Сказка о князе Котофее
Как-то вечером зимой
Дорофей князь шел домой.
Он с саней богатых слез,
В полушубок бедный влез.
С князем был его друг детства,
С ним дружили с малолетства.
Часто так они тайком
С ним гуляли вечерком.
Зимним воздухом дышали,
Как живёт народ, знавали.
Если кто-то был в нужде,
Помогали им в беде.
Ночью клали на крылечко
Перстень, серьги иль колечко.
Если дело было летом,
Клали на окно монеты.
Но еще наш князь, конечно,
Так искал себе невесту.
Всё, конечно, было тайно,
Не узнали чтоб случайно,
Чтобы шуйца не прознала
Что десница преподала.
Так вот вечером они
К речке тропкой добрели.
Возле реченьки домок,
Из трубы валит дымок.
Свет свечи горит в окошке,
На окошке дремлет кошка.
Князь и верный друг смекнули
И к окошечку прильнули.
Видят стол, палати, печка,
На столе теплится свечка.
Двое за столом сидят
И о чём-то говорят.
Князь наш добрый Дорофей
Говорит: "Друг, Досифей,
Что-то ничего не слышно,
К двери подойдём поближе".
Постояли на крыльце,
Потоптались на ледце.
А мороз стоял трескучий,
Снег валил из чёрной тучи,
Лёд искрился на реке,
Ноги мёрзли в сапоге.
Вот вошли два друга в сени
И стоят тихонько в тени,
Слушают, что говорят
И куда жильцы глядят.
Книгу чёрную читают
И страницы всё листают.
За столом – один старик,
А другой – в летах мужик.
Говорит вдруг чернокнижник:
«Если скажешь: "Черепыжник"
В полночь лунную в лесу,
Видя древнюю сосну,
Ты в дупло её залезши,
Мёда диких пчел поевши,
Превратишься хоть в кого,
Хоть в медведя самого.
Будешь понимать язык
И зверей, и птиц лесных.
Ну, а если вдруг захочешь
В человека снова, в полночь
Надо заново в дупло
Влезть и молвить слово то.
Но смотри, не забывай
И ни разу не чихай,
С чихом позабудешь слово
И останешься таковым:
Или зверем, или птицей,
То, в кого ты превратился».
Тут мужик и чернокнижник
Из избы на воздух вышли
И, пройдя близ Дорофея,
Чуть задевши Досифея,
Что-то пробурчав в усы,
Оказались у сосны.
Князь и друг пошли за ними,
Удивились: «Кто такие?
И откуда здесь изба
И огромная сосна?»
Туча снежная пропала,
И луна, как небывало,
Светит ясно и светло,
Осветив в сосне дупло.
Из дупла вдруг волк прыгнул,
А за ним другой скакнул.
И, завывши на луну,
Побежали по снегу.
И друзья тогда смекнули
И друг другу подмигнули
И в сосновое дупло
Влезли. «Вот же нам свезло!»
В сотах мёд лежит зимой,
И ни пчёлки не одной.
«Что сказал там чернокнижник?
Надо молвить: Черепыжник!
Кошка в той избе была,
Порасспросим, как дела:
Может, надо ей сметаны,
Иль молочной каши манной».
В рот кладут за щёки мёда,
"Черепыжник" – шепчут оба;
И прыгнули из дупла
Два огромнейших кота.
Подбежали вновь к избе,
Поскользнулись на крыльце,
В сенцы тёплые вбежали,
Кошку в комнате искали.
Только кошки нет нигде.
Смотрят – баба вдруг в избе
Очутилась у дверей
И давай мести быстрей.
Пыли с пола подняла,
Всё быстрей, быстрей мела.
Вдруг уселась на метлу
И взметнулась на сосну.
Зачихали тут коты
От пылищи, от метлы.
Посмотрели на сосну,
Поглядели на избу,
Долго морды тёрли лапой,
Чуть глаза не расцарапав.
Нет избы, и нет сосны,
Только блики от луны.
"Что же делать, Досифей?"-
Говорит князь Дорофей.
"Ты хоть заклинанье помнишь?" -
"Пчихи-рики, пчхи-рипожник.
Ведь с тобой чихнули мы,
Ни дупла и не сосны.
Что за баба там была,
Что в избе полы мела?
Да, похоже, это кошка,
Что лежала у окошка.
Княже, у тебя усы
Удивительной красы,
Ты сибирский кот учёный,
Хвост пушистый и кручёный», -
Громко молвил Досифей
И чихнул ещё сильней.
Князь взглянул на Досифея:
«Твоя шуба красивее,
Словно соболь белоснежный,
А моя – каракуль нежный.
А на лапах сапожки -
Остренькие коготки,
Только мёрзнут, пчхи! Мороз
Больно мне щекочет нос».
Тут коты хвосты поджали,
От мороза задрожали.
Надо возвращаться в город,
В тёплую забиться нору,
Там сметаной пообедать
И подумать, что нам делать.
В город оба поплелись.
Вдруг, откуда ни возьмись,
Впереди летит сова,
Раненая голова.
На снежок она упала:
«Боже, помоги, пропала!» -
Молвит человечьим словом.
Сверху на неё вороны
Две огромные насели
И клюют. На самом деле
Вышел дух бы из совы,
Если вдруг бы не коты
Воронам вцепились в шеи,
Так что перья полетели.
Вороны клювы раскрыли,
Остры когти отпустили
И отстали от совы,
Каркнув, улетев в кусты.
А сова с ледка скатилась
И котам двум поклонилась:
«Вы – спасители мои,
Мне шепните, кто же вы?»
И сибирские коты
Расфуфырили хвосты,
Пред совой давай хвалиться.
А сова на них дивится:
«Я дивлюсь, друзья, на вас,
Детства друг и ихний князь,
Хвалятся по-человечьи,
Что за детскость и беспечность?
Видите, два ворона
Выглядают из куста?
Всё, ни слова, помолчите
И дойти мне помогите
До ближайшей до избы.
Те вороны – нам враги».
Князь сову на свою спину
Лёгонько, как пух, закинул
И помчались во всю прыть,
Чтоб сметанки раздобыть.
Вот бегут до ближней хаты,
А на встречу пёс лохматый,
Громко лает и кричит,
А точнее, говорит:
«Ну-ка, кошки, прочь от дома!
Вон бегите вы к другому!»
Князь ему в ответ орёт:
«Ты кому это, холоп?
Да я знаешь, кто такой!»
И сова ему рукой,
То есть пёстрым своим крылом,
Князю нежно рот прикрыла.
Поклонилась псу сова:
«Очень больно. Голова
Моя вся в ранах.
Разреши на сеновалах
Иль в сарае прикорнуть.
А потом опять мы в путь
Двинем все втроём стопы,
Я и милые коты».
Пёс немного поворчал
И, подумав, отвечал:
«Ладно уж, на сеновале
Разрешу, чтоб ночевали
Все втроём: сова и вы,
Разблохастые коты».
Князь опять тут распушился,
Зашипел и оскорбился.
Но потом решил снести
И сметанки принести,
Повелел наш князь Арапке:
«Со сметанки сплю я сладко».
Долго пёс над ним смеялся,
Чуть ошейник не порвался.
А потом сказал: «Кис, кис,
Ты лови мышей и крыс.
Их полно на сеновале,
Чтобы кошки не зевали».
Всех троих к стожку провёл,
Сам же дом стеречь пошёл.
На стожок коты вскочили,
Совушке там положили