Штрига

Глава 1

Бесконечная дорога, по которой семья ехала, заняла около часа, после чего отец свернул направо, и теперь их окружал густой, темный лес. Солнце порядком спряталось за верхушками деревьев.

Никита «сидел в телефоне», нацепив наушники, и слушал музыку в ВК. Марк все это время играл в какую-то игру на планшете, периодически возмущаясь, если у него что-то не получалось. Мила дремала, видимо, дорога ее утомила.

После того, как отец свернул на проселочную дорогу и сбавил скорость, машину заметно начало трясти. Здесь не было асфальта, только широкая тропа, накатанная проходящими в этом месте машинами. Судя по обновленной траве, их здесь проезжало не так много.

– Мам, – крикнул Никита, сняв наушники, – мы скоро приедем?

Женщина тридцати пяти лет повернулась с переднего сиденья и улыбнулась сыну:

– Еще минут пятнадцать, и будем на месте.

Никита тяжело вздохнул. Ему эта поездка была не нужна. Он очень хотел остаться в городе, но с младшим братом и маленькой сестрёнкой несовершеннолетнего оставить было нельзя.

– Блин. А нам обязательно нужно было ехать к черту на кулички, к какой-то прабабушке, которую мы никогда не видели?

Мама глянула на парня:

– Никита, что за слово «блин»? – Строго сказала она. – Эта моя бабушка, к которой я ездила в детстве. И мы с вами уже обсуждали эту тему, почему отправляем вас к ней на месяц.

Парень вздохнул и откинулся на сиденье автомобиля.

О том, что они втроем едут в дом к прабабушке, Никита и все остальные узнали три недели назад. Родители собрали их в гостиной, и папа объявил о супер-поездке: неизвестно куда и неизвестно к кому.

Родители собирались заграницу, поэтому детей решили отправить к маминой бабушке. Она про нее никогда не рассказывала до этого момента.

Последний раз мама у нее была ещё в детстве, когда ей было десять лет. Они приезжали с сестрой, которая на пять лет младше нее, но сестра умерла еще маленькой.

Когда девочки вернулись домой, мамина сестра через неделю заболела. Она чахла, отказывалась от еды. Девочку положили в больницу, там она и умерла.

Причину смерти тогда долго устанавливали, но в итоге в заключении написали – онкология. По крайней мере, так рассказывала мама. Ее родители не сообщали ей всех подробностей. Да и что может понять десятилетний ребенок?

После того случая к бабушке они больше не ездили.

И вот теперь, спустя двадцать пять лет, мама решила навестить свою бабушку, причем не просто так, а познакомить со своими детьми и оставить их погостить на месяц.

– Черт!

Никита даже дернулся от неожиданности.

– Марк! – крикнул отец. – Это что за слова?

Мальчик убрал в сторону планшет и скрестил руки на груди:

– Интернета нет, а я игру не закончил!

Он обиженно засопел.

Никита посмотрел на свой айфон и понял, что брат прав, интернет здесь не ловил.

Он поднял его чуть повыше, даже потряс, но все безрезультатно.

– Блин! – сказал парень.

Мама цокнула языком и покачала головой.

Никите было пятнадцать лет. Как любому подростку, ему требовалось общение со сверстниками. Проще всего общаться было через мессенджеры. Друзья у него были, в основном парни с похожими интересами. Лидером в классе Никита не был, как не было и девушки. Многие ребята в его классе уже вовсю крутили романы, но он был слишком скромным, чтобы подойти и познакомиться с кем-нибудь.

Никита был красивым мальчиком, высоким, как папа, с темными волосами и карими глазами. В меру худощав, стрижка полубокс, и аккуратный нос.

Никита по своей натуре был спокойным, вежливым, неконфликтным человеком.

Он закончил девятый класс. В школе учился хорошо, ходил на легкую атлетику и в школу программирования. В будущем хотел посвятить себя профессии программиста. Ему нравились всякие новейшие технологии, он разбирался в системе лучше, чем в учебнике по русскому языку.

После девятого класса парень решил пойти в десятый, чтобы потом поступить в институт, если повезет, и в другом городе, где больше всего перспектив.

Марк был его противоположностью. В свои одиннадцать лет он не сидел на месте: постоянно проводил время на улице со своими сверстниками, вечно куда-то «вляпывался», после чего часто был наказан.

Марк закончил четвертый класс. Учился он хорошо, но садился за учебники, если ему постоянно твердили об уроках.

Мальчик для своего возраста был среднего роста, со светлыми волосами и голубыми глазами. Он больше походил на маму, как и младшая сестра Мила.

Марк увлекался плаванием и компьютерными играми. Он как-то пытался создать свою игру, но для этого нужны были деньги. Родители ему не дали, и парень переключился исключительно на борьбу с виртуальными монстрами.

Мила, самый младший ребенок в семье, ходила в детский сад. Ей было всего пять лет, но она была очень развитым ребенком. Умела читать, даже знала весь алфавит.

У девочки, как и Марка, были светлые, слегка вьющиеся волосы, которые доставали до поясницы. На круглом личике сидели два больших голубых глаза, носик пипочкой и алые губки.

Мила была похожа на куколку. Она росла очень воспитанной и вежливой девочкой. Мама записала малышку на танцы, куда водил ее старший брат Никита. У нее получалось лучше всех, поэтому девочку ставили во все танцы.

Из всех присутствующих перспектива ехать к какой-то прабабушке не нравилась только Никитке. Марку было все равно, главное, чтобы интернет работал, а Мила еще маленькая, чтобы во все вникать. Тем более, рядом будут ее родные братья.

– Вот зачем мы сюда прёмся? – возмущался Марк. – Тут ни фига не работает интернет!

– Марк! – прикрикнул отец. – Если ты не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь еще на месяц, на перевоспитание, прекрати себя так вести! Тем более, так разговаривать. Вам полезно будет пожить без интернета. Вы и так без него никуда.

Мальчик все так же сидел, надув губы и сложив руки на груди.

Никита смотрел в окно, понимая, что интернет не появится, по крайней мере, в ближайший месяц.

Неожиданно, вдоль дороги, по которой они ехали, со стороны своего окна, Никита увидел идущую женщину. Она странно выглядела.

На ней было грязного цвета платье, которое, как мешок, сидело на теле. Волосы, собранные в хвост, слегка растрепались и торчали в разные стороны. Лицо серое, осунувшееся с большими темными глазами, которые смотрели на проезжающую мимо машину.

В одной руке у женщины была палка, в другой – корзина. На вид даме было около шестидесяти, может, и больше. Внешность всегда обманчива.

Она остановилась на обочине и посмотрела на проезжающую мимо нее машину.

Никита не отводил глаз с женщины, и когда они проехали мимо, слегка передернул плечами.

Она произвела на него какое-то неоднозначное впечатление. Но парень пока не понимал, какое именно. Только внутри слегка все сжалось.

– Мам, – сказал Никита, – это кто?

Женщина обернулась и посмотрела на стоящую вдоль дороги старуху.

– Не знаю, – ответила она, – может, местная жительница. Я давно тут не была. Даже не знаю, вспомню ли свою бабушку.

Они проехали еще немного и на развилке повернули направо. Через триста метров машина подъехала к калитке, за которой стоял двухэтажный деревянный дом.

– Мамочка, – пропищала Мила, зевая, – мы уже приехали?

Женщина повернулась к ней, отстегивая ремень безопасности.

– Да, милая. Уже приехали. Сейчас будем знакомиться с вашей прабабушкой.

Мама вышла из машины, подошла к задней двери и стала вытаскивать девочку из салона.

Парни по очереди вышли следом. Отец открыл багажник и начал доставать чемоданы с вещами.

Они все подошли к старой, покосившейся калитке. Дом был деревянный, потемневший и старый. Наверное, он стоял здесь очень давно, не одно поколение. На втором этаже было два окна, которые смотрели во двор. На первом, где стояла входная дверь, была небольшая веранда, если ее можно было так назвать.

Сверху – деревянный выступ вместо крыши, деревянные доски на земле и ступени к ним.

Именно по этим ступеням сейчас спускалась старуха, которой на вид было лет девяносто. В руках она держала старую клюку, о которую опиралась.

Никита смотрел на новую родственницу, понимая, что она ему не нравится. Было в ней что-то странное, отталкивающее.

«Хотя, как можно судить о человеке, которого впервые видишь. Может, мы и не знаем ее и никогда не видели, а она на самом деле, как все те бабки, которые пылинки сдувают со своих внуков. Тогда это хорошо, хоть присмотрит за младшими родственниками».

Старуха была очень древней. Она была худой, с длинными костлявыми руками и скрюченными пальцами. На лице и открытых участках тела можно было рассмотреть коричневые старческие пигментные пятна.

Седые волосы завивались волнами, но были вполне объемистыми, что редко встретишь у старух, которым под девяносто лет.

На худом, морщинистом лице торчал острый нос, на бороде свисала большая темно-коричневая родинка с торчавшими из неё волосками. Темные, глубоко посаженные глаза смотрели из-под кустистых бровей.

Но что-то в ее взгляде было не так. Никита присмотрелся и чуть не вздрогнул от неожиданности, когда бабка зыркнула на него. Вместо одного глаза у нее был стеклянные темный шар. Не сказать, чтобы это было противно, но неожиданно и немного страшновато.

На ней висело платье в цветочек, на ногах были теплые носки и резиновые тапочки.

Подойдя к калитке, она осмотрела всех своим колючим одноглазым взглядом, начиная с Никиты и заканчивая отцом.

На девочке старуха задержалась чуть дольше, чем на остальных, осматривая ее, изучая. После этого удовлетворенно кивнула и слегка улыбнулась своим беззубым ртом. Хотя, это вряд ли можно было назвать улыбкой, скорее всего оскал хищника, которому принесли добычу.

Марку, видно, новая родственница тоже не понравилась. Мальчик молчал, хотя мог много чего сказать в ее адрес. Но под строгим взглядом отца, он просто смотрел на прабабку.

– Здравствуйте, Полина Владленовна, – сказала мама, улыбаясь, – я Катя, ваша внучка. Помните меня? Я приезжала к вам, когда мне было десять лет.

Старуха посмотрела на нее своими темными глазами и открыла калитку.

– Здравствуй, внучка. Конечно, я тебя помню. Ты приезжала ко мне на лето с Анечкой. А где, кстати, она?

Бабка смотрела на нее не моргая.

– К сожалению, Аня умерла еще в детстве. Мама не хотела вам об этом говорить, чтобы не расстраивать.

Старуха промолчала, ни один мускул на ее лице не дрогнул.

«Странная какая-то, – подумал Никита, – у нее внучка умерла столько лет назад, а у нее никаких эмоций. Может, она уже того? Страдает маразмом…»

– Я вам писала, что мы приедем с детьми, и вы согласились, чтобы они остались у вас на месяц. Вот, они все здесь.

Женщина смотрела на бабку, не выпуская из рук дочку, которая всем телом жалась к ней.

– Я получила его. Здравствуйте, дети. Меня зовут Полина Владленовна.

Старуха проскрипела своим противным, как показалось Никите, голосом.

– Добрый день! – первым поздоровался мужчина. – Меня зовут Сергей. Я муж Катерины, а это наши дети. Старший Никита, младший Марк и совсем еще малышка, дочка Милочка.

Мужчина улыбался, протягивая старухе руку.

Бабка, проигнорировав его, повернулась и поковыляла в сторону дома.

– Пойдемте, – проскрипела она.

Сергей посмотрел удивленно на жену, выгнув одну бровь. Та только пожала плечами и, открыв калитку, двинулась вслед за старухой, держа на руках Милу.

Парни взяли чемоданы и покатили их в сторону дома.

Глава 2

Внутри дом был из того же материала, что и снаружи. Первый этаж отделан деревом, которое со временем потемнело.

Пахло чем-то кислым, и Марк слегка сморщил нос.

– Фу, – громко сказал он, – чем так воняет?

Катерина цыкнула на сына, тот замолчал, виновато посмотрев на нее.

Внутри дом выглядел старым, неубранным. Посередине стоял замызганный диван и два кресла. Перед ними стоял темный стол на ножках. Он был застелен замусоленной скатертью, которая, видимо, пожелтела со временем. На столе была стеклянная ваза, в которой торчали сухие цветы.

Бабка села на одно из кресел, Катерина последовала ее примеру, спустив девочку с рук и усадив ее рядом с собой на диван. Мила не отпускала мать, держала ее за руку и смотрела на незнакомую ей бабушку.

Мужская половина осталось стоять рядом, держась за ручки чемоданов.

В доме была еще одна дверь, которая, скорее всего, вела на кухню. Напротив входной двери находилась лестница, ведущая наверх, на второй этаж. Она была настолько старой, что жалко было смотреть на эту конструкцию.

– Катерина, скажи, как поживает моя дочь? Давно ее не видела.

Женщина удивленно посмотрела на старуху.

– Бабушка Полина, мама умерла много лет назад. Мы тебе писали, когда состоятся ее похороны, но ты не приехала.

Старуха почмокала губами.

– Наверное, я не получила вашего письма. Здесь почта не всегда доходит. Либо почтальон опять не захотел идти в такую даль. Ну, пусть земля ей будет пухом.

Ее противный хриплый голос пролетел эхом по дому. Никита еще раз подумал, что женщина с таким безразличием отзывается о своей родной дочери, что можно только позавидовать ее стойкости. «Хотя, ей же девяносто лет. Хорошо, что она вообще хоть что-то помнит».

Мила сидела возле матери и не сводила глаз со старухи.

– Мама, – сказала она своим тоненьким голоском, – а бабушка умеет рассказывать сказки?

Катерина не успела ничего ответить, ее опередила старуха.

– Конечно, умею деточка, – пропела она сладким голоском, несвойственным ей в этом возрасте, чем крайне удивила Никиту. – Еще я умею петь прекрасные колыбельные на ночь. Тебе понравится.

Старуха улыбнулась беззубой улыбкой и снова зачмокала тонкими губами. Волосатая родинка на бороде противно зашевелилась в такт движениям.

– Бабушка Поля, – сказала Катерина, – мы, наверное, с Сергеем поедем.

Никита обратил внимание, что мама как-то странно себя ведет и пытается побыстрее отсюда уехать. А отец вообще весь издергался. Он подавал жене знаки глазами, и парень это заметил.

«Вот, блин. Молодцы. А нас оставляют с этой допотопной старухой, похожей на ведьму. Такую ночью встретишь, где-нибудь в доме, на лестнице и свалишься от страха».

Женщина встала, поцеловала детей и, сказав напоследок, чтобы слушались бабушку, вышла за дверь вслед за мужем.

Все четверо остались сидеть в гостиной, глядя на старуху.

Та осмотрела их еще раз, потом медленно поднялась и, протянув руку Миле, сказала:

– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Девочка взяла ее за морщинистые пальцы и спустилась с дивана.

Дойдя до лестницы, старуха повернулась к мальчишкам.

– Ну, чего встали, берите чемоданы и ступайте за нами. Не я же их потащу.

Марк посмотрел на Никиту и, пожав плечами, начал подниматься следом за сестрой с бабкой. Чемоданы были тяжелыми, и тащить их по лестнице получалось плохо. Больше всего Марк боялся, что ступени под тяжестью треснут, и он провалится вниз.

На втором этаже было три двери: две – с одной стороны и одна – напротив. Сам этаж не отличался от первого. Стены были из дерева, на одной из них висело бра, над ним была какая-то старая картина, местами в паутине.

Изображение на этой картине было странным: какое-то чудовище с острыми клыками, из пасти которого стекали кровавые слюни, свисало над маленькой девочкой.

Старуха завернула туда, где было две комнаты. Открыв первую дверь, она ткнула своим тонким скрюченным пальцем вглубь и сказала:

– Эта ваша комната. Здесь две кровати, шкаф и тумбочка. Туалет с раковиной вон за той дверью.

В спальне была еще одна дверь, видимо, за которой и была уборная.

Бабушка повернулась и повела девочку за собой.

– Стойте, – сказал Никита, – а куда Мила? Разве она не с нами будет спать?

Старуха окинула его своим недобрым взглядом и проскрипела сухим голосом:

– Нет. Девочки спят отдельно от мальчиков. Ее комната будет рядом с вашей и напротив моей.

– Ну она же еще маленькая, – Никита попытался возразить старухе, – ей всего пять лет. Как она будет одна?

Старуха открыла дверь соседней комнаты и завела туда девочку.

– Не переживай. Я за ней присмотрю.

Они зашли внутрь, и дверь за ними закрылась.

Парню ничего не оставалось, как послушаться. Он зашел в спальню и занес чемоданы внутрь. В это время подошел Марк, который рассматривал картину и краем уха слышал разговор брата и прабабки.

Заняв одну из двух кроватей, парень плюхнулся поверх одеяла и достал телефон. Интернета не было, как и связи.

– Зашибись! – сказал Никита, откидывая телефон в сторону.

Марк поставил свой чемодан возле шкафа и начал осматривать комнату.

Мебель, которая стояла в спальне, была старая, можно даже сказать, «допотопная»: коричневый шифоньер, в нескольких местах потертый, имел две створки; тумбочка, над которой висело бра, стояла ближе к кровати Никиты, ее поверхность была вся поцарапана, как будто по ней прошлись острым гвоздем; две кровати стояли напротив друг друга, возле стен. Таких кроватей Марк никогда еще не видел. Они полностью были железные. Поверхность, на которую ложились спать, состояла из мягкой сетки, а сверху лежал матрас. Замызганная простынь накрывала сие великолепие. В ногах лежало синее клетчатое одеяло. Марк потрогал его и поморщился – оно было колючим. Из подушки, на которой предстояло спать, торчали перья.

Дома, конечно у них было все по-другому: у мальчиков своя комната, в которой стояли роскошные полутораспальные кровати из белого дерева с ортопедическим матрасом, яркое постельное бельё и подушки с верблюжьей шерстью.

Марк нагнулся посмотреть, из чего сделан матрас, и увидел, что в некоторых местах вываливается вата.

– М-да, – проговорил он, – ну и в дыру нас привезли.

Марк повернулся и посмотрел на брата.

– Никитос, – позвал он его, – тебя что, все устраивает?

Старший брат лежал на кровати и смотрел в потолок. Когда его окрикнул Марк, он повернулся и приподнял одну бровь.

– Нет. Ну что мы можем сделать? Не соберемся же и не уедем домой. Ты хоть вообще помнишь, какими путями добирались? И это всего лишь на месяц. Проживем как-нибудь.

Он отвернулся и снова уставился в потолок, с которого местами свисала паутина.

Марк пнул ногой какую-то бумажку на полу и чертыхнулся.

– Месяц без мобильного, да мы со скуки сдохнем в этом месте.

Никита повернулся к брату.

– Марк, – спокойным голосом сказал он, – не выражайся.

Мальчик сел на кровать и достал планшет.

Через некоторое время Никита услышал, как его младший брат пытается кого-то убить. Из планшета доносились выстрелы, звуки рукопашного боя, а от Марка – ругательные слова.

– У тебя интернет появился? – спросил Никита, приподнявшись на локтях.

Мальчик, не отрываясь от игры усмехнулся:

– Ты что, думаешь я такой баклан? Я знал, что нас привезут в какую-нибудь глушь, вот и закачал себе несколько игр.

Никита встал и начал разбирать вещи. Комната была мрачной. Шторка больше походила на тряпку. Она закрывала окно до подоконника. На стенах были налеплены светлые обои, которые в некоторых местах отклеились и свисали вниз.

Он заглянул в уборную.

Здесь стоял поддон вместо ванны и старый кран, в некоторых местах покрытый ржавчиной. В углу примостился «допотопный» унитаз с деревянным стульчаком. Возле душа стояла железная раковина, над ней висело небольшое, покрытое пылью, зеркало.

Никита включил воду и ополоснул лицо прохладной водой. После жаркой поездки было самое то.

Посмотрев на себя в зеркало, он погладил голову мокрыми руками и вышел из комнаты.

В спальне стояла тишина. Никита сначала подумал, что Марк куда-то вышел, но увидел брата, лежащего на кровати и смотревшего на стену.

– Ты чего? – спросил Никита.

Марк медленно повернулся.

– Ты ничего не слышишь?

Ник покачал головой:

– Нет. А что я должен услышать?

Марк встал с кровати и подошел к противоположной стене. Приложив ухо к стене, мальчик замер и прислушался.

– Как будто маленькая девочка плачет.

Никита подошел поближе и сделал то же самое, что и брат, но никаких звуков, кроме собственного дыхания, он не слышал.

– Может, тебе показалось, или это Мила хныкала.

Марк повернулся и отрицательно покачал головой.

– Нет. Сестру я бы точно узнал. Ладно, – он спрыгнул с кровати, – пошли найдем старуху. Я проголодался.

Никита усмехнулся. «Ничего младшего брата не исправит. Жаргончик оставляет желать лучшего. Хотя дома он так не разговаривает».

Спустившись на первый этаж, мальчишки зашли в дверь, которую видели, когда приехали. Оттуда доносились голоса, один из которых принадлежал Миле.

Парни открыли дверь и попали в кухню-столовую.

Старуха недобро зыркнула на них и сказала:

– Что, проголодались? Проходите. Сейчас супа налью.

Мальчишки сели за стол, где уже находилась их сестра и потихоньку черпала ложкой какую-то жижу непонятного цвета и содержания.

Старуха налила по тарелкам суп и поставила перед каждым.

– Ешьте, давайте, – прохрипела она своим противным голосом.

Марк взял ложку, зачерпнул содержимое и, поднеся к носу, понюхал. Потом бросил ее обратно в тарелку так, что брызги разлетелись по столу.

– Фу, – закрыл он нос двумя пальцами, – что это за бормотуха?

Бабка резко повернулась, лицо ее заострилось, покраснело от злости. Она взяла тарелку с супом у Марка и вылила содержимое в раковину.

– Не хочешь, значит не голодный. Теперь придешь на ужин. Я с вами нянчится не собираюсь.

Ребята были шокированы такими действиями прабабки. Когда они сюда приехали, перед родителями она себя так не вела. Хоть и не прижимала от радости, но и не разговаривала подобным тоном.

Мила смотрела на нее своими красивыми большими глазами и еще быстрее начала работать ложкой.

Никита тоже отказался, и они вдвоем с младшим братом вышли на улицу.

– Ведьма, – пробурчал Марк и захлопнул за собой дверь.

Глава 3

На улице было жарко, а что еще можно ожидать от лета? Июль в самом разгаре.

На территории двора мальчики увидели небольшое строение в виде фонтана, но в нем не было воды. На дне собрались темные прелые листья и плесень. Возможно, когда-то здесь была вода, но, судя по запущенности, фонтан стоит пустым много лет.

– Вот бы сейчас на речку сходить. Да, Никит?

Парень смотрел куда-то в сторону калитки.

Марк повернулся и увидел, что возле нее стоит девушка. На вид ей было около восемнадцати лет. На ней было белое летнее платье, светлые волосы заплетены в две косички, а в руках она держала корзинку с какими-то бутылками.

Она улыбнулась и помахала им рукой.

Никита выгнул бровь в удивлении. «Пока мы сюда ехали, не видели ни домов, ни людей. Только одна странная женщина шла по дороге и все. Значит, где-то неподалеку живут еще люди, будет с кем пообщаться».

– Добрый день, – крикнула девушка и махнула рукой, зовя к себе.

Марк не стал дожидаться повторного приглашения, засунул руки в шорты и пошел к калитке, где стояла девушка. Никита пошел следом.

– Какие симпатичные жители у нас появились. Вы к бабушке Полине приехали?

– Да, – сказал Никита, подходя к калитке, приветствуя девушку.

– А вы ей кем будете?

Марк посмотрел на девушку снизу-вверх. Потом хмыкнул и ответил.

– Мы-то? Внуки. Я Марк, а это Ник.

Девушка все так же улыбалась.

– А я Рита. Живу тут неподалеку.

Она махнула рукой в сторону.

– Вот, молоко продаю, вам не надо? Еще две бутылки осталось. Видела, как по дороге машина ехала, я как раз через лес шла, решила и до этого дома дойти. Полина Владленовна одна живет дальше всех, поэтому идти к ней очень хлопотно.

Сзади, со стороны дома, хлопнула входная дверь, и на улицу выбежала Мила.

– Ник, – крикнула она, – Малк.

Девочка подбежала к братьям и спряталась за ноги Никиты. Она смотрела своими большими глазами на незнакомую девушку и улыбалась.

– Привет, – сказала Рита, – это что за красивая девочка? А какое у нее шикарное платье.

– Я Мила. А ты?

Девушка рассмеялась.

– А меня Рита зовут. Я принесла молока. Попросишь бабушку, она вам блинчиков напечет.

– Улаааа, – закричала Мила и подошла к калитке.

Рита вытащила одну бутылку и передала в ее маленькие ручки. Марк хотел ей помочь, но она, сказав, что сама, забрала молоко и понесла его в сторону дома.

Провожая девочку глазами до двери, Рита наткнулась взглядом на окно. Ее улыбка моментально спала с лица. Она как-то сразу напряглась.

Никита не понял, почему такая милая и улыбающаяся девушка в один миг изменилась, как будто чего-то напугалась.

– Ну ладно, – быстро проговорила она, – мне домой пора. Была рада познакомиться. Надеюсь, еще увидимся.

Она развернулась и быстрым шагом пошла по дороге в сторону леса.

Никита обернулся и посмотрел на дом, чтобы понять, что она там могла увидеть. Но ничего такого странного не было, только в окне шевельнулась шторка.

Парни походили по территории, но ничего интересного не нашли. Был только заброшенный сад и неубранная территория. Стоял еще сарай, но в него заходить не очень хотелось.

Никита вытащил телефон. Ни связи, ни интернета не было.

– Ну что, Марк, будем развлекать себя сами.

Очень хотелось есть. Они позавтракали только утром, еще дома, поэтому были голодные. То, что предложила старуха, есть совсем не хотелось. Оно на вид и запах было несъедобным. «Марк повел себя, как невоспитанный ребёнок, и есть предположение, что на ужин нас могут вообще не позвать».

Парни погуляли еще немного и, когда солнце начало садиться за кроны деревьев, вернулись в дом и остановились на пороге.

Из столовой доносились голоса.

– Бабуля, а ты завтла испечешь нам блинчики из молока, котолое нам дали?

Милин голос звучал звонко.

– Посмотрим, – буркнула бабка, – ешь кашу, давай.

Ребята услышали, как застучала ложка по тарелке.

Зайдя в столовую, Никита заметил, что бабка покосилась на них и пошла к кастрюле на плите. В столовой витал запах чего-то подгоревшего.

Мила ела кашу и улыбалась. Кажется, ей даже нравилось здесь, не говоря ничего о ребятах. Хотя, это только изначальное представление о предстоящем отдыхе.

Прабабке, как и им, нужно привыкнуть друг к другу. Они же никогда раньше не встречались. А, судя по запущенности дома и сада, у нее явно давно никого в гостях не было.

Марк потер руки в ожидании ужина. Он надеялся, что раз сестра ест, значит и ему понравится. Но его ожидания разом рухнули, когда бабка поставила перед ним тарелку с чем-то коричневым.

Мальчик поморщился.

– Что это? – спросил он.

– Ужин, – коротко ответила старуха.

Марк скрестил руки на груди.

– Я тоже хочу кашу, как у Милки.

Старуха зыркнула на него, взяла тарелку и выкинула содержимое в мусорку.

– Значит не голодный, – сказала она и поставили чашку перед Никитой.

После, она взяла за руку Милу и повела ее наверх. С лестницы послышался скрипучий голос старухи.

– Идем, сейчас умоемся и ляжем спать.

Бабушка, – сказала Мила, – а ты мне сказку ласскажешь?

Старуха прокашлялась и ответила:

– Лучше я тебе колыбельную спою.

Дальше они поднялись на второй этаж, и их стало не слышно.

Никита взял ложку и зачерпнул то, что было в тарелке, понюхал, а потом отправил в рот коричневую массу.

Все это время Марк наблюдал за его лицом.

– Ну как?

Никита пожал плечами:

– Есть можно, раз тут ничего другого больше нет.

Он двинул тарелку брату, и тот, взяв ложку, сначала попробовал немного. Было похоже на тушёную капусту, но она выглядела как-то странно, как будто ее мелко порубили. Мяса и картошки в блюде не было.

На столе лежал черный хлеб, но по виду, ему было дня три, а на вкус – все пять.

Деваться было некуда, Никита взял пару кусочков и стакан чая. «Марк еще маленький, хоть и с характером. Пусть ест. Мне и этого хватит».

После ужина ребята поднялись наверх, в свою комнату. Дверь в спальню Милы была приоткрыта.

Никита остановился возле нее и посмотрел в щелочку.

Старуха сидела на кровати, а у нее на коленях сидела Мила. Она, видимо, ее только искупала. Девочка была в пижаме и с мокрыми волосами.

В руках старуха держала гребень. Не расчёску, не массажку, а старый, серебряный гребень.

У него были длинные острые зубчики, а по краю – рубиновые мелкие камни.

– Давай, деточка, сейчас бабушка тебя расчешет, а потом ты ляжешь спать.

– А песенка будет? – спросила Мила. – Ты обещала.

Никита, наблюдавший за ними, нечаянно задел рукой косяк и поцарапался о торчащий гвоздь.

Он ойкнул, и в этот момент старуха резко остановилась и повернула голову в сторону двери.

Слава богу, он успел спрятаться, а потом тихонько прошел в свою комнату.

Марк лежал на кровати и играл в планшет.

– Ты где был? – спросил брат, не отвлекаясь от своих монстров.

Никита не хотел говорить, что подсматривал за старухой возле комнаты сестры. «Брат итак ведет себя неприлично, а давать ему повод делать плохие вещи, не хочется. Марк очень любопытный парень, возьмет и тоже туда пойдет. Достаточно того, что он сегодня два раза оставался без еды».

– Нигде, – ответил ему Никита, – за гвоздь зацепился, вот и остановился посмотреть на царапину.

– Ммммм, – промычал брат и продолжил играть.

Никита листал телефон, просматривая фото с последнего школьного звонка. Этот год пролетел очень быстро для него.

Парень решил остаться в десятом классе, хотя многие одноклассники ушли после девятого. Никита же планировал пойти в институт. У него были большие планы на будущее.

Друзья все разъехались на лето. Кто-то пошел подрабатывать, кто-то поступать в колледж, а вот их родители закинули к прабабке, которую они не знают, и которая как-то странно себя ведет.

Минут через пятнадцать Никита отложил телефон и посмотрел на брата.

Тот лежал на кровати и смотрел на стену.

– Марк, – позвал он его. Но тот даже не шелохнулся. – Марк!

Тот дернулся и, соскочив с кровати, встал посередине комнаты, не отводя взгляд от стены.

– Марк, ты чего? – Никита даже сел.

Младший брат повернулся и посмотрел на него испуганными глазами.

– Ты это слышишь?

Он снова повернулся к стене.

Никита встал с кровати и подошел поближе. Но как он ни старался, никаких звуков не было слышно.

Он посмотрел на брата и отрицательно покачал головой.

– Нет. Может, тебе показалось?

Но Марк все также стоял на своем месте и смотрел на стену.

Через минуту он резко отскочил и залез на кровать брата.

– А сейчас, ты тоже ничего не слышал? Она говорит, жалобно просит.

Никита даже испугался за брата. Сев рядом с ним, он посмотрел на стену, но ничего не услышал.

– Марк. Кто говорит?

Тот покачал головой.

– Не знаю, но по голосу – девочка. Маленькая.

Брат сидел перепуганный и сжимал в руках одеяло.

– А что она говорит? – спросил Никита.

Марк посмотрел на него и прошептал:

– Спасите ее. Помогите ей.

После этих слов за стеной послышался стук и оба брата дернулись.

Через несколько секунд они оба услышали, как кто-то запел хриплым голосом на непонятном языке.

Песню было плохо слышно, а слов не разобрать. Это длилось несколько минут, а потом кто-то закричал и, судя по голосу, это была Мила.

Ребята посмотрели друг на друга и, выбежав из спальни, вломились в комнату сестры.

Девочка сидела на коленях старухи, пытаясь вырваться из ее рук и хныкала.

Бабка же большим гребнем пыталась ее расчесать.

– Бабушка, ну не надо, – говорила Мила, – мне больно.

Старуха не уговаривала ее, а грозно отчитывала девочку:

– Сиди спокойно, надо перед сном расчесать волосы. Вон спутались все. Встанешь утром и будешь некрасивая. Сейчас закончу, и ляжешь в кровать.

Услышав, как открылась дверь в спальне, и в нее влетели мальчишки, старуха повернула голову и посмотрела на них своими темными глазами. Лицо стало злым, она пожевала губы и сказала:

– Чего вам? Спать идите.

Марк подошел ближе:

– Что вы делаете, ей же больно? Отпустите мою сестру.

Мила от неожиданности перестала плакать и протянула руки к Марку.

Тот взял девочку и понёс к себе в комнату. Никита отправился следом.

Зайдя в спальню и закрыв за собой дверь, Марк усадил сестру на кровать Никиты и сел рядом.

– Не нравится мне эта старуха. Странная она и злая. Она нас не любит.

Марк сел рядом с сестрой и приобнял ее.

– Может, Мила сегодня останется ночевать с нами?

Никита подумал, а потом отрицательно помахал головой.

– Нет. Думаю, старуха не позволит. Марк, веди себя нормально, пожалуйста, хотя бы этот месяц. Мы к ней привыкнем, и она к нам тоже. Ты же видишь, как она хорошо к нашей сестре относится. Песни ей поет, кашу варит. Давай подождем. Думаю, прабабка через некоторое время изменится, и все будет нормально.

Времени было много и солнце уже окончательно спряталось за горизонт. Мила уснула у Никиты на кровати, и он отнес ее в свою комнату. Девочка повернулась набок и положила руку под розовую щечку.

Выходя из спальни, парень украдкой взглянул на дверь старухи. Она была закрыта. В доме стояла тишина.

Парень вернулся к себе, лег на кровать и накрылся одеялом. Марк играл в планшет.

Глава 4

Ночью Никита проснулся от странного глухого звука. Как будто где-то стучали кулаком.

Он поднялся и посмотрел в сторону кровати брата. В комнате было темно, только сквозь старые шторы пробивался тусклый свет луны.

Марк сидел и снова смотрел на стену. Его лицо было плохо видно, но то, что он напуган, Никита понял сразу.

Брат накрылся до подбородка одеялом и слегка трясся.

– Эй, Марк, – шепотом позвал он его, – ты чего не спишь?

Услышав голос, паренек вздрогнул, соскочил с кровати и юркнул к брату под одеяло.

– Там, – он указал рукой на свою стену, – там девочка плачет. Я ее слышу.

Никита поднялся с кровати.

– Может, это Мила проснулась? – сказал он, натягивая штаны.

Марк покачал головой.

– Нет, это не она. Я ходил, проверял. Мила спит. Это за стеной, как будто там девочка сидит, и она плачет.

Никита так и остался стоять в одной штанине.

– Марк, – он посмотрел на брата, – с тобой все хорошо?

Парень потрогал голову мальчика, но та была холодная, даже чуть-чуть влажная.

Марк посмотрел на брата и резко сел.

– Со мной все хорошо. Ты что, думаешь, я вру?

Никита начал стягивать штанину.

– Нет. Я так не думаю. Просто тебе надо меньше играть в эти дурацкие игры со страшилками, тогда и мерещиться ничего не будет.

Он лег на кровать Марка, накрылся одеялом и повернулся к стене.

Через некоторое время послышалось его сопение.

Мальчик лежал, накрывшись до головы пледом, и смотрел по сторонам. Ему казалось, что по стенам и потолку ползут мрачные тени. Они спускаются по стенам, все ниже и ниже. Из-под кровати к нему тянутся чьи-то костлявые руки, а за стеной кто-то стонет и плачет от боли.

Почему он это слышит? Что это за девочка? Может, в этом доме есть приведения?

Марк посмотрел по сторонам, и ему начало казаться, что еще немного, и из своих темных укрытий появятся монстры, за которыми он охотился в виртуальной игре. Теперь же они придут за ним.

Сколько он так пролежал, Марк не знал, но, когда открыл глаза, наступило утро.

Ночь без сна давала о себе знать. Немного болела голова, и тело не хотело слушаться.

Марк повернул голову и увидел, что Никиты нет.

От испуга, что брат куда-то делся, или его утащили ночные монстры, мальчик соскочил с кровати и надел шорты.

Взяв со стула майку, он украдкой посмотрела на стену. Но за ней ничего не было слышно.

Подойдя к своей кровати, он залез на нее и потрогал стенку рукой, потом приложил ухо и прислушался, но ничего не услышал.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Никита.

– Проснулся? – спросил он.

Марк смотрел на брата, который уже умылся, оделся и куда-то успел сходить.

– Да.

Марк потянулся за планшетом, чтобы посмотреть, сколько сейчас времени, но тот не включался. Видимо, батарейка села, а он не поставил его на зарядку.

– Тогда спускайся. Видимо, после вчерашнего, старуха решила все же сжалиться и приготовить нормальной еды.

Никита вышел из комнаты.

Марк натянул майку, сходил в ванную и вышел следом.

Спустившись на первый этаж, он почувствовал запах чего-то жареного и вкусно пахнущего.

Зайдя в столовую, увидел, что Мила с заплетенными волосами сидит за столом и уплетает блин с вареньем.

Девочка сияла от счастья. Видно было, что вчерашнее вечернее происшествие с бабкой никак не отразилось на настроении Милы. На ней было светлое платье в мелкий цветочек, на ногах носочки и сандалии. Она была похожа на куклу.

Старуха искоса посмотрела на ребят и поставила на стол небольшую стопку блинов.

– Ешьте, садитесь, – прохрипела она.

Мальчики уселись за стол и принялись за завтрак. Блины оказались вкусные, сладкие, в меру поджаренные. На пожелтевшей скатерти находилась вазочка с вареньем, и у каждого – кружка с чаем.

Пока они ели, старуха куда-то ушла. Входная дверь хлопнула, а за окном послышались шаркающие шаги. Ее не было минут пятнадцать. Когда она вернулась, в руках у бабки был веник и лопата.

Она поставила их возле двери и прошелестела одними губами:

– Нечего слоняться без дела. Двор приберите, да сарай от старой соломы почистить надобно. Можно фонтан убрать, глядишь, вода пойдет, а то там листья и плесень.

Марк хотел было возмутиться, но Никита толкнул его в бок. Не стоило ругаться с прабабкой. А помощь старой женщине нужна. Она в своем возрасте вряд ли сможет убрать двор.

Старуха убрала со стола тарелки, помыла их и ушла наверх.

Мила взяла в комнате игрушки и вышла с братьями во двор. Девочке очень хотелось поиграть с Марком в своих кукол, но мальчик был занят.

Дома они часто проводили время вместе, мальчик никогда не отказывал сестре. Ему иной раз даже было интересно подержать кукол в руках. Сегодня же он будет убирать двор, который просто зарос сухой травой.

На улице было жарко. Солнце только поднялось, а уже палило вовсю.

Ребята решили начать со двора. Никита взял веник, а Марк собирал сухие ветки в кучу.

Мила села возле засохшего фонтана, взяла свою куклу и начала расчесывать ей волосы. Она что-то пела себе под нос. Девочка любила играть в куклы, и сейчас с ней была ее любимая, чем-то похожая на нее саму: с длинными волосами, голубыми глазами и в шелковом желтом платье.

Через пару часов работы, Марк начал «психовать», и Никита понял, что нужно сделать перерыв.

– Привет, – послышался знакомый звонкий голос.

Ребята обернулись и увидели возле калитки Риту. Сегодня она была с распущенными волосами и в голубом сарафане с белыми цветочками.

Мальчики улыбнулись и подошли к девушке.

– Привет, – первым поздоровался Никита.

Еще вчера он нашел ее привлекательной. Ему было пятнадцать, и он всегда стеснялся знакомиться с девушками, а с Ритой, хоть она и была его постарше, правда, он не знал ее точного возраста, он мог общаться свободно. Почему так, Никита не понимал. Возможно, рядом не было его сверстников, которые более остры на язык. Тем более, в этой глуши видеть девушку, даже чуть старше себя, было за радость.

– А я вот решила к вам заглянуть.

Марк засунул руки в карман и пнул какой-то камень.

– Молока опять принесла?

Девушка засмеялась и потрепала его по голове.

– И молока, и булочек. Сегодня специально испекла, чтобы тебя угостить.

У Марка тут же заблестели глаза.

Девушка достала из корзины бутылку молока и белое полотенце, в которое были завернуты булочки.

Никита протянул руку, чтобы забрать все, когда Рита вдруг спросила:

– А где ваша сестренка?

И тут ребята вспомнили, что давно не слышали Милу. Она выходила с ними и сидела возле фонтана. Но сейчас там было пусто, а на земле валялась ее любимая кукла.

Первым побежал Марк, зовя сестру по имени. Но девочка не откликалась.

Никита побежал следом, извинившись перед Ритой.

Ребята оббежали весь двор, посмотрели везде, куда можно, и только после этого заглянули в сарай.

Девочки нигде не было….

                                                                ***

Мила сидела возле фонтана, расчесывая волосы своей кукле. У нее был целый набор всяких бус, колец, заколок и даже несколько платьев, но с собой девочка взяла только расческу.

– Сейчас мы тебя причешем, и будешь ты у меня красивая.

Она разговаривала с игрушкой и рассказывала ей, какая у нее большая комната и мягкая кровать. А еще, что есть бабушка Поля, которая испекла им вкусные блины.

После того, как кукла была расчесана, Мила начала заплетать ей косу.

– Привет, – послышалось рядом.

Мила повернула голову. Недалеко от нее, на крае выступа фонтана сидела девочка.

На вид ей было столько же лет, как и ей. Только она была какой-то странной.

Девочка была в бесцветном платье, с черными волосами, заплетенными в две косички, которые были собраны в «бублики». Никакой обуви на ногах не было, она сидела босиком. Только пальцы слегка перемазаны чем-то черным.

У этой девочки была белая, почти прозрачная кожа, черные глаза, под которыми виднелись темные круги.

Девочка улыбнулась, и Мила заметила, что у той зубы желтые с чернотой между ними.

«Наверное, зубки не чистит» – первое, что подумала она.

– Пливет, – поздоровалась Мила, – как тебя зовут?

Девочка смотрела на нее темными глазами и улыбалась:

– Я Аня.

– А я Мила, плиехала к бабушке Поле. Она холошая. Она мне блины испекла с валеньем. А еще она мне песенки поет. А ты тоже знаешь ее?

После упоминания о старухе, лицо новой знакомой сильно изменилось. Девочка насупилась, глаза стали злыми, рот скривился в оскале, а руки сжались в кулаки. Аня тяжело задышала.

– Что с тобой? – испуганно спросила Мила. – Тебе плохо? Давай я бабушку позову.

Но звать никого не пришлось. Мила повернулась и увидела, как к ним идет старуха. Она слегка прихрамывала и опиралась на свою кривую клюку.

– Бабушка, идем сколее сюда. Смотли, какая у меня подлуга новая.

Когда девочка повернулась, на месте, где сидела новая знакомая, никого не оказалось.

Старуха подошла и погладила ее по голове.

– Идем в дом, – прохрипела она, – жарко на улице, дам тебе компота.

Девочка запрыгала и захлопала в ладоши:

– Ула, компот.

Она взяла бабку за руку, и они пошли в сторону дома.

Усадив Милу на стул, старуха поставила перед ней кружку. Девочка отпила немного и облизала губы.

Минут через десять девочка начала тереть глаза и зевать.

– Что, устала? – спросила бабка. – Идем, полежим, я тебе сказку расскажу.

Девочка кивнула головой и спрыгнула со стула. Потом взяла старуху за руку, и они поднялись наверх по лестнице.

В комнате девочка залезла на кровать и легла прямо в одежде.

– Бабушка Поля, ласкажи сказку, ты обещала.

Девочка уставилась на нее своими большими глазами.

Старуха села рядом и стала потихоньку расплетать девочке косы, при этом нашептывая какую-то историю.

У Милы потихоньку стали закрываться глаза. Под тихий голос бабки и ее поглаживание по голове, она уснула.

Глава 5

После того, как ребята оббегали всю территорию возле дома и осмотрели сарай, ничего не оставалось, как идти в дом и рассказывать все бабке.

Никита понимал, что вся ответственность за младшего брата и маленькую сестренку лежит на нем.

Скорее всего, его сейчас отругают и, может, даже позвонят родителям, но он старался не думать о плохом.

Забежав в дом, Марк уже хотел позвать Милу, но наткнулся в коридоре на старуху.

Она стояла в старом потертом платье и смотрела своими колючими темными глазами на ребят.

– Тише, – прохрипела она своим старческим голосом, – сестру разбудите.

Одарив их недовольным взглядом, бабушка пошаркала в столовую.

Марк так и остался стоять с открытым ртом.

– Вы ее нашли? – спросил Никита, идя за старухой. – А где она была?

Бабка повернулась и снова одарила их недовольным взглядом.

– Она и не терялась, – сказала она, – я забрала ее с улицы и напоила компотом, потом она захотела спать. Сейчас Мила у себя в комнате.

Марк, который пришел в себя, сжал кулаки и хотел сказать что-то гадкое старухе, но Никита, увидев это, опередил его.

– Хорошо, а то мы искали ее на улице, а она, оказывается, дома.

Бабка повернулась и пошла дальше. Парень увидел, что старуха больше не хромает и идёт без своей клюшки.

Он посмотрел на Марка и махнул головой в сторону прабабки, показывая, что та больше не хромает.

– Бабушка Поля, – сказал Марк, – а где ваша клюка? Нога больше не болит? Вы, просто, еще утром прихрамывали.

Старуха замерла на месте и не поворачиваясь ответила:

– Выздоровела.

Парни решили, что дальше нет смысла спрашивать, поднялись к себе в комнату.

День был в полном разгаре, приближался обед.

– Эх, – сказал Марк, заваливаясь на кровать, – сейчас бы булок, которые Рита приносила.

Тут он приподнялся и посмотрел на брата.

– Никитос, может, сходим, поищем дом, где она живет?

Тот смотрел на экран телефона, поднимая его все выше и поворачивая в разные стороны, но связи не было.

– Марк, отстань. Сейчас обедать пойдем.

Через час они спустились в столовую, где пахло готовящейся едой.

Бабка шаркала по кухне, переставляя посуду.

– Проголодались? – прохрипела она. – Садитесь, сейчас суп налью.

В этот раз Марк не стал принюхиваться к запахам и закрывать нос. Он взял ложку и начал черпать из тарелки.

Старуха ухмыльнулась уголками губ и вышла из столовой.

Пообедав, ребята вылезли из-за стола и поднялись в комнату. На улице было жарко, а где ближайшее озеро или речка, они не знали. У старухи не было смысла спрашивать. Вряд ли отпустит.

Проходя мимо комнаты сестры, они услышали, как она тихонько постанывает.

Никита зашел к ней в спальню и присел рядом на кровать, Марк остался стоять.

Парень потрогал девочке лоб, он был холодным, но влажным. Сама Мила была бледной, но, может, так и должно быть, когда спишь.

От прикосновения брата она открыла глаза и сонными глазами оглядела комнату.

– А где Аня? – спросила девочка.

Ребята переглянулись между собой, и Марк сел с другой стороны кровати.

– Мила, о какой Ане ты говоришь? Тут только мы.

Девочка приподнялась на постели.

– Моя подлуга Аня. Я с ней познакомилась сегодня во дволе. Она здесь живет. Только не успела мне показать, где. Меня бабушка заблала.

Девушка медленно разговаривала, как будто плохо себя чувствовала.

Никита подумал, что сестра еще не отошла ото сна, поэтому такая вялая.

– Тебе, наверное, просто приснился сон, – сказал Марк.

– Нет, – возмутилась Мила, – я ее видела.

Ребята не стали спорить с сестрой, но Марк слегка напрягся. Он понимал, что сестра не могла видеть никакую девочку, потому что они бы тоже ее видели. Но он слышал чей-то детский голос и плач. Может, это та самая, которую было слышно за стеной? Но только этого не может быть. Они же в реальности живут, а не в фильме ужасов.

От воспоминаний внутри как-то сразу похолодело.

– Марк, – сказал Никита, – ты чего такой бледный?

Брат посмотрел на него испуганными глазами, но ничего не ответил.

– Мила, – обратился Марк к сестре, чтобы как-то перевести разговор в другое русло, – ты кушать хочешь? Бабушка Поля суп сварила.

Девочка отрицательно покачала головой.

– Нет. Я не голодна. Хочу вкусный компот.

Никита улыбнулся и поднялся с кровати.

– Сейчас принесу, – сказал он и вышел из спальни.

Марк сидел возле сестры и хотел расспросить ее о девочке, которую она видела, но не знал, как начать. Она еще маленькая и, возможно, это все придумала.

– Мила, – начал мальчик, – а твоя новая подруга взрослая?

Девочка задумалась, а потом покачала головой:

– Нет. Она такая же, как я. У нее челные глаза и белая кожа. А еще у нее глязные зубы. Она, навелное, их не чистит.

Марк не понимал: действительно Мила видела кого-то или все же выдумала себе новую подругу.

У него, в ее возрасте, не было проблем с друзьями, он всегда был компанейский малый. Мила тоже общительная, но здесь, возможно, из-за нехватки детей ее возраста, начинает выдумывать всякое разное.