Трёхглавый змей: проклятие семьи Мор

Глава 1. Письма

Лето пролетело так быстро, что Маре Сейр даже не удалось толком отдохнуть. Cмерть Ноксиана не могла остаться незамеченной. Впрочем, она на это и не рассчитывала.

Раз за разом она повторяла одну и ту же детально продуманную и выученную наизусть легенду: идея ритуала принадлежала Ноксиану. Он хотел спасти кузена от проклятия, но что-то пошло не так. Да-да, спасти, а не утопить троих восьмикурсников.

То же самое рассказали и Дамиан, и Весперис.

Эта идея полностью от начала и до конца принадлежала Весперису. Кажется, он ни секунды не сомневался в том, как поступить. Всё было решено ещё до того, как они покинули злосчастный грот.

Весперис Мор – последний человек, которого можно заподозрить в горячности. Он не говорил лишнего, не делал резких движений, почти никогда не терял самообладания. Его голос был ровным, движения точными, а история безупречно выверенной.

«Ноксиан был убеждён, что ритуал магии крови – единственный способ снять проклятие. Он хотел помочь мне.»

«Он хотел убить тебя», – подумала Мара, но промолчала.

«Он долго готовился, изучал записи Кроина. Мы не знали, что он задумал.»

«Мы не знали, что он готов был нас утопить».

«Что-то пошло не так. Мы так и не поняли, что произошло.»

«Дамиан убил его, потому что иначе он убил бы нас».

Но никто не должен был знать об этом.

Мара всё прокручивала в голове их последний разговор перед каникулами. Она помнила, как они сидели на подоконнике в общей комнате, когда академия уже спала. За окном шёл дождь – тягучий, затяжной, будто и не думал останавливаться. Весперис перебирал пальцами ткань рукава. Он не произнёс ни слова с тех пор, как она села рядом.

Тишина тянулась слишком долго.

– Ты злишься на Дамиана, да? – тихо спросила она.

Весперис чуть повернул голову.

– Думаешь, я должен?

Мара хотела сказать «да». Хотела сказать, что это было бы нормально.

– Это ведь был твой кузен.

– Который хотел, чтобы я умер, – ровно ответил он.

Она болезненно поморщилась.

– Но ведь он всё равно был твоей семьёй…

– Семья, – повторил он с горькой усмешкой. – Ты же слышала, что он говорил.

Мара слышала.

"Это из-за неё всё пошло наперекосяк. Ты должен умереть! Это твоя судьба!"

Каждое слово врезалось в память так глубоко, что казалось, она слышит их даже сейчас.

– Мне не жаль его, – сказал он. – Конечно, он не заслужил смерти. Но…

Он замолчал, задумался на мгновение, и Мара поняла, что это не просто слова. Он действительно обдумывал это.

– Хотя… Может, и заслужил.

Весперис повернул к ней лицо, его бледные глаза были холодны, в них не было ни капли сомнений.

– Он чуть не убил тебя, Мара, – тихо продолжил он. – Если бы Дамиан не убил его… возможно, я сделал бы это сам.

Мара не знала, что сказать.

Она только смотрела на него, чувствуя, как по спине пробегает холод. Она ждала, что увидит на его лице гнев, боль, печаль, но не увидела ничего.

***

– Я и представить не могу, что ты сейчас переживаешь, – говорила Мара, заглядывая в лицо Дамиана и пытаясь поймать его взгляд. Он почти всё время проводил в классе магии крови, где она его и нашла. Он ни с кем не разговаривал, даже с Весперисом, хотя Весперис тоже не особо пытался. Он только качал головой, повторяя «Я же говорил, я же предупреждал». Поэтому Мара не удивилась, найдя в классе Дамиана в одиночестве.

– Я не знаю, что сказать, Мара, – глухо говорил он. – Весперис предупреждал, а я не слушал. Все были правы, а я ошибся и поплатился за это. Этого бы не случилось, если бы я не изучал магию крови. Единственное, чего я не понимаю, так это того, почему вы все продолжаете покрывать меня. И почему ты продолжаешь общаться со мной.

– Я тоже не святая, Дамиан. Я убила Торна. И Ардониса.

– Это совсем не одно и то же. Они были злодеями и убийцами. А я убил кузена своего лучшего друга, а ты продолжаешь меня оправдывать, – его голос сорвался, и он снова отвернулся.

– Я не то чтобы тебя оправдываю, но… Он был в ярости. Я была уверена, что он убьет нас.

– Я тоже… Я никогда не видел его таким злым.

Перед глазами снова всплыли воспоминания из подземного озера. Вода была повсюду. Из-за её рёва Мара ничего не слышала, она заливалась в глаза, в нос, рот и уши. Она не могла вдохнуть. В какой-то момент она была уверена, что захлебнётся. После всего, через что она прошла, Мара вдруг растерялась и не знала, как себя вести. Одно дело драться против совершенно незнакомых людей или пауков, и совсем другое – против родственника твоего друга. Мара боялась навредить Ноксиану.

Дамиан продолжал:

– Я думал, он убьёт нас, и пускай, если бы я был один…

– Я знаю, – сказала Мара голосом на удивление ровным. – Дамиан, я знаю, что ты этого не хотел. Ты действовал инстинктивно чтобы спасти нас. Я знаю.

– Спасибо… За всё, – сказал Дамиан, так и не глядя на неё. Мара погладила его по плечу и покинула класс.

***

Это был последний раз, когда они разговаривали. На слушании по делу Ноксиана они лишь пересеклись взглядами в коридоре перед залом суда. Мара давала показания после Дамиана, а когда закончила, он уже покинул здание. Писем он не писал. Она тоже не писала, но у неё было оправдание и, честно говоря, не было сил. Да и желания. Маре казалось, они очень сблизились за этот год, даже слишком. Ей казалось, что она сделала достаточно, чтобы заслужить хотя бы одно письмо от него.

Зато она, видимо, заслужила письмо от Веспериса.

«Я много думал над произошедшим и понял, в чём состоит существенная разница,» – его почерк, как всегда, был изящным и аккуратным. «Я вижу, как корит себя Дамиан, и как коришь себя ты за случившееся. Моя семья не испытывала бы мук совести и не считали бы это ошибкой. Я всё ещё думаю, что вы зря пошли этим путём, и что тебе не следовало поддерживать Дамиана в его начинаниях. Но сделанного не воротишь. Наверное, некоторые ошибки нужно совершить, чтобы ощутить их последствия и сделать выводы. Думаю, вы свои выводы сделали.

Дамиану очень тяжело сейчас. Последний месяц я проведу с ним в Арфордридже. Не держи на него зла за то, что он тебе не пишет – он чувствует свою вину за то, что втянул тебя во всё это и пока не знает, как с этим справиться.

С нетерпением жду ответного письма.

Твой Весперис.»

«Мой Весперис, кто кого куда втянул ещё большой вопрос» – подумала Мара. Неизвестно, как развивались бы события, не используй она Дамиана для изучения магии крови. Пожалуй, они оба друг друга стоили.

Хотя их отношения с Мором были довольно странными и нестабильными в течении прошлого учебного года, летом он проявил неожиданную заботу и рассудительность. Они переписывались почти без остановки. Он интересовался ходом её бюрократических тяжб и душевным состоянием, докладывал о состоянии дел у Дамиана и передавал от него приветы.

Кстати, про Кая Ардониса.

Уловка с криминальными заметками о его тёмном прошлом сработала даже лучше, чем они ожидали. Как только в газетах появились статьи о его связях с подпольными организациями, контрабанде и махинациях, маховик общественного мнения начал раскручиваться сам по себе.

Ардонис, ещё недавно провозглашённый символом борьбы за равенство, вдруг превратился в опасного радикала, который "едва не разрушил репутацию магов огня". Именно так выразился новый лидер "Белого пламени". Он уверенно занял освободившееся место, отмежевался от Кая и даже нашёл виновных в поджогах и нападениях, выдав их властям.

"Они были доведены до отчаяния, и нам нужно это признать", – говорил он в одной из своих речей. – "Маги огня действительно подвергаются дискриминации. Но насилие не выход. Мы должны доказать свою силу другим способом".

И хотя официального подтверждения смерти Кая Ардониса не было, никто, похоже, не собирался его искать.

Но пробирка с кровью последнего из рода Ардонисов была безвозвратно утрачена, а сам он навечно погребён под завалами хранилища Башни Ворона. Как бы они не пытались подобрать другие варианты, перечитывали старые записи Кроина или проверяли все возможные комбинации ритуалов – выходов не находилось. Магия крови требовала именно этого компонента, и без него Веспериса было не спасти.

Не то чтобы Весперис когда-то проявлял слишком много надежды, но теперь даже Дамиан почти перестал говорить о поисках лекарства.

И только Мара не могла оставить эту мысль.

Она всё ещё была эфирным заклинателем.

Когда всё только начиналось, ей казалось, что это было благословением. Дар, потерянный миром, но вернувшийся к ней.

Теперь же она не могла смотреть на записи Аэлларда без отвращения.

Она спрятала их как можно дальше. Перестала прикасаться к ним, открывать страницы, читать его размышления.

Но хуже всего было то, что теперь она не могла его отрицать. Она прошла все его испытания, и это делало её истинным последователем Аэлларда. От этой мысли её воротило только сильнее.

Она вобрала в себя эфир, который он отнял у других волшебников вместе с их жизнями. Она чувствовала его у себя под кожей – что-то чужое, неправильное, скверное. Но он спас её. И теперь они были одним целым.

Он должен был сделать её сильнее? Должен был дать ей возможности, которых не было у Аэлларда?

Мара боялась проверять.

Но её волновало только одно: Весперис.

Если Аэллард был прав и способность управлять эфиром делает её почти богом, то она могла спасти его.

Должна.

Ей нужно только понять как.

Глава 2. камешек

Дорога в Эльфеннау казалась Маре даже более волнующей, чем в прошлом году. Тогда всё было иначе: она ехала с профессором Рэнсомом, не зная, чего ожидать, а теперь ей предстояло добираться как и всем ученикам. Но почему-то это не добавляло ей спокойствия.

С извозчиками можно было договориться, чтобы ехать с друзьями, и они всё решили ещё перед каникулами: сначала кучер заберёт её, а потом Дамиана и Веспериса из Арфордриджа.

Но что-то гложило её изнутри, пока карета покачивалась на ухабах просёлочной дороги.

Что, если они передумали?

Она перечитывала письма Веспериса всё лето, зная, что он не из тех, кто пишет просто так, но… Она боялась. Боялась, что что-то изменилось. Что её место в их троице – зыбкое, ненадёжное. Что стоило провести лето в одиночестве, и всё снова вернулось на круги своя. То есть, без неё.

Карета, запряжённая двумя единорогами – Снежком и Яблочком – сделала пространственный скачок, уводя её с окрестностей Лондона в Арфордридж.

Мара вздрогнула, крепче сжимая край сиденья.

Мгновение – и за окном больше не было привычных городских пейзажей. За скалистым берегом поблёскивало на солнце спокойное море.

Карета, покачнувшись, остановилась у дома Спэрроу.

Сердце пропустило удар. Они здесь.

В этот момент Мара поняла, что всё её беспокойство – глупость. Они обещали встретиться здесь. И они ждали её.

Дамиан и Весперис стояли у крыльца со своими чемоданами и о чём-то лениво переговаривались. Дамиан щурился на солнце. Кажется, за лето веснушек на его лице стало больше. За эти пару месяцев они умудрились сильно вытянутся, и теперь Весперис был немного выше Дамиана.

Мара смотрела на них и не могла сдвинуться с места. Всё лето она занималась судебными разбирательствами и другими вещами и изо всех сил старалась засунуть события последних месяцев как можно дальше, не трогать их, не вспоминать и не анализировать. Но теперь, глядя на мальчиков, все эти воспоминания обрушились на неё с новой силой. Подземное озеро, вода, которая заполняла всё вокруг, крики Ноксиана, его ярость, его смерть. И Дамиан. Дамиан, который спас их, но заплатил за это слишком высокую цену. Дамиан, который плакал у неё на руках.

На дрожащих ногах она вышла из кареты и сомневаясь всего долю секунды, бросилась к Весперису с объятиями, чуть не сбив его с ног.

– Я тоже рад тебя снова встретить, – сказал он, неловко обнимая её в ответ.

В этот момент она поняла, как сильно ей этого не хватало. Его запах – лёгкий, почти неуловимый аромат свежевыстиранного белья и одеколона, – заполнил её сознание. Он не был из тех, кто легко шёл на физический контакт, но от неё он никогда не отстранялся. Его руки осторожно легли на её спину, и она почувствовала, как его дыхание участилось. Это было почти незаметно, но для Мары это значило всё. Он тоже скучал. Он тоже нуждался в этом.

Мара отпустила его и повернулась к Дамиану. Он беспомощно смотрел по сторонам, ища возможность избежать той же участи, но она была полна решимости. Мара обняла его, и он обнял её в ответ неожиданно крепко, и не отпускал. Стена, которая выросла между ними после событий в гроте, после целого лета, которое они не общались, рухнула, как будто её никогда и не было. Она чувствовала, как его сердце билось ровно, но чуть быстрее, чем обычно. Как его дыхание касалось её щеки.

– Я скучал, – тихо сказал он ей на ухо.

– Я тоже скучала, – прошептала она в ответ.

Дамиан, наконец, разомкнул объятия, которые, казалось, длились вечность. Мара поспешила забраться в карету, стараясь как можно незаметнее вытереть выступившие на глазах слёзы. Ребята сели напротив.

–Ну… Как прошло ваше лето? – спросила она, стараясь разрядить неловкость.

– После того, как нас перестали истязать судебными разбирательствами… Довольно неплохо, в общем-то. Я старался наслаждаться каждым днём, который не провел в тюрьме. – Дамиан слегка поклонился ей.

– Надеюсь, у тебя не было проблем на слушаниях?

– Благодаря вам, я выглядел, как невинная овечка, и старался соответствовать этому образу изо всех сил. Но в основном, это лето и правда было не таким ужасным, как могло бы быть – спасибо Весперису.

– Не стоит благодарности. Я был счастлив провести лишний месяц вдали от своей семьи. В июле мы ездили все вместе в Италию, но у меня было время побыть одному.

– О, и как тебе Италия?

– Жарко, – Весперис повёл плечами. – Но еда вкусная. Я большую часть времени проводил у моря. А как прошло твоё лето, Мара?

Мара отмахнулась.

– Ничего интересного. В основном бюрократия – не хочу даже вспоминать.

Она немного поёрзала на месте, не решаясь задать вопрос, который крутился у неё в голове все эти месяцы.

– Весперис… – наконец начала она, с трудом подбирая слова. – А как… твои родители? И родители Ноксиана?..

Она так и не смогла договорить, но Весперис кивнул, давая понять, что уловил суть.

– Сложно сказать, – начал он, слегка наклонив голову. – Мой отец… он тут же возвёл Ноксиана в ранг героя.

Дамиан фыркнул, но ничего не сказал.

– А вот мой дядя… – продолжил Весперис. – Кажется, до конца не поверил в нашу легенду.

Мара почувствовала неприятный холодок в груди. Она знала, что это неизбежно – кто-то должен был усомниться. Но Весперис говорил об этом как-то слишком спокойно.

– Конечно, им тяжело, – продолжил он, – но у них есть отдушина. Летом у них родилась ещё одна дочь.

– Ещё одна дочь? – переспросила Мара. Она не ожидала такого поворота.

– Да, – Весперис кивнул, в его лице мелькнула тень чего-то, что Мара не смогла распознать. – У Ноксиана три младших сестры. Одна в этом году перейдёт на второй курс, второй четыре, и теперь есть третья, совсем маленькая.

Эта новость заставила Мару забеспокоиться.

– И у них у всех доминанта воды? – спросила она с тревогой в голосе.

– Я понимаю, о чём ты думаешь, – ответил Весперис. – У старшей – да. У остальных пока не понятно.

Мара прикусила губу и покосилась на Дамиана. Ведь проклятие действовало на весь род, не только на Веспериса. Мысль о том, что маленькие девочки, которые ещё даже не знают, что такое магия, могут однажды столкнуться с той же участью, заставила её сердце сжаться.

– А как твои… успехи с эфирной магией? – осторожно спросил Дамиан, понизив голос.

Мара тяжело вздохнула и скользнула взглядом к стенке кареты, отделяющей её от кучера, опасаясь, что тот мог услышать их разговор, и ответила честно:

– Мне не хотелось к ней возвращаться после всего, что произошло. И после всего, что стало известно про Аэлларда. – Она поморщилась, словно само его имя оставляло горький привкус во рту. – Я не хочу быть богом. По крайней мере… не таким, как он. Я должна найти другой источник информации.

Дамиан кивнул, его глаза загорелись слабой, но заметной искрой надежды. Кажется, даже намёк на то, что у Мары есть план, вселял в него уверенность.

– Мы обсудим это… позже, – добавила она, внимательно наблюдая за выражением лица Веспериса.

Больше всего она боялась, что он откажется даже разговаривать об этом после того, чем всё закончилось в прошлый раз. Что он откажется даже попытаться. Но Весперис, хоть и без энтузиазма, коротко кивнул.

Карета дёрнулась, остановившись. Мальчики вышли первыми, не сговариваясь встали по разные стороны от подножки и одновременно подали Маре руки. Польщённая до глубины души, с трудом скрывая улыбку, она спустилась, опираясь на протянутые ладони. И, кажется, поймала на себе несколько завистливых взглядов.

Они так и шли ко входу в академию, не разнимая рук. Мальчики отпустили её только для того, чтобы придержать титанических размеров двери, пропуская подругу вперёд.

Академия Эльфеннау совсем не изменилась за лето: под потолком всё так же сияла тёплым электрическим светом, отражённым в тысячах хрустальных подвесок, величественная люстра. В воздухе витал запах запечённой картошки, пышущих жаром мясных рулетов, пряностей и лимонада. Весёлый, беззаботный шум сотен голосов заглушил тревожные мысли и вернул Мару в те моменты, когда она возвращалась в академию после испытаний Башен Аэлларда. Когда она побитая и вымотанная приходила под крыло крепости, в её тепло, в запах старого камня и дерева, к разноцветным витражам и пыльным гобеленам, к кухне, где в любое время дня и ночи можно было выпросить у ворчащих работников, или же просто стащить вкусной еды и горячего шоколада. С головой погружаясь в знакомый шум и запах, Мара закрыла глаза и улыбнулась – она дома.

После ужина они вместе поднялись в общую комнату Дома Дракона. Помещение было освещено мягким светом настенных ламп, а в каминах уютно потрескивал огонь. Ученики расселись небольшими группами – кто-то делился летними историями, кто-то уже достал книги, а кто-то просто бездумно рассматривал потолок, словно надеясь, что в этом году учёба сама по себе пройдёт легче.

Мара направилась к боковому камину, зная, что их любимый диван ждёт их там… но замерла на полпути. Мягкие подушки были уже заняты – первоклашки, очевидно, почувствовавшие вкус свободы, устроились на нём, вытянув ноги и весело болтая.

Мара тяжело вздохнула.

– Они занимают наш диван, – пробормотала она, чуть склонившись к Дамиану.

– Ужас, просто преступление, – Дамиан зевнул и потянулся. – Я их осуждаю, но, боюсь, слишком устал, чтобы предпринимать меры.

– Я займусь этим, – спокойно сказал Весперис.

Мара скептически приподняла бровь, но тот уже сделал шаг вперёд. Один из первоклашек поднял глаза. Его взгляд столкнулся ледяными глазами Веспериса – и он буквально подпрыгнул на месте.

– М-Мне нужно в спальню… – пробормотал он, вставая так резко, что едва не столкнул соседку.

– Мне тоже, – подхватила другая девочка.

– Да, точно, спать пора! – поддержал их третий.

Спустя несколько секунд диван был полностью свободен.

Весперис опустился на мягкую обивку с таким видом, будто ничего необычного не произошло.

Мара, наблюдая за этой сценой, с удивлением сказала, всё ещё улыбаясь:

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил "попугать новеньких". В первый день прошлого учебного года. Ты не шутил.

Весперис повернулся к ней, его лицо оставалось непроницаемым, но она заметила лёгкую усмешку в уголках его губ.

– Есть только один шанс произвести первое впечатление.

Дамиан хмыкнул, но вдруг его улыбка угасла.

– Наверное, я пойду в спальню, – пробормотал он, отводя взгляд.

Мара нахмурилась.

– Уже? Мы так долго не виделись…

Дамиан, заметив её разочарование, отвернулся и провёл рукой по волосам.

– У меня просто голова разболелась, – ответил он. – Хочу лечь пораньше.

Мара не сводила с него глаз.

– Ты уверен, что всё в порядке?

– Да, – поспешно сказал он. – Просто… наверное, что-то с погодой. Наверное, завтра пойдёт дождь.

Она хотела что-то ещё сказать, но осеклась. Дамиан был хорош в избегании вопросов, и она знала, что ничего не добьётся, если он не захочет говорить.

– Ладно, – мягко сказала она. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – бросил он через плечо, направляясь в спальню.

Мара опустилась рядом с Весперисом, скрестив руки на груди.

– Он точно в порядке? – тихо спросила она.

Весперис покачал головой.

– Не совсем. История с Ноксианом не даёт ему покоя. Сколько бы раз я ни говорил, что убил бы Ноксиана сам, Дамиан мучается. Хотя, наверное, было бы странно, если бы это было не так…

Мара смотрела на него, ощущая нарастающую тревогу.

– Но мне больно за этим наблюдать, – продолжил Весперис. – Больно видеть его таким. И я не знаю, как помочь…

Он повернул голову в её сторону.

– Но, может быть, сможешь ты. Теперь мы снова вместе. Втроём. Может, всё станет по-прежнему.

От его слов у неё потеплело в груди.

"Втроём". "По-прежнему".

Как будто для Веспериса стало естественным, что их теперь трое. Как будто он больше не мыслил их иначе. Как будто она действительно стала частью этой компании.

Какое-то время они сидели в тишине, каждый в своих мыслях. В камине перед ними потрескивал огонь. Общая комната была наполнена негромким, сытым и уже немного сонным гулом.

Мара хотела сказать что-то ободряющее. Хотела сказать, что всё действительно станет как прежде. Но не могла найти нужных слов.

Вдруг Весперис нахмурился, нащупав что-то в кармане, а затем протянул раскрытую ладонь Маре.

– На, держи.

Она посмотрела вниз и увидела маленький, гладкий камешек – плоский, округлый, цвета тёплого песка, с темнеющими краями.

– Что это? – спросила она, хотя уже догадалась.

– Камень.

Мара закатила глаза:

– Неужели. Откуда он?

– С пляжа. Того, про который я тебе писал, – ответил он, пожав плечами.

Она замерла, с удивлением глядя на камень. Он лежал в его ладони совершенно буднично, но теперь она видела его по-другому. Он что… привёз ей… сувенир?

– Зачем ты его взял? – спросила она, прищурившись.

– Просто так.

– И зачем ты отдаёшь его мне?

Он пожал плечами снова:

– У меня ещё есть.

Мара не взяла камень сразу. Она смотрела то на него, то на Веспериса пыталась разгадать, что это всё значит. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

Она взяла камешек кончиками пальцев. Он был неожиданно тёплым.

Весперис не сказал ничего. Только кивнул и убрал руку.

А Мара сжала камень в ладони и, не зная почему, улыбнулась. А затем прищурилась и спросила, склонив голову набок:

– Весперис, а ты носишь школьные брюки на каникулах?

– Конечно нет.

– Хм. – Мара покрутила камешек в пальцах, затем посмотрела на него с игривым подозрением. – Как же тогда этот камень с пляжа Италии оказался в кармане твоих школьных брюк?

Весперис замер.

– Просто так вышло, – сказал он ровно.

– Просто так вышло? – повторила она, еле сдерживая улыбку. – Хочешь сказать, что он там случайно очутился?

Весперис нахмурился и протянул руку вперёд, требовательно раскрывая ладонь:

– Верни.

Мара хмыкнула и быстро спрятала камешек в кулак.

– Нет.

– Верни, – повторил он настойчиво.

– Нет! – Мара прижала кулак к груди. – Подарки – не отдарки!

– Ты задаёшь слишком много вопросов, – возмутился он. – Значит, тебе не нравится. Значит, верни.

– Нравится! – ощетинилась она.

Мара не успела даже сообразить, что происходит, как он оказался рядом и обхватил её обеими руками.

– Весперис! – взвизгнула она, когда он попытался разжать её пальцы.

– Отдай!

– Нет!

Она дёрнулась, но он только крепче стиснул её в своих объятиях. Внезапно ей стало жарко. Мара никогда раньше не чувствовала, какой он сильный. Обычно Весперис был лёгким, бесшумным, казался почти невесомым, но сейчас… Сейчас его хватка была неожиданно крепкой. Он с лёгкостью удерживал её, не прилагая особых усилий, и что-то внутри неё странно сжалось – тревожно и приятно одновременно.

– Не вырвешься, – пробормотал он, его дыхание коснулось её уха.

Он почти добрался до её рук, когда она вдруг наклонилась и укусила его за запястье.

Весперис дёрнулся и тут же отпрянул:

– Фу! Ты меня что, укусила?!

Он сердито вытер руку о штанину, а Мара спрятала камешек в карман, победно ухмыляясь.

– Не надо было ко мне лезть.

– Мерзость! – бормотал он, изображая отвращение. – Теперь моя рука вся в твоих слюнях!

– Сам виноват!

– Надеюсь, это не заразно.

– Теперь будешь думать, прежде чем нападать на невинных девушек!

– Ты не невинная! Ты укусила меня! – Весперис потряс рукой.

– Может, тебе стоит обратиться к доктору? Говорят, теперь делают уколы от бешенства.

– Может, и обращусь.

Но когда он снова повернулся к ней, на его лице была абсолютно довольная улыбка.

Глава 3. Клятва на крови

Утро не задалось.

Мара до поздней ночи болтала с девочками и теперь, невыспавшаяся и крайне недовольная жизнью, плелась к столу драконов, устало потирая глаза.

Она собиралась присоединится к Дамиану и Весперису, уже приступивших к завтраку, как в её поле зрения замаячила фигура, стремительно направляющаяся к ней. Мара обернулась и увидела Дилана Айра.

Он тоже изменился за лето – вытянулся, возмужал, выглядел теперь скорее как взрослый юноша, чем как её однокурсник. В выражении лица появилось что-то более зрелое, усталое, словно за два месяца он прожил куда больше, чем просто летние каникулы.

Совершенно не стесняясь направленных на него взглядов, он крепко обнял её. Мара настолько опешила, что даже не осмелилась обнять его в ответ. Она просто стояла, чувствуя, как на них оборачивается всё больше лиц.

– Как ты? – тихо спросил он, выпуская её из объятий.

Мара покосилась на друзей, и увидела одинаково недовольные выражения лиц Дамиана и Веспериса.

Мара сглотнула и поспешно вернула взгляд к Айру.

– Я… нормально, спасибо… – сконфуженно ответила она.

Дилан внимательно посмотрел на неё, оценивая насколько её слова соответствуют правде. В его глазах читалась тревога.

Версия истории с Ноксианом, представленная общественности, выглядела иначе. О том, что Весперис болен, знали только директор Фредерик Дьюар и школьный врач Стефан Ллойд, и семья Мор хотела, чтобы это и дальше оставалось в тайне. Поэтому в официальной версии причиной смерти Ноксиана был "несчастный случай", свидетелями которого стали Мара, Дамиан и Весперис.

Но и Дилану в прошлом году досталось. И хотя после исчезновения Ардониса всё вроде бы улеглось, Мара не знала, как у него обстоят дела.

– А ты как? – спросила она.

Дилан наклонился ближе, голос его стал тише.

– Мне нужно много чего тебе рассказать, – серьёзно произнёс он. – Давай как-нибудь прогуляемся после уроков?

Мара моргнула, всё ещё приходя в себя после внезапных объятий. Она едва кивнула, всё ещё ощущая на себе взгляды доброй половины студентов.

– Да… Конечно, – пробормотала она, стараясь не выдать своего замешательства. – Только… не сегодня, ладно?

Дилан одарил её лёгкой улыбкой, но его глаза оставались серьёзными.

– Тогда увидимся, – сказал он и направился к столу тритонов, оставляя её с кучей вопросов в голове.

Мара машинально провела рукой по волосам, приводя мысли в порядок, а затем решительно направилась к своему месту.

– Доброе утро, – сказала она, опускаясь на скамью между друзьями.

– Разве? – мрачно отозвался Дамиан.

Весперис не сказал ничего, но сложил руки на груди и слегка наклонил голову, явно ожидая объяснений.

Мара вздохнула.

– Что?

– Ты нам скажи, – буркнул Дамиан, глядя в тарелку.

– О, только не начинайте, – закатила глаза Мара, потянувшись за чайником.

– Он тебя обнял, – заметил Весперис.

– Умопомрачительное наблюдение, Мор, – отозвалась она с сарказмом.

– И ты согласилась с ним прогуляться? – подхватил Дамиан. Его голос сочился ядом. – Мы чего-то не знаем?

– Да, согласилась, – огрызнулась Мара. – И у меня на это есть веская причина.

– Поделишься с классом? – Спэрроу с наигранным равнодушием разглядывал свой тост, который так и не откусил.

– Я всё расскажу, позже, как мы и договаривались, – шипела она.

***

Первый учебный день тянулся мучительно долго. Новые чары оказались сложнее, чем в прошлом году – никто не справился с первого раза. Как и со второго. И с третьего. Уроки превратились в минное поле, где приходилось не только раз за разом повторять заклинания, но и уворачиваться от неудавшихся попыток одноклассников.

Но хуже всего было не это.

С Дамианом было что-то не так. Гораздо сильнее не так, чем Мара предполагала. Его обычно безобидные шутки превратились в нескончаемый поток сарказма, в котором не чувствовалось ни лёгкости, ни веселья. Он плевался ядом на всех, кто имел неосторожность к нему обратиться. Его колкости были острыми, слова – сухими и жёсткими, и казалось, что он нарочно отгораживается ото всех.

И Маре доставалось ничуть не меньше, чем остальным.

Дамиан больше не подходил к ней ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Не касался её случайно – так, как делал раньше. Словно в его мире больше не существовало её присутствия. И это причиняло ей куда более сильную боль, чем она ожидала.

Ей казалось, что после всего, что они пережили в прошлом году, ей казалось…

Нет, ей не казалось. Всё это было по-настоящему, было реальным.

Но что-то изменилось.

И она обязательно выяснит, что именно.

***

Урок теории стихий был последним в расписании на сегодня. Когда звонок возвестил об окончании занятия, профессор Рэнсом положил руку на её стол.

– Мара, останься на минуту.

Она обернулась и встретилась с вопросительным взглядом Дамиана. Он уже закинул сумку за плечо и вместе с Весперисом направлялся к выходу.

– Идите без меня, – сказала она ему. – Я подойду.

Дамиан помедлил, но в конце концов кивнул, и они покинули класс.

Как только дверь закрылась, профессор Рэнсом сложил руки за спиной и внимательно посмотрел на неё.

– У меня для тебя важная информация, Мара, – начал он. – Это мой последний год в Эльфеннау.

У неё внутри всё похолодело.

– Нет! – воскликнула она, подаваясь вперёд. – Почему?

Он улыбнулся – чуть устало, но с той же снисходительной мягкостью, что и всегда.

– За лето мне удалось собрать и возглавить небольшую группу учёных, изучающих эфирную магию. Я решил посвятить себя этому полностью.

Мара замерла, не зная, радоваться ей или бояться.

– Я хочу, чтобы ты присоединилась к нам после выпуска, – продолжил Рэнсом.

Она почувствовала, как у неё пересохло во рту.

– Вы… вы сказали им обо мне?

– Нет, конечно нет, – заверил он. – Ты расскажешь сама, если захочешь. Но я думаю, что вместе мы сможем изучить и развить твои способности в безопасных условиях.

Мара прикусила губу. Никто, кроме Дамиана и Веспериса, не знал ни о её экспериментах, ни о Башнях Аэлларда. Но если теперь профессор нашёл специалистов… Возможно, она сможет поделиться с ними своими знаниями. Позже.

– А вы… узнали что-нибудь новое? – осторожно спросила она.

Профессор покачал головой.

– Немного. Но мы нашли кое-что любопытное. Похоже, Аэллард лично приложил руку к тому, чтобы стереть почти всю информацию об эфирной магии.

Мара сжала зубы.

"Это я уже знаю и так…"

– Но я надеюсь, к моменту твоего выпуска мы сможем найти хоть что-то, – добавил он.

Мара немного помялась, но ставший постоянным шёпот в её голове заставил её забыть о сомнениях.

Весперис.

Мара глубоко вдохнула.

– Я узнала кое-что, – сказала она наконец. – Не уверена, правда это или нет, но… Я слышала, что в роду Айров была эфирная заклинательница. Я как раз хотела попробовать выяснить об этом больше.

Профессор не удивился. Не стал смеяться и не отмахнулся.

– Хорошо, – кивнул он серьёзно. – Любая зацепка стоит проверки. Я передам информацию нашим исследователям. Если будешь разговаривать с Диланом… скажи, что это наш с тобой научный проект.

***

Дамиан и Весперис ждали её в секретном классе магии крови, развалившись на диване, который она наколдовала прошлой весной. Что ж, по крайней мере и он, и пуфики всё ещё существовали. Как и бесчисленное количество кусочков мела.

Мара присела на самый ровный из пуфиков, чтобы видеть их обоих.

– Итак… – осторожно начала она. – Из записей Аэлларда следует, что возможности эфирного заклинателя… безграничны.

Дамиан усмехнулся.

– Это мы уже поняли.

Она не обратила на него внимания.

– Они могут переписывать реальность. Могут изменять её… создавать новые законы, менять старые. И, может быть…

Она запнулась, но тут же взяла себя в руки.

– Нет, – поправилась она. – Я в этом почти уверена. Я могу переписать твоё проклятие, Весперис.

В комнате повисла тишина. Весперис долго молчал. Он не выглядел потрясённым или испуганным. Просто сидел, склонив голову, и обдумывал её слова.

Мара обменялась тревожным взглядом с Дамианом.

– Я не хочу умирать.

Это всё, что сказал Весперис. Мара выдохнула. Дамиан тоже. Но прежде чем они успели хоть что-то сказать, Мор добавил:

– Но у меня есть некоторые условия.

– Какие? – тут же спросил Дамиан, мгновенно насторожившись.

Весперис сел ровнее.

– Во-первых, у нас не должно быть никаких секретов друг от друга. Мы всё делаем вместе. Никаких одиночных вылазок.

Мара прикусила губу. Это был выпад в её сторону.

Она кивнула.

– Хорошо.

Дамиан коротко хмыкнул.

– И всё?

– Нет, – ровно ответил Весперис. – Во-вторых, вы больше не будете использовать магию крови.

На этот раз тишина повисла куда более тяжёлая.

Дамиан выпрямился.

– Мы бы никогда не справились без магии крови!

– Теперь у нас есть другой путь, – сказал Весперис. – Она нам больше не нужна.

Дамиан прикусил язык.

Мара чувствовала, как у неё внутри всё сжимается. Она понимала, почему Весперис этого требует.

– Думаю, это справедливое условие… – начала она, но Весперис перебил:

– Я вам не верю на слово. Поэтому вы дадите клятву на крови.

– Ты же знаешь, что нарушившего её ждёт смерть? – мрачно уточнил Дамиан.

– Тогда лучше бы вам её не нарушать. – Голос Веспериса был ледяным, как и выражение его лица.

– Дамиан, что это за клятва? – спросила Мара, стараясь не выдать, насколько она взволнована.

Он стиснул зубы, но всё же ответил:

– Делаешь разрез на ладони, пожимаешь руку другому… кровь смешивается. В этот момент произносится клятва. Нарушишь её – умрёшь.

Мара нервно сглотнула.

– Разве… разве эта клятва сама не является магией крови?

– Является, – безэмоционально подтвердил Весперис. – Но условия начнут действовать только после завершения ритуала.

Она перевела взгляд на Дамиана. Тот сжал кулаки и тряхнул головой.

– Ты не можешь заставить нас.

– Я не заставляю. Я просто не соглашусь на исцеление эфирной магией, если вы этого не сделаете.

Мара посмотрела на него, надеясь увидеть хоть какую-то тень сомнения. Но её не было. Весперис не шутил.

– Это серьёзное требование, – произнёс наконец Дамиан. – Мы можем переговорить?

Весперис безразлично кивнул и сделал неопределённый жест рукой. Дамиан увлёк Мару в неосвещённый угол класса.

– Честно говоря, это действительно справедливое условие, – нехотя признал он.

Они стояли в пол-оборота друг другу, слегка касаясь плечами. Дамиану пришлось наклониться к ней так близко, что он касался своими кудрями её волос. Мара чувствовала его тепло, это слегка сбивало с хода мысли.

– Думаю, мы сможем какое-то время без неё обойтись, – тихо ответила она. – Он не может просить нас отказаться навсегда?

– Да, думаю речь идёт о каком-то промежутке времени. До конца учебного года? – Дамиан пожевал губу. – А что, если ты снова окажешься в опасности?

Мара вздохнула.

– Значит, придётся защищаться иначе. Кроме того, я могу сообразить дюжину других способов убийства не прибегая к магии крови.

Дамиан посмотрел на неё со смесью страха и благоговения в глазах. Может, ей не стоило произносить этого вслух.

– Так что, мы согласны?

– Да.

Они вернулись к Весперису.

– Мы согласны отказаться от применения магии крови до конца учебного года, – отрапортовал Дамиан. Хотя, у Мары было подозрение, что Мор и так слышал весь их разговор.

– На людях,– добавила она, вспоминая пауков.

– До окончания академии, – сказал Весперис тоном, не терпящим возражений.

Они переглянулись. Спэрроу кивнул.

– До окончания академии, – подтвердил он.

– Хорошо. – Весперис пошарил в сумке и достал ножик для заточки карандашей. – Только клятву вы будете давать не мне, а друг другу. Так у меня будет уверенность, что никто из вас не будет жульничать.

Мара не успела подумать о том, чтобы сжульничать, но судя по обеспокоенному лицу Дамиана, он успел. Деваться было некуда.

Дамиан взял нож первым. Мара заметила, как он чуть сильнее сжал рукоять, прежде чем неуверенно спросить:

– Какую руку?

– Левую, – спокойно ответил Весперис.

Дамиан кивнул.

– А как глубоко?

– Не важно. Главное, чтобы кровь выступила.

Спэрроу обречённо вздохнул.

– Чудесно, – пробормотал он себе под нос и, крепче сжав ножик, приложил лезвие к ладони.

Мара видела, как его губы дрогнули, когда он сделал надрез. Тонкая линия крови тут же выступила на коже, и он слегка поморщился.

Передавая нож, он поднял на неё взгляд. В его глазах было что-то знакомое. Беспокойство. Тревога. Как тогда, в Башне Паука. Он не хотел, чтобы она это делала.

Но они должны.

"Ради Веспериса," сказала она себе мысленно.

Дамиан, словно прочитав её мысли, кивнул.

У неё пробежали мурашки.

Она взяла нож. Лезвие казалось холодным и гладким, но она знала, как оно режет – легко, почти безболезненно, и всё же достаточно глубоко, чтобы выступила кровь.

Мара приложила его к левой ладони и провела по коже. Почувствовала лёгкое жжение, а затем тепло – кровь медленно заполнила тонкий разрез.

Она протянула руку Дамиану. Он сомкнул пальцы на её ладони. Их порезы соединились. Кровь была горячей, мокрой, липкой.

И вдруг её сознание накрыло воспоминание. Она снова чувствовала его сосуды, его вены. Его жизнь, пульсирующую под её пальцами. Вспоминала, как магия крови соединяла их, как их силы переплетались, сливались, делая их чем-то большим, чем просто двумя волшебниками.

Запредельная близость.

Неразрывная связь.

Дамиан поднял глаза, и его голос, мрачный и торжественный, разрезал тишину:

– Я, Дамиан Спэрроу, клянусь тебе, Мара Сейр, не применять магию крови на людях до окончания академии.

Мара сглотнула.

– Я, Мара Сейр… – её голос дрогнул, но она взяла себя в руки. – Клянусь тебе, Дамиан Спэрроу, не применять магию крови на людях до окончания академии.

На мгновение они замерли.

Мара ожидала… чего-то. Вспышки, странного света, пульсирующего жара, зловещего треска в воздухе. Но ничего не произошло.

Она не могла отделаться от мысли, что это было похоже на какое-то очень странное бракосочетание.

Наконец, они разомкнули руки. Мара посмотрела на свою ладонь. Ничего необычного. Просто порез. Размазанная кровь. И клятва, которую теперь нельзя нарушить.

Они снова сели на диван. Весперис, ни слова не говоря, протянул Маре носовой платок. Белоснежная ткань с вышитыми на ней тёмно-синими инициалами "В. М.".

Мара колебалась.

– Я его испорчу, – пробормотала она.

– Перестань, – спокойно ответил Весперис. – Это всего лишь платок.

Мара сжала губы, но всё же взяла и прижала мягкую ткань к ладони. Она всё ещё чувствовала себя странно. Дамиан тоже выглядел потерянным. Он рассеянно разглядывал свою руку, словно пытаясь понять, действительно ли теперь в их жизнях что-то изменилось.

Молчание затянулось, но затем он встряхнул головой и, всё ещё не поднимая глаз, напомнил:

– Ты хотела что-то рассказать.

Мара глубоко вдохнула и рассказала всё то, что рассказала профессору Рэнсому.

– Поэтому я и согласилась поговорить с Диланом, – добавила Мара, с вызовом глядя на обоих. – Я хочу попросить его достать для меня какие-нибудь семейные альбомы или записи, которые помогут выяснить, кем была эта эфирная заклинательница.

Весперис, с видимым равнодушием откинувшись на спинку дивана, как будто бы невзначай спросил:

– Он не писал тебе, как у него дома дела?

Она прищурилась.

– Нет, – сказала она совершенно спокойно, с лёгкой усмешкой. – Я с ним не переписывалась.

Дамиан, всё ещё рассматривавший свою ладонь, мельком взглянул на неё и вновь вернул внимание к рукам.

Весперис тоже не подал виду, но Мара знала их обоих слишком хорошо.

Их едва уловимое напряжение исчезло.

Они оба выглядели довольными.

И оба тщательно пытались это скрыть.

Глава 4. Дружеский пакт

Перед встречей с Диланом у Мары внутри бушевал настоящий ураган из противоречивых чувств.

С одной стороны, она действительно хотела узнать, как у него и его семьи дела после поджога, устроенного последователями Ардониса в прошлом году. Не меньше её интересовала и эфирная заклинательница в его роду. Если у кого-то и могли сохраниться записи, то только у Айров.

Но с другой стороны…

Мара не знала, оставил ли он свою дурацкую затею ухаживать за ней.

– Ты нервничаешь, – сообщил Весперис, который сидел рядом с ней в общей комнате.

Дилан сказал, что поднимется на их этаж в шесть. Мара специально не стала даже приводить себя в порядок – ни заплетать волосы, ни красить глаза, – чтобы он, не дай бог, не подумал, что она относится к этой встрече как к свиданию.

– Я боюсь, что мне придётся с ним встречаться, чтобы заполучить информацию, – пробормотала она, хотя и не была уверена, что стоило произносить это вслух.

Весперис приподнял брови.

– Ты не обязана идти на такие жертвы ради меня, – спокойно сказал он. – Хотя… встречаться с главным красавцем школы не звучит как нечто ужасное.

Мара фыркнула.

– Я не хочу с ним встречаться. Он наверняка бы сразу полез целоваться, а я… – Она осеклась, прикусила губу и отвела глаза.

Взгляд Веспериса стал внимательнее.

– Ты… действительно никогда не целовалась? – осторожно спросил он, понизив голос.

Мара обернулась к нему и едва не задохнулась от возмущения.

– Конечно нет! – выпалила она. – Я ведь не замужем!

Весперис даже немного отшатнулся и выглядел виноватым.

Мара нахмурилась ещё сильнее.

– И если ты сейчас скажешь, что ты целовался, то я ни за что в жизни не поверю.

Он качнул головой, а затем слегка покраснел.

– Ты права, – нехотя признал он.

Мара выдохнула с явным облегчением и откинулась назад. К своему удивлению, от его слов она ощутила какое-то странное удовлетворение.

– Я уже начала думать, что тут все целовались, кроме меня.

Весперис усмехнулся.

– Все только делают вид. На самом деле, примерно половина наших однокурсников и однокурсниц тоже ещё не целовались.

Мара подозрительно скосила на него взгляд.

– И откуда ты это знаешь?

Он спокойно указал на ухо.

– У меня очень хороший слух.

Чуть помедлив, Весперис всё же спросил:

– А ты хотела бы попробовать?

Титаническим усилием воли она подавила порыв ответить вопросом на вопрос: "А ты предлагаешь?", а заодно и желание попросту сбежать прямо сейчас. Вместо этого она глубоко вздохнула и постаралась ответить серьёзно:

– Я… я всё ещё пытаюсь привыкнуть к тому, что это нормально.

Она нервно теребила прядь волос.

– Ведь я всю жизнь представляла, что мой первый поцелуй произойдёт под свадебной аркой. Мне нужно время, чтобы перестроить свою картину мира.

Весперис чуть склонил голову.

– И как тебе эта мысль?

Мара задумалась.

Она никогда раньше не рассматривала это под таким углом. В её представлениях поцелуй всегда был чем-то сакральным, чем-то, что приходит только после обета верности. Но теперь, оказавшись в мире, где всё было иначе, она невольно начала задумываться, а что, если…

– Наверное, это хорошо, – наконец сказала она.

Весперис чуть приподнял бровь.

– Хорошо?

– Ну… – она поёрзала на месте. – Было бы обидно, если бы я вышла замуж и только тогда поняла, что мне не нравится целоваться.

– Значит, ты не собираешься придерживаться старых правил?

Мара заморгала.

– В смысле?

– Ну, – он повёл плечами. – Ты выросла, зная, что поцелуй – это что-то особенное. Что он принадлежит только браку. Раз уж ты привыкла так думать… Ты могла бы придерживаться этих взглядов и дальше. Не целоваться до свадьбы.

Мара прикусила губу. Ей казалось очевидным, что раз она живёт в этом мире, то живёт по его правилам. Но ведь никто не заставляет её эти правила принимать. Она действительно могла придерживаться старых убеждений, если бы захотела.

Она на мгновение задумалась, но, к собственному удивлению, не почувствовала никакой тяги к этой идее.

– Что-то мне не хочется придерживаться старых правил, – сказала она игриво, бросая взгляд на часы.

Время пролетело незаметно. Ей пора было идти.

Мара поднялась на ноги, поправила жилетку и обернулась к Весперису.

– Но с Диланом я целоваться не стану.

– Даже ради меня? – усмехнулся он.

Она хмыкнула.

– Ради тебя я бы поцеловала и жабу, если бы пришлось.

***

Дилан ждал у дверей общей комнаты Дома Дракона и, увидев её, тут же улыбнулся – легко, лучезарно, как всегда.

Мара с облегчением отметила, что он выглядел совершенно обычно. Никакой особой причёски, никакого парадного костюма. С другой стороны, Дилан Айр всегда выглядел идеально, и в этом тоже было что-то настораживающее.

Они вышли во двор академии и, не сговариваясь, направились к скамейке под раскидистым вязом. Здесь было тихо, лишь ветер шелестел в аккуратно подстриженных кустарниках, да где-то вдалеке слышался смех первокурсников.

Дилан сел первым и бросил на неё задумчивый взгляд.

– Знаешь… – он понизил голос. – Ноксиан не был самым приятным тритоном. Но его смерть… для всех нас это был удар.

Мара стиснула зубы.

Дилан не сводил с неё внимательного взгляда.

– Я не спрашивал тогда, потому что всё было слишком… рано, – продолжил он. – Но как вы вообще там оказались? И что произошло?

Мара смотрела в сторону, наблюдая, как в траве ползёт большой жук.

Она знала, что должна сказать.

– Мы так и не поняли, что именно произошло, – произнесла она ровным голосом. – Весперис случайно услышал, что Ноксиан задумал провести какой-то древний ритуал. Возможно, он искал силу, которая помогла бы ему защитить семью от последователей Ардониса. Мы хотели остановить его, но когда пришли… Он был уже мёртв.

Дилан не отрывал от неё глаз.

– А как Весперис это переживает?

Мара не поднимала взгляд.

– Нам всем тяжело. – И тут же, не давая ему возможности копать глубже, спросила: – А как твоя семья?

Дилан медленно выдохнул, позволив перевести разговор на другую тему.

– Пришлось много работать летом, – признался он, пожав плечами. – Но дом удалось отремонтировать. Стало даже лучше, чем было – всё равно он был старым, давно требовал обновления.

Его лицо осветилось улыбкой, и он вдруг с энтузиазмом добавил:

– И Шторм вернулся!

Мара повернулась к нему, испытывая не меньшую радость.

– Шторм вернулся?

– Да, – Дилан кивнул, и в его голосе появилась тёплая нотка. – Большинство единорогов, которые пропали в ту ночь, тоже.

Мара искренне улыбнулась.

– Это замечательно, Дилан! Я очень рада за тебя!

– Я тоже, – он рассмеялся, но тут же стал серьёзен. – И всё ещё надеюсь, что остальные когда-нибудь вернутся. Или что с ними хотя бы всё в порядке.

Некоторое время они просто сидели молча.

В прошлом году Дилан Айр раздражал её. Он был слишком уверенным в себе, слишком бестактным и навязчивым. Но теперь… Теперь ей было с ним комфортно.

Мара чуть подалась вперёд, собираясь с мыслями.

– Ты когда-то рассказывал мне… – начала она осторожно. – Про свою дальнюю родственницу. Эфирную заклинательницу.

Дилан заинтересованно склонил голову.

– Помню.

– Сейчас я делаю научную работу с профессором Рэнсомом по эфирной магии, – она старалась сохранить непринуждённый тон. – И мне нужна любая информация. Если у вас в семье сохранились какие-то записи, письма, портреты… Я была бы очень благодарна, если бы ты смог мне их одолжить.

К её удивлению, Дилан даже не задумался.

– Конечно, – легко согласился он. – У нас хранится генеалогическое древо, уходящее корнями на сотни лет в прошлое. Я могу попросить родителей выслать его… или сделать копию.

Мара едва сдержала вздох облегчения.

– Спасибо, Дилан, правда.

– Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – сказал он, улыбаясь, но в глазах мелькнула тень чего-то более глубокого. – В прошлом году, когда от меня отвернулась вся школа… когда все думали, что я отравил тебя…

Мара сжала губы.

– Только ты мне поверила, – продолжил он тихо. – И я запомню это навсегда.

Ещё какое-то время они сидели молча.

Мара снова вернулась к изучению жука, который отчаянно цеплялся лапками за травинку, согнувшуюся под его весом. Дилан тоже молчал, но она чувствовала – он не сводит с неё глаз.

Наконец, он вздохнул и нарушил тишину.

– Я давно хотел тебе кое-что сказать.

Мара напряглась. В желудке что-то неприятно зашевелилось, ладони покрылись холодным потом.

"О нет," мысленно взмолилась она. "Только не это."

Она старалась сохранить вежливую улыбку.

– Я никогда ещё такого ни к кому не испытывал… – продолжил Дилан.

Она побледнела. В голове панически крутились возможные варианты ответа, но ни один не казался подходящим.

– …и ты мне в самом деле не нравишься, – закончил он серьёзно.

Мара закрыла глаза, приложила руку к груди с огромным облегчением выдохнула.

Дилан выставил руки в примирительном жесте.

– Эй, ну ты не обижайся, – поспешно добавил он, истолковав её реакцию по-своему. – Ты милая и всё такое…

Мара рассмеялась.

– Но не в твоём вкусе?

– Именно, – кивнул Дилан с лёгкой улыбкой.

Он на секунду замялся, выбирая слова.

– Но ты мне действительно нравишься как человек, – сказал он чуть тише. – Честно говоря, я никогда не дружил по-настоящему с девочками. Но…

Он взглянул на неё.

– С тобой хотел бы.

Мара смотрела на него, всё ещё не до конца веря в этот поворот.

Но Дилан Айр, главный красавчик школы, с совершенно искренним выражением лица протянул ей руку:

– Друзья?

Она не заставила себя ждать и тут же пожала её.

– Друзья, – подтвердила, широко улыбаясь.

Дилан чуть сильнее сжал её ладонь.

– Я бы тебя обнял, но Спэрроу уже десять минут сверлит нас взглядом из окна. Думаю, он уже прожёг дырку в стекле.

Мара рывком повернулась к фасаду академии, но увидела только мелькнувшую тень.

Дилан рассмеялся.

***

Когда Мара вернулась в общую комнату, Дамиан как раз наливал чай. Весперис терпеливо ждал свою чашку, но стоило Маре приблизиться, он тут же поднял на неё взгляд и с лёгкой усмешкой спросил:

– Ну, как всё прошло?

Мара без спешки опустилась между ними, намеренно не отвечая сразу. Она знала, что они ждут подробностей, и, честно говоря, ей было слишком весело, чтобы просто так удовлетворить их любопытство.

– У Дилана всё хорошо, – начала она с самым невозмутимым видом.

Дамиан громко поставил чайник обратно на подставку.

– Вот как, – пробормотал он, протягивая другу чашку.

– И его единорог вернулся, – добавила она, взяв печенье и ненадолго задержав его у губ, словно глубоко задумавшись.

Весперис склонил голову набок.

– И?

Она выдержала эффектную паузу, сделала вид, что собирается откусить печенье, но вместо этого посмотрела прямо на них и наконец сказала:

– И мне удалось его уговорить. Он достанет информацию.

Весперис медленно кивнул, словно обдумывая что-то. Потом в его голосе зазвучала нарочитая ехидца:

– И что, даже не пришлось с ним целоваться?

– Ты собиралась с ним целоваться?! – отрывисто спросил Дамиан, тут же поворачиваясь к ней. В его тоне слышалась едва сдерживаемая ярость.

– Ты целовалась с Диланом Айром? – вмешался третий голос.

Мара подняла голову.

На спинке их дивана повис Тарек Уэйнрайт, его лицо сияло самым довольным выражением, какое только возможно.

– Я?! Нет! – возмутилась было она, но было поздно.

Её слова утонули в нарастающем шёпоте общей комнаты.

– Мара целовалась с Диланом?

– Они встречаются?

– Не может быть…

Мара зажмурилась, силясь подавить раздражение, но стоило ей услышать приглушённый смешок Веспериса, как терпение лопнуло.

В сопровождении тяжёлого, прожигающего насквозь взгляда Дамиана она сбросила ботинки, встала ногами на диван и громогласно возвестила на всю комнату:

– Я НЕ встречаюсь с Диланом Айром! Мы просто друзья! Спасибо!

На секунду повисла тишина. Потом кто-то громко рассмеялся, кто-то недоверчиво качнул головой, а кто-то просто вернулся к своим делам, видимо, решив, что дальнейшего веселья ждать не стоит.

Мара с облегчением опустилась обратно между Весперисом и Дамианом, но, глянув на последнего, поняла, что его злость никуда не делась.

– Дилан сказал, что я ему не нравлюсь, – сказала она, теперь уже обращаясь только к ним. – Мы заключили дружеский пакт.

– Дружеский пакт, – передразнил её Дамиан, скрестив руки на груди.

– Да, – спокойно кивнула она. – Всё. Конец истории.

Весперис задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.

– Хорошо, – сказал он наконец.

– Ну и славно, – проворчал Дамиан в чашку. – Он мне никогда не нравился, но такая дружба может быть полезной.

Но Мара всё же смогла заметить улыбку на его губах, когда он отпивал чай.

Глава 5. Картофельный день

– Странно… – отодвинув тарелку с омлетом, Дамиан рассматривал расписание. – Сегодня все стихии в один день, ещё и идут друг за другом… Разве такое когда-нибудь было?

Весперис покачал головой, проглотил свой кусок и кивнул на его порцию:

– Поешь.

Но Дамиан только отмахнулся.

– Может, это какая-то ошибка? – бормотал он, разглядывая разлинованный листок на просвет.

Мара покосилась на его тарелку и поняла, что к омлету он так и не притронулся. Только сейчас она осознала, что с тех пор, как начался учебный год, она не видела, чтобы он нормально питался. Только ковырялся в еде и никогда не доедал до конца.

Теперь, глядя на него, она видела это особенно ясно. Конечно, он изменился. Повзрослел, возмужал и окончательно растерял подростковую мягкость в чертах. Но это было не всё. Его щёки впали, под глазами залегли глубокие тени, веснушки выделялись на болезненно-бледной коже слишком сильно.

Дамиан под её пристальным взглядом заёрзал и схватил ложку.

– У меня что-то на лице? – обеспокоенно спросил он, пытаясь разглядеть в ней своё отражение.

– Ты не ешь, – тихо сказала она. И это не был вопрос.

– Что-то нет аппетита, – нехотя ответил Дамиан, не глядя ей в глаза.

– Нет, ты вообще не ешь.

– Он не ест, – угрюмо подтвердил Весперис.

– Ты должен есть, Дамиан, – Мара проговорила это ровно, без укора, но с настойчивостью. – Ты же сам говорил, что магам нужно гораздо больше энергии, а ты совсем не ешь.

Дамиан закатил глаза, тяжело вздохнув:

– Да, мам.

Мара посмотрела на Веспериса, но тот только сокрушённо покачал головой. Она снова перевела взгляд на Дамиана и положила ладонь на его предплечье.

– Дамиан, ты… в порядке? – тихо спросила она.

Но он, к её недоумению и даже ужасу, убрал свою руку и встал из-за стола.

– Пойдём, – бросил он, по-прежнему пряча глаза. – Если не хотим опоздать на управление землёй.

***

Стараясь не думать о том, что это, чёрт побери, было, Мара вместе с остальными драконами направлялась к школьным теплицам, где должен был проходить урок управления землёй. Мерзкое, липкое чувство застряло где-то под рёбрами. Она пыталась выкинуть из головы взгляд Дамиана, его голос, интонацию – всё это было… не так. Не её Дамиан. Не тот, который держал её за руку, когда становилось страшно. Не тот, который звал её "Сейр" с мягкой усмешкой, заставляющей что-то внутри сжиматься.

Дамиан словно нарочно шёл впереди так быстро, что у неё не было ни шанса его нагнать.

Весперис обернулся и сбавил шаг, немного отстав от друга.

– Эй, – мягко сказал он, поравнявшись и коснулся её локтя. – Не обращай внимания. Он просто… не в духе.

Мара покосилась на него краем глаза. Горло сжало, как от слёз, только плакать ей совершенно не хотелось. Хотелось закричать. Или догнать Дамиана и тряхнуть его за грудки. Или… Или вернуться обратно в спальню, натянуть одеяло на голову и больше никогда не вставать.

– Дело не в этом, – выдавила она, сражаясь с душившей её обидой. – С ним… что-то не так.

Весперис молчал, глядя на кудрявый затылок Спэрроу.

– Ты права, – признал он, немного погодя.

Мара сжала ремешок сумки крепче.

– Нам нужно что-то с этим делать, – сказала она.

Весперис мрачно кивнул. Его рука на её локте осталась чуть дольше, чем было нужно.

У входа в теплицы Дамиан распахнул дверь и с привычной бравадой оглянулся через плечо, проверяя, идут ли они за ним. Но взгляд его не задержался – ни на Маре, ни на Весперисе. Он просто отвернулся и вошёл внутрь. Как будто ничего не случилось. Как будто он по-прежнему тот же Дамиан.

Профессор Бринмор велела студентам разбиться по два-три человека на длинную картофельную грядку.

– Через год, – начала она, прохаживаясь перед ними, как полководец перед битвой, – вы станете взрослыми, самостоятельными людьми. И какой бы путь вы ни выбрали – вы должны уметь себя прокормить. Сами.

Некоторые студенты хихикнули. Кто-то поджал губы.

– Управление стихиями – это не только двигать валуны или менять русла рек. – Бринмор указала на ряд аккуратно прорыхлённых грядок. – По-настоящему тонкая работа начинается здесь.

Где-то слева раздался разочарованный гул. Кто-то даже театрально застонал.

Профессор лишь приподняла бровь.

– Сегодня вы будете учиться выкапывать корнеплоды без помощи лопаты. Поверьте, магам-фермерам и в голову не придёт пачкать руки – они могут выкопать целое поле картошки одним движением. Но такого мастерства не всем дано достичь. Мы же начнём с малого.

Она опустилась на корточки и коснулась земли. Через мгновение из грядки, словно яблоки из воды, бодро выпрыгнули несколько картофелин.

– Почувствуйте корнеплод, – сказала Бринмор, поднимаясь и отряхиваясь. – И заставьте землю вытолкнуть его. Аккуратно. С уважением.

Мара окинула взглядом своих однокурсников. По выражению их лиц можно было безошибочно определить, кто родился с серебряной ложкой во рту. Большинство без лишних вопросов опустилось на землю возле кустиков картофельной ботвы. Но некоторые, как Весперис, смотрели на рыхлую, влажную землю с сомнением и лёгкой брезгливостью.

– Что такое, Мор? – поддразнил его Дамиан, складывая руки треугольником на грядке. – Боишься запачкать руки?

Мара хихикнула. Весперис тяжело вздохнул и опустился на корточки, но прикасаться к земле по-прежнему не торопился.

Пока Мара пыталась на ощупь отличить почву от корнеплодов, картошки Дамиана выпрыгнули почти так же легко и бодро, как у профессора Бринмор.

Мара удивлённо вскинула брови:

– Ты уверен, что у тебя доминанта огня?

Он чуть смутился и попытался скрыть это за улыбкой.

– Мой дядя с тётей выращивают сахарную свёклу, – пожал он плечами. – Я с самого детства помогал в поле.

– И что вы с ней делаете? Продаёте?

– Конечно, – кивнул он. – Причём большую часть – в не-магический мир. Маги-фермеры не боятся засух, у нас нет истощения почвы. Урожай всегда идеален. Так что, возможно, ты даже пила чай с сахаром из нашей свёклы.

Мара посмотрела на свою грядку. Земля нехотя расступалась, и каждая картофелина выглядела так, будто её только что вынудили против воли покинуть родной дом.

– Я и не знала, что маги торгуют с не-магами, – пробормотала она, разминая пальцы.

– Ещё как торгуют, – отозвался Дамиан. – Только не напрямую. Ферма Спэрроу – поставщик. А дядя Роберт не идёт сам на рынок, конечно. Для этого есть посредники.

Мара задумчиво кивнула, а потом повернулась к Весперису:

– А ваша семья торгует с не-волшебным миром?

Весперис, который всё это время с напряжённым видом медитировал над своей абсолютно неподвижной грядкой, даже не поднял глаз.

– Конечно. Иначе мы не были бы такими успешными. Большая часть трав, которые мы выращиваем, используется в обычной медицине.

Мор снова уставился на землю перед собой, словно собирался договориться с ней. Картошка, впрочем, осталась глуха к его просьбам.

– Она… сопротивляется, – процедил он с укором.

Вдруг раздался чей-то крик, а за ним звон бьющегося стекла. Кажется, кто-то переусердствовал, и картофелина вылетела из земли со скоростью пушечного снаряда.

– Простите… – пробормотала Фей Локвуд, заливаясь краской.

К концу урока, с переменным успехом, но всё же, вся картошка была извлечена из земли и сложена в небольшие мешки. У каждого – свой. Независимо от того, у кого сколько получилось достать, добыча была поделена поровну.

Дамиан вытер рукавом лоб, оставив на коже грязную полоску, и уже потянулся за расписанием, чтобы проверить, где у них будет управление воздухом, как дверь в теплицу распахнулась, впуская в помещение ветер, солнечный свет, и Авела Пенроуза.

Он был, как всегда, улыбающимся. Острые, будто выточенные черты лица и зелёные, внимательные глаза, в которых всё время что-то блестело – то ли озорство, то ли безумие.

– Дорогие мои, – весело начал он, оглядывая студентов. – Вы уже умеете создавать смерчи и управлять ураганами. Но какой в этом смысл, если мешки с картошкой приходится таскать руками?

Он хлопнул в ладони.

– Сегодняшняя задача: заставить ваш мешок подняться в воздух и аккуратно доставить его на тренировочную площадку у реки. Желательно так, чтобы мешок не улетел в небо и не упал кому-нибудь на голову, как это было в прошлом году.

Мара почувствовала, как в животе зашевелилось знакомое напряжение. Она никогда не чувствовала себя уверенно с магией воздуха. Он был слишком капризным, слишком быстрым, непостоянным. Он шептал, смеялся, дразнил, и не слушался её.

Судя по лицам остальных драконов, она была не одна. Все маги с огненной доминантой плохо ладили с воздухом.

Все, кроме, конечно, Дамиана.

Он не только не нервничал – он, похоже, откровенно наслаждался. Без малейших усилий он заставил мешок взлететь – тот завис в воздухе, немного покачиваясь, но держался ровно и гордо, как флаг.

У Тарека Уэйнрайта дела шли куда хуже. Его мешок подскочил вверх, завертелся в воздухе, перевернулся, и осыпал присутствующих градом из земли и картофелин.

– Ничего страшного! – тут же попытался успокоить его профессор, хотя Тарек выглядел всего лишь немного раздосадованным.

Мара сосредоточенно колдовала над свои мешком, но тот только недовольно ёрзал по земле.

– Как у тебя всё так легко получается?! – в голосе Мары прозвучала зависть, когда она вновь покосилась на Дамиана.

Он пожал плечами, но в его голосе уже слышалась самодовольная ухмылка:

– Всю жизнь ждал, когда моё деревенское происхождение наконец подарит мне момент триумфа.

Наконец, у всех драконов худо-бедно получилось поднять свои мешки в воздух. У кого-то они парили почти так же легко и непринуждённо, как и у Дамиана. У других – угрожающе тряслись в воздухе. Мешок Ллейна Хаверфорда тащился за хозяином, время от времени тяжело ударяясь о землю.

Мешок Мары поднялся над землёй всего на несколько дюймов. Она шла, вытянув руки вперёд, будто удерживала невидимые поводья, и ловила каждую вибрацию воздуха с такой сосредоточенностью, словно везла в мешке не картошку, а хрустальный сервиз. Но задача считалась выполненной – она не несла его в руках.

Процессия медленно выдвинулась из теплиц к реке под звуки бормотаний и сдавленных ругательств.

И это оказалось куда сложнее, чем она ожидала.

Оба профессора были правы: двигать валуны, создавать огненные и воздушные вихри было гораздо легче, чем удерживать тяжёлый, упрямый мешок на одной и той же высоте, не давая ему ни взлететь, ни опуститься, и при этом ещё заставлять двигаться вперёд.

Это был всего второй урок, а Мара уже устала и вспотела. Она помогала бабушке в саду с её тюльпанами и розами. Поливала, полола, рыхлила. Но это… это и рядом не стояло с тем, что они делали сейчас.

Когда они, наконец, добрались до берега и сложили свои мешки, половина драконов почти синхронно опустилась на каменные ограждения, тяжело дыша. Другая половина тут же рванула к реке, чтобы хоть немного отмыться.

Мара с облегчением засунула руки в прохладную воду.

– Никогда бы не подумала, что мешок с картошкой может быть таким упрямым, – пробормотала она, стараясь вымыть грязь из-под ногтей.

Весперис стоял рядом и отчаянно пытался оттереть грязь с коленей брюк.

– А ты когда-нибудь… работал в саду? – спросила Мара, мельком бросив на него взгляд.

Он застыл на секунду, потом слегка смутился.

– Не совсем. Я… каждый август ездил к Дамиану в Арфордридж, – сказал он, выпрямляясь. – Но я был гостем. Хоть и не без пользы… я помогал по дому.

Мара чуть склонила голову, внимательно следя за тем, как меняется его лицо при слове “Арфордридж”. Черты смягчились, взгляд стал рассеянным, тёплым.

– И что ты делал?

Он усмехнулся, проводя мокрой рукой по волосам.

– У меня сложилось впечатление, что мистер и миссис Спэрроу специально не подпускали меня к чему-то важному, чтобы я ничего не испортил. В основном я помогал с орошением и убирался в доме.

– Вы такие чистюли, что прям тошно, – Дамиан, подходя ближе, окинул их преувеличенно брезгливым взглядом.

Мара брызнула в него водой.

– А ты, Мара? – вдруг спросил Весперис. – Как ты жила до Эльфеннау? Чем занимается твоя бабушка?

– Бабушке от её отца досталась небольшая пекарня. Она ей и управляла… с тех пор, как его не стало. После того, как меня отправили к ней, уволила гувернантку – экономия. Я помогала как могла. Но теперь, наверное, пришлось снова кого-то нанять. Я ведь ей больше не помощница.

– А… что с твоими родителями? – осторожно поинтересовался Дамиан.

От ответа Мару спасла профессор Абернатти, объявившая о начале урока.

Она стояла у самой кромки воды, её длинная серебристая коса мягко поблёскивала на солнце, свисая через плечо, а глубокие синие глаза холодно скользнули по ученикам.

– Как вы, наверное, уже догадались, – произнесла она ровным голосом, в котором слышалась едва уловимая насмешка, – ваша сегодняшняя задача – сопроводить картошку из грядки до обеденного стола.

По рядам пробежал сдержанный смешок, кто-то фыркнул громче остальных. Профессор Абернатти чуть приподняла бровь и смерила смеяшегося взглядом, от которого даже воздух, казалось, охладился.

– Если вы не находите ничего более интересного, – продолжила она, – чем чистка картошки руками… что ж, я не стану мешать. Однако, это можно сделать быстрее и лучше с помощью воды.

Кто-то попытался скрыть новый смешок за приступом кашля.

– В следующем году, – невозмутимо вещала профессор, – мы поговорим о том, как с помощью воды можно разрезать металл.

На этот раз сдавленное хихиканье сменилось восхищёнными вздохами.

– Но сегодня вы должны быть деликатными и создать давление, необходимое для того, чтобы снять шкурку. Ни больше, ни меньше. Поэтому берите одной картофелине. Когда почувствуете, как нужно действовать, вы сможете очистить хоть целый мешок сразу.

Профессор Абернатти взмахнула руками. Из мешка к ней послушно поплыла одна из картофелин, а из реки – небольшой пузырь воды. Он обернулся вокруг картошки, окутал её, замер на долю секунды – а затем закрутился с поразительной скоростью. Через секунду в левой руке Абернатти осталась идеально чистая, гладкая, отполированная, картошка.

– Вот так, – сказала она. – Простая задача. Вода, движение, контроль. Мягкое касание. Попробуйте.

Некоторые студенты нервно переглянулись. Кто-то, наоборот, тут же принялся за дело. Вода вокруг заплескалась, а в реку то и дело с глухим «бульк» летели пострадавшие картофелины.

На этот раз получилось с первого раза не только у Дамиана, но и у Веспериса.

– Видишь, – сказал Дамиан, насмешливо склонив голову. – И у тебя есть таланты.

Мара хмуро взирала на пузырь воды, в котором её картошка просто… плавала.

– Да ладно тебе, – попытался подбодрить её Весперис. – У тебя есть другие сильные стороны.

– Это какие же? – проворчала она, делая новый жест. Вода завертелась чуть активнее, но только смыла грязь с картошки.

– Кроме очевидных? – многозначительно протянул Дамиан.

– Ты очень хорошо управляешься с молниями, – сказал Весперис, не обратив внимания на подначку друга. – Лучше всех на курсе.

– Значит, у тебя дома всегда будет электричество, – добавил Дамиан серьёзно.

Мара тяжело вздохнула и попробовала ещё раз. Вода закружилась, но слишком сильно. С чавкающим звуком картофелина треснула и распалась. Она раздосадованно отправила её в реку.

– Великолепная демонстрация хрупкости бытия, – философски добавил Дамиан.

– Ещё одно слово – и ты полетишь за ней, – проворчала Мара.

Теперь же им следовало транспортировать оставшуюся в живых картошку на последний перед обедом урок в класс управления огнём.

Занятия редко проходили в помещении, и ещё реже там присутствовали парты. Но сегодня столы стояли, как в обычной учебной комнате. Разве что на каждом лежали поварские фартуки.

– Мой любимый день! – довольно потирал руки профессор Арианвен, заходя следом за студентами. – Надевайте фартуки. Картошку – на стол, поровну.

– Мы что, будем её запекать?.. – шёпотом спросила Мара, нахмурившись.

– Очевидно, – так же шёпотом ответил Весперис, кивнув подбородком на преподавательский стол, где стояли блюда и специи.

Мара огляделась по сторонам. Все послушно завязывали фартуки. Все. И Тарек, и Меррик, и Ллейн, и Дамиан… даже Весперис, хоть и делал это с видом человека, не вполне уверенного, какая сторона у фартука лицевая.

– А вы что, тоже будете готовить? – тихо спросила Мара, обращаясь к ним.

– Что значит «мы»? – озадаченно переспросил Дамиан.

– Ну… мальчики тоже будут готовить? – ещё тише уточнила она, глядя, как он разглаживает ткань.

Дамиан с Весперисом недоумённо переглянулись.

– Просто… в моём мире мальчики не готовят, – попыталась объяснить она.

– Как же они живут? – искренне удивился Дамиан, приподняв брови. – Как они не умирают с голода?

– Ну… – Мара задумалась. – Сначала им готовит мама или прислуга, а потом жена. Или снова прислуга. Мальчики готовят сами только в армии… или если хотят стать поварами.

– Это очень странно, – сказал Дамиан, качая головой. – Я бы чувствовал себя невероятно беспомощным, если бы не мог сам себе приготовить еду.

Мара медленно повернула к нему голову, широко распахнув глаза:

– Погоди. Ты хочешь сказать… – она говорила почти с благоговением, – что ты умеешь готовить?

Дамиан театрально всплеснул руками.

– Невероятно! Целый день девушка восхищается тем, что я деревенщина!

Мара перевела взгляд на Веспериса:

– А ты, Весперис?

Он смущённо отвёл глаза.

– Я… эм… у нас дома дворецкий. А меня не особо подпускали к кухне. Так что… с голода я не умру, – он почесал затылок, – но и стол на званый ужин не накрою.

Профессор Арианвен громко хлопнул в ладоши.

– Итак! – прогремел он с каким-то несвойственным ему энтузиазмом. – Хватит болтать. Картошка ждёт!

Он прошёлся вдоль столов, окинув класс горящим взглядом.

– Сегодня вы будете учиться запекать картофель! Огонь – лучший друг повара. Вы создадите духовой шкаф. Из воздуха. И пламени.

С этими словами он щелчком пальцев заставил парить над своим столом картофелину – она медленно вращалась в прозрачной, колышущейся капсуле горячего воздуха.

– Вы должны нагреть участок воздуха ровно до 190 градусов по Цельсию. – Он принялся раздавать всем кулинарные термометры. – И удерживать эту температуру сорок минут. Ни больше, ни меньше. Ни горячее, ни прохладнее. Мы не жарим её на костре, мы запекаем. Медленно. Нежно. С любовью.

Кто-то нервно хихикнул, но, заметив взгляд Арианвена, тут же прикусил язык.

– А теперь… фартуки завязаны? Руки чистые? Сердца горят? Начнём.

***

– Господи, я ужасно устала! – простонала Мара, уронив голову на обеденный стол. – Это какой-то кошмар… Боевая магия была в разы легче!

– Ну-ну, – Весперис, сидевший рядом, осторожно провёл рукой по её спине. – Первый урок после обеда – история. Сможешь поспать.

– Честно говоря, даже я бы не отказался, – пробормотал Дамиан, потирая шею. – Кто бы мог подумать, что самым грозным врагом мага окажется картошка.

Глава 6. Безжалостный свет

– Поверить не могу, что ты ни разу не пользовалась эфирной магией с тех пор! – голос Дамиана звенел возмущением. – Ты поглотила весь эфир, который собирал Аэллард! Может быть, ты уже всемогуща!

Мара нервно заломила руки.

– Я… я не могла, – тихо сказала она. – Если я правильно поняла… эти волшебники умерли. Они отдали свой эфир. Он теперь во мне. Их, наверное, десятки, Дамиан. Их жизни, их магия. Я чувствую это. Она… чужая. Не моя. И мне страшно. Мне противно.

– Дамиан, – Весперис шагнул ближе, – хватит. Не дави на неё.

Но Дамиан не слушал его. Он смотрел только на Мару – упрямо, отчаянно. И в его голосе вдруг не осталось ни злости, ни укора.

– Может, ты уже можешь сделать это. Просто попробуй. Пожалуйста.

Она встретила его взгляд. И впервые не увидела в нём огня. Только пустоту и боль. Что-то в этом взгляде заставило её дыхание сбиться. Это был не каприз, не давление. Это крик о помощи. Его последняя надежда.

Мара выдохнула и медленно подняла руки.

Её пальцы помнили движения лучше неё самой. Эфир отзывался мгновенно – лёгкий, ледяной, готовый к прикосновению.

Между её ладонями вспыхнула звезда.

Свет был холодным. Чистым. Он залил пространство белым сиянием, как в заснеженной пустыне под полной луной. В классе стало светло – неуютно, нереально, почти священно.

Но что-то пошло не так.

В следующую секунду звезда взорвалась безжалостным, беспощадным ослепительно-белым заревом.

Она погасила звезду сразу, как только поняла. Но было поздно. Всё исчезло. Пространство вокруг растворилось в жёлтых пятнах, в рези в глазах, в беспомощной пустоте.

– Дьявол… – простонал Дамиан справа. – Я ничего не вижу!

Весперис слева глухо выругался.

Мара протянула руки и нащупала их запястья.

– Мы ослепли?! – срывающимся голосом закричала она.

Весперис перехватил её руку, взяв в свою.

– Скорее всего только временно, – он старался звучать спокойно. – Арианвен говорил быть осторожнее с огнём и глазами. Слишком яркие вспышки могут вызвать ожёг сетчатки, но это пройдёт. Должно…

– Должно? – обеспокоенно переспросил Дамиан.

– Ну… – неуверенно отвечал Мор. – Нужно просто посидеть в темноте и дать глазам восстановится.

Он махнул рукой и погасил светильники, а затем потянул обоих друзей к дивану. Мара села между мальчиками, всё ещё намертво вцепившись в их руки.

– Расслабьтесь, – мягко сказал Весперис, вернув самообладание. – Закройте глаза. Просто посидим здесь, отдохнём.

– Легко тебе говорить… "расслабьтесь"… – ворчливо передразнил Дамиан. – Как ты всегда такой спокойный?

– Это я виновата… – дрожащим тоненьким голосом пролепетала Мара.

Её эфирная звезда, из которых она складывала созвездия в прошлом году, превратилась в оружие массового поражения.

– Перестань, – сказал Дамиан уже мягче. – Ты просто давно не практиковалась… Но смотри какая ты стала сильная!

Однако Мару это ничуть не успокаивало. Что будет с остальной её магией? Что будет, если она попытается создать немного воды? Затопит всю академию? А что будет, если она попытается снять проклятие с Веспериса?..

– Дамиан прав, – согласился Весперис. – Просто в следующий раз будем осторожнее и подготовимся к возможным… эм… последствиям.

Мара шумно выдохнула через нос, пытаясь взять себя в руки. Может быть и правда она паникует слишком сильно. Было глупо полагать, что её магия останется прежней.

Большой палец Веспериса успокаивающе поглаживал её руку, и она вдруг ощутила приливающий к щекам жар.

– Так… что нам делать? – спросила Мара, радуясь, что никто из них не мог видеть цвета её лица сейчас. – Просто ждать?

– Просто ждать, – подтвердил Мор почти лениво и не убирая руки. – Можем поспать.

– Прекрасно… – пробормотал Дамиан, сползая ниже по дивану.

***

Мара проснулась от того, что ей было неудобно. Слишком жарко. Слишком тесно.

Под её щекой мерно поднималась и опадала в такт спокойному дыханию чья-то грудь. Под ней билось сердце – ровно, размеренно. Мара осторожно втянула носом воздух. Стиральный порошок, лосьон для бритья, ничего лишнего… Весперис.

Мара затаила дыхание, только теперь осознавая, в каком положении она находится. Её ладонь покоилась на его животе почти касаясь ремня брюк. Его руки – на её плече. Она чувствовала тепло его тела, мягкость его расслабленных мышц под пальцами.

Мара зажмурилась, пытаясь не двигаться. Лучше всего ей было бы заснуть снова, лишь бы не стать той, кто первой разрушит эту идиллию. Но непрошенные мысли уже заполнили голову.

Дьявол…

В памяти всплыли строчки из молитвенного свода, которые вбивали с детства: «Плоть до брака – грех, объятия без обещания – бесчестие». Её стоило бы отправить в монастырь навсегда уже очень, очень давно.

Особенно если бы кто-то увидел всю картину…

На её коленях, обняв её ноги, словно мягкую игрушку, спал Дамиан. Мара чувствовала его горячее, влажное дыхание на своём бедре.

Ей было всего семнадцать, но по ощущениям она была близка к разрыву сердца. Оно то пропускало сразу несколько ударов, то пускалось в пляс. Руки онемели. Спина ныла от неудобного положения. Но сильнее всего она боялась пошевелиться. Сделать вдох не в такт и разрушить это странное, тёплое равновесие.

Маре уже почти удалось снова провалиться в сон. Тело наливалось тяжестью, дыхание Веспериса убаюкивало.

Но вдруг он вздрогнул, проснувшись.

– Который час?.. – хрипло пробормотал Весперис.

Он отнял руку от её плеча чтобы, по-видимому, взглянуть на часы. Её тут же пробрал холод там, где только что лежала его ладонь.

Весперис выругался сквозь зубы. Похоже, рассмотреть циферблат в темноте ему не удалось. Его рука вернулась на то же место.

Но затем он замер.

Мара почувствовала, как бешено заколотилось его сердце под её ухом. Словно запоздалое осознание догнало его только теперь. Она услышала едва уловимый запах свежего пота.

Он не пошевелился. Только спросил, почти не дыша:

– Вы спите?

Дамиан что-то недовольно заворчал сквозь сон и устроился на её коленях удобнее. Его руки обхватили её крепче.

– Нет, – шёпотом ответила Мара.

Весперис сделал паузу, и его голос стал мягче, тише:

– Как твои глаза?

Мара несколько раз моргнула.

– Пятен уже нет. Но… будто бы в них насыпали песка.

– Попробуем зажечь свет? – осторожно предложил он.

И, не дожидаясь её ответа, щёлкнул пальцами.

Несколько старых светильников со свечами, которые в забытом классе магии крови так и не заменили на электрические, вспыхнули тусклыми огоньками.

Мара зажмурилась. Даже этот слабый свет больно полоснул по глазам. Всё вокруг немного расплывалось, но… она видела.

– Ну вот, мы не ослепли, – заключил Весперис с облегчением. – Всего пара часов целебного сна творит чудеса.

Свет от старых свечей дрожал на стенах. Всё было смутным, затуманенным, словно через грязное стекло.

Маре стоило бы отстраниться. Стоило хотя бы убрать руку с его живота. Весперис был таким худым, и его сердце стучало так гулко, что она чувствовала, как пульсирует какая-то крупная артерия в глубине его тела. Ей стоило хотя бы попытаться соблюдать правила приличия. Но она не могла. Не хотела.

Он не шевелился тоже и старался дышать как можно ровнее.

– Я бы отпустила тебя… – прошептала Мара, – но на мне спит Дамиан. Мне не хочется его будить.

Она почувствовала, как напрягся Весперис – совсем чуть-чуть, как бывает, когда кто-то в последний момент отказывается от движения. А потом он, как будто с облегчением, выдохнул:

– Тогда не буди. Он плохо спит в последнее время. Пусть хоть немного отдохнёт.

И в этих словах слышалась благодарность, и он вцепился в этот повод, как утопающий за соломинку.

Мара закрыла глаза.

Пускай поспит. Пускай все поспят.

***

На следующий же день Дамиан явился в класс магии крови с важным видом и сверкающими глазами. В руках у него были три массивные пары защитных очков, какими пользовались на десятом курсе при работе со сверхвысокими температурами.

– Вуаля! – торжественно произнёс он, раздавая очки. – Теперь мы точно не ослепнем.

Мара с сомнением повертела в руках громоздкое устройство.

– Ты снова давишь на неё, – спокойно заметил Весперис, принимая свой экземпляр. – Мара, ты не должна…

– Должна, – отрезала она. – Но, если уж мы действительно собираемся это повторить… нужно предусмотреть другие побочные эффекты.

– Какие, например? – осторожно спросил Мор.

– Ну… – Мара сглотнула. – В прошлый раз это был только свет. Но… а если в следующий раз он сожжёт всё вокруг?

Наступила короткая тишина.

– Хорошая мысль, – наконец сказал Весперис. – Предлагаю разграничить помещение. Отдых – там, – он указал на диван, – а эксперименты – вот тут.

Они засучили рукава и в течение получаса превратили старый класс в два лагеря: в углу, ближе к потемневшим от времени книжным шкафам, осталась «зона отдыха» – с диваном, пуфиками и тёплым пледом. А у противоположной стены – «полигон»: чистое пространство, огороженное перевёрнутой на бок партой. Она должна была служить укрытием на случай, если снова произойдёт нечто непредсказуемое.

Спрятавшись за баррикадой, Мара пыталась снова и снова.

Закрывала глаза. Делала десять глубоких вдохов. Пятнадцать. Двадцать. Повторяла. Сосредотачивалась. Успокаивалась. Но ничего не менялось.

Безобидная в прошлом году звёздочка оставалась беспощадным светилом. Ледяным, молчащим, выжигающим. Она не гасла сама – только по команде, и даже тогда будто сопротивлялась, как дикий зверь.

Мара тяжело опустилась на пол и прислонилась спиной к перевёрнутой парте.

– Я больше не могу… – выдохнула она. – Всё. Хватит. У меня ещё куча домашних заданий на завтра.

– Плевать на домашние задания, Сейр! – возмутился Дамиан.

– Я не смогу помочь, если меня отчислят!

– Из Эльфеннау никого не отчисляют, – начал было Дамиан, но запнулся, наткнувшись на взгляд Веспериса.

Мор не сказал ни слова, но и не нужно было. Под его суровым взглядом Дамиан наконец пришёл в себя.

Он быстро отвёл глаза. Его плечи опустились.

– Ты права, – сказал он глухо. – Хватит на сегодня.

Спэрроу поднялся, отряхнул ладони о штанины, снял очки и повесил их на край парты.

Мара хмыкнула, не открывая глаз. Она чувствовала, как напряжение постепенно уходит, оставляя после себя усталость и легкое головокружение.

Дамиан махнул рукой и направился к двери, потирая шею.

Весперис остался. Он всё ещё смотрел на Мару, не сводя с неё внимательного, сосредоточенного взгляда. И наконец протянул руку.

– Пойдём, – сказал тихо. – Я помогу тебе с домашним заданием по алхимии.

Он держал её ладонь дольше, чем было нужно. Гораздо дольше. Так долго, что Мара почти поверила – он уже и не отпустит. И, к собственному удивлению, ощутила разочарование и тонкую, непрошеную тоску, когда он всё же разжал пальцы.

Глава 7. Репутационный ущерб

Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.

Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.

Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.

Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.

В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?

Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым – слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.

Будет ли хоть какое-то предзнаменование? Или однажды его просто… не станет?

Весперис вдруг поднял взгляд от книги, и его серые глаза на мгновение встретились с её.

– Тебя бабушка не учила, что пялиться на людей неприлично? – лениво поинтересовался он, тут же отводя взгляд.

Мара смущённо улыбнулась и пересела к нему на диван. Весперис отложил книгу и на мгновение замер, словно обдумывал что-то важное. Но прежде чем он успел заговорить, она тихо спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Весперис нахмурился и пожал плечами:

– Как всегда.

– Это хорошо или плохо?

Он шумно вздохнул.

– Я знаю о чём ты, – его голос сквозил недовольством. – Но я в порядке настолько, насколько это вообще возможно. У меня ничего не болит, я… Я в порядке. Правда.

Мара ещё какое-то время вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, говорит ли он правду. Но Весперис либо был искренен, либо умел очень хорошо врать.

– Ладно… – сдалась Мара. – Я помню: “делать вид, будто никакого проклятия нет”.

Весперис удовлетворённо кивнул, но снова взглянул на неё серьёзно, даже немного напряжённо.

– Я тут подумал… – начал он. – Я ведь так и не поблагодарил тебя.

– За что? – растерянно спросила Мара.

– За то, что спасла мне жизнь тогда. В гроте.

Воспоминания хлынули на неё волной – мрак подземного озера, ледяная вода, мокрая, тяжёлая, липнущая к коже одежда, неподвижное тело Веспериса… Она вспоминала, как отчаянно умоляла его вздохнуть снова.

– Я не совсем понял, что произошло, – продолжил Весперис задумчиво. – Ты… вдохнула воздух в мои лёгкие?

Мара вспыхнула до корней волос.

– Ну… да, – пробормотала она, опустив взгляд.

Весперис чуть приподнял бровь, явно замечая её смущение.

– Никогда не слышал о таком способе, – признался он после небольшой паузы. – Но он, очевидно, сработал. Где ты этому научилась?

Мара сглотнула и заставила себя успокоиться. Она опустила взгляд и принять водить пальцами вдоль узора из золотистых драконов на обивке.

– Пару лет назад… – начала она медленно. – Я гуляла вдоль реки и увидела, как маленький мальчик упал в воду. Он барахтался, пытался плыть, но течение было слишком сильным. И тут какой-то юноша бросился за ним, вытащил на берег… и начал делать что-то странное.

Весперис слушал её, не перебивая, лишь внимательно смотрел.

– Он сначала надавливал мальчику на грудь, но тот не дышал. – Мара нахмурилась, вспоминая ту сцену. – И тогда юноша… приложил свой рот к его рту и начал вдыхать.

– И что было дальше?

– Сначала толпа возмутилась. Люди начали шептаться, что это какое-то колдовство или что он просто сумасшедший. Но тогда он крикнул, что он врач и знает, что делает.

Она сделала паузу, восстанавливая события в памяти.

– Через несколько повторений мальчик вдруг закашлялся и задышал. Все ахнули, откуда-то появилась его мама, а юноша… просто встал, улыбнулся и ушёл, как будто ничего особенного не произошло.

Весперис молча обдумывал услышанное, затем, словно вспомнив что-то, залез в карман пиджака, извлёк оттуда маленькую шоколадку и протянул Маре.

– Это тебе, – негромко сказал он. – За то, что спасла меня.

Мара удивлённо посмотрела на него, а затем перевела взгляд на шоколадку.

– Боюсь, одной шоколадкой тебе не отделаться, – проворчала она, разглядывая обёртку.

– Никакой шоколадкой невозможно компенсировать жертву, которую ты тогда принесла.

Мара недоумённо нахмурилась.

– О какой жертве ты говоришь? – спросила она с лёгким беспокойством.

Весперис вдруг приобрёл то выражение лица, которое всегда сбивало её с толку – на грани насмешки и абсолютной серьёзности.

– Скажем так… Ты провела довольно неортодоксальную реанимацию. В процессе которой, возможно, понесла… репутационный ущерб.

Мара ошеломлённо моргнула.

– Репутационный ущерб?

– Именно. – Мор кивнул. – Дело в том, что твои действия… технически квалифицируются как… ну… поцелуй.

Она замерла, пытаясь осознать услышанное.

– Ты ведь вдохнула воздух в мои лёгкие, так?

– Да… – медленно кивнула она, чувствуя, как её лицо снова начинает пылать.

– И для этого… ты приложила свои губы к моим, верно?

Мара не выдержала и закрыла горящее лицо руками.

– Технически… – продолжал Весперис абсолютно серьёзно. – Это был твой первый поцелуй, если я правильно помню наш недавний разговор.

– Но… это же не считается! – простонала она сквозь сомкнутые ладони. – Я тогда вообще ни о чём таком не думала!

Он был непреклонен.

– Возможно. Но факт остаётся фактом: первый поцелуй состоялся. И я не уверен, что это можно исправить.

– Весперис Мор! – выдохнула она, поражённая его невозмутимостью.

Он всё так же спокойно смотрел на неё, но в его глазах плясали задорные огоньки.

– Прости. Мне просто кажется, что мы должны были прояснить этот момент. Ведь это… важное событие в твоей жизни.

Вдруг она отняла руки от лица, подалась вперёд и прищурилась.

– Постой-ка… – её губы растянулись в хитрой усмешке. – Для тебя это тоже был первый поцелуй!

– Эм… Ну, да… – осторожно ответил Весперис. – Но я был без сознания, если ты не забыла.

– Вот именно! – Она победоносно вскинула подбородок. – Значит, это я украла твой первый поцелуй! С кем бы ты ни поцеловался в будущем, я всегда буду первой!

Он ошеломлённо моргнул, всё ещё не до конца понимая, что только что произошло.

Мара же поднялась на коленях, упёрла руки в бока и закричала во весь голос:

– Я украла первый поцелуй Веспериса Мора!

Весперис, посмеиваясь закрыл уши руками.

– Боже, ты такая громкая!

– Хотя… – пробормотала Мара, опускаясь обратно, – эта мысль бы грела меня, если бы пришлось целоваться с Диланом.

Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего, и сделала вид, что её очень интересует узор из драконов на подлокотнике.

– Ты хочешь сказать… – медленно начал Мор. – … что предпочла бы думать, что это был я, а не Дилан?

Мара молчала, ковыряя шов.

– Предпочла бы думать, что это был я, а не самый красивый парень школы? – не унимался Весперис.

Она, не поднимая головы, встала и наскоро запихнула тетради и учебники в сумку.

– Я тут вспомнила, что у меня есть кое-какие дела, – пробормотала она, набрасывая её на плечо.

– Эй, мы не договорили! – в голосе Веспериса слышался нескрываемый триумф.

Так и не глядя на него, Мара направилась к выходу.

– Мара Сейр!

– Пока! Увидимся!

***

Что происходит?

Мара лежала в своей постели, наглухо задёрнув балдахин, и не могла заснуть уже которую ночь. На соседней кровати хихикали и шептались о чём-то Фей и Беатрис. А её не переставал мучить один и тот же вопрос:

"Что происходит?"

Ей ведь это не кажется. Нет, совершенно точно не кажется. Внимание, которое она получала от Веспериса выходило за рамки их привычных отношений. Он стал иначе смотреть на неё, иначе касаться – даже в мелочах, неуловимых, почти случайных. И каждый такой взгляд, каждый жест отзывался в ней странным, тревожным теплом. И ей это… нравилось?

Мара с досадой перевернулась на другой бок. В голове было так шумно, что мысли звучали громче голосов её подруг.

Но как же… Как это было возможно?

Во-первых, ей долгое время казалось, что она сама Весперису вообще-то совсем не нравится. Что он просто терпит её из-за Дамиана. Что он смирился с тем, что их теперь трое, но никогда не был в восторге от этой идеи.

А теперь? Теперь он приносил ей шоколадки, помогал с домашними заданиями, подолгу держал её за руку, не отводил взгляд, даже когда это становилось почти невыносимо. И от этого у неё внутри всё сжималось.

А во-вторых…

Мара шумно вздохнула и зажмурилась.

Если быть честной – по-настоящему честной – она знала это давно. Просто не хотела признаваться. Но летом, оставшись одна, закрывшись в своей комнате, она поняла.

Она скучала по Дамиану. Не только по их общим разговорам, не только по их тренировкам или перепалкам – по нему. По его запаху, по его смеху, по тому, как он всегда умел поддержать её, даже когда у него самого не оставалось сил. По его небрежной доброте, по тому, как он внимательно слушал, даже когда делал вид, что не слушает. По тому, как он смотрел на неё, когда думал, что она не видит.

Дамиан был с ней с самого начала. Он защищал её, шутил, спасал, знал, что сказать, и когда промолчать. В прошлом году, до того, как случился Ноксиан, она чувствовала, что между ними есть… что-то. Что-то кроме дружбы и общих тёмных секретов, что-то кроме магии крови, что-то гораздо большее.

Мара не знала, что собиралась с этим делать.

Она старалась не думать об этом. В конце-концов, им всем сейчас было не до того. Она обязательно разберётся с этим позже. Сейчас самое важное – спасти Веспериса.

Перед закрытыми глазами снова всплыл его образ. Его тонкие черты лица, высокая линия скул, лёгкая тень под глазами, которая почему-то только подчёркивала красоту, его улыбка только правым уголком рта, его тихий смех, от которого у неё каждый чёртов раз щемило в груди.

Дьявол, да что с ней такое?

Ведь и Дамиан не шёл у неё из головы. Его веснушки, лукавые искорки в его тёмных глазах, его неиссякаемый огонь и его горячие руки. Он был таким тёплым. Настоящим. Горячим – во всех смыслах этого слова.

Мара спрятала голову под подушку.

Нет, это просто невозможно. Этого не может быть. Только не с ней. Она бы не удивилась, если бы узнала, что у Дилана Айра сразу две пассии. Или у Лилиан Грэй. В конце концов, они были красивые, уверенные в себе, всегда знали, чего хотят от жизни и как этого добиться. Они были такими с детства – воспитаны, обучены и отполированы до блеска, как фамильное серебро. Но она… Она же просто… просто Мара. Самая обычная Мара. Мара, которая, ещё полтора года назад собиралась впервые поцеловаться только под венцом. И у этой самой обычной Мары не выходило из головы воспоминание о том, как она заснула на груди Веспериса, и как Дамиан обнимал её колени. И о том, как правильно она себя чувствовала – как будто так и должно было быть. Как будто она наконец-то оказалась на своём месте. Но разве это может быть правильным?

Глава 8. Серебряная ложка

Огромный фолиант приземлился на столешницу с таким грохотом, что Весперис вздрогнул, а мадам Розье зашипела на всю библиотеку.

– Извините… – прошептала Мара, заливаясь краской. Она села рядом, пытаясь спрятать лицо за волосами.

Весперис поднял бровь и склонился над книгой:

– Что это?

– Это, – торжественно произнесла Мара, – генеалогическое древо Айров. Тут все – портреты и имена, начиная от Дилана и его братьев и сестёр, и уходит… – она похлопала по тяжёлому переплёту, – на шестьсот лет назад.

Весперис изучил изящную обложку с укреплёнными серебром краями, а затем осторожно, с превеликим уважением, открыл первую страницу.

– Старинная работа, – пробормотал он, перелистывая пожелтевшие страницы. – Потрясающая каллиграфия. Смотри, даже чернила разные – в зависимости от века…

Они добрались до последней заполненной страницы. На ней – родители Дилана. Первое поколение, у которого вместо портретов фотографии. Ниже – имена детей. Фотографий пока не было: по всей видимости, они появлялись только после официального совершеннолетия.

– Отлично, – сказал Весперис. Его пальцы скользнули по последней строчке. – Попробуем найти твою заклинательницу.

Мара оглянулась.

– А где Дамиан? – спросила она, вертя головой.

Весперис пожал плечами.

– Не появлялся.

– Отыщу его, – бросила Мара, уже вскакивая. – Он должен это увидеть.

Мор только неопределённо махнул рукой, уже полностью погрузившись в изучение.

***

В комнате самоподготовки его не было. На тренировочных площадках – тоже. Не нашёлся он и в общей комнате. Мара даже порядком устала, оббегав всю академию, но оставалось только одно место, где он мог прятаться ото всех.

Дверь в забытый класс магии крови со скрипом распахнулась, впуская тусклый свет из коридора в полутёмное помещение. И тут же раздался шум – что-то упало.

– Дьявол, нельзя так врываться!

Дамиан стоял, явно только что вскочив с дивана, напряжённый, как подстреленный зверь. Одна его рука опущена вдоль тела, но слишком неестественно, слишком старательно. Он выглядел так, будто его застали за чем-то непозволительным. Виноватый. Опасный.

– Дамиан… – начала Мара, стараясь дышать ровно. – Я искала тебя, я… – она запнулась.

Её глаз зацепился за алую струйку, стекающую из-под наскоро натянутого рукава.

– У тебя кровь! – воскликнула она и потянулась, но он отдёрнул руку.

– Порезался, – буркнул он, отводя взгляд. – Всё в порядке.

– Порезался? Покажи. – Она уже делала шаг вперёд, тянулась к его руке.

Он отпрянул, не грубо, но быстро.

– Да перестань, – устало сказал он. – Я просто хотел попробовать новый приём с исцелением.

Мара нахмурилась. В классе было пусто. Ни кружек, ни сосудов, ни бутылок

– Здесь нет воды, Дамиан – тихо сказала она.

Он открыл было рот, но не нашёл, что ответить. Только отступил ещё на полшага, глядя куда-то в пол.

Сердце Мары ухнуло куда-то вниз. Неужели он…

– Ты не можешь этого делать, – сказала она севшим голосом. – Ты поклялся, Дамиан. Ты поклялся, что не вернёшься к магии крови. Ты умрёшь, если нарушишь клятву.

– Я знаю, – перебил он торопливо. – Я не… Это не магия крови. Я просто… забыл взять воду для исцеления. Понял это, когда уже… начал.

– Дай мне руку, – попросила она, и в её голосе не было приказа – только тревога.

Он поколебался, потом тяжело вздохнул и протянул руку.

Мара взяла его запястье и аккуратно подвернула рукав. На тыльной стороне предплечья – три тонкие, ровные царапины. Чёткие, не глубокие. Без суеты. Без колебаний.

Дамиан когда-то говорил об этом, с усмешкой, как всегда. Рассказывал, как упражнялся в исцелении – сначала причинял себе вред, а потом лечил. И только сейчас, глядя на свежую кровь, на ровные линии, она осознала, насколько это всё по-настоящему… жутко.

Он ведь сказал, что тренировался. Просто забыл воду.

Да. Наверное, так и есть. Наверное, иначе быть и не может.

Мара постаралась не думать, почему от этого объяснения всё равно стало холодно внутри.

– У меня есть вода, – сказала она. – Научи меня.

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Позволь мне исцелить тебя, – повторила она, мягко. – Пожалуйста.

Дамиан выдохнул. На его лице мелькнуло что-то, похожее на облегчение.

Мара всё ещё держала его запястье, когда он слегка дёрнул её за руку и мягко потянул к дивану.

– Сядь, – тихо сказал он, и в его голосе не было ни капли раздражения.

Она села рядом, сняла сумку и достала бутылочку с питьевой водой.

– Что мне делать? – спросила она.

Дамиан помедлил, потом поднял правую ладонь и показал несложную формулу.

– Сосредоточься на хорошем, – сказал он. – Вода очень… чувствительная. Она впитывает настроение, как губка. Если ты в ярости или тебе страшно – у тебя ничего не получится. Надо… хотеть исцелить. Надо действовать через…

Он поперхнулся, отвёл глаза и добавил чуть тише:

– Через… любовь.

Мара удивлённо моргнула.

Дамиан чуть покраснел, но не стал отшучиваться. Он продолжал, уже спокойнее:

– Не ту, которую поют в балладах. Не романтику. Человеческую. Не каждый маг может исцелять. Потому что не каждый умеет… любить.

Мара смотрела на него внимательно, ожидая продолжения.

– А чтобы стать настоящим целителем, – добавил он, – нужно уметь любить всех своих пациентов. Искренне. Чисто. Даже если это кто-то противный, колючий… как я.

Он усмехнулся, но Мара не ответила ни улыбкой, ни словом. Только посмотрела на его руку, потом на воду в бутылочке. Она повторила жест, жидкость послушно выпорхнула из горлышка и обернулась вокруг её руки. Вода была прохладной, от прикосновения к коже у неё побежали мурашки.

Мара несколько раз глубоко вздохнула и постаралась отогнать все нехорошие мысли, связанные с Дамианом, которые преследовали её в последнее время. Она вернулась в ту ночь в ванной, когда он исцелял её рану. Когда он сказал, что ему не всё равно. Когда она поцеловала его в щёку.

Словно отзываясь на её мысли, вода в её руке потеплела и засияла золотистым светом.

Дамиан улыбнулся, по-настоящему, мягко, как раньше.

– Я знал, что у тебя получится, – сказал он.

Мара не ответила. Она лишь осторожно положила руку с водной перчаткой ему на предплечье, туда, где были ровные свежие порезы.

– Я видела, как ты пытался исцелить Ноксиана, – прошептала она.

Он напрягся.

– Ты… любил его?

Она подняла на него глаза и увидела, как сжались его челюсти. Как заиграла жилка на виске.

– Весперис любил Ноксиана, – сказал он резко, сухо. – А я люблю Веспериса. Такой несложной цепочки достаточно для удачного исцеления. Если пациент, конечно, не мёртв.

В его голосе проскользнуло раздражение.

– Дамиан… – начала она.

– Пожалуйста, – перебил он. – Давай… давай никогда больше не говорить о том, что случилось в том гроте. Никогда.

Мара опустила глаза.

– Хорошо. Прости.

Повисла тишина. Напряжённая, как натянутая струна. Мара чувствовала, как внутри нарастает глухая, щемящая вина за то, что затронула рану, которая ещё кровоточила.

– Зачем ты меня искала? – спросил наконец Дамиан, стараясь, чтобы голос звучал мягко.

Мара на миг растерялась. Она уже успела забыть, зачем пришла.

– Дилан принёс мне генеалогическое древо Айров, – ответила она. – Мы сможем отыскать эфирную заклинательницу.

Его глаза вспыхнули, хотя это был только призрак огня, который горел там прежде.

Мара отняла руку – медленно, не спеша, опасалась нарушить хрупкую магию, только что сотворённую. Вода всё ещё мягко обвивала её пальцы, но под её ладонью не осталось и следа от порезов. Ни ран, ни покраснений, ни шрамов – только ровная, чистая кожа.

Она уставилась на свою руку, растерянно, с лёгким изумлением. Не зная, что теперь делать с водой, покрутила запястье.

– Её всё ещё можно… пить? – неуверенно спросила она.

Дамиан усмехнулся.

– Если не брезгуешь тем, что она касалась моей руки, – сказал он, – то можно. Структурно она не изменилась. Всё ещё обычная вода.

Задумавшись всего на мгновение, она позволила воде стечь обратно в бутылочку. Закрутив крышку, она подняла взгляд.

– Я не брезгую тобой, Дамиан, – произнесла она серьёзно.

Он замер. Моргнул. А потом отвёл глаза.

– Зря, – пробормотал он, стараясь, чтобы это прозвучало шутливо, но голос подвёл. – Я ведь… не самое лучшее, к чему можно прикасаться.

***

– Тебя только за смертью посылать, – проворчал Весперис, даже не поднимая головы, когда Мара вместе с Дамианом вернулась в библиотеку. Он уже успел обложиться со всех сторон старыми архивными альбомами, пыльными томами и коробками с газетами.

Мара опустилась на стул рядом и с тревогой оглядела всё это великолепие.

– Какой у нас план?

– Сначала сузим круг, – отозвался Весперис. – Аэллард умер около ста лет назад. И он – единственный эфирный заклинатель, о котором сохранилась хоть какая-то информация. Значит, он был последним. После него никого не было.

– До Мары, – вставил Дамиан, усаживаясь с другой стороны и подтягивая к себе одну из коробок.

Мара кивнула, нахмурившись.

– Аэллард писал, что сам уничтожил всё, связанное с эфиром. Значит, и информацию о предыдущих заклинателях тоже. Весперис прав. Та, кого мы ищем, была до него.

– Они даже могли быть знакомы, – сказал Дамиан. – А значит, мы берём информацию примерно столетней давности… и копаем назад.

– Хорошо, но… – Мара прикусила губу. – Разве мы сможем хоть что-то найти, если Аэллард действительно всё уничтожил.

Весперис наконец оторвался от своей книги.

– Мы будем искать отсутствие, – многозначительно сказал он, складывая пальцы домиком. – Айры – древняя и влиятельная семья. Невозможно, чтобы о каком-то из её членов нигде не упоминали. Если она не вышла замуж, об этом обязательно писали. Если вышла – тем более. Если заболела, умерла, родила, сбежала, исчезла – в любом случае, об этом знали. Всё печаталось в "Серебряной ложке".

– Где? – переспросила Мара.

– Газета, – пояснил Весперис. – Светские новости. Сплетни, помолвки, рождения, смерти. Моя мама её обожает. Если какое-то имя не всплывёт нигде – ни в газетах, ни в альбомах, ни в светских обзорах – тогда это и будет наш ключ.

Мара снова посмотрела на гору коробок.

– Думаешь, Аэллард мог пробраться прямо сюда, в Эльфеннау? В архив?

– А почему нет? – пожал плечами Дамиан. – Он же был известным магом. Почтенным, если верить всему, что мы о нём читали. Захотел бы – получил бы доступ. В конце концов, у него могли быть связи.

– Или покровители, – мрачно добавил Весперис.

Мара тяжело вздохнула.

– Ладно. Значит, ищем… отсутствие, – подытожила она, пододвигая к себе одну из коробок.

Глава 9. Ллиурэн Торн

– Есть! – воскликнул Дамиан, и Мара, уже почти заснувшая, дёрнулась, едва не уронив на пол кипу газет.

Время давно перевалило за полночь. Уже который день подряд они брали интересующих их архивные записи с собой и допоздна засиживались в общей комнате.

Дамиан с триумфом выложил перед ними несколько газетных листов.

– Смотрите. Никакой информации о Ллиурэн Айр, в девичестве Торн. Ни одного упоминания. Но за период её жизни: одна залитая чернилами страница, три отсутствующие страницы, три полностью пропавших выпуска "Серебряной ложки".

– Торн?.. – переспросила Мара, склоняясь над страницами родословной Айров. – Тот самый Торн?

При одном только воспоминании о Вейлоре Торне по её спине пробежал холод. Странное, щемящее чувство – смесь отвращения, вины, страха и… чего-то ещё. Чего-то, о чём ей не хотелось думать.

Но она помнила. Помнила слишком хорошо, как ощущалась его кровь – горячая, тягучая. Помнила, как он смотрел на неё, когда понял, что уже умер. И помнила, как внутри неё вспыхнуло нечто тёмное и хищное, когда его жизнь оборвалась прямо в её руках.

Мара тряхнула головой.

Пальцы быстро скользнули по ряду имён, пока взгляд не остановился на строчке Ллиурэн Торн/Айр. Над именем – небольшой, выцветший портрет. Красивая девушка с прямыми каштановыми волосами, собранными в низкий пучок, и ясными голубыми глазами. Улыбки на её лице не было, только какая-то печальная мягкость.

– Тот самый, – без особых эмоций подтвердил Весперис. – Все блюстители чистоты стихий так или иначе в родстве. Вот, смотри, – он постучал пальцем по фамилии "Мор". – Правда, давненько Моры и Айры не сочетались браками.

Тем временем Дамиан уже перелистывал выпускные альбомы.

– Я точно не видел её в альбомах Эльфеннау… – пробормотал он. – Да, вот он – Кристиан Айр, её муж. А её… нет. Ни в один из годов.

Он закрыл книгу и задумчиво постучал по обложке.

– И Вейлора Торна, кстати, я тоже не находил.

– Хм… – Весперис потёр подбородок, нахмурившись. – Ты прав. Торны традиционно не учатся в Эльфеннау. Если память не изменяет, все они – выпускники Ддевисвида.

При упоминании Ддевисвида Дамиан скорчил рожицу, будто проглотил что-то кислое.

Мара удивлённо взглянула на него, а потом перевела взгляд на Веспериса. Тот, уловив её немой вопрос, пояснил:

– Ддевисвид – школа для очень, очень богатых детей.

– Даже богаче, чем ты? – хмыкнула Мара.

На мгновение она ожидала язвительной шутки или равнодушного вздоха. Но к её удивлению, Весперис неожиданно приосанился, а в его голосе зазвучала едва уловимая, но заметная гордость:

– Мои родители вполне могли бы позволить себе обучение в Ддевисвиде. Но… это уже вопрос традиций. В Эльфеннау много учеников, которым состояние позволяет учится в Ддевисвиде. Тот же Дилан Айр, Лилиан Грэй, Талула Роуз, Гвендолин Риверс… Все они из богатый семей, но родители отправили их в Эльфеннау, потому что сами здесь учились.

Мара слушала вполуха. Она была слишком занята, пытаясь определить… Весперис сейчас что… хвастается?

Весперис Мор не скрывал своего происхождения, но и никогда не кичился им. Более того, он часто отстранялся от своей фамилии, словно она ему мешала.

А теперь… Он позировал. Без напыщенности, без фальши – но позировал. И делал это перед ней. Может, сам того не замечая. Может, даже не отдавая себе отчёта в том, как его спина выпрямилась, а подбородок вздёрнулся. Но эффект был. И Мара его ощущала слишком остро.

Она моргнула, пытаясь осознать странное, щекочущее чувство, поднявшееся в груди, и перевела взгляд на Дамиана. Скорее всего, у неё было такое же недоумённое выражение лица, как и у него. Если уж она заметила, то он и подавно.

– Жаль, что тебе приходится учится с плебеями, вроде нас… – пробормотал Дамиан.

Весперис закатил глаза.

– О, поверь, я бы с радостью отрёкся от фамилии Мор и выращивал с тобой свёклу до конца жизни. Только вот… – он пожал плечами. – Я не вижу смысла отказываться от возможностей, которые предоставляет мне семья. Если мне всё же удастся выжить и жениться, то по праву наследования мне достанется одна из плантаций лекарственных растений. А когда-нибудь и все.

– А тебе это… нравится? – спросила Мара с искренним интересом. – Всё это.

Весперис посмотрел на неё, чуть приподняв бровь, но ответил честно:

– Пока не уверен. – Он сцепил пальцы в замок. – Но мне нравятся растения. Мне интересна алхимия. И мне… нравится состояние, которое всё это приносит. Так что…

Он развернулся к Дамиану и широко, почти вызывающе, улыбнулся:

– Так что, вместо того, что бы мне выращивать с тобой свёклу, может это тебе стоит выращивать со мной травы?

– Ты мне что, работу предлагаешь, Мор? – с притворным восторгом протянул Дамиан. – Прямо вижу, как ты сидишь в белоснежной рубашке в шезлонге, попиваешь настой вербены, а я в это время, по колено в грязи, собираю сырьё для твоих будущих миллионов.

– Не работу, – предельно серьёзно поправил Весперис. – Партнёрство.

Он выпрямился и протянул Дамиану руку.

Дамиан растерянно моргнул. Некоторое время он просто смотрел на протянутую ладонь, как будто не верил, что всё это не шутка. Потом, медленно, но уверенно пожал её.

– Идёт, – сказал он, прищурившись. – Партнёрство.

Мара улыбнулась. Впервые за многие вечера Дамиан выглядел живым. Он будто отогрелся в этом простом, странном разговоре о будущем, в котором он не один. В котором они с Весперисом вместе.

– Может, у тебя и для меня работа найдётся? – спросила она игриво и немного сонно, подперев щёку рукой.

Весперис повернулся к ней. Его взгляд стал мягче, но голос остался серьёзным:

– Если я останусь жив благодаря тебе, Сейр, – ты никогда в жизни не будешь работать.

Мара на секунду опешила.

– Ты предлагаешь мне… деньги за спасение?

– Я не предлагаю, – спокойно возразил Весперис. – Я просто делаю логический вывод.

– Эй, – Дамиан скрестил руки на груди и нахмурился. – Ей, значит, можно ничего не делать, а я – в поле?

– Ты же с ума сойдёшь, если будешь сидеть без дела, – отрезал Весперис.

Дамиан не стал спорить. Только тихо хмыкнул, откинулся назад и посмотрел в потолок.

Мара снова взглянула на портрет Ллиурэн Айр.

– Мы отвлеклись, – тихо сказала Мара. – Если Ллиурэн не училась в Эльфеннау, а архив «Серебряной ложки» здесь испорчен… как мы вообще найдём хоть какую-то информацию?

– Возможно, – протянул Дамиан, снова наклоняясь к альбомам, – какие-то следы остались в Ддевисвиде. Выпускные списки, учебные журналы… или что-то ещё.

– Подожди, – нахмурилась Мара. – Мы можем туда попасть?

– Не так просто, – ответил Дамиан. – Ддевисвид – не проходной двор, как наш милый Эльфеннау. Туда нельзя просто зайти с улицы и попросить поглядеть архивы. Без приглашения или особого разрешения – никак.

– А вот тут, возможно, я смогу помочь, – вставил Весперис.

Мара и Дамиан повернулись к нему.

– Как я уже говорил, моя семья хорошо знакома с семьёй директора Дьюара. А моя мать училась в Ддевисвиде. Если я попрошу директора выписать нам разрешение – скажем, в рамках подготовки научной работы – он, скорее всего, не откажет.

– Той самой научной работы по эфирной магии, – оживилась Мара, – которую я якобы пишу с профессором Рэнсомом!

Она выпрямилась, глаза блеснули.

– Я могу поговорить с ним и попросить сказать, что мы работаем над ней все вместе. Ты, я и Дамиан.

– Технически, это правда, – хмыкнул последний.

– Здорово! Мы отправимся в Ддевисвид!

***

Когда часы пробили второй раз за ночь, Дамиан потянулся, зевнул и встал.

– Я… пойду. Завтра рано вставать, – сказал он, стараясь сохранить обычный, лёгкий тон.

Мара подняла на него глаза, но промолчала. В последнее время он всегда уходил первым. Всегда «уставал», «хотел спать», «вставал рано».

– Доброй ночи, – бросил он, не оглядываясь, и скрылся за дверью спален.

Наступила тишина. Не напряжённая – просто тишина двух людей, которых что-то одинаково тревожит.

Весперис закрыл книгу и сложил руки на ней. Несколько секунд он не поднимал взгляд, потом тихо сказал:

– Он не спит. Лежит часами, с закрытым балдахином, ни с кем не разговаривает. А иногда сидит в ванной. Просто сидит.

Мара прикрыла глаза. Воспоминание о том вечере, о кровоточащем запястье, о взгляде, полном усталости, вновь всплыло перед ней.

– Я боюсь за него, – прошептала она. – Но я не знаю, как помочь. Он отдаляется. Каждый день всё больше. И даже если он рядом… его как будто нет.

– Он всегда был таким… пылающим, – тихо сказал Весперис. – А теперь… как будто в нём осталась только зола.

– Что нам делать, Весперис? – беспомощно вздохнула Мара. – Мы должны что-то… должны как-то помочь.

Он медленно покачал головой, глядя в темноту за окном.

– Я не знаю, что с ним происходит, – признался он с болью в голосе. – Он перестал говорить со мной… ну, по-настоящему. Как раньше.

– Но ты ведь хорошо его знаешь, – взмолилась Мара. – Лучше всех.

Весперис отвёл взгляд, сжал пальцы в замок и долго молчал. А потом, с глубоким вдохом, начал говорить, подбирая слова:

– Он чувствует вину. За Ноксиана – это очевидно. Передо мной… перед тобой. – Он на секунду замолчал. – А ещё за Торна. За то, что не смог тебя защитить. За то, что это ты должна была защищать его. Что он валялся без сознания, пока Ардонис убивал тебя.

Мара вскинула голову, но не смогла ничего сказать. Ей даже в голову не приходило, что Дамиан так на это смотрит.

– Думаю, в этом и причина, – продолжил Весперис, чуть увереннее, словно нащупав ниточку истины. – Он чувствует себя… беспомощным. Бесполезным. И… приносящим только вред.

Маре захотелось закричать. Нет, это неправда. Это несправедливо.

– Но это же не так, – прошептала она, едва сдерживая слёзы. – Это совсем не так…

Она перевела взгляд на Веспериса.

– Конечно не так, – мягко подтвердил он.

Мара долго молчала. А потом тихо спросила, почти шёпотом:

– Скажи мне честно. Только честно, Весперис… Ты злишься на него? За Ноксиана?

Весперис не ответил сразу.

Он медленно выдохнул, глядя куда-то в сторону. Его лицо оставалось спокойным, почти бесстрастным.

Наконец, он заговорил. Тихо, но ровно, уверенно:

– Нет. Я не злюсь. Дамиан всегда был мне ближе, чем Ноксиан. Ближе, чем кто-либо. То, что произошло в гроте… трагическая случайность. Непоправимая. Жуткая. Но случайность.

Мара слушала, затаив дыхание.

– Он не хотел его убивать. Я это знаю.

Голос Веспериса стал хриплым, будто в горле вдруг пересохло.

– Но я и не могу сказать, что Ноксиан… не заслужил наказания. За то, что он сделал. С тобой. Со мной. И с Дамианом.

Он повернул к ней голову, и в его глазах не было ни ярости, ни боли – только усталость.

– Мара, я ведь уже говорил… и скажу ещё раз. Если бы Дамиан не сделал это… Я убил бы его сам.

Мара протянула руку и коснулась его пальцев. Осторожно, невесомо. А затем всё случилось само собой. Словно так было всегда. Словно так и должно быть.

Весперис протянул к ней свободную руку, а она подалась вперёд и обняла его за талию, прижавшись щекой к его плечу. А он обнял её в ответ – так спокойно и так естественно.

– Мы должны доказать ему, – прошептала Мара. – Доказать, что он не прав. Что он нужен. Что он важен.

Весперис только кивнул, и прижал её к себе крепче.

***

Дамиан толкнул дверь в спальню, собираясь просто упасть лицом в подушку, как обычно, но шагнул в комнату и застыл на месте.

В тесной, привычной, слегка неубранной спальне не осталось ни свободного пятачка. Здесь были все. Девочки. Мальчики. Вся группа драконов девятого курса.

– Эм… – хмурясь, пробормотал он, закрывая дверь. – Я думал… девочкам нельзя в мужские спальни?

– Глупости, – тут же отозвалась Мара. Она сидела рядом с Весперисом, но тут же пересела поближе к Дамиану, как только он опустился на кровать. – Ты же сам меня сюда приводил на прошлых каникулах.

Где-то сбоку послышался свист. За ним – улюлюканье, многозначительное хихиканье и фальшивое «уууууу». Мара только качнула головой и даже не покраснела.

Дамиан, всё ещё растерянно хмурился. Весперис, подсел с другой стороны и прислонился плечом к его плечу.

– Я слышал, что Спэрроу хандрит, – весело произнёс Тарек Уэйнрайт, поднимаясь с пола и отряхивая брюки. – А это, друг мой, недопустимо. Не по-драконьи.

– Да, – кивнул Ллейн, скрестив руки. – Мы же как одна стая. Один горит – греются все. Один угасает – всем холодно.

– Так что, – протянула Лилан с подоконника, – пришло время проявить знаменитую драконью поддержку.

– Тем более, что ты, Дамиан, всегда нас поддерживал, – тихо добавил Меррик Глин-Дур.

– Да! – подхватил Ллейн с энтузиазмом. – Я помню, на третьем курсе Кейд Ллевелин пытался дразнить меня, но ты обложил его так, что он забыл, как его зовут!

– Точно, – засмеялась Беатрис. – Он и меня пытался обзывать из-за рыжих волос, но после того случая даже смотреть в мою сторону боялся!

– Мы все так гордились тобой, когда тебя назначили капитаном дуэльного клуба, – серьёзно сказала Рози. – Ты ведь был первым драконом-капитаном за четыреста лет.

Дамиан покачал головой и попытался отмахнуться:

– Так же, как и Дьюар – первый дракон-директор за четыреста лет. Это не совпадение.

– Дьюар уже лет десять как директор, – резонно заметил Меррик. – А ты всё равно был первым.

– Зря ты ушёл из дуэльного клуба, кстати, – добавил Тарек. – Тебя очень не хватает. Сейчас капитан – титан с десятого курса. Он неплох, но…

– Ты был лучше, – закончила за него Рози. – Гораздо лучше. Все это признают. Даже Сесил, хотя и делает вид, что нет.

Дамиан закрыл лицо руками. Его плечи опустились.

– У меня нет сил сейчас на это, – глухо сказал он. – Я устал доказывать, что драконы не хуже остальных.

– А помнишь, как ты загорался раньше? – с искренним восхищением вспоминала Лилиан. – Вот это было зрелище! Очень эффектно. Я даже немного скучаю по этому.

– Много же ты школьной формы сжёг за годы, – усмехнулся Весперис. – Я до сих пор помню запах опалённой ткани.

– А как ты поджёг Ноксиана на шестом курсе!

Беатрис тут же прикусила язык и потупила взгляд.

Секунда. Другая. Третья. Дамиан побледнел. Атмосфера сгустилась.

– Нам всем жаль Ноксиана, – неожиданно сказала Фей Локвуд, до этого молчавшая. – Но он был той ещё занозой в заднице. Извини, Весперис.

– Ничего, – отозвался тот, пожав плечами. – Это правда.

Мара поняла, что разговор зашёл куда-то не туда. Ситуацию нужно было спасать.

– А помнишь, как ты взял меня под крыло в самый первый день? Как показал мне академию, чтобы я не заблудилась. Ты не представляешь, как мне страшно тогда было, и как сильно ты мне помог.

Она взяла его за локоть

– Ты всегда знал, когда кому-то нужна помощь. Даже если сам был в это время не в лучшей форме.

– Ты лучший из нас, – вдруг сказал Тарек без тени иронии.

Мара удивлённо взглянула на него. От высокомерного и вечно самодовольного Уэйнрайта это признание было на вес золота.

– Если бы был конкурс на лучшего дракона курса, я бы не раздумывая проголосовал за тебя.

– Я тоже, – тут же подхватила Беатрис.

– И я, – добавил Ллейн. – Без сомнений.

– Если и существует живое воплощение огня, – сказал Весперис, положив руку на его плечо, – то это ты, Дамиан.

Он молчал и не поднимал головы. Только подбородок дрожал, еле заметно.

– Ладно вам… – наконец пробормотал Дамиан, слабо усмехаясь. – Смотрите, как бы я слишком в себя не поверил, и не стал новым Каем Ардонисом.

Кто-то хохотнул. Кто-то хлопнул его по плечу. Кто-то кивнул с одобрением. И он улыбался. Чуть натянуто, но старательно. Благодарил, кивал, отшучивался. Делал вид, что тепло этих слов достаёт до самого сердца.

Но только Мара и Весперис, сидящие по обе стороны, понимали, что это не так.

***

Когда Мара вместе с остальными девочками вернулась в свою спальню, Лилиан, расправляя кровать, бросила через плечо:

– Дамиан из-за тебя хандрит, дурочка.

– Глупости, – отмахнулась Мара, переодеваясь в ночную рубашку.

– Никакие это не глупости, – подхватила Беатрис. – Он влюблён в тебя с самого первого дня.

Мара запнулась на пуговице и отвернулась к окну, чтобы никто не видел её лица.

– Мы просто друзья, – неуверенно пробормотала она. Голос получился слишком ровным, почти искусственным.

– Друзья, как же, – фыркнула Рози. – Ты же его тоже любишь. Все это видят. Так к чему вот это вот… представление?

– Спокойной ночи! – бросила Мара вместо ответа и наглухо задёрнула балдахин.

Ей почти хотелось, чтобы Дамиан хандрил из-за неё. Это было бы куда проще решить, чем то, что происходило на самом деле.

Глава 10. Увядание

В последнее время Дамиан редко оставался с Марой наедине. Стоило разговору стать более личным – он тут же находил повод исчезнуть. Либо кому-то срочно нужна была его помощь, либо у него появлялось неотложное задание, либо он вспоминал, что обещал потренироваться с кем-то другим.

Она бы соврала, если бы сказала, что её это ни капельки не беспокоит. Мара начала задумывать о том, что дело в ней.

Возможно, так оно и было. После сотни неудавшихся попыток сотворить нормальную звезду, Мара избегала тренировок в эфирной магии. Она боялась того, что может сделать неконтролируемая форма любого другого заклинания.

Но было кое-что, чего Дамиан боялся больше. Мара знала об этом точно. Потому что она боялась того же самого.

Что у неё не получится спасти Веспериса.

А вместе с ним, и Мара была в этом уверена, она потеряет Дамиана тоже.

В последнее время Мара боялась почти всего и вязла в холодной, липкой трясине страха. Он обволакивал её по утрам, когда глаза ещё не успевали открыться, когда небо за окном было серым, и не хотелось ничего, кроме как спрятаться обратно под одеяло, зарыться в подушки и не выходить. Никогда.

Боялась проснутся и узнать, что уже поздно. Боялась, что Веспериса убъёт её магия, а не проклятие. Боялась, что ниточка Ллиурэн оборвётся, и они останутся ни с чем. Боялась, что кто-то узнает правду про Ноксиана. Боялась, что кто-то узнает о её неподобающих чувствах к двум своим лучшим друзьям одновременно. Ещё хуже, если об этом узнают они.

Теперь Мара часто находила утешение в земле. Ей нравилось чувствовать её стабильность, надёжность. Что бы ни происходило вокруг, она оставалась под её ногами прочной, незыблемой.

Именно там, на заросшей мхом тренировочной площадке, где редко кто занимался, её и нашёл Дамиан.

– У меня… появилась одна идея, – сказал он, опуская руки в карманы брюк. – Я не уверен, что это сработает, но… хочешь попробовать?

Мара глядела на него долго, изучающе.

Он избегал её так много дней, уходил первым, не смотрел в глаза, натягивал улыбки… А теперь стоял здесь. Сам. Говорил, что у него появилась идея.

– Что за идея? – спросила она осторожно.

– Увидишь, – уклончиво ответил он. – Пойдём?

Она кивнула.

Без лишних слов они покинули площадку и вышли за пределы территории академии. За высокой кованой оградой начинался лес. Листва уже опала наполовину и теперь шуршала под ногами. Дамиан шагал уверенно, а Мара не задавала вопросов.

В иной раз она бы не замолкала ни на секунду. Куда ты меня ведёшь? Что за идея? Почему мы идём в лес? Ты меня ненавидишь? Но сейчас Мара молчала и шла следом.

Раньше Дамиану нравилось командовать, нравилось всё контролировать, нравилось быть главным. Он и не скрывал этого. Мара помнила, как он злился, когда она поступала по-своему, и как искренне наслаждался, когда обстоятельства вынуждали её повиноваться.

И вот теперь – когда он, наконец, захотел снова что-то взять на себя – она подчинилась. Не из слабости, не из страха, а потому что это был он. Потому что где-то глубоко внутри она всё ещё помнила, каково это – чувствовать себя в безопасности рядом с ним.

Мара шагала молча, позволяя ему вести. И собиралась сделать всё, что он скажет, какой бы безумной или глупой не оказалась его идея.

И наконец он остановился.

Октябрьский лес, казалось, замер в перетекающем золоте. Где-то кроны всё ещё хранили летнюю зелень, где-то – уже алели, будто горели изнутри. Но дерево, у которого остановился Дамиан, выделялось. Оно было… не мёртвым – больным.

Кора его пузырилась, словно смола под ней кипела. Листья висели не сухие и не живые, со странным налётом, похожим на серо-зелёный пепел.

– Я знаю, чего ты боишься, – произнёс Дамиан, не глядя на неё. – И я боюсь того же.

Он указал на дерево.

– Попробуешь?

Мара смотрела на него с недоверием и тревогой.

– Я не знаю формулу исцеления, – проговорила она.

Его лицо оставалось мягким, бесконечно серьёзным.

– Формулу мела ты тоже не знала, – напомнил он. – И формулу дивана. Ты просто… сделала это. Представила – и воплотила.

Он помолчал немного.

– Я думаю, ты можешь всё прямо сейчас. Безо всякого Аэлларда, безо всякой Ллиурэн. Просто… пойми эфир. Позволь ему быть тобой. Или тебе – быть им.

Мара обречённо вздохнула. Она не могла не почувствовать, как его слова придают ей сил и уверенности. Как раньше. Как всегда было.

Она подошла к несчастному растению и, преодолевая брезгливость, положила ладони на покрытую странным мхом кору. Закрыла глаза.

Через несколько мгновений она почувствовала её – тоненькую, едва ощутимую жизнь. Где-то внутри, под слоями боли, под грязной коростой. Откликаясь на её прикосновения, что-то в дереве вздрогнуло. Мара сосредоточилась. Она хотела, чтобы короста ушла, чтобы дерево очнулось.

На секунду ей показалось, что у неё получилось.

А потом – всё исчезло.

Не вспыхнуло. Не сгорело. Просто… сгинуло. Сначала внутри. В груди. Пошло по рукам, по воздуху вокруг.

Мара открыла глаза и увидела, как дерево умирает. Кора почернела. Листья скрутились, зашипели и осыпались, превратившись в пыль. Ствол треснул и начал крошиться.

Мара отшатнулась и попятилась.

– Вот, что будет с Весперисом… – шептала она. – Вот, что будет с Весперисом…

Золотая листва и трава под её ногами тоже чернела, сморщивалась и рассыпалась пеплом.

Она подняла взгляд на Дамиана, и увидела неподдельный ужас в его глазах. Но только на мгновение.

Несмотря на собственный страх, несмотря на черноту, расползающуюся от Мары всё дальше, он сделал шаг вперёд. Он должен был бояться. Любой бы испугался. Но он сделал ещё шаг, будто тьма вокруг не могла коснуться его. И она действительно не коснулась.

Последний шаг – и Дамиан крепко обнял её.

– Ничего страшного, – тихо сказал он, прижимая её голову к своему плечу. – Всё хорошо. Ты сильная. У тебя получится. Всё получится. Прости… Прости, что я… прости.

Она обняла его в ответ, и тьма отступила, оставив только выжженную поляну вокруг них.

Мара долго молчала, но он чувствовал, как быстро она дышит, как плечи всё ещё вздрагивают. И когда она наконец заговорила, голос её был еле слышным.

– Пожалуйста… – всхлипнула она. – Больше не проси меня делать это. Пока мы не найдём хоть что-то от Ллиурэн. Пока я не пойму, как…

Она сглотнула.

– Потому что теперь… когда я думаю об эфире… всё, что я вижу – это тех жутких тварей из Хранилища Паука. И ещё… – она сжалась в его руках, – тот стол. Ту штуку, к которой меня приковал Ардонис, когда пытался вытянуть из меня магию. Как будто… как будто я – сосуд, и он решил, что может выпить меня. Как это сделал Аэллард с теми несчастными людьми.

В груди Дамиана кольнула вина. Неужели он такой же, как Ардонис, который видел в ней только инструмент, только источник эфира?

– Я действительно хочу взглянуть на него по-другому, – продолжила Мара, – но сейчас… я вижу только страх и смерть.

Дамиан обнял её крепче. Он чувствовал её острые лопатки под своей рукой, её волосы, мягкие и распушившиеся на влажном воздухе, пахнущие осенней сыростью и чёрной смородиной. Он не такой, как Ардонис. А она – человек, а не функция.

В последнее время он думал о том, что это судьба. Что Мара была послана кем-то свыше в ответ на его молитвы о спасении Веспериса. Но теперь Дамиан понял, что она – не провиденье и не пророчество. Она носила в себе не свет, а бремя. Силу, которая грозила её раздавить. Он видел это сейчас отчётливо – в том, как она дрожала в его руках, в том, как сжимала зубы, чтобы не разрыдаться. Видел это в её нежелании касаться магии, которую она должна была «понять», будто бы эфир – это урок, который можно вызубрить.

Но эфир не был уроком. Эфир был кошмаром.

Он вспомнил, как в первый раз она зажгла эфирную звезду в тот момент, когда уже собиралась сдаться. Как её лицо светилось восторгом. Как это чувство ушло. Осталась только тьма.

Как же легко было забыть, что она просто девочка. Как же легко было требовать от неё невозможного, прятаться за «она справится», «она должна», «она может»…

Она не должна.

Не обязана.

И он был чудовищем за то, что забыл об этом.

– Прости меня, – тихо сказал он. – Я не буду. Обещаю.

– Я не отступлю, Дамиан, – произнесла она уже куда спокойнее. – Ллиурэн нужна не только Весперису. Она нужна мне.

Глава 11. Ддевисвид

Директор Дьюар и впрямь без особых колебаний организовал для троих студентов приглашение в Ддевисвид – с одним, но важным условием: только после занятий. И они должны быть одеты подобающе, чтобы не позорить честь Эльфеннау. Он лично проверит.

Когда закончился последний урок, надев накрахмаленные рубашки, заправив их в брюки и застегнув на все пуговицы, аккуратно повязав бордовые с золотой вышивкой галстуки, драконы выдвинулись из общей комнаты в холл.

Но, к удивлению Мары, вместо того чтобы направиться к выходу, Весперис свернул в сторону лестниц учебного крыла.

– Погодите, – сказала она, указывая большим пальцем за плечо, на дверь. – Мы разве не поедем на карете?

– Нет, – без особых эмоций отозвался Весперис. – Мы пойдём через зеркало.

– Через зеркало? – переспросила Мара, нахмурившись.