Бриллиантовая месть

© Серова М.С., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Город плавило палящее солнце, мне даже казалось, что, выйди я из прохладного здания автовокзала, сразу же растаю, как мороженое. Конечно, я знала, что это не так, ведь на пути от дома сломалось три такси и две маршрутки. Оставшиеся пятнадцать минут мне пришлось идти пешком. Я даже порадовалась, что запихнула в свою сумку панамку, которую несколько лет назад купила на каком-то захолустном рынке. После покупки этой глупой желтой шляпы в розовый цветочек я сразу же пожалела. Никогда не собиралась ее надевать. И думала даже ее сжечь, чтобы больше не видеть. Но тут вдруг зачем-то взяла с собой в отпуск. Возможно, потому, что ни одна моя шляпа не помещалась в ручную кладь, а брать с собой большой чемодан не хотелось вообще.

Аномальная жара меня совсем не радовала, неужели это самый жаркий день в Тарасове за несколько веков? По новостям говорили, конечно, что лето выдастся жарче, чем обычно. Но термометр пробил отметку в 40 градусов уже к полудню. Жить сегодня можно было только под кондиционером. Каждый выход на улицу мог меня, казалось, просто уничтожить.

Утешало только то, что у меня долгожданный отпуск. Никаких убийств и расследований. Только горячий турецкий песок, море и гора сладких сочных фруктов. Но радость моя оказалась слишком краткосрочной. Сразу же после этой мысли зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Это означало, что мне звонит потенциальный клиент.

Я хотела бы обзавестись полезной привычкой не брать незнакомые номера, но тогда я останусь совсем без работы.

Я долго смотрела на трезвонящий телефон, ожидая, когда звонок закончится. Но мое любопытство взяло верх, и я подняла трубку. Бархатистый мужской голос вызвал приятные мурашки по телу.

– Частный детектив Татьяна Иванова? – спросил мужчина.

– Да, это я, – ну нет, только не снова. Я хочу в отпуск, а не копаться в грязном белье в поисках кровавых ножей. Мысленно я даже, совсем как ребенок, топнула ножкой, требуя дать мне отдохнуть.

– Меня зовут Игорь, и я даже не знаю, как сказать. У меня есть к вам дело, которое вас точно заинтересует.

Во мне зазвучал вопль негодования, но я не подавала виду. Вот ведь! Если я сейчас соглашусь, то не видать мне отпуска. Если откажусь и скажу, что пока не при делах – буду себя грызть, изводясь от любопытства. И отпуска мне также не видать. А я не хочу вместо созерцания моря и красот природы убиваться по даже не начатому делу.

Настроение упало ниже плинтуса, но я согласилась. Шла не столько за деньгами, сколько за «новым интересным делом». Но давайте начистоту, чего я не видела? Вряд ли это что-то новое, очередное убийство, каких на моем веку я повидала сотни, а то и тысячи. Убийца будет, как обычно, садовник или дворецкий. Или кто там еще обычно убивает? И это будет очередной неинтересный банальный мотив. Ради денег или чтобы отомстить нерадивому любовнику. А еще обязательно жена этого самого клиента ничего, конечно же, не знала обо всем вообще.

В общем, я была зла. И ехала на встречу в крайне скверном расположении духа.

В кафе, где клиент предложил встретиться, не работал кондиционер. Были открыты все окна нараспашку, но это делало только хуже. Я чувствовала себя сосиской в микроволновке. Если задержаться надолго, то лопну. Пот тек с меня ручьем. Радовало только то, что я не стала с утра наносить никакой макияж. Иначе он бы уже давно сполз по моему лицу, захватив с собой еще кожу и всю мышечную ткань.

Думаю, если бы можно было снять с меня одежду и отжать ее, то я смогла бы наполнить небольшой бассейн. Но нужно было идти вперед, выживая в этой ужасной температуре, а не думать о бассейнах.

Я шла, маневрируя между столиками, нацелившись на клиента, который решил остановиться возле окна. Окна, расположенного на солнечной стороне. Черт бы его побрал!

Но не могу же я отказаться брать дело только из-за того, что мне жарко? Или могу? Нет, нужно выбросить всю эту ерунду из головы. Если мне не понравится дело, я откажусь и со спокойной совестью полечу на отдых.

Игоря я узнала сразу. Во-первых, не узнать сына одного из богатейших людей города – почти что невозможно. Его, как и его родителей, знают все, по крайней мере, в Тарасове. Он некоторое время назад пропал с радаров журналистов, но совсем не изменился с момента последнего семейного выхода в свет. В одно время даже поговаривали, что он вступил в секту, поэтому семья от него отреклась. Но он быстро пресек эти сплетни, грубо заявив, что не намерен показывать свою личную жизнь посторонним людям. Все, кому надо, все знают. Такой подход я уважаю.

Во-вторых, он единственный сидел в гавайской рубашке со странным рисунком из фламинго и листьев и пил горячий чай. И хотя его напиток приятно пах, я бы не рискнула его пить в такую жару.

Меня передернуло от увиденной картины.

Я подсела к клиенту и поздоровалась. Официантка принесла мне меню. Как же хотелось взять кофе. Но, как назло, именно в этом кафе кофе на вкус просто отвратительный. Так и вспоминаю, как однажды пришла сюда выпить чашечку кофе и попробовать десерт. И разочаровалась. Кислый противный кофе, который не то что пить, даже нюхать невозможно. После этого я запомнила, что не стоит брать кофе в местах, которые специализируются на чае.

Пришлось взять авторский лимонад со льдом, чтобы хоть немного охладиться. Это не панацея, конечно, но хотя бы какая-то помощь моему перегревшемуся организму.

Горький вкус лимонных косточек и цедры апельсина неприятно прилип к горлу. Напиток не охлаждал, он сделал только хуже. Теперь меня еще и тошнило. Ну замечательно. Не хватало еще, чтобы меня вырвало прямо на эту цветастую рубашку Игоря. Я тогда или провалюсь под землю от стыда, или навсегда уеду из города.

Но сосредоточиться на отвратительности дня я не успела, Игорь начал говорить без предисловий.

– В общем, моя мать она немного, как бы сказать… специфичная женщина. С ней иногда бывает сложно общаться. Она склонна все утрировать до невообразимых масштабов. И поэтому я стараюсь держаться от нее на приличном расстоянии. Но в этот раз она сама не своя. Я даже не знал, что от нее можно ждать такого.

– И что же произошло?

– Восемнадцатого числа она позвонила мне, крича в трубку что-то нечленораздельное. То, что она позвонила мне в восемь утра, – уже странное для нее поведение. Но при этом еще кричала так, что это услышало, как мне показалось, полстраны. Я не мог понять ни слова из ее истерики, поэтому мне немного стыдно, но мне пришлось на нее прикрикнуть. Вы не подумайте, я обычно не кричу на мать, но в этот раз, да, я вышел из себя, но это ее хотя бы привело в чувство. Только вот вникнуть в суть ее диалога все равно было проблематично.

– Я бы тоже хотела вникнуть в суть проблемы. Но пока что вы просто умалчиваете истинные причины моего присутствия здесь. Вы крадете мое драгоценное время, держа меня в этой парилке. Кажется, вы понимаете, что ваше дело не такое уж и интересное, и пытаетесь задержать меня надолго. И вас не волнует, что я могла бы работать над более интересными делами или, как хотела изначально, отправиться в отпуск. – Я начинала раздражаться.

Не люблю, когда тянут резину. «Либо говори по делу, либо я пошла». Но я не стала это озвучивать, лишь крепче стиснула зубы. Может, дело и правда будет интересным. В любом случае я запрошу за него тройную плату. И он либо откажется, потому что дорого, либо я заработаю в три раза больше денег. А в три раза больше денег все же хотя бы немного, но лучше, чем отпуск.

– Подождите, не горячитесь.

– Сложно не горячиться, когда на термометре около сорока градусов, а мы сидим в месте без кондиционера и варимся, как пельмени в кастрюле. Извините, конечно, за такое сравнение неприятное.

От разговора о пельменях живот неприятно сдавило. Тут-то я и вспомнила, что на завтрак у меня была всего одна небольшая чашечка кофе. Я не стала есть перед выездом, чтобы наесться до отвала различной выпечки в бизнес-зале ожидания в аэропорту. Но мог ли кто-нибудь предположить, что мой отпуск сорвется и мне придется не лететь в самолете, а сидеть в душном кафе.

– Да, вы правы, пожалуй, я буду изъясняться покороче. Мать каждый день начинает с того, что заряжается энергией богатства. Мой отец несколько лет назад подарил ей брильянт, на какую-то то ли годовщину, то ли другую значимую дату. Я в такое не вникаю. У мамы слишком много заморочек с праздниками. И он ей предлагал даже вставить его в серьги или в кольцо, но она отказалась. Я сам лично видел один раз, что она положила брильянт в небольшую коробочку на бархатную подушечку в сейф. И каждое утро она открывает сейф, смотрит на камешек, держит его в руках, дышит над ним. Говорит, что так привлекает деньги в семью. Ну, знаете, из разряда вот этих примет про кофе с корицей по четвергам. – Мужчина хохотнул.

– Все еще нет сути проблемы. Игорь, извините, но я, пожалуй, пойду. Я не для этого отменяла свою долгожданную запланированную поездку, чтобы слушать, как ваша мать дышит брильянтом и заряжается энергией богатства. Я, пожалуй, отправлюсь заряжаться энергией отпуска.

– Нет, стойте. Татьяна, это важная предыстория. – Он выглядел очень жалко. Поэтому я все же решила его выслушать и опустилась обратно на свое место. – Поймите, она очень дорожила этим камнем. И вот, два дня назад она позвонила мне сказать, что его украли. Брильянт просто пропал. Испарился.

– Ну, вас ограбили. Все просто. Что-то еще пропало?

– В том-то и дело, что больше ничего не пропало. Сейф не вскрывали, замки на дверях тоже. Брильянта нигде нет. Испарился. Я подумал, что она преувеличивает, но он и правда пропал.

– Пока что не вижу в этом деле ничего необычного и интересного. – Я уже была готова встать и уйти или купить билеты на другую дату. Но воспитание мне не позволяло этого сделать. Поэтому я просто в голове перебирала уже варианты дат, когда лучше всего выехать в отпуск. Сегодня ночью или, может, завтра. А если вылететь ночью, взять длительную пересадку, погулять где-то еще. А потом лететь дальше на отдых. По-моему, хороший вариант.

– Поэтому я и решил сначала сам это дело раскрыть. Ни к кому не обращался. Полиция тем более не станет искать такую мелочь. Дорогую, конечно, но мелочь. Особенно с тем, что ничего больше не пропало. Не детектива же мне нанимать, чтобы найти крошечный камень, – мужчина усмехнулся.

– А я здесь потому, что я не полиция и за детектива вы меня не считаете? – Я изогнула бровь.

– Вы здесь потому, что в мистическое исчезновение брильянтов из сейфа я не верю. А сам расследовать это дело я не смог. Мама убита горем, я не могу ее бросить одну в такой трудный момент. Еще и отец уехал в командировку, никто ее не может поддержать. Успокоить. Не отвечает на звонки, никто о нем ничего не слышал. Тоже как будто сквозь землю провалился. Но это не впервые, он всегда так делает, когда занят работой.

– Ну вот и дело раскрыто. Проще простого. Отец ваш смылся с брильянтом, скрываясь от налоговой или от жены. Там уже не мне разбираться, а вам. Мне такое совершенно неинтересно. – Я начала закипать.

Все как обычно. Мужчина сбегает с деньгами, скрывается от ответственности, а его близкие его ищут. Потом его находят где-нибудь на другом континенте в объятиях любовницы. Или с новой семьей, которую он строил уже несколько лет, втайне от «основной» семьи.

– Он точно не мог этого сделать. Я уверен в этом.

– Да ну? – Мой внутренний скептик изогнул бровь похлеще меня. – У него, может, еще и любовницы не было? И романа с домработницей, да? Или как там у вас принято.

– Я вас очень прошу мне помочь. Мама, правда, дорожит этим камнем.

– Хорошо, давайте попробуем.

Я тяжело выдохнула. Прощай, отпуск. Вместо этого мне придется вскрывать пылесосы и лазить под кроватями в богатом большом доме, чтобы найти мелкий камешек. Но ничего не поделаешь.

– Но предлагаю устроить пари. Я уверена, что это обычное стандартное дело, где ваш отец стащил брильянт, какую-то приличную часть своих денег и просто скрылся. Поэтому давайте заедем к нему на работу. И вы сами увидите, что там будет бардак, пропали документы, и я после этого поеду в отпуск. А вы заплатите мне неустойку. И подкинете до нашего депо.

– А если вы не правы? – Игорь втянулся в эту авантюру.

– Тогда буду работать над этим делом. Но все равно по тройной цене. Честно вам скажу, мне очень не хочется этим делом заниматься.

– А вы хитрая женщина. Остаетесь в выигрыше в любом случае.

– Так что, жмем руки?

Игорь кивнул. Мы пожали руки и поехали в офис Кострова.

Игорь галантно открыл передо мной дверь своей машины. Я села, пристегнулась и заметила одну маленькую интересную деталь. Козырек от солнца был опущен, а зеркало на козырьке слегка приоткрыто.

Я улыбнулась. Кажется, у него есть ревнивица. Девушки иногда так проверяют, не возит ли благоверный в своей машине других, оставляя щелочку, которую другая дама не заметит, и случайно закроет, когда решит воспользоваться зеркалом, поправляя макияж.

Я усмехнулась, но трогать зеркало не стала. Не хочу быть яблоком раздора в зарождающейся ячейке общества.

Игорь тем временем сел за руль. Это меня удивило даже сильнее, чем то, что кто-то и правда использует этот банальный прием с зеркалом. Я вопросительно посмотрела на него.

– Мой отец не любит водить машину, поэтому нанял личного водителя. Но я в детстве насмотрелся на то, как много пьют простые работяги, и решил, что не смогу доверить свою семью кому-то другому. Поэтому вожу машину сам. Не позволю никому подвергать опасности тех, за кого я в ответе, – хмыкнул мужчина.

– А что насчет матери? Ее тоже возит водитель или она сама за рулем?

– У мамы нет прав. Отец хотел ей оплатить учебу, но она отказалась. Не любит это все и боится. И не стала учиться поэтому.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я не испытывала никакого напряжения и неловкости. Я наслаждалась прохладой. Такое блаженство – после разогретого кафе с кипящим и тяжелым воздухом сесть в машину с работающим кондиционером. Правда, сидеть на кожаных сиденьях, будучи насквозь мокрой, оказалось не так приятно. Чувствую, что к концу поездки меня будут отрывать от сиденья с кусками кожи. И я искренне надеюсь, что не моей. Я прямо так и представила, как меня отковыривают стамеской, стараясь не повредить красивый дорогой салон автомобиля моей не самой дорогой кожей.

Ехали мы минут двадцать, что меня сильно огорчило. Совсем не хотелось выходить в это адское пекло. Игорь к тому же решил парковаться не на подземной парковке для персонала, а прямо на улице. И это значило то, что нам придется идти пешком еще какое-то расстояние. А меня так разморило в прохладе. Ну что же, надеюсь, хотя бы в офисе есть кондиционер. Иначе мне придется отказаться от этого дела. Мое здоровье мне важнее. И возможность поехать в отпуск, чего уж скрывать.

Чем ближе был офис, тем сильнее разгорался мой азарт. Вот сейчас я все докажу и получу деньги за то, что совсем ничего не сделала. Просто покаталась. Мысленно я уже бронировала новые билеты и отель.

Я шла чуть позади Игоря, осматривая коридоры. Я заметила, что камер в офисе было не так и много. Мы быстро прошли холл и свернули в служебный проход. Там камер не было совсем. Странно. Неужели Костров так доверяет своим сотрудникам или ходить этим коридором некая привилегия?

– Игорь, а почему так мало камер? В офисе что, прямо всем доверяют?

– Отец их не любит.

– Как это «не любит»? Дома камер тоже нет?

– Я уверен, что ему есть что скрывать, потому и не любит. Он сам говорит, что эти камеры для него как вторжение в его личную жизнь. Поэтому старается минимизировать их количество. За сотрудниками предпочитает не следить, поэтому с парковки можно попасть сразу на любой этаж офиса.

– А парковка? Там тоже нет камер?

– И там камер тоже нет. Странно, конечно, ведь, по сути, фирма несет ответственность за машины сотрудников на парковке. На удивление, кстати, не было ни одного происшествия за много лет. Может, потому, что там сидит дед-охранник, которому нужно предоставить пропуск. Он без этих формальностей открывает только папиному водителю.

– И даже… – я не успела договорить.

– Да, даже мне не открывает. Я здесь не работаю. Да и перед тем, как я уехал, мы с отцом немного повздорили. Он снова говорил о том, что мне нужно быть ближе к семье. А мне жить с матерью под одной крышей тошно. Мы с ней сильно поссорились, прежде чем я съехал. Решил больше не испытывать судьбу и просто перестать мозолить ей глаза.

Интересная вырисовывается картина. Все, что я знала о семействе Костровых – что они идеальная образцовая семья. На всех интервью, на всех мероприятиях они были исключительно семьей, пока Игорь внезапно не скрылся со всех радаров. Но даже после этого они продолжали показывать все ту же картинку: счастливый Александр, успешный сын, добившийся всего сам, красивейшая жена. Сам Игорь вел какой-то бизнес. То ли рекламное агентство у него свое, то ли дизайнерское. Везде по-разному говорят, ничего не понятно. Но, если взять в расчет то, что он не пришел к отцу просить помощи и работы – у него все отлично и без родительской помощи. Они ему смогли дать неплохой старт и научить многому.

– И что же не так с идеальной Мариной Костровой? – Я догадывалась, конечно, что все это просто картинка для прессы, но чтобы настолько.

– Она считает, что мне нужна особенная девушка. Нашего круга. Правда, ни одна не подходит под ее выдуманные стандарты. Поэтому всех отгоняла от меня чуть ли не веником. Одной даже заплатила, чтобы та меня бросила. Но она призналась мне во всем, деньги вернула. И все равно бросила. Не смогла вытерпеть маминого напора.

– А поговорить не пробовал?

– О чем говорить? Я бунтовал, доказывал, уходил из дома. Но на нее это никакого эффекта не возымело. Поэтому я собрал вещи и ушел в свободное плаванье. О моей личной жизни никому ничего не известно, чтобы мама больше не могла никого прессовать. Да и спокойнее так стало. Общаться с ней на расстоянии и поддерживать хорошие отношения так гораздо проще, чем живя под одной крышей. Она и отца изводит, только он пока держится молодцом.

Я только хмыкнула. Интересно получается, что мать Игоря сама и натолкнула сына на анонимность. Я даже и не помню, когда он последний раз выходил в люди с какими-то интервью. Кроме одного громкого высказывания о своей личной жизни. Но и это не было каким-то откровением, честно говоря. Все, кто мог думать, поняли это уже тогда, когда он просто пропал с радаров. Его нигде не видно и не слышно. Он тщательно скрывает свою личную жизнь и себя заодно. Он – человеческое обличье фразы «личное – не публичное». Хотя у него скорее все не публичное. Удивительный человек.

Как только мы дошли до кабинета его отца, Игорь дернул дверь. Заперто. Он достал ключ из кармана и вставил его в замочную скважину.

– У тебя есть ключ? – Меня это удивило.

– Отец настоял, чтобы у всех членов семьи был ключ от офиса. На всякий случай. Я его с собой везде ношу. Не знаю зачем. Из каких-то сентиментальных чувств, наверное. – Мужчина улыбнулся.

Меня это слегка даже умилило. Сын, упорхнувший из-под родительского крыла, все равно привязан к родителям. Его беспокоит состояние матери. Он носит с собой ключи отца.

Я улыбнулась. А Игорь открыл дверь и вошел.

– Ну, тебе придется браться за это дело. Ты проиграла. – Мужчина вышел и прислонился к двери.

Он выглядел значительно бледнее, чем был пару секунд назад. С лица пропала улыбка и веселый румянец. Игорь выглядел так, будто увидел призрака.

– Что там такое?

Игорь отошел, пропуская меня. В нос ударил противный запах чего-то кислого и какой-то гнили. Тут же стало холодно от работающего на всю катушку кондиционера. А за столом сидел Костров. Мертвый. На шее неуклюже примотанное окровавленное полотенце. Весь костюм в крови. Глаза закрыты.

Я выдохнула. Да уж, теперь от работы не отвертеться. Труп – это серьезно. Самоубийство? Вот уж вряд ли, решила я, мельком глянув на тело. Самоубийца не будет заматывать шею полотенцем. Не станет включать кондиционер, чтобы дольше сохранить происшествие – если преступление можно так назвать – в тайне. А ведь день-два под кондиционером смазывают всю картину преступления: окоченение трупа идет по-другому, ну и все в таком духе.

Хорошо, у нас криминальный труп. И кто его мог убить? А главное, когда. Но еще интереснее – зачем? Какой мотив?

Я быстро начала перебирать в голове различные мысли. Конкуренты, чтобы отжать бизнес. Обиженный сотрудник, которому не выдали премию. Сам Игорь?! Ох, вот это вряд ли.

Так, что-то я торможу. Видимо, мечты об испорченном отпуске не отпускают.

– Игорь! – скомандовала я. – Звони в полицию.

Мужчина стоял бледный, еле сдерживая рвотные позывы. Господи, все снова делать самой.

– Алло? – Голос подполковника Кирьянова, сменивший гудки, успокаивал.

– Зеленая, четырнадцать. Труп. Срочно, Киря! Я потом все объясню.

– К трупу без нас не лезь, – буркнул Киря, и я сбросила звонок.

– Никто не должен узнать об этом, – тихо прошептал Игорь.

– Ты о чем сейчас вообще? – удивилась я.

– О том, что мой отец… что его… – пробормотал мужчина.

– Кто не должен узнать? И вообще, давай выйдем отсюда, – предложила я. Игорь с готовностью шагнул за дверь, дождался, пока выйду я, и прикрыл ее за собой, я согласно кивнула. Осмотреть место преступления успею и позже, вместе с криминалистами или после них. А тело разглядывать – уж извините, удовольствия мне это не доставляет.

– Пресса, – пояснил мужчина. – Ты не представляешь, что за буря поднимется. То ли убит, то ли самоубился… Бизнесу – крах, нам – потрепанные нервы. А отца… его все равно не вернуть.

– Хорошо, – кивнула я. – Я лично попрошу подполковника Кирьянова работать аккуратнее. А теперь скажи мне, нет ли здесь возможности выпить кофе? От этой жары голова с трудом соображает.

Игорь, казалось, обрадовался возможности заняться хоть каким-то делом. Устроил меня в кресле – на подходе к кабинету его отца был небольшой пятачок зоны отдыха с парой кресел и журнальным столиком – и ушел куда-то. Вернулся, впрочем, быстро, принес мне большой стакан лавандового рафа, и я с наслаждением принюхалась к аромату. Глотнула. Сладкий, крепкий кофе, с едва заметным цветочно-травянистым привкусом – то, что надо. Кофеин и быстрые углеводики, м-м-м…

Сам Игорь устроился в кресле напротив меня, перед ним стоял стакан с простой водой. Так мы и ждали полицию, молча.

Наконец приехал мой давний друг Володя Кирьянов с группой оперативников и криминалистами. Я кивнула на дверь кабинета, Киря хмыкнул и раздал своим людям указания, сам же подошел к нам.

– Это сын покойного, – кивнула я на Игоря, – Костров Игорь Александрович. Соответственно, Александр Костров – за той дверью. А это, – указала я на Кирю, – Кирьянов Владимир Сергеевич, подполковник полиции, скорее всего, он и будет заниматься расследованием.

– Скорее всего, – согласился со мной Киря и пожал руку Игорю. – Так, рассказывайте, что тут произошло.

Я кратко отчиталась: приехали, зашли в кабинет, увидели тело, позвонили ему. Кабинет закрыли, ничего там больше не трогали. Камер ни в помещении, ни вокруг него нет, поскольку покойный их не любил, а возможно, ему было что скрывать.

– Володь, поаккуратнее только, – попросила я. – Чтобы пресса ничего не разнюхала. Сам понимаешь, Костровы – семейство, которое не сходит со страниц нашего местного «глянца». А такого рода популярность только помешает расследованию.

– Варианта о самоубийстве ты не рассматриваешь? – кивком согласившись с тем, что работать будет аккуратно, спросил Кирьянов.

– Нет, конечно! Отец не мог бы, – возмутился Игорь, а я добавила:

– Нет, Кирь. Ну кто в здравом – или не очень – уме, решив покончить с собой, врубит кондиционер на полную и замотает шею полотенчиком? Глупость же! А в остальном – думаю, твои эксперты куда как больше нам расскажут.

– Нам? – сделал вид, что удивился, Кирьянов.

– Нам, конечно, – вяло улыбнулась я, одним глотком допивая свой кофе. – Так уж получилось, что меня наняли расследовать связанные с этой семьей странности. Верно ведь, Игорь? – вопрошающе вскинула я бровь в адрес своего нанимателя.

– Так и есть, – кивнул тот. А Киря насторожился?

– Странности?

– Ну да. Игорь рассказал, что у его матери недавно пропал крупный бриллиант. Теперь вот – кто-то убил его отца.

Пока мы разговаривали, криминалисты успели отработать, и тело, замотанное в черный пластик, вынесли из кабинета. Кирьянов отошел от нас с Костровым буквально на несколько минут, о чем-то переговорил со своей командой и, вернувшись к «уголку отдыха», сказал:

– Тело уже увезли. «Пальчики», какие были, сняли, разумеется. Я попросил ничего не трогать лишнего. Ты сначала осмотри все сама, я займусь трупом. Потом пришлю своих ребят тебе в помощь, если надо будет.

Я поблагодарила друга. Да, действительно, осмотреться самой не помешает.

– Кирь, а по поводу причин смерти? – уточнила я.

– Пока ничего не скажу, вернусь в управление – переговорю с экспертами, здесь вас с господином Костровым выслушивал, с ребятами не разговаривал, – коротко улыбнулся друг. – Ты же знаешь, информацией, как и всегда, поделюсь. И жду ответной любезности.

– Само собой, – согласилась я. – Тогда вечером свяжемся, ладно?

– Конечно, – и Кирьянов, откланявшись, уехал. Игорь же напряженно смотрел на меня.

– Таня, ты же действительно возьмешься за это дело?

– Ну я же сказала. За тройную оплату, разумеется.

– Мы можем пока никому об этом не говорить? Особенно журналистам.

– У тебя есть подозрения?

Игорь покачал головой. Оно и понятно. Он тоже думал, что дело плевое, а тут труп отца.

– То есть предлагаешь сделать вид, что мы ищем брильянт?

– Как только это просочится в прессу, работать придется быстро. Они не дадут жить спокойно. Ну и, как сама понимаешь, убийца сможет следить за процессом расследования.

– Хорошо. Давай попробуем.

Глава 2

В кабинете было слишком чисто, и это очень подозрительно. Как будто за все время, пока тут лежал труп, кабинет тщательно мыли каждый час. Но тогда труп бы точно заметили. Не убийца же каждый день приходил убираться?

Единственное, что бросалось в глаза – в кабинете на полках и полу лежала пыль. А значит, уборщица и правда не заходила, причем как минимум три дня. Но почему тогда никаких следов крови нет? Неужели убийца так постарался и отмыл все, куда могла попасть кровь? Но как отмыть следы крови в швах деревянного пола? Это все же не гладкий линолеум, а полы с крупными щелями, в которые отлично затекает разного рода жидкость и застревает там навсегда.

Я начала с визуального осмотра помещения. Все же надо сначала понять, с чего начинать. Потом стала тщательно осматривать весь кабинет. Заглядывать в шкафы, смотреть в ящики, обошла весь кабинет от стены до стены. Но я не нашла ничего полезного.

До того как тело вынесли, убитый сидел на стуле, облокотившись на спинку всем своим весом. Судя по продавленному следу на коже кресла, он часто так сидел. Но даже там не было ни следа. Его одежда была вся в крови, но как так вышло, что вокруг него чисто? Даже слишком чисто.

Я тщательно осмотрела стул и пол вокруг стола. На полу не было ни единого пятнышка. Даже маленького. Все доски выглядели идеально чистыми.

Я достала из кармана зубочистку. Вспомнила, что как-то невзначай бросила туда одну и забыла. А теперь и правда пригодилась. Не зря захватила ее в одном из кафе, где была на днях. Поцарапала между досок и не нашла ничего кроме пыли и залежавшейся грязи. Никакой крови. Идеальная чистота.

Обошла стол вокруг несколько раз и тщательно осмотрела особенно торец стола. И там ничего. Да что же такое! Ну не приходил же убийца с ковриком и бригадой уборщиц. Или предварительно застелил все пространство пакетами, чтобы не забрызгать все кровью. Но это же абсурд! Никто не станет так делать. Тем более Костров бы явно заподозрил неладное, придя в кабинет, подготовленный к убийству.

Я перечисляла в голове различные варианты. Один бредовее другого. Ничего не складывалось. Кто и зачем убил Кострова? Как его убили? В кабинете никаких видимых следов борьбы нет. Связано ли это как-то с брильянтом? А если и связано, то как? Но еще важнее – имеет ли какое-то отношение к этому всему Игорь? А может, и брильянт не пропадал?

Мог ли Александра убить кто-то, кому тот очень сильно доверял? Тот же сын, например. Зашел за спину, резанул по горлу – и дело с концом. Потом замотал шею, чтобы кровь не текла сильно, и ушел заниматься своими делами.

Я бросила взгляд на Игоря. Нет. Он точно не мог. Во-первых, довольно глупо было бы тогда нанимать меня расследовать это дело и уж тем более спорить со мной насчет отца. А во-вторых, он искренне удивился тому, что увидел труп Кострова. Даже скорее испугался. И сейчас он выглядит слишком подавленным для убийцы.

Следом я принялась тщательно осматривать все ящики стола. Вдруг там есть что-то полезное. Ну, точно должно быть. Например, телефон, письмо, чеки, да что угодно. В голове появилась совершенно безумная и абсолютно не имеющая никакого подтверждения идея: вдруг он сам заказал свое убийство, а потом клининг? Но тогда почему никто не вызвал полицию? Разве толпа уборщиц бы не испугалась трупа? Сколько же дней он тут пролежал, что даже появился запах? И это при работающем на всю катушку кондиционере? Нужно будет уточнить этот вопрос у Кирьянова. Надеюсь, он додумается поторопить экспертизу без моей подсказки. Он же понимает, что мне нужно срочно?

Но, несмотря на полную пустоту в моей голове по поводу этого дела, в ящике Кострова я нашла интересующее меня заявление об увольнении. К нему была прикреплена очень нелестная рекомендация об этом сотруднике. Такой отзыв работодателя обрубал этому Антонову Ивану Владимировичу доступ к любой работе. Даже нашим местным дворником. А там не то чтобы сильно большие требования к работникам. Если берут даже тех, кто уже, так сказать, отмотал срок. Иногда берут и тех, кто его еще мотает. Так сказать, досрочное освобождение за хорошее поведение. Но такое обычно происходит редко и только по большому денежному знакомству.

Я еще раз пролистала все документы, но они не могли иметь никакого отношения к делу и не имели. Счета месячной давности, списки дел и распоряжения сотрудникам, выговоры и копии зарплатных листов. Ничего интересного.

Я интересовалась подробностями некоторых бумаг у Игоря. Но он тоже ничего интересного сказать не мог. Обычные скучные бумажки. Просто счета. Просто записки. Просто личные документы.

Поэтому я снова вернулась к заявлению на увольнение. Я перечитала его еще несколько раз, чтобы убедиться, что это не просто очередной документ, а настоящий мотив для убийства. А еще он не был подписан, на нем не стояла никакая печать. Что делает мотив только сильнее.

Убить начальника, чтобы не успел уволить. Но я решила удостовериться. Вдруг это и правда настолько плохой сотрудник, который даже и не знал, что его увольняют. Но тут же я задумалась. Если убийца и правда он, то почему не забрал заявление? А оставил его почти на виду?

– Мне нужна твоя помощь. Кто этот человек и какие у твоего отца мотивы увольнять его? – Конечно, я почти уверена, что нащупала первую ниточку, за которую можно дернуть, чтобы начать распутывать дело. Как же я люблю такое.

– Это? Хм… Это Иван, лучший друг и бизнес-ассистент отца. Папа много рассказывал, что они близко дружили еще со школы. Потом учились вместе в вузе, где он увел у Ивана маму. Это не то чтобы сильно приятная история, но все равно даже после этого они продолжали дружить. Только вот у него с работой не ладилось почему-то, поэтому отец и взял его к себе. Ведь специалист с золотой медалью, красным дипломом и мертвой бизнес-хваткой ему был необходим. Но уволить? Не знаю, не имею ни малейшего понятия. Вряд ли это могло быть из-за ссоры. Они оба отлично разделяли личное и рабочее, – Игорь рассматривал бумагу удивленно, вчитываясь в текст. – Такие характеристики ужасные. Может, хотел припугнуть? Но за что? Может, розыгрыш какой?

Игорь подошел к столу, чтобы положить заявление обратно, но неловко запнувшись о ковер, чуть не упал. Он схватился рукой за стол, а уголок ковра слегка завернулся, и я заметила грязь на полу. Под ковром был большой грязный и засохший след.

– Игорь, стой на месте! Где здесь линейка? – Он стоял в опасной близости от следа. Любой неловкий шаг, и он сотрет пока что единственную имеющуюся у нас улику.

Я указала на этот след, и мужчина все понял без слов. Он осторожно отошел в сторону, не задев отпечаток и достал линейку откуда-то из недр книжного шкафа.

Пока я измеряла размеры этого следа, в моей голове быстро закрутились шестеренки. Вот оно! Моя догадка похожа на правду. Это явно отпечаток мужского ботинка, исходя из его размеров. Заявление об увольнении с плохой рекомендацией. И он еще близок к семье, раз лучший друг. А значит, у него есть доступ в дом.

После такого увольнения ему точно понадобятся деньги. А брильянт достаточно мелкий, чтобы его пропажу можно было не заметить или списать все на неосторожность и купить новый. У Костровых денег навалом.

Вряд ли убийца задумывался, что этот камешек что-то значит для души, а не для кошелька. Или, наоборот, точно знал, что этот камень разобьет сердце Марине, и, решив отомстить другу через его жену, утащил камень. Чтобы безутешная женщина рыдала в три ручья.

Но стоп. Сначала нужно все выяснить. Но пока что это самый очевидный исход дела. Хотя, конечно, я не могу быть уверена, что это был точно Иван. И что след каким-то образом относится к делу.

След оказался размером почти двадцать девять сантиметров. Я прикинула в голове таблицу размеров обуви: примерно сорок пятый размер ноги. Необходимо еще найти орудие убийства и измерить ноги подозреваемых. Но у меня теперь хотя бы есть подозреваемый и его мотив. Осталось все выяснить. Наверное, в процессе общения обнаружатся еще более интересные подробности, мотивы и подозрения, но пока что я могла радоваться. Хотя и не спешила с этим.

Повторный осмотр ни к чему не привел. Я не смогла обнаружить ничего нового или мало-мальски полезного, а продолжать тянуть время, находясь там, где только что был труп, – не лучшая затея. Тем более в кабинете ужасно воняет. А дышать трупными газами не то чтобы сильно полезно.

Игорь, уходя из кабинета, спросил у меня, может ли он приоткрыть окно. Я разрешила, надеясь, что не будет дождя, который мог бы смыть нечто важное. Но в любом случае я осмотрела все, что можно, и ничего не нашла. Вряд ли в этом кабинете можно найти что-то еще. Разве что в куче бумаг заваляется какой-то важнейший элемент для расследования. Что вряд ли. Не будет же лежать посреди стола в куче бумаг что-то такое, что мне потом пригодится.

Я набрала номер Кирьянова.

– Тань, имей совесть, – первым делом возмутился Володька. – Я до работы-то добраться не успел, а тебе уже информацию подавай!

– А вот и не угадал, – фыркнула я. – Я к тебе – с информацией. Твои под ковром смотрели?

– Нет вроде, – откликнулся Киря. – А что там?

– Присылай этих двоечников обратно! Там след. Ботинка. Навскидку сорок пятого размера. Пусть соскобы грунта что ли возьмут, рисунок подошвы, если выйдет, ну и все такое, специалистам лучше знать. А мы ушли.

– Хорошо, – хмыкнул Кирьянов. – Спасибо.

Я отсоединилась и обратилась к Игорю:

– Поехали к тебе в родовое гнездо. Где можно найти укромное место, в котором мне не будут мешать думать и опрашивать всех? И где можно будет собрать людей, чтобы с ними поговорить? – Не хотелось бы тащить толпу подозреваемых к себе домой. Или тем более опрашивать их где-то в людном месте. Все-таки нужно каким-то образом скрыть все это дело от журналистов. В этом Игорь точно прав. Иначе они не дадут спокойно работать и спугнут убийцу своими «расследованиями».

– Дома есть просторный кабинет отца. Первое время я там тоже работал. Отличное тихое место, где никто не помешает и не разнесет никакую информацию за стены дома. Он очень любил свой кабинет. – Мужчина внезапно погрустнел. Как будто он постепенно осознает, что отца больше нет.

Мне стало не по себе, будто я подсматриваю за чужой жизнью через окно. Но такая у меня работа. Ничего с этим не поделаешь. Часто приходится видеть смерти людей. И они всегда кому-то да дороги.

– Отлично, мне подходит. Собери, пожалуйста, всех причастных к делу о пропаже камня. В том числе случайных посетителей дома. И тех, кого подозреваешь сам. А еще, пожалуйста, составь мне список тех, кто мог бы желать смерти Александру. Не знаю, конкуренты или какая-то очень обиженная любовница. Сможешь?

Игорь кивнул. Он снова галантно открыл передо мной дверь машины и усадил. Я в очередной раз восхитилась тому, какой он джентльмен. Его даме сердца невероятно повезло с таким мужчиной. Как раз, на мое удивление, стоило ему закрепить телефон на держателе, я увидела в шторке уведомлений сообщение от контакта с названием «Любимая жена». Кажется, я узнала что-то очень секретное и интересное. Он так старался скрыть, что у него есть кто-то, что прокололся на таких глупых мелочах.

Я отвернулась, сделав вид, что не заметила. Интересно, а кто-то еще кроме меня знает о том, что он женат? Ну, пресса как минимум точно не в курсе.

Я мельком глянула на его правую руку. На безымянном пальце был небольшой след от кольца. Как будто он его не слишком часто носит. Руки успели загореть чуть сильнее, и если не знать и не всматриваться, то даже и не заметно. Он снимает кольцо, чтобы скрыть жену. Но в курсе ли она таких его секретных операций? Или он и от нее прячет все подробности своей жизни? И зачем ему скрывать свою жену? А еще – от кого?

Всю дорогу я думала о нем и его жене. В сообщении она спрашивала, как он. Но сказал ли он ей всю правду? Знает ли она, что Игорь нашел труп отца в кабинете? Но как такое сказать, с другой-то стороны.

Я задумалась. Если он продолжит так сильно уходить в себя и бесконечно молчать и винить себя, то я не смогу с ним нормально сотрудничать.

Да, я понимаю, что у него убили отца, но мне нужно продолжать работать. Станешь тут черствой с бесконечными трупами и убийцами. Искать пропавший брильянт, искать внезапного преступника. Причем делать это все втайне от семьи. Не люблю работать с поникшими клиентами. Они начинают срывать мне все попытки раскрыть дело, саботировать мою работу и всячески мешать. Лучше уж пусть пытается скрыть всю важную информацию и врет, чем расклеивается тут у меня на плече.

Ехали мы совсем недолго. Хотя их дом и находился за городом, в частном богатом секторе. Но от офиса мы добрались за пятнадцать минут.

Я посмотрела на дом Костровых и присвистнула. Я раньше не бывала в этой части города. Кругом дорогие шикарные дома и идеально ровные дороги. И, конечно же, магазины, в которых ценники на вещи как номер телефона в Северной Корее[1].

Снаружи дом был больше похож на величественный особняк. Или очень современный замок. Прямые квадратные белые колонны, поддерживающие балкон второго этажа, дверь в мраморном обрамлении, огромные панорамные высокие окна. При виде этого великолепия я с грустью вспомнила свою квартиру. В ней нет ни мраморных колонн, ни дорогих шикарных ковров из медведей. Ничего такого. Но там так уютно.

Сразу захотелось сесть на мой любимый мягкий диван, заварить себе чашку кофе и пить его, заедая сладкими мягкими плюшками. Я закрыла глаза и представила любимую вазочку с фруктами. Мой журнальный столик. Цветы, что я себе изредка покупала и ставила для уюта. Приятный запах, что витал у меня в квартире, тут же проник мне в ноздри. Я почувствовала себя как дома. Мне даже не хотелось снова возвращаться в реальность, где убийства, кражи и убивающая жара.

В глубине души скребли кошки, что я отменила свой долгожданный отпуск ради этого дела. И у меня совсем не было времени даже заехать домой, чтобы закинуть сумку с вещами. Так и возила с собой эту ручную кладь. Панамку я, конечно, сняла и запихнула внутрь рюкзака, чтобы не выделяться среди всего этого роскошества. Не хотелось выглядеть глупо, сидя в дорогой машине и общаясь с высшим обществом.

Я ожидала, что буду чувствовать себя неуютно внутри, так и было. Но не из-за того, что я попала не в свою тарелку, а из-за дизайна этого дома. Особняк изнутри выглядел так, будто его обставлял сумасшедший богач, которому необходимо было потратить как можно больше денег. Лестницы из белого мрамора с черно-золотыми прожилками, накрытые коврами молочного цвета. Длинный ворс и совершенно не сочетающиеся между собой оттенки вызывали у меня тошноту. Дополняли картину перила из темного, почти черного дерева, обрамленного по углам золотом. А углов у них было много, каждый отсек квадратный, каждая реечка прямоугольная. С потолка свисала огромная люстра, как в театрах, украшенная разнообразным декором на ней. Я уверена, что стоит только получше присмотреться и там можно увидеть маленьких стеклянных ангелочков с арфами. Но и это не все. Я продолжала смотреть по сторонам и удивляться тому, что в этом всем убранстве еще стояли большие выпуклые вазы с искусственными цветами внутри. Какая же ужасающая безвкусица.

Пока я рассматривала этот страшный сон дизайнера, даже не заметила, что к нам подошла домработница.

Молоденькая миловидная девушка. Вот ее лицо бы точно подошло одному из ангелочков на люстре. Большие глаза, пушистые черные ресницы, крупные красные губы. На вид ей было лет двадцать, максимум – двадцать два. Я невольно засмотрелась на ее нежную белоснежную кожу. Она выглядела так, будто сошла с картины, которую художник любовно рисовал днями и ночами. Девушка была похожа на невинного олененка. Наивный робкий взгляд, тонкие аккуратные кисти рук с коротко остриженными ногтями. По ее рукам было видно, что она не белоручка, местами сухие, шелушащиеся. Но все равно очень красивые.

– Здравствуйте, позвольте представиться. Алиса. Я домработница. А вы, если я правильно понимаю, детектив? Верно? – она говорила так тихо и нежно, что мне стало очень неприятно.

Как будто она ядовитая змея, подстерегающая свою жертву за углом. Стоит нам отойти, и она нападет и укусит. Все мое чутье напряглось рядом с ней. Видимо, в этом доме просто расслабиться невозможно. Сразу же пропало очарование от ее миловидной внешности. Такая руку по локоть откусит и не подавится.

– Называйте меня Татьяна, пожалуйста. – Я улыбнулась, но сразу почувствовала себя еще хуже.

Я ощущала себя так, будто на меня вылили целое ведро помоев, а я делаю вид, что не замечаю этого. При этом всем очевидно, что от меня пованивает, а на плече лежит рыбный скелет.

– Пройдемте за мной, Татьяна. Я провожу вас в кабинет, а когда вы будете готовы, приглашу остальных. – Алиса пошла вперед. А я поплелась следом за ней.

Девушка не проронила ни слова, пока вела меня по переплетениям коридоров. Я старалась не только не отставать, но и запоминать планировку дома. Стук ее каблучков утопал в высоком ворсе ковра. Куда мне с моими кедами. Но я одевалась удобно, а не красиво. Поди теперь докажи этим волкам, что я не хуже их умею одеваться. Они-то наверняка сейчас смотрят на меня и оценивают. Думают, что я даже не знаю, как выглядит платье. А у меня гардероб не хуже, чем у них. Конечно, не такой дорогой. Но ничем не хуже.

Я, конечно, здесь не для того, чтобы что-то доказывать снобам, а чтобы работать. Да только вот их отношение ко мне будет иметь прямую связь с моим внешним видом. Хоть каждый раз на дело в вечернем платье приезжай, ей-богу. Чтобы выглядеть не только неуместно, но еще и очень глупо.

Мои мысли о внешнем виде прервала череда семейных портретов, развешанных по стенам. Их было так много, что мне стало не по себе. Сразу подумала о такой оптической иллюзии, как следящие глаза картин. К счастью, у этих картин были совершенно обычные глаза.

Но от их количества было только хуже. Как будто кто-то в этой семье пытался напоказ выставить то, что они полноценная благополучная и счастливая семья. Только обычно при таких показухах изнутри все ровно наоборот. Гнилая вонючая слизь в красивой яркой обертке.

Вот на меня с портрета смотрит улыбающийся Игорь подростковых времен. Художник даже зачем-то нарисовал пубертатные прыщи. Рядом молодая и идеальная Марина. Блестящие волосы, великолепная укладка, белоснежная улыбка. Она как будто ни на день не постарела. Но, имея такое количество денег в распоряжении, это неудивительно.

Над портретами Марины и Игоря – Александр. Как венец и глава этой семьи. Тут явно есть какая-то тайна или что еще очевиднее – драма. Кто-то кому-то изменяет, брак держится на волоске, но для всех вокруг это самая счастливая семья.

Алиса открыла передо мной дверь. Я не успела даже рассмотреть этот коридор, она меня почти втолкнула внутрь. Но я отметила для себя, что за теми тремя дверьми рядом наверняка хозяйские спальни. Или что-то вроде гостевых.

В кабинете царил полумрак. Домработница прошла к окну и отдернула плотные шторы. Она кивнула на кресло за столом. Мягкий солнечный свет падал сквозь тонкий прозрачный тюль. В лучах задорно плясали пылинки. Было видно, что за кабинетом тщательно ухаживают, протирают пыль и поливают цветы на подоконнике. Как будто даже отсутствие Кострова продолжало окутывать это помещение любовью и теплом. Я опустилась в кресло. Да, такая жизнь мне явно по душе.

– Думаю, Александр будет не против, если вы здесь поработаете. Он часто пускает в свой кабинет гостей или друзей. Игорь тоже, когда остается на какое-то время, работает здесь. Только я вас очень прошу, ничего не трогайте. Вдруг что-то порвете или сломаете. А Александр очень трепетно относится к своей коллекции книг. – Алиса хищно улыбнулась и собралась выйти, но остановилась в дверях. – Вам принести что-нибудь? Перекусить или выпить?

– Кофе. Крепкий черный и без сахара, пожалуйста. – Я наклонилась к столу, подставила под голову руки и принялась думать, в каком порядке действовать.

Глава 3

Мне нужно сначала перевести дух и сложить в голове все, что так сильно не хотело укладываться. Также нужно попросить линейку или рулетку, чтобы измерять размеры ног подозреваемых. Я почти на сто процентов уверена, что раскрыла это дело, подозреваемый у меня уже на крючке. Только вот надо что-то с этим делать и вывести Ивана на чистую воду. Хотя, может, конечно, я тороплюсь с выводами?

Я встала из кресла и стала осматривать кабинет, прежде чем приступать к работе. Сначала разгрузить голову, потом думать. Особенно после всего произошедшего.

Эту комнату явно проектировала не хозяйка дома. И это было прекрасно. Вместо аляпистых нахваливаний их богатства и тыканья носом в то, что семья может себе позволить мрамор и дорогое дерево, в комнате было достаточно сдержанно.

Лакированные дубовые книжные шкафы, заполненные разномастными книгами. Тяжелый темный стол из массива красного дерева, покрашенного темным лаком. Элегантные коричневые кресла из мягкой кожи. И посреди комнаты лежал черный круглый ковер. Этот стиль мне понравился явно больше, чем то, что вытворяла мать семейства. Я даже подумала прикупить похожий ковер себе в квартиру. Но стоило мне представить, как он будет выглядеть у меня дома, сразу же передумала. Не хочу превращать мою квартиру в мир ковров.

Алиса принесла мне чашку кофе, и я сразу пригласила ее поговорить. Хотелось разобраться побыстрее со всем этим делом. Учитывая, что она домработница, от нее можно получить много полезной информации. Она – уши и глаза этого дома. Никто не знает больше о семье и доме, чем сотрудники. Особенно домработницы, горничные и дворецкие.

Прежде чем начать задавать вопросы, я сделала один небольшой глоток кофе. Отвратительные на вкус напитки научили меня сначала пробовать, а потом решать, пить или не пить.

Кофе был великолепен. Выдержанный, крепкий, с легкой кофейной горчинкой. Где-то на последних нотках угадывалась сладость, но это точно был не сахар.

Я закрыла глаза от удовольствия и сделала еще один глоток. Подумалось, что он с карамелью или ванилью. Идеальный кофе, отличная обжарка.

– Итак, Алиса, вы знаете точное время и день, когда пропал брильянт?

– Честно признаться, я не знаю, когда именно. Утром восемнадцатого числа Марина Анатольевна закричала о том, что ее обокрали. Но ведь он мог пропасть и гораздо раньше.

– Во сколько все это происходило?

– Примерно в семь или в семь тридцать утра. Она плакала, нечленораздельно выкрикивала оскорбления, а потом позвонила Игорю.

– Что вы делали в этот момент?

– В момент, когда она истерила?

Я кивнула. Мне не очень нравится соглашаться с такими громкими фразами, но раз уж все говорят, что Марина истеричка, я не стану спорить с этим умозаключением.

– Я пошла делать ей успокаивающий чай. У него в составе ромашка и корень валерьяны. Она довольно темпераментная женщина, поэтому я стараюсь следить за ее эмоциональным состоянием. Меня об этом попросил Игорь, когда Александр уехал в командировку.

– Можете ли вы предположить, когда было совершено похищение? Был ли кто-нибудь подозрительный в доме накануне? Может, вы что-то видели? Или, например, была шумная вечеринка? Прием гостей?

– Вы, наверное, знаете, что у Марины Анатольевны есть привычка каждое утро общаться с брильянтом. Утром, а если быть точнее, примерно в двенадцать дня семнадцатого числа, брильянт был на месте. В дом никто не заходил из посторонних. Мне здесь очень нравится работать как раз из-за этого, семья Костровых редко принимает гостей в большом количестве. Только сама Марина Анатольевна уезжала на очень длительный срок. Ее не было весь день. А я в сейф не заглядывала. Я и пароль от него не знаю, ну и мне запрещено даже слишком долго стоять рядом с ним. Она говорит, что я своей бедностью сбиваю ауру богатства у брильянта.

– Вы покидали дом? Может, в ваше отсутствие кто-то зашел и украл драгоценность?

– Нет. Я весь день была дома. У меня появилось очень много работы. Я раз в неделю составляю списки покупок, и в такие дни я обычно очень загружена. Приходится сначала посетить кухню, проверить продукты, потом бытовую химию, опросить домочадцев. Но, к счастью, с тех пор как Александр стал часто ездить в командировки, Марина Анатольевна отпускает весь персонал, кроме меня и повара, на эти дни. Ну а за покупками для себя она ездит сама. Называет это расслабляющим шопингом. Мне же легче. Но все равно пополнять запасы было необходимо.

– Тогда у меня осталась пара вопросов. И смогу вас временно отпустить, пока мне не понадобится что-то уточнить.

– Хорошо.

– В доме есть камеры?

– Нет. Ни одной. Александр не любит камеры. Он говорит, что это вторжение в его личное пространство. Особенно дома. Он нанял охрану, они стоят по периметру дома снаружи и в отдельных комнатах с видом на участок. Но, честно говоря, работают они паршиво. Чаще всего ошиваются либо внутри дома, либо в отведенном для курения месте. Только сплетни собирают о соседях.

– А внутри дома?

– Он уверен, что внутрь дома никто не проберется, а значит, все в безопасности. Но это не так, в дом можно легко попасть, не попадая в поле зрения охраны, уйти – тем более. И домочадцы часто этим пользуются. Да и сами охранники не очень надежные. Марина Анатольевна их меняет почти каждый день.

– Кто-то может подтвердить ваше алиби?

Алиса пожала плечами. Она задумалась о чем-то, вспоминая, а потом отрицательно покачала головой.

– Думаю, нет. В таком большом доме легко потеряться и ни с кем не пересекаться. Особенно если очень хочется. А мне часто очень хочется не пересекаться с Мариной Анатольевной. Она, когда не в настроении, много скандалит. А не в настроении она часто. Почти каждый день.

– Хорошо, осталась последняя деталь.

В конце допроса я попросила ее выпрямить ногу. Достала линейку и измерила ногу в обуви и без обуви. Тридцать шестой размер. Глупо было бы думать иначе, конечно, но я лучше все перепроверю, чем упущу нечто важное.

Алиса недоуменно посмотрела на мои измерения и, пожав плечами, вышла.

Мне нужно было убедиться, что женщин проверять не стоит. Я, конечно, в себе не сомневаюсь, но, если не удостоверюсь, не успокоюсь.

Алиса не сказала мне ничего полезного. Что-то утаила, я это точно знаю, но это я выясню позже. Сначала опрошу остальных, чтобы убедиться, что она мне хотя бы ни в чем не соврала. Единственное, что показалось мне странным, так это то, что она ни с кем не пересекалась в день кражи. Она никого не видела, ее тоже никто не видел. Но это не преступление. У нее просто нет никакого алиби.

Я также отметила для себя, что она не знает об убийстве Кострова. Алиса все это время говорила о нем в настоящем времени. А значит, для нее он все еще жив. Она ни на секунду не задумывалась прежде, чем что-то говорить. Все как на духу. Ее можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но пока что буду иметь ее в виду.

Пока я раздумывала, мне позвонил Владимир Кирьянов. Дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

– Тань, мы в процессе диалога с сотрудниками Кострова. И у меня есть две новости.

– Хорошая и плохая, я надеюсь? А еще лучше: две хорошие.

– Скорее, обе плохие.

– Выкладывай.

– Короче, никто ничего не знает, не слышал и не видел. Все записи с камер, которые есть, мы быстро просмотрели и отправили на более тщательную проверку. Но могу пока сказать вот что: сотрудники не замешаны в этом. Четко видно, что они все покидают офис через главную дверь. Те, у кого личные машины, записаны у охранника.

– Камеры? – удивленно переспросила я. – Так их там нет!

– А вот и есть, – с легкой ехидцей откликнулся Володька. – Там практически напротив входа в офисное здание – магазин, и камеры на нем аккурат на офис направлены. Качество записей, конечно, так себе, но лучше что-то, чем ничего.

– И что ты мне хочешь сказать?

– То, что на предполагаемый момент убийства, как и во все дни до него, в офисе никого не было. Все сотрудники уходили домой. Охранник не спал, у него бессонница уже неделю. Спит днем, в рабочее время.

– А Костров что? Его не видели уходящим?

– В том-то и дело, что видели. Он ушел с работы шестнадцатого числа, злой как собака. Потом семнадцатого ночью он приезжал зачем-то в офис с водителем, но вернулся назад. В общем, я дальше работать. С офисом мы закончим сами, если что-то полезное будет, то я тебе позвоню. Криминалистов потороплю, чтобы хотя бы на словах сказали, что там с Костровым случилось.

Я закончила разговор с Кирьяновым, как в дверь постучали. Игорь выглядел обеспокоенно.

– Ивана нигде нет. Не могу до него дозвониться.

– То есть как? Когда он пропал? Где он был?

– Он числа пятнадцатого уехал в командировку. Отец должен был потом к нему поехать. Я готовил Алису к тому, чтобы мама одна осталась. Она не знает об этом, но каждый раз я прошу домработницу присмотреть. Волнуюсь. И сегодня утром он должен был вернуться. Но телефон не отвечает. На филиале тоже ничего не знают. Сказали, что уехал.

– Он еще не вернулся?

– Не знаю точно. Мы с ним не общаемся. Я ему написал сообщение, когда приехали. Но он не ответил. Решил звонить напрямую, чтобы ты не теряла время. И ничего. Тишина.

– Хорошо, тогда пока я займусь поиском камня и допросом. Ты пробуй дозвониться до Ивана. Если до вечера не объявится, будем искать и его тоже. Но я уже начинаю думать о том, что он просто смотался с брильянтом, а из командировки и не возвращался.

– Думаешь, командировка была прикрытием?

– Все возможно. Или ее вообще не было.

Игорь вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

Глава 4

Следующей ко мне в кабинет вошла сама потерпевшая. Или, может, ее можно уже считать подозреваемой? Сложно вести сразу два дела, которые вроде как связаны между собой, но при этом их связь эта такая эфемерная, что ниточки обрываются, стоит их коснуться. Глупость какая-то.

Марина совершенно не выглядела как скорбящая жена – впрочем, полиция еще не оповестила ее о гибели супруга, иначе я была бы в курсе, но и по брильянту не сильно пеклась. Судя по ее виду. Ни заплаканных глаз, ни даже намека на какую-то тоску или грусть. Игорь говорил, что она очень дорожит этим брильянтом. А так и не скажешь.

По логике, конечно, мне следовало начать весь допрос с нее. Но у меня не было никакого желания с ней общаться, смотря на то, какой дизайн она выбрала дому. Но работа есть работа. Придется потерпеть.

Она села на диван напротив меня, поправила идеальную укладку и закинула ногу на ногу. Меня передернуло от того, какой великолепной она старалась себя показать. Одним своим видом будто пыталась принизить меня. Но знала бы она, сколько стоит моя работа. Хотя откуда ей знать такое, она и не работала никогда, наверное.

– Я представлюсь, – тут же начала она. – Не будем опускаться до официоза. Зовите меня просто Марина. Надеюсь, вы сможете быстро найти мой брильянт, и мы покончим с этим.

Я держалась, чтобы не начать отвечать ей в тон. Ненавижу, когда со мной общаются так надменно, как это делает она. Ну ничего, и не с такими приходилось работать. Только из уважения к Игорю я не стану грубить его матери. Ну и чтобы завершить работу без скандалов.

– Марина, когда вы в последний раз видели брильянт?

– Семнадцатого числа. Вечером. Я ложилась спать и по пути решила заглянуть в свой сейф. Тревога у меня была какая-то необъяснимая. Ну вы понимаете, да? Вот как будто что-то случится. Хотела убедиться, что все в порядке. Потом спустилась вниз, проверила, заперта ли дверь. Хотела еще раз поругаться с охраной, так как их вечно нет на своем посту. Но передумала. Вернулась в дом и легла спать.

Я тут же подметила несостыковку в ее словах. Она явно мне врет. Сначала говорит, что проверяла дверь, а потом уже оказалась на улице. Интересно. Не телепортируется же она. Но я лучше уточню.

– Вы покидали дом в тот вечер?

– Что? Нет, конечно. Зачем мне это?

– То есть вы не знаете точное время пропажи камня?

– Нет, конечно. Утром я стала его доставать, а его нет. Коробочка открыта. А самого брильянта как будто и не было никогда! Пустота сплошная. И ни пылинки!

– Марина, может, я скажу глупость. Но это ведь довольно маленький камушек, не могли ли вы его выронить, допустим. Или переложить? Под подушку, например? Или выйти с ним в сад, а там он выскользнул из пальцев? А если он упал на ковер, его вполне могли не заметить и засосать пылесосом, например.

– Девушка, я еще раз вам говорю. Я не выходила никуда. Я была дома. Брильянт я никуда не уносила. Никогда. Он всегда лежит строго в своей коробочке. Чтобы не пылился и как раз, чтобы его не потерять. И я его не роняла, конечно же. Я положила его обратно и закрыла крышку. А затем в сейф и заперла.

Я не стала пытаться поймать ее на лжи. Лучше приберегу это для более удобного момента. А пока буду запоминать каждую несостыковку в ее словах. Может, даже неплохо было бы записывать. Чтобы каждое слово можно было соотнести с действительностью. Пока что можно предположить, что она и причастна к пропаже своего драгоценного брильянта.

– Хорошо, кто-то в период с вечера семнадцатого по утро восемнадцатого заходил в дом? Может, гости. Или подозрительные личности? Охранник забежал воды попить? Или, может, наоборот, кто-то выходил? Вы кого-то застали? Или, может, не закрыли сейф, а возле него подозрительно ходила прислуга?

– Я никого не видела. Может, пока я спала, Алиса кого-то впустила. А что, если она водит в мой дом любовника?! Ужас, какая грязь и мерзость! Надо срочно заставить ее продезинфицировать весь дом!

– Подождите, Марина. А у вас есть какие-то основания подозревать Алису? Она встречается с кем-то? Или куда-то пропадает в рабочее время? Или, может, в нерабочее время где-то ходит подозрительно долго?

– Нет. Вообще-то нет. Я о ней мало что знаю. Только то, что написано в ее личном деле. Но Саша запретил мне копать под нее. Говорил, что у нее тяжелая история, и мне не стоит так в это углубляться. Он берег мои нервы, такой душка.

– А ваш муж сейчас где? Вы знаете?

– Да кто же его разберет? Наверное, в командировке. Он с Иваном уезжал вместе. Может, еще куда поехал. Я не слежу за каждым его шагом, знаете ли.

– А какие отношения у вас с мужем? Все хорошо было? Может, ссоры какие-то были? Или, не знаю, обиды? А проблемы с деньгами?

– Вы что, думаете, что богатейший человек в нашем городе мог обокрасть собственную жену?!

– Марина, успокойтесь, пожалуйста. Я могу думать, что угодно. Но мне нужно проверить все версии. Вдруг вы поссорились, и он решил таким образом вам насолить. Или, не знаю, проблемы в бизнесе, от которых ему пришлось взять мелкие драгоценности и скрыться? Может, он на грани банкротства?

– Что вы такое говорите! Нет, конечно. У нас не было никаких проблем. У нас все и-де-а-льно! – Марина хлопнула ребром ладони по своим коленям.

– Уверены? Вы его ни в чем не подозреваете?

– Татьяна, он всегда ко мне хорошо относился. В последнее время, конечно, немного охладел, но я не думаю, что это как-то связано с брильянтом. Это наши личные семейные дела! И это никак не связано с кражей! То, что мой муж отдалился от меня, – не ваше дело!

Я поняла, что задела болезненную точку. Чтобы немного охладить пыл Марины, я решила свернуть на другую тему и через нее убедиться, что она точно знает, что произошло с Александром. Уже несколько раз она обмолвилась о нем в прошедшем времени. Это не просто так. Она точно что-то знает.

– Хорошо, давайте вернемся к вопросу об Алисе. Раз вы сами об этом заговорили. Расскажите о ней. Какие у вас с ней отношения? Как часто она находится в доме?

– Алиса живет здесь. Мне Саша намекал, что она сирота. Он вечно тащил в дом всех сирых и убогих. Мне это неприятно, конечно, но работает она отлично. Так что у меня даже нет повода ее уволить, к сожалению. Уж я бы вышвырнула всех их отсюда, если бы не муж. Но он, хотя и заставил прислугу мне подчиняться, запретил мне увольнять без веского повода. А повода я найти не могу. Только охрану легко менять. Они прохлаждаются вечно.

– А конфликты были у вас с ней? Знает ли она код от сейфа или, может, вы ее подозреваете в краже по какой-то причине? Раз она сирота, не нужны ли ей деньги?

– Знаете, нет. Никаких конфликтов у нас с ней никогда не было. Да и я не думаю, что такая недалекая уборщица могла бы что-то провернуть.

– И последний вопрос. Марина, а где вы были и что делали примерно всю неделю?

– Ну, смотрите, в понедельник у меня был спа. Специалист обычно приезжает ко мне на дом. В подвале у нас оборудованное под это помещение. Во вторник я ездила на шопинг. К сожалению, бутики к нам в дом не приезжают. Но мне на радость проводить время в дорогих магазинах. Знаете, там такая атмосфера. Даже воздух пропитан драгоценностями и хорошим вкусом. В среду у меня был чайный клуб. В этот раз мы его проводили в доме у Бобровых. В четверг я осталась дома, так как неважно себя чувствовала. В пятницу, соответственно, искала брильянт. В субботу, то есть вчера, приехал Игорь, и я провела время с ним.

И снова несостыковка. Я прикинула в голове числа и даты. Четверг, как раз семнадцатое. Алиса сказала, что Марины не было дома почти весь день. Кто-то из них явно врет.

– Так, тогда мне нужно уточнить. Ваши показания расходятся с показаниями Алисы. Расскажите, как часто за эту неделю вы ее видели?

– Наверное, ни разу. Мне не до нее, у меня своих дел по горло. Я могу идти?

Я кивнула. Пока что мне было незачем ее держать. Все, что я узнала – ни у одной из них нет алиби. Их показания разнятся. А в четверг они обе даже не пересекались.

Я не стала измерять ее обувь. В этом не было смысла. Еще на Алисе я убедилась, что тот отпечаток точно был мужской. У женщин в этом доме тонкая изящная ножка. А не лыжа сорок пятого размера.

На данный момент я подозреваю всех и каждого в этом доме в виновности. И меня очень смущает ложь Марины.

За окном я услышала шум и выглянула во двор. Толпа людей собиралась под домом. Сначала мне это показалось странным, а потом я увидела камеры у них в руках. Журналисты. Вот черт! Кто-то все же проболтался…

Без стука ко мне ворвался Игорь.

– Таня, дело дрянь. Твои полицейские разболтали все. И кто-то еще продал информацию о смерти отца в прессу. Дом окружили. Тебе придется остаться здесь. Нельзя, чтобы они и тебя пытали разговорами. Понимаешь?

– Как ты себе представляешь это? – Я изогнула бровь.

– Я предупрежу охрану. Они будут следить, чтобы никто не вошел и не вышел. Ивана проведут персонально, как только он явится. Но теперь скрывать больше не получится. У тебя есть что-то?

– Марина ведет себя странно. Даже очень.

– Что? Мама? Да быть не может!

– Понимаешь, если не она убила, то она точно знает о том, что он мертв. Это слишком очевидно, к сожалению.

Я указала на диван. Кто, как не сын, может знать об отношениях внутри семьи. Может, у Марины и правда не было повода убивать. Но тогда она точно знает, кто именно это сделал. Только прикрывает его в каких-то личных целях. Или для своей выгоды.

Шум вокруг резко стих. Время как будто остановилось. Мои собственные мысли текли так быстро и громко, что заглушали все остальное. Ну вот же оно!

Игорь точно знал, что отец не мог украсть брильянт. Он меня уверял в этом. А как можно быть на сто процентов уверенным в ком-то, только если ты не знаешь, что он мертв?

Ну нет, можно предположить, конечно, что он наивно верил в отца. Но учитывая его тесную связь с семьей, он бы точно заметил все странности. Он бы знал о проблемах в бизнесе. Он бы знал о конфликтах между родителями.

Вдруг мой мозг подкинул еще один факт. Я обмолвилась о том, что самый железный мотив у Ивана. И его до сих пор тут нет. А единственный, кто с ним связывался, – Игорь. Кому, как не ему, выгоднее тянуть время, делая вид, что пытается вызвонить друга отца. А тот будто не берет трубку. И вообще пропал. Может, он тоже лежит где-то в луже собственной крови. С перерезанным горлом. Или вообще уже закопан где-то в лесу?

А раз он друг семьи, он и вхож в дом. Вряд ли охранники будут следить за ним и отслеживать каждый его шаг. Он передвигается на абсолютном доверии. И, конечно же, ему легко нагадить при таком раскладе. Заявление на его увольнение лежит в столе. Его явно кто-то пытается подставить, ведь иначе, будь он убийцей, он бы и заявление забрал. А раз оно напечатано, подписи и печати нет, невозможно сравнить даже почерк. Может, это заявление и не Костров написал, а сам убийца? Чтобы подставить Ивана было еще легче.

И Марина. Она явно покрывает убийцу. А Игорь сам обмолвился, что общался с матерью до того, как убили Кострова. Что ему мешало лично приехать и поговорить с ней? И вот оно, приехал, убил отца, а потом рассказал об этом матери. Но зачем?

– Тань, все хорошо? – Игорь заметил, что я сижу и молчу уже какое-то время.

– Да, задумалась. Мне нужно кое-что проверить. Поэтому тебе тоже предстоит ответить на пару вопросов.

– Ладно. Но ты же не думаешь, что это я сделал?

– Я должна проверить все версии. Сам понимаешь, работа такая.

Игорь молча кивнул. Он, на удивление, легко мне подчинялся и не спорил. Либо хорошо играл, либо и правда не виноват ни в чем.

– Где ты был всю неделю?

– Я был в отпуске. Катался по странам, смотрел достопримечательности, вел себя как турист в общем-то. В пятницу мне позвонила мама, и я приехал так быстро, как смог. В субботу утром я был уже здесь.

– Но ты же сам сказал, что готовил Алису к тому, что Александр уедет в командировку. Говорил с ней.

– Да, я звонил Алисе. Выдавал инструкции. У нас же не запрещены звонки?

Я покачала головой.

– Она давно уже работает у вас?

– Год или два. Не знаю точно. Отец ее нанял уже после того, как я переехал от них.

– А ты ей доверяешь?

– Честно тебе скажу, у меня есть некие подозрения на ее счет.

– Какие же?

– Я несколько раз замечал, что у нее с отцом немного странные отношения. Взгляды всякие они друг другу бросали. Он иногда ее увозил с собой чуть ли не в командировки.

– Зачем?

– Говорил, что она хорошо знает, что ему готовить и как лучше прибираться. Ну глупость же. Секретаршу Наташу уволил, потому что кофе невкусный варила, а Алису с собой везде таскать начал. Но быстро это дело прекратил, когда я начал его подозревать.

– Как думаешь, Алиса могла это все сделать? И брильянт украсть, и отца твоего убить?

– Сомневаюсь. Она не настолько умная, чтобы что-то такое проворачивать. К тому же я договорился с некоторыми охранниками и сотрудниками с ресепшена, чтобы мне сообщали каждый раз, когда Алиса заявится в офис. Как раз хотел их выследить и поговорить с отцом на этот счет.

– Сколько раз она там была? Как часто заходила?

– Всего два раза. Почти год назад. Завозила костюм из химчистки и обед, который отец «забыл».

– Бред какой-то.

– Ага. У него водитель, личный повар и ресторан во владении. А обеды ему домработница таскает, и никакую доставку еды из ресторана в этот день он не мог заказать. Тоже говорю, что подозрительно это все. И ему я также высказал. Он это и прекратил быстро. Но уж не знаю, для вида или на самом деле. На чем-то более подозрительном я их не ловил. Но думаю, что это не единичный случай. И что-то между ними и правда было.

Значит, у Кострова был роман с домработницей. Раз Игорь об этом говорит, вряд ли ему показалось. Тем более и правда подозрительно и похоже на правду.

Интересно складывается. Нужно это обсудить с ней. Почему такую важную деталь она упустила? Это же первое, о чем она должна была мне рассказать. Но, что удивительно, об этом Марина не знает. Или всего лишь догадывается. Но тоже почему-то не говорит ничего. Странно все в этом семействе. Никто ничего не знает, и никто ни о чем не говорит.

Стоило только вспомнить об Алисе, как она ворвалась в кабинет без стука. Она была такой бледной, будто увидела призрака.

– Александра убили?! Вы знали?! И ты, Игорь?! И вы молчали?!

Девушку колотило не на шутку. Она опустилась на диван, а Игорь тут же достал из шкафчика какое-то успокоительное, накапал в стакан с водой и протянул ей.

– Посиди здесь. Мама уже в курсе?

Алиса кивнула. Она поставила стакан на стол, но я видела, как сильно трясутся у нее руки.

Я подумала, что ее можно вычеркивать из подозреваемых. Вряд ли она бы так хорошо сыграла удивление, что почти упала в обморок. Но буду держать ее, как говорится, на карандаше.

– Игорь, вызвони Ивана любыми способами. Если надо, отправляй к нему кого-то, чтобы его лично доставили. Он. Нужен. Здесь. Срочно!