Я люблю тебя, Миша

Эту книгу я посвящаю своей любимой бабушке Любови Дмитриевне, которая верила в меня и понимала как никто другой. За всё в своей жизни я была и буду благодарна именно ей.

Также я посвящаю эту книгу тем, кто часто слышит от людей, что они «не такие», тем, кого этот мир не понимает и не принимает. Уж поверьте, именно вы – самые нормальные на этой планете.

Меня зовут Михаил Петрович Казанский, но когда-то я был маленьким мальчиком Мишей девяти лет, который родился в Санкт-Петербурге и чьи родители были обычными людьми. Но не в глазах маленького Миши. Я буду вести свой рассказ от его имени, иногда вставляя свои взрослые размышления и наблюдения, вот такой вот я взрослый.

Поэтому давайте послушаем Мишу.

Мой папа – важный человек, он работает на фабрике по производству мебели для дома и очень гордится своей должностью главного инженера, а мама работает в компании по развитию сельского хозяйства. Как говорит она сама, дела идут не очень, и вечно ругается на папу, что если бы не брак с ним, то играла бы где-то в Большом театре.

Что это значит и почему в этом виноват их брак с папой, я пока не разобрался, но взрослые такие сложные.

Глава 1. Бабочки в бутылке

«Душа ребёнка – как бабочка. Не сажайте её в бутылку.»

Как-то раз после школы нас привели в музей, где было множество разных насекомых, и все они не двигались, а лишь были прикованы, как статуи, к полотнам отвратительного красного цвета.

Я сразу же спросил учительницу:

– Но почему же они не летают? Ведь насекомые должны летать и дарить нам красоту, а не быть экспонатами в музее!

На что она мне сурово ответила, что я снова летаю в облаках и мы пришли сюда затем, чтобы изучить виды насекомых. И вообще, своими вопросами я отвлекаю её и мешаю всему классу.

Не знаю почему, но для меня это было абсолютно неожиданно и грустно. Как то, что должно дарить радость и жить, стало лишь каменной картинкой в обшарпанном музее с потёртыми занавесками и покосившимися от времени стендами.

Но самое главное, о чём я думал в этот момент, так это о том, что всё это погубил и создал сам человек.

Сейчас, когда мне 32 и я понимаю природу науки, мне, конечно, понятна и реакция учительницы, и для чего нас привели в тот музей, но для ребёнка мир таков, что неправильно сажать бабочку в бутылку, чтобы узнать о ней побольше. Ребёнку нужно рассмотреть её полёт, её свободу и не вдаваться в подробности, почему одно крыло больше другого и для чего нужна пыльца.

На самом деле, если бы каждый взрослый человек, так же как и Миша, освобождал свой разум и не сажал бабочку в бутылку, мир стал бы намного красочнее. Но сейчас не об этом, ведь рано или поздно эта метафора дойдёт не только до Миши, но и до его детей, а потом до детей его детей – и так по всей большой родовой линии. Главное – вовремя понять её и правильно передать своему поколению, чтобы самим не стать заложником общественного мнения, стереотипов и парадигмы нормальности.

Но вернёмся к маленькому Мише.

Глава 2 (Танец снежинок)

«Снежинка танцует лишь один раз – как и жизнь.»

Как-то вечером мы возвращались с бабушкой Марией Стефановной из магазина. Город, как обычно, светился разными огнями, создавая ощущение сказки. Не забуду упомянуть, что это была зима, что придавало дополнительную красоту картинке. Мы остановились на пешеходном переходе и ждали, пока загорится зелёный свет, чтобы по всем правилам дорожного движения перейти дорогу.

И пока мы ждали, я поднял голову вверх. Надо мной светился фонарь, а снежинки, будто по заказу, танцевали свой медленный завораживающий танец. И вот одна упала мне на нос и растаяла. Я задумался: ведь пару секунд назад она танцевала, и тут – момент, и её просто больше нет.

Я спросил об этом у своей бабули, на что она мне просто ответила:

– Так она же растаяла, Мишенька. Это законы природы, в школе разве не проходили?

На самом деле в реалиях жизни всё так и происходит: сначала ты беззаботно кружишься, думая, что у тебя полно времени, и ты ещё бодр, свеж и столько всего впереди, а потом – раз! – и старость или несчастный случай, да что угодно. Этот маленький кусочек воспоминания лишь говорит и напоминает нам о том, что жизнь, как танец снежинок, невероятно быстрая и в то же время завораживающая, настолько, что мы об этом даже не успеваем задумываться.

Глава 3 (Отец и мать)

«Семья – это не союз, а зеркало.»

Отношения моих родителей с детства казались мне чем-то несопоставимым. Как и бывало в те времена – раннее замужество, брак потому что надо.

Мой отец был человеком добродушным и простым, его все любили и знали как главного юмориста нашего маленького района. Мать же, наоборот, была властной женщиной со светскими замашками и чем-то всегда напоминала мне мегеру из мифов, что читала мне бабушка. В общем, сложный союз двух абсолютно разных людей, которые были вынуждены быть вместе из-за общественного мнения и порицания.

Отец часто гладил меня по голове и говорил:

– Эх, Мишка, хоть бы человеком хорошим вырос.

Не знаю, насколько хороший из меня вырос человек, но как-то вырос и как-то дожил до того опыта, чтобы не допускать ошибок моих родителей со своими детьми.

Но сама фраза «Хоть бы человеком хорошим вырос» меня очень смешит, знаете, это прямо в стиле моего отца.

Дети – это цветы. Дети – это чистый лист. Запомните это раз и навсегда.

Если цветок поливать грязной водой и редко окучивать, вряд ли это будет прекрасный цветок, ну может быть, кактус и получится – закрытый и колючий, с массой психологических проблем и ненавистью ко всему живому.

С чистым листом так же: как распишешь – такая картина и выйдет.

Это я всё к тому, что не бросайте воспитание ребёнка на интернет или же на другое поколение. Воспитывайте хорошего человека сами, прежде всего – своим примером.

Глава 4 (Первая любовь)

«Первая любовь не бывает последней, но всегда – первой.»

Как-то в школе мне понравилась девочка, её звали Маша Степанова. У неё были светлые волнистые волосы и большие голубые глаза, и многим она нравилась. Я же был застенчив и подойти боялся.

Но 15 апреля, когда за окном уже пробивалось еле заметное питерское солнце, я решился. Решился написать любовную записку и признаться во всех своих чувствах, предложив ей, когда мы подрастём, выйти за меня замуж.

Текст записки был таков:

«Дорогая Маша Степанова, пишет тебе Миша Казанский.

Я понял, что люблю тебя и предлагаю пожениться. Можно, конечно, подождать, пока вырастем, но можно и сейчас, потому что я готов съехать от родителей к своей бабушке Марии Стефановне. Она женщина хоть и строгая, но справедливая. Вы подружитесь.

Жду ответ,

Миша Казанский».

Ответа я тогда не получил, а лишь много насмешек и вызов родителей к директору, почему это ваш сын готов с такой лёгкостью уйти из дома? Мать-мегера была в ярости, и до самой ночи они с отцом ругались на кухне, а что же до меня?

Моё сердце было разбито, и я не понимал, почему мою искренность подняли на смех, а теперь ещё и родители из-за меня ругаются. Всю ту ночь я рыдал в подушку, а на утро ко мне подошёл отец, сел на край кровати и сказал лишь: «Любовь – сложная штука».

Я надолго запомнил ту ситуацию и слова отца, и могу сказать лишь то, что любовь действительно сложная штука, но любовь юношеская и любовь родительская – разные вещи. Если бы мать или отец вместо и без того забитого растерянными чувствами меня, допустим, обняли, я бы долгое время не думал, что любовь – это лишь стыд, ругань и слёзы. Я бы тогда уже знал другую её сторону, ради которой мы и живём, и пишем, и просто просыпаемся, чтоб начать день.