Ласточка

Пролог

В последнее время я всё чаще задумываюсь, не совершили ли мы с Джимом ошибку, решившись связать свои судьбы? Мы были ещё совсем детьми, наивными, верящими в единственную и вечную любовь, а жизнь оказалась гораздо сложнее. Я до сих пор не уверена, что это любовь, а не влюблённость.

Если посмотреть со стороны, то мы с Джимом – прекрасная семейная пара. Мы счастливы вместе, несмотря на войну с Волдемортом, мы любим друг друга, у нас будет ребёнок, мы просто хорошо смотримся вместе, наконец! Но я боюсь за своего будущего ребёнка, боюсь за Джима и за саму себя, мы постоянно ругаемся, потому что я не считаю защиту нашего дома достаточной… Впрочем, мы ругаемся не только поэтому.

У меня очень много свободного времени, и я вспоминаю школьные годы, размышляя о том, что могло бы быть. Я вспоминаю Северуса – мне кажется, он с тех пор так и не повзрослел, мой милый наивный рыцарь, – и понимаю, что вела себя с ним отвратительно, но уже ничего нельзя изменить. Интересно, как сложилась бы наша жизнь, если бы я поняла всё немного раньше?

Самое страшное для меня – мысль о том, что это я сама толкнула Северуса в толпу Пожирателей. Может быть, если бы я смогла уговорить его, если бы была настойчивей, он остался бы на свободе, а теперь носит мерзкое рабское клеймо – Джим рассказывал, как этот их Лорд «наградил» своих ближайших сторонников. Правда, я так и не поняла, почему бы аврорам не проверить всех на наличие метки, но Джим и его друзья от меня отмахиваются, а профессор Дамблдор начинает говорить что-то о всеобщем благе и добре… Какое может быть добро, когда в стране война?!

Меня сводит с ума бездеятельность и бесполезное времяпровождение, но я ничего не могу с этим сделать. Мне кажется, что случится что-то ужасное, но я не желаю даже предполагать, что. Жизнь в постоянном напряжении отвратительна.

Я считаю дни до появления моего сына на свет. Я уверена, что будет мальчик, и мне хочется назвать его Джерри, в честь моего деда. Джим настаивает на Гарри, но ему меня не переспорить, малыш будет зваться Джерри, и точка! Хотя, пожалуй, имя – не самое важное сегодня.

Джим слишком редко рассказывает мне о том, что происходит в большом мире, и хотя я читаю газеты, я слишком многого не знаю. От этого становится ещё страшнее.

Недавно приходил профессор Дамблдор, он предупреждал Джеймса о том, что произнесено какое-то пророчество, которое может касаться нашего сына. Я проплакала почти всю следующую ночь, но Джим этого, кажется, даже не заметил. Надеюсь, Сириусу с Люпином удастся уговорить этого оленя хотя бы на Фиделиус, я не хочу, чтобы что-то с нами случилось!

Время тянется, как резина. Мне рожать уже через месяц, где-то в конце июля, а Джеймс всё ещё ничего не сделал, чтобы укрепить защиту, – он постоянно пропадает в аврорате, а я сижу одна в доме и схожу с ума от страха. Господи, хоть бы всё это наконец закончилось!

Вчера приходил Северус, и я полчаса прорыдала у него на груди. Наверное, он считает меня истеричкой, но мне уже плевать – в одиночестве на меня накатывает дикий ужас и я чувствую, что медленно схожу с ума.

Северус дал мне какое-то зелье, которое нужно использовать тогда, когда уже совсем нет шансов, он сказал, что это может спасти мне жизнь. Я до самого прихода Джима просидела, вцепившись в руку друга и отказываясь её отпускать, потому что снова оставаться в одиночестве в этом огромном доме – выше моих сил. Мы снова поругались…

У нас действительно родился сын, Джим настоял и его назвали Гарри. Мне уже всё равно, страх преследует меня повсюду. Мы поселились в Годриковой Впадине. Я закатила мужу истерику, и он всё же установил на дом Фиделиус, но в последний момент сделал Хранителем тайны Петтигрю. Я не доверяю ему, и от этого становится ещё хуже.

Мы ругаемся с Джеймсом теперь уже каждый день, Сириус практически поселился в нашем доме, я боюсь оставаться одна даже ненадолго, мне страшно, так страшно, как не было никогда в жизни, и я постоянно плачу. Хоть бы уже наконец на нас напали, только бы прекратилось это тягостное ожидание беды и чувство нависшей над домом угрозы…

Джим уже больше не смеётся. У него круги под глазами, он осунулся и почти не спит. Кажется, до него начало доходить, что всё происходящее серьёзно. Я тоже не высыпаюсь – Гарри кричит по ночам, и мне приходится его укачивать, а Джим либо помогает мне, либо сидит за столом и разбирает какие-то свои аврорские бумажки. Мне всё ещё очень плохо, но я уже почти не плачу, потому что у меня попросту не осталось слёз. Северус не приходит, Джеймс ему не доверяет, но я пишу ему очень часто, и его письма, пожалуй, – единственная после сына вещь, не дающая мне скатиться в пучину отчаяния.

Вчера приходил Дамблдор и выпросил у Джима мантию-невидимку. Я пыталась убедить его не отдавать её, но всё было тщетно. Джим слишком наивен – он слепо доверяет директору, забывая, что все мы люди.

А война всё ещё не кончается. Террор Того-Кого-Нельзя-Называть нарастает, уже гибнут и некоторые чистокровные маги… Сириус рассказал мне, что его брат, Регулус, оказывается, тоже погиб из-за этой дурацкой войны. Я раньше и не знала об этом. Что будет дальше, если даже чистота крови уже не может защитить? Мне снова хочется плакать от страха, но я стараюсь держаться, чтобы не пугать Гарри. Не знаю, понимает ли он, что происходит, но пусть лучше у него будут счастливые воспоминания о родителях, чем ужасные о войне.

Сегодня Хэллоуин. Страшный праздник, но я смеюсь и улыбаюсь, потому что рядом со мной сын. Джим пускает пузыри из волшебной палочки, а Гарри ловит их и смеётся… Кажется, у нас всё хорошо. Я беру своего сына на руки – он так похож на Джима, только глаза зелёные, – и несу его наверх, пора спать. Джим всё ещё в гостиной, он всегда засиживается допоздна, да и Сириуса нужно кому-то встретить, он придёт примерно в половине двенадцатого…

– Лили, хватай Гарри и беги! Это он! – я роняю плюшевого зайца, которого хотела дать Гарри. Руки не слушаются, ноги точно задеревенели, я не могу сделать шаг, только медленно поворачиваюсь к двери, готовясь защищать своего ребёнка до последнего вздоха.

Снизу слышится шелестящий смех и то самое роковое «Авада Кедавра», а затем стук падающего тела. У меня что-то щёлкает в голове, и я хватаюсь за пузырёк с зельем Северуса, который всегда таскаю в кармане платья. Непослушными пальцами выдёргиваю пробку и бросаюсь к сыну, чтобы напоить его. Только последний глоток оставляю себе, – жизнь моего мальчика мне гораздо дороже собственной.

Я пытаюсь закрыть дверь и чем-то её заложить, но рука дрожит и палочка отказывается выписывать правильное движение, а губы вместо заклятья самовольно шепчут молитву… Я отбрасываю бесполезную деревяшку в сторону и встаю перед кроваткой Гарри, – как бы там ни было, но за него я отдам жизнь.

Тёмный Лорд поднимается по ступеням медленно, и мне кажется, что я слышу, как скрипит лестница под его шагами. Моя баррикада ему на один взмах палочкой, он входит в комнату… Я готовлюсь с гриффиндорской отвагой принять смерть.

– Отойди, глупая девчонка… Ты не сможешь мне помешать! Мне нужен только ребёнок, отойди, и я сохраню тебе жизнь… Прочь! – он шипит, как самая настоящая змея, да и лицо его, скорее, напоминает змеиную морду, но я ни за что не оставлю своего сына.

– Нет. Лучше убей меня, но не трогай моего ребёнка! Он ничего тебе не сделал, убей меня вместо него! – ему наверняка плевать, но я не могу не попытаться. Я должна сделать хоть что-то, пусть мне так не хочется умирать…

Глаза жгут злые слёзы, а в голове мысли толкутся, наслаиваясь одна на другую и путаясь. Мне всё ещё страшно, но я спрячу свой страх как можно дальше, чтобы…

– Авада Кедавра.

Ну вот и всё…

***

Я с воплем подскакиваю на постели и пытаюсь понять, кто я и где нахожусь. В первую минуту мысли путаются, но затем мне наконец удается освободить сознание от только что приснившегося кошмара. Я – Лили Эванс, мне десять лет и я живу в Лондоне с мамой, отцом и сестричкой Туни… Нет, нет, я Лили Эванс, но я живу в Годриковой Впадине, с мужем и сыном, мне двадцать один год и я… Ведьма. Звучит как признание в клубе анонимных алкоголиков.

В этот момент мои размышления прерывает открывшаяся с громким стуком дверь.

– Лили, милая, что случилось?! Ты так страшно кричала, с тобой всё в порядке? – мама тут же бросается меня осматривать и ощупывать, а я чувствую, что сейчас разревусь. В той, другой, жизни мои родители погибли, разбившись на машине, а Туни отказалась со мной общаться.... Как же хорошо снова понять, что о тебе заботятся, что ты кому-то нужна, что все проблемы (ну, или хотя бы большинство из них) можно разделить с родным человеком!

– Милая, ну что ты, ну же, не плачь, – мама обнимает меня и гладит по голове, а отец садится рядом и берёт за руку. – Тебе что, кошмар приснился? Расскажи нам, тебе будет легче.

– Да… Мам, ничего страшного, это была просто змея, правда, очень большая. Наверное, мне не стоило на ночь читать про анаконду, правда? – как бы ни хотелось, но я не могу сказать им правду. Всё же этот сон слишком реалистичен, чтобы быть просто сном. Сны забываются, а я помню каждую деталь своей прошлой жизни, а главное – заклинания, трансфигурацию, нумерологию, рунную магию… Так ведь не бывает, чтобы человек знал что-то, чему его не учили, правда?

– Конечно, дочь, это была не лучшая идея, но я думаю, ты запомнишь этот урок и больше не будешь читать на ночь подобные книги, – отец треплет меня по волосам и улыбается. Да, я помню его привычку во всём искать что-то поучительное. В детстве она меня ужасно раздражала, но сейчас… На глаза опять наворачиваются слёзы.

– Да, папа, ты прав. Я не буду больше так делать и запомню, что ты сказал.

– Вот и молодец, а теперь давай-ка спать. Хорошо, что Туни сегодня ночует у Мэдиссон, иначе ты бы и её разбудила, – отец смеётся, сводя всё к шутке, и мы с мамой тоже улыбаемся.

– Да, а ещё хорошо, что завтра не нужно в школу, иначе я бы не поднялась с утра.

– Разумеется, но всё же постарайся заснуть. Хочешь, я принесу тебе тёплого молока с мёдом? – мама обеспокоенно смотрит на меня, пытаясь, видно, понять, смогу ли я уснуть.

– Нет, мам, не нужно, я и так засну. Это был всего лишь кошмар, и сейчас мне уже совсем не страшно, – да, мне не страшно, потому что я дома, я рядом с вами и я смогу изменить свою судьбу. А может быть, и вашу тоже, только пока вам об этом не стоит знать.

– Ну ладно, но если что – ты можешь прийти к нам, мы…

– Всё хорошо, правда. Я усну. Спокойной ночи, мам, пап… – я вас очень люблю.

Я гашу настольную лампу и укладываюсь в кровать. Быть маленькой довольно непривычно, но, думаю, это пройдёт со временем… Удивления почти нет, даже страх постепенно гаснет, и, наверное, это защитная реакция разума, чтобы не сойти с ума из-за несоответствия двух реальностей. Родители выходят, оставив дверь приоткрытой, и у меня снова щиплет в носу – до чего же я люблю их, и как давно не видела… С трудом удаётся собраться и не расплакаться – не хочу, чтобы они услышали и вновь пришлось объяснять, отчего я рыдаю посреди ночи.

Надеюсь, нет, уверена! В этот раз всё в моей жизни сложится лучше. Я приложу для этого все усилия и начну уже с завтрашнего дня. Теперь всё будет по-другому.

Примечание к части

м. James (Джеймс), уменьшительные – Jamie, Jamey, Jami, Jaime (Джейми), Jay (Джей), Jim (Джим), Jimi (Джими), Jimmie, Jimmy (Джимми), Jem (Джем), Jemmie, Jemmy (Джемми)

Источник: http://kurufin.ru/html/Translate/yakov.html

Глава 1. И пусть мне повезёт…

Первый стихийный выброс происходит у меня уже на следующий день после того, как я оказываюсь в этом времени. К счастью, родители ничего не замечают – я в своей комнате и всего лишь починила разбившуюся чашку. Это очень хороший знак, я могу вызывать выбросы осознанно и управлять ими.

Вскоре у меня получается поднять взглядом предмет, правда, не тяжелее кошки (да и заставить его порхать, как мне нравится, я не могу), а также разгладить и очистить свою одежду, заплести волосы и починить что-то порванное или разбитое. Это не так уж и много, но, по-моему, вполне достаточно для магглорожденной. Выбросы похожи скорее на беспалочковую магию, нежели на спонтанное колдовство, что меня вполне устраивает.

Туни уже двенадцать, она учится в средней школе, поэтому я почти её не вижу, но это не так и плохо. Мы общаемся в выходные и на каникулах, а также по вечерам и за едой, и обе считаем, что этого достаточно. Пет, конечно, любит меня по-своему, но я для неё всего лишь маленькая девочка, как, впрочем, и она для меня.

В следующем году я заканчиваю младшую школу, но в среднюю так и не поступлю из-за Хогвартса. Мне кажется это немного несправедливым по отношению к Петунии – она училась, как все, а я отправлюсь в какую-то «волшебную» школу… Но какой смысл переживать о том, чего не изменить?

Школа для меня сейчас – нудная обязанность, единственное, что в ней хорошего, так это кружки и библиотека. Я взялась за изучение латинского языка, а заодно хожу на занятия по этике и эстетике, танцам и музыке. Всё это интересно, и в прошлой жизни я занималась многим из этого до переезда в Коукворт. Отец пока ещё ничего нам не сообщал, но, по моим воспоминаниям, мы переедем где-то в начале или середине лета, так что время ещё есть – сейчас только конец февраля.

Я надеюсь, что пока мы ещё в Лондоне, мне удастся совершить вылазку в Косой переулок, чтобы обзавестись волшебной палочкой, которая уже не ограничена возрастным контролем. Тогда я смогу колдовать и жизнь моя облегчится в разы. Можно будет зачаровывать ручки, чтобы они писали за меня или решали задачи без моего участия, а потом просто проверять ответы, наводить порядок в своей комнате одним движением руки и, наконец, не тратить время, а аппарировать, куда душе угодно (если, конечно, меня отпустят куда-то одну. Впрочем, есть ещё «Конфундус»…). А главное, когда я поступлю в Хогвартс, я смогу колдовать на каникулах и мне не будут приходить оповещения из Министерства… Потому что отслеживают не волшебника, а палочку.

Правда, я пока не знаю, как это сделать, но работаю над этим. У меня уже скопилась приличная сумма, сэкономленная из денег, которые родители мне дают на карманные расходы и на завтраки в школе – я стараюсь тратить как можно меньше. Думаю, трёх фунтов вполне хватит, чтобы расплатиться за проезд.

Ещё мне хотелось бы получить маггловское образование в дополнение к магическому. Я узнавала у учителей – можно учиться самой и только приходить в школу в начале лета, чтобы сдать экзамены. В университете тоже можно учиться заочно, лишь приходить и сдавать сессии. Я хочу получить медицинское образование – это будет полезно с любой стороны, а также интересно для меня. В прошлой жизни я мечтала быть колдомедиком, но провалила вступительные экзамены в Академию Целителей – мне не хватило всего одного балла, в последний момент на моё место взяли девушку с идеальными оценками. Я собиралась снова поступать, но началась война и там стало не до учёбы.

Когда родители узнают о том, что я волшебница, я обязательно поговорю с ними об этом. Возможно, в будущем маггловское образование пригодится мне.

У меня остаётся довольно много свободного времени, ведь меня совсем не привлекают качели, карусели и прочие детские радости, а школьную программу я всё ещё прекрасно помню. Я очень много читаю, особенно обучающие книги по биологии, физике, химии… Родители удивляются моей разумности и не могут нахвалиться соседям, но я, признаться, только рада. После месяцев невероятного напряжения, в котором я жила, сегодняшний ритм жизни кажется мне достаточно медленным.

Порой я задумываюсь над тем, что же будет с моим сыном там, откуда я пришла, но потом стараюсь отогнать печальные мысли – я не допущу, чтобы в этом времени мои дети страдали. И я постараюсь помочь всем, кому смогу. Может быть, если я пристрою Петтигрю, он не станет крысой, а если направлю энтузиазм Поттера и Блэка в нужное русло, то они не будут задирать Северуса. Не уверена, что получится, но попробовать стоит.

Сегодня я наконец закончила продумывать план по добыче волшебной палочки. Кажется, учтена каждая мелочь, даже то, чего быть не может в принципе, но вдруг? Уже совсем скоро начнётся первый этап и, уверена, у меня всё получится.

Сейчас 11:55, конец третьего урока. Я поднимаю руку и, когда учительница обращает на меня внимание, прошу:

– Миссис Тэйлор, простите, меня тошнит. Можно мне выйти?

Получается жалобно-жалобно, я боюсь переиграть, но учительница обеспокоенно кивает мне, и я выхожу из класса. Через несколько минут возвращаюсь и отпрашиваюсь домой – меня всё ещё якобы «тошнит». Напрягшись, создаю невербальный конфундус и внушаю миссис Тэйлор, что она позвонила моим родителям по школьному телефону и выяснила, что я уже добралась домой, благо здесь совсем недалеко – немного пройти вниз по улице.

Выйдя из школы, сворачиваю за угол и отправляюсь на Тённер-стрит, где ловлю такси и благополучно добираюсь до «Дырявого котла». Там снимаю курточку и надеваю заранее припасённое пальтишко – его когда-то давно носила Туни, а сейчас оно пригодилось мне, – я нашла его в глубине шкафов уже давно, у мамы просто руки не доходили выкинуть. На голову повязываю шарфик и прячу свои рыжие волосы как можно тщательнее, а глаза скрываю за слегка затемнёнными очками так, что они кажутся карими, а не зелёными.

Рюкзак оставляю в ближайшей подворотне – потом заберу – и прикрываю слабеньким отводом глаз, на большее без палочки не хватает сил. Затем, сунув в карман кошелёк с двумя фунтами и десятью шиллингами, отправляюсь в «Дырявый котёл».

Том привычно протирает стаканы за стойкой – мне кажется, что он был здесь всегда и всегда будет. Я подхожу и, улыбаясь, голосом пай-девочки прошу:

– Здравствуйте, дяденька, откройте мне, пожалуйста, вход в Косой переулок. Меня мама в аптеку послала, она сама от котла не может отойти, а у неё печень дракона закончилась.

Том пристально смотрит на меня, затем добродушно улыбается и выходит из-за стойки, направляясь на задний двор.

– А что, егоза, твоя матушка в маггловском Лондоне живёт? Так тебе сначала в банк нужно, денюжку поменять, во-о-он видишь самое большое здание?

– Спасибо, дяденька! Бумажки на золотые кругляшки, да? Я знаю, мама сказала, на пять фунтов – один галлеон, – я радостно улыбаюсь, всем видом демонстрируя энтузиазм, и вприпрыжку направляюсь к банку, едва только проход открывается. Уже через пару минут Том и не вспомнит обо мне.

Конечно, у гоблинов мне делать нечего – зачем менять деньги, если не собираешься ничего покупать? Моя цель сегодня – украсть палочку, и я это сделаю, пусть такой поступок и противоречит моим принципам… Сейчас не до роскоши, принципы я смогу себе позволить лишь когда обеспечу безопасность и уверенность в будущем.

Медленно бродя по улице, намечаю свою будущую жертву. Сейчас не слишком много народу – дети в школе или дома, а взрослым, в общем-то, нечего здесь делать. Однако прохожих вполне достаточно, чтобы на меня не слишком-то обращали внимание – многие почему-то приходят сюда с детьми приблизительно моего возраста.

Внезапно слышится громкая ругань и звук взрыва. Чувствуя, что это, вполне возможно, мой шанс, я бросаюсь туда, откуда раздаются крики. Возле магазина с различными шутками и играми (кажется, это что-то вроде «Зонко» из Хогсмида) образовано безлюдное пространство, окружённое плотным кольцом толпы… Не знаю, что там происходит, но это и не важно.

Я проталкиваюсь через толпу и приглядываюсь к магам. В ушах стучит кровь, и решиться на воровство оказывается гораздо сложнее, чем решить, что это необходимо. Наконец, на глаза мне попадается Ивен Розье и, собрав всю волю в кулак, я бросаюсь к нему. Столкнувшись с мужчиной, притягиваю к себе его палочку, прячу её в рукаве – всё это занимает долю секунды, всё же я не зря тренировалась двигать разные предметы силой желания, – а затем скороговоркой извиняюсь и лечу дальше. За моей спиной раздаётся вопль, – кажется, пропажу палочки обнаружили раньше, чем я рассчитывала, – слышен топот, и я прибавляю ходу.

Сворачиваю в переулок. Меня обгоняет какой-то мальчишка, хватает за руку и тянет за собой – мы мчимся, петляя по узким улочкам, и не останавливаемся даже тогда, когда вопли и топот погони стихают. Только спустя двадцать минут наконец тормозим, спрятавшись в какой-то подворотне. Мальчишка оборачивается ко мне, и я с удивлением признаю в нём… Джеймса.

Он стоит несколько минут, молча разглядывая меня, а затем начинает хохотать, и я, не выдержав, присоединяюсь к нему. Наверное, это истерическое – всё же сегодня я впервые в жизни украла что-то, пусть даже и у не самого хорошего человека.

– Ты кто? – спрашивает Джеймс, когда нас наконец перестают душить приступы хохота.

– Я… Я Ли, волшебница, а ты кто? – называть своё полное имя не хочется, так что ограничусь пока что таким прозвищем.

– Я Джим. И я тоже волшебник… А ты чего бежала? – он таким знакомым жестом взлохмачивает шевелюру, что у меня щемит сердце.

– Я торопилась… А потом ты меня за руку схватил! – нападение – лучшая защита, как говорит мой отец.

– А если бы не я, тебя бы поймали! Они ведь за тобой гнались, я слышал! – Джим возмущённо смотрит на меня, и его недовольная мордашка вызывает у меня приступ тайного умиления.

– А вот и нет! Это они за тобой гнались, я тоже слышала! Ты у магазина болото устроил! И бомбу-вонючку взорвал в толпе! – болото я, правда, заметила мельком, а про бомбу попросту догадалась, да и как минимум один человек гнался за мной, но Поттеру этого знать точно не нужно.

– Ну и что! Скажешь, у меня плохое болото получилось? Там даже лягушечки были, показать? – набычившись, он глядит на меня из-под насупленных бровей, и это до того смешно, что я не могу сдержать широкой улыбки.

– А покажи! Наверняка ты это не сам сделал, у тебя даже палочки ещё нет!

– А вот и сам!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Нет!

– Да!

Нашу ругань прерывает кошачий вопль, от которого мы дружно подпрыгиваем. В пылу спора как-то позабылось, где мы находимся… Мне тут же становится стыдно – взрослая женщина, а ругаюсь с каким-то мальчишкой, как маленькая.

Джим мнётся, явно на что-то решаясь, и наконец выдавливает:

– Извини. Я был не прав. Но болото я всё равно сам сделал, просто палочку у дяди взял! – запальчиво продолжает он.

– Ладно, извинения приняты. Верю, что ты его сам сделал… А сейчас извини, я опаздываю – меня мама ждёт. До встречи в Хогвартсе через год! – я срываюсь с места, торопясь сбежать, однако Поттер перехватывает меня за руку.

– Погоди! Я… Может, мы ещё где-то встретимся? До Хога ещё долго, а у меня из всех друзей только Сириус…

Если честно, в этот момент мне становится его жалко. Совсем немного, но этого хватает…

– Ну… Ладно, давай встретимся в выходные в Гайд-парке? Там есть скамеечки у фонтана, знаешь?

– Где? Это что, маггловский парк? – Джим снова запускает пальцы в волосы, приводя причёску в ещё больший беспорядок, чем было до этого.

– Да. Моя мама – магглорожденная, а отец вообще маггл, поэтому о том, что я волшебница, не знает даже моя старшая сестра. Сегодня единственный раз, когда мне довелось побывать в Косом одной, так что если хочешь меня увидеть – приходи в Гайд-парк в выходные к фонтану со скамейками. Я буду со старшей сестрой, она высокая блондинка, а я рыжая… Всё, мне некогда с тобой болтать, меня ждут! – я выворачиваюсь из его хватки и бегу прочь… Правда, недалеко – до ближайшего укромного закутка.

Воспользовавшись украденной палочкой, аппарирую в подворотню, где оставила свой рюкзак. Забрав его и приведя себя в нормальный вид, выдвигаюсь домой. Палочка Ивена слушается на удивление хорошо и это согревает мою душу пониманием, что вся авантюра была затеяна не зря. Это определённо того стоило!

О встрече с Джеймсом не беспокоюсь, потому что вряд ли родители отпустят его к магглам, а если даже решатся, то отправятся с ним. Да и отыскать в Гайд-парке именно тот фонтан со скамеечками, возле которого мы будем гулять, очень сложно – фонтанов там море, а ведь есть ещё озеро Серпентайн, возле которого любит гулять Пет… В общем, совершенно нет причин волноваться.

Следующий день я показательно игнорирую школу, имитируя отравление. Родители даже не удивляются, когда миссис Тэйлор звонит, чтобы узнать о моём состоянии – я предупредила, что мне было нехорошо в школе, а про то, что ушла с части уроков, тактично умолчала. Заставить учительницу, да и весь класс, забыть о том, что я отпрашивалась домой, мне не под силу даже с палочкой, но вот сделать так, чтобы родители не обратили внимания на мелкие оговорки, я вполне могу.

Следующие несколько недель проходят спокойно, и я уже начинаю забывать о встрече в Косом переулке, когда судьба вновь сталкивает меня с Джимом. Это случается в конце марта, когда на улице стоит почти летняя жара, и мы с отцом и сестрой как раз располагаемся на берегу Серпентайна, выйдя на прогулку… В этот раз Поттер появляется с Блэком и каким-то мужчиной, возможно, Орионом, отцом Сириуса.

– Привет, Ли! Мы тебя всё-таки нашли! – Джим радостно плюхается на плед рядом со мной, улыбаясь до ушей. Я же лихорадочно пытаюсь придумать, что сказать отцу и Пет.

– Пап… Это… Э-э-э… Мои… Мои друзья, мы познакомились на кружке по танцам. Это Джим… Эм… – я мнусь, не желая выдавать свои знания и не зная, что сказать, но, к счастью, меня выручают.

– Джим Поттер, сэр! А это Сириус Блэк и его отец Орион Блэк! Рады познакомиться! – Джим сияет, как новенький галлеон.

– Альберт Эванс, рад знакомству, – отец чинно поднимается и подаёт руку Ориону. Честно говоря, в этот момент я изрядно напрягаюсь, чувствуя, что нахожусь на грани раскрытия и сейчас получу проблем по самое «не могу», но… Орион с улыбкой пожимает протянутую руку и заводит с отцом разговор о школе. К моему невероятному удивлению, он знает о магглах ничуть не меньше, чем отец или я сама!

Сириус ухмыляется и тоже устраивается рядом, благо места хватает.

– Удивлена? Это я настоял на том, чтобы отец изучил маггловский мир. Именно поэтому мы так долго не появлялись… Я пообещал за это поступить на Слизерин! Ты оценила масштаб моей жертвы? – Блэк радостно скалится, глядя на меня.

– Конечно, она оценила, Сири! Ли, ты ведь оценила? – Джеймс пихает меня в бок, и я заторможенно киваю. В голове отказывается укладываться факт изучения Орионом Блэком маггловского мира и магглов.

– А что это такое – Слизерин? – вмешивается Пет. – Я вас никогда не видела в нашей школе…

– Эмм, Пет, они учатся в частной школе, там деление на факультеты, и Слизерин – это один из них, – в конце концов я решаю плюнуть на все странности и постараться просто увести разговор в безопасную сторону. – По факультетам распределяют в одиннадцать лет, и не только тех, кто уже учился там. Иногда добирают детей из других школ. Я бы хотела там учиться, но… Не уверена, что будут места.

– А ты уже говорила об этом с отцом и мамой? – сестра немного смягчается после того, как я объяснила всё привычными словами, и у меня невольно вырывается облегчённый вздох.

– Ли, я уверен, тебя возьмут! – горячо заверяет меня Блэк, доставая из кармана яблоко и запуская в него зубы. – Ты ошень умнажа, тежя тошно вожмут.

– Не говори с набитым ртом, это некультурно, – Джим грозит другу кулаком и разворачивается к Петунии. – Видишь ли… Пет, да? Так вот, Пет, Сириус хотел поступить в Гриффиндор, чтобы доказать своей родне, что Блэки могут учиться не только на Слизерине… Но ради того, чтобы его отпустили сюда, ему пришлось пообещать, что он не будет спорить, если ему предложат Слизерин. Другое дело, что могут и не предложить – тогда он волен сам выбрать, куда пойдёт.

– А в чём разница между факультетами? Там разная программа? – Туни с интересом смотрит на Джима, и мне становится смешно.

– Ну, до пятого курса программа одинаковая, а вот потом каждый сам волен выбирать себе предметы для изучения…

– Так разницы, где учиться, нет? Почему же Сириус так хотел именно на Гриффиндор? – сестра присаживается рядом с нами, и её изящные светлые брови премило хмурятся.

– Ну… А ведь ты права! Получается, что разницы, где учиться, нет… Но почему же тогда все считают… – Поттер не договаривает, но я вижу, что он искренне поражён. Судя по всему, подобные мысли даже не забредали к нему в голову, и это, право, смешно. Неужели я в детстве тоже была такой наивной?

Сириус поперхивается своим яблоком. Видимо, ему тоже не доводилось рассматривать школьное распределение с такой точки зрения. Я мысленно усмехаюсь. Да уж, если Пет задаёт вопросы, то всегда именно те, которые нужно.

– Тогда почему всё-таки вы так хотели в Гриффиндор?

– Ну, там училась вся моя родня, и у нас в семье это вроде как традиция… А Сири на самом деле хотел доказать, что не все Блэки – слизеринцы! Правда, теперь я уже не уверен в своём желании идти именно на Гриффиндор, – честно признаётся Джим, ероша волосы. Странно, но теперь его привычка начинает меня раздражать.

– Ну, думаю, вам просто нужно посмотреть, какой факультет будет вам лучше подходить. Может быть, ты пойдёшь как раз на Слизерин, ведь ты – это не твои родители, верно? – Пет дружелюбно улыбается. По-моему, она чувствует себя ответственной за нас… Впрочем, я не против. Пусть займётся вправлением мозгов этим двоим, и мне меньше проблем будет.

– Хорошая идея. Пожалуй, нужно будет спросить у родителей, почему они пошли именно туда, куда пошли, – Сириус задумчиво кивает, а потом снова хрустит яблоком. – И вшё-шаки, давайте пошовошим о чём-нибудь дружом? Нажоело о шкоше.

– Не болтай с набитым ртом! Это некультурно! – Пет легонько стукает Блэка по шее и смеётся.

– Не бужу, – кивает он вновь, и тоже смеётся, уворачиваясь от второго подзатыльника. Мы с Джеймсом переглядываемся и в унисон вздыхаем – похоже, всё будет сложнее, чем мне казалось.

Как-то так и потекла наша жизнь дальше. Я учусь, хожу на дополнительные занятия, а по выходным гуляю в парке с Джимом и Сириусом… Чем больше узнаю их, тем сильнее убеждаюсь, что они действительно не такие плохие, как мне казалось на первом курсе, просто очень наивные и совсем не знают маггловского мира, да и вообще жизни. Это странно, но сейчас многое представляется мне совсем в ином свете.

Я совсем не знала мародёров, как теперь понимаю. Джим – это «рабочая сила», он воплощает все их идеи, в том числе и безумные, правда, не без помощи Сириуса. Но в то же время Поттер играет в их тандеме роль тормоза, не слишком-то надёжного, но хоть какого-то. Если бы не Джеймс, Сириус бы уже убился сам или покалечил кого-нибудь другого. И ведь не то, чтобы он делает это от злобы, зависти или ещё чего-то подобного, нет!

Сириус по своей сути очень добрый, он уже сейчас похож на щенка – радостно-восторженный, любящий весь мир целиком и «хозяина» (Джеймса) в частности. Просто не умеет продумывать последствия своих действий, вообще не думает о будущем, живя одним днём… Я уверена, Сириус никогда и никому не станет вредить осознанно, если для этого не будет действительно весомого повода (и я даже не знаю, что может послужить таким поводом). Но вот неосознанно, не подумав о том, что его действие может кому-то навредить или быть неприятно – Боже, он делает это постоянно!

Пет его, похоже, воспринимает как младшего брата, я знаю, она всегда о таком мечтала. Только к ней и Джеймсу Блэк прислушивается в любом случае, отодвигая собственные обиды и непонимание на второй план. Меня это очень радует, честно говоря, ведь в моей прошлой жизни они, увы, не ладили, да и познакомились уже взрослыми. Я надеюсь, что здесь Туни не станет связывать свою жизнь с Верноном Дурслем (а если таковое придёт ей в голову – я сделаю всё, чтобы оно оттуда исчезло как можно быстрее!)

Наконец наступают летние каникулы. Третьего июня отец сообщает нам, что его переводят в Коукворт с повышением по работе и дают там дом, так что мы переезжаем уже на этой неделе. С Мародёрами нам с Пет приходится распрощаться, но они обещают писать, причём самой обычной, маггловской почтой. Туни, кажется, рада не меньше меня, а то и больше – она очень сдружилась с Джеймсом на почве перевоспитания Сириуса.

Вскоре, собрав последние вещи и погрузившись в машину (коробки отправили фургоном, они будут ждать нас на месте), мы отправляемся в Коукворт. У меня от волнения сжимается сердце – я весь этот год представляла себе встречу с Северусом и думала о том, как это будет сейчас. Ведь Пет не знает о том, что я волшебница… Да и никто не знает.

После долгих раздумий и сомнений ко мне приходит решение всё же открыться сестре и родителям, однако представив всё так, как будто и сама не знала ничего о своих способностях. Нужно только дождаться подходящего случая.

И вот, наконец-то, долгожданное первое августа – день, когда я познакомилась с Северусом в прошлой жизни… Его очень легко запомнить – начало последнего месяца лета, – но я не смогла бы забыть, даже если бы захотела. Слишком яркое воспоминание, слишком странные чувства… Никогда никому не признавалась в этом, да, наверное, и не признаюсь, но когда я впервые увидела Северуса, то буквально с первого взгляда поняла, что он мне нужен. Словно удар молнии, как бывает, когда находишь своего человека – смотришь на него и сразу чувствуешь, что вам будет хорошо друг с другом, и что вы просто обязаны познакомиться.

В этот раз мы с Пет отправляемся на ту самую площадку уже не впервые, но у меня всё равно потеют ладони и подрагивают коленки, потому что я безумно боюсь, если быть честной, что внезапно что-нибудь пойдёт не так.

На качелях раскачиваюсь, даже не пытаясь подняться слишком высоко, и они поскрипывают в такт каждому моему движению. Совершенно не хочется показать магию раньше, чем это будет действительно необходимо, но и ждать уже почти не осталось сил… Пет сидит на лавочке и пишет письмо, изредка уточняя у меня что-нибудь по поводу моего отношения к тому или иному предложению Блэка, правда, фамилий не называет. Кажется, что время застыло, превратившись в вязкую густую смолу, и я начинаю уже подумывать о том, чтобы уйти, решив, что сегодня ничего не случится, но в кустах наконец мелькает потрёпанная рубашка Северуса.

Вот и пришла пора показать всем, что я ведьма! Раскачиваясь сильнее и сильнее, я поднимаюсь вверх, стараясь достичь максимальной амплитуды движения качелей. Пет с испугом вскрикивает, подняв голову, я смеюсь в ответ, и тут… У меня и вправду всё выходит случайно – я хотела отпустить качели ненадолго, но, видимо, немного не рассчитала, потому что меня попросту сметает с сиденья, и приходится срочно применять магию, чтобы не сломать себе чего-нибудь жизненно важного… Плавно опустившись на землю, я встаю на ноги и оборачиваюсь к Петунье, чтобы похвастаться своими умениями, но замираю, едва рассмотрев её лицо.

У сестры в глазах стынут слёзы, она смотрит на меня с подлинным ужасом, и в этот момент мне становится стыдно, что не нашла другого способа проявить свои способности. Боже, она ведь правда волновалась за меня! Какая же я дура…

Мигом позабыв про Северуса, бросаюсь утешать сестру. Мне совсем не хочется портить с ней отношения и не хочется, чтобы она боялась магии! Всё время, пока шепчу слова утешения, мысленно я костерю себя за по-детски опрометчивый поступок. Ну как я могла так себя повести! Видимо, детское тело всё же влияет на психику… Хотя, может быть, я просто так и не научилась за всю свою жизнь предвидеть последствия собственных поступков. В любом случае, в будущем стоит быть осторожнее и почаще задумываться, прежде чем что-то делать, пусть сейчас всё и получилось случайно.

– Туни, не плачь, всё хорошо! Я живая, живая, видишь? Я клянусь тебе, что никогда больше так не буду делать, ну, что ты? – я обнимаю сестру, надеясь её успокоить, и внезапно из кустов выходит Северус Снейп собственной персоной. Чёрт, как же это всё не вовремя!

– Ты ведьма! Я давно за тобой наблюдаю, ты точно ведьма! – категорично заявляет он, глядя на нас из-под чёлки.

Чёрт, чёрт, чёрт, ну что ж такое, а?! Всё идёт совсем не по плану! Ладно, будет мне уроком на будущее, нужно тщательнее продумывать свои действия!

– И вовсе Ли не ведьма! Ты всё врёшь! Не смей оскорблять мою сестру! – слёзы на глазах Пет моментально высыхают, как только она слышит критику в мой адрес, и сестра гневно разворачивается в сторону Сева, намеренная меня защищать.

– Пет, подожди… Давай дадим ему сказать? Может, он вовсе не имел в виду ничего плохого! – я хватаю сестру за руку, удерживая от необдуманных действий, и мысленно умоляю Северуса проявить весь его незаурядный ум, чтобы сестрёнка не начала скандал прямо сейчас…

– Ты только что колдовала! – обвиняюще ткнув в меня пальцем, Северус хмурится, и мне хочется закатить глаза. – Моя мама тоже ведьма, а сам я волшебник! И пойду в Хогвартс! И ты тоже.

– Она и так пойдёт в Хогвартс! А тебя туда не возьмут, потому что ты ничего не знаешь и ничего не умеешь! – Туни раздражённо взмахивает рукой и стряхивает меня, как котёнка, чтобы упереть руки в боки, как всегда делает наша соседка, когда ругает мужа. – И никакие «магические» таланты не помогут тебе туда попасть, туда принимают только лучших из лучших!

– А вот и нет! Откуда тебе знать об этом, если ты всего лишь маггла?! Мне мама рассказывала…

– Прекратите! – я спешу погасить начинающийся скандал в зародыше, но не так-то это и просто. Ох, чувствую, придётся ещё хлебнуть проблем! – Вы правы по-своему, но давайте не будем ссориться! Пет, тебе не приходит в голову, что Сири и Джеймс могут быть…

Петунья замирает и с удивлением смотрит на меня. Я читаю в её взгляде усиленную работу мысли, а затем сестра наконец выдаёт:

– Ты хочешь сказать, что они…

– Волшебники, – заканчиваем мы в унисон, переглянувшись. Да, кажется, у Туни только что произошёл разрыв шаблона. Чёрт, ну почему, почему всё так получается?!

– Значит, ты точно поедешь в эту школу. Нам нужно будет рассказать обо всём отцу и матери, ты помнишь, Джим говорил про письмо… Его наверняка принесёт кто-то из магов, а значит, они могут не знать нашего мира и напугать маму с папой… – Пет шагает по площадке, размышляя вслух. – Эй, ты, как тебя там! Рассказывай всё, что ты знаешь о Хогвартсе!

– Почему это я должен тебе что-то рассказывать?! Ты маггла, магглам нельзя знать про волшебство! Маггла, маггла! – Северус обидно смеётся, явно стремясь отомстить Пет за то, что она ему говорила про Хогвартс, и у меня вновь начинает стучать быстрее сердце, потому что, зная сестру, я совершенно уверена, что всё это рано или поздно приведёт к скандалу.

– Ах, маггла, значит? – Туни очень ласково улыбается, и я сглатываю. О, эта улыбка определённо не предвещает ничего хорошего! Даже Сириус не может переплюнуть Пет в такие моменты по сумасбродности, поступки её не поддаются никакой логике, но всегда приводят к тому, что она добивается своего… В общем, неизвестно, чего стоит ожидать, поэтому…

«Бам!» – огромная ветка с жутким хрустом отламывается и летит вниз. Если бы Сев не отскочил в последний момент, она бы шлёпнулась точно ему на голову. «Бам! Бам! Бам!» – жёлуди, ещё не созревшие, градом сыплются вниз с дуба, под которым мы стоим, и при этом явно целятся в Северуса, довольно чувствительно попадая по нему, так что, пытаясь скрыться от них, он едва не падает в огромную лужу, что разлилась в дальнем конце площадки.

– Ай! Ой! Хватит! Хватит, я беру свои слова назад, ты волшебница!!! – вопит Северус, прикрывая руками голову. Я оборачиваюсь к Петунии…

Её глаза, обычно просто серые, сейчас сияют расплавленным серебром. Волосы вьются, точно змеи Горгоны Медузы, развеваясь на невидимом ветру… Господи, что это?! Ведь я была твёрдо уверена, что она сквиб!

– Пет, Петти, прекрати, ты его убьёшь! Хватит, хватит, пожалуйста! – я бросаюсь к сестре, хватая её за руки. – Прекрати немедленно, подумай о маме! Ты можешь умереть, растратив всю свою силу!

Всё кончается столь же внезапно, сколь и началось. Туни ещё успевает торжествующе улыбнуться, но затем теряет сознание и почти падает наземь, однако я вовремя её подхватываю. В голове безумным хороводом мечутся мысли – неужели я переместилась не только во времени?.. Впрочем, об этом можно будет подумать и потом.

– Как тебя зовут? – я поворачиваюсь к Северусу, который всё ещё стоял, прикрывая руками голову, и грозно хмурюсь.

– Се… Северус, – заикаясь, выдавливает он, с трудом распрямляясь и глядя на меня затравленным взглядом.

– Я Лили. Помоги мне донести сестру до дома, пожалуйста. Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого и не расскажу ни о чём родителям! И Пет упрошу не рассказывать, когда она очнётся, – добавляю я, видя, что он колеблется.

– Ладно. Давай мне её руку, вот так, на плечи, а сама встань с другой стороны, будем её тащить, – решившись, Северус приближается ко мне и закидывает одну руку Петунии себе на плечи, поддерживая бессознательную сестру. Не могу передать словами, как меня радует, что он не отказывается мне помочь – похоже, у него и вправду не очень с друзьями, раз он решается на подобную «жертву», – не важно, по каким причинам, но мы становимся немного ближе.

За время, пока добираемся до дома, мы с Северусом успеваем поговорить насчёт Хогвартса, рассказать друг другу о себе и договориться, что врать будем. Как ни странно, Северус остаётся таким же, как в моих воспоминаниях: зачастую ведущий себя старше своего возраста, умный, расчётливый, настоящий слизеринец… Но в то же время всё ещё ребёнок. Порывистый, не всегда способный оценить свои действия и, главное, бесконечно несчастный. У него ведь нет никого, кроме матери, а я этого никогда раньше не понимала – у меня-то было всё.

Хорошо, что пышная грива волос скрывает мои щёки, потому что иначе я бы умерла от позора, если бы Северус увидел слёзы и красные пятна стыда.

Дома мне удаётся без особых проблем познакомить с Северусом мать (отец ещё на работе, он часто задерживался допоздна), поведать историю, выдуманную нами, пока шли, и даже пригласить Сева остаться на чай в благодарность за то, что он мне помог. Друг (а я всё ещё считаю его своим другом, несмотря ни на что) сначала пытается отказаться, но меня поддерживает мама, и ему не остаётся ничего другого, кроме как согласиться. Затем он уходит, напоследок дав совет – накормить Петунию шоколадом, когда она очнётся, это помогает при стихийных выбросах, как после встречи с дементорами… У меня получается только упросить его встретиться всё на той же площадке завтра, и, в общем, это не самое худшее достижение.

Обморок Пет вскоре переходит в сон, и так что мы с мамой решаем её не будить до следующего утра, если она сама не проснётся. Ну а с утра сестра встаёт уже свежая и бодрая, и мне даже везёт переговорить с ней до прихода родителей, чтобы она подтвердила нашу с Севом версию событий. О магии мы пока решаем родителям не говорить, мало ли… Лучше скажем чуть позже, чтобы у них сложилось более приятное впечатление о магах.

С Севом Петуния мирится уже на следующий день, благо он извиняется, и она благосклонно принимает его извинения. С этого времени мы начинаем гулять втроём, а затем Пет вовлекает Северуса в нашу переписку с Джимом и Сириусом, рассказав им о магии и нашем первом опыте знакомства с ней. Становится ещё интереснее – можно, не скрываясь, болтать о волшебстве и обмениваться знаниями, а так как никто не любит уступать, то мальчишки заваливают нас информацией, которую Туни впитывает как губка. Мне всё это, в большинстве своём, уже известно, но и то Сириусу и Северусу порой удаётся удивить – некоторые вещи настолько секретны, что о них знают лишь Блэки или Принцы и те, с кем они поделятся знаниями, а в прошлой жизни мне на подобное рассчитывать, разумеется, не приходилось.

Только вот с Петуньей постепенно начинает твориться что-то непонятное. Все её магические выбросы довольно слабы, такого, как с Северусом, больше не случается, но теперь они следуют друг за другом, едва ли не раз в неделю. Вспоминая свою прошлую жизнь, могу с уверенностью сказать, что у меня всё было по-другому… Да и вообще, про такое я никогда не слышала. Пет удаётся починить чашку, но не целиком, поднять предмет, но ненадолго… Может, дело в исключительном её контроле над своими эмоциями, ведь обыкновенно у детей любой выброс провоцируется очень сильным желанием? Но не очень-то это всё мне нравится.

Джим и Сириус уже умеют управлять собственными силами, как и я, а Северус очень быстро учится, и не получается ничего только у Пет. Уже даже рискнули расспросить родителей Джеймса и Сириуса, но никто и ничего о подобном не слышал…

Да и в конце лета, когда должна была прийти МакГонагалл и принести для Пет письмо, никто так и не появляется. Мы ждём до последнего, но маги так и не навещают нас. Пет ужасно расстраивается – она и так переживала из-за возраста и неудач с выбросами, а тут ещё и это… Глядя на то, как несчастна сестра, я решаюсь всё же с ней поговорить.

– Пет, ты спишь? – мы с сестрой живём в одной комнате наверху, вторая для гостей.

– Нет, а что? – сестра разворачивается ко мне, и я зажигаю маленький шарик люмоса между нами. Пет завистливо вздыхает, и, к моему несказанному изумлению, рядом с моим фонариком тут же зависает второй такой же, даже, пожалуй, побольше. Сестра радостно улыбается и шепчет:

– Лилс, смотри, у меня получилось!

– Ух ты… – только и выходит у меня сказать, когда комната вся заполняется сияющими огоньками. Они перемещаются хаотично, то садясь на предметы, то снова поднимаясь в воздух. Несколько штук вьются вокруг моего люмоса, а также вокруг головы Пет, делая сестру похожей на ангелочка – с её золотыми волосами это смотрится необыкновенно… Но почему же раньше ничего не получалось?!

В этот момент Петунья радостно взмахивает руками и тихонько смеётся… Раздаётся грохот стекла, и огоньки вдруг тают, словно их и не было. Дёрнувшись, я мановением руки собираю графин с водой, стоявший раньше на тумбочке… И тут меня осеняет – вода! Вот от чего зависит сила выброса у Пет! Если в самый первый раз она колдовала возле большой лужи, то в следующие – где угодно, но не рядом с водой. Правда, пока всё ещё остаётся неясным вопрос с зачислением в Хогвартс, но, возможно, Книга Душ не посчитала её достойной? Что ж, придётся уточнять это у МакГонагалл.

Я выкладываю всё, до чего только что додумалась, Пет, и она хлопает в ладоши.

– Ли, ты гений! Я волшебница, волшебница, волшебница! – сестра чуть ли не подпрыгивает от радости. Правда, услышав шаги родителей, тут же смолкает, но едва они уходят, требует от меня обещание, что мы проверим теорию о влиянии воды на её колдовство. Приходится, скрепя сердце, пообещать, хотя я уже не столь рада, что всё рассказала.

На следующий же день наши мысли подтверждаются. Мы экспериментируем с Северусом возле маленькой речки-вонючки, что протекает за Паучьим тупиком. Купаться в ней нельзя – химический завод сливает в воду отходы, – но попробовать колдовать ничто не мешает. Пет вызывает несколько разноцветных шариков возле воды с лёгкостью, и мы отправляемся к детской площадке. Чем дальше Пет отходит от берега, тем слабее светятся огоньки, а затем и вообще начинают гаснуть… Опытным путём выясняем, что самое дальнее расстояние от воды, где Туни может колдовать – приблизительно тридцать ярдов. Также удаётся установить, что количество воды не сильно влияет на магию, достаточно стакана, чтобы колдовать.

Теперь Туни всё время носит с собой флакончик чистой воды – стекло не мешает ей колдовать, – так что выбросы происходят у неё реже, но становятся сильнее. Я не знаю, почему так никто и не пришёл, но Сириус с Джеймсом считают, что на следующий год Пет точно пойдёт в Хогвартс. Пока я не пытаюсь их разубеждать. С моей магией вроде бы всё в порядке, однако я начинаю замечать, что и сама тянусь к местам, где есть вода, и колдовать возле них легче. Вполне возможно, что это как-то связано с нашей родословной, но пока я не горю желанием копаться в прошлом – мало ли какие скелеты могут выпасть из шкафа? В своё время мне довелось прочесть немало книг, где приводились истории амбициозных магглорожденных, в которых имелась кровь какого-либо Рода, даже не обязательно аристократического. Хорошо, если просто подадут в суд за безосновательные притязания, а ведь могут и попросту убить!

За Северусом я приглядываю, помогая ему по мере возможности. Мне удаётся убедить его в важности внешнего вида не только для аристократов, но и для любого человека. Он выучил несколько простых вещей, которые помогают следить за собой, старается носить недорогие, но добротные вещи… Кое-что мы с Пет покупаем по собственной инициативе, так как смотреть на лучшего друга в обносках мне просто невыносимо больно.

На самом деле у Сева довольно приятная внешность, пусть он и не красавец, но интересный. Самое главное – у меня наконец вышло подобрать шампунь, который ему подходит. Сейчас его волосы больше не напоминают сосульки, да и в целом он выглядит аккуратно и очень мило. Признаюсь, я никогда не понимала Эйлин – как она могла так запустить собственного ребёнка? Ведь она не только ведьма, она много лет прожила в маггловском мире и вполне могла бы попытаться научиться пользоваться маггловскими вещами… Но почему-то этого не сделала.

Мы приглашаем Сева в гости так часто, как это возможно, он уже почти поселился у нас, но отец не возражает, да и маме нравится «этот милый мальчик». Думаю, всё сложилось не так уж плохо. Ну а письма из Хогвартса остаётся только ждать…

Глава 2. Девочка-волшебница

Этой зимой нам с Северусом и Сириусом исполняется одиннадцать. Мой день рождения празднуем довольно скромно, я сама настаиваю на этом – приглашены только Северус и Петунья, а Джим с Сириусом прислали подарки. К счастью, они, похоже, действительно освоились с маггловской почтой – посылки доставили самым обыкновенным способом.

День рождения Северуса тоже отмечаем у нас – нам с Туни удаётся убедить его, что это гораздо лучше, чем в хибаре Снейпов. А вот на праздник Пет (у которой, как и у Джеймса, день рождения весной) собирается целая куча её одноклассников, но я что-то не замечаю, чтобы сестра была им очень рада. За последний год её интересы почти совсем разошлись с интересами сверстников, и я даже не знаю, хорошо это или плохо. Во всяком случае она учится как прежде на отлично… Мальчишки снова присылают посылки, впрочем, мы их поздравляли точно так же. Эта бытовая рутина ненадолго как будто заставляет меня забывать о вещах, которые мне приснились, но надолго сосредоточиться на ней не выходит.

Напряжение нарастает тем сильнее, чем ближе становится лето. Я, по правде сказать, дико боюсь появления Минервы МакГонагалл и, хотя понимаю, что мой страх иррационален, но поделать с этим ничего не могу. И ещё больше боюсь, наверное, только того, что она может вообще не прийти.

Наконец приносят письмо. Минерва цивилизованно звонит в дверь, здоровается с родителями, когда они ей открывают, и просит разрешения войти. Её проводят в гостиную, усаживают в кресло и предлагают чай – мы с Пет подглядываем с лестницы. Выпив чаю, МакГонагалл приступает к тому, ради чего, собственно, и появилась здесь, а я скрещиваю пальцы, надеясь на удачу.

– Видите ли, мистер и миссис Эванс, ваша дочь… Лили – девочка с необычными способностями, волшебница, если хотите. Она – не единственная такая, не пугайтесь, это всего лишь один из талантов, она ни капли не опасна. Мы хотели бы забрать её в школу, чтобы обучить основам контроля над даром – это поможет ей в будущем контролировать себя и использовать свои возможности рационально… – Минерва вертит чайную чашку в ладонях, подбирая слова. – Я принесла вам письмо, вы можете ознакомиться с ним, а также прочесть контракт на обучение. Если вы согласитесь, то мы выберем время и отправимся за школьными принадлежностями для вашей дочери, у Хогвартса есть специальный фонд, выделяющий на это деньги тем, кто родился с даром в семье простых людей.

– Мы слышали про Хогвартс, один наш знакомый говорил о нём, но мы думали, что это просто специализированная школа… Нам нужно посоветоваться. Вы примете только Лили? А как же Петунья, она ведь тоже может делать эти ваши штуки? – отец, пожевав нижнюю губу, оборачивается к нам и хмыкает: – Спускайтесь уже, нечего уши греть. Сейчас подумаем и решим, что делать. Обычное образование вам ведь тоже нужно.

Мы с Пет спускаемся вниз и подходим к родителям. Я держу сестру за руку и даже не знаю, кому это больше нужно – мне или ей? МакГонагалл окидывает нас внимательным взглядом и возвращает чашку с чаем на стол, а у меня от этого знакомого движения сжимается сердце.

– Здравствуйте, – робко произносит Петунья, сжимая мою ладонь.

– Здравствуйте, маленькая мисс, – Минерва сухо кивает – когда-то я думала, что она вовсе не умеет улыбаться, но сейчас знаю, что это лишь маска, и от этого как-то немного легче. – Это вы Лили Эванс?

– Нет, мэм, Лили – это моя сестра, – Туни вытаскивает меня вперёд, и я тоже несмело здороваюсь, прилагая все силы, чтобы голос не дрожал.

– Здравствуйте, миссис МакГонагалл. А вы правда волшебница?

– Да, мисс, и вы тоже. – Минерва протягивает мне конверт, и я замечаю в уголках её губ хитрую кошачью усмешку. Узнавая эту женщину лучше, я научилась различать такие мелкие проявления эмоций, что теперь понимаю – мы ей нравимся, а она никогда не отказывает в помощи тем, кого посчитала достойным. – Вот ваше письмо с приглашением на обучение, ознакомьтесь.

Я киваю и беру его в руки. Конверт коричневый, шершавый и, кажется, тёплый – точно такой, каким я его помню. На нём изумрудно-зелёными чернилами выведено: Мисс Лили П. Эванс, графство Беркшир, город Коукворт, комната на втором этаже.

Я улыбаюсь, поглаживая шершавую бумагу кончиками пальцев. Столько воспоминаний связано с этим письмом… Распечатываю конверт и пробегаюсь глазами по строчкам. Да, всё точно так, как и должно было быть. Счастливая и лишь самую капельку горьковатая улыбка сама появляется на моих губах, и я поднимаю взгляд на Минерву.

– А как же Туни? Она ведь умеет гораздо больше меня… – ни капли лжи, сестра и вправду очень быстро учится управлять своими способностями, так что сейчас может гораздо больше, чем я умела в этом же возрасте.

– Мисс, этого не может быть. Мне очень жаль, но ваша сестра, скорее всего, сквиб, иначе ей бы пришло письмо…

– Она не сквиб! Она волшебница, я точно знаю! Покажи им, Пет! – я дёргаю сестру за руку, и она послушно демонстрирует родителям сначала летающие огоньки, затем превращение чашки в птичку и обратно, а под конец и свой коронный фокус – ледяной цветок из остывшего уже за время разговора чая.

– Не может быть! – МакГонагалл смотрит на нас, точно стукнутая пыльным мешком по голове. – Я должна сообщить об этом Дамблдору!

У меня в груди всё обрывается, и очень хочется стукнуть себя по лбу: вот я дура, совсем про него забыла! Альбус ведь работал с самим Фламелем, изучал самые разные области магии, разве он не сможет помочь мне разобраться в том, как случилось, что я попала сюда из своего прошлого-будущего, и действительно ли нахожусь сейчас в прошлом, а не в параллельном мире?

– Кто это? – перебивает сестра, и я выскальзываю из своих мыслей.

– Дамблдор – это великий человек! Кавалер ордена Мерлина I степени, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, директор школы Хогвартс и просто крайне умный, много всего изучивший за свою долгую жизнь маг, – Минерва строго смотрит сквозь свои очки, и я невольно ловлю себя на том, что мне хочется кивать на каждое её слово, подтверждая компетентность Альбуса. Интересно, что это вдруг?

– В таком случае, полагаю, мы должны будем встретиться с вами позже? – отец, как всегда, совершенно спокоен. – Может, подойдёте в следующую субботу и тогда сразу же отправимся за покупками?

– Да, пожалуй, это будет лучшим выходом. Вполне вероятно, вместо меня прибудет директор Дамблдор, я надеюсь, вы не против? – Минерва поправляет очки, и я вижу по её глазам, слегка расширенным, а ещё по подрагивающим крыльям носа, что она растеряна и в то же время обрадована произошедшему, хотя для несведущего лицо её кажется непроницаемой маской.

– Разумеется, нет. Скажем, в десять тридцать, вам будет удобно? – отец благожелательно улыбается, но его пронзительные глаза из-под кустистых бровей смотрят сурово и остро, как холодное лезвие кинжала. Почему-то мне кажется, что он не до конца верит МакГонагалл…

– Да-да, конечно. Ждите. А сейчас мне нужно спешить, простите… – Минерва вскакивает с кресла и почти бегом отправляется в прихожую, а затем, распрощавшись с нами, аппарирует прямо с порога, что не очень-то вежливо, но лучше всего остального подчёркивает, как она торопится.

Мне, по правде говоря, кажется немного странным, что что вся эта ситуация настолько взволновала обычно спокойную ведьму, но, хотя и прожила в нём несколько лет, я всё ещё слишком плохо знаю магический мир, чтобы судить. Может быть, зачислить Пет в Хогвартс не настолько просто, как я предполагала? Но ведь не может же быть, чтобы за всю историю магического мира не встречались дети, в которых магия проснулась позже, чем положено!..

Дамблдор и вправду появляется в субботу. Он приветливо улыбается, оглаживая седую бороду, сверкает очками-полумесяцами, да и вообще похож на доброго волшебника из детской сказки, и я только сейчас, на самом деле, задаюсь вопросом о том, почему он выглядит стариком, если ему нет ещё даже сотни лет. Разве маги не живут дольше обычных людей? Матушку ему удаётся расположить к себе сразу, Пет, по-моему, тоже, но у меня самой отчего-то сводит зубы, будто бы я раскусила горошинку чёрного перца, случайно попавшуюся в блюде.

«Дырявый котёл» тёмен и обшарпан, как всегда. Не слишком-то понятно, отчего проход в волшебный мир находится в настолько непрезентабельном месте, но я стараюсь вести себя, как ни в чём не бывало, потому что не очень вежливо было бы обижать хозяев, когда ты лишь гостья. В прошлом-будущем я уже спрашивала у Джима по поводу этого места, и он объяснил всё конспирацией, ну вот и буду верить в эту версию, чтобы не портить себе настроение.

Дамблдор вежливо здоровается с Томом, и мы с Пет синхронно морщимся, глядя, как тот протирает грязный стакан не менее грязной тряпкой. Мама, по-моему, вовсе находится на грани обморока. А когда мы выходим на задний двор, она не удерживается и восклицает: «Боже мой, и это маги!» Всю последующую дорогу до Гринготтса Дамблдор вынужденно убеждает её и нас в том, что не следует ужасаться происходящему, и что в Дырявом котле всё оформлено так, как оформлено, лишь для того, чтобы никому из простецов не взбрело в голову случайно сунуться в волшебный мир… Конспирация-с! Только отец молчалив и спокоен – его вообще трудно вывести из равновесия.

Первым делом естественно, стоит посещение банка, чтобы обменять деньги – Пет поражает холл и служащие в нём, взвешивающие драгоценные камни, матушку – надпись на дверях… А отец неожиданно увлекается работой гоблинов: он с горящими глазами расспрашивает того, кто меняет нам деньги, о каких-то совершенно непонятных мне, но, кажется, важных вещах. Сколько себя помню, отец всегда хотел изучить банковское дело, только жизнь во всё вносила свои коррективы…

Следующим пунктом посещения становится книжный магазин. Там, пока родители восхищённо осматриваются и слушают разливающегося соловьём Альбуса (кажется, он говорит что-то про то, какие книги нам нужны), я пробираюсь к самым дальним полкам, где с удовольствием закапываюсь в пыльные фолианты. Мне всегда нравились книги, но вот этот поиск древних редкостей на дальних полках магазина стал для нас с Северусом своего рода ритуалом с тех пор, как мы поступили в Хогвартс. Он всегда притаскивал меня в букинистическую лавку если мы шли в Косой Переулок вместе, и часами мог рассматривать, перебирать книги, рассказывая об их историях…

Несколько слезинок скатываются на потрёпанные обложки, и я вытираю щёки рукавом. Не хватало ещё, чтобы это заметили родители!

Разумеется, купить хоть что-то из того, что я отбираю для себя, у меня в сегодняшнюю прогулку нет ни шанса, но что мешает мне попытаться уговорить родителей отпустить меня сюда снова – вместе с Северусом? Вот тогда-то… Правда, денег, собранных за это время, хватит разве что на потрёпанную книжку об иллюзиях, но… Я что-нибудь придумаю, обязательно.

Следом отправляемся в магазин мантий мадам Малкин. Мне всегда нравилась эта милая улыбчивая женщина, да и мантии у неё были высшего качества, сколько помню. Лучше только в магазинчике для аристократов, который держат Твилфитт и Таттинг, но он уж очень дорогой (хотя, не скрою, в прошлой жизни я мечтала заказать там парадную мантию).

Перед самым ателье Альбус вдруг, будто что-то вспомнив, останавливается, и, вежливо предупредив родителей, оставляет нас, уверив, что ненадолго заскочит в аптеку, чтобы купить драконью печень. У меня невольно расширяются глаза, когда я слышу этот явно надуманный предлог (серьёзно, он не мог заказать печень по каталогу или купить в Хогсмиде?), но ловить директора на нестыковках как-то неловко, поэтому остаётся лишь вздохнуть и сделать вид, что всё в полном порядке.

Мы заходим в магазин, над дверью звякает колокольчик, и полноватая улыбающаяся волшебница в нежно-розовой мантии с лиловой окантовкой радостно выкатывается нам навстречу: это и есть мадам Малкин. Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как впервые оказалась в этом магазине в прошлой жизни – тогда я назвала её феей, а она пообещала мне подобрать наряд настоящей принцессы, как и положено каждой уважающей себя кудеснице… Это очень странно, одновременно понимать, что мы ещё не встречались, и всё же узнавать человека, точно старого знакомого.

– Добрый день! – синхронно произносим мы с Пет.

– Впервые в школу, молодые леди? Пройдёмте, пройдёмте, вы пришли точно по адресу, у меня самые лучшие мантии на все случаи жизни! – мадам Малкин подхватывает нас под локти и ведёт внутрь магазина. Родители же остаются у входа – их берёт на себя немолодая помощница, которая, как я помню, всегда занималась родителями магглорождённых.

В глубине, за рядами ровно висящих мантий, находится нечто вроде примерочной, где снимают мерки и окончательно подгоняют мантии. Обычно здесь не бывает много народу, два-три ребёнка и швея, но то или, точнее, тот, кого я встречаю сейчас, повергает меня в ступор. Сиятельный Лорд Малфой из прошлой жизни – вернее, пока лишь Наследник Малфой, – стоящий на маленькой скамеечке, оказывается слишком сильным ударом для моей неподготовленной психики. Вот уж кого не ожидала увидеть… Да и, к тому же, мне казалось, что он выглядит куда как представительнее, а в обычном подростке шестнадцати лет, ещё без трости и морозной стужи в глазах, я не сразу узнаю его.

Мда, вот так и разрушаются мифы. Говорил же мне Северус, что Пожирателями не рождаются… Ну, мы можем попробовать обернуть эту встречу к своей пользе, верно? Или хотя бы развлечься.

– Пет, молчи, ладно? – шепчу я сестре, и слегка усмехаюсь, глядя на парня, высокомерно рассматривающего себя в зеркале.

Мадам Малкин заставляет нас с сестрой занять табуретки по обе стороны от Люциуса, и я цепляю на лицо самую наивную из своих улыбок, чтобы радостно поздороваться с ним. Он слегка кивает головой, хотя жесту не хватает достоинства, и негромко спрашивает:

– Впервые в Хогвартс?

У меня едва не срывается смешок, но я скрываю его за притворным смущением и подтверждаю, активно кивая и старательно изображая взгляд наивной деревенской простушки:

– Скажите, сэр, а на каком факультете вы учитесь? Я так хочу поступить на Слизерин, говорят, этот факультет лучший из всех… – у меня никогда не было особого таланта к актёрству, но я ещё в прошлой жизни поняла, что от меня этого и не требуют. Вполне достаточно красоты, которой одарила меня природа, чтобы мужчины легко и с удовольствием верили в мою глупость.

Люциус чуть поджимает губы, но его взгляд теплеет, и, разумеется, он распускает павлиний хвост, как это свойственно мальчишкам:

– Да, наш, пожалуй, лучший из факультетов, по крайней мере, он подходит юным леди. Вы знаете, у грифов первокурсникам выделено всего две спальни: для мальчиков и для девочек! Это просто немыслимо, даже на Хаффлпафе живут по двое!

– Какой ужас! Ни за что не хотела бы попасть к ним! У них ведь и гостиная наверняка в красных тонах, а красный, считается, очень плохо действует на людей – они становятся раздражительными и глупеют… То ли дело зелёный, очень успокаивает. Жёлтый, я слышала, цвет радости, а синий – нейтральный, но они оба лучше красного. Я не вынесу, если мне придётся проводить всё своё время в окружении алых тонов! – у меня легко получается нести чушь, уж в этом я натренирована лучше многих, благодаря перепалкам с Мародёрами и едкому сарказму Северуса, который отбивать приходилось такими же едкими высказываниями.

Театрально заламываю руки, благо, обмерявшая меня ведьма-помощница отходит куда-то, и смахиваю слезинку… Которой не было. Просто из-под ресниц удобнее наблюдать за Люциусом, чем разглядывая его впрямую. Разумеется, я люблю свой факультет, и в другой ситуации нашла бы способ защитить, но… Во-первых, красный действительно успел мне немного надоесть за годы учёбы, а во-вторых, нужно думать о будущем. Если Сириус, Северус и Джеймс окажутся на Слизерине, кто-то должен будет их контролировать!

– Не переживайте так, милая леди, я уверен, вы попадёте к нам. Шляпа просто не сможет отказать, если вы её попросите, – улыбается углами губ Люциус, едва заметно подпуская в голос ехидство, и я легко узнаю повадки его более поздней версии. – Да, прошу простить мою невежливость, я не представился. Люциус Абраксас Малфой, наследник Малфой.

– Тот самый! – ахаем мы с Пет одновременно, и он довольно улыбается. Сестрёнку приходится слегка подтолкнуть взглядом, но, к счастью, она у меня понятливая. – Ах, Малфои – это же одно из самых богатых и важных чистокровных семейств Британии! Увы, я всего лишь Лили… Лили Эванс. Мои родители сквибы, так что вам, наверное, зазорно общаться с такой, как я.

У меня не выходит в должной мере печально, но, к счастью, Люциус ещё слишком молод, чтобы заметить, что на самом деле меня вовсе не задевает его отношение. Вот с его отцом я, пожалуй, не рискнула бы разыгрывать такую карту, тот старый волк, так что вмиг раскусил бы моё притворство, но здесь и сейчас можно рискнуть, чтобы создать нужное мне впечатление. Насколько я узнала слизеринцев за годы дружбы с Северусом, полукровка с амбициями будет ими цениться хоть и ненамного, но всё же лучше, чем грязнокровка без малейшего желания влиться в их мир.

– Не переживайте, мисс, это совершенно ничего не значит, если вы знаете достаточно о нашем мире. Уверен, вам удастся добиться всего, чего вы хотите, – Люциус произносит заученные фразы, принимая от появившейся мадам Малкин пакет с вещами, но его голос сразу же холодеет на несколько градусов, а в серых глазах вместо сдержанного интереса воцаряется безразличие. – Всего хорошего, мисс Эванс. Благодарю, мадам Малкин.

С этими словами он отвешивает мне и сестричке лёгкий поклон, элегантно соскальзывает со своего табурета и покидает наше не слишком взыскательное общество. Что ж, не скажу, что безумно рада встрече и довольна её результатами, но, во всяком случае, надеюсь, что первый шажок к благополучному вливанию в магический мир я сегодня сделала. Как бы мерзко всё это ни было, но мне нужно научиться слизеринской изворотливости и применить все навыки, которые шляпа приписывает этому факультету, чтобы не просто войти в мир, обыватели которого мне не рады, но ещё и суметь изменить этот мир к лучшему. Не собираюсь допускать повторения того, что случилось в будущем, и если для этого придётся врать и изворачиваться, то я сделаю это!

Мне с трудом удаётся дождаться, когда нам наконец вручат наши покупки, затем тепло распрощаться с мадам Малкин, получив напутствие приходить ещё, и покинуть магазин неспешным шагом вместе с родителями и сестрой. Странное нервное напряжение, да ещё и неодобрительные взгляды Петуньи, с которой мне потом непременно придётся поделиться причинами своего поведения, не очень-то способствуют улыбчивости и доброжелательному поведению.

Альбуса мы встречаем прямо возле витрины. Непонятно с чего вдруг, но он принимается расспрашивать, не случилось ли чего необычного, привычно посверкивая очками-половинками, и мне приходится наступить на ногу Пет, чтобы она не выдала ничего подозрительного. Ограничиваемся общими словами: «Мерили мантии, получили покупки, понравилось, всё хорошо, не переживайте».

Потом, наконец, отправляемся в магазин, торгующий письменными принадлежностями: Пет приходит в жуткий восторг от меняющих цвет в процессе письма чернил и самопишущих перьев, а вот я выбираю всё самое простое. Незачем тратиться, если захочу – любые заклинания могу наложить сама, не так это и сложно, чтобы платить лишние десять сиклей.

Ещё позже – магазин котлов, где я долго копаюсь, но наконец отбираю себе три подходящих котла, немного различающихся размером, но приблизительно одинаковых, и один маленький, так называемый походный – мало ли, когда пригодится? Родители долго удивляются тому, что я так привередничаю, а Дамблдор задумчиво косится, но изобразить из себя совершеннейшую недотёпу просто выше моих сил. Во-первых, я совершенно не хочу, чтобы на зельеварении мой котёл расплавился от малейшей ошибки, а во-вторых, отлично знаю, какое поганое свойство портиться имеет вся лабораторная посуда для школьников. В своё время мы с Северусом изрядно намаялись, пока приспособились варить зелья вне программы в лаборатории Слагхорна, и при том не портить котлы, которые, между прочим, не так и дёшевы.

В аптеку, куда Альбус отправляет нас затем (да-а-а, безусловно, ему очень нужно было покупать печень дракона именно в то время, что мы были у Малкин), матушка с Пет отказываются идти, а я долго морщусь и фыркаю, потому что к этим мерзким запахам невозможно привыкнуть. Хорошо, что у отца находятся деньги, чтобы взять всех ингредиентов с запасом, потому что я даже не сомневаюсь, что это потребуется. Даже Сев иногда в классе портил свои зелья, а уж что говорить про нас с сестрой?

Заглядываем мы и в зверинец, где родители выбирают пятнистую, маленькую, незаметную и очень миленькую сову, а Пет приобретает кота, который спрыгивает нам чуть ли не на голову и наотрез отказывается расставаться. Мурчащее рыжее чудовище зовут Живоглот, и мне остаётся лишь тихо вздохнуть и смириться, потому что сестра всегда хотела завести кота и нуждалась лишь в поводе, убедительном для родителей.

И лишь в самом конце прогулки, когда всё необходимое (за исключением палочки, конечно) куплено, мы, всей толпой, отправляемся в лавку Олливандера. Я не могу дождаться, когда наконец возьму в руки свою палочку, у меня даже кончики пальцев чешутся, и если бы не Альбус, то в эту лавку рванула бы первой, наплевав на все традиции магического мира.

По правде говоря, многие волшебники не придают своей первой палочке особого значения, считая, что она просто инструмент и всегда можно заказать новую, но я не согласна. Для меня моя палочка значит очень многое, и лишиться её – это всё равно, что потерять руку или ногу, протез можно сделать, но жить полноценно ты уже не будешь. Первая палочка потому и первая, что становится твоей частью, твоим продолжением, ты сродняешься с ней за долгие годы, и все прочие будут лишь суррогатом, не способным заменить оригинал.

Олливандер встречает нас радостно – как я теперь понимаю, ему вообще нравится подбирать детям первую палочку, и может, это вовсе его единственное развлечение… Он измеряет нас своей линейкой, рассказывая, что не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника, и я слушаю его с улыбкой, потому что помню каждое слово. Альбус улыбается в бороду, пока старый мастер подаёт нам палочки, и эта часть прогулки по Косому Переулку, пожалуй, самая сказочная. Жаль, что на самом деле волшебный мир не похож на ту сказку, которая рисуется в магазине создателя волшебных палочек.

Моя красавица отвечает мне почти сразу – выпускает сноп ярких искр, и я чувствую, как теплеют пальцы. Мы никогда не обсуждали это с другими, поэтому я не знаю, все ли волшебники ощущают палочки по-разному, но для меня всегда моя палочка казалась тёплой, а вот чужие, которыми порой приходилось пользоваться, отдавали в пальцы холодком или, в лучшем случае, просто были комнатной температуры.

Что неожиданно – с палочкой Пет мы возимся намного дольше. Олливандер подаёт палочки одну за другой, гора опробованных растёт и растёт, пока наконец мастер не вскрикивает:

– И как я мог о ней забыть! Необычное сочетание, но почему бы… Да-да, попробуйте, юная леди.

Он протягивает очередную палочку, и как только Пет берёт её в руки, в воздух вырывается сноп золотисто-оранжевых искр. Если честно, мне всё ещё кажется, что эта палочка тоже не подходит для Туни, да и сама сестра не светится радостью, но мастер убедителен. Приходится смириться.

Дамблдор провожает нас до Дырявого Котла, к которому мы добирались на машине отца. Желает всего самого лучшего, вручает билеты на поезд, рассказывает, как пройти на платформу 9 и ¾, после чего прощается до сентября… Ну а, вернувшись наконец домой и пообедав под бдительным оком мамы, мы с Петуньей удираем гулять, прямиком к детской площадке, где впервые встречались с Северусом.

Друг уже ждёт нас там. Мы рассказываем ему обо всём, что произошло в Косом Переулке, и он вместе с нами смеётся над Малфоем, поддерживает негодование Пет по поводу отвратительного бара и удивляется тому, что ей так плохо подобрали палочку, да ещё и не назвали, из чего она сделана – а я, надо же, только сейчас обращаю на это внимание. Мастер назвал компоненты моей палочки, и я хорошо помню их, а вот о сердцевине палочки Пет не было ни слова, и сейчас эта неправильность просто бросается в глаза. Кажется, чем дальше, тем больше вопросов у меня возникает к Альбусу Дамблдору…

– Сев, а когда вы с матерью пойдёте за покупками к школе? – уточняет Пет, сидя на качелях и болтая ногами.

– Не знаю… – друг мнётся, и я понимаю, почему. – Мама должна получить гонорар за последнее зелье, иначе нам не хватит на палочку, так что, наверное, на следующей неделе. Как раз схлынет основной поток покупателей…

– Слушай, можно мы пойдём с тобой? Отпросимся у родителей и наконец-то нормально походим по лавкам, у меня есть кое-какие накопления, а я там пару книг видела… – в задумчивости я пинаю ногой какой-то камешек, и он улетает в кусты. Хаос чувств и мыслей в голове, к счастью, не мешает мне внешне оставаться спокойной, но это, в общем, единственное моё достижение по управлению эмоциями за обе жизни.

– Почему нет? Если сумеете отпроситься у родителей, я думаю, мать будет только рада… – Северус улыбается, и я невольно улыбаюсь в ответ. В той, далёкой уже прошлой жизни, его улыбку мне так редко удавалось увидеть, что сейчас я ценю каждый момент, когда его обычно хмурое лицо меняется. Впрочем, оно и понятно – не слишком-то много у него было поводов для радости, и если сейчас мне удалось подобрать для него шампунь, постричь, подкинуть в качестве подарков какие-то вещички, то в прошлом у него и того не было (и я не устану повторять себе, какой слепой идиоткой и избалованной поганкой была, если этого не замечала!).

В последние несколько недель у меня в голове постоянно вертится мысль о том, что ещё можно сделать для Северуса. Конечно, скоро он будет проводить почти всё время в школе, а там всегда есть возможность заработать: делать домашнюю работу за кого-то, готовить косметические зелья для девчонок, выполнять какие-нибудь практические задания для старших курсов (о, я помню, он занимался всем этим в моей прошлой жизни), но… Если бы только я могла забрать его куда-нибудь подальше отсюда! Если бы вообще всё решалось так просто: взять свою семью, Джеймса, Северуса, Сириуса и Римуса, а затем уехать, сбежать, спрятаться… Но кто сказал, что Волдеморт нас не достанет? И как потом смотреть в глаза самой себе, понимая, на что обрекла остальной магический мир?

– Эй, Лилс, вернись с небес на землю! Вам пора идти, а то тётя Рози будет беспокоиться, – голос Сева врывается в мои печальные мысли, заставляя вынырнуть в реальность, и а невольно улыбаюсь его заботе, а затем киваю.

– Да-да, конечно. Так когда мы встретимся на следующих выходных?

– Ты всё прослушала, Лил, мы договорились, что это будет в одиннадцать часов утра, здесь же! – фыркает Пет, хватая меня за руку. – Пойдём уже, мечтательница.

Я вновь улыбаюсь другу, теперь уже извиняющейся улыбкой, прощаюсь коротким «Пока, Северус» и вынужденно шагаю следом за сестрой. Она заботится обо мне, как умеет, поэтому я стараюсь не обижаться и быть как можно доброжелательнее, хотя чрезмерная опека порой и надоедает. Смешно, что в детстве я ненавидела эти её попытки контроля и нотации, а вот сейчас меня скорее умиляет то, как заботлива она по отношению ко мне, и как много для меня делает, зачастую жертвуя собственными желаниями, возможностями, планами…

До следующих выходных у меня есть совсем немного времени, и где-то нужно найти деньги, о которых я почти привычно соврала Северусу. Попросить у родителей – не выход, их кошельки не резиновые, а мне нужно много… Но слизеринка я или где? Правда, несколько дней меня мучают угрызения совести, но в среду я наконец решаюсь на довольно рискованное мероприятие, которое не одобрил бы никто из моих знакомых, да и сама бы я не одобрила, если бы не необходимость – мне снова приходится красть.

Каждый день мы с Пет, сделав все уроки, отправляемся в расположенный недалеко от дома парк, который я всегда очень любила. Там раскладываем на траве покрывало, и сестра читает мне вслух какую-нибудь книгу. Ну а в этот раз, дождавшись, когда она усядется и откроет «Алису в Зазеркалье», я принимаюсь воплощать в реальность свой план. Выбрав ближайшего хорошо одетого мужчину, тихонько шепчу «Акцио», стараясь подтянуть его кошелёк незаметно, насколько это возможно, и, к моему величайшему удивлению, всё выходит с первой попытки – толстое портмоне совсем скоро оказывается в моих руках. Прикрывшись от сестры и окружающих лёгким мороком, принимаюсь пересчитывать свою добычу, заглушив голос совести мантрой «всё ради нашего светлого будущего» (поначалу я пыталась говорить себе, что это для общего блага, повторяя за Альбусом, но отчего-то в моих мыслях лозунги Ордена теряют убедительность, так что приходится выбрать что-то более личное, пусть и звучит оно весьма меркантильно). Денег, увы, находится не густо, всего около девяти шиллингов, но и это неплохо для первого раза. Спрятав портмоне в траву, я сосредотачиваюсь на том, чтобы подыскать новую жертву…

Когда мы возвращаемся домой, я уже являюсь счастливой обладательницей почти сотни крон с мелочью, а назавтра – и вовсе пятидесяти фунтов. После этого решаю сворачивать свою деятельность – лишнего брать не стоит, мне и так жутко стыдно за то, что я творю. Но зато этого хватит на все книги и подарки, которые я собираюсь приобрести в Косом Переулке…

Вообще, эта робингудовская эскапада подталкивает меня к рождению гениальной идеи: нужно найти работу, желательно в магическом мире, которую я смогу выполнять на дому. Правда, с учётом того, что я так и не успела после Хогвартса нигде поработать и не то, чтобы очень хорошо разбираюсь в вакансиях магического мира, это может быть не так просто, но пока кажется заманчивым. Было бы неплохо заниматься зельеварением, хотя это, обычно, обозначает либо связи с преступным миром, либо работу по лицензии, а у меня нет ни того, ни другого. Но мысль я решаю сохранить, чтобы обдумать позже.

Встреча с Эйлин меня не слишком удивляет – мать Северуса ожидаемо предстаёт довольно непривлекательной, худой и высокой женщиной, при всём том, судя по всему, совсем не следящей за собой. Глубокие круги под глазами, морщины, прорезавшие высокий лоб молодой ещё леди, говорят обо всём лучше любых слов. Однако Северус так явно стесняется матери, что я предпочитаю сделать вид, будто очень рада знакомству, пихаю Петунью, и даже восхищаюсь красотой Эйлин, которой нет.

Аппарировав в Косой Переулок в два приёма мы, как и в прошлый раз, первым делом направляемся к Гринготтсу. Когда я меняю свои пятьдесят фунтов на десять галлеонов, Эйлин, Северус и Петунья смотрят на меня круглыми глазами, но никто ничего не говорит, и за это я им благодарна. У меня есть довольно приличная версия о разбитой копилке, но врать лишний раз противно – и без того лжи я уже нагородила больше, чем хотела бы.

Выйдя из банка, первым делом отправляемся в магазин подержанных вещей, что мне категорически не нравится. Немного приотстав от Эйлин с сыном, я дёргаю Пет за руку и, когда она оборачивается, шёпотом излагаю свой план. Сестра неодобрительно поджимает губы, но соглашается помочь, чему я чрезвычайно рада…

– Простите, мэм… У меня и моей сестры есть подарок для Сева, в связи с тем, что он идёт в Хогвартс… – несмело начинает Петунья, косясь в мою сторону.

– Да, мы хотели бы подарить другу комплект школьных мантий и волшебную палочку, – дополняю я приторным голоском. – Давайте заглянем к мадам Малкин, я думаю, мантии лучше всего брать у неё.

Эйлин несколько минут пытается убедить нас, что это совершенная глупость и что Северусу они всё купят сами, но я настаиваю, и в итоге женщина просто бросает «да делайте вы, что хотите» и позволяет утянуть её в магазин. Друг краснеет, бледнеет, но молчит – он давно уяснил, что спорить со мной бесполезно, ещё когда я взялась перешивать его старые вещи, пользуясь матушкиной машинкой. И кроме того, в этой жизни я не просто требую от него приличных вещей, как капризная принцесса, а по-настоящему помогаю ему, так что протестовать на самом деле нечему, мы давно обсудили между собой эту ситуацию и он принял мои аргументы, согласившись, что как подруга, я имею право на заботу о нём.

Конечно, покупка мантий – удовольствие не из дешёвых, и хотя я уговариваю всё же мадам Малкин сделать нам скидку, это всё равно обходится в целых шесть галлеонов. Но я стоически переношу эту потерю, понимая, что впереди ещё покупка палочки, которая тоже вряд ли будет стоить дёшево.

Только вот, в лавке Олливандера, против ожиданий, приходится, скрепя сердце, расстаться не с полутора, а с целыми тремя галеонами! Палочка Северуса выходит в два раза дороже, чем моя или Пет, потому что сделана из какого-то редкого дерева, как сказал мастер, и это мучительно убивает моего внутреннего хомяка, уже видевшего в своих лапках кучу книг. Северус пытается отказаться, бормоча что-то про то, что ему отлично подойдёт и палочка Эйлин, но я так на него взглянула, что друг предпочёл заткнуться и ретироваться за спину Пет. И это было правильно, потому что нечего мешать мне, когда я твёрдо намерена делать добрые дела!

Несколько успокаивает книжная лавка, где я долго с удовольствием перебираю старинные манускрипты, жалея, что на них не хватает денег, и, наконец, приобретаю потрёпанную книгу о создании иллюзий, пособие для начинающего окклюмента, валявшееся на пыльной нижней полке и стоившее всего пару сиклей, несколько книг о зельях, не входящих в школьную программу, интересный сборник бытовых и не очень чар, да книжку со сказками барда Биддля – не знаю, чем она меня заинтересовала, но почему-то чудится, что будет интересно.

Только когда всё куплено, мы возвращаемся в Коукворт, где Северус ещё раз благодарит нас с Пет, Эйлин, поджав губы, тоже выдавливает спасибо, и нам наконец удаётся распрощаться со Снейпами, разойдясь по домам. Вот и снова нужно ждать: следующее значительное событие – это отправление в Хогвартс… Наверное, я могла бы написать директору Дамблдору, чтобы обсудить с ним странности происходящего, но, если честно, мне теперь почему-то не очень этого хочется. Слишком странно всё, что произошло со мной с момента попадания сюда, и хотя порой я думаю, что это действительно моё прошлое, но иногда одолевают сомнения, не могла ли я оказаться в параллельном мире?

Да, к тому же, нам с сестрой нужно дождаться ответа от Джима с Сириусом – Пет написала им после посещения Косого Переулка в первый раз, но они почему-то до сих пор не ответили. Посылали им мою новую сову, названную мной Хёдвиг (я нашла это имя в «Истории магии»), но она всё ещё не вернулась. Надеюсь, у них всё хорошо…

Глава 3. Платформа 9 и 3/4

Хёдвиг возвращается через неделю после того, как мы её отослали. Она притаскивает целую кипу писем, связанных вместе – кажется, друзья не пожалели пергамента, чтобы поздравить нас с первым походом в волшебный мир. К моему удивлению, больше половины писем за авторством Сириуса, который обычно не любит писать, но при этом все они адресованы Северусу. Как выясняется из допроса с пристрастием, эти двое уже успели поделиться друг с другом всем, что им было известно о магии, и теперь строят какие-то свои, порой несбыточные, а порой и очень интересные проекты. Кто бы мог подумать!

Вторая половина писем от Джима и адресуется Пет (хотя обо мне там тоже есть кое что, и сестра зачитывает всё, что меня касается). Ну а ещё парочка конвертов для нас всех, и один из них развеивает моё удивление по поводу такого количества корреспонденции и задержки в её передаче.

Оказывается, Джим смог уговорить родителей поехать во Францию на отдых, а Сириуса отправляли погостить к дядюшке Альфарду – человеку довольно эксцентричному, на доме которого стоит защита с таким хитрым вывертом: долетают с письмом только совы тех людей, которым Альфард Блэк сам оставит свой адрес. Так что наша бедняжка Хёдвиг некоторое время бесполезно стучалась в барьер, пока Альфард её не нашёл и не выяснил, кому она принадлежит, и для кого несёт письма.

Сириус писал нам каждую неделю, но из-за защиты на доме Альфарда его сова до нас не долетала и он ничего не мог сделать. Джим же отправлял письма, адресованные нам, к Сириусу, используя камин – чтобы не гонять сову из Франции в Англию. В конце концов, письма дошли до нас, преодолев все перипетии, но к тому времени мы уже успели поволноваться.

Разобравшись с письмами, пишем ответ ребятам, в итоге договорившись встретиться на вокзале Кингс-Кросс. До этой встречи всего ничего, меньше месяца, и я уверена, что время пролетит незаметно. Пет очень ждёт первого сентября – ей неимоверно понравился магический мир, она только о нём и говорит. Я же пытаюсь понять, как совместить магическое образование с маггловским. Отец подал мысль со сдачей экзаменов экстерном, над которой я уже размышляла, и, по-видимому, это действительно единственный приемлемый вариант. Пет, конечно, не очень хочет учиться одновременно в двух школах, но совместно с мамой мы смогли убедить её в необходимости этого шага. Я отлично помню, как опасно разрывать все связи с маггловским миром и к чему это привело в моём прошлом. Лучше уж напрячься и получить аттестат хотя бы средней школы, чем потом корить себя за то, что ты чего-то не сделал. Никогда не знаешь, какие знания тебе пригодятся, а потому не стоит ничем пренебрегать.

Друзья Пет, с которыми она раньше проводила почти всё своё время, теперь удивляются тому, что сестра почти не обращает на них внимания. Особенно злится бывшая лучшая подруга Туни – Сара, которую сестра сейчас почти не замечает. Впрочем, это уже неважно, мы вот-вот уедем отсюда и больше уже никогда не встретимся с этими людьми, надеюсь. Мы с Пет и Северусом рассказываем как можно большему количеству народа, что нас берут в элитную школу в Шотландии, поэтому, думаю, постепенно все привыкают к тому, что мы уезжаем. Экзамены с Пет и Северусом, конечно, тоже будем сдавать в шотландской школе, подальше от нашего города: отец позаботился обо всём и, по моей просьбе, подписал на заочное обучение ещё и Северуса. Думаю, ему тоже пригодится маггловский аттестат, особенно если он захочет связать свою жизнь с наукой. Я хорошо помню, что в прошлом его не взяли в Кембриджский университет именно из-за отсутствия маггловской бумаги, хотя он поступал на магическое отделение. И счастье, что существуют школы, учёбу в которых не нужно оплачивать! Если бы не это, не знаю, как бы я уговорила Северуса…

Накануне первого сентября в нашем доме стоит кавардак и творится чёрт знает что. Пет метается из комнаты в комнату в поисках пропавших мелочей, я пытаюсь запихнуть все свои вещи в купленную заранее и якобы «безразмерную» сумку с облегчением веса, мама бегает по кухне от разделочной доски к плите и обратно, стараясь наготовить еды на всю нашу компанию… И только отец выглядит оплотом спокойствия и разума в этом хаосе. Он сидит на диване в гостиной и привычно попыхивает трубкой, пуская крупные дымные кольца. Наконец, когда всё собрано, мы с Пет ужинаем и поднимаемся наверх, собираясь пораньше лечь спать.

Правда, это не совсем удаётся. Когда я уже проваливаюсь в сон, сестра тихонько спрашивает:

– Лилс, ты спишь?

Приходится продрать глаза и отвечать таким же свистящим шёпотом:

– Нет, а ты?

– Нет. Я думаю… Ты уверена, что меня возьмут в Хогвартс? Точно-точно? Мне ведь не пришло письмо, так, может, я…

– Пет, не говори глупостей, – я вздыхаю и поудобнее устраиваюсь на подушках. – Ты ведь колдовала не только при мне, но и при профессоре МакГонагалл! Даже директор Дамблдор признал, что ты волшебница. Может… Твоё письмо просто затерялось? Ну или не дошло, потому что сова заплутала или её подстрелили, а может, она была просто старая и сдохла по пути… Мало ли, чего только не бывает на свете. Спи.

– Лили… – спрашивает Пет, немного помолчав, – Сири и Джеймс хотят поступить на Слизерин…

– Я знаю, Северус тоже о нём мечтает. Ты думаешь, это плохо?

– Нет, совсем нет, что ты! – в волнении сестра взмахивает руками, и я чудом успеваю подхватить левитацией мамину любимую вазочку у самого пола: сама того не желая, Пет умудряется её чуть не уронить. – Просто, понимаешь, мне бы хотелось оказаться с ними вместе, а…

– Не вижу проблемы. Во-первых, шляпу всегда можно попросить, а во-вторых… На Слизерин, конечно, никогда не попадали магглорождённые, но… Кто знает, может, наш прадед был сквибом из знатного рода. Или, скажем, прабабка была ведьма – теперь поди узнай. Мало ли, какие секреты хранятся в семейном шкафу? Ты же помнишь, что я сказала Малфою? Это вполне может оказаться правдой. Не думай сейчас об этом, разберёмся на распределении. В крайнем случае, ты всегда можешь пообещать сжечь эту поганую старую тряпку, если она откажется отправлять тебя туда, куда ты хочешь.

– А если на факультете нас начнут травить? Я ведь не смогу защитить тебя, если что! – мне чудится, что сестра всхлипывает, и я спешу её успокоить.

– Туни, не переживай, на это у нас есть мальчишки. Просто позволь им немного тебя опекать – пусть они побудут рыцарями на белых конях, ты ведь девочка, хоть и старше. И хватит уже мучиться из-за ерунды, давай спать.

– Спасибо, Лили. Не знаю, что бы я без тебя делала…

– Упустила бы главный шанс своей жизни. Всё, спать! – приказываю я и отворачиваюсь к стенке.

Утром мы едва не просыпаем. Если бы мама не позаботилась вовремя нас разбудить – точно бы опоздали, но, к счастью, этого не случается. Быстро проглотив завтрак, мы с Пет одеваемся, прихватываем свои саквояжи с чарами расширения пространства и облегчения веса, купленные в Косом, загружаемся в отцовскую машину и отправляемся навстречу судьбе.

На вокзал прибываем ровно в десять тридцать, так что до отправления поезда остаётся ещё полчаса. Отец проводит нас к разделительному барьеру, и мы с Пет, попрощавшись с ним, по очереди исчезаем в колонне, стараясь не думать о том, что проходим сквозь камень. К сожалению, отец не может пройти с нами – зачарованный проход пропускает только магов.

Над головами собравшихся на платформе людей плывут извергаемые паровозом клубы дыма, под ногами шмыгают разноцветные кошки… До нас доносятся голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Всё в точности так же, как и в моих воспоминаниях, за исключением того, что в этот раз Сева нет рядом – миссис Снейп решила аппарировать сына сама.

К счастью, долго поиски друзей не длятся – мы встречаем их почти у входа на платформу, как и договаривались. Северус, зыркнув тёмными глазами, подхватывает мой саквояж, хотя у него самого тяжеленный чемодан, от помощи с которым он наотрез отказывается, и мне остаётся только пожать плечами – не отбирать же у друга сумку? Глядя на это, Сириус с Джеймсом тянутся к саквояжу Петунии, но сталкиваются лбами, а сестра, фыркнув, направляется к Хогвартс-экспрессу, таща свой багаж сама.

Сравнительно быстро удаётся отыскать свободное купе. Мы закидываем сумки на верхние полки (Севу помогают Джеймс с Сириусом) и рассаживаемся внизу, а я вытаскиваю палочку и, тайком, на всякий случай запечатываю дверь – мало ли, кто будет ломиться?

Поначалу сидим довольно тихо, просто не зная, о чём поговорить – кто на какой факультет пойдёт, вроде обсудили уже, а о чём ещё говорить – неясно, но наконец Джим произносит:

– Пет, Лили… А мы с Севером тут подумали…

И в итоге до самого приезда в Хогсмид мы обсуждаем, можно ли сварить зелье, позволяющее стабилизировать состояние оборотней, или придумать такие чары. Жалко, не находится под рукой оборотня, которого можно было бы разобрать и посмотреть, как изменяется его магический рисунок при обороте да что происходит… Даже я втягиваюсь в обсуждение и, вспомнив антиликантропное, изобретённое в моём будущем, подкидываю пару идеек, которые весьма вдохновляют Северуса.

На улице стоит типично осенняя прохлада, так что выходя я радуюсь про себя, что получилось убедить Сева надеть свитер под мантию. Разумеется, этот свитер был мной подан как подарок на поступление, и я сразу предупредила, что отказ попросту не услышу, неожиданно избирательно оглохнув. Мы с Петуньей и сами были в тёплых кофточках под мантиями – в этом году сентябрь не радует погодой с первых же дней.

На платформе, как и в моих воспоминаниях, нас встречает профессор Флитвик. Он парит на ковре-самолёте над землёй, точно самый настоящий сказочный колдун… Пересчитывает всех по головам, затем создаёт каждому небольшой шарик света возле головы, чтобы не упасть, пока будем спускаться к озеру, и ведёт всех к причалу. Мы забираемся в лодки, оказавшись, что неудивительно, с Севом и Сириусом (по четыре человека в лодку), а Джим устраивается вместе с парой каких-то мальчишек – кажется, я узнала Ремуса, – и девочкой.

Флотилия двигается, лодки скользят по гладкому, как стекло, озеру. Все молчат, не сводя глаз с огромного замка… И в груди разливается знакомое ностальгическое тепло. Хогвартс умеет становиться чем-то немного большим, чем просто школа, для каждого своего ученика. Чем ближе подплываем к утесу, на котором он стоит, тем больше возвышалась над нами монументальная громада замка. Наконец, лодки проскальзывают в пещеру и мы, поднявшись по лестнице, оказываемся перед дверьми замка. Они распахиваются, давая возможность пройти внутрь…

Флитвик проводит нас в небольшую комнатку рядом с Большим залом и парой жестов высушивает одних, поправляет мантии и приглаживает волосы другим… Ему даже не пришлось доставать палочку для этого! И почему я никогда не обращала внимания на такие мелкие детали в прошлой жизни?

– Вот это класс… – шепчет Северус, сжимая мою руку. – Ты видела? Он колдовал невербально, Лилс! Если судить по маминым рассказам, то это, наверное, Филиус Флитвик – преподаватель заклинаний и декан Равенкло.

– Да, здорово… Нужно будет обязательно научиться так же, наверняка это не так сложно, как кажется, – киваю я.

– Знаете, я уже люблю чары, – улыбается Пет. – Это просто невероятно!

– Тише, молодые люди, прошу вас! – прерывает наш разговор Флитвик. – Я рад видеть вас в Хогвартсе! Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде, чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор – очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.

Факультетов в школе четыре: Гриффиндор, Хаффлпаф, Равенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычтены. В конце года факультет, набравший большее количество очков, побеждает в соревновании между факультетами – это огромная честь.

Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.

Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую собраться с мыслями. Вернусь через несколько минут, надеюсь, вы будете готовы.

С этими словами профессор покидает комнату. Разумеется, тут же все принимаются гадать, что же за испытание такое должно будет определить наш факультет… Пет презрительно фыркает в унисон с Северусом, и они одновременно буркают:

– Вот дураки…

Я не могу удержаться и смеюсь – настолько похоже у них вышло. Разумеется, все мы знаем, что испытание заключается всего лишь в том, чтобы надеть распределяющую шляпу, но другим-то неоткуда… Впрочем, они могли бы открыть Историю Магии, там написано.

Наконец, Флитвик возвращается и ведёт нас в Большой зал. Если честно, у меня подгибаются колени. До судорог страшно, что мне не удастся уговорить шляпу отправить меня на Слизерин, и что повторится всё так, как было в моём приснившемся прошлом… Я не хочу! За сестру страха почти нет – ей будет хорошо на любом из факультетов, я уверена, – но мне-то нужно именно на Слизерин!

Профессор выносит колченогий табурет и водружает на него шляпу. Я глубоко вздыхаю и давлю малодушное желание спрятаться за Северуса. Это я должна его опекать, ведь я старше! Шляпа распахивает складку рта и начинает петь, а я разглядываю потолок Большого зала, не вслушиваясь в её слова. Мне так нужно собраться с мыслями, подавить панику, зарождающуюся в глубине души…

Флитвик шагает вперед, длинный свиток пергамента в его руках деловито шуршит, и я сглатываю вязкую слюну.

– Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, – произносит он. – Начнем. Абрамс, Кетти!

Тёмненькая девочка с распущенными волосами выходит из шеренги и подходит к табурету. Я плохо помню её, а если точнее – не помню совсем, хотя, кажется, она распределилась на…

– Слизерин!

Да, верно. Странно, что из всех слизеринцев в моей памяти всплывают только образы Сева, Люциуса и Эйвери с Макнейром, которые жили с Севом в одной комнате. Впрочем, из гриффиндорцев, пожалуй, тоже не вспоминается никого, кроме Марлин, которая считалась моей подругой, да Мародёров. Может, это последствия переноса?

– Блэк, Сириус!

Я замираю. Зал тоже. Шляпа молчит несколько секунд, но затем объявляет, как мне кажется, особенно громко:

– Слизерин!

Сириус стаскивает шляпу с головы, шутливо раскланивается со всеми, подмигивает стоящему в линейке Джеймсу и направляется за слизеринский стол. Я мысленно хлопаю ему, а затем вновь проваливаюсь в собственные мысли, пока не слышу собственную фамилию.

– Эванс, Лили!

На подгибающихся ногах дойдя до шляпы, опускаюсь на табурет и натягиваю ветхую тряпку на голову, шепча: «Только на Слизерин, только на Слизерин, пожалуйста, отправьте меня на Слизерин…»

– Значит, на Слизерин? – переспрашивает тихий голос, – Ты уверена, девочка? Там тебя затравят, ты не сможешь…

– Нет, – я упрямо сжимаю губы. – Не могу оставить Севера в одиночестве. Слизерин, Слизерин и только Слизерин.

– Настоящая гриффиндорка! Подумай, ведь только в доме Годрика ты сможешь раскрыть все свои самые лучшие качества. Такая самоотверженность и верность идеалам дружбы…

– У меня аллергия на красный с золотом, – невежливо перебиваю я, крепче вцепляясь в табуретку. – Или ты, старая рвань, отправляешь меня на Слизерин, или я спалю тебя в камине, ясно?!

– Ха-ха, дитя с пламенным сердцем, ну что ж… Слизерин! – выкрикивает Шляпа в полный голос, и я облегчённо выдыхаю, ощущая, как в груди заходится сердце.

Чувствуя, как от облегчения подрагивают коленки, вскакиваю с табурета и бросаюсь к столу своего факультета… Затем останавливаюсь, возвращаюсь, снимаю с себя шляпу и опускаю её на место, успев шепнуть напоследок:

– Благодарю, уважаемая Шляпа. Прошу простить меня за грубость, но я была вынуждена прибегнуть к подобным методам… Не могу обещать, что подобное не повторится, но спасибо, что учли мои пожелания.

Шляпа дробно хихикает, и я отправилась за свой стол, чтобы с облегчением шлёпнуться рядом со старостой – Люциусом – поприветствовав его кивком головы. Ноги больше не держат.

Впрочем, уже через минуту меня ожидает новое потрясение. Петуния, которая, я была уверена, окажется на Равенкло или на Хаффлпафе, тоже отправляется в Слизерин! Она спускается к нам как королева, величественно улыбается Люциусу, и садится рядом со мной, заставляя размышлять о том, чего я в своей сестре не знаю… Это странно, но отчего-то на сердце становится легче, потому что если бы сестра попала на другой факультет и мы вновь, как в моих воспоминаниях, перестали разговаривать, я бы, наверное, этого бы не вынесла.

Следом за нами к змеям присоединяются Джеймс, Северус, и, неожиданно, Люпин, а вот Питер отправляется в Хаффлпаф. Что ж, надеюсь, что там ему будет лучше, чем на Гриффиндоре. Кто знает, может, он обретёт себя в вышивании крестиком, пэчворке или вязании спицами?

Наконец, распределение заканчивается. Флитвик сворачивает свиток, выносит из зала Распределяющую Шляпу, а затем возвращается, чтобы занять своё место за столом преподавателей, и вместо него Дамблдор поднимается со своего золочёного кресла. В который уже раз меня царапает мысль о том, как невнимательна я была в прошлой жизни, если не замечала мелких деталей о своих преподавателях, и очередной вопрос ложится в копилку вопросов к директору Дамблдору. Слишком похожее на трон кресло – случайность? А нарочито яркая мантия, за которой невозможно разглядеть самого Альбуса?

– Добро пожаловать! – произносит директор и дружелюбно улыбается. – Добро пожаловать в Хогвартс! Начнём банкет.

После этого он опускается обратно, а золотые тарелки на столах наполняются разными вкусностями. Я вздыхаю, стукаю Северуса по руке, которой он потянулся за куриной ножкой, и накладываю на свою тарелку еду, которая не ляжет в желудке комом к завтрашнему утру. Друг недовольно сопит, но подчиняется, наверное, скорее по привычке, и следом за мной кладёт себе салат вместо жареного мяса, а к нему немного картошки и отварной рыбы, которая кажется мне наименее жирной из всего, что представлено на столе. По правде сказать, я люблю традиционную кухню, но только не тогда, когда речь идёт об ужине, и тем более после долгого плохого питания.

После пира традиционно поём гимн школы, а затем отправляемся по спальням, по пути, разумеется, знакомясь с главными достопримечательностями Хогвартса – тайными ходами, исчезающими ступеньками и нарисованными дверьми… Люциусу помогает симпатичная девушка по имени Катрин, которая очень доброжелательна к первокурсникам. Нас пересчитывают, затем ведут в подземелья, по пути рассказывая, где какие лестницы, чем отмечены, как можно не заплутать здесь по дороге в Большой зал…

К моему удивлению, слизеринцы отменно знают все препятствия на пути и у них, оказывается, выработана целая система, помогающая первачкам ориентироваться в замке. Нам клятвенно обещают завтра выдать зачарованные пергаменты с подсказками на первое время, и конечно же, Сириус с Джеймсом и Северусом тут же увлекаются чарами, на них наложенными. Нам с сестрой остаётся лишь вздохнуть.

В гостиной не сразу распределяют по спальням, вначале проводят краткий инструктаж по поведению и, разумеется, справляются по поводу статуса крови. На прямой вопрос Люциуса я отвечаю в лучших традициях факультета:

– Мы считаемся магглокровными, мистер Малфой. Это не означает, что у нас нет скелетов родовитых предков в шкафу, но некоторое родство не стоит выставлять напоказ, иначе можно лишиться не только жизни.

После этого никто не решается спрашивать, кто же мы на самом деле. Конечно, авторитет наш слегка повышается, и я вздыхаю с немалым облегчением – этого недостаточно, чтобы что-то решать на факультете, но достаточно, чтобы нас не начали травить. А в сочетании с дружбой с чистокровными, хорошими оценками, знанием этикета и правильным поведением, наш неясный статус крови постепенно может сыграть нам хорошую службу, дав возможность выбиться в уважаемых на факультете персон.

После этого наконец отправляемся спать. Вопреки опасениям, селят нас и вправду по двое – Люциус не обманул, – первокурсников не так уж много, а комнат в подземелье хватает. Разумеется, я заселяюсь с сестрой, что не может не порадовать – это привычно и по-своему удобно. Немного поболтав с ней перед сном, я проваливаюсь в блаженную темноту, с предвкушением и, что уж там, волнением ожидая завтрашнего дня.

Глава 4. Секреты из коридоров

Утром всё ещё сонных первокурсников к Большому залу конвоирует Люциус. Правда, предварительно раздав всем пергаменты с картой Хогвартса и посоветовав запоминать путь, потому что обратно добираться предстоит самим… На завтраке Джеймс и Сириус буквально спят с открытыми глазами, зато Северус бодр как никогда, и я в очередной раз вспоминаю, до чего у нас с ним много общего. Утренние часы в моей прошлой-будущей жизни были, наверное, самыми счастливыми в Хогвартсе, потому что их я проводила с Севом, и Мародёры не могли нам помешать… Северус рассказывает, что его поселили с Аланом Розье, который оказался неплохим парнем, хотя и не навязывал дружбу, а я улыбаюсь, и чувствую, как в груди теплеет от понимания, что в этот раз мы уже не окажемся по разные стороны, хотя бы в школе.

Расписание раздаёт Катрин, и приходится поспешить в подземелья за сумками, чтобы успеть на трансфигурацию. Разумеется, лучше всех запомнил, как идти, Северус – с его-то феноменальной памятью, – так что он и выступает в качестве нашего проводника, помогая добраться до гостиной вовремя. Побросав в сумки всё необходимое, мы почти бежим к кабинету трансфигурации, не желая опоздать на свой первый урок… И особенно поторапливать всех приходится мне, потому что я точно знаю, что профессор МакГонагалл не терпит опозданий. И мои опасения подтвердились: Терри Уотс и Магнус Мальсибер, опоздавшие буквально на полминуты, потеряли десять баллов – по пять с каждого. Только вот, почему-то, гриффиндорец Ивлин Бейли отделался замечанием, хотя влетел в класс куда позже них, и это вновь вызывает у меня вопросы к самой себе. Я была настолько невнимательна, или в моей прошлой жизни Минерва и вправду более справедливо оценивала учеников?

Разумеется, задано нам превратить спичку в иголку. Помню, сколько мне пришлось помучиться с этим упражнением! К счастью, несмотря на то, что с моего возвращения, или перемещения в этот мир прошло несколько лет, знания из моей головы не выветрились и я тихонько подсказываю ребятам. К концу урока вся наша группа (кроме Петуньи – у неё единственной, почему-то ничего не вышло, хотя пузырёк с водой лежал в кармане) представляет разномастные иголки и Минерва оказывается просто вынуждена добавить факультету баллов. Может это и немного мелочно, но почему я должна терпеть несправедливость? Альбус всегда говорил, что не следует с предубеждением относиться к факультетам, все дети должны получать равные возможности и беспристрастные оценки!

Следующий урок – Историю магии – признаю, мы позорно просыпаем. Правда, Пет хватило ума, чтобы оставить зачарованное перо писать конспект, но, по-моему, в этом нет совершенно никакого смысла, потому что на моей памяти ещё никто и никогда не проваливал экзамен по истории магии, даже если вообще не посещал лекций. В учебнике вполне достаточно информации, а Биннс лишь нудно начитывает его почти слово в слово.

На обеде к нам подсаживается Люпин. Он выглядит настолько несчастным, что, кажется, даже Северусу его жалко, и я невольно вздыхаю, понимая, что скоро моя компания подобрашек пополнится ещё одним членом. Пет, бросающаяся опекать всех окружающих, просто не может пройти мимо и в приказном порядке утверждает, что теперь этот мальчик будет вместе с нами, и этому даже никто не возражает. Ремус хороший, хоть и немного зашуганный, и я уверена, что нашей команде он не помешает. К тому же, будет, на ком тестировать антиликантропное…

Следующим уроком идут Заклинания. И вот здесь, неожиданно, Петунья всех удивляет: колдовать палочкой у неё не выходит, хоть ты тресни, однако как только сестра разозлилась и бросила её на парту, перо, до этого и не думавшее подниматься в воздух, послушно зависло перед нашими лицами. Решив уточнить этот вопрос у Флитвика, я остаюсь после урока, а вместе со мной и Северус, почему-то решивший, что мне понадобится дружеская поддержка.

– Простите, профессор! У меня возник один вопрос, не могли бы вы его прояснить? – в классе больше никого нет, и мы с Северусом подходим к профессорскому столу ближе, чтобы не кричать через весь кабинет.

– Да-да, мисс… Эванс, кажется? Что вы хотели? – мастер чар доброжелательно смотрит на нас, спустившись со своей подставки, и я немного расслабляюсь. Хорошо, что Флитвик всегда готов отвечать на вопросы студентов!

– Понимаете… – осторожно начинаю разговор, стараясь подбирать слова. – У моей сестры возникли проблемы с палочкой. Она сегодня подняла перо в воздух спонтанным выбросом, потому что заклинание ей не удавалось, а на трансфигурации не смогла превратить спичку в иголку, хотя делала всё точно как нужно. Вы не знаете, почему такое может быть?

Флитвик задумчиво смотрит в окно, пожевывая губами, а потом предполагает:

– Возможно, ей просто не подходит её палочка? Так бывает, хотя и очень редко, что купленная у Олливандера палочка спустя некоторое время перестаёт подходить магу. Вы можете попробовать написать Грегоровичу, я думаю, он согласится сделать палочку на заказ для вашей сестры. А пока дайте ей попробовать свою палочку, может быть, она подойдёт ей лучше? Либо же необходимо больше тренироваться. В конце концов, мисс Эванс, почему вы решили, что любое колдовство можно освоить с первого раза? Некоторым людям нужна тысяча повторений, чтобы в тысяча первый раз наконец всё получилось. Попытайтесь больше тренироваться, если не хотите менять палочку, это должно помочь.

– Спасибо, сэр! – я выдавливаю из себя улыбку, хотя хочется закатить глаза и презрительно фыркнуть: ну да, повторения и тренировки! Как будто я не знаю, что это нужно слабым магам, которым не хватает силы, но Пет-то сильная ведьма! И она отлично умеет контролировать свою силу, уж в этом-то я не сомневаюсь. – Вы очень помогли нам, мы обязательно сделаем всё, как вы скажете.

Однако, выйдя из аудитории, я не могу сдержать раздражение.

– Палочку от Грегоровича, видите ли! Да эти индивидуальные палочки стоят столько, сколько мне за всю жизнь не заработать! Если бы Олливандер делал свою работу как надо, то не было бы никаких проблем! – в раздражении ударяю кулаком по стене и сдерживаю вопль – это оказалось довольно больно, кажется, я забыла, что у меня детское тело.

– Ну, может быть, можно купить палочку где-то ещё? – осторожно предлагает Северус, не проронивший ни слова во время моей беседы с Флитвиком. – Наверняка Грегорович и Олливандер – не единственные мастера палочек… Я, кажется, слышал ещё про Эрона Гилмора и братьев Оуэнс[1]. Может быть, стоит обратиться к ним?

– Посмотрим. В конце концов, ты прав, Грегорович – не единственный мастер на весь мир, – упрямо тряхнув головой, я решаю, что пока отдам Пет палочку Ивена. А тем временем напишу мастерам и постараюсь договориться о встрече. Потому что хочу, чтобы у сестры была собственная палочка, и ничто не мешало ей колдовать!

В общем-то, больше ничего интересного в первый день занятий не случается. Письма я отправляю тем же вечером, но ответ на них получаю лишь в середине октября – на заказ сделать палочку для Пет соглашаются братья Оуэнс, причём даже без личной встречи. Требуются лишь её размеры и немного крови, а обет о непричинении вреда соглашаются подписать кровавым пером. Разумеется, я принимаю предложение… Хотя обходится мне это почти в восемь галлеонов!

К счастью, несколькими неделями раньше приходит ещё одно письмо. Кое-кто в Лютном соглашается взять меня на работу, и мы заключаем зельеварческий контракт – почти стандартный, но с одной пометкой: полная анонимность исполнителя. Для этого приходится долго собирать информацию, чтобы устроить всё так, как мне удобно, но тут помогают воспоминания о разговорах с Джимом – он рассказывал мне кое-что об аврорских делах, преступниках и ловушках, в которые могут попасться доверчивые маги, так что я использую на полную эту информацию сейчас. И, дрожа, как осиновый лист, всё же подписываю контракт, дающий мне возможность кое-что заработать "на булавки и шпильки", как говорит мама.

Теперь мне присылают ингредиенты, а я готовлю зелья и передаю их с помощью специальной шкатулки, за что получаю неплохие деньги, и первый гонорар как раз покрывает стоимость палочки. Да, это рискованно, но другого выхода у меня пока нет, и хотя я ищу его, но достойной альтернативы не вижу. Все легальные заработки для ребёнка либо приносят слишком мало денег, либо требуют нудной работы, которой я не хочу заниматься. Приходится тайком использовать лабораторию Слагхорна по вечерам, иногда даже оставаясь там на ночь… Ну а с учёбой просто – то, чему нас учили в Хогвартсе, всё ещё не выветрилось из моей памяти и я способна отвечать на уроках, а бодрящее даёт стабильный эффект.

Заказы пока нечастые и не слишком сложные, а на их выполнение нужно время. От друзей прятаться становится всё сложнее, и я в который раз пытаюсь придумать, что же им сказать, чтобы это было правдой, но правдой, которую они сумеют понять. Улучшенное бодрящее по рецепту Снейпа помогает, однако я ведь не могу принимать его постоянно…

Последний заказ даётся тяжелее прочих. В особенности потому, что основе нужно настаиваться довольно долго – почти месяц, а уже приближаются рождественские каникулы… И мы с Северусом остаёмся в замке. Пет решает вернуться, чтобы передать родителям подарки от меня (хотя можно было бы послать сову) и поддержать традицию семейных ужинов на Рождество, ну а я убеждаю всех, что очень хочу посмотреть на праздник в замке. Сестра меня уговаривала, конечно, но разве я могла бросить в одиночестве во-первых, Сева, а во-вторых – основу? Конечно же нет!

Ну а перед самым Рождеством случается это. Я в очередной раз удираю в зельеварню после отбоя, чтобы наконец закончить с «Лунным серебром», которое и было мне заказано, и полностью погружаюсь в работу, требующую максимальной сосредоточенности. Основа настояна в достаточной степени, так что можно, осторожно поместив её на огонь, заниматься нарезкой имбирных корней и цветка папоротника…

Жаль, что в Хогвартсе нет определённых специфических приборов для зельеварения. Из-за этого мне приходится максимально сосредоточиться, чтобы одновременно удерживать под котлом огонь, следить за температурой зелья и подготавливать ингредиенты. Возможно, именно поэтому я пропускаю тихий звон сигнальных чар, установленных перед комнатами Слагхорна…

Спохватываюсь, когда слышу шаги уже у самой двери. Зелье почти готово, остаётся лишь разлить его по флаконам, но ведь нужно каким-то чудом скрыть следы моего присутствия в кабинете и суметь как-то спрятаться! На моё счастье, шаги замирают перед дверью, а потом слышится голос Филча, неразборчиво уточняющего что-то. Разговор даёт хоть крохотную, но фору времени… Заметавшись по кабинету, я стремительно убираю всё, до чего могу дотянуться, набрасываю на котёл чары стазиса и лихорадочно ищу, куда бы спрятаться.

Ровно в тот момент, когда скрипит, открываясь, входная дверь, в стене вдруг появляется какое-то отверстие, похожее на дверь потайного хода, и, не раздумывая ни минуты, я бросаюсь туда, прихватив котелок с зельем, флаконы и свою сумку – было бы жаль лишиться вещей. Не важно, кто может встретиться мне внутри и почему открылся ход, но встречаться со Слагхорном и Филчем я точно не хочу! Проход в стене сразу же смыкается за моей спиной, а я оказываюсь в абсолютной темноте. Хорошо хоть в кабинете догадалась работать без света, при одном только люмосе под потолком…

Чья-то холодная ладонь накрывает моё запястье, когда я тянусь к палочке, и удерживает с неожиданной силой. Приятный голос шепчет на ухо «Тс-с-с», а ледяные пальцы сжимаются всё крепче… Чёрт, теперь синяки останутся! Но лучше не шевелиться – я же не знаю, кто меня спас.

За стеной раздаются приглушённые голоса, и я закусываю губу, прислушиваясь – в разговоре мелькает моё имя.

– …вовсе не понимаю, почему ради этого нужно было поднимать меня с постели ночью. Вы могли бы и сами проверить всё, Аргус, вы же знаете, как я к этому отношусь.

– Прошу прощения, профессор, но мне казалось, что вы имеете куда как больше влияния на студентов… – шаркающие шаги завхоза приближаются, и мне теперь слышно лучше. – Это уже далеко не первый раз, и вам бы стоило поговорить со своими студентами по поводу ночных занятий. В конце концов, это может быть небезопасно.

– Мне кажется, вы преувеличиваете. Мы ведь так ни разу никого и не застали. Куда, по-вашему, деваются ученики? Испаряются, что ли? Так вот, со всей ответственностью заявляю, что это невозможно. – Слагхорн вздыхает, и я отчётливо представляю себе, как он пожимает плечами, словно бы говоря: «Ну что вы от меня хотите?»

– А что, если это ваши магглокровки балуются? Им ведь никто не объяснял, почему так опасно изучать магию без опытного наставника. Ваш долг…

– Мы это уже обсуждали. Если Шляпа отправила девочек сюда, значит, у неё были на то основания. Возможно, их родители – сквибы, они наверняка всё объяснили им буквально на пальцах, – резко перебивает Филча декан. – Я скорее поверю, что здесь шатается какой-нибудь хулиган с Гриффиндора, они вполне способны на такое. Не стоит обижать моих змеек, Аргус.

Оба недолго молчат, точно обдумывая сказанное, а затем завхоз всё же продолжает:

– Вы так ничего и не выяснили?

– Нет, – вероятно, Слагхорн качает головой, но я этого не вижу. – Младшая Эванс отказалась рассказывать о своей семье ещё в первый день, намекнув на какие-то скелеты в шкафах, а из старшей тем более и слова клещами не вытащишь. Я подумываю пригласить их в Клуб Слизней, но…

– Они вряд ли пойдут. Во всяком случае, без сопровождения Поттера, Блэка и этого полукровки… Как его там… Снейп, верно? – Филч хмыкает. – Про него вам тоже не удалось ничего узнать?

– О, – оживляется Слагхорн. – Этот мальчик подаёт большие надежды. Я навёл справки – его мать урождённая Принц, Эйлин Принц. Там какая-то мутная история с её побегом из дома, а Октавиус чрезвычайно упрям – он отказался со мной разговаривать, едва я только заикнулся о Снейпе. Но мальчишке явно достался фамильный талант к зельям, я не понимаю, почему Октавиус не желает его принять…

– Да, если удастся убедить этого старого упрямца – это будет очень, очень неплохо. Но я бы не стал спешить – мало ли, что может выдумать этот мальчик, а патент на зелья никогда лишним не будет… Прибыль пополам.

– А вы хитрец, Аргус! – Слагхорн смеётся, а меня передёргивает. Как они могут, Северус не заслуживает такого отвратительного отношения! – Я подумаю об этом, несомненно. Но сейчас давайте всё же отправимся по комнатам, в моём возрасте вредны такие променады по ночам. Вы ведь убедились, что здесь никого нет?

– Этот мерзавец опять улизнул! Ну ничего, я его поймаю, не будь я Аргус Филч! Пусть только попробует ещё раз здесь появиться, одними отработками не отделается. Как думаете, ради такого дела Дамблдор разрешит вернуть телесные наказания? Парочка розог нарушителям бы точно не помешала…

Они удаляются всё дальше и дальше, а я продолжаю сидеть в своём убежище, боясь выглянуть наружу. Жизнь только что в очередной раз перевернулась с ног на голову, и мне придётся либо отказываться от заказов, либо искать новое место… Хорошо хоть «Лунное серебро» успела закончить – за это лечебное зелье мне неплохо заплатят. А ведь есть ещё и Северус. Нужно проследить за тем, чтобы он не рассказывал о своих улучшениях и изобретениях Слагхорну! И этот его чёртов «Клуб Слизней»… Там можно обзавестись полезными связями, но стоит ли соглашаться на приглашение после всего, что я узнала?

От напряжённых размышлений у меня начинает болеть голова и, кажется, она уже готова разорваться к чертям, когда на виски ложатся чужие холодные пальцы. Я невольно дёргаюсь, но замираю, почувствовав, как боль уходит.

– Спасибо, – бормочу, прижимая к себе котёл с зельем и делая попытку обернуться.

В этот момент вспыхивает свет, и наконец у меня появляется возможность рассмотреть место, где я оказалась: довольно широкий коридор, стены которого выложены тяжёлыми каменными блоками, а с потолка свисают неопрятные клочья паутины. Хорошо, что поблизости от входа относительно чисто – я дико боюсь пауков, и один взгляд вглубь коридора заставляет бороться со рвотными спазмами. Боюсь, если бы рядом со мной висели такие же полотнища паутины, как через несколько шагов, меня бы вывернуло от отвращения.

– Не за что, мисс Эванс, – знакомый голос из-за спины заставляет меня вздрогнуть и медленно обернуться. Сердце заполошно стучит где-то в горле, дыхание перехватывает, а пальцы, кажется, сводит судорогой – так крепко я вцепляюсь в этот чёртов котёл!

К моему ужасу, память меня не подводит. Позади действительно стоит тот, кого я меньше всего хотела бы видеть сейчас здесь (даже несмотря на то, что он меня спас): Люциус Малфой!

– Чёрт! – вырывается у меня, и я невольно тянусь рукой к палочке, стараясь, чтобы Малфой этого не заметил.

– Ну, и как вы объясните произошедшее, мисс Эванс? – вскидывает он бровь, насмешливо глядя на меня.

– Я… Ну, понимаешь, так получилось и… – я растерянно начинаю было какие-то оправдания, но затем вдруг выдаю, припомнив данное самой себе обещание следовать кредо слизеринцев: – А может, договоримся?

Люциус смеётся. Судя по всему, вариант договориться с магглокровкой (официальной, во всяком случае) он даже не рассматривает. Жалко.

– Что ты можешь мне предложить, чтобы я тебя не сдал? Эванс, ты вообще понимаешь, насколько ты рискуешь? Покажи, что у тебя в котле! – приказывает он, отсмеявшись. С неохотой я подчиняюсь, всё ещё лелея робкую надежду договориться и разойтись миром.

Внимательно осмотрев серебристую жидкость, понюхав её и только что не попробовав на вкус, Люциус снова смотрит на меня, и теперь в его глазах уже не насмешка, а серьёзная угроза, смешанная с недоверием:

– Признавайся, Эванс, где и у кого ты украла «Лунное серебро»!

У меня на глазах мигом вскипают злые слёзы, но, втянув воздух сквозь зубы, я всё же бросаю:

– Ты идиот! Я сварила его сама, неужели не видишь, что оно свежее? Засунь свои домыслы куда подальше, моё зелье высшего качества, уверяю тебя, тот, кто нужно, это ценит!

– Эй, не кипятись! – староста поднимает руки в примирительном жесте, и недоверие сменяется в его взгляде лёгким намёком на уважение. – Так и быть, я никому ничего не скажу. Но ты больше не будешь шляться после отбоя, сваришь для меня пару флаконов увлажняющего крема для лица и подберёшь индивидуальный шампунь. И будешь варить его до конца обучения, потому что ты теперь мне кругом должна – я за тобой давно уже слежу и ты не отвертишься!

Скрепя сердце, всё же соглашаюсь, не переставая поглядывать на этого гада с неодобрением во взгляде. В обмен удаётся выторговать обещание найти и оборудовать мне новое место работы, так что хоть одна проблема решена, и это порадовало бы меня, если бы на месте моего партнёра по сделке был кто-то другой. Чёрт его знает, этого Малфоя, выполнит ли он свою часть или нет – с ним ни о чём нельзя сказать наверняка.

– И учти, Малфой, это только до конца твоего обучения, – сообщаю я напоследок, выделив голосом «твоего». А то знаю я слизеринцев – обязательно постараются выторговать побольше и, желательно, бесплатно.

– Идёт, Эванс. Передашь записку совой, когда всё будет готово, – бросает Люциус, разворачивается спиной и исчезает в ближайшем боковом ответвлении коридора, относительно чистом в сравнении с остальными.

На этой не самой радостной ноте мы прощаемся. Я переливаю «Лунное серебро» во флаконы, ещё раз проверяю, чтобы не осталось никаких следов, тщательно очищаю и мою котёл, а затем отправляюсь спать. События этого вечера вымотали меня настолько, что нет сил даже переодеться, так что падаю на кровать, в чём была, и засыпаю, едва голова касается подушки…

А на следующее утро меня перед самым завтраком перехватывает Северус. Он забивается со мной в какой-то чулан под лестницей и с горящими глазами сообщает:

– Лили, ты не поверишь, что я нашёл!

Сильно сомневаясь в том, что услышу нечто действительно интересное, я всё же спрашиваю, чтобы не лишать друга возможности поделиться новостью:

– Что? Неужели Тайную комнату самого Салазара Слизерина? – так как выспаться мне всё же не удалось, настроение скверное и в голосе против воли прорываются отголоски раздражения, бушующего в душе.

– Шутишь? Я нашёл Выручай-комнату! Мне про неё Люциус рассказал, но он думал, что такой не существует! А я нашёл. Представляешь, мне нужно было место, где можно спрятать кое-что, а там оказался такой огромный зал! Там, наверное, поколения учеников прятали свои вещи, я далеко не ходил, но, даже бегло осмотрев ближайшие завалы, нашёл мешочек галлеонов и книгу «Тайны наитемнейших искусств»! Ты представляешь, Лилс, сколько там ещё всего? Да мы озолотимся, если немного там покопаемся! – друг, лихорадочно блестя глазами, хватает меня за плечи и слегка трясёт, отчего у меня стучат зубы и я чуть не прикусываю язык. – А ещё она может меняться! Когда я вышел и в следующий раз пришёл, мне сначала какой-то чулан попался, а потом гостиная, почти как наша! Ты представляешь? И даже библиотеку можно было заказать, я попробовал! Только еду она почему-то не делает…

Северус задыхается, сбивается и смолкает, восстанавливая дыхание. Я размышляю. Да, если всё так, как он говорит, то это действительно невероятно…

– Это на восьмом этаже, там, где тролли в балетных пачках. Ты же сходишь со мной посмотреть, правда, Лилс? Я ещё никому не говорил, только тебе, – с гордостью продолжает друг, и я умиляюсь, потому что в прошлом-будущем именно так было всегда: свои мысли и новости Северус обычно доверял только мне… Но тогда у него не было других близких друзей, а теперь есть, и приятно, что меня он всё равно выделяет из всех. – Может, там и про наших предков можно что-то узнать…

Я киваю и понимаю: идти в непонятную комнату придётся. Но, в конце концов, почему бы и нет?.. Это и вправду может быть хорошим местом.

– Хорошо, Сев, я схожу туда с тобой сегодня после того, как закончатся уроки. А теперь давай всё же дойдём до Большого зала и позавтракаем, ужасно хочу есть.

Друг радостно улыбается, и мы почти бежим на завтрак, надеясь, что ещё успеем перекусить. Несмотря на то, что выспаться мне не удалось, и настроение в целом не очень-то радужное, где-то в глубине души я чувствую себя счастливой, потому что это маленькое приключение как будто возвращает меня в прошлое, в одно из моих воспоминаний, где мы с Северусом были только вдвоём.

Исследовали замок, мечтали раскрыть тайны магии, и совершенно не задумывались о том, что волшебный мир может оказаться не так дружелюбен, как кажется, а сказки бывают страшными.

Поскольку я не нашла нигде исчерпывающей информации о других мастерах палочек (кроме Олливандера и Грегоровича), то решила придумать их сама.

Глава 5. Комната с подвохом

Восьмой этаж встречает нас сумраком и тишиной. «Видимо, сюда даже домовики редко заглядывают», – решаю я, без особой радости глядя на пыльный пол и потухшие (причём, похоже, давным-давно) факелы в креплениях на стене. Северус, чуть ли не подпрыгивая от радости, предлагает мне самой попытаться открыть Выручай-комнату – судя по всему, чтобы посмотреть, что у меня получится, – и от этого мне немного смешно, но одновременно очень приятно. Маленький экспериментатор!

Вздохнув, принимаюсь ходить вдоль стены и усиленно думать: «Мне нужно место, чтобы выпить чаю…» – ничего более интересного в голову всё равно не приходит, а для эксперимента сойдёт и это. Сердце привычно сжимается: сейчас, вернувшись в прошлое, я начинаю понимать, как неверно оценивала абсолютно всех людей вокруг себя, когда была маленькой. Северус ведь и раньше постоянно пытался меня чему-то научить, во что-то втянуть, ставил эксперименты и требовал моего участия…

Тогда я считала это занудством и злилась, часто отказывалась или расстраивалась, если что-то не выходило с первого раза, а по мере взросления и моего отдаления друг сводил такие попытки на нет, и только теперь до меня доходит, что на самом деле это было заботой. Не для того, чтобы похвастаться своими достижениями, друг всегда делился со мной успехами, а чтобы я разделила их и научилась тому, что умеет он, чтобы тоже почувствовала радость умения и освоения какого-то заклинания или зелья, чтобы могла защитить себя. Разве я сама не делаю то же самое теперь, когда тайком делюсь с ребятами секретами и хитростями на трансфигурации, или поправляю их на зельеварении?

Третий заход всё-таки заставляет дверь в стене проявиться, и я отрываюсь от своих мыслей. Выглядит всё вполне обычно, по крайней мере, на первый взгляд – точно таких же дверей в Хогвартсе сотня, если не больше. Однако мне немного страшно открывать её, не зная, что может скрываться внутри…