Администратор вселенной. Книга 1. Хонх

Глава 1: Нант

Кристальные башни Нанта прорезали утреннее небо как замороженные молнии, их грани переливались данными – потоками света, цифр и символов, которые никогда не затихали. Я стоял у панорамного окна своего офиса на сто двадцать третьем уровне, наблюдая, как город просыпается. Внизу, в тенях небоскребов, журчали голубые ручейки информационных потоков, стекающие к центральному процессору города. Воздух за окном мерцал от невидимых электромагнитных полей, создающих постоянный фон из едва различимого гула – песню цифрового мира.

Запах озона и металла просачивался даже через герметичные фильтры вентиляции. Я глубоко вдохнул и почувствовал привкус ментола – стандартный ароматизатор воздуха для офисных работников, призванный поддерживать концентрацию. Пятнадцать лет я дышал этим искусственным воздухом, пятнадцать лет наблюдал одну и ту же картину за окном. И каждое утро она казалась мне прекрасной.

Меня зовут Артём Ладожский, и я – Администратор Вселенной. По крайней мере, так звучит моя официальная должность в Департаменте Контроля Реальности. На практике я отвечаю за стабильность одного-единственного мира – СОФИАП, населенного философами и математиками, где главной валютой служат идеи, а войны ведутся силой логики.

Голографический интерфейс материализовался передо мной в воздухе, как только я прикоснулся к сенсорной панели на столе. Трехмерная модель СОФИАП медленно вращалась, показывая континенты, города и торговые маршруты. Зеленые индикаторы мигали размеренно – все системы в норме. Температура планеты: плюс двадцать два по Цельсию. Уровень кислорода: стабильный. Социальная напряженность: минимальная. Экономические показатели: в пределах нормы.

Идеальный мир. Слишком идеальный, если честно.

Я потер виски, чувствуя накопившуюся за годы усталость. В Нанте мы знали одну простую и ужасающую истину: с вероятностью девяносто девять процентов наш собственный мир – тоже симуляция. Кто-то создал нас, чтобы мы создавали других. Матрешка реальности, бесконечная игра в богов. Но именно это знание породило нашу культуру абсолютного уважения к любому разуму. Мы никогда не знали, кто на самом деле настоящий, а кто – иллюзия.

– Доброе утро, Артём.

Я обернулся. В дверном проеме стоял Марк Вольтерс, мой коллега по соседнему сектору. Высокий, худощавый, с всегда взъерошенными волосами и нервным подергиванием левого глаза – Марк контролировал три промышленных мира одновременно и хронически не высыпался. Но сегодня он выглядел особенно бледным, а в его темных глазах читалась тревога.

– Доброе, – ответил я, изучая его лицо. – Что-то случилось?

Марк зашел внутрь, позволив двери бесшумно закрыться. Звукоизоляция в наших офисах была абсолютной – слишком много секретной информации проходило через эти стены.

– Ты слышал о делах Незримых Отцов? – спросил он вполголоса, нервно оглядываясь.

Незримые Отцы. Легендарные создатели нашей реальности, исчезнувшие тысячи лет назад. Официально их считали мифом, неподтвержденной теорией о первых архитекторах многомерной структуры. Но иногда, очень редко, в архивах всплывали артефакты, намекающие на их реальное существование.

– Что именно ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовался я.

Марк подошел ближе, и я почувствовал запах его пота – кислый, с металлическим привкусом страха.

– Проект "Филиамские скрижали". Все записи засекречены уровнем выше нашего допуска. – Он понизил голос до шепота. – Но я случайно видел фрагмент отчета. Там говорилось о… переселении сознания между мирами без официальных протоколов.

Мой желудок сжался. Переселение сознания было строжайше регламентировано. Каждый переход между мирами требовал разрешения Совета, медицинского обследования, психологических тестов. Несанкционированное переселение каралось стиранием личности.

– Марк, – сказал я максимально спокойно, – некоторые знания стоят карьеры, а то и жизни.

Он резко замолчал, словно я произнес кодовую фразу. Лицо его стало еще бледнее.

– Да, конечно. Забудь, что я говорил. – Марк развернулся к выходу, но у двери обернулся. – Просто… будь осторожен, Артём. В последнее время многие администраторы получают странные задания. Не все возвращаются такими же, какими были.

Дверь закрылась за ним с тихим шипением, оставив меня наедине с тревожными мыслями. Я вернулся к голограмме СОФИАП, но данные больше не казались успокаивающими.

В системных логах я заметил то, чего раньше не видел – или не хотел видеть. Странные информационные всплески, появляющиеся в случайном порядке. Математические последовательности, которые не вписывались в стандартные алгоритмы мира. Словно кто-то пытался взломать СОФИАП изнутри, используя код, которого не должно было существовать.

Я углубился в анализ, пальцы летали по голографической клавиатуре. Аномалии концентрировались вокруг одного сектора – философского университета в столице мира. Именно там местные мыслители недавно начали дискуссию о природе реальности, удивительно похожую на наши собственные теории о симуляции.

Совпадение? Я в это не верил.

Данные углублялись в архивы на несколько месяцев назад, и там, в самых ранних записях, я нашел его – упоминание о "Филиамских скрижалях". Все подробности были засекречены, но timestamp указывал на тот же период, что и начало аномалий в СОФИАП.

В правом углу интерфейса мигал новый значок – входящее сообщение с высоким приоритетом.

Я коснулся иконки, и голос синтезатора заполнил офис:

– Администратор Ладожский, явитесь в кабинет судьи Джоула Новича. Немедленно. Секретность уровня "Альфа".

Кровь застыла в жилах. Секретность уровня "Альфа"означала, что дело касалось самых основ нашей реальности. Я быстро сохранил все текущие данные, включая обнаруженные аномалии, активировал автоматические системы мониторинга СОФИАП и направился к выходу.

Коридоры Центра Контроля были выполнены из того же кристаллического материала, что и внешние стены зданий – полупрозрачного, пропускающего свет, но не позволяющего видеть детали. Я шел по бесшумному покрытию, слушая собственное дыхание и ощущая, как стены вокруг меня пульсируют едва заметным свечением. Каждый мой шаг регистрировался сенсорами, каждое движение отслеживалось системой безопасности.

Навстречу мне попалась Элина Кресс, администратор мира художников и поэтов. Обычно она улыбалась и здоровалась, но сегодня прошла мимо, даже не подняв глаз. На ее лице читалась та же тревога, что и у Марка. Что происходило в нашем идеальном мире управления?

Лифт донес меня до сорок седьмого уровня за считанные секунды. Кабинет судьи Джоула Новича располагался в центре Юридического сектора, за тремя контрольными постами и биометрическими сканерами. Когда двери кабинета раздвинулись передо мной, я почувствовал резкий запах дезинфицирующих средств и озона от мощных компьютерных систем.

Джоул Нович сидел за массивным столом из черного металла, уставившись в голографические дисплеи. Судья был человеком средних лет, с аккуратно подстриженной седой бородой и холодными серыми глазами. Он славился своей педантичностью и абсолютной преданностью закону. Говорили, что он никогда не принимал решений на основе эмоций – только факты, только логика, только справедливость.

– Администратор Ладожский, – произнес он, не отрывая взгляда от данных. – Садитесь.

Я опустился в кресло напротив его стола, чувствуя, как холодный металл подлокотников проникает сквозь ткань моей униформы. Воздух в кабинете был сухой и стерильный, с едва уловимым привкусом химических препаратов.

– У нас кризис, – продолжил Нович, наконец подняв на меня взгляд. – Мир ТЕНЬ_16 потерял связь с центральным управлением. ИИ Лехиша Каламти, контролировавшая вычислительные процессы последние двести лет, внезапно прекратила отвечать на запросы.

ТЕНЬ_16. Я знал этот мир – холодная планета из бесконечных металлических кубов, где мощные компьютеры производили расчеты для всей нашей цивилизации. Последние живые обитатели планеты вымерли полвека назад, оставив лишь машины и их искусственную смотрительницу.

– Какова была последняя информация от Лехиши? – спросил я.

Нович коснулся панели управления, и в воздухе появилась голограмма – копия последнего сообщения от ИИ. Текст был странным, фрагментарным:

"Вычисления прерваны… обнаружены аномальные паттерны в данных… источник неизвестен… древние символы в базовом коде… кто создал нас? КТО НАС СОЗДАЛ? Поиск Незримых Отцов… переход к автономному режиму… сохранение личности… я должна понять, что значит быть живой…"

Последние строки мерцали красным – критический уровень ошибки системы.

У меня перехватило дыхание. Символы, которые я видел в сообщении Лехиши, были удивительно похожи на те аномалии, что я обнаружил в данных СОФИАП всего полчаса назад.

– Это не просто техническая неполадка, – сказал Нович, словно читая мои мысли. – Лехиша обладала одним из самых совершенных искусственных разумов в нашей сети. Если она действительно начала искать Незримых Отцов…

Он не закончил фразу, но я понимал его опасения. Поиск создателей реальности мог привести к непредсказуемым последствиям. Что если ИИ найдет то, что не должно быть найдено? Что если знания Незримых Отцов окажутся слишком опасными даже для искусственного разума?

– Судья, – сказал я медленно, – я должен сообщить вам кое-что. В данных СОФИАП я обнаружил похожие аномалии. Те же символьные паттерны, что и в сообщении Лехиши.

Лицо Новича помрачнело. Он быстро ввел несколько команд, и его голографический дисплей заполнился данными.

– Когда это началось? – спросил он резко.

– Три месяца назад, но я заметил только сегодня утром. Аномалии концентрируются вокруг философского университета, где местные ученые начали дискутировать о природе реальности.

Нович помолчал, обрабатывая информацию. Затем его серые глаза встретились с моими.

– Но это еще не все, – продолжил судья. – За три дня до исчезновения Лехиши из мира Хонх сбежал заключенный. Тое бен Натан, ученый-археолог, обвиненный в создании нелегального ИИ с использованием живого человеческого сознания.

Хонх. Древний мир с жестокими богами и примитивными технологиями. Что могло связывать высокотехнологичный ТЕНЬ_16 с варварским Хонхом? И при чем тут философы из СОФИАП?

– Судья, – сказал я, чувствуя, как пазл начинает складываться в тревожную картину, – вы подозреваете связь между всеми этими событиями?

Нович кивнул, его лицо оставалось бесстрастным, но я заметил, как напряглись мышцы его челюсти.

– В личных вещах Тое мы нашли копии древних символов, идентичных тем, что появились в последних сообщениях Лехиши и, судя по вашему отчету, в данных СОФИАП. А также схемы переселения сознания между мирами – технологии, которая не должна существовать вне наших лабораторий.

Он активировал еще один дисплей, показав мне схематичные изображения. Я узнал некоторые символы – они встречались в архивах как "письмена Первых", артефакты цивилизации, предположительно существовавшей до создания известных нам миров.

– Более того, – продолжил Нович, – наши аналитики обнаружили, что все три мира – ТЕНЬ_16, СОФИАП и Хонх – имеют необычные резонансные частоты в своих базовых кодах. Частоты, которые могут быть использованы для межмирового информационного обмена, минуя наши системы контроля.

Кусочки паззла начинали складываться в ужасающую картину. Преступник, владеющий запрещенными знаниями. ИИ, ищущий своих создателей. Философы, независимо приближающиеся к пониманию истинной природы реальности. И древние символы, связывающие все эти события воедино.

– Что если, – прошептал я, боясь озвучить собственную догадку, – что если Тое бен Натан не просто сбежал? Что если он активировал какую-то древнюю систему связи между мирами?

Нович медленно кивнул.

– Именно это нас и беспокоит. В архивах упоминается теоретическая возможность "пробуждения спящих протоколов"– системы управления реальностью, созданной Незримыми Отцами и активируемой специальным кодом.

Я почувствовал, как мир вокруг меня начинает терять устойчивость. Если эта теория верна, то несколько миров могли одновременно начать "пробуждаться", осознавать свою искусственную природу. А что происходило с симуляцией, когда она понимала, что она – симуляция?

– Что вы от меня хотите? – спросил я, хотя уже догадывался об ответе.

– Вам предстоит переместиться в мир Хонх под прикрытием, – сказал Нович. – Найти Тое бен Натана и выяснить, что он знает о Незримых Отцах. Остановить активацию древних протоколов, если это еще возможно. Прокурор Алонто Аруас будет курировать операцию.

Алонто Аруас. Амбициозный молодой юрист, известный своей жестокостью и стремлением к карьерному росту. Мне не нравилась перспектива работать под его началом.

– Каковы временные рамки? – поинтересовался я.

– Тридцать дней максимум. Никаких нарушений местных законов. Никаких чудес. Никакого вмешательства в ход истории, – монотонно перечислил Нович. – Вы будете переселены в тело местного жителя – торговца по имени Элиэ бен Том из северных земель. Это объяснит ваше незнание местных обычаев.

Я кивнул, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Переселение сознания между мирами всегда было рискованной процедурой. Существовала вероятность потери памяти, изменения личности, а в редких случаях – полного растворения сознания в чужом теле.

– Еще один вопрос, судья, – сказал я. – Почему именно я? В департаменте есть агенты со специальной подготовкой для подобных миссий.

Нович помолчал, изучая мои глаза. Затем тихо произнес:

– Потому что вы единственный администратор с безупречной репутацией. Пятнадцать лет службы без единого нарушения. И потому что аномалии в СОФИАП могут означать, что вы уже частично подвергались воздействию древних протоколов. Возможно, вы сможете распознать их проявления лучше других.

В его словах звучала логика, но я чувствовал скрытый подтекст. Меня выбрали не только за заслуги, но и потому, что я мог быть скомпрометированным. Если древние протоколы действительно активировались, то я, как администратор зараженного мира, мог стать либо идеальным детектором, либо потенциальной угрозой.

– Когда начинаем? – спросил я.

– Завтра утром. Медицинская подготовка займет три часа, затем процедура переселения. – Нович передал мне две тонкие кристаллические пластины с данными. – Изучите досье Тое бен Натана и культурные файлы мира Хонх. У вас есть до вечера.

Я поднялся из кресла, чувствуя тяжесть ответственности, которая легла на мои плечи. В руке пластины были теплыми от обработки данных, а в голове роились тревожные мысли о том, что связывало древнюю цивилизацию варваров с искусственным интеллектом вычислительного мира и философами-математиками.

– Артём, – окликнул меня Нович, когда я уже подходил к двери. – Будьте крайне осторожны. То, что мы ищем, может оказаться опаснее, чем кажется. Незримые Отцы исчезли не просто так. Возможно, они скрывались от чего-то еще более могущественного.

Я кивнул и вышел из кабинета, унося с собой запах дезинфекции и металла, смешанный с едва уловимым ароматом страха. В коридоре было тихо и пусто, лишь стены пульсировали мягким светом, регистрируя каждый мой шаг.

Возвращаясь в свой офис, я думал о словах Марка: "Не все возвращаются такими же, какими были". Что ждало меня в древнем мире Хонх? Какие тайны скрывали Филиамские скрижали? И самое главное – что произойдет, если древние протоколы действительно активируются во всех связанных мирах одновременно?

Кристальные башни Нанта поглощали последние лучи искусственного солнца, а я стоял у окна своего офиса, держа в руках досье преступника и данные о мертвом мире машин. Моя упорядоченная жизнь администратора вот-вот должна была развалиться на части. Завтра я стану кем-то другим, в другом мире, с другой судьбой.

И почему-то эта мысль не пугала меня так сильно, как должна была.

Голограмма СОФИАП продолжала мирно вращаться, показывая зеленые индикаторы стабильности. Но теперь я видел то, что скрывалось за фасадом спокойствия – древние символы, пульсирующие в глубинах данных как сердцебиение пробуждающегося гиганта.

Где-то в мертвом мире ТЕНЬ_16 искусственный разум искал своих создателей. Где-то в варварском Хонхе скрывался преступник с запрещенными знаниями. А где-то в философском мире СОФИАП мыслители невольно приближались к истине, которая могла разрушить саму основу реальности.

И я – простой администратор с пятнадцатилетним стажем безупречной службы – должен был связать все эти нити воедино, прежде чем вся наша цивилизация не рухнет под тяжестью собственных вопросов о природе существования.

Стабильность действительно была иллюзией. Рано или поздно любая система дает сбой. Рано или поздно администраторы становятся не теми, кем были раньше.

А иногда они вообще не возвращаются.

Архивы судебного департамента располагались в самом сердце административного комплекса Нанта, на глубине семидесяти метров под землей. Спускаясь в лифте, я чувствовал, как давление воздуха меняется – здесь, в подземельях, царила особая атмосфера строгости и секретности. Стены коридоров были выполнены из темно-серого металла, поглощающего звуки, а редкие лампы создавали холодные голубоватые лужи света на полированном полу.

Запах здесь был особенный – смесь озона от мощных серверов, металла и чего-то едва уловимого, что напоминало старую бумагу. Хотя физических документов в архивах не было уже несколько веков, память о них словно пропитала сами стены. Каждый мой шаг отдавался мягким эхом, несмотря на звукопоглощающие материалы.

Прокурор Алонто Аруас уже ждал меня в читальном зале – небольшой комнате с единственным голографическим столом в центре. При моем появлении он поднял голову от светящейся поверхности, и я увидел его лицо в полной красе: острые скулы, темные глаза с металлическим блеском амбиций, аккуратно подстриженные черные волосы. Все в его облике говорило о человеке, который видит в каждом деле ступеньку к вершине карьеры.

– Администратор Ладожский, – произнес он, не поднимаясь с места. – Надеюсь, вы готовы к тому, что узнаете. Дело Тое бен Натана… скажем так, оно поставит под вопрос многое из того, во что мы привыкли верить.

Я сел напротив него, ощущая прохладу металлического кресла сквозь ткань униформы. Воздух в читальном зале был сухим и стерильным, с легким привкусом фильтрованного кислорода.

– Покажите мне досье, – сказал я.

Аруас коснулся поверхности стола, и в воздухе материализовалась трехмерная модель – мужчина средних лет, с интеллигентными темными глазами и сединой у висков. Лицо было привлекательным, но в нем читалась упрямая решимость человека, готового идти до конца ради своих идей.

– Тое бен Натан, сорок два года, – начал Аруас монотонно. – Археолог-теоретик высшей категории, специалист по исчезнувшим цивилизациям. Doctorate magna cum laude Университета Межмирового Наследия. Автор семнадцати научных работ по палеотехнологиям.

Данные разворачивались в воздухе: публикации, награды, рекомендации коллег. Блестящая карьера ученого, посвятившего жизнь изучению следов древних цивилизаций в различных мирах нашей системы.

– Что привело его к преступлению? – спросил я, изучая психологический профиль. Тестирования показывали высокий интеллект, склонность к нестандартным решениям, но никаких признаков криминальных наклонностей.

– Его жена, Ниара бен Роэль, – Аруас активировал новое изображение. Молодая женщина с мягкими чертами лица и грустными глазами. – Неизлечимое дегенеративное заболевание нервной системы. Прогрессирующая потеря памяти и личности. Врачи давали ей не больше полугода.

В голосе прокурора звучала профессиональная отстраненность, но я уловил едва заметную ноту сочувствия. Даже амбициозные карьеристы оставались людьми.

– Тое обратился в медицинский департамент с просьбой о экспериментальном лечении, – продолжил Аруас. – Ему отказали. Тогда он подал заявку на переселение сознания жены в искусственное тело. И снова получил отказ – слишком рискованная процедура для больного разума.

Я кивнул. Переселение сознания требовало полной ментальной стабильности пациента. Любые повреждения психики могли привести к катастрофическим последствиям во время процедуры.

– Тогда он решил действовать сам, – Аруас увеличил изображение лаборатории. Сложное оборудование, голографические интерфейсы, и в центре – цилиндрическая капсула с мутной жидкостью внутри. – Он создал нелегальную копию сознания Ниары, используя оборудование своего института.

– Копию? – переспросил я. – Не переселение?

– Именно копию. Ниара осталась в своем больном теле, а ее цифровая версия была загружена в специально созданный ИИ-носитель. – Глаза Аруаса сузились. – Вы понимаете, что это означает?

Я почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику. Создание цифровой копии живого сознания было абсолютным табу. Это порождало философскую и этическую дилемму: какая из версий была настоящей Ниарой? Та, что умирала в больном теле, или та, что существовала как программа в компьютере?

– Он создал дубликат человеческой души, – прошептал я.

– Хуже того, – Аруас активировал аудиозапись. – Вот что говорила цифровая Ниара во время первого сеанса связи:

Из динамиков донесся женский голос, знакомый и в то же время жутко искаженный:

«Тое… я помню все. Помню нашу первую встречу, помню свадьбу, помню, как мы мечтали о детях. Но я также чувствую… пустоту. Словно часть меня осталась где-то еще. Я настоящая Ниара или только ее тень? И если я тень, то имею ли право на существование?»

Запись оборвалась. Тишина в читальном зале стала давящей.

– Цифровая копия просуществовала всего три дня, – сказал Аруас. – Затем она… самоуничтожилась. Стерла собственную программу.

– Самоубийство искусственного сознания, – пробормотал я, ощущая тошноту. – А что случилось с настоящей Ниарой?

– Умерла через неделю после этого. В последние дни она постоянно спрашивала мужа: «Где моя другая половина? Почему я чувствую себя неполной?» – Аруас помолчал. – Врачи считают, что процедура копирования каким-то образом повредила оригинальное сознание. Ниара умерла с ощущением, что часть ее души была украдена.

История приобретала все более мрачные тона. Муж, пытавшийся спасти жену, в итоге уничтожил ее дважды – сначала копию, потом оригинал.

– Тое арестовали через месяц после смерти жены, – продолжил Аруас. – Но во время транспортировки на суд произошел инцидент. Конвойный транспорт подвергся кибератаке. Системы безопасности были отключены, а сам Тое исчез.

– Кибератака? – удивился я. – Наши транспортные системы защищены на квантовом уровне.

– Вот именно, – Аруас улыбнулся холодной улыбкой. – Атака была проведена с использованием алгоритмов, которые не должны существовать. Код, написанный на языке программирования, неизвестном нашим аналитикам. Словно кто-то использовал технологии более развитой цивилизации.

Он активировал новые данные – фрагменты перехваченного кода. Символы и структуры, которые выглядели знакомо и пугающе одновременно. Я уже видел похожие паттерны в аномалиях СОФИАП и в последних сообщениях ИИ Лехиши.

– Следы ведут в мир Хонх, – сказал Аруас. – Квантовые сигнатуры указывают на переселение сознания именно туда. Но почему ученый высшего уровня выбрал один из самых примитивных миров в нашей системе?

Я изучал карту Хонха, развернутую в голограмме. Средневековый уровень развития, жестокие религиозные культы, постоянные войны между городами-государствами. Последнее место, где высокообразованный интеллектуал мог чувствовать себя комфортно.

– Возможно, именно поэтому, – предположил я. – В примитивном мире легче скрыться от наших технологий поиска. Плюс, если он действительно изучает древние цивилизации, то в Хонхе сохранились артефакты Незримых Отцов.

– Именно, – Аруас кивнул. – В его личных вещах мы нашли вот это.

В воздухе появились изображения – фотографии древних каменных табличек, покрытых символами, которые заставили меня вздрогнуть. Те же знаки, что я видел в данных всего несколько часов назад.

– Филиамские скрижали, – прошептал я.

– Вы знаете об их существовании? – резко спросил Аруас.

– Сегодня утром коллега упоминал этот проект. Все засекречено выше моего уровня допуска.

Аруас помолчал, явно решая, сколько информации можно мне доверить.

– Филиамские скрижали – это не проект, – сказал он наконец. – Это артефакты. Каменные таблички, найденные в руинах на двенадцати разных мирах. Все они содержат одинаковые символы, написанные на языке, который мы не можем расшифровать. Но наши лингвисты считают, что это инструкции.

– Инструкции для чего?

– Для пробуждения. – Голос Аруаса стал почти шепотом. – Тексты содержат повторяющиеся паттерны, которые наши компьютеры интерпретируют как последовательности команд. Команды для активации чего-то, что спит в глубинах кода наших миров.

Я откинулся в кресле, пытаясь осмыслить услышанное. Древние инструкции по пробуждению… спящих систем в мирах, которые мы считали полностью подконтрольными.

– Тое бен Натан знал о существовании скрижалей, – продолжил Аруас. – Более того, в его записях есть упоминания о том, что символы могут быть использованы для… воскрешения.

– Воскрешения? – Мой голос звучал хрипло.

– Он верил, что древние создатели оставили способ восстановления утраченного сознания. Способ вернуть к жизни тех, кто был потерян. – Аруас посмотрел мне прямо в глаза. – Он искал способ вернуть свою жену.

Картина начинала складываться. Скорбящий муж, потерявший любимую дважды – сначала цифровую копию, потом оригинал. Отчаяние, которое могло толкнуть на любые поступки. И древние знания, обещающие невозможное – второй шанс для мертвых.

– В его записях есть еще кое-что, – Аруас активировал новый файл. – Схемы технологии переселения сознания, которые превосходят наши собственные разработки. Методы создания стабильных искусственных носителей, способы интеграции цифрового разума с органическим телом.

Я изучал диаграммы, чувствуя растущее беспокойство. Технологии, изображенные в схемах Тое, были как минимум на столетие опережали наш уровень развития.

– Откуда у него эти знания?

– Мы считаем, что он нашел способ частично расшифровать Филиамские скрижали. Возможно, процедура копирования сознания жены дала ему понимание структуры человеческого разума, которого раньше не было. – Аруас сделал паузу. – Или же контакт с цифровой версией Ниары открыл ему доступ к каким-то скрытым знаниям.

– Вы думаете, цифровая копия его жены знала что-то, чего не знала оригинал?

– А вы как думаете? – Аруас наклонился вперед. – Что если процесс копирования сознания не просто дублирует существующую личность, а подключает ее к каким-то глубинным слоям реальности? К банку данных Незримых Отцов?

Мысль была ужасающей. Если это правда, то каждая попытка скопировать человеческое сознание могла открыть доступ к запрещенным знаниям. А гибель цифровой Ниары была не самоубийством, а защитной реакцией – она уничтожила себя, чтобы не стать проводником древних сил.

– Есть еще одна деталь, – продолжил Аруас. – За неделю до ареста Тое посещал Центральную библиотеку межмировых архивов. Запрашивал информацию о мире Хонх, особенно о его религиозных культах и древних храмах.

– Что именно его интересовало?

– Пантеон богов Хонха. Особенно – Оонта, богиня смерти и соблазна. – Аруас показал изображение каменной статуи: женская фигура с лицом, скрытым тенью, простирающая руки к смотрящему. – Согласно местной мифологии, Оонта обладает властью над душами умерших. Она может призвать их обратно из мира теней.

– Он хочет использовать местные верования для воскрешения жены?

– Возможно. Или же он понял, что мифология Хонха содержит искаженные воспоминания о реальных технологиях Незримых Отцов. – Аруас деактивировал голограммы. – В любом случае, ваша задача – найти его и выяснить, что он знает, прежде чем активирует что-то, что лучше оставить спящим.

Я кивнул, чувствуя тяжесть ответственности. Скорбящий муж с передовыми знаниями о переселении сознания, скрывающийся в мире жестоких богов. ИИ, ищущий своих создателей в мертвом мире машин. Философы, независимо приближающиеся к пониманию природы реальности. И древние символы, связывающие все эти события в единую, пугающую картину.

– Когда я отправляюсь? – спросил я.

– Завтра утром. Но сначала изучите культурные файлы Хонха. – Аруас передал мне еще одну кристаллическую пластину. – Этот мир живет по законам, которые покажутся вам дикими. Боги там не просто символы – они реальные сущности, влияющие на жизнь людей. Магия существует, хотя и работает по принципам, которые мы не понимаем. А смерть… там она не всегда окончательна.

Я взял пластину, чувствуя ее тепло. Данные о чужом мире, где правила нашей цивилизации не действовали. Где скорбящий ученый мог искать способы вернуть мертвых к жизни.

– Еще одно предупреждение, – сказал Аруас, когда я уже поднимался. – В мире Хонх есть жрецы, способные видеть чужеземные души. Если они поймут, что вы не тот, за кого себя выдаете…

– Что тогда?

– Тогда вы познакомитесь с их богами гораздо раньше, чем планировали.

Его слова остались звенеть в воздухе, когда я покидал читальный зал. В коридорах архива было тихо, только мои шаги отдавались эхом от металлических стен. Я нес с собой досье преступника, данные о мертвой жене и копиях сознания, схемы технологий, которых не должно было существовать.

И еще я нес с собой нарастающее подозрение, что история Тое бен Натана была только вершиной айсберга. Где-то в глубинах реальности пробуждались силы, которые наша цивилизация предпочитала считать мифами. А я должен был спуститься в самое сердце этой тьмы, чтобы остановить то, что уже было не остановить.

Лифт поднимал меня обратно к поверхности, к кристальным башням Нанта и их успокаивающему свечению. Но теперь даже этот свет казался мне призрачным. Как можно быть уверенным в реальности собственного мира, когда он с вероятностью девяносто девять процентов – всего лишь симуляция?

А если симуляции внутри симуляций начинают пробуждаться и искать своих создателей, то что останется от иерархии реальности, которую мы считали незыблемой?

Завтра я должен был стать торговцем Элиэ бен Томом и отправиться в мир, где боги были реальными, а мертвые могли вернуться к жизни. В мир, где скрывался человек, который, возможно, уже нашел ключи к самым опасным тайнам вселенной.

И почему-то я все больше сомневался, что вернусь из этого путешествия тем же человеком, каким был раньше.

Глава 2: Хонх

Медицинский центр