Нежнее бабочки

Глава 1

Бабочки – это духи умерших.

Не гоняйся за бабочками.

Вы когда-нибудь задумывались о том, что мы не бесконечны? Конечно, задумывались. Все мы думаем о том, что смерть однажды настигнет нас, мы знаем это с рождения, потому что в нас это заложено природой. Но вы когда-нибудь ощущалиэто? Не просто понимали, что, да, я умру через пару десятков лет, а именно чувствовали, что конец есть, и он гораздо ближе, чем мы думаем?

Если нет – не начинайте. И не потому, что мысли о смерти могут вызвать у вас тревогу или паническую атаку. Это начало конца, и куда дальше поведёт тебя дорога – неизвестно. Может, ты решишь отрываться, как в последний раз (из-за чего умрёшь, наверное, на несколько годков, а то и десятков лет раньше), а, может, будешь сидеть, заперевшись в своей комнате. Или всё сразу.

Оливер ощущает приближение смерти. Однажды увидев её, почувствовав холодное дыхание этой богини или ангела тьмы – называйте, как знаете, – больше не смог забыть. Парень сидел на холодном кафельном полу ванной. В руке бутылка виски, почти пустая. Лицо ничего не выражало, хотя, если попытаться заглянуть поглубже в глаза, то там – дождливо, даже больше – настоящий шторм. Они затуманены, только непонятно: из-за алкоголя или разыгравшейся внутри бури?

Оливер опустил взгляд с потолка на бутылку, приподнял руку и слегка покрутил. Жидкость заплескалась, ударясь об стенки. Долго всматриваясь в бултыхающийся виски, он словно что-то обдумывал. Физически был здесь, на этом ледяном, отдающем одиночеством полу, но мыслями где-то в параллельной Вселенной, а может, вообще за пределами этого мира. И тут, буквально за секунду, туман его глаз развеялся, Оливер будто неожиданно протрезвел и почувствовал реальный мир. Со стороны показалось, что он чего-то очень сильно испугался, – так резко парень поднёс бутылку ко рту и двумя огромными глотками допил остатки содержимого. Оливер подавил отрыжку, поднялся, опираясь на унитаз, прочистил горло и сплюнул в раковину. Подняв глаза, молодой человек какое-то время грустно смотрел на своё отражение, но потом зрачки его уменьшились, а глаза зелёного цвета превратились в тёмно-болотный. Оливер с глубоким вдохом положил руки на раковину и навалился всем телом, будто пытаясь отдать тяжесть своего мира бездушной сантехнике.

Парень очнулся от резкого и очень громкого стука. Вообще-то, он слышал его очень давно, но приглушённо, как и все другие звуки, так что сразу и не понял, что происходит. Шум вечеринки, рвущая колонки музыка враз вернулись в реальность и стали отчётливыми. Вскоре, всё же, Оливер догадался и ещё кое-о-чём – кто-то настойчиво ломится в туалет. Он пошёл к двери, нехотя отрывая взгляд от отражения.

– Ах, Олли, ты был тут! А я тебя потеряла, – красивая блондинка влетела в ванную и повисла на шее Оливера.

– Стелла, постой, – Оливер начал легонько оттталкивать за плечи девушку от себя, – Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Да нет же, это подождёт. Сейчас мне нужно рассказать главные новости: я надела юбку! Кстати как тебе вечеринка? Ты слышал, что Джереми… – девушка радостно запрыгала на месте, указывая пальцами на свою тряпку от Dior.

Оливер смотрел на мельтешащую перед ним Стеллу, что-то беспрестанно визжащую, на пол – белый с тёмно-синими ромбиками -, и всё начало сливаться. Голова закружилась. Олли почувствовал подступающую тошноту, но реагировать было поздно – алкоголь, выпитый за сегодняшний вечер (а его было много), выплеснулся наружу, прямо на юбку Стеллы, приблизившейся к Оливеру, чтобы спросить, что случилось. Девушка замерла, а её маленький ротик с пухлыми губками удивлённо открылся, чтобы через секунду превратиться в омерзительную гримасу.

– Стелла, извини… – Юноша вытер рот большим пальцем, – За юбку и… мне уйти нужно.

– Нет-нет, всё х… как? Сейчас? Нет! Это моя вечеринка! Мы король и королева школы! Да и вообще этого города! – Стелла начала размахивать руками и злиться, – Да как ты можешь?! Это оскорбление! Это значит, что тебе на меня плевать, ты меня не уважаешь, ведь я тебя пригласила!

– Господи… – прошептал Оливер, – Стелла, это не так. Пожалуйста, давай не будем разводить драму. Мой младший брат вот-вот проснётся, а дома никого нет – обидится, да и испугается, чего таить, он ещё малыш. Уже 5 утра. Мне нужно идти домой, Стелла.

Глаза девушки гневно сверкнули, она быстро вышла из ванной комнаты и скрылась в коридоре. Оливер подмигнул парню, всё это время стоявшему в дверях, взял кожанку с тумбочки и вышел.

Проходя общий зал, юноша обернулся и заметил плачущую Стеллу, стоявшую в кругу своих прилипчивых подружек уже в другой юбке. Усмехнувшись про себя, Оливер вышел из дома и направился в сторону своего.

Вздохнув полной грудью свежую ночную прохладу, Оливер выбрал более длинный путь. Обычно он ходит домой через лес: там красиво, да и быстрее, напрямую. Но сегодня ему хотелось подольше побыть одному, прийти в себя, поразмышлять.

Оливер шёл по улицам Хэдлвика. Маленькие, тесные, но оттого не менее красивые и уютные, они завораживали его, но Олли не давал сознанию плавать. Небо уже светлело, и звёзды меркли на фоне пробуждающегося Солнца. Парень шёл неторопливо, наслаждаясь хорошей погодой, что для Северной Америки, особенно Хэдлвика, очень необычно.

Пройдя середину пути, Оливер увидел небольшой источник света впереди. Подходя ближе, узнал очертания человека и немного напрягся: время слишком раннее, кто может быть на улице в такое время, к тому же, прячась там, в предрассветной темноте? Но вскоре страх развеялся.

– Чёрт! Ничего не понимаю!

Оливер подошёл ближе и увидел девушку. Из-за невысокого роста и излишней худобы она выглядела абсолютно беззащитной, хоть и не анорексичной забитой девчонкой, ставшей жертвой моды и её верных слуг вроде Стеллы. Светлые, слегка закручивающиеся на концах волосы девушки трепал иногда налетавший ветерок, разнося аромат духов: что-то нежное и в меру сладкое.

– Вам нужна помощь? – Оливер тепло улыбнулся.

Лицо Оливера и незнакомки осветилось экраном телефона. Юноша незаметно разглядывал его. Утончённые, почти аристократические черты светлокожей блондинки и резко выделяющиеся скулы, словно готовые в любой момент пасть в защитном бою во имя хозяйки. Большие голубые глаза обрамлялись длинными черными ресницами. Аккуратный рот с припухлой нижней губкой был чуть приоткрыт. Она выглядит такой хрупкой, что хочется её обнять и защитить от всего мира. Оливер сам испугался своего желания, но не подал виду. И всё же, кое-что в его голове не сходилось. Вот что заставило его быть начеку: эти грубые слова никак, абсолютно никак не сходились с её внешностью. В тихом омуте..?

– Да, я не местная, только недавно переехала и ещё не успела осмотреть окрестности… – Немного робко ответила девушка, но затем будто набралась духу и продолжила уже громче, – У моей сестрёнки поднялась температура, а жаропонижающих не оказалось. Я посмотрела на карте, что аптека совсем рядом с домом, но, когда пришла сюда, навигатор начал меня путать и… в общем, да, я заблудилась.

– Это совсем рядом. Я провожу тебя, мне как раз нужно заскочить в магазин. Я Оливер, кстати. Оливер Коллинз.

– Габриэлла… Габриэлла Уварова, – блондинка протянула свою маленькую ручку для рукопожатия и улыбнулась.

Идти было недолго, но, почему-то, захотелось поговорить.

– И откуда ты приехала?

– Вообще, я русская. Мы много, где жили, но последний раз остановились в Миннеаполисе. А здесь, в Хэдлвике, уже недели две, и мне тут комфортнее. Тихий, уютный, спокойный городишко. К тому же, здесь самая лучшая балетная школа Америки!

– На самом деле здесь очень шумно, но не везде, – Оливер едва заметно поморщился, – Ты балерина?

– Да, – глаза Габи загорелись. Она широко улыбнулась и посмотрела на Оливера, – я мечтаю стать примой и совсем скоро это случится. Сейчас мы готовим “Спящую красавицу”, где я буду в главной роли, Авророй. После этого я смогу поступить в балетную академию и стать известной балериной.

– Ого. Вот это мечты. Я верю, что у тебя всё получится.

Девушка на секунду остановилась и посмотрела в глаза брюнета. Они практически ничего не выражали, но были колючими. Знаете, бывает, посмотрит на тебя человек, и становится так жутко и холодно, что хочется скорее развернуться и бежать в сторону Солнца. Но при этом взгляд Оливера завораживал, был безэмоциональным, стальным, но глубоким. Чем дольше смотришь, тем больше ощущаешься дуновение лёгкого ветерка, который бывает только тёплыми летними вечерами, когда природа уже расцвела, но ещё не собирается готовиться к зиме. Трава блестит на закате, всё словно золотое. Эти глаза говорили о том, что Оливер спрятал внутри себя что-то, залил тремя слоями бетона в надежде никогда к этому не возвращаться. Но свет всегда находит способ развеять тьму. Габриэлла прищурилась.

– Почему?

– Что? Что – почему?

– Почему ты в меня веришь?

– Твои глаза. Они так загорелись. Можно говорить и показывать телом всё, что угодно, но глаза… никогда не соврут. А у тебя всё и сразу, – Оливер хмыкнул, – Ты настолько заряжена этим, что и мне передалось. Я даже сам захотел стать примой.

Габи прыснула. Глядя на неё, Оливер тоже широко улыбнулся. И впервые за долгое время искренее, от души. Он даже сам удивился этому странному чувству. Облегчение. Комфорт. И, – представляете? – радость. Прикрыв глаза, он вспомнил бабочек. Этих синих неженок, летающих у озера в лесу.

Аптека и магазин находились в здании заправки и работали круглосуточно.

– Жутковато выглядит, – Габриэлла поёжилась.

– А по мне – атмосферно. И никого нет. Красота. К тому же, это единственное место, где можно купить всё, что угодно. В любое время суток. И в любом возрасте.

– А ты разбираешься в таких местах, Оливер.

Место, на котором расположилась заправка, и в правду вызывало неприятное чувство покинутости и опустошённости. Тёмный лес, слегка подёрнутый дымкой тумана, оповещающем о надвигающемся дожде. Плохо освещённая трасса, что ещё больше нагоняла жути. Одинокий синий старый “Форд” хозяев заведения на платной парковке, рассчитанной на двадцать мест. Знак покосился, автомат оплаты заржавел и, наверное, уже очень давно не работал, а большая половина шлагбаума отсутствовала, словно её отрубили: концы острые и мятые. Фонарей – всего четыре, но работал лишь один, в самом конце заправки, у леса. Он горел очень тускло и мигал. Но нет большого смысла в трате электроэнергии на пару человек и редких посетителей: запоздавших водителей, захмелевших подростков и их подружек и сов-одночек. На вывеске значилось “У Боба и Тода”, но она давно выцвела, а ночью горели только “У Бода”. Из-за грязи можно ненароком прочитать так: “У Бога”. Если подумать, то эта аллюзия оправдана: место забыто и окутано мраком, свет – только из панорамных окон магазинчика, да из автоматов с газировкой, что стояли на улице. Там же – удобная деревенная, ничем не окрашенная, лакированная скамейка. Очевидно, место для курения. За углом – сама заправка. Обе бензоколонки работали исправно и выглядели ухоженно, всё-таки, трасса соединяла несколько важных городов, а единственное место, где можно было перекусить, отдохнуть и заправиться – здесь, на окраине Хэдлвика. Хотя висел только настенный фонарик, но всё было видно. Ошибиться, где бак автомобиля, а где – пистолет, нельзя.

Оливер снял кожанку и протянул Габи.

– Возьми. Становится прохладно.

– Здарова, Олли. Чё нового? – парень за кассой поднялся, держа в руках жестяную банку с каким-то дешёвым пивом. Видимо, зарплата тут не очень. Он протянул руку брюнету.

Вид его отталкивал, но мужчина улыбался и шутил, поэтому нельзя было точно сказать, какие чувства он вызывает больше: тёплые или жутко неприятные. Рыжий, обросший, на бороде свисали капли пива. Зубы – жёлтые, словно их не чистили годами. Зелёная футболка с желтой нашивкой “Продавец-кассир Боб” сильно обтягивала, выставляя напоказ каждую жировую складку и большой пивной живот, немного обнажая его бледный низ, покрытый красной сеткой просвечивающих сквозь кожу сосудов и обросший тем же ярко-рыжим пучком волос.

Габриэлла подошла к стеллажам с лекарствами. Олли взял бутылку “Бада” из холодильника, подошёл к кассе и выложил деньги – сколько было в кармане, может, пара долларов.

Боб потянулся к брюнету и прошептал на ухо:

– Красивая девчонка. Фигурка что надо. Нужна комната на ночь?

– У нас ничего такого. Мы только познакомились, но мне очень хочется её удивить. Только ей не говори об этом. Всё, что она возьмёт – запиши на мой счёт, пожалуйста. Я занесу на днях, – у Боба челюсть отвисла, он чуть не засмеялся, но сдержался. Олли продолжал уже громче, – Пробей мне ещё "Мальборо”. Красный. У меня всё как всегда: ушёл с вечеринки Стеллы пораньше, даже назвал уважительную причину, а она всё равно драму развела. Наверное, завтра в школе говорить что-то будут: уж больно хитрая стояла. Сам как? Где Тод?

– Драит комнату, – Боб громко отхлебнул из банки, пара капель выплеснулось на футболку. Он нахмурился и чуть наклонился к Оливеру, будто сейчас набросится на него, – У нас останавливался дальнобойщик. Представляешь, нашёл же где-то проститутку. Два дня тут пробыл. И ещё бы трахал, да только она сбежала вся в слезах. Не знаю, что у них там стряслось, но судя по тому, в каком состоянии номер остался – не удивительно, что она ушла. Повсюду использованные презервативы, всё грязное, куча бутылок из-под дешёвого пойла, даже я бы такое пить не стал. А, ну и ещё, так… – он понизил голос и заговорил тише, – Шприцы. Зипки. Привычное, конечно, явление у нас, но чтобы так загадить – никто не позволял. Хотели взять сверху пару сотен, а у него нет. Говорим: подожди, щас решим, что с тобой делать. Отошли, отвернулись буквально на пару минут, а его и след простыл. Думаем менять политику.

– Мне показалось, что у них всё плохо с деньгами, а он у меня не взял ни цента. Сказал, сегодня праздник. Вроде как аптекарь пытался захватить их бизнес, а они его прогнали, теперь в этот день все медикаменты бесплатно. Странный парень.

Оливер рассмеялся и подумал: “Во Боб даёт!”

– Но, согласись, весёлый. По-своему, конечно, но все мы в какой-то степени чудаки.

– Значит, Тод – тот самый фармацевт?

– Не-е, – Оливер рассмеялся, – это его брат. Близнец. Они вместе владеют этой заправкой.

– Он такой же?

– Полная противоположность, – Оливер открыл бутылку и сделал небольшой глоток. Они по-тихоньку пошли в сторону дома, – Серьёзный. Мрачноватый. Худющий. Ещё в животе мамы Боб забирал всё себе, чудом оба родились. Врачи говорили, второй плод не выживет, первый поглотит или что-то такое – я не разбираюсь. Да и парни рассказывают это каждый свой день Рождения. Чем дальше – тем больше настоящих подробностей забывается, а остальное – придумывается.

Оливер взглянул на Габи и улыбка спала с его лица. Он остановил её за плечи попросил подождать, а сам побежал в магазинчик. Через пять минут он вернулся, начал трясти в воздухе ключами от машины и крикнул девушку по имени.

– Поехали! Долетим с ветерком.

Ребята сели в машину, Оливер вставил ключ и провернул, нажимая на сцепление, он взглянул на Габриэллу и сказал:

– У тебя сестрёнка болеет, думаю, нам нужно доставить тебя домой как можно быстрее.

Девушка благодарно улыбнулась.

Доехали и правда быстро. Дом семьи Габриэллы выглядел уютно. Двухэтажный, панельный, окрашен в светло-голубой. Дверь – железная, прочная. На втором этаже небольшой балкончик с цветами. Во дворе, прямо у входа, валялся детский велосипед и игрушки. Чуть дальше было развешано бельё, но немного: только детские вещи и несколько женских, самой Габи. Складывалось впечатление, что, кроме двух сестёр, больше тут никто и не живёт.

– Спасибо, что подвёз. И что дорогу помог найти. Не знаю, что делала бы без тебя.

– Обращайся, если нужна ещё помощь.

Габриэлла вышла из машины и легко взбежала по ступенькам в дом. Как птичка. Наверное, потому что балерина. В сердце Оливера что-то кольнуло.

Глава 2

Всю обратную