Лоза судьбы

Глава 1

ПЕПЕЛ

День был серым и тягучим, как остывшая овсянка. Мысли в голове путались, словно старые наушники в кармане. После четырехчасовой лекции по технологии бродильных производств и виноделию мозг плавился, как карамель. Всё, чего мне хотелось, – это добраться до дома, заварить самый простой чай без всяких сложных букетов и рухнуть на диван.

Я шла по улице на автопилоте, мысленно перебирая типы дубовых бочек и их влияние на конечный вкус напитка, как услышала окрик.

– Девушка! Подождите!

Резкий звук будто вывел меня из дремоты. Я вздрогнула и обернулась.

Ко мне, слегка запыхавшись, бежал парень. Высокий, со светлыми, растрепанными от бега волосами и пронзительно-голубыми глазами. В руке он держал мой зонт.

– Девушка, – повторил он, остановившись и протягивая находку. – У вас зонт выпал на остановке, а вечером дождь обещают. Не хотелось бы, чтобы кто-то сегодня промок.

– О боги, спасибо вам большое, – растерянно пробормотала я, принимая зонт.

Как? Он же лежал в сумке! Как он мог выпасть? Может, когда я доставала телефон, он и выскользнул?

Парень отдышался и улыбнулся. И в этот момент серый, пахнущий сыростью день словно треснул, и в него пробился яркий луч света. Улыбка у него была невероятная – широкая, открытая, обезоруживающая. И я, забыв об усталости, смело улыбнулась в ответ.

– У вас очень красивые глаза, – говорил он так просто, будто констатировал очевидный факт. И тут же, словно смутившись собственной прямолинейности, добавил: – Извините, я так сходу никогда не говорю. Просто не смог удержаться.

Щеки вспыхнули. Контраст между сухим научным миром, в котором я провела последние часы, и этим внезапным, живым комплиментом был ошеломляющим.

Он протянул мне руку.

– Меня зовут Кирк. Кирк Вайс.

Его ладонь была теплой и сильной. Я на секунду задержала свою руку в его, ощущая странный трепет.

– Я Гвендалин, но лучше просто Гвен.

– Гвен, – он произнес моё имя так, словно пробовал на вкус редкий напиток. – Очень приятно и неожиданно. Не хотите сходить в кафе сегодня вечером? В качестве благодарности за спасение от дождя? Я заеду. – Казалось, он не спрашивал, а утверждал. Уверенно, но мягко, не оставляя мне шанса придумать отговорку. Да я и сама не хотела. После такого унылого дня внезапное приключение казалось подарком судьбы.

– Почему нет, – я улыбнулась, чувствуя себя героиней какого-то романтического фильма, и засмущалась.

Он записал мой номер, еще раз одарил своей сияющей улыбкой и, пожелав хорошего дня, быстрым шагом направился обратно. Я смотрела ему вслед, прижимая к груди спасенный зонт и чувствуя, как по телу разливается глупое, счастливое тепло.

"Начало нашего романа было похоже на сказку. Он был как редкий, изысканный напиток в красивой бутылке, который обещает невероятное наслаждение, но оказывается ядом, медленно отравляющим тебя изнутри. Вот только мне никто не сказал, что этикетка на этой бутылке написана по мотивам реальных сказок братьев Гримм."

7 лет спустя.

Придя с работы домой, я бросила куртку в прихожей. С пакетами из аптеки я пошла мыть руки и сразу к Честеру. Мой кот болел уже 2 года, он не мог ходить – его задние лапы не двигались. Ему нужны были уколы, и я частенько разорялась на них, что безумно злило Кирка. Я знала, что сейчас будет. 2 года я слышу третирования и давление с его стороны, отчего уровень моей тревожности повысился, а психическое здоровье, казалось, нехило пошатнулось. – Опять на него потратилась? – голос Кирка был тихим, но в нем звенела злость. Он оперся о дверной косяк, скрестив руки на груди. Его взгляд, обычно такой равнодушный, сейчас был полон яда. Я устало кивнула, не поднимая глаз. – Ему нужны эти уколы и специальный корм тоже. Ты же знаешь, ему лучше не станет, если… – Да заткнешься ты уже? – он делает шаг вперед, его тон резко меняется. – Я уже наслушался. Знаешь, сколько мы на эту неходячую проблему угрохали денег? Ты на себя столько не потратила за 7 лет. Я тебе не банкомат! – Вообще-то я тоже работаю, если ты забыл, и «свои» деньги ты тратишь только на себя! – крик вырвался изо рта раньше, чем я осмыслила его, и мое сердце сжалось. Пять лет психологического давления, его обесценивающих слов, его вечных претензий. Последние пять лет я только и делала, что убеждала себя, что он изменится, что это просто усталость, что он меня любит и все может быть как раньше. Но сегодня что-то сломалось. Видеть, как мой кот страдает, а Кирк этого не может понять и хотя бы посочувствовать, стало последней каплей. – Знаешь, я ухожу. С меня хватит, больше я так не могу.

Его глаза медленно расширились от удивления, а потом их заволокла ярость. Он не привык, чтобы ему отказывали. Он не привык, чтобы кто-то смел ставить его на место.

– Ты уходишь? – его голос стал низким, угрожающим. – Ты же без меня ничто. Куда ты пойдешь? Кто тебя такую возьмет?Его глаза медленно расширились от удивления, а потом их заволокла ярость. Он не привык, чтобы ему отказывали. Он не привык, чтобы кто-то смел ставить его на место.

Я поднялась, чувствуя, как дрожат колени, но пыталась стоять прямо. – Куда угодно, лишь бы не с тобой. – Я собиралась уйти в комнату, чтобы начать собирать вещи, но Кирк резко сократил между нами расстояние и схватил за шею. – Ты ничего без меня не сделаешь и никуда не пойдешь. Ты останешься здесь и больше не забудешь, где твое место! Поняла меня? – Я судорожно пыталась отпихнуть его, хватая ртом воздух, но он поволок меня в душ,Где включил воду и окатил меня холодной водой, тыча лейкой прямо в лицо. Когда он отошел, я выскочила из ванной и кинулась в комнату, где он меня настиг и пнул в колено, будто специально целясь в мениск. Острая, невыносимая боль пронзила ногу, и я, вскрикнув, рухнула на пол. Слезы выступили на глазах не только от боли, но и от шока. Он УДАРИЛ меня. Кирк отшатнулся, словно только что осознав, что сделал. На секунду в его глазах мелькнул испуг, а потом он быстро сменился презрением. – Это тебе урок. Чтобы знала, кто здесь главный, – он резко развернулся и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Я осталась сидеть на полу, прижимая ладонь к ноющему колену. Боль была невыносимой, но боль в груди была сильнее. Я плакала и прижимала к себе дрожащего кота, который приполз ко мне, кажется, почувствовав мое горе. Через полчаса я наконец-то взяла себя в руки, начав собирать вещи, приговаривая: – Не волнуйся, Чес, мы пойдем к моему папе, он быстро поставит на место этого зазнавшегося товарища, или лучше к Ирэн, а? – кот недовольно мяукнул, давая понять, что не желает её видеть. Как там говорила моя подруга? А, точно: «У нас случилась совместная антипатия» – дословно. Странно, что такие похожие характером души не смогли подружиться.– Знаю я, что вы терпеть друг друга не можете, но ради меня могли бы и поладить чуток, я люблю вас обоих. – Я потрепала котика за ушком, перенося на лежанку и включая его игрушку, которая крутится. Он любит её бить лапками, она играет мелодии, совсем как детская. И тут я слышу, как хлопает входная дверь, тревога и паника накрывают меня с головой, но Кирк, кажется, выглядит спокойным и даже с легкой виной в глазах. – Знаешь, – начинает он, опуская голову, – наверное, ты права, и нам нужно разъехаться, все обдумать. Хотя бы на время. – Он поднимает на меня виноватый взгляд и протягивает пакеты для мусора. – Сложи пока вещи, отвези к отцу, потом за Чесом приедешь, а то вещей у него много, в два подхода управишься. Я с радостью, прихрамывая, побежала собирать вещи. Пока он в таком хорошем настроении, упускать шанс нельзя. Когда пять мешков были загружены в газель, я пошла наверх, потрепала на прощание Чеса и протянула ключи от двери Кирку. – Жаль, что всё так кончается, – ухмыльнулся он и запер за мной дверь.

Пока отец был на работе, я судорожно распихала вещи по шкафам. Не знаю, чего я боялась больше: что отец придет раньше времени и начнет задавать неудобные вопросы, или то, что я съехала от Кирка и не хотела себе в этом признаваться. Я мечтала стать сильнее. Будет ли эта сила со мной, или сейчас просто бегу от проблемы?

В любом случае, я мечтала сейчас просто остаться дома, там, где я чувствую себя действительно дома, своей крепостью, и перевести сюда своего лучшего друга, пушистика, которому и так пришлось несладко. Я вернулась буквально, не прошло и двух часов, но, постучав в дверь, я поняла, что что-то не так.

– Чес? – Я бегала по квартире и смотрела на Кирка, который вальяжно развалился на диване с легкой усмешкой в глазах. – Где Чес? Опять его в ванной запер? – Я пошла в ванную, по ходу забирая пакеты с кормом и игрушками. – Мы уйдем отсюда прямо сейчас, хоть через окно, пусть он еще раз меня ударит, только бы ничего не случилось с Чесом. Последние годы он мне был лучом солнца, одним из тех, кто любит меня.

– Кого ищешь-то? – с издевкой в голосе уточнил Кирк, просовывая голову в ванную. – Кот твой выскочил вслед за тобой, ты же дверь не закрыла, – констатировал парень, пожимая плечами.

– Куда выскочил? Он не ходит, и ты лично закрыл за мной дверь. Где кот, Кирк? Я серьезно, неужели в тебе нет ни капли сочувствия ни к кому, кроме себя?

– Какая жалость может быть к той, кто решил меня кинуть? Думала, заберешь своего блоховоза и будешь жить счастливо, припеваючи? – он засмеялся, немного нервно, с издевкой, и проговорил: – Плохо вы исполняете свои обязанности хозяйки, вот и за питомцем не уследили. Неужели так хотели сбежать, что чистую душу не пожалели? – И он, состроив гримасу отчаяния, пошел обратно в зал. Я же, наблюдавшая за этой сценой будто со стороны, рванула к выходу. Он не мог далеко его выбросить. Меня не было всего полтора часа. Это не может быть правдой.

Его переехали…Я бегала по улицам, не зная, за что взяться, и беспрерывно выкрикивая имя Чеса, пока не заметила мистера Сайлоса, пожилого мужчину, работающего дворником. Я иногда подкармливала его, на что он постоянно оповещал, где лучше объехать пробки или обойти лужи на районе. Сейчас он бежал ко мне с другого конца района, на который я вошла десять минут назад. – Мисс, о боги, мисс! Вам срочно надо пойти со мной. – Я рванула к нему, и он, схватив меня за руку, повел к дороге, где на обочине я увидела… Честера.

Сказать, что моя душа покинула тело, я не могла. Я уже ничего не могла произнести, казалось, что все это происходит не со мной. Что я смотрю какой-то фильм ужасов, где героиня поплатилась за

– Простите меня, я не успел. Видел, как он выползает на дорогу в сторону вашего дома, но физически никак не успел бы его остановить, хотя кричал на него, чтобы он повернул. Мне очень жаль.

Я видела, как его глаза наполнились слезами. Этот человек, не имея ничего за душой, имел совести и сочувствия больше, чем тот, кто живет на большие средства.

– Я думаю, он просто хотел домой и не заметил машину. Но могу вам твердо сказать: я уверен, что это сделал мистер Вайс. Я только когда за вами побежал, когда увидел котика, в квартире вас не было, и мистер Вайс сообщил, что больше он с вами никак не связан и за свое имущество, прости Господи, вы будете отвечать сама.

Кажется, он говорил что-то еще. Этот пожилой мужчина давал мне платок, обнимал меня ладонями за плечи. Я была где-то далеко, и сейчас все проблемы, что казались мне когда-то серьезными, просто отошли на второй план. Моя душа угасла вместе с моим «солнцем».

Глава 2

УБЕЖИЩЕ

Когда мы с дворником похоронили Чеса, моя жизнь буквально разделилась на "до"и "после". Мне было совершенно наплевать, убьет ли меня Кирк сейчас или нет. Я шла туда с четкой мыслью вырвать ему язык, выколоть глаза, и все страшные пытки и мучения НКВД, о которых читала в исторических документах, я хотела применить на нем. Но, увы, моральных сил у меня не осталось, хотелось лечь и умереть, и единственное спокойное место было оно – дом отца… и я повернула назад.

Мой папа не плохой человек, и я его люблю. Он вырастил меня и пытался всегда вложить все самое лучшее, что было у него в закромах воспитания, но он все же был отцом, и от этого я всегда завидовала тем детям, у которых была мама. Он не обнимал меня, когда наша кошка умерла после родов на моих руках, ни когда я падала, он не проявлял тех глубоких эмоций, когда мне это было важно. Но сейчас именно это было мне нужно – нужна его молчаливая поддержка, которая была рядом со мной, когда я завалила первый экзамен: он просто сидел рядом и слушал о несправедливости и подлых ответах. Сказал, что не надо было жульничать и что я смогла бы справиться сама, но побоялась, от этого и решилась на списывание. Пересдачу я писала сама и сдала на 4. Это было не моей победой, а его. Его молчаливой поддержки, пусть и не эмоционально вовлеченной.

– О, Гвени, ты чего? – увидев мое заплаканное лицо, спросил отец, уже втаскивая меня в дом. – Он тебя обидел? Что? – о наших отношениях с Кирком он знал, но не жаловал его. Ну, он все-таки отец, родитель как-никак, оттого и постоянно спрашивал, не обижает ли меня «перекаченный стероид на ножках». Смешно. Получается, отец все понял с самой первой встречи? Почему же мне понадобилось целых 7 лет, чтобы осознать, что он за человек? – Чес… он… убил его, – я замолчала, и слезы снова полились из моих глаз.

Ничего не видя, я уткнулась носом в папину рубашку. Минуту мы стояли, и я рыдала, а потом папины руки сомкнулись у меня на спине. Это были первые объятия за последние 12 лет.

– Что случилось? – спросил он снова.

– Кирк отнес Часа на соседнюю улицу и бросил. Чес хотел вернуться и… его сбили.

– Вот ведь, – подытожил он. Я чувствовала его неуверенные пальцы на своей спине, но надежное и твердое плечо. Мы стояли так минут 10, пока папа не посадил меня на стул и не заварил мне кофе.

– Хочешь, поеду морду ему набью? – спросил он с надеждой, глядя в мои глаза.

– Нет, но… можно поживу пока тут? – он распахнул глаза, будто я сказала что-то оскорбительное.

– Вообще-то это твой дом, как ты можешь так говорить?

– Извини. Я просто очень устала.

Отец, видя моё состояние, молча поднял меня со стула и отнес на кровать в моей старой спальне. Тут пахло, как и 20 лет назад, все это так окунало в детство. Мне уже 28 лет, почти тридцать, а я, как маленькая, лежу на папиной рубашке и плачу. Пусть все взрослые проблемы испарятся, пусть я вернусь туда, где было все просто и понятно, и за тебя и твои поступки отвечала не ты сама, а кто-то более сильный и взрослый.

С такими мыслями я уснула. Голова была тяжелая от слез и мыслей, от пережитого стресса мозг просто отключился, и проснулась я только от вопля моей лучшей подруги.

Ирэн…

Она была моей самой лучшей подругой, сколько себя помню. И, погруженная в свои воспоминания, я окунулась в школьное время.

20 лет назад.

Увидев её на собрании второго класса, она показалась мне совершенно оторванной от этой мирской суеты, как сказал тогда мой отец. Да, училась она хорошо, и казалось, на уроках ей было слишком скучно, чтобы слушать учителей. Но "хорошая ученица"не была её профилем, как мне потом довелось узнать.

Идя со школьного собрания вместе со всеми параллельными классами, я увидела её уже на улице, улыбчивую и смотрящую на небо. Заметив меня, она сразу подбежала и поздоровалась, предложила идти вместе.

Вот так просто, не боясь показаться странной, не боясь осуждений, сказала, что наблюдала за мной и я ей приглянулась. А на выходе со школьного двора , мы случайно наткнулись на стайку каких-то пятиклассников, что выворачивали портфели школьников помладше. Я, тогда трусиха, решила пойти быстрее, но, заметив, что подруга остановилась, поспешила к ней. Да, тогда я схватилась за неё как за якорь, но всё же была рядом. Сказать, что они получили мощных тумаков, нельзя. Никто не вырубился, но, поняв, что им тут ничего не светит, убежали, получив только подзатыльники. Тогда я узнала боевой характер своей, теперь уже, лучшей подруги.

Настоящее время.

– Вот ведь сучара, – я открыла глаза, слушая, как отец цыкает на неё, умоляя быть потише. – Что значит потише? Да я прямо сейчас к нему поеду и устрою ему такое ледовое побоище, – громогласно провозгласила Ирэн, хлопнув по столу. Я решила спуститься.

Когда они услышали мои шаги спускающиеся по лестнице, сразу стало тихо.

– Не надо. -посмотрела я на подругу. – Не хватало, чтобы у тебя потом проблемы были. Карты взяла? – посмотрела я на неё, а потом на отца. – Мы пойдем в комнату, ладно? – и повернула обратно. На лице не было эмоций, но Ирэн сказала: – Нет, ну вы видели, мистер Гарнер, довести до такого состояния? Почему не позвонили раньше? – она цокнула и направилась за мной.

Так это он позвонил ей? Сколько времени прошло, раз она из Феникса приехала в Тусон так быстро?

Разговоры с ней меня всегда успокаивали. Она с младшей школы была моим светом в темноте, защищала от хулиганов и рассказывала такие истории, что невольно можно было подумать, что она лично присутствовала в каждой. Благодаря ей я всегда могла поверить, что же обо мне думают другие. Картами она увлекалась со старшей школы, и всё всегда сбывалось. Даже когда она разложила на Кирка и сказала, что он разобьёт мне сердце, не ошиблась. Жаль, я тогда не приняла всерьёз этот расклад, возможно, избежала бы смерти моего питомца и потерянного времени.

– Вот тут показано, что черная полоса подходит к концу, а в советах от карт говорится, что нужно прислушаться к себе и понять, важен ли для тебя твой путь и не хочешь ли ты его поменять.

– И что это значит? – уставилась я в карты.

– Ну, для некоторых переезд, смена работы, расставание с парнем – в общем, новый путь. По Колесу Фортуны – удача будет на твоей стороне, так что дальше сама думай.

Я уставилась на подругу. Работа меня устраивала, да и платили не много, но менять ее так скоро я не планировала.

– Найду себе что-то здесь, бежать от этого урода я не собираюсь, – утвердительно кивнула я подруге. – Спасибо за советы и расклад, но бежать – это не выход.

– А не надо никуда бежать, я могу поехать и так его отделать, что мало не покажется! Как можешь ты так спокойно сидеть, зная, что он сделал?! – от обилия эмоций она даже вскочила с кровати, начиная ходить по комнате взад-вперед. Послышался стук в дверь, и папа занес две чашки кофе нам. Бутылку вина мы так и не допили, впрочем, как позже и кофе. Она вернулась ко мне с объятьями, и я расплакалась.

Кровать подо мной казалась зыбучим песком, готовым поглотить меня целиком. Рядом сидела Ирэн, и ее ладонь размеренно гладила меня по спине. Бесполезно. Внутри меня бушевал ледяной шторм, а слезы были лишь его солеными брызгами.

Ирэн переживала смерть Честера, кажется, даже острее меня. Несмотря на то, что они с котом вели перманентную холодную войну, она любила этого вредного, пушистого засранца. Сейчас ее лицо превратилось в суровую маску. Желваки ходили под кожей, а в зеленых глазах плескалась чистая, неразбавленная ярость.

– Может, все-таки поедем и сломаем ему хотя бы нос? – в сотый раз предложила она, и это был не вопрос, а констатация лучшего плана действий.

– Ты что, с моим отцом переобщалась?

Да, моя подруга была тарологом и верила в карму и высшие силы. Но еще она была человеком, который верит в хорошо поставленный удар. Бокс, карате, которое она освоила до черного пояса за безумно короткое время – все говорили, что у нее талант. Еще она ездила в Тибет на стажировку к шаолиньским монахам – всё это делало ее слова пугающе весомыми. Миролюбия в монастыре она, кажется, так и не набралась.

На тумбочке уже минут сорок стыли две чашки кофе, принесённые отцом. Мы к ним так и не притронулись. Вселенная сузилась до моей комнаты, до боли в моей груди и её безмолвной, яростной поддержки.

Как жить дальше? Пустота, где раньше мурлыкал Честер, разрасталась, грозя поглотить всё.

Скрежет. Тихий, настойчивый скрежет по стеклу.И в этой оглушающей тишине я услышала его.

Я замерла, прислушиваясь. Птица? Ветка?

– Эй. – голос. Это был его голос. Приглушенный, но безошибочно узнаваемый, от него по коже пробежал не холод – липкий, тошнотворный ужас.

– Я знаю, что ты тут. Некуда тебе больше податься. Открывай. – он точно стоял на карнизе, этот урод залез практически на второй этаж, стоя на карнизе первого. Он посмел прийти сюда, в моё единственное убежище.

Ирэн же отреагировала без единого слова. Её утешающая мягкость испарилась, сменившись хищной грацией. Одним плавным, отточенным движением она соскользнула с кровати, выхватила старую отцовскую биту из приоткрытого шкафа, рывком распахнула окно и, не целясь, с коротким выдохом нанесла удар.

Раздался глухой, влажный хруст, а после крик и падение.

Я с визгом ринулась к окну. В голове молотом стучала мысль: «Убился. Убился. Она его убила».

Но он был жив. Поднявшись из положения лёжа, схватился за своё лицо. Сквозь его пальцы хлынула тёмная кровь.

– Чокнутая сука! – взвыл он от боли, и его голос был полон не только боли, но и искреннего изумления. – Ты мне нос сломала!

Подруга перегнулась через подоконник, её взгляд был холоден, как у хирурга, осматривающего результат операции. Удостоверившись, что он живой и может дышать, она бросила вниз ледяное обещание:

– Сейчас спущусь, ещё и колени тебе переломаю, урод. Жди.

Не удостоив меня даже взглядом, она вылетела из комнаты. Я слышала, как её шаги загрохотали по лестнице.

– Стой, Ири! – крикнула я, бросаясь за ней.

Мне хотелось, чтобы он страдал. О, как мне этого хотелось. Чтобы он прочувствовал хотя бы сотую долю той боли, что причинил мне. Но не ценой свободы Ирэн. Я не собиралась навещать лучшую подругу в тюрьме.

Я выскочила на крыльцо, готовая встать между ней и им, умолять, оттаскивать… и застыла на месте. Картина была нереальной, как стоп-кадр из фильма.

Кирк стоял на коленях, на мокрой от росы траве, зажимая окровавленный нос. Перед ним, всего в паре шагов, стоял мой отец. Спокойный, невозмутимый, в домашних штанах и старой футболке. В его руках было охотничье ружье. Два темных зрачка двустволки смотрели Кирку прямо в лоб.

Отец не повышал голос. Он говорил тихо, почти буднично, и от этого его слова звучали еще страшнее.

– Забудь сюда дорогу, и я не буду писать заявление о незаконном проникновении на частную территорию. – Он сделал паузу, давая смыслу слов пропитать ночной воздух. – Ты меня понял?

Кирк, глядя в черную пустоту ствола, смог только судорожно, отчаянно закивать. Он поднялся, пятясь, и, наконец, развернувшись, почти бегом бросился прочь, растворяясь в темноте улицы.

Смотря на подругу, которая с хищной, абсолютно довольной улыбкой наблюдала за его позорным бегством, я мертвой хваткой вцепилась в единственную светлую мысль этого вечера: «Слава всем богам, что у меня есть они».

– Резонно. Тогда лучше не стоило, – утвердительно закивала подруга, обнимая меня с отцом с обоих сторон. Крепко, надежно, создавая живой щит вокруг моего истерзанного мира. Слезы снова покатились по щекам, но на этот раз они были другими – теплыми, очищающими. Слезами благодарности.– Эх, надо было все-таки шмальнуть ему в задницу, чтобы он позорно бежал с кровавым ручьем сзади, – небрежно, с легкой издевкой бросила Ирэн отцу, на что тот опустил ружье и коротко, глухо рассмеялся. – Да, надо было. Но кровь с газона оттирать пришлось бы тебе.

Я люблю их. Несмотря ни на что. Именно они – моя настоящая семья. Моя крепость.

Глава 3

ДОРОГА В НОВУЮ ЖИЗНЬ

Утро пришло тихо, прокравшись в комнату сквозь щель в шторах. Я проснулась не от будильника, а от тонкого, бодрящего аромата свежесваренного кофе. На тумбочке стояли две дымящиеся чашки. Рядом с кроватью, глядя на спящую на диванчике Ирэн, стоял отец. Он был уже одет для работы в свою обычную рубашку и брюки. Увидев, что я открыла глаза, он лишь коротко кивнул.

– Пей, пока горячее, – сказал он тихо и вышел.

Это было так ново. Так непривычно. Взяв чашку, я прошла на кухню. Отец стоял у окна, застегивая манжеты и тихо что-то напевал себе под нос. Мелодия была простой, почти колыбельной, но что-то в ней царапнуло мою память. Где-то очень глубоко, в самом дальнем уголке сознания.

– Пап, а что это за песня? – спросила я, прислонившись к дверному косяку. – Я её как будто уже знаю.

Он замер. Его руки застыли, взгляд расфокусировался, устремившись сквозь стену, сквозь время. Лицо на мгновение стало пустым и потерянным, словно он увидел призрака. Секундная заминка, и он резко встряхнул головой, возвращаясь в реальность.

– Да так, – его голос прозвучал глухо. – Старая ерунда, из головы не идет.

Он быстро схватил свою сумку, избегая моего взгляда. Я поняла, что задела что-то важное, болезненное.

– Прости, я не…

– Всё в порядке, – перебил он, уже стоя у двери. – Всё хорошо. Веди себя осторожно сегодня, если что, звони.

Дверь захлопнулась. Я осталась одна на кухне с привкусом кофе и тайны на губах.

Ирэн спала сном праведника, который всю ночь не спасал мир, а как минимум раздавал тумаков его врагам. Чтобы не сидеть без дела, я открыла ноутбук.

«Остаться. Я должна остаться здесь». Эта мысль стучала в висках. Я не хотела бежать, как предрекали карты Ирэн. Это мой город, черт подери.

Я начала просматривать объявления, и вот оно: «Требуется младший технолог – винодел в компанию Wines Kirby». Местный филиал.

Сердце ёкнуло. Это шанс вернуться в дело, которое я так любила.

Я набрала номер. Вежливый мужской голос на конце провода – секретарь по имени Майк – быстро подтвердил, что вакансия актуальна.

– Да, мы ищем специалиста. Собеседование проводит лично мистер Кирби. Завтра в одиннадцать утра. – Отлично! Адрес местного офиса… – О, нет-нет, – мягко перебил меня Майк. – Собеседование будет в нашем главном офисе, в штате Юта, город Лейтон.

Я замерла. Штат Юта. Другой город. Карты Ирэн не врали.

– И, мисс… – добавил сотрудник доверительным тоном, – маленький совет. Мистер Кирби – гений своего дела, но он не выносит опозданий. Даже на минуту. Он считает это личным оскорблением и даже не станет разговаривать, так что будьте вовремя.

Я поблагодарила и повесила трубку, глядя в окно. Судьба явно издевалась надо мной, подсовывая работу мечты в штат, куда я так не хотела ехать, и устраивая встречу с боссом, чьё терпение было равно нулю.

– Очень интересно? У тебя такое лицо, будто ты лимон жуёшь, – оказалась рядом Ирэн.

– Новая работа, но в Юте, придётся ехать, – подытожила я.

– Нахрена? – спросила она, потирая глаза после сна.

– Ты зарплату видела? – я поднесла к её заспанному лицу ноутбук.

– Ого, что надо? Спать с начальством? – я недовольно фыркнула.

– Хорошая компания на сотрудников не скупится, – подытожила. – Пей кофе, будем выходить в торговый центр. Мне надо обновить гардероб и сходить на могилу к Честеру, положу туда пару игрушек.

– Растащат же, – обернулась девушка.

– И пусть, может, кому для своих питомцев нужнее будет. Пусть играют,

– в глазах моих всё ещё плескались слёзы. Сколько бы ни храбрилась, девочка внутри меня всё ещё плакала по потере друга.

– Ну ладно, собирайся, заедем потом в приют, там мой знакомый работает, купим туда корм, и игрушки свои отнесёшь. Всё лучше будет. Хочешь? – спросила Ирэн, на что мои глаза загорелись ярким светом.

Так мы провели день, меря наряды, подбирая деловые костюмы, разоряли кошельки и съездили в приют для животных, одаривая их с головы до самых хвостиков.

Когда отец вернулся вечером, я выпалила ему новость. Он слушал, нахмурив брови, и его лицо снова стало тем самым, привычно непроницаемым. – Что значит «другой город»? – он недовольно цокнул языком. – У нас что, работы не нашлось? Зачем ехать за тридевять земель? – Пап, это одна из лучших виноделен в стране! Это огромный шанс! – Шанс, – он проворчал это слово, как ругательство. В его глазах читался страх, который он тут же спрятал за раздражением. – Вчера по карнизам лазят всякие уроды, а сегодня ты хочешь уехать одна черт-те куда. – Но потом он посмотрел на меня по-настоящему и, видимо, увидел не маленькую девочку, а взрослую женщину с огнем в глазах. Он тяжело вздохнул, и вся его напускная строгость рассыпалась. – Ладно, ты уже большая. Решай сама. Только… будь осторожна. Хорошо? – это было его благословение, и оно стоило тысячи слов.

– Обещаю. -шепнула я и обняла его.

– Когда выдвигаться то собираетесь?

– Ну собеседование в пятницу, нам ехать часов 5, так что завтра с утра и поедем, не волнуйся, ты же знаешь, у Ири всё схвачено.

– Да уж, у неё-то, конечно, – пробурчал он и пошёл в свою спальню.

С утра мы все были на суете, Ири 3 раза забывала куда положила телефон, в итоге тот оказался в холодильнике.

– Не дом, а дурдом. – бурчал отец, смотря на наши сборы.

В 7 утра, когда все вещи были упакованы, отец подозвал меня на кухню.

– На вот держи, -отец протянул мне 3 тысячи долларов.

– Это что еще такое? Пап, я уже достаточно взрослая, чтобы не брать корманные расходы.

– Бери говорю, не хватало, чтобывы там не доедали или того хуже скитались где-нибудь по вокзалам. -я засмеялась, но отца обняла. Такой он у меня чудак – человек.Будто забыл как я специально вкалывала послдение 2 года, чтобы сделать себе подушку безопасности, на случай ухода от Кирка и чтобы еще на Чеса хватало…

– Ладано, а то я сейчас всплакну, -усмехнулась я, высвобаждаясь из его объятий. – Бери сумки и выходи, а я заберу бутылки с водой.

Закинув в походную сумку две бутылки минеральной воды, я собиралась к выходу, когда услышала повышенные голоса возле дома. Сердце ухнуло в пятки – только не Кирк.

Осторожно выглянув из-за угла дома, я увидела картину маслом: мой отец, уперев руки в бока, стоял напротив Ири, которая зеркально отражала его позу.

– А кто вас просил?! – звенел в ответ голос Ири, натянутый, как струна. – Вы меня спросить не подумали?

– Я уже купил билеты на поезд, почему ты такая упрямая?! – гремел бас отца, непривычно громкий для тихого утра.

Я сделала глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду, и шагнула между ними. – Так, что здесь происходит? – я повернулась к подруге, пытаясь загородить её от отцовского гнева. – Да вот! – всплеснула руками подруга. – Твой отец, не посоветовавшись, купил нам билеты, а я уже попросила знакомого, он нас отвезёт. А твой отец ни в какую! – И не поедете! – раздался голос папы у меня за спиной. – Еще чего удумали! Неизвестно куда, неизвестно с кем! Ты головой вообще думаешь?

– Это мой товарищ! – не сдавалась девушка. – Он меня сто раз выручал и сейчас не отказал! Я же сказала, что все будет хорошо! Когда я вас обманывала?!

– Билеты сдавать я не буду, – отрезал отец, скрестив руки на груди.

– Деньги на ветер! Неслыханно! – почти взвизгнула Ирэн, нервно ходя по парковке, видимо, обдумывая, как повернуть эту ситуацию в свою пользу. Понимая, что стоять между двумя ураганами смертельно опасно, я мягко взяла отца под локоть и оттащила на пару шагов в сторону.

– Пап, ну правда, ты чего? – заговорила я монотонно, пытаясь придать голосу уверенности. – Ты же знаешь Ирэн. Она, наверное, уже спланировала, где мы будем жить и билеты купила в музеи на завтра. У неё тревожное расстройство, помнишь, у неё расписание на месяц вперёд.

Отец посмотрел на меня, и его плечи опустились. Гнев уступил место чему-то другому, более глубокому.

– Да как тут… – он склонил голову, глядя мне прямо в глаза. – Гвен, я не был образцовым отцом. Я многого не давал тебе. Но сейчас я могу помочь, могу проконтролировать… меня это успокаивает, понимаешь? Я же правда волнуюсь за тебя, или ты думаешь, я совсем бездушный?

Это признание ударило меня под дых, слёзы уже начали подкатывать к краю глаз, но сказать что-то я не успела.

С низким рокотом на парковку въехал и остановился рядом с нами чёрный, как полночь, матовый Dodge Charger 70-го года. Дверь открылась, и из машины вышел молодой парень лет двадцати пяти, в джинсах и простой футболке.

– Никки, золотко, ты уже тут! – пропела она.Лицо подруги мгновенно преобразилось.

Он широко улыбнулся и шагнул к ней, обнимая за талию. Он уже склонился, чтобы поцеловать её в щеку, отчего отец чуть было не рванул бить ему морду, но Ирэн резко, но беззлобно, взяла его ладонью за челюсть и повернула голову в сторону. Пока он стоял в ступоре с губами, сложенными для поцелуя, она уже метнулась за сумками и закинула их в багажник Доджа.

– Никки, знакомься – это Гвен, моя лучшая подруга. Мы сегодня её подвозим, – бросила она, подходя ко мне, обнимая отца и буквально утаскивая меня к машине. – Садись, поехали.

Она втолкнула меня на заднее сиденье и села рядом. Я ошарашенно смотрела, как мой отец подошёл к парню, который всё ещё выглядел слегка потерянным, и крепко пожал ему руку. Он что-то сказал Нику наклонившись к его уху, хватка, должно быть, была стальной, потому что легкая улыбка сползла с лица парня, сменившись серьезным, всё понимающим выражением. А мой отец, отпустив его руку, улыбнулся, помахал нам и спокойно пошел к своей машине.

Подруга взяла меня за локоть и с милой улыбочкой констатировала факт: – Если собеседование завтра провалится, что, конечно же, ужасно, у нас будет еще целый уикенд, чтобы провести его в Юте и посмотреть что-нибудь интересное. Здорово, да? – Ири, Никки – это кто? И что сейчас… – начала было я, но не успела закончить.

Ник сел за руль и с шумом выдохнул.

– Фух, ну и хватка у твоего папаши. Думал, пальцы мне сломает, – он потряс правой рукой.

– Поехали уже, – холодно бросила Ирэн.

.Следующие несколько часов прошли под аккомпанемент радио и жутких эмоциональных качелей, которые Ирэн устраивала бедному парню. То она мило ворковала, кладя руку ему на бедро, то через пять минут ледяным тоном отрезала:

– На дорогу смотри, а не на меня. Вылупился.

Спрашивать, что это, черт возьми, такое, я, конечно же, не стала. Но я дала себе клятву: как только мы въедем в дом, я с нее живой не слезу, пока она всё не расскажет.

Глава 4

"ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КАСКАДЕР"

Попрощавшись с Ником, который получил от Ирэн только рукопожатие, парень удалился в машину, а мы с подругой – в небольшой и уютный домик, который она сняла на удивление быстро. Пока я разбирала свои немногочисленные вещи, она заваривала чай с таким видом, будто переезд в другой город – это для нее обычное дело. Что, отчасти, было так, ведь по «работе», о которой она ничего не говорила, в командировки ездила часто.

– Ну, – я села за кухонный стол, решив, что дальше тянуть нельзя. – А теперь рассказывай. Ирэн подняла на меня бровь, делая вид, что не понимает.

– Обо всём, Ири! О додже, о парне по имени Никки, которому ты то строишь глазки, то готова испепелить взглядом. И главное – о твоей «работе», которая позволяет тебе вот так срываться с места и снимать квартиры и дома. Я же твоя лучшая подруга, но ничего о тебе не знаю.

Ирэн усмехнулась, поставила передо мной чашку и села напротив.

– Ты уверена, что хочешь знать? Мой мир – не самое простое место.

– Поверь, после последних дней меня уже ничем не удивить, – твёрдо сказала я. Она сделала глоток чая, её глаза хитро блеснули.

– Хорошо. Ты знаешь, в мире полно богатых мальчиков, у которых есть всё: деньги, власть, машины… У них такая пресная, идеальная жизнь, что они готовы платить за одно – за настоящие эмоции.

Я непонимающе смотрела на неё, а она продолжила.

– Они не хотят секса, это слишком просто и скучно. Они хотят драмы, ревности, скандалов, эмоциональных качелей. И я… я им это даю.

Она откинулась на спинке стула, и я впервые увидела в ней не подругу, а профессионала, рассказывающего о своём ремесле.

– Я работаю в закрытом клубе. Мои клиенты – очень богатые и очень скучающие люди. Я – их персональный ураган. Сначала я делаю на них расклады Таро. Бесплатно – это мой бонус. Карты показывают мне их страхи, их желания, их слабые места. Я узнаю, чего они хотят на самом деле: чтобы их бросили? Чтобы за них дрались? Чтобы унизили или, наоборот, вознесли до небес? А потом составляю «сценарий». И за большие деньги разыгрываю его.

– То есть… Никки…Я сидела в полном шоке.

– Да, Никки – мой постоянный клиент, – кивнула Ири. – Он платит мне за то, чтобы я держала его в постоянном напряжении. Сегодня я его обожаю, завтра – игнорирую. И он от этого в восторге.

– Но зачем… зачем тебе это? – прошептала я.

Лицо Ирэн озарила странная, почти хищная улыбка.

– Потому что я это обожаю, Гвен. Я люблю это дело. Чужие эмоции – это самая вкусная, самая чистая энергия, которая только возможна. Я питаюсь этим. Это делает меня, – она пожала плечами с улыбкой, – не знаю, живой. Считай меня "эмоциональным каскадёром"для этих людей. Я выполняю за них опасные, эмоциональные трюки, на которые у них не хватает духу в реальной жизни.

Она перегнулась через стол ко мне.

– Кстати, помнишь, я делала расклад на Кирка? Я же тебе тогда сказала, что он разобьёт тебе сердце. Это не было простым предупреждением. Карта «Дьявол» – одержимость, токсичная связь. Но я не стала тебя отговаривать, потому что ты должна была прожить эти эмоции, чтобы стать сильнее, перешагнуть и найти своё место в жизни.

Она улыбнулась, а я смотрела на свою лучшую подругу и понимала, что она не просто таролог и боец. Она – искусный манипулятор. Эмоциональный вампир, который превратил свою тёмную сторону в высокооплачиваемую профессию. И это пугало и восхищало меня одновременно.

– Я даже не представляю, что мне нужно сказать. Я в шоке. И хотя я рада, что это не эскорт, в некотором роде, но мне за тебя очень страшно. Никогда не знаешь, что с тобой за человек. – Я взяла её за руку. – Ири, я люблю тебя, ты для меня уже сестра, и в нашей семье тебе всегда есть место. Подумай, не хочешь ли ты это бросить. – Она улыбнулась и даже чмокнула меня в тыльную сторону ладони.

– Гвенусик, я нашла своё место, и это, поверь, не страшнее, чем работать на дядю, не зная, когда он вызовет к себе в кабинет для отсоса и уволит, если ты откажешься. Тем более, я сильная, никогда и нигде не пропаду. Поверь в меня так же, как я в себя верю. – Она улыбнулась и потянулась. А когда улыбка спала с её лица, а её голос стал тихим и серьёзным, она сказала:

– Гвен. Посмотри на меня.

Я подняла на неё взгляд.

– Я не должна была тебе этого рассказывать. Каждый мой клиент, каждый контракт – всё это под жесточайшей подпиской о неразглашении. Если кто-то узнает, что я проболталась, я потеряю всё: свою работу, репутацию, деньги. Всё. Она сделала паузу, давая мне осознать вес её слов. – Но я рассказываю это, потому что доверяю тебе больше, чем себе. Потому что ты – не просто моя подруга. Ты – моя семья. И я знаю, что ты никогда не предашь этот секрет.

Она смотрела мне прямо в глаза, и в этот момент я поняла, что она только что вручила мне свою жизнь в подарочной упаковке. Моя подруга, чья карьера построена на чужих секретах и собственной непроницаемости, только что стала абсолютно уязвимой передо мной.

И в эту секунду доверие стало для меня самой важной валютой в мире, более ценной, чем деньги, власть или даже безопасность. Оно стало священным договором, и я дала себе молчаливую клятву, что никогда не прощу того, кто посмеет этот договор со мной нарушить.

– Ты же знаешь, я клянусь. Никто об этом не узнает, – ответила я с полной решимостью в глазах. – Давай тогда чай пить, остынет же, – подняла бокал Ирэн. Она вернула мне улыбку и кивнула, давая понять, что верит безоговорочно.

Через пару часов я решила заняться разбором моих пакетов, в которых лежали рубашки, брюки, юбки и всё, что могло понадобиться для собеседования. Нужно ведь выглядеть безупречно, собеседование уже завтра.

Я пошла на кухню ставить бутылку воды, которую благополучно забыла в одном из пакетов. На кухне я увидела подругу, которая уже летала по квартире в полной боевой готовности: идеальный макияж, уложенные волосы, элегантное бежевое платье. В руках у нее была папка, сквозь которую я увидела карты таро.

– Ты куда собралась? – удивилась я.

– К клиенту, – беззаботно бросила она, поправив помаду.

– В смысле? У тебя и здесь есть «клиенты»?

– Конечно. Я взяла одного еще когда узнала, куда мы едем. Он переехал сюда по работе, и ему срочно нужна «эмоциональная корректировка». Не могла же я отказать.

Я уставилась на нее, а потом на гору пакетов и коробок, которые мы так и не разобрали.

– Ах ты, зараза! А я-то думала, на кой хрен тебе все эти вещи, – возмутилась я. – То есть вместо того, чтобы помочь мне выбрать, в чем идти на самое важное собеседование в моей жизни, ты бежишь к своему скучающему богатею? А мне с твоими тридцатью коробками разбираться?!

Ирэн подлетела ко мне, чмокнула в щеку и с ангельской улыбкой проворковала:

– Ну какими тридцатью, пятью максимум! Солнышко, разберись, пожалуйста. Я люблю тебя, целую! Эти пакеты – такая ерунда! Ты же у меня умничка, ты же молодец! Всё, я побежала, а то опоздаю! Целую тебя, пока-пока!"

– Вот же засранка… – пробормотала я в пустоту, но не смогла сдержать улыбки.

Я поплелась в свою комнату, прихрамывая: всё еще болело колено, куда меня пнул Кирк. Черт! Я же хотела забыть о нём раз и навсегда. "Чтоб у него за этот поступок ноги отсохли!"

Это всё решило. Юбка отменяется. Я открыла шкаф и начала перебирать брючные костюмы, размышляя, что может произвести впечатление на человека, который не терпит опозданий.

Глава 5

РОКОВОЕ ОПАЗДАНИЕ

"Мистер Кирби не выносит опозданий."

Эта фраза секретаря стучала у меня в висках назойливым дятлом всю дорогу. Я сидела в автобусе, нервно теребя край своего идеального брючного костюма. Рубашка была выглажена до хруста, тонкий шёлковый галстук-бант завязан безупречно. Я выглядела как человек, который готов покорять корпоративные вершины. Внутри же я была клубком паники.

Я вышла на своей остановке. Автобус тащился бессовестно медленно, и теперь в запасе оставалось всего двадцать минут. До офиса «Kirby Wines» оставалось два квартала. «Всё под контролем», – сказала я про себя, делая первый уверенный шаг по тротуару.

Хрусть!

– Еб твою мать… – вырвалось у меня шепотом.Звук был тихим, но абсолютно фатальным. Моё колено издало противный, характерный хруст, левый каблук неестественно подвернулся, и я едва не рухнула на асфальт. посмотрела вниз: Каблук моих классических лодочек, невысокий, всего пять сантиметров, просто отломился и теперь болтался на последнем гвоздике.

Паника сменилась холодной яростью. Я огляделась. Как назло, улица была пустынной. Но впереди, на другой стороне, светилась витрина обувного магазина. Единственный островок спасения.

Хромая и проклиная всё на свете, я доковыляла до магазина. Времени выбирать не было. – Мне что-нибудь на плоской подошве. Быстро! – бросила я консультанту. Через пять минут я уже стояла на кассе с коробкой дурацких чёрных балеток. – Ладно, хрен с ними, – бормотала я себе под нос, расплачиваясь. – Балетки – это хотя бы не тапки.

Я вышла из магазина уже переобутая, выискивая, в какую урну отправить эти несчастливые туфли. Взглянув на них, я почувствовала приступ иррациональной злости и выбросила их в ближайшую урну от магазина. Теперь у меня оставалось менее десяти минут. Я буквально бежала, стараясь не обращать внимания, как нелепо смотрятся балетки с моим строгим костюмом. Вот он, перекрёсток, а сразу за ним – высокое здание с логотипом «Kirby Wines». Я почти у цели.

Я шагнула на пешеходный переход, и в этот момент визг тормозов и слепящий блеск чёрного лака стали последним, что я увидела. Удар был не сильным, скорее толчком. Роскошный чёрный «Бентли», не остановившийся на пешеходном переходе, задел меня по касательной, но этого хватило, чтобы я потеряла равновесие и рухнула на асфальт, рассыпав содержимое своей сумки.

Я начала ползать на холодном асфальте, пытаясь собрать в кучу свои мысли и рассыпавшееся содержимое. Помада откатилась под бампер, телефон же, к счастью, уцелел.

Из водительской двери выскочил мужчина в форме.

– Боже, девушка, простите! Вы в порядке? Я вас не видел, простите ради бога!

Но его извинения утонули в яростном рёве, донесшемся с заднего сидения. Дверь распахнулась, и оттуда, как фурия, вылетел темноволосый парень. Его скулы были стянуты в тугой узел, а глаза метали молнии. Было очевидно, что эта ярость предназначалась не только мне.

– Какого хуя ты творишь?! – заорал он на своего водителя. – Ты слепой?!

Затем его пылающий взгляд впился в меня.

– А ты?! Ты куда прёшь, хочешь сдохнуть?! Вы что, сегодня все сговорились и решили меня довести?! Издеваетесь?! – он кричал и размахивал руками, пару раз даже ударив ногой в пассажирскую дверь машины. Весь его вид говорил, что я стала последней каплей в каком-то чудовищном дне. И вдруг, на полуслове, он замолчал.

Его крик оборвался. Ярость с его лица исчезла, сменившись странным, напряжённым выражением. Он застыл и начал очень пристально, почти изучающе, смотреть на меня. Так смотрят на призрака или на давно утерянную вещь. Он словно узнавал что-то, но не мог понять, что именно. Секунды тянулись, как в вязком киселе.

– Вы… кто? – наконец произнёс он, и его голос из яростного рёва превратился в сбитый с толку, почти шёпот.

Этот вопрос вывел меня из ступора. Адреналин ударил в голову.

– Вместо вашего ора можно было просто извиниться! – выпалила я, вскакивая на ноги и отряхивая костюм. – Я на собеседование опаздываю! У меня пять минут осталось, вы мне своим криком сейчас всю жизнь испортите!

Он смотрел на меня, откровенно ошеломлённо. Никто, очевидно, давно не смел так с ним разговаривать. Я, не дожидаясь ответа, развернулась и бросилась бежать в сторону офисного здания.

– Что стоишь?! – услышала я его крик за спиной, адресованный водителю. – Я ещё не договорил! Иди и верни её!

Прежде чем я успела что-либо сообразить, мужчина догнал и, без лишних слов подхватив на руки, судорожно извиняясь, закинул на плечо, словно мешок картошки. Потащив обратно.

Мимо как раз проходили две девушки, которых я видела в обувном. Они увидели симпатичного водителя, несущего брыкающуюся меня, и захихикали, приняв это за какую-то романтическую игру.

– Дуры, меня крадут! – отчаянно крикнула я им вслед.

Но всё было бесполезно. Я посмотрела на часы на своём запястье.

Одиннадцать ровно. Я опоздала. Всё кончено. Упадническое настроение тот час же накрыло меня с головой.

Водитель аккуратно опустил меня на землю, прямо перед парнем. Тот стоял, скрестив руки на груди, с видом победителя.

– Никто вас не крадёт. Просто я не договорил.

Я подняла на него взгляд, и вся моя злость, отчаяние и обида сублимировались в одну едкую фразу:

– А вы что, кисейная барышня семнадцатого века? Расплачетесь, если не оставите за собой последнее слово?!

Моя фраза повисла в воздухе. Я ожидала чего угодно от этого высокомерного ублюдка: новой волны крика, презрительного смеха, приказа убираться. Но точно не того, что произошло дальше. Лицо его исказилось. Исчезли и растерянность, и надменность. Осталась только чистая, концентрированная ярость, как у загнанного в угол зверя. Вся его поза изменилась, он подался вперед, и его рука взметнулась вверх для удара. Я инстинктивно вжала голову в плечи, готовясь к пощечине. Но удара не последовало.

Его руку держал охранник и отчаянно шептал, но я услышала:

– Мистер Кирби, сэр, прошу, тут же камеры на здании вашего отца. Что будет?

Я глядела, видимо, на сына того самого Уоррена Кирби, хотя, признаюсь,сейчас он выглядел куда хуже, чем на фотографиях с акционерами, на благотворительных вечерах, что я просматривала в интернете перед собеседованием.

Дерек медленно, почти с усилием, опустил руку. Сделал глубокий, судорожный вдох, словно внутренне усмиряя бурю. Когда он снова заговорил, его голос был холодным и ровным, но в этой ровности чувствовалось колоссальное напряжение.

– Вы хоть знаете с кем разговариваете?

– Да, я услышала вашу фамилию, очевидно вы сын Уоррена Кирби, начальника винокурни куда я шла на собеседование. Что, так не хотели принимать меня на работу, что решили сбить? Оригинально.

–Вы правы, – отчеканил он, глядя мне в глаза. – Я виноват. Виноват, что у меня такой никчемный водитель.

Он резко развернулся к застывшему от ужаса парню.

– Ты уволен, – бросил Кирби-младший ледяным тоном. – Можешь валить на все четыре стороны. Вон автобусная остановка. Езжай.

Не дожидаясь ответа, он обошел машину, открыл водительскую дверь и сел за руль. Опустил стекло.

– Садитесь, – приказал он мне. – Я вас подвезу.

Я посмотрела на водительское сиденье, на его руки, сжимавшие руль так, что побелели костяшки. Потом на пустое пассажирское кресло. И отметила про себя, что даже под страхом смерти я бы сейчас туда не села.

Садиться в машину к мужчине, который только что замахнулся на меня, было верхом безумия. Хотя, по сути, с таким человеком я прожила семь лет. Я отмахнулась от этих мыслей, тряхнув головой, и услышала:

– Садись в машину, – повторил он, и в его голосе прозвучали нотки, не терпящие возражения.

Я посмотрела ему прямо в глаза, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

– Не волнуйтесь, я уже все равно опоздала. Но спасибо. -неожиданно для себя произнесла я и не дожидаясь его реакции, развернувшись, пошла к зданию. Краем глаза я видела, как уволенный водитель, понуро повесив голову, подбирает свою сумку и бредет в сторону автобусной остановки, а Кирби-младший надавил на газ и рванул с места.

"Вот идиот и как только шины не жаль".

Отмахнувшись от глупых мыслей, я поняла, что сейчас нужно было спасать себя.

Я прошла прямо к входным дверям. Каждый шаг отдавался в голову гулким эхом. Я шла, надеясь и молясь, чтобы всё сказанное секретарем мистера Кирби было ложью, дабы запугать будущих кандидатов. Молилась, чтобы он был человеком, который хотя бы сможет выслушать оправдание.

«Надо было выходить на час раньше», – стучало у меня в голове. – «Нет, на два часа. Можно было вообще с вечера выйти и спать на коврике у входа, чтобы ничто не помешало мне пройти это собеседование».

Я глянула на часы: одиннадцать часов десять минут.

Я винила себя: за туфли, за автобус, за то, что не предусмотрела все возможные катастрофы. За то, что сама, своими руками, разрушила судьбу. Моментально, вот так, по щелчку пальца. И сейчас, толкая тяжелую стеклянную дверь, я хваталась за последнюю, самую тонкую соломинку. Я шла туда, уже не веря, что меня выслушают. Что меня вообще примут.

Я шла на казнь, а не на собеседование.

Глава 6

В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ

Дрожащими руками я поправила пиджак, а мысль о Дереке Кирби и его абсурдном поведении всё ещё крутилась в голове, отвлекая от главного. Майк сидел прямо перед кабинетом и, глядя в глаза, покачал головой. Я уже хотела было развернуться, чтобы с позором уйти, но из кабинета вышла женщина и позвала секретаря.

Я на мгновение замерла: «Неужели выслушает?»

После этого мужчина жестом пригласил меня войти в кабинет.

– Мисс Гвендолин Гарнер, здравствуйте, проходите, – раздался бархатный, но властный голос из-за массивного стола.

Передо мной сидел Уоррен Кирби. Его внешность была красива: седина в волосах, строгий, но хорошо сшитый костюм, а за ним – панорамное окно с видом на дорогу… «О Боги, ту самую, где произошел инцидент с Дереком. Видел ли он это всё? Что подумал? Из-за этого решил принять уже после опоздания?»

Всё в его кабинете кричало о власти и престиже, но что-то в его лице, в едва заметной усмешке, настораживало. Может то, как он рассматривал мои документы?

– Из далека вы к нам. Неужели пешком шли? – заметил он, не поднимая головы от моего резюме, указывая на старинные часы. – Собеседование было назначено на определенное время. Я не прошу Майка, но он всегда оповещает будущих кандидатов о том, что я излишне педантичен. Так что помешало вам встретиться со мной как положено?

– Я действительно опоздала и приношу за это извинения. К сожалению, меня чуть было не сбила машина, прямо на переходе к вашему офису. Но не волнуйтесь – это был всего лишь ваш сын, – я улыбнулась и вернула ему холодное выражение лица, которым он одаривал меня с первых секунд нашей встречи. «Ну почему я не могу быть повежливее, я ведь опоздала и действительно виновата. Ирэн меня прибьет».

На минуту его глаза будто застыли, после в них мелькнул интерес, а уголки губ приподнялись в хищной улыбке. Его глаза соскользнули с моих туфель, вверх по ногам, остановились на бедрах, груди, затем на лице. Этот взгляд был настолько сальным, настолько откровенно мерзким, что я впала в ступор, не зная, как реагировать. Это было отвратительно и унизительно.

– Итак, мисс Гвендолин, – его голос изменился, стал более вкрадчивым, – что вас привело в нашу винокурню, что вы собираетесь здесь делать?

Вопрос был максимально странным, ведь в моем резюме четко указано, на какую должность я претендую и что я хотела бы делать. Я взяла себя в руки, постаралась проигнорировать этот взгляд и натянула самую очаровательную улыбку, на которую была способна.

– Младший технолог – винодел. На эту должность меня пригласили сюда пройти собеседование, мистер Майк, простите, фамилию не удосужилась узнать.

Его взгляд скользнул по строчкам в резюме, и в нём мелькнуло что-то… неприязнь?

– Джоан, дозвольте нам поговорить наедине, – властно произнёс он.

– Конечно, – раздалось у меня за спиной. Оказывается, женщина, которую я видела, всё это время стояла сзади. Я думала, что она вышла вместе с Майком. Жуть. Она слышала…

Дверь закрылась за ней с мягким щелчком, и воздух будто загустел. Мистер Кирби повернулся к окну и тихо выдохнул.

– Знаете, сколько девушек прошло через постель Дерека и попало хоть на какую-то должность в моей компании? – спросил он тихо.

– Простите, но я не…

– Никто. Ни одна, кто пыталась прыгнуть к нему в койку, не удостоилась даже моего взгляда, – грубо перебил он меня. – Так почему ВЫсчитаете себя достойной кандидаткой? Неужели потому, что разыграли этот спектакль? Вас видели на плече водителя моего сына, и он, конечно же, как джентльмен, собрался вас подвезти. Не очень правдоподобно, но очень театрально, – захлопал он в ладоши, рассмеявшись. – Что такое? Не ожидали, что вас раскроют?

Признаться, моя челюсть не упала на пол только потому, что я пребывала в абсолютном ступоре. Такими хуями в меня еще не кидались. В одно мгновение собеседование превратилось в театр одного актера, думающего, что он знает в этом мире всё… и я усмехнулась.

– Простите, – проговорила я, прикрывая рот рукой, – но одно то, что меня пригласили ещё до знакомства с вашим сыном, должно означать, что это место я пытаюсь заслужить своим трудом. И поверьте, если бы я хотела получить место через постель, я бы попробовала себя в нефтяном бизнесе, с сыном миллионера. Больше данный концерт я терпеть не собираюсь. Всего доброго. – Подойдя к столу, всё еще с усмешкой, я забрала резюме из его рук и направилась к выходу, когда услышала:

– Стойте.

Я замерла, но не обернулась. В тишине кабинета послышался скрип кожаного кресла.

– Прошу прощения, – произнес Уоррен Кирби, и в его голосе прозвучали нотки металла. – Видимо, я и в самом деле не так растолковал слова моей помощницы. Она упомянула, что видела вас и всю сцену.

Он сделал паузу, давая возможность отреагировать. Я медленно обернулась, на лице мужчины больше не было ни сальной усмешки, ни презрительного взгляда. Только холодный и деловой интерес.

– Так что по поводу работы? – продолжил он, будто и не было предыдущего разговора. – Вы действительно тот талантливый технолог, что сможет вывести нашу компанию на новый уровень?

Я встретилась с ним взглядом, понимая, что это проверка. Еще одна, но уже другого рода.

– Ваш сын оказался невероятно «гордым», – ответила я ровным тоном, находя какое-то странное спокойствие в том, чтобы говорить правду этому человеку, – и, к сожалению, не смог вынести, что его не дослушали. Именно поэтому я оказалась на плече у водителя.

В его глазах вновь блеснул огонек – он оценил мой выпад.

– А что касается моей компетентности, – продолжила я, – об этом лучше всего расскажет моя работа. В любом случае, у вас ведь имеется испытательный срок. В свою защиту скажу одно: я люблю это дело, люблю эту работу. Технические процессы завораживают не меньше, чем три ипостаси вечного спокойствия: как горит огонь, как течёт вода и как мерцают звёзды в ночном небе. Для меня это отдушина.

Я замолчала. В кабинете повисла тишина, и Уоррен Кирби смотрел на меня долго, изучающе. Я надеялась, что он видит передо мной не очередную просительницу, а мой характер, страсть и, что самое ценное, видит во мне человека, который не боится его.

Он медленно кивнул, как бы принимая решение.

– Майк оформит ваши документы, – сказал он наконец. – Приступайте с понедельника. И да, Гвендолин… Добро пожаловать в «Wines ellars Kirby».

Я лишь кивнула в ответ, понимая, что только что добровольно вошла в клетку к хищнику, заметив, что в его последней фразе было столько же радушия, сколько в лязге тюремных цепей.

Выходные пролетели в уютном коконе, который я и Ири свили из пледов, чашек с чаем и бесконечных серий какого-то глуповатого ситкома. Это было именно то, что нужно: смех, который не требовал усилий, тепло дружбы, которое лечило лучше любого лекарства. В воскресенье вечером, когда пицца была съедена, а главный герой сериала в очередной раз попал в нелепую ситуацию, Ирэн снова достала свою колоду карт Таро.

Она не гадала. Она просто, перебирая карты, рассказывала, объясняла мне разницу между старшими и младшими арканами, о символизме мастей и о том, почему перевернутая карта не всегда означает что-то плохое.

– Понимаешь, «Башня» – это не конец света, – говорила подруга, и её глаза горели страстью. – Это просто значит, что фундамент, на котором ты всё строила, был гнилым. Да, больно, когда всё рушится, но зато потом ты можешь построить настоящий, крепкий дом.

Я не перебивала. Хотя могла бы сказать, что не очень-то верю в магию карт, но дело было не в этом. Дело было в Ирэн: в том, как она оживала, касаясь этой темы, как её голос наполнялся уверенностью и силой. Я слушала с таким искренним вниманием, словно от этого зависела моя жизнь. Когда подруга сделала паузу, чтобы отхлебнуть чай, тихо сказала:

– Мне нравится, как ты об этом рассказываешь. Даже если я ничего не понимаю, мне нравится, как у тебя горят глаза. Для меня это так же важно, как и для тебя.

Ирэн улыбнулась самой теплой улыбкой, сжала мою руку и… ударила кулаком в плечо.

– Блин, подруга, нафига так смущать! – Ай, блин, Ири, больно вообще-то. – А нечего говорить такие милые вещи, – рассмеялась она и обняла за плечи, положив голову мне на макушку.

– Ты иногда такая глупышка, – я захихикала, но в ответ обняла, понимая, что сейчас я чувствую себя в полной безопасности.

Через десять минут подруга уже вскочила, начиная собираться.

– Что, опять к своему скучающему богачу?

– Ага, – она засмеялась. – Он очень суеверный, и я такого масла в огонь подливаю, он так смешно боится, – она засмеялась в голос, очевидно, вспомнив его испуганную моську

«Ну, вампирша, не меньше».

– Будь осторожна, пожалуйста, у меня дурное предчувствие.

– Не ссы, это у тебя мандраж перед завтрашним первым рабочим днем. Приду как, сделаю тебе офигенный травяной чай, не переживай, все легально, – я посмотрела на смеющуюся, ускользающую в дверь подругу, и ко мне в голову закрались смутные сомнения.

«Ага, легально, ох и доиграется когда-нибудь», – и тут же, поняв, о чем я думаю, отогнала дурные мысли.

Глава 7

Закулисье. Часть 1.

Утро понедельника неумолимо наступило, выдернув меня из уютного кокона теплого, мирного сна.

Я стояла перед зеркалом, заправляя белоснежную блузку в строгие темные брюки. Младший технолог – винодел. Должность звучала солидно, почти нереально, как будто это происходило с кем-то другим. Сердце колотилось где-то в горле – от волнения, от страха и от отчаянной надежды, что расклад Ирэн был верным, что это действительно начало чего-то нового.

Поместье Кирби впечатляло. Современное здание из стекла и темного дерева вырастало прямо из виноградников, уходящих за горизонт. Это было не просто производство, это была империя. В холле меня встретил уже знакомый мужчина в идеально скроенном костюме. Майк.

– Доброе утро, Гвендалин. – Прошу, просто Гвен, – перебила я его. С ним хотелось дружить и иметь в качестве помощника на производстве. – Хорошо, пройдемте.

Его тон был вежливым, но холодным, как стекло, из которого были сделаны стены офиса. Он провел её по длинному коридору, мимо кабинетов с панорамными окнами, и открыл дверь с табличкой «Лаборатория».

Внутри пахло чистотой, озоном и едва уловимым винным ароматом. Помещение было залито светом, повсюду стояли колбы, пробирки, сложное оборудование из нержавеющей стали. У одного из столов стоял мужчина лет пятидесяти с сединой на висках и усталыми, но очень внимательными глазами.

– Артур, это Гвендалин Гарнер, ваш новый младший технолог, – представил её Майк и, не дожидаясь ответа, испарился.

Артур, видимо главный технолог, мерил меня взглядом с головы до ног. Не враждебным, но оценивающим. Как будто он прикидывал, из какого сорта винограда я сделана и какой у меня потенциал выдержки.

– Значит, Гвен, – протянул он руку. – Слышал о тебе. Ладно, сегодня ответственный день, будешь брать со мной пробы, когда закончим с переливкой. А пока… – он обвел рукой лабораторию, где уже трудились несколько человек в белых халатах, – просто наблюдай, учись. Сегодня у нас много работы. Поняла? – Да, конечно, – кивнула я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

Отойдя к свободному столу, на который мне указали, и разложив вещи, которые предварительно взяла, я почувствовала себя школьницей, которую привели на экскурсию в университет. Я знала теорию, я горела желанием работать, но сейчас мне велели просто находиться рядом…

и слушать.

Сначала это был просто рабочий гул: звон стекла, тихие команды, жужжание центрифуги. Но потом, сквозь этот гул, я начала улавливать обрывки фраз. Шепот. Две девушки, склонившись над микроскопом, бросали на меня быстрые взгляды.

Парень, который вносил данные в компьютер, что-то тихо сказал своему соседу, и тот обернулся, чтобы упереть свой взгляд в мой стол.– … это она … – донеслось с соседнего стола.

– Точно она? Которую сам Кирби принял, хотя она опоздала?

Я вжалась головой в плечи, делая вид, что с огромным интересом изучаю устройство титратора. Каждый мускул в моем теле напрягся.

– Интересно, что такого она сделала… – прошептала одна из девушек, уже не особо скрываясь.

И тут прозвучала фраза, от которой у меня похолодело внутри. Её произнес седовласый лаборант, обращаясь к Артуру так, чтобы слышала вся лаборатория:

– Артур, а нам-то её за какие грехи сослали?

В лаборатории на секунду повисла тишина. Я замерла, не смея поднять глаза. Сослали. Не приняли на работу мечты, а сослали в ссылку. В этот момент я поняла: мой новый, крепкий дом, о котором говорила Ирэн, придется строить на вражеской территории. И первый камень нужно было заложить прямо сейчас. Я медленно начала поднимать голову, смеряя взглядом неугодных, что решили обсудить меня за спиной, и прежде, чем я успела что-либо сделать или сказать, тишину разорвал резкий голос Артура.

– Дамы и господа, предлагаю прекратить светские беседы и вернуться к работе! – он говорил громко и четко, не глядя ни на кого конкретно, но было понятно, что обращается ко всем сразу. – Мне напомнить, что у нас сегодня много работы, и болтовня не входит в ваши должностные обязанности. Если кому-то не нравится, что в лаборатории новый сотрудник, это его личные проблемы, с которыми он может идти прямо в офис к Уоррену Кирби. Если больше возражений не имеется, предлагаю приступить к делу.

Артур повернулся ко мне, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Или, скорее, на профессиональное понимание.

–Гвен, сюда. – мы подошли к большому столу, заваленному бумагами, графиками и какими-то образцами в колбах. – Сегодня у нас рутинная проверка кислотности. Объясни мне, как ты это делаешь.

Он взял в руки бланк и протянул мне.

– Вот техническая карта. Посмотри, что здесь указано. – и не дожидаясь ответа, начал объяснять. -Видишь, здесь указаны основные показатели. Кислотность, уровень сахара, содержание спирта. Это базовые вещи, которые ты должна знать. Ты технолог, а не красивая картинка.

Он специально выделил последнее предложение , чтобы его услышали все. Это был его способ заткнуть сплетников, давая понять, что в его лаборатории ценятся знания, а не связи.

Я глубоко вздохнула, взяла бланк и внимательно его изучила. Артур ждал, скрестив руки на груди.

–Здесь указаны нормативные значения кислотности для этого сорта винограда на данном этапе ферментации , начала я, стараясь говорить уверенно. – Нужно провести титрование, чтобы определить уровень кислотности и сравнить с нормой. Если отклонения значительные, нужно будет принять меры.

Я продолжила говорить, вспоминая всё что я учила в университете и читала в учебниках. Рассказывала о методах титрования, возможных причинах отклонений, о способах корректировки. Говорила быстро, четко стараясь показать, что знаю свое дело.

Артур слушал, не перебивая. Он хмурился, но не возражал. Когда, я закончила, он молча забрал бланк и внимательно посмотрел.

–Хорошо, -наконец произнес он. – Теорию ты знаешь. Посмотрим, как покажешь себя на практике. Сегодня будешь помогать мисс Вуд. Следи за каждым её движением. Задавай вопросы, если что-то не понимаешь. Но не мешай напрасно. И помни: виноделие – это не магия. Это наука. Искусство и тяжелый труд. И если ты думаешь, что попала сюда по блату, ты очень скоро разочаруешься.

Он отвернулся и пошел по своим делам. Я осталась стоять на месте, чувствую на себе взгляды коллег. Но теперь в них было меньше любопытства и больше… ожидания. Я прошла боевое крещение.

Выдержала проверку Артура и теперь, мне предстояло доказать, что я достойна быть частью этой команды.

Подойдя к полной женщине, в очках, с усталым но добрым лицом, я тихо сказала:

–Здравствуйте, Я Гвендалин, сегодня буду вам помогать и учиться.

–Привет, рада познакомиться. Ну что, приступим к работе? Здесь у нас не любят бездельников.

И я с облегчением поняла: мне дали шанс. Шанс доказать, что я не просто чья-то протеже, а настоящий винодел. И я не собиралась его упускать.

Я весь день старалась изо всех сил. Внимательно слушая мисс Вуд, задавала вопросы, вникала в каждую деталь. Вуд оказалась хорошей наставницей – терпеливо объясняла, показывала, не скупилась на совет. Она не гоняла меня, но и не давала расслабиться.

– Здесь важна точность, – говорила женщина, показывая, как правильно отмерять реагенты. – Миллилитры имеют значение. Градусы температуры – тоже. Считай, что виноделие – это алхимия, но алхимия, основанная на науке.

Работа кипела, я не покладая рук работала, стараясь спрашивать, если что-то не понимала. С каждым часом моя уверенность в себе росла. К концу дня я уже не просто следовала инструкциям, а сама предлагала решения, замечала мелкие недочеты, помогала переносить тяжелые ящики с бутылками и даже умудрилась разлить немного вина на свой белоснежный халат.

В лаборатории кипела работа. Кто-то заполнял бланки, кто-то проводил анализы, кто-то готовил оборудование. Я старалась успевать везде.

Помогала Вуд, но не забывала и о других. Относила кому-то нужный реагент, останавливаясь, чтобы посмотреть, проконтролировать качество забора пробы, подписывала бумаги осмотра винограда и даже помогла перетащить небольшую бочку с вином в другую лабораторию. Всем видом показывая, что я – часть команды, готовая работать наравне со всеми.

Когда Артур вернулся, чтобы забрать меня на дегустацию, он был в ярости. Окинув взглядом помещение, он нахмурился.

– Гвен, что ты здесь делаешь? – спросил он громко. – Я жду тебя уже пятнадцать минут. Мы должны были начать дегустацию последней партии! Я испуганно подняла глаза. – Вуд, вы не объяснили, где она должна находиться в это время? Все же в курсе, насколько важно вовремя брать пробы? Хотите ответить за сорванную партию?

– Простите, я не уследила. Гвендолин помогала коллегам…

– А вам не стыдно? – обвел он взглядом членов лаборатории, повышая голос. – Думаете, раз она новенькая, можно на ней ездить, как на лошади? Давно у нас здесь дедовщина, или я что-то пропустил? – он повернулся ко мне, и мое сердце сжалось и рухнуло в пятки. «Неужели отчитают в первый рабочий день?»

– За мной, сейчас же!

Дегустация прошла в напряженной тишине. Артур действовал как хирург: наливал вино в бокалы, оценивал цвет, вдыхал аромат, делал небольшой глоток, задерживая жидкость во рту. Я старалась повторять за ним, пытаясь уловить все те ноты, о которых он говорил: «оттенки черной смородины», «легкая танинность», «сливочное послевкусие». Для меня вино пока было просто вином – приятным, терпким, но я изо всех сил старалась научиться понимать его язык.

– Можешь идти.– На сегодня всё, – сказал начальник уже не таким резким тоном, как в лаборатории. – Ты хорошо справилась для первого раза. И запомни: ты здесь технолог, а не девочка на побегушках. Ты должна уважать свое время и свою работу, не позволяя никому себя использовать. – И, протянув ей руку, сказал: – Добро пожаловать на нашу винодельню. Здесь тебе придется не просто, но ты справишься. – Спасибо большое, мистер Артур, сэр. Я постараюсь оправдать доверие. – Он улыбнулся. – Давай без «сэров», мы же не в армии. И еще, – он достал из сумки тонкую папку. – Это тебе подсказка. Здесь расписаны технологические процессы и график. У нас все строго по времени, отклонение на 20 минут может испортить целую партию готового вина. Отлынивать не просто нельзя – это недопустимо. Изучи это дома. – Хорошо, спасибо. Я забрала папку, она ощущалась как священный манускрипт, ключ к новому, сложному миру.

Сбросив свой рабочий халат в раздевалке, забрав свои вещи, направляясь к выходу, я услышала, как мимо двери прошли две девушки, кажется, из административного отдела. Почти бегом вывернули из-за угла. Они были так поглощены разговором, что даже не заметили, как я выходила из помещения.

– Господи, он сегодня ещё злее, чем на прошлой неделе! – выпалила одна из них, поправляя волосы. – Я думала, он меня взглядом испепелит, когда я принесла ему отчет.

– А что он может? Ему хоть уже и 24, но он под жесткой властью своего отца с 13 лет. Готовит себе преемника, как цепного пса.– Да, ужас вообще, – подхватила вторая, понизив голос на полтона. – Бедный Дерек… Как он всё это выносит?!

Они быстро удалились по коридору, их голоса затихли вдали, оставив после себя лишь эхо и звенящую тишину.

Любопытство, смешанное с необъяснимой тревогой, взяло верх. О чем говорили эти девушки? Что там происходит? Не раздумывая, я шагнула в сторону административных коридоров, где располагались кабинеты высшего руководства.

Я шла медленно, на цыпочках, словно боясь нарушить хрупкое спокойствие пустого коридора. Чем ближе я подходила к массивной дубовой двери, тем отчетливее слышала сначала тихие, приглушенные, а после более явные звуки ударов.

Я замерла у приоткрытой двери, затаив дыхание.

Хлесткий, резкий звук пощечины. Один. Второй. Звук был таким звонким и унизительным, что я невольно вздрогнула. А потом раздался голос Уоррена Кирби: низкий, ледяной, полный яда.

– Сука… Ничтожество…

Снова звук удара.

– Это из-за тебя я сегодня выглядел идиотом! Из-за тебя!

Каждое слово было как удар хлыста. Он не просто кричал – он вбивал свою ярость в кого-то, кто молчал в ответ.

И тут раздался новый звук: глухой, влажный, ужасающий. Удар кулака, который врезается в плоть.

Я слышала, как что-то упало на стол, из горла, видимо его сына, вырвался стон боли.

– Мразь! – шипел мистер Кирби. – Ты просто мразь, который решил, будто сможешь меня опозорить! Думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь?! Хочешь, выбью из тебя всю эту дурь?! А?!

Еще один удар, после которого послышался звук падающего на пол человека.

У меня перехватило дыхание. Кровь отхлынула от лица, в ушах зазвенело. Это было не просто отцовское наказание. Это было жестокое, методичное избиение. Уничтожение.

Я отшатнулась от двери, прижав руки ко рту, чтобы не закричать. В глазах потемнело от ужаса. Мне хотелось бежать, но я не могла сдвинуться с места. Мои ноги словно приросли к полу. Я была невольной свидетельницей чужой трагедии, чужой боли, и эта сцена выжгла клеймо в моей памяти. Теперь я знаю, почему Дерек такой, и знаю, что за монстр скрывается под маской респектабельного мистера Кирби.

Глава 8

Закулисье. Часть 2.

Ещё один удар. Глухой, страшный. Я решилась заглянуть в щель и увидела, как уже поднятый Дерек для ещё одного удара рухнул на дорогой ковер, его тело обмякло, как у сломанной марионетки. Он закашлялся, и я увидела, как изо рта у него течет тонкая струйка крови.

Мистер Кирби стоял над ним, тяжело дыша, его грудь вздымалась. Он запыхался от ярости, но его глаза всё ещё горели безумным, неутолимым огнем. Злость не утихала, она лишь перешла в стадию холодного, презрительного удовлетворения.

Я на секунду почувствовала, как что-то внутри меня обрывается. Это было невыносимо, страшно, до тошноты. В моем мире удар от Кирка ощущался чем-то мрачным, отвратительным и недопустимым. А то, что происходило сейчас, было за гранью реальности. Это была фантастическая, кинематографическая жестокость, от которой кровь леденела в жилах.

Я должна была что-то сделать: войти, закричать, прекратить этот ужас. Но тело не слушалось, парализованное от страха, и всё же я уже порывалась сделать шаг из своего укрытия, когда услышала быстрый, торопливый бег в коридоре.

Майк.

Я молниеносно отпрянула и скользнула за массивную мраморную колонну, которая находилась в нескольких метрах от кабинета. Я видела, как Майк, бледный и встревоженный, почти вбежал в кабинет, не постучав.

– Мистер Кирби! Ну зачем вы опять… – голос мужчины был полон упрека и какой-то привычной усталости.

Уоррен махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. Его дыхание всё ещё было тяжелым.

– Ох, Майк, закрой рот, – прошипел он. – Увези отсюда это подобие человека. Пусть лучше… займется работой дома, чем будет мозолить мне глаза.

Он подошел к лежащему на полу Дереку и с силой пнул его ботинком в бок. Дерек снова сдавленно застонал.

– Увези это тело, – бросил Кирби, отворачиваясь к панорамному окну, словно зрелище ему наскучило. – Пока он тут не сдох.

– Дерек, вставай, давай… Пойдём, я отвезу тебя, – шептал он, бережно приподнимая его за плечи.Секретарь опустился на колени, пытаясь помочь парню подняться.

Я смотрела на эту сцену из-за колонны, и моё сердце сжималось от смеси ужаса, отвращения и пронзительной жалости. Я видела, как Майк, невысокий, но крепкий, почти волоком тащит по коридору избитого, униженного наследника империи. Парень не сопротивлялся, он просто позволил себя вести, его ноги заплетались, а голова была безвольно опущена.

Когда они скрылись за поворотом, я наконец смогла вдохнуть. Медленно сползла по холодной колонне на пол, чувствуя, как дрожат руки и ноги. Сегодня я заглянула в самую бездну, в тёмное сердце этой семьи, и теперь знала: винодельня Кирби будет не просто местом работы. Это будет тюрьмой для меня и Дерека. Только его камера гораздо страшнее.

Я сидела так, наверное, целую вечность, пытаясь унять дрожь и привести мысли в порядок. Коридор был пуст и тих, но в ушах до сих пор стояли звуки ударов и полный ярости голос начальника.

Внезапно чья-то рука крепко, но не грубо схватила меня за плечо.

Я вскрикнула от неожиданности и резко обернулась. Передо мной стоял Артур. Его лицо было мрачнее тучи, а в глазах читалась смесь раздражения и тревоги.

– Ты чего здесь делаешь в такое время? – его голос был низким, почти шёпотом, но в нём звучала сталь. – Быстро домой, давай.

Я поднялась на ноги, всё ещё судорожно сжимая в руках папку, мой взгляд невольно метнулся в сторону кабинета Кирби. Артур проследил за взглядом, и его лицо на мгновение исказила гримаса усталости и отвращения. Он всё понял.

– Понятно, – отрезал он. И, посмотрев мне прямо в глаза, произнёс медленно и отчётливо: – Забудь всё, что ты здесь слышала и видела.

Он сделал паузу, словно эти слова давались ему с трудом. Затем он тяжело вздохнул, опустил голову и добавил уже тише, будто говоря сам с собой: – Нам всем приходится забывать. Каждый раз.

В этой фразе было столько горечи и застарелой боли, что мне стало не по себе. Я поняла, что Артур не просто свидетель. Он – соучастник этого молчания, многолетний хранитель страшной тайны.

– Иди, Гвендалин, – сказал он, уже не глядя на меня. – Иди домой, и завтра, когда придешь, ты будешь просто младшим технологом. А я – главным. И ничего этого не было. Поняла?

Я смотрела ему вслед, и меня охватило новое, еще более глубокое чувство страха. Страха не только перед жестокостью, которую я наблюдала, но и перед всеобщим заговором молчания, в который меня теперь тоже пытались втянуть.Я не в силах вымолвить ни слова, лишь осторожно кивнула. – Вот и хорошо, – ответил он и, развернувшись, пошел прочь, оставив меня одну в этой звенящей тишине.

Дорога домой прошла как в тумане. Я не помнила, как открыла дверь, как сняла туфли. Механически, на автопилоте, прошла в ванную, пустила горячую воду, добавив в нее горсть успокаивающей соли с лавандой. Но ни тепло воды, ни аромат не могли согреть тот ужас, поселившийся глубоко внутри.

Погрузившись в горячую воду и закрыв глаза, я надеялась, что пар и тишина смоют образы из памяти. Но стоило мне выйти расслабиться, как сознание провалилось в тяжелый, липкий сон.

Я снова стояла в том коридоре, но теперь невидимая стена исчезла. Я была прямо в кабинете. Мистер Кирби не просто бил своего сына – он топтался по нему, как по грязной тряпке, а из уст его летели чудовищные проклятия. Парень лежал на полу, его лицо было залито кровью и слезами, он смотрел прямо на меня. Он не кричал, шептал, его губы едва двигались: «Помоги… Пожалуйста, помоги мне». А я стояла, плакала и ничего не делала. Не могла. Просто смотрела, как его ломают, и чувствовала, как моя собственная душа трескается от бессилия и стыда.

Я резко села в ванне, вынырнув из кошмара с громким, сдавленным кашлем, всхлипывая. Сердце бешено колотилось в груди, по лицу текли слезы, смешиваясь с водой. Я поспешила выйти.

Посмотрев на часы в прихожей, увидела три часа ночи. Сон больше не шел. Образ плачущего Дерека стоял перед глазами. Тишина квартиры давила на уши. Мне отчаянно нужно было с кем-то поговорить, увидеть живое, родное лицо – Ирэн.

Я прошла по коридору в направлении её комнаты, тихонько постучала в дверь. Ответа не было. Приоткрыв, заглянула внутрь: на кровати никого не было. Постель была аккуратно заправлена, словно в неё и не ложились. Странно.

«Может, она на кухне?» – подумала я, хотя надежды было мало. «Вряд ли она бы услышала, что я пришла, и не вышла ко мне».

Пройдя на кухню, я увидела завтрак, который оставила утром для неё. Он так и остался стоять нетронутым: бутерброд, накрытый салфеткой, и чашка кофе.

Холодок пробежался по спине. Как я этого не заметила, когда пришла? Я была так поглощена своими мыслями, своим страхом, что даже не обратила внимания на то, что в квартире никого нет.

«Слишком сильное впечатление от первого дня, – пыталась успокоить я сама себя. – Конечно, я могла это пропустить».

Взяв телефон, проверила сообщения. Новых не было. Тревога, едкая и липкая, как кислота, начала разъедать остатки моего самообладания. Что-то было не так. Сначала этот кошмар в офисе, теперь исчезновение Ирэн. Мой мир, который только начинал выстраиваться заново, снова трещал по швам.

«С ума сошла? Беспокоишься за Ирэн?!» – я внутренне себя одернула. «Ири бы меня засмеяла». Набрав СМС с текстом: «Могла бы и написать, что не вернешься, я тебе такое хотела рассказать. Напиши потом, чтобы я хоть знала, что ты жива, курица», и отправив, решила идти спать и завтра на свежую голову обдумать «ВСЁ».

Утро встретило меня головной болью и свинцовой усталостью, как после тяжелой болезни. Образы из кошмаров и тревога за Ирэн смешались в тугой, тошнотворный узел в животе. Одеваясь на работу, чувствовала, как по спине ползет мурашками страх, поднимаясь к затылку. Страх идти туда и увидеть их – жестокое лицо Кирби-старшего и эти замалчивающие лица рабочих.

Посмотрев на своё отражение в зеркале, заметила бледную кожу с тёмными кругами под глазами. Внутри меня всё кричало о том, что я не должна туда идти. «А вдруг Кирби уже знает, что я видела? Черт, я не посмотрела, были ли там камеры?! Вряд ли. Если бы они там были, Артур бы не рассказывал всё так спокойно, да же?»

Я заставила себя глубоко вздохнуть. Один раз. Второй.

Нет.

«Уж я-то ничем не могу ему помочь, он должен разобраться с этим сам. Это его семья, его жизнь. Я не стану вмешиваться. Мне нужно сосредоточиться на работе. Понять, смогу ли я там выжить. Это всё, что сейчас имеет для меня значение.» – я выдохнула, и с этим выдохом плечи немного расправились. Решение принято. Я надену броню профессионализма и пойду в этот террариум, думая только о вине, анализах, пробах и технологических картах».

Воздух наполнился густым, сладковатым ароматом ягод. Гвен брала пробы, аккуратно складывая грозди в специальные ящики для анализа. Артур молча наблюдал, изредка давая короткие указания. Его лицо было, как всегда, непроницаемым, словно вчерашнего разговора с девушкой никогда не было. Это молчание было частью сделки с совестью. Частью забвения.Рабочий день начался с рутины, и Гвен была этому несказанно рада. Рутина была спасением. Она давала четкий алгоритм действий, не оставляя времени на рефлексию и страх. Вместе с Артуром они принимали новый урожай – грузовик привез с виноградников контейнеры с иссиня-черным, налитым солнцем Каберне Совиньоном.

Когда Гвен и Артур несли образцы в лабораторию, чтобы начать заполнение технологических карт, в другом крыле здания, в кабинете с панорамным видом на Империю Кирби, разворачивалась новая игра.

Уоррен сидел в огромном кресле, нервно постукивая пальцами по полированной поверхности стола. Перед ним, с папкой в руках, стоял Майк.

– Ну что там? – нетерпеливо бросил он секретарю. – Что ответил этот зажравшийся Япошка? Будут заключать контракт, что мы предложили?

– Мистер Ямамото сейчас находится в отпуске со своей супругой, – доложил он ровным, отработанным голосом. – Он просил передать, что вернется через две недели. По возможности хотят встретиться сразу, чтобы обсудить этот вариант контракта, в приоритетном порядке. И мистер Ямамото хочет, чтобы встреча проходила в более… неформальной обстановке.Майк кашлянул, заглядывая в свои записи, думая, как бы помягче преподнести новость, получившую такой разворот.

– Две недели, значит. Господи, хоть бы он меня не кинул. Мне это нужно, Майк, понимаешь? Позарез нужно. – Он вскочил с кресла и заходил по кабинету, как тигр в клетке. – Ямамото – главный винодел страны, его компания – номер один! У него платина с Decanter, золото с IWC, критики из Wine Spectator ставят его винам 96 баллов! Эта мразь забрала все награды! – Мужчина говорил с такой завистью и злостью. – У него такие технологии, виноградники, что нам и не снилось. Он настолько охуевший в своем величии, что может себе позволить думать две недели!

Он остановился у окна, глядя на город. На его лице проступила хищная, предвкушающая улыбка.

– Ладно, – уже спокойнее сказал он, поворачиваясь к Майку. – План не меняется. Сначала мы любой ценой добудем этот контракт на совместный выпуск вина. Используем его имя, репутацию и технологии. А после…

Он сделал паузу, его глаза холодно блеснули.

– После я заберу его винокурню. Всю. А этот старикашка отправится на покой со своей шлюхой-женой.

Майк стоял молча, не меняясь в лице, словно уже привык к подобным тирадам. Когда босс сделал паузу, он решился.

– Мистер Кирби, сэр, – начал он осторожно. – Простите, но дозвольте мне сказать еще кое-что. Это очень важно.

– Да говори уже, что там еще? Не тяни.Уоррен раздраженно обернулся.

– В общем, сэр… Мистер Ямамото, вы же знаете, он большой ценитель семейных уз. Он запомнил ваши слова о том, что вы видите будущее винокурни в руках Дерека и его девушки, практически невесты, что работает у нас.

– И что?

– И он это подметил, сэр. – Майк сглотнул. – Так вот, через две недели он хочет встретиться не только с вами. Он хочет лично пообщаться с Дереком и его будущей супругой.

Кирби напрягся, его взгляд стал колючим.

– Простите, что сразу не доложил. Я подумал, что…Майк замолчал, ожидая взрыва.

Договорить он не успел, Кирби ударил по широкому подоконнику. Удар был такой силы, что панорамные окна задрожали.

Он схватился за голову, прошёлся по кабинету, его тень металась по стене.– Какого хуя ты молчал?! – взревел босс, его лицо налилось кровью. – Почему сейчас?! Ты идиот, Майк?!

– Черт вас всех дери! Жена… Супруга… Невеста… Ему нужна красивая картинка, только и всего! – Было непонятно, о ком говорит мужчина: о Ямамото, который хочет видеть только красивую картинку в своем конкуренте, или о Дереке, который будет вынужден играть спектакль на потеху публике и своему отцу.

– Ладно, – он выдохнул. – Времени мало, слушай мой приказ. Подбери мне кандидаток. Через час чтобы список был у меня на столе. Нужны те, кто работает у нас – так будет проще контролировать. Критерии: покрасивее, поумнее и чтобы могла хорошо отыграть свою роль. Понял?

– Да, сэр, – кивнул Майк, уже доставая планшет.

– И вызови ко мне сына, – бросил Кирби, отворачиваясь. – У меня для моего наследника очень… интересные новости.

Пока в кабинете бушевала буря, в лаборатории царил сосредоточенный покой. Гвендолин, под руководством старшего технолога, закончила вносить данные технологических карт. Её почерк был ровным и чётким, расчёты – безупречными. Артур несколько раз заглядывал ей через плечо, хмурился, но не находил ни одной ошибки.

– Хорошо, – наконец сказал он, собирая листы. – Отнесём отчёт в административный отдел. Пойдёшь со мной, покажу.

Сердце девушки ухнуло куда-то в пятки. Пройти мимо кабинета Кирби, где вчера разыгрался фильм ужасов. Она молча кивнула, взяла свою копию отчёта и пошла за мужчиной.

Проходя по коридору мимо двери босса, девушка молилась, чтобы ничего не случилось. Но, к сожалению, оттуда вышел Майк, а мистер Кирби бросив на них взгляд позвал Артура, пришлось идти следом.

Он сидел за столом, лицо всё еще было багровым от гнева. Он бросил на них тяжелый, раздраженный взгляд.

–Почему еще нет отчета по вчерашней дегустации и анализам нового урожая? Помощница не справляется?! – казалось еще минута и он выйдет из себя.

Гвен схватила себя за халат сжимая кулак так сильно, что ногти впивались в кожу, оставляя кровавые подтеки.

–Да, сэр, прошу прощения, мы как раз его несли. – Артур подал документ, а Кирби как-то даже с ненавистью, что злиться не на что, стал цепляться взглядом за каждую строчку.

–И я хотел добавить о Гвендалин. Она отлично справляется и вливается в работу. Она быстро учится и очень дотошна. Я бы даже мог посоветовать в будущем взять её на мою должность. Она очень умная, а я в любом случае скоро отправляюсь в отпуск. Это будет отличная возможность, ей проявить себя.

При слове умная, что-то в лице босса изменилось. Его взгляд медленно переместился на девушку. Он смотрел уже не как на рядового сотрудника, а иначе – оценивающе, хищно, как будто перед ним был именно тот недостающий элемент, который он искал. План в его голове созрел мгновенно.

–Значит очень умная. -протянул он задумчиво. Его голос сменил тональность, стал вкрадчивым, почти дружелюбным. -Хорошо Артур. Спасибо за рекомендацию, -и обращаясь к девушке проговорил. -Я рад, что вы у нас работаете. Можете идти. Хорошего рабочего дня.

Гвендолин и Артур вышли из кабинета, оставив начальника и его секретаря одних. Мистер Кирби улыбался, будто дело было уже сделано, а секретарь напрягся. Он уже видел эту улыбку, тогда ему пришлось сделать не мыслимое, поступок который уже 17 лет не дает ему жить и спать спокойно.

– Найди «Торпеду», если не в тюрьме, пусть заедет ко мне. Скажи дело есть. – ухмыльнулся Уоррен. – Легко то как, надеюсь в этот раз убивать никого не придется.

Глава 9

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

ОТ КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ.

Вечер и ночь прошли быстро. Телефон Ирэн не отвечал, и мне пришлось позвонить отцу. Кто же знал, что на меня будут орать…

– Вас нельзя оставить на пару дней, сразу куда-нибудь попадете! Завтра буду выезжать. У меня знакомый в Юте, адвокат, попробуем узнать, куда делась твоя подруга. – Пап, я просто спросила, не звонила ли тебе Ири. Она была с другом, потом перестала отвечать на звонки. Ты же её знаешь, она из любой задницы найдет выход, но не предупредить – это не про неё. – Я понял, не волнуйся, работай спокойно. Я всё выясню и устрою ей порку. Я с детства заменял ей родителей, и сейчас воспользуюсь этой привилегией, надеру уши. – Пап, ну ты забываешься, это она скорее тебе покажет пару приёмчиков. – На что отец засмеялся. Да, мы понимали, что что-то не так. Но беспокойства как такового не было. Это же наша Ирэн, что с ней может случиться?

После прихода на работу Артур казался напряженным, и я полюбопытствовала: – Начальник, что-то случилось? – Он обвел взглядом кабинет и прошептал: – Тебя с утра искал Майк. Если что-то будет спрашивать мистер Кирби, ты помни: ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знаешь. Хорошо? Иди, они тебя ждут.

Я почувствовала, как всё внутри меня сжалось в ледяной комок. Остаться с ним наедине. Здесь. Зная, на что он способен. Заставив себя не подать виду, лишь вежливо кивнула, натянуто улыбаясь, посмотрела в последний раз на Артура и пошла на выход из лаборатории.

Я почувствовала себя на арене диким зверем, а напротив сидел дрессировщик, который в любой момент может щелкнуть меня кнутом.Постучав в дверь и услышав слащавое:

– Да, Гвен, входите.

– Так что, Гвен, нравится у нас работать? – спросил босс, откинувшись в кресле. Его голос сочился фальшивым радушием.Дверь за мной закрылась, и звук замка прозвучал для меня как приговор. Я осталась стоять посередине огромного кабинета, чувствуя себя маленькой и беззащитной.

– Да, сэр, – ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Все очень вежливы, настоящие профессионалы. Я не столкнулась ни с одной проблемой и очень рада, что потихоньку вливаюсь в ваш коллектив.

– А с Артуром у вас проблем нет? – он прищурился. – Не гоняет?

– Нет, что вы! Он замечательный руководитель, и я уже безмерно его уважаю.

– Хм, замечательный, значит… – Кирби старший хмыкнул, что-то помечая в своем блокноте. – Что ж, Гвен, у меня для тебя есть новое деловое предложение. – он перешел на неформальный тон, и его взгляд снова, как на собеседовании, прошелся по ней с ног до головы. Цепкий, оценивающий, бесцеремонный. От него у меня по спине побежали мурашки, добежали до самого затылка, и мне показалось, что волосы медленно начали вставать дыбом. – Мне нужно, чтобы вы сыграли невесту моего сына.

Я замерла, хлопая глазами, как дурочка. В голове пронеслось: «Чего, блядь?». Я была уверена, что ослышалась. Это был какой-то абсурдный, бредовый сон.

– Вижу ваше замешательство в глазах, но поверьте, вы нам подходите. Вы умная, умеете держать лицо, – продолжил мужчина, не обращая внимания на мой шок. – Невесту Дерека нужно будет сыграть буквально три месяца, так что времени на раздумье у вас нет. Вы знаете наше дело, вас вон Артур даже похвалил, что происходит крайне редко. А также… вы очень красивы.

В этот самый момент дверь кабинета открылась, и на пороге появился Дерек. На его лице все еще багровел синяк, а разбитая губа была покрыта темной корочкой. Он выглядел измученным и подавленным.

– Вызывал, отец? – его голос был глухим и безжизненным.

– А, Дерек, заходи. Познакомься – твоя будущая невеста, Гвендалин. Мистер Кирби расплылся в довольной улыбке, словно винодел, добившийся первосортного ассамбляжа.

– Я прошу прощения, кто? – Дерек, который до этого даже не смотрел в мою сторону, резко поднял голову. Его глаза расширились от изумления и полного недоумения. Я поняла сразу – он меня узнал. Парень переводил взгляд с отца на меня и обратно.

– Твоя невеста, – повторил Уоррен с нажимом. – Не узнаешь? Ну же, давайте, обнимитесь. Будьте как будущие супруги, – потешался босс, улыбаясь во все тридцать два.

Воздух в кабинете стал густым и тяжелым. Я стояла как вкопанная, не в силах произнести ни слова.

– Шучу, – проговорил он, вставая и подводя сына к креслу. – Садитесь оба, сейчас я вам всё объясню. – Он говорил с такой дикой уверенностью, что я невольно вздрогнула. «Кто ему сказал, что я согласна?»

А Дерек, находясь в прострации, опустился в кресло рядом с отцом.

– Помнишь, Дерек, я говорил, что хочу заключить контракт с мистером Ямамото и его винокурней?

– Да, – кивнул парень. – Мы просмотрели с Майком все документы. Решили, что это будет лучшее предложение и для нас, и для компании конкурента. Чтобы, так скажем, пустить молодую кровь. Все его вина создаются для винных сомелье и кавистов. Наши же можно найти в обычном супермаркете, для людей помоложе – это неплохо скажется на его бизнесе, – ответил Дерек, и прозвучал этот ответ так, будто он заранее отрепетирован. «Меня бы это не удивило, если этот урод смеет поднимать руку на сына из-за ерунды. Представляю, как он его муштрует за свое дело».

– Именно! – воскликнул Кирби. – Так вот. Этот мистер желает видеть тебя с будущей супругой. Он знает, что я собираюсь оставить винокурню тебе, и в этом деле ценит семейные ценности. А так как супруги у тебя нет, я подобрал тебе Гвендалин.

Он развел руками, словно преподнося нам обоим самый щедрый подарок в мире.

Я стояла и молчала. Даже не пыталась возразить, будто всё уже было решено за меня. Будто жизнь только что перестала мне принадлежать.

Дерек, услышав приговор отца, опустил голову. В его позе была вся тяжесть смирения – он давно привык, что его судьбу решают за него. Он не спорил, просто принял это, как и всегда.

Но когда я увидела это молчаливое согласие, внутри меня что-то взорвалось, ярость вытеснила страх.

– Какого черта? – произнесла я, и мой голос прозвучал неожиданно твердо. Я сделала еще шаг вперед. – Мистер Кирби, вы, кажется, не понимаете. Я пришла сюда на должность технолога-винодела, не актрисы. Собственно, я и играть-то толком не умею.

Я посмотрела ему прямо в глаза, чувствуя, как адреналин придает смелости.

– Могу держать «лицо», признаю. Бываю дерзкой в некоторых моментах, знаю, что и когда говорить. Но то, что вы предлагаете, меня не устраивает. Я хочу остаться на своем месте, на той должности, на которую меня уже взяли. Я пришла сюда «работать», а не врать кому бы то ни было.

В кабинете повисла ледяная тишина. Кирби медленно перевел свой жесткий взгляд с меня на сына. – Выйди, – приказал он. – Можешь ехать домой, подготавливать документы и закажи фотосессию для будущих молодоженов.

«Вот упырь, даже не рассматривает мой отказ, павлин ряженый».

Я хмыкнула.

Дерек, не говоря ни слова, поднялся и вышел, бросив на меня быстрый, полный тревоги и какого-то странного уважения взгляд.

– Мисс Гвендалин, я не хотел этого делать, но вы меня вынуждаете, – голос Кирби стал вкрадчивым. – Присядьте.

Мистер Кирби обошел стол и присел на самый край, оказавшись к моим ногам очень близко. Его взгляд скользнул по лицу и остановился на стиснутых на коленях руках. Он говорил тихо, сально, с едва заметной усмешкой.Я сглотнула. «Ну всё, прощай, работа. Здравствуй, смерть». Я медленно опустилась на краешек кресла, где недавно сидел Дерек.

– Как думаете, что я знаю о вас? Думаете, не навожу справки о тех, кого беру на работу? Давайте скажу прямо – ваша подруга. Ирэн. Она довольно замечательный человек. Такая… артистичная.

Я напряглась, не понимая, к чему он клонит. «Неужели он мог быть её клиентом? Нет уж, вряд ли, этому уроду с лихвой хватает эмоций!»

– И знаете что? Получилась такая неловкая история… Вы уже знаете, кто она и где работает, так? Не отпирайтесь, – продолжил он, видя, что я собралась возразить. – Знаете, что она была в воскресенье у клиента на частном сеансе. И вы, наверное, уже заметили, что второй день её нет дома?

Я почувствовала, как нож из его слов входит в сердце по самую рукоять, а после он проворачивает его…

– Так вот, представляете, – продолжил он, как ни в чем не бывало, смакуя каждое слово. – Оказывается, пока у них там были веселые кульминационные игры… она в костюме ведьмы, ух, жаркое зрелище, мне доложили, в этот момент в дом ворвалась его жена. Как-то очень странно, да? Будто кто-то уведомил её. И тут этот клиент вдруг заявляет, что эта милая ведьмочка подсыпала клофелин ему и пыталась ограбить. Кошмар, да?

Он сделал паузу, глядя на мое побледневшее лицо.

– И сейчас ваша подруга находится, так скажем, в очень правосудном месте, если вы понимаете, о чем я. И светит ей срок очень серьезный.

Он наклонился еще ближе, его голос стал почти шепотом.

– Так что, если хотите, чтобы я ей помог… А я могу, поверьте. Один звонок – и это недоразумение будет улажено. То я вам очень советую не злить меня и принять такое заманчивое предложение, ведь помимо свободы вашей подруги, я готов платить. Можете не щадить меня в этом плане, всё же одно дело делаем. Так что выбираете? Судьба вашей подруги или ваша гордость?

Гвен сидела парализованная ужасом. Мир сузился до одного-единственного факта: Ирэн в беде. В огромной беде. И этот монстр, видимый перед ней, держал в руках её жизнь. Вся смелость девушки, вся её дерзость испарились без следа, оставив после себя лишь холодную, оглушающую панику.

Мистер Кирби смотрел на нее и наслаждался произведенным эффектом. Ему даже делать не пришлось ничего, его информатор быстро выручил девушку и теперь держал её в подвале дома, в отключке. Но она-то об этом не узнает. Даже если её папаша пробьет по своим адвокатским каналам, что ни в одном изоляторе такой девушки нет – он легко может наврать, что такую даму ему никто не сдаст.

Он видел, как в Гвен гаснет огонь непокорности и ломается её воля, и он упивался своей находчивостью. Он победил.

– Так что, теперь я думаю, ты согласна, – сказал он, поднимаясь из-за стола и поправляя пиджак. Его тон снова стал деловым, лишенным всяких эмоций. – Советую сейчас собрать свои вещи и проехать по этому адресу.

Он протянул ей глянцевую бумажку с тисненым адресом. Это был один из комплексов в городе.

– Будете жить здесь. Вместе с моим сыном. Вам уже пора начинать играть пару, показывая, что готовитесь к счастливой семейной жизни. Готовьтесь к встрече через две недели. В это время можешь пока не ходить на работу. Если будет скучно, я попрошу либо Майка, либо Дерека привозить образцы винограда или заполнять торговые бланки.

Гвен молча, как в трансе, взяла визитку. Пальцы не слушались, руки дрожали, а из глаз будто вот-вот покатятся слезы.

Кирби обошел стол и сел на свое место. Его лицо снова стало жестким и холодным. Фальшивая улыбка исчезла. – И не думайте мне все испортить, – произнес он медленно, чеканя каждое слово. Его взгляд сейчас был подобен лезвию. – Знал я одну девушку… такую же упрямую. Кончила она плохо.

Он сделал многозначительную паузу, давая угрозе впитаться в самый мозг. В этой фразе было всё: и намек, и предупреждение, и страшное, неприкрытое признание. Гвен поняла, что это не просто угроза. Это констатация факта. Он уже делал это раньше и сделает снова, не колеблясь.

– Вы свободны, Гвендалин, – сказал он, открывая папку с документами, давая понять, что разговор окончен. Девушка поднялась на ватных ногах. Она не сказала ни слова. Просто развернулась и пошла к двери, чувствуя на своей спине его ледяной, всевидящий взгляд.

Она проиграла. По всем фронтам. Её жизнь была только что продана, и цену за нее заплатила Ирэн.

Сначала поехала в дом, где её встретила оглушающая тишина. Брошенная на столе записка для Ирэн казалась насмешкой из другой, прошлой жизни, где проблемы решались записками на стикерах, а не судьбами людей. Гвен быстро собрала свои вещи в несколько коробок и чемодан: одежду, книги и тот минимум, что составлял её жизнь. Она не плакала, слезы застыли где-то внутри, превратившись в тугой ком.

Загрузившись в машину, она проехала по адресу, указанному на визитке. Это был элитный жилой дом с видом на город. Ключи уже передал консьерж, и она молча вошла внутрь. Дом был огромным, стильным и абсолютно бездушным. Панорамные окна, дизайнерская мебель, пустые полки. «Золотая клетка».

Она молча занесла свои вещи и пошла осматриваться. К её удивлению, более-менее стоящей внимания была каминная. Угли были еще теплыми, значит, здесь все-таки живут и топят. И она абсолютно отличалась от других помещений. Плед на диване и двух креслах, цветок – пальма в углу, и картина с лошадьми, что бегут по полю. На картину она мало была похожа, скорее на фотографию, перенесенную на холст.

Начав разбирать вещи, с каждой секундой девушку поглощала ярость.

С каждой выложенной книгой, с каждой вещью, находившей своё место, в ней росло глухое, бессильное негодование. Как? Как такие люди, как Уоррен, существуют? Как они получают власть, как они могут вершить судьбы? У них не должно быть права голоса, не должно быть никаких решающих постов. Они отвратительны. Они – раковая опухоль на теле общества.

«За одно только упоминание того, что он может вот так легко посадить человека за решетку, а потом так же легко его освободить, – думала она, отмеряя шагами комнату, – ему самому должны дать пожизненный срок. Без права на помилование».

Девушка тяжело вздохнула, прикрыв глаза. «Господи, пусть с Ирэн будет всё в порядке. Пусть всё будет хорошо, и рядом с ней не окажется такой садист, как мистер Кирби». Эта мысль была единственным, что давало ей силы.

Так, план был прост. Для начала поесть. На пустой желудок сражаться невозможно. А потом… потом можно пойти к Дереку.

Она вспомнила их первую встречу, уже тогда было ясно, что с нервами у него не всё в порядке. Очевидно.

«Господи, один другого не лучше, честное слово», – с иронией подумала девушка. Один – тиран и манипулятор. Второй – психованный и нестабильный.

Но была одна существенная разница. Дерека ей было жаль. Искренне, до боли в груди. После той самой сцены в офисе было понятно, откуда такое «воспитание». Он был жертвой, которого ломали годами.

Доев, она налила себе чашку крепкого чая, разбавила его молоком. С чашкой в руке она вышла из кухни и на пороге едва не столкнулась с женщиной в униформе служанки.

Дама испуганно отшатнулась, её глаза расширились от ужаса.

– О Господи милостивый, мисс Гвендалин! Да вы что, сами себе приготовили? – залепетала она. – Надо было позвать кого-то. Там же кнопка есть, вам не сказали? Ох, теперь мне влетит от управляющего.

Гвен тепло улыбнулась, стараясь успокоить.

– Не волнуйтесь, никто ничего не узнает, – она заговорщически улыбнулась, нарочито громко проговаривая: – А бутерброд был отменный. Это вы сделали? Не удержалась, взяла один.

– Спасибо, мисс, – выдохнула женщина.

Гвен уже собиралась уходить, но вовремя себя остановила. «Мистер Кирби младший…» – чуть было не сорвалось с языка. Она мысленно себя поправила: «Так, стоп. Я тут невесту должна отыгрывать. Надо нормально спросить».

Она обернулась, придавая своему голосу нотку непринуждённой близости:

– Подскажите, пожалуйста, а где…? – она запнулась, но женщина, вроде, всё поняла. Служанка, уже не такая напуганная, с готовностью ответила:

– А, мистер Кирби сейчас у себя в кабинете. Но вы идите в каминный зал, он туда скоро придёт, я как раз оттуда, он приказал принести туда вина и затопить камин. Никто не говорит, но это его любимое место в доме.

– Спасибо, – ответила Гвен и отправилась в указанном направлении.

«Так, это его любимое место. Ну да, трудно не понять. Что ж, пусть будет встреча на его территории, так у него будет больше чувства контроля ситуации».

Она вошла в просторный зал, в центре которого находился камин с уже потрескивающими дровами, отбрасывающими тёплые, танцующие блики на книжные шкафы от пола до потолка.

Гвен выбрала кресло, стоящее чуть в стороне, и устроилась туда с чашкой чая, всем своим видом изображая спокойствие и терпение. Она будет ждать.

После получаса девушка уже не знала, куда кинуть взгляд, всё было рассмотрено по 500 раз, и монотонное потрескивание дров убаюкивало, веки тяжелели.

«Фу, блин, я сейчас усну, – подумала она, потирая глаза. – Где этот Дерек? Служанка же обещала, что он придёт. Бестолковая. Может, вообще перепутала? Может, она имела в виду Уоррена Кирби? Да нет, она бы так и сказала. Да и спрашивала я про Дерека.... а, я же не назвала имени или называла? Фух, голова уже не варит…»

Эта паника была прервана голосом:

– Опа, моё любимое место и занято.

Гвен вздрогнула и подняла голову. В дверях стоял Дерек. Он сменил офисный костюм на удобные домашние брюки и тёмную водолазку. На лице застыла кривая, горькая усмешка.

– Ну, привет, невестушка, – протянул он, медленно входя в зал. – Как тебе моя обитель?

– Очень уютно, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Достаточно тёмная и тёплая комната, чтобы рассуждать о делах, находя умиротворение.

Дерек хмыкнул, его бровь удивлённо выгнулась.

– Гляди те ка, на парковке ты была поострее на язычок, а сейчас меня как открытую книгу читаешь.

Он усмехнулся, уже чуть искреннее, подошёл к камину и сел прямо на толстый ковёр перед ним, протягивая руки к огню.

– Ну чего застыла? – сказал он, не оборачиваясь. – Садись. Будем с тобой разговаривать. У нас, кажется, есть что обсу