Тайная мама для сына миллиардера
Глава 1
– Девочки, у нас пятнадцать минут, чтобы навести порядок!
В торговом зале нашего магазина только-только схлынул наплыв посетителей, мы с напарницей не успели даже выдохнуть, как администратор вылетела из своего кабинета с круглыми глазами.
– Мариночка Алексеевна, к чему такая срочность? – протянула Катя.
Администратор была нашей ровесницей и вполне адекватным руководителем. Мы могли в выходной встретиться в кафе и поболтать о своём, о женском.
Категоричные приказы Марина Алексеевна выдавала только в очень стрессовые периоды.
– Магазин закрывается для частного посещения! Сейчас придёт такой человек…
– Какой «такой»? – с любопытством поинтересовалась я.
– За уборку! – рявкает Марина Алексеевна, одновременно запирая дверь и вывешивая табличку «Учёт».
– Кажется, действительно кто-то серьёзный, – бормочет Катя. Мы больше не тратим время на споры и принимаемся за уборку.
Катя бежит по торговому залу, я отправляюсь в примерочные, где посетители успели навести шухер.
В одной кабине вещи кинули прямо на пол вперемешку с обувью, в другой стошнило ребёнка. Очень надеюсь, что стошнило именно ребёнка, а не родителя с похмелья.
Прибираюсь, мою, разношу вещи по местам уже почти бегом, потому что Марина Алексеевна кричит:
– Идут!
Вернуться за кассу успеваю в последний момент. Как и Катя. Мы обе стоим взмыленные с растрёпанными волосами. Администратор бросает на нас оценивающий взгляд, недовольно морщится, и отпирает дверь, почти отпрыгивая в сторону.
– Здравствуйте, добро пожаловать! – лепечет она.
Никогда не видела Марину такой взбудораженной и растерянной.
Кто же к нам пожаловал? Не президент страны же собственной персоной?
Через двойные двери магазина входят четверо мужчин в чёрном. Чеканят шаг, словно солдаты на плацу. Набойки туфель стучат о кафельный пол.
Строгие костюмы-тройки, чёрные галстуки, белоснежные рубашки. Короткие стрижки, тёмные очки и наушники.
Двое сразу отправляются в обход по залу, а оставшиеся обыскивают нас.
Когда два амбала проходятся ладонями по телу, мы с Катей ошарашенно переглядываемся.
Лишнего себе не позволяют, но вытаскивают телефоны из карманов.
– Эй! – возмущаюсь я. – Не имеете права.
– Не волнуйся, крошка. Вернём после визита шефа.
– Это незаконно!
Амбал игнорирует мои возмущения и занимает позицию у входа.
Возвращаются с обхода ещё двое и сообщают напарникам:
– Чисто!
– Чисто!
Амбалушка у входа, который нас обыскивал, прижимает наушник пальцем и говорит:
– Чисто! Можно заходить.
После этого в помещение входят они.
Мальчик лет десяти и, очевидно, его отец.
Меня бросает в дрожь при одном взгляде на мужчину.
Высокие скулы, жёсткая линия губ и пронзительные синие глаза.
Взгляд незнакомца, острый как бритва, проходится по мне и Кате, останавливается на Марине Алексеевне.
– Где у вас роботы?
– Идёмте, покажу, Артур Эдуардович.
И тут я замечаю на себе ещё один взгляд. Сероглазого мальчика, который в упор смотрит на меня.
Внутри что-то ёкает. Сердце замирает, а потом стучит чаще. В груди распускается незнакомое чувство тепла и нежности. Ловлю себя на мысли, что хочется обнять и прижать к себе. Глупость какая-то! Это же совершенно чужой мне ребёнок.
Марина услужливо показывает дорогу. Гости магазина следуют за ней и скрываются за стеллажами, а мы с Катей выдыхаем.
– Боже, какой мужчина! – выдыхает напарница.
– Родила бы ему сына? – тихонько хмыкаю я.
– И сына, и дочку, – продолжает напарница. – Он и десятерых прокормит. Это же миллиардер, Артур Тагиров.
– Ну то, что он миллиардер и так понятно. Стали бы наш магазин закрывать ради кого попало.
– Ты не понимаешь, – горячо продолжает Катя. – Это же звезда хоккея! Он подавал такие надежды, а потом получил травму и не смог играть. Занялся бизнесом и преуспел. Настоящий мужчина!
– Угу, – киваю я, стараясь скрыть внутреннюю дрожь.
Меня визит миллиардера выбивает из колеи. Какие-то волчьи повадки у этого Тагирова. Пронзительный синий взгляд так и стоит перед глазами, проникает до самой глубины души. Да ещё этот мальчик…
Хочу, чтобы эти двое поскорее ушли.
Марина Алексеевна возвращается. Следом идут гости, а замыкают шествие амбалы, которые тащат коробки с роботами, придерживая их квадратными подбородками.
Мы с Катей быстро пробиваем товары, миллиардер расплачивается картой.
– Надеюсь, вам всё понравилось в нашем магазине, – лепечет Марина Алексеевна, пожирая глазами Тагирова. Кажется, администратор, как и моя напарница, готова родить ему и дочку, и сына и вообще расстелиться ковриком, если понадобится. – Если я могу помочь чем-то ещё, вот моя визитка.
Намёк с визиткой настолько очевиден, что я едва сдерживаю смешок. Тагиров не берёт из рук Марины пластиковую карту, только кивает одному из амбалов.
– Виталий, забери.
Охранник кладёт визитку администратора в карман пиджака.
– Ну всё? Ты взял всё, что хотел? – обращается миллиардер к сыну.
Мальчик тем временем сверлит меня глазами.
– Нет, не всё!
– Что ещё нужно? – сухо интересуется Тагиров.
– Отец, я хочу, чтобы ты купил её.
– Кого?
Миллиардер переводит взгляд на прилавок у кассы, где разложены товары со скидками.
Здесь у нас и куклы по акции, и радиоуправляемые машинки, и конструкторы.
Только вот мальчик не сводит пристального взгляда с меня. На игрушки даже не смотрит. Внутри зарождается нехорошее предчувствие.
– Купить тебе машину?
– Нет. – Мальчик мельком смотрит на бейдж с моим именем, а потом указывает пальцем на меня. – Я хочу, чтобы ты купил мне Лизу.
В торговом зале повисает пауза.
Амбалы таращат глаза, Марина Алексеевна с Катей удивлённо раскрывают рты, даже миллиардер, кажется, шокирован выходкой своего сына.
– Ты хочешь, чтобы я купил тебе живого человека? – хмурится Тагиров, устремляя на меня свой пронзительный синий взгляд.
Меня снова прошибает электрическим разрядом.
Блин, он действует на меня как дефибриллятор. Каждый раз потряхивает от этой ледяной синевы.
– Да, хочу, – отвечает мальчик.
Вроде на вид нормальный. Без отклонений, но, очевидно, деньги затуманили мозг ребёнку окончательно.
Видимо, отец покупает всё, чего чадо не пожелает. Что же… Сейчас мальчика ждёт разочарование.
Перевожу взгляд на миллиардера. В голове проносятся варианты ответов:
«Совсем сдурел, неделя без интернета и телефона!», «Не дури, покупаем ещё одну машинку и уходим!», «Живого человека я купить не могу!».
Интересно, как ответит Тагиров своему отпрыску?
Миллиардер окидывает меня оценивающим взглядом и задаёт вопрос, который я никак не ожидала услышать:
– Сколько ты стоишь?
Глава 2
– Что, простите?!
Мне послышалось. Взрослый человек не может задавать такой вопрос всерьёз.
– Сколько. Ты. Стоишь? – повторяет миллиардер, чеканя каждое слово.
– Крепостное право в России давно отменили! – холодно отвечаю я.
Губы миллиардера складываются в ухмылке.
– Крепостное право отменили, но договора между частными лицами ещё существуют. Считай, что я предлагаю тебе работу. Будешь развлекать моего сына, играть с ним, я плачу, сколько скажешь.
– Спасибо, но у меня есть работа.
Перевожу взгляд на Марину Алексеевну, хотя понимаю: глупо надеяться, что администратор вступится. Слишком уж она благоговейно смотрит на миллиардера.
– Это ненадолго, – спокойно отвечает Тагиров. – Один звонок – и тебя не просто уволят из этого магазина. Ты больше не сможешь найти работу в принципе. По крайней мере, официальную.
– Сомневаюсь, что вы настолько всесильны, – фыркаю я.
– Хочешь проверить?
От угрозы в голосе по телу бегут мурашки. Хочется обнять себя руками, съёжится и спрятаться под прилавком.
Я лишь сильнее расправляю плечи и вздёргиваю подбородок.
– Да, хочу.
– Ладно. Эдуард, мы сейчас уходим, но я куплю тебе Лизу. Обещаю.
Мальчик хмурит брови, но согласно кивает. Странно, я ожидала истерики или капризов, учитывая абсурдность желания купить живого человека.
Однако миллиардер со своим обнаглевшим отпрыском просто уходят. Два амбала уходят вперёд, ещё двое сопровождают отца с сыном.
В хвосте плетутся охранники с купленными игрушками.
Интересно, меня тоже тащил бы амбал на руках?
Или, может, упаковали бы в коробку?
Фыркаю себе под нос. Что за бред только что произошёл? Неважно, я себя отстояла!
Хотя внутри остаётся какое-то тревожное чувство. Как будто это ещё не конец.
– Ну и дура ты, Лизка! – выдаёт Катя.
– Что?!
– Тебя миллиардер хотел к себе домой забрать, а ты кочевряжишься!
Изумлённо смотрю на свою напарницу. Она всегда казалась мне вполне разумной женщиной.
– Если тебе предложат, можешь согласиться, но для меня предложения с формулировкой «хочу тебя купить» неприемлемы, – отрезаю я.
Катя поджимает губы и отворачивается.
– Ладно, девочки, работаем дальше, – осторожно говорит Марина и скрывается в торговом зале.
Остаток дня проходит спокойно, хотя между мной и напарницей чувствуется напряжение.
Да и уходим с работы мы порознь, хотя обычно вместе идём до станции метро.
В этот раз Катя убегает, как ошпаренная. Я лишь пожимаю плечами. Грустно, конечно, мы неплохо сработались. Надеюсь, она отпыхнёт, и завтра мы будем снова общаться, как прежде.
Выхожу из торгового центра в холодную ночь. Несмотря на первые весенние дни, ветер снаружи неприятный. Потуже затягиваю шарф и лезу в карманы за перчатками. Новый порыв заставляет зажмуриться. Поздно… всё равно глаза начинают безбожно слезиться. Стою у входа, смаргивая пелену перед глазами. По щекам текут слёзы. Лезу в сумку, пытаясь нащупать упаковку салфеток.
Удача! Достаю бумажную салфетку, промокаю глаза, пелена спадает.
– Елизавета Павловна, пройдёмте с нами.
Меня бесцеремонно хватают за предплечье.
– Что вы себе позволяете?! – инстинктивно я шарахаюсь в сторону, но там появляется преграда в виде второго человека.
Верчу голову по сторонам и вижу амбалов Тагирова. Знакомые морды, фигуры в тёмных костюмах.
– Отпустите! – кричу в надежде, что кто-то из посетителей торгового центра мне поможет.
Бесполезно. Люди выходят с пакетами, полными продуктов, кто-то толкает перед собой тележки. Все погружены в собственные проблемы, никому нет дела до девицы, которую два мужика тащат под руки в неизвестном направлении.
Именно это со мной и происходит.
Меня натурально тащат к чёрному внедорожнику с затонированными окнами.
– Помогите!
Не теряю надежды, пытаюсь вырваться из железной хватки, упираюсь ногами в асфальт.
– Елизавета Павловна, не устраивайте сцен. Вы пугаете людей, – невозмутимо говорит один из амбалов и, положив ладонь мне на голову, запихивает меня в автомобиль.
– А вы пугаете меня! – успеваю я крикнуть, прежде чем оказываюсь на заднем сиденье.
Следом за мной влезает один амбал, второй усаживается на переднее сиденье рядом с водителем.
– Не нервничайте. Всё будет хорошо, – отвечает мне охранник. – Меня зовут Виталий. Мы просто отвезём вас к Артуру Эдуардовичу для разговора.
– Мне не о чем говорить с вашим начальником.
Виталий игнорирует моё замечание. Молча отбирает мою сумочку и бесцеремонно в ней копается. Находит телефон и, несмотря на протесты, силой прикладывает мой палец, чтобы разблокировать экран. Таким же образом заходит в банковское приложение и в госуслуги. Чёрт бы побрал эти технологии! Нужен телефон, твой палец и немного принуждения, чтобы выяснить основную информацию. Виталий просматривает приложения молча, ничем не выдавая реакции на увиденное.
Хотя там есть на что посмотреть…
И всё же в дороге я немного успокаиваюсь.
Машина не покидает пределы города. Мы едем по центру столицы, а не куда-то загород. Значит, вокруг будет много людей.
А когда внедорожник тормозит, я почти ликую. Москва-Сити!
Много-много людей вокруг!
Хотя очень скоро понимаю, что радоваться рано.
Мы заезжаем на подземную парковку и останавливаемся в каком-то тёмном и глухом углу, где совсем никого нет. Рядом стоят такие же чёрные внедорожники с затемнёнными окнами.
Поднимаемся по служебной лестнице, не встретив по дороге ни одного человека. На небольшой площадке перед металлической дверью останавливаемся.
– Значит так, госпожа Савкина, – басит Виталий. – Сейчас мы либо поднимаемся на лифте общего пользования, где вы ведёте себя тише воды, ниже травы. Закричите в лифте – вам никто не поможет. Здесь все знают, что такое служба охраны Тагирова. Никто вам не вызовет полицию без нашего ведома. Но после скандала в лифте – будете подниматься пешком на тридцать второй этаж.
Ясно, понятно.
А если служба безопасности Тагирова труп из офиса вынесет – тоже все промолчат?
Хотя я не пытаюсь проверить реальность угрозы.
В лифте попадается пара человек. Все здороваются с Виталием, на меня обращают внимания не больше, чем на пустое место.
На тридцать втором этаже мы проходим по пустому коридору. Неудивительно, ведь у офисных сотрудников рабочий день давно закончился.
Наконец, заходим в приёмную.
Виталий стучит в дверь кабинет и, дождавшись разрешения, заводит меня внутрь:
– Шеф, Савкина доставлена.
Артур Тагиров стоит у панорамного окна, широко расставив ноги.
Оборачивается после доклада амбала. Окидывает меня равнодушным взглядом и сухо отвечает:
– Спасибо, Виталий, можешь быть свободен.
Глава 3
Артур Тагиров
– Спасибо, Виталий, можешь быть свободен, – сухо благодарю. – Выйди.
Охранник исполняет приказ. Каждый новый сотрудник очень быстро у меня привыкает исполнять, а не обсуждать.
Охрану дрессирует начальник службы безопасности, в доме есть управляющая, ну а в бизнесе целый штат директоров. Каждая сфера моей жизни находится под контролем. Кроме одной – сын.
– Присаживайтесь, Елизавета Павловна, – киваю женщине. Перехожу на «вы» специально. Пусть считает, что к ней относятся с уважением.
Она смотрит на меня исподлобья. Прижимает к груди сумку, словно дешёвый кожзаменитель способен защитить ещё от всех неприятностей на свете.
– Я постою.
– Как угодно.
Пожимаю плечами и усаживаюсь за стол. Передо мной папка с распечатками. Вся информация, которую мне успели собрать за несколько часов, на Савкину Елизавету Павловну.
– Итак…
– Я отказываюсь! – выпаливает она.
– Я ещё ничего не предлагал, – непроизвольно поднимаю одну бровь.
– Неважно! Я откажусь от всего, что вы мне предложите! Я не продаюсь!
Разглядываю девушку с интересом. Светлые пряди выбиваются из-под шапки и обрамляют лицо. Серые глаза с коричневыми крапинками смотрят с вызовом… Удивительное совпадение, но у моего сына глаза такого же оттенка, и порой он смотрит меня таким же образом. Волчонком.
Сердце ударяется в рёбра, на языке застывает горечь. Я многое сумел в этой жизни, но хорошие отношения с сыном – для меня оказались недостижимой задачей.
– Даже если вы каким-то образом добьётесь моего увольнения, я лучше пойду полы мыть, но я не продаюсь!
– Уверены? – хмыкаю я.
Мне бросает вызов какая-то продавщица из магазина игрушек. Мне очень давно никто не решался перечить. А это интересно, даже как-то освежает.
– Да!
– Сможете заработать столько, чтобы покрывать свои кредиты?
У девицы словно опору из-под ног выбивает.
Она делает нетвёрдый шаг вперёд и опускается в кресло для посетителей.
Снимает серую вязаную шапку, светлые волосы рассыпаются по плечам.
Она, пожалуй, даже красивая. Если подкормить и приодеть… А то цвет лица слишком серый, да синяки под глазами. Что неудивительно, учитывая размер её долгов. Золушка – ассоциация всплывает в сознании. Красивая, трогательная, нежная, измученная непосильной работой женщина.
– Как вы узнали?
– Легко и быстро, – на губах даже улыбка появляется – настолько наивный вопрос она задала. – Продали квартиру, организовывали многочисленные сборы на лечение, три кредита в разных банках, оплатили огромные счета в клиниках здесь и за рубежом, а ваша мама всё равно умерла.
Выдаю информацию сухим тоном. Как будто сводку новостей читаю. Да, жестоко. Зато эффективно. Человек сразу должен понять – сочувствия нет и не будет. Но есть решение, которое я и предлагаю.
– Вы еле тянете выплаты. Берёте максимальное количество смен и… да, вы уже моете полы в другом торговом центре. Кстати, завтра вас уволят и оттуда. С директором магазина я уже договорился.
Серые глаза увлажняются, Лиза начинает часто хлопать глазами, чтобы сдержать слёзы.
Кусает пухлые губы. К ним приливает кровь и нежный рот выглядит зацелованным.
Так, это ещё что за мысли Тагиров?!
Хмурю брови, прогоняя внезапно нахлынувшее влечение. Очень некстати. Я покупаю эту девицу для сына, а не для себя.
– Что вам от меня надо?
– Подпишите контракт. Нужно отработать няней всего лишь один год. Зарплата – в три раза выше, чем вы получаете в своём магазине со всеми премиями.
– Няней? Я думала, вы предлагаете должность игрушки, – горько произносит она, кривя сексапильный ротик.
– Понимаю, почему вы так подумали. И очевидно, что формулировка сына вас обидела, но он часто устраивает подобного рода представления.
– Меня обидела не формулировка сына, а ваш вопрос о моей стоимости.
Пододвигаю девушке договор.
– Ознакомьтесь. И подпишите.
С тяжёлым вздохом она берёт в руки бумаги. Какое-то время внимательно читает. Я её не тороплю. Разглядываю нежные черты лица. Мягкую линию губ. Чёрт! Эта женщина меня заводит. Хотя она совершенно не похожа на дам, которых я предпочитаю.
Сероглазая откладывает бумаги, берёт шариковую ручку, но всё же колеблется.
– Чем вы научите своего сына этим?! Тому, что всё в этом мире продаётся и всё покупается?
– А разве это не так? – усмехаюсь, глядя ей прямо в глаза. – Я покупаю вас. В эту самую минуту.
– Вы не покупаете меня, а вынуждаете подписать договор! Мне нужна работа, я не могу лишиться возможности устроиться в любой другой магазин, чем вы мне угрожаете.
– Значит, вас тоже можно купить. Вопрос лишь в цене. Ваша цена – возможность работать. Подписывайте, Елизавета Павловна. Поверьте, если вы откажетесь сегодня, то согласитесь позже. Я не дам вам работать спокойно нигде – куда бы вы не пошли. Вы станете няней Эдика рано или поздно, так давайте не будем терять времени.
Она чуть не задыхается от возмущения, снова кусает губы. Я отворачиваюсь.
Злюсь на реакции своего тела. Тагиров, ну ты же не подросток в период пубертата, а взрослый мужик!
Конечно, женщины у меня не было довольно давно. Последний год выдался тяжёлый, некогда было искать что-то без обязательств. Тем более, что со мной решительно все хотят любви до гроба. С пожизненным содержанием после развода, естественно. Горько усмехаюсь. Мне очень сложно найти разовый перепихон. Его находят в барах, которые я терпеть не могу. Либо на сайтах знакомств – что ещё хуже.
На благотворительных вечерах и культурных мероприятиях – сплошные охотницы на богатых мужей. Эти стервы очень изобретательны в том, чтобы вытянуть из мужчины деньги, поэтому я их избегаю. От последней охотницы в лице бывшей жены никак не могу избавиться, а вешать себе на шею новую пока нет никакого желания.
Продажными женщинами я брезгую, поэтому всё напряжение сбрасываю с помощью спорта. Боевые искусства три раза в неделю, бокс…
К кабинету примыкает комната, где у меня висит груша для битья.
И спорт всегда прекрасно работал. Я великолепно контролирую себя.
Только вот почему-то при одном взгляде на сероглазую няньку самообладание сыпется. Чувствую, боксёрскому мешку сегодня от меня достанется.
– Вы подпишете договор или нет?
Лиза
– Вы подпишете договор или нет? – интересуется миллиардер ледяным тоном.
Отворачивается в сторону, скучающе разглядывает металлический стеллаж с бумагами. Ощущение, что это я пришла к мужчине с предложением, а не он меня уговаривает.
Собственно, он и не уговаривает.
Требует, шантажирует, вынуждает.
Как бы я хотела взять этот договор и швырнуть в его самодовольную рожу!
Аж ладони зачесались.
И я почти решилась. Плевать, что мне предлагают зарплату в три раза выше. Плевать, что предоставляют питание и проживание. Я действительно могу значительно сократить свои долги всего за один год работы. Только покупать меня как какую-то игрушку…
Я уже делала эту ошибку в своей жизни. Продавалась ради денег, и ничего хорошего из этого не вышло.
В тот момент, когда я уже готова отказаться, внезапно приходит сообщение на телефон.
Разблокирую экран и читаю: «Лиза, прости, но только что позвонил директор. Велел уволить тебя завтра же. У меня нет выбора, сама человек подневольный. Решила предупредить. Зря ты не согласилась на предложение Тагирова».
Марина снова показала себя адекватным человеком и руководителем.
Предупредила.
Кажется, у меня нет особого выбора.
– Я согласна.
Со злостью ставлю свою подпись везде, где требуется, и практически швыряю договор в сторону миллиардера.
Бумаги скользят по гладкой поверхности стола.
– Отличное решение, – невозмутимо произносит Тагиров и возвращает мне часть бумаг. – Ваш экземпляр, Елизавета Павловна. Виталий отвезёт вас домой, а завтра в девять утра будьте готовы – за вами заедут. Много вещей брать необязательно, в доме у вас будет форма.
– Так сразу я не могу! Мне нужно уволиться со второй работы, поговорить с хозяйкой квартиры…
– Не надо. С вашей работой я разберусь, квартиру буду оплачивать, чтобы она сохранилась за вами.
– Этого… не было в договоре.
– Завтра составят приложение. Главное, чтобы завтра к возвращению Эдика из школы, вы уже были в моём доме. Я обещал сыну, что куплю ему вас. Я привык держать обещания.
Меня передёргивает. Снова эта фраза: «куплю вас».
Конечно, в договоре было прописано, что я самая обычная няня, но всё-таки… обязательно постоянно использовать эту формулировку?
Наверное, Тагирову доставляет удовольствие тот факт, что он может купить что угодно и кого угодно.
Сжимаю руки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, оставляя там глубокие бороздки.
– Тогда до завтра, господин Тагиров, – сухо прощаюсь я.
Выхожу из кабинета миллиардера со смешанными чувствами.
Я снова продалась. У меня не было выбора, и всё же…
Противный голосок внутри меня нашёптывал, что выбор есть всегда.
Я могла бы уехать из столицы, могла бы найти неофициальную работу, могла бы… Или нет? Может быть я и смогла бы отстоять себя, но правда в том, что у меня попросту больше нет сил бороться.
Я всю себя отдала, чтобы вылечить маму. Борьба за её жизнь длилась несколько лет.
Я едва успела окончить школу, когда ей поставили страшный диагноз. Сначала она пыталась лечиться в государственных учреждениях. Затем мы узнали, что у неё очень сложный случай, и поможет только лечение заграницей.
Тогда я и решилась продаться в первый раз…
Виталий встречает меня у дверей кабинета молча. Амбал действительно отвозит меня домой, а утром возвращается снова.
Я не стала брать много вещей, только самое необходимое: бельё, одежду на один сезон, крем для лица – дешёвый, но вполне эффективный, зарядку для телефона
По дороге внутри нарастает тревога. Возникает странное чувство, что я еду не на новую работу, а в логово льва.
Это странное чувство усиливается, когда мы заезжаем в элитный посёлок через пункт охраны, где дежурят крепкие ребята с дубинками.
Виталий регистрирует мои данные, меня фоткают в разных ракурсах, даже снимают отпечатки пальцев, после чего выдают пропуск.
– Если вдруг приедешь на такси, машину дальше не пропустят. Так что от пропускного пункта придётся идти пешком. Хотя это вряд ли понадобится, я закреплён за тобой как водитель, – поясняет амбалушка. – Буду возить, куда скажешь.
С ума сойти! У меня личный водитель.
Затем мы подъезжаем к дому Тагирова, хотя скорее это похоже на маленький средневековый замок.
Конечно, он построен из современных материалов, но его в любой момент можно превратить в оборонительную крепость.
Небольшая, круглая башенка с узкими бойницами того и гляди ощетинится дулами автоматов, а въезд защищают тяжёлые металлические ворота. Они почти бесшумно поднимаются, сразу после того, как Виталий подносит свой пропуск к сканирующему экрану.
Мне становится немного страшно. Такое ощущение, что я попала в какую-то злую сказку, и нанялась в услужение к колдуну.
В доме ощущение усиливается, поскольку Виталий знакомит меня с управляющей домом.
Женщина средних лет, в деловом костюме и короткой стрижкой больше похожа на служащую офиса, но, по сути, оказывается домоуправом.
– Екатерина Анатольевна, – женщина протягивает мне руку, а сама внимательно разглядывает поверх стильных очков в чёрной оправе.
– Лиза. То есть Елизавета Павловна.
– Очень приятно, Елизавета Павловна. Я проведу для вас экскурсию по дому, а также инструктаж. Виталий, отнеси багаж няни в спальню на третьем этаже. Комната номер пять.
– Ладно, – отвечает амбалушка, явно недовольный чем-то.
Хотя тон Екатерины Витальевны не оставляет никаких сомнений. Управляющая в местной иерархии явно занимает более высокую позицию, чем рядовые охранники-водители.
– Вашу спальню обустроили в хозяйском крыле рядом с детской. Комната Артура Эдуардовича находится неподалёку, но вам к ней приближаться нельзя.
Смотрит на меня испытующе, словно уверена: я только и мечтаю, что оказаться поближе к начальнику.
– Понятно.
– Несмотря на то что вам открыт доступ ко всему дому, есть несколько комнат, куда вход категорически воспрещён.
В перечень запрещённых к посещению мест входит спальня хозяина дома, его кабинет и гостевые спальни. Проще было сказать, куда мне можно ходить.
Впрочем, она тут же уточняет: детское крыло, кухня, общая гостиная, территория вокруг дома.
– У вас нет аллергии на что-нибудь? – уточняет управляющая.
– Нет вроде.
Она что-то помечает в своих бумагах, и мы, наконец, отправляемся на экскурсию.
Дом поражает своим масштабом. Вокруг царит сдержанный классический стиль.
Выясняется, что не все гостевые спальни пустуют. На выходные к хозяину регулярно приезжают члены семьи и друзья, поэтому хранят некоторые вещи прямо в доме.
Кроме того, бывшая комната матери осталась в неприкосновенности. Тагиров ничего не выбросил.
– Думаю, вы поняли, что у вас есть доступ только к комнате ребёнка, а также к вашей собственной. Плюс несколько комнат общественного доступа.
– Поняла.
Мы уже направляемся к моей спальне, как из-за угла раздаётся звонкий лай, а потом вылетает нечто белое с коричневыми пятнами и несётся прямо на нас.
– Рекси, стоять! – кричит спешащая за ним горничная.
Собаку не остановить. Джек Рассел терьер проносится мимо меня, и я успеваю заметить, что он тащит в пасти сырую индюшачью ногу.
– Рекси!
– Ах да, Эдуард выпросил у отца собаку около недели назад, но вам не придётся с ней заниматься. Мы поручили это одной из горничных.
– Разве Эдуард не должен сам заниматься своей собакой?
Бровь Екатерины Витальевны взлетает вверх, а на ярких губах появляется ухмылка.
– Возможно, но Рекси его куснул пару раз, и мальчик быстро потерял интерес к щенку.
За нашими спинами снова раздаётся лай, и мимо нас опять проносится Рекси. Видимо, добежал до конца коридора, развернулся и понёсся в обратную сторону. Индюшачью ногу он так и не выпустил.
Запыхавшаяся горничная снова пробегает мимо, тщетно повторяя команды.
«Рекси, ко мне!» «Рекси, фу!» «Рекси, отдай!»
Бесполезно. Собака и не думает подчиняться.
– Слишком громко, – бормочет Екатерина Витальевна и косится на двери спален.
Опасения управляющей тут же оправдываются. Дверь одной из комнат распахивается, и на пороге появляется женщина средних лет в шёлковой пижаме.
– Какого хрена! Дайте же выспаться! Угомоните эту сраную собаку!
Рыжие волосы, стриженные под гладкий боб. Голубые глаза. Жёсткая, мужская линия губ…
Подо мной словно земля рушится, и я проваливаюсь в пропасть.
Яна Эдуардовна Райская.
Тот самый врач, который принимала у меня роды восемь лет назад.
Глава 4
Она не узнаёт меня. Взгляд мельком скользит по мне, ничем не выдав узнавания, и перемещается на управляющую.
– Катя, какого хрена?
– Простите, Яна Эдуардовна! Это всё собака. Я скажу Ольге, чтобы она тщательнее следила за щенком.
– Да сдайте вы её обратно! Эдику плевать на эту псину!
С этими словами Яна Эдуардовна с силой захлопывает дверь.
– Надеюсь, этот случай станет уроком и для вас, Елизавета Павловна, – сухо произносит управляющая. – Это Яна Эдуардовна, сестра хозяина. Эдуард обожает выводить свою тётю, но нагоняй за это, получите вы. Так что держите мальчика подальше от её комнаты.
– Вы сказали, что семья и друзья приезжают только на выходные.
– Да, но это родная сестра господина Тагирова. Последнее время она здесь живёт постоянно.
– Ясно.
Мы заканчиваем с формальностями, и я, наконец, остаюсь одна.
У меня остаётся совсем немного времени до возвращения Эдика из школы – так что я быстро разбираю вещи и пытаюсь прийти в себя.
Встреча с Яной выбила меня из колеи.
Внутри разрастается застарелая боль. Она заполняет меня серой тенью, высасывая радость жизни.
– Ваш мальчик, к сожалению, умер.
Резко оборачиваюсь и оглядываюсь по сторонам. Фраза до сих пор так отчётливо звучит в моей голове, что я словно слышу её вживую.
И эти холодные глаза. И едва сдерживаемая ухмылочка на губах, как бы говорящая.
Не захотела отдать ребёнка? Теперь он не достанется никому.
Вслух она произносила слова сочувствия, но в ледяных голубых глазах я читала именно это.
Восемь лет назад
– У нас нет таких денег, – тихо произносит мама, а я растерянно перевожу взгляд с неё на врача и обратно.
Нам только что озвучили стоимость лечения в платной клинике. Мама уже год борется с болезнью, но бесплатная медицина оказалась бессильна, и ей посоветовали обратиться в частную клинику, которая применяет новейшие методы лечения.
– Понимаю, – сдержанно говорит врач. – У нас есть оплата в рассрочку.
Мама качает головой:
– Сумма так велика, что боюсь, мы не потянем платежи.
– Сочувствую, – произносит врач. – У нас есть пациенты, которые открывают сборы в интернете. Больше ничем не могу помочь.
– Спасибо, – мама решительно поднимается и тянет меня за собой.
Врач хотел дать полезный совет, но он не знает, что мы уже открыли сбор. И узнали, что взрослой женщине люди спешат помогать не так, как маленьким детям, которым тоже непросто бывает собрать нужную сумму.
Выходим из кабинета, плетёмся по коридору. Мама опирается на меня, но сейчас я представляю собой шаткую опору.
– Мам, я могу устроиться на вторую работу, – робко произношу я, когда мы добираемся до приёмной.
Мне восемнадцать лет, я учусь заочно и уже работаю официанткой.
– Тебе нужно учиться, Лиза! – строго говорит она.
– Да какое учиться? На кону – твоя жизнь! Мама, я не хочу оставаться без тебя.
– Не останешься, – уверенно произносит мама. – Придумаем, что-нибудь. Подожди тут, мне нужно в уборную.
Мама уходит, а я остаюсь ждать её у стойки администратора.
Девушка посматривает на меня с любопытством.
Конечно, она слышала нас, но вряд ли такие разговоры звучат в этой клинике впервые.
Сюда приходят многие отчаявшиеся люди – так нам сказали, когда рекомендовали «Бессмертие».
Но взгляд администраторши уж слишком пытливый. Может, у меня тушь размазалась или в зубах что-то застряло?
– Простите, – внезапно обращается ко мне девица, – я случайно услышала ваш разговор. У вас финансовые сложности?
– Да, – ворчливо отвечаю в ответ. – Нет денег на лечение в вашей клинике.
– Это случается довольно часто, – миролюбиво отвечает администратор. – Хотите, дам вам одну визитку? Там очень хорошо платят и такие девушки, как вы, очень востребованы.
Я шарахаюсь от протянутого мне кусочка пластика как чёрт от ладана.
– Нет! Я таким не интересуюсь.
– Да это не то, о чём вы подумали, – смеётся администратор. – Здесь принимают ваш биологический материал за очень хорошую плату. Можно сдать свои яйцеклетки.
Девица заговорщически мне подмигивает:
– Я там подрабатывала прежде, чем меня взяли на работу в «Бессмертие», но если не хотите…
– Хочу, – соглашаюсь я и беру визитку.
Кусочек белого пластика с золотистым тиснением, номер телефона, имя.
Райская Яна Эдуардовна. Гинеколог-репродуктолог. Клиника «Цветы жизни».
* * *
В клинику я отправляюсь тайком от мамы.
Записаться на приём к Райской оказалось несложно. Особенно, когда я упомянула, что хочу сдать свой биоматериал.
Яна Эдуардовна оказалась красивой женщиной с яркой внешностью. Крашеные рыжие волосы, короткая стрижка и пронзительные голубые глаза.
Меня встречают очень доброжелательно.
– Здравствуйте, Лиза, вы желаете сдать биологический материал?
– Да, – я немного тушуюсь, но всё же продолжаю. – Мне сказали, что вы хорошо платите за это.
Врач понимающе улыбается.
– Именно так.
– Только… я почитала в интернете. У меня обязательно должен быть свой ребёнок, чтобы пройти эту процедуру?
– Желательно, – осторожно отвечает Райская.
– А если мне очень-очень нужны деньги?
– Иногда возможны исключения. Видите ли, Лиза. Наши клиенты – очень богатые люди. Мы не просто помогаем им обрести семью, мы стараемся удовлетворить любые, самые взыскательные требования. Например, чтобы у донора яйцеклеток была определённая внешность или уровень образования. Запрос на классический, славянский тип лица и светлые глаза, как у вас – очень высок.
– Получается, вы сделаете для меня исключение?
– Если хотите, – улыбается врач и пододвигает ко мне документ. – Ознакомьтесь с договором и расценками.
Большего всего меня интересует именно последнее.
Быстро нахожу графу и разочарованно выдыхаю.
Да, сумма большая, но всё равно не хватит оплатить лечение мамы в полном объёме.
– Вас что-то не устраивает? – хмурится Райская. – Мы предлагаем оплату в четыре раза выше, чем в среднем на рынке.
– Да-да, сумма приличная, – торопливо говорю я. – Просто понимаете… Моя мама очень серьёзно болеет и мне требуется гораздо большая сумма на её лечение.
– Хм… понимаю.
Врача поднимается из-за кресла и делает несколько шагов по кабинету. Задумчиво смотрит в окно несколько мгновений, потом бросает оценивающий взгляд на меня.
– В таком случае, Лиза, я могу предложить вам другой вариант. Правда, он потребует от вас гораздо больших усилий.
– Какой вариант?
– Что вы думаете о суррогатном материнстве?
Глава 5
Что за злая судьба снова свела меня с этой женщиной? Каковы были шансы, что её брат, Артур Тагиров, выберет для визита именно тот магазин, в котором я работала?
Разве такие совпадения вообще бывают?
Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, принимаюсь разбирать вещи. В шкафу обнаруживается два комплекта местной формы.
Строгий брючный костюм тёмно-зелёного цвета и белоснежная рубашка.
Смотрюсь в зеркало и даже нравлюсь себе. Костюм хорошего кроя, приталенный, рубашка из приятного хлопка. Зелёный цвет очень идёт к моим глазам. Собираю волосы на затылке в высокий хвост.
И не скажешь, что меня купили в магазине игрушек. Выгляжу, как высококлассная няня из агентства.
Примерно через час возвращается управляющая и вручает мне внушительную папку документов.
– Елизавета Павловна, забыла вам отдать список должностных обязанностей и расписание Эдуарда. В будущем вы должны обновлять его и держать актуальным.
Расписание впечатляет.
Чем больше смотрю – тем меньше понимаю, зачем меня вообще наняли?
Он поздно возвращается из школы.
Дома его ждёт обед, потом частные преподаватели.
Бедный ребёнок, он ведь ещё только в первом классе.
Ага… прогулка перед сном. Наверное, это моя обязанность. Можно взять с собой того неудержимого щенка, как его… Рекси?
– К трём часам дня Эдуард вернётся из школы. Вы должны спуститься в холл. Охранник передаст мальчика под вашу ответственность из рук в руки. Мы пока не оставляем ребёнка одного ни на минутку даже в доме.
– Хорошо, я спущусь.
Заканчиваю изучать документы и понимаю, что в отсутствие Эдика мне совершенно нечем заняться.
Хотя… можно разузнать про пёсика.
Где вообще он обитает в доме?
Спускаюсь на первый этаж и почти сразу натыкаюсь на горничную, которая смахивает пыль с камина в просторной гостиной.
– Здравствуйте, – приветливо улыбаюсь сухощавой женщине средних лет в униформе. Поверх волос, тронутых сединой, повязана тёмно-зелёная косынка.
– Здравствуйте, – бесцветно отзывается она.
– Меня зовут Елизавета, я новая няня Эдуарда.
Женщина кивает и сухо представляется:
– Нина.
– Нина, скажите, пожалуйста, где я могу найти горничную, которая отвечает за Рекси?
Нина выпрямляется и молча выходит из гостиной.
Нормально. Ни ответа, ни привета, но на всякий случай я следую за женщиной.
Она приводит меня в коридор, где располагаются кабинеты администрации дома.
Управляющая, начальник охраны, технический специалист.
Это шутка такая?
– Все вопросы к Екатерине Анатольевне, – горничная указывает на дверь управляющей и уходит.
– Спасибо, – вздыхаю я ей вслед. Именно разговора с управляющей я и пыталась избежать.
Не очень здесь дружелюбный народ, конечно. Целый год работать в подобной атмосфере – мало приятного, но ничего. Работа есть работа.
Стучу в дверь, но управляющая не откликается. Видимо, занимается другими делами.
Жду минуту, снова стучу.
Бесполезно.
Смиряюсь с тем, что помощи здесь не дождёшься. Принимаюсь бродить по дому самостоятельно. Это же собака. Она должна лаять, бегать, шуметь.
И я оказываюсь права. Лай действительно раздаётся, только приглушённый и слышится за окном. Горничная гуляет со щенком во дворе.
Выбегаю через служебный вход и сразу натыкаюсь на тёплый приём.
Рекси подбегает, обнюхивает мои ноги и поднимается на задние лапы, скребётся когтями по моим форменным брюкам, оставляя характерные следы.
– Рекси, нельзя!
Пёс никак не реагирует на команды горничной.
– Ничего страшного, здравствуйте. Я Лиза, новая няня Эдуарда.
– Здравствуйте, я Варя. Временная няня для собаки.
У них даже няня для собаки есть – с ума сойти можно!
– Очень приятно. Привет, дружок.
Я опускаю ладонь и пытаюсь погладить Рекси, но щенок тут же принимается кусать меня за пальцы. Игриво, но ощутимо больно.
– Осторожнее, – обречённо произносит девушка. – Он кусачий, ужасно непослушный. Завели пса, а про специалиста забыли. Скинули на меня, а я терпеть не могу собак. Он вообще не слушается.
– Джек Рассел – достаточно активная порода.
Не то чтобы я знаток, но в доме, где я снимаю квартиру, немало любителей этой породы. Я видела, какие они игривые, если не сказать бешеные. Хозяева постоянно занимались их дрессировкой, играли на свежем воздухе, и я не раз слышала, что вечером Джека надо как следует вымотать, иначе он будет терроризировать хозяина всю ночь, требуя игр.
– Разбираетесь? – с надеждой спросила Варя.
– Не то, чтобы… Просто видела такую породу уже.
– Понятно. – В голосе девушки слышала полная безысходность.
– Скажите, Варя, а можно узнать расписание собаки?
– Кормлю три раза в день и гуляю три раза в день, вот и всё расписание.
– А где собака проводит остальное время?
– Запираю его в комнате. Там полно игрушек, но эта сволочь всё равно грызёт стены.
То, что я слышу, мне не нравится. Бедный пёс, получается, постоянно сидит один взаперти, но ещё есть надежда.
– Скажите, а когда Эдуард приходит играть с собакой?
– Не знаю, – пожимает она плечами. – Сомневаюсь, что он вообще приходит. Говорят, у него совсем нет свободного времени.
– Спасибо. А скажите – в какой комнате вы запираете Рекси?
– В пристройке, – Варя машет в сторону небольшого домика на территории. – Пёс воет по ночам, мешает спать всем в доме.
Конечно, пёс воет. Это же собака-компаньон. Ей нужен человек.
Во мне поднимается волна гнева.
Большей частью направленная на хозяина дома.
Ледяной истукан, который растит из сына безжалостного дельца. Собаку завели по прихоти. Да и няню тоже…
Скриплю зубами от ярости.
Во мне закручивается дикий вихрь из злости на Тагирова и жалости несчастному псу Рекси.
Выясняю у Вари, как получить доступ к Рекси. Она тут же делится со мной ключом от пристройки и комнаты пса, как только я обещаю, что вечером приду, покормлю и погуляю с ним сама.
– Возможно, уже завтра вы будете свободны от этой обязанности. Думаю, что Рекси должен жить в комнате своего хозяина – Эдуарда.
– Ой! Вы лучше сначала получите разрешение от Артура Эдуардовича, – Варя испуганно отдёргивает руку с ключами. – Собака в доме всем мешает.
– Я получу разрешение, – обещаю я и даже сама слышу некую угрозу в голосе. – Давайте ключи.
Варя отдаёт ключи.
– Тогда отведёте его туда сами?
Горничная убегает чуть ли не вприпрыжку, радуясь, что её освободили от этой обязанности.
Я захожу вместе с Рекси в пристройку. Пёс упирается всеми лапами. Очевидно, не хочет снова оставаться один.
– Мы только заберём твои игрушки и корм, – уговариваю я его. – Ты больше не будешь один, обещаю.
Конечно, я и сама не уверена, что смогу выполнить обещание. Ведь неизвестно, как хозяин дома отреагирует на те перемены, которые я собираюсь внедрить.
Но я точно уверена, что буду настаивать на них!
Комната собаки выглядит плачевно.
Здесь не так много мебели – письменный стол, стул, диван, но всё это погрызено и разорвано. Содранные куски обоев висят почти до пола, стул стал колченогим из-за того, что щенок планомерно подгрызал одну ножку.
Похоже, эту комнату отдали собаке на растерзание.
– Так, надеюсь, ты не станешь себя так вести в комнате твоего маленького хозяина, – бормочу я и принимаюсь собирать игрушки.
К счастью, здесь имеется плетёная корзина с ручками для хранения. В ней-то и понесу игрушки.
Миски споласкиваю в туалете, который примыкает к комнате, упаковку корма нахожу на подоконнике – единственном месте, куда щенок не способен добраться.
Игрушки выглядят дорогими, несмотря на степень их погрызенности, а на корме имеется пометка – ультрапремиум.
В общем, забираю щенка со всем его приданным и веду в дом. По дороге встречаю лишь пару горничных. Они смотрят удивлённо, но не задают вопросов.
Размещаю Рекси в комнате Эдика. Наливаю воды, раскладываю лежанку пса.
– Так, давай договоримся! – строго произношу я, а пёсель лишь приветливо машет хвостом в ответ. – Ты сидишь тихо и ничего лишнего не грызёшь! Только твои игрушки – указываю на коробку с собачьим приданным. – Когда я вернусь, обязательно с тобой поиграю!
Уж не знаю, насколько собаки понимают человеческую речь, но Рекси подходит к своей лежанке, кружится по ней, а потом сворачивается калачиком, преданно глядя мне в глаза.
– Вот и молодец!
Смотрю на часы. Уже пора встречать моего подопечного.
Спускаюсь в холл и застываю на лестнице, не дойдя всего пару ступенек.
Они, наверное, надо мной издеваются.
Посреди комнаты стоит подарочная коробка высотой в человеческий рост с гигантским бантом.
Коробку держит охранник, а Екатерина Анатольевна снимает крышку.
– Вы как раз вовремя, Елизавета Павловна. Залезайте.
– Вы это серьёзно?!
– Конечно, серьёзно, – невозмутимо отвечает управляющая. – Это особое указание господина Тагирова. Вы должны встретить Эдуарда в подарочной коробке.
Глава 6
– Ну уж нет! – решительно отвечаю я, сложив руки на груди перед собой.
– Простите? – Екатерина Анатольевна удивлённо хлопает ресницами. Охранник начинает ухмыляться.
– Я говорю: нет! Я не стану лезть в коробку, чтобы порадовать вашего маленького, избалованного хозяина!
Хватит с меня этих рабовладельческих замашек. Больше я не буду идти на поводу у этого тирана!
– Но ведь это распоряжение господина Тагирова.
– А я его не видела. Покажите письменный приказ с подписью. А вообще: в договоре это не упоминалось, в должной инструкции тоже ничего не было об этом. Так что я отказываюсь.
Управляющая, кажется, удивлена до глубины души моим отказом, но препираться времени нет.
Входная дверь открывается, и в дом входит Эдуард в сопровождении охранника. Я так и остаюсь стоять на ступеньках.
– Эдуард, – управляющая показывает в мою сторону. – Отец купил тебе Лизу, как и обещал. Теперь она твоя новая няня!
Мальчик бросает на меня недоверчивый взгляд.
– Не нужна мне никакая няня! Я не маленький.
Я чуть не взрываюсь от возмущения. Что за пипец здесь творится?
То купи собаку, то купи человека, а по итогу ничего не надо этому маленькому негодяю!
И главное, что взрослые идут на встречу и дуют в одно место!
– Что ж, – управляющая пожимает плечами. – Дальше разбирайтесь сами. Пётр, идём, покажу, куда отнести коробку.
И они с охранником удаляются.
Эдуард поднимается мимо меня по лестнице. Молча следую за ним.
И что делать дальше? Можно, конечно, забить на эту ситуацию. Не нужна няня? Да и ладно.
Поживу в доме, прикидываясь мебелью, или вот с пёсиком буду гулять.
Хотя что-то подсказывает мне, что вряд ли Тагиров будет доволен. При воспоминании о пронзительном синем взгляде миллиардера по коже бегут колкие мурашки. Бр-р…
Да и в должностной инструкции всё же были кое-какие пункты. Придётся общаться. В конце концов, не зря же я отучилась три года на дошкольном факультете. Кое-что о психологии знаю. Этот ребёнок явно выкрутасничает не просто так. Надо разобраться.
Мальчик входит в комнату сам, закинув школьный рюкзак на одно плечо.
Рекси срывается с радостным лаем, прыгает вокруг хозяина, тянется лапами, корябая когтями брючную ткань.
Эдик застывает на несколько секунд, а потом отпихивает собаку.
– Это ещё что такое? – спрашивает мальчик, точь-в-точь копируя ледяной тон своего отца.
– Это собака, – я складываю руки на груди. – Твоя собака, между прочим. Которую ты просил у отца.
– Я передумал. Убери её отсюда!
Эдик проходит вглубь комнаты, кидает рюкзак на пол и плашмя падает на кровать, лицом в покрывало.
Рекси не стесняясь бежит за парнем и прыгает на кровать, топчется по его спине, нюхает волосы.
– Уйди, животное, – Эдик вяло пытается смахнуть рукой собаку.
На всякий случай я беру Рекси на руки. В груди у меня ворочается глухая ярость. Хочется взять и отшлёпать парня по заднице. Не имею права, да и не решит это ничего.
– Мы в ответ за тех, кого приручили – слышал такую фразу?
– Нет.
– Так вот, ты хотел собаку, тебе купили собаку, ты за неё в ответе.
– Я передумал.
– Это уже никого не волнует, – пытаюсь внести ледяные нотки Тагировых в свой тон. – Будешь о нём заботиться, играть с ним. Питомец должен жить с хозяином в одном помещении. Нельзя его запирать.
– Чего это ты рекомендовалась?
Эдуард садится на кровати.
– Не ты, а вы! Елизавета Павловна! Я твоя няня и ты сам хотел, чтобы я ею стала.
– Все вы одинаковые, – со злостью бормочет Эдик. – Только приказы раздаёте. Я никому не нужен.
Я начинаю понимать причины его агрессии. Собственно, ситуация Тагировых банальна. Отец много работает, откупается от сына всем, чем тот ни пожелает. Только ребёнку нужно внимание, а не подарки.
– Ты нужен своему отцу, Эдуард.
– Нет.
– Да. Знаешь, как ведут себя отцы, которым не нужны дети?
– И как же?
Он резко поднял голову, и я увидела злые слёзы, готовые сорваться из покрасневших глаз.
– У моего друга Серёги родители в разводе, и то он проводит больше времени с отцом, чем я! Каждые выходные тот берёт на охоту, рыбалку, покататься на лыжах. Каждый понедельник я слушаю новые истории. У Аньки отец вообще пылинки с неё сдувает. Забирает из школы исключительно сам, а ты знаешь, кто он у неё? Какую должность занимает?
– Не знаю, – спокойно отвечаю я, почёсываю за ушком притихшего пёселя. –Зато я знаю, что такое, когда ты не нужен отцу по-настоящему, а не в твоём выдуманном мире пони и розовых единорогов.
– Это что ещё значит? – бубнит Эдуард.
– А то! Я своего отца ни разу в жизни не видела, понял?! Он бросил меня и мою маму, как только узнал, что она беременна. Вот что значит, когда ты не нужен отцу. Твой отец рядом, заботится о тебе, как умеет!
Хреново, конечно, он умеет, но об этом потом.
– Покупает тебе всё, что не пожелаешь – игрушки, собак и нянь. Только ты всего этого не ценишь! Но имей в виду – со мной твои фокусы не пройдут! Так что марш в ванную мыть руки и переодеваться. Сейчас у тебя занятие с репетитором, а после ужина мы пойдём гулять с собакой! Ясно тебе?
Странно, но Эдуард не спорит. Кажется, такого напора он не ожидал.
– Ясно, – бубнит в ответ и уходит в ванную.
Я, конечно, не психолог. И в универе не доучилась. Может, с таким травмированным и одновременно избалованным ребёнком надо как-то по-другому разговаривать, но мне показалось правильным привести его в чувство этакой словесной оплеухой.