Рядом до конца. Книга о достоинстве, любви и помощи на последнем отрезке пути

Мой путь к этой книге

В нашей жизни есть моменты, когда все привычные ориентиры рушатся. Для меня таких моментов было несколько, и каждый из них, как трещина в земле, менял ландшафт моего внутреннего мира. Я – клинический и кризисный психолог, медик с двадцатилетним опытом работы в экстренной службе. Моя профессиональная жизнь всегда была связана с болью, страданиями, границей между жизнью и смертью. Казалось бы, я должен был привыкнуть. Должен был выработать некий иммунитет. Но нет. Потому что, прежде всего, я – просто человек. И обычный человек, которому выпало посвятить себя своим пожилым и тяжелобольным родителям.

Отец… Он был сильным человеком, но долгие годы борьбы с ХОБЛ, а затем и с раком легких, медленно, мучительно отнимали у него дыхание, силы, достоинство. Я видел, как угасает его мир, как он изо дня в день теряет контроль над собственным телом. Я был рядом, пытаясь быть опорой, переводчиком с медицинского на человеческий, и просто сыном, который хочет облегчить страдания своего отца. И когда он ушел, это была не просто смерть, это было завершение долгого и трудного пути, на котором мы оба многому научились.

А потом пришла очередь мамы. Она ушла от полиорганной недостаточности, и ушла она на моих руках. Я чувствовал, как её жизнь тает, как уходит тепло, как гаснет взгляд. Это был момент абсолютной, кристальной ясности и невероятной боли одновременно. Боль от потери, но и понимание того, что я был рядом до самого конца, держал её руку, говорил с ней, пока она могла слышать.

Эта книга для вас, если ваш мир сузился до размеров больничной палаты. Если ваши дни состоят из процедур, а ночи – из тревоги. Эта книга для вас, если вы держите за руку любимого человека и ищете в себе силы, чтобы не отвернуться от его боли. И она для вас, если ваша профессия – быть рядом, когда другие уходят. Мы не будем предлагать ложной надежды. Но мы попробуем вместе найти свет, который не гаснет даже в самых густых сумерках.

Весь мой профессиональный опыт, все знания, накопленные за годы работы с чужим горем и чужими трагедиями, вдруг слились воедино с моим личным, глубоко интимным переживанием. Я видел боль пациентов и их семей со стороны врача, психолога. Теперь я ощутил её изнутри, как сын, как человек, который теряет самое дорогое.

Именно этот путь – от реанимации до домашнего хосписа, от экстренных вызовов до тихих ночей у постели родителей – привел меня к этой книге. Я пишу её не только как специалист, но и как тот, кто прошел через эти испытания. Я знаю, что такое страх перед неизвестностью диагноза. Я понимаю бессилие, когда силы иссякают. Мне знакомо это разъедающее чувство вины за секунду раздражения, за желание хотя бы на миг сбежать от реальности.

Но я также знаю, что даже в самых темных моментах есть место для достоинства, для любви, для милосердия. Есть место для стойкости – не в борьбе с неизбежным, а в способности принять, отпустить и сохранить светлую память. Я верю, что даже когда земля уходит из-под ног, когда мир сужается до кровати, можно найти опору. И эта книга – попытка стать такой опорой для вас. Помочь вам почувствовать, что вы не одиноки в своей боли, в своих вопросах, в своем стремлении быть рядом до самого конца.

Моя цель – поделиться не только знаниями, но и тем опытом, который делает нас всех людьми. Я хочу помочь вам найти силы, принять неизбежное и прожить каждый момент этого непростого пути с максимальным смыслом и любовью.

Клинический и кризисный психолог Александр Карачаров

Иногда жизнь, подобно старой, мудрой книге, начинает приближаться к своей последней главе. Страницы медленно желтеют, буквы немного расплываются, и ты чувствуешь, что скоро подойдёт финал. Но именно на этом, последнем отрезке пути, книга может вспыхнуть самыми глубокими и яркими смыслами, о которых не догадывался раньше. Или, словно осенний кленовый лист, который, прежде чем тихо опуститься на землю, вдруг вспыхивает невероятными оттенками золота, багрянца и охры, – так и человеческая жизнь может раскрыть свою истинную красоту и силу в самых уязвимых моментах. Это время не угасания, но преображения, время, когда каждый миг обретает особую ценность, а каждый шепот становится важнее громких слов.

В такие периоды наш мир порой сжимается до размеров одной комнаты, одной больничной палаты, где воздух пропитан запахом лекарств и невысказанной тревоги. Дни начинают состоять из бесконечных процедур, а ночи – из тревожного ожидания рассвета, который не всегда приносит облегчение. Возможно, сейчас вы держите за руку любимого человека, чья рука истончилась, а взгляд стал глубже и усталее. И вы ищете в себе силы, чтобы не отвернуться от его боли, чтобы выдержать этот невыносимый натиск беспомощности и страха. Или, быть может, ваша профессия – быть рядом, когда другие уходят, и вы изо дня в день видите эти последние главы человеческих историй, пытаясь облегчить страдания и сохранить достоинство.

Эта книга создана для всех, кто оказался на этом непростом, часто пугающем пути. Она для тех, кто чувствует себя одиноким в своих переживаниях, для кого слова «неизлечимо» или «паллиатив» стали частью реальности, изменившей всё. Мы не будем предлагать вам ложной надежды. Мы не станем приукрашивать горечь или отрицать страдания, которые неизбежны на этом пути. Жизнь в её финальной стадии часто сложна и болезненна, и мы не можем отменить эти сложности. Но мы попробуем вместе найти свет, который не гаснет даже в самых густых сумерках. Свет, который проявляется в человеческом достоинстве, любви, милосердии и стойкости.

Как однажды сказала Сесилия Сондерс, основательница современного хосписного движения: «Важно не то, сколько дней в твоей жизни, а то, сколько жизни в твоих днях». Именно об этой жизни – насыщенной, глубокой, подлинной до последней секунды – пойдёт речь. Мы будем говорить о том, как наполнить эти дни смыслом, как облегчить боль, как сохранить связь и как принять прощание.

Примеры и случаи из практики: Когда свет пробивается сквозь сумерки

В своей многолетней практике клинического психолога и медика экстренной службы, а также в личном опыте ухода за родителями, я не раз убеждался в истинности слов Сесилии Сондерс.

Пример 1: «Маяк» в темноте. Я помню пожилого мужчину, назовем его Иван Петрович, который последние месяцы жизни провёл дома, окруженный близкими. Диагноз был неутешителен, и он знал об этом. Его семья, сначала растерянная и испуганная, постепенно училась быть рядом. Иван Петрович часто шутил, рассказывал истории из своей молодости, а по вечерам просил читать ему вслух стихи, которые он любил. Однажды его дочь со слезами на глазах сказала мне: «Он так изменился. Стал таким светлым, таким мудрым. Кажется, сейчас он живёт полной жизнью, даже больше, чем раньше.» Это был не отказ от реальности, а глубокое принятие и наполнение оставшихся дней смыслом, превращение их в ценнейшие моменты единения.

Пример 2: Молчаливое понимание. Другой случай, который врезался в память, – это молодая женщина, медсестра, которая ухаживала за своей матерью с онкологическим заболеванием. Поначалу она пыталась скрыть истинное положение дел, говоря маме о «временных трудностях» и «скором выздоровлении». Но мама, которая всегда была очень проницательной, чувствовала эту ложь. Её состояние ухудшалось не только физически, но и эмоционально – она становилась замкнутой, тревожной. После того как я посоветовал дочери поговорить откровенно, но деликатно, её мама, хоть и заплакала, но потом сказала: «Спасибо, доченька, что ты со мной честна. Теперь мне не нужно притворяться, что я не знаю.» Их отношения преобразились. Искренность, даже болезненная, стала мостом, который позволил им прожить последние недели в истинной близости и покое.

Эти истории – лишь малая часть того, что ждёт вас на страницах этой книги. Мы будем говорить о страхе, гневе и отчаянии, которые неизбежно возникают в эти моменты. Но мы также будем искать и находить пути к мужеству, стойкости, милосердию и любви, которые способны осветить даже самый тёмный путь. Эта книга – приглашение к тихому, но глубокому разговору о самом главном. О том, как быть рядом до конца. Как найти силы. Как принять и отпустить. И как, несмотря ни на что, сохранить в сердце свет, который остается с нами навсегда.

Представьте себе мир, который вы знали и любили. Мир, где завтрашний день казался предсказуемым, а будущее – бесконечным. И вдруг, в один миг, этот мир разбивается вдребезги, словно хрустальный шар, упавший на каменный пол. Именно так часто чувствуют себя люди, когда впервые слышат диагноз, способный навсегда изменить их жизнь или жизнь их близких. Слова «неизлечимо», «паллиатив», «рак», «деменция» – они обрушиваются внезапно, оставляя после себя оглушающую тишину.

Это не просто тишина в кабинете врача. Это тишина внутри, когда собственный голос замирает, а мысли путаются. Человек может испытать состояние дереализации или деперсонализации: «Это происходит не со мной», «Я не могу в это поверить», «Будто всё это сон». Мир становится стеклянным, ненастоящим, а сам ты – словно персонаж чужой пьесы. Для пациента это может быть ощущение отстраненности от собственного тела, будто боль или болезнь касаются кого-то другого. Для близких – шок, который замораживает все чувства, превращая их в безмолвных свидетелей.

Пример из практики: Неделя в тумане

Помню одну семью – муж, жена и их взрослая дочь. Им сообщили, что у главы семьи, Анатолия Петровича, агрессивная форма рака легких, и речь идет о паллиативной помощи. Врач, к сожалению, был краток и сух, сосредоточившись на медицинских терминах.

«Мы вышли из кабинета, и я не помню, как мы дошли до машины, – рассказывала его жена. – Было ощущение, что мы идем по вате. Мир вокруг был, но он был каким-то нечетким, как будто я смотрела на него через запотевшее стекло. Мы не говорили ни слова».

Первые дни после диагноза прошли в тумане. Анатолий Петрович подолгу сидел, глядя в одну точку. Дочь, Мария, пыталась что-то искать в интернете, но информация смешивалась в единый поток ужаса. Жена, Елена Сергеевна, просто механически выполняла домашние дела, чувствуя полное опустошение. Они ели, спали, дышали, но будто жили по инерции. Это был их способ справиться с первоначальным шоком, страхом и растерянностью. Мозг пытался отгородиться от невыносимой реальности. Только через несколько дней, когда первый шок стал отступать, они смогли сесть и начать говорить о том, что произошло. И именно тогда на поверхность стали всплывать вопросы: «Что дальше? Как жить с этим? Куда обращаться?»

Практические шаги после диагноза: Как выйти из тумана

Когда земля уходит из-под ног, важно найти первую твердую точку опоры. Вот несколько практических шагов, которые помогут сориентироваться после получения сложного диагноза:

– Не торопитесь и разрешите себе чувствовать: Это нормально – испытывать шок, гнев, отрицание, страх. Дайте себе время переварить информацию. Не требуйте от себя немедленных решений.

– Записывайте вопросы: Когда эмоциональное состояние немного стабилизируется, начните записывать все вопросы, которые приходят в голову: о диагнозе, прогнозе, лечении, возможных симптомах, уходе.

– Собирайте информацию, но выбирайте источники: Интернет может быть огромным источником тревоги. Ищите проверенные ресурсы: сайты крупных медицинских центров, благотворительных фондов, посвященных паллиативной помощи. Избегайте форумов с непроверенными советами.

– Получите второе мнение: Если есть возможность, обязательно обратитесь к другому специалисту. Это может подтвердить диагноз и план лечения, или предложить альтернативы, что часто снижает тревогу и дает чувство контроля.

– Определите круг ближайших помощников: Подумайте, кто из родных или друзей может стать вашей опорой. Это не обязательно должны быть те, кто будет заниматься уходом, но те, с кем вы сможете говорить, кто выслушает и поддержит.

– Обратитесь к специалистам по паллиативной помощи: Даже если диагноз только что поставлен, специалисты паллиативной помощи (врачи, психологи, социальные работники) могут дать ценные рекомендации по облегчению симптомов, психологической поддержке и планированию будущего. Не ждите «последнего момента».

Ятрогения: Неосознанный вред слова

В моменты предельной уязвимости, когда человек находится в состоянии шока после тяжелого диагноза, каждое слово, каждый взгляд медицинского персонала или даже близких может иметь колоссальное значение. К сожалению, иногда вместо поддержки происходит ятрогения – вред, нанесенный действиями или словами медицинского работника (или любого человека в помогающей роли), даже если это было непреднамеренно.

Ятрогения – это не только неправильно назначенное лекарство или неверная процедура. Это и неосторожное слово, равнодушный тон, бегающий взгляд, который пациент или его близкие считывают как безразличие, скрытность или даже отчаяние. В таком состоянии люди особенно восприимчивы к невербальным сигналам и подтекстам.

Примеры негативных сценариев и их последствия:

«Мы сделали всё, что могли» с нотками обреченности: Эта фраза, сказанная без должного сочувствия или с демонстрацией бессилия, может окончательно убить надежду и заставить пациента почувствовать себя «списанным со счетов».

«Ну, а что вы хотели в вашем возрасте/с таким диагнозом?» Подобные слова, сказанные даже вскользь, обесценивают страдания и лишают человека достоинства. Пациент может почувствовать себя обузой или второсортным.

Шепот у двери или скрывающие взгляды: Если медики или родственники начинают переглядываться, шептаться за пределами палаты, избегать прямого взгляда в глаза, пациент, даже если он ослаблен, чувствует ложь и обман. Его тревога резко возрастает, он может начать подозревать самое худшее, чувствовать себя брошенным или изолированным. Психическое состояние резко ухудшается: появляется паника, агрессия или глубокая депрессия. Он перестает доверять, и тогда любое лечение, любая попытка помощи становятся гораздо менее эффективными.

Сравнение с другими пациентами: «Вот у Василия Петровича было то же самое, и он продержался всего месяц.» Такое сравнение может лишить человека индивидуальности, вселить ужас и ощущение предопределенности.

Особенно трагичный пример из моей практики, демонстрирующий разрушительную силу ятрогении:

Моя мама, которая до этого момента держалась довольно стойко, отправилась на плановое УЗИ. Из-за халатности врача УЗИ в заключении, вместо корректного описания, был ошибочно указан диагноз: «Рак печени с метастазами во внутренние органы». Я не знаю, как именно были произнесены эти слова, но как только мама услышала о своём «диагнозе», она резко изменилась в поведении. Её прежде жизнелюбивое состояние стало стремительно ухудшаться. Глаза потухли, аппетит пропал, силы покинули её буквально за несколько дней.

Мы бросились доказывать ошибочность диагноза, проходить дополнительные обследования в других клиниках. Потребовалось почти два месяца, чтобы окончательно подтвердить: рака, которого не было, у неё действительно нет. Но время было упущено. За эти месяцы, пока мы бились за правду, пока наблюдали молчание врачей, которые не знали, что делать или просто не хотели признавать ошибку, её психическое и физическое состояние продолжало стремительно падать. Она ощущала эту ложь, эту скрытность, эту беспомощность вокруг. Её организм, как будто подчиняясь страшному, хоть и ложному, приговору, просто начал угасать. В итоге она умерла не от рака, а от полиорганной недостаточности (острой почечной и печеночной недостаточности) – той самой, от которой позднее ушла на моих руках. Этот случай стал для меня жестоким уроком о том, насколько могущественны слова и насколько хрупко человеческое состояние в условиях уязвимости.

Последствия ятрогении глубоки: она не только усиливает психологические страдания, но и может подорвать доверие к врачам, снизить мотивацию к лечению, привести к социальной изоляции и усугубить депрессию. Поэтому крайне важно помнить: в этой уязвимой фазе каждое ваше слово, интонация и даже поза имеют значение.

В следующих главах мы подробнее поговорим о том, как сохранять достоинство, как строить честное и поддерживающее общение, и как справляться с психологическими сложностями, которые неизбежно возникают на этом пути.

Когда жизнь, словно полноводная река, вдруг оказывается запертой в тесном русле, её течение меняется навсегда. Для человека, чьим миром стала кровать, четыре стены палаты или комнаты превращаются в его единственную вселенную, а потолок – в его неизменное, иногда давящее небо. Это не просто физическая несвобода; это глубочайшее потрясение для самой сути его психики, ведущее к фундаментальным изменениям в его самоощущении и поведении, порой до неузнаваемости.

Ключевые проблемы пациента: Битва за себя, или Как не раствориться в болезни

Одна из самых жестоких потерь для лежачего больного – это утрата автономии и контроля над собственным телом. Тот, кто когда-то свободно шагал по земле, сам выбирал, что есть и куда идти, теперь вынужден зависеть от каждого прикосновения, каждого слова помощи. Эта тотальная зависимость бьёт по самому сердцу его достоинства, рождая волны гнева, стыда, отчаяния. Каждое непроизвольное движение, каждый поданный с просьбой знак напоминает о далёкой, исчезнувшей свободе.

Хроническая боль – это не только телесные муки. Она изматывает душу, лишает сил жить, искажает само восприятие реальности, окрашивая её в мрачные тона. Боль проникает в самые глубокие уголки психики, делая человека раздражительным, тревожным, погруженным в болезненное самосозерцание. Даже когда боль удается усмирить лекарствами, её фантомная тень не отступает, постоянно напоминая о неумолимом присутствии болезни.

В таких нечеловеческих обстоятельствах неудивительно, что расцветают депрессия, апатия, необъяснимые вспышки гнева. Важно понимать, что эти реакции – не прихоть «дурного характера» и не признак «слабости духа». Это нормальная, защитная реакция психики на ненормальные, запредельные обстоятельства. Ведь как не впасть в отчаяние, когда твоё тело отказывает, когда привычный мир за пределами окна кажется недосягаемым миражом, а будущее сужается до зыбкой, неясной черты горизонта?

Именно поэтому одной из важнейших, самых тонких задач для самого пациента и его близких становится изменение самовосприятия: утверждение «Я – это не моя болезнь». Человек не может и не должен сводиться к своему диагнозу, к набору симптомов или к своему физическому бессилию. Он по-прежнему остаётся уникальной личностью со своими глубокими интересами, бесценными воспоминаниями, богатым миром чувств и непоколебимым достоинством. Помочь ему сохранить это драгоценное самоощущение, этот внутренний стержень – одна из главных, священных задач паллиативной помощи.

Изменение психики при болезни: Когда не только тело болеет, но и душа

Различные недуги, подобно неумолимым скульпторам, по-своему, но всегда глубоко меняют ландшафт человеческой психики.

– Онкологические заболевания: Помимо пронизывающей хронической боли, они часто порождают всепоглощающую тревожность, сплетенную из страха перед смертью, боязни рецидива и ужаса перед изматывающим лечением. Нередко развивается глубокая депрессия, вызванная как физическим истощением, так и осознанием неизлечимости. Могут возникать нарушения сна – мучительная бессонница или, наоборот, бесконечная, истощающая сонливость. На фоне постоянного дискомфорта и усталости часты вспышки раздражительности. Некоторые агрессивные виды химиотерапии способны вызывать так называемый «химический мозг» (chemo brain), влияя на когнитивные функции – память становится зыбкой, концентрация рассеивается.

– Деменция (болезнь Альцгеймера, сосудистая деменция): Эти болезни вторгаются в саму цитадель разума, напрямую поражая когнитивные функции: память стирается, мышление путается, ориентация в пространстве и времени утрачивается. Это приводит к глубокой растерянности, всепоглощающей апатии, беспричинной подозрительности, а иногда и к необъяснимой агрессии. Пациент может забывать лица самых дорогих людей, путать реальность с вымыслом, жить в собственном, порой пугающем, мире. Это испытание становится особенно тяжелым для родных, которые видят, как на их глазах неумолимо меняется личность любимого человека.

– Нейродегенеративные расстройства (БАС, Паркинсон): Здесь психика страдает от прогрессирующей потери контроля над собственным телом. Часто развивается глубокая депрессия, вызванная осознанием надвигающегося бессилия. Могут проявляться всеобъемлющая апатия, замедленность мышления, а в некоторых случаях – изнуряющая тревога и даже панические атаки, связанные с невозможностью управлять своим телом. Иногда необратимые изменения затрагивают речь, что дополнительно затрудняет общение и обрекает на болезненную изоляцию.

Все эти проявления – раздражительность, приступы агрессии (часто неосознанной и спровоцированной страданием), апатия, нарушения сна, повышенная тревожность – не являются капризами или проявлением «дурного характера». Это лишь симптомы глубочайшего страдания и физиологических, а также психологических изменений, неумолимо вызванных болезнью. Понимая эту тонкую, но решающую разницу, мы можем реагировать не осуждением или упреком, а искренним сочувствием и целенаправленным поиском адекватной помощи.

Эмоциональное выгорание у больных: Истощение духа дотла

Мы привычно говорим об эмоциональном выгорании у тех, кто ухаживает, но порой забываем, что оно настигает и самого больного. Хроническая болезнь – это ежедневная, круглосуточная, изнурительная работа без выходных и праздников. Постоянная, изо дня в день, борьба с неутихающей болью, изматывающей усталостью, все нарастающими ограничениями и бесчисленными медицинскими процедурами истощает не только тело, но и душу, вычерпывая все психические ресурсы до дна.

Симптомы эмоционального выгорания у больных:

– Глубокая апатия и всеобъемлющее безразличие: Человек теряет всякий интерес к вещам, которые когда-то приносили радость, словно краски мира блекнут.

– Полное отсутствие мотивации: Нежелание делать что-либо, даже для собственного блага или облегчения состояния.

– Эмоциональное онемение: Неспособность чувствовать что-либо – ни радость, ни печаль, ни даже гнев. Душа будто покрывается коркой льда.

– Всепоглощающее чувство безнадежности: Ощущение, что ничего уже не изменится к лучшему, и что вся борьба бесполезна.

– Изоляция: Активный отказ от общения, непреодолимое желание оставаться одному, отгородиться от всего мира.

– Неконтролируемая раздражительность: Вспышки гнева по малейшему, порой незаметному для окружающих, поводу.

Способы поддержки пациента, страдающего от выгорания:

– Признание его борьбы: Дайте понять, что вы видите, как невероятно ему тяжело. Фразы вроде «Я вижу, как ты устал», «Это так трудно, я понимаю» могут оказать целительное воздействие.

– Предложение выбора: Даже в мелочах – «Что ты хочешь сегодня поесть?», «Какую музыку послушать?», «Куда повернуть кровать?» – это возвращает драгоценное чувство контроля, пусть и в малом.

– Маленькие радости: Помогите найти доступные источники удовольствия и света: любимая музыка, нежный аромат цветов, короткие видео, чтение вслух любимых книг.

– Физический комфорт: Обеспечьте максимально возможное облегчение боли и любого физического дискомфорта. Физическое благополучие – это фундамент, без которого невозможно психическое равновесие.

– Профессиональная помощь: В некоторых случаях необходима срочная консультация психолога или психиатра, чтобы справиться с глубокой, разрушительной депрессией или апатией, которые могут угрожать жизни.

Давным-давно жил могущественный Царь, которому принадлежал огромный и прекрасный дворец с сотнями комнат, садов и галерей. Он мог гулять, где хотел, наслаждаясь всеми сокровищами своего царства. Но однажды Царь тяжело заболел. Болезнь была такой, что он больше не мог покидать одну-единственную, самую маленькую комнату своего дворца. Его мир сжался до этих четырех стен.

Поначалу Царь впал в отчаяние. Он метался, проклинал свою судьбу, чувствовал себя узником в собственном царстве. Ему казалось, что он потерял всё. Но шло время. И однажды, лежа на кровати, он случайно взглянул в маленькое, единственное окно этой комнаты. Сначала он видел лишь ветку дерева, затем – кусочек неба, затем – пролетающую птицу.

День за днём Царь начал наблюдать. Через это маленькое окно он видел смену времен года, слышал шум дождя, пение птиц, смех детей из деревни. Он научился различать оттенки облаков, предсказывать бурю по ветру, узнавать каждую птицу по её голосу. Он начал просить приносить ему книги о природе, о звездах, о дальних странах. Он не мог путешествовать телом, но его ум путешествовал по всему миру через это единственное окно. Он стал мудрее и спокойнее, чем был, когда владел всем дворцом. Он понял, что истинная свобода и полнота жизни не зависят от размеров комнаты, а от того, как ты умеешь смотреть в своё единственное окно.

Чувствование лжи и неискренности: Зрение души, не знающее обмана

Когда тело ослаблено, а мир, ограниченный стенами, сузился, другие чувства утончаются до предела, обостряясь до немыслимой остроты. Умирающие больные, особенно на поздних стадиях, становятся невероятно восприимчивыми к невербальным сигналам. Их «зрение души» пронзительно, оно видит насквозь. Они могут не понимать сложных медицинских объяснений, но они безошибочно чувствуют ложь, обман, мельчайшие скрывающиеся взгляды, фальшивые, чрезмерно бодрые интонации, внутреннее напряжение и страх у тех, кто находится рядом.

Как это проявляется на практике?

Пациент может молча смотреть на вас проницательным, глубоким взглядом, а потом вдруг резко отвернуться. Его пульс может необъяснимо участиться, дыхание стать прерывистым, даже если до этого оно было относительно ровным. Он может без видимой причины начать капризничать, демонстративно отказываться от еды или жизненно важных лекарств, проявлять неожиданную агрессию или, наоборот, глубоко уходить в себя, погружаясь в пугающую апатию. Эти резкие, порой драматичные изменения в поведении и физическом состоянии часто являются прямой, инстинктивной реакцией на то, что они почувствовали неискренность или обман