

Услышать подобное заявление от отца было равносильно вновь вспыхнувшему Тардрагону. Только теперь уже не от магии бога Грагата, а от моего изумления. Я слегка приоткрыла губы, намереваясь как-то ответить, но не смогла подобрать слов и решила, что наилучшим решением станет просто промолчать.

– Он всё мнит себя лучшим охотником Вадрахана, – съязвил Корнак, обойдя диван и приблизившись к каминной полке с часами и зеркалом.

Я посмотрела на отца – его неизменно холодные серые глаза, словно лезвия, пронзали меня, оставляя в душе глубокую рану. Будто он не хвалил, а ругал меня. Однако дышать становилось легче, и щемящее чувство в груди утихало, оставляя лишь лёгкое покалывание в области бешено бьющегося сердца. В гранёном стакане отца плескалась жидкость соломенного цвета, бликующая золотом от всполохов языков пламени из камина. Бурбон. Видимо, Юлиан унаследовал любовь к этому напитку от отца.

– А оказывается, дражайшая покойная матушка оказалась права, – он произнёс это с таким презрением, что у меня невольно забегали мурашки по коже. Как можно так говорить о матери?..

Как оказалось, можно. Впрочем, моя мать пыталась убить меня во младенчестве, сбежала из семьи, оставив на попечение этого несносного тирана, а потом оказалась шпионкой вражеской стороны. Наша бабушка не питала особой любви к отцу, однако была всё время (ну или почти всё) рядом и не пыталась убить его, даже когда он относился к ней не совсем подобающим образом.

– Удивили меня именно старшие дочери, – завершил мысль Корнак.

Я хмыкнула, немного расслабившись. Тяжесть в груди всё ещё висела грузом, но уже не мешала свободно дышать. Я сложила руки на груди и закинула ногу на ногу, но тут же почувствовала раздражение отца, витающее в гостиной. Даже огонь в камине нервно вздрогнул.

– В кои-то веки не младшие, да? – я усмехнулась, вдыхая искрящийся от напряжения воздух, впервые наслаждаясь гневом отца.

Брови Корнака сдвинулись к переносице, кадык дёрнулся. Он медленно сделал глоток бурбона и смерил меня уничтожающим взглядом, под которым невольно захотелось вжаться в мягкую обивку дивана.

– Валнеррия поступила благоразумно.

Сегодня наступил день неожиданных фраз. Второй раз за последние десять минут я почувствовала себя донельзя странно рядом с Корнаком, который признавал очевидные вещи, о чём раньше предпочитал умалчивать.

– Ты не глупая, – и снова прямо в центр стрелкового круга! – и должна понимать, что семье стоит держаться вместе, хотя бы ради общего блага в те нелёгкие времена, которые сейчас наступают.

«О нет». Похоже, я ошиблась в благоразумии Корнака, который вдруг решил воссоединить семью, все эти годы спокойно существовавшую по отдельности. Что же изменилось теперь, раз отцу взбрело в голову объединить нас? И о каких трудностях он рассуждал? Проблемы не только на континенте, но и в наших с братьями и сёстрами жизнях были всегда. Да только отец раньше был к ним равнодушен.

– Не совсем понимаю… – я осеклась.

– Неужели? – скептическим тоном поинтересовался Корнак. – Не ты ли заглядывала в семейную библиотеку? – процедил Корнак. – Не отыскала в книгах ответы на все вопросы?

Лишившись дара речи, я была готова поклясться, что моё сердце замерло, пропустив не один, а целую череду ударов. Отец играл с клятвой, дёргая за ниточки, как марионетку. Что-то не нравилось – поднимал нити, и те, натягиваясь, причиняли неудобства и боль. Я поморщилась от дикого осознания, что так теперь будет всегда, если не попытаюсь разорвать клятву. А я попытаюсь. И даже знаю, к кому обращусь.

Хоть я и была в библиотеке, не смогла там отыскать что-то связанное с нелёгкими, как выразился отец, наступающими временами. В семейных закромах пылились лишь старые легенды, книги заклинаний и трактаты по истории Тардрагона. А отец говорил о будущем – об этом, к сожалению, не писали в книгах.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

– И что же там произошло, сестрёнка? – с любопытством подался вперёд Юлиан, чуть не пролив на ковёр бурбон, плескавшийся в гранёном стакане. Я сделала глоток золотистой жидкости. Горло обожгло, и мысли стали путаться сильнее.

К чёрту все приличия. Когда-то именно так сказал Трэвис, целуя меня в своих покоях. И порой мне казалось, что он был прав на этот счёт. Что, если я всё только усложняла своими принципами?..

Теперь я союзница короля, но что мне это давало, я до сих пор не понимала. Что-то должно было измениться, но я не чувствовала никаких перемен. Я сделала ещё один глоток бурбона, прогоняя непрошенные мысли. Король вскоре женится на ретриханской принцессе.

– Ничего, о чём тебе стоит волноваться, – пробормотала я, отвернувшись от брата.

Над каминной полкой висел портрет Юлиана, заключённый в ретриханскую золотую раму. Заметив, что я его рассматриваю, брат расплылся в хищной улыбке, демонстрируя, как ему казалось, обаяние. Но портрет был куда привлекательней натуры – пшенично-золотистые волосы, сверкающие серые глаза и обворожительная искренняя улыбка. Брат так редко улыбался по-настоящему.

– Именно поэтому ты чуть не спалила дилижанс, в котором мы возвращались домой, а потом нервно сорвала украшения с головы? – поинтересовался Юлиан, развалившись на мягком диване.

На этот раз мы находились в его домике – в просторной гостиной, где даже стены были покрыты деревом. Лишь мраморный камин выделялся, излучая тепло. Языки пламени танцевали резво и легко, как в ярком шактаханском танце, который так нравился Юлиану. Брат всегда любил и музыку, которую осваивал на инструментах, и танцы, с которыми можно было проявить себя на турнире в Шактахане в первый месяц лета.

Длинный стол из тёмного дерева заполняли пустые графины из-под бурбона, тарелки с фруктами, мягким вадраханским сыром и мясными закусками. Я поддела ломтик сыровяленого свиного окорока, который прислуга закупила сегодня утром на рынке. Говорили, его привезли прямиком из Шактахана. Всё же наше южное королевство – самое развитое в кулинарном мастерстве и создании таких замечательных гастрономических деликатесов.

– К тебе кто-то приставал? – не унимался брат, пытаясь выяснить причину моего странного поведения.

«Да, здравый смысл». Неожиданно я почувствовала, как кольцо с аметистом потеплело. Бледный фиолетовый свет моргнул и потух.

«Не хочешь погостить в красивом замке?»

Я чуть не упала вместе с деревянным качающимся креслом, когда услышала в голове голос совсем недавно воскресшей Весмы. Поперхнувшись бурбоном, я закашлялась, и Юлиан, привстав, заботливо похлопал меня по спине. Вскинув брови, брат изумлённо взглянул на бледное свечение аметистового кольца в виде летучей мыши.

«Жду на причале». Мне не показалось, и голос Весмы вновь оглушил сознание. Я отставила пустой бокал из-под бурбона на деревянный пузатый столик. Выскользнула из мягкого кресла с бордовой обивкой и двинулась к выходу из домика, даже не оповестив брата о решении уйти.

– Ты куда? – окликнул Юлиан. – Да что случилось-то?

Голос выдавал его неподдельное удивление. Обернувшись, я заметила, как брат непонимающе развёл руками, всё же расплескав бурбон на коричневый ковёр с золотистой вышивкой. Я повторила его жест и задорно махнула рукой. Спиртной напиток ударил в голову, вконец развеселив и развеяв все сомнения. Я всё сделала правильно – уверена была в этом как никогда раньше.

До причала я добралась быстрее, чем когда-либо раньше – бежала вслед за порывами ветра, путающими распущенные волосы. Наглухо застёгнутый мундир с меховой обивкой почти не грел – зима настигала континент: небо затянулось серым полотном, с него сыпал мелкий снег. Поёжившись, я поправила непослушные волосы и проскользнула мимо снующих по рынку жителей Вадрахана. Торговцы предлагали магам и безликим кроваво-алые гранаты, клюкву в белоснежных кристаллах сахара и сушеный шиповник.

Повернув направо, я уловила пряный аромат кофейных зёрен, запах карамели и фруктовые ноты шоколада и сухофруктов. Торговец бакалейной лавки улыбнулся, заметив моё приближение.

– Милая! – воскликнул мужчина средних лет, пухлый, с колючей щетиной на щеках. Он укутался в меховую шаль и подбоченился. Но неожиданно его взгляд с моего лица соскользнул на левый бок. – Товарищ… э-э…

– Капитан.

Одно лишь слово могло разжечь огонь в сердце и накалить эмоции до настоящей бури. Но, как и погода в Вадрахане, я оставалась холодной и спокойной, лишь изредка порывы тоски сжимали грудную клетку. Или это действовала клятва, от которой я так старательно бежала?..

– Товарищ капитан, – снова улыбнулся торговец, – купите кофейные зёрна, – он указал на раскрытый мешок, из которого были видны светло-коричневые овальные зерна. – Кофе наш местный.

– Кофейные деревья плохо переносят холод, – возразила я со знанием дела, – и растут лишь в Шактахане.

Наше королевство обычно закупало их у южного.

– Ошибаетесь, милая, – вернулся к первому обращению торговец. – На юге Вадрахана, почти у самого Утёса, всегда мягкая тёплая зима и жаркое лето. – Я пожала плечами, вспоминая погодные условия юга королевства. – Большое влияние на растительность оказывает море, оно вбирает тепло, летом охлаждает прибрежный воздух, а зимой – согревает.

– И как это влияет на кофе? – поинтересовалась я, когда торговец закончил рассказ о погоде.

– Самое благоприятное состояние для кофейных деревьев, поэтому они растут в Вадрахане только на юге. А в Шактахане по всему королевству.

Краешек губ дрогнул. Действительно, интересная история о происхождении вадраханского кофе. Пожалуй, стоило приобрести немного. Неважно, куда я его потом дену, просто казалось, что он мне ещё пригодится. Особенно теперь, когда я знала его историю.

Я кивнула, и торговец без лишних слов отсыпал в холщовый мешочек зёрна. Я вдохнула терпкий пряно-фруктовый аромат и в блаженстве прикрыла глаза. Давно не пила вкусный кофе – в доме отца всё самое лучшее доставалось только ему. Детям – остатки. За покупку кофейных зёрен торговец вручил мешочек с круглыми конфетами.

– Наши, местные, – пояснил он. – Я всегда торгую вадраханскими лакомствами. Заморские сладости вы найдёте у других торговцев. А вот кто будет продавать родное?

В груди разлилось тепло, и даже удушливое ощущение от клятвы уступило место благодарности. Я с детства любила своё королевство, понимая, что не смогла бы жить в Ретрихане или Шактахане. Только в Вадрахане чувствовала уют и настоящую духовность. Здесь находилось всё самое дорогое сердцу – от мест до людей.

– Из ганаша, посыпаны какао, – добавил торговец, указав на мешочек с конфетами. – Здоровья вам! – он улыбнулся.

Я махнула рукой на прощание и устремилась к причалу, где меня уже поджидала Весма. Ведьма куталась в несколько слоёв чёрной ткани. Распущенные длинные волосы скрывались под одеждой и плотной чёрной шалью, которую девушка держала на голове. Мелко дрожа, она нервно озиралась по сторонам и не заметила, как я приблизилась. Оказавшись за спиной ведьмы, я положила руку на её плечо. Секунда – и у моего горла уже блестела сталь.

А она изменилась.

– Серьёзно? – хмыкнула я. Весма убрала оружие, пряча клинок под одежду.

– Я испугалась, – холодный голос заставил вздрогнуть.

Её можно было понять – столько угнетения проявлялось по отношению к ведьмам. Охота. Сожжение. Все эти годы она жила и каждый день боялась, что однажды за ней придут. И это случилось. Но Весма подготовилась к обороне.

– Ты задержалась, – равнодушно произнесла ведьма, махнув кому-то рукой.

– Купила кое-что на рынке, – я потрясла мешочками с кофе и конфетами.  – Мы куда-то плывём? – изумлённо поинтересовалась я, заметив приближающийся корабль.

Огромный, как шактаханские корабли, с длинным трапом и одинокой мачтой. Однако стальная балка на носу корабля отличалась от привычного устройства кораблей, которые я видела ранее у причала. Её острая, срезанная форма словно предназначалась для разделки на кусочки всего живого – рыб, животных, человека. Воодушевившись масштабами корабля, я засмотрелась на ярко горящие фонари судна, которые в опустившемся на берег тумане, словно призрачные огоньки-проводники, вели в опасное, но такое желанное плавание.

Чтобы рассмотреть остановившийся у причала корабль, понадобилось задрать голову. Поражённо выдохнув, я в который раз восхитилась его размерами. Такой величественный, он манил отправиться на нём далеко-далеко – туда, где никто не найдёт.

– Рад видеть тебя здесь.

Зря я насмехалась над резкими движениями Весмы. Дёрнувшись, я развернулась и со всей силы ударила локтем в солнечное сплетение говорившего над ухом человека. Им оказался Ногг. Мускулистый моряк со светлыми волосами и густой щетиной. Мужчина кутался в мундир из кожи и меха, держа в руках факел с огнём, который чуть не выронил, согнувшись пополам от боли.

– Проклятье, – процедила я, хватая его за руку и помогая восстановить равновесие.

– Какие все дёрганные, – возмутился Ногг.

И не говори.

Я оглянулась: моряки крепили судно к причальной стенке – всё-таки на нём кто-то поплывёт. Ногг покинул нас, приближаясь к знакомым по ремеслу мужчинам. Они о чём-то бурно переговаривались, стараясь перекричать порывы ветра, усилившегося вблизи воды. Огонь в факеле моряка грозился затухнуть, из последних сил держась на ветру.

Весма следила за кораблём и спускающимися с трапа мужчинами в чёрных одеяниях. Хватило несколько секунд, чтобы по их бледной коже определить происхождение. Духи. Это корабль с Заброшенных островов.

Но как они заплыли на территорию Вадрахана на таком огромном корабле? Проливы, ведущие в воды, окружавшие континент, довольно узки для такой махины. А прямого выхода к океану королевство не имело. Нахмурившись, я в упор уставилась на ведьму. Может, она захочет объяснить происходящее?..

Весма лишь махнула рукой в сторону корабля, предлагая пройти на борт. Пройдя по деревянному настилу, ведущему к трапу, я встретила Кассиана. Виконт расплылся в хищной улыбке, протягивая руку. Кто бы сомневался – этот Дух был везде, где происходило что-то странное. Оставив жест Кассиана без внимания, я поднялась на трап. И открывшаяся картина ввела в ступор.

Застыв, я почувствовала холод и дикий ужас. Захотелось развернуться и с криком убежать с корабля, как подлая трусливая крыса. Дрожь в теле усилилась, ладони вспотели даже в такую холодную погоду. Паника волной накатила, захлёстывая с головой и унося с собой магическую силу. Я каждой клеточкой тела чувствовала, как она утекала ежеминутно.

Трап корабля заполняли Духи. Лишь некоторые из них приняли человеческие образы, остальные сохраняли первозданный облик, навевающий панический ужас. Сгустки энергии и чёрных теней, маячившие из стороны в сторону, общались между собой особым способом – без слов и звуков. То ли мысленно, как мы с помощью аметистовых украшений, то ли на уровне собственной энергии. Вздрогнув от прикосновения руки Кассиана к моему плечу, я посмотрела на Духа.

– Как мы пройдём проливы? – поинтересовалась я у него.

Действительно, о чём ещё стоило разговаривать в присутствии более сотни Духов? Им запрещено было появляться на континенте в таком количестве. Один-два, и то в мирных целях – торговля, посольство, изучение Тардрагона. Но здесь находилась целая армия, которой, по всей видимости, и управлял Кассиан как виконт.

– А на что нам магия? – заговорщически подмигнул Дух. – Наша плоть, которую, вопреки всем слухам о нас, мы всё же имеем, может рассеиваться на мелкие части. Так мы появлялись ранее на Тардрагоне…

– В качестве шпионов, – буркнула я.

– И это тоже, – без зазрения совести подтвердил Кассиан. – Рассеивая тело, мы то же самое проделываем и с предметами. Даже можем перенести людей.

– Перенести?

Это что-то новое в магической среде. Вряд ли маги слышали об этом раньше, только если в трактатах и учениях о Духах. Кассиан пояснил, что с помощью магии, которой в древности овладел их народ, каждая частичка материальной вещи расщепляется, рассыпая вещь на части, а потом собирается заново. Это словно работа со зданием – разобрать и собрать по кирпичику.

Восхищённо раскрыв рот, я позабыла о сотне Духов, снующих по трапу. Дрожь унялась, дикий ужас отступил, уступив место невероятному ощущению чего-то запретного, но безумно великого. Обладай маги такими способностями, их жизни облегчились бы в сотни раз. Интересно, если объединить всю силу трёх королевств, возможно приобщиться к такого рода магии?..

Ужас, раздирающий изнутри, вернулся. Сердце учащённо забилось,

а ладони взмокли. Я осторожно вытерла их о штанину, стараясь отогнать мысли об объединении магической силы, которое затеял Трэвис. Это опасно. Никто ранее не соединял силу воедино, и с последствиями не были знакомы даже самые великие маги. Но мне почему-то казалось, что это безумно опасно. Королевские семьи – источники магии на земле. Пока она текла в каждом из них, она находилась в их народе. Лишись кто-то из королевских семей магической силы – её лишатся все, чья кровь принадлежит к народу этого королевства.

Если вдруг Трэвис с Вивьен когда-нибудь лишатся магии, вадраханцы будут обречены на существование в качестве безликих. Магия останется в полукровках, если королевская семья второй их «половинки» всё ещё будет наделена силой. Не получалось просто так забрать магию. И я надеялась, что Вивьен предупредила брата об этом.

Если он на это решится, нарушится баланс.

Крик Кассиана об отбытии корабля отвлёк меня от тревожных мыслей о судьбе королевства и правителя. Весма последней взошла на трап и сразу проследовала к одному из Духов, с которым, вероятно, была давно знакома. Он медленно кивал в ответ на слова девушки. Она что-то объяснила ему, активно жестикулируя, потом они вдвоём обернулись в мою сторону. Дух снова кивнул и вернул себе первозданный облик чёрных теней. Весма шагнула во тьму. Я дёрнулась, закричав об осторожности, но опоздала. Тьма уже поглотила ведьму.

Корабль двинулся с места, ныряя в сгустки молочного тумана. Дышать с каждой минутой становилось труднее – клятва даже на расстоянии разъедала внутренности. Согнувшись пополам, я опустилась на корточки, потом на колени. Кассиан вовремя очутился рядом, положив руку на плечо. Каждый вдох давался с трудом, словно лёгкие заполнились гарью.

– Что с тобой?

– К-клятва… – прохрипела я. – Это… магия.

– Подожди.

Кассиан неожиданно приблизился к моему лицу и, взяв его ледяными руками, прильнул к губам. Я широко распахнула глаза, забыв, как дышать. Да этого собственно и не требовалось. Дух вытягивал магию из меня – я чувствовала, как сила струилась по венам к горлу. Магия уходила, а лёгкие наполнялись свежим воздухом. Однако ни тепла, ни эмоций я не почувствовала, впрочем, как и панического ужаса, который обычно испытывала перед Духами. Отпустив меня, Кассиан с самым серьёзным видом заглянул в мои глаза.

– Лучше?

К своему удивлению, могла сказать, что стало намного лучше. Сдавливающее чувство в груди утихло, лишь где-то тлели угольки дрожи и удушения. Лёгкие освободились – я глубоко вдохнула и закивала головой.

– Что ты сделал со мной? – я нахмурилась. Неужели во мне больше нет магии? Я прикрыла глаза – сила всё ещё пульсировала в венах, значит, всё было в порядке. Но мне действительно стало легче после поцелуя.

– Вытянул магию, – сообщил виконт. – Мы сами выбираем, какую магию вытягивать. И я выбрал магию семейной клятвы, что зародилась в тебе недавно. Я сразу почувствовал в тебе что-то новое на коронации.

– Ты избавил меня от клятвы? – не веря своим ушам, уточнила я.

Дух поднялся на ноги.

– Не дождёшься, – на его лице появилась хищная улыбка. – Но считай это моей благодарностью за давнее спасение. Теперь наши народы в расчёте. Надеюсь, придумала, что предложить Некрозу за полное разрушение клятвы?

Если бы. Я помрачнела. Не пришло ни одной идеи о том, что я могла бы дать императору вражеского народа. Только себя – свою службу, навыки, магию. Больше у меня ничего не осталось. И тут меня осенило.

– А разве это единственный способ, которым можно вытянуть магию?

– Нет, – откровенно издевался Дух, – просто самый приятный.

Кассиан подмигнул, и только я вскочила на ноги, чтобы хорошенько стукнуть его, как лицо Духа рассыпалось, покрываясь тенями. Сгустки тёмной энергии в форме неясного существа протянули руку. Вздрогнув, я глубоко вдохнула, борясь с волной дикого страха перед вражеским народом. Минуту назад он спас мне жизнь. Теперь мы точно были в расчёте. Я протянула руку, и бесплотный Дух поглотил её, а следом – и всё моё тело.

Голова закружилась. Я почувствовала спазм желудка, полагая, что бурбон с закусками вскоре всё же покинут тело. Это состояние не продлилось дольше нескольких минут. Появилась твёрдая опора под ногами, и в ту же секунду деревянный трап приветливо встретил меня, а также все закуски из сыров и мяса, которыми мы с Юлианом с таким аппетитом заедали алкоголь.

– Забываю, с каким трудом люди переносят рассеивание, – усмехнулся Кассиан, убирая с моего лица волосы, чтобы они не испачкались.

Слабый тёплый ветер донёсся до меня, когда я сидела на деревянном выступе, сделанном Духами на трапе корабля. В носовой части корабля их было много – несколько досок, сколоченных вместе и поставленных на железные ножки. Кассиан говорил, что в садах главного дворца Некроза много таких красивых скамеек.

Заброшенные острова Древнего мира имели чудесную особенность – в любое время года на них было тепло как летом. Греющее солнце, тёплый прибрежный ветер и высокая, порой удушливая, влажность воздуха. Снег здесь не выпадал, а вот дождь проливался часто. Всё это мне сообщил виконт, пока я отходила от рассеивания, которому он меня подверг. Мы с ним сидели на скамейке – точнее, я сидела, пытаясь сосредоточиться, а он присоединился ко мне, чтобы поболтать о своём родном месте.

В прошлый раз делегацию вел компас Сильвермунов – и к берегам Заброшенных островов, и от них до магического барьера-границы, который находился столь близко, отделяя Древний мир от Тардрагона. Теперь нас вели сами Духи, чувствуя местонахождение границы. Необычную форму стальной балки на носу корабля народ придумал для рассекания льдин, образовавшихся с приходом зимы на водной поверхности вблизи ретриханских границ. Ведь именно туда Духи рассеяли корабль.

Мы проплыли от берегов Тардрагона к магической границе и, как только пересекли её, оказались в окружении солнца и тёплого ветра. Я расстегнула мундир – мех был лишним в королевстве Духов. Хоть я и сидела с прикрытыми глазами, но ни на секунду не отпускала военное чутьё. Я находилась в окружении сотни врагов – мировое соглашение не спасёт от их влияния, гнева и желания заточить в плену или вновь подвергнуть пыткам.

Всю дорогу думала об этом, в особенности страшась серебряного кнута. Но какое небывалое облегчение сотворил Кассиан одним лишь небольшим действием – вытянул часть магии семейной клятвы, которая разрушала меня, наказывая за своеволие и невыполнение данных ранее обещаний.

Весма практически ни с кем не общалась – сидела одна на лавочке и крутила в руках ведьмовской амулет в форме пятиконечной звезды с синими драгоценными камнями, который я незаметно подкинула ей в складки чёрной одежды, когда мы вместе следили, как корабль, рассеивая туман, пересекает границу между Тардрагоном и Древним миром. Видимо, она догадалась – больше некому вернуть ей пропажу.

Мой амулет в виде лисицы, купленный у ведьмы, успокаивал, грея кожу на груди, ведь сегодня я не забыла прихватить его с собой, когда забегала в домик за амулетом Весмы.

– Надеюсь, ты прихватила с собой парочку красивых платьев для встречи с императором? – слащавый голос Духа вырвал из потока мыслей, возвращая в реальность, в которой через несколько часов мне предстояла встреча с Некрозом.

Я медленно раскрыла глаза и, демонстративно закатив их, громко кашлянула. Кассиан наклонился к моему лицу. Я бросила недовольный взгляд на Духа.

– Хорошо, одолжу тебе что-нибудь.

– Из своего гардероба? – в шутку поинтересовалась я.

– Из гардероба твоей бывшей мачехи, – прошептал мне на ухо виконт, обдав парализующим холодом.

Оцепенев, я судорожно сглотнула слюну. Мне предстояла встреча не только с Некрозом, но и с Мирой Сильвермун – последней супругой Корнака Сильвермуна, которая, по слухам, пропала без вести, но на деле оказалась во дворце Духов. Очередная супруга императора – маг, обращённый в Духа.

Тряхнув головой, я отогнала яркие образы из прошлого, в котором Мира ненавидела всех старших детей Корнака. Прижигала нас с Веллой, топила в деревянной бочке Юлиана, толкала меня с лестницы, за что поплатилась в ответ – Феликс защитил младшую сестрёнку, которую называл пиявкой.

Я обернулась, чтобы ответить колкой фразой Кассиану, но того и след простыл. Дух исчез так же неожиданно, как и появился. Как же он раздражал!

Корабль пришвартовался к причалу. Солнце взошло в зенит и начало припекать до головокружения и лёгкой тошноты. Скинув мундир, я осталась в штанах и белой рубашке и медленно поднялась с лавочки. Спустилась с трапа на деревянный причал, накрытый металлической навесной крышей, защищающей прибывающих существ от солнца.

Весма скинула шаль и чёрные теплые накидки, бросив одежду на причал. На ведьме осталось откровенное чёрное платье, на шее висел амулет, а с угольно-чёрными длинными волосами играл тёплый прибрежный ветер. Она шагнула в сторону грязно-белых домиков с навесами и маленькими квадратными окнами, и я последовала за ней.

Я восхищённо смотрела на возвышающиеся горные хребты и каменную насыпь у их основания, ведущую к морю. Обернулась к кораблю и замерла от восторга – море переливалось несколькими оттенками синего. Природа Островов поражала воображение. Приметив вдалеке Кассиана, я прикоснулась к холщовым мешочкам, болтающимся на поясе. Уже нашла им применение.

– Кассиан! – окликнула я Духа, когда тот переговаривался с местными жителями. Виконт замер и обернулся, чтобы дождаться моего приближения. – Не думаю, что правильно будет вручать их Некрозу… – Я сняла с пояса мешочки с угощениями. – Вадраханские конфеты и кофейные зёрна.

– Благодарность за помощь? – усмехнулся Дух, забирая дары и с любопытством раскрывая их по очереди.

– Мы в расчёте, – холодно отозвалась я. – А это просто подарок.

И правда, кто дарит подарки с таким лицом, будто вызывает собеседника на поединок?

Я обошла Духа и направилась за процессией по узкой тропинке к подъёму на горный хребет. Предстояло подняться на вершину, чтобы добраться до небольших домов из белого камня с голубыми крышами. На хребте раскинулся целый город – из камня выстроились не только дома, но и дорожки, тоннели и оборонительные стены крепости. Высокие колокольни приводили в восторг, золото на колоколах сверкало в лучах зенитного солнца.

В порту растительности практически не было, зато скопление её виднелось на склонах среди каменных дорожек. По обрыву спускались вечнозеленые деревья с высокими стройными стволами, увенчанными кроной из крупных перистых и веерообразных листьев. Пальмы. Раньше видела их лишь на юге Шактахана. Заброшенные острова Духов были богаты растительностью из-за тёплой погоды круглый год.

Каждая ветвь пальмы напоминала распущенный веер придворной дамы. Духи в тени пальм прятались от палящего солнца. Необычными казались кустарники с пурпурно-розовыми цветами, словно талантливый художник разукрасил кистью каждый лепесток цветка, придав ему яркость и блеск.

И только я приготовилась к изнурительному подъёму по тропам на вершину горного хребта, как Духи во главе с Кассианом двинулись по узкой тропинке в проход между горными возвышениями. Картина, представшая перед моим любопытным взором, заставила замереть в восхищении.

Горные исполины расступились, впуская путников на каменную тропу. Белый мост вёл прямо к арочным дверям дворца. Белоснежный, сверкающий в лучах солнца, дворец буквально рос на скалистых выступах, покрытых зеленью. С гор спускались водопады. Я взглянула на обрыв, над которым раскинулся дворец, наблюдая, как потоки воды устремляются по мшистым валунам.

Обитель императора Некроза представляла собой многоуровневое строение из белого камня с двумя низкими покатыми цилиндрическими сводами и остроконечными шпилями, указывающими на четыре стороны света. Цвет куполообразных крыш совпадал с другими строениями острова – голубой. Водные потоки лились не только с вершин гор, но и из открытых люков в стенах дворца.

И как я не заметила этого восхитительного строения во время побега от Духов? Тогда мы с Трэвисом находились в полуобморочном состоянии и не оглядываясь бежали между горными исполинами к шактаханскому кораблю. До сих пор с трудом помнила, как мы покинули Древний мир.

Ощутив сильный толчок в спину, я чуть не слетела с каменного моста в обрыв – вот получилась бы история. Погибнуть так нелепо в логове врагов! Ускорив шаг, добралась до главного входа во дворец. Паж-Дух поклонился Кассиану и поприветствовал остальных жителей островов. При виде Весмы он скривился, а меня и вовсе не удостоил вниманием.

Не успела я очутиться в стенах дворца, из которого сбежала полтора месяца назад, как меня тут же окружили Духи-служанки в лёгких ситцевых платьях и повели длинными коридорами в комнату, где предстояло собраться перед встречей с императором. Вероятно, Кассиан уже предупредил Некроза о моём желании заключить сделку, раз во дворце так радушно приняли мага с Тардрагона.

До этого момента думала, что Кассиан шутил про платья ко встрече с императором, но, оказавшись в покоях для подготовки, я убедилась в обратном. Узкая комната в светлых тонах не привлекала глаз чем-то ярким или необычным. Причиной для возмущения стало длинное изящное, как сами строения островов, платье – не белого цвета, а светлого оттенка золотого бурбона или густой карамели. Непривычно завышенная талия мешала, но лёгкие струящиеся ткани казались самыми практичными в такую жаркую погоду. Шёлк и шифон – и где только Духи отыскали такие дорогие ткани? Удивительно, как легко они раскидывались подобными нарядами, отдавая их незваным гостям.

Как и в прошлый раз, за мной зашёл Кассиан, чтобы отвести к главному залу, где ожидал Некроз. Находясь в плену, я и не заметила оформление залов и коридоров, однако сейчас ничего не мешало рассмотреть их повнимательнее. Позолоченные стены с зеркалами в рельефных рамах, канделябры со свечами и картины морских пейзажей в рамах, смутно напоминавших ретриханские.

Всё-таки северное королевство уже давно имело связь с Духами, скрывая это от соседей. Торговля, заговоры и нападения, война против двух других королевств, цели которой не были понятны. Вероятно, Ретрихан в лице короля Альмонда устал участвовать в войне против Духов, где потерь оказалось больше, чем побед. А из союза с Духами извлёк выгоду – возможность уничтожить Вадрахан с Шактаханом и завладеть землями.

Вот почему я никогда не понимала и не любила политику. Армию против воли затягивали в это болото. «Каким бы сильным ни был правитель, он никто без армии» – любимая фраза дедушки Курта. В детстве обожала сидеть у него на коленях, слушая рассказы о военной стратегии, о битвах и разведках. Такие рассказы были интереснее любых легенд.

Мы с Кассианом шли молча, и, к моему удивлению, Дух не пытался разговорить меня. Я шла за ним вдоль коридоров, осматривая обустройство дворца, которое до этого видела либо мельком, либо во время того, как меня силой тянули между помещениями. Из позолоченных коридоров мы вышли прямиком к широкому залу с арочными окнами, огромной хрустальной люстрой и зеркальными стенами.

Сердце тревожно сжалось. Это место напоминало о зеркальной галерее во дворце Вадрахана. Все, кто заходил в тронный зал со стороны запасного выхода, сначала преодолевали галерею, которую король Грегор разместил во дворце в память о покойной супруге. В тронный зал вели два входа: один со стороны зеркального зала, а другой – со стороны жилых коридоров. Дворец Вадрахана был прекрасен и сложен одновременно.

Зеркальный зал императорской обители создавал ту же иллюзию бесконечного пространства, что и дворец моего родного королевства. В зеркалах отражались наши с Кассианом силуэты, рябили тени, словно прибрежные волны. Дух первым покинул зал, и я юркнула следом за ним, очутившись в коридоре, главной особенностью которого оказались широкие золотые двери. Их я запомнила ещё с первой встречи с императором.

Кассиан пропустил меня вперёд. Я слышала, как за спиной закрылись двери, но, обернувшись, не заметила виконта. Он остался в коридоре. Просторную столовую, выполненную в белых и золотых цветах, украшали массивные золотые элементы декора: лепнина на карнизах, дверях и широких колоннах. Длинный стол в центре помещения вмещал множество графинов с бурой, прозрачной и соломенно-желтой жидкостью. Гранёные бокалы единым строем стояли среди высоких зажжённых свеч. Воск крупными каплями стекал на белоснежную шёлковую скатерть.

Император Некроз, облачённый в чёрную мантию с золотой каймой, стоял у широкого арочного окна, из которого открывался незабываемый вид на белые строения с голубыми крышами. Услышав появление постороннего, он обернулся. Золотая маска на лице правителя блестела в свете свечей. Распущенные пепельные волосы осторожно ложились на плечи, не мешая ему в повседневных делах. Император жестом указал на стол, однако ни одного стула, чтобы присесть, за ним не оказалось. Я приблизилась к столу, лишний раз боясь сделать что-то, что навлечёт гнев правителя Духов.

– В прошлый раз ты отказалась от моего предложения, – даже сквозь маску ощущалась мощная магическая сила, которой обладал Некроз. Голос мужчины казался приглушённым. – А теперь пришла сама.

Некроз протянул к кувшину руку, облачённую в кожаную перчатку, и разлил по бокалам жидкость соломенно-желтого цвета. Один из них он протянул мне.

– Берите, леди Сильвермун. Это вино.

Я с осторожностью приняла бокал и поднесла к носу, проверяя содержимое на горький запах яда или омы. Но столкнулась лишь с приторно-сладким ароматом. Сделала глоток, потом ещё один. Вино имело ярко выраженный сладковатый вкус – Вивьен бы такое оценила. При воспоминаниях о принцессе Вадрахана сердце болезненно сжалось. Она бы точно не одобрила мои действия.

– Так зачем пришла? – снова вернулась сталь в охрипший голос императора.

Не думала, что Кассиан не оповестил Некроза заранее о моих намерениях.

– С того момента многое изменилось, – уклончиво заговорила я. – Мне необходимо избавиться от части магии. От магии семейной клятвы. Я знаю, Духи могут вытя…

Всего секунда, и Некроз рывком опустил бокал на стол. Молниеносно приблизившись, он обхватил рукой моё горло. Вскрикнув от неожиданности, я выпустила из рук бокал, который разлетелся на осколки. Вино окропило подол платья. Волны паники плескались у моих ног и поднимались всё выше и выше.

– О да, – горячее дыхание пробивалось даже сквозь маску, – Духи умеют и не такое, но почему-то смертные о нас забывают. Мы им нужны лишь тогда, когда чем-то полезны. Не так ли?

Я с трудом различала слова императора сквозь звон в ушах и пелену белых пятен перед глазами. Пыталась сделать вдох, но не могла. Сжав крепче мою шею, Некроз приблизился почти вплотную. В прорезях золотой маски, где должны находиться глаза, плясала ужасающая тьма, играя с моим воображением и сознанием. Если бы не сдавливающий горло спазм, я бы точно закричала от ужаса. Некрозу даже не нужно применять силу Духов, чтобы вызывать страх и неподдельный ужас. Одного его присутствия хватало с лихвой.

– Что же ты, простая девчонка, сможешь предложить в обмен на мою силу, которой я за несколько секунд вытащу из тебя все ошибки молодости вместе с семейной клятвой?

Звучало пугающе, но довольно заманчиво. Все ошибки молодости, может, и не стоило забирать, но от клятвы я давно хотела избавиться.

Некроз отпустил шею так же резко, как и вцепился в неё. Император продолжал нависать надо мной в ожидании ответа.

– С-силу, службу… с-себя? – заикаясь и часто дыша прохрипела я.

Некроз расхохотался. Грубый смех эхом отразился от стен, и пламя в свечах канделябров затрепетало, как будто испугавшись. Я вздрогнула ему в такт. А что ещё я могла предложить многовековому Духу, у которого и так всё имелось?..

– А ты не так глупа, как кажешься, – отметил Некроз, возвращаясь к столу. – Сила? У меня её достаточно и без твоих крох магии.

Я возмущённо раскрыла рот, но вовремя вспомнила, что находилась на аудиенции в чужом королевстве перед вражеским императором, который ещё секунду назад чуть не убил меня. Растирая шею в месте захвата, я продолжила наблюдать за Некрозом.

– Служба, – мужчина сделал глоток вина. – У меня на службе лучшие воины нашего народа. Множество шпионов по всем Заброшенным островам и Тардрагону. Но всё же есть одна мысль.

Я перестала растирать шею, сосредоточившись на словах Некроза.

Глава 6.

Глава 7.