Лунная соната Будапешта

Самсон Гелхвидзе

Лунная соната Будапешта

(роман)

Тбилиси – 2014

П О С В Я Щ А Е Т С Я

Выпускникам 1980г. группы N127 строительного ф-та,

Грузинского Политехнического Института (ГПИ)

им. В.И. Ленина

«Поговорим о странностях любви,

Другого разговора я не знаю».

А.С. Пушкин

ЛУННАЯ СОНАТА БУДАПЕШТА

I

Мягкий свет ночника освещал страницы читаемой книги, понемногу терял силу и незаметно рассеивался в недалеком пространстве.

Отвлекшись на мгновенье, читающий заметил трудящееся живое существо, прилежно вьющее паутину между нижней кромкой телевизионного шкафчика и давно не помнящим мастики паркетным полом.

– Надо же, какое умное и в то же время глупое существо паук, – с удивлением следили за происходящим глаза. Какое уникальное творение паутина, и какой странный труд, ненужный и давно неуместный.

– Неужели ты думаешь, что это твое творение будут здесь терпеть, а? – вполголоса прозвучал вопрос к пауку.

– Не твое дело, – словно послышалось в ответ.

– Как это не мое? Разве это не мой дом?

– Этот твой, а тот, что строю я, мой.

– Можно было хоть разрешения попросить!

– А зачем? Разве чистота в твоей комнате не само по себе разрешение? Вон, Дормидонту, который сплел паутину в

туалете, небось сам таскаешь подбитых то мух, то бабочек и полуживых кидаешь ему на паутину, а мне, значит, помирать с голоду?

– Ну, пойди и там построй себе дом.

– Здесь ближе!

– Да, но домашние тут же сметут твое строение!

– До того, как сметут, я успею поохотиться. И не мешай мне, пожалуйста! Читаешь, так читай, делай свое дело, а мне дай делать свое. Можно подумать, что вы, люди, умнее нас. Возводите далеко не то что должны. Земное, а не небесное.

Читающий обомлел, а паук продолжил свое домостроение. Глаза с изумлением наблюдали за процессом строительства.

Паук ловко передвигался от одного конца строения к другому, приседал, отмерял расстояния и с их учетом скреплял концы нитей.

Нарастающему изумлению помешал звонок телефона.

– Алло! Привет, Серж! – раздался в трубке голос.

– Привет, – последовал отзыв.

– Что делаешь?

– Да ничего особенного, отослал недавно диссертацию в Москву, в ВАК, и теперь вот сижу и дожидаюсь ответа.

– И сколько ждать?

– Месяц, наверное.

–Ого! Как раз!

– Что как раз?

– Да так, тут у меня небольшая идейка появилась.

– И какая же?

– Может, махнем куда-нибудь дней на десять!

– Куда?

– Ну, например в Венгрию.

– А почему именно туда?

– Ну, можно и не туда, но это самая дешевая и красивая поездка за рубеж.

– И почем?

– Всего лишь шестьсот тринадцать рублей.

– Для меня и этого много, да и со временем туго…

– Понимаю, но постарайся, пошевели мозгами. Когда еще такой случай представится? Хочу еще и ребят уговорить,

Борьку с Шалвой!

– Не знаю, Денис, право не знаю… – замешкался Сергей.

– Ну, гляди, позвони потом, если надумаешь. Ну, давай.

– Давай, пока! – послышался отрывистый зуммер.

Паук продолжал свою трудовую деятельностью.

– А ну, чеши отсюда! – произнес разгоряченный Сергей, резко двинул ногой в сторону паутины.

II

Прогретый электроприбором воздух неторопливо распространялся по всей комнате. Конечно же, усилий одной секции электрического нагревателя было недостаточно, но сломить резкую холодину ему все-таки удавалось, тем более, что время от времени включалась и вторая, хоть и не надолго.

За окном, даже ночью, царила плюсовая температура, но помещение, все равно, упорно и неуклонно стыло.

– Ну, ладно! Скажем, страну – великую державу развалили, но зачем же, с центральным отоплением расправляться?

Административно – командная бюрократия – гигантская сила, приводимая в действие пигмеями. Пожалуй, она явится последним удержавшимся бастионом, даже если все вокруг разрушится.

– Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!

– Отец, вы же это делали уже один раз, теперь собираетесь во второй?

– Столько раз, сколько потребуется!

– Почему человечество так неугомонно? Почему, неустанно и с катастрофической скоростью перебирает формы и образ жизни, и мышления?

– Все течет сынок, все изменяется.

– Да, но почему с каждым разом со все большей и большей массой и скоростью, когда не тебе приходится распоряжаться собой, а другим.

– Ну, с первой твоей мыслью можно согласиться, сынок, а вот со второй я бы поспорил.

– Ведь цивилизованность это отвращение к насилию, убийству, террору, к войне, наконец!

– Да, но так было испокон веков! Насилие рождало насилие, хоть войны и заканчивались перемирием.

– Но какой ценой?

Оладьи со сметаной явно пришлись кстати не одной чашке выпитого чая.

– Нет, все-таки самовар и чай великое дело, особенно зимой, – убеждал отец сына.

– Боря, к телефону, – послышался звонкий голос сестры, – тебя спрашивают!

– Кто? – поинтересовался Борис, подбегая к телефону.

– Денис!

– Привет, Борис, как жизнь молодая?

– Да куда уж там молодая, – усомнился Борис, – молодая до тридцати, а потом уже взрослая начинается.

– Даже в тридцать?

– Даже в тридцать!

– А ты, Борис не прав, – процитировал Денис знаменитые слова одного из членов политбюро, – человек, пока не женится, молод, и хоть нам уже по тридцать, а то и чуть-чуть с лишним, то…

– Ну да, впрямь уж!

– Кстати, почему же ты в таком случае не женился? – поинтересовался Денис.

– Ради Бога, отстань, и без тебя тошно!

В трубке послышался веселый смех Дениса.

– Возьми и сам женись первым!

– Хочу успеть погулять немного!

– Да, любопытно! И как ты собираешься это сделать, во время столь глобальных перемен и начала разрухи?

– Ну, не обязательно здесь у нас, а, скажем в Венгрии!

– Что? Свихнулся?! Что ты там потерял?

– Говорят, там очень красиво, тепло. Там чудеса, там леший бродит…

– Ты что, серьезно? – заинтересовался Борис, – А Чернобыль, радиация? Там ведь это совсем близко?

– На полном серьезе! – подтвердил Денис,– радиация настигнет нас и здесь, и потом, мы же мигом, проскочим ненадолго и обратно.

– И когда же?

– Недельки через две максимум.

– Не успею, у меня на объекте «ЧП». Фермы подвезли на площадку, а во время монтажа обнаружилось, что длина пролета между колоннами чуть больше заданной, так что нормативной опорной длины опирания ферм недостаточно.

– Ну и что?

– Как ну и что? Нужно переконструировать и сдать просроченный объект.

– Ну, и сдавай, и на все, про все тебе две недели.

– А деньги откуда?

– Ну, я думаю, после сдачи объекта дадут что-нибудь?

– Ты думаешь?

– Ну, конечно! А до того проси аванс!

– Сколько?

– Хотя бы шестьсот рублей, а тринадцать я добавлю сам.

– С чего бы?

– Ну, с этим разберемся, как-нибудь, а пока думай о моем предложении. Да, я тут Сергею позвонил и уже сообщил ему, но до Шалвы что-то никак не доберусь. Да и устал уговаривать вас, предложи-ка ему сам!

– Ладно, Денис, в общем, ты как был старостой группы, так и продолжаешь им оставаться и по сегодня.

– Да, но тогда вы меня слушались больше, чем сейчас. А теперь у меня получается, как в « Двенадцати стульях», взяться за что-то, как тут же убеждаешься, что это что-то!!!

– Попробую обзвонить еще нескольких наших, хоть и не очень уверен в успехе желаний и соответствии их с возможностями. Ведь суть управления в том, чтобы собрать нужных друг другу людей в нужном месте и в нужное время. Собрать хотя бы пять- семь человек, небольшой наш куток, и гульнуть как следует. Кто его знает, может, и в последний раз в нашей жизни.

– Ну, Денис, что так пессимистично?

– Скорее реалистично, – подправил Денис, – чем дальше в лес, тем больше дров и тем меньше нас. И потом, знаешь ведь, не все мечты сбываются!

– Ну, ладно, Денис, утомил ты меня, подумаю над этим, хотя ничего наперед не обещаю. Нет ни времени, ни денег, да и охоты.

– Зато потом будем охотно вспоминать всю жизнь. Ну, ладно, смотри, на нет, и суда нет, а вот на да пора в айда! – заключил Денис.

– Человеку всю жизнь нужно прыгать в высоту, – подумал Борис, опуская трубку. – Космический век – космические скорости и нагрузки. Сколько сюрпризов выпадает на долю человека каждый день. Что ни день – то маленькая жизнь.

III

Небольшой ПАЗ-ик темного желтого цвета переваливался с колеса на колесо и изрядно сотрясал пассажиров. Вверх по бездорожью двигались уже больше часа.

– Сколько раз дядя просил меня приехать к нему в деревню, а все никак не удавалось. И вот удалось наконец, собрался не его похороны. Даже когда две свадьбы он отыграл почти подряд, сперва сына, а потом дочери, и то не получилось. И вот… Сколько народу, сколько хлопот, а ему уже ничего не нужно, никаких забот, кроме, как говорится, молитв на помин души, да и то, похоже, мало кому удастся. И в который раз уже вспоминаются слова Альбера Камю: никому ни до кого нет никакого дела. И впрямь, хоть на словах мы утверждаем обратное.

Нет, пожалуй, и он, по всей видимости, не прав, потому что наша церковь всегда поминает и молится за всех от рождения до последнего вздоха. Да и потом понимает. Но сколько в жизни не нужного, никчемного. Пустые встречи, сборища, досужие разговоры, похать. Больше, чем полгода, прошло, а как запомнилась эта поездка в деревню. Когда дело доходит до крайней опасности для жизни и здоровья, человек начинает изо всех сил трепыхаться и пытается ухватиться даже за последнюю соломинку, чтоб если не спасти и сохранить жизнь, то хоть продолжить. Говорят, что в ожидании смерти Жозефина стала мудра, как пятисотлетняя черепаха.

-Сволочи, меня всего распотрошили, вытащили все камешки до единого из протоков, а вы? Где вы были, а? Ведь я же мог умереть, и кого бы вы тогда пытались захватить с собой в Венгрию?

– Шалва, ну кто же об это знал, ты бы хоть сообщил! Не начинать же мне было рекламно – пропагандистскую агитацию. Но ведь я мог умереть на операционном столе? И где же вы тогда были? Вы же бросили меня посреди боя! А почему, собственно, вы не пришли проведать меня в больницу?

– Потому что мы сволочи, – согласился Борис.

Борис сам еще не был уверен в своих возможностях, но однокурсника и друга уговаривал рьяно.

– Но ведь дорога куда опаснее, чем любая операция, – отговаривался Шалва, – и потом врачи требуют строго соблюдать режим и послеоперационный распорядок.

– Ну, в конце концов, меня об этом просил Денис, и я выполнил его просьбу. А там дело твое, поступай, как знаешь, но только знай, что единственная возможность навестить и повидать тебя после операции это поехать всем вместе в Венгрию!

– А кто еще едет?

– Не знаю пока. Скажем всем, а там, как получится. Да, я тебя еще хотел спросить: ты макароны любишь?

– Нет, – отбрехался Шалва, – а что, они в ходу в Венгрии?

– Да ну! Но я их очень люблю и купил две пачки высший сорт, сварил вчера малость и поджарил с лучком на масле «Блендо». Слышал о таком?

– Нет, а что?

– Изжога мучает уже второй день. Не подскажешь, что делать?

– Нет, не подскажу. У меня чай стынет, и надо наковырять изюма из булочек, а ты пристаешь со своими вопросами. Ну, попробуй сделать очистительное промывание.

– Думаешь, поможет?

– Ну, конечно!

– Да нет! Изжога – это процесс в верхних каналах желудочного тракта, а не в кишечнике.

– А, по-твоему, они не взаимосвязаны?

– Ты думаешь?

– Ну, конечно!

– Промывать теплой водой с марганцовкой? Мама тоже советует, – проговорил Борис, – а я все тяну, думаю, пройдет само собой! А нет!

– Да, и позвони потом, сообщи, как прошла процедура!

– Ага! Ну, ладно, бывай, привет Ирине.

– Ну, давай, бывай.

– Бывай, через два года позвоню.

Направляясь к себе, Борис вспомнил слова Сент-Экзюпери о том, что, объединяясь с другими людьми в эскадрилье, на заводе или в спортивной команде, человек бесконечно перерастает самого себя. Забывая о себе, он себя приобретает. Сохраняет солидарность с товарищами в общем деле, даже в опасности, даже в поражении.

Красиво жить не запретишь, – подумал Шалва, – и, как говорил Эйб Линкольн, – « большинство людей счастливы настолько, насколько они хотят быть счастливыми», да и Козьма Крутков советует: « Если хочешь быть счастливым, будь им», но что такое счастье, и где оно? Не в поисках ли его в старину греки снаряжали дальние морские плавания? Где его искать? В любви к друзьям, труду, женщине… Но их столько. Все в этом ускользает и уплывает, растворяется и исчезает, все неустойчиво и мнимо, все непостоянно и, как утверждает философия: постоянно в жизни лишь одно – непостоянство! Во всяком случае, думаю, эта поездка, если она состоится для меня, вольет в мою жизнь новые свежие потоки информации и познания, которые, несомненно, могут оказаться полезными в будущем. Хотя посмотрим еще, какая соберется команда.

IV

Утратившие изящество от многолетней каждодневной домашней работы руки аккуратно формировали приготовленный загодя мясной фарш и заворачивали его в виноградные листья. Складывать сверточки в эмалированную кастрюлю помогала уже пятнадцатилетняя внучка.

– Ха, играй, если играешь! Что ты столько думаешь? – выговаривал шестидесятипятилетний отец своему сыну.

– Подожди, дай немного подумать, – просил сын, делая в уме не сложные расчеты костяшек.

Вечернюю семейную идиллию прервал неожиданный звонок в дверь.

– Мальчики, откроете, или нам пойти? – послышался голос хозяйки.

– Да, да, откроем, – отозвался один из играющих, – иди, Денис, открой, все равно хода сделать не можешь!

Вошел нагруженный сумками и рабочей папкой зять, высокий, плотного телосложения, симпатичный мужчина. Освободившись с помощью Дениса от груза, проворно скинул плащ.

– Ну, как вы тут без меня?

– Ты один? – поинтересовалась у него теща.

– Да, а что?

– А жену свою куда дел?

– Как? Разве она не здесь?

– Нет, – удивленно протянула теща, – вроде ты ее должен был привезти.

– Я говорил с ней, и она сказала, что приедет сама.

– Ну, вот видишь, не смогла, должно быть.

Зять едва слышно пробубнил в ответ что-то непонятное. А после неприятного разговора с женой по телефону, совсем разворчался.

– Приехал уставший, а теперь езжай за ней. Знал бы, заехал с работы.

– А ты не езжай, – рассмеялся тесть, – мы обменяем тебя на свою дочь, пусть она будет у них, а ты у нас. Идет?

– Э-Э, ладно вам, отец, какое время шутить!

– Ха, давай ходи, если ходишь, или кончаем играть и тебе зачтется поражение, – прикрикнул отец своим басом на Дениса.

Зять собрался уходить, но теща задержала его, попросила прихватить по дороге хлеба и немного картошки.

– Я свою бабушку Розу, блин… – начал громко, но – культурно браниться зять, – любил, и буду любить, и вовек ее не забуду! Но! – добавил он, после некоторой паузы.

– Вот молодец, вот внук, понимаю! – похвалил его тесть. – Сколько времени прошло, как ее нет, а все еще любит!

– Она все время говорила: внучек, помни, что, когда женишься на девушке, фактически женишься на всей ее семье.

– Сынок, зато мы одна семья уже все, и погляди, какая у нас красавица растет, – бросил тесть взгляд на внучку.

– Папа, если хочешь, я поеду с тобой, – предложила та.

Входная дверь хлопнула, по экрану телевизора автоматически побежали кадры, отец подозрительно взглянул на пульт управления неподалеку от сына, удерживавшего в руке несколько черных костяшек:

– Мать, скажи ему, пусть не переключает то и дело каналы и даст по-человечески посмотреть одну программу.

– Денис, зачем ты нервируешь своего отца? – спокойно переспросила мать, подходя к столу с разложенными и разбросанными костями. – Ты ведь знаешь, у него повышенное давление!

– Мама, погляди сама, это просто такая передача, и я тут ни при чем. – поспешил оправдаться Денис.

– Ну, ладно, хватит дурачиться, кончайте, будем накрывать ужин, наши вот-вот появятся.

Пока по не многу накрывали, Денис сделал несколько нужных ему деловых звонков по телефону, за что тоже получил раздраженное замечание отца и вынужден был объяснить ему, что поездка в Венгрию на носу и ему нужно успеть завершить оставшиеся дела или переадресовать их другим.

За ужином собралась вся семья и после вкусных домашних блюд и легкого ароматного белого вина раздраженный настрой сменился у всех на теплый и любовный.

V

В последний день оформления документов перед кассой полу частной, полу государственной фирмы по росту выстроилась небольшая очередь из четырех старых друзей – однокурсников.

Первым стоял Денис, идеальный организатор поездки, высокий худощавый молодой человек, с черными усами. За ним Борис, тоже высокий, но рыжеватый, от чего друзья часто называли его «конопатым». За Борисом прятался меньший ростом Сергей, по кличке «Серж», и замыкал ряд самый ворчливый, по прозвищу за чилийским диктатором «Пиночет».

Заплатив живые шестьсот тринадцать рублей, и получив квитанцию с соответствующими билетами и документами, Денис со счастливой улыбкой отошел от кассы.

– Ну, теперь ваша очередь, – окинул он взглядом оставшуюся стоять тройку.

– Нет, может, все-таки не поедем, ребята, а? – пустил утку с конца очереди Пиночет.

– Ну, если вы не поедете, тогда и я, не поеду ребята, – не отстал от них Сергей.

– Да вы что, в своем уме, надо было думать раньше, а сейчас все, ничего не знаю, – побледнел и встревожился Денис, – я что, один поеду?

– Ну, ты хотел, ты и езжай! – рассмеялся Борис.

– Человек никогда не знает, что его ждет, – поддержал его Шалва, – тем более в такой дальней дороге.

– Да и я как раз расплачусь с процентным долгом, не то как-то неудобно ехать в долг, – гнул свое Сергей.

Ребята порядком мучили Дениса своими сомнениями опасениями, прежде чем последовать его примеру, но вскоре уже обмывали будущую поездку в расположенной близ хинкальной.

На столе стояли кружки с пивом, тарелка с несколькими растрескавшимися сосисками, хлеб и салат из засоленной капусты и моркови. В ожидании заказанных хинкали отдали дань им.

– Ребята, чтобы мне досталось больше сосисок, предлагаю меньше есть вам, – затянул Шалва,– потому, что, вы знаете, как их готовят? – принялся он рассказывать, то и дело отхлебывая из кружки пиво, но, спохватившись, едва успел ухватить последнюю оставшуюся сосиску.

– Ладно уж, я и вправду больше самих сосисок люблю название, которое так филигранно и чутко звучит на грузинском языке, – «Сасосисе»! Не правда ли, великолепно?

– Да, действительно, в этом что-то есть!

– Но, хинкалцентр – название мощнее, – усомнился Борис.

Шалва с треском надкусил, доставшуюся ему длинную горячую сосисочку, из которой брызнули капли сока.

– Какой аромат! – сдобрил он горчицей следующий лом- тик. Как говорил Ларошфуко, все, что нам нравится, либо аморально, либо способствует пополнению.

– Не волнуйся, от одной сосиски не располнеешь, – успокоил его Денис.

– От одной нет, но если он к ней добавит еще и один хинкали, то вполне возможно, – рассмеялся Борис.

– Не дождетесь! – загремел Шалва, – уж на хинкали я такой ошибки не повторю, ибо дважды ошибается только смертный.

– А соленья тоже очень вкусное. – подметил Сергей.

– Да, этого добра у нас порядочно, – подтвердил Денис, – кубанские девушки завозят к нам из Армении и капусту, и огурчики, и помидорчики.

– Начальник, ваши хинкали уже готовы, заберите, – послышался выкрик бармена из-за прилавка.

Вскоре Денис нес большой металлический поднос с крупными белыми горячими хинкали, от которых шел ароматный пар, шлейфом выпячивающийся за движущимся подносом.

– Да… – протянул Шалва, – поистине, все, что не убивает – делает нас сильнее!

Едва удерживая горячий «пупок» хинкали, с которого продолжал струиться горячий пар, Денис неторопливо поднес его ко рту и, не успел еще завершить первый надкус, как из него полетели горячие капли жирного ароматного сока.

– Да осторожно ты, не то обольешь и ошпаришь всех перед поездкой, – всполошился Шалва.

– Поверьте, ребята, – оправдался Денис, – если и есть смысл тратить деньги, то только на книги и путешествия.

– А на еду? – подправил Сергей, подхватывая уже вторую хинкали.

– Деньги не цель, а средство достижения цели, – вмешался Борис.

– И вправду, не в них счастье, но они тоже нужны, – добавил Сергей.

– Ребята, а может, мы все же вернем обратно путевки, – поддразнил всех Шалва.

– Я тебе верну, – оскалился на него Денис.

– Да, но, если константой существования человека является его способность мыслить, то зачем уезжать? Ведь мыслить можно в любой точке мира, в том числе и у нас на родине, – процитировал Сергей известного философа Мераба Мамардашвили.

– Сергей, и ты с ними заодно? – печально вздохнул Денис.

– Это не я, а Мераб Мамардашвили, – пояснил Сергей.

– Если вы меня сейчас предадите и покините, как говорил небезызвестный Кваркваре, посреди боя, то я с вами перестану дружить.– пригрозил Денис.

– Остается только сожалеть о том, что мы делаем, – философствовал Сергей.

Постепенно разговор перерастал в прагматику предстоящей поездки.

– Надо еще подумать, ребята, что купить и прихватить с собой, – пытаясь втянуть друзей в тему предстоящей поездки, напомнил Денис, – ведь нам же меняют всего-то двадцать рублей, это чуть больше трехсот форинтов.

– А точнее? – поинтересовался Борис.

– Кажется, триста тридцать три, – уточнил Денис.

– Да, не густо, конечно, – подтвердил Шалва, – ничего не скажешь.

– Чем богаты, тем и рады, – прокомментировал Сергей.

– Ну, пока вы там колебались, я кое – что успел узнать, – заявил Денис. – Можно туда взять, в первую очередь, ну, скажем, электрические и бытовые приборы, с понтом, будто бы они нам там необходимы.

– Например? – поинтересовался Шалва.

– Ну, например утюги, электрическую кофеварку, аудио магнитофоны, ну, не знаю, что еще можно прибавить! Ну, скажем, электродрель, – перечислял Денис.

– А если спросят, зачем она нужна? – спросил вдруг Сергей.

– Скажешь, что не можешь заснуть, пока не просверлишь пару дырок в стене, – захохотал Борис.

– А если прихватить немножко золотишка? – поинтересовался Шалва, – ну, к примеру – кольцо, якобы обручальное, или цепочку, или еще что-нибудь. Да, позолоченные запонки, пряжки.

– Если ты такой богатый, то зачем тебе туда ехать? – возразил ему Сергей. – На такие деньги можно и здесь неплохо погулять.

– Нет, – возразил Борис, – там гулянка все-таки очень отличается от здешней.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, в прошлом году двоюродный брат ездил и остался, очень доволен!

Все больше и больше втягивались в разрешение финансовых проблем предстоящей поездки. Причем Денис теперь уже старался вмешиваться меньше, а, поедал свою порцию хинкали и запивал ее, скорее как бы наблюдал.

«Ну, все, голубчики, – думал он, – никуда уж вы от меня не денетесь, а оденетесь и поедете, как миленькие».

Изрядно подкрепившись, друзья неторопливо поднимались по одной из улиц старого города к площади Свободы.

– И все-таки с вождем революции поступили не совсем справедливо, – завел новую тему – шарманку Денис, когда они вышли на обширную площадь, в центре которой красовался большой круглый газон с еще улавливаемыми следами постамента стоявшего здесь, еще совсем недавно, памятника вождю революции.

–Подожди, да, – слегка скривившись, протянул Шалва, – не начинай, не отвлекай нас от мыслей о предстоящей поездке.

– Великий наш вождь утверждал, что государство может быть сильным только тогда, когда люди все знают и сознательно идут на все, – процитировал Денис.

–Вот именно! – подтвердил Шалва и назидательно добавил: – На все! К чему шли, к тому и пришли.

–Хорошо бы так, не то бывает, что приходишь, вовсе не к тому к чему идешь, – усомнился Борис.

– В одном и том же можно увидеть разное. – философствовал Сергей.

– Карусель продолжается, история человечества повторяется, и каждый раз на все более и более высоком уровне социального и технического прогресса и развития, – уныло проронил Денис.

– И соответственно на более низком духовном , – с сожалением заметил Сергей, – в жизни сейчас упадок духовности, и она живет как бы отдельно от нас, книжно.

– И все-таки, чтобы жить хорошо завтра, ребята, надо выжить сегодня, – заметил Борис, – «пережить», пройти все и остаться живым, выжить, говорю и не потерять себя.

– Да, для того, чтобы остаться живым, требуются непрерывные усилия, иначе личность не сформируется, учит нас Мераб Мамардашвили, – не замедлил добавить Сергей.

– Тем более в наше, переходное, предреволюционное время, время жить в каком считали проклятием китайцы. Развитие событий явно движется к некой грандиозной развязке событий, – распространялся Денис, – свидетелем, а тем более, участником которых быть не хотелось. А вообще пусть будет то, что должно быть и что будет. Съездим, поглядим, сами покажемся, тем временем может все и образуется. Все-таки лучше жить своей жизнью, чем чужой.

– Как, – удивился Сергей, – жизнь своей страны, чужая?

– Нет, конечно же, но ею часто управляют люди, делающие вид, что так и поступают.

– Уж не собираешься ли ты, Денис, оправдывать события девятого апреля прошлого года?

– Нет, конечно же, но у каждой палки есть два конца.

– Ладно, будет вам, – строго потребовал Шалва.

– Воистину все в мире боится времени, как гласит восточная мудрость, – констатировал Борис, – и когда еще сам Рузвельт не советовал заниматься политикой, если не имеешь кожу такую же толстую как носорог.

По пути к проспекту Руставели гурьбой заходили в магазины, высматривали товары, которые можно было бы прихватить в предстоящую поездку. Не поленились даже обойти новый, фешенебельный, четырех этажный универмаг. Ближе к полдню, когда проходили мимо Кашветской церкви, Борис незаметно отделился и отстал от всех. Хватившись, все издали уловили, как он резво бежал на встречу двум девушкам, выходящим из церкви, расцеловал их, и, видимо, полилась, оживленная беседа.

– Вот человек, а? – удивлялся Денис, – никак до поездки не дотерпит.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался тем временем у девушек Борис.

– На службе были, – объяснила одна из них, светловолосая, в меру упитанная.

– Панихиду по жертвам трагедии девятого апреля справляли в Церкви, – добавила другая, худущая, черноволосая, ростом чуть меньше первой. – Лишний раз напомнили нам о том, что земля мы и в землю обратимся.

– Лишний раз о не лишнем!

– А ты куда собрался? – в свою очередь поинтересовалась брюнетка.

– А я не один, с ребятами, – оглянулся Борис.

– С нашими, что ли?

– Да, вон они там меня дожидаются, – указал он взглядам.

– Ой, что ты говоришь? Ну, так пошли к ним, – перемигнулась она с подружкой, – нынче это такая редкость, наши встречи, не то, что раньше.

– Пошли, – поддержал ее Борис, увлекая обеих девушек за собой.

– Ребята, кажется, он ведет их к нам, – первым заметил Денис.

– Наверняка у них найдутся еще две подружки, – пошутил Шалва.

– Да вы что, в самом деле, ослепли, что ли? Не видите, это же наши девочки, Марина и Лела, – удивился Сергей.

– Ой, и в правду, – вгляделся и убедился Денис.

– Зачем он их сейчас подцепил и тащит сюда? – пожал плечами Шалва. – Должно быть, уговаривает их ехать с нами. Тоже еще! Они там все планы нарушат, и к тому же будут нам обузой.

– О-о, красавицы, привет! – подался Денис навстречу подошедшим сокурсницам, целуя их в щеку, – сколько лет, сколько зим! Давно не виделись!

Девушки с радостью, но скромно поздоровались.

– Не знаю, Денис, раньше ты всем нам уделял больше внимания, а теперь… – пожаловалась Марина.

– Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, – объяснил просрочку Шалва.

– Никому ни до кого сейчас нет ни дела, ни времени. Каждый как-то сам по себе.

Словно вмешиваясь в разговор, раздался протяжный, много тональный звон колоколов со звонницы Кашвети.

– Как хорошо звонят, – отозвался ему Сергей.

– Вот Денис опять пытается нас собрать, – вводил девушек в курс дула, Борис – на сей раз едем туром в Венгрию. Если хотите и можете, присоединяйтесь, будем рады.

Девочки переглянулись. Лела немного помялась.

– Когда выезжаете? – поинтересовалась Марина.

– Сейчас посмотрим, – поспешил достать свой билет Борис. – Вот, стало быть, так… вылетаем ровно через неделю в Киев, рейс 7288, в десять тридцать по местному времени, встреча с группой в аэропорту, у справочного бюро, пару дней пробудем в Киеве, а дальше поедем поездом. Решайтесь, девочки, познакомим там вас с хорошими ребятами.

– Хорошие ребята здесь, – оглянулась Лела на церковь.

– Ну, они подождут. Подумаешь, пара недель, – продолжал уговаривать Борис, – и церковь никуда не убежит, стояла столько времени и будет стоять.

– Да, пожалуй ты прав, она то, ни от кого не убегает, это мы, люди, убегаем и сторонимся ее, а вспоминаем, только когда уж очень придавят тяготы жизни, – вздохнула Марина.

– Удивительно прямо совпала с нашей встречей сегодняшняя проповедь батюшки. А ведь он что говорил? Что вовсе не обязательно ездить для отдыха куда-то, что и здесь, буквально рядом, можно отдохнуть куда лучше, чем в любом другом уголке мира и даже на самом дорогом курорте.

– Утверждение сомнительное, – поежился Денис.

– Да, и думаю, что не возбраняется устраивать иногда загородные или зарубежные турне? – возразил и Сергей.

– И не так уж обходится путевка дорого, – настаивал на своем Борис, – всего-то шестьсот тринадцать рублей.

– Харе приставать и уговаривать девочек, предложил и будет, – не сдержался Шалва, – пусть поступают, как считают нужным.

– Нет, нам было бы приятно ваше общество в поездке, – деликатно и не совсем искренно заметил Денис.

– Если надумаете, сообщите, Борис поездку вашу оплатит, – поддразнил друга Шалва.

У Бориса перекосилось лицо.

Шалва с остальными друзьями едва удерживали смех.

Разговор затянулся еще минут на пятнадцать-двадцать, вспомнили прошлое, старых общих знакомых и друзей.

– Что и не говори, а время делает свое дело, – заметил Денис, после того как наконец-то расстались с девочками, – какие они были хорошие, не правда ли, ребята? Сколько поклонников увивалось, а теперь не то.

– Девушки после тридцати вообще сдают очень быстро, – с видом знатока заявил Шалва.

–Да как сказать, – усомнился Сергей.

– Мы выбираем – нас выбирают, увы, это далеко не всегда одно и тоже, – констатировал Борис.

– Ничего, они на правильном пути и не пропадут, – гнул свое Сергей, – а вот что будет с нами…

– Что посеем, то и пожнем, – отчеканил Шалва, пытаясь закруглить тему.

– На самом деле у большинства проблем есть очень простые решения, – игнорировал его попытку Денис, – всему свой час.

– Кого судьба выбирает, того волей-неволей испытывает, – предположил Сергей.

– Прав был Козьма Прутков, – вмешался Борис, – глядя на этот быстро изменяющийся мир, нельзя не удивляться.

– Помните, как учил Рашид Гиоргиевич: первостепенная задача «не удивляться, не плакать и не смеяться, но понимать!» – напомнил Сергей.

– Ты предлагаешь нам стать философами? – встрепенулся Денис.

– Жить надо проще, ребята, а? Дается-то она один раз, и надо успеть все, – упростил ситуацию Борис, – как говорят китайцы, «расслабься и получай удовольствие».

Харе – жарг. хватит, довольно.

Шли неторопливым шагом, проспект Руставели казался бесконечным, но все же, спешили наговориться, у метро «Руставели» предстояло расстаться.

Движение по проспекту было таинственным и неуловимым, и транспорт, и пешеходы двигались бессистемно, по странной, но чуткой логике, и, пожалуй, радостно объединяло всех то, что в разгар зимы, в конце января, над городом стояла теплая, солнечная погода.

VI

Часов в девять утра белые «Жигули – 6» плавно подкатывали к центральному входу автовокзала, попутно выискивая свободное место для парковки.

– Ну, попрощаемся, что ли? – замешкался водитель, стоя перед четверкой друзей, отлетающих вскоре в Киев. – Мне вспоминаются слова Пипина, обращенные к отъезжающему в армию сыну Агули, из поистине «Необыкновенной выставки», когда он призывает его остерегаться женщин, и в особенности европейских. Будьте молодцами, держитесь вместе и на всякий случай учтите еще и опыт Бхагаваны, который учит, что женщины привязывают мужчин восемью способами – танцем, пением, игрой, смехом, следами, обликом, прикосновениями и вопросами…

– Всего лишь? – удивился Борис.

– Я бы добавил еще – глазами, улыбкой, воздушными поцелуями…

– А как вас «подстрелила» ваша жена, Ника? – поинтересовался Сергей.

Ника замешкался, но сразу опамятовался.

– Эх, – вздохнул он, почесывая затылок. – Бедная моя бабушка Роза! Чем больше проходит времени, тем чаще я ее вспоминаю и крепче люблю.

– Не знаю, как, Ника, но чувствую, что ваша бабушка Роза наверняка войдет в историю, – с улыбкой подметил Сергей. – Про вашу любовь, можно написать хороший сценарий.

– Да, – согласился с ним Шалва, – в жизни может случиться такое, что ни одному сценаристу даже и не приснится, как этом давненько убедился Горацио.

–Вот, вот, и я об этом, – согласился с ним Ника.

– Не расстраивайся, зятек, – хлопнул его по плечу Денис, – зато у тебя сейчас есть я. Ничего не поделаешь, условия, и правила игры диктует женщина, и от того, принимаем мы их или нет, зависит весь ход событий и взаимоотношений!

– Ребята, – взмолился Ника в полу шутку – полувсерьез, – возьмите с собой и меня. Неужели у вас не найдется одного лишнего местечка?

– Можно поговорит с Гидом! – проронил Сергей.

– Пожалуйста, я и так не хотел ехать и могу уступить свою путевку, – с готовностью отозвался Шалва.

– Что ты баламутишь ребят? – возмутился Денис. – Привез нас, спасибо, ну и езжай подобру-поздорову.

– И впрямь! Не то, чувствую, придется мне забирать вас обратно. В жизни все далеко не однозначно…

Друзья, попрощавшись с зятем Дениса, двинулись со своими спортивными сумками в здание аэропорта. Пройдя вглубь, принялись «пристреливаться» взглядами к ситуации.

– Вот, похоже, и наша группа, – заметил Денис, указывая в сторону справочного бюро.

– Вы, Денис? – догадался высоченный худосочный тип лет сорока пяти, – рад с вами познакомиться!

– Взаимно, – пожал ему руку Денис.

– Я вас после нашего разговора по телефону таким и представлял.

– А вот и команда, – назвал Денис своих друзей по именам.

– Всего лишь? Я-то думал, вы соберете куда больше народу.

«Тебя только сейчас не хватало мне в баламуты»,– подумал Денис, – и то удалось не без труда. К тому же каждый при малейшей возможности норовит, то мысленно, то на деле, сбежать, в самом начале пути.

– Ничего, ничего, – мило улыбался гид, – зато у нас такая хорошая собралась группа, сплотимся, подружимся, да еще и в пути со многими и со многими познакомимся.

– Да, – протянул Денис, – конечно же, вам удалось превзойти нас и собрать куда более значительную по количеству группу. Но все-таки для поездки маловато…

–Давай на ты, Денис, – предложил гид и принялся называть членов группы, кружком стоящих перед своими сумками и чемоданами. – Это брат и сестра Дито и Нино, – указал он на радостного молодого человека лет двадцати семи и коротко

остриженную симпатичную девушку чуть помладше. – А это будущие наши врачи Вано и Котэ, недавно закончили ординатуру. – Ребята мило улыбнулись и дружелюбно протянули руку для пожатия. А это наша академия наук, то есть ее сотрудники, муж и жена Како и Лиа! – супруги лет под пятьдесят тоже одарили новых знакомых улыбками. – Вот это красавица Мзия и юные друзья Гия и Дато, им всего лишь по двадцать два. Мзия выглядела несколько старшею

Вскоре, к группе попарно присоединились еще четыре женщины, молоденькие Кетино и Софико,и повзрослее Русико и Манана.

– Так-так! Значит, нас собралось всего восемнадцать человек, включая меня, из ожидаемых двадцати пяти, – подсчитал Заза, гид, сверяясь со списком, – не густо, конечно, но и не мало. По идее должны подойти еще трое. Посмотрим! А, пока организованно и спокойно направимся к сектору, уже объявили регистрацию нашего рейса.

Миловидная сотрудница аэропорта в красивой бело -голубой форме проверяла билеты будущих пассажиров, регистрировала их, попутно списывала с циферблата грузовых весов показания веса поклажи. Освободившиеся от продолжительной процедуры, словно спохватившись, бросались перед объявленной посадкой врассыпную, покупать кто что-то из продуктов и питья, кто журналы и газеты, кто звонить, кто по нужде.

В туалете рядом с Сергеем вскоре очутился Борис с очередной смешной историей.

– Не смеши, – просил его Сергей, – сейчас не до смеха.

непосредственно перед вылетом начались первые переживания гида, с трудом удерживавшего членов группы, за чем последовал и его первый вздох облегчения, уже в салоне самолета, когда, проводя мини перекличку, он зафиксировал всех на месте.

– Ну, с Богом! – протянул он многозначительно, когда новейший авиалайнера ТУ-154 – после быстрой и не долгой пробежки по взлетной полосе городского аэропорта – резко взметнулся ввысь, к ясному и солнечному небу, по которому расплывались словно кораблики по морю, белые, пушистые облака, сопутствовавшие авиалайнеру на всем пути его полета до Киева.

В салоне было тепло, светло и уютно. Радостное, приподнятое настроение, казалось, раскинулось в некое невидимое поле, заполнившее весь салон самолета.

Вскоре симпатичные стюардессы начали подавать минеральные воды, кофе.

Члены группы бойко переговаривались, делились предложениями о предстоящей поездке.

– Важно настоящее, остальное не в счет, – процитировал Шалва, откинувшись на спинку кресла, – а мне сейчас хорошо, и я понемногу начинаю не жалеть о том, что ввязался в эту поездку.

– Смотри, не проговорись об этом Денису, – предупредил его Борис, – будем держать его в постоянном напряжении.

– Полеты во сне и наяву! Нет, в этом все-таки что-то есть, – философствовал Сергей.

– «Ладно вам! Для меня главное то, что сейчас вы от меня уже никуда не сбежите», – вздохнул про себя Денис.

– Ты думаешь? покосился на него Сергей, – не спеши, староста, впереди еще Киев, родина предков конопатого, – предостерег он, – продолжение должно быть лучше, чем начало, иначе всему конец.

– О-о, это, пожалуй, то, что я могу вам гарантировать с большим процентом надежности, – уверенно заявил Денис, – ибо человек рождается каждый раз снова и снова.

– Однообразие и вправду убивает жизнь, – согласился с ним Сергей, – спасибо тебе, Денис, за то, что ты вытащил нас из дома и из сумасшедшего водоворота событий, который у нас только закручивается. У всего есть свои правила и законы. Убей меня, но я не верю и не могу принять девиз «цель оправдывает средства». Да нет же, боюсь, что мы наломаем у себя в стране дров, и так не хочется в этом участвовать.

– Как от судьбы, так и от страны своей не убежать, это дается человеку сверху, – предположил Денис, – увы, человек, хотим мы этого или нет, хоть существо и политическое, этим он отличается, как говорил Аристотель, от животного. У человека не отнимешь его фундаментальной потребности определить, разведать границы своих возможностей.

Полет осуществляла Украинская авиалиния с украинским экипажем.

Борису не без труда удалось найти общий язык с одной из миловидных молодых стюардесс, с которой он время от времени затевал беседу о жизни в сегодняшней Украине и современных проблемах, с которыми ей приходится сталкиваться.

– Борис у вас очень шустрый, – подметил Заза так, чтоб услышал сидевший неподалеку от него Денис.

– Без вашей помощи мне его удержать во время поездки будет трудно, – согласился с ним Денис.

– Надо было женить его прежде поездки, – посетовал Заза.

– Не успел, – оправдался Денис, – да и, думаю, вряд ли бы это помогло.

Дито с сестрой сидели вместе в первом салоне, и он доставал ее философско-нравственными и этическими проблемами, вопросами воспитания молодого поколения, которому предстояло в недалеком будущем прийти не смену нынешнему взрослому.

Молодые врачи Вано и Котэ, бойко беседовали о проблемах сегодняшней медицины, и каждый рассказывал о тех медицинских учреждениях, в которые им удалось сравнительно недавно устроиться на работу. Тем не менее оба безмерно счастливы от того, что вырвались на две недели в многообещающую евро поездку.

Супруги Како и Лия большей частью отдыхали. лишь время от времени перебрасывались несколькими словами.

Самые молодые члены группы, Дато и Гия, сидевшие за красавицей несколько старше их, не теряли времени зря и потихонечку подъезжали к ней, смешили рассказами о разных веселеньких историях из своей прошлой и недавней жизни.

«Кто сказал, что книга лучшая защита путешественника в дороге? – подумала она, захлопывая и опуская ее на колени. – От таких защитишься», – едва сдерживала смех она.

Две пары женщин, Кетино и Софико, а также их старшие сотрудницы, Русико и Манана, устроившиеся в самом конце салона, держались пока еще обособленно, не спеша вливаться в общую струю.

Ярко огненное солнце опаляло летящую стальную птицу и находящихся в ней, сканировало и облучало тело и мозг каждого, согревало и наполняло энергией, особенно тех, кто желал этого, радостно принимал, думал и ждал. Солнцу не составляло никакого труда налету переплавить стальную птицу в стальной дождь и возвратив ее на землю, совсем не такой, какой она поднялась в небо, но небо занимали сейчас другие задачи и цели.

Небесный простор гостеприимно принимал и вел стальную птицу на высоте десять тысяч метров.

– Уважаемые пассажиры, – начала свое пред посадочное обращение , вышедшая в салон, невысокая, но стройная стюардесса, – наш самолет завершает полет по маршруту Тбилиси-Киев. Просьба пристегнуться ремнями безопасности

и оставаться на своих местах до посадки, полной остановки двигателя самолета и подхода к нему трапа.

Температура в аэропорту столицы Украины Киеве, …

Благодарю вас за внимание.

– Хай живе Украина, ваше хлеба, наше вина, – воскликнул Шалва, – давненько я не бывал у тебя!

– А в который раз ты сюда приезжаешь вообще? – поинтересовался Борис.

В первые! – сообщил Шалва после не долгой паузы.

Подкатили трап, и пассажиры понемногу стали подниматься с мест и пробираться к выходу.

– Слава Богу, удачно приземлились, – вырвалось у Дениса, – от сиденья аж колени застыли и ноги затекли.

– Ходить трудно после нескольких часов полета в самолете, а каково космонавтам по возвращении на землю?!

– Всех членов группы попрошу держаться вместе и не далеко от меня, – попросил Заза.

VII

У автовокзала на Московской площади, группа сделала пересадку на новый, уютный, городской автобус, который в отличие от членов группы не спешил к их гостинице. Он объезжал кое – какие достопримечательности города и аккуратно останавливался на каждой положенной остановке, подолгу ждал пассажиров, неохотно отрывался от места и, лениво дальше, и наконец завернул на Крещатик, где и располагалась гостиница, ожидающая транзитных гостей из столицы солнечной Грузии.

Заза вскоре выяснил все отношения с администратором, и после нудного бюрократического оформления документов обратился к группе:

– Ребята, к сожалению, из-за какой-то международной конференции, не все забронированные места удалось получить, так что располагайтесь как можете, по двое, по трое. Но держитесь достойно и аккуратно.

«Ау-у, заколебал, – протянул про себя Шалва, – и впрямь бывший комсомольский вожак, каких я не очень – то жалую. А только таких в гиды и выдвигают.»

Заза заметил недовольство Шалвы и попросил Дениса приглядеть за ним.

– Пару часиков вам отводится на то, чтобы устроиться, и немного отдохнуть, – продолжил Заза, – а к семи вечера встречаемся в вестибюле. Попрошу быть точными, чтоб не волновать и не нервировать друг друга.

– Непонятно, но ясно. – пробубнил вполголоса Шалва.

Пошли по номерам.

– Мы здесь, начальник, не на предприятии или в учебном заведении, а в вольной тур поездке, и твои методы общения уже изжили себя.

– Шалва, прекрати, – вмешался Денис.

– Харе, Денис, ты меня тоже достал! – обиделся Шалва.

– В поездке все же сохраняются некоторые правила, с которыми мы должны считаться. Разве вы не заполняли и не подписывались под специальной анкетой горисполкома?

– Какой еще анкетой?

– Нет, Заза! За них подписывался я! – пояснил Денис.

– Ну, так и придерживайтесь, иначе милости просим из группы.

– Что – о? подтянулся к гиду Шалва, Денис с трудом его удержал – да я тебя сейчас!

К счастью, вовремя подоспели Борис и Сергей и почти силком утащили бузотера в свой номер.

Шалва долго бранился, грозился уехать обратно.

– Ты ведь едешь с нами, а не с ним, – уговаривал его Борис.

– Кто он такой, чтобы указывать мне, как себя вести? Да и, что я такого сделал?

– Ну, ладно, погоди, двое суток потерпи с нами в Киеве, а потом решай, ехать в Венгрию или возвращаться, – урезонивал и Сергей.

– Мне наплевать на таких вожаков, я из-за них покинул хорошую работу у вас, Денис, если помнишь! И мне ничего не стоит уйти и сейчас!

Денис пустился в воспоминания о прошлом, ребята все уговаривали Шалву не кипятиться и обождать.

– Он недоволен услугами обслуживающего персонала? – поинтересовалась из-за распахнутой двери уборщица, опрятно одетая в гостиничную спецовку.

– Да нет, что вы! – успокоил ее Денис.

– А то мы принимаем любые замечания и пожелания, – миролюбиво сообщила она, – если хотите, Борис, принесите водку с закуской, я могу привести сюда своих подруг, мы останемся с вами ночью.

Денис сообразил, что Борис успел уже переговорить с ней, и объясниться с гидом.

– Ну, ладно… – многозначительно протянул Денис, – пусть они тут разбираются, а мы пошли к себе, Серега.

Денис и Сергей поспешно покинули номер своих друзей и спустились к себе, в номер на четвертом этаже.

Вскоре к ним присоединились немножко отдохнувшие Борис и Шалва.

– Ребята, айда в город, – предложил Борис, – я его хорошо знаю. Чего здесь околачиваться и терять драгоценное время.

– А как со сбором всей группы? – напомнил Сергей.

– Да, пожалуй, не успеем, – поддержал его Денис.

– А ну его, нашего гида, в задницу, – выругался Шалва.

– Угомонись, он еще нам понадобится, – одернул его Борис.

– Вам возможно, а я через двое суток возвращаюсь домой!

– А как же ужин?

– Э-э, что в городе не найдется где подкрепиться?

После недолгих колебаний Денис решил отпустить ребят в город, а самому остаться ответчиком.

Для первого посещения друзья остановились на Киево-Печерской лавре.

– Так! Это по улице Сичевого Повстания, – вспомнил Борис, и все направились к нужной остановке.

Стояла ясная, солнечная, но порядком прохладная, зимняя погода, и еще сохранялись остатки понемногу тающего снега. Молодая, спортивного телосложения тройка друзей в утепленных куртках, полная энтузиазма и задора, шагала по одной из главных улиц украинской столицы. У входа в заповедник их пыл, однако, несколько поостыл. Они внимательно всмотрелись в монастырские стены, бросили взгляд на Троицкую надвратную церковь, прошлись мимо келий, у врат в которые висела металлическая табличка с надписью: «Выставка художественных изделий из драгоценных металлов XVI-XIX вв.»

– Да – а, ничего себе территория. Так, дикарем всего не осмотришь, – покачал головой Борис, – хорошо бы с экскурсоводом пройтись.

– Пойдем за кем-нибудь, – предложил Шалва, – вон сколько народу. Просто валом валят.

– Девочки, а вы местные или приезжие? – бросил Борис. Женщинам лет под сорок, проходившим мимо них к входу.

– Ну, послушай, неловко же! Они такие же девочки, как я китайский император, – опроверг его обращение Шалва, – не видишь, какие дылды!

– А что? – с удивлением спросила одна.

– Можно вас на минуточку? У меня к вам вопрос!

Сергей отошел к кассам и, разговорившись с дежурными, попросил выделить экскурсовода.

– Официально у нас такого штата нет, – пояснила одна, – но кого-то найти вам постараемся.

Другая посоветовала поискать какого – то Володю, третья же через пять минут появилась из-за двери в соседнюю комнату с молодой девушкой..

– Вот наша молодая сотрудница Юля, – познакомила она гостя с черноволосой девушкой лет двадцати пяти, с правильными строгими чертами лица.

Сергей на мгновение обомлел и потерял дар речь.

«Какая красивая, Господи,» – обомлел Сергей..

– Здравствуйте, – заикаясь, все-таки поздоровался.

– Здравствуйте, – скромно отозвалась девушка.

– Покажите заповедник? Мы в долгу не останемся.

– Юля, пойдешь? – спросила одна из дежурных.

– Пойду, – немного помедлив, согласилась Юля.

Вскоре Сергей знакомил друзей со своей, он уже успел мысленно присвоить ее, Юлей, а Борис в свою очередь со своими новыми знакомыми.

Небольшая, собранная на скорую руку, туристическая группа, с большим вниманием слушала своего молодого гида, осматривала руины Успенского собора, киворий, бывший дом наместника, здание бывшей библиотеки Флавиана, в которой ныне была расположена выставка микро миниатюры Н.С. Сядристого, дом митрополита , здания Благовещенской и Михайловской церкви, которые также ныне были переоборудованы в государственный музей украинского народного декоративного искусства УССР.

Далее шли здания трапезной церкви с трапезной палатой, в которых был устроен концертный зал.

– Какое кощунство?! – изумленно шепнул Сергей на ухо Юлии.

– Скоро, думаю, много здесь приобретет с Божьей помощью свой первозданный вид, – скромно, но уверенно сообщила она.

Осмотрели могилы И. Искры и В. Кочубея, корпуса типографии и переплетной. Задержались у горных ворот и смотровую площадку, Борис успевал делать отдельные и общие фотографии своим старым и надежным фотоаппаратом «Зенит».

Время шло быстрее, чем экскурсия с экскурсоводом, короткий зимний день близился к закату, начинало темнеть.

Борис с Шалвой вызвались проводить новых знакомых, заторопившихся по домам, а Сергей остался с Юлей, и они еще немного побродили по оставшейся недосмотренной территории… Общий язык нашли быстро и даже несколько расположились друг к другу.

– Как у вас тут хорошо! – подметил Сергей.

– Да, пожалуй, здесь нравится всем, – согласилась Юля, с ее собранных сзади волос соскользнула заколка, и они волной обрушились ей на плечи.

Сергей едва устоял на ногах от этой красоты , с трудом сдержался едва не вырвавшийся стон . От удара о грунт с приколки разлетелись небольшие хрустальные камешки .

– Ой! – огорченно воскликнула Юля, нагибаясь. – Нет, не видно! Потеряла!

– Погоди, поищем! – наклонился и Сергей, невольно прикоснувшись, он боязливо и нерешительно обнял своими ее ладони.

Юля не отшатнулась, что прибавило Сергею смелости.

– Ничего-ничего, найдем и прикрепим , – пообещал Сергей . – Какие у тебя нежные и проворные руки, Юля, – полилось из его уст, и он поднес одну из них к губам.

– Не надо, пожалуйста, – словно опомнилась Юля, осторожно высвобождая руку, – лучше поищем приколку.

С трудом, но общими усилиями это удалось, и они неторопливо двинулись к выходу.

Сергей говорил больше, чем Юля. Рассказывал о себе, о друзьях, о стране, в которой живет, о близких, в промежутках успевал расспрашивать Юлю и даже вызывать у нее короткий и звонкий смех .

Юля оказалась хорошо образованной , начитанной и глубоко верующей . Она быстро обнаружила, как Сергей плавает в богословии, слегка разочаровалась, но все-таки решила мысленно протянуть ему жезл. Подумала : «Если сумею, постараюсь вытянуть его из суеты. Нет, так оставлю жезл».

Поздним вечером Денис уговорил вернувшихся друзей всем вместе пойти и показаться.

– Ты начинаешь становиться его правой рукой, – иронически бросил Борис, что с готовностью подтвердил и Шалва.

– Истинный Дэн Сяопин! И начало имен совпадает. Так что присваиваем тебе прозвище Дэн.

– Спасибо вам! – тоже не без иронии поблагодарил Денис. Ему не без труда, но удалось-таки смягчить Зазу и Шалву и разрядить напряжение.

Утром следующего дня ребята опять разбрелись по городу кто с кем и кто куда.

Борис и Шалва отправились на встречу со своими новыми знакомыми. Сергей – с Юлей, а Денис отправился просто пройтись по городу вместе с гидом .

Вечером все собрались за ужином в ресторане, за что заслужили явное одобрение гида. Он полу в шутку – полувсерьез напомнил, что поездка только начинается, что самое интересное и главное впереди, призвал беречь моральные, душевные и физические силы на будущее, беречь и экономить внутренние силы, проявить собранность, чтоб , успешно провезти через границу все дозволенное и необходимое .

Вечером в номере Бориса и Шалвы составили партию в преферанс, так, что удалось даже втянуть в нее и сотрудника Академии наук Како, с удовольствием осмелившегося отдохнуть от общества своей жены Лии .

Денис нередко держал в четверке игроков лидерство . Сергей не играл, а взял на себя роль постороннего наблюдателя, чего-то вроде болельщика, скорее даже подстрекателя, за что, то и дело получал шутливые подзатыльники и это было ему крайне не по душе.

Красавица Мзия заметно сторонилась женского общества и больше склонялась к Дато и Гии, к которым сейчас и направилась, после вечернего легкого душа и туалета.

С ними она чувствовала себя непринужденно, почти как ровесница, а ребята в свою очередь, как могли, развлекали ее экстравагантными, сногсшибательными выходками и историями . Состязались с бросанием кнопочных портативных ножей, уговаривали и ее попробовать свои силы, на что она , немного поколебавшись, в конце концов согласилась . Но в основном выпавший досуг коротали перед экранами телевизоров и за пустоватыми разговорам.

Отъезд в Венгрию из Киева был намечен через день вечером, и все поспешно разбежались по городу довершать

затеянное за время пребывания, а вечером собрались в гостинице.

Сергей провел еще один интересный день с Юлей. Прощальный поцелуй чуть не сбил его с ног, и перед самым отъездом он не мог отвязаться от мысли задержаться и провести две недели не в Венгрии, а с Юлей в Киеве.

– Вот так в жизни и получается, – заметил Денис выслушав его объяснения, – к намеченной цели, сбиваются с пути куда чаще, чем достигают до цели. Кто сходит на первой, кто на второй, кто на энной остановке, а цель сладкая, божественная, заветная остается потоку.

– Если так пойдет дальше, то и я не поеду! – разбушевался Борис, – останусь здесь. Благо есть повод!

Шалва чуть не задохнулся от смеха.

Разговор шел у отъезжающего на вокзал автобуса с открытыми настежь дверьми.

В ожидании отправления Сергей решил заскочить в туалет и чтоб не ехать на свой четвертый этаж, завернул на втором, где жили самые молодые во всей группе, Дато и Гия. В открытую настежь дверь были видны признаки начатой двумя горничными следы уборки. Выходя, он заметил измученную многочисленными ножевыми ранениями, почти по всей длине двери в ванную. Времени осмысливать, что к чему, не было, он не торопливо спускался вниз и не сразу заметил, как на хвосте у него оказались несущиеся с бранью горничная и дежурная по этажу.

Заза и остальные с ужасом следили, как он убегает от погони.

– Товарищ Заза, пойдемте, поглядите, что он сделал с дверью санузла на нашем этаже, – бросилась к гиду горничная.

Выяснение отношений заняло не менее получаса. Пришлось заплатить солидный материальный штраф за ущерб, чтобы не передали в милицию и не задержали всех, а то и не отложили поездку.

Заза и Денис нервничали, им казалось, что все оборачиваются против них.

Зазе удалось выяснить, кто жил в этом пострадавшем номере, и в течение всего турне он, очень сложно и долго добивался от Дато и Гии хоть частичного возмещения ущерба . Группа поддержала его .

– Зачем нам такая новая страна и такие новые ? – обращался он с вопросом к Денису уже в поезде 237, точно

по расписанию отъехавшем от железнодорожной станции, с полным составом группы к счастью для гида .

– На них нет никакой управы! Ты видел, Денис, с каким гонором и нахальством давили они на меня, а их подружка, красавица, сучка этакая, подливала в огонь масла.

– Слабым умом надо уступать, Заза, – успокаивал его Денис, – видишь, они вооружены и очень опасны. Потерпите их еще две недели, а потом Всевышний каждому воздаст по заслугам, а пока и мои , и другие, выражают вам солидарность и поддержку. Мои даже отбросили сомнения и решились ехать ради вас .

– Спасибо, – поблагодарил Заза, – да они ангелы по сравнению с этими!

– Да-а, есть у нас, как и везде, этакие молодчики!

– Которым и принадлежит будущее нашей страны и мира!? – задумался Заза.

– Нет, Заза , нет, успокойтесь . Опирайтесь на слова Спасителя о том, что блаженны кроткие духом, ибо они унаследуют землю.

– Да, но когда это будет? – расстраивался Заза .

– Скоро! Уверяю вас, очень скоро, – утешал его Денис .

Скорый поезд несся все дальше и дальше от столицы Украины, увозя с собой группу туристов и массу неизгладимых впечатлений от древнего и вечно юного города Киева.

VIII

Утром, выйдя из поезда, группа автобусом достигла городка ЧОП. С приближением к пограничному пункту волнение нарастало и достигло апогея уже в самом пункте.

– Так, ребята, доставайте паспорта и документы, – провозгласил Заза, – правила провоза алкогольных напитков вам известны! Две бутылки вина и одна бутылка водки на брата.

– Авойе-ээ, – протянул Шалва. – Что сейчас буде-е-ет!?

- Что будет? Большая прогулка, со шмоном, – поддержал его Сергей.

- Не прогулка, а гулянка, – подправил Борис.

- Просьба сохранять спокойствие, – призвал Денис.

- Какое может быть спокойствие! Сколько я могу выпить за один вечер! – хорохорился Дато.

- А остальные четырнадцать дней мы, что, лапу будем сосать? – поддержал его друг Гия.

Поспокойнее, но возражали и остальные члены группы.

– Успокойтесь, товарищи, эти претензии не ко мне, а к таможенному контролю, но я пойду, попытаюсь с ним договориться, – обещал Заза, – а пока помогите мне выгрузить несколько из пустых ящиков, сваленных один на другой в конце автобуса, за занавеской, и сложите лишние бутылки спиртного туда.

Гул возражении нарастал.

– Ребята, помните, главнейшая наша задача провести через пограничный КПП не столько спиртное и остальное , а самих себя. Попробуем протащить лишнее спиртное за счет непьющих женщин.

– Не плохая мысль, – поддержал его Дато, – в конце концов, они ведь тоже люди!

– Ну, так, не доводите до того, чтоб из-за одного пострадала вся группа!

– Заза, ты мужик, – поддержал его Борис.

– Не бойтесь, прорвемся! – завопил Шалва.

– Проскочить бы сейчас, а там наши! – закруглился Сергей.

После затяжных переговоров на таможне, Заза возвратился с одним из сотрудников и с небольшой стопкой чистых разграфленным, но незаполненных листочков таможенной декларации с длиннейшим перечнем вопросов.

Принялись заполнять, пока Заза вымаливал у таможенника лишние бутылки.

Суетились, переговаривались.

– А что делать с цепочкой? – вопрошал Борис. – Вносить или нет? Если не внесу, смогу там кое-что за него выручить.

– Не стоит, Борис, не рискуй, – предостерегал его Сергей, – лучше внеси.

– Это еще ладно, а что делать с электродрелью? – заволновался Сергей.

– Электродрель я беру на себя, – успокоил их Денис, – а насчет электрочайников, электрических кофеварок, думаю, у нас проблем не будет, их ведь по одной.

– Дито, у меня в сумке десять баночек икры, – заволновалась его молодая сестра Нино.

– Половину переложи в сумку мне, – посоветовал ей Дито, – почему нам нельзя взять с собой всего – то по пять банок?

– А как насчет электрических миксеров и утюгов?

– Вано, у нас четыре бинокля на двоих, не много ли?

– Пожалуй, придется от одной пары избавиться!

– Ребята, помогите мне провезти один мощный телескоп!

– Конечно же поможем!

– В Венгрии такая природа, такие звезды светят ночами .Как вообще без него!

– Ребята, вы не могли бы пристроить к себе несколько утюгов, хотя бы по одному на каждого?

– И двойные электрические валенки – грелки для обеих ног, для рыбаков подледного лова?

– А у вас столько командирских часов и линеек!

После долгих переговоров с таможенником Заза ненадолго задержался в автобусе, а сотрудник таможни пошел на КПП докладывать предварительную обстановку.

– Ребята, быстренько и тихонько перераспределяйте товары! Чтобы у каждого по минимуму. И чтобы без шума и пыли!

– Заза, ты наш предводитель!

– Не дай нас в обиду!

– Мы были не правы, прости!

Апогея волнение достигло, когда вернувшийся таможенник велел водителю переставить автобус в сторону для переведения более тщательного таможенного контроля четырьмя сотрудниками таможни.

Больше всего рискованных товаров набралось у Шалвы.

– Давайте, ребята, все лишнее мне! Смелей, я их не боюсь! Я возьму все на себя и буду вашим громоотводом. Лучше пусть пострадает один, то есть я, чем опозорится вся группа или, не дай Бог, вся страна!

– Да здравствуйте Аугусто Пиночет, – скандировал автобус, – мы тебе этой услуги не забудем.

« Подходите, я вас не боюсь», – мысленно настраивал себя на худшее Шалва и обратился с этими словами к подошедшим таможенникам, после сверки фотографий в паспорте с его лицом приступивших к досмотру его сумок, забитых в основном чужими товарами, электроника для лесорубов, электродрелью, электрочайником, электрическими миксерами, утюгами, электрическую кофеварками, небольшим цветным переносным телевизором, аудио плеером , магнитофоны, радиолой VEF, позолоченными и серебряными частями сервиза, икрой красной и черной, биноклями и многим другим!

Более чем часовой таможенный контроль прошла вся группа, кроме Шалвы, которого сотрудники таможни вывели с частью вещей из автобуса, и повели в КПП, в который за ним последовал и Заза с Денисом.

– Не дадим в обиду! – Скандировал разъяренный автобус, и если бы не просьба гида всем остаться на местах, то неизвестно еще, по какому бы руслу потекло возмущение.

– Я вашу маму… видел на базаре, – ругался Шалва про себя, а вслед за ним вполголоса и Борис.

– Эх, моя бедная, несчастная бабушка Роза, блин! Она всегда советовала мне сторониться неприятностей, – бросил Шалва с оглядкой, удаляясь от автобуса.

– Товарищ майор, вот задержали с поличным, – доложил лейтенант службы таможенного контроля.

– Да ну?

–Ну!

– Какой товар? Контрабандный , что ли? – поинтересовался майор.

– Да нет, в декларацию внесено, но … многовато.

– Товарищ майор, ну, вы уж простите меня, что перед поездкой сбрил усы и немножко похудел, – оправдывался Шалва перед майором, сверявшим его паспортные данные.

– А как с золотишком ? Есть? – осведомился тот.

– Откуда же, товарищ майор, была бы, не нацепил бы на себя столько электрического дерьма! открестился Шалва.

Майор усмехнулся:

– Это хорошо! Но учти, найдем, пеняй на себя!

– Пожалуйста, товарищ майор, но если нет, отпустите?

Майор взглядом указал лейтенанту провести Шалву в спец помещение для досмотра, где его детально шмонали три таможенника, в том числе девушка в штатской униформе, ловко перерывшая его дипломат. Остальные прощупали шапку на его голове, обшарили карманы брюк и куртки.

Девушка, исследуя картонную коробочку, поранила себе палец.

Выяснилось, что в ней Шалва держал разобранную безопаску, а бритвы зарубежные и чересчур острые покоились в специальном пластмассовом футляре. Одно из лезвий выпрашивалось так призывно, будто дожидалось тоненьких девичьих пальчиков.

– Ну, разве я виноват? – оправдывался Шалва. – Надо же было самой смотреть.

– Ну, хорошо, а зачем у твоей куртки столько карманов? На какой они черт? – повели его обратно к майору.

– Ну, как?

– Ничего? Только случайный мини инцидент.

– Пройдите в автобус, будем решать, что с вами делать дальше!

«Что хотите, то и делайте, – подумал Шалва по пути в автобус, снимите с группы. Пожалуйста. Все равно ехать не хотел. И вообще, обложил я всю поездку!»

После продолжительных выяснений у него отобрали электродрель, электропилу, лишние часы и утюг. Группе пришлось оставить также лишнюю пару ящиков спиртного.

Растерзанная морально и физически туристическая группа Зазы в полном составе отъезжала от пункта таможенного контроля уже на шикарном, новом , небольшом, фешенебельном венгерском автобусе, в котором их встретил молодой венгерский гид, миловидна женщина лет сорока, не высокого роста, среднего уровня внешности, с хорошим английским и ломаным русским языком.

– Элис, ваш гид по Венгрии, – представилась она, – Заза уже успел рассказать мне о ваших проблемах с таможней. Но не переживайте, все это позади, а впереди гостеприимная , радушная и теплая Венгрия, которая подарит вам много, надолго памятных дней.

«Вот тебя-то нам сейчас как раз и не хватало», – пробубнил себе под нос Шалва.

«Вот славно, нашему гиду теперь скучно не будет», – так же не громко приветствовал ее Борис .

– Каждой твари по паре, – ворчал Шалва, – лучше верните-ка мне мою электродрель и электропилу.

– Прекрати, Шалва, они ведь вовсе не твои! – остановил его Борис.

– Да-а? А ребят по твоему, не жалко?

– Где пьется, там и льется!

– А о выпивке вообще не заикайся. Надо же, два полных ящика уволокли, сволочи, да я за них, может быть …, – процедил таки Шалва.

IX

Мимо взора путешественников проносилась Венгрия.

Первые километры пути понемногу поглощали недавно испытанные отрицательные эмоции.

Зима в Венгрии выдалась довольно теплая и солнечная. Всматривались в проплывающие виды пристально и внимательно. Посыпались вопросы.

– Нас порядка двенадцати миллионов, – с готовностью отвечала Элис, – половина в городах, половина в селах. Наша история неразделимо срослась с историей других европейских народов, тысячами родственных, экономических, культурных нитей. Яркие и бледные отблески нашей истории видны в истории почти всех европейских народов. Многие из них прижились и в нашем скромном уголке земли, вошли в семью европейских народов. Само название венгров – мадьяры означает на древне венгерском «люди», «человек».

Верующие преимущественно католики. Приезжает много туристов, в основном летом. Приглашаем летом и вас.

Борис и Шалва переглянулись.

– Посмотрим, каково у вас зимой, – раздраженно пробубнил Шалва, – а потом поговорим о лете.

– Летом на наших курортах хуже, что ли? – поддержал его Борис.

– Где у вас?В Хохляндии, что-ли? – поддел его Шалва.

– Почему же в Хохляндии? На черноморском побережье, – уточнил Борис.

– Его уже давно отравили и загадили, – поправил его Шалва, – Радиоактивные облака от Чернобыльской катастрофы, говорят, три раза обошли земной шар и столько же раз пролились дождями. Жди теперь от них милости.

– Как все, так и мы. Не волнуйся …

– Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,

Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

Верь минуте текущей – будь счастлив теперь! – и успокаивая группу и слегка хвастаясь, вполголоса прочел Дито стихи Омара Хайма.

– Что ж, – поддержал его гид Заза, – подлинное душевное спокойствие, без которого невозможно хорошо провести наше турне, достигается путем примирения даже с самым худшим.

– Я не примирюсь, и свою электропилу для лесорубов, клянусь, возмещу любым способом, – стоял на своем Дато.

– Только не за счет венгров, – попросила его Мзия.

– Поездка только начинается, а я уже так устал и намаялся с ними, – пожаловался Заза.

– Ничего, Заза, я вам помогу, – пообещала Элис.

– Я оставил одних ради них и работы своих домашних , но им это до лампочки, они хотят получить от поездки каждый свое!

– Как и все мы в жизни, – примирительно отозвалась Элис. – Подъезжаем к населенному пункту Ньиредь – хаза, – обратилась к группе Элис, – взгляните, товарищи!

– Тамбовский волк тебе товарищ, – пробубнил Шалва, – и наш гид Заза!

– Ну, что товарищи, – подхватил слова коллеги Заза, – остановимся здесь на завтрак или поспешим в Дебрецен, всего лишь в ста километрах отсюда?

Борис заметил на автостанции, к которой они подкатывали, длинный «Икарус» с надписью «Совавтотранс».

Заза подловил оживленного Бориса, у которого засверкали глаза при виде советского туристического автобуса .

– Ребята, смотрите у меня, – подловил и предостерег всю четверку Заза.

Первые расходы начались в роскошном одноэтажном здании с туалетом, куда группа и устремилась.

– Серж, понимаешь, что соответствует нашим желаниям, кажется правильным, – со смехом цитировал на ходу Борис, Андре Моруа, – а все, что противоречит им, приводит нас в ярость.

Заза с Элис сидели в баре автостоянки за чашкой кофе, коктейлем и парой легких пирожных. Женская часть группы, которая успела подкрепиться еще в автобусе, крутилась вокруг ларьков и прилавков. Покупали кое-какие сувениры, туристические карты, брошюры.

За стаканами курили Дато с Гией и молодые врачи.

– Какой везде порядок, в кафе-баре, в ресторане, на стоянке, автовокзале, магазинах! А ведь страна социалистическая! Стало быть, дело не в строе, а в людях.

– И в их отношении к окружающему.

– Правда, иногда, мы видим людей и вещи такими. какими желаем их видеть, но, с другой стороны, зачем излишнее украшение, если, скажем, здание вполне выполняет свою функцию и в более скромном состоянии.

– Как? – удивился Вано. – А эстетическая сторона? Недаром в поговорке говорится, что глаз человеческий и ест и пьет! К тому же привлекательный облик страны отбивал бы желание выехать из нашей страны!

– Кому не нравится, пусть себе на здоровье выезжают!

– А тебе самому нравится?

–Что?

– То, что видишь ты у себя, вокруг себя?

– Что-то нравится, что-то нет!

– Так почему же не изменить хотя бы то, что не нравится?!

– Потому что это возможно только путем полного , а не частичного преобразования!

– А-а, вот видишь, значит правильно взялись за перестройку!

– Так ведь она на сегодня директива всеобщая, а не только наша.

– Ты давай не путай, перестройка перестройке рознь. У них своя, а у нас своя.

– Как бы не закончилась она бедой?! Наглядный пример и подтверждение тому девятое апреля прошлого года у нас в стране, а ведь это только начало.

– Но без начала не бывает конца! А начатое нужно доводить до конца.

– До победного конца!

– Вот именно.

– Ну и чего ты желаешь и добиваешься? Объясню тебе на простом примере: сейчас у нас туалет общественный бесплатный, с перестройкой станет платным, вот увидишь! И не только это!

– Ну, и что? Зато эта оплата поможет улучшить сервис, расширить инфраструктуру производств и разных других объектов. Да и, в конце концов, это не только в интересах нашей большой страны! Сколько можно плестись в хвосте у всего капиталистического мира? Когда-то мы должны сами начать ковать свое будущее!

– Фу-у, воистину, история учит тому, что ничему не учит. Все это уже было в прошлом, и чем кончалось, можешь прочесть в истории разных стран в прошлом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Посмотри, Софико, какая шикарная косметика! – разбегались глазки у Кетино.

– Да, до таких радостей нам пока далеко, – согласилась с ней, но приуныла Софико, – молчи. грусть, молчи.

– Да… Это, конечно же , не та развитая, капиталистическая Европа, которую мы с тобой видели, но лучше, чем у нас, – делились первыми впечатлениями.

– Воистину, счастье не в том, чтоб родиться гением! А в том, чтоб родиться вовремя и в нужном месте. Но и в одном и том же можно увидеть разное.

Вскоре автобус, готовый к отъезду, дожидался двух недостающих , Бориса и Шалвы, которые показались наконец, в обществе двух молодых девиц, провожавших их до самого борта. Несколько секунд ушло на проводы, последние слова прощания, рукопожатия, взаимные поцелуи в щечки, и счастливые и радостные, с сияющими лицами Борис и Шалва влетели в отъезжающий автобус.

Запас прочности в радости помог им безропотно устоять перед замечаниями гида Зазы и Дениса.

Дорогой до Дебрецен четверка друзей успела сыграть несколько партий в кинг на символическую, минимальную ставку, но уже не на рубли, а на форинты.

Чаще всех проигрывал самый невезучий Сергей, которому под конец надоело оставаться в проигрыше, и он сознательно внес некоторые изменения в свою пользу, в записи. Друзья обнаружив подвох и надавали ему в полсилы , в полу шутку по шее, по затылку и по лбу.

– На помощь, академию наук бьют, – звал коллегу Сергей, пригнувшись, защищаясь хоть и от шуточных, но увесистых тумаков.

– Вот бери таких с собой в поездку!

– Во дает! – изумился Денис выдумке. – А каким был честным парнем!

– Вот тебе, вот тебе за враки! – добавили ему по шее Борис и Шалва.

Борис, впервые проигрывал в паре с Сергеем, поспешил воспользоваться ситуацией, изорвал листок с записями и выкинул в форточку по сложившейся на родине привычке.

– Не знал, что вы такие заядлые картежники, – подскочил Како, – ну, а как насчет преферанса? Играете?

– Э! – воскликнул Борис, – еще как!

– Присоединяйся к нам как-нибудь, у нас как раз четвертого не хватает.

Како сразу догадался кого, тот намерен выключить из состава, и посмотрел в сторону Сергея.

– Он в преферанс фраер хуже, чем в кинге.

– Како, спаситель и коллега, не связывайся с ними, – проскулил Сергей, – эти заядлые жулики и обставят вас в два счета, и жену вашу Лию жалко. Похитят вас у нее!

– Ну, это мы еще посмотрим! Ладно, за партией!

– Ага, давай!

– Какая прекрасная природа вокруг, не правда ли, Дито? – призвала Нико, брата, быть повнимательнее и не скрывая своего восхищения.

– Да-а, – философски протянул Дито, – и впрямь великолепная! Ну, а где же она иная? Всюду свои прелести и свои особенности. Марк Аврелий в свое время предлагал представить, что ты уже умер и что жил, только до настоящего момента, а оставшееся время жизни, как выпавшее сверх ожидания, проводить согласно с природой....

– Да, не даром Иван Павлов называл природу второй, после Священного Писания, книгой жизни, – подтвердила Нино.

– Хм, усмехнулся Дито, – а ты знаешь, что святой Антоний Великий, один из первых пустынножителей, не умея читать и писать, создал замечательные труды, отвечает одному философу, проведавшему его в пустыни, на вопрос, как он живет без философских книг?

– Что же он отвечал?

– Он сказал, что его книга – это природа и через нее можно прочитать волю Божию и узнать куда больше, чем содержится в книгах.

– А как мы к ней глухи. Мы можем быть в лесу и не видеть леса…

– К тому же свой язык есть не только у зверей, птиц, рыб, но и у растений, и даже камней. К ним нужно внимательно , присматриваться и прислушиваться, чувствовать и ощущать их.

– А мы без оглядки мчимся вперед, не задумываясь и не оглядываясь на прошлое…

– Да, дорогая моя, но если мы оглянемся, что же увидим? Ведь история развития человечества есть не что иное, как история воин.

Неплохо о двадцатом веке писал в свое время Дудин:

Над прошлым – мрак,

Над Будущим – туман,

Погрязло человечество в обмане....

Двадцатый век, Кровавый век.

Что ты наделал, человек?!

Нино задумчиво кивала головой.

– Оглянись на прошедшее. Пережито столько переворотов. Можно предвидеть и будущее. Оно не выйдет из ритма происходящего и ныне. Потому-то Марк Аврелий и утверждает, что безразлично, будешь ли ты наблюдать жизнь в течение сорока или десяти тысяч лет. Он бы без или с непринципиальным интересом оглядел сегодняшние наши трамваи, автобусы, троллейбусы, кинотеатры, аэродромы, космодромы, электрорекламы… Подумаешь! Будущее!! Оно будет, как и настоящее каждого человека, «В ТОМ ЖЕ РОДЕ И НЕ ВЫЙДЕТ ИЗ ритма происходящего ныне». Разумеется, движение не в смысле перемещения, а в смысле деятельности. Преграды рождают мысль, без них ее не было бы. Разнообразие пищи, семейного, социального и государственного уклада, способа заселения территории – признак человека и одновременно условие его возникновения и развития.

– И вправду, чтобы услышать природу, необходимо размышлять о сумме мгновений, то есть о природе времени, – согласилась Нино, – подняться выше обыденных жизненных будней. Расскажи мне еще о Марке Аврелии, – взмолилась она, – я уже влюбилась в него и начинаю сожалеть о том, что мы с ним слегка разошлись во времени.

– Ничего себе слегка, – усмехнулся Дито, – римский император, повелитель Рима, властвовавший в сто семидесятые годы нашей эры. Его рукописям уже тысяча восемьсот двадцать лет.

– У тебя недурной вкус, сестричка! Остерегайся себя, с твоими взглядами можно остаться в старых девах.

– Не волнуйся, мне это не грозит!

– Во все времена жизнь однородна и единообразна, и кто видел настоящее, тот видел бывшее и будущее… Невежествен тот, кто дивится чему –либо из происходящего в жизни, – говорил он, – видит уродливые качества, но остается философом до конца, не желая чрезмерно вмешиваться в естественный ход дела.

– Легче природу взорвать, чем понять, – вмешалась Нино, – естественность природы, темпы ее развития несовместимы с человеческими, хотя, согласна, все должно идти своим , естественным ходом развития. По-видимому, темпы развития природы и человека приходят в противоречие, чем порождают конфликты. Мы наносим природе

смертельные раны, и она в ответ мстит нам и отвечает тем же. Да, пожалуй не надо вторгаться в естественный ход вещей, событий. Сам Лев Толстой, давая оценку мудрости великого полководца Кутузова, отмечал, что он давал событиям двигаться и развиваться своим ходом, чередом, разве что чуть-чуть помогал им, подталкивал в нужное русло.

– Этому же учит и Марк Аврелий! Он предлагает делать то, что от тебя требует в настоящее время природа, не надеяться осуществить республику Платона, быть довольным продвижением вперед хотя бы на один шаг – и не считает этот шаг маловажным. Кто может изменить образ мыслей людей? – спрашивает он. – А без такого изменения не может быть ничего, кроме рабства и лицемерного повиновения. Он предлагает и простой рецепт счастья: «Считай каждое мгновение своей жизни – последним». Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним… Ибо самая продолжительная жизнь ничем не отличается от краткой.

– Ну, как сказать, здесь бы я с ними поспорила…

– Слушай ты, Марк Аврелий, может хватит тебе философствовать, а? – запротестовал уже чуть громче и суровее сидящий за преферансом Шалва, – из-за тебя я на мизере, мне паровозик большой. так сказать…– бросая на импровизированный стол из дипломата свою колоду карт.

– Не нравится, не слушай, – огрызнулся Дито.

– Заколебал со своей философией! Ты для чего в Венгрию приехал, а? Философствовать? Или хвастать, что больше всех знаешь?

– Во всяком случае, не для того, чтоб играть в карты.

– Философствовать можно и дома!

– В карты играть, кстати, тоже.

– По-твоему это одно и то же?

– Почти, подошел и вмешался гид, – не ссорьтесь, ребята, из-за пустяков, каждый волен поступать по-своему, не мешая при этом другим.

– Ну, вот и я об этом же, Заза, – подтвердил Шалва.

Дито тоже хотел ответить, но Нино остановила его.

– Серж, помоги! Подскажи, что делать, – попросил Шалва наблюдающего за игрой со стороны Сергея.

– Стреляй снова и снова, и попадешь прямо в цель, – надоумил Сергей, – и повезет больше.

– Откуда мне на голову свалилось столько философов, ума не приложу, – изумился Шалва, собирая в общую колоду разбросанные карты партнеров.

– Будто, кроме меня, в автобусе никто не разговаривает, – ворчал Дито, как бы обращаясь к сестре, между тем как та не отрывала взгляда от проплывающих мимо ландшафтов.

По всему пути тянулась линия высоковольтных электропередач, перекидывалась с одного массивного, металлического решетчатого столба на другой.

– А что это за шары на проводах, Элис? – подали голос с задних сидений автобуса Русико и Манана.

– Ауф, галерка! – поощрил их Борис и расхохотался.

– Конем ходи, Шалва, корнем, – поддразнил Шалву, возвращаясь к картам Сергей.

– Молчи, грусть, молчи, – пробубнил Шалва, – говорят, если нет хода, ходи с бубей. Ну, коли так… – бросил одну из своих бубен Шалва.

– Дело в том, что у нас не всегда такие теплые и приветливые зимы, какой дружелюбно встретила Венгрия вас. Нередко бывают непогоды, снег, гололедица, ветры, наносящие большой ущерб линии. Потому на трассах появились динамические гасители колебаний. Они снижають амплитуды и частоты колебаний и предотвращают аварии на линиях электропередач, – рассказывала Элис.

– Авойе… – протянул Шалва, – как великолепно! Я и не знал!

– О чем? – переспросил Борис у друга.

– О том, что сии яйца называются динамическими гасителями колебаний.

– Они прежде всего символ жизни, – подбросил Сергей.

– Полезные для здоровья!

– А долго еще ехать до Дебрецена? – закрыла тему Манана.

– Долго, долго, – поддразнил ее вполголоса Шалва, – пока пульку не закроем!

– Да нет, уже не очень! – всмотрелась через переднее стекло автобуса в дорогу Элис. – Вот мы уже и въезжаем! – воскликнула она немного погодя. – В административный центр медье Хайду-Бихар, в один из крупнейших городов района.

–Что? Файду? – приложил ладонь к уху Шалва.

– Да, Хайду, – почти согласилась с ним Элис, – Происходит от слова «гайдук», по – венгерский «хайду». В Дебрецене проживает примерно двести тысяч жителей. Развито

машиностроение, обработка металла, химия, фармацевтика., швейное, пищевое, мебельное, кожевенное дело, – перечисляла Элис . – Есть университет, один из крупнейших в стране, медицинский, педагогический и сельскохозяй- ственный институты. Интересный и красивый, небольшой город, в чем вы сами вскоре сможете убедиться.

– Так, друзья, слушайте теперь меня! и внимательно, – взялся за свое дело Заза, – у нас есть два варианта пребывания в этом городе.

–Элис обещала поводить нас по городу, показать достопримечательности. Но можно самим выбрать себе досуг. Желающие могут пойти с нами. В любом случае встречаемся здесь, на автобусной станции через, скажем, три часа. Идет? – объявил Заза.

– Идем, – дружно ответила группа.

– Идиот, – вполголоса пробубнил Шалва.

– Да, что с тобой стряслось? – возмутился Денис.

– Видимо, алкогольная недостаточность» – предположил Борис. – Побаивается нас.

На самом подходе к автовокзалу Борис первым из группы заметил очередной советский автобус с надписью на борту «Россельмаш», отчего у него вновь, как и давеча, ярко вспыхнули глаза и он потерял покой.

– Ха, «группа захвата», смотрите у меня, чтоб без опозданий и глупостей! – предупредил Заза четверку друзей сбегавший, мимо него по ступенькам автобуса.

– Не боись, начальничек, усе будет в порядке! – пообещал со смехом Шалва.

– Денис, присмотри-ка за ними, – поспешил взять гарантии Заза.

Желающих составить компанию Зазе и Элис оказалось не так уж и много, всего лишь Како и Лия, да и те вскоре улизнули.

– Видите, Элис, как они меня любят и желают моего общества! – воскликнул с горечью Заза.

– На силу мил не будешь, – на чуть ломаном русском, смеясь ответила Элис, – мне знакомо ваше чувство.

– Ну, раз у нас сходная участь, может быть перейдем на

ты? – предложил Заза. – Рассказали бы немного о себе…

Элис улыбнулась, особенно нечего, в детстве и в юности мечтала о многом, а получила то, что есть.

– Вы не довольны?

– Как вам сказать? И да, и нет.

Они медленным. неторопливым шагом, шли по одной из главных улиц Дебрецена, начиная постепенно, всматриваясь друг в друга.

– Неплохо играла на фортепиано, танцевала, занималась спортом… Какими наивными мы бываем в юности!

– Да-а! И что же из мечтаний удалось осуществить?

– Очень мало, поверьте мне!

– А в чем предназначения человека в жизни?

– В том, чтоб реализоваться, наверное…

– Каждому по-своему?

– Да, конечно же, но для любой женщины, наверное, важно создать семью и растить детей.

– Я не решался спросить об этом, но раз уж зашла речь , как у тебя сложилась личная жизнь?

– Как сложилась? Да никак! Был парень в прошлом, из-за него ушла из дома, от родителей, хотя у нас здесь вообще, в отличии от вас, дети раньше уходят от родителей и сами устраивают свою личную жизнь, но все-таки хорошо, когда это происходит по-доброму, без ссоры. Обычно такие расставания, и не только с родителями, заканчиваются крахом. Человек теряет и тех, от которых уходит, и тех, к которым или к которому приходит. Последнее может быть только делом времени.

– А откуда тебе известны наши обычаи? – поинтересовался Заза.

Элис внимательно посмотрела на него и улыбнулась.

– Наслышалась от ваших, я ведь вашим гидом работаю уже не первый год.

– Ах, да, – спохватился Заза, – у нас и вправду, случается, родители всю жизнь заботятся и пекутся о своих чадах.

– По-твоему это хорошо?

– Во всем, что происходит вокруг нас, содержится одновременно и нет, и да. Что же стряслось с твоими избранником?

– А ничего! – отмахнулась Элис. – Пожили вместе года два и расстались, не сошлись характерами.

– Потеряли друг друга?

– Ну, в том начальном смысле, может быть, да, а так, когда встречаемся, здороваемся, порой даже перебрасываемся парой-тройкой слов.

– И не пытались связать свою судьбу с другими?

– Да так, было еще пару раз, но безрезультатно.

Проходили мимо детского сада. В теплую погоду! Детвору вывели поиграть во двор.

Остановились у ограды понаблюдать за детишками.

– Забавные!

– Да! Такими же, видимо, выглядим и мы взрослые. Со стороны ведь видней.

– И к тому же, если мы в гордыне почитаем себя умнее их, то они вправе счесть себя чище и лучше.

– Человек рождается обнаженным и счастливым, по образу и подобию Творца, а что же, – с грустью заметил Заза, – что же с нами делает жизнь?

– Не, жизнь, а мы сами, – усмехнулась Элис, – не надо сваливать на жизнь наши слабости и лень, нежелание всегда и везде следить за собой, бороться с самим собой. Этому мы предпочитаем борьбу с жизнью и с другими людьми.

– Человек устает от жизни, от ожидания, от несвершения!

Дети под наблюдением воспитательницы весело перетягивали канат, пока одна из сторон не рухнула наземь и не выпустила каната из рук.

– Вот и в жизни бывает так же, – подметила Элис, – все мы обречены на падение и падаем. Падение неизбежно, но одни падают с поражением, а другие с победой. И есть, повашему, разница?

– Да! Пожалуй, разница все-таки есть, Элис.

– Разве?

– Посмотри на того мальчугана, – предложил Заза, – как тщательно он это делает.

Симпатичный мальчуган не торопясь, обстоятельно вытягивал на длинной зеленой скамейке и перегибал в одну и в другую сторону стальной проволочный прутик до тех пор, пока он в месте перегиба не переламывался. Половину отдал товарищу, внимательно наблюдавшему за его действиями и терпеливо ожидавшему своего куска, половину оставлял себе. Вскоре они занялись своим делом уже вместе.

– У них можно было бы поучиться, не правда ли, – улыбнулась Элис, продолжая путь вдоль ограды, – если бы не наша гордыня и слепота.

– Дети радость, это да! – согласился с ней Заза.

– У вас они есть?

– Всего. К сожалению, одна дочь, – грустно произнес Заза, – а могло быть еще, если бы не роковая ошибка, когда мы с женой решили вначале некоторое время пожить для себя, отказались от второго ребенка, ну, а теперь уже не дается.

– Да ну, еще все впереди!

– А женой дорожишь?

– Как сказать, сейчас важнее обязанности, которые вытесняют первоначальные чувства. Жить не можем мы теперь без дочурки.

– Вот видишь !Какое счастье иметь детей от любимых. Думаю, в этом мы сходимся с мужчинами, хоть нам и приходится труднее .Ну, почему? Так далеко не всегда ! – горячо возразил Заза. – В вашей воле, кого осчастливить, а кого нет. Жена не первая моя избранница, до нее мне многие отказывали…

– Глупости все это, Заза! Мужчина при сильном желании и настойчивости может добиться любой женщины. Это лишь вопрос времени.

Разговор продолжился за чашкой кофе и пирожными.

– Ты разочаровалась в мужчинах, Элис?

– Нет, пока еще не совсем. Я все еще прежняя наивна дура и жду мужчину мечты, хотя определенное мнение у меня все-таки уже сложилось…

– Да… Любопытно, какое же? – впервые посмотрел в глаза Элис Заза и обнаружил вдруг, что они голубые и очень блестящие.

– Если вы будете так смотреть на меня, то я вам ничего не скажу, – смущенно отвела взгляд Элис .

– Ну, хорошо, хорошо, – рассмеялся Заза.

– В принципе я подразделяю мужчин на две категории, одни считают, что девушкам для полного счастья нужны деньги, а другие ,что секс, представляя нас простыми, падкими на такое самками.

Неужели святое слово «любовь» стало всего лишь пустым звуком? Так мы скоро вымрем. Нет же среди нас нынче динозавров и мамонтов!

– Кстати, не знаю, как на счет мамонтов, но одной из причин вымирания динозавров называют то, что они перестали с чего-то ходить на свидания.

– Но куда же, куда исчезает любовь? Почему сначала она пылает так ярко и яростно, а вскоре начинает задыхаться и гаснет?

– Видимо, потому, что мы вовремя не подкидываем дровишек.

– Но почему не подкидываем?

– Должно быть, ничего не может без Него.– устремил Заза взгляд вверх.

– Выходит, не сможем любить без Любви долго, если не до конца жизни?

– Возможно…

– Знаешь, не в обиду будет сказано, но мне казалось, что мужчины – люди с другой планеты, говорящие на другом внутреннем языке, и что разногласия с ними это помехи перевода.

– Счастье- бумеранг, который улетает и возвращается. Все поправимо, Элис! Просто женское сердце постоянно ищет праздника, а в обыденной серой жизни это не всегда достижимо.

– Я не могу простить мужчинам измен и обманов. Уходит -пусть уходит, это право мужчины, но оставаться до конца честным и правдивым перед ней он обязан.

– Говорят, истинному мужчине подобает повиниться, даже когда обидел не он, а она.

– О-о! Это хоть где-нибудь и с кем-нибудь бывает?

– Как мне нравится такие опрятные городишки. Посмотри, Како, какие симпатичные двух- трех этажные дома, с палисадниками и двориками, – не сдержала восхищения Лия.

– Тебя не поймешь, Лия, то тебе хочется жить в верхних этажах корпусов, поближе к небу, то приземистых домиках поближе к земле, – напомнил жене Како.

– Ты меня никогда не понимаешь. К сожалению, у нас таких красивых, ухоженных домиков нет, так что лучше уж в корпусах. А вообще дома, в которых живут люди, влияют на них правда?

–Ого, еще бы! Сам Федор Михайлович Достоевский писал, что низкие потолки и тесные комнаты теснят душу и разум человека.

– Почему бы и у нас в стране не строить такие домики?

– Ну, проблема многоэтажек, сама знаешь, проблема территории. К тому же у нас в деревнях тоже нет – нет , да попадаются хорошие домики такого типа.

– Но не такие! А что, Венгрия гораздо больше нашей страны?

– Ну, здесь, конечно, просматриваются вкус, характер, обычаи, да и ты ведь не бывала ни в одном из них. Не знаешь, каковы они внутри.

– И впрямь! давай к ним попросимся.

– С ума сошла?! И на каком языке ты собираешься говорить?

– Да, – задумалась Лия, – нужно будет попросить Элис.

Автобус, готовый к отъезду, снова ждал трех недостающих членов группы.

– Опять нас подводит « группа захвата», – нервничал Заза..Ну, где же они , Сергей? Я ведь так просил не опаздывать. Неужели придется ехать в потемках?

– Подойдут, Заза! Вот-вот подойдут, – волновался и Сергей, поглядывая в окно.

– Понадеялся на Дениса, но и он меня подводит, – все больше раздражался, сколько же у меня в группе подводников?

Вскоре и вправду вдалеке показались трое друзей в сопровождении трех провожающих девушек.

– И как они успевают за такое короткое время? – недоумевал Заза.

X

Он предложил, чтоб поднять дух отъезжающим, спеть что-нибудь свое, разное. Кроме всего остального, ему хотелось похвастать перед Элис и, больше того, поскорее показать ей свою группу хоть с какой-то положительной стороны. Пели всю дорогу, к концу пошли и танцы. Шалва с Борисом умудрились сплясать в узком проходе между сиденьями «шалахо». К ним подключились и другие. Шалва не без усилий, но вовлек в танец и Элис . Лучше и задорнее всех получилось у вновь образованного трио Дато, Гии и Мзии .

«Так значит могут быть хорошими, – констатировал Заза про себя, – а ведут себя черт знает как»

Когда подъезжали к городишке Сольнок, Элис принялась за дело и сообщила краткую, несколько суховатую информа -цию, перечислила предприятия, которых оказалось довольно много для семидесяти пяти тысяч жителей, наряду с машиностроительными еще и целлюлозно- бумажные, и пищевые, и сельскохозяйственные. Сообщила, что несколько дней мы поживем в гостинице «Пеликан». А завтра при желании можем поехать в обратном направлении на рынок,

о котором она упоминала и где можно что-то продать, если найдется.

– Ура! – дружно крикнула группа.

– Ну, ладно, поедем, – пообещала Элис .

– Ребята, попрошу вас вести себя культурно, – попросил Заза, – а теперь, десант, приготовиться к высадке!

Невысокая белоснежная гостиница « Пеликан», ярко освещенная мини прожекторами, сразу пленила всех яркостью и опрятностью, подбодрила и заметно подняла настроение.

Весь вечер расселялись, устраивались, бегали друг к другу, обменивались первыми впечатлениями о Венгрии .

Правда, вечер был слегка омрачен неприятным случаем в связи с тем, что Заза вынужденно поселил друзей –врачей Вано и Котэ в разные номера.

Активнее всех протестовал Котэ.

– Так ты поступил с нами в Киеве, а теперь и здесь , – возражал он, – между тем, как мы согласились на поездку, чтобы побыть вместе, ведь после распределения мы попадаем на разные предприятия.

Недовольство нарастало, как снежный ком и втягивало в себя все больше людей.

«Поразительна забывчивость человека, – терзался Заза, – я все время стоял за вас горой, а теперь вы готовы переехать меня. Можно подумать, что это моя собственная гостиница и я лично распоряжаюсь номерами. Хорошо, хоть Элис уехала и не видит всей этой заварушки».

Первыми в защиту Зазы вступили Како и Лия.

– Зазу в обиду не дадим! – решительно заявили они.

Их поддержала «группа захвата», которая согласилась поступиться своей компактностью, ради восстановления мира.

Како в тот вечер гостил в номере Бориса и Шалвы, где проходила первая обстановка преферанса, сначала без участия Сергея, который задержался у себя в номере, предаваясь воспоминаниям и появился под конец.

Этот же вид отдыха избрал его сосед по номеру, уткнувшийся в толстушку венгр, с которым они общались при надобности с помощью улыбки, мимики – жестикуляции.

« Может , мне следовало остаться в Киеве», – думал он, вспоминая время, проведенное с Юлей.

Тепло разливалось по всему его телу и душе.

«Какая она все-таки нежная, чистая, кристальна и …»

Он впервые встретил и познакомился с девушкой, которая так пленила, заворожила, «пригвоздила» его к себе. Его озадачивала таинственность, которая ее пронизывала .Она притягивала разумом, душой .

« А еще говорят, что привлекательные внешность и нутро не уживаются, тем более у женщин», – горячо возражал он кому-то в уме. Долго ерзал на постели одетый. Одолевали и сомнения, терзания. Он был и рад своему уединению в номере, и мучился от него. В голове что-то перекатывалось, не успевало вылиться в мысли, и он решил довериться бумаге, следствием чего явилось следующее послание: