По твоим следам

Пролог.

Прошла неделя после похорон моего отца – доктора Эдварда Мура, одного из известнейших нейрохирургов в нашем городе и за его пределами.

Сидя в библиотеке, читая книгу по бихевиоризму, старалась успокоить нескончаемый поток тревожных мыслей. Эта комната была моим любимым местом в доме: в детстве мне нравилось играть среди стеллажей, вдыхая запах тысячи книг. В редкие солнечные дни, сквозь большое окно, комнату заливало мягким светом, что создавало практически волшебную атмосферу вокруг. Песочного цвета стены сочетались здесь с мебелью из темного дерева и кожаным диваном цвета охры. На нем я проспала больше ночей, чем в собственной кровати. Почти каждое утро возвращала в свою комнату пушистый плед, а вечером отец, чей кабинет был рядом, приходил, укрывал меня им и шел работать дальше. Это был наш ритуал. Если я просыпалась под пледом – значит, он, несмотря на всю занятость, всё же пожелал мне доброй ночи.

Теперь это в прошлом. Воспоминания… Они одновременно приносят покой и ранят сильнее любого ножа.

Попытки погрузиться в книгу были тщетны, мысли кружились вихрем, не давая сосредоточиться. Когда я в пятый раз перечитывала один и тот же абзац, рядом со мной на диван села мама. Ее холодная рука легла мне на плечо.

– Аврора, я знаю, сейчас еще слишком рано… Но у нас нет выбора. Мы остались вдвоём. Пора разбираться с тем, что мы отложили. Пора возвращаться к жизни, дорогая.

Я закрыла книгу и повернулась к ней. Она, как всегда, выглядела безупречно – отглаженная блузка, уложенные волосы, дорогие серьги – но в глазах застыли тени. Даже макияж не скрывал следов бессонных ночей и рыданий.

– И с чего ты предлагаешь начать? – тихо спросила я.

Мама крепче сжала мне плечо. Этот жест был утешением – но мне уже не нужно было утешение. Я решила не поддаваться чувствам. Не позволю себе снова пережить то, что почувствовала, когда нашла отца на полу в кабинете – без пульса, без дыхания. Я почти ничего не помню после этого момента. Только боль в горле и полное отсутствие голоса – так сильно кричала. Потом была скорая, врачи, мама в ступоре. И темнота. Позже я узнала, что мне вкололи успокоительное. Я до сих пор злилась на маму за то, что она позволила меня накачать – потому что упустила возможность первой осмотреть место преступления. Когда пришла в себя, полиция уже всё прошерстила и, конечно, ничего не нашла. Шансов увидеть что-то самой уже не было – за два часа там прошло человек двадцать.

– Я думала о доме. О вещах Эдварда. Он тут повсюду. Не уверена, что смогу продолжать здесь жить, – сказала мама, опустив взгляд.

– Ты хочешь продать дом? – я не поверила своим ушам.

– Не совсем. – Внутри меня все сжалось – Как ты помнишь, твоему деду он всегда нравился. Недавно он предложил выкупить его у нас. Мы всё ещё сможем приезжать, если захотим. А ты можешь остаться, если хочешь. Дедушка будет только рад. Что скажешь?

Не верю своим ушам. Мама прекрасно знала, как я отношусь к деду – Дмитрию Волкову, её отцу. Мы – родня только по крови. Он всегда был для меня человеком неприятным.

Для него мораль – просто слово в словаре. Он нажил капитал не добротой, а силой, и презирал моего отца за то, что тот «увёл» у него дочку. У него был свой план – женить маму на ком-то «из своих». Что бы это ни значило.

Мама хоть и не отличалась твердостью характера, особенно перед своим отцом, но в любви оказалась непреклонна. Она поставила деду ультиматум: либо он принимает её выбор, либо больше никогда её не увидит. Дед отступил – и так появилась новая семья. 25 мая 1999 года Елена Волкова вышла замуж за Эдварда Мура. Через год родился Александр, мой брат. А ещё через три года – я.

Дед с отцом так и не поладили, зато с мамой у них оставались ровные отношения. Моё детство было счастливым, и за это я благодарна.

С возрастом, понемногу начала замечать, как дед пытался влиять на Алекса – он видел в нем наследника, но тот не поддался: захотел стать врачом, как отец. Последние три года брат провёл вдали от дома, работая в Красном Кресте. Деду это не нравилось. Он ждал, что Алекс присоединиться к нему в его делах, а когда тот сбежал на другой континент – был сильно раздражен.

Мне повезло родиться женщиной. Дед был ярко выраженным сексистом. Он считал, что предназначение женщины – выйти замуж и рожать детей. Наследницу своего дела он во мне не видел, и, к счастью, оставил в покое. И всё бы ничего, если бы сейчас он снова не решил вмешаться в нашу жизнь.

Теперь, когда Алекса на другом континенте – мы с мамой остались вдвоём. И я боюсь: дед что-то задумал. И пусть я сомневаюсь во многом – в одном уверена: я не позволю ему наложить лапы на дом, в котором выросла. Это мой дом. И я не отдам его без боя.

Я вскочила с дивана, плед упал на пол.

– Ни за что! Я не позволю ему вмешиваться! Он ненавидит этот город. Он не хочет тут жить! Ему что-то от нас нужно, ты это знаешь!

– Я не могу больше тут оставаться, Аврора. Мы не можем содержать два дома. Он предлагает решение. Дом останется в семье. Все расходы – на нём. Либо так, либо мы продаём его кому-то ещё. И это не обсуждается.

– Если ты примешь от него хотя бы крупицу помощи – он потребует расчета. Ты знаешь, что он не из тех, кто делает что-то просто так. Я не хочу быть у него в долгу. И тебе не советую. Особенно теперь, когда мужа у тебя нет, и никто не стоит у него на пути снова использовать тебя, как породистую лошадь, в своих интересах. – Стоило этим словам покинуть меня, как в груди заныло от чувства вины.

– Аврора, следи за языком. Я тоже горюю. Мне тяжело. – Мне хотелось извиниться за сказанное, но вместе с виной во мне закипал гнев. Как она вообще могла предлагать отдать наш любимый дом этому гадкому человеку?

Шумно выдохнув, оглядела комнату. Запах дерева, полумрак, мягкий свет, шелест книг… Это место было моим прибежищем. Здесь я была счастлива. И пусть всему приходит конец – я сохраню эти воспоминания.

– Продадим дом. Но кому-нибудь другому. Можно обратиться к Лили – Алекс говорил, она теперь в элитной недвижимости. Как будут готовы документы – я всё подпишу. А сейчас… я пойду прогуляюсь. – Выходя из библиотеки я обернулась – Мам… не смей продавать его деду. Кому угодно, только не ему. Обещай.

Она посмотрела на меня молча. Минуту. Потом встала с дивана и тихо сказала:

– Обещаю.

Сидя на скамейке у озера – в парке, до которого добиралась почти час пешком. Не помню, как оказалась здесь.Наслаждаясь, как весенний воздух щекочет кожу. Мысли мечутся в голове, как испуганные птицы.

С того мрачного дня я не переставала думать о произошедшем. Я – та, кто нашёл отца. Всё выглядело как сердечный приступ. Вскрытие это подтвердило. Здоровое, до этого, сердце – и вдруг остановка. Никто не удивился. Всякое бывает.

Но мне покоя не давала одна деталь. Я успела заметить разбитую вазу у книжного шкафа. Положение тела не совпадало с местом, где она стояла. Если он действительно упал, теряя равновесие, то сначала бы задел вазу, а потом – прошёл через весь кабинет и только тогда упал. Это было нелогично.

Мелочь. Возможно, притянуто за уши. Но что-то внутри меня кричало: отец был не один в тот день. Кто-то был там. Кто-то спешил уйти. Полиция ничего не нашла. И дело закрыли.

Но я им не верю. Каждой клеточкой, я чувствую, что смерть отца не была естественной.

И если никто не хочет искать правду – это сделаю я.

Часть 1.

Глава 1.

Перепрыгивая и огибая широкие лужи после целого дня беспрерывного дождя, я неслась по улицам своего города. Спустя минут десять бега, задыхаясь, оглянулась – кажется, удалось оторваться от преследователя. Впрочем, «преследователь» – не совсем точное слово. Если уж кто и выступал в этой роли – то я. Человек, что пытался меня догнать был мужем моей клиентки, которая обратилась ко мне неделю назад.

Ей нужны были доказательства измены, чтобы отсудить по брачному договору жирную долю имущества. Пункт такой – если муж нарушает клятву верности – он остается почти ни с чем. Не самая моя любимая работа – бегать за изменниками, но такие дела хорошо оплачиваются. А пока на горизонте не появлялось ничего более интересного, я была вынуждена соглашаться. Обычно, такие заказы я исполняю быстро, однако в этом случае мужчина оказался находчивым в своей измене. Пришлось попотеть, выслеживая его обитель адюльтера.

Но в конечном счете, сегодня, я добралась и до него.

И вот – он в объятиях любовницы в укромном углу ресторана. У меня вышло сделать нужные кадры, но он меня заметил. Началась погоня. Так я убедилась, что утренние пробежки на десять километров были не напрасны.

Спрятавшись под козырек какого-то бара с ярко-розовой неоновой вывеской, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. В нос ударил кислый запах дешевого пива и сигаретного дыма, мое лицо скривилось в гримасе отвращения. Еще раз оглянувшись и не заметив опасности, двинулась дальше, в сторону своей машины.

Дойдя до своей верной подруги, открыла дверь и аккуратно положила сумку с камерой на пассажирское, а затем сама забралась внутрь. Руки были ледяные и я поскорее включила подогрев руля и горячий обдув.

Греймонт – город, в котором я родилась и выросла, окутан туманами и серыми облаками, климат тут довольно сложный, так что любят этот город точно не за него. Солнечные дни здесь редкие гости, зато дождливых хватит с лихвой, сегодняшний не стал исключением.

Немного отогревшись, завела машину и поехала в сторону дома. Мне оставалось лишь отправить, сделанные мной сейчас снимки женщине, что заказала мои услуги и получить оплату. Мои губы расплылись в улыбке, уже пять месяцев я жила самостоятельной жизнью и никак не зависела от семейных средств.

Как же я к этому пришла?

Первый месяц, после ухода из дома, удавалось жить за счет личных накоплений и продажи некоторых вещей, на эти деньги я смогла снять квартиру и покупать еду. Однако, дни пролетали незаметно и вот уже снова нужно платить за аренду, а работу по душе найти так и не получилось.

Подумывая о продаже камеры я зашла на платформу, где торговали вещами и услугами, тогда же увидела интересное объявление. Мужчина предлагал свои услуги частного детектива, поиск людей и информации, расследование преступлений и так далее.

Обратив внимание на стоимость частных услуг, посчитала, что одно дело оплатит мне три месяца аренды квартиры. Взглянув на камеру решила, что продать хороший товар всегда успею, а пара дней для принятия решения у меня еще оставалась.

Недолго думая, создала себе объявление – «Аврора Мурр. Частный детектив», указала номер телефона, почту для связи и стала ждать.

Крошечная квартира, что я снимаю находиться в старом доме, но в относительно приличном районе. В ней же у меня и офис. Полгода назад я перебралась сюда из дома, где выросла. Из особняка – в обшарпанное здание с сомнительными соседями. Компромисс: свобода – в обмен на комфорт. Мне это подходило.

Вверх по лестнице – лифт все еще не работал – я тащилась, промокшая, уставшая. На третьем этаже ноги отказывались идти, но я подстегнула себя мыслями о горячем чае с молоком и миндальном круассане, который предусмотрительно купила с утра в любимой пекарне.

Моя мать бы в обморок упала, если бы увидела, как я питаюсь. Но лето выдалось напряженным. После пары успешно выполненных заказов я заработала небольшую славу в кругу мужей и жен подозревающих неверность. Пусть эти дела позволяли мне оплачивать счета, но я знала, что это временная мера, мне хотелось чего-то большего и я не переставала искать другую работу.

Поднявшись на свой этаж, ввалилась в квартиру, бросила сумку, повесила мокрый плащ и скинула тяжёлые ботинки. Из сумки достала фотоаппарат сразу же направляясь к рабочему столу, чтобы переслать снимки клиентке. Дело надо было закончить.

Пока ноутбук передавал файлы, я откинулась на спинку рабочего кресла. Окно выходило на улицу, где неоновые вывески заливали комнату красно-синим светом. Мне удалось к нему привыкнуть – ночами он заменял мне освещение. Мне не нравились люстры, я всегда отдавала предпочтение свечам и лампам с мягким светом.

Завершив загрузку снимков – пошла на кухню. Поставила чайник на плиту, в микроволновку отправила кружится круассан. И облокотилась о столешницу, глядя на свою маленькую обитель. В центре – массивный стол из кабинета отца. Рядом книжные стеллажи и диван из библиотеки. Мне удалось тайком вывезти их из дома, после дедовской оккупации. Пусть мебель не вписывалась в отделку из серого ковролина и потертых обоев, все же приносили покой.

Из кладовки вышло сделать что-то похожее на гардеробную. А уюта пространству добавляли, расставленные по квартире ароматические свечи – в последние недели я жгла жасмин с ванилью, но сегодня захотелось чего-то теплого, пряного, под стать пришедшей осени. Выбор пал на свечу с ароматом апельсина и корицы. Ноздри защекотал приятный запах. Идеально.

Заготовив еду, поставила ее на поднос и села с ним на диван. Взяла кружку с чаем, потянулась к круассану – и тут раздался стук в дверь.

– Чёрт. – Я посмотрела на часы. Десять вечера.

Стук повторился, теперь решительнее. С неудовольствием встала, бросив печальный взгляд на ужин и открыла дверь. Передо мной стояла девушка, примерно моего возраста. Влажные от дождя волосы, синее пальто, рюкзак на плече. Она выглядела неуверенной – будто сама сомневалась, зачем пришла.

– Добрый вечер. – сказала она почти шепотом – Я ищу частного детектива Аврору Мурр. Мама моей подруги недавно развелась, вообщем, так я узнала о вас.

– Вот как, хорошо, входите. Присаживайтесь, – я указала на стул перед столом.

Она прошла, села. По-прежнему нервно сжимая рюкзак.

– Желаете воды? Чаю?

Она молча покачала головой.

Я заняла своё кресло напротив.

– Меня зовут Аврора. Чем могу помочь?

– Я Амелия Смит. И… я думаю, с моим парнем что-то случилось. – Промямлила девушка.

– Я думаю, что с моим парнем что-то случилось, – повторила Амелия, но уже более уверенно. – Два дня назад мы провели утро вместе. Всё было, чудесно. Он сказал, что любит меня, что хочет построить со мной будущее. Потом уехал по делам. А вечером – Девушка тяжело выдохнула – Он уже не пришёл.

Я сидела молча, ожидая продолжения.

– Я написала ему, – она протянула мне телефон. – Смотрите.

Я пролистала переписку. Последние сообщения от него:

«У меня был тяжелый день, Милли. Жутко хочу тебя увидеть.»

«Пицца уже едет, приезжай скорее.»

«30 минут. Люблю тебя.»

«И я тебя.»

Потом – тишина. А через час:

«Я не приеду ни сегодня, ни когда-либо ещё. Мы не можем быть вместе. Прими это. Не пытайся связаться со мной. Я уезжаю из страны на неопределённый срок. Прощай.»

Я вернула ей телефон.

– То есть – помедлила я – он бросил вас по смс. И вы думаете, что с ним что-то случилось?

Она нахмурилась, но продолжила:

– Он бы так не поступил. Я его знаю. Даже если бы, захотел расстаться, он сделал бы это лично. Он не из тех, кто прячется.

– Вы связывались с его семьёй? Может, они что-то знают?

– Я не могу – голос стал почти шёпотом. – Они не знают, что я существую.

Я уже начала думать, что это очередное дело о «любовной драме», но Амелия продолжила:

– Мы любим друг друга. Но скрывали отношения. Его семья – очень влиятельная. Они бы нас не одобрили. Он боялся, что они разрушат всё. Мы хотели стать независимыми, тогда бы смогли быть вместе.

Теперь стало интереснее.

– Как зовут вашего парня? – спросила я.

Она понизила голос:

– Максимилиан Астор.

Я напряглась. Эта фамилия говорила многое. Наследник одной из самых влиятельных семей города. С этим именем я уже сталкивалась.

– То есть, вы встречались с ним тайно? – Девушка немного смутилась, словно стеснялась этого факта, но продолжила.

– Да. Полтора года. Мы познакомились на дне рождения подруги. Ее брат – друг Макса. Мы сразу нашли общий язык. Всё было прекрасно. Но он всегда боялся, что семья – Амелия прочистила горло, – Вмешается. Макс хотел сделать всё правильно. Дождаться, пока мы встанем на ноги.

Она смахнула слёзы и посмотрела мне прямо в глаза:

– Пожалуйста. Вы поможете? Я не знаю, к кому ещё обратиться.

– Я догадываюсь, что учитывая ситуацию, вы искали кого-то, кто еще не успел засветиться. Детектива без громкого имени, – я усмехнулась. – Разумно, Амелия.

Она выжидающе смотрела на меня.

Стараясь держаться уверенно, я испытала замешательство. Стоит ли мне в это лезть, даже если девушка неправа в своих выводах, сама идея совать нос в дела Асторов, покой не дарила.

С другой стороны, мне же хотелось чего-то интересного… Кто знает, когда придет новый клиент, пусть я и накопила достаточно средств на несколько месяцев вперед, глупо будет отказываться от новой работы. Так?

Собравшись с духом, взяла блокнот и сказала:

– Мне понадобятся все детали. Где он был в день исчезновения, что делал. Всё, что вспомните.

Она выдохнула с облегчением и снова заговорила.

Через полчаса Амелия ушла. Ощутив еще большую усталость я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. На самом деле, с Максом Астором мы уже были знакомы. Общались однажды, я позволила мысленным образам собраться в картину того вечера.

Это было три года назад. Мы с семьей пришли на благотворительный вечер, организованный фондом помощи детям с заболеваниями мозга. Один из его учредителей – мой отец. Среди гостей была и семья Астор – щедрые жертвователи, как всегда на виду.

Во время официальной части у меня сильно разболелась голова. Решив, что провела на приеме достаточно времени, я вознамерилась поехать домой. Стоя у лифта, я смотрела в отражение дверей. На мне – корсетное платье цвета морской волны с атласной юбкой, высоким разрезом на ноге и изящными босоножками. Даже я – человек, далекий от глянца – понимала, что выгляжу впечатляюще. Пшеничные волосы уложены мягкими волнами на плечо, зелено-голубые глаза казались еще ярче благодаря глубоким оттенкам теней. Полные губы подведены естественным розовым, даже обычно раздражающие веснушки смотрелись уместно.

Мамины стилисты в тот день превзошли себя – я ощущала себя по-настоящему красивой. Приятное чувство, надо признать.

Лифт приехал. Войдя в кабину, я нажала кнопку первого этажа и, откинувшись к стене, ощутила очередную волну головной боли. Чтобы хоть как-то облегчить ее, закрыла глаза.

В последний момент между закрывающимися дверями проскользнула рука. Я вздрогнула.

– Стойте, мисс. Я к вам.

В кабину с золотыми стенами зашел парень в смокинге и с полупустой бутылкой рома. Галстук был развязан, воротник рубашки расстегнут. Едва касаясь меня, он протянул руку к кнопке закрытия дверей. От него пахло чем-то древесным и сладким, и я невольно сделала вдох.

Двери закрылись, мы поехали вниз.

Через пару этажей он сделал глоток из бутылки и, не глядя на меня, произнес:

– Ненавижу такие сборища. Сплошная фальшь и помпезность. А ты?

– У меня болит голова, – буркнула я, надеясь, что он замолчит.

– Понимаю. У меня тоже после каждого такого мероприятия – то голова, то живот. Я бы уже лежал в лечебном центре в Швейцарии, если бы семья мне верила, – усмехнулся он. – Но им, слава яйцам, хватает и моего присутствия на нескольких снимках.

Он замолчал и сделал еще один глоток.

Этот парень не нуждался в представлении – я его сразу узнала. Впрочем, меня не удивило такое поведение. Мне было понятно, для чего нужны такие приемы: дать возможность тем, кто вкладывается, покрасоваться, показать миру, что они – хорошие люди. Конечно, Максимилиан Астор считал их идиотскими – он родился с целым миром в руках. Что ему было знать о тех, кому такие фонды действительно помогают?

Он повернулся, посмотрел на меня – в его ярко-зеленых глазах искрилось веселье.

– А ты – роскошная. Почему мы не знакомы?

Я закатила глаза. «Неужели этот лифт едет так медленно?»

– Ты определенно пьян.

– Но не слепой, – усмехнулся он.

– Само очарование.

Он придвинулся ближе. Его голос стал ниже, глубоким:

– Для тебя, сладкая, я могу быть кем угодно. Хоть благородным рыцарем. Хоть негодяем. Зависит от настроения.

– Я тебе не «сладкая»! Иди проспись!

Он рассмеялся, откинувшись к стене.

– Не злись. Я просто веселюсь.

Мы ехали молча. Лифт медленно скользил вниз. Я старалась не смотреть в его сторону. Он тоже молчал – но я чувствовала его взгляд.

Наконец – первый этаж. Двери открылись.

– Тут недалеко вечеринка, – сказал он, выходя со мной. – Если хочешь… можем пойти вместе.

– Нет. Но ты повеселись – это ведь гораздо интереснее, чем какой-то детский рак.

Честно говоря, даже не знаю, зачем это сказала. Возможно, меня злило, что отец, гений своего времени, вынужден был угождать таким, как Асторы, чтобы получать финансирование для проектов, которые на самом деле помогали людям.

– Ого, да ты колючая! – прокомментировал он, сделав еще глоток.

– Пошел ты с этими прозвищами! – резко бросила я и быстрее зашагала к выходу.

– Прости-прости, скажи, как тебя зовут? – Парень поравнялся со мной. Мы вышли на улицу, и я увидела свое такси.

– Это моя машина, – сухо сказала я, указывая на подъезжающий черный Mercedes.

– Я провожу.

Мы подошли к машине, он открыл дверь. Я села внутрь, и он наклонился, убедившись, что я успела подобрать платье. Затем посмотрел на меня и тихо сказал:

– Твоя искренность… освежает.

Я удивленно округлила глаза.

– Доброй ночи.

Таким был наш первый и единственный разговор.

И я до сих пор не знаю, что в тот вечер раздражало меня больше: его напыщенное хамство или то, что чем-то ему все-таки удалось меня зацепить.

Глава 2.

Лето еще не покинуло город полностью – я проснулась от солнечных лучей, заливающих лицо. Посмотрев на часы, вскочила с дивана: было уже 8:30. Я рассчитывала успеть попасть в офис Макса к началу рабочего дня, вписаться в суматоху и немного разнюхать дела. Как я могла так проспать? Когда только легла, долго ворочалась, гоняя мысли о новом деле, но в какой-то момент отключилась – крепко и надолго. Будильник не ставила: в последние месяцы и так не удавалось поспать более пяти часов подряд. И вот теперь, когда действительно требовалось встать рано, мой организм решил наверстать упущенное. Чудесно.

Быстро умывшись, расчесала волосы и собрала их в конский хвост, нанесла немного макияжа, чтобы освежить лицо. Предполагая, что стоит одеться подобающе месту, куда я направляюсь, выбрала черные брюки, свободную голубую рубашку и лоферы. Закинув в сумку блокнот и телефон, схватила черное пальто и вышла из квартиры.

На улице было солнечно, но в воздухе уже витала осенняя свежесть – пахло увядающей листвой и лёгкой сыростью. Где-то неподалёку шины машин шуршали по влажному асфальту, придавая утру особое умиротворение. Когда добралась до машины сразу же включила обогреватель – даже за пару минут руки уже успели подмерзнуть. Надо ехать скорее, пока смелость меня не покинула и я не передумала.

Добравшись за пятнадцать минут до нужной улицы, припарковала машину в паре домов от бизнес-центра и поспешила к зданию.

В фойе, как и ожидалось, толпились спешащие на работу, белые воротнички.

Проход – через турникеты по индивидуальным пропускам. Мне, как посетителю, нужно было получить свой на стойке регистрации. Но светить своё имя при расследовании мне совсем не хотелось, поэтому я решила обойти систему. Подойдя к девушке-администратору, приняла образ испуганной подчинённой: взгляд тревожный, голос сдержанно растерянный.

– Доброе утро! У меня назначена встреча в Astor Company.

Девушка отвлеклась от монитора и подняла глаза:

– Ваше имя?

– Лиза Браун.

Так звали мою бабушку по линии отца до замужества. Я их не знала, была слишком маленькой, когда они погибли в аварии. Но папа с мамой много о них рассказывали: бабушка была антропологом, а дедушка – психотерапевтом. Интересные люди.

Девушка снова посмотрела в монитор и, не поднимая головы, произнесла:

– Вас нет в списке посетителей на сегодня.

Удивленно округлив глаза я драматично всплеснула руками:

– Проверьте еще раз. Моя начальница отправила меня сегодня на встречу. Если она что-то напутала, мне придётся ей об этом сообщить – Я наклонилась чуть ближе и почти шёпотом добавила: – Она очень-очень не любит, когда ей указывают на её ошибки. Может, можно что-то сделать?

Девушка тяжело вздохнула. Но мне показалось, что у меня получилось добиться сочувствия.

– На пятом этаже проходит выставка современного искусства. Если купите билет, смогу выдать проходку. Но если в Aстор вас не примут – помочь уже ничем не смогу.

– Вы меня спасете! Куплю билет. Спасибо вам! – Девушка быстро улыбнулась и принялась оформлять мой пропуск.

Получив проходку, я направилась к лифтам и проверила нужный этаж – семнадцатый. Стеклянные двери плавно раздвинулись и я вошла в кабину, радуясь, как ловко всё складывается, но внутри ощущалось лёгкое напряжение – всё шло слишком просто, и это меня настораживало. Слишком часто интуиция подсказывала: если дорога идет гладко, будь готова к резкому повороту. В кабину зашло ещё несколько человек, и мы поехали – каждый на свой этаж. Сквозь прозрачные стены кабины я наблюдала за этажами, скорость у лифта была впечатляющая. Пролетев несколько этажей, почувствовала в животе легкий дискомфорт и инстинктивно вцепилась в металлический поручень.

Выйдя из лифта, сразу попала в холл компании. Ничего себе – неужели их офис занимал весь этаж?

Пространство казалось вылизанным до стерильности: стены в теплых песочно-бежевых тонах, под ногами гладкий мрамор. В воздухе ощущался легкий запах кофе и какого-то дорогого цветочного аромата, как в фойе дорогого отеля.

За стойкой ресепшена, выложенной тем же белым мрамором, что и пол, сидела молодая девушка с мягкими чертами и выражением крайней сосредоточенности на лице. Уткнувшись в монитор, девушка даже не заметила моего появления.

«Ох уж эта магия утра понедельника», – подумала я, прошмыгнув мимо. Никто меня не остановил. Абсолютно никому нет до меня никакого дела.

Обрадовавшись ещё одной маленькой победе, я двинулась по коридорам в поисках кабинета Максимилиана. Сердце билось чуть чаще, чем хотелось бы – не страх, но предчувствие. Внутренний голос подсказывал: «Не расслабляйся. Ты на чужой территории».

Я старалась двигаться быстро, не задерживаясь. В конце концов, если мне попадётся кто-то из семьи Астор, меня могут узнать. Объяснение у меня было – но шаткое. И меньше всего мне хотелось, чтобы оно понадобилось.

Пройдя мимо переговорной с огромным столом на двадцать мест, заметила табличку: Генеральный директор – Эдмунд Астор. Кабинет был пуст. Слава богу.

Но на этом коридор заканчивался. Значит, придется повернуть обратно – в направлении переговорной.

Я сделала шаг назад – и тут же застыла. В мою сторону шли двое – мужчина и женщина. Они что-то обсуждали, не замечая меня, но я сразу узнала мужчину – Эдмунд Астор.

Твою ж мать.

Я резко развернулась. Бежать некуда. Путь один – прямо им навстречу.

Пока-пока, удача. Было приятно ощутить твое присутствие.

Не раздумывая, распахнула дверь кабинета и юркнула внутрь.

Моему вниманию предстал интерьер, описать который можно словами – токсичная маскулинность. Черно-красные оттенки, кожа, различные виды холодного оружия на стенах, соседствовали со снимками владельца кабинета с охоты. Что тут скажешь, за деньги вкус не купишь.

Вдоль стены стоял высокий шкаф. Я метнулась к нему, лихорадочно открывая дверцы: полки… ещё полки… Ох, хоть бы…

Последняя створка. Костюмы на вешалках.

Да!

Я влезла внутрь и замерла.

Будучи ребёнком, я обожала прятки. Мне всегда удавалось находить необычные места, в которых у меня получалось высиживать в неудобной позе достаточно длительное время для победы. Однажды, даже забралась на дуб, росший у нас на заднем дворе, и просидела там так долго, что уснула. Проснулась – в полёте. Содрала кожу на руках и ногах при жестком приземлении.

А тут – всего лишь шкаф. Всего лишь шкаф главы компании, в чей кабинет ты вломилась тайком. Молодец, Аврора. Пять баллов за находчивость.

Голос Эдмунда вырвал меня из приступа самобичевания.

– Передай Розе, что ей не о чем волноваться. У нас работает целый кабинет лучших юристов – её бренду ничего не грозит.

Низкий, жёсткий голос соответствовал его внешности. Он был ниже сына, насколько я помнила, но более широкоплечий, с четкими, резкими движениями. Максимилиан показался мне похожим на кота – плавным, грациозным. Видимо, он унаследовал это от матери: до замужества она была балериной.

Я сидела так, чтобы через маленькую створку шкафа наблюдать за происходящим. Женщина, что зашла с Эдмундом, подошла ближе и ответила:

– Передам, конечно. Но ты же знаешь, какая она паникерша. Только за два часа я получила от неё десять голосовых – каждое на пять минут минимум.

– Игнорируй её. Придерживаемся плана – и скоро не придётся с ней разбираться.– Мои брови нахмурились, слова Эдмунда прозвучали как-то зловеще.

– Уже не могу дождаться. Знаешь, у нас есть время перед встречей…

Она подошла ещё ближе. Его рука обвила ее талию. Женщина кинула телефон на стол, запустила пальцы в его волосы и другой рукой обняла за шею. Они слились в жарком поцелуе.

Вот. Же. Чёрт.

Я не знала, кто эта женщина, но точно знала, кем она не была – его женой.

Мне стало труднее дышать ровно. Паника начала медленно подниматься из живота. Прятаться в шкафу – одно. Быть свидетелем утех пары, годящейся мне в родители – совсем другое.

Медленным движением прикрыла рот рукой, то ли боясь, что меня вырвет, то ли в страхе издать жалобный писк.

Ловить изменников мне не в новинку. Но я всегда могла уйти до начала активной фазы. А сейчас – я в ловушке.

Эдмунд посадил женщину на стол. Поцелуи продолжились. Он расстегнул её блузку, принялся целовать шею, пока она нежно водила ладонью по его спине.

Я отвернулась и зажмурилась, в надежде, что если буду только слышать происходящее, ситуация травмирует меня в меньшей степени. Просто – пусть это скорее закончится.

Как будто услышав мою мольбу, на столе зазвонил телефон. Они не отвлекались. Через пару секунд – звонок повторился. Женщина все-таки ответила и раздраженно пробурчала:

– Чего тебе, Эрин? Я занята!

Ответ я не расслышала, но она сказала:

– Поняла, скоро буду.

Затем повернулась к Эдмунду:

– Прости, дорогой. Срочное дело. Закончим вечером?

– Но, Меди… Что такого безотлагательного не может подождать пятнадцать минут? Даже меньше. Я так возбудился, что мне хватит и пяти. Останься.

Какая мерзость.

– Дела компании – всегда на первом месте, не мне тебе рассказывать. Надо всё уладить до собрания. Учитывая, что твой сын решил позагорать в такое загруженное время и скинуть все свои обязанности на меня…

Позагорать?! Макс все-таки уехал? Может, всё, о чём говорила Амелия – любовь, надежды, страсть – просто иллюзия? Может, он просто обыкновенный придурок, бросивший её по смс?

Боже, как тут жарко!

– Так что потерпи.– Продолжала Меди— Зато вечером – обещаю, ты останешься доволен. А пока…

Она опустила руку ему между ног.

– Можешь сбросить напряжение сам.

Нет-нет, только не тут. Не уверена, что вынесу такое.

Женщина спрыгнула со стола, застегнула блузку, поправила волосы и, чмокнув его в щеку, вышла из кабинета.

Эдмунд проводил её взглядом, обошёл стол и опустился в кресло. Закрыл глаза. Его рука… я отвела взгляд и задержала дыхание.

Провалиться бы сквозь землю.

Я, конечно, не ханжа – но это было слишком. Сильно зажмурившись, сосредоточилась на одной мысли: скоро он уйдёт. Мне удастся вылезти. Всё закончится.

Они ведь говорили о собрании – значит, наверняка, он покинет кабинет. Главное, чтобы не запачкал брюки и не полез в шкаф за новой парой.

Дыши, Аврора. Это просто кошмарный эпизод. Когда-нибудь ты будешь смеяться над этой историей. Наверное. В следующей жизни.

Прошла минута. Она тянулась как вечность. И вдруг – звонок стационарного телефона. Эдмунд остановился. Нажал на кнопку и рявкнул:

– Я занят, черт возьми!

Из динамика послышался женский голос:

– Простите, сэр. Тут ваша жена. Говорит, пришла на собрание. Я пыталась ее задержать, но она уже идёт к вам.

Он пробубнил:

– Какого чёрта она пришла.Что сегодня за день такой.

А затем – громко:

– Не дай ей войти в кабинет. Проводи в переговорную. Скажи, я иду. Буду через минуту.

– Конечно, сэр, – уже увереннее ответила секретарь.

Я услышала звук молнии – и чуть не разрыдалась от облегчения. Хоть и с издевкой, но фортуна меня не бросила.

Эдмунд поправил костюм и вышел.

Наконец-то.

Убедившись, что дверь захлопнулась, я шумно выдохнула и аккуратно приоткрыла створку шкафа. Надо убираться отсюда и поскорее.

Разве я не узнала всё, что нужно? Максимилиан Астор уехал. Поступил по-свински, да. Но лгать девушке – еще не преступление. К сожалению.

И всё же я не чувствовала удовлетворения. Будто что-то на периферии не давало мне покоя. Что-то не сходилось.

Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Эдмунд вошел в переговорную – отлично. Я пулей вылетела из кабинета. Если остальные офисы, несмотря на стеклянные стены, были покрыты матовой плёнкой, то переговорная была полностью прозрачной. А значит, оставался шанс быть замеченной. Но выбора не было. Придётся рискнуть и надеяться на лучшее.

Подойдя к краю переговорной, увидела Марию Астор. Она стояла у панорамного окна, спиной ко мне. Рядом с ней – Эдмунд, лицом к городу. Прекрасно. Возможность тихо проскочить есть.

Я старалась не бежать, но и не идти слишком медленно. Голова опущена, шаг ровный, взгляд краем глаза следит за парой. Почти миновав переговорную, я зачем-то повернула голову и увидела.

Мария Астор смотрела прямо на меня.

Чёрт.

Ничего. Не страшно. Шансы, что она меня узнает, почти нулевые. Мы виделись всего пару раз – и то издалека, на приемах. Она решит, что я одна из сотрудниц. Главное – не показывать волнения.

Наконец скрывшись, вытерла лоб тыльной стороной ладони – за всё это время я всерьёз вспотела.

Интуитивно я свернула в противоположную сторону от кабинета Эдмунда и, дойдя до конца коридора, обнаружила дверь с табличкой: М. Астор, Заместитель главы компании, и не раздумывая, вошла.

Кабинет Астора младшего оказался меньше, чем у его отца. Одну стену всё ещё заменяло панорамное окно, но теперь вид открывался не на стеклянный деловой квартал, а на старую часть города – туда, где начинался мой день. Мне этот вид нравился больше.

Слева тянулся книжный стеллаж: наполовину книги, наполовину – аккуратные серые папки. В углу, на месте где у Эдмунда стояла тележка с различным алкоголем, тут был шкаф-пенал с кофейной станцией, а в противоположном – гигантский фикус, раскинувший пушистые ветви. Между ними – небольшой диван с голубой обивкой. Над ним висела картина Ван Гога – «Цветущие ветки миндаля».

Сказать по правде одна из моих любимых работ того времени. Надо признать: вкус у Макса – отличный. Если, конечно, это он создавал интерьер, а не какой-нибудь дизайнер.

В центре комнаты находился стеклянный стол с ножками, будто надутыми из стекла вручную. Я подошла к нему. На поверхности – почти ничего: лоток с бумагами, компьютер, лампа, зарядная станция. Чистый минимализм.

Никаких ящиков, никаких шкафов. Всё – на виду. Даже не пороешься как следует. Разве что в папках, но времени уже не было. Я и так рисковала находясь здесь.

Что-то должно быть. Для начала я включила компьютер, для входа он запросил пароль. Конечно, я особо не надеялась, что смогу войти, но если есть возможность нужно проверить все. Попробовав, безуспешно, несколько очевидных комбинаций, я решила искать в другом месте.

Обвела взглядом комнату и снова остановилась на картине. В голове начали пробегать разные сцены из кино, где богачи создают тайники и прячут их за картинами. Попытка не пытка, так? С этими мыслями я подошла ближе к картине и аккуратно сняла её со стены.

На мою удачу, за ней оказался встроенный в стену сейф. Стоя с тяжелой картиной в руках, я застыла от шока. Невероятно! Сработало!

На сейфе кодовый замок. Без подсказки не справиться. Но кое-кто мог бы помочь.

Поставив на пол картину, достала из сумки телефон и набрала номер Амелии. Через несколько гудков – девушка ответила.

– Аврора?

– Привет, Амелия. Времени мало. Мне нужна помощь. Попробуй сосредоточиться. Я в кабинете Максимилиана. Тут есть сейф. Скажи, ты знаешь код?

– Ты в его офисе?! Аврора, это же очень опасно. Тебя могут увидеть!

– Нет времени, Амелия. Код. Пожалуйста, подумай.

Она замолчала. Около тридцати секунд – для меня, находящейся в явно компрометирующей ситуации, почти вечность.

– Я не знаю точно. Не уверена, что какие-то числа имели для него сильное значение. Во всяком случае, мне он не говорил. Но знаешь, я не думаю, что он стал бы использовать что-то банальное. Скорее, выдумал бы что-то не связанное с его жизнью. Что поймет лишь он сам.

Я тяжело выдохнула.

– Ясно. Спасибо.

– Будь аккуратна, пожалуйста.

Сбросив вызов, обдумала ее слова. Значит дни рождения близких – отпадают. Что-то своё. Оригинальное. Что ты придумал Макс? А главное, оставил ли себе подсказку?

Мне в голову пришла необычная идея. Возможно ли, что числа на которые нажимали чаще, окажутся более затертыми? Ведь если да, думаю я знаю, как это проверить.

Порывшись в сумке, достала маленькую пудреницу, что всегда валяется со мной, на всякий случай. Открыв крышку, набрала на пуховку немного продукта и аккуратно нанесла сухую текстуру на кнопки. Посчитав, что достаточно, убрала пудру и включив фонарик на телефоне, навела свет, под углом, на цифры и принялась их разглядывать.

Вот оно. Цифра 1 и 8 были более заляпаны, остальные же ничем не отличались. Но комбинация состоит из четырех цифр. Значит, либо 1 и 8 повторяются, либо остальные цифры просто не были такими заляпанными, тем более если они идут после единицы с восьмеркой. Все-таки это обычная пудра, а не ультрафиолетовый фонарь из набора криминалиста.

Восемнадцать? Восемьдесят один?

Отойдя подальше, я снова взглянула на картину. Может, она – подсказка?

Открыв поисковик, вбила в строке название картины. Год создания – 1890.

Вот черт, первые цифры совпадают. Попробуем.

Сжимая челюсть я набрала код. Тишина – и… щелчок.

О, Боже. Да!

Я сдержала радостный визг, хотя в душе прыгала, как пятилетняя.

Открыла сейф. Внутри загорелась маленькая лампочка. Я оглядела наполнение – пара пачек наличных, большой конверт. Вытащив его, заглянула внутрь. Какие-то бумаги и фотографии.

Пара снимков – Эдмунд с той самой женщиной. Значит, Макс знал об измене отца.

Такая работа мне знакома – я и сама делала такие кадры. Изучать всё не было времени: стоять на диване перед открытым сейфом – не самое безопасное занятие. Если кто-то войдёт – мне конец.

Хотя… если я изучу содержимое конверта у себя дома, хуже никому не станет. Верно? Если Макс объявится – я передам всё Амелии, и она вернёт. Плевать. Подумаю позже.

Я положила бумаги обратно в конверт и сунула его в сумку. Потом ещё раз на всякий случай пошарила в сейфе. Ощутила что-то плотное, бархатное.

Вытянула – небольшая коробочка, черного цвета, я осторожно открыла ее.

Внутри – бриллиантовое кольцо. Шикарное. На вид очень дорогое. Я сфотографировала его, убрала обратно. Вдох. Выдох. Пора убираться.

Закрыла сейф, повесила картину на место и слезла с дивана. Подойдя к двери, приложила к ней ухо и стала вслушиваться. Тишина.

Я приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Окончательно убедившись, что там пусто, выскочила из кабинета и зашагала в сторону холла. Сейчас, больше всего мне хотелось поскорее уйти. Быстро. Тихо. И подальше отсюда.

Через пару минут я уже входила в лифт, готовая, наконец, расслабить перенапряженные от тревоги мышцы.

И тут – в последний момент, как когда-то её сын, – в кабину вошла Мария Астор.

Вот чёрт.

Я опустила взгляд в пол и постаралась не дышать. Она нажала на первый этаж. Мы поехали вниз. Полная тишина.

И вдруг она повернулась ко мне и сказала:

– Я, конечно, догадывалась, что он с кем-то спит. Но что с той, кто ему в дочери годится… Это просто омерзительно.

Меня мало что способно выбить из равновесия, но это… это смогло.

– Вы это мне? – прошептала я, сдавленным голосом.

Мария сложила руки на груди и звонко продолжила:

– Конечно, тебе! Я видела, как ты виновато выбегала из кабинета моего мужа – вся растрепанная. А до этого он зашел с помадой на щеке и весь на взводе. Секретарша меня не пускала – несложно было сложить картину воедино. Какое клише… – Мои брови полезли наверх от услышанного.

Ситуация под неоновой вывеской “ЖОПА”.

Если скажу правду – пострадает Амелия. Если прикинуться, будто Мария права – об этом узнает Эдмунд. И тогда он выжмет из меня всю правду. Снова пострадает Амелия. И я, возможно, тоже.

Оставался один путь – полуправда.

Мария, как и Максимилиан, уже догадывалась об измене. Значит, я могу сыграть себя – но не раскрывая мотивов.

Я выпрямилась, подняла подбородок и вернув голосу спокойную уверенность, повернулась к ней:

– Во-первых, фу. Мне искренне неприятно, что вы решили, будто я кручу шашни с вашим мужем. Во-вторых – да, я шла из его кабинета. Это правда. Но он не знал, что я была там. Моё присутствие не было запланировано.

Я сделала паузу и добавила:

– Важно другое: я частный детектив. Меня нанял ваш сын, чтобы подтвердить подозрения об интрижке отца. Но раз вы тоже что-то заподозрили…

Я открыла сумку, достала из конверта пару снимков – не моих, но идеально подходящих к легенде – и протянула ей:

– Вот над чем я работаю. Сегодня хотела передать это Максимилиану, но его не оказалось. Мне жаль, что вы узнали об этом так.

Двери лифта открылись.

Перед нами стояла группа пожилых людей с бейджами «Гость». Такие же, как и мой. Видимо, туристы на экскурсию по выставке современного искусства.

Они вежливо ждали, пока мы выйдем. Но Мария не двигалась. Она продолжала смотреть на снимки, словно загипнотизированная. Черт, я только сейчас поняла, что пытаясь выкрутиться из положение сообщила женщине об измене мужа. Молодец Аврора, ты – сама учтивость.

Я мягко коснулась её предплечья:

– Мы приехали. Надо выходить.

Она резко подняла взгляд, схватила меня за руку и вытащила из лифта. Стальная хватка – не ожидала от такой миниатюрной женщины. Мне даже стало больно. Дернувшись, я вырвала руку.

Мария недовольно зыркнула на меня своими ярко-зелёными глазами – точно как у сына.

– Ты пойдешь со мной. И ответишь на все мои вопросы, дорогуша. А если нет – я сейчас же позову охрану и скажу, что ты вломилась в кабинет моего мужа. Камеры ведь это наверняка подтвердят, да?

Ну и дамочка.

Выбора она мне не оставила. Впрочем… мне особо и нечего скрывать. А это может быть шанс задать и свои вопросы – про ее сына. Выжать максимум из ситуации.

Натянув доброжелательную улыбку я сказала:

– Хорошо, я пойду с вами. Только давайте сначала позавтракаем. Умираю как хочу есть.

Мария посмотрела на меня с лёгким удивлением – будто не ожидала, что я соглашусь. Странная реакция.

– Место выбираю я, – сухо сказала она, развернулась и изящно зашагала к выходу.

Я поплелась за ней. С момента, как я проснулась, прошло меньше двух часов. А этот день уже стал… чересчур насыщенным.

Что же будет дальше?

Глава 3.

Мы вышли из бизнес-центра. У входа, облокотившись о чёрный «Мерседес», нас ждал крупный мужчина, на вид, лет сорока. Короткие каштановые волосы, темные глубоко посаженные глаза, широкие плечи. На нём – идеально сидящий костюм и туфли, начищенные до блеска.

Увидев Марию, он сразу открыл перед ней дверь. Она изящно прошмыгнула внутрь.

По всей видимости, он был её личным водителем.

Мужчина бросил на меня короткий взгляд и кивнул в сторону машины, приглашая внутрь. Я нерешительно потопталась, но дверь продолжала оставаться открытой. Вряд ли Мария решила вывезти меня в лес и заставить рыть себе могилу. Хотя…

А вдруг она мне не поверила? Думает, я действительно любовница её мужа?

Так. Стоп. Хватит.

Остановив навязчивый мысленный поток, собралась с духом и села в машину. Интуиция всё-таки подсказывала, что Мария – не та, кто мстит без слов. Но бдительность я сохраняла.

Дверь захлопнулась. Водитель сел за руль и завёл двигатель.

– Едем в мое любимое заведение, – сказала Мария, прочищая горло. – Я смерть как голодна.

Водитель кивнул, и мы тронулись. За окном остались бизнес-квартал… и моя машина. Надеюсь, Мария подбросит меня обратно после нашего разговора.

Мы проехали в тишине минут пять. Я не решалась заговорить. Нужно было быть предельно аккуратной. Одно неосторожное слово – и я подставлю Амелию. А это будет фатальный провал уже в первый день моего первого настоящего расследования.

– Как долго ты работаешь на моего сына? – вдруг спросила Мария.

Хорошо. План «держи лицо» в действии.

– Не так давно. – Я вспомнила: на одном из снимков, которые я ей показала, были сиреневые деревья – значит, это было не позднее середины июня. – Точнее, с лета. Я не впервые ловлю людей на изменах. Возможно, кто-то порекомендовал меня вашему сыну. Он не был особенно многословен…

– Хм. Это похоже на него. Но зачем ему понадобилась эта информация? Что он собирался делать со снимками?

Вот и началось. Надо перевести разговор.

– Послушайте… Максимилиан, он… – уже начала я, когда машина остановилась, водитель вышел первым и открыл дверь Марии. Не дожидаясь, когда он пойдет ко мне, я сама выпрыгнула из машины.

Мы оказались у входа в парк Железная арка. Название – не шедевр, но место мне нравилось. Это был самый большой парк в городе, с озером в центре. Лебеди, утки, деревянные мостики. Если бы я составляла топ спокойных и умиротворяющих локаций – Старый парк был бы в нём первым.

Мария зашагала вперёд, и я двинулась за ней. Водитель следовал сзади, как тень.

Телохранитель? Похоже на то.

Поравнявшись с ней, я спросила:

– А разве мы не собирались поесть? Что мы делаем в парке?

– Мы и идём есть. За лучшей тортильей в твоей жизни, – с лёгкой улыбкой ответила она.

От одних этих слов желудок предательски заурчал.

Наверное, мы направляемся к одному из вагончиков. Их в парке хватало. Но… меня это удивило.

– Вы меня заинтриговали. Трудно представить женщину вашего статуса за уличной едой.

– Возможно, у меня есть статус. Но я с ним не родилась, – сдержанно ответила Мария. – С пятнадцати лет каждое воскресенье мы с сестрой гуляли и делили одну тортилью на двоих. На две денег не хватало. И это было волшебно.

Она на секунду замолчала.

– Сейчас я уважаю модные рестораны, но по-настоящему радуюсь еде, сделанной ради вкуса, а не ради охватов в социальных сетях. – Она повернулась ко мне. – Но ведь и вы носите небезызвестную фамилию, верно, мисс Мурр?

Вот чёрт. Сколько раз за сегодня я уже так говорила?

Плевать. Даже если она узнала фамилию – история у меня складная.

Остановившись, я прочистила горло и протянула руку:

– Частный детектив Аврора Мурр. Приятно познакомиться.

Мария оценивающе посмотрела на меня и протянула свою:

– Мария Астор. Взаимно.

Мы прошли ещё немного и подошли к розовому вагончику. Рядом – два длинных стола под прозрачным тентом. За одним – компания студентов, за другим – пожилая пара, явно влюбленная до сих пор. Я подумала о своих родителях и в сердце больно кольнуло.

Запах еды сводил с ума. Мне уже с трудом удавалось сдерживать свой голод.

Мария дождалась, пока я изучу меню, и сделала заказ. Обменялась с поваром парой слов на испанском.

Она производила впечатление ледяной королевы, но с каждой минутой я начинала понимать: в ней куда больше тепла, чем кажется.

Мы сели за стол. Водитель остался ждать заказ, а я потянулась за кошельком.

– Я тебя сюда привезла. Позволь угостить, – мягко остановила меня Мария.

Я чуть смутилась, но кивнула:

– Спасибо.

Водитель-телохранитель принёс подносы с тортильями, потом – напитки. Он сел рядом с Марией. Порции были щедрые. Пахло потрясающе.

Стараясь не накинуться на свое блюдо, как голодный волк, сделала первый аккуратный укус. Через пару секунд мне захотелось аплодировать.

– Это… невероятно. Почему я раньше не знала об этом месте?

– Раньше они были в районе, куда девушкам твоего статуса захаживать опасно. Со временем Мигель накопил достаточно, чтобы перебраться сюда. К нашей радости.

Лёгкая колкость? Возможно. Но в её словах не было яда. Только факт.

До сих пор я думала, что Мария – из состоятельной семьи. Но, видимо, путь у неё был долгим. Делить еду с сестрой. Пройти балет. Выйти за Астора. То, что казалось холодной надменностью – на деле оказалось стержнем.

Мария доела. Я тоже. Пора было задать главный вопрос:

– Почему Макса не оказалось в офисе в день, когда мы договорились о встрече?

Она промокнула губы салфеткой.

– Я не отслеживаю каждый шаг своих детей. Насколько мне известно, он почувствовал недомогание и уехал поправить здоровье в Таиланд.

Вот и всё. Прости, Амелия. Похоже, твой парень просто сбежал.

– Но почему он не сообщил мне?

Спросила я, сама не понимая зачем продолжаю задавать вопросы, когда и так все довольно очевидно. Впрочем, хотелось верить, что всё сложнее. Что был заговор, интрига, что-то объясняющее странные сообщения, что получила Амелия.

Я вспомнила глаза Амелии – полные слёз.

– Не знаю. Он сказал только сестре. Мы узнали от неё.

Пауза.

– А теперь твоя очередь. Почему дочь Эдварда Мурра бегает по городу и ловит изменщиков?

– При всём уважении… я не стану отвечать на этот вопрос.

– Понимаю. Мне жаль, что его не стало. Он был выдающимся человеком. С большим сердцем.

Ком подступил к горлу. Я сделала несколько глотков газировки, чтобы ослабить напряжение.

– Значит, вы с Максом были знакомы? – Уточнила Мария.

– Не то чтобы. Когда он обратился… Он искал кого-то, кто не слишком известен. Кто не вызовет подозрений. Если он и знал, кто я – мне об этом не сказал.

Мария кивнула.

– Так зачем ему были нужны снимки?

– Как я уже говорила, меня не посвящали в планы. У меня была одна задача – зафиксировать факт измены. Возможно, это связано с тем, что любовница – коллега. А может, и нет. Но, признаться, моя репутация подмочится, если узнают, что я делюсь личной информацией клиента, – Выдумывала я, нет у меня еще никакой репутации.– Мне нечего добавить. Я лишь прошу – сохранить наш разговор в тайне.

Я сделала долгий глоток. Сказать больше – не решалась. Перевела взгляд на водителя. Он с аппетитом ел, прихватив двойную порцию. Сейчас я заметила, что глаза, которые изначально показались мне темными, на самом деле были серо-синими, редкий цвет. Меня удивило, как спокойно Мария разговаривала при нём. Может, он ей не просто водитель?

– Не переживай. Я не выдам тебя, – Сказала она наконец. С моих плеч словно спала волна напряжения. – Однако, я хочу попросить тебя, если мой сын снова обратиться к тебе с просьбой влезть в дела моего мужа или нашей семьи, ты должна ему отказать.

– Мне понятно, что вы не хотите, чтобы незнакомка вынюхивала сведения о вашей семье. Мне искренне жаль, если я задела вас. – Хоть в чём-то я ей не лгала, мне правда было жаль, что она узнала об измене вот так. – У меня не было права вываливать на вас этот ушат правды.

– Поверь, милая, дело не в этом. Не уверена, что ты осознаешь, чем рискуешь, копая под моего мужа. Эдмунд не из тех, кто станет молча смотреть, как нарушают его личное пространство. Из уважения к твоему отцу я считаю, что обязана тебя предупредить. Когда мой сын вернется, ты передашь ему результат своей работы – зачем бы ему это ни было нужно – и сообщишь, что впредь не станешь браться за дела, направленные на семью Астор.

Слушая Марию, я ненароком задумалась: а где сейчас тот человек, кто на самом деле сделал эти снимки? От мимолетной мысли, что он мог пострадать, я поежилась.

– Как скажете. – Конечно же, я спокойно согласилась. Охота на Эдмунда Астора – ведь не моё дело.

– Вот и славно. А теперь доедай, и мы вернём тебя туда, откуда забрали. – Я кивнула. – И, Аврора, если ты вдруг заподозришь, что находишься в опасности из-за того, во что тебя втянул мой сын, свяжись со мной. Я постараюсь тебе помочь.

Мария порылась в сумке, вытащив светлую визитку с ее номером и почтой, и положила её на стол передо мной.

Ничего себе, сама Мария Астор дала мне свой номер.

– Спасибо, – сказала я, допивая напиток.

Через двадцать минут я уже сидела в своей машине. Когда адреналин от бурного утра начал спадать, я почувствовала подступившую к горлу желчь.

Мне стало стыдно. Мария оказалась очень приятной женщиной, а я почти не сказала ей и слова правды.

Но как я могла? Макс не просто так скрывал Амелию. Я не могла раскрывать чужие секреты направо и налево – что я тогда за детектив такой? Да и вообще, насколько я компетентна, чтобы искать человека? Может, Амелии стоит обратиться к кому-то более опытному в таких вопросах?

Я глубоко вдохнула и шумно выдохнула.

– Соберись, Аврора. Ты уже начала расследование. Сама же хотела что-то более интересное. Назад дороги нет. Только вперёд. Только к правде.

Заведя двигатель своей Volvo, я направилась домой. Нужно было всё обдумать. И, пожалуй, впервые со смерти папы – несмотря на сомнения – я почувствовала себя… живой.

Сидя за столом, в своей квартире-офисе, я разглядывала, лежащее передо мной, содержимое конверта из сейфа Макса.

Снимки, которые я уже видела. Несколько графиков – какие-то расчёты компании Астор. Медицинский эпикриз, подписанный неким Доктором Перкинсом, из пансиона для душевнобольных под названием «Древо жизни» на имя Тины Торас. И флешка с единственной папкой под названием «Проект Тихая гавань».

Взявшись за дело Амелии, было бы нечестно не проверить эти зацепки, пусть я и получила их далеко не законным путем.

Даже если всё указывало на то, что Максимилиан Астор просто оказался неудачным бойфрендом, что-то упрямое внутри шептало – не спеши с выводами.

Пароля от флешки у меня не было, графики мне ничего не говорили. Я взялась за эпикриз. Имя Тины Торас было мне незнакомо. Но раз Макс держал это в сейфе – значит, это что-то важное для него.

Я пробежалась глазами по тексту.

«Пациент страдает от диссоциативного расстройства личности. Одна личность адекватна и вменяема. Вторая – одержима, маниакальна, склонна к агрессии. Под влиянием второй пациент наносит вред себе и окружающим. Первая личность не помнит действия второй. Вторая же осознает и помнит обе. Триггер не установлен. Рекомендуется постоянное наблюдение до выявления причины переключения.»

Волоски на спине встали дыбом.

Кто бы эта девушка ни была, я ей сочувствовала. Такое – не пожелаешь даже врагу.

Я открыла ноутбук и набрала в поисковике имя Тина Торас. Нашлось несколько профилей, но все – без привязки к нашему городу. Может, имя вымышленное?

Тогда, оценим, что же это за учреждение. Первой же ссылкой вышел сайт пансиона «Древо жизни». Он располагался в пригороде, в двух часах езды от Греймонта. По фото он больше напоминал спа-центр, чем лечебницу. Вполне подходящее место, если хочешь лечиться тайно.

Найдя на сайте номер, набрала его и позвонила. Через пару гудков ответила девушка:

– Пансион «Древо жизни», меня зовут Лили. Чем могу помочь?

– Добрый день. Меня зовут Лиза Браун. Видите ли, моя сестра страдает тяжелым расстройством. Мне посоветовали обратиться к доктору Перкинсу. Как мы можем к нему попасть?

– Что ж, да, Доктор Перкинс действительно выдающийся специалист. Однако, он принимает только после предварительной рекомендации и личного интервью. Пациент должен предоставить заключение другого врача, который сам отправит пациента к Перкинсу. Без него – никак. Доктор очень избирателен и берётся за тех, кому, по его мнению, другие не помогут.

Как нарциссично.

– Понимаю. А как насчет конфиденциальности? Если семья хочет сохранить личность пациента в тайне?

– Уверяю вас, мы строго следим за приватностью наших клиентов.

– Это отлично, а подскажите еще кое-что, возможна ли у вас регистрация под другим именем? Моя сестра не хотела бы шума.

– Этот вопрос, конечно, лучше обсудить с заведующим. Но, поверьте, мы всегда стремимся к комфорту и безопасности пациентов и их близких.

Завуалированное «да». Прямо не скажут, но между строк читается – за хорошие деньги они умеют хранить секреты.

– Повторите, пожалуйста: чтобы попасть к доктору Перкинсу, нужно прислать заключение другого врача?

– Да. Желающих много, а он не может принять всех. Но у нас есть и другие хорошие специалисты, мы можем предложить альтернативу.

– Я подумаю. Спасибо.

Я повесила трубку. Тупик.

Взяв флешку, покрутила ее в руках и бросила обратно в конверт, сфотографировала остальные бумаги и сохранила в облако.

На первый взгляд, все эти находки не имели прямого отношения к исчезновению Макса. Но кольцо…

Это было интересно.

Такое кольцо – это не просто украшение. Оно кричало: «Я готов сделать предложение». По крайней мере, мне так казалось.

А если так… если он собирался жениться на Амелии, он не мог просто взять и исчезнуть. Или мог?

Может, передумал. А может… его действительно что-то настигло.

Если есть хотя бы один процент, что Макс не просто уехал, я не могла сидеть сложа руки.

В полиции, скорее всего, на меня посмотрели бы как на выдумщицу. Ведь по всем признакам – он просто улетел. Но не для Амелии. Она чувствовала иначе. И я ей верила.

Потому что знаю: когда твой человек страдает – сердце знает.

Как бы приторно это ни звучало.

Мне нужен был настоящий след. Что-то весомое.

Тут я вспомнила: Мария сказала, что Макс сообщил об отъезде только сестре. Значит, она – ключ. Последняя, кто его видел. Мой первый настоящий ориентир.

Несколько минут я просматривала информацию о Кристине Астор в сети. Сестра-близнец Максимилиана.

Настоящая it-girl своего поколения. Полностью отстранена от дел семейной компании, инфлюенсер, светская львица. В ее профиле – фото с мероприятий, открытия заведений, реклама ее линии косметики, отдых, вечеринки, знаменитости. Глянцевая жизнь, какая она есть.

Ни одного поста в день предполагаемого исчезновения Макса.

Мне стало очевидно, нужно подобраться к ней. Она что-то знает. Важно это или нет – другой вопрос. Но без неё пазл не сложится.

Я открыла последний пост Кристины. На фото она позировала на фоне рекламного баннера своей новой линейки:

«Уже в эту субботу состоится выпуск моей новой линейки. Мероприятие по этому случаю пройдет в моём родном городе. Я в нетерпении показать вам эти продукты. До встречи, целую-обнимаю. Ваша Крис».

Вот она – возможность. Уже завтра. Всего-то – попасть на мероприятие… и пробиться сквозь прорву фанатов и инфлюенсеров, каждый из которых, хочет кусочек ее внимания.

Это означало лишь одно – вернуться к роли, которую я так усердно отвергала, чтобы вырваться из-под крыла деда-социопата. Мне это ещё аукнется. Но выбора нет.

Я закрыла вкладку, открыла контакты, собралась с духом и, напомнив себе, что это ради благого дела, набрала номер.

Сердце бешено колотилось. Желудок сжался в узел.

Через несколько мучительных гудков раздался сонный голос:

– Аврора? Какой сюрприз. Не прошло и полгода. Ах, подожди – прошло.

В точку. Другой реакции я и не ожидала. Но сейчас не время для выяснения отношений. Я шумно выдохнула:

– Привет, мам. Мне нужна твоя помощь…

Глава 4.

Теперь я стояла у своей крошечной гардеробной и пыталась найти хоть что-то, соответствующее дресс-коду вечеринки Кристины.

После пятиминутной тирады от матери на тему того, как подло я поступила, уехав, оставив только голосовое сообщение – и не позвонив ни разу за полгода – мы всё же перешли к делу. Мама ворчала, возмущалась, сетовала, что я прошу помочь в последний день, но всё же потянула за нужные ниточки. Не без пассивной агрессии в мой адрес, конечно: проход она выбила для себя, а меня записала как плюс один.

Мне пришлось соврать. Сказать, что просто хочу наладить связи среди «своих сверстников». Полная чушь – знаю. Но лучшего варианта не было. Мама не поощряла мою «детективную авантюру». До нее, конечно же доходили слухи о работе, которой я занималась.

Тогда я получила от нее несколько длинных сообщений в которых она подробно объяснила «почему я не права и занимаюсь идиотизмом, вместо хорошей работы и жизни». Я же, как полагается вредной дочери, их проигнорировала.

Вот только в своих речах она забыла упомянуть ряд причин, а точнее одну огромную причину, по которой я предпочла жить в в практически аварийном доме и браться за нестабильную работу.

За все спасибо моему деду – Дмитрию Волкову, маминому отцу, богатый и влиятельный, он считал, что статусом и деньгами купит мое подчинение. Сюрприз-сюрприз дедуля, я так просто не прогнусь.

С детства мне было понятно, что он за человек. В шесть лет, на ужине перед Рождеством, я подслушала его разговор с бабушкой, где он поливал моего папу помоями. Как же я тогда разозлилась, но даже будучи ребенком, решила промолчать. По правде, я всегда его побаивалась.

Когда я стала постарше отец рассказал мне их историю. Он знал, что дед его не любил, что он хотел выдать дочь за другого, что никогда не считал папу достойным и приезжал на семейные ужины только ради внука, которого надеялся взять под крыло.

Пока папа был жив он всеми силами защищал нашу семью от влияния деда. Однако, после его кончины все изменилось. Дед решил взять нас с мамой под свой контроль. Спустя лишь месяц после похорон он приехал домой и сообщил, что у него есть для меня отличная партия для замужества и что через какое-то время и маме он найдет подходящего кандидата. Будучи в бешенстве, я еле сдерживалась, чтобы не высказать ему в лицо все, что думаю, но мама просто молчала, пока дед не уехал. И потому, мне не хотелось быть той, кто защитит нас, если она сама не готова.

Лишь однажды она воспротивилась его воле, когда сбежала из дома и вышла замуж за моего папу. Видимо, то был первый и последний раз. Мне была невыносима мысль, что кто-то будет распоряжаться моей свободой, тем более в таком деле, как замужество.

А зная деда, я понимала, что это только начало, он не оставит нас в покое. Так он и поступал, выжимал людей досуха, получал от них все, что хотел и выбрасывал. Мы не были ему семьей, я не уверена, что он хоть когда-либо был способен на настоящую любовь.

Услышав мой отказ в слепом подчинении дед остался недоволен. У него было много способов заставить меня выполнять его приказы. Сначала он надавил на маму, чтобы перекрыть мне финансирование, затем, когда я ушла – подсуетился, чтобы я не могла устроиться в городе на работу по своей специальности – журналистика.

Меня не брала ни один журнал. По-началу, я не могла понять в чем дело, но на пятом собеседовании девушка мне призналась, что ими получен приказ свыше – проводить со мной встречи, но не брать на работу. Мне не нужно было долго думать, чтобы понять, чьих мерзких лап это дело.

Но я так просто не сдамся. Пусть не рассчитывает. В отличии от мамы я готова бороться за свою свободу и если придется и дальше снимать убитую квартиру и бегать за изменниками. Мне хватит сил.

Полная решимости, что поступаю правильно, я стояла посреди, вываленной на пол одежды, привезённой из дома.

Мама предупредила: дресс-код – коктейльный. Если я хочу привлечь внимание Кристины – придётся выглядеть соответствующе. А содержимое моего шкафа, очевидно, в этом не помощник.

Мысль о шопинге меня не радовала. Я любила выглядеть хорошо, но рыскать по магазинам полдня – это не про меня.

Раздумывая, я вышла на кухню поставить чайник. Дождь всё сильнее бил по окнам. Ливень серьезно разошелся. Хорошо, что я не на улице – промокла бы до нитки за пару минут.

Глядя в окно, устремила свое внимание на здание напротив – дом в стиле неоренессанс, из чёрного камня и с арочными окнами. Угол здания украшала двухэтажная колонна. В арке под ней крутилась вращающаяся дверь – вход в отель, который занимал половину дома.

Отель этот был здесь ещё до моего рождения. Район – не фешенебельный, но клиенты у них, судя по всему, были. Пару лет назад, новый владелец добился для здания статуса «исторического объекта», провёл реновацию и запустил рекламную кампанию в духе «отдых с духами прошлого». Что бы это ни значило. И это сработало, туристы полились рекой.

Дверь крутилась почти постоянно. Мне нравилось, в свободные минуты, наблюдать за людьми, которые входили и выходили. Представлять, кто они. Зачем приехали. Маленькая игра с самой собой. Тренировка наблюдательности.

И вот, дверь снова провернулась.

Из неё вышла девушка. Высокие алые лодочки. Голые стройные ноги. Облегающее платье в тон. Без пальто, без зонта – сильно не по погоде. На плече висела маленькая сумочка. Она остановилась под аркой, обхватив себя руками. Очевидно, не готовая к происходящему на улице.

Необязательно туристка – местные тоже здесь частые гости.

Хорошая гостиница в не самом благополучном районе – рай для обеспеченных поклонников нарушать супружеские клятвы.

Судя по наряду – девушка приехала на машине. И, скорее всего, не сегодня.

В её позе читалось напряжение. Неуверенность.

Чайник засвистел. Я отвернулась, выключила плиту. Вернувшись к окну, увидела: она набирала что-то на телефоне. Мимо проходили двое мужчин. Судя по виду – из соседнего бара с неоновой вывеской, что каждый вечер заливала своим светом мою квартирку.

Мужчины остановились рядом с ней и начали что-то говорить. Девушка отстранилась, но они не отпускали ее. В моей груди что-то скрутилось.

Ясно как день – она одна. А эти уроды решили этим воспользоваться.

Один из них взял её за руку. Она попыталась вырваться, попятилась, но оказалась прижатой к стене. На улице – ни души.

Так, стоп. Это уже переходит все границы.

Я отпрыгнула от окна. На мне были чёрные леггинсы и белый джемпер – сойдёт. Быстрым движением натянула резиновые сапоги (обязательный атрибут городской жизни в Греймонте) и схватила зонт-трость – пойдёт как оружие.

На улице ливень лил с такой силой, что буквально бил в лицо. За время, что я спускалась, картина сильно изменилась.

Девушка стояла в одной туфле на ноге, а вторую держала в руке так, словно в любую секунду готова запустить ей в чью-то голову. Один из мужчин валялся на земле. Второй стоял напротив, опираясь на ногу, с прилипшими к лицу волосами.

Алая леди, вооружённая каблуком, выглядела как героиня из фильма Тарантино.

Я перешла дорогу. Мужчина зарычал:

– Ты кем себя возомнила, сука!? Надо проучить таких, как ты, быть вежливыми, когда с ними разговаривают!

Он шагнул вперёд. Я быстро оказалась рядом с ней, выставив зонт вперёд – он уперся ему прямо в грудь.

– Не советую идти дальше. Это, может, и не оружие, но след оставит – будьте уверены. – прокричала я сквозь дождь.

Мое внимание было приковано полностью к нему, но боковым зрением я заметила, как девушка удивленно взглянула на меня. Потом – не сказав ни слова – сняла вторую туфлю.

– А этого хватит, чтобы отбить желание лезть к тем, кто сказал «нет».

Второй, стонущий на асфальте, поднялся. Оба бросили на нас злобный взгляд.

Такие, как они, сильны только в иллюзии контроля. Они редко вступают в бой, если не чувствуют превосходства. А мы с алой дамой – явно были не из пугливых.

– Пошли, Сэм. Эти бабы чокнутые. Найдём кого получше.

Наконец, эти гаденыши, бормоча, ушли. Я раскрыла зонт, укрывая нас обеих от дождя. Девушка всё ещё стояла, с поднятыми руками сжимая туфли. В каком-то трансе.

Я прочистила горло:

– Эй. Ты как?

Она перевела на меня раскосые карие глаза и, резко очнувшись от своего ступора, начала надевать обувь.

– Я бы и сама справилась. Не стоило выходить под такой дождь, – сказала она твёрдо, убирая мокрые пряди с лица.

– Я и не сомневалась. Просто… я правда надеялась выпустить пар. Но они оказались слишком трусливы для этого. Не повезло, – усмехнулась я.

Мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя обязанной. Не всем легко принимать помощь. Я знала это по себе.

Она криво улыбнулась. И в её улыбке было что-то горькое.

Слова вырвались раньше, чем я успела их обдумать:

– Слушай… я как раз перед тем, как тебя увидеть из окна, поставила чайник. Может, зайдешь? Погреешься. В такую погоду такси будет ехать вечно. Можешь подождать у меня. Не настаиваю. Но судя по прогнозу – дождь до утра.

Она снова обхватила себя руками. Бросила взгляд на мой дом.

– Если у тебя найдётся зарядка для телефона… это было бы чудесно.

– Конечно. Пойдём.

Мы побрели к дому под зонтом, от которого, честно говоря, не было ни малейшего толку – мы уже промокли до нитки.

Милая квартирка, – сказала Кэт, ставя дымящуюся кружку на стол перед собой. Она сидела на клиентском стуле – в трикотажном платье и шерстяных носках, которые я ей одолжила. Нога поджата, руки обвили пузико кружки, поза непринужденная, будто она была здесь уже не в первый раз.

– Спасибо, – кивнула я. Было странно видеть в этих стенах кого-то, не связанного с расследованиями. Даже… освежающе. Пожалуй, я и правда отдалилась от обычного мира. От того, где есть просто чай, уют и теплый свет, а не только работа.

Я сделала глоток мятного чая – тепло сразу разлилось по телу. Кажется, я начинала согреваться – и физически, и ментально.

Вернувшись в квартиру, я сразу скинула мокрую одежду и переоделась в плюшевую пижаму. Без слов всучила Кэт платье, носки и махнула рукой в сторону ванной. Она так же молча ушла переодеваться. Я заварила чай, поставила на зарядку её телефон. За исключением короткого обмена именами, что случился на лестничной площадке, эти слова стали её первыми в квартире.

Поначалу она казалась старше – откровенный образ, тяжелый макияж. Но сейчас, в этом милом наряде, с вьющимися от влажности темными волосами, она выглядела моей ровесницей. И, пожалуй, не такой холодной.

– Ты местная? – спросила я, нарушив тишину.

– Относительно, – ответила она. Я вопросительно на неё посмотрела, и она добавила:

– Мне было шестнадцать, когда мы с бабушкой переехали из родного города в Греймонт. Она хотела, чтобы я получила нормальное образование, но боялась отпускать меня одну. А потому, мы продали дом и на вырученные деньги купили квартиру – меньше этой, – она обвела взглядом моё жильё, – на окраине, недалеко от порта. Бабушка нашла там работу, а я делала всё, чтобы поступить в приличное место.

В голосе Кэт сквозила горечь. Я почувствовала, как внутри у меня что-то сжалось. Мне сложно было выдерживать чужие эмоции – я со своими-то едва управлялась. Но история Кэт тронула меня. В последнее время я становилась чересчур сентиментальной к семейным темам.

– Звучит так, будто у тебя отличная бабушка, – сказала я.

– Была… – тихо ответила она.

Вот оно. Причина, почему её горечь так задевала меня. Она – отражала мою боль. Потеря. Ощущение, что ты кого-то подвела. Прошло столько времени, а я до сих пор не раскрыла тайну папиной смерти, кто бы что ни говорил, я точно знала, что это не сердечный приступ.

А у неё наверняка – свои скелеты. Надо было сменить тему. Но Кэт меня опередила.

– Слушай, я не из тех, кто ждет рыцаря в доспехах, но спасибо, что пришла на помощь. Ты была очень крута – с этим зонтом и в резиновых ботах.

– Не так крута, как ты – в алом платье и с туфлей в руке, – хмыкнула я. – Жаль, времени не было – я бы тебя сфоткала.

Мы засмеялись. Искренне. Легко. Я вдруг ощутила, как нечто внутри меня… переключилось. Словно мой внутренний автопилот, на котором я проживала последние месяцы, отключился. Я снова чувствовала. И, чёрт побери, это было приятно – просто посмеяться от души.

Помыв кружки, я убрала их в верхний шкаф кухни и открыла холодильник. Последний раз я ела утром, в компании Марии и её водителя, и, хотя то буррито было сочным, вкусным и гигантским, к семи вечера я снова была голодна.

Но на полках меня ждал «набор настоящего чемпиона»: четверть зернового хлеба, заветрившийся кусок сыра, два помидора, банка солёных огурцов и пакет молока.

Я тяжело вздохнула.

Сзади появилась Кэт и тоже заглянула внутрь:

– Ох, ну и дичь. Ты вообще чем питаешься? Позитивными вибрациями? – съязвила девушка.

– К сожалению, между спасением тебя и поисками пропавшего человека забежать на рынок как-то не вышло, – ответила я саркастично.

– Вот как, – усмехнулась Кэт. – И кого же ты разыскиваешь?

– Не могу сказать. Тайна клиента.

– Так вот ты кто. Детектив. Ищешь пропавших за деньги? Занятно.

– Ну, вообще-то я частный детектив Аврора Мурр, – сказала я с пафосом и шутливо поклонилась.

– Каждый крутится как может, – фыркнула Кэт.

– Ага, – коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

– И как проходят твои детективные будни? Извини за любопытство, просто никогда раньше не встречала настоящего детектива. Правда интересно, – в её глазах промелькнула искорка – почти детский азарт.

Настоящий детектив. Могу ли я себя так называть?

– Завтра мне нужно попасть на мероприятие. Хочу познакомиться с человеком, у которого, возможно, есть полезная информация. Проход я себе организовала, но… – я указала на кучу вещей на диване. – Проблема в том, что у меня нет платья. И, до того как я увидела тебя из окна, как раз ломала над этим голову.

– Хм… – она задумалась, а потом резко крикнула. – Решено! Тебе нужно платье и еда. У меня есть и то, и другое. Едем ко мне. Подберем наряд, я тебя накормлю. В благодарность за твою, чуткость.

Я опешила. Не могу сказать, что отличалась доверием к людям. Друзей у меня особо никогда и не было.

Но, чёрт, это выглядело как идеальное решение моей проблемы. Почему же я сомневалась? Никто не говорит, что после пары часов вместе мы станем лучшими подругами, верно?

– Ау, Земля вызывает Аврору. Ты за? Такси ждать десять минут. Думай быстрее, – Кэт махала передо мной телефоном.

Я не ответила сразу. Вместо этого спросила то, что интересовало меня с самого начала:

– Почему ты стояла там одна? Одетая не по погоде и с разряженным телефоном.

Кэт сложила руки на груди, хмуро посмотрев на меня:

– Ты же детектив. Вот и расскажи. У тебя наверняка есть пара теорий. Если, конечно, считаешь, что это вообще тебя касается.

В её словах был вызов. Она – сплошное противоречие. Я не знала, чего Кэт от меня ждёт. Так что, решила просто сказать, как думаю:

– Что ж, учитывая всё, что я знаю об этом отеле. То, что ты местная. Наряд. Язык тела. Грусть в голосе, когда ты говорила о бабушке. Я думаю, ты – чья-то любовница. Скорее всего, обеспеченного человека. Это место было вашей точкой встречи. Но сегодня что-то пошло не так. И он в спешке тебя выставил.

Я задержала дыхание. Попала? Обидела? Или, наоборот, угадала и этим – задела?

Кэт какое-то время молчала. Потом, разгладив лицо, сказала:

– Вообще-то, из номера меня выгнала его жена. Отследила его по геолокации. Всё накалилось так быстро, что я даже не успела взять пальто. Хорошо хоть сумочку с телефоном захватила.

– Сочувствую, – только и смогла прохрипеть я.

– Не стоит. Он так себе человек. И она, к слову, тоже.И если тебе интересно, до сегодняшнего дня, я не знала, что он женат. – Я решила не задавать дальнейших вопросов на эту тему – Так ты едешь ко мне или нет? У тебя, конечно, мило, но я нуждаюсь в еде.

– Эм, да, давай, – неуверенно ответила я и направилась переодеваться.

Уже в гардеробной услышала, как она подошла вплотную и тихо сказала:

– Можешь гордиться собой, Мурр. Не думаю, что со смерти бабушки кто-то по-настоящему увидел меня. Это, знаешь ли, освежает. Ты и правда очень наблюдательная.

Улыбка тронула мои губы:

– Лучшие слова за весь день.

Оставшееся до приезда такси время мы провели в тишине.

Когда мы с Кэт сели в машину, я решила, что мы едем к причалу – она ведь говорила, что жила там с бабушкой. Однако, мы поехали в сторону сияющих огнями башен. Стеклянный район.

Для понимания общей картины важно пояснить несколько деталей касательно города, в котором я живу.

Греймонт – город на берегах медленно текущей реки Сиены, которая вилась сквозь него, как мысль сквозь сознание. По утрам она обволакивала набережные густым туманом, который в определённые часы становился настолько плотным, что буквально скрывал улицы у самой воды. Узкие мосты перекидывались через реку, а высоко над ними тянулись трамвайные провода и кружили чайки – такие же свободные, как ветер, вечно меняющий направление.

По утрам Греймонт пах кофе и мокрым кирпичом. Днём он становился серым – не тусклым, а насыщенно-серым, как будто этот цвет был в его днк. А по вечерам город по-настоящему просыпался: неоновые вывески, музыка из подвалов, звон каблуков по мокрой брусчатке и бесконечный шорох дождя. Это был город теней и отражений, старого и нового, влажных подвалов и ослепительных витрин. Он либо влюблял, либо отталкивал – другого не дано.

Архитектура Греймонта была настоящим винегретом стилей: башни с часами спорили со шпилями соборов, рядом прижимались обветренные пятиэтажки с облупленной лепниной и граффити. Над всем этим – высился небоскрёб, отражающий в себе свинцовые небеса. Первый шаг к модернизации города. Со временем он оброс меньшими башнями, и район стал именоваться "Стеклянным район" – почти весь уставленный небоскребами с панорамными окнами.

Всего в городе было шесть главных районов. Старый город – сердце Греймонта, точка начала. На старинных картах видно, как город рос именно отсюда. Здания здесь имели богатую историю, но нуждались в ремонте. Некоторые, красивые снаружи, внутри были на грани обрушения. Тем не менее, те, кто искал относительно доступное жилье, шли именно сюда. Как и я.

Старый город отделял от деловой части огромный парк "Железная арка". Назван он был, как ни странно, по большой железной арке у входа. В солнечные дни, редкие для Греймонта, казалось, что в него съезжается весь город. И, скорее всего, это было правдой. Изобилие зелени, озеро, карусели, уличная еда – настоящий оазис среди урбанистической суеты.

На вершине холма, соединенный мостом с городом, располагался "Тихий остров" – или, по-другому, "Тихая гавань" – фешенебельный район с самой желанной недвижимостью в городе, лучшими школами, ресторанами, бутиками. Почти отрезанный от остального города, он был одновременно роскошен и удушающе отстранен. До своего переезда я жила именно там. Это был дом, собравший лучшие и худшие моменты моей жизни.

Был ещё Молодёжный район – наполненный университетами, клубами, театрами и барами, которые не смолкали до утра.

Окраина – промышленная зона с фабриками, заводами и причалом, важным для экономики города. Там были и жилые дома, но их было немного.

И, наконец, трущобы. Район, начинающийся без объявления – просто дорога становилась хуже, фасады облезлыми, вывески – тусклыми. Говорили тут в основном: о долгах, о пропавших людях, о выживании. В окнах – рваные занавески, на углах – пивные, парикмахерские, гаражи. Этот район просыпался раньше других – от лая собак, криков в подъездах и грохота дверей. А засыпал под включённый телевизор и звук текущей по трубам воды.

Мне случилось побывать там единожды. Родители не разрешали мне гулять одной дальше парка, я не понимала почему. Так что порой, я нарушала их запреты и добиралась дальше разрешенных границ. Однако, оказавшись в трущобах, мне сразу стало ясно почему девочке подростку в одиночестве там делать нечего. Меня тогда обокрали, ребята не сильно старше и мне неизвестно чем бы дело кончилось, если бы мне не помогла женщина, что вышла покурить неподалеку и разогнала ту шайку.

– Ты явно не местная, девочка. Таких, как ты тут едят на завтрак, убирайся пока не попала в еще большие неприятности. – Сказала женщина мне в тот день. Быстро поблагодарив ее, я убежала и не переставала бежать пока не оказалась, как можно дальше от трущоб.

– Куда мы едем? – спросила я отвлекаясь от своих мыслей.

– Эм… ко мне домой, – ответила Кэт.

– Просто я подумала, что ты живешь у причала.

– Когда-то жила. Теперь – здесь, – сказала она, снова повернувшись к окну.

– Забавно. Я тут уже второй раз за день, – сказала я поежившись, вспоминая странное утро в офисе компании Астор.

– И что ты тут делала?

– Работала, – мягко ответила я, и в этот момент машина остановилась у высокого здания.

Раздвижные двери. Элегантная вывеска: Апарт-комплекс "Северный Ветер". Мы нырнули внутрь, спасаясь от ливня. Фойе кипело жизнью: администраторы, постояльцы, пара с кучей чемоданов, пытались затолкать все в один лифт. Тёплый свет, пол под камень, мягкие тона. Кэт прошла мимо и нажала кнопку лифта. Я замерла рядом, с удивлением осознавая, насколько, правильно чувствую себя рядом с ней. Мы – почти незнакомки. Но с момента, как я увидела её под окнами, что-то в мире сдвинулось. Что-то пошло иначе. В хорошую сторону.

Лифт прибыл и мы зашли внутрь.

Кэт нажала на 20-й этаж из 25. У меня был лёгкий страх высоты. Чем ближе к земле, тем спокойнее. Но я не могла отрицать: виды отсюда наверняка потрясающие.

– Это только поначалу непривычно, – сказала Кэт, заметив мою реакцию. – Потом не замечаешь, как пролетаешь двадцать этажей.

– Поверю тебе на слово, – сдавленно ответила я.

Она рассмеялась.

– Есть предпочтения по еде?

– Мой желудок уже готов сам уйти на поиски еды. Так что – всё, что угодно.

Мы прошли по коридору с кофейным ковролином и бежевыми стенами, стены украшали изящные бра, что рассеивали мягкий свет в разные стороны. Апартаменты 813. Кэт открыла дверь электронным ключом, и мы вошли.

В прихожей горел спокойный свет от напольного светильника. Слева от меня – зеркало в золотой раме, напротив – комод-обувница цвета индиго и пуфик того же оттенка. Над ним – кованая вешалка. Я разулась, сняла пальто и повесила его. Быстрый взгляд в зеркало: волосы у лица сбились в кудри, джемпер помятый, но не критично. Внешний вид соответствовал насыщенности сегодняшних событий.

Я прошла дальше – в просторную кухню-гостиную. Кэт уже раскладывала ингредиенты на островке. Интерьер был как с обложки: панорамные окна, тёплый деревянный паркет, стены молочного оттенка. Большой диван изумрудного цвета, напротив – огромный телевизор. Между ними – белый пушистый ковёр, в который сразу захотелось зарыться с руками и ногами.

С потолка свисали дизайнерские светильники, зонируя пространство. В углах и на поверхностях стояли живые растения. У правой стены – настоящий музыкальный алтарь: проигрыватель, пластинки, колонки, яркие постеры. Рядом – приоткрытая дверь, вероятно, в спальню.

Кухонный гарнитур был глубокого зелёного цвета, столешница – из темного дерева. Я уселась на барный стул и с интересом наблюдала за Кэт.

– Если ты не вегетарианка, могу приготовить нам пасту с говядиной. – сказала она, набирая воду в кастрюлю.

– Хорошо, мне подходит. У тебя красивая квартира.

– Спасибо. Когда я впервые её увидела – она была как космический корабль. Всё серое и металлическое. Очень неуютно. Но дизайн – моя тайная страсть. Так что, я занялась этим сама.

– Почему тайная? – осторожно спросила я. – Не хочу лезть не в своё дело, но твой талант – Я обвела комнату рукой – его не стоит прятать. У тебя дар.

Кэт на секунду замолчала. А потом, сменив тему, сказала:

– Мне ещё нужно минут тридцать. Вон дверь – она указала на ту, что я приняла за спальню. – Там шкаф с одеждой. Выбирай, что подойдёт.

Мне было чертовски любопытно узнать, почему она так сдержанна в своих увлечениях. Но злоупотреблять ее доверием не хотелось. Кивнув, я пошла в комнату – искать себе подходящее платье.

Комната оказалась продолжением всего, что я уже увидела в этой квартире: тёплые оливковые стены, темные полы, зелень по углам. Я огляделась, но шкафа не увидела – дверь справа от кровати вела в ванную. А вот и ещё одна, напротив. Потянув за ручку, я шагнула внутрь – и замерла.

Свет вспыхнул автоматически. Передо мной предстала гардеробная размером с небольшую спальню.

– Чёрт возьми… – выдохнула я.

Когда-то у меня в родительском доме тоже была гардеробная, но по сравнению с этой – просто кладовка. Все стены были забиты одеждой от пола до потолка. Сумки, туфли, очки, украшения. В центре – мягкий круглый пуф, усыпанный платьями различного оттенка красного. Видимо, выбор пал на то, в котором я ее увидела сегодня.

Подойдя к одному из рейлов с платьями, я провела пальцами по плечикам. Вещи висели аккуратно – отсортированы по цветам и, как я ощутила, по фактурам: от плотных тканей к более воздушным. Если Кэт организовала это сама – снимаю шляпу. Мне едва удается удержать порядок в собственном шкафу, а вещей в нем вдвое меньше.

Из гостиной доносилась музыка – легкий, ритмичный мотив, Traitor – Zoe Wees, как я узнала. Так Аврора, сосредоточься на поиске платья. Голубые и зеленые оттенки шли мне больше всего – подчеркивали глаза. Таких здесь было немного: гардероб Кэт состоял в основном из чёрного и красного – под её контрастную внешность. Но кое-что мне приглянулось. Отобрав пару моделей, я аккуратно разложила их на пуф. Время примерки.

Мы с Кэт были разного телосложения: я – выше и скромнее в бюсте. Но в остальном – пропорции похожи. Шанс найти что-то подходящее вполне имелся.

Пятнадцать минут спустя я сидела на полу в нижнем белье, прислонившись спиной к пуфу, поверх которого теперь лежала беспорядочная зелено-голубая куча. Ни одно платье не село как надо. С горечью я подумала, что утро придется посвятить утомительным походам по бутикам. Тоскливо.

В этот момент дверь распахнулась, и вошла Кэт.

– Боже, судя по твоим глазам, тут разверзлась трагедия вселенского масштаба, – усмехнулась она.

– Всё не то, – театрально вздохнула я. – Спасибо за помощь, но, кажется, мне ничего не подходит.

Кэт подошла ближе, склонилась над отобранными мной платьями.

– А что именно ты ищешь? – спросила она с искренним интересом.

– Мне нужно поговорить с той, чьё внимание на этом вечере хочет каждый, – ответила я, вставая.

Она посмотрела на меня – долго, оценивающе. Так, что мне захотелось прикрыться.

– Знаешь, Аврора, ты очень красивая. Просто сама, кажется, этого не видишь. Эти цвета тебе к лицу, безусловно, – она кивнула на кучу. – Но если хочешь быть замеченной – нужно нечто – она помолчала – более смелое.

Я смущенно обхватила себя за талию.

– Думаю, у меня есть вариант, – сказала она, направляясь к секции с чёрными платьями. Порылась, вытащила одно, оценила взглядом и кивнула. – Примерь.

Я бы сама такое не выбрала. Но примерить – не преступление, подумала я и надела платье.

Повернувшись к зеркалу – я замерла.

Черное кружевное платье сидело на мне как влитое. Оно выглядело как вечерний шёпот: дерзкое, притягательное, немного загадочное. Ткань обволакивала фигуру, как дым, оставляя простор для фантазии. Корсетный верх придавал образу уверенности, короткая юбка – игривости. Всё было в меру, оно – как тонкая грань между романтикой и смелостью, между утонченной женственностью и вызовом. Его хочется носить, когда ты знаешь, что будешь в центре внимания – и это тебе по душе.

Кэт подошла сзади и сняла крабик, что держал мои волосы, они мягкими волнами рассыпались по плечам и я увидела себя с другой стороны, я так усиленно подавляла свои чувства и придерживалась сухой логики в своих суждениях и действиях, но сейчас, стоя в этом платье мне захотелось сделать что-то выходящие за рамки морали, я выглядела дерзко, платье идеально подчеркнуло достоинства фигуры, а фасон раскрыл какую-то часть меня, что спала глубоко внутри. То что надо.

– Если в этом ты не добьёшься внимания, то я не знаю, в чём тогда, – сказала Кэт. – У меня, кстати, есть новая помада, оттенок наверняка тебе подойдет.

Девушка подошла к туалетному столику и достала тюбик глубокого, кроваво-красного оттенка.

– Идеально – протянула она.

Я взяла помаду, чуть неуверенно. Она добавила:

– Новая. Если брезгуешь.

Я кивнула и не говоря ни слова, накрасила губы. Кэт издала сдавленный визг.

– Прости… Просто тебе очень идёт. Оставь её себе.

Я посмотрела на отражение и снова – на неё. Кэт оказалась чертовски права, оттенок был идеальным, не сдерживаясь, я широко улыбнулась.

– Спасибо тебе. Ты меня спасла.

– Один-один, – подмигнула она. – Кстати, еда готова. Если, конечно, ты не насытилась позитивными вибрациями. – она обвела рукой гардеробную.

Мы засмеялись.

– Я смотрела в зеркало и представляла себя куском пиццы!

– Очень аппетитным, надо отметить, – ответила она. – Ладно, я накрою на стол, а ты переодевайся и приходи.

Я сняла платье и вернулась в свой обычный образ. То, что мне не подошло вернула на место. Помада осталась – и мне нравилось, как она смотрелась даже с джемпером. Пожалуй, немного изменений мне действительно не повредит.

Час спустя я ехала в такси – с платьем в чехле и контейнером пасты на коленях. Кэт почти силком всучила его мне, и я только надеялась, что она не подумала, будто я свожу концы с концами. Хотя, надо признать, в последние месяцы мое питание трудно было назвать сбалансированным. Кулинар из меня, мягко говоря, никакой – чего не скажешь о Кэт.

За полгода я сильно похудела, скулы стали острее, а ключицы сильно выпирали, мне хотелось вернуть свой прежний вес, в нем я нравилась себе больше.

Как выяснилось за ужином, Кэт работает инвестиционным аналитиком. Сама бы я до этого не додумалась: от неё исходила совсем другая энергия – творческая, теплая, эмоциональная. Этот диссонанс между тем, кем она казалась, и тем, кем была, только усиливал мой интерес к ее личности.

Рискуя, я показала ей фото с графиками из конверта, украденного из сейфа Макса. Кэт не стала задавать лишних вопросов – просто внимательно рассмотрела оба снимка. По её словам, это данные по доходности компании за последние пять лет. Один график – уверенный рост. Второй – плавный, но очевидный спад. Контраст явный. Один из графиков – ложь.

Глядя в окно на промозглый ночной Греймонт, я прокручивала это в голове. Где связь? Что это значит? Мозг уже отказывался работать – было около одиннадцати, и усталость подкралась, как дикий зверь, аккуратно затягивая меня в свою нору. Мне требовался сон. Не абы какой, а полноценный, хотя бы шесть часов, иначе я просто не выдержу завтрашний вечер рядом с мамой, которая вряд ли ограничится светской болтовней.

Нужно было всё переварить. Мы с Кэт обменялись номерами – ради платья и контейнера, конечно. Но если честно, мне хотелось сохранить этот контакт. За ужином она словно раскрылась: больше не было той холодной сдержанности девушки из отеля. Мы смеялись, обсуждали нелепости, шутили. И в какой-то момент я поймала себя на мысли: а если бы мы были подругами?

Но тут же осеклась. Слишком опасная роскошь – сближаться, когда ты профессионально лезешь туда, куда не звали.

Вернувшись домой, я убрала пасту в холодильник, а платье повесила в шкаф. Затем впервые за весь день направилась в душ.

Горячая вода обволакивала меня паром. Мышцы постепенно начали расслабляться. Я и не заметила, насколько замерзла, пока горячие струи не начали обжигать пальцы. Я долго стояла, позволяя телу вернуться к себе. Намылилась гелем с запахом кокоса – сладким и нежным. После душа нанесла увлажняющий лосьон, переоделась в свежую пижаму, высушила волосы и забралась под одеяло. Тепло. Мягко. Безмятежно.

Сон настиг меня почти сразу.

Мне снилась встреча с Максом. Мы выходили из отеля, и я садилась в машину. Он наклонился ко мне и прошептал:

– Найди меня, Аврора… Скорее.

Он захлопнул дверь машины, и я тянулась за ним, но картинка смазывалась, распадалась.

А затем – кабинет отца. Он сидел за столом, печатал. Такой родной и… живой.

– Папа! – я бросилась к нему. – Папочка!

Он обнял меня одной рукой, продолжая печатать.

– Привет, дорогая.

Я повернула голову, взглянув на экран: на нем был открыт какой-то файл. Отец закрыл крышку ноутбука и обнял меня крепче.

– Неужели ты хочешь увильнуть от сегодняшнего семейного ужина? Такой номер не пройдёт.

– О чём ты?.. – я отстранилась. – Какой ужин? Я… я думала, я тебя уже не увижу…

Слёзы катились по щекам. Он встал, прижал меня к себе, поглаживая спину.

– Вот же я. Перед тобой.

Я подняла взгляд. Те же синие, как морские воды, глаза. Тёплые. Надёжные.

– Я не смогла, папа… Я не нашла того, кто это сделал. Я подвела тебя… и Макса, может быть, тоже.

– Аврора, ты – моё главное сокровище. Ты и Алекс – всё, что нам с мамой было нужно. Я горжусь тобой.

– А как же правда?! Как можно просто смириться, что тот, кто отнял тебя у нас, на свободе?!

– Правда всегда найдет выход. С твоей помощью или без. Но если уж ты решила её искать – используй свой талант. Заметь то, что другие упустили.

– Но… я всё сто раз проверила! В кабинете не было ничего, кроме разбитой вазы!

– Ты ищешь то, что появилось. А нужно – то, что исчезло.

– Я не понимаю… Почему я здесь?

– Аврора. Почему ты здесь? Что за день?

– Семейный ужин… – Я взглянула на календарь. 13 марта. За неделю до его смерти.

– Думай. – Голос отца становился всё тише. – Разгоняй свой мозг. Я знаю – ты сможешь. Я люблю тебя… мне пора идти.