Пробуждение Теней Книга -вторая

Пламя Истины

Глава 1. Растущие тени

Три месяца минуло с падения Башни Пробуждения, но её тень всё ещё лежала на сердце Каина. Каждую ночь он просыпался, задыхаясь от видений: горящие города, тени, шепчущие его имя, и золотое сияние Осколка Солнца, вживлённого в его грудь, которое грозило поглотить его разум. Он стоял на краю обрыва, глядя на долину Картаса, некогда сиявшую жизнью. Теперь её шпили были сломаны, как кости побеждённого зверя, а чёрные пятна магического выжигания покрывали землю, словно язвы. Ветер нёс запах пепла и железа, и Каин чувствовал, как Осколок в груди пульсирует, будто второе сердце, предупреждая о невидимой угрозе.

Мейра появилась бесшумно, её шаги заглушал шорох травы, пожухлой от магической скверны. Потрёпанный плащ скрывал её фигуру, но шрамы на лице – три глубокие борозды, оставленные когтями теневого создания в ту ночь, – выдавали её боль. Её рыжие волосы, некогда яркие, как закат, теперь казались тусклыми, словно огонь в них угасал.

– Опять не спишь? – спросила она, её голос был мягким, но в нём звучала усталость человека, который давно забыл покой.

Каин не обернулся. Его пальцы сжали край плаща, под которым Осколок Солнца излучал тепло, почти обжигающее. Золотистые прожилки на его ладонях вспыхнули, отражая лунный свет, и он почувствовал, как сила внутри него шевелится, как зверь, готовый вырваться.

– Ты знаешь почему, – ответил он хрипло, его голос был полон сдерживаемой ярости. – Оно не даёт мне покоя. Оно… меняет меня.

Мейра шагнула ближе, её зелёные глаза, теперь с синим отливом, изучали его с тревогой. Она достала из-под плаща свиток, потрёпанный и запятнанный сажей, словно он прошёл через огонь.

– Торин прислал весть, – сказала она. – Шариф объявился на севере, в рудниках Даргола.

Каин резко повернулся, его взгляд был острым, как клинок.

– Что он ищет?

Мейра развернула свиток, показывая символ: молния, переплетённая с кинжалом, вырезанная с такой точностью, что казалась живой, пульсирующей тёмной энергией.

– Это, – сказала она. – И новых союзников. Торин пишет, что Шариф собирает армию, но не из людей. Из тех, кто… изменился под влиянием кристаллов тьмы.

Каин сжал кулаки, Осколок в груди задрожал, как будто откликнулся на её слова. Ветер усилился, принеся едкий запах гари, смешанный с чем-то живым, почти разумным. Он оглядел долину, где тени шевелились внизу, слишком быстрые для зверей, слишком целенаправленные для ветра.

– Они уже здесь, – прошептал он, его голос был едва слышен.

Мейра сжала свиток, её пальцы дрожали.

– Тогда нам пора, – сказала она, и в её голосе звучала решимость, смешанная со страхом.

Лагерь повстанцев укрывался в пещерах за Чёрным водопадом, чьи воды с рёвом падали в пропасть, создавая завесу, скрывающую вход от чужих глаз. Каменные стены пещер были покрыты мхом, пахнущим сыростью и серой, а в воздухе витал слабый аромат старого железа – следы контрабандистов, которые когда-то прятались здесь. Теперь эти пещеры стали домом для тех, кто осмелился бросить вызов Шарифу, и каждый шаг отдавался эхом, как напоминание о хрупкости их укрытия.

У входа их встретила Лис, рыжеволосая девушка с лицом, испачканным сажей, и глазами, в которых горела смесь отчаяния и надежды. Её кожа была покрыта мелкими царапинами, а одежда – заплатами, но она держалась с достоинством, как воин, несмотря на юный возраст.

– Каин! Мейра! – воскликнула она, бросаясь к ним. – Вы вернулись вовремя!

– Что случилось? – спросила Мейра, поправляя капюшон, чтобы скрыть шрамы, которые она ненавидела, но которые стали частью её.

– Гонец из столицы, – ответила Лис, указывая вглубь пещеры. – Он принёс вести, и они… нехорошие.

В центре пещеры, у потрескавшегося каменного стола, заваленного картами и обрывками свитков, сидел человек в синем плаще. Его серебряный значок в виде орла поблёскивал в свете факелов, чьи языки пламени отбрасывали тени на стены, похожие на танцующих призраков. Каин почувствовал, как Осколок в груди сжался, словно предчувствуя угрозу.

– Советник короля? – спросил он, его голос был холоден, как сталь, готовая к удару.

– Бывший, – ответил незнакомец, вставая. Его лицо, изрезанное морщинами, несло следы долгих лет интриг и потерь. – Меня зовут Ксавир. После вашего подвига в Башне король Лион Пятый увидел истинное лицо Шарифа. Но было поздно.

Мейра скрестила руки, её взгляд был острым, как лезвие.

– На три месяца поздно, – сказала она, её голос был пропитан горечью.

Ксавир опустил глаза, его пальцы нервно сжали значок.

– Король мёртв, – тихо сказал он. – Шариф отравил его, прежде чем бежать на север.

Тишина накрыла пещеру, тяжёлая, как свинцовый саван. Каин почувствовал, как Осколок в груди запульсировал, отзываясь на его гнев.

– Кто теперь правит? – спросил он, стараясь сдержать эмоции.

– Совет Пяти, – ответил Ксавир. – Но реальная власть у генерала Вариса. Он укрепляет столицу, собирает армию, но Шариф… он готовит нечто большее. Нечто, что может уничтожить всё.

Грохот снаружи разорвал тишину, как удар молота. Крики повстанцев смешались с рёвом ветра, и факелы в пещере задрожали, будто предчувствуя бурю. Каин бросился к выходу, Мейра и Лис – за ним.

Поляна перед пещерами превратилась в поле боя. Повстанцы, вооружённые ржавыми мечами и арбалетами, отбивались от фигур в чёрных масках – солдат Шарифа, чьи движения были слишком быстрыми, слишком нечеловеческими. Их глаза светились жёлтым, а кожа была покрыта чёрными трещинами, как у разбитого стекла. В центре стоял высокий мужчина в сером плаще, его присутствие отравляло воздух. Там, где он ступал, трава чернела, земля трескалась, а в воздухе витал запах гниения.

– Теневой маг, – прошептала Мейра, её дыхание сбилось, а пальцы сжались в кулаки.

Каин рванулся вперёд, его руки вспыхнули золотым светом Осколка, но Мейра схватила его за плечо, её пальцы были холодными, как лёд.

– Стой, – сказала она, её голос был твёрд, как гранит. – Это мой бой.

Она шагнула навстречу магу, и её руки окутало синее пламя – не алое, как в прошлом, а холодное, глубокое, как бездонное море. Каин замер, поражённый. Он знал о её даре, но это было нечто новое, пугающее, как будто сама её сущность изменилась. Мейра стояла, словно воплощение бури, её волосы развевались, а глаза сияли, как звёзды в зимнюю ночь.

– Дитя Пламени? – маг остановился, его голос дрожал от удивления, смешанного со страхом. – Ты должна была умереть в Башне.

Мейра улыбнулась, но в её улыбке не было тепла, только холодная решимость.

– Как и ты, – ответила она.

Она взмахнула руками, и синий огонь хлынул вперёд, как волна, поглощая мага и его свиту. Пламя ревело, как живое существо, пожирая тени и оставляя за собой выжженный круг земли, пахнущий озоном и пеплом. Мейра пошатнулась, её лицо побледнело, а дыхание стало прерывистым.

Каин подхватил её, его руки дрожали от смеси восхищения и страха.

– Что это было? – спросил он, глядя в её синие глаза, где теперь мерцали искры, как звёзды в ночном небе.

– Я не знаю, – прошептала она, её голос был едва слышен. – Но оно растёт внутри меня. И это… пугает.

В подземном святилище, где стены были покрыты древними рунами, излучающими слабое серебристое сияние, собрался совет. Воздух был пропитан запахом серы и старых книг, а каменный пол холодил ноги даже через сапоги. Лис разложила на столе карту, её пальцы дрожали от усталости, а под глазами залегли тёмные круги.

– Шариф захватил рудники Даргола, – сказала она, указывая на северный край карты. – Там добывают кристаллы тьмы, которые питали Башню Пробуждения.

Мейра, стоя в тени, вздрогнула, её глаза сверкнули синим, как будто откликнулись на слова Лис. Каин заметил это, но промолчал, его мысли были заняты Осколком, который пульсировал в груди, как второе сердце, требующее действия.

– Мы должны ударить первыми, – сказал он, его голос был твёрд, как гранит, но в нём чувствовалась тень сомнения.

Гарн, старый воин со шрамом через глаз, скрестил руки, его лицо было суровым, как скала.

– С чем? – спросил он. – У нас тридцать человек, половина – раненые. У Шарифа – армия, и не только из людей.

Каин поднял руку, и золотые прожилки на его коже вспыхнули, осветив пещеру мягким светом, как от заходящего солнца.

– У нас есть это, – сказал он.

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, как перед бурей. Гарн нахмурился, его взгляд был полон скептицизма.

– И что? – спросил он. – Ты сожжёшь ещё один город, как Картас? Или себя?

Каин сжал кулак, золотое сияние потускнело. Он чувствовал, как Осколок давит на его разум, шепча о мощи, о разрушении, о судьбе, которую он не выбирал.

Мейра шагнула вперёд, её голос был холоден, но в нём звучала боль.

– Он прав, Каин. Мы не знаем, что пробудилось в нас. Пока не поймём, мы опасны – для врагов и для самих себя.

Ксавир медленно поднялся, его пальцы нервно теребили значок.

– Есть легенда о Двух Пламенах – Красном и Синем, – сказал он. – Первые Хранители разделили силу, чтобы она не уничтожила их. Но почему – никто не знает. Манускрипты молчат, а те, кто знал правду, давно обратились в пепел.

Каин и Мейра переглянулись. В их взглядах было понимание, смешанное со страхом. Осколок в груди Каина запульсировал сильнее, а Мейра коснулась своего ожерелья, подаренного Эланой, её наставницей, чья судьба оставалась загадкой.