Долг Чести

Пробуждение Лехи

Леха проснулся от холода, который пробирал до самых костей. Подвал вонял сыростью, плесенью и старыми тряпками, которые он натаскал вместо подстилки. Тонкий матрасик на бетонном полу был влажным, как губка, и не спасал от осенней ночи, когда ветер свистел в щелях.

Он сел, потер лицо ладонями, грязными от вчерашнего копания в мусоре. В голове гудело, будто молотом стучали, а во рту – вкус самогона, смешанного с золой и пылью.

Леха был никто.

Когда-то его звали Леха-Щелкун – ловкий вор, который мог открыть любой замок за минуту, пальцы как у пианиста, только вместо клавиш – отмычки. Тогда его уважали в узких кругах, подмигивали: «Леха, ты мастер». А теперь – шестерка у Крота, который держал весь район в кулаке, как яблоко в руке.

Утро в трущобах

Утро в трущобах – всегда одно и то же. Серое небо, низкое, как потолок в подвале, ржавые крыши скрипели на ветру, пьяные крики неслись из соседнего двора: «Эй, сволочь, отдай бутылку!».

Леха выбрался из подвала, щурясь от тусклого света, пробивавшегося сквозь грязные окна. Заношенная куртка с дырой на рукаве, где он зацепился за гвоздь, драные на коленях джинсы пропахли табаком, кислятиной и въевшейся в кожу вонью.

На улице его уже ждали.

Два здоровяка, пацаны Крота, стояли у ржавого фургона, глаза пустые, как у дохлой рыбы, лица в шрамах от старых драк.

Один сплюнул на асфальт и кивнул:

– Иди, босс зовет. Чего встал, как вкопанный?

Леха молча кивнул, но внутри все сжалось. Он знал, что это значит – опять дело, от которого руки потом дрожат.

Встреча с Кротом

Крот сидел в своей забегаловке на углу, где пахло перегаром, жареным луком и потом от десятка таких же оборванцев, как Леха. Стены в пятнах, столы липкие от пролитого пива. Крот – невысокий, коренастый, с лицом, будто вытесанным из камня, щеки в оспинах, глаза маленькие, колючие. На столе перед ним – полупустая бутылка водки, тарелка с недоеденными жирными котлетами. Леха вошел, замер у порога, не решаясь шагнуть ближе, чувствуя, как пот стекает по спине.

– Ты опоздал, – буркнул Крот, не глядя на него, ковыряя зубочисткой в зубах. – Опять вчера нализался?

– Нет, Крот, я… просто холодно было, не выспался, – промямлил Леха, глядя в пол, где валялись окурки.

Крот махнул рукой, зубочистка полетела в угол:

– Ладно, не ной. Дело есть. Простое. Даже для такого, как ты. Пакет доставишь. Вот, держи. – Он сунул сверток, завернутый в старую газету, с пятнами от кофе. – Сделаешь чисто – на бутылку дам. Облажаешься – сам знаешь, что будет. В канаве окажешься, как тот Витька.

Леха кивнул, чувствуя, как внутри все сжалось.

Посылки Крота – никогда не просто. Деньги, товар, оружие – черт знает что внутри, а снаружи – газета с вчерашними новостями. Один неверный шаг, и либо в клетке, либо в канаве, с ножом в боку.

Но выбора не было.

Долг перед Кротом висел, как петля на шее. Когда-то, в лучшие дни, Леха занял у него крупную сумму – думал, отыграется в карты, все под контролем. А удача отвернулась, и долг рос, как ком снежный, с процентами, что Крот накидывал по настроению.

Он сунул пакет под куртку, ткань газеты шуршала, жгла кожу сквозь рубашку.

Крот уже болтал по телефону, голос низкий, рычащий: «Да, сделай так, чтоб он молчал вечно». Леха вышел, чувствуя тяжесть пакета.

Город вокруг был серый, злой – переулки завалены мусором, бутылками, обрывками газет, дома обшарпанные, с осыпающейся штукатуркой.

Прохожие отводили глаза, спешили мимо, кутаясь в пальто.

Шел через рынок, где толкались торговцы с лотками, полными гнилых яблок и дешевой водки, воришки сновали, как крысы.

Голову вниз, шаг быстрый – лишь бы не заметили. Но внутри тлело что-то. Не страх, не злость – остатки гордости, что ли. Или стыд. Вспомнил себя прежнего, Леху-Щелкуна, когда замки щелкали под его пальцами, как орехи, и он хвастался: «Видел, как я это сделал? Никто не догонит».

А теперь – просто Леха, и то с насмешкой.

– Эй, алкаш, куда летишь? – окликнул Сенька, местный вымогатель, с лицом, покрытым прыщами, в куртке, что трещала по швам. Он стоял у лотка с сигаретами, жуя семечки. – Дай закурить, или опять ни копейки?

– Отстань, Сенька, не до тебя, – буркнул Леха, сжимая кулаки, ногти впились в ладони.

Сенька хохотнул, сплюнул шелуху:

– Ой, герой выискался. Иди, шестерка, Крот зовет?

Леха смолчал, пошел дальше.

Не время.

Сенька рассмеялся громче, хлопнул его по плечу так, что пакет под курткой сдвинулся. Леха замер на секунду, кровь стучала в висках, как барабан. Ненавидел он этот город с грязными улицами, в лужах которых отражалось серое небо, этих людей с их насмешками, себя – за то, что молчит. А больше всего – Крота, что держал его на коротком поводке, дергая, когда вздумается.

Добрался до заброшенного склада на окраине, где ветер свистел в разбитых окнах, а пол был усыпан битым стеклом и ржавыми гвоздями.