Один год

Глава 1. Кто я и что я

23 августа 2005 года

Когда я родилась, батюшка очень расстроился, что я была не мальчиком. Как рассказывала бабуля, он даже хотел уйти из семьи, но его быстро переубедили, а позднее он и сам стал меня обожать. На самом деле, вся проблема заключалась в том, что я была уже вторым ребенком в семье, а мальчики все не рождались. Однако Господь милостив, и уже три года спустя на свет появился сначала Самет, а затем Ибрагим. Это дедушка настоял, чтобы их звали турецкими именами, хотя нас с Амитой и звали по-индийски. После его смерти бабушка недолго печалилась и вскоре отвела нас в почти единственную церковь, чтобы крестить нас. Матушка была не против, зато вот отец чуть с ума не сошел и несколько дней не выходил из своей комнаты, заявляя, что его предала собственная мать. По-христиански меня зовут Анастасия, Амиту—Евдокия, Самета—Иларион, а Ибрагима—Илья. Мне наши имена очень нравятся, но бабуля запретила нам рассказывать посторонним и даже соседям, что мы крещеные. Я долго не понимала, в чем дело, но потом я начала замечать, что все наши соседи исповедуют буддизм или индуизм, а кто-то даже ислам. Мама говорила, что в нашей стране много христиан, но в нашем маленьком городке Бансвара скептично относились ко всем «иноверцам».

***

Ярко светило иссушающее и жаркое индийское солнце. В саду, в тени чинар, был накрыт праздничный стол, ведь сегодня был важный день—день рождения бабули! Бабушке Канье исполнялось уже восемьдесят четыре года, но до сих пор наши соседи вспоминали, как в молодости она разбивала сердца всем местным юношам. Она и правда была очень красивой, даже сейчас—большие голубые глаза, густая коса, которая когда-то была рыжей, и выцветшие, но все равно милые веснушки на курносом носу. Амита была на нее ужасно похожа, и все вокруг вздыхали и восхищались красотой моей старшей сестры. Мне все часто повторяли, что я «симпатичная»; так всегда говорят, когда «красивая» – это сладкая ложь. Еще мне говорили, что я умная и милая, но только не «красивая». Я не завидовала сестре, правда не завидовала, ведь это было страшным грехом, но иногда мне было обидно, что батюшка всегда называет ее своей красавицей и любит ее даже больше, чем сыновей. Но я своих младших братиков обожала и всячески баловала их, даже сама готовила ладду—сладкие шарики из гороховой (нутовой) муки с добавлением орехов. В нашей семье искусство готовки передавалось из поколения в поколение, и мы с сестрой с детства были мастерицами на кухне.

И есть еще кое-что в моей жизни, о чем я должна упомянуть. У бабушкиной подруги есть сын Назар. Он ужасно взрослый! Ему уже двадцать лет, но он обожает нянчиться со мной и братьями. Если честно, мне кажется, что Амита в него совсем немножко влюблена. Летом мы часто вместе ходим на речку, и Назар научил меня плавать; он нам всем как старший брат. Правда, Амита почему-то ревнует его ко мне. Вот глупая! Он ведь на три года меня старше.

Застолье было скучным. Старики ели халву, которую я терпеть не могла, и пили вино. Амите тоже налили, а мне сказали, что я еще мала для таких напитков. В общем, совсем никакого веселья! Еще и бабушка постоянно твердила мне не болтать ногами под столом и не стучать пальцами по тарелке. У нас, кстати, все едят руками—давняя восточная традиция. Да и я сама не дала бы Ибрагиму вилку—он бы просто проткнул себе глаз.

Но все же везде есть плюсы! Пришел Назар и притащил удочки, чтобы пойти с нами на рыбалку. С радостными визгами мы побежали одеваться. Ах да, еще одно бабушкино правило—никаких сари! Мы с сестрой носили простые платья на европейский манер и головные платки, которые полностью обматывались вокруг головы и шеи, как хиджаб или вроде того. Мой наряд в этот раз был черным, а у сестры—синий.

Назар ждал нас рядом со своим мотоциклом, уже держа в руках шлемы. Амита настояла на том, чтобы сидеть сразу позади него, но я-то сразу смекнула, что она просто хочет ненароком его обнять. Фу, ненавижу нежности! Он ведь даже не наш родственник.

Все, не могу больше писать. Бабушка гасит свечи! Пора спать. Спокойной ночи, моя тетрадка!

Глава 2. День, когда моя жизнь разрушилась

8 сентября 2005 года

Сегодня к нам приходил какой-то старый мужчина в красном шервани. Меня это сразу же удивило—такую одежду надевали только по случаю праздников, а таковых не намечалось. Едва он переступил порог дома, как Амита схватила меня за руку и утащила на второй этаж, в нашу с ней комнату. Она выглядела такой напуганной, что мне и самой стало страшно.

–-Сестра, кто этот человек? –обеспокоенно спросила я, едва она шумно захлопнула деревянную дверь.

–-О, Джани, прошу тебя, только не плачь и не кричи! –взмолилась девушка, сложив ладони на груди. –Я, кажется, знаю, зачем он пришел, только не бойся…

–-Что ты имеешь в виду? –упавшим голосом переспросила я, чувствуя, что вот-вот я узнаю что-то ужасное.

–-Он пришел сватать кого-то. –пролепетала Амита, опуская свои черные глаза. –Милая, только не плачь! Это должно было случиться, рано или поздно…

–-Что?! Но мне всего семнадцать! –закричала я, с трудом сдерживая горячие слезы. –Почему я, а не ты? Тебе уже девятнадцать!!

–-Тише, Джасвиндер! –строго прикрикнула сестра, зажав мне рот рукой. –Ты и сама знаешь, я еще с детства была обручена, но он умер пару месяцев назад! Уже скоро батюшка и мне найдет мужа, но пока что ты будь смиреннее и прими свою долю!

–-Не хочу, не могу! –сквозь слезы прошептала я. –Я не хочу в этот плен, в эту клетку! И вообще, может, мне Наваз нравится!

–-Что? –ахнула Амита и шлепнула меня по щеке. –Молчи, сестра! Не говори таких вещей! Ты будешь любить того, кого выберет тебе батюшка, и точка! И лучше не протестуй.

Внезапно дверь отворилась, и в спальню тихонько вошла матушка, держа в руках кувшин с водой.

–-Джани, доченька. –ласково окликнула она меня. –Иди сюда, тебе надо умыться. Прости, что не смогла тебя спасти… Амита тебе уже все рассказала, да?

–-Мама, мама!.. –я бросилась вперед, чуть ли не падая ей в ноги. –Прошу вас, помогите мне! Я сбегу, я не смогу жить с нелюбимым мужем!

–-Думаешь, я любила твоего отца, когда за него выходила? –горько улыбнулась добрая Индира. –Но потом привыкла, смирилась. Главное родить сына, а дальше уже будет легче.

–-Родить?! –мой голос сорвался на беспомощный писк. –Да я его уже ненавижу!

–-А кто он, матушка? –спросила Амита, автоматически поглаживая меня по плечу.

–-Его зовут Джунейд. –мрачно ответила мама, переводя свои грустные синие глаза на меня. –Джани, детка… пожалуйста, ради мамы. Он очень влиятельный человек и сможет защитить нашу семью в случае чего.

–-В случае чего?.. –эхом отозвалась я, и холодные мурашки побежали по спине.

–-Ваш отец ввязался в не самые чистые дела, да простит Господь его грехи. –покачала головой Индира. –Так что теперь ваше удачное замужество—наше последнее спасение.

–-Как иронично. –горько усмехнулась я. –Сначала он расстраивался, что я не мальчик, а теперь я нужна ему, чтобы защитить сыновей. А кто меня будет защищать, матушка? Кто?

–-Муж будет, и я буду. –твердо ответила она. –Смирись со своей судьбой, доченька, и все наладится. После твоего совершеннолетия вы сможете развестись. Ему всего двадцать пять, он даже не старик…

Двадцать пять!.. Это ведь уже почти тридцать, а тридцать—возраст старения у мужчин, так бабушка говорит.

Только сейчас я заметила, с каким лицом стоит Амита. Ее и без того черные глаза потемнели еще больше, и она нервно кусала губы, сжимая и разжимая кулаки. Я вопросительно изогнула бровь, но сестра проигнорировала мой молчаливый жест.

–-Свадьба будет сегодня вечером. –добавила матушка. –Все будет скромно, в церковь не пойдем, чтобы ты потом смогла развестись. Просто постарайся не грубить своему мужу, хорошо? Ради всех нас.

–-Да, мама. –безжизненно отозвалась я, наклоняясь и привычно целуя ее загрубелую от работы и палящего солнца руку.

Когда она вышла из комнаты, я повернулась к Амите.

–-Ну что с тобой? –недовольно спросила я, желая хоть как-то отвлечься от этого кошмара.

–-Джунейд, значит… –презрительно протянула она. –Молодец, сестра. Просто браво! Во всей Индии не сыскать жениха лучше. Только вот я хотела бы быть его женою, пока ты проливаешь слезы!

–-Что ты такое говоришь? –изумилась я. –Вы знакомы?

–-О, более чем. –фыркнула сестра. –Сначала он дает мне надежду, а потом хочет жениться на моей младшей сестре! Какой подлец… Но ты не радуйся, сестра; он чем-то болен, и у него сердце слабое.

–-Не говори так! –испугалась я. –Я его вообще не знаю, я его не люблю и вряд ли полюблю! Мы разведемся, и ты будешь с ним, обещаю, Ами… только не злись на меня, прошу.

–-Грешно… –пробормотала девушка, дернув плечом. –Не буду злиться, но я за тобой слежу, Джани! Только попробуй с ним не развестись, девочка. Он моя судьба!

–-Хорошо, будь по-твоему. –попыталась успокоить ее я. –О, вот бы и мне после свое счастье найти! С Навазом…

–-Фу, замолчи. –замахала на меня рукой Амита. –Он еще совсем мальчишка, едва ли старше меня. С ним ты точно будешь несчастна.

– Это мы еще посмотрим… –пробормотала я, исподлобья глядя на сестру.

Остаток дня прошел для меня как в тумане. Приходили мамины подруги, одели меня в белое платье, расшитое жемчугом, нарисовали мне что-то на руках хной и станцевали какой-то безумный танец вокруг меня, пока я сидела на ковре, глотая слезы. Хотя наша семья и была почти полностью православной, на каких-то праздниках мы возвращались к древним индийским традициям. Когда они ушли, ко мне заглянула матушка, и мы вместе помолились перед большой иконой, спрятанной в углу нашей комнаты. Я молилась о будущем, просила того, чтобы мне удалось спастись от своей печальной участи, а Индира тихо шептала что-то о том, чтобы я обрела свою любовь. Да о какой любви может идти речь, когда сердце разрывается от боли и несправедливости?

Последний момент моего девичества прервала Амита, просунувшая свою рыжую голову в дверной проем.

–-Жених, жених приехал! –громко зашептала она.

К алтарю меня повел отец, едва касаясь моей руки, хотя должен был держать меня под локоть. Сквозь плотную молочно-белую фату я с трудом могла рассмотреть зал и присутствующих, а колени тряслись так сильно, что я боялась упасть.

Юрист (да, наша семья не отвергала существование современных профессий) произнес речь, а затем обратился к нам, спрашивая, согласны ли мы связать себя узами законного брака. Мой жених что-то ответил—вероятно, «согласен». Затем вопрос был адресован мне. Я молчала, а слезы безостановочно текли по моим холодным щекам, как бы я ни старалась сохранять спокойствие.

–-Джасвидер. –прошипел отец рядом со мной. –Ты оглохла?

–-Согласна. –выдавила я, дрожа от беззвучных рыданий.

День моей свадьбы стал днем моих похорон. Мы с Джунейдом обменялись цветочными венками, и я наклонилась вперед, чтобы поцеловать его руку, но он жестом остановил меня. Я мельком подняла глаза, но сразу же опустила их, вспомнив наказ отца не смотреть мужчинам в глаза. Мне это всегда казалось странным—в Библии ведь ничего про это не написано! А по другим законам я не жила.

Дальше все было просто и скромно. Нам отдали подарки, мне на шею надели ожерелье, которое было таким тяжелым, что я чуть не задыхалась от этого веса на моей груди. Кто-то осыпал нас лепестками ярко-желтых цветов, мама поцеловала меня в макушку, орошая мою фату слезами, а затем сильная рука взяла меня за локоть, и мы направились прочь из моего родного дома.