Пустынник. Дар Богов

ПСИХАНУЛИ

За пределами понятий о правильных и неправильных деяниях есть пространство. Я встречу тебя там.

Джалаледдин Руми

Они были не такие как мы, да и среди нас никогда не ходили. Только проездом по окраине. Мы с парнями часто ходили туда, чтобы посмотреть. Ну-у-у, с проездом я погорячился. В их вагончиках не было колёс, как они передвигались – непонятно, а вот двери отсутствовали. Если смотреть заранее, то можно увидеть их сидящих в креслах, ростом чуть более нашего и очень худых. Головы были ну точь, как у муравьёв, огромные глаза и эти… усики. Такие забавные! Мы смеялись и улюлюкали вслед. Они же тихо сидели молча и смотрели. И больше – ничего, прям бесили этим! Иногда парни даже спорили, можно ли сломать их тело одним ударом ноги. Не, ну это беззлобно, просто ради шутки. Ведь скучно.

Честно говоря, никто уже и не помнит, когда они появились. Может в бумагах, что и записано, но наши не понимают в этом. Просто хранятся, как доказательство нашего ума, чтобы пришельцы нос не задирали. Они живут вдалеке, наши туда не ходят. Чужие просто нанимают на работу, а люди – весьма довольны. И работа рядом, просто под ногами. Копай и всё! Пришельцы когда-то приволокли камень красного цвета и поместили в центре нашего посёлка. И теперь все копают, ищут такой-же. За это платят. Немного, но хватает, чтобы содержать семью. Самый старый из нас, Самюэль, не помнит, чтоб находили когда-нибудь ещё такой камень. Но креди – это деньги так называют – дают. Подходишь к огромному такому зданию, там ячейки, и прижимаешь кулон, который всегда у тебя на шее. Если ячейку не перепутал по номеру на кулоне, то креди выйдут из щелки. Ну это если работаешь. Если нет, то бесполезно пытаться. Как они это придумали и как контролируют – никто не знает. Пробовали кулоны менять – денег нет. Рождается ребенок, через старейшину передают новый. Умер – с ним и хоронят.

Изредка старейшина собирает молодых и проводит в старое здание. Там много чего, но в одной комнате огромный стол и, если старейшина нажмёт кнопку, появляется прозрачный мужик и говорит странные вещи. Вроде по-нашему, но чудно! И одет странно, особенно внизу. Всё закрыто, сложно. Как же он, извините, по нужде ходит? Но старейшина такие шутки не любит. Кричит! Мол это наше величие, а мы опустились. В это время мы смотрим на одежду и такой смех пробирает. Приходится терпеть.

Сам старейшина часто уходит куда-то и, поговаривают, что общается с пришельцами. Мы в это верим, больно он умный всегда. Как знает, что! Да забыл рассказать, где мы товар берём. Тут тоже просто. Подходим к тому большому зданию, где креди получаем. Там есть общие ячейки – сколько креди вложил, столько продуктов и выйдет в нижней ячейке. Там и пакеты разные и бутылки всякие. Но вкусно. Кто их приносит никто не знает, ну может старейшина? Пробовали старшие взломать – дудки, не получилось! Их потом старейшина наказал жестоко. Связали на площади и плетью били. Остальные смотрели.

Младшие не работают. Нет, запретить им не могут, но креди не получат ни сами, ни за них. Иногда нас учат считать, чтобы могли их экономить. Но не насильно: хочешь учиться – пожалуйста. Остаётся самое главное развлечение – на поезд смотреть. И драться! Иногда такая ярость находит, что только хорошая драка и спасает. Потом миримся, плачем. Старшие смотрят на это нормально, ведь надо энергию куда-то девать.

Некоторые, недовольные жизнью, пытаются что-то менять, скандалят, призывают не работать. Таких старейшина наказывает. Иногда плетью, при всех, а иногда и изгоняет. А куда ты пойдёшь? Вот и они, покрутившись вокруг, опять приходят и клянчат. Но старейшина не пускает обратно, так погибают от голода. Вокруг ничего нет! Раньше, старейшина говорил, были и реки, и поля, и озёра – это когда много воды или земли. И там были разные иные. Много было – говорит. Но потом всё изменилось. Только пустыня, песок. Может в бумагах и есть ответ, но их никто не понимает. Даже старейшина.

Так вот! На днях двое старших отлучились на поезд взглянуть. А там в вагоне один пришелец сидел. Ну они и запрыгнули туда и его с вагона выбросили. Мы, когда подбежали, было уже поздно. Старшие его так побили, что он уже не шевелился, только усики подрагивали. И глаза плёнкой закрыло. Долго рассматривали пришельца. Забавный такой. Дома решили ничего не говорить, мол просто гуляли. А сами шепчемся, случай ведь необычный. Старейшина так и не прознал. Все и успокоились, просто приключение и всё.

Но нет! На следующий день прекратилась выдача креди. И сразу в нижних ячейках исчезла еда. Люди недоумевали – может сломалось что? Старейшина тоже волновался и куда-то уходил. Долго не было, пришёл расстроенный, видимо не встретился с пришельцами. Иначе ругался бы. Самое плохое, что и на следующий день всё повторилось. Все хотели есть и были очень злы. Стали говорить нехорошее о пришельцах. Старейшина пробовал всех успокоить – затем махнул рукой. Как успокоить голодных? Работы, само собой, прекратились.

Наутро кто-то предложил идти на пришельцев. Мы, молодые, тоже все согласились. Из-за одного своего уродца так нас давить? Так мы в простой драке порой двоих своих убиваем! Выбрали главного заводилу и стали вооружаться. Старейшина отошел от дел и полностью смирился. Решили выходить вечером, когда не так жарко. В животах у всех урчало так, что было похоже на завывание ветра. Злость закипала!

Шли всю ночь. Старейшина показал направление, а сам остался умирать от голода. Наутро сделали привал. Просто полежали, воды попили. Опять отправились в путь. К вечеру увидели поселение. Чуть меньше нашего, работа та же. Попросили поесть, те отказали. Мы психанули! Вся еда, что была в домах, досталась нам. А из ячеек не получишь, это я уже рассказывал. Переночевали. Рядом местные лежат, стонут. Но не до них. Нам бы пришельцев найти. Утром проснулись – есть снова нечего. Пошли дальше.

На третий день шли, пока ночь не застала нас. Ветер усилился, но мы привычные. Спали в песке, друг к другу прижавшись – так безопаснее. Потом опять шли, силы были на исходе, а пришельцы не появлялись. Опять увидели вдалеке посёлок. Поболе нашего. Тут не попсихуешь! Стали просить еду, предлагать в поход идти против пришельцев. Немного поели. Выспались. Наутро оказалась, что часть захотела остаться, мол вдруг простят. Мы психанули! Так нельзя – все так все. Некоторых там положили, другие согласились опять с нами идти. Местные не вмешивались.

Уж не помню на какой день увидели их поезд вдали. Побежали за ним, но не успели, сильно устали. Была радость, что направление выбрано верное. Решили подойти поближе и устроить засаду. Так и сделали. Не прошло и половины дня, как заметили приближающийся поезд пришельцев. Напали кучкой на каждый вагон. Выволокли их оттуда. Пять пришельцев. В одеждах забавных, худые – худые и лопочут по-своему. Еды нет, креди отсутствуют. Естественно – психанули! Вид дохлых пришельцев раззадорил. Много говорили, смеялись и радовались.

Утром решили идти в направлении движения поезда. Куда-то они же ехали? Немного прошли, когда услышали шум сверху. Подняли головы силясь рассмотреть. Маленький поезд был в воздухе и летел к нам. Стали бросать по нему палки, но те не долетали. Зато с поезда стали светить лучом и много наших погибло. Остальные вкопались в песок. Пронесло! Когда воздушный поезд улетел, стали рассматривать погибших. Многих прожгли напополам. Ужас! Некоторые психанули – оно того стоило? Решили до следующего утра прятаться.

Следующим утром захотели вернуться в последний поселок и обратиться к ихнему старейшине. Может поможет попросить за нас пришельцев. Вернулись, обратились. Старейшина куда-то ушёл, наверное, с ними толковать. Пришел поздно. Очень злой. Говорит, что пришельцы ни в какую не хотят прощать. Видно, психанули! Да оно и понятно. Предложил остаться переночевать, а утром – в пустыню. Хоть покормил. И смотрел на нас, как на покойников. Жалостливо.

Воздушный поезд застал нас к вечеру. Опять многих убил. Остальные на всю ночь в песке зарылись. Ох и распсиховались пришельцы. Не на шутку! Решили идти домой. Во что бы то ни стало. Но что-то мне подсказывает, что не дойдем. Разозлились почему-то пришельцы. Люто психанули!

Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. (Карл Густав Юнг)