Хозяйки кафе Гринроуз

«Обычный день в кафе Гринроуз»

Полная низкорослая женщина в лиловом пальто спешила по улице Уэйстар на первый утренний поезд. Город еще спал, и на улицах не было ни души. Женщина ежилась от промозглого весеннего ветра. Когда она проходила мимо кафе сестер Гринроуз, она засмотрелась на симпатичный сад, который, казалось, объял своими зелеными руками пустые столики перед парадной дверью. Надо же, у этих девушек все цветет круглый год. Женщина остановилась, когда заметила фигуру в окне. Она порхала по залу, а за ней будто плыли тарелки и чашки… Женщина прищурилась. Должно быть, это игра света. Она заметила, как сильно сжала свою сумочку, пока наблюдала за кафе с другой стороны дороги. В конце концов, уверив себя в том, что спросонья почудиться может всякое, она заторопилась на станцию, удивляясь собственному воображению.

Весеннее солнце только показалось из-за горизонта. Оно постепенно заливало улицы сонного городка.

Мэйв уже была на ногах. Она любила просыпаться раньше сестер, чтобы заставать рассвет. Она всегда в одиночестве наблюдала, как солнечный свет заливает их маленькое кафе. Это было ее важным ритуалом.

Спустившись сегодня вниз со второго этажа по крутой деревянной лестнице, которой было не меньше ста лет, она шмыгнула за стойку и поставила пузатый чайник на плиту.

Взмахом обеих рук Мэйв распахнула шкаф с посудой. От ее кистей разлетелись искры, и она наморщила веснушчатый нос от знакомого осторого аромата магии.

«Когда-нибудь эта пыль меня выдаст», – хмыкнула она.

Мэйв привыкла, что по утрам, когда она одна и полна сил, ее магия оставляет следы: тут и там она рассыпает сверкающую пыль, пока суетится над завтраком. Но, как любая ответственная ведьма, Мэйв всегда осторожничает, когда в кафе есть люди, и лишь изредка от нее отскакивает тусклая искра, которую обычные зеваки никогда не замечают.

Ее кисти рисовали узоры в воздухе, заставляя посуду вылетать из шкафа и плавно опускаться на стол. Три тарелки и три чашки выстроились на барной стойке рядом с Мэйв, чайные ложки, звякнув, опустились на блюдца. Кафе наполнил блестящий лиловый дым. Мэйв взболтала тесто, не прикоснувшись к продуктам, и через некоторое время в каждой тарелке выросла башня из румяных блинов. Одну башню она полила медом, который мгновенно таял от жара стряпни, а вторую щедро посыпала голубикой. Свою порцию Мэйв съела на ходу, в прикуску с земляничным вареньем.

Чайник подлетел к Мэйв, дожидаясь сигнала. Она с улыбкой кивнула ему, и он наклонил носик, аккуратно налив кипяток в каждую чашку. Мэйв накрыла воду ладонью и превратила ее в мятный чай.

Завтрак был готов и, невероятно довольная собой, Мэйв плюхнулась в кресло, стоявшее рядом с барной стойкой. Изумрудно-зеленое кресло было ее любимым местом – в кафе это знал каждый. В прошлом году ее сестры решили его продать в магазин винтажной мебели и купить новое, без вековой пыли и чудаковатых вензелей на подлокотниках, но Мэйв жутко разозлилась. Всю следующую неделю сестры получали на завтрак холодную кашу и горький ромашковый чай.

Мэйв была вспыльчива, но быстро отходила от любой обиды. Об этом Селеста и Вайолет знали хорошо, поэтому просто ждали когда буря стихнет. К тому же, нельзя было тратить свои силы на обиды: в мире людей они были одни друг у друга и, чтобы выжить, надо было держаться вместе. Так советовала им мама пятнадцать лет назад.

– Ой, не может быть! – прозвенел голос Вайолет еще до того, как она сама оказалась на лестнице. – Мне сегодня снились блинчики!

– Доброе утро! – протянула Мэйв, зазевавшись. – Я это знала.

– Врешь, – наморщила нос Вайолет, уже уплетая оладьи. – Уж мысли читать ты еще не научилась.

Вайолет всегда была очень впечатлительной. Сестры думали, что это сгладится с возрастом, но к своим двадцати годам она все еще радовалась и страдала изо всех сил, реагировала бурно и говорила громко. Ее темные прямые волосы чуть касались плеч, а фиалковые глаза были всегда широко распахнуты, будто застыли в изумлении.

Они с Мэйв были похожи, разве что каштановые волосы Мэйв вились в разные стороны и глаза всегда были прищурены, как при широкой улыбке.

Вайолет сидела на барной стойке, Мэйв погрузилась в объятия любимого кресла. Обе прихлебывали чай.

День обещал быть теплым по-весеннему. А, значит, народу будет много. Вайолет будет принимать заказы у завсегдатаев, наизусть зная, что каждый из них закажет. Для Мистера Элдреджа – эспрессо и корично-сахарную улитку, для Джослин – латте и лимонное печенье, Мистер Леблан в первую очередь попросит утреннюю газету, а потом чай с чабрецом и пирог с курицей.

В кафе «Гринроуз» редко заходили новые лица, но каждый, кто впервые туда забредал, непременно возвращался, пока в конце концов не становился таким же частым гостем, как Мистер Элдредж.

Пока Вайолет рассказывала про свой захватывающий сон, Мэйв обходила все растения: проверяла почву, листья и иногда хмыкала в ответ сестре. В кафе было много растений. С первого взгляда можно было подумать, что столики и кухня совершенно случайно выросли посреди густого зеленого сада. Так что, больше кафе было похоже на оранжерею, чем на место, где подают что-то съедобное.

Через час, когда Мэйв пекла печенье с черникой, лимонный пирог и безе, а Вайолет была у нее на подхвате (в прямом смысле слова – она подхватывала на лету тарелки и лопатки, которыми Мэйв впопыхах забывала управлять), вниз спустилась сонная Селеста. Она, как обычно, бесшумно подошла к сестрам и потрепала их по голове.

– Когда-нибудь я умру от страха! – в шутку возмутилась Вайолет, дернувшись от неожиданного прикосновения.

– Или от переизбытка эмоций. – усмехнулась Селеста.

Селеста была из тех девушек, которые производили на окружающих неизгладимое впечатление. Она была высокой, хорошо сложенной, с длинными медовыми волосами. Мама называла ее лисой, но Селеста это не любила. Она вообще не любила, когда ее выделяли по внешним данным и с пренебрежением относилась к своим обожателям: не из-за высокомерия, а лишь потому, что считала свою внешность скорее недостатком, чем даром. Многие не видели в ней ничего, кроме красоты.

– Ну что, пара пирожных от боли в голове, пакет мятного чая от проблем со сном, коробка какао с эффектом пробуждения либидо… – перечисляла Селеста, загибая пальцы.

– И еще карамель от боли в животе. – добавила Мэйв, вздохнув. Она раскраснелась от жара печи. – Сегодня придет Лиза с сыном. У него проблемы с пищеварением.

Вайолет подавила смешок.

– Конечно, у любого живот скрутит от такого количества сладостей. – заметила она, выкладывая на стойку кучу карамели в прозрачных самодельных фантиках.

Селеста сложила над ними ладони и желтый свет мягко опустился на карамель.

– Готово, от боли в животе. – потрясла руками Селеста, сбросив остаток лечебной золотой энергии с кончиков длинных пальцев.

– Жаль, что также просто ты не умеешь склеивать чужие сердца… – театрально закатила глаза Вайолет, намекая на многочисленных поклонников сестры.

Селеста покачала головой и пододвинула к себе тарелку блинчиков с голубикой.

– На секунду показалось, что ты мне завидуешь. – улыбнулась она младшей сестре.

Вайолет рассмеялась и спрыгнула с барной стойки.

– Пойду подготовлю столики, скоро придет Роджер, а он любит сидеть на улице, рядом с плющом… Удивительно систематичный человек. – выходя из кафе, бормотала она.

Мэйв продолжила готовку, а Селеста по ее запросу листала старую кулинарную книгу в поисках рецепта меренги. Пожелтевшие страницы повидали многое: где-то буквы расплылись от капель воды, где-то остались жирные отпечатки пальцев, между некоторых страниц даже лежал засохший базилик, другие склеились между собой намертво.

Конечно, они знали про существование интернета и активно им пользовались, особенно Вайолет. Но некоторые вещи, такие как поиск рецептов или информации о растениях, они любили делать по-старому. Каждая в такие моменты тихо ностальгировала по утраченному дому.

– Эстер так и не писала? Прошло уже больше двух недель с последнего письма. – спросила Селеста, пытаясь расцепить засахаренные страницы.

– Нет, – вздохнула Мэйв и подняла глаза. – Мне кажется, что-то случилось. Раньше она писала каждые три дня.

Селеста не ответила. Просто молча вернулась к делу, но ей тоже было тревожно. Эстер, их близкая подруга из оставленного мира ведьм, отправляла письмо совой после полуночи каждую неделю. Но Мисти не прилетала уже около пятнадцати дней, таких задержек раньше не случалось.

Вернуться в магический мир и проверить, все ли в порядке с подругой, было, конечно, невозможно – завеса между мирами просто бы их растворила. Парадокс в том, что бежать из магического мира было куда проще, чем вернуться туда. Честолюбивые маги считали предателями и низшим сортом тех, кто выбрал жизнь среди людей, а тем более тех, кто помогал людям. Так что, дороги назад домой у сестер не было, и они знали это с самого начала. Они были отвергнуты родным магическим сообществом и все еще были чужаками в мире людей, вынужденными скрывать свою сущность.

– Может, есть какой-то способ? – Мэйв будто прочитала мысли Селесты.

– Какой еще способ?

– Перейти завесу… – на тон тише сказала Мэйв.

– Ты же сама знаешь, что нет. Из мира людей никто не может попасть обратно к магам, так устроена завеса.

– Неужели мы будем просто ждать? А вдруг с ней что-то случилось? – затараторила Мэйв, дирижируя деревянной лопаткой.

– Слушай, я тоже волнуюсь, – Селеста поджала губы. – Но я уверена, что Эстер напишет. Скорее всего, она закрутилась в своей библиотеке, как обычно. Или у Мисти что-то случилось с крылом. Вообще, всякое могло произойти.

И ничего из перечисленного не удовлетворило и не успокоило Мэйв. Она погрузилась в свои тревожные мысли и уже больше ничего не спрашивала у Селесты.

Она с волнением взбила яйца, собственноручно, вилкой, а не как обычно при помощи магии, бухнула в миску муки и громко чихнула, когда волна докатилась до ее носа. От нее в разные стороны разлетелась блестящая перламутровая пыль.

– Будьте здоровы, дорогая! – сказал Роджер, который незаметно для девочек вошел в кафе.

Селеста и Мэйв испуганно переглянулись.

– Если бы я не был таким слепым и старым, мог бы поклясться, что видел, как от тебя разлетелись искры… – сипло засмеялся старик.

– Э-э-э, Роджер, – уши и щеки Мэйв покраснели еще больше. – Думаете, я волшебная фея?

Глаза Селесты на секунду округлились. Затем она взяла Роджера под руку.

– Идемте, Роджер, Вайолет уже должна была подготовить ваш любимый стол…

– Спасибо, Селеста. – он покорно заковылял с ней из кафе к уличным столикам.

Солнце ударило Селесте в глаза, и ей пришлось прикрыть лицо рукой. Но она успела заметить, что Вайолет сидела на одном из столиков и хихикала с каким-то незнакомцем.

– Вайолет, ты не заметила Роджера. – Селеста тронула сестру за локоть и сверкнула на нее глазами.

– Ой, не может быть. – спрыгнула со стола та, пригладив юбку. – Роджер, хотели меня провести!

Она обаятельно улыбнулась старику, и он ответил ей улыбкой.

– Я только хотел взять ту книгу, которую начал вчера… Оставил ее на камине.

– Я мигом ее принесу, а вы пока присаживайтесь. – Вайолет отодвинула стул для старика, головой показав своему собеседнику, что ему пора идти.

Тот немного замешкался, но, заметив на себе взгляд Селесты, решил, что ему, действительно, пора.

– Увидимся, Вайолет! Я забегу завтра.

– Пока! – кинула в ответ та, уже заходя в кафе.

Селеста сняла оставшиеся стулья с круглых стеклянных столиков, протерла их.

– Как вы сегодня, Роджер? Колено не ноет? – обернулась она к старику, который провожал взглядом всех, кто проходил на улице мимо него.

– О, я здоров и полон сил, разумеется. – прокряхтел он.

Но Селеста ему не поверила. Она наизусть знала, что и при какой погоде болит у старика, и всегда превращала его утренний кофе то в напиток от боли в колене, то от бессонницы, то от кашля.

Как только в арочной двери показалась Вайолет с кружкой в одной руке и с книгой в другой, Селеста незаметно задела рукой кружку и прошептала нужное заклинание.

– Кофе для бодрости, книга – для души! – отчиталась Вайолет, выложив все на стол. – Наслаждайтесь, Роджер, и зовите, если что.

– Спасибо, дорогая. – пробормотал он, пододвинув к себе дымящийся кофе.

За Роджером в кафе потянулись и остальные жители городка. Вайолет только и успевала со всеми здороваться и прощаться, рассаживать и принимать заказы, пока Мэйв и Селеста держали оборону на кухне. Гул разговоров в кафе смешивался со звяканьем ложек и тарелок. В зале стоял густой запах выпечки, корицы и лимона. Этот аромат тянулся по всей улице, завлекая на чашку чая и горячую булочку каждого прохожего.

Кафе «Сестер Гринроуз» знали все в городе и бывали там часто. Никто толком не понимал, что особенного в этом заведении – в их коричных улитках, шоколаде с перцем и густом какао, но завистливые хозяйки города выдвигали не меньше десятка теорий о секретных ингредиентах в их стряпне.

Выпечка, в действительности, была самой обыкновенной. Гостям нравился не столько вкус, сколько та теплота и умиротворение, которое они ощущали, находясь здесь, среди цветов, книг и душевных разговоров.

От чая в пасмурный день будто проходила голова, у женщин исчезали мигрени от мятных конфет, дети находили в горячем шоколаде плавающие звезды, и это занимало их на долгое время, старики замечали, что боли спадают от кусочка лимонного пирога. Одним словом, если у сестер и был какой-то секретный ингредиент, то в конечном итоге никого не интересовало его обнаружение, ведь какая разница, почему здесь всегда становится так хорошо.

Кафе получило свое название еще до рождения девочек. У их матери была сестра, Матильда, которая до сестер была хозяйкой этого места. Также жила на втором этаже в одной из спален, а работала на первом – где и готовила, и принимала посетителей с парой помощниц. Кафе сестрам досталось от их тети, когда она умерла два года назад. И уже они поселились на втором этаже, каждая в своей спальне. Вывеску «Сестры Гринроуз», местами поржавелую, решено было оставить. Как удобно, что в ведьминских семьях фамилия передается от матерей.

Мэйв хозяйничала на кухне, Селеста исцеляла посетителей от разных недугов, зачаровывая выпечку сестры, а Вайолет отвечала за комфорт гостей. Они были как части одного волшебного механизма, призванные помогать людям, но скрывать от них свою природу.

После обеда народу в кафе поубавилось. Вайолет открыла арочные окна, отодвинув подальше горшки с растениями. Свежий воздух ворвался в помещение, смешиваясь с ароматом кофе.

– Мэйв, – ткнула ее локтем Селеста и указала головой на дверь.

В кафе зашел высокий парень, неспешно сел за столик и кивнул сестрам. Девочки кивнули ему в ответ. Вайолет будто вся напряглась, словно перед прыжком. Мэйв молча налила в кружку черный кофе и подошла к столику.

Казалось, его по ошибке поместили в это уютное цветущее место. В его внешности было что-то грубое и хаотичное, ломающее идиллию солнечного кафе. Он был во всем черном, на лице виднелись ссадины и признаки недосыпа.

– Положить что-то Мадам Мэйфир? – спросила Мэйв, поставив кружку перед гостем.

– Да, она просила печенье. – парень держал руки на столе, сложив в замок. – Когда ты освободишься?

– Сегодня занята, много народу.

Парень окинул пустой зал равнодушным взглядом.

– Ясно, я хотел поговорить.

Мэйв оторвала взгляд от каминной полки и посмотрела на посетителя. Она заметила, что его нижняя губа была разбита. Посетитель не был настроен уходить без разговора.

– Соберу печенье и смогу выйти на пару минут. – раздраженно сказала она.

Мэйв накинула синее пальто и вышла на улицу вслед за парнем, крепко сжимая в руках бумажный пакет с печеньем. Они отошли подальше от столиков, парень достал сигареты.

– Не против?

– Нет.

Щелкнула зажигалка, и он глубоко затянулся. Мэйв не говорила с ним больше двух лет, если не считать их последней встречи на прошлой неделе, когда он был в компании своей бабушки, а она – сестер. Тогда они обменялись дежурными фразами, было ощущение, что из их жизни вырвали какой-то важный кусок, который объяснял их странные напряженные взгляды.

Он изменился: русые чуть вьющиеся волосы были длиннее, под ониксовыми глазами залегли синяки. Мэйв пришлось сделать усилие, чтобы отвести взгляд, все внимание сосредоточив на пакете с печеньем.

– Мэйв, я все это время хотел написать, но не нашел слов. – начал он. – Я не знал, нужен ли я тебе и все то дерьмо, что сопровождает мою жизнь.

Мэйв молчала.

– Не знаю, что ты думала про меня все это время… Наверное, не самое хорошее, но я снова здесь, и я хочу, чтобы между нами все было…

Он не закончил. Мэйв вздохнула и протянула ему печенье.

– Все по-прежнему, Тео. Никаких обид. Я не думаю о тебе плохо. Я стараюсь о тебе, вообще, не думать. Мы не дружили… и сложно было назвать это отношениями. Предлагаю остаться просто старыми… знакомыми.

Она запнулась, будто потеряв мысль. Взялась за ворот пальто и притянула выше к шее. Ветер пробирал до костей.

– Старыми знакомыми? – повторил Тео, пытаясь поймать ее взгляд.

Тео подошел ближе, и Мэйв пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. Он был сильно выше.

– В последние годы я сам себя раздражал, временами просто ненавидел. Мне нужно было что-то с этим делать… Я думал, что если уеду из этого проклятого города, то смогу как-то выбраться из собственного дерьма. Но я сделал лишь хуже. Звучит жалко, но ты единственная, к кому я мог прийти в любом состоянии… – он опустил взгляд и добавил. – Прости, что исчез, Мэйв.

– Я тебя прощаю. – она ткнула его кулаком в грудь и поспешила обратно. Мэйв чувствовала, что Тео говорил искренне, но не могла снова позволить ему использовать себя в качестве успокоительного или психолога. Всему есть предел.

Когда она заходила в кафе, Вайолет кричала на Селесту.

– Я говорила, что нужно ему подмешать хотя бы блевотное зелье. Чего тут такого? А теперь шанс упущен…

– Вайолет, я уже здесь. – фыркнула Мэйв, скинув пальто на кресло.

– Это дело не меняет. – отмахнулась она. – Ему тут медом намазано? Опять сюда ходить будет?

– Наверное, – Мэйв дернула плечами. – За печеньем для своей бабули.

Они втроем рассмеялись. Старая Мадам Мейфир раньше тоже часто бывала у них, но в последнее время здоровье ей не позволяло покидать дом, поэтому девочки иногда передавали ей выпечку через знакомых или заносили сами.

Мэйв подозревала, что Тео вернулся как раз, чтобы помогать своей бабушке или скрасить одинокие дни в доме на отшибе города. К ней мало, кто заходил.

– От Эстер вестей не было? – вдруг спросила Вайолет.

Селеста покачала головой.

Но Вайолет и так знала, что ответит сестра. К счастью, в ее голове уже родился потрясающий план.