Сказка о золотом цыплёнке
Правил в некотором царстве
Православный рыжий царь.
У него родился мальчик,
Когда царь был очень стар.
Тоже рыжий, весь в веснушках,
Походил он на отца.
И на праздничных пирушках
Пил отец за молодца.
У царя рождались дочки,
А наследник – дар небес,
Не рождался. Тайно, ночкой,
Царь с царицей вышли в лес.
В чаще леса, на опушке,
Ведьма старая жила.
Колдовством в своей избушке
Занималась издавна.
Вот поэтому-то тайно
Царь с царицей к ней пошли:
Православные специально
Ведьму слушать не должны.
Но уж очень не терпелось,
А Бог сына не давал.
Ждать им больше не хотелось,
Повторюсь, что царь был стар.
Вот окраина столицы,
Дальше яблоневый сад,
И уходят царь с царицей
По тропинке в лес. Глядят:
Очень ветхая избушка,
Из трубы дымок валит,
Вся вросла она в опушку,
Дверь тихонечко скрипит.
Входят двое. Их ступени
Вниз длинёхонько ведут.
Царь спускается: «Вот темень,
Как бы не упасть нам тут».
Вдруг на стенах ярко, в плошках,
Загорелись огоньки.
Эти плошки – в чёрных кошках
Были жёлтые зрачки.
Осветился дальше длинный,
Бесконечный лабиринт.
В рамках на стенах,
Старинных множество картин висит.
Подивились царь с царицей.
Князи, принцы и певцы,
Голосистые певицы,
Генералы и купцы -
Все смотрели из портретов
На царицу и царя.
Страшновато было это:
На портреты эти зря.
«Может быть назад вернёмся?» -
Царь царице говорит.
«Видишь, там в конце, как солнце,
Осветился лабиринт.
Нет, смотри, наш путь окончен,
Комната в конце видна».
Входят в зал, а в нём оконца:
Солнце, звезды и луна.
В центре стол стоит из камня,
Сверху курица сидит.
Курица вся золотая,
Стол – зеленый малахит.
Рядом с курицей корзина -
Виноградная лоза.
Расцветает стебель длинный,
Два отложено яйца.
Яйца, золотые оба,
Блеском солнечным горят.
«Золото не надо трогать», -
Вдруг портреты говорят.
Царь с царицей осмотрелись,
Зеркала стоят вдоль стен:
Золотом вдруг загорелись,
Бриллианты – словно свет.
Вот из зеркала явилась
Ведьма древних дней древней.
«Знаю-знаю, вы за сыном,
Заходите поскорей.
Вот вам курочка яичко
Золотое поднесла,
Гладенькое, как младенца личко,
Не одно, а даже два».
Достает вдруг ведьма мышку
Из кармана, и хвостом
Разбивает два яичка.
Скорлупу она потом
Быстро в ящик положила,
А точнее – в сундучок.
Золотых скорлупок было
В нём полно. Бурундучок
Золотые грыз скорлупки,
Их в пылинки измельчал.
Бриллиантовые зубки
Он царице показал.
Говорит царице ведьма:
«Вот цыплёнок золотой.
Что молчишь? Скорей ответь мне:
Этот мой? А этот твой?»
Царь сказал: «А от чего же
Ты двоих не отдаешь?»
«Мне цыплёнок нужен тоже.
Что в подарок мне даёшь?»
Царь кладет на стол мешочек,
Полон золотых монет.
Рассмеялась ведьма: «Точно,
У меня такого нет.
Золотой монетой звонкой
Ты меня не удивишь».
«Мы пришли не за цыплёнком.
Нужен мальчик нам, малыш», -
Вдруг опомнилась царица.
«Нам цыплёнок ни к чему».
Ведьма молвит: «Что ж, простимся,
А оплату я возьму.
Да, за этого ребёнка,
Будет ценник дорогой:
К животу прижми цыплёнка,
А расплатишься душой».
Царь с царицей к лабиринту
В страхе, трепете идут.
Лабиринт проходят длинный,
А портреты шепчут: «Тут
Останетесь вы с нами,
Плата очень дорога:
На стене висеть вам в раме
До последнего суда».
Царь с царицей еле вышли,
По ступеням поднялись;
Кошки бегали за мышью,
Под ногами всё вились.
Уж не помнили, как тропкой
Тайной по лесу прошли.
Чуть в болоте не утопли,
Испугались от души.
И царица, как ребёнка,
Прижимала к животу
Ведьмы желтого цыплёнка.
И, дивясь на красоту,
Говорила: «Вот ведь чудо!
Даже в темноте блестит,
Глазки словно изумруды
И головкою вертит».
Во дворец вошли под утро -
Солнце в спальню к ним зашло.
Рассмотрели они мудро
Пух и каждое перо.
Из сусального всё злата,
Будто мастер сотворил, -
Всё так тонко и богато,
Словно сделал ювелир.
И цыплёнка посадили
На подушку из парчи.
Хлеба, зёрен накрошили,
И водицы поднесли.
Золотой пушистой птицей
Всё любуясь, увлеклись,
Задремали царь с царицей,
На постели улеглись.
И уснули, знать, устали
После долгого пути.
А когда с постели встали,
Позабыли, где были.
Только золотой цыплёнок
О себе упомянул.
А царицу вдруг ребенок
Ручкой в животе толкнул.
Девять месяцев в пирушках
Пронеслись, как сон один.
Ну, а дальше, весь в веснушках,
У царя родился сын.
Сына царь назвал Иваном,
В Божьей церкви окрестил,
Пир устроил и, вполпьяна,
Пел, плясал, что было сил.
Подрастает мальчик рыжий,
Всем на радость. И на трон
Царь с царицей садят ниже,
Чтоб готов был стать царем.
Комнатка его специально
Вся в игрушках убрана,
Только в домике хрустальном
Ждёт любимая одна.
То, конечно, был цыплёнок
С изумрудами златой.
Рыжий царственный ребенок
Гладил пух ему рукой.
Сёстры, милые царевны,
Приходили поиграть,
Но цыплёнка непременно
Им не разрешали брать.
Ваня спрашивал цыплёнка:
«Рад ты мне или не рад?»
И цыплёнок для ребёнка
Говорил: «Ты мне как брат».
Отвечала Ване птица:
«Я цыплёнок Цып-цып-цып.
Зёрен дай, налей водицы
И цыплёнок будет сыт».
Ваня весело смеялся
И цыплёнка целовал,
Гладил перья, удивлялся
И с цыплёнком подрастал.
Царь с царицей присмотрели
Цесаревичу жену.
Их друг другу обручили,
Когда было шесть ему.
Лет в семнадцать сговорились
Их с невестой обвенчать.
А пока договорились
Десять лет им подождать.
Но царевну на смотрины
К ним в столицу привезли.
Звали девочку Ариной.
К Ване в комнату вошли.
Он подносит ей цыплёнка
«На, Арина, поиграй,
И, как малого ребёнка,
Ты цыплёнка покачай.
Посмотри, он сам кружится
И головкою вертит,
А ещё он пьёт водицу
И со мною говорит».
«Что же, Ваня, твой цыплёнок
Говорит тебе и как?»
И спросил его ребёнок:
«Ты мне рад или не рад?»
Отвечает Ване птица:
«Я цыплёнок Цып-цып-цып,
Зёрен дай, налей водицы,
И цыплёнок будет сыт.
А потом уже отвечу,
Рад тебе я иль не рад.
К ведьме приходи на встречу,
Ждёт тебя у ведьмы брат».
И из клюва у цыплёнка
Выпадает медальон,
И точь-в-точь, как он, ребёнка
Видит в медальоне том.
Дети отскочили в страхе,
Но потом их интерес
Разгорелся к жёлтой птахе.
Цып на жёрдочку залез.
Смотрит на детей глазками
Изумрудными опять,
Снова разными словами
Начинает повторять:
«Там у ведьмы в том яичке
Есть близнец, родной твой брат.
Он томится в жёлтой птичке,
И тебе он будет рад».
Дети больше не играли
И к родителям пошли,
Ничего им не сказали.
И шестнадцатой весны
Стали ждать все терпеливо.
Цесаревич во дворце,
А красавица Арина -
У себя в родной стране.
Золотой цыплёнок больше
Ничего не говорил.
И его в хрустальном доме
Ваня накрепко закрыл.
Потихоньку дни бежали,
Цесаревич подрастал.
И однажды, глядя в дали,
Он по Цыпу заскучал.
Ночью домик он хрустальный
Стал рассматривать тайком,
И в окошечко печально
Стал поглядывать глазком.
А потом открыл окошко,
Цыпу крошек покрошил,
Положил ему горошка,
В доме дверцу отворил.
Из двери цыплёнок вылез,
Ваня Цыпа не узнал
«Как он за три года вырос!» -
Вслух царевич прошептал.
Подошёл царевич ближе,
Но зелёные зрачки
Смотрят злобно. Спрыгнув ниже,
Растворился Цып в ночи.
Цесаревич за окошко
Тоже спрыгнул. И перо
Золотое на дорожке
Он нашёл и взял его.
По дороге он за Цыпом
Долго перья находил,
Звал цыплёнка громким криком
И всё дальше уходил.
Вот окраина столицы,
Дальше – яблоневый сад.
Золотые перья птицы
На тропинке в лес блестят.
Ваня даже не заметил,
Как зашёл в дремучий лес,
На опушке он приметил,
Как цыплёнок в дом залез.
Очень ветхая избушка,
Из трубы дымок валит.
Вся вросла она в опушку,
Дверь тихонечко скрипит.
Входит Ваня, тут ступени
Вниз длинёхонько ведут.
Крикнул Ваня: «Ну и темень!
Цып, ты тут или не тут?»
Вдруг на стенах ярко в плошках
Загорелись огоньки,
Эти плошки в чёрных кошках -
Были жёлтые зрачки.
Осветился дальше длинный,
Бесконечный лабиринт.
В рамках на стенах, старинных