Морана и Тень. Видящий

© Арден Л., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Посвящается каждому,

кто верит до последнего.

Благодаря вашей любви

они не будут забыты.

Пролог

Агата оторвалась от книги, заслышав шаги Александра. Именно поэтому она не пропустила ни единого мгновения. Вот он на пороге просторной гостиной, ответил на её взгляд улыбкой, сделал шаг в комнату, и его глаза остекленели. За доли секунды Александр побледнел, лицо вытянулось, а радость сменилась маской растерянности и даже страха. Будто неведомая сила толкнула, и он всем телом напоролся на дверной косяк. Поднос с чашками и чаем выпал из его рук. Агата оказалась рядом раньше, чем Александр успел рухнуть на пол.

– В чём дело? У тебя что-то болит? – с тревогой спросила она, подставив плечо, на которое Александр благодарно опёрся, потом схватился за косяк и вернул себе равновесие.

Он неуверенно мотнул головой, открыл рот, но ничего не произнёс, словно не нашёл подходящих слов. Агата никогда не видела у Александра подобных эмоций на лице, она цеплялась за него, будто он мог исчезнуть. Александр моргнул, постепенно его щёки порозовели, взгляд прекратил слепо шарить по убранству. Он сосредоточился на Агате и выдавил слабую улыбку.

– Всё прошло, не переживай, – заверил он, губами коснулся её лба, а затем нашёл губы. Однако Агата не поняла: поцелуем он успокоил её или же себя.

– Тебе нужно присесть. – Не дожидаясь возражений, она повела Александра к столу, за которым сидела. Вначале он неуверенно переставлял ноги, но под конец шаг стал твёрдым, и Александр всё же опустился на стул.

– Не припомню, чтобы у тебя была привычка спотыкаться на ровном месте, – намеренно пошутила Агата, собирая осколки с пола.

Тревога дрожью прошла по спине, когда на шутку Александр не ответил каким-либо язвительным комментарием. Он вообще ничего не сказал, продолжая с несвойственной ему растерянностью следить за движениями Мары, пока она складывала осколки на серебряный поднос.

– Александр, – твёрже позвала Агата, поднявшись на ноги, и он заморгал, выныривая из пучины мыслей. – Что бы это ни было, ты должен сказать!

Она сжала и разжала пальцы, скрывая волнение. Они вдвоём приехали в Долкор, в резиденцию Ласнецовых. Первый месяц лета. Июнь. Слуг в поместье мало, они только начали готовить его к летнему отдыху королевской семьи. Агата и Александр здесь проездом, держат путь в храм, чтобы проверить, как идут восстановительные работы.

Пять с половиной лет прошло с момента, как Агата вновь проснулась. Целому поколению новых Мар осталось немного до конца обучения. Они всё это время прожили при дворе, но после длительных обсуждений было решено восстановить храм. Марам требуется личная территория. Также в Ашоре объявился ещё один Морок со своим десятилетним подопечным. В итоге, помимо Александра, в столице Серата живут три взрослых Морока и один ребёнок. Где остальные – никто не знает.

Были предложения построить для Мороков здание рядом с храмом Мораны, тем самым объединив их с Марами и дав дом, куда они могли бы свободно возвращаться. Однако пока эта идея находится в процессе обсуждения.

– Мы не едем в храм, – потерев нахмуренный лоб, ответил Александр. Пару раз он зажмурился, словно ему тяжело собраться с мыслями. – Мы поедем на юг.

– В Аракен?

– Да. Ты ведь поедешь со мной? – спросил Александр, а его внезапное сомнение вызвало у Агаты улыбку. Она всегда и везде его сопровождала.

– Конечно, но зачем?

– Один из Мороков умер. Теперь у меня есть ученик.

Следующим утром, на рассвете, выехав на дорогу, они свернули на юг. Александр сохранял невозмутимость, но Агата его слишком хорошо изучила, чтобы не распознать волнение под напускной уверенностью. Каждый раз отвечая на вопросы о своих ощущениях, Александр запускал руку в отросшие волосы. Перекидывал пряди то на одну сторону, то на другую. Агата прятала улыбку и кивала, внимательно слушая расплывчатые ответы.

Он сам не знал, куда ехать, двигался наугад, подгоняемый смутным внутренним предчувствием. На привалах Александр оценивающе вглядывался в пейзаж на юге, востоке и западе, определяя, необходимо ли отклониться в какую-то сторону. В некоторые города и деревни они заезжали, к другим зданиям даже не приближались, потому что Александр с ходу отметал вероятность, нужный ли это дом. Агату интриговал этот слепой поиск; у Мар зов ощущается схоже, однако при жизни Агате удалось почувствовать его лишь раз, когда Мары приходили за Анной. Это было так давно, что от воспоминаний остались смутные картинки.

– Спасибо, – пробормотал он ей в волосы, сидя у вечернего костра.

– За что? – поинтересовалась Агата, наслаждаясь теплом его тела. Лето, но она прижалась к Александру теснее. Это странное желание – всегда быть рядом – не отпускало её с момента пробуждения. Вначале она гадала, в чём причина: в их связи, в любви или в страхе разлуки, но потом прекратила задумываться, радуясь полученному шансу быть вместе.

– За то, что поехала со мной. Мы в пути полторы недели, но я так и не привёл нас к нужному ребёнку. Не знаю, сколько ещё…

– Всё в порядке, – оборвала Агата и отстранилась, чтобы заглянуть в глаза. – Только не говори, что волнуешься.

Александр что-то невнятно проворчал себе под нос, и Агата тихо рассмеялась.

– Ты хорошо ладишь с детьми, Александр. Сам прекрасно знаешь. Тебе не о чем волноваться.

– Мне предстоит вырастить не просто ребёнка. Необходимо воспитать Морока. Позаботиться о том, чтобы первая же встреча с упырём не стала для него последней. Придётся бросать его один на один с призраками и бесами, надеясь, что он не оцепенеет в самый неподходящий момент. Нужно… проклятье, – мучительно простонал он, прерывая внезапную тираду, и устало потёр ладонями лицо. – Как Кристиан справлялся с подобной ответственностью?

Агата не стала его утешать, вообще ничего не сказала, дав Александру самостоятельно перебороть смятение. Как бы он ни ругался с дядей при жизни, после его смерти он тосковал по нему больше, чем кто-либо. Однажды Александр признался, что потеря Кристиана отразилась на нём даже сильнее, чем смерть отца. Агата была благодарна за шанс вновь жить, но до сих пор не могла себе простить потерю Кристиана.

Она сбежала из Долкора, намереваясь убить Даниила и Елену. Знала, на что идёт, планируя расстаться со своей жизнью. Рассчитывала победить в войне малыми жертвами, думала, что удастся защитить родных, однако Кристиан переиграл их всех.

– Я помогу, это будет наш ребёнок. – Агата сжала ладонь Александра, и его взгляд заскользил по её лицу, задерживаясь на серых волосах.

– Ты не передумала о разрыве связи? Теперь нам известно, что у неё есть свои плюсы, если ты позволишь…

– Нет, я не согласна на риск, – ласково, но твёрдо перебила Агата, не выпуская его руки. – Ты уже спрашивал однажды, и мой ответ не изменился.

Она по собственной инициативе не поднимала эту тему, поэтому спустя год после возвращения Агаты Александр сам предложил попросить одного из пришедших Мороков отдать ей часть жизненной силы. Для этого нужно было разорвать связь с Александром и создать с другим слугой Тени. Агата ответила категорическим отказом и с таким ужасом отшатнулась, будто боялась, что он способен пойти наперекор её желанию. Только спустя двое суток она объяснила, что…

– Умрёшь ты – умру и я, – напомнила Агата, но в этот раз с улыбкой, уверенная, что принуждать её никто не станет. – Ты обещал мне смерть в один день и не посмеешь забрать обещание.

– Я думал, ты практичная, – позабыв тревоги, усмехнулся Александр.

– Я такая и есть, – заверила Агата, убирая назад выпавшую прядь. – Когда тебя не станет, я не хочу оставаться в этом мире ни мгновения дольше. Мы уйдём вместе.

Александр отреагировал снисходительной улыбкой, Агата её повторила, стараясь не вспоминать, как год назад они с Марком с трудом вытащили Александра из застоявшегося пруда. Семеро утопленников утащили Морока на дно, удар головой о камень лишил его сознания, распоротый ногтями бок беспрерывно кровоточил, и чудо, что позже загноившиеся раны зажили. Александр очнулся через трое суток, и все соврали ему о произошедшем в тот день. Никто не сказал, с каким остервенением Марк и Павел вытаскивали тварей из воды, позабыв, что сами смертные. Остальные с особой жестокостью разделывали мертвецов на куски, а Агата каждому из них выдрала нити голыми руками. Гнев Марка был столь силён, что он едва не спалил окружающую рощу, когда последние два утопленника попытались удрать. Он поджёг прибрежную осоку, остановив бегство нечисти. Твари горели и вопили, носились и поджигали соседние кусты и молодые деревья. Еле-еле удалось затушить назревающий пожар. Остальные парни продолжали нырять, пока не достали меч своего командира. Все были в курсе, что он принадлежал Кристиану, и понимали, насколько оружие ценно.

Очнувшись, Александр хмуро осмотрел своих покалеченных подчинённых. Прокомментировал разодранное ухо Марка и свежий шрам на лице Кирилла. Отругал их за неосторожность, однако на все его вопросы о произошедшем парни глупо улыбались, выдавая заранее придуманные ответы. От Агаты он тоже не получил полного рассказа. Она до сих пор не призналась в пережитом ужасе, когда Александр не просыпался, а его раны гноились.

Агата не тешила себя иллюзиями о беззаботной жизни до старости. Они с Александром продолжали жить как Мара и Морок, а значит, одна из встреч с тварями станет для них последней. Она не гадала, как скоро это произойдёт, но была уверена, что ей не место в этом мире без него.

Ласковое прикосновение к лицу вернуло Агату в реальность.

– Не знаю, о чём ты думаешь, но перестань, – с нажимом попросил Александр, не позволяя ей отвести глаза и притвориться, что всё в порядке. – Это «что-то» тебя расстраивает, а я не хочу видеть тебя печальной. В конце концов, когда найдётся очередная причина остаться вдвоём на столь долгий срок?

Агата согласно кивнула, снова прижимаясь к Александру. Умиротворённая улыбка вернулась на её лицо, а напряжение само собой покинуло усталые мышцы.

Верный дом нашёлся спустя ещё полтора дня, и стало очевидно, почему последние пять часов они плутали. Семья поселилась в отдалении от городов и прочих людей. Целая усадьба каким-то образом гармонично вписывалась в сосновый лес, окружённая высокими прямыми деревьями, щебетом птиц и приятным ароматом смолы и кустарников. День стоял солнечный, яркие лучи попеременно с тенями освещали стены и крыши.

Приметив здание, Агата и Александр оставили своих лошадей в минуте ходьбы, решив, что пешими они меньше напугают хозяев. Агата всё так же носила алый плащ, а вот Александр свою маску Морока не достал. Хотя и принца в нём признать не получилось бы. Вчера они отмылись от пота и дорожной пыли на попутном постоялом дворе, но тёмный кафтан Александра, несмотря на серебряную вышивку, уже не выглядел надлежаще дорогим.

– Что будем делать? – поинтересовалась Агата, осознав, что так и не спросила, как Мороки забирают детей.

У Мар с этим трудностей не возникало. Они приходили к нужному дому, и всем всё становилось ясно.

– Как вы забираете детей? – с нажимом уточнила Агата, заметив, что Александр с излишней тщательностью проверил, хорошо ли привязан Сахарок.

– Зависит от обстоятельств, – нехотя ответил он.

Со стороны усадьбы раздался громкий смех, крики то ли радости, то ли игрового азарта. Детей там несколько.

– Рассказывай как есть, – потребовала Агата, поворачиваясь спиной к чужому дому и лицом к Александру.

Она с места не сдвинется, не получив положенных объяснений.

– Моим наставником был мой родственник, и наша семья знала достаточно секретов, чтобы Кристиан спокойно заявился на порог и забрал меня, рассказав отцу правду. При подобных обстоятельствах Морок открыто приходит и забирает ребёнка.

– Но такие обстоятельства редки, верно? – Агата то ли помогала Александру с ответом, то ли вынуждала говорить то, что ему явно не хотелось. Тот устало выдохнул.

– Верно. В остальных случаях наставник крадёт ребёнка.

Брови Агаты взлетели вверх, отреагировать на такой поворот ей удалось не сразу:

– Мы не станем красть чьего-то сына!

Выражение лица Александра стало хмурым, он дождался, пока первая волна возмущения у Агаты пройдёт.

– Этот способ жесток лишь на первый взгляд. Нельзя не стать Марой, если ты выбрана Мораной, точно так же, как и нельзя отказаться быть Мороком, раз отмечен Тенью, – вкрадчиво пояснил Александр, игнорируя детский смех где-то впереди. Тёплый ясный день и весёлый щебет птиц показались Агате неправильным фоном для их неприятного разговора. – Родители будут горевать, но переживут утрату, особенно если ребёнок у них не один. И для самого Морока лучше, если его семья не будет знать причину пропажи. Детям, в особенности из благополучных и дружных семей, кажется, что родители примут их любыми. Глупыми, ленивыми, неуклюжими или совершившими ошибку. Но мы говорим о Тени, Агата. Представь разочарование сына, когда любящие родители не просто отворачиваются от него, но даже начинают бояться и презирать. Всё это отразится на ребёнке, а разбитые надежды способны лишить его желания жить или ожесточить. В первом случае, несмотря на все тренировки, он позволит первому же мертвецу разодрать ему горло, во втором… сила Морока в руках жестокого человека принесёт больше разрушения, чем любой бес.

– Такое бывало?

– Да, но не при моей жизни. Кристиан рассказывал, что его наставнику и нескольким другим Морокам пришлось убить своего друга, когда он начал в приступах гнева избавляться от простых людей. Наши методы не идеальны, возможно, плохи, но они такие неспроста.

Агата неуверенно кивнула, и всё же ей не хотелось, чтобы Александр своего ученика крал из родной семьи.

– Я помогу, – решила она. – Придумаю что-нибудь.

Александр поколебался, сдержал первоначальный порыв возразить, но взял Агату за руку и повёл к усадьбе. Он не торопился, а Агата не подгоняла, давая ему необходимое время. О своём прибытии они не сообщили, предпочитая понаблюдать до того, как родители устроят переполох. Оказавшись ближе, Агата различила движущиеся силуэты – дети кричали друг на друга, смеялись, играя с палками как с импровизированными мечами. Насчитав пятерых мальчиков, Агата пришла в замешательство: подходящих по возрасту двое. Другие два скорее подростки, а последний мальчик в стороне худощав и, похоже, самый юный. Братья его задирали, младший что-то возмущённо крикнул и неловко упал на мох.

Александр застыл как вкопанный, прежде чем Агата успела уточнить, кто из них избранный.

– Проклятье.

– В чём дело?

– Он самый слабый, – тихо пробормотал Александр.

Агата проследила за его взглядом.

– Тот, который упал? А он не слишком мал? Выглядит лет на восемь.

– Святые боги, Агата, забрав его, я обреку ребёнка на скорую смерть, – с безысходностью едва не простонал Александр, а мука на его лице не сразу, но вызвала у неё улыбку. С каждой минутой она понимала истинную причину всё лучше.

– Александр, – позвала она, и, замешкавшись, он повернулся. – Ты боишься.

– Нет! Ты вспомни о нашей жизни… да ведь… как можно забирать, догадываясь, чем всё закончится?

Улыбка Агаты становилась шире от каждой нелепой попытки Александра оправдать свои поспешные выводы. Но в его глазах стояли растерянность, сомнение и страх. Словно это его ребёнок и он за него уже боится. Агата сильнее сжала его ладонь и повела в направлении дома.

– Марк рассказывал, что ты в детстве не отличался ни ростом, ни силой, но взгляни, каким вырос, – отмахнулась она от надуманных проблем.

– У Марка проблемы с памятью и количеством зубов. Для его рта их слишком много, скоро моё терпение лопнет, и я помогу ему избавиться от лишних, – проворчал Александр, но покорно зашагал следом.

Дети заметили их приближение. Старшие мальчики, похоже, достаточно осведомлены о Марах, потому что с воплями бросились в дом, пока младшие оцепенели и принялись таращиться на гостей. Самый маленький даже не заметил их, продолжая шарить руками по мху и траве в поисках чего-то.

Двор был обнесён низким забором, калитка распахнута, но Агата остановилась на пороге и без позволения не ступила на чужую территорию, проявив уважение к хозяевам. Деревянное здание двухэтажное и достаточно просторное для большой семьи, из печной трубы валил дым, обещая горячий обед; над входной дверью был навес, подпираемый столбами; резные наличники украшали окна. Дом выкрасили в сдержанные жёлтые и коричневые цвета: жильё не новое, но за ним определённо хорошо ухаживают. От калитки ко входу вела протоптанная дорожка, а всё остальное покрыто коротко скошенной травой и местами – лесным мхом.

Из дома через распахнутые окна донеслись удивлённые возгласы, вопли детей, которые наперебой рассказывали о заявившейся к ним Маре. Агата с дежурной вежливой улыбкой игнорировала страх в детских глазах и наблюдала за пробегающими мимо тремя курицами. Александр почти до боли стиснул её пальцы; Агате потребовалось несколько секунд, чтобы найти причину его тревоги, и улыбка исчезла с её лица.

Вот это действительно проклятье.

Нужный им ребёнок прекратил поиски в траве и неловко плюхнулся на старый пень когда-то толстого дерева. Ворох мыслей заполонил голову Агаты: следовало подобрать хоть какой-то аргумент, чтобы успокоить Александра, но мгновение ускользнуло, и ей не удалось ничего придумать.

Агата невольно задержала дыхание, следя за ребёнком, надеясь, что ей показалось, что сейчас мальчик повернёт лицо и поспешный вывод окажется простым недопониманием. Но тот вертел головой, понюхал воздух, оглянулся через плечо. Александр специально наступил на ветку под ногой. Треск сухого дерева привлёк внимание ребёнка, и он повернулся к ним.

Мальчик не просто худощав и низок для своего возраста.

Он слеп.

Агата ещё надеялась, что отчётливо заметное бельмо – это временная болезнь. Может, мальчик слеп только на один глаз, но нет. Ребёнок их не видел. Его пустой взгляд скользнул по ограде и калитке, пошарил где-то рядом, но не остановился на Агате. Лицо Александра лишилось всех эмоций, но глаз со своего ученика он не спустил.

Агата закусила губу. Хорошая еда и регулярные тренировки с лёгкостью исправили бы хрупкость телосложения, но слепота…

– Ой, святые боги! – испуганно воскликнула женщина, выходя из дома.

Торопливо спускаясь по лестнице, она запнулась о брошенную игрушку и едва не упала, но вовремя схватилась за деревянные перила.

Женщине на вид лет сорок, русые волосы без седины заплетены в косы и уложены кольцом на голове. Она зашагала навстречу, стыдливо вытирая испачканные в муке руки о фартук. Несмотря на внезапную бледность, хозяйка казалась абсолютно здоровой, а то, что её ноги тряслись, делая походку неуверенной, Агата предпочла не замечать, глядя женщине в глаза. Сестры учили терпению: нужно позволить людям самим преодолеть страх и смущение перед прислужницами Мораны. Мары и раньше в глазах людей олицетворяли смерть, а после двухсот лет отсутствия, выдумок и страшных сказок Агата и вовсе старалась не делать резких движений перед незнакомыми людьми.

Хозяйка испуганно огляделась, вероятно, в поисках другой опасности и замерла слишком далеко, чтобы Агата могла разобрать, что она шептала ради собственного успокоения. Скорее всего, молитвы.

– Вы позволите нам войти? – учтиво поинтересовалась Агата, кивнув на распахнутую калитку.

– К-к-конечно, проходите.

Между ними шага три, но женщина всё равно отступила, когда Агата зашла и потащила за собой молчаливого Александра.

– Благословенна Морана, справедлив её суд и дарованное перерождение, – начала лепетать женщина, комкая руками испачканный фартук. Её глаза метались от Агаты к своим младшим детям, которые то ли боялись уйти со двора, то ли слишком увлеклись происходящим.

Мальчики постарше толпились у двери, в любой момент готовые спрятаться в доме, а слепой ребёнок сдирал кору с берёзовой ветки и заинтересованно вертел головой из одной стороны в другую, в зависимости от того, кто говорил.

– Прошу прощения, у меня не приготовлено подношений, и в храм богини мы не ездим, потому что не знаем, куда ехать, ведь старый, говорят, заброшен. – Хозяйка нервно облизала губы, продолжая проглатывать часть слов, из-за чего Агате пришлось напрячь слух. – Дошли до нас рассказы о возвращённых Марах, но не со зла мы не поприветствовали вас… У меня нет дочерей, только мальчики, и я… не знаю, могу ли чем-то помочь, может, ночлег требуется? Если так, дом мой не самое удобное место для гостей, но для вас найдём лучшую кровать, и обед скоро будет готов…

Слушая, Агата учтиво кивала, но стоило ей медленно поднять руку, прося остановиться, как женщина буквально проглотила окончание фразы и сжала губы, боясь выдохнуть.

– Благодарю. Но мы не за этим здесь, и вам не стоит тревожиться. Просто ответьте на мои вопросы.

– Конечно!

– Стой здесь и не пугай ребёнка, – ласково попросила Агата Александра, оставляя его недалеко от слепого мальчика.

Александр не спускал с ученика оценивающего взгляда. Он замер на одном месте как изваяние и даже без маски напоминал Морока, а не знакомого ей принца. Время и звуки будто застыли вместе с ним, создавая гнетущую атмосферу, однако мальчик не выказывал и малейшей тревоги.

Агата подошла ближе к хозяйке, и та заметно напряглась.

– Как вас зовут?

– Мила.

– А меня Агата.

– Вы действительно… – Мила на глазах покраснела и опять побледнела.

– Действительно, – кивнула Агата, не впервые встретив подобную реакцию. Она всю жизнь ненавидела внимание, однако сама выбрала связь с Александром. Её глаза выглядят почти как при жизни, но серые волосы не спрячешь, молву о себе не остановишь, а старые легенды из памяти людей не сотрёшь.

– Где ваш муж, Мила? Вы живёте одна? – начиная с простого, спросила Агата.

– Муж уехал в Ярат по делам, госпожа. А так здесь живём мы да наши дети.

– У вас их пятеро, верно?

– Да. – Мила немного расслабилась, отвечая на несложные вопросы.

– Большой дом, да и расположение необычное. – Агата ещё раз осмотрела распахнутые для свежего летнего воздуха окна, ища подсказки, чем может заниматься семья, но ничего странного не нашла.

– Действительно, я так же сказала, когда мужу эта усадьба досталась в наследство от его дедушки. Но со временем и мне место по душе пришлось. Пахнет всегда хорошо, лес светлый, а поля и угодья наши чуть западнее, рукой подать.

– Значит, вы живёте за счёт урожая? Продаёте?

– Нет, что вы, торговец из моего мужа никудышный, – с неловким смешком поделилась Мила. – Он писарь и художник. Грамоту прекрасно знает, книги для личной королевской библиотеки переписывает. Делает это быстрее и качественнее всех писцов яратских. Вот и сейчас сделанную работу поехал отвозить. Иван рассказывал, что лично с покойным его величеством Даниилом говорил не раз. Да будет Морана к нему благосклонна, – торопливо добавила хозяйка, глядя, как лицо Агаты вытянулось.

Ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы совладать с комом в горле. Агата сожалела о том, что причастна к кончине Даниила. Было несложно решиться на его убийство, зная, что её жизнь оборвётся следом. Но вот она снова ходит по земле, а скорбь и сомнение в правильности выбранного пути накатывали вновь и вновь, стоило услышать его имя. Она знала, что заслужила эти терзания, и не сопротивлялась, терпеливо дожидаясь, пока воспоминания перед глазами померкнут.

– Тот мальчик. Ваш младший? – справившись с голосом, сменила тему Агата.

– Да.

– Сколько ему?

– Недавно исполнилось десять.

– Я думала, не больше восьми, – с выдержанной доверительной улыбкой призналась Агата.

– Многим так кажется, в отличие от братьев он не может свободно бегать. Но младшенький у нас самый умный, все имеющиеся у отца книги перечитал, – торопливо пояснила хозяйка, но замолкла, смущённо опустив взгляд.

– Его состояние… он слеп не с рождения?

– Нет, два года назад травма и последующая болезнь сперва ухудшили зрение, а затем он и вовсе перестал видеть, – горестно сообщила Мила, Агата же с трудом спрятала растущую надежду и обернулась к Александру.

Ей захотелось поделиться мыслью, но Мара сомкнула губы, сдерживая смешок. Александр смотрел на мальчика как на неизведанное существо, с которым он абсолютно не представлял что делать. Он слегка наклонил голову, следя за движениями мальчика. Тот всего лишь обдирал кору с ветки, многие дети этим балуются, но Александр смотрел, будто видел такое впервые. Агата расслабилась, заметив, как любопытство взяло верх.

– Вы были правы, я действительно пришла сюда с определённой целью, – призналась Агата, но не успела продолжить, когда Мила схватила её руку и сжала с мольбой в глазах.

Александр моментально отреагировал на возможную угрозу, сделал шаг ближе, но Агата остановила его взмахом руки. Перемена в собеседнице застала её врасплох, однако опасности она не ощутила.

– Пожалуйста! Я соберу любые подношения! Еда, драгоценности, хотя у нас их мало, или же книги, если вам нужны. Берите всё, что потребуется, но дети мои не виноваты в произошедшем, – торопливо оправдывалась она, говорила с уверенностью, словно Агате должна быть известна какая-то тайна. – Знала я, что наступит час расплаты, все нас предупреждали, а Иван никак верить не хотел. Мои родители были против нашей свадьбы, говорили не связываться с его семьёй, но наши дети не виноваты! Они даже не…

– Мила, успокойтесь, – сдержанно приказала Агата, чувствуя трясущиеся пальцы хозяйки и её нараставшую панику. С приходом Мар люди нередко начинали изливать душу, признаваясь в различных грехах, как если бы их откровенность могла облегчить ношу тревог и задобрить Морану для их последующего перерождения. В действительности эти признания ничего не меняли, поэтому и в этот раз Агата не хотела тратить время на чужие ошибки. Мила умолкла, но руки Агаты не отпустила. – Возможно, я могу вылечить вашего сына от слепоты.

Голубые глаза Милы округлились ещё сильнее.

– Родись он таким, я была бы бессильна, но приобретённую травму можно исправить.

– Как? – От удивления голос Милы стал минимум на тон выше.

– Для начала вы должны отпустить мою руку, – со снисходительной улыбкой ответила Агата, и хозяйка сразу разжала пальцы, прося прощения. – Однако за помощь необходимо заплатить и вовсе не материальными благами. Платой станет жизнь вашего сына до восемнадцати лет.

– Жизнь? До восемнадцати? Это как? – Глаза матери метнулись от младшего ребёнка к двум постарше, а затем её внимание вернулось к Агате.

– Марам нужны помощники. Раньше у нас были служительницы в храме, но те времена прошли. Мальчики же нам пригодятся. Ваш сын поможет дрова колоть, урожай собирать на полях и охотиться. Мы так же возьмёмся за его обучение. Он умеет читать, и это прекрасно, но мы продолжим заниматься его образованием.

На первых фразах плечи Милы расслабились, но постепенное осознание наполнило взгляд тоской и беспокойством. Она закусила нижнюю губу, опять принялась теребить фартук. Агата понимала, что заставляет Милу принять тяжёлое решение и, несмотря на возможные варианты, выбора у неё, по сути, и нет. Мара предложила вернуть мальчику зрение за восьмилетнюю разлуку с семьёй. За эти восемь лет многое может произойти, но без зрения вся его будущая жизнь загублена.

– Он сможет писать или навещать вас в сопровождении моего друга. – Агата указала на Александра, который благоразумно не вмешивался в диалог. – Такова плата, Мила. Согласны ли вы на неё?

Агата сохранила расслабленно-добродушное выражение лица, хотя внутри всё напряглось от возможного отказа. В таком случае выбора у Александра не останется, придётся увезти мальчика силой.

– Если со мной ничего не случится, я лично буду о нём заботиться. Даю слово, – уверенно добавила Агата, ощущая сомнение в молчании Милы. Мара не врала, планируя присматривать за мальчиком вместе с Александром.

Взгляд матери вновь стал осознанным, она кивнула, её губы дрожали, пока она смахивала непрошеные слёзы.

– Я согласна, – едва слышно пролепетала она. Такой ответ Агату не устроил, она продолжила пристально смотреть Миле в глаза, и женщина, прочистив горло, повторила твёрже: – Я согласна.

– Отлично, тогда принесите холодной воды и чистых тряпок, – попросила Агата, и Мила передала распоряжение своим старшим сыновьям.

Те не шелохнулись, но стоило матери прикрикнуть, как они тут же убежали выполнять просьбу.

Агата подошла к Александру, и тот обнял её за плечи, оставил лёгкий поцелуй на виске, прежде чем наклониться к уху.

– Что ты придумала, Агата? Травма приобретённая, но нити Морока особенные, – прошептал он, и она улыбнулась, ощутив щекочущее дыхание на своей шее.

– У взрослого – особенные, но этот ребёнок ещё не начал обучение и есть шанс всё исправить.

Они вернулись к слепому мальчику, сидящему на пне. Если раньше он казался мало заинтересованным в происходящем, то теперь явно насторожился. Агата оглядела его по-детски очаровательное лицо: светлые волосы вились кудрями на концах, а глаза до травмы, судя по всему, были синими. Не такие насыщенные, как у Анны, но и не светлые, как у самой Агаты.

– Здравствуй, меня зовут Агата, а тебя как? – представилась Мара, опустившись на корточки перед ребёнком.

Он повернул голову и, несмотря на взгляд в лицо, смотрел сквозь неё.

– Агата? Ты и правда старая Мара? – неожиданно поинтересовался мальчик.

Александр за кашлем скрыл смешок, за что получил от Агаты предупреждающий взгляд. Она отчётливо помнила, как он назвал её «старухой» при первой встрече в Ярате.

– Верно. Как ты это понял? Знаешь сказки о Марах? – ласковым голосом продолжила Агата.

Мила встала рядом с сыном и принялась гладить его по волосам, делала это то ли в немой поддержке, то ли ради собственного успокоения.

– Я слышал ваш разговор, – признался мальчик, и Агата с удивлением посмотрела на Александра.

Уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.

У мальчишки прекрасный слух, – Агата была уверена, что они с Милой стояли достаточно далеко. Одно дело Александр, у него за спиной годы обучения и внимательность Морока, но мальчик бóльшую часть разговора ковырял ногтями берёзовый прут.

– Как тебя зовут? – спросил Александр.

Мальчишка повернул голову в его направлении и поднял глаза, словно мог взглянуть в лицо собеседника.

– Илья, – выпятив грудь, гордо представился он, вызвав у Александра удовлетворённую усмешку.

– Твоя мать сказала, что ты любишь книги, Илья. Мы поедем туда, где их много.

Мальчик вскинул руку к лицу, растерянно потрогал кожу вокруг правого глаза, и Александр понял его без слов.

– Агата постарается вернуть тебе зрение, и ты сможешь прочитать хоть все имеющиеся у нас книги.

Из дома вернулись старшие сыновья с тазом чистой воды и несколькими кусками ткани. Все остальные дети тоже подошли ближе, уже без страха, заинтересованные гостями и разговором. Они громко шептались, обсуждая услышанное, Мила шикнула на них и отмахнулась, приказывая не мешать; те разве что замолкли, но уходить не собирались.

– А могу я взять свою? – внезапно подал голос Илья.

Вопрос привёл Агату и Александра в замешательство.

– Свою? – уточнила Агата, не уверенная, поняла ли правильно. – Ты написал свою книгу?

– Нет, – тихо рассмеялась Мила, вороша кудри Ильи. – Он говорит о книге, которую ему мой муж подарил. Книга, написанная прадедом Ильи. Именно из-за неё ваше появление меня напугало. Думала, что пришла расплата за содеянное дедом моего мужа. Столько слухов о нём ходило, да и странным его считали. Кому же придёт в голову усадьбу в лесу построить, – откровенничала Мила, взмахнув рукой на дом. – Говорят, нравилось ему уединение, и теперь отчасти понимаю. Чудесное тут место, но вначале я тоже считала, что не в своём уме он был.

Агата невольно напряглась, слушая речь хозяйки. Она почти ощутила, что близка к какой-то разгадке, хотя не слышала саму загадку.

– Как ваша фамилия? – уточнил Александр.

– Простите, я ведь действительно не до конца представилась. Мила Зотова.

– Прадеда Ильи звали Малахий Зотов?

– Всё верно, – кивнула Мила. – Говорили, что он не раз залезал в заброшенный храм Мар, но муж клянётся, что дед его ничего не крал у Мораны! Молва о том, что он разграбил библиотеку, – клевета. Клянусь жизнью своей, что ничего украденного у богини в нашем доме нет, – с нотками мольбы обратилась Мила к Агате, прижав голову Ильи к своему животу, словно страх снова взял над ней верх.

– Всё в порядке, Мила, – успокоила Агата, не сдерживая понимающей улыбки. – Я вам верю, и богиня точно на Малахия не в обиде. Возможно, Морана привела нас сюда специально, чтобы помочь его правнуку.

Агата по-новому осмотрела мальчика, размышляя, есть ли в его внешности хоть что-то от прадеда. Будь его отец здесь, стало бы понятнее, но пока Агате оставалось лишь гадать.

Услышав о Малахии Зотове впервые от Александра ещё в Ярате, Агата о нём довольно быстро забыла. Услышав во второй раз, заинтересовалась, а после записей, оставленных Кристианом, ей начало казаться, что Малахий Зотов стал негласным членом их с Александром истории. Поэтому Агата улыбалась, глядя на Илью. Будто всё встало на свои места, и все, кто должен был встретиться, встретились.

– Ты можешь взять книгу, если твоя мать позволит, – согласился Александр. Илья резко подскочил на ноги, вероятно, планируя найти дневник Зотова, но Александр схватил его за плечо и усадил обратно на пень. – Но позже. Сперва Агата тебя вылечит.

– Мам! Мама! – закричал один из старших, глядя на распахнутую дверь. – Там печь дымит!

Мила всплеснула руками и вместе с двумя сыновьями убежала в дом, проверить еду. Двое других завертели головами, не зная, последовать ли за братьями или же остаться и дальше глазеть на Мару и её спутника. Только Илья шумно втянул носом запах, долетающий из дома, но продолжил покорно сидеть, так как руку Александр с его плеча не убрал.

– Что ж, Илья. Ты много рассказов про Мар и Мороков из книги своего прадеда знаешь? – отвлекла его Агата и обошла пень, чтобы оказаться у мальчика за спиной.

Она скрыла ему глаза лентой – после лечения вряд ли он будет способен сразу смотреть на дневной свет. Лучше пусть до вечера походит с повязкой.

– Я их почти все знаю! Наизусть! – раздуваясь от гордости, похвастался Илья.

– Прекрасно. Мой спутник без ума от старых сказок. – Сладко растягивая слова, Агата бросила насмешливый взгляд на Александра, который наигранно поморщился. Марк не устаёт поддевать его, что Морок и есть персонаж самых жутких сказок. Александр в ответ всегда ворчит, но будь эти шутки действительно принцу не по нраву, Марк каждый день проводил бы в навозе, вычищая конюшни. – Пока я занята, расскажи ему одну.

От прикосновения Мары к шее мальчика нити медленно налились свечением. Две из трёх походили на те, что Агата видела у Александра: толстые, переливающиеся не привычным золотом, а серебром. Пальцы Мары дрогнули, сердцебиение ускорилось, когда ей не удалось к ним прикоснуться, но третья нить оставалась наполовину золотой, местами тусклой, потерявшей цвет. Агата поддела её аккуратно и сжала в кулаке, боясь даже выдохнуть и спугнуть удачу.

– Какую? – моментально воодушевился Илья, похоже вовсе не ощущая ничего странного.

– Твою любимую.

– Таких у меня много, – тут же сгорбился мальчик, но не прошло и пары мгновений, как он вновь засиял, заражаясь понятным лишь ему энтузиазмом, – но есть лучшая!

Агата заметила улыбку на лице Александра, он присел рядом на корточки, подтянул миску с водой, готовый помочь промыть будущие ожоги. Мара отбросила тревожную мысль о возможных последствиях и улыбнулась ему в ответ.

– Отлично, – подбодрила Агата Илью. – Тогда рассказывай.

– Эта история про Витену.

– Витену? – переспросил Александр, когда Агата начала тихо напевать себе под нос нужную ритуальную песнь. – Настоящее имя одной из Мар?

– Не совсем, – поправил Илья. – Витена была смертной подругой Мораны, которую богиня предала.

Глава 1. Илья

Юноша тихо насвистывал под нос где-то услышанную мелодию, пока шагал домой по базарной улице Ашора. Несмотря на толкучку, люди старательно огибали его, заметив белёсые глаза и трость, которой он время от времени постукивал по выложенной плоскими камнями дороге, проверяя путь.

Тряхнув светлыми волосами, Илья скрыл улыбку, ненадолго опустив лицо вниз. Чувствовал, как люди замирали, едва с ним не сталкиваясь. Вскрики или ругань они проглатывали, окинув его взглядом, и сторонились, давая юноше пройти. Нередко уже за своей спиной, особенно от женщин или юных девиц, Илья слышал вздохи. Якобы жалко паренька, молодой, лицом красивый, да слепой. Долго не проживёт. А мужчины шёпотом удивлялись, как он вообще до такого возраста дотянул.

Май пах черёмухой и свежей выпечкой, звучал смесью птичьего пения и ором завывающих к своим телегам продавцов. Ещё пара недель, и Илье исполнится восемнадцать. Долгожданный возраст, после которого он абсолютно не представлял, что делать. Но вот помирать точно не собирался.

Услышав ржание лошадей впереди, Илья прикинул нужное количество шагов до главной улицы: там надо свернуть. Он упрямо игнорировал знакомое предчувствие и зудящее ощущение в затылке от чужих взглядов, но оступился, расслышав слёзы в голосе паникующей девушки, и задел одного из прохожих плечом. Споры о цене, смех, ругань, крики детей – всё смешалось, лишив необходимой концентрации, и Илья столкнулся с незнакомцем. Торопливо отстранившись, юноша налетел на другую толпу смеющихся парней.

– Смотри, куда прёшь! – взвился один из них, когда его друзья едва не попáдали, не ожидав толчка со спины.

Кто-то Илью грубо пихнул, из-за чего он врезался в говорящего, создав большую неразбериху на и так многолюдной улице.

– Ой, прошу прощения, – с искренним недоумением воскликнул Илья и развернулся, отчего его трость врезала по ногам толкнувшего.

Тот вскрикнул и разразился проклятиями, схватившись за ушибленное место. Его дружок что-то вякнул, и Илья резко обернулся на голос, треснув своей палкой ещё раз ровно в момент, когда недоумок наклонил голову.

– Ты слепой идиот!

– Ох! Ради милосердной Мораны простите! – Илья завертелся, растерянный из-за окружающих звуков. Его трость опустилась на чью-то ступню, и стоящий рядом взвыл от боли, Илья тут же её поднял и с размаху заехал другому туповатому амбалу между ног.

Двое из четырёх выбыли, кулак третьего просвистел в опасной близости от челюсти Ильи, но он умело уклонился. Губы юноши округлились от удивления, а брови взлетели вверх. Он захлопал ресницами, идеально изображая недоумение. Сквозь брань он слышал неодобрительные возгласы со стороны наблюдателей. Наверняка с десяток зевак уже остановились, дожидаясь окончания внезапных разборок со слепым юношей. Зрители осуждали четырёх амбалов, пытавшихся покалечить Илью, однако помогать никто не стремился.

В целом это было и не нужно. Рассыпаясь в извинениях и громких вздохах из-за своей неловкости, Илья продолжал раздавать казалось бы неуклюжие пинки обидчикам. Он пропустил лишь один выпад в живот, который отбросил юношу на едва вставшего на ноги противника. Илья сбил его своим весом и вроде бы неаккуратным ударом колена попал незнакомцу по лицу.

– Я порву тебе пасть, пёсий ты сын! – рявкнул на него последний устоявший на ногах, пока его дружки валялись на земле.

Илья с притворной наивностью наклонил голову, но вовремя распознал выпад, отбил летящий ему в голову кулак тростью, отступил ещё на шаг, чтобы уйти от пинка, но не заметил рассыпавшиеся по улице фрукты из им же опрокинутой корзины одного из торговцев. Амбал почуял заминку и ринулся на юношу, которого за шкирку резко дёрнули назад. Илья улыбнулся, ощутив знакомый запах. Радость переросла в дерзкую ухмылку, когда Александр мощным пинком в живот отбросил бугая. Тот неуклюже попятился, заходясь в кашле, но Александр в своей привычной манере стремительно его нагнал. Жестокий удар локтем по шее, а затем кулак в лицо – противник со стоном рухнул на своего же приятеля.

– Это мой сын, чью же пасть ты решил тут порвать?! – рявкнул он корчащемуся с разбитым носом.

Александр внешне старел слишком медленно, чтобы кто-то поверил, что он может быть отцом. Сейчас они скорее выглядели как братья, хоть и ни капли не похожие, но Александр не прекращал представляться его родителем и, как по привычке раздавал беспощадные пинки всем, кто пытался Илью достать, хотя юноша мог уже и сам справиться.

Один из недоумков из-за крови во рту неразборчиво лепетал извинения. Все четверо заторопились убраться подальше, пока толпа вокруг громко шепталась, обсуждая увиденное. Илья принял самый невинно-безобидный вид, когда Александр неторопливо вернулся к нему, по дороге приказав зрителям расходиться.

– Доставай кошель, – с ходу велел он.

– Какой кошель? – озадаченно хлопая ресницами, уточнил Илья, за что получил подзатыльник.

– Не прикидывайся. Я видел, что ты вытащил у одного из придурков, пока разыгрывал из себя неуклюжего растяпу. В умении спотыкаться тебе ещё учиться и учиться.

На лице Ильи появилась вымученная улыбка, но спорить дальше он не стал и извлёк из кармана отобранный мешочек с деньгами.

– Иди верни.

– Может, я это для себя, ты ведь… ай! – Очередной подзатыльник сбил настрой к шуткам.

– Иди верни, я сказал.

Ворча себе под нос, Илья по запаху календулы и ромашки нашёл ещё недавно плачущую в стороне девушку и протянул ей украденный кошель с деньгами. Незнакомка приняла его, растерянно хватая ртом воздух. Илья не был уверен, что именно её изумляло: то, что кошель вернули, слепота Ильи или же драка, которую он устроил прямо на базарной улице.

– С… спасибо, – с трудом выдавила она.

Илья с улыбкой пожал плечами, всем телом ощущая её взгляд. Большего он получить не успел, потому что Александр дёрнул его за плечо и потащил дальше.

– В следующий раз обойдись без цирковых представлений, – сказал он. – Мог вернуть кошель и без сцен для прохожих.

– Те не впервой карманы чистят. Пора было проучить.

– Напоминаю, что люди не наша работа.

– Но они кретины!

– Кретины тоже не наша забота. И прекрати прикидываться немощным, – приказал Александр, когда Илья с особой старательностью начал постукивать тростью.

Юноша замер и весьма натурально нацепил маску оскорблённой невинности, но Александр такую мину видел десятки раз и не впечатлился.

– Глаза верни, все таращатся.

Илья невнятно пробубнил себе под нос какие-то жалобы, но покорно потёр веки и заморгал, чувствуя, как возвращается зрение. Он знал, что происходит с его глазами: пугающая многих белёсая радужка медленно обретает синий цвет, пелена сходит со зрачка. Десятки раз Илья наблюдал за собой в зеркале, тренируясь менять собственное зрение, ставшее последствием лечения от Агаты при их первой встрече.

Теперь он видел, и глаза заслезились от обилия света и цвета вокруг.

– Топай. И ещё хоть раз прикинешься, что спотыкаешься, то получишь пинка, – беззлобно предупредил Александр и зашагал по широкой улице в сторону дворца.

Илья зажал свою трость подмышкой и припустил за ним.

– Слушай, я заметил, что во время долгого отсутствия Агаты ты всегда более раздражённый. Это как-то связано?

– Меньше болтай, больше смотри под ноги.

– Это всё из-за связи? Может, расстояние влияет? – игнорируя безучастный тон, с восторженной заинтересованностью продолжил Илья, вертясь вокруг наставника и своим мельтешением намеренно раздражая его сильнее.

– Лучше шагай молча.

– Я думаю, что из-за связи, – громко поделился Илья, начиная идти задом наперёд, чем вызвал у Александра вымученный вздох. – Но дядя Марк сказал, что всё дело в неудовлетворённости и одиноких ночах. Он говорит, что сам ты не справляешься, но когда я спросил, с чем не справляешься, то он велел уточнить у тебя.

– Тогда возвращайся к дяде Марку и поинтересуйся, какую технику рукоблудства он использует. Он в этом профессионал, – не моргнув и глазом, посоветовал Александр.

Илья скрыл смешки за притворным кашлем. Годы назад Марк то и дело подтрунивал над Александром, отправляя маленького, ничего не понимающего Илью к своему наставнику с завуалированными, но непотребными вопросами. Илья помнил, как Александр краснел от гнева, а потом дядя Марк то навоз в конюшне выгребал, то в ночные дежурства заступал вне своей очереди, то прихрамывал после совместных тренировок. Но неизменно дядя Марк улыбался, довольный, словно каждая шутка стоила последствий.

Годы прошли, Илья осознал, о чём говорил Марк и на какие темы шутил, но теперь юноша не мог перестать прикидываться, лишь бы взглянуть на реакцию Александра. Однако наставник то ли привык, то ли раскусил притворство и очень редко ведётся на провокации, отвечая на них прямолинейно.

– Есть вести от Агаты? – растеряв запас шуток, серьёзнее уточнил Илья.

– Последние были две недели назад.

– Ты не переживаешь?

– Переживаю.

Илья с понимающей улыбкой окинул наставника, редко получая настолько искренний ответ о его чувствах. Он узнал их с Агатой историю в мельчайших подробностях от тёти Анны и дяди Северина, но даже Илья, который проводил с Александром практически каждый день за тренировками Морока, редко слышал от него нечто подобное.

Илья плохо помнил своё детство до десяти лет, хоть и продолжал поддерживать связь с настоящей семьёй с помощью писем. А отношения между Ильёй и Александром как между учеником и наставником давно превратились в нечто большее, хотя напрямую они об этом не говорили. Агата же для Ильи стала близкой не как мать, но как старшая сестра. Стоило Агате появиться рядом, и Илья всегда получал нескончаемый поток заботы, любви и искренней помощи. Именно к ней Илья бежал жаловаться всякий раз, как Александр был излишне строг или требователен. Хотя Агата каким-то образом чувствовала, когда мальчик притворяется и просто ноет. В таких случаях она предлагала себя в качестве соперника на тренировочном бою. Ох, сколько Илья ошибок наделал, уверенный, что с лёгкостью победит невысокую и худую Агату.

Тени во главе с Марком заржали на весь тренировочный зал, когда Илья оказался на полу от одного пинка. Ему тогда было четырнадцать. Столько историй про Мар прочитал, вроде должен был понимать, против кого выходит, но ранее не видел Агаты в бою, а ростом уже стал её выше. Александр в тот день молчаливо наблюдал со снисходительной улыбкой, как Илья повторил свою ошибку семь раз, вскакивая на ноги и требуя у Агаты продолжить поединок. Впервые одолеть Мару у него вышло только год назад, и то пришлось попотеть.

У Ильи тоскливо защемило в груди, когда он вспомнил её улыбку. Она проиграла ему тренировочный бой и была этому рада, будто его возросшие умения стали для неё лучшей наградой.

– Три месяца и пять дней, – недовольно пробубнил Илья скорее себе под нос.

– Шесть дней, – поправил Александр.

– Что?

– Её нет три месяца и шесть дней.

Илья не помнил, чтобы Агата уезжала в храм так надолго.

– Завтра хочу съездить к купцу Казимиру в соседнюю деревню, – предупредил Илья.

Ему ещё нет восемнадцати, и всё же основное обучение на Морока закончено. Уже как пару лет Александр позволял ему ездить самостоятельно в ближайшие поселения, единственное – следовало предупредить заранее.

– Всё ещё ищешь книги или записи Малахия?

– Точнее, собираю коллекцию, меня все купцы в ближайших городах знают и шлют послания, если находят что-то интересное.

– Съездить с тобой?

– Нет, это недалеко, к вечеру вернусь.

Илья заметил на губах Александра улыбку, мельком брошенный взгляд, словно тому потребовалось убедиться, что Илья действительно вырос. Они не говорили о том, что он будет делать после официального завершения обучения, Илья не хотел об этом думать.

По услышанным историям, жизнь Морока многие собратья считали проклятьем: бремя, тренировки, незавидная судьба и ненависть от окружающих. Илья слышал, но сердцем не понимал. Его жизнь ему нравилась. Да, тренировки и регулярные убийства мертвецов были не самым приятным занятием, но его окружали теплом и любовью. Илья не знал и не видел презрения или пренебрежения к себе, будучи в компании тех, кто его понимает. Тех, кто получил схожее бремя. По сравнению с пережитым Анной, Агатой и Александром, его жизнь и вовсе не знала забот. Ни материальных, ни физических ограничений. Его любили, а каждый день был насыщен знакомой рутиной с перерывами на интересные ему книги или иной спокойный отдых.

Илья перенял от прадеда тягу к исследованиям, и если королевская библиотека имела ограничения, то связи, влияние и деньги открывали Илье дороги для поиска новых источников информации. Он регулярно связывался с купцами, выискивая через них диковинные находки и рукописи. Разумеется, Илья был в поисках чего-то уникального: оружия, личных вещей Мар и Мороков, каких-либо документов древности, способные раскрыть старые тайны, а может, даже артефактов самой Мораны и Тени, которые, по записям прадедушки, когда-то действительно ходили по земле.

Настоящие родители Ильи позволили ему забрать с собой в Ашор абсолютно все сохранившиеся от Малахия Зотова записи. И с возрастом Илья отыскивал всё больше информации, включая имена других историков, чьи работы могут быть интересны. Прадедушка записывал каждый слух и сказку. Мороки раскрыли ему некоторые секреты, и благодаря всем заметкам Илья имел направление для дальнейших исторических поисков. Не говоря уже о подсказках, оставленных в записной книжке Кристиана, которую он составил благодаря знаниям своего наставника – Андрея. Кристиан сохранил приобретённый опыт для Александра, а тот в свою очередь позволил взглянуть на заметки своему ученику, потому что Илья не отставал, услышав, что Кристиан был потомком Мары. Той самой Веледары, о которой прадед упоминал в своих записях. Илья пришёл в неописуемый восторг, узнав, что Малахий не ошибся в догадках: у Веледары и Ирая Костореза был ребёнок, но, к несчастью, спустя несколько колен род Мары оборвался на Кристиане.

Хотя за годы изучения собранных рассказов Илья понял, что не всему написанному прадедом стоит верить, так как Малахий делал умозаключения на основе имеющихся у него материалов, а они не всегда были полными или достоверными. Так, Илья начинал сомневаться, верен ли вывод про кончину Веледары. Илья тоже видел хроники Мар и читал записи Ясны, но отметил некоторую несостыковку в том, что ниже не записали имя новой Мары, которая должна была перенять способности. Везде давалось, а там как будто забыли. Могли ли Мары намеренно соврать о кончине Веледары, чтобы защитить и, может, даже освободить её от долга ради ребёнка? Несмотря на всё, политическая ситуация была сложная, а Веледара оставалась княжной ашорской. Однако этими идеями Илья не торопился делиться с Александром без веских доказательств, зная, что наставник назовёт его оптимистичные выводы юношеской мечтательностью, которую может позволить себе разве что изнеженная аристократия, но не Морок. А потом наверняка отправит мечи точить или помогать подковы коням менять. Александра не волновало, что у них есть специально обученные люди и слуги, Илью он вынуждал учиться всё делать самостоятельно, особенно когда дело касалось оружия и коня. Так Илья побывал подмастерьем у кузнеца, конюха, повара и даже прачек. И, лишь оказавшись на продолжительной охоте за нечистью в лесах, уяснил, зачем ему знать, как стирать собственную одежду. Наставник поблажек не давал, заставляя учиться не только дичь или рыбу на ужин ловить, но и готовить. Просто никогда не было, но окружённый большой семьёй Илья так и не растерял своего оптимистичного взгляда на мир, что Александра то ли радовало, то ли раздражало. Иногда Илье казалось, что наставник сам не может определиться.

– Ты по-прежнему ищешь информацию о нашем гербе? – поинтересовался Александр, с внезапной охотой поддержав разговор, когда Илья прекратил мельтешить и болтать без умолку.

– Ага, я уже раскопал, что символика шакала появилась на гербе намного раньше, чем было записано. Какой-то дурак либо ошибся, либо не хотел выяснять, но не Валадан ашорский создал этот герб при объединении северных земель, он его перенял у Сератского княжества вместе с названием. Судя по тому, что я нашёл, герб был создан первым сератским князем и не менялся с самого основания.

– С чего ты так убеждён?

Илья расслышал улыбку в голосе наставника. Он тоже любил выяснять правду, но не испытывал необъяснимого стремления своего ученика докапываться до самой главной первопричины с остервенением, словно от этого зависит жизнь.

– Валадан родился здесь, в Ашоре. На севере, – с нажимом дополнил Илья, обрадованный шансом поделиться. – Тут водятся волки, а не шакалы.

– Ты говоришь, что шакала в символику поместил князь сератский, но и его княжество было на севере, просто ближе к горному хребту. Получается, и он не мог видеть шакалов в округе, – возразил Александр. Наставник не выглядел таким же воодушевлённым, но его интриговало, какие контраргументы будет использовать Илья.

– В этом и есть главный интерес. Упоминается, что основатель Сератского княжества был одним из тех, кто пришёл из-за гряды. Скорее всего, и там он был князем. В архивах библиотеки он записан как Зоран сератский, и теперь я ищу, из какого он мог быть древнего города. Шакалы водились в средней и южной полосе той местности. Это несколько сужает круг.

– Разве Зорана не Северным волком прозвали? – припомнил Александр, на что Илья воодушевлённо закивал, едва не захлёбываясь от радости, что его наставник подумал о том же, о чём и он, когда нашёл эти записи.

– Вот именно! Его считали истинным предводителем! Волком, ведущим свою стаю, но никак не шакалом, которые держатся по одиночке! – пылко затараторил Илья, перестав глядеть под ноги и едва не споткнувшись о неровную кладку дороги. – Не мог же он выбрать герб случайно?! В этом есть какой-то секрет. Символика должна что-то значить!

Александр скептически изогнул бровь.

– Не во всём нужно искать тайные послания. Может, он хотел изобразить волка, но художник был криворуким и в дальнейшем потомки увидели не то, что было задумано изначально.

Илья разинул рот, готовый возразить, но остолбенел, сбитый с толку бесхитростной мыслью. Александр тоже остановился и, не выдержав, засмеялся. Илья не мог справиться с неприятным удивлением. Сильнее всего он ненавидел тайны, ответ на которые оказывался пустышкой, простым недопониманием или отсутствием той самой загадки, к разгадке которой он думал, что шёл.

– Нет, – отчаянно простонал Илья, на лице отразилось оскорблённое выражение в ответ на очередной смешок Александра. – Нет! Там что-то есть, я уверен! Разве не странно, почему Валадан, присоединяя Сератское княжество, не оставил свой герб? Нам известно, что название было взято из-за договорённости с отцом Алии, его жены, но почему он сменил свой герб на чужой?

В глазах Александра появилась нужная заинтересованность, он не мог отмахнуться от очевидной несостыковки. Валадан тоже был Мороком, и Илья не мог отделаться от раздражающего зуда близкой разгадки. Казалось, что Валадан выяснил нечто важное, что заставило его отказаться от своего родового герба ради другого. Это слишком серьёзный поступок, чтобы являться прихотью или простой ошибкой.

– У тебя самого маска… – Илья понизил голос и подошёл ближе, чтобы прохожие не разобрали его дальнейших слов, – …маска шакала. Разве тебе не интересно? За этим точно скрывается какая-то тайна.

Александр одарил ученика снисходительной улыбкой со знакомым скептическим наклоном головы. Возможно, и было интересно, но его внимания требовали другие, реальные заботы.

– Если в символику и был вложен какой-то особый смысл, то прошли сотни лет. Все, кто знал тайну и для кого она была важна, – мертвы.

Напоминание об этом оставило неприятный осадок, но Илья не позволил и в этот раз сбить себя с толку. Он тряхнул светлыми волосами и, недовольно ворча себе под нос, вышел на главную площадь перед дворцом.

Яркие лучи солнца окутывали, согревая весенним теплом. Илья вдохнул полной грудью, наконец оставляя позади смесь запахов базарной улицы. Облицованный мрамором дворец возвышался впереди, а отражающийся в окнах свет то и дело слепил. Илья прикрыл глаза ладонью и осмотрелся, видя, как знакомая малышня пытается ободрать цветущую черёмуху. Александр тоже их заметил и свернул к Марку, который со скучающим выражением лица наблюдал за Яриной и Мстиславом: они пытались достать нижнюю ветку, но ни двенадцатилетнему принцу, ни тем более его семилетней сестре не доставало роста. Помимо этого они пихались и толкались, споря о том, кто кого должен подсадить. Мстислав был выше сестры на целую голову, однако стоило им оказаться вместе, и оба начинали вести себя как пятилетки. Марк не встревал, расслабленно положив руку на меч.

– Помочь им не собираешься? – спросил Александр у своего друга.

– Жизнь – череда испытаний. Нужно уметь принимать безвыходные ситуации, – многозначительно изрёк Марк, не удержавшись от ухмылки. Ему явно было скучно, и детская ссора оставалась единственным развлечением.

– Это дети и черёмуха. Она отцветёт раньше, чем они признают поражение.

Немного поразмыслив, Марк согласно кивнул, однако в итоге Александр встал рядом с другом в схожей задумчивой позе, и никто не предпринял попыток помочь или отговорить детей от бесполезного занятия.

Илья фыркнул и хотел было опустить для принца и принцессы ветку, как дети сами его заметили. Ярина восторженно завизжала и, позабыв о черёмухе, бросилась к Илье. Девочка налетела на него, заехав головой прямо в живот, от чего Илья едва не согнулся, но тут же через силу выдавил улыбку, потому что принцесса продолжала радостно кричать с перерывами на смех.

– Илья! Ты куда уходил? – лепетала Ярина. – Ты уезжал?

– Нет, только на базар заглянул. Завтра поеду в…

– За чудовищами?! Упырей убивать поедешь?! – встрял Мстислав, тоже потеряв интерес к дереву.

– Не в этот раз, – неловко поправил Илья, пока Ярина так нетерпеливо дёргала его за рукав, что юношу то и дело покачивало. – Я просто…

– С дядей Александром поедешь? – как и его сестра, не слушал Мстислав. – Мне можно с вами? Вы обещали, что однажды поедем вместе!

– И меня! Меня возьмите! – не отставала Ярина, со всей силы задёргав Илью.

Юноша бросил взгляд, полный мольбы о помощи, на своего наставника, но Александр ответил улыбкой и знакомым «сам разбирайся» выражением лица.

– Нам пора внутрь, – напомнил Марк принцу и принцессе. – Ваши крики полплощади слышит. Несдобровать нам всем, если и до вашей матери долетит.

Дети немного присмирели, помня, как часто Анна просила их вести себя спокойно на людях и тем более не кричать так, что даже во дворце слышали. Брат с сестрой, как по команде, обернулись на высокие окна, проверяя, нет ли их матери поблизости.

– Покажи глаза! – взволнованно потребовала Ярина, когда Анны в окнах они не обнаружили.

– Да-да! Покажи! – присоединился к мольбам Мстислав.

Взгляды обоих детей наполнились нетерпеливым ожиданием. Десятки раз он им показывал, но те всё равно приходили в радостное возбуждение, точно такое же, как при появлении маски Морока у Александра. Действие всегда было одинаковым, но Ярина с Мстиславом восторгались, будто видели впервые.

Илья присел на корточки и одарил их заговорщической улыбкой. Он медленно опустил веки, а затем распахнул и намеренно округлил глаза, демонстрируя побелевшие радужки. Ярина привычно завизжала от страха, её брат повторил вопль, заразившись испугом, и в итоге оба рассмеялись. Илья невольно присоединился к ним.

Мстиславу было почти пять, когда Александр и Агата привели Илью в Ашор, а после Анна забеременела во второй раз. Илья был мал, но благодаря записям прадедушки знал, что ребёнок у Мары – это настоящее чудо, а двое… Если Мстислав подарил семье надежду, то Ярина стала благословением. Оба темноволосые и зеленоглазые, совсем как Северин. Со своими светлыми кудрями Илья никак не вписывался в семью Ласнецовых, но Ярина и Мстислав любили его как настоящего брата, а вопросом кровного родства даже не задавались.

– Почему за ними ты приглядываешь, а не Кирилл? – спросил Александр у Марка.

– Они его в очередной раз обдурили и опять играли в саду среди роз. Там ромашка как сорняк развилась, слуги всё выкорчевать не могут, а лекарь предположил, что именно из-за неё у Ярины и Мстислава сыпь.

Девочка с восторгом продемонстрировала Илье несколько красных пятен на ноге, словно боевую награду. Юноша потрепал её по волосам, припоминая, что месяц назад сыпь появлялась то у принца, то у принцессы. Кажется, выяснили: после ромашкового чая. Он точно не помнил, но сам видел, как весь сад начали проверять на наличие полевых цветов. Скоро те зацветут в полную силу, и нужно поскорее от них избавиться.

– Эй, высочества, пора домой, – напомнил Марк во второй раз.

– Я не могу идти, я устала, – заныла Ярина, не отпуская рукава Ильи.

Поняв намёк, Илья взял её на руки и встал. На лице девочки тут же расцвела победная улыбка. Марк фыркнул.

– Вся в мать.

Александр поддержал невольным смешком.

– Я тоже устал, – неожиданно выдал Мстислав.

Скептические взгляды трёх взрослых мальчика не смутили. Он уже давно ездил верхом, стрелял из лука и учился обращаться с мечом, но сестра на него дурно влияла. Вместе они превращались в обычных крикливых, временами избалованных детей.

– Ну а почему меня никто не понесёт?! Я ведь утром и на занятиях был, а Ярина ничего не… а-а-а! – Тирада принца оборвалась воплем, когда Александр без предупреждения схватил его и взвалил на плечо. Мальчишка возмущённо заверещал, оказавшись вниз головой.

– То ты заявляешь, что мужчина и нянчиться с тобой не надо, то устал и до дома дойти не можешь, – отчитал его Александр, продолжая тащить мальчика на себе, намеренно раскачивая из стороны в сторону, отчего Мстислав быстро позеленел и закрыл рот.

– Драматизм – их семейная реликвия от Анны, – намеренно встрял Марк, шагая рядом.

– Вот услышит тебя королева, что делать будешь?

– Заплáчу, конечно, – невозмутимо отреагировал Марк. – От радости. Может, она хоть ненадолго выкинет меня из дворца, а то у тебя отгула не допросишься.

Ярина на руках Ильи продолжала улыбаться и мигом присмирела, прикидываясь хорошей девочкой. Она такой и была в своём очаровательном платьице и с украшенными золотыми заколками густыми волосами. Возможно, её Илья любил чуть больше, потому что нянчился с Яриной с самого рождения, а всем его сказкам она внимала с разинутым ртом, будучи самой преданной слушательницей. Пару раз на ходу он намеренно подкинул Ярину, заставляя её вскрикивать и смеяться. Александр с Марком обернулись и оба улыбнулись, а Илья ощутил знакомое умиротворение тёплого счастливого дня. Он знал, что слуги уже наверняка готовят вкусный ужин. За столом к ним присоединятся дядя Северин и тётя Анна. Не хватает только Агаты, но совсем скоро она точно вернётся и его жизнь станет такой же полной, как и прежде. Илья не хотел думать, чем займётся после своего восемнадцатилетия, но, переступая порог дворца, понял, что ему и не о чем размышлять. Он останется здесь со своей новой семьёй.

Глава 2. Илья

Илья недовольно поморщился. Назойливый свет становился ярче и вытягивал его из сна. Сияние тянуло его из забытья и глубокого покоя наружу, куда-то в холодную реальность. Илья был готов поклясться, что его тело зябнет – с каждым мгновением температура вокруг падала. Ногами он чувствовал неприятную влагу, стоя…

Стоя?

Илья распахнул глаза и часто заморгал от обилия режущего света. Он не грел и не окутывал, а рассекал деревья, кусты и всю землю под ногами. Сотни или тысячи нитей хаотично сплетались вместе и нестерпимо сияли, стирая края знакомых объектов. Глаза наполнились слезами, Илья застонал, хватаясь за лицо. Колени встретились с влажной травой, и волна растерянности окутала юношу. Он стиснул зубы от рези в глазах, упрямо моргал, силясь разобрать, где вообще находится, но всё расплывалось из-за обильного потока слёз. Илья помнил, как заснул в своей кровати. Он сумел разобрать по-прежнему тёмное ночное небо, но свет, пронизывающий окружающий его мир, делал Илью по-настоящему слепым. Юношу накрыла паника от непонимания, как и где он оказался, он прислушался к звукам, но кровь грохотала в ушах, в груди болело от сбитого сердцебиения. Он дважды попытался встать, но в голове происходила такая каша, что как подкошенный он опять рухнул. Свет не только горел, но и гудел, сводя с ума своей монотонностью. Не выдерживая неясного давления, Илья сжался, закрывая глаза и голову руками.

– Это всё сон. Я дома. Где-то рядом Александр. Он где-то рядом… где-то… Александр, – едва шевеля губами, повторял Илья, словно имя наставника, как путы, могло привязать его к твёрдой земле и вернуть ясность мыслям.

Монотонный гул нарастал, головная боль усиливалась вместе с ним, кружа мир до тошноты. Рассудком Илья понимал, что остаётся на месте, но земля под ним вертелась, будто могла сбросить с себя юношу, а желудок скрутило совсем так же, как при игре в скакухи [1] со старшими братьями в детстве. До слепоты забава ему нравилась, а после подбрасывание в воздух приносило лишь страх да неизвестность: неожиданно его отрывало от земли, и ощущение краткосрочного падения пугающе растягивалось, заставляя чувствовать себя беззащитным.

Глаза и лицо щипало от слёз, кажется, Илья в голос застонал то ли от боли, то ли от сковавшего тело испуга. Собственный плач он оборвал гневным воплем, несколько раз ударившись лбом о влажную землю. Гул, свет, потеря ориентации сводили с ума, земля не прекращала раскачиваться, усиливая тошноту. Привкус желчи уже горчил язык.

– Соберись! – раздражённо приказал себе Илья. – Такое уже было. Сосредоточься!

Пальцы сдавили голову, как если бы боль извне могла пересилить внутреннее давление. Превозмогая муку, Илья распахнул глаза и уставился в землю, но видел не её саму, а тысячи золотых нитей, сплетённых вместе. Глаза жгло, но Илья, упрямо стиснув зубы, глядел вперёд. Не сразу, но свет начал блёкнуть, прекращая сводящий с ума гул. Нити наконец приняли знакомые формы и медленно растворились, исчезая. Мир резко обрёл твёрдые привычные черты, окрасившись в бледные серые и синие ночные цвета. Взмокшего лица коснулся прохладный ветер. Илья шумно вдохнул и рухнул на бок, сдерживая нервные конвульсии во всём теле. Ещё немного и его стошнит.

Чужой всхлип привлёк внимание. Игнорируя раздражающее ощущение качки, Илья всем телом напрягся, готовясь отражать атаку, и вскинул взгляд. В нескольких шагах от него стояла Ярина и, закусив трясущуюся губу, тихо плакала. Илья заморгал, не веря в увиденное. Торопливо огляделся: они в дворцовом саду, на краю знакомого лабиринта. Бледное зарево едва тронуло небо на востоке. Трава под ногами была мокрой из-за вечернего дождя.

– Т-ты… к-кричал, – заикаясь выдавила Ярина. – За-ачем ты п-пришёл в с-с-сад?

Илья не смог ответить, горло сдавило в спазме. Ему чудился привкус крови на языке, в голове гудело эхо, а окружающий лабиринт казался ненастоящим. На нём были штаны для сна и тонкая рубаха, местами ткань промокла и испачкалась, будто Илья не раз повалялся на траве. Обуви он и вовсе не нашёл. Илья снова осмотрелся, ища подсказки о кошмаре.

– И-и-иль-я, – практически провыла Ярина, её глаза и щёки блестели от слёз.

Юноша вскочил на ноги, испуганный её присутствием, попытался подойти ближе, но ноги не слушались, его повело в сторону и он рухнул на землю. Ярина зарыдала. Илья на карачках подполз к ней и сгрёб в охапку, принялся покачивать её и гладить по голове, нашёптывая привычные, успокаивающие слова. Ярина тоже была босая в ночной сорочке, поэтому Илья оторвал её от холодной земли и усадил к себе на колени, боясь, что девочка простудится.

– Всё хорошо, не плачь, – попросил он, возвращая лицу безмятежное выражение. – Я в порядке. Что случилось, как ты здесь очутилась?

Он раскачивал Ярину, зная, что это всегда нагоняло на неё сонливость. Плач стих, когда Илья вытер её слёзы тыльной стороной ладони. Он удерживал на губах дрожащую улыбку, но бегло осмотрел, не поранилась ли девочка. Ярина казалась в порядке, помимо испуганного взгляда, грязных ног и заплаканных глаз.

– Ты кричал, – обвинительно бросила она, вцепившись в плечи Ильи. – Был у себя. Я пошла посмотреть, а ты вышел. Сюда пришёл, а потом закричал.

– Прости, мне просто приснился плохой сон, – выдумал Илья.

– Сон? О чём? – встрепенулась Ярина, наконец успокаиваясь.

– Глупый какой-то. За мной гналась курица.

– Курица? Их нет у нас дома.

Илья вовремя попридержал замечание, что нет живых, но вспомнил, что Ярина на кухню, к счастью, редко заглядывала.

– Вот и я так решил, – заговорщически поделился Илья и, покачиваясь, встал на ноги, продолжая держать Ярину. – Наверное, поэтому прямо во сне я повёл её в сад. Не место курицам во дворце.

Ярина тихо хихикнула, Илья окинул взглядом лабиринт. Дворцовые сады – безопасное место и должны хорошо охраняться, но почему-то никто их не заметил. Может, он кричал не так громко, как показалось Ярине? В любом случае нужно вернуть её в тёплую кровать. Её кожа уже покрылась мурашками. Илья продолжил отвлекать девочку рассказами о разъярённой курице, надеясь, что она не заметит, как его самого пошатывает, а мышцы вибрируют от перенапряжения.

Благо, Ярина смышлёная и умела быть тихой. Похоже, настолько тихой, что умудрилась вслед за Ильёй незаметно выбраться из дворца. Обратно Илья прошмыгнул к спальням без приключений, избегая проходящих патрулей. Ярина подыгрывала, закрыв себе рот рукой, чтобы случайно не рассмеяться.

Их спальни были рядом, но Илья уже решил за завтраком попросить Анну вернуть Ярине ночную няню. Месяц назад ей исполнилось семь, и прикинули, что принцесса достаточно взрослая, чтобы оставаться на ночь одной, но, оказывается, она способна выбраться незамеченной. Кто знает, что могло с ней произойти в темноте на улице. Хотя то, что она проснулась, его вина. Может, переселиться в спальню подальше?

Мысли Ильи путались, пока он влажной тряпкой протирал Ярине испачканные ступни, продолжая описывать лживую историю про курицу во дворце. Он сам не слушал, какую чушь нёс, но принцесса смеялась, не замечая глупостей в рассказе, и ему этого было достаточно.

– Давай, забирайся в кровать. Впредь никаких ночных прогулок, – велел Илья, подойдя к туалетному столику, чтобы затушить им же зажжённые ранее свечи.

Ярина что-то ответила, но Илья не разобрал, уставившись на своё бледное отражение. Волосы всклокочены, капилляры в глазах местами полопались, окрашивая белок в красный; но не из-за этого он подался вперёд, едва ли не носом утыкаясь в зеркальную поверхность. На левой радужке появилось обширное бельмо. По спине прокатилась волна озноба. Он заморгал, но пятно никуда не делось, хотя изменений в зрении он не ощущал.

Он знал, как Агата его излечила, но смутно помнил, как вообще впервые ослеп. Была какая-то женщина с каштановой толстой косой, от неё пахло травами, незнакомка что-то ему сказала, потом травма, но она его не била. Или же Илья просто не помнил? Сперва Илья ослеп на левый глаз из-за появившегося бельма. Но затем зрение пропало вовсе. Спустя время пришла Агата и, по её словам, вылечила его нить. Она говорила, что вернёт ему зрение, что последствия полученной травмы она способна исправить. Агата рисковала, так как нити жизни Морока отличаются от нитей обычных людей. Она говорила, что они подоспели вовремя, и ей удалось извлечь нужную нить для лечения. Вскоре они все побелели и уплотнились, стали защищёнными даже от Мар.

Однако Илья помнил потрясение и разочарование в голосе Агаты, когда спустя сутки после лечения сняли повязку с лица мальчика. Он поднял веки, и вместо синих здоровых радужек все увидели бледные, полностью затянутые бельмами глаза. Сперва Илье казалось, что он ничего не видит. Но зрение вернулось, правда совсем не таким, какое должно быть у нормального человека. Весь мир окрасился в серые тона, приобретя полупрозрачные формы, и единственное, что имело цвет, – это нити жизни. Только Мары на это способны, Мороки их не видят.

Ему было десять лет, и весь мир вернулся в необъяснимо ужасающем виде. Земля, деревья и растения были пронизаны сотнями и тысячами светящихся нитей, животные и люди лишь смутно походили на знакомые образы, став серыми и мутными. Илья плакал и кричал, видя живых существ насквозь, разве что их нити были плотными, яркими и объёмными. Агата очень переживала, что сделала хуже, и тогда, будучи напуганным и дезориентированным, Илья тоже не раз задумывался, не лучше ли было оставаться слепым.

Потребовался год, чтобы научиться концентрироваться на предметах вокруг. Агата рассказала, что Мары видят нити при желании и со временем Илье удалось отстраниться от этого хаоса. Он не сумел полностью прекратить видеть, но перестал замечать бóльшую их часть. И всё же несколько лет к ряду он ходил полуслепым, привыкая к бесплотному серому миру. Не имея других вариантов, Александр научил его сражаться в таком состоянии. Это было сложно, но Илья не желал умирать из-за своей слабости, да и не был он из тех, кто бросает попытки из-за первой же трудности.

Незадолго до своего четырнадцатилетия Илья выяснил, что способен силой собственного желания избавляться от бельма. Менять зрение – так они это назвали. Уже привыкнув к однотонному миру и людям, напоминающих призраков с нитями жизни, он был потрясён внезапным возвращением цветов и плотности. Он наконец увидел лица Агаты и Александра, Северина, Анны, Марка, Ярины, Мстислава и всех остальных. Насыщенность мира ослепляла его настолько, что Илье понадобились недели, чтобы приспособиться. Ни Агата, ни Александр не нашли ответа на вопросы, как это произошло и есть ли способ исправить, но в итоге Илья нашёл выгоду из способности менять зрение и притворной слепоты, забавляясь растерянностью незнакомцев.

И всё же…

Илью замутило от воспоминаний о тонущем мире в обилии нитей жизни. Никогда он не видел так много, словно засветились все разом, и этого было слишком для его сознания.

Илья торопливо заморгал и потёр веки, бельмо на здоровом оттенке радужки тоже впервые появилось. Его глаза либо полностью затянуты белым, либо привычно синие. Перемена пугала, заставляя сердце стремительно биться в груди, ком дурного предзнаменования застрял в горле. Он открывал и закрывал глаза, пытаясь стереть пятно, но то исчезло лишь с пятой попытки.

– Илья?

Юноша вздрогнул, позабыв, что до сих пор в спальне Ярины. Девочка глядела на него округлившимися глазами, явно чуя неладное. Илья тут же натянул успокаивающую улыбку.

– Всё хорошо. Скорее засыпай. Будешь хорошей девочкой, и летом я научу тебя ездить в седле, – пообещал он, затушив свечи.

– Обещаешь?! – воодушевилась Ярина, на что Илья шикнул, призывая к тишине. – Мама пока не разрешает, – тише пробубнила она, судя по шороху, забираясь под одеяло.

– Мы её уговорим. Спи, – заверил Илья, бесшумно проскальзывая к двери. Он невольно улыбнулся, слыша, как Ярина начала полушёпотом выбирать имя будущей лошади.

Только оказавшись в пустом коридоре, он смог отпустить притворство. Илья согнулся, его продолжало подташнивать из-за произошедшего.

Несмотря на трудности со своим зрением и подготовкой к судьбе Морока, Илья находил свою жизнь безмятежной и счастливой, его не изводили мрачные мысли, любые тяготы преодолевались с поддержкой Александра и Агаты. Он никогда не чувствовал себя одиноким или брошенным, наоборот, был любим и на своём месте. Он знал ощущение страха и паники, встретившись с упырями и утопленниками, и всё же нынешнее состояние дурного предчувствия было для него в новинку, будто он заразился неизвестной болезнью. Илья выпрямился, шумно выдохнув, сжал и разжал кулаки, стараясь унять тремор в пальцах, и направился к себе.

Глава 3. Илья

– Что с глазами? – с ходу поинтересовался Северин, натолкнувшись на Илью у лестницы.

Юноша невольно потёр левый глаз. Он трижды проверил перед выходом, не вернулось ли бельмо. Радужки оставались чистыми, он был в этом уверен, но внезапный вопрос буквально выбил почву из-под ног. Илья торопливо натянул безмятежную улыбку, ощущая, что побледнел.

– Покрасневшие, – подсказал Северин, заинтересованно наклонив голову. На его губах держалась знакомая выдержанная улыбка. Она была отлично отрепетированной, но на лице Северина всё равно не казалась дежурной или натянутой. Ему удавалось сохранять тепло во взгляде, а Илья и так знал, что беспокойство искреннее. Такой уж дядя Северин. – Плохо спал?

– Не мог уснуть, – согласился Илья, прекратив тереть глаз.

– Поздновато для путешествия. Александр сказал, что ты сегодня уедешь ненадолго.

Северин глянул в окно. Солнце встало несколько часов назад. Стоило выехать на рассвете, но Илья действительно проспал, измученный ночной тревогой.

– Мне недалеко. Постараюсь вернуться на закате.

Северин с той же улыбкой кивнул веренице раскланявшихся слуг, позволяя пройти мимо.

– Зайди ко мне ненадолго. – Даже это прозвучало слишком мягко, чтобы быть приказом, однако именно им оно и было.

Илья безропотно развернулся на каблуках и зашагал за дядей к его кабинету. Неожиданно для самого себя Илья резко сменил зрение, чтобы убедиться, что с нитями жизни Северина всё в порядке. Агата говорила, что это вторжение в личную жизнь и если Илья может не смотреть, то не стоит этого делать, однако он не слушался. От внезапного, беспочвенного страха по спине прошла волна мурашек, и, только убедившись, что нити жизни Северина в порядке, Илья вернул обычное зрение и протяжно выдохнул, угомонив беспричинное волнение.

Северин приближался к своему сорокалетию, но был крепким мужчиной с гордой осанкой, в чёрных волосах не было и намёка на седину, а морщины на лице собирались лишь вокруг глаз, и то от улыбки. Казалось, что среди всей семьи Ласнецовых именно Северин был самым уравновешенным и спокойным, Илья по пальцам мог пересчитать, когда видел его разгневанным или несдержанным. Любую ссору или недопонимание среди близких Северин решал с той же грацией, с которой обращался со столовыми приборами на праздничном ужине или мечом на тренировке. Если Александр, как безудержная стихия, шёл напролом, то Северин искал компромиссы. Илья пытался брать пример с них обоих, но, по словам Марка, почти целиком стиль боя юноша всё-таки перенял у своего наставника.

– Что-то случилось? – закрыв дверь, сразу перешёл к делу Северин.

Он не выглядел всерьёз встревоженным, но взгляд стал настороженным, подмечающим перемены. Зная это, Илья постарался контролировать своё выражение лица.

– С чего ты решил…

– Я про твои ночные кошмары, – пресёк его попытку соврать Северин и присел на край своего широкого стола.

Кивком он предложил Илье разместиться в кресле рядом, но юноша, мотнув головой, отказался.

– Какие ночные кошмары? – прикинулся непонимающим Илья.

– Про курицу.

– Ярина, – простонал он и понуро свесил голову, удивляясь, как девочка успела сдать его так быстро.

Тихий смех Северина немного расслабил, дядя ничего не сказал про сад и ночные прогулки. Хотя вряд ли отреагировал бы так спокойно на новости, что его семилетняя дочь умудрилась незаметно выйти из дворца в тёмное время суток. Похоже, Ярина разболтала только про то, что Илья видел плохой сон.

– Не злись на неё. Не хочу хвастаться, но дочь мне всё рассказывает, – с наигранной горделивостью заявил Северин, внимательно разглядывая Илью.

Юноша ответил улыбкой и проглотил замечание, что вряд ли всё.

– Наверное, это должно начать меня беспокоить сильнее, – внезапно заговорил Северин и встал, чтобы занять место за столом. – Она рассказывает мне больше, чем Анне, с тобой дружит ближе, чем с Мстиславом, а на всех праздниках не отходит от Теней Александра. Надо бы снова попробовать найти для неё подруг, и желательно – её возраста.

Илья не сдержал скептического смешка, Северин не оскорбился, а издал страдальческий вздох. Во дворец приводили с десяток девушек и девочек в качестве помощниц или подруг из высшего общества, но Ярина замыкалась в их компании, прекращала говорить и смеяться, хотя была активным ребёнком. И она оставалась такой, пока все эти девочки не уходили или пока в её поле зрения не появлялись родители или знакомые мужчины. И как бы Илья ни хотел возразить, но с ним Ярина действительно с большей охотой проводила время, чем с родным братом. Ему это льстило, с одной стороны, но с другой – Илья боялся стать преградой между ними.

– Думаю, Марк прав, говоря, что она вся в мать.

Северин хотел было возразить, но, возведя глаза к потолку, похоже вспомнил, что и у его жены за все годы жизни во дворце не появилось ни одной подруги. Даже служанок Анна держала вокруг себя по минимуму, а уж притворную светскую дружбу на дух не переносила. Анна всерьёз воспринимала только сестру, мужа, Александра, ну и целую толпу мужчин из отряда Теней, а для воспитанных ею Мар была скорее наставницей, чем подругой. Илья прочистил горло, скрывая улыбку от того, как Северин вновь вздохнул, признав правоту Марка.

– Но всё же о твоём кошмаре, Илья. Ярина сказала, что ты кричал.

– Думаю, ей почудилось, дядя, – не моргнув и глазом соврал юноша, намеренно используя близкое обращение. Северину оно нравилось, казалось более доверительным. Но такой короткий ответ его вряд ли успокоит, поэтому Илья торопливо продолжил: – Возможно, я мычал во сне или что-то такое. Про курицу я, разумеется, соврал, сам не помню, что мне снилось.

– Ты кричал.

Серьёзный и слишком уверенный ответ Северина выбил из колеи, и Илья застыл, не сумев удержать маску на лице.

– За прошлый месяц мне доложили минимум трижды о твоих кошмарах. Патрули в коридоре слышали. Каждый раз они тебя будили, ты что-то бормотал и опять засыпал. Ты не помнишь?

Илья мотнул головой.

– Что ж. Может, на сны как-то влияет окончание твоего обучения Морока. Ты обсуждал это с Александром?

– Нет… я… правда не помню. Сегодня приснился плохой сон, но прошлые… вероятно, мелочь.

Северин кивнул и сцепил руки на столе перед собой, уперев немигающий взгляд в Илью.

– Хорошо, – после затянувшейся паузы согласился король. – Буду с тобой честен. Узнай я такое раньше, то сразу рассказал бы брату, но ты уже взрослый, и не мне вмешиваться в то, что ты считаешь важным. Возможно, ты прав и это мелочи, но если такое продолжится, пообещай мне, что поговоришь с Александром. Договорились?

– Хорошо, я обещаю, – заверил Илья, видя в этом условии признак очевидной заботы.

Когда-то он переживал, изменится ли отношение окружающих к нему с возрастом. Ласнецовы приняли его как родного, но тогда он был ребёнком и они могли испытывать навязанное чувство ответственности или сострадания. Однако с годами они стали ближе. Северин – король, но Илья не ощущал неловкости, называя его «дядей».

– О чём вы тут договорились? – раздался голос Анны.

Она прикрыла за собой дверь и, не дожидаясь ответа, с улыбкой обняла Илью, поцеловала его в щёку и направилась к мужу, который при её появлении встал на ноги. Прошли годы, но Северин встречал свою жену неизменно стоя, будто она для него долгожданное солнце после затяжной зимы.

Будучи возрождённой, Анна лишилась долгой жизни Мары и взрослела, как все обычные люди. Но годы сделали её только прекраснее: насыщенные синие глаза напоминали сапфиры, роскошные чёрные волосы закрывали плечи и спину, а изысканное платье подчёркивало фигуру. Зрелая красота и аура спокойствия, которая приобретается лишь с годами, окутывала её образ, хотя последнюю она до сих пор умудрялась терять в спорах с Александром.

– Всё хорошо? – спросила она у обоих, обняв Северина.

– Да, прекрасно. Илья просто пообещал мне вернуться до сумерек.

Юноша с улыбкой поклонился и попятился к двери, предпочтя оставить короля и королеву наедине.

По дороге обратно Илья был в таком нетерпении, что раскрыл купленную карту и принялся её рассматривать, прямо будучи в седле, позволив коню самому размеренно шагать по тракту. Вокруг никого не было, и Илья честно хотел дотерпеть до дома, чтобы взглянуть подробнее, но когда солнце достигло горизонта, а до Ашора осталось недалеко, он решил использовать меркнущий свет и оставшееся время, чтобы ещё раз удостовериться в уникальности находки.

Купец достал ему карту всего континента, включая Мёртвые земли. Рисунки выделаны на коже, поэтому находка обошлась в крупную сумму, но Илья ни секунды не колебался и отдал мешочек золотых монет.

Купец заверял, что конкретно этой карте чуть меньше ста лет. Она бережно хранилась у какого-то коллекционера, но он умер, и его потомки решили выручить деньги за артефакт. Карту изобразил знаменитый картограф Сецеслав, сумевший соединить разрозненные знания в единую картину. Конечно, точность никто не гарантировал, но Илья натыкался на это имя в записках прадедушки и видел десятки отрывочных зарисовок Мёртвых земель, однако ещё не встречал карту континента целиком. Или, по крайней мере, настолько масштабную попытку воспроизвести границы. Илья жадно всматривался в восточную сторону от горной гряды. Имелись даже месторасположения самых крупных городов: к сожалению, не все названия были известны, поэтому Сецеслав подписал лишь те, в которых был уверен.

Среди них больше всего данных сохранилось о Визне как о городе Великого князя Златомира, практически подмявшего под себя все ближайшие княжества. Если бы не нашествие мертвецов, ему бы это удалось, и Илья испытывал восторженное возбуждение, глядя на масштабы его возможных земель. Они могли превышать Серат минимум вдвое.

Илья провёл пальцем по линии, которую картограф намеренно оставил, чтобы обозначить разлом. По рассказам, уже после смерти всех людей на той стороне произошло второе землетрясение. Если первое потревожило мертвецов и создало выход для них из подземного царства, то во второй раз от Мёртвых земель откололся целый кусок и оказался скрыт под водой. Малахий Зотов в своих дневниках высказывал предположение, что это дело рук Мораны. Якобы таким способом она избавилась от большего количества нечисти разом. Илья расстроенно коснулся отметки Визны: город был за разделяющей чертой, а значит, разрушен и скрыт под водой. В прадедушкиных записях была информация, что Сецеславу можно верить, он лично с ним общался, но по какой-то причине у Малахия Зотова не сохранилось ни единой его карты, поэтому Илья пришёл в неописуемый восторг, наконец заполучив работу именно этого картографа.

Сильнее всего Илью интересовали возрождение покойников, легенды о появлении Тени и разладе между Марами и Мороками. О первом Илья узнал немало благодаря быличкам и легендам, которые Малахий собрал в своём труде, отыскав их в книгохранилище в храме Мар. Мало, но всё же они сохранились за тот период, пока святилище простаивало заброшенным. Сведения о личности Тени разнились, и прадед записал с десяток теорий. Сами Мороки знают лишь отголоски слухов, которые они передают друг другу. Мороки склоняются к мысли, что Тень как-то связан с подземным царством, то есть спутник Мораны не был сотворён её рукой, а присоединился к богине либо по её воле, либо по своей.

Что же касается разлада между помощницами богини смерти и слугами Тени, то здесь, к удивлению Ильи, ныне живущим Морокам известны крупицы. Они все уверены, что Мары никогда не были их врагами, что изначально они созданы защитниками помощниц Мораны, но эти знания были переданы им от наставников, которые получили их от своих предшественников. Илье же было недостаточно слов, он жаждал доказательств. Именно за ними гонялся от одного купца к другому, – слишком долго он терпел поражение, и купленная карта была не просто уникальной реликвией, но и необходимой частью пазла.

Из-за пазухи он извлёк записную книжку Кристиана. Александр ему голову оторвёт, если узнает, что Илья повадился таскать её с собой. Он не впервые увлекается просмотром заметок прямо в седле, поэтому его конь уже будто изучил хозяина и двигался размеренно и спокойно, чтобы Илья мог одной рукой продолжать удерживать карту, а другой раскрыть записную книжку на нужной странице. Судя по пометкам, это зарисовки Андрея. Он набросал карту окрестностей вокруг найденного убежища Мороков.

Похоже, после конфликта с Марами немало Мороков перебрались на ту сторону гряды, чтобы более не пересекаться с людьми и постепенно зачищать территорию Мёртвых земель. Они продолжали работать по одиночке или парами, как было заведено, но ради собственной безопасности и возможности обмениваться знаниями создали несколько убежищ. Небольшие сооружения скорее для безопасных ночёвок, ремонта оружия и хранения запасов провизии. Андрей выяснил местонахождения трёх таких хранилищ, но посетил только одно. К несчастью, то здание было деревянным и прогнило к приходу наставника Кристиана. Остальные два проверить он не успел. Кристиана эти находки не интересовали, Александр повяз в других заботах, связанных с войной и восстановлением репутации Ласнецовых. Илья же не мог перестать думать об убежищах Мороков. Там могла сохраниться информация о причинах конфликта с Марами, что именно их разделило.

Илья пришёл в себя, когда на карту в его руках упала густая тень. Кроны рощи скрыли остатки заката. Юноша надёжно засунул записную книжку обратно за пазуху, аккуратно скрутил карту и, наклонившись к седельной сумке, спрятал покупку в ней, но завозившись с ремешками, не сразу ощутил чужое присутствие.

Окружающая темнота не давала что-либо разглядеть среди вереницы плотно стоящих деревьев. Широкий тракт сменился узкой тропинкой. Илья позволил коню шагать дальше, но сам напрягся. Если он сменит зрение, то сумеет увидеть, бродит ли в округе мертвец или животное, но неожиданно замешкался, почувствовав тошноту. Воспоминания о непроходящем бельме были ещё слишком свежи, он боялся повторения. Что, если он больше не способен контролировать процесс и, сменив зрение, вновь окунётся в слепящий свет и назойливый гул хаотично сплетённых нитей?

Эта заминка стоила ему драгоценных секунд. Треск ветки, чужое дыхание. Илья моргнул, сменяя зрение, и вовремя пригнулся от выпущенного арбалетного болта. Послышалась ругань, противники с криками бросились со всех сторон. Перепуганный конь заржал, намереваясь рвануть галопом, но Илье пришлось попридержать его, помня, что впереди неровная дорога с торчащими корнями: в лучшем случае они упадут, в худшем – конь переломает себе ноги.

Он резко дёрнул поводья, заставляя животное развернуться. Противники были вооружены, но от лошади отпрянули, боясь попасть под копыта. Грабители. Пинком ноги Илья откинул того, кто попытался схватиться за поводья. Он подавил желание потянуться за мечом, – Александр учил воздерживаться от убийств. Чем больше трупов, тем больше вероятность, что они восстанут. К тому же эта шайка с их послужным списком хреновых дел явно не займёт первые места в очереди на перерождение у Мораны. Выругавшись, Илья ахнул, ощутив порез на ноге. Если коня и его пожитки они намеревались украсть, то от самого наездника, похоже, собирались избавиться. Илья решил спрыгнуть и разобраться с нападающими лицом к лицу, но пропустил опасность сверху. Один из противников спрыгнул с ветви и выбил его из седла.

Илья встретился с твёрдой землёй раньше, чем осознал краткосрочный полёт. Удар головой о корень лишил его зрения и слуха. Всё замедлилось, чужие голоса слились в неясный шум с разной тональностью, земля под Ильёй закачалась, и он стиснул зубы, когда всё окружающее пространство пронзили тысячи сверкающих нитей. Они разорвали темноту, ослепляя, вились под ним, в тонких ветках кустов и в толстых стволах. Нитей было так много, что слёзы хлынули из глаз, размывая и так трудноразличимую картинку. Кое-как он вскочил на ноги, отбросил какого-то подонка пинком, другому врезал кулаком и добил ударом локтя. Благодаря многочисленным тренировкам тело действовало само, реагируя на опасность, но слёзы жгли глаза, не давая сосредоточиться, и он всё-таки пропустил удар в живот, кто-то толкнул его: ноющая от боли голова встретилась с деревом, и всё померкло.

Илья очнулся от ощущения движения, руки были связаны. Двое тащили его, держа под мышки, ноги волочились по земле. Илья зашипел, и его бросили на мох под толстым деревом. Благо, нестерпимый свет пропал, а зрение вернулось к знакомым серым оттенкам. Прикидываясь дезориентированным, Илья подсчитал количество противников по их полупрозрачным образам и переливающимся нитями вдоль позвоночников. Все люди, и живые. Девять человек. Он присмотрелся к лесу, на пару мгновений ему почудилось движение и нечто странное в нитях, но всё исчезло быстрее, чем он сумел убедиться. Илья продолжил вглядываться ещё несколько ударов сердца, но движений более не было, а среди деревьев прячущихся врагов он не нашёл.

– Я говорю, это он! – Сквозь звон в голове прорвался возмущённый голос.

Илья сознанием уцепился за него, прекращая замечать медленно стихающий гул в ушах. Грабитель был ему знаком.

– Он?!

Илья свёл брови, не поняв, был ли второй собеседник возмущён или на грани веселья. Последующий хохот убедил во втором. Смех поддержали ещё несколько.

– Я не вру! Клянусь, это он!

– Да сопляк же слепой!

– Прикидывается! – едва не свирепея огрызнулся первый.

– Твоей братии накостылял… слепой… сопляк! – едва не задыхаясь от хохота, продолжал его собеседник.

– Слепой! – издевательскими выкриками поддержали другие.

Илья распрямил спину и уселся поудобнее, сложив под себя ноги, чем привлёк внимание. Подыгрывая, он растерянно округлил белёсые глаза и захлопал ресницами, зная, что не только из-за мнимой слепоты его мало воспринимают всерьёз. Золотистые кудрявые волосы, миловидное лицо так же играли на руку. Несмотря на близкое совершеннолетие и частые тренировки, он оставался скорее жилистым и пока не мог похвастаться мышцами, как у своего наставника, – даже отряду Теней он уступал, беря любого противника скоростью, а не весом.

Он узнал возмущённого грабителя, одного из тех, кому Илья раздал пинков вчера. Вероятно, он настолько задел их гордость, что они его выследили и притащили к своему главному. На головорезов эти идиоты не похожи, но избить его до полусмерти всей толпой могут.

Подонки продолжили хохотать, как и ожидалось, начав сравнивать его лицо с девчачьим. Юноша не оскорбился, занятый более насущной проблемой: предчувствием своего незавидного будущего. Нынешних противников Илья не боялся, теперь зная, кто из них где стоит. Связанные руки не станут проблемой, Александр его и не так тренировал. Однако он представлял, какой нагоняй получит дома. Александр его на смех поднимет, будет вокруг дворца неделями с завязанными глазами гонять, пока Илья не начнёт блевать от одной мысли о дополнительной пробежке. Он облажался, позволив себя так легко схватить.

«Помни: в трудной ситуации главное не растеряться. Хотя тебе для начала собраться бы не помешало». Илья поморщился, не к месту вспомнив наставления Александра, которые всегда состояли из двух частей: полезного совета и язвительного напоминания, что Илья облажался.

«Не переживай, ты делал глупости и похуже. Но кто считает, верно?»

«Если ты хотел, чтобы всё пошло наперекосяк, то поздравляю, план безупречный».

Юноша чуть не застонал в голос, чувствуя, что его разум общается с ним репликами Александра.

– Аха-ха! Я не могу! Вот умора! Это точно парень или вообще девка переодетая? – насмехался кто-то.

Идиоты издевались не над Ильёй, а над своими же соратниками. Юноша тихо фыркнул и, начиная раздражаться от ситуации, качнул головой набок, стараясь безмолвно убедить самого себя, что нельзя трогать людей.

«Избить или просто скрыться?»

Они первые начали…

«Немножко избить, а потом скрыться?»

Под каждую мысль голова Ильи наклонялась то в одну сторону, то в другую, словно привязанная к невидимым весам.

– Чего ты там лепечешь?

Илья проигнорировал вопрос, не в силах принять решение, как сильно стоит им накостылять и за какой выбор Александр похвалит… ну или хотя бы уменьшит наказание.

Смех резко оборвался, все противники повскакивали на ноги, кто-то успел наполовину обнажить лезвие, но замешкался. Облегчение с такой силой обрушилось на Илью, что он протяжно выдохнул и невольно заулыбался, узнав её по нитям. Две знакомые золотые, как и у всех людей, но третья – белая, чужая, созданная магией и подаренная ей ради поддержания жизни.

Илья торопливо моргнул, сменив зрение на обычное. Она игнорировала присутствие девятерых громил, глядя на Илью. Ничего красного: простые чёрные одежды из штанов, рубашки и лёгкого распахнутого кафтана. Распущенные волосы закрывали плечи и спину, придавая ей обманчивый образ юной девушки, которой она умерла пару столетий назад. Сбивал с толку лишь неестественный серый цвет прядей и бледные глаза.

– Ты кто такая? – сперва настороженно спросил, вероятнее всего, главарь местной шайки. Но его напряжение продлилось недолго: стоило ему заинтересованным взглядом окинуть её тело и приметить отсутствие видимого оружия.

Дурак.

Под кафтаном у неё наверняка кинжал на бедре.

Хотя при нужде Маре хватит и рук, чтобы отправить их всех к Моране.

– Девка, заплутала ты что ли? – насмешливо поинтересовался главарь. Наполовину вытащенные мечи вернулись в ножны. Идиоты обменялись многозначительными улыбками и смешками, рассчитывая не только на месть, но и на развлечение после.

– Привет, малыш, – ласково поздоровалась Агата, бегло осмотрев Илью. Окружающих олухов она демонстративно не замечала, хотя и резких движений не делала, застыв на одном месте на расстоянии в несколько шагов. – Опять вляпался в неприятности?

Илья несдержанно фыркнул, но не сумел перестать радоваться её возвращению.

– Похоже, у нас тут несговорчивая цаца, – заявил бритоголовый здоровяк, направляясь к Илье. – Знаешь пацанёнка? Мы ему как раз думали глаза выколоть, всё равно слепой же.

– Тронешь его, и я из твоих кишок сделаю петлю, в которой подвешу тебя самого ещё живого.

Бугай замер, ошарашенный скорее не смыслом, а той уверенной обыденностью, с которой Агата выдала обещание. Она была вдвое меньше толстяка, да и в целом половины этих идиотов, но многие потеряли дар речи. Илья сочувственно вздохнул. Мужики повставали, не намеренные внимать предупреждению.

– А ты болтливая девка. Язык тебе оставим поработать, а вот от зубов избавим, чтоб не кусалась, – с издевательской насмешкой бугай направился к ней, несколько его дружков поддержали идею.

Илья напрягся, видя как привстали ещё двое, думая, что Агата отвлеклась на приближающегося противника. Должно же у них хоть что-то в мозгу шевельнуться!

Бугай заскулил, когда Агата с тем же бесстрастным лицом без предупреждения ногой врезала ему по яйцам. Судя по тому, что огромный мужик рухнул как подкошенный, силы она не сдерживала.

Трое бросились на Агату, намеренные скрутить её, взяв количеством. Мара с невообразимой лёгкостью ускользнула в сторону, затем пригнулась, уходя от попытки её схватить. Илья плечом с разбегу сбил с ног одного из противников раньше, чем вообще сообразил, что успел вскочить. Мощный удар не просто опрокинул подонка, но и отбросил на пару шагов. Волна гнева снесла сомнения и ускорила реакцию, в развороте Илья стянул с запястий верёвку, которую давно уже развязал. Используя её как оружие, он хлестнул другого противника по лицу, подпрыгнул, ногой упёрся ему в грудь и, оттолкнувшись, метнулся на третьего. Ногами зажал чужую шею и опрокинул последнего грабителя на землю.

– Молодец, – похвалила Агата. – Раньше этот трюк у тебя не получался.

Оказавшись на ногах, Илья со смущённой улыбкой пожал плечами, словно в этом не было ничего особенного.

– Малыш, я-то думала, тебе помощь нужна. Что ж ты сразу так не сделал? – Агата взмахнула рукой на оставшихся подонков. Двое обнажили кинжалы, всё ещё самонадеянно думая, что справятся с Агатой и Ильёй.

– Да вот собирался, – ответил Илья и хлестнул по лицу приближающегося противника верёвкой, и пока тот взвыл, он набросил её на шею другому и, потянув, свалил грабителя с ног. – Но Александр сказал не бить людей.

– Они же кретины, – искренне изумилась Агата, не обращая внимания на хрипящего мужика, которого Илья подтащил к ним при помощи обмотанной вокруг его шеи верёвки.

– Сказал даже кретинов не бить, – пожаловался Илья.

– Если они тебя обижают, то я разрешаю, – бесхитростно заявила Агата и каким-то неуловимым взмахом врезала другому противнику. Тот закачался. Мара схватила его голову и, опустив вниз, добавила коленом.

– Но Александр…

– Я с ним поговорю.

– Ты не представляешь, как я скучал! – Илья улыбался так, будто ему открыли двери в библиотеку древней Визны, а не разрешили отпинать с десяток подонков.

– Представляю, – возразила Агата, пригибаясь, чтобы уйти от чужого кинжала. Она схватила противника за ногу и резко дёрнула вверх, опрокинув на спину. – Потому что я тоже скучала, – с улыбкой договорила она и добила грабителя пинком в живот. Она недовольно нахмурилась, глядя, как недавно упавшие вновь встают с намерением продолжить драку.

Илья взял шею очередного громилы в захват локтем и начал давить, пока тот пытался сбросить юношу. Похоже, устав от шуток, Агата наклонилась к лежащему противнику, схватилась за его нити жизни на загривке и потянула наружу. Тот со слишком высоким для его телосложения воплем покорно встал. Он продолжал истошно визжать от страха, застыв в одной вытянувшейся позе. Илья отпустил своего соперника, когда мужик перестал сопротивляться. Грабители хоть и повставали на ноги, но побледнели, словно Агата извлекла не нити, а обещанные ранее кишки.

– Заткнись, – сухо бросила Агата верещащему. Тот моментально умолк, едва не проглотив язык. Трясло бедолагу крупной дрожью, он аж весь вспотел. Агата взглядом окинула оцепеневших. – Теперь предупреждаю по-хорошему. Ещё раз увижу вас за грабежом или разбоем, то отправлю к Моране по частям. Если же увижу рядом с ним, – Агата свободной рукой указала на Илью, – то позову Морока, уяснили?

Брови Ильи взлетели, когда мужик, которого Агата держала за нити, обмочился. Бедолагу стало жалко. Хотя… интересно, что было бы, узнай они, что сам Илья и есть Морок, правда свою маску он пока не получил.

Несколько грабителей упали на колени и стали молить Мару и Морану о прощении, Агата раздражённо отмахнулась от их лепетания. Они захлёбывались слюной, обещая никогда впредь дурного не творить. Илья не верил. Может, пару месяцев страх будет свежим, но после опять грабежом займутся. Агате их мольбы были неинтересны. Она отпустила чужие нити, позволив громиле убежать, и махнула рукой Илье, приглашая его, наконец, отправиться домой. Уже давно стемнело, и его позднее возвращение точно не останется незамеченным.

Глава 4. Агата

Агата с улыбкой мотнула головой, наблюдая, как Илья направился к своей спальне, прижимая к груди сумку с купленной картой. Он то и дело оборачивался, удостоверяясь, что Агата никуда не делась. Не сказать, что она была удивлена, встретив его в лесу вляпавшимся в неприятности. Илья умудрялся в них попадать с той же лёгкостью, что и находить тайны в летописях. Иногда ей казалось, что мальчик притягивает проблемы с такой же удачливостью, что и она сама.

Агата безумно по нему скучала и была весьма недовольна, обнаружив у него на голове огромную шишку и порез на ноге. К счастью, раны были весьма безобидными, на тренировках в лесу с Александром он получал травмы серьёзнее, и всё же Агата ощущала раздражение, что кто-то посмел его обидеть. Илья не был ей сыном, но она знала, что при нужде отдаст за мальчика жизнь.

«Надо было парочке подонков всё-таки языки или яйца да отрезать», – вновь запоздало пожалела она и направилась к их с Александром спальне. Сюрприза не выйдет, благодаря их связи он наверняка уже знает, что она вернулась.

Эта мысль вызвала улыбку, трепетный восторг скорой встречи дрожью прошёлся по всему телу, сердце предательски забилось быстрее. Они столько лет вместе, но каждая встреча после длительного расставания освежала чувства, заставляя влюбляться заново, будто впервые.

Агата отряхнула распахнутый кафтан, надеясь скрыть от Александра любую подсказку о недавней встрече с кучкой грабителей, и распахнула двери спальни, но замерла на пороге: внутри никого не было.

– Агата! – радостно воскликнула Анна, заставив глянуть дальше по коридору.

Сестра со счастливой улыбкой перешла на бег и накинулась на Агату раньше, чем та успела обратно закрыть дверь.

– Боги, как же ты долго! – запричитала Анна, сдавливая её в крепких объятиях. – Всё в порядке? Как Мары? Что-то случилась, поэтому ты задержалась?

Агате пришлось дождаться, пока беспорядочный поток вопросов иссякнет и сестра прекратит сдавливать ей горло.

– Всё в порядке, – заверила Агата, тщательно разглядывая Анну и убеждаясь, что она тоже здорова.

Агата старалась не замечать, что внешне сестра меняется, стареет. Анна оставалась красивой, как законченное произведение искусства, – возраст добавил ей зрелости и совершенства, но Агату пугало ощущение текучего времени. Оно неумолимо неслось вперёд, смеясь над желаниями Агаты хоть как-то его замедлить, оставляя её всё такой же внешне молодой, словно она застряла в замкнутом промежутке своей жизни. Единственным облегчением был Александр, который, в отличие от неё, хоть и менялся, но в разы медленнее остальных.

– Все Мары так и продолжают жить в храме, изредка уезжают повидаться с близкими. Это их личное решение. Я оставила Ольгу за главную, она отлично справляется, – поделилась Агата, успокоив сестру.

Анна пару раз согласно кивнула.

– Ты всё-таки была права. Даже при желании Мары не могут жить среди простых людей. Я была глупа, воспринимая храм как тюрьму. Хотя только там мы жили относительно свободно.

Агата испытала новый прилив гордости за сестру. Если исключить ссоры с Александром, то Анна полностью избавилась от своей юношеской горячности. Стены храма действительно были своего рода ограничением, но они также защищали самих Мар от лишних неудобств. В юности Анна не верила, думая, что Мары будут счастливее, если она попытается изменить старые устои. Что-то и правда обернулось благом. Все новоиспечённые Мары росли намного счастливее, зная, что могут хоть изредка, но видеться со своими семьями. Несмотря на отреставрированный храм, по завершению обучения всем была дана свобода выбора: вернуться к близким или остаться. Две девочки были сиротами и остались с новыми смотрительницами, трое выбрали первый вариант, Анна вернулась к мужу, а Агата, став посредником, регулярно ездила навестить девушек. К удивлению Анны, все три ушедшие Мары вернулись в храм менее чем через год, устав от чрезмерного внимания, надоедливых просьб и предрассудков со стороны соседей или целых деревень, в которых они жили. Это выматывало, и они вернулись в обитель, где было спокойно и безопасно.

Агата заботливо поправила лежащую на плече Анны прядь волос и удивлённо приподняла бровь, отыскав пятна на корсете и рукаве.

– Ярина разлила сок. – Сестра закатила глаза. – Не хотела ложиться спать, пока Илья не вернётся.

– Это мило.

– Милее было бы, если бы дочь меня слушалась.

Анна фыркнула, заметив как старательно Агата закусила губу, силясь не засмеяться. Смешки вырывались сдавленными звуками.

– Ладно, давай, скажи, – страдальчески вздохнула Анна.

– Ярина вся в мать, – не выдержала Агата и рассмеялась, чувствуя некоторое удовольствие от того, что Анне теперь ясны её муки, когда сестра не желала делать то, что требовалось.

Эту фразу повторяли буквально все, поэтому Анна смирилась и просто упёрла руки в бока, осуждающе глядя на смеющуюся Агату, которая откашлялась, унимая веселье.

– Извини, когда это прекратит быть смешным, мы перестанем. Честно.

– Похоже, это значит никогда.

Агата прыснула, но тут же зажала себе рот рукой. Прилежно помотала головой, заверяя, что такого она не говорила.

– Ты видела Александра? – спросила Анна, взглянув на дверь спальни.

– Ещё нет. Не знаю, где он.

– Скорее всего, у себя в кабинете. Слышала, что его совещание затянулось; хотя ужас как поздно, но с Александром я ничему не удивляюсь. Кажется, недавно он красноречиво высказал советникам за некачественную подготовку материала к накопившимся обсуждениям, поэтому в этот раз они решили доказать обратное. Поэтому неизвестно, кто кого держит в такое позднее время. – Анна сделала шаг ближе и бросила вороватый взгляд за плечо, словно в пустом коридоре кто-то мог подслушать. – Тебя долго не было, и Александр стал невыносимым.

– Не сомневаюсь, – примирительно заверила Агата.

Анна качнула головой.

– Так ему и передай! Он невыносим, – напоследок бросила она и направилась дальше к лестнице.

– Он что-то сделал?

– Опять стал занозой в заднице. Заявил, что с каждым годом я всё меньше времени уделяю тренировкам и уже Мстислав бегает лучше меня, представляешь? – Анна оскорблённо округлила глаза.

– Он определённо перешёл все границы, – ахнула Агата, надеясь, что это не прозвучало очень наигранно.

Сестра одарила её насмешливой улыбкой, определённо заметив скверную игру, затем махнула рукой и заторопилась в их общую с Северином спальню.

Агата развернулась и, поплутав по коридорам, дошла до кабинета. За толстой дверью были слышны голоса. Будь совещание секретным, рядом караулили бы стражи, но коридор оставался пуст. При обычных совещаниях слуги имели право заходить, чтобы сообщить важную информацию, поэтому Агата стуком предупредила о своём появлении и, слегка приоткрыв дверь, неслышно прошла внутрь.

Что ж, задержки на совещаниях у Александра не были чем-то новым, и всё же Агата удивлённо окинула взглядом с десяток мужчин, рассевшихся за продолговатым столом. Вообще, в помещении их было два: один для самого Александра и второй, длинный, для обсуждения с гостями, и сейчас хозяин кабинета сидел во главе второго.

Чьи-то головы между делом повернулись к Агате, кто-то не оторвался от бумаг и обсуждений. Александр при её появлении не вскочил, даже не шелохнулся, глядя ровно на дверь, наверняка заранее почувствовал её приход. Он не подал ей никаких знаков, сидя вполоборота к столу и продолжая пристально следить за Агатой. Он уложил одну длинную ногу на другую, свет многочисленных свечей отражался от его идеально начищенных сапог и богатой серебряной вышивки на элегантном кафтане. За годы Александр научился правдоподобно натягивать на себя образ аристократичного принца с той же лёгкостью, с которой становился хладнокровным сторонником Тени, регулярно отделяя чьи-нибудь головы от тел.

Агата протяжно выдохнула, разом ощутив все три прошедших месяца. У Александра вновь отросли волосы. При её отъезде пряди едва касались подбородка, теперь же доросли до плеч, как при их первой встрече. Лицо взрослее, серьёзнее, чем тогда, и всё-таки очень похож на себя в прошлом. Обсуждение продолжалось без участия Александра, он молча смотрел на Агату, пока мужчины спорили между собой, перебрасываясь аргументами. Мара попыталась сосредоточиться на теме разговора, которая нещадно ускользала, превращая голоса в фоновый бессмысленный шум.

Поняв, что встреча не будет прерываться из-за её появления, Агата тихо присела на стул в другом конце стола. Александр не отрываясь следил за её перемещением. Она знала этот взгляд: всепоглощающее облегчение, молчаливое обвинение и длительно сдерживаемый гнев. Она его уже видела после почти двухлетнего сна.

Агата невольно потёрла ладони, силясь прогнать волнительную дрожь. Сердце восторженно трепыхалось, словно тоже вспомнило о поцелуе на площади, из-за которого снова начало биться.

Она с трудом разобрала дорогу к спальне тем вечером. Голова была как в тумане из-за праздника, потери двух лет и осознания, что война с Аракеном закончилась. Вероятно, только благодаря твёрдой руке Александра, который крепко сжимал её ладонь, она ни разу не упала на лестнице, хотя споткнулась о ступеньки дважды.

Будучи обманчиво спокойным, он привёл её в свою спальню, и вот там холод сдержанности пошёл трещинами, как лёд на реке по весне. Она видела накопленное за два года отчаяние, страх и гнев, но лишь раз в длинном разочарованном монологе о её уходе он не выдержал и повысил тон. Агата же не могла вставить и слова, изумлённая его ранимостью, которую Александр позволил ей увидеть.

Она и вовсе лишилась дара речи, когда с безжалостной искренностью он признался в порванной записке. Оставленное письмо было её последними словами, но Александр не пожелал их прочесть, убеждённый, что она сама ему всё скажет. Агата была поражена и возмущена тем, как Александру удавалось сочетать временами абсолютно несносную натуру, будучи проклятым совершенством.

Ещё тот вечер запомнился Агате не только из-за откровений и разгневанного монолога Александра, но и из-за его жадных, отчаянных поцелуев. Секунду назад он отчитывал её за идиотский выбор принести себя в жертву, а в следующее мгновение его руки оказались в её волосах, телом он прижимал её к дверям, от которых она не успела отойти, пока язык требовательно раздвигал губы. Его голод пьянил, кружа голову. Агата не отставала, отчаянно торопилась, избавляя его и себя от одежды, – потребность ощутить его кожу и близость была не менее важна, чем воздух.

Кафтан на Агате был тонкий, идеально подходящий для конца весны, но из-за внезапного жара в теле захотелось его сбросить. Дыхание сбилось, когда Александр потёр большим пальцем указательный. Принц оставался внешне сдержанным, но эта мелочь всегда выдавала его нетерпение. Круговыми движениями он пытался себя успокоить, не замечая собственной привычки.

В кабинет с тихим стуком вошёл слуга. Бесшумно оказавшись рядом с Александром, он шёпотом доложил о чём-то. По тому, как посыльный замялся, заметив Агату, она предположила, что ему принесли вести об их с Ильёй возвращении во дворец. Александр и глазом не моргнул; Агата понадеялась, что порез на ноге Ильи и его потрёпанный вид мало кто заметил в потёмках, чтобы доложить принцу. После короткого кивка слуга исчез за дверью.

– Я сказал, что меня не устраивает качество подков для наших лошадей. Недавняя поставка была плохой, – заявил Александр, нехотя переведя внимание на обратившихся к нему.

От его голоса по рукам поползли мурашки, а в горле пересохло. Агата встрепенулась, поняв, что пропустила прозвучавший вопрос, позабыв, что в кабинете помимо них двоих ещё с десяток мужчин.

– Похоже, кузнец, у которого мы закупали подковы, умер и его дело перенял то ли сын, то ли брат, – доложил один из советников.

– Тогда этот кто-то не справляется с нужной работой. Отправьте одного из наших кузнецов проследить за процессом изготовления. Калечить лошадей из-за чьей-то халатности мы не станем и сменим ремесленника, если придётся.

– Но мы сотрудничаем с той кузницей многие годы…

– И? – холодно встрял Александр.

– Я считаю, что не стоит отказываться от устоявшихся догово…

– Я сказал отправить и проследить за процессом, а не разрывать контракты. Сперва поймём, в чём дело: если новому кузнецу не хватает опыта или ошибка минимальна, то поможем её исправить на выгодных для нас условиях, если же проблема в халатности, то разговор будет другим.

– Да, ваше высочество.

Взгляд Александра дёрнулся к Агате, когда ей не удалось вовремя сдержать улыбку.

– Мы на сегодня закончили?

Несколько советников зарылись в бумаги, стопки были внушительными, и Агата невольно посочувствовала Александру.

– Есть ещё пара вопросов, – подтвердил кто-то за столом, шелестя документами.

– Мы на сегодня закончили, – поменял интонацию Александр, когда присутствующие с первого раза не поняли намёка.

На два удара сердца повисла тишина, и советники как по команде поднялись на ноги.

– Конечно, ваше высочество.

– Час поздний.

– Благодарим за ваше время.

Разбрасываясь привычной вежливостью, мужчины заторопились собрать принесённые бумаги. Агата заперла за ними дверь, стоило последнему откланяться и исчезнуть в коридоре.

Следовало что-то сказать, но у Агаты язык к нёбу присох, а голова опустела. Хоть она и скрывала, но ощущала странную робость, не зная, начать ли оправдываться, просить прощения или же притвориться, что никакой заминки и не было.

Полтора месяца. Через столько она обещала вернуться. Тот максимальный срок, на который они расставались со дня её пробуждения. Но в этот раз неотложные дела в храме потребовали слишком много времени.

Александр остался сидеть во главе стола, и Агата подошла сама; взгляд зелёных глаз предостерегал от необдуманных слов, и Мара выбрала тот вариант, который показался ей наиболее безопасным в данном случае: она вовсе ничего не сказала, встав в шаге от принца.

– Три месяца, Агата. За моё терпение я достоин звания святого, – с обманчивой лаской медленно заявил Александр.

Агата стояла достаточно близко, чтобы буквально кожей почувствовать вибрацию сдерживаемого долгие недели раздражения. Этот тон и пристальное внимание внушали опасение Илье, отряду Теней и другим подчинённым. Даже Северина и Анну безмолвное предупреждение предостерегало, но не Агату.

– Несмотря на задержку, я ни разу не объявился на пороге храма, позволив тебе решать свои дела самостоятельно, маленькая Мара. И спустя три месяца мы в одном помещении уже десять минут, а ты всё ещё одета.

Откровенную правду он выдал обыденным тоном, без капли робости. Агата уцепилась рукой за стол, притворяясь, что просто облокотилась, когда её качнуло от того, как сердце ухнуло вниз. Его наглая бесцеремонность всегда провоцировала её на соответствующий ответ. Напряжение завибрировало в теле, буквально моля о прикосновениях. Ей хотелось его поцеловать, запустить руки в волосы, сжать их. Вместо этого Агата натянула самую очаровательно-невинную улыбку, какую только могла, подавив желание сесть к нему на колени.

– И правда святой.

Александр игриво склонил голову набок, приняв заинтересованный вид. Её ответная наглость его веселила. Он медленно встал. Агата покорно вскинула взгляд, притворяясь, что их разница в росте вовсе не ощущается давящей.

– Мне передали, что за время моего отсутствия ты не переставал быть занозой в заднице, – безмятежно продолжила она, словно не заметила гудящего между ними напряжения и его руки, уперевшейся в стол рядом с её ладонью.

Александр намеренно сокращал расстояние, но не касался, продлевая муку.

– Мне плевать на остальных, главное, что твои чувства я задеваю по-прежнему так же глубоко.

– Хотелось бы глубже, ваше высочество.

Зрачок Александра расширился, взгляд потемнел, и он приоткрыл губы на выдохе.

– Ты устала? Может, хочешь есть, пить или нужно время на отдых? – севшим голосом поинтересовался он.

Внизу живота заныло, но совсем не от мыслей о еде.

– Нет.

– Отлично, потому что я не настолько святой, чтобы ждать дольше.

Ответ Александр не услышал, заткнув Агате рот поцелуем. Раскованным, глубоким, алчным до чужой любви. Агата с таким же рвением ответила на ласку, цепляясь за ворот его кафтана, чтобы притянуть как можно ближе. Не отрываясь от её губ, Александр стянул с неё верхнюю одежду, подхватил под бёдра и усадил на стол. Она замычала, когда он избавился от её рубашки, разорвав ткань спереди. Протест оборвался стоном: Александр прикусил её нижнюю губу и торопливыми поцелуями спустился на грудь. Горячие ладони прошлись по животу. Александр отстранился на мгновения, чтобы стянуть с неё сапоги и сбросить собственный кафтан на пол. Агата приподнялась, помогая снять с неё штаны и нижнее бельё разом. Она осталась лежать на столе и хрипло дышать, пока руки Александра ласкали её бёдра. Встав между её разведённых колен, он жадно вбирал в рот то один сосок, то другой, заставляя Агату стонать и выгибаться; лёгкие укусы посылали волну дрожи по всему телу.

Голова кружилась от нахлынувшего удовольствия, кровь стучала в ушах, когда он подхватил её и переместился на единственный в кабинете диван. Агата раздосадовано зашипела, оказавшись у него на коленях: она была абсолютно голой, пока кожу Александра скрывали рубашка и штаны. Он тихо смеялся, а она трясущимися пальцами сражалась с его одеждой. Агата оставила неравную борьбу с рубашкой и просто занялась штанами. Александр сменил веселье на стон сквозь зубы. Он схватился за её талию и застонал в голос, стоило ей опуститься на него во всю длину. Агату тряхнуло от ярких долгожданных ощущений, а звуки, издаваемые Александром, сводили с ума. Они оба замерли, привыкая и пытаясь отдышаться. Опьянённый, развязный взгляд Александра остановился на её обнажённой груди.

– Кажется, у меня сердце ненадолго остановилось, – едва слышно выдохнул он.

Агате хотелось рассмеяться, но вместо этого она тряхнула головой, позволив длинным волосам рассыпаться по обнажённым плечам, и качнула бёдрами. Александр издал ещё один звук удовольствия и с немым изумлением уставился на Агату. Она приподнялась лишь немного и снова опустилась вниз. Александр задышал тяжелее. Он через голову поспешно стянул с себя рубашку. Агата губами приникла к его шее, вдыхая знакомый запах кожи. Теперь уже Александр приподнял её бедра и резко опустил на себя, вырвав у Агаты стон.

– Вот так. Достаточно глубоко, маленькая Мара? – раздался насмешливый голос над ухом.

– Вы можете лучше, ваше высочество, – елейным тоном возразила Агата.

Александр протяжно выдохнул, а после его губы вновь накрыли один из твёрдых сосков. Он жадно втянул его в себя; Агата задрожала, ощутив руку между бёдер, пока вторая крепко обвила талию, не позволяя ей отодвинуться. Пальцы умело нашли чувствительную точку, и волна приятных ощущений стала обжигающе горячей, удовольствие болезненно нарастало, когда Александр намеренно касался одного и того же места. Он держал крепко, не давая двигаться вверх-вниз по его члену и достигнуть оргазма раньше, чем он позволит. Агата извивалась, молила о продолжении, зовя его по титулу, специально возбуждая Александра ещё больше. Она захлёбывалась стонами и вдохами, ногтями впивалась ему в плечи. Казалось, что тело обжигал огонь, но пик желанного удовольствия оставался дразняще далеко, чтобы сжечь её целиком.

Она издала всхлип облегчения, когда Александр завалил её на диван и наконец взял ускоренный темп. Ей хватило ощущения веса его тела и нескольких мощных толчков, чтобы вскрикнуть и получить волну удовольствия. Ещё два толчка Александр наслаждался долгожданной близостью, а затем с тихим стоном кончил. Агата продолжила чувствовать ласковые поглаживания, пока Александр прикосновениями успокаивал её дрожащее тело. Ненавязчивая цепочка поцелуев по ключицам расслабляла, Агата ощутила пьяную улыбку на губах и потянула Александра за плечи, молчаливо прося об объятиях. Он прижал её к себе, оставив трепетный поцелуй на виске.

– Я люблю тебя. И не вынуждай меня расставаться так надолго, весь имеющийся запас терпения я исчерпал, – пробубнил Александр, лицом зарывшись в волосы Агаты.

– Прости, сама не ожидала, что всё настолько затянется.

– Что-то произошло?

– Ничего такого, что требовало бы обсуждения именно сейчас. – Агата приподнялась на локте, погладила щёку Александра, невесомо провела пальцами по его лбу, скуле и губам, запоминая каждую и так знакомую черту.

Ей нравилось его немного повзрослевшее лицо. По-прежнему молодое для его истинного возраста, без единого признака старения, но черты стали резче, и так уверенный взгляд приобрёл ту самую непоколебимую неуступчивость, когда он был намерен стоять на своём. Его зловещая сдержанность разгоняла кровь, пьяня и возбуждая. Агата ощутила его пальцы на своих губах и невольно втянула два, дразняще коснувшись языком. Александр мгновения помедлил, наблюдая, а потом резко сел, заставляя и Агату принять сидячее положение.

– Нет, продолжить я намерен на кровати, – заявил он после очередного поцелуя.

Агата улыбнулась и кивнула, согласная, что диван слишком мал. Она хотела встать, чтобы накинуть разбросанную одежду, но Александр остановил, схватив за руку.

– Что это? – спросил он, проведя ладонью по её предплечью вверх.

На внутренней стороне были царапины с бледными красными пятнами и неровностями.

– Ничего особенного. Из-за одного упыря задела крапиву.

Возникшее напряжение отпустило Александра, плечи расслабились. Он аккуратно погладил её раненое предплечье, уложил ладонь на ожог. Агата не успела возразить, как приятное тепло разлилось по руке, отметины на глазах исчезали.

– Тебе не нужно тратить силы на такие мелочи, – в очередной раз напомнила она, пока Александр наклонился, чтобы поцеловать вылеченную кожу. Щекочущие прикосновения вызвали у Агаты смешок, стерев озабоченное выражение лица. – Не стоит лечить каждую ссадину.

– Стоит, если это ссадина доставляет тебе хоть малейшее неудобство. Если я в состоянии избавить тебя от боли, то сделаю всё ради этого.

Необходимые возражения встали поперёк горла, будучи недостаточно весомыми, глубокими и истинными для той любви, которую она испытывала к нему. Видеть его, прикасаться, чувствовать кожей было настолько приятно, что даже больно. В груди нестерпимо ныло, не хватало места для эмоций, которые Александр умудрялся в ней вызывать, говоря подобные слова.

Агата напряглась, когда он пристальнее рассмотрел её тело, обращая внимание не на обнажённую грудь, а на бледный синяк на рёбрах. Его пальцы прошлись по зажившим глубоким ссадинам. Александру удалось их отыскать лишь потому, что цвет кожи отличался – Агата старательно залечила все полученные травмы до возвращения домой. В этом помогали не только травы и мази, но и их связь, которая неустанно лечила раны Агаты, справляясь в разы быстрее, чем её собственный организм. Она не хотела, чтобы он понял, но Александр слишком внимательный и до раздражения проницательный. Его поднятый на неё взгляд выражал неодобрение.

– Ты опять это сделала, верно?

– Что «это»?

Попытка сбить с толку не удалась.

– Подставлялась сама, защищая всех Мар, хотя они взрослые и способны позаботиться о себе.

– А ещё они способны умереть, в отличии от меня.

– Не твоя вина, что их отметила Морана. И не тебе нести ответственность за чужие жизни. На всё воля твоей богини, она заберёт их, когда придёт время, и ты не сможешь этому помешать. Попытка защитить их, становясь живым щитом, не сделает других Мар бессмертными, не убережёт от кончины, если ей суждено наступить.

Агата свесила голову; она погладила плечи Александра, успокаивая себя его теплом. Она разумом понимала истину. Более того, была согласна, но неясное бремя ответственности преследовало с самого детства. Сперва она жертвовала своей сохранностью ради Анны, а после завершения войны с Аракеном им с сестрой вдвоём пришлось вырастить целое поколение новых Мар. Агата не намеревалась брать на себя ответственность за их жизни, понимая, что они с сестрой сделали всё, что могли, и дали воспитанницам в разы больше свободы, чем было когда-либо дано им самим. И всё же стоило Агате отправиться с кем-то из юных девушек на бой с нечистью, как она не могла хладнокровно наблюдать за их сражением. Агата предпочитала сама разобраться с максимальным количеством противников.

– Вы прекрасно воспитали Мар. Я видел их навыки, проверил сам. Не идеально, даже далеко до вашего с Анной уровня, но они справятся и с каждым годом будут становиться сильнее. Дай им стать самостоятельными, ты не можешь быть рядом всегда.

Взвешенное мнение, очевидная истина и уравновешенный тон вместе с аккуратными поцелуями в плечо успокоили. Агата ощутила счастливую улыбку на собственных губах и блаженное отсутствие тревог. Александр умел отгонять страх потерь и собственной смерти, словно из любого лабиринта сомнений он находил выход, а конец одного пути делал началом следующего. Гнетущее предчувствие, что терзало её последний месяц, отпустило, и Агата решила насладиться удовольствием от возвращения домой.

Глава 5. Илья

Желудок издал жалобное урчание. Илья с разочарованным стоном выпрямился и посмотрел на небо, прикидывая, успеет ли к обеду. Утром он перехватил маленькое яблоко, торопясь вернуться на место собственного позора. Найти стоянку грабителей было несложно, те, разумеется, уже удрали куда подальше. Однако Илья вернулся сюда не за ними, а в поисках одного из своих кинжалов, который ему подарила Агата на пятнадцатилетие. Всеми подарками он очень дорожил и надеялся, что оружие просто где-то выпало в потасовке, а не подонки умыкнули. Заметив пропажу, на рассвете он торопливо собрался, впопыхах схватил яблоко в качестве завтрака и рванул в лес, надеясь, что вернётся быстрее, чем Александр спохватится и вспомнит о тренировке. Обычно с возвращением Агаты первые несколько дней наставник пребывал в настолько расслабленном и умиротворённом настроении, что сам забывал о каких-то занятиях. Сегодня же Илья и вовсе надеялся, что он из постели раньше полудня не выберется. Вместе с Агатой в их жизнь возвращалось то самое ощущение непринуждённости и спокойствия, делающее обычную повседневность счастливой.

Илья выругался, глянув под соседний куст, но следов кинжала не обнаружил. Его время вышло, и пора возвращаться, если он не желает, чтобы близкие начали волноваться. Проглядев густой подлесок, Илья немного помешкал, но всё-таки сменил зрение. В этот раз мир привычно окрасился в серые тона, а окружающие деревья, камни и кусты стали полупрозрачными, напоминая свои бесплотные копии, как если бы весь мир сделался призрачным. Илья расслабился, не заметив хаоса нитей в стволах или в самой земле. Юноша приметил белку и нескольких птиц в кронах деревьях. В отличии от людей, у животных было по две нити жизни, а вид он определял по полупрозрачным контурам.

Оттряхнув край распахнутого кафтана, Илья тяжко вздохнул, но насторожился, расслышав хруст ветки. Его взгляд безошибочно метнулся в нужном направлении, рука сжалась на рукояти кинжала. Прищурившись, юноша вгляделся сквозь десяток деревьев, стараясь рассмотреть незваного гостя. Может, олень? Или же кто-то из грабителей был глуп и вернулся на старое место стоянки?

Юноша лишился дара речи, заметив странность, которую вчера посчитал игрой воображения, когда оглядывал лес. Он даже списал всё на спутанное зрение после удара головой. У этого кого-то были три нити, но бледные, полуживые, как у мертвецов. Умирающий старик или старуха? В лесу?

Стараясь поменьше шуметь, Илья начал преследовать фигуру. Точно человек, рост невысокий. Илья перестал дышать, когда некто повернулся к нему спиной, подтвердив догадку. Нити были бледные, но три и перевитые между собой, будто запутались. Илью внезапно качнуло, и он схватился за ствол ближайшего дерева. Голова пошла кругом от ликования и неверия в увиденное.

Он в детстве обожал историю про Витену – смертную подругу Мораны, девушку, тронутую Мокошью, богиней-пряхой. Отец ему зачитывал обрывки сказок из записей прадедушки. Илья восхищался ею, хотел узнать больше, ведь вся информация – жалкие крупицы, которые Малахий Зотов насобирал по каким-то архивам да россказням из далёких деревень на севере Серата. Когда Илья вырос и начал анализировать записи прадедушки, то прикинул, что история про Витену, скорее всего, выдумка, сказка и не более. Даже по словам Агаты и Анны, в самых ранних упоминаниях Мар, которые они изучали, поселившись в храме, не было историй про Витену и каких-либо доказательств, что она вообще существовала. Илья смирился с этим фактом, хотя его по-прежнему интересовала идея о сплетённых вместе нитях. Прадедушка не раз упоминал, что тронутых Мокошью можно определить по такой особенности, однако для всех, кроме Мар, нити жизни были незримы… для всех, кроме Ильи.

Воодушевлённый открытием, он позабыл о скрытности, и сухие ветки треснули под ногами. Фигура впереди настороженно замерла, заозиралась в поисках источника звука. Илья затаил дыхание. Этот кто-то обернулся.

Юноша выругался сквозь зубы, когда фигура, словно перепуганный олень, бросилась бежать. Он ринулся следом, не меняя зрения, чтобы не упустить беглеца из виду. Несмотря на низкий рост, скорость, с которой этот кто-то убегал, поражала. Илье пришлось потрудиться, чтобы сократить расстояние, благо жестокие тренировки Александра готовили его и не к такому.

Илья растерянно заморгал, вырвавшись на просторную опушку. Он сменил зрение на обычное, цвета и плотность окружающих объектов ошеломили, но только осознание, что от него удирает девушка, заставило Илью споткнуться. Он едва не рухнул на ровном месте, застигнутый врасплох мелькающими босыми пятками, светлым платьем и копной длинных светло-русых волос. Локоны подпрыгивали при каждом её рывке. Вид одинокой босой девушки в лесу уже настораживал, но было в её движениях нечто странное. Солнце вышло из-за облаков, озарив опушку. Илья выругался в голос, осознав истинный цвет её волос.

Не сбавляя скорости, он втянул носом воздух, чувствуя силу и клубящиеся в крови тени; мышцы напряглись. Илья не видел, но знал, что белок его глаз потемнел.

– Стоять! – рявкнул он, и девушка с визгом рухнула, как подкошенная.

Она билась в невидимых силках и кричала, пока Илья перешёл на лёгкий бег и без особых усилий её догнал. Девушка прикусила язык и упрямо поползла дальше, волоча безвольные ноги за собой.

– Не подходи! – завизжала она, когда Илья попытался присесть поблизости.

Незнакомка бросила на Илью разгневанный взгляд, пряча за ним очевидный испуг. Демонстративно игнорируя юношу, она схватила сперва одну свою ногу, а затем другую, стараясь понять, почему их не чувствует.

Александр научил его управлять мертвецами. Илья тренировался на упырях и утопленниках и после первого же опыта осознал, почему Мороки не шибко любят лезть в голову к нечисти. Ощущения отвратительные, будто натягиваешь на себя скользкую, холодную, чужую личину, полную хаотичных беспорядочных мыслей и беспочвенной жестокости или тяги к насилию. Первые разы были особенно страшны: ещё не способный правильно абстрагироваться от захватившего сознание бреда, Илья голыми руками убил фазана и пытался его сожрать. Животный голод мертвеца, которому Илья влез в голову, пересилил его неокрепший разум. Александр успел привести ученика в чувство прежде, чем Илья зубами впился в плоть несчастной погибшей птицы. Наставник поделился, что его первые попытки были не лучше. Он едва не захлебнулся, пытаясь контролировать утопленника в озере. Тот мог существовать под водой, а вот Александр нет. Кристиан за шкирку выволок ученика на берег.