ЛУНА ИЗ ОКНА

ИВАН ДЗЮБА

СТИХИ

НЕПОСТИЖИМЫЕ

ЗВЁЗДЫ СМОТРЯТ ЛОМКО

Теченьем воздуха величие несло:

Вязь ритмов, ноты, из аккордов дома.

Баян играл своё густое ремесло –

И восхищал прохожих до упора.

И заливался чистой музыкою день,

И полдень наполнялся высотою.

Светилось небо, открывая карусель,

Где ласточки игрались над водою.

И теплота объяла музыкою мир,

Что крылья чаек с волнами сливаясь.

На берег чистый день безделья наступил,

И музыке дивился… растворяясь.

И высота лилась, меняя ритмы дня,

И каждое мгновенье нот – иное!

Над тихою волной под музыку парят –

Сокрытые слова: летать в миноре.

И громкий яркостью нежданности мажор,

Взрывался вдруг, как будто, ниоткуда.

Как будто ветер буйств, разгульности ножом –

Срезал по берегу дневные чуда.

И волны, будто, стали выше облаков,

И чайки вдруг вскричали срезом гулким.

И музыка неслась, гуляя… в далеко,

Где слово в ожидании разбудки.

И сумрак заполнял, весь берег, моря даль,

И петь хотелось до безумья громко.

Умолк баян в аккорд и вечер тихим стал,

Не слышно моря, звёзды смотрят ломко.

Я – ИЗ РАЯ!

Вот в ночь, присядешь у порога –

И смотришь: в небесах дорога.

Как будто время мирохода –

Рассыпала вверху природа.

И без указки на восторжье –

Найдёшь себя в дороге божьей.

И растворившись в невозможье –

Взлетишь собою в стихосложье.

Где есть слова любви творенья,

Где миру свет – благоволенья.

Где сила духа безупречья –

Не вносит светлости увечья.

И всё вокруг – твори – объёмно,

Где нет тревог и всё привольно.

И миролюбие стабильно,

И рифмы стонут не обильно.

И восхищеньем не заносит,

Куда и стыд уйти не просит.

Где и безумье мир не косит,

А ввысь стихами жизнь возносит.

И плача детского не слышно,

Там всё прекрасно и всевышне.

Не бродят мирности бездомно,

И тишина – развесью вольной.

И вся любовь – из непознанья,

Откроет путь к мирам свиданья.

И слово женское… измаяв,

Прошепчет тихо: Я – из рая!

ХУДОЖНИК

Какие дали жизни видятся ему!

Какие светлости и ясности узоры!

Где вечер, вмиг, скрывает зарева сурьму,

Где высятся, сияньем, пожеланий зори.

Палитрой яркою открытостью – взлететь,

Над миром, где в любовь насыщенные люди.

Где колором забот: иль жить, иль умереть?

И гласом до высот – альбомы и этюды!

Триптихи, зарисовки на миражность дней,

Что так нежданно, вдруг, меняются на сочность.

Валёром жизни – дыхание полей,

И луговое притяжение на прочность.

И оживает холст: он верности полёт,

Где тишина с небес исходит миром ёмким.

Где вечность и любовь – единое своё,

Что колокольчики в лугах – цветами звонки.

И солнце не спешит укрыть закатом взгляд –

Сияет безупречно творческою далью.

И краски не меняют бытом свой наряд,

И возгласы в тиши непознанной спиралью.

И лица детские восторженные в мир,

Что смехом выразить – глубокое искусство!

Им хочется играть заряженностью игр –

И лица детские сияют в мирных чувствах!

А там Земля полна не тронутых забот,

И космоса глубины манят покореньем!

Художник взял мольберт – дней таинства работ,

И возлетел душою в цвета откровенье!

КТО ВОШЁЛ

Отворила дома двери?Тайность скрипом – ненадёжность,

Чтоб согреть остаток лени?Заглянула, что, влюблённость,

И улёгся под диваном….И прилечь со мною рядом, Молчаливою усладой. Быть со мной до рассвета, Темнотою без запрета. И шептать на ухо лаской, Что твоя я, без остатка. Что ты звал меня под вечер, Ведь ты леностью отмечен. Ты ушёл, не попрощавшись, От бумаги рифмой светлой. Не признался, что уставши – Хочешь спать в дали несметной. Чтоб никто не потревожил, Беспокойством не стреножил. Не кричал: зажгите свечи, Что давно уж умер вечер. А подайте спальню ночи, Пусть тревожьем не хохочет. Темнотой заприте двери – Я её собой согрею. И отдамся нежной ласке, Пусть на ухо плещет сказкой. И возносит в сонной нише Дома свитого, извыше. Но, вошёл, кто – ненадёжный, В мир любимый, мой таёжный? Он вошёл… в лохмотьях рваных,

ГАЛЕ! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

АПРЕЛЯ ЦВЕТ….

Апреля цвет, под верный, яркий день,

Под высоту ярчайших сил творений!

Твой мир создался из ценнейших мест,

Что чистота волшебности свирелей!

Из звучности садов, что песнь весны,

Из небесов, где солнце дышит верой!

И поздравленья – в радости светлы,

Что церкви купола, в любви безмерной!

И красит зов из нежных облаков,

Из таинства высот, что ты в расцветье!

Что мир в любви, и бытом не таков,

Как видится, порой, что в зарубежье.

И ты, взяв чарку в руку, вознесёшь,

Что всё в садах уже цветёт с избытком!

И звон бокалов мягко донесёт –

Все поцелуи родины – улыбкой!

Заботы – прочь: сегодня день не тот,

Чтоб мир трудил безмерно твои руки!

Сегодня праздник повыше всех высот –

И музыка целует светом звуки!

И мир ценнейший, верности удел,

Тебя поздравит с чистым днём Рожденья!

А там и я, что в жизнь не огрубел –

Пришлю свой день, для твоего свеченья!

ДОЖДЬ

И рвётся в сон, в котором меня нет….Вот за окном, волнует тайной дождь, Видать ему не можется уснуть. Где ночи сон – нетронутая мощь, Плывёт из тьмы, что капельная грусть. Сквозь рваность мглы таятся облака, Вглубь сна двора – желанием прилечь. И вишен цвет, сквозь капельную течь – Дыханьем льёт всемирный аромат. И плещет по карнизам тихий зов, Стучится тайно в сердце: «Выходи!». Найдётся непотерянность любви, Что недопитый верности рассол. И глубина ушедших встреч взойдёт, Под ровный шепот званою весной. И прошлое откроется дождём, Где мир объятий, жаждою ночной…. А дождь стучит разгулом по окну, По сердцу, что исторгнутая весть. Бьёт по карнизу, хлещет по двору,

ТАК ЛИ ЭТО БЫЛО

Где церковны звоны воспевали медь.Ты сегодня встала – рано спозаранья, Разбудилась чувством, что и я с тобой! За оконным летом – от зари желанье: Осветить любовью, мира день людской. Где свиданьем ладит, ветер с тихим садом, С расколышьем клёнов, с дальностью полей. Где сияя мирно, высится наградой – Нежная улыбка от любви твоей. От церковных звонов торжество величья, Колокольным словом поднимает ввысь! Над селом… безвестным, царствует… столичье! Центр земли небесной – ось: единства – жизнь! Праздником Купала, клёном одарило Воскресенье лета, вне чужих начал. Ты сегодня встала – ранностью ярилась, Поцелуем жарким – мир тебя венчал! И над тихим садом, где свидетель ветер, Песню высью звонко я воспел за синь! Засквозила память…, мысль сорвалась с петель? Закачалось небо в тучах парусин…? Так ли это было? Ты вставала званью? Воспевала утро, за тобой и я? И при этом нежно, обнимала статью, Внеземные чувства, светлостью даря? Так ли это было? Иль ушло в забытость, Промолчало ль утро, сумерком за даль? Ты была ли светом, что упал в сокрытость, Что в осколки битый, верности хрусталь? Не найти ответа, спрятался за угол, За тоску и время, за былую твердь. Ты вставала где-то, только не в то утро,

ИЗ ДАЛЁКИХ ДАЛЕЙ

Брошенные мысли на исход причин,

Вне погоды смысла, вне иных кручин.

Вне судьбы историй – ветер гол до дна:

Не оделся утром радостью двора.

Но сумел нарядно тронуть разноцвет,

Средь кустов смородин лёгкостью уснуть.

Вишни, что успели взволновать рассвет –

К небу восхитились: ветви – в синеву!

Златость абрикосов – наравне цветам!

Запахи восторга – праздники устам!

Яблони, что диво, красною зарёй,

Возвышают миру таинство своё!

Шелковица – «здравствуй», будто говорит,

«Где бывал, где шастал?» – слышится с малин.

«Мы ведь ждали годы, много дней подряд» –

Сливы говорливо плещут слов наряд.

Груши сочным весом смотрят свысока,

Ветви ширью буйной высят на века.

Зовами желаний клумбы в жизнь цветут,

И, целуя в сердце, родиной зовут.

Где тебя носило, где и с кем бывал?

Где бродил – в бессилье? Горе ль познавал?

Иль нашёл бесценность сполоха любви,

Где потеря – верность, пустота в груди?

А могучий дуб – ввысь, держит небосвод,

В жизнь, раскинув ветви, над двором свобод!

Из далёких далей слышится – люблю!

Только, где то время? И в каком – краю?

ЭЙ-ЭЙ!

Эй-эй! Позвать, так хочется, кого-нибудь!

Но откликом лишь эхо отражает звук.

И вербы над рекой склонились над волной –

Молчанье тишины, а хочется живой.

Живой, до немогу, до высоты любви,

До тайной тишины, за берега реки.

За мерклый горизонт, за глубину небес,

Что тянется ко мне сквозь облачную взвесь.

Эй-эй! Есть ли кто-нибудь за этой тишиной,

Что молкнет под закат, горящею зарёй?

Ответ: лишь всплеск реки, пускающей круги,

Как будто уж никто не хочет говорить.

И ольхи, что в серьгах, кивают тишиной,

И молкнет всё вокруг, что глушь страны лесной.

Трава на берегу, зарылась в немоту,

Как будто день устал: прилечь бы… на свету.

И ветер, тот хитёр, укрылся под шатёр

Небесной тишины, для будущей гульбы.

Для развеселья сил, для гона облаков,

Над тихою рекой, для удали судьбы.

А облака плывут, горящие в закат,

За тихий горизонт, за берега – «Эй-эй!».

За одинокий мир, за тайность перигей,

За странные круги… мои… наверняка….

В ИНУЮ ПАРАЛЛЕЛЬ

За лики, за стену…, в иную параллель….Тревоги – мрак! Из сонных мыслей – почему, Так монотонно тикают по времени часы? Седой порог таит дымящую свечу, Проём дверной зовёт: он – темнотою сыт. И мрак вдыхает ночь, сжимая тишину, Из мыслей маята – дыханьем за полёт. Что было – позабыть, не в счёт, что душу жжёт: Стучат часы в ночи, куда-то, за межу. За черноту теней – не прошеных гостей, Что толпятся быть сном, бездомно, впопыхах. За таинство из стен, где оживает тень, За лики образов, что смотрят… сквозь века. За улицы домов, спешащих городов, За пустыри души…, чтоб не селилось зло. Где ночь, при днях живёт, как стонущее «я», Где в мир стремится мрак, любовь не отстояв. В стенании… Земля, рассвет, что пал в закат, Он впереди – зарёй? Что в прошлое – тоннель? И мысли, что в проём, упали в сонный мрак,

ТЫ КУДА?

Как мир, что жизнью… невесом….Былое ли было былым? Спросить, теперь, кого в пути? Все верные ушли, что дым – С огня величия любви. Иль время, то былое, есть? За дальнею чертою сна, Где бесконечной силой весть, Шлёт неизвестности…, куда? И чувства волнами плывут, По одиночеству… одни. И беспрестанностью зовут: Не уходи, в былые дни. Не уходи в тот непокой, Что горизонтом не вернёшь, Что в горь слезами не возьмёшь, А, лишь, найдётся пути сбой. Не уходи от уст себя, Чтоб песни в таинстве допеть. Чтоб до себя вмиг долететь, Где дни живое серебрят. И чьи-то слышно голоса, Из глубины далёких снов. И пала на глаза роса,

АХ!

Здесь – тишина любви, и… всей планеты – край!Ах! Запах маттиол возносит милость улиц! Как поднимает дух, взлетая в мир любви! Он эйфорией высит, изгоняет туч с лиц – И вне пространства в радость просится войти. И лёгкостью, какою, вечер в милость дышит! Из чувств – творенья слов, что свет им дорожить! И вечер бесконечно в звёзды ясно вышит, Что вся Вселенная вглубь радости спешит! И травы пахнут добавленьем к маттиолам, И – тишина, сверчковая, совсем не зла! Полынь – горченьем окружает святость дома, И поднимает в мир все пряные места. И под крыльцом живёт утайная собачка, И посылает по округе добрый лай. И вечер пахнет – жизнью: святости – не пачкать!

ГОРИЗОНТ

И мягкий свет от чудаков…, для просыпанья…!За горизонтом горизонт, и дальше, дальше – Непостижимости мираж, вопросов больше? И нет границ соцветий звёзд, и жизнь, всё так же, Где быт несвёрнутый тираж, над миром звонче. И странный путь, что млечность снов, зовёт не бранью, А средь ночи, под тихий мрак, сокрытой званью. Идти всё так, как шёл всегда, под чистый голос, Где верность верила в себя, не меря возглас. Где свет с оконных чудаков гардинной зеброй, И штор – распахнутая воль, в далёкость манит. Где мягкий свет – иконостас, сияет верой, И высь затаенных дорог, пути восславит! И горизонт, сквозь свет луны, возносит стимул, Где вечность правит за окном, и нет пределов! И тени с окон чудаков, сбежали в серость, И от стены, иконостас, вливает силу! А чуждый скрежет со двора, молчать не хочет! И звук неведомого зла, собой не стаял! Но вера званная велит, шагнуть вглубь рая, – До самой ценности любви, сквозь мраки ночи. Идут по комнате шаги, что верность силы, Шагает, кто-то, в зов любви, под словом: «Милый!». И шторы вскинулись зарёй с ночи свиданья,

ТЕПЛО

Величие дождя, шлёт с тёплых облаков.Раскинулось тепло на майские луга! На красоту цветов, что на поляне дня! Из тишины высот, цвет радуга-дуга – Раскрыла аркой высь, мельчайшего дождя. И капли – не беда, не жалят по лицу! И лужи на весу: быть в травяной красе! И цвет черёмух – взлёт, что песня на лету, И светлость вознесло по жизни-полосе! А там, за полосой, чернеет быт любви, Горит упасть в закат, за тайный горизонт. За сумрак, из-под дня, сокрытостью пути: Забыть всё о себе, под утренний восход. Под тишину забот, что искрою былой, Мигнули по делам, в забытости иной. Где из вершин любви, сгорая белизной, Подкрался жадный мрак, обманностью грешной. Где, из-под чистоты, взглянула суета, Что холодом прошлась, молвою окунув. И нет иных проблем, что павшая листва – Опала на луга, неверность распахнув. И плачь склонённых ив над вечною рекой – Из верности любви, упалой стороной. По небу облака, угрюмой пеленой – Прошлись по вере дня, сокрыли мир святой. А всплески синевы, средь золотых купав, Воззрением любви – фиалковым теплом! И сумрак не спешит, чтоб день в цвет не устал –

ТЕБЕ…

Не впереди, не позади, ведь, рядом – я!Тебе, любимая моя – творенье!

Где мы вдвоём: и лес, и тишина вокруг!..Цветы тобой живут на восхищенье, В мир пламенность даря, что верности заря. Идём с тобою миром осветлённым, Словами чистыми не отвергая путь. Мы будущим творим нерастворённым: Достоинством своим – вперёд, не отвернуть! Не ублажить исходные потери, Что просятся назад, в наш ход извитых лет. Мы лесом тихим радости измерим, И окунёмся в чувства: мы природы ветвь! И званым лесом, мы, за руки взявшись, Откроемся собой: всей живности – восторг! Мы – ветви хвой, бёрёз, осин – венчавших – Небесный мир! Для творчества – живой исток. И речки – плеск, запрятанной осокой, Сердца нам нежит, мягким поцелуем губ. И льётся жизнь, ввысь творчества протокой,

ГОСПОДИ ПОМИЛУЙ!

И упал вопросом в глубину… ночную.Господи – помилуй! Господи – помилуй! За шаги мои неверные по миру. За тоску и жажду о великом слове, О безбрежной мысли, о далёком доме. О душевной боли от кровавой стали, Что людьми безверья, губят души света, Где цветы – высь лета, вялостью опали, На туманность силы, без любви просвета. На пустыню жизни от войны горячей, И холодной тоже, что безумно скачет. К миру заточенья жизненной разрухой, Дав надежду людям правдою пожухлой. Господи – помилуй! Господи – помилуй! Всем народам мира дав свободы силу. Чистотой и верой до церковных звонов – Потянутся сердцем, жить – родней с иконой. Пред Тобой склоняю голову земную, До цветов июльских, позабыв безверье. Сумрак замахнулся проглотить вечерье –

КТО В ДОМЕ ЕСТЬ…

Углы шуршали мраком непроглядно….Кто в доме есть, кроме меня, кроме меня? Углы тревожатся шептаньем тихо. Ночною тяжестью зги таинство храня – Крадётся мрак, не родственно, шутихой. Из стекольных проёмов свесилась дуга: Луна мерцает шторой – еле-еле. Иль это месяц заглянул извысока, Позвать в гулянье по небу алее? Иль, может, это давний ночи поцелуй, Что жарко девичьи прильнулся дрожью? И тянет сердцем губы алые к лицу, Что поиском любви по бездорожью? И возвращенья просит радостью встречать, Тот поцелуй – тревожный, в жаркость верный. Что хочет, вновь, тревожностью взлетать, И чтоб всегда, тот поцелуй – был первый! А ночь, ответным чувством, темнотой глядя, Любила тихо, дрожью, ненаглядно: «Я в доме есть – внутри тебя, внутри тебя…»,

ЗАИГРАЛА ЖЕРЛИЦА…

Жерлица поёт своей любви весну.Заиграла жерлица в осоке весной, Завела, что свет – о любви, о любви! Целует небо ива, стоя над водой, Ветви от высот зелёные склонив. И щебетанья птиц – взошли началом дня, Затронули реку – играя эхом. Прелюдией заря – рань небесов родня, Сверкнула полосу над сизым лесом. И радостью открылись мира голоса, Из тишины соткав созвучье выси. И жемчугом роса, от пробужденья сна – Опала на траву, сонливость выпив. И ветер листьями играет ранний вальс – Танцуя с ними на собственном весу. И в такт им музыкой звучит речное – «ква»:

СКОЛЬКО ДНЕЙ…

Где полынь безверье… заколышет!..Сколько дней не хоженых упало, За черту неверия и боли? Где вдали, затаенным угаром, Дышит время – на безволье сводит. И спросить, уж, некого – пустыня, Всё вокруг, что пущено по миру. Сквозь траву зелёную постыло – Стон крадётся, что теряешь силу. И теряешь смысл, и веру жизни, Там ли был, творил – не в наказанье? И нашёл ли то, что не зажилил, Зов исканий: там ль твоё призванье? Тихо день колышется полынью, И дубы, раскошьем, тянут к синью. Запах мира, ада, иль немилья, На лугу неведомом бессилья. Но вдохнувши грудью, полно, цельно, Тот нектар, что жизнью дан бесценно: Руки – вширь, раскинув – неба выше,

АБЕРРАЦИЯ

И украшать свой мрак, зеркальностью одежд.Что тайны мир, замшелый дымом скудным, Вбирает амальгама подвечерний мрак. Глотает зеркало волненьем смутным, Частицу комнаты, просвеченной в дуршлаг. Лоскутной плёнкой живо мрак свеченье, Тревожно смотрит сдвиг неведомых времён. Рябит волнисто странное виденье – И тускло манит вглубь, мерцающим огнём. Там, ль, за стеклом, зовущий метафизик, Вечерний тянет миг в затаенный мирок? Где вихри снов – до жизненных ревизий, Откроют бывший грех, чтоб наказаньем, впрок? И дрожь, стекольной, неуёмной зыбью Энергию хватает в таинства закут. И снежной жутью, амальгамной сыпью, Мерцая, зеркало, затягивает вглубь. Вглубь аберраций, не приживших дома: От верности мирам, из будущих надежд. Чтобы объять глубь тайности измора –

ЛАДОНЬ В ЛАДОНЬ…

Ладонь в ладонь – по лугу мы шагаем!

Привет цветам и травам мироцветья!

Мы на ходу восторженно слагаем –

Стихи любви, желая многолетья!

И дышим силой верности июля,

Ведь мы средину лета открываем!

И дышим, дышим, цветом поцелуя,

И мир вокруг мы в боль не напрягаем!

И в сердце – сердцем, закрепляем верность,

Чтоб навсегда без спора и безмерно,

В края любви, восходности, их дали

Ладонь в ладонь – июлем мы шагали.

И запахи любви, их цвета пряность,

Несём в себе до высоты – в сохранность!

Цветы не трогаем, не рвём – их любим!

До самой-самой глубины… июлем!

Подарком нам вдвоём – цветенья луга:

Два мира, что слились единым целым.

Ладонь в ладонь – на верности друг друга,

Июля дни нам светят словом зрелым.

ВОТ, УЖ И Я…

Любовь – вернуть, жить – вечностью с тобой!Вот, уж и я, воскрес в себе самом, Что светлый день восстал из мрачной тьмы. Над головой рассеялся и смог, И смыл огарок мерклости сурьмы. И мы с тобой войдём в глубокий лес, Где ждут с полян цветы без внешних смут. И теплота от наших губ и чувств: Ведь для тебя не зря я в мир воскрес. И радости осин, и знаки ольх, Полив росой по нашим бывшим дням. Соединив раздельность жарких мольб – Признают нас, восторженно любя. Цветущий мир, земля и всё окрест, Отправьте нас вглубь радости лесной! Ведь, я не зря, из прошлого воскрес:

НЕ ПЛАЧЬ…

На жухлость трав, на павший лист….Не плачь, за мной страна, не плачь! Не рвись страданием горя. Я меж дубов прилёг с раздач! На жизни «семь», иль пять, средь «я». Не рвись, за мной земля, не рвись, Пусть на тебе живущий стон. Я меж дубов прилёг не в зной, А в тихий час, на земли высь. На память дней, на миг удач, На шум листвы, на жизни суть. Я меж дубов прилёг… не в плачь: А в тихий сон, где мира пульс. Где тишина, любовь и смысл, От всех дорог высоких дней. Я меж дубов, прилёг, где жизнь – Открылась матерью моей! И не ржавей закат во зло, На сонный бред, на вздох земли. Я меж дубов прилёг на боль,

О ЧЁМ МОЛЧИТ ДОРОГА…

Затишье, распустив?О чём молчит дорога, Из прочих, прочих, дней? О том, что жизнь от Бога, И ты идёшь по ней? Ступая в днях песочных, Всё дальше, глубже путь? И тонешь в мыслях сточных, И некуда свернуть? Где кроются безмолвья, От топота других, И прячут обездолья, Под маскою любви? И зелень от обочин, Лишь сказкою трава. И ты идёшь, не в мочи, Что не твоя вина? Что пыль песчаной бурей, Накроет путь земной. Ты словно сбитый пулей, Падёшь в песчаный зной? О чём молчит дорога –

Дойти до мира прока, –

Где зов всевышних сил?

НЕ ЖАЛЕЙ!

Не жалей, что предать не намерен –Сожалей, что затронула жалость, Что один среди чуждых полей. Где в господстве бесправия жало: Что смолою всю правду – залей! Сожалей, что случилась измена Курса чувства бессрочной любви. Не сияло ввысь миром знаменье: Пахло ложью, куда не ступи. Сожалей, что поддержкою руку – Не подал сохраненьем стране. Что смотрел безучастьем в разлуку, И не смог постоять за расцвет. Сожалей, сожалей, что крапивой, Обожгла сердце родины тьма. Что вторглась в дом обманною силой: Стал мир пагубный, жёсткий, от зла. Но о том не жалей, что ты верен – Миру правды и светлости дня!

Правду жизни, других не губя!

Я УШЁЛ БЫ…

Мир влюблённый и еловый….Я ушёл бы в мир сосновый, Я ушёл бы в мир еловый, В мир высокого доверья – Безупречности деревьев. Где любимые мотивы, Исполняют ветром дивы. И размерность нотной хвои – Их поющие устои. Где не глушь, а жизнь бурленья, Без обмана и смиренья. Вглубь природного амвона, Я б ушёл, что вне закона. Где родней шумящий ветер, Чем скрипенье чуждых петель – Двери скошенной в бесхозность: То ль в ремонт, то ли в негодность. Где из серых ветхих окон, Взгляд измучености стёкол, Просьбой плачут в мир забытый: «Взгляд наш болен, неумытый». И тоска, тоска изгоя, Липнет липкостью застоя. Из углов скрипящих брёвен, Что упасть им, час ли ровен? Я б ушёл в мир непознанья, В мир природы созиданья, Где нетронут мир сосновый,

ТО ЛЬ ТЕПЛО НЕ СОГРЕЛОСЬ…

И единство вернуть – журавлиный бы клик?То ль тепло не согрелось – мал угольный пласт? Нам единство вернуть, что уснуть за углом. Паутиною ссор исплетённая снасть – Всё стремится поймать подземельем наш дом. Дом, что старый мотив, музыкант натощак, Извлекает из тьмы скрипки взъёршенный мрак. И скрипением нот разрывается стон: «Кто хозяин всего?». Хохот слышен густой! Где-то вялости смех, где-то горечи вскрик, Половицы спешат подавить свой испуг. Двери – выглянуть страх: вдруг вернётся на миг, Их надсадности скрип, их исчадие мук? Как украсить мотив – изменить дома лик, Ноты кем написать, чтоб стал радостен звук? И дверям, чтобы стук, жданной радости друг,

ПОД КУСТОМ КАЛИНЫ…

Под кустом калины, что дневная прихоть.

Под кустом калины, спит, не уж ли вихорь?

Он с утра кружился по степным дорогам,

По июльским долам, что в бурьян тревогам.

По искристым блескам, что в глазах – сияньем,

Под зовущим небом, луга – расцветанье.

До глубокой песни, что лилась любовью

Голосом высотным, что гуляй – раздолью.

Он ветрился звонко – радостью в подарки,

И ютился мирно, ласкою из сказки.

Всем, кто прикоснулся, этого раздолья,

Не принёс, ни страха, ни беды, ни горя.

А калина тихо, ветви наклонила –

И укрыла вихря, как младенца веткой.

Как родного брата, как родного сына,

Укачала сонно, в зелени приветной.

Спрятала от зноя, от зенитной славы,

От жары бездолья, от чужой управы.

От затишья мира, что в унылость гости,

От чужого смеха, падшего до злости.

СРЕДЬ СЖАТЫХ НИВ

И мысли даже нет, скрыть требою чело.Сомкнуть в стихах уста – и сложности зачем? Страдать в ночи густой, вглубь жалости – прости? Где тяжестью пустой на собственном плече Жизнь прошлая живёт, архангелом спаси. Искать, чего уж нет? Найти, уж, никогда, Всё сметено давно бесчисленностью вьюг. Бесчисленностью дней, что годы мерно пьют – И складывают с нив, из сжатости, в стога. Пройтись бы вдоль ручья, что ласкою извне, Погладить сжатый мир запрятанный внутри. Где нежность дивных чувств, светящихся во тьме – Откроет мир иной в распахнутой груди. Где я средь зрелых нив, в объятьях чистых рифм, Где прошлое и новь, есть естество одно, Где тиши благодать, но… пустота из нив,

СВОБОДА

Как звонкости полная ёмкая чаша,

Как светлости ум, раскрывающий мысль.

Как высший порядок не хоженый в марше,

Что песня безмолвья – душевная тишь.

Свобода, свобода – огромное слово!

Огромная сила вне тяжести дней.

Свобода, свобода, и слово – не ново,

Но чистое жизнью и будет новей.

И будет прекрасной безмерной любовью,

Целительной верой и домом родным.

Сияющим чувством, и – прочь обездолью,

И эхо в забытость жестокой войны.

И плачь, только встречей, от долгой разлуки,

Где чувства на радость, не сдавлены в жмых.

Нет слёз огорчений и нет в душе вьюги:

Мир сильный и добрый, в открытости – жизнь!

Свобода, свобода – магнитная сила!

Цветенье садов и биенье в груди!

Свобода, свобода – Вселенною мила,

И нет человеку иного пути!

О, ТВЕРДЬ ЗЕМЛИ…

Они сегодня дрожи весть, –О, твердь земли, страны родной, Ты не для всех всегда тверда? И разность жизни заводной – На милость, не для всех верна? И путь иной в тебе открыт – Для всех, не одинаков, вглубь? В мирах иных себя творить, Где годы совершеньем ждут? И где трава над головой, Сокрывшись под густой бурьян, Отдаст все почести и горь, Для жившего цвести меня? О, твердь земли, живущей в свет, Не верь словам этим чужим.

Что быть такими не хотим!

А станем тем, что ввысь поют –

Мелодией любви слова.

Где верность и страны уют,

Как ты, для твёрдости жива.

Для рук, сомкнувших дружбой мир

Высоких дней – повыше войн!

Повыше бед! Ты твердь земли –

Любовь и жизнь страны родной!

А УЛИЦА…

Иду по ней, иду, без ожиданья в доме….А улица – в домах, белеющих садах! Под одуванчики дорога расступилась. И небо – от любви, засинелось в местах, И тучи разошлись, и летность расцветилась. Вся улица – июль! И радости восторг! И земля пахнет незабытой правдой лета! Что было так – тогда, и прошлый лета год, Пусть даже песня наша рифмой не воспета. А птицы – на распев, и вишни ценят впрок, И сушат свой запас, на крышах, по-хозяйски. И улица – в края: начальности росток – Ведёт к саду любви, к деревьям, летом райским. Где тайная живёт влюблённостью мечта, Где яблочный налив, колючий тёрна угол. Где поцелуем стих в июльские уста, И сердце – лета цвет, не тронутое мукой. Ах! Улица – во мне! Ах! Улица – во мне! Иду по ней, достойно, растворяясь в стоне. И радости – полно, я не был здесь – сто лет,

НЕ ХОДИТЕ ПО МНЕ…

Не ходите по мне в сапогах,

Не топчите безмерную суть.

Я живу ещё в чистых лугах,

И никак не задался уснуть.

Я ещё не спешу ленью в мысль,

Чтобы течь бесполезной рекой,

Где шумит только песней камыш,

И бесцельный страданьем покой.

Я ещё не сумел тосковать,

По ушедшему с радости дню,

Чтобы вечности дать ликовать,

И бездумно шагнуть в западню.

Не ступайте бесцельно по мне,

Не ищите прошедшую грязь.

Я ещё до высот не воспет,

И не шлите бесправия лязг.

Травы мягко шумят на июль,

На высокие чувства в груди.

На доверье слова создают:

Не ходите, по мне, без любви!

НЕ СЕГОДНЯ, НЕ СЕГОДНЯ…

Не сегодня, не сегодня,

Я приду к тебе не модный,

Приодетым телом старым,

Не весёлым, чуть усталым.

Я приду совсем не сводный,

И не тем, что в быт угодный,В не закрытый мир комодный. Где в углу, чуть-чуть не годный – День рождения погодный.

И не тем, где мир исходный.

Он научит жить за стоны,А живым, не с преисподней – Я вернусь в свой дом свободный. От шумливой непогоды,

Мной забыт, что вздохом сонным.За усталые невзгоды – Я вернусь в дом не сегодня. Он заждался, словом мудрым: Молчаливым жить – быть скудным. Одинокий дом бездомный –

НЕ СЕРДИСЬ…

Я давно разучился стрелять,Не сердись подо мною Земля, Не тревожь под ногами тревожьем.

С дней опавших, поминки срывая….И вернутся назад – невозможье! Я ещё не ушёл – никуда, Не забыл о высотности долга. Ты звала меня вечно в себя – Потерявшего стадности волка. Но от яблони плод – недалёк: От тебя я совсем не сбежавший. Не стреляю я прошлости влёт, Я – объятый тобой, не упавший. И не спица я в том колесе, Что скрипит, по задворкам скитаясь. Я ещё умываюсь в росе, И небесью любви восхищаюсь. Не сердись под призывности звон, Что звонит и звонит безустанно. Я не вызван расстрелом на кон, Где безгрешность стреляет хрустально. И хоругви несут не по мне, Где оркестры, в стон плачут, взвывая. Я безвремьем сокрылся во мгле,

МЫСЛИ СТРАННЫЕ

Но, только, вот края, невылазно отвесны….За стон земли, вцепившись верностью своей, Как за последний угол мира притяженья. В страну себя – добраться, чтобы не сгореть, В бессмысленности дней, вне зова сотворенья. Вне силы искаженья радости своей, Без остроты свиданий, что за миром ждутся. За тонкости искусств, где на душу – елей, И стойкостью – ли быть, иль ленью обернутся? Иль в тот прорыв, что жаждою несмело ждёт, Где быт неяркости сменяет тихий сумрак. Где жизнь суровая к неясности зовёт – Уйти ли я готов, не плавится на муках? За край всего, того, что было, и что нет, Как в глухомани песнею волшебно-звонкой. Подняться в ёмкий миг, рубахой нараспев, И воспевать себя, добавив прошлым громкость? И мысли странные раскинутые в синь, Овраги стойкие, протянуты вглубь бездны. Где изначально – я, бесценной жизни сын,

НЕ ЗАБУДЬ

Или памяти мгла: не забудь, не забудь…?!Висят провода, проржавев, над землёй, Над усталой травой, что под осени в цвет. К лесу жмутся дома упалой слезой, Что кажется мир – здесь бездольем раздет. И неба сукно треплет серости стяг, Ветром угнана тишь – не запрятать в кустах. Дорога пути завернулась в бурьян, И отчуждила жизнь, под шагами устав. И колодца журавль не стукнет ведром: Он своё отслужил, верность низко склонив. Осень листья вскружив – одиночества ив, Златом бросила клич – преступив рубикон. И вечности крик: неисчесть – вороньё, Машет крыльями в гам: им ли ведом испуг? Здесь из прошлого – жизнь, незабытости губ, И слова – нежный плеск – вечерней зарёй. И слов поцелуй – радость верной любви, Там, в заросшем саду, вспоминаньем горяч. Буйно слышится стук в тревожной груди: Здесь ли это было? Вспоминанье – не плачь?! И теперь ли тот дом слезою размыт, Что когда-то ценил, что любви волшебство? Что взносил нас любя, вглубь верности ввысь, Где в единое «я» мы сливались вдвоём. Но дома, что слезой, пришли… в никуда, И столбы проводов – в быт оборванный путь. Здесь была ли во мне живая вода?

КОМУ ВОЛЬЕ – НЕДОВОЛЬЕ…

В раны вскрыты… человечьи.Кому волье – недоволье, Кому недоволье – волье. Кому сольные аккорды – В клетки втиснутые морды. Из-под слова – то – бессловье, Исподлобья – взгляд в бездолье. Голос павший – мир – заужен? Нужен? Никому – не нужен! И тоска – любви величье, Ложит горечь на обличье. Падший в пропасть – не вернётся, Глубоко взлазить придётся. И спросить кого-то надо: Много ль ходу до упаду? До не сложенного ладу, Где в безладье полно смраду. Пыль дороги не тревога, Это глупости подмога. Это чувство… пыльтворенья…, Жаль, а видит ли – Вселенья!? Что неволя – то – неволя! Сколько сжатого в ней горя. Сколько всыпано… увечий,

ВЕРНЁТСЯ ОПЯТЬ

СТРЕМЛЕНЬЕМесяц фазою мерит упавший закат, Ветер сонный, из удали, спрятался в тишь. В небе звёздная высь манит вечностью стать, Чтоб вобрать собой всё, бесконечностью сшив. И запретов найти – никому уж нигде, Чтоб взлететь от земной беспросветной глуши. Выше странных забот, от изношенной лжи, Воспарить вне затей, от безумности дней. Между сосен, осин, звёзды мерно зовут: Всё к себе и к себе, от неверия пут. Ветви машут – прощай, от туманности зги, Где разнузданный мир из неверностей свит. Из дорог никуда, из оборванных снов, Из усталых людей на задворках пути. Там ли зовы судьбы, её тайности схрон – Среди жаркости звёзд, прошлый мир искупить? Сколько звёздных миров! Там ли светлость любви? Вне земных облаков, но, а, как же, без них? Как без жаркости слов, без объятий тоски, Быть в далёкой глуби, без любви на двоих? Звёзды манят своей, безучастностью к дням – Тем, земным, что в ночи, безмятежностью спят. Но, рассвет из тиши, всей зарёй – засиять! Но, что было в ночи…, то… вернётся опять!

Встряхнул кудрявости листвы, исчез… в раздольях....Дышащий лес – и нет враждебности вокруг! И тишина, из птичьих множества, свирелей! Здесь дикий мир, манящий тайною – «ау!»: Не потеряться в этой летней акварели. В любви зелёной мирности стоят верша, Стремленьем к небу – сосны и осины, ели. Их запахи плывут, все пряности, смешав – В единое свое земное притяженье. И стройный тополь, ветви к небу устремив, В своём желанном одиночестве июльском, Познать – высь неба синь, любовью восхитив – Всё тополиное своё, под небом русским. И нежная осина стоном меж дубов – Смотрела среди хвой и листьев в поднебесье. Хотела тоже ввысь, поставив пред собой – Желание познать свободное залесье. И ветер, броский до стремления высот, До чистоты, что манит, светлость беспокоя. Объял осину, тополиный взлёт… забот,

БЫЛИ С ТОБОЮ

И губы тянулись из памяти стылой....В трепете листья ветвистой осины, Как будто им хочется жизнью в задалье. Где чувства с тобою, истины силу – Искали в небесье, над миром, в летанье. Нежные травы несли восхищенья, Лазурное небо любовью сияло. Небыло тучи над нами смятенья, И лето июлем цветущим летало. Словами шептало: верности – вечность! Губами теплилось июльскою песней. Ветви осины дарили нам нежность, И ветром качало всю землю с небесьем. Иного нам жизнь – мечтать – не желала! Дарила восторги, что песней распевшись! Ладаном чувства июльским дышала, Взносила любовью, над миром взлетевшим! Бросало нас в трепет, что листья осины, При встрече случайной, дорогой пустынной. Солнце тускнело под взглядами… синью…,

ИСКОВЕРКАННЫЙ МИР

Исковерканный мир поцелуями мглы.За окном тишина всё сокрыла в себе, Будто мир вмиг уснул, веки ночи сомкнул. Месяц смотрит во двор, с неба звёзды смахнул Своим блеклым собой и не хочет в рассвет. И стоят во дворе тени странные снов, Говорливость молчит, будто нехотя жить. Всё, что было в свету, треплет тайной листвой, Из сияния дня не осталось души. Не осталось всего, что взносило за высь – Поднимало восторг выше силы любви. Где нетронутый стог былой верностью свит: Поцелуями жить – первоцвет не сгубить. Из того что в ночи тишиною не взять, Не принесть теплоту, что умела сиять. Клумбы меркнут в цветах, словно дикие сны:

БУДУЩЕМУ МИРУ

Вот сверкнуло яркостью сиянье,

В тёплой неизведанной стране.

Будущим распахнуто свиданье,

Что сияет тайностью извне.

Где всплеснулись зовом дни восторга,

Из далёких будущих времён.

Продолженье святости истока,

Мир течёт в неведомость краёв.

Города над чистою планетой,

И поля – волшебностью – луга.

Вся страна достоинством воспета,

Что соцветье в рифменных стихах.

И раскрытый мир – родни далёкость,

Зовом манит: ты в меня взойди!

Где любовь открылась в мир высокий –

Сердцем, застучав в моей груди!

И Земля, наполнив силой травы,

Всколыхнула мысли до небес!

Верности, сокрытые от славы,

Вскинулись восторгом, не в развес!

Мы родные люди, как и прежде!

Смысл протянут к вам собою вдаль!

Мы родные с вами – за безбрежье,

Чувства безупречьем не считав!

И к далёкой жизни возлетаю,

В будущий вселенности узор!

Дополняя мира кругозор!И соцветьем верности листаю,

НЕ ОТЦВЕСТИ БЫ

Я весь цвету… к тебе: не отцвести бы в раз…!За городом кричащим – зовом – тишина! И силы не с потерь, дыханием – луга! И колея пути – в желанье спорыша, Не зажимает вдох бензиновый угар. И эхом не страшит оконным стёклам гул, Цветёт во всём цвету – природы колыбель! И запахи зовут – целуя жизнь – в июль: За городом любовь – и нет замены ей! И огорченья ли, что выбрался из сна, Из верности, что сам, так долго лишь мерцал? Что будто был живой прекрасною средой – Затаился в бетон, и вне замены – дом…? И солнце радостью согрелось в зов пути, Вся тишина – зовёт, что рядом кто-то есть! И синие глаза – волшебности… любви, Открылись из цветов, что синь небесья мне. Была и есть всегда, ты званною, в цветах! Не лепестком – букет! Любимая… в мечтах! И нет теперь в июль – неодолимых фраз:

ЧТО НЕБЫЛО ЕЩЁ

И ручка пишет то…, что небыло ещё…!Не отторгая то, что не было ещё, Что миром сотворить дней разум не успел. Не рвать-метать себя, плевать через плечо, И в общую тетрадь над верностью терпеть. Над рифмою не той, что хочет быть иной, Что жизнью, вне преград, восходит из веков. Не отторгать и смысл, не прятаться в уход, Взлететь, повыше сна, за гордость облаков! Не таится сквозь мглу до середины дня, Не для заката жить, не меркнуть вглубь себя! И светлую любовь величьем провести – Из закоулков дней, до верного пути! Где звон колоколов – возносит мир церквей, Как божеский наказ: в меня душой – поверь! Где синью небеса рисуют общий дом, И верности любви – всевышности лугов! Угодой не желай, чтоб падать ниц, где власть, Не гни спиною «я», ищи свой жизни пласт. Словами не блуди, а ввысь их поднимай: Цвести – над всей Землёй: то родина и мать! И пошлых больше нет, и быть их… не должно?! Не отторгает лист… от надуванья щёк! Живёт для мира звон: иного – не дано?!..

ОТКРОЮСЬ…

И вселенность восславит, путь миров и людей!Откроюсь, во время, пространство, во множество, В тихую гавань созвездий и прочных надежд. Живою искрою, отправлюсь, вне общества, Где родимостью верный и начальный рубеж. В безмерность материй откроюсь за млечности, На раскрытье исканий, что ещё не сбылось. Все остатки в себя – возьму человечности, Только… если осталось, не вкралось… за «авось»… И тебя вознесу – недопетую песню, Чтобы вечной любовью воспевались уста. Где надёжности нрав – горизонтом отвесив, Восхищённой зарёю – вознесёт в небеса. Разделюсь я – на вечность, сметая бесправье, На частицы материй и энергий любви. И волшебность созвездий, всияет призваньем, Ведь, надежда восстала, против жадной тоски. И наполнила верой – исправлено будет, Что погублено, где-то, среди чуждых идей! И расцвет восстановит потерянность судеб,

ВДОХОМ НА ВЫДОХ

И вдохом на выдох, тревожность… дыханья….Запрятан июлем в соцветья мой год, И сердце на выстук ещё не тревожит. По тихой траве убавляю свой ход, И силой земною я в небо ухожий. И травы земные воспрянуты в мир, Что светом издалья таинственно манит. Я спрятан средь веры… и ласки… крапив, Где сердце, порою, безверьем не жалит. И кину свободы восторга глоток, На силу величья, что целью святая. От запада к югу, на Дальний восток, На север и … дальше, за высь возлетая!.. И светлые мысли раскинутся вволь! И ширь бесконечья конечной не станет! Не встанет на раны жестокости вопль, И в быт настоящий, меня … не заманит. И рядом дышащий в меня зверобой! И травы, и травы – найти, где такие! Здесь жив я – восторгом! Живу я – собой! Здесь травы со мною, что души людские! Но жаждут над миром грозой облака! Несут неизбежность: беду – созиданьям! И сердце на выстук: упасть свысока?

ТЫ БЫЛА НЕ В ЛАСКЕ…

Отпущу в забытости проём….Ты была не в ласке, уж, со мною, Какой день, по счёту, какой день. И взмахнула чёрною косою, Словно мглой опутанная ветвь. И уж вечер мыслит об исходе, Загрустил он скучностью во тьме. Ты была ль со мной на восходе, Иль закатом спряталась в себе? Иль ты с ночью тёмной сговорилась, И ушла возвратное искать? Чтоб любовь под утро озарилась, Но зачем утраченным блистать? Что ушло не сможет даже ветер, Возвратить высокостью слова. Был восторг любовью нашей светел, От него осталась лишь молва. И в затишье, спрятанном, душевном, Я закроюсь сам в себе своём. И что было всё у нас бесценно –

НОЧЬ В РАЗГУЛЬНОСТИ…

Кто затаился в неё – листвою ропщет?Ночь в разгульности: кусты кустами водит, Тень сокрылась – осветить себя не хочет.

Или это из влюблённости судьбины,То ли дикость ночью одиноко бродит? И зовёт меня объять её густую, В поцелуи кинутся, до звёзд восторгом? И любить её, вне образов, живую, И воскликнуть, от безумья, слово «горько!»? Иль, моя душа, по дальностям скитаясь, Спряталась от мира мраком неизменным? И тревожит чувства, светлостью истаяв, И зовёт меня любовью в мир не бренный?

Поцелуй ищу я, под небесным сводом…!Что сокрылась, жаркой юности, виною? И возвратно, прошлым, гроздьями рябины – Тянется ко мне, объять былой листвою? Кто колышет ветви чувств, средь ночи ёмкой? Может это мысль, что рану болью вскрыла? И тревожит память: верность не остыла, И со мной сроднится, хочет силой тёмной? Ветви, ветви, ночь над вами невесома, Под затихшим ветром не ищите стона. Не ищите слёзы, чтоб вздохнуть погодой:

ЕСЛИ СТАИТСЯ МГЛА

Всей мирной душой, если стаится мгла…!Не уж ли мы блудим безлюдьем в себе, Беспутьем растратив, нацеленность – жить? И тонем в безумства, спешим на разбег, Не ценим себя, и уж некого чтить? Иль род человечий уходит в тупик, Безнравственность душ, потеряв берега? Плачет икона, в мироточии лик, Что пала, пред миром священным, рука? Иль стали пред нами заботы стеной, Не будто своею, чужою виной? И силой неясной зовут на покой? Чтоб горе лилось, ещё дольше – рекой? Гуляет по миру неверности плоть, И пуля вражды направляется в ствол. Не уж ли теперь мир для мира не вхож, Ведь льётся бесстыжьем открытая кровь? Не нужно тоски, нам единство бы взять – В душу нашей Земли! И верой – сиять! Плачет горечь-слеза: безлюдье живёт, Замахнулось собой, в пространство своё. Но время эпох – футуризмом вещать, И прошлого – явь, не уйдёт никогда! И верностью жизнь – до любви возвышать –

ТЫ ЛЬ, МОЯ?

Прошепталось: «Ты ль, моя?».Куда цепко жизнь несётся? Ввысь – нетронутою мной? Где и с кем кто разберётся Недописанной строкой? Иль, сокрыта силой верность, От грехов очищен быт? Иль, скользнула в ужас скверность, И не нужен миру стыд? Или ветер веет силу, Чистоту подняв на свет? Где величье: жизни – диву! Для любви препоны нет? И открыв пути-дорожки – Распахнув руками воль, Ты была во мне… тревожно, А теперь… водой живой! И к тебе спешу, что ветер – Целовать и обнимать! И средь ярких звёзд отметив, Я тебя… зову опять! И любить, до звёздной силы! От заката… до зари! И взлетать от слова: «Милый!», Бесконечием… любви! Пала ночь под ранним утром, Ты ушла, так не придя! Словом тихим, жарко-сонным –

ДАЛЬ ЗА ДАЛЬЮ

И в сердце даль воскликнула: – Я, здесь!Кто ты – спросить мне хочется себя! Зачем молчит безмерие вдали? Ведь ночь цветёт волшебностью любя, И расцвет яркий, зовом для любви! И даль, что рядом, мой иммунитет? Слова молчат, что вызов тишине. И гроздь кустов шагает мраком в тень, Где вместе с мглой зашумности фуршет? И виснет мой вопрос: спросить – кого? Что же вдали – сияньем высоты? Зачем таит начальности исток – Та даль – во мне, что трепетом кусты? Иль, может, ночь, затеяв пересмех, И в тихой мгле смеётся надо мной? Чтоб вызвав стон в усталости утех, И глубь объять – безмерности узор? И я стою под вечностью ночной. Не вызовом! Вопросом: кто я есть? Ответ возник над миром тишиной,

ЗАЧЕМ СТИХИ НУЖНЫ СТРАНЕ?

Что слово знатное – поэт,Зачем стихи нужны стране? Чтоб не страдать людям во тьме? Чтоб осветить себя и всех – И не взносить страну на грех? Иль, чтоб стереть раскаты зла, Что рвутся жадностью терзать, Где быт забытностью укрыт, И стих беспамятством зарыт? Где правду – тёртая вина, Целует бездарью – казна? И одаряет златом тех, – Что вскормлены, на бред утех? Разлитый по фужерам смрад, Возвышьем, будто бы и рад. Но стих откроет верой смысл: Страна, для святости – очнись! Очнись от бывшего пути, И вознесись любовью в стих. И дни высокие свершат – Чистейший мир, не от гроша. И небо, где лазурья синь, Напишет вечности курсив.

Жизнь поднимал, за чувства свод!Есть, созидательность, в расцвет! Стихи нужны! Страна влюбись – В слова любви, где рифмы – ввысь! Чтоб дух соцветием высот –

ВЕРЫ НЕТ…

И лепестки срывает чуждость бездны…?Веры нет тому, кто, единожды солгав, Бросает взгляд, нацелив исподлобья. Кто смотрит, косо в день, огульности собрав, И мнит себя повыше, чем господня. И «мушкой» целит непотребною на мир, И жмёт курком по детскому веселью. И за черту миров безумьем заступив – Продавши всё за радости к расстрелью. Мрак огорченья тучей вырвался из мглы, Вонзился в разноправье бренной тени. И вдоха нет, и бездыханные углы, Без выходных ворвались с изгонений. Шаги не любят больше чистый тротуар, И самолёты больше – не в пространстве! Ведь выстрел произвёл бандеровский угар, Затмил мозги, обманом в государстве! Подсолнух верой смотрит, глядя в небеса! И к солнцу взгляд свой, что вопрос надежды: Зачем – взорвались дни, молчат детей уста?

МЫ ВОЛЬНЫЕ НЕВОЛЬНИКИ…

«Простор, любви – какой! А был ведь – неподвластен!».Мы вольные невольники в себе самом? И нет причин, чтоб возлетать повыше выси? Расправив крылья – и судьбе наперекор, На Землю без тоски – взглянуть собой извыше. На всё что было – так отломленная ветвь, Из сада-огорода, рваною погодой. Где паутина дней – раскинув свою сеть, На чувства из грехов, неверною угодой. Не интернетом взлёт, не церковью молитв, Не жаждой на прибой тоскующего моря. Не в тишину угла, что бренности хранит – Взлечу я из миров холодного покроя. И вскрикнув силой над Землёю: «Вот и – «Я!», Над миром тем, что был всегда жестоковластен! И восторгаясь – ввысь, воскликну – засияв:

ТЕБЯ В СЕБЯ ЗОВУ…

Для встречи – чистый лик зовёт на благовест.Тебя в себя зову – не так, что всякий случай! Не на пожарный, нет, а по любви стезе. Кружилась белка в колесе, что жизнь – не мучай! Иль мне кружится, так же, быта колесе? И нет иных путей для процветаний вольных, Как в мир любви шагнуть, по скрытой тихой мгле. Тебя в путях искать – возвышенно престольных, Не в плачущей росе, не в мрачном жарком сне. И под вечерний взгляд не сжатою любовью, Под томный взгляд луны я возлечу к тебе! Ведь ты над миром дней небесной бирюзою – Сияешь вглубь души – разрыва будто нет. И зовом сердца под вечернею молитвой, Под взгляды образов, под вздохи томных стен. Где над лампадою в углу, величья силой –

НАШИ ЛИЦА – ЛУГОВЫЕ

К нам пришла девчонка Света,

Принесла восторги лета,

И спросила: – Вам приятно,

Всё цветущее нарядно?

– Да! Смурлыкали мы хором,

С котиком своим Егором!

И весельем – за восторгом,

Побежали в радость звонко.

За дома, забыв о скуке,

Вглубь цветения на луге.

Где любимые ромашки,

Колокольчики-звеняшки.

И гвоздички – красно рады,

Нам любимо дарят взгляды.

И сияющей росою –

Вербы тянутся листвою,

И – Иринке, Ване, Свете,

Шлют ласкание в привете.

На верхушке трав пригорка,

Замурлыкал песнь, Егорка!

И сияют внеземные,

Наши лица – луговые!

ПУТЬ ДНЕЙ…

И свет всемирных дней – не услажденья прихоть?!Путь дней осколками усыпан бытия, Что в память обгоревшие бездолья свечи. Что было – не вернуть, что будет – не отнять, И поцелуи жизни – тяжести на плечи. В обеты и дороги – дальнопутьем зов, Заветы и прощенья прячутся в затишье. И там где свист ветров, и там где жар костров – Найдётся мир творцов, не стоном, не излишним. И свет любви горит, где не в осколках быт, И звона нет стекла с невольности прощанья. То ль сумрак наступил и прячет жизни стыд – В далёкий мир любви, горячего свиданья? Стоят под небом жизни высью тополя! Встречают радостно играющей листвою! Горит из дней любви, восторженности взгляд, И светит жарко – прошлым! Светлость – надо мною? Возврат дорога помнит чувственно всегда, И родственно любя всё манит далью тихой. То ль путь такой и есть? Уходит вне года?

ЧТО ШЛЕЙФОМ САМОЛЁТ…

Тополь обнимает потерянную шаль….Что шлейфом самолёт пронзает высь небесья, И сизый горизонт заманивает вдаль. Как хочется вскричать на луг всемирья: – Здесь я! И что вокруг живой зелёности Грааль! Истод большой вонзает в день свой взгляд высокий, И любка поцелуем нежит небеса. Чабрец, раскинув запахи – любви истоки, Касатик, синью цветом, в лета голоса. Июль восторг поднял заоблачною песней! И травы шепчут в мир, что мы живём тобой! И яркий зверобой, что родственник созвездий – Ковром усеял луг: безудержная воль! И ветер не запрягся в облачную свиту, И аист по лугу подругу ищет в жизнь! Колышет время лето, что оркестр сюиту, И нежным звоном мерит луговую тишь. А где-то за душой, за всхлипами небесья, Примятая трава, и зовы спорыша…. И там под тишиной сокрытого подлесья –

НЕ УХОДИ…

И машет одинокой занавеской….Не уходи за дверь скрипучую во тьме! Не пропадай истерзанною верой. Быть может, это я создал тебя во сне? Иль, это мгла, издёрганная серой? Не уходи за память о былых мечтах, Не исчезай в глубинах недоверья. Ведь свет вершил для нас, что песня на устах, И возлетали к миру сотворенья! И тихий сад нас зазывал ввысь тишины, И яблони дарили плод прекрасный. И небыло у нас непризнанной вины, И мир светился веско, не угасно. Но взглядом смотрит ночь из-под усталых снов – Крадёт, что было нам, когда-то вечно…. И чувство жуткой мглы – несорванных оков, И память сердца меркнет быстротечно…. Распахнуто окно и двор сокрыт в ночи, И звёзды смотрят жаленные блеском. Колышет ветер дверь и пустотой стучит,

У СТРАНСТВИЯ МЫСЛЕЙ…

Мирно вносил – мыслей тайную суть.У странствия мыслей, в тишь не затаенных, Тайна плескалась, что дальностью весть. Что-то шуршало с кустов не измаянных, Лихо стегало крыльцовую жесть. Ночь разметалась во мраке немерянном, Узоры небес закутались в ночь. Ветер невольно искал: что потеряно? Тополь листвою – в затишье охоч? Что-то морилось в окраине вечности, Тенью металось остатками сна. Хлопало в крылья, грозя неизбежности, Тухло, мерцало, что происки зла. Верность ночи не устала беспечностью Цепко держать свою тёмную жуть. Но горизонт, утра жданой рассветностью,

СЕРДЦЕ ВЫНУ ЗА ГОРЬ

И без чуждых забот, всплесну душу – люблю!Из прошедших времён, не позвать никого! Не вернуть из миров, что любовью густы. Что было – небыло? Но и что из того? Что когда-то за высь, возлетали и мы! Что репейник на мир безучастьем глядит! Он ведь сам по себе! Не тревожьте его! И полынь – на ветру! Ей признаться в любви? Или время ушло и в процентах – не сто? И трава не по мне, что колышется в луг, Где бормочет ручей по теченью натуг. Что гудит подо мной безутешьем земля? Будто хочет сказать, что в июле – не я? А я в радости дня распахну жизнь за боль! Да восторгом любви – по июльскому дню! И полыни в цвету – сердце выну – за горь!

НЕ ЗАБАВЛЯЙСЯ ЭХО…

И переулка зов – влюблённостью влеком!Не забавляйся эхо старым переулком, Не славься прошлым в боль измученных забот. Ушедшим стуком бьются стоны закоулком – О пустоту – и в день, зашлёпанную в горь. Где мостовая камнем серым дышит тихо, Что домика крыльцо – скрипящее на боль. Живёт и не уходит мрачности шутиха – Чужая гость, что наслаждается тоской. Где тень между деревьев таит домом старым, Что из далёкой жизни спрятанных времён. И кто-то здесь пройдёт, под флагом высясь алым, Как много дней назад с трепещущих знамён. И каблуки изношенные миром давним – Стучат, не споря вязко, хлипкой тишиной. Где из-под мглы пустот таятся жизни ставни, И быт сокрыт в развал неназванной виной. И небо высотой, лишь дни ласкает синью, Сквозь ветви тополей, седых от многих лет. Здесь тускло без любви, всё отдано застылью, Бесправию и зги, мерцанием сотлеть…. Но под окном давно стареющего дома – Цветут на жизнь цветы: всему – наперекор! И будто уже нет здесь горечи разлома,

ВНЕ СЕРДЦА СПРЯЧУ Я…

Вне сердца спрячу я – и быт, и тени горечь,

Неверью, вскрою вену: всё чужое – прочь!?

И тайностью насыщу кровь, пускай источит –

Иные миру времена: величья – мощь!?

И подниму повыше неба флагом возглас:

Что я во всём един и множеством – во всём!

И чист – раскрытостью для всех в уёмный возраст,

И звенья дней, что сталь, не созданы в разъём.

И верностью пройдусь по краюшкам отечеств,

По жуткости оврагам, что зияют в жизнь.

И пожеланья им найду, зажёгши свечи –

На сильный путь дорог, вне полученья виз.

И раскрыванью уж никто мешать не сможет,

Ведь зоркость сильных дней – зенитом воссиять!

И небо – чистотой над миром всхожим,

Где прошлое живёт – безумьем не распять!

Травою нежною, зеленою во славу,

Пройдусь высотно по лугам и по лесам!

Дыханьем свежим их наполнюсь я по нраву –

Ведь цельная любовь – целебная мирам!

И трону сердце, что тревожное от боли,

Что хочет мира-тишины, сиянья дней.

Взгляну, за угол дома: что же в мире стоит –

Гармония любви, без быта и теней?

Без цветности судьбы, что таинством безмерья,

Течёт с начала дней, мгновений и времён.

И флаг, что выше зла, взовьётся за… вселенья,

Где верности любви – единство всех знамён!

КАК БУДТО НАДО МНОЙ…

Взмахнул, слезой вослед, дождливой гривой….Как будто надо мной хоругви взносит – Высокий мир, непознанный доселе. Он поднимает ввысь безмерность сосен, И ветвями меня взлетаньем елей. В замирность вознося и все устои, Что накопились ввек, на пуды соли. Заботу, позабросив, развесную – За тяжести мои, за глушь земную. За синеву лазурности объёма, Что взвысила меня, в расцвет июля. За тишину, сбежавшую из дома, Где проживал, вне участи раздумья. За прошлое тревог и расставаний, За схоженность дорог и груз скитаний. За мысли непокорные немилью, За то, что прошлое размыто былью. И вскрылся предо мной алтарь вселенский: Молитвою высот: забудь, что светский. И мир земной вдали, туманной силой –

ЦВЕТУТ НИЗИНЫ…

Цветут низины жизнью в облака:

Так хочется им стать лугами!

Где чтит любовь течением река,

И мир – в соцветье с берегами.

Где ярче цвет и нет натуги дней,

И дождь – заряженный любовью.

И льётся жизнью, цельной до корней,

От низины, до луга, волью.

До теплоты, что манит светлотой,

До всех высот – целуя травы.

Где нежно-нежно светят чистотой –

Ввысь, жёлтозлатые купавы.

Где родники текут рекой любви –

В единый миг дни создавая.

И цельность силы – водностью творить

Объёмность жизни, созидая.

Где света – мир и в расцветанье луг,

Где род людской живёт любовью.

Поэты… славят буйную траву,

И луг – низиною земною!

СУМЕРКИ

Загустела синева над закатом дня!

Из лугов объятьем запахи цветов!

Всплески тихого ручья, волнами звеня,

Воспевают мирность летних голосов!

Тополем высоким, озарилось время,

Златостью зажглась осенняя листва.

И явились миру, звучности доверья,

И раскрылись лесом сумерка уста!

Из вечерних звонов, чистые свирели,

Что притих и ветер, под кустом прилёг.

Чтоб послушать леса соловьины трели,

И забыть усталость, от шальных краёв.

И в любви осина, что в мир не опала,

Не сорвала листья осени чужой.

Верностью шуршала, нежно обнимала

Рядом дуб стоящий, распахнувшись вволь.

И в лесу осеннем, мрак истаял ранний,

Засияли силы, что любви под стать!

Там, за высью тёмной, мерности желаний –

Над рекою тихой, мировая знать!

Сумерки сменились, ночью незаметно,

Запахами вспыхнув, званой темнотой!

Ночь, входила жизнью, ласково, приветно,

И несла по лесу тайное кино.

С бесконечных далей, звёзды замерцали!

Над луною яркой Млечный Путь взлетел!

Там, в глубинных безднах, что не отсияли –

Теплота и верность, вечности удел!

О ЧЁМ МОЛЧАТ….

Чтоб тишиною явности собрать.О чём молчат сияющие звёзды? И знают ли, что прошлое есть явь? Что сказка не упавшая в погосты – Не потеряла в душах своих прав? О чём молчат осины над рекою? О тишине влюблённости весны? Что молодой вечернею порою – В небесный мир, все люди – влюблены? Что ветер в тишь, запрятался молчаньем, От сил внезапности, от груза дня, Что в тихом и безветренном урчанье Он радуется, волны теребя? Ерошит осоку речная вечность, И сумрак тянется колышьем трав. Мир снизошёл безмерьем в тихотечность,

ОСТОРОЖНО…

Осторожно: здесь путь одиночества,

Не тревожьте бездумно дорогу ему.

Колеёй, сокрытою в творчество,

Проторить здесь, придётся, ему одному.

Осторожно: здесь раньше нехожено,

По неведомым тропам рифмлённости дней.

К высшей стране дорог не проложено –

Их ли, словом искать, от бездельных затей?

Осторожно: здесь сердца биение, –

Что полёты внутри к задалёким мирам.

Испытанием воли – стремление,

Чтоб вперёд и вперёд, вне открытости ран.

Осторожно: здесь поле не в ярости:

И твори, и твори – созиданья зовут!

Расцветут для весны чувства ясности,

Чтоб в себя добрести, где цветением луг.

Осторожно: здесь в тайности творчество!

Миром жить – не сорить: не подарком – углам.

И было, не было… одиночество? –

Чувство веры – стихам… и не выдать – за хлам!

ПОМНИТЬ….

Помнить, всё то, что ещё никак не сбылось,

Знать – далёкое мира участие.

Отряхнуться из чар отцветающих роз,

Где бутоны совсем не в зачатии.

Уходить за межу не на поиски дна,

Отстраняясь от зла – бесконечностью?

И спросить бы кого: а по смыслу верна –

Та дорога, что жжёт силы вечностью?

Рассылать среди звёзд, сердца зова лучи,

Что и там всё – необычно родное.

Неопознанный мир песней дальней звучит, –

Чтоб открыться – восхожденьем в святое.

Так и манит вперёд, неизведанность чувств,

И тревожит взойти… к восхищению!

Где объёмная жизнь, стихотворчества муз,

И поклонства где нет лицемерию.

И дорога в траве: зеленеющий дом –

Вне оград: не искать – заблуждения!

Не воспрянет в мирах отчуждения ком,

Если жизнью познать – сотворения!

РУКИ, ЧЬИ-ТО

Зовёт своей весной расцветности исток?Исток воды – приносит миру вольность, И жизнью сил протокою весны течёт. Умытый вечер, под журчанья, в сольность, Упругою сурьмой подночностью встаёт. И тянет на себя всю мощь дневную, Под всплеск заката прячет жаром горизонт. И позывом – любовь, свою земную, Уводит в темноту под силуэты гроз. И таяньем апрель треножит ветер, Под шурхотом тиши – воспрянутых осин. Подночный мир волшебностью подсвечен: Звёзд таинство миров, неведомых глубин. Но, мечется по небу, кто-то, блудный, Чужой, иль свой Земле, спросить у облаков? Родной звезде – забытостью ненужный, А хочется найти, далёкости свой кров? И руки, чьи-то, тянутся до неба: Помочь, иль приласкать неведомое «что». Иль, может, это по апрельски – Геба,

ЕСЛИ ВРЕМЯ ЖИТЬ…

Всёравно, я время жить, благодарю!Если время жить покажется нелёгким, Отстраняет мысли от иных других, Значить путь вперёд окажется нестойким – Всёравно – идти, не падать до глубин. Если вечер брезжит, от заката – ночью, Наступая темнотой на тень свою, Утираясь сумрака неясной плотью – Всёравно – рассветы утрами встают. Если, только, сам я, в тот же зыбкий вечер, Не войду незвано, без судьбы… вещей. И не в стоны упаду, где жизнь не легче, А сокроюсь тихо в каменном плаще. Если время жить извыше мне открыто, И любая ночь, иль вечер – всёравно. Им я не открою рану болью сытой: Жить мне в этом мире, верностью дано. Или время жить пришло невинной явью, Где величье дней на милость подают? И ответ – туманен, и сокрытый далью:

ИЛЬ МАЛЫЙ, ИЛЬ ВЕЛИКИЙ…

И просит жалость, стать любовью верной.Иль малый, иль великий золотник: Познать себя, что выбрать из снежинок. И лей – согреть себе за воротник, Хоть тысячи жалеющих слезинок. Но множество нехоженых путей – Не время плакать рукавом… жалеясь. Уйти подальше с глупости затей, Подарка жизни милостью… надеясь. И с колокольни павшей тихо ниц, Увидеть лишь придётся края взора. Из вырванных желтеющих страниц, Сбегут последние стражи дозора. И безграничья баловень судьбы Оценку дать себе не сможет ленью. Запросится остатками гульбы, За… воротник слезинками… к соленью. И есть ли силы верный золотник, То ли большой, иль малый, чистым светом? Ведь манит, манит в слёзы воротник –

НЕИЗВЕСТНЫЕ СИЛЫ…

Чтобы волью ночи, дом на день – надышать!Неизвестные силы тревожат безмолвье, В недоспавшую птицу испугом крича. Бродит лунности светь, похищая невольем: С мрака выловить ночь в серебристость луча. В приоткрытые двери ночного сознанья, Входит таинство мглы: и покой – не покой. Сочным ворохом звёзд, с глубины мирозданья – Закрывается ночь, словно, высшей игрой. А в саду необъятном – затаенной светью, Ветром тихой любви колыхается жизнь. Яблони – мира, тянутся зрелою ветвью, В будущность тёплого дня, чтоб достигнуть вершин. Чтоб достичь совершенства в плодах своих звёздных, Златом сыпать вокруг, озаряя росой. Август Спаса любви – совершенству – не поздний, И верши, сад ночи, возлетев серебром. И твори-созидай, коль дана тебе сила, Коль дана саду цель, плодоносить… себя. Где тревоги – не с бед, а с высокого мира – Шлют восторги земле…, вне награды, любя! И окно, что открыто дыханьем восторгу, Ловит силы тревог: им ли бед искушать?! Зов бесценной любви распахнул мира створку, –

СТЫД

Тихо стало в ночи: видать, прячет вину….День, опустил занавески томных ресниц, И закрылся стесненьем в марево окон. Взглянул, повечерне, закатностью оком, И ушёл, вглубь ночи, до предранних зарниц. Под шатёр нависанья величия звёзд: Их в ладонь бы набрать человечеством рук. И в себя, для высот, для стихов и для проз: Одарить мир в любовь, отчуждением мук. Оградить от невежд и бескрайности лжи, От печалей пустых, где живут миражи. От неверья и мглы, что смыкают уста, Где нетронутый стыд, вхож в бесстыжья места. А рассвет моложав и спешит на восход, На поиск свершений, чтоб на новую жизнь! На сияющий день, без усталых грехов: До высотной любви, чтобы высь дорожить! Чтобы мир не горчил от величья креста, Не пускал маяту от бездомья людей. И не слал мерзость зла от негожих путей – На расцветье страны, на родные места. И цинизм позабыть, раствореньем – закрыть, Позабросить за жизнь, и навеки забыть! Стыд, вернись в себя сам, возвращайся в страну!

КОГДА УХОДИШЬ…

И дверью мысль, не хлопает в уход….Когда уходишь – не уходи в себя, Не хлопай дверью по шагам своим. Из памяти тревог не спеши изъять – Мир слюбленной, измученной любви. Не жесточи словами на неверье, Что теплота живёт иным вокруг. Что крик молчанья затянул в безмерье, Где веры нет, лишь сердца битый стук. Когда уходишь в трудности дороги, Под сизый дождь, под грома молний брань. Не плачь в себе, отдай слезу убогим, И никого бездушием не рань. Но, может, там, вне отчужденья дома, Влюблённые в былые жизни дни, Хотят вернуть до силы крови крова, – Чтоб жили вы в не слюбленной любви? В днях идеальных, вне терпенья верных, Весной цвели безбрежностью высот, Где любят вас, не в мрячных днях, а светлых,

ИЗУМЛЕНЬЕ

Что… остаться жить, так хочется в лугах!Ах, восторг, восторг и изумленье! Сколько зелени и радости вокруг! Дышит мир весенним восхищеньем, Солнцем озаряет мысли на лугу! И забыв, про зимние невзгоды, Что бывали в зимних днях не теплотой, Я шепчу, любовью, ввысь природы, Что весна была и будет мне святой! Что иного нет о ней восторга, И душевный жар любви не остудить. И забыв о каторжных задворках, Я клянусь ей глубиною о любви. И целую травы нежно взглядом, Растворяясь в них – безмерностью любя. Обнимаю мир – живущий свято, И твержу себе: иного не принять. Не искать иных мне утверждений, Краше дней весны, уж, не бывать, никак! Ввысь – восторг и вечность изумлений,

КОГДА ВЗГЛЯНУ

Темно-синь, познать зовёт?Взгляну в небо: темно-синье! Голова кругом идёт! Это ль, звёздное засилье, Что по озеру плывёт? Иль вопрос, что на потребу: Кто в замирности живёт, Где по радужному небу, Мир безмерности плывёт? По волнам несутся жизни, Из миров расцветных звёзд. Им не быть незвано пришлым – Отсветить нашли своё. И плывёт, меняя дивно Отражение моё, Меж кувшинок, светя мирно – Необычное живьё. Поверх омута затона: Кто живёт в нём? Нипочём! Нипочём и берег стона, Что в таинственность влечёт. И есть, там ли, я незваный – Отражение моё? Или водный, мрак зеркальный,

ДАВНИЙ ЗОВ

И сумрак тайный откроет двери ночи.На плаху день закатностью падёт,

Чтоб небесов – стихи, не стаяли во мгле!И тишина высотностью взойдёт – Из мирозданья, чтоб звёздность мироточить. До глубины земных рассветных слов, До сердцевины из любви сиянья чувств. Взойдёт всемирьем, ясностью основ, Что звёздятся с небес – их стихотворных уст. И пустота, что быт, молчала вдаль, Заполниться – до звёзд, великим словом жить! И мерклый мир не станет умирать, А ввысь поднимет, за безвремья этажи. Захватит ночь любовностью харизм, Тетради зов поселится в сонм рифм. И ручки давний смысл появится на свет, –

И НЕ…ТАМ, И НЕ ЗДЕСЬ

И не стоит творить скуки горькую месть,Не дать и не взять, и посредине не жить, Не идти, не бежать, никуда не спешить. Не принять блеск зеркал – отраженья обман, Не искать скверность слов: испытанье – губам. Не писать на песке – о любви навсегда, Не творить для неё недостойных наград. Не просить без причин счастья жизни ключи – Не найти их уже среди тусклых кручин. И не взять прошлых лет от ушедших времён, И не вспыхнет закат утром ранних знамён. И не станет любить – мир – упавшего в грязь? И не скроется смысл от зенитного дня? И не там, и не здесь, чуждо пенится спесь, И не надо её мирно в праздники звать.

А любовь – жизни смысл, для единства собрать!

РИСУЮТ В НЕБЕ ОБЛАКА…

Земля улыбками полна и нет ей – стона!?Рисуют в небе облака картины мира: Их ветры гонят, впредь себя – не в акварели. Не в тихие луга, не в мирные свирели, Не в радостные дни, где их любовь растила. Плывут, рисуя гарью тёмные картины, Фигуры разные, как будто бы – невинны. По небу синему – угрозы и сверканья: Испытыванье дней – земного расцветанья. И словно по морю плывёт в штормах историй, Земная жизнь – таясь, от правд и сотворений, От тишины пустынь и бряцанья агоний, За крайности людей – враждебности мистерий, И молнией сверкнув – по душам людским стоном, Величием высот, воскликнув – веским зовом! Востребовав Земля, исторгнув молний сполох: – Не цельтесь люди тьмой, не жгите войны порох! Рисуют в небе облака – картины дома: Рисует детская рука – не из-под силы! И солнце светит свысока сияньем мирным!

НИКОГО

За стеною – никого, лишь мрак – бездомья….За стеною нет стены – упала в небыль, Нет преграды от преград, а – воля, воля. Пустота полна собою вне потребы, Нет немаркой тишины в молчанье воя. Не подранен вечер, не укушен ночью, Дверью не стучит: войди, уйди, закройся. И не проситься гулять ленивость плотью – Нет там никого, хоть по бездельям ройся. И не лает, не рычит на тень пустую Одинокое зверьё с цепи безмолвья. Не заужен неба край, не пал в лохмотья – Зрелых туч, сокрытых, в немоту густую. Ушлые ушли давно за делом серым, Не осталось никого по углам смелым. За дырявой крышей, нет высот раздолья,

НАДЕЖДА

Не дадим в горь упасть, не дадим ему ссор!Возжелать, чтоб достичь и поймать надежду, Завладеть навсегда без обмана и лжи. Раствориться в неё, стремясь за безбрежность – Вглубь далёкого дня, в мир восходства души. В необъятную силу – зовущую верность, Где измаяность дней – безвозвратности миг. Где терпенье и грусть найдут себе мерность, Невзирая на боль: мы – надежды полив. До выси высот чувства выслать желаньем: Наполненьем любви и доверия к ним. Тянуться познать, достигая стремленье – Ведь, надежда – есть жизнь и её мы творим. Созидаем и плачем, и крепко стоим, Когда просят бежать от ненависти зла. Но мы, цепко прижав, к сердцу руки свои – Терпим боль – не предать, жизни вечную стать. Нас обидеть нельзя, мы обид не хотим, Мы не носим в себе войны чуждую бронь. Мир надежды – любви, мы назвали своим:

ПРОСТРАНСТВО

Забудьте о войне, Земля… просила…!В руку взять нельзя – рука живая в нём, Объять всего – не хватит силы знаний. Им не познать границ – не познать краёв, Вне разницы чинов, постов и званий. И крест пространства над куполом живой, Колокола звоня, на помин – помни! Что мы все призваны жизнью на подъём Природой божеской любви – дней звонниц. И полнота иных миров – пространство! Глубь звёздных восхищений – ночь – убранство! Июля зелень, во цвету – рожденье: Твоё, моё – по жизни, восхожденье! От самых вынутых идей из мыслей, Что раскрывают мир за бесконечность. Чтоб с пройденных путей – парадов высших, Свой разум донести мирам на вечность. Подсолнухов полно: Земля – любовью, К своим землянам благородной волью! Не сжатое пространство – мира сила!

«Я ВАС ЛЮБЛЮ!»

– Я вас люблю! Люблю!.. до теплоты песка…!«Я вас люблю!» – писалось жизнью на песке Зыбучем, тайном, неведомым, доселе, Чтоб сердце не рвалось изранено в тоске, Чтоб не упало в безлюбия расщелье. «Я вас люблю!» – гудел величием прибой, Целовался с пеной волнами любовно, И – в море, штормом укрываясь, что изгой – Сбегал шумящий, чтобы вернуть прибойность. «Я вас люблю!» – звенел дышащий мир вокруг Июлем, надевая лета наготу. И бросал жар тепла по тайному песку: Писалась жизнь любви, по верному листу. «Я вас люблю!» – летало сердце в небесах, Парило высотой в любовных облаках. И высь земли – морской, открыв свои уста:

СЕРЫЙ КАМЕНЬ…

И жить не зря, и не в тумане суть?Серый камень среди пустой дороги: Указатель – нехоженых путей. Куда пойти, где поискать итоги – От будущих и жизненных затей? Где поискать всё то, что станет завтра, Что мир взнесёт, поднимет светом ввысь? Где жизнь искрит, не затухает правда, Нет слёз лукавых – неучтивых брызг. Куда направит миг: идти за тенью? Искать сверхмирность до заката сил? Иль, жить в тиши, среди садов сопрелью – И тлеть, и тлеть, что без огня фитиль? Дорога есть, путей неверных много, Но, где тот верный, настоящий путь? Что льёт к реке сверхверности притоком –

УЙТИ И ПОЗАБЫТЬ?

Дверь вызовом, из памяти любви –

Под ветром дней стучит, что вызов никуда.

Уйти и позабыть, иль, возродить –

Любовь далёкую, не сникшую в года?

Пал шторами завес из окон снов,

За ними – тишина: в ней дверь – стучит, стучит.

Иль вход, иль выход в мир, где мы с тобой

Ночь поднимали до высотных звёзд любви.

Перекликаясь с эхом соловья –

Дышала миром ты, и миром я.

И светлячки, сияя звёздами мечты,

Нам открывали жизнь – всемирной чистоты.

И травы запахом вносили смысл:

Весь светлый мир – любить, единство нам даря.

И словно к звёздам – восхищеньем жизнь,

Нас поднимала ночь, в неведомы края.

Уйти и позабыть любви весну,

Не слушать стук дверной из памяти чужбин?

Иль, помнить – всё: найти нашу звезду,

Соединив уста на верности любви?

БЫЛА ЛИ ТЫ?

Не смейся смех в застывшем плаче,

И не горюй о прошлом, о былом.

В той жизни не было иначе –

Иначе быть, никак, и не могло.

Не строй надежда лёгкий говор,

Что песней свежей я к тебе дойду.

Отпелся вечер, бывший донор –

Для встречи нашей в жизненном саду.

И не играй мне день весельем,

Весельем давним, солнечной строкой.

Сорвался ль я в своё осенье?

Угож ли в быт безрифменный покой?

Слова далёкие, любимой,

Мне шлют совет: найди издалека.

Была ли ты ко мне единой?

Иль, безнадежьем, далью утекла?

НАПИШУ Я ПИСЬМО…

И восстанет ли он, в среде звёздных полей?Напишу я письмо в открытое небо, Напишу обо всём, что в душе не лежит. Об ушедшей любви, где стихшее лето, В подзимнюю осень безучастно бежит. Под лёгкостью ветра прилягу у края, Всей вселенской страны, на земельном пути. Где млечные строки, что чашей Грааля, Из тёплых созвёздий открывают стихи. Напишу я письмо в неведомость болью, О странном безумье, о жестокой войне. И познав, что Земля, спешит в преисподню, Мне захочется жить во вселенской стране. И письменным взором в небесье проникнув, В мир пространственных звёзд, бесконечных глубин. На высшем лугу, что с амвона молитву – Всем созвёздным мирам я признаюсь в любви. И чувством желанным – любовью опальной, Вопрошу я сквозь дым, изгорающих дней: Где оборванный стих из песни вербальной,

ПРОШЛОЕ, ЯВЬЮ?

То ль, достоинство дней, то ль, жизни изъян….Капли дождя, что цветы поднебесья, Падают в лужи, огороды, сады. Пришлых здесь нет, как и нет куролесья, Здесь нет ничего, кроме мыслей густых. И свет здесь иной – он светит тревожно, В травах иных ветер гуляет в испуг. Закрыты дома и окнами ложно, Прячут в себе, тихий, развала недуг. Пали заборы в объятья крапивы, Где жизнь лопухов на упалых местах. И в грусти – дубы, поникшие ивы, И песен здесь нет на любимых устах. Слова здесь замолкли в улицах тихих, Годами ушли за упавший забор. Смеркло здесь всё, только дикие вихри – Нарушают покой, осенней порой. Раздолье, лишь птицам: песнями – вволю, Остатки – садам, огородам – бурьян. Топот людской отскучал… по изморью:

РАСЦВЕТАТЬ

И расцветать – для всей Земли – на диво!Завядшую вишню, не трогать, не рубить! Дышать – позволено ей высшим миром! Дано ей счастье – жизнью светлою любить: Цветущий сад, и свет, и быть любимой! И всем, кто взглядом дней, притронулся к садам, И отразил в себе желаньем высшим: Дышать, дышать, всей грудью мира на распах, Чтобы цвелось всем вишням цветом жизни. И ветрам – ласковым, вишню не губить! Не истязать нежизненною свалкой. За невозвратную черту – не заступить, А поливать – любовью, нежной лаской. И отстранится цвет от вялости межи, Зазеленеет жизнь восходной силой! Любимой – быть! И значит, цельно миром жить,

НЕБЕСНОЕ СЧАСТЬЕ?

Поляне дарить – небесное счастье?!Зовущее, что-то, непознанным светом, На тихой поляне, в боль не измятой. Может, то счастье, позабытое кем-то, В прожилках земли, любви необъятной? Иль, это подарок от ясности сини, Лужей плеснулся на травяной силе? И тянется к людям, их радостной мысли, Что небо в траву – всплеснулось, из выси? Из высшего мира, где слово версталось Свитою явью, чтоб время – листалось. Чтоб жизнь – основаньем, в любовь открывалась, Ясностью неба, на травах сияла? Иль, пролески это, цветеньем проснулись, Из мира – зимы, из холода чащи. И вспыхнувши синью, весною плеснулись:

ТО, ЗА ЧЕМ ИДЁШЬ

Иль я, что тени шаг – на палубе мечтаний?Идёт за мною тень, не отставая в шаг, В подтучье парусин звенит шаганья эхо. Из мыслей суеты: куда спешишь душа, От не ухожих дней, за перспективной вехой? За моря волшебством, за высотой мечты, За верностью литой – в лазурности сиянье. Где полный мира вдох – безмерной чистоты, И шумностью прибой, зовёт, не в расставанье. Где путешествий гроздь, чтоб радостью взойти, По трапу корабля на палубу творенья. Где мысль – не струна рифм, а творчество пути, Чтоб слаженностью плыть, вперёд, без сожаленья. Где неустанно ждут, безмолвьем острова, И тень, живая мной, в стремлении к раздолью. И вспыхнут новые, не сморены слова, Чтоб мира жизнь была одарена любовью. Идёт за мною тень, иль я за ней иду? Неясно, непонятно, кто к кому причалил? Где моря ёмкий зов? Разбился об мечту?

ВОШЛО ВЛЕЧЕНЬЕ…

До новых вскачем трав, до луговых убранств.Взошло влеченье: мир – открытых странствий, Познанья от себя не увести в загон. Зовут, зовут – дорог протуберанцы, Чтобы любовью сжечь, иль одарить венком. И пыль густая не тревожит солнце, Нет гулкой пустоты, есть небесов уют. Из тайн обочин смотрят незнакомцы, Из-под бурьянов дней, колючками встают. И ржаньем лошадь найденная лугом, Приветствие, даря – на верности пути. Повозку ей, запряженною цугом, Видать, не хочется, безустали везти. Пойдём со мной, поедем вместе миром, До высоты любви, до тишины пространств. И тёплым днём, взмахнувши лихо гривой,

ВОЙДИ СМИРЕННО…

И – нет страдающих людей…, нет расставанья….Войди смиренно, тяжесть, отстранив от – «я», Забудь жестокое, что наполняло память. Шагни к любви – пред Богом верностью сиять, Светить собой, как дадено тебе с рожденья. И веру для любви возьми из мира дней, Чтоб сердце билось, для народа, на цветенье. Заблудшим душам состраданием согрей, И поклонись, на добро мыслям, в сотворенье. Войди смиренно в храм заветов, чтоб любить, Чтобы ценить – святую жизнь, отбросив распри. Чтоб будущие дни величием растить, И не делить в края, по бело-чёрной масти. Войди смиренно, тихо, что твоя вина, Что бьётся поиском прощенья в паутинах. Где покаяньем – боль, колючками – стена, Захвачен мирный вход – бездомная рутина. Но, кто-то, из высот, зовёт, зовёт меня: Войти вглубь храма с темноты и увяданья. Ведь, церковь – мир: предназначение – сиять!

ДЫМ

И мы, возвратностью с чужбин, уже не вхожи?Костёр любви сгорел неяркостью давно, Но дым остался от неё золистой гарью. Тропа, заросшая неясности виной, Нам преградила путь к возвратному свиданью. И вечера, что целовали нам уста, Сокрылись мрачной, безутешно горькой ночью, Как будто, жившая, вселенностью звезда – Из неба сорвалась, нам светлость… обесточив. Затрепетала осень листьями осин, Слова забытые, из жизни – давней, давней. С тобой мы были – всё, и не было – «прости», И не сгорал костёр, оставив… расставанье. Но, прятались глаза, при встрече света дня, И сны, срывались в ночь, безумною тоскою. И тополя, что укрывали нас… в себя – Опали, в миг чужбин, пожухлою листвою. Ты где находишься теперь, в каком же сне? Где дым сгоревшего костра сердце тревожит? Иль, где заросшая тропа – подарок мгле?

ТЕЧЁТ РЕКА ПРОХЛАДОЮ…

Тайн, исповедь зимы – весенняя река.Течёт река прохладою дышащей, Неся собой, весенний, тиховодный нрав. Из леса дикого во всём, из чащи – Растаявшей зимой, несёт весенний сплав. Из тайн глуши – остатки зимних стонов, Лесных деревьев и кустов холодных дней. Из дебрей снов – растаявших затонов, Из боли хвой, осин, оборванных корней. И – берега, апрелем наполняясь, Всё рядом с ней бегут, не отставая – жить. И в зелень дни, степенно одеваясь, Не покидают отражать в речную зыбь. Течёт река по венам лет живущих, Во времени своём: всё дальше, дальше, вглубь, Где светит май и вслед за ним идущим – Все месяцы забот, что будущим текут. Прохладой дышащей плывёт апрелье, И смыслом жизни одевает берега. Где стапель дней – тепло, любви свеченье,

ЦВЕТУТ В САДУ И РОЗЫ…

Мир будет жить – в саду, для расцветанья вновь!Цветут в саду и розы, и гвоздики, И гладиолус распустил свои уста, Чтоб целовать ухоженные лики, Июлем обнимать расцветные места. Прядут шмели и пчёлы звуки мира, Под сочность теплоты и нот зенита дня. Играет высь под музыку эфира, Где струны – ветра звон, любовностью звенят. Деревья – ясных дней, вершат плодами: Предназначение исполнили своё. И воробьи, что жили здесь годами – Не стали сад менять на новое жильё. Плетёт ползучий хмель стене узоры, На радость бытия, рисуя силы – воль! И пусть, страшат и молний бурных грозы –

УПАЛА В НОЧЬ

Упала, безвозвратно… в расставанье….Ты от меня не уйдёшь никуда: И в день, и в ночь, и в ясность полнолунья. Упала с неба яркая звезда, Упала в полночь давнего раздумья. И серость мглы ушла под силу тьмы, За суету, за неба мрачный полог. За нашу тень исхоженной судьбы, Где каждый миг любовью был нам дорог. И звать себя, вглубь прошлого – найти: Не найдено, что было изначально. Звездой любви, для наших чувств – взойти, И воскресить любовности венчально. Раздумья в ночь – и горечь почту шлёт, Из былых дней, где ценность поцелуя. Где радость дней и святости полёт, Нет мглы ночной, нет тяжести раздумья. Упала в ночь любимая звезда, И в тишине – ответом, стон-молчанье. Упала в ночь сгоревшая звезда,

ТОЛЬКО ТАМ

И только там, и не где-нибудь, в ином,

С тобой мы будем достигать величья.

За гранью слов – за неверия стеной,

Мы не найдём между собой различья.

Ведь, ты и я – есть дни, верностью – свои,

Любимые во всём – гореньем страстным.

Ведь ты и я, есть – жизнь: ценность на двоих,

И не беда, что мы над ней не властны.

Ведь, ты и я – лежим цветностью в траве,

И смотрим в небо: высь манящей синью.

И очень хочется, хочется взлететь –

Любовности полётом по всемирью.

И только там, и не где-нибудь, в ином,

Познаем мы любовь величья дома.

И только там, и не где-нибудь, вдвоём,

Будем жить с тобой без отчужденья слова.

ВЕТЕР

Погонею ветер за тишиной:

Заглянул за кусты, за деревья,

За дома углы, встряхнул за покой

Тонкой стены, из мыслей безмерья.

К фанерной любви прильнул вихря лбом,

Радостно тронул ветхости крыши.

Силой игрался на луже рябой –

Опавшей листвой, старенькой вишни.

Сердито гудел, что он не у дел,

Целовал окна старого дома.

Рвал верность двери – забот не скудел,

Признавался в любви, до измора.

Трепал тишину до самой зари,

Колодцем звенел: «До дна достаю!».

Трогал небес звёздный мира ночник

Осинами крон, на милость свою.

Двор утром ожил с липучего сна,

Отзевал от ночного замирья.

Ветер, взлетел, туч гонять в небесах,

Чтобы набрать дневного всесилья.

НЕ НУЖНО ОВАЦИЙ…

Как будто, в незнанье: куда б ему, деться….Не нужно оваций и хлопанье рук, Восторгов и криков от радостей бурных. Мир звёздно обманчив, наполнен в испуг, И падкий к желаньям, беспутным и блудным. Не нужно бездарства – бездарства – полно! Капризов и прочих заносчивых бредней. Хвалёбность речей – подхалимству пролог: Не наслушаться вволь – циничности бренной. Пошлость в расцвете – размывает года, Абсурдность желанья – любить «мишурою». Исчерпана ль жизни святая руда, Что высит земною безмерной любовью? Не нужно оваций и криков на «бис», Восторгов пустынных, в оборванность сердца. Ответ между небом и миром завис,

НЕ ПРЯЧЬ БЕЗВЕРЬЕ

Оставь и мне, немного, хоть в задверье –Не уходи, не прячь своё безверье, За тусклый взгляд опавшего цветка.

Свои шаги, пускай, издалека.

Не торопись, покинуть дом заботный,

И не шепчи горчаньем: «Позабудь!».

Не уноси свой голос в тон угодный –

Для прошлого: вернусь, когда-нибудь.

Не раздавай округе жажду боли,

Где от тоски все пошлости трубят.

Не подавляй в себе остаток воли –

Знай: верность – здесь, не уходи… в себя.

Не закрывай замками силы чувства,

Ведь жизнь – полёт, где ты сияешь в свет.

Не остывай от мысли безрассудства,

И, согреваясь, не сгорай, во мне….

ЗАСИЯЛО СЕРДЦЕ…

Засияло сердце необычно,

Вся тоска рассеялась с утра.

Двор проснулся звучно и привычно,

И сокрылась ночи маета.

Тихо, нежно, зазвенел колодец –

В поиске наполненность ведра.

И рассвет вздохнул, что ночиборец:

Зарево – горящая слюда.

Мирно засветились цветом вишни,

С ними яблони – цветущий сад!

Только я, проснувшись, двору лишний,

Жив ли в нём, иль в ночи на устах?

Песнь вплеснул скворец, во двор восходный,

Выводя любовью серенад.

Он, чрез океаны, в дом свой родный –

Пролетел с огромностью труда.

И сорока, подловив, мгновенье,

Стрекотом смакнула без стыда.

Мол, и я, встречаю дня рожденье,

Всем бы мне внимание отдать.

Двор принялся жить привычным делом,

И рассвет колышет небеса.

Может, городской я, не умело,

Открываю жизни полюса?

ЧТО СПРОСИЛО?

Что спросило всё, то с просыпом ушло....Ты ли, прошептала сизо осень, Ты ли, прошагал по миру, вглубь тревог? Если так, то значит, жребий брошен – В жизнь твою от пройденных дорог. Так ли шёл, страдая души миром, До свеченья дней и чистоты любви? Не искал путей чужих и шёл сметливо, И тревожил боль утратою других? Смысл искал ли ты далёкой далью, Где горизонт живущий горизонтом? Шагал ли – не покорясь усталью, И всегда вперёд, поиском экспромтов? Ты ли, прошептали капли в лужах, Слёзы проливал неверности тайком? От потерянной любви, стыл в ужас, Незаметно вытираясь рукавом? Ветры дружбу предлагали хором: Где носило и коверкало тебя? Так ли это, что ходило вздором Время, за тобою, в поисках себя? Отсветило млечной, тихой, далью – Небо звёздное: а жил ли я грешно? Задышали дымоходы гарью,

БОГУ МОЛИТСЯ МОНАХ…

Есть место для любви! Светлостей – полно!Богу молится монах в церковном храме, За спокойный мир, тепло в душах иных. За здоровье дома, по усопшей маме, За отца, родных и грешных, не родных. Свечи златом отражают мир в иконах, Тишина стоит за колокольный звон. Клирос помнит всю высотность певчих хора, Где намоленностью дышится амвон. Из-под купола церковного свеченья, Льёт поток энергий: таинство молитв. Горечь сердца рвётся на покой смиренья, Чтоб мирскую жизнь, бесгрешьем искупить. Из прошедшей мглы – немилостей и далей, Чья-то тянется безбожества рука. Там, за стареньким приходом, разметались: И веселье, и гуляния луга. И, когда-то, дней любви – её расцветность, Беззаботность и безболья сердца стук. И свиданья – до утра: любовь на верность, Жизнью клятвы на соломенном стогу. Молится монах, упавши на колени – Пред самим собой, стареющей виной. Там, в глуби себя, запрятанных смирений –

ТАК БЫВАЕТ…

Так бывает, что и солнце светит ясно,

Если туч на небе ветер не нашёл.

Если яблоки упали в бурьян рясно –

Значит, август, созреванья не лишён.

Так бывает, что по миру бродит слово,

Теплоту свою, роняя, по пути.

Хочет быть в любви, для мирности весомой,

Жизнью верной, от неверности уйти.

Так бывает, что из моря жар пустынный,

Дунет в мир живой, что замахом палач.

Нет воды святой, и лишь песок остылый,

Вместо жизни волн и корабельных мачт.

Так бывает, что от спроса нет ответа,

Если кончился запас своей любви.

Если брошен камень в сторону рассвета –

Там, в разгуле ночь и утру не взойти.

Так бывает, так бывает, лишь в молчанье

Души жёсткой, на забытом берегу.

Где живёт лениво, чьё-то ожиданье,

Что, когда-нибудь, и что-нибудь, смогу....

ДЛЯ ВСЕХ!

Я – лечу – для всех! Любимым Новым Годом!Я лечу, по синим небу, не спеша, Удивлённо умываясь лёгким ветром. И по тучам светлым, лётом малыша, Где играет высь отлаженным оркестром. И одежда ясная, на мне, в зенит – Над морями, городами, светит солнцем. Я ведь, жизнью, для летанья правдой свит, И не отдан, пропаданью, земноходцем. И дней краски собираю в свой уклад, Добавляя цвет лазури и небесья. И всё крашу, крашу мирности на лад – Открываясь всей Земле: с тобою весь я! И – простор: лечу по небесам судьбы, Над мирами, высотой, родимым домом. Над страной грехов, над лихом суеты,