Сны Авроры

Глава 1. Третий наследник

Белик слабо тявкнул, предупреждая о приближении гостей, и Аврора улыбнулась. Сегодня ей, как никогда, было сложно встать с постели и заняться привычными домашними делами. И всё из-за очередного сна.

Обычно ей снилось одно и то же место, но этой ночью Аврора увидела нечто новое, странное и пугающее одновременно. Да и сам сон был не похож на предыдущие. Он пришёл к ней внезапно, как вспышка, разорвал плавное течение мерцающих в полудымке образов и столь же стремительно ушёл. Но заставил девушку проснуться посреди угольно-черной ночи и лежать с открытыми глазами до самого рассвета.

– Аврора! – из-за двери раздался сначала голос Моры, а затем негромкий стук. – Ты еще спишь? Можно нам зайти?

– Подождите минутку, ребята, – повысив голос, ответила Аврора. Она слышала редкий, тяжелый стук капель по крыше, и понимала, что вскоре начнется настоящий ливень из тех, что бывают в Лощине весной, при таянии снегов, и не могла оставить детей на улице.

Рывком выдернув себя из теплой постели, Аврора задвинула шторку, отделяющую импровизированную спальню от остальной части дома, и подбросила дров в догорающий огонь очага. Быстро переоделась, умылась, заплела свои вьющиеся волосы в свободную косу и кинула быстрый взгляд в маленькое зеркальце.

– Гай! – За дверью послышалась возня. – Не подглядывай!

– Я и не думал подглядывать! Отпусти мою руку, Мора-а-а…

Аврора усмехнулась и открыла тяжелую дверь.

Мора и Гай тут же перестали толкать друг друга, но следы небольшой потасовки остались. Подбитая мехом шапка Моры съехала набок, а одна из рукавиц Гая лежала возле его ног.

– Вы когда-нибудь научитесь оставаться вдвоем и не драться? – придав голосу строгости спросила Аврора. – Мало вам от отца попадает?

Гай, щеки которого и так горели, покраснел еще больше.

– Это всё она, – пробурчал он, тыкая пальцем в сестру. – Она вечно мне приказывает!

Мора фыркнула, скрестила руки на груди и отвернулась. Одна из темно-рыжих прядей выбилась из-под шапки и упала на щёку девочки. Аврора знала, что в силу характера, доставшегося ей от отца и старосты их поселения Монро Лейефа, девочка никогда не признает правоту брата.

– Заходите, – выдохнула Аврора, отступая, чтобы пропустить детей в дом. – А то совсем замёрзните.

– Будет большой дождь, – сказала Мора, стаскивая шапку и рукавицы, – Мы с Гаем, наверное, останемся у тебя до вечера, пока он не стихнет.

– Какое счастье! – ответила Аврора, закатывая глаза. Она плотно закрыла дверь, чтобы уличный холод не так настойчиво проникал в дом. – Огонь скоро разгорится, и мы позавтракаем.

– А у нас есть ячменные лепешки, – объявил Гай, который, быстро скинув с себя уличную одежду на стоящую возле входа в дом лавку, принялся играть с псом. – Четыре штуки. Мама дала.

Польщенный вниманием и, без сомнения, перспективой угоститься одной из знаменитых на всю Лощину лепёшек Дайры Лейеф, Белик крутился вокруг Гая, лизал его ладони и пускал слюни.

Мора аккуратно разложила сначала одежду Гая, затем свою и обернулась к Авроре, которая уже подвесила над очагом покрытый многолетней копотью чайник и теперь расставляла на дощатом столе глиняные кружки и тарелки.

– Я помогу тебе, Аврора, – сказала девочка и забрала из рук Авроры тарелки.

– Спасибо, – улыбнулась та, наблюдая за ловкими движениями Моры.

В доме Лейеф было трое детей. Непривычно много для одной семьи из Лощины. Каким образом Монро удалось убедить Совет старейшин позволить Дайре родить третьего ребёнка, Гая, до сих пор оставалось для Авроры загадкой. В их поселении было не принято проявлять к соседям излишний интерес, однако всегда находились те, кто распускал слухи. И в свое время семье Лайеф пришлось доказывать законность решения Совета на Большом суде. Сейчас, когда Советом управлял сам Монро казалось странным, что прежде некоторые из жителей Лощины рисковали усомниться в решениях старейшин. Монро управлял их сообществом железной рукой и быстро подмял под себя всех недовольных. Одним из первых законов стал «Закон трех наследников», дающий право женщине рожать третьего ребёнка, если она того захочет. Однако до сих пор, кроме Дайры, этим правом не воспользовалась ни одна. Более того, с каждым годом детей в Лощине становилось всё меньше. Население росло медленно, а смерть забирала слишком многих.

Роуэн, астролог Совета, считал, что Лощина становится всё менее пригодной для жизни. Доджи, которые прежде шли непрерывно только в конце осени и начале весны, теперь проливались вплоть до середины лета. Снег, сковывающий Лощину ледяной коркой с конца ноября и до марта, таял всё более неохотно. Пригодная для посадки овощей и злаков земля к концу мая оказывалась глубоко размытой, похожей на грязную кашу, и очень медленно прогревалась. Да и как ей было прогреться, если солнце выходило из-за тяжелых серых туч редко и лишь на короткое время?

В результате, последние два года жители Лощины едва-едва дотягивали до появления первых всходов. И да, умирали многие. Чаще всего от болезней, нещадно терзавших ослабленные тела самых беззащитных: стариков и детей.

Семья Монро Лайефа выживала вопреки всему.  Выживала, как выживают все в их холодном, лишенном солнца мире.

– Я подогрею лепешки, – Мора ловко сняла чайник с огня и поставила его на стол. – Гай, оставь Белика в покое и помоги Авроре заварить чай.

– Хватит уже приказывать! – возмутился мальчик, но подошел к столу и принялся раскладывать по чашкам сушеную траву. – Вот вечно ты строишь из себя главную!

– Я и есть главная! – заявила Мора, покосившись на брата. – Я старше тебя, а значит ты должен…

– Довольно! – прервала их Аврора, топнув ногой. – Если будете так себя вести, я не стану ничего вам рассказывать! – Дети затихли и удивлённо уставились на неё. Даже Белик притих и забрался под стол.

Мора и Гай вечно переговаривались друг с другом. Мора была старше брата на два года, но Гай был мальчиком, а значит имел право первого голоса. Каждый из них отстаивал свое место в этом мире, и ничего плохого в этом их желании не было. Аврора давно привыкла к невинным перепалкам и порой, в особенно тихие дни, ловила себя на мысли, что с нетерпением ждёт очередного визита этих детей. Однако сегодня что-то изменилось. Нет, не в Море и Гае Лайеф, а в ней.

Сон. Новый сон оставил столь мрачный отпечаток в сознании, что от него хотелось попросту спрятаться. Забиться в самый дальний угол дома, накрыться с головой, крепко-крепко зажмуриться и не видеть. Не видеть.

Не видеть.

– Прости нас, – заговорила Мора, прерывая минутное молчание. Ее щеки раскраснелись от жара очага, а волосы растрепались еще сильней, и она сдувала со лба липнущие к нему пряди. – Мы больше не будем спорить. Так, Гай?

В глазах Гая Аврора увидела страх, и знала, чего именно он испугался. На мгновение девушке показалось, что мальчик расплачется, но он лишь сжал губы и кивнул.

«Я не должна быть такой, – подумала Аврора. – Не должна быть жестокой». – Её руки немного дрожали, когда она разливала по чашкам кипяток, и от этой очевидной слабости становилось только хуже. – Эти дети заслуживают лучшего. Заслуживают надежду».

– Давайте поедим, – негромко предложила она и первой села за стол. – Мора, разложи, пожалуйста, замечательные лепешки твоей мамы.

Девочка быстро наполнила тарелки и села по правую руку от Авроры. Гай, как обычно, оказался напротив неё. Дети переглядывались, словно пытались разговаривать без слов, но теперь в их глазах не было искр недовольства друг другом, а лишь молчаливый договор.

– Мора, как твои успехи в шитье? – спросила Аврора, отламывая кусочек ароматной, приправленной травами лепешки. – Удалось закончить гобелен?

– Удалось бы, – ответила Мора с напускным безразличием, – если не один весьма скверно воспитанный мальчишка, использовавший мой почти готовый гобелен в качестве подстилки для новорожденных котят Мэйс.

Гай открыл рот, собираясь ответить, но тут же его захлопнул и покосился на Аврору. Ему было лишь восемь, и он ещё не умел контролировать свои эмоции так, как умела Мора. И хотя в Лощине всех мальчиков с пелёнок воспитывали молчаливыми и сдержанными, Гай, третий наследник, обладал настолько неуёмным нравом, что даже такой человек, как Монро Лайеф, ничего не мог с ним поделать.

Аврора знала, что сейчас Гая буквально разрывает изнутри от невысказанных слов и сдалась прежде, чем это сделал бы он.

– Расскажи, как всё было, Гай. Ты действительно отдал котятам гобелен сестры?

Он говорил долго и пылко, как всегда, и Аврора, незаметно для самой себя, успокаивалась. В какой-то момент она поняла, что улыбается, глядя на детей. Они были столь же похожи внешне, сколь различны изнутри. Мора с удовольствием помогала матери по дому, училась ухаживать за мужчинами так, как это принято в Лощине. Гай откровенно скучал, когда отец рассказывал ему о правилах посева, колке дров или о том, как починить колесо от телеги. А вот услышать о том, как прошла охота Калеба всегда был рад. Нет, не сама охота интересовала мальчика, а то, что увидел старший брат в лесу. Аврора знала, как жадно слушает Гай самые разные истории. Слушает, чтобы потом нарисовать.

Аврора видела несколько рисунков мальчика, и не могла не восхититься их точностью и изяществом. В Лощине уже много лет не рождались люди, способные создавать нечто подобное. Астролог Роуэн говорил, что всему виной холод, заставляющий жителей Лощины лишний раз не рисковать жизнью женщин и детей.

– А Калеб вчера рассматривал мои рисунки, – Гай соскочил со стула, чтобы выскрести оставшиеся на дне чашки листья и бросить их в огонь. – Он вечно меня дразнит, говорит, что я занимаюсь ерундой, а сам утащил половину рисунков и смотрел на них, пока папа не погасил свет.

– Возможно, он хотел проверить, насколько точно ты передал краски леса, – предположила Аврора, убирая со стола тарелки. Их скромный завтрак был завершён. – Калеб вовсе не такой, как ты думаешь, Гай. Уверена, он очень гордится тем, что в семье Лайеф есть обладающий столь редким даром человек.

– Вовсе нет, – ответила за брата Мора, скармливая псу остаток своей лепешки. Белик уже получил одну лепешку, но в прожорливости этому лохматому недоразумению не было равных. – Калеб вечно грозится выкинуть краски Гая. А вчера взял вовсе не те рисунки, на которых лес. А те, на которых Волшебный Город.

Аврора замерла. Ужасные предчувствия, терзавшие её с самой ночи, кажется, начинали сбываться.

Несколько месяцев назад, Аврора имела неосторожность рассказать Море и Гаю о своих снах. Вышло это случайно, но истории о Волшебном городе так понравились детям, что они просили ещё и ещё… Они пообещали никогда и никому не выдавать тайну Авроры. Но уговор был нарушен.

"Это ничего не значит, – успокаивала она себя, пытаясь скрыть охвативший её ужас. – Эти рисунки ничего не значат.».

– Я сказал, что выдумал этот город, – заметив побледневшее лицо Авроры пробормотал Гай. Он подошёл к ней и прижался. – Аврора, мы никому не рассказывали.

Она погладила мальчика по голове. Сердце её забилось ровнее, губы тронула улыбка. Гай не виноват. Он всего лишь ребёнок. А Калеб, наверняка, ничего не понял. Всё, что понимает старший сын Монро Лайефа – это охота.

– Гай, – Аврора присела и заглянула в лицо мальчика. Теперь он и в самом деле едва не плакал, – прошу тебя, не рисуй этот город. Никогда, слышишь? Это тайна. А тайны должны оставаться тайнами.

Он кивнул и с надеждой посмотрел на неё.

– Аврора, расскажи свой сон.